Белый лев (гет)

В Запретном Лесу царила тревога. Было уже далеко за полночь, и полная луна освещала землю своим холодным, серебристым светом. Этому не суждено было продлиться после ее заката.

С поляны доносилось шипение вперемешку с рычанием. Оборотень и белый лев описывали на ней узкие круги. Оба обменивались лишь гортанными, угрожающими звуками. Снова и снова они атаковали друг друга, но явного победителя все еще не было. Из ран по шерсти зверей струилась кровь. Внезапно в подлеске раздался шорох, и на край поляны длинными, великолепными прыжками выскочил крупный олень. Он поднял голову и стал наблюдать за противниками, которые не обратили на него ни малейшего внимания, несмотря на то что явно услышали его, о чем свидетельствовало подрагивание их ушей.

Лев приготовился к прыжку, и в тот момент, когда зверь оттолкнулся от сухой лесной почвы, на него сбоку налетел черный пес и резко ударил его так, что благородное белоснежное создание перевернулось в воздухе и опрокинулось на бок. Однако оно тут же вскочило и ударило лапой пса, вслед за чем отчетливо раздался вой, когда когти вонзились в плоть. Тем временем оборотень чуть отступил назад, чтобы оценить ситуацию и найти слабые стороны своего соперника. Но лев оказался быстр. Он уже давно успел вновь заметить противника и перешел в нападение. Эта атака, однако, прошла впустую, поскольку лев посреди прыжка наткнулся на невидимую преграду и упал, глухо ударившись об землю. Послышалось низкое рычание, когда лев вновь поднялся на лапы и огляделся.

На краю поляны, почти напротив оленя, появились трое людей. Один из них, подняв волшебную палочку, направил ее на льва. Тут же вокруг последнего появилась магическая клетка, на которую он, громко рыча, набросился со всей силы.

Двое других волшебников тотчас поспешили к оборотню, который в этот момент лежал на земле, и к оленю, также подошедшему к зверю.

— Как вы себя чувствуете, Люпин? — спросил один из людей, когда оборотень принял свой настоящий облик.

— Я очень устал… мадам Помфри, — выдавил он, тяжело дыша.

— Неудивительно, вы с этой скотиной гоняли друг друга по всему лесу! — проворчал молодой человек с черными волосами.

— Мистер Поттер! Умерьте свой тон! Присмотрите лучше за мистером Блэком.

— Да, профессор Макгонагалл, — ответил тот, на какой-то момент плотно сжав губы.

Затем он побежал через поляну, продолжая держать льва в поле зрения, к своему другу, который с искаженным от боли лицом лежал на земле и держался за бок.

— Дай мне посмотреть, Бродяга, — сказал он ему успокаивающе.

— Со мной все в порядке, Сохатый. Что с Лунатиком? — прошипел тот.

— Мадам Помфри как раз им сейчас занимается. Теперь остается только решить, как бы нам доставить тебя назад, в замок, пока ты тут не истек кровью, — серьезно сказал Джеймс.

— Ты просто боишься, что внезапно останешься без меня. Поверь, так быстро я не расклеюсь.

— Что же, значит, не настолько уж ты плох, раз уже снова можешь шутить.

— Мистер Блэк? — на этот раз позвала преподаватель, которая присоединилась к ним, чтобы произвести предварительный осмотр.

Строго взглянув сквозь очки, она мгновенно установила общее положение дел.

— Немедленно в больничное крыло! Мистер Поттер вам поможет.

Последний преданно кивнул и помог своему другу подняться на ноги. Они медленно пошли в сторону величественного здания школы. Перед ними быстрым шагом шла медсестра, поддерживавшая Римуса.

Остались лишь Макгонагалл и Директор, наблюдавший за львом.

— Откуда взялся этот зверь, Альбус?

— Я не знаю, Минерва. Но я совершенно уверен в том, что это не зверь. Магии, которая исходит от этого существа, недостаточно…

— Анимаг? — перебила его женщина.

Он кивнул в подтверждение этого.

— Правильно, моя дорогая, — ответил Альбус, медленно приближаясь ко льву, с подозрением глядевшему на них.

Чем ближе они подходили, тем более отчетливо слышалось низкое рычание. Не успели они достигнуть клетки, как лев вновь со всей своей силой бросился на прутья.

В отличие от Минервы, Альбус и бровью не повел. Только шаги его стали медленнее, в то время как сам он внимательно изучал животное. Хотя его губы слегка шевелились, ни звука не было слышно. После этого белоснежный зверь поник в своей тюрьме и упал как подкошенный, что позволило профессор Макгоннагал вздохнуть с облегчением.

— И что теперь? Что ты собираешься делать? — спросила пожилая женщина.

— Мы доставим ее в больничное крыло.

— Что? Ты говоришь несерьезно, — тотчас ответила Макгонагалл и посмотрела на него с ужасом.

— Еще как серьезно, моя милая. Юная леди ранена и нуждается в помощи. Поппи позаботится о ней, так что не волнуйся. Я наложу на нее заклятие, чтобы никто не пострадал.

Это не понравилось Минерве, но она кивнула, зная, что ей не следовало пытаться заставить Директора изменить свое мнение. Со вздохом она окинула взглядом клетку: на дне ее теперь лежала молодая женщина, которая тяжело дышала. Ее грациозное тело было покрыто разорванной мантией, и местами, наряду с кровью, виднелась обнаженная кожа.

Альбус упразднил клетку. Следующим заклинанием он завернул потерявшую сознание девушку в ткань из нескольких слоев, перед тем как заставить ее парить в воздухе рядом с ним.

Вместе с Минервой и незнакомкой он вернулся в замок.

Когда они дошли до больничного крыла, мадам Помфри уже закончила с лечением Римуса и Сириуса.

— Мерлинова борода, откуда она взялась? — спросила та, подходя к двум профессорам, в то время как Альбус опустил девушку на свободную койку.

— Это, дорогая Поппи, наш лев. Или, вернее сказать, львица, — ухмыльнулся он.

Медсестра коротко взглянула на него, прежде чем обратить свой взор к раненой. Быстро вынув палочку, она направила ее на девушку и начала осмотр.

— Насколько я могу судить, в общем и целом она в порядке. Раны я сумею быстро залечить, Альбус.

— Хорошо. Позаботься о ней и дай мне знать, когда она очнется.

— Я так и сделаю.

— Как себя чувствуют мистер Люпин и мистер Блэк? — осведомилась Макгонагалл о двух Мародерах.

— Мистер Люпин обессилел, что и понятно, но он скоро поправится. Мистер Блэк заработал себе серьезную царапину в поединке с этой юной дамой. Но и ему можно будет скоро покинуть лазарет. Я дала обоим снотворное, чтобы они могли полностью прийти в себя, — объяснила ей мадам Помфри.

Директор понимающе кивнул и, вскоре после этого попрощавшись с ней, как и Минерва, удалился.

Мадам Помфри, между тем, занялась своими пациентами. Вокруг койки незнакомки, как и вокруг Римуса и Сириуса, она воздвигла перегородки, чтобы они, скрытые от посторонних глаз, пребывали в полнейшем покое.

В обед медсестра сообщила директору, что их гостья пришла в себя. Ее раны быстро затянулись, и теперь мадам Помфри интересовалась, как с ней быть дальше. Альбус дал ей понять, что она должна привести ее в его кабинет.

И вот, через несколько минут, перед ним предстала юная девушка, имевшая совершенно подавленный вид, мадам Помфри поддерживала ее сбоку.

— Вот она, Альбус, — сообщила она и протянула ему лоскут ткани.

— Это может показаться интересным, — продолжила медсестра.

Поблагодарив, он взял лоскут и тщательно его осмотрел, прежде чем взглянуть на свою гостью.

— Присаживайтесь, пожалуйста, мисс…? — начал Альбус и внимательно посмотрел на нее поверх своих очков-половинок.

Девушка чуть помедлила, прежде чем опуститься в одно из кресел, стоявших перед столом Директора, и нервно сцепить свои тонкие пальцы. Медленно она подняла робкий взгляд и устремила его на собеседника.

— Грейнджер, сэр. Мое имя — Гермиона Джин Грейнджер.

Собеседник слегка кивнул и подвинул к ней небольшую чашку.

— Кислотные леденцы? — спросил он и вновь покачал головой.

— Благодарю вас, сэр, нет.

— Хорошо. Могу я спросить, откуда вы меня знаете, мисс Грейнджер? — вежливо спросил он и расслабленно откинулся назад, отправив в рот один из леденцов.

— Ну… дело в том, что я являюсь вашей ученицей, — просто ответила она.

— Но я вас не знаю, мисс Грейнджер, — возразил Дамблдор. — И все же я не думаю, что вы меня обманываете, поскольку это, — он указал на клочок ткани, — доказывает, что вы говорите правду. Иначе как бы вам еще удалось заполучить эмблему факультета Гриффиндор?

— Я… я не знаю, как мне вам это объяснить, сэр, — пролепетала волшебница.

— Просто начните с самого начала, — попытался он ее подбодрить, заметив ее нерешительность.

Гермиона набрала в грудь воздуха, расправила худые плечи и на этот раз ответила ему прямым взглядом.

— Я из будущего, — серьезно сказала она.

Альбус удержал улыбку, но в его глазах осталась веселая искорка.

— Из будущего? — повторил он. — Объясните мне, почему вы так решили?

— Но это же очевидно, сэр. Вы и в моем времени являетесь директором Хогвартса. Но я только по длине вашей бороды смогла определить, что вы не тот Дамблдор, которого я знаю, — объяснила она поразительно деловым тоном.

— Могу я спросить, как вы попали сюда?

— К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос, потому что я этого не знаю, — сокрушенно ответила Гермиона.

— Простите меня, мисс Грейнджер, что я вас мучаю своими вопросами, но это все кажется… скажем так, несколько странным.

— Я понимаю это, сэр, не утруждайтесь. Но я не могу вам многого открыть из того, что случится в будущем…

— Чтобы ничего не изменить, — улыбаясь, закончил за нее Дамблдор. — Правильно. Но скажите мне, из какого года вы прибыли и как оказались в Запретном лесу? Полагаю, его название и в ваше время осталось прежним.

— Я прибыла из 1997 года. И — да, лес в наше время носит то же название, — ответила девушка. — Мне известно, что я нарушила правила, когда пошла в лес, чтобы немного… потренироваться.

И она со стыдом опустила голову.

— Мне действительно хочется вам верить, мисс Грейнджер. Но вы, наверное, поймете, что я не могу отпустить вас без дальнейших проверок.

— Да, сэр. Исследуйте мой разум, и вы увидите, что я говорю правду.

— Не беспокойтесь, я не зайду слишком далеко, хоть меня и привлекает мысль узнать что-нибудь о будущем. Прошу вас, расслабьтесь, мисс Грейнджер.

Гермиона кивнула, спокойно глядя на Директора. Вскоре она явно ощутила его присутствие в своем сознании. Она припомнила, как Гарри рассказывал ей о своих дополнительных занятиях со Снейпом, и попыталась допустить Директора только до безопасных фактов. Это длилось недолго, до тех пор пока она не заметила, что он покинул ее разум и вновь улыбался ей.

— Да, вы настоящая гриффиндорка, мисс Грейнджер, — произнес он. — Насколько мне удалось узнать, вы были на седьмом курсе. Поскольку мне хотелось бы постараться вернуть вас назад, а для этого мне требуется некоторое время, вы будете и здесь посещать тот же курс. В общем-то, ваше имя мне незнакомо…

— Я маглорожденная, — перебила его Гермиона, чем заслужила еще один кивок.

— Тогда вам будет в этом плане проще. Но все же никому не рассказывайте, что вы из будущего, и также я настоятельно прошу вас не говорить никому о вашем превращении. Не знаю, что там гласят законы 1997 года, но сегодня такие разговоры чрезвычайно опасны для незарегистрированного анимага.

Тотчас юная ведьма наклонила голову, сознавая свою вину.

— Я ничего не скажу, у нас с этим дела обстоят точно так же. Но, сэр? Что мне сказать ученикам? О том, что произошло в Запретном лесу?

— Я уверен, что вы сможете придумать что-то достаточно убедительное, — ответил Дамблдор, с характерным для него подмигиванием.

— Вы ничего не припоминаете? — тут же, однако, поинтересовался он.

— Я только знаю, что там одновременно был оборотень и… олень… — начала она, потирая виски.

— И пес, именно так, — добавил Директор, после чего девушка бросила на него испуганный взгляд.

— В каком году я нахожусь, сэр?

— Сейчас 1977 год, мисс Грейнджер, — с готовностью ответил он и увидел, как темноволосая ведьма обмякла в своем кресле.

— Вам нехорошо? Я сейчас же дам знать мадам Помфри…

— Нет, сэр, со мной все в порядке. Только… я не рассчитывала встретить именно этих людей.

— Вы знаете их?

— Да и нет. Отчасти по фотографиям…

Гермиона осеклась и покачала головой.

— Я… ранила кого-нибудь серьезно?

— Нет, оба они уже находятся на пути к выздоровлению, как сообщила непосредственно мне Поппи.

Гермиона вздохнула с облегчением, но затем ее взгляд наполнился изумлением.

— Оба?

— Да, вы имели дело с мистером Люпином и мистером Блэком, — пояснил Дамблдор.

— Я понимаю. И… что теперь будет, сэр?

— Я проинформирую профессора Макгонагалл. Поскольку вы в свое время принадлежали к факультету Гриффиндор, здесь все останется по-прежнему.

Гермиона понимающе кивнула.

— Но разве это будет правильно, если я появлюсь там уже сегодня? Я хочу сказать, они не забыли о случившемся и наверняка смогут сложить два и два…

— Вы, в самом деле, неплохо соображаете, мисс Грейнджер. Пару дней вы поживете в отдельной комнате, чтобы свыкнуться с обстановкой. После этого я представлю вас официально, и вы сможете посещать занятия. Но до этого момента, прошу вас, не покидайте своих апартаментов.

— Разумеется, сэр, спасибо.

— Не благодарите меня так рано, мисс Грейнджер. Я все еще не знаю, как отправить вас назад, — ответил Альбус.

Чуть позже, удостоверившись в том, что все ученики были заняты в Большом зале едой, Минерва ответила Гермиону в ее новое убежище, где домашний эльф по приказу Дамблдора предоставил ей одежду и дымящуюся пищу.

Волшебницы обменялись лишь парой фраз, прежде чем Гермиона осталась одна.

«Я напала на крестного отца Гарри… Если он узнает об этом… он меня убьет», — только и подумала она, со вздохом упав на кровать.

Она горько сожалела об этом. Если бы она не была так сконфужена и из-за этого не положилась бы полностью на свои животные инстинкты, этого бы не произошло.

«Как я теперь смогу встретиться с ними лицом к лицу?» — спрашивала она себя, хоть и понимала, что Мародеры вряд ли смогут связать с ней случившееся в Лесу.

Затем она вяло принялась за тост с сыром, думая о своих друзьях — Гарри, Джинни и Роне.

Да, именно Рон был причиной ее похода в лес. Этому рыжему удалось довести ее чуть ли не до белого каления, и Гермиона, не будучи полностью уверенной в своих новых способностях, предпочла быстро покинуть здание школы, дабы не причинить никому вред.

«Никого не поранить… ха! Итак, я не тронула Рона, зато отправила в больничное крыло крестного отца Гарри… Поразительное достижение, Гермиона…», — ругала она себя, качая головой, но ничего более ей не оставалось.

Самым отвратительным для нее было то, что благодаря одиночеству у нее появилось бесконечно много времени для размышлений.

Что ее здесь ждет? Сможет ли она наладить отношения с Мародерами? Удастся ли ей сохранить лицо?

Внезапно юная волшебница осознала, что в Хогвартсе были и другие факультеты. Сразу вслед за этим ей пришли в голову другие имена: Северус Снейп, Люциус Малфой, Беллатрисса Лестрейндж и т.д. При этой мысли ее глаза расширились.

«Здесь будет весело…»

Как бы ей хотелось сейчас оказаться в библиотеке, где она могла бы затеряться в одной из множества книг и учиться. Этот момент стал критическим: охваченная учебным рвением, она начала бродить туда-сюда по комнате. Ведь даже если бы ей было достоверно известно, что она когда-нибудь вернется, ей никак нельзя было отстать по программе. В конце концов, это же был последний год в школе чародейства и волшебства!

Что теперь делать? Она рассеянно провела рукой по волосам, не находя ответа на свой вопрос.

Зато она получила вечером поддержку в лице профессора Макгонагалл, которая хотела протестировать юную ведьму, чтобы определить ее уровень знаний. Уже после этого Гермиона получила книги, в которые тотчас и углубилась.

Так она смогла отвлечься от безутешного пребывания в своем нынешнем «заключении» и забыть о времени.

Гермиона мельком замечала, как пролетали дни. Она наблюдала из окна за учениками, если те объявлялись на берегу озера, когда у них было свободное время. Ей хотелось быть с ними, но нужно было еще немного потерпеть, а терпение, как раз, не было ее сильной стороной. Тем не менее, она располагала временем, чтобы придумать правдоподобную историю.

Когда позже Альбус сообщил ей, что завтра ее, наконец, представят ученикам, она обрадовалась.

Директор узнал от мадам Помфри, что Сириус и Ремус будут отпущены из больничного крыла, и Гермиона должна была «случайно» попасться им по пути.

Поэтому на следующее утро юная волшебница обнаружила себя в близи башни Гриффиндора. Она намеренно огляделась с нерешительным видом.

— Тебе помочь? — спросил ее спокойный голос, от которого она вздрогнула и резко обернулась.

— Прости, я не хотел тебя пугать, — продолжил юноша, подняв руки в извиняющемся жесте.

Гермиона смущенно улыбнулась ему.

— Все в порядке. Ничего страшного.

Ее собеседник кивнул.

— Ты хочешь попасть в башню? Но я тебя что-то не припомню.

— Да, я новенькая. Профессор Макгонагалл объяснила мне дорогу, так как у нее не было времени на то, чтобы меня проводить, но, кажется, я все-таки заблудилась. Все эти лестницы… — произнесла Гермиона и начала изучать взглядом свои туфли.

— Ну что ж, насколько я могу судить по значку на твоей мантии, ты принадлежишь к факультету Гриффиндор, поэтому ты здесь совершенно по праву. Кстати, меня зовут Ремус Люпин, — представился он и протянул ей руку.

— Я Гермиона Грейнджер, — с улыбкой ответила она, пожимая ему руку.

— Рад познакомиться. Ну, идем.

Ремус подошел к портрету Полной Дамы, сообщил пароль, и портрет, отъехав в сторону, открыл проход. Ремус бросил быстрый взгляд на Гермиону.

— Не забывай пароль, иначе не сможешь войти.

Гермиона понимающе кивнула, прежде чем последовать за ним. В общей гостиной она осмотрелась. Она выглядела точно так же, как и в ее время, за исключением крошечных деталей, не оказавших на общий облик заметного влияния.

— Ты уже позавтракала? — осведомился Лунатик, получив в ответ отрицательное движение головы.

— Ладно, тогда подожди меня здесь немного, я забегу в юношескую спальню. А потом мы вместе пойдем в Большой Зал. Дело в том, что я тоже пока еще не ел. К тому же, я могу познакомить тебя с остальными, например, с Лили. Она староста факультета и она сможет показать тебе спальню и прочее.

— Да, с радостью, и — спасибо, — ответила Гермиона и отвернулась к камину, в то время как Ремус отправился наверх.

Долго ждать его возвращения ей не пришлось. Он улыбнулся ей, и вместе они спустились к завтраку, где его, похоже, уже ждали.

— Лунатик! — тотчас вскричали два мальчика.

Тот, к кому они обратились, коротко кивнул Гермионе.

— Садись с нами.

Она только слегка наклонила голову в ответ и последовала за ним. Когда они дошли до своих мест, Гермиона явственно ощутила на себе взгляды.

— Что, Лунатик, только вышел из больницы — и уже с подружкой?

При этих словах Гермиона не смогла сдержать краску, бросившуюся ей в лицо. Вместе с тем, взгляд ее стал гневным, она расправила плечи.

— Ты все о том же, Бродяга. У нас новая ученица, и я показывал ей дорогу сюда от гостиной, — ответил Ремус.

— Он просто завидует, что ему не повезло, — с усмешкой сказал другой мальчик. — В конце концов, в больничном крыле побывали вы оба.

— Эй, я был голоден, — стал оправдываться Сириус, в то время как остальные ухмыльнулись.

— Разреши тебе представить, — сказал Ремус, обращаясь к своей спутнице, — это Джеймс Поттер, а этот, с большим ртом, Сириус Блэк. Это — Гермиона Грейнджер.

Те в ответ кивнули, и юная ведьма села за стол.

— А на каком ты курсе? — тотчас спросил Джеймс.

— На седьмом, — ответила она, беря стакан.

— И это когда учебный год уже месяц, как начался? — продолжил он допрос и увидел, как она вздрогнула.

Гермиона долго думала, что на это ответить. На помощь ей пришел номер «Ежедневного пророка». Из него она узнала, что множество маглов исчезли или были убиты. И теперь она воспользовалась этой информацией. Хотя она не любила врать и ей давалось это с трудом, в этот момент возникла необходимость преодолеть это.

— Раньше я проходила обучение на дому. Собственно, я должна была поступить в Хогвартс, но мои родители много путешествовали и хотели, чтобы я была при них, а теперь…

Гермиона специально сделала паузу, при этом плечи ее слегка задрожали, и опустила голову так низко, что ее лицо оказалось частично скрыто волосами. Ремус тотчас отреагировал и осторожно тронул ее за плечо.

— Что произошло? — спросил он.

— Мои родители… они… они были убиты… Пожирателями Смерти, — ровным голосом сказала Гермиона и в тот же миг закрыла лицо руками, чтобы скрыть отсутствие слез на щеках.

Так, словно по команде, она не могла плакать. Но, попытавшись представить себе, что бы она чувствовала, соответствуй ее рассказ фактам, она почту сразу ощутила, как в глазах начало щипать.

Сириус, Джеймс, Ремус и Питер, только что присоединившийся к ним, смущенно переглянулись.

— Нам очень жаль, — высказался за всех Ремус и с чувством неловкости сжал плечо Гермионы.

— Что вы опять натворили? — возник еще один голос, однозначно принадлежавший девушке.

Тут же на плечо Гермионы легла еще одна рука.

— Мы ничего не сделали, Лили. Честное слово! — вступился Джеймс за себя и своих друзей.

— Так я вам и поверила, — проворчала рыжеволосая девушка и уселась рядом с новенькой.

— Они действительно не виноваты, — произнесла та, не изменяя положения.

— Но ты плачешь, — сказала Лили и попыталась мягко убрать руки Гермионы с лица последней.

— Мисс Эванс, оставьте, пожалуйста, мисс Грейнджер.

— Профессор Макгонагалл? — пораженно воскликнула Лили. — Но я только хотела помочь…

— Мне известно, что вы и мистер Люпин серьезно воспринимаете свои обязанности старост, но мисс Грейнджер пришлось многое пережить за последние дни. Поэтому я прошу вас оставить ее в покое.

— Ну разумеется, профессор, — проговорила рыжеволосая.

Пожилая волшебница кивнула им и коротко взглянула на Гермиону, прежде чем продолжить свой путь к преподавательскому столу.

В то время как Ремус неуклюже гладил Гермиону по плечу, Джеймс прошептал Лили, что произошло. Та поначалу слегка поморщилась, но, услышав эту информацию, была, очевидно, потрясена. Поэтому она вновь вновь на свободное место рядом с новенькой.

— А меня зовут Лили. Лили Эванс, — представилась она и попыталась улыбнуться.

«Мать Гарри!» — промелькнуло в голове у Гермионы. Она медленно подняла голову и несколько раз отерла глаза, прежде чем повернуться к рыжей девушке.

— Привет, я Гермиона Грейнджер, — с некоторой робостью ответила она.

— Как ты слышала от профессора Макгонагалл, мы с Ремусом — старосты, поэтому, если тебе будет нужно, ты можешь приходить к нам в любое время. Только не стесняйся.

— Спасибо, я так и сделаю, — ответила Гермиона.

— Хорошо, а теперь ешь, пока Поттер и Блэк не смолотили все. Поверь мне, они лопают так, как будто едят в последний раз, — Лили попыталась пошутить, и ей это, по-видимому, удалось, поскольку на губах у Гермионы появилась поначалу слабая улыбка, которая стала шире, как только Джеймс и Сириус в один голос запротестовали.

— Это неправда! Мы еще растем и нуждаемся в питании!

Не сумев сдержаться, Гермиона захихикала, сперва тихо, ее плечи опять подозрительно задрожали. Ремус, истолковав это превратно, снова попытался ее утешить, но дрожь становилась все интенсивнее, пока смех не вырвался наружу. Бродяга и Сохатый испытующим взглядом уставились на Гермиону, но на этот раз не приняли это всерьез после того, что они узнали. В то же время они были рады тому, что Гермиона, казалось, смогла забыть о своей печали и обрела веселость. Так что они отнеслись к этому легко.

Юной ведьме понадобилось время, чтобы успокоиться и, наконец, что-нибудь съесть, после чего она вместе с остальными вернулась в башню Гриффиндора, где Лили показала ей спальню для девочек.

— Вон та кровать впереди свободна. Прямо рядом с моей, — с улыбкой сказала она.

— Помочь тебе распаковать вещи? — предложила Лили, но Гермиона покачала головой.

— Это мило с твоей стороны, но я справлюсь, — ответила она. — Мне хотелось бы осмотреться.

— Нет проблем. Пойдем, я покажу тебе все, и не волнуйся, нам всем потребовалось время, чтобы освоиться, — подмигнув, сказала рыжеволосая, когда они отправились в путь.

Вместе они прошли по всему замку и его окрестностям, делая перерыв лишь для того, чтобы перекусить. В конце концов, было воскресенье.

Поздним вечером Гермиона упала на кровать в полном изнеможении. Начало получилось волнующим. Теперь мысли закружились, когда она лежала в своей кровати с пологом, глядя в потолок. С одной стороны, ей было чрезвычайно любопытно, с другой — она должна была соблюдать предельную осторожность. Пользуясь в свое время Маховиком времени, она уяснила, что ничего нельзя менять, даже если очень хочется. Теперь Лили и Мародеры казались ей весьма симпатичными. Мысль о том, что Лили и Джеймс умрут, а Сириус будет вынужден долгое время провести в Азкабане, внезапно омрачила ее настроение.

А еще там был Питер. Невзрачный, некрасивый… Он, как раз, не вызывал у Гермионы чувства симпатии, она не забыла о его предательстве. Одна мысль об этом заставляла ее закипать от гнева, но она не могла ни с кем об этом поговорить. Даже с профессором Дамблдором. Моментально она почувствовала себя всего лишь одинокой девчонкой, и ее мысли в тоске устремились в другое время, к Рону и Гарри.

Из-за этого на глазах выступили слезы, и она тихо начала рыдать, зарывшись лицом в подушку и дрожа всем телом.

Лили, услышав это, бросила взгляд на соседнюю кровать. Она не могла ничего видеть сквозь спущенные занавески, но они не мешали слышать.

«Бедняжка, как мне ее жаль. Конечно же, она будет очень скучать по своим родителям, но я постараюсь отвлечь ее от этих мыслей, хоть это и будет нелегко», — про себя решила рыжеволосая.

Гермиона понравилась Лили сразу. Завтра она отведет в сторонку Ремуса на пару слов. Из Мародеров он был самым разумным, а ей хотелось помешать Джеймсу и Сириусу говорить или делать что-либо, что могло ранить чувства Гермионы, пусть у них это выйдет и ненамеренно.

Довольная своей идеей, Лили мысленно кивнула самой себе и вновь украдкой взглянула на соседнюю кровать, за пологом которой все было тихо.

«Кажется, она заснула», — подумала Лили, также закрывая глаза.

Лили проснулась на следующее утро рано. Она слегка потянулась, прежде чем выпрыгнуть из теплой постели. Затем бросила взгляд на кровать Гермионы. Поскольку полог все еще был задернут, Лили решила, что та еще спит, поэтому поспешила в ванную, чтобы привести себя в порядок. Она не забыла о своих планах. Немного погодя, девушка пробралась в общую гостиную, где надеялась застать своего коллегу — старосту, который обычно проявлял себя, как жаворонок. Это утро не было исключением.

— Ремус, — позвала юная ведьма, подходя к нему.

Тот поднял взгляд от пергамента, лежавшего перед ним.

— И тебя с добрым утром, Лили, — ответил он.

— Да, доброе утро. Хорошо, что я тебя здесь встретила, — проговорила та, садясь рядом.

— Что такое? — спросил Ремус, чуть склонив голову набок.

— Речь идет о Гермионе, — напрямую ответила Лили.

— Что с ней? Она плохо себя чувствует?

— В физическом плане, мне кажется, с ней все в порядке, а вот в душевном… Вчера вечером я слышала, как она плакала во сне. Я уверена, что она все еще очень грустит из-за смерти родителей.

Лунатик понимающе кивнул.

— Я тоже так думаю. Ведь прошло еще совсем немного времени. Что ты намерена делать?

— Ну, хочу ее отвлечь от этих мыслей и держать подальше от Поттера и Блэка.

Люпин слегка приподнял брови при упоминании его друзей.

— Ты же знаешь их, — пояснила Лили, заметив это. — Никогда не упустят даже малейшего шанса задеть кого-нибудь. Ты это вчера видел. Мне нравится Гермиона, а тебе и самому известно, каково это, когда ты новенький и никого не знаешь. Все мы нашли себе компанию за прошедшие годы, но она…

— Я понимаю тебя, Лили, — ответил Ремус, — но я не думаю, что мы должны полностью отгородить Гермиону от всего мира. В любом случае, пройдет какое-то время, прежде чем она сумеет освоиться, а мы в это время прекрасно можем оказывать ей поддержку. Что касается Джеймса и Сириуса, я поговорю с ними. Поверь, я достаточно хорошо знаю обоих, они не причинят ей вреда намеренно.

Девушка вздохнула и убрала назад прядь огненно-рыжих волос.

— Я знаю, но все же они всегда ведут себя, как слон в посудной лавке.

— Мы это уладим, Лили, — попытался успокоить ее Лунатик. — Нам все-таки не следует забывать о том, что это должно быть также и желанием Гермионы. Мы можем только поддержать ее, но преодолеть свою печаль может лишь она сама.

— Я согласна с тобой и считаю, что ты абсолютно прав, Ремус. Просто мне хотелось бы снять с нее этот груз, хотя бы немного.

— Я тебе охотно верю, — улыбнувшись, ответил он, зная ее доброе сердце. После этого он взглянул на часы, и первые голоса зазвучали со стороны лестницы, ведущей в спальни.

— Я поговорю с ними, а ты присмотри за Гермионой, — сказал Лунатик, собирая свои вещи, чтобы отнести их назад, в спальню.

Лили также поднялась и кивнула.

— Хорошо, тогда увидимся позже, — произнесла она, радуясь тому, что Ремус хотел помочь ей и, в первую очередь, Гермионе.

Когда Лили вошла в спальню для девочек, другая ведьма только что вышла из ванной комнаты.

— Доброе утро, — обратилась к ней Лили.

— И тебе того же, — с улыбкой ответила Гермиона.

— Надеюсь, ты спала хорошо и видела во сне что-нибудь очень хорошее. Ты наверняка знаешь о том, что первый сон на новом месте сбывается, — сказала рыжеволосая девушка, подмигнув.

— Спасибо, но я не знаю, снились ли мне сны, — последовал извиняющийся ответ.

— Ну ничего. Ты идешь? Уже пора идти завтракать, а я хочу есть.

— Я тоже, — ответила Гермиона, и они вместе покинули башню Гриффиндора.

Лили украдкой наблюдала за своей новой подругой краем глаза.

«Она больше не такая бледная, как вчера. Возможно, ей скоро станет лучше. Я, во всяком случае, буду только рада за нее», — думала она, пока они шли.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что мы должны держаться в стороне? — с легким раздражением спросил Сириус.

— Успокойся, пожалуйста, Бродяга, — ответил его собеседник, подняв руки. Он только что сообщил своим приятелям о разговоре с Лили. — Я понимаю, что мы не должны обращаться с Гермионой, как с хрустальной вазой, но я согласен с Лили в том, что мы должны дать ей время, помочь ей стать в Хогвартсе счастливой, — закончил свою короткую речь Ремус.

— Короче, ты пытаешься нам туманно намекнуть, что Сириус не должен тотчас начинать приставать к Гермионе?

— Примерно так, — согласился Ремус. — И никаких шуток в ее адрес, — быстро добавил он, обращаясь к черноволосому юноше.

— Не беспокойся, мы уже не запугиваем твою маленькую подружку, — последовал немедленный и насмешливый ответ.

— Она не моя маленькая подружка! — возразил Лунатик, покраснев, и вскочил. — Я пошел есть! — поспешно проговорил он и ушел, не дав никому из двоих шанса еще что-либо добавить.

Оставшиеся в спальне Джеймс и Сириус расхохотались.

Между тем, Лили и Гермиона удобно устроились за гриффиндорским столом, когда к ним подошел Ремус.

— Доброе утро — поприветствовал он их, получив в ответ улыбки. — Гермиона, могу я представить тебе Питера Петтигрю?

Девушке с каштановыми волосами пришлось судорожно сглотнуть, когда она увидеть знакомое, пусть и совсем еще молодое лицо предателя. Внутри нее разгорелась ненависть к нему, робко улыбнувшемуся ей.

— Привет, — чуть более неестественным тоном, чем следовало, процедила Гермиона в качестве приветствия.

Лили и Ремус коротко взглянули друг на друга и едва заметно пожали плечами, не понимая ни тона Гермионы, ни ее взгляда.

— Так, нам нужно вернуться в башню за нашими вещами, иначе мы опоздаем на урок, — проговорила Лили. Она потянула за собой подругу, кивнув через плечо юношам. О Питере она поговорит с Гермионой позже.

Оба, в свою очередь, пожали плечами и затем спокойно позавтракали. Позже к ним присоединились Джеймс и Сириус.

— Я сравнила свое расписание с твоим. У нас почти все предметы совместные, это хорошо, правда?

— Да, действительно, — ответила Гермиона с улыбкой, которая больше не была такой вынужденной, как в Большом зале. — Тогда ты мне, конечно же, сможешь сказать, что у нас первым уроком?

— Зельеварение у профессора Слагхорна, — одним духом выпалила Лили. — Он хоть и строгий, зато справедливый. Если тебя интересуют зелья как предмет, его занятия доставят тебе массу удовольствия. По крайней мере, мне они нравятся.

— Мне всегда нравился этот предмет, я только боюсь, что слишком сильно отстала, — ответила Гермиона.

— В таком случае я могу за тебя не волноваться, а если надо — я помогу, — предложила ей мать Гарри, и Гермиона с благодарностью приняла это предложение, хотя и знала, что воспользоваться им ей не придется.

— А с каким факультетом мы занимаемся? — спросила она. — Я узнала от профессора Дамблдора, что уроки всегда будут спаренными для двух факультетов, — быстро добавила девушка.

«Только не Слизерин!» — мысленно воскликнула она, но ее желание не сбылось, когда Лили назвала ей факультет.

— И… и какие они? — осторожно спросила Гермиона, хотя уже приблизительно представляла себе ответ.

— Большинство очень высокомерные. Себя они считают чем-то особенным, — проговорила Лили, закатив при этом глаза. — И только потому, что они чистокровные.

— Ну и что? Это не поможет стать лучшими людьми или волшебниками! — тотчас начала горячиться темноволосая девушка, чем вызвала у Лили улыбку.

— Ты ведь полукровка? — спросила та, заслужив в ответ отрицательный кивок.

— Нет, мои родители… были маглами.

Лили понимающе наклонила голову, но не успела ничего ответить, так как вмешался чей-то голос:

— Ого, очередная грязнокровка! Куда мы здесь катимся…

Девушки резко обернулись, и глаза Лили сузились.

— Закрой пасть, Малфой! — набросилась она на блондина, который даже бровью не повел.

Гермиона с трудом удержалась от того, чтобы не уставиться на светловолосого парня во все глаза. Она знала взрослого Люциуса, но увидеть его теперь молодым… Сходство с Драко было бесспорным.

Позади него стояли две девушки: одна со светлыми, другая с темными волосами. Это могли быть только Нарцисса и Беллатрисса.

«Замечательно, теперь я угодила прямо в середину змеиной ямы… Определенно, будет весело», — подумала юная ведьма.

— Не трать больше на эту грязнокровку свое внимание, Люциус, — сказала Беллатрисса, положив ему руку на предплечье. — Она этого совершенно недостойна, — презрительно добавила она.

Глаза Гермионы сверкнули злостью, ее рука автоматически потянулась к волшебной палочке, в то время как в голове зашумела кровь, и ей пришлось бороться с подступившей яростью.

— Дамы и господа, — откашлялся позади них голос. — Никто не должен ни с кем ссориться, и, если вы хотите сохранить баллы своего факультета — добро пожаловать в класс!

— Разумеется, профессор Слагхорн, — быстро ответила Нарцисса.

На заднем плане показались Ремус, Сириус, Джеймс и Питер. Перед Слагхорном они не могли ответить слизеринцам, поэтому они теперь пробирались сквозь толпу последних, при этом грубо толкая Малфоя локтями в ребра и бросая на него злобные взгляды. Тот отвечал им тем же, что-то ворча.

Лили уже успела схватить Гермиону за рукав мантии и втащить в класс.

— Не позволяй им себя провоцировать, они того не стоят, — шепнула она Гермионе, та только слегка кивнула в ответ.

Когда все ученики заняли свои места, профессор Слагхорн оглядел ряды и заметил новую соседку Лили.

— А вы, должно быть, мисс Грейнджер? — улыбаясь, спросил он. — Профессор Дамблдор меня уже проинформировал. Я надеюсь, что вы примете активное участие в занятии.

— Да, сэр, — вежливо ответила Гермиона, машинально расправляя плечи.

— Прекрасно. Тогда мы начнем с повторения, чтобы одновременно проверить знания мисс Грейнджер. На последнем занятии мы обсуждали и готовили напиток Живой Смерти. Теперь же я хочу получить от каждого из вас обстоятельное сочинение, а именно: точное перечисления всех ингредиентов, последовательность действий во время приготовления зелья, возможные источники ошибок и т.д. На это вам дается два часа, — произнес Слагхорн, и его подопечные, достав пергаментные свитки, быстро начали писать.

Лили время от времени посматривала на свою подругу, которая, однако, не замечала этого. Подобно усердной пчеле, ее перо летало по лежавшему перед ней пергаменту, и поток слов, казалось, не собирался заканчиваться, что поразило Лили.

Услышав, как профессор коротко кашлянул, она оторвалась от пергамента Гермионы и виновато посмотрела на него, после чего вновь принялась за собственную работу.

За целых полчаса до конца данного срока Гермиона отложила в сторону перо и пробежала глазами написанное. Затем она удовлетворенно улыбнулась и вручила свой пергамент изумленному учителю, который смог лишь кивнуть и велеть ей вести себя тихо.

Также и ученики с удивлением смотрели на нее, но все же быстро возвращались к своим работам. Лишь некоторые из них задержали на ней взгляд, чего она, впрочем, также не заметила.

Гермиона пребывала в своих мыслях. Собственно говоря, она намеревалась слегка обуздать свою честолюбивую манеру поведения, но она не была бы истинной гриффиндоркой, если бы теперь изменила самой себе. Поэтому она, как всегда, сделала все, что было в ее силах.

Лили закончила примерно через семь минут, и им обеим было разрешено покинуть класс.

— Так что ты там говорила насчет «отстать по программе»? — пошутила она, когда они выходили из подземелий.

Гермиона хихикнула и прижала свои вещи к себе.

— Ну… это было не сложно, — поспешно проговорила она. — Может, нам следует подождать здесь мальчишек?

— Хорошо, почему нет? — согласилась Лили.

Прошло некоторое время, прежде чем к ним присоединились гриффиндорцы.

— Ну ты даешь, Миона, — ухмыляясь, сказал Сириус, не заметив, что дал ей кличку. — Сегодня ты побила Нюниуса!

Она ответила ему удивленным взглядом.

— Не называй так Северуса, — тотчас одернула его Лили и перевела взгляд на подругу.

— Он лучший в классе, — объяснила она ей.

— Ну не совсем. Ты лучше, — вмешался Джеймс.

Но Лили наградила его лишь холодным взглядом, беря под руку Гермиону.

— Пойдем, нам не стоит опаздывать на трансфигурацию, — сказала она, и обе подружки удалились.

Ремус подавил вздох, в то время как Бродяга похлопал по плечу Джеймса.

— Не дрейфь, Сохатый. Когда-нибудь она будет твоей, — попытался он подбодрить друга, не скрывая ухмылки.

Тот издал лишь неопределенный звук, после чего они последовали за двумя юными ведьмами на следующий урок.

Несмотря на свое недолгое пребывание здесь, Гермиона не могла не заметить того, как проходило общение между Лили и Джеймсом. Она задавалась вопросом, как они смогли потом сойтись.

«Ну что ж… наверное, какой-то выход из положения они все-таки нашли, иначе Гарри бы не было», — думала она, лежа вечером на своей кровати, когда все уже спали, и глядя на балдахин над кроватью.

«Но что, если они его не найдут? Вдруг я уже что-то изменила?» — эта мысль посетила ее столь внезапно, что она рывком села на постели.

Сердце больно колотилось в груди. Она поморщилась при этом предположении.

«Что еще может произойти, если я не буду внимательна, как следует? Я, черт возьми, не имею права тут находиться…», — мысленно ругалась она.

Гермиона пришла к выводу, что она чересчур разволновалась, чтобы помыслить о сне. Поэтому она тихо встала, спешно натянула на себя одежду и на цыпочках выбралась из спальни, чтобы никого не разбудить.

Девушка постаралась не издать ни звука, пробираясь через гостиную, слабо освещенную мерцающим светом камина. Она огляделась, но глаза ее уловили лишь легко танцующие тени почти погасшего огня. И она двинулась дальше.

Коридоры были пустыми. Гермиона то и дело останавливалась и прислушивалась, перед тем как возобновить свой быстрый шаг. Втайне она была благодарна Гарри и Рону за то, что, благодаря их многочисленным «разведкам», могла вслепую ориентироваться в замке и знала много потайных ходов и ниш, в которых можно было укрыться при появлении опасности.

Ноги сами несли ее к тому месту, в котором она себя всегда чувствовала уютно, — к огромной библиотеке Хогвартса.

Слегка запыхавшись, она достигла огромной дубовой двери, которая была заперта. Гермиона бросила взгляд направо, потом налево — ни души. Тогда она привычным движением вынула палочку и, направив ее на замок, тихо прошептала: «Алохомора». Дверь отворилась.

Быстро проскользнув через щель внутрь, юная ведьма закрыла за собой дверь. Сразу после этого она вздохнула свободно, ощущая знакомый запах книг. Она даже на мгновение закрыла глаза, чтобы как следует почувствовать его, и лишь затем проговорила: «Люмос».

И вмиг показался первый проход между рядами книг, и ее ноги вновь обрели самостоятельность и понесли ее вперед. Каждая полка была ей знакома, хоть она и постепенно замечала, что библиотека еще не была такой обширной, как в ее время. И, тем не менее, она излучала нечто знакомое и родное.

Она провела худыми пальцами по книге, прежде чем вынуть ее с полки и, уйдя с ней в читальный угол, устроиться там. Глаза с жадностью пробегали по написанным строчкам, и она быстро погрузилась в мир книги, вскоре после того, как открыла ее.

Но вдруг непонятный звук заставил ее вздрогнуть. Она тотчас выхватила палочку.

— Нокс! Петрификус Тоталус!

Однако ее заклятие было отбито Щитовыми чарами.

Гермиона метнулась в сторону. Книга упала на пол и могла послужить уликой, но в темноте девушка почти ничего не могла различить. Волосы у нее на затылке встали дыбом, все тело напряглось. И все же она попыталась овладеть своим хриплым дыханием и прислушаться, но слышала только, как кровь стучит в венах.

Казалось, минуты тянулись одна за другой, но ничего не происходило, а она так никого и не увидела. Но внезапно чья-то рука легла ей на плечо и развернула ее. Она открыла рот, чтобы закричать, но ее крик тут же был приглушен второй рукой, так что она смогла издать лишь слабый вскрик.

Глаза девушки расширились от страха, и она сделала попытку вырваться из захвата.

— Люмос! — послышался голос, и стало светло, так что ей пришлось поначалу часто моргать.

Едва она успела привыкнуть к свету, как обе руки отпустили ее, и ее глаза распахнулись еще шире от изумления и гнева.

— ТЫ! — прошипела она, высвободившись одним рывком. — Зачем ты пугаешь меня, Сириус? — со злостью спросила его Гермиона.

— Может, лучше ты мне объяснишь, чем ты тут занимаешься в такой час, да еще и с Нюниусом? — сухо ответил он, игнорируя ее слова.

— Так, во-первых, вопросом на вопрос не отвечают, а во-вторых — борода Мерлина! — о ком ты говоришь? Я здесь была совсем одна, пока ты ко мне не подкрался! — огрызнулась Гермиона, уперев руки в бока.

Он продолжал изучающим взглядом смотреть на нее. Из-за спины Блэка вдруг появились и другие действующие лица, и выражение лица Гермионы стало еще более мрачным.

— Вы что, шпионите за мной? — с негодованием спросила она, узнав всю компанию.

— Нет, Гермиона, мы просто беспокоились за тебя, — пробормотал Ремус, пытаясь разрядить ситуацию.

Но это ему не удалось. Глаза Гермионы метали молнии.

— Я, конечно, в курсе, что правилами запрещается задерживаться в библиотеке ночью или бродить по замку. И что мне теперь — разбудить вас в следующий раз, когда меня станет мучить бессонница? — проворчала она, чем вызвала изумленные взгляды.

— Нет, конечно, — произнес Джеймс. — Просто это довольно-таки странно, что ты направилась именно сюда. Это ведь любимое место пребывания нашего Нюниуса Снейпа, — продолжил он.

Теперь до Гермионы дошло. Она слишком разозлилась, чтобы сразу отреагировать на прозвище мастера зелий. Но теперь она решила не подавать вида.

— О ком идет речь? Ты забыл, сколько времени я здесь нахожусь? Я знаю только пару-тройку людей с нашего факультета!

Это, по-видимому, прозвучало убедительно. Сириус, лишь недавно опустивший свою палочку, покачал головой.

— Он не из Гриффиндора. Нюниус — проклятый слизеринец, — презрительно сказал он.

Пока Сириус говорил, Гермиона обратила внимание на Карту Мародеров. Вот, значит, как они ее нашли.

— Почему я должна иметь к нему какое-то отношение? Я его даже не знаю, — с наигранным раздражением заявила юная ведьма. — Кроме того, почему вы так уверены, что он был здесь? Я никого не видела.

— А зачем тогда Петрификус Тоталус, если никого тут не было? — продолжал допытываться гриффиндорец.

— Затем, что я услышала какое-то движение! Повторяю, я знаю, что не должна здесь находиться, но то же самое касается и вас! Может, вы объясните, откуда вы знаете, что этот слизеринец был здесь? И кстати, что вы тут ищете?

Джеймс положил руку Сириусу на плечо, чтобы тот не сболтнул лишнего.

— Мы видели, как он удирал из библиотеки во все лопатки, — соврал будущий отец Гарри.

— Ах, и вы, конечно же, решили проверить, что случилось! — сверкнув глазами, сказала Гермиона, после чего презрительно фыркнула. — Это потому что факультет должен быть, как одна семья, не так ли? Да, мы едва знакомы, и я не жду, что вы будете мне доверять, но это я нахожу просто неслыханным! Делайте что хотите! Я иду спать!

Гермиона, с высоко поднятой головой, развернулась на каблуках и решительно покинула библиотеку, оставив там три застывшие от удивления фигуры.

— Мне кажется, или мы слегка промахнулись? — спросил Джеймс, вновь обретя дар речи. — Что ж, нам бы тоже следовало вернуться.

Его друзья кивнули после дружного вздоха.

— Если Лили об этом узнает, она разнесет нас в пух и прах, — пробормотал Поттер в несуществующую бороду.

— Думаешь, Гермиона ей расскажет? — спросил Сириус.

— А ты думаешь — нет? Они же подружки, — отозвался Сохатый.

— Я думаю, они тепло относятся друг к другу, но после слов Гермионы… Не думаю, что она уже считает это дружбой. И, честно говоря, я ее понимаю, — вмешался Лунатик.

— Что ты понимаешь? Мы же взяли ее под опеку из-за ее родителей! — горячился Бродяга.

— Ну и что? По-настоящему, как подругу, мы ее так и не приняли. Или ты это видишь как-то по-другому? — спокойно уточнил оборотень, пока они шли к двери библиотеки.

— Возможно, он прав, — через несколько секунд сказал Джеймс. — Мы не так уж много заботились о том, чтобы она, так сказать, влилась в общество.

— Ну, это мы уж наверстаем, — улыбаясь, ответил его друг. — К тому же, у нее замечательный темперамент…

— Бродяга! — предостерегающе воскликнул Ремус, четко уловив в голосе Сириуса нечто знакомое, означающее новую «добычу».

— Чего тебе? Она довольно миленькая. Или ты хочешь это оспорить?

— Я не об этом, — оправдывался тот. — Я только хотел сказать, что не стоит начинать дружбу с флирта с твоей стороны.

— Почему это? Тебя она по-настоящему интересует, Лунатик? — Сириус попытался его подколоть, но тут вмешался Сохатый.

— Хватит, Бродяга, он прав. Нам нужно дать ей немного времени.

Сириус издал неопределенный звук, прежде чем кивнуть.

— Ладно, ладно. Что теперь будем делать?

— Я за то, чтобы вернуться в башню, — предложил Ремус и прикрыл рукой зевающий рот.

Видимо, это было заразно, поскольку Джеймс тотчас зевнул вслед за ним, после чего предложение Лунатика было принято, и они отправились в башню Гриффиндора.

Пустая гостиная была почти полностью погружена во тьму. Они пересекли ее, чтобы добраться до спальни, где они сразу вытянулись на своих постелях и скоро заснули.

Гермиона прокралась в спальню. Вроде бы никто ее временного отсутствия не заметил, решила девушка. Она быстро переоделась в пижаму и уже собиралась отдернуть полог своей кровати, когда услышала шепот:

— Гермиона, где ты была?

Та замерла и медленно оглянулась.

— Спи, Лили, — коротко бросила она. — Я просто ходила размять ноги и сейчас намереваюсь лечь спать, — прибавила она, залезая под одеяло.

— Хм… ладно, — сонно послышалось с соседней кровати. Через мгновение дыхание рыжеволосой девушки выровнялось, и Гермиона смогла вздохнуть свободно.

С одной стороны, она страшно устала, с другой — мысли, закружившись в хороводе, не давали ей уснуть.

«Профессор Снейп… о нем-то я и не подумала», — пришло ей в голову, когда она улеглась на бок и уютно закуталась в одеяло.

«Стал ли он уже одним из приспешников Волдеморта? Возможно, мне удастся его отговорить, ничего страшного в этом нет…»

По привычке прижавшись щекой к правой стороне подушки, она закрыла глаза, но мысли никуда не делись.

«Я не могу этого сделать. Кто знает, что потом из-за этого произойдет в будущем?»

Чуть позже она едва не проворчала следующую мысль вслух.

«Я уже столько всего могла изменить. Хотя бы родители Гарри и Сириус могли остаться в живых…»

Вся ситуация начинала казаться более, чем запутанной. Юная ведьма ощущала пробудившуюся в ней жажду действия, с которой ей приходилось сражаться.

«Может, пойти завтра к профессору Дамблдору и поговорить с ним? — она зевнула. — Да, это самое верное… точно…»

На этом ход ее мыслей прервался, и она растворилась в мире сновидений.

Она не заметила, как через несколько часов взошло солнце. Сон ее был глубоким и крепким. Лили пришлось ее будить, и она вначале мягко, а потом довольно сильно стала трясти Гермиону за плечи.

— Гермиона! Вставай, соня!

— Да, сейчас, — пробормотала та и натянула одеяло выше.

— Ты хочешь заявиться на зельеварение на голодный желудок? — ухмыльнулась Лили.

— ЧТО? На голодный желудок к летучей мыши? — вырвалось у перепугавшейся Гермионы.

— К летучей мыши? — переспросила Лили. — Почему ты так называешь профессора Слагхорна?

Ее собеседница круглыми глазами уставилась на нее, поняв, что только что сорвалось с ее губ. Она быстро замотала головой.

— Я не его имела в виду, — сказала Гермиона. — Мой последний преподаватель по зельям был невероятно похож на летучую мышь, так что… — попыталась выкрутиться она.

Лили, по-видимому, сочла эту выдумку достаточно убедительной, поскольку издала дружественный смешок, позволивший Гермионе расслабиться.

— Так что я лучше потороплюсь, — она выпрыгнула из постели, схватила со стула одежду и помчалась в ванную, где на скорую руку привела себя в порядок.

Через четверть часа она и Лили вошли в Большой зал, гудевший от множества студентов.

Лили шла немного впереди, выискивая места получше, в то время как глаза Гермионы бегло осматривали ряды сидящих за столами факультетов, в том числе и слизеринцев. Она сглотнула, узнав знакомых, пусть и совсем юных людей: Люциуса Малфоя, его будущую жену Нарциссу, Беллатриссу Лестрейндж и Северуса Снейпа. Взгляд девушки задержался на последнем. Он был таким же бледным, каким она его помнила, но от него еще не исходила холодность. Тем не менее, он уже обладал той своей внимательностью, поскольку тут же поднял голову и посмотрел на нее. Гермиона тотчас отвернулась и присоединилась к Лили, сев на лавку рядом с ней.

Она горячо молила небо о том, чтобы никто не увидел красноту, выступившую на ее щеках. За эту особенность она постоянно себя проклинала. Девушка потянулась к кубку и принялась пить из него, чувствуя на себе взгляды, которые, казалось, буравили ей спину: не только Снейпа, но также и Мародеров, и Лили.

— Все в порядке? — поинтересовалась та.

— Да, просто мне так сильно захотелось пить, — солгала Гермиона и, стремясь подтвердить это, сделала большой глоток.

Сириус и Джеймс переглянулись. Кажется, Гермиона ничего не рассказала Лили, поэтому они смогли спокойно закончить свой завтрак. Правда, времени у них перед тем, как отправиться в подземелья, оставалось немного: профессор Слагхорн ожидал их ровно к началу занятий.

После того как все заняли свои места, Гермиона впервые оглянулась, чтобы еще раз посмотреть на будущего декана Слизерина, который сидел сзади и также наблюдал за ней. Она быстро перевела взгляд на Слагхорна, который как раз объяснял ученикам, какое зелье им предстоит сварить.

В то же время она припомнила слова Сириуса и Джеймса на последнем уроке, когда уже прозвучало имя Снейпа. Она тогда и в самом деле пропустила это мимо ушей.

«Неудивительно, после всего, что произошло», — подумала девушка.

Она уже готова была погрузиться в размышления, когда уловила краем глаза движения своих одноклассников. Она тотчас пришла в себя и вместе с другими занялась приготовлением нового зелья.

К счастью, оно оказалось для нее несложным. Гермиона, в конце концов, знала почти все зелья и могла приготовить их чуть ли не с закрытыми глазами. Ее руки действовали почти на автомате до того момента, как она вспомнила о том, что ей необходимо было сегодня поговорить с Директором.

Все последующее время до полудня она провела в некоем оцепенении.

После обеда Гермиона, Лили и Мародеры отправились на берег Черного озера, на котором они уютно расположились, чтобы насладиться осенним солнцем. Однако им недолго пришлось побыть вместе, поскольку Ремусу и Лили нужно было идти на заседание старост.

Оба они попрощались с остальными, и Гермиона также поднялась.

— Ты куда? — спросил Сириус, развалившийся рядом на траве. Он прикрыл глаза рукой, чтобы лучше ее видеть.

Юная ведьма на секунду задумалась, стоит ли ему об этом говорить, но приняла отрицательное решение.

— Мне нужно еще кое-что посмотреть в библиотеке, — ответила она.

— Хочешь составить конкуренцию Ремусу? — засмеялся Бродяга.

— То есть? — удивилась девушка.

— Ну, он был и остается главным книжным червем, — пояснил с усмешкой Сириус.

Гермиона в ответ не смогла сдержать улыбку.

— Кто знает? — подмигнув, проговорила она. — Увидимся позже — и Гермиона направилась к замку. Уверенным шагом она прошла через длинный вестибюль, оттуда ее путь лежал к горгулье, охраняющей кабинет Дамблдора.

Внезапно она осознала, что не знает пароля. Ей оставалось только постучать и подождать: возможно, горгулья ее послушает. Однако ничего не произошло. Девушка не смогла подавить вздох, отворачиваясь, чтобы уйти.

— Вы ко мне, мисс Грейнджер? — раздался знакомый голос.

— Да, я хотела поговорить с вами, сэр.

— Разумеется, о чем идет речь?

— О том, что… — начала Гермиона и огляделась. — Мне не хотелось бы говорить об этом здесь.

— Понимаю. Следуйте за мной, пожалуйста, — кивком указал на дверь кабинета Альбус, и они вместе исчезли в проходе за охраняющей кабинет горгульей, не заметив того, что за ними наблюдают.

Директор вежливо предложил Гермионе присаживаться

— В чем дело? Что вас беспокоит, мисс Грейнджер? — спросил он, сев за свой письменный стол.

— Я не знаю с чего начать, — призналась та, сцепив пальцы.

— Речь идет о вашем присутствии здесь?

— Да, сэр, — ответила Гермиона, кивнув. Затем она осеклась и глубоко вздохнула.

— Я знаю, что мне нужно внимательно следить за тем, что я говорю, и все же я чувствую себя, как… в каком-то тупике.

Юная ведьма подняла взгляд и увидела глаза Дамблдора, которые успокаивающе смотрели на нее.

— Мне невыносимо тяжело знать о будущей смерти определенных людей, хотя я могу, благодаря моему знанию, воспрепятствовать этому.

— Я понимаю ваши намерения, мисс Грейнджер, и я уверен в том, что у вас доброе сердце, но мы не можем оценить сейчас то, что последует за вашими реальными действиями.

— Да, я знаю. Но сама мысль…

Гермиона почувствовала, как в уголках глаз собираются слезы.

— Что, если Волдеморт был бы побежден уже сейчас? Тогда мое будущее было бы в безопасности, — вырвалось у нее.

Альбус отклонился назад и сплел пальцы рук. Сквозь свои очки-половинки воззрился он на Гермиону.

— Это звучит заманчиво. Но, насколько я знаю, он жив в ваше время, и до того момента никому так и не удалось победить его.

— И да, и нет, сэр, — ответила Гермиона. — Он возродился. Но наверняка ведь можно найти какой-нибудь выход! — с отчаянием воскликнула она, судорожно вцепившись пальцами в край юбки.

— Жаль, что приходится вас разочаровывать, но я не вижу ни одного решения, в результате которого это могло бы получиться.

Гермиона быстрым движением вытерла слезы со щек.

— Простите, сэр. Мне не следовало приходить к вам с этой просьбой. Это было глупо.

— Нет, это совершенно не было глупо, мисс Грейнджер, я ведь сказал, что очень хорошо понимаю мотивы ваших действий. Вполне возможно, что я чувствовал бы себя на вашем месте не лучше. Но подумайте о своей семье и друзьях в вашем времени. Постарайтесь не изменять здесь ничего по своему усмотрению, а если это окажется неизбежным — не стесняйтесь вначале посоветоваться со мной. Я помогу вам, чем смогу — как словом, так и делом.

— Большое спасибо, профессор, — со слабой улыбкой произнесла Гермиона.

— Вот и хорошо, — улыбнулся тот в ответ. — Я могу быть вам еще чем-нибудь полезен?

Но Гермиона лишь покачала головой.

— Нет, мне уже нужно возвращаться, сейчас начнутся послеобеденные занятия.

Директор понимающе наклонил голову и позволил юной ведьме покинуть кабинет.

Пока Гермиона беседовала с Дамблдором в его кабинете, к Сириусу и Джеймсу присоединился Хвост. Он улегся на траву рядом с ними.

— Привет, Хвост, — устало поприветствовали они его.

— Новенькая чем-то провинилась? — напрямую спросил он.

— А что? — удивился Бродяга, слегка выпрямившись.

— А то, что я видел ее у дверей Директора.

— Этого не может быть. Она в библиотеке, — проговорил Джеймс.

— Хочешь сказать, я лгу? — спросил Хвост слегка дрогнувшим голосом.

— Успокойся, — сказал Сириус ворчливо. — Ты в этом абсолютно уверен? — спросил он далее Питера, который тотчас с усердием и преданностью закивал.

— Ну конечно, Бродяга, совершенно уверен.

— Хм, — процедил Сириус сквозь зубы и вновь разлегся на траве.

— Почему у меня такое чувство, будто она что-то от нас скрывает? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Потому что ты Мародер, — ответил Джеймс, долгое время молчавший.

Эти слова вызвали у Сириуса улыбку.

— Тогда нам следует не спускать с нее глаз.

— И поговорить об этом с Лунатиком, он вряд ли будет в восторге, — вмешался Сохатый.

— Как обычно, но мы уж сумеем его убедить, — с оттенком уверенности в голосе отозвался его лучший друг.

Джеймс кивнул.

— Давайте уже пойдем, сейчас начнется травология, — сказал он и поднялся.

После непродолжительного ворчания поднялся и Сириус, а вслед за ним — Питер. Вместе они помчались к замку, чтобы забрать свои вещи.

Так же, как Дамблдор и Гермиона, они оказались объектом наблюдения и подслушивания. Среди деревьев, под одним из которых они лежали, мелькнула чья-то тень, и искрой блеснули глаза.

Остаток дня прошел для Гермионы без каких-либо осложнений. Поскольку Мародеры все время были поблизости, она не заметила, что они наблюдают за ней.

Ремус ни в коей мере не был в восторге, узнав об обмане от Сириуса, но все же он мог понять своих друзей. Внутренне он надеялся на то, что все окажется обыкновенным фарсом. Хоть он и знал Гермиону совсем немного, девушка была ему симпатична.

Чтобы никто не навлек на себя подозрение, в то время как они спокойно могли заняться слежкой, Мародеры изобрели план. Так как Гермиона регулярно заседала в библиотеке, Ремус брал этот пункт на себя, поскольку тоже часто бывал там. Поначалу между ними ничего не происходило, когда их пути пересекались, но затем, по прошествии нескольких дней, Лунатик стал пытаться поговорить с юной ведьмой.

— В такую погоду — и ты сидишь в помещении? — спросил он ее, схватив книгу с полки, находящейся поблизости от того места, где сидела Гермиона.

Она подняла взгляд, улыбнулась и покачала головой.

— То же самое я могу спросить и у тебя, Ремус.

Он также изобразил улыбку в ответ и уселся на свободное место рядом с ней.

— Ладно, ты права. Я просто хотел поискать кое-какую информацию для домашних заданий, — сказал он, чем заслужил понимающий кивок. — А ты? Ты здесь постоянно, не правда ли?

Ремус почти сразу заметил, как прозвучали его слова.

«Такое впечатление, что я использую один из худших приемов соблазна Бродяги», — подумал он.

— У меня та же причина, — ответила девушка.

Она отнеслась к его словам точно так же, но она точно знала, что имел в виду Ремус, знала, что он не пытался просто закадрить ее. Поэтому она дала ему честный ответ, по крайней мере, отчасти. Разумеется, она делала в библиотеке домашние задания. Но в то же время она искала способ вернуться в свое время.

— Книги оказывают на меня особое влияние, — затем произнесла она.

— Понимаю. Со мной то же самое, — откликнулся Ремус с улыбкой.

Гермиона улыбнулась в ответ, прежде чем вновь отвернуться к своему пергаменту и возобновить работу над сочинением по травологии. Лунатик еще немного понаблюдал за ней и затем сам принялся за свои задания.

— И как тебе Хогвартс? — спросил он после продолжительного молчания, во время которого слышался лишь равномерный скрип перьев.

— Мне здесь очень нравится. Чувствую себя почти как дома, — ответила Гермиона, посмотрев на него.

— Рад слышать. Я чувствую то же самое.

Разговор застопорился. Ремус охотно узнал бы больше, но ему не хотелось на нее давить. Это было не в его принципах. И все же от Гермионы не укрылся тот факт, что ее собеседник жаждал закидать ее вопросами. Так что она отложила перо, усмехнувшись, и откинулась в кресле назад.

— Так что тебе хотелось бы узнать? — прямо спросила она.

Лунатик ответил ей изумленным взглядом и смутился.

— Я не хотел показаться любопытным… — пробормотал он, слегка покраснев.

— Все нормально, Ремус. Ничего страшного. Может, и ты мне что-нибудь расскажешь о себе? То есть, я хочу сказать, мы на одном факультете, я никого не знаю, кроме Лили, а ты все время общаешься с другими людьми.

Он слегка наклонил голову и также отложил свое перо.

— Это так. Может быть, мы надеялись, что ты сама к нам подойдешь, — сказал он.

— Я не хотела навязываться, — ответила на это Гермиона.

— Тебе и не нужно было этого делать.

— Ну что ж, спасибо, вероятно, мы можем все это как-нибудь изменить. И что тебе хотелось бы узнать?

— Просто рассказывай.

— Хм… имя ты уже знаешь. Я родилась семнадцатого сентября в Лондоне. Выросла там же. Со временем моему отцу пришлось все чаще выезжать на различные там заседания и участвовать в длительных командировках, родители начали брать меня с собой, ив итоге я перешла на приватное обучение. Когда выяснилось, что я волшебница, это был шок для всех нас, я ведь магла. Но министерство магию оказало нам своевременную поддержку, так что долгое время все шло хорошо. Единственное что, во время сдачи СОВ было довольно-таки напряжно постоянно путешествовать. После этого родители решили определить меня в магическую школу для сдачи выпускных экзаменов. Они остановили свой выбор на Хогвартсе, и вот — я здесь.

Выслушав ее, Ремус одобрительно кивнул.

— Твои родители сделали хороший выбор, и еще мне кажется, твои частные учителя были хорошими. До сего момента учеба дается тебе, по-моему, весьма легко.

— Вроде бы да. Но у меня никогда не было проблем с учебой, хоть я и всегда была уверена в том, что мне еще кучу всего предстоит узнать.

— Ты уже знаешь, чем займешься после школы?

— Учебой.

— А что будешь изучать?

Гермиона задумалась, прежде чем честно ответить.

— Я еще не знаю. Есть столько вещей, которые меня интересуют. Трансфигурация очень интересный предмет, впрочем, как и Зелья и многое другое. Точнее я еще не определила для себя. А ты?

— У меня то же самое, несмотря на то, что следовало было об этом давно задуматься. Еще есть, правда, немного времени до экзаменов, но время пролетит быстрее, чем нам хотелось бы.

— Мне тоже так кажется, Ремус. А чем ты еще занимаешься? Я имею в виду, когда ты не сидишь здесь, в библиотеке? — задала она, наконец, прямой вопрос.

— Да ничем особенным. Ты ведь знаешь, я староста, а там есть свои задачи.

Юная ведьма удержала себя от понимающего кивка: в конце концов, об этом у нее имелось достаточно представления из своего опыта.

— Ну и, наверное, ты много времени проводишь с Джеймсом и Сириусом, пытаясь отговорить их от непродуманных поступков, — усмехнулась она.

Ремус удивленно моргнул и какое-то время собирался с мыслями.

— Почему ты так думаешь?

— Ну, я просто смотрю на них обоих и вижу, что они наверняка легко впутываются в разные передряги, потому что не продумывают свои действия.

Теперь настал черед Лунатика усмехнуться.

— Да ты все на лету схватываешь.

— Приходится, — хихикнула в ответ Гермиона. — Они напоминают мне двух моих приятелей, которые практически не отличаются от них. Так что мне известно, что это такое, когда пытаешься их образумить и удержать от того, чтобы вляпаться в историю.

— Стало быть, мы товарищи по несчастью.

— Что-то в этом роде.

— Они тоже волшебники? — спросил Ремус.

Она утвердительно кивнула.

— Можно спросить, где они сейчас?

— Конечно, можно. К сожалению, они не смогли быть здесь со мной, — ответила Гермиона и на этот раз нисколько не соврала. Отвечая на вопрос, она думала о путешествии во времени. Немного помолчав, юная ведьма бросила взгляд на часы. — Мне думается, пора начинать собираться, скоро ужин.

— Да, ты права, — согласился Ремус и тоже стал собирать свои вещи.

Недолго пробыв в башне Гриффиндор, они вместе пошли в Большой Зал, где встретились с остальными, и, после краткого приветствия, все расселись по местам. Затем, после того как спустя продолжительное время Лили и Гермиона, попрощавшись, ушли, Мародеры окружили Ремуса.

— Ну? Есть что-то новенькое?

Однако Ремус в ответ лишь покачал головой.

— Видимо, вы ошиблись. Она вполне мила и приветлива. Честно говоря, мне кажется, что она еще не вполне освоилась, — добавил он.

— Ты совершенно в этом уверен? — упорствовал Сириус.

— Да. Разве что…

— Что еще? Почему все постоянно нужно из тебя по полчаса вытягивать?

Ремус вздохнул и огляделся: вроде бы никто не мог их подслушать.

— Понимаете, когда мы выходили из библиотеки, то наткнулись на Малфоя и компанию. Как мне показалось, еще немного — и Гермиона обошла бы их по дуге, и ее взгляд при этом… испуганный, но в то же время она выглядела и разъяренной, и осторожной.

— Ну, это, в любом случае, не без основания, но с чего бы ей злиться на них? Они ей что-нибудь сделали?

— Без понятия. Все, что мне по этому поводу пришло в голову, — это ее родители. Но доказательств у меня нет.

— Можно подумать, с ними это когда-нибудь было легко, — проворчал Сириус. — Во всяком случае, надо бы проследить за ней.

— А что такое с новенькой? — вмешался Хвост.

— Ее зовут Гермиона, Хвост, — спокойно поправил его Ремус.

— Да хоть как, но она врет! — упорно возразил Питер.

— Возможно, она была у Дамблдора все по той же причине: из-за родителей, — сказал Лунатик. — Я думаю, мы можем ей доверять.

— Хоть нам и следует быть осторожными, обычно предсказания нашего Лунатика находят свое подтверждение, — высказался Бродяга.

— Точно. Кроме того, Шляпа отправила ее на Гриффиндор, а не на Слизерин, — добавил Джеймс.

Питер оставил сове мнение при себе. От него не укрылось, каким взглядом его смерила Гермиона. Он не был особенно популярен среди девушек, но в ее глазах проскользнуло нечто, граничащее с ненавистью, и этого он себе объяснить не мог. Но Хвост был осторожен и бдителен: если бы его друзья решили не обращать внимания на новенькую, он бы это сделал. Трое других не подозревали о том, что происходило в его голове, иначе отнеслись бы к нему по-другому. Но они доверяли ему. В конце концов, он был одним из них. Мародером.

Вернувшись потом в свою башню, они еще раз увидели Лили и Гермиону, которые о чем-то беседовали. Они уселись рядом с ними, только Питер предпочел подняться в спальню. Другие Мародеры, заметив это, только пожали плечами.

Джеймс уселся рядом с рыжеволосой девушкой.

— Слушай, Лили, — начал он, дабы привлечь ее внимание.

— Что? — спросила та, посмотрев на него.

— Хоть времени еще предостаточно, я тебя спрошу сейчас: не хочешь ли ты пойти со мной на бал в честь Хэллоуина?

Пару секунд она выглядела обескураженной, но почти сразу ее глаза сузились, и она скрестила на груди руки.

— С чего ты вообще взял, что именно я должна тебя сопровождать? — ответила Лили вопросом на вопрос.

Гермиона с интересом наблюдала эту сцену и слегка вздрогнула, когда Ремус, севший рядом с ней, тихо прошептал ей в ухо:

— Он все время пытается добиться от нее свидания.

Гермиона, не ожидавшая этого, повернула голову, чтобы определить местонахождение Люпина, и при этом они едва не столкнулись носами. Гермиона тотчас покраснела. Чтобы скрыть свое смущение, она вновь отвернулась к Джеймсу и Лили.

— И как долго это продолжается? — тихо спросила она.

— Очень долго, — был ответ.

Так как она теперь не смотрела на Ремуса, она не заметила, что и его щеки слегка покраснели.

— И будет ли когда-нибудь успех? — проговорила Гермиона, но он не ответил. Она осторожно повернулась, чтобы посмотреть Лунатику в лицо. Взгляд у того был отсутствующим. Мягкий запах, исходящий от волос Гермионы, занимал его в этот момент. Лишь когда Гермиона слегка толкнула его, он моргнул и отреагировал.

— Ээ… что?

— Я спросила тебя, будет ли в этом деле когда-нибудь успех? — повторила девушка, склонив при этом голову набок.

— Кто его знает, — ответил он. — Они оба упрямы.

— Я тоже так думаю. Но, честно говоря, они были бы довольно милой парой, — призналась Гермиона.

— Смотри, чтобы Лили тебя не услышала, а то она оторвет тебе голову.

— Думаешь?

— Ага. Но, если тебе нечего терять…

— Хм, все же стоит попытаться, — ухмыльнулась Гермиона.

— Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Не беспокойся. Предоставь это мне, — успокоила его Гермиона, подмигнув.

Она поминала, что подобными действиями неотвратимо вмешается в ход времени, но ведь Джеймс и Лили поженились в ее время, точнее, чуть раньше. Так что ничего такого не случится, если она просто слегка подтолкнет их в нужное направление.

Юная ведьма широко зевнула.

— Похоже, мне пора ложиться. Что-то я мало сплю в последнее время, — сказала она, поднимаясь, и прибавила, не осознавая полностью, что говорит: — Наверное, скоро полнолуние, тогда это было бы неудивительно.

— Да, скоро, — ответил Ремус, при этом его голос несколько изменился, приобретя оттенок, который Гермиона никогда еще у него не слышала.

Она бросила на него изумленный взгляд, прежде чем до нее дошло, почему он говорил так «странно». Он уже знал, каково быть оборотнем.

«Зелье для оборотней, — пришло ей в голову. — Ох, нет, это ведь изобретение профессора Снейпа!»

Гермиона постаралась взять себя в руки.

— Тогда это неудивительно! — воскликнула она, надеясь, что это прозвучало не совсем наигранно. — Всем спокойной ночи!

— Подожди, Миона. Я тебя провожу, — Лили тоже встала с места.

Вместе они поднялись в спальню, в то время как Сириус покосился на Ремуса.

— Она тебе нравится, — произнес он с тихим, утробным рычанием.

— Что? О чем ты?

— Не о чем, а о ком, конечно. О Гермионе. У тебя едва слюни не текут, — объяснил Сириус, не изменяя тона.

Ремус вздохнул. Это было так похоже на Бродягу. Он был с этим слишком хорошо знаком. Если ему нравилась какая-то девушка, и Бродяга подходил к ней, Ремус всегда оставался в проигрыше.

— Она мне нравится, как человек, вот и все, — ответил он с легким разочарованием. — К тому же ты знаешь, что мне в любом случае не завести отношения ни с кем, — это был намек на его ежемесячную трансформацию.

Черты лица Сириуса смягчились. Он мог понять своего друга. В конце концов, он каждый месяц заново переживал его мучения.

— Не говори так, Лунатик. Когда-нибудь ты найдешь ту, которая полюбит и примет тебя таким, какой ты есть, — попытался Сириус подбодрить Ремуса.

— Наверное, я тоже пойду спать, — ответил тот, вставая.

Остальные кивнули и долго смотрели ему вслед. Когда они остались вдвоем, Джеймс посмотрел на своего лучшего друга и прямо спросил:

— Ты ревнуешь?

— С чего ты взял? — возразил тот, при этом скрестив руки на груди и откинувшись в кресле.

— С того, как ты смотришь. Уступи Ремусу, раз уж она ему так нравится.

— Я это и делаю и, разумеется, не ревную, — пробурчал Сириус

— Тогда не обманывай самого себя, друг мой. Я тебя знаю. Всякий раз, когда девчонка ведет себя не так, как тебе хочется, и не бросается на тебя сразу, ты делаешь вид, будто опорочена твоя честь.

Никто из Мародеров, кроме Джеймса, не мог такое напрямую высказать Сириусу, чтобы не напроситься при этом на драку.

— Ну, возможно, она просто возбуждает во мне охотничий инстинкт, — ответил Бродяга.

— Да, возможно. Будто она и в самом деле твоя добыча… посмотрим.

— И я о том же, — согласился Сириус. — Что скажешь на то, чтобы еще раз взглянуть на нашу карту?

— Хорошая идея. Может, Нюниус где-то покажется.

— О, да. На мой взгляд, спокойная жизнь для него слишком затянулась, — с неприятной ухмылкой сказал Сириус.

— Точно, — кивнул Сохатый, разворачивая Карту Мародеров. — Торжественно клянусь, что я замышляю шалость и только шалость, — произнес Сохатый, постучав палочкой по пергаменту.

Оба спокойно наблюдали за тем, как на карте проявлялся рисунок. Следов бурной деятельности в замке не наблюдалось. Директор школы прогуливался по своему кабинету, завхоза они обнаружили на четвертом этаже, больше никто им на глаза не попался.

— Шалость удалась, — вздохнул Джеймс.

Сириус потянулся и сказал:

— Стало быть, сегодня ничего не получится.

— Видимо, да. Ну ничего, в следующий раз.

Закончив разговор, оба отправились в свою спальню.

Тем временем, Лили и Гермиона находились в ванной комнате. Рыжеволосая девушка расчесывала свои волосы, поглядывая через зеркало на подругу.

— Тебе нравится Ремус, я права? — улыбаясь, спросила она, так что Гермиона едва не поперхнулась зубной пастой. Выплюнув ее, она сполоснула рот и, слегка покраснев, обернулась к матери Гарри.

— Мерлин, с чего ты это взяла? — хрипло спросила девушка.

— Ну, вы так смотрели друг на друга…

— Это ничего не значит. Что ты там увидела Лили, непонятно.

— Несложно догадаться, — пожала плечами та. — Ну так?

— Что?

— Нравится он тебе?

— Он милый. Это все.

— Ничего больше? — упорствовала Лили.

— Нет. Правда, нет. С ним можно спокойно общаться, и он очень дружелюбен. А что там у вас с Джеймсом? — Гермиона прибегла к ответным мерам.

Выражение лица Лили тотчас сделалось мрачным.

— Ничего, — буркнула она, но подруга не отступила от расспросов.

— А почему тогда злишься? Если ты ничего к нему не испытываешь, тебе должно быть все равно.

Гермиона внутренне ликовала от того, что ей удалось отвлечь Лили от своей личной жизни. Да, ей нравился Ремус, и он определенным образом притягивал ее, но она всегда будет воспринимать его только как друга. Кроме того, в будущем он станет ее учителем и фактически опекуном Гарри.

Чуть резче, чем следовало, Лили положила свою расческу на полку рядом с зеркалом и сердито взглянула на Гермиону.

— А мне все равно. Джеймс просто засранец! — фыркнула она.

— Я не хотела тебя обидеть. Но я же вижу, как он за тобой ухаживает, и мне казалось, что мы друзья.

— Так и есть, — вздохнув, согласилась рыжеволосая. — Я знаю Джеймса очень давно. Да, он может быть милым, но эти его манеры, которые он порой выказывает… как обращается с другими людьми…

Гермиона подумала о Снейпе.

— Он не особенно популярен среди девушек, знаешь ли. Ему нравится красоваться, и я не хочу быть одним из его «достижений».

— Это я могу понять. Ну хорошо, ты знаешь его гораздо дольше, чем я, и лучше, конечно. Но, если честно, когда я наблюдаю за его действиями, как они есть… Похоже, насчет тебя у него серьезные намерения.

Взгляд Лили стал задумчивым, но распространяться на эту тему далее она не стала.

— Пошли спать, уже поздно.

— Да, ты права, — согласилась Гермиона, и они, покинув ванную, отправились спать.

На следующее утро, за завтраком, Гермионе показалось, что Лили обдумала ее слова. Во всяком случае, она вела себя более дружелюбно по отношению к Джеймсу. Улучшение было минимальным, но от Гермионы это не укрылось. Подавив ставшую уже заметной улыбку, она вступила в оживленный разговор с Ремусом о последнем уроке трансфигурации. В этот разговор пытался вклиниться Сириус, что удивило Гермиону. Она тотчас, однако, заметила, что, по-видимому, недооценила крестного отца Гарри. Он не выдавал бессмысленных комментариев, но вел с ними настоящую дискуссию. Ей это приносило настоящее удовольствие. И даже не заметила, как он подсел к ней ближе. Хоть она и знала обоих — Ремуса и Сириуса — только в будущем, она доверяла им в теперешнем настоящем и не задумывалась ни о чем.

Когда затем Гермиона и Лили вместе отправились на урок, Джеймс и Сириус решили насладиться свободным временем у озера.

— Тебе не бросилось в глаза, что Лили сегодня особенно мила? — спросил отец Гарри своего лучшего друга.

— Ты так считаешь? — лишь со слабым интересом откликнулся тот, заложив руки за голову и улегшись на газон.

— Иначе я бы об этом не сказал. Возможно, она хочет дать мне шанс? — Джеймс обращался больше к себе, чем к Сириусу.

— А Гермиона… Возможно, она тоже хочет дать мне шанс, — произнес Сириус, и Джеймс посмотрел на него.

— Стало быть, малышка тебе нравится, — утвердительно заявил он, широко ухмыльнувшись.

— Ну и что? Она ведь классная, — спокойно ответил Сириус, не глядя на Сохатого.

— Никаких «ну и что». Сколько это продлится на этот раз?

На этот раз брови Сириуса вздернулись вверх от удивления.

— Ты о чем?

— Сколько тебе понадобится, чтобы опутать ее своими чарами?

— Без понятия. Сегодня-завтра это нереально, а вот в следующие несколько недель я думаю управиться, шансы у меня неплохие.

— Ого, Сириус Блэк растягивает время, отведенное для завоевания, — присвистнул Джеймс и заслужил в ответ ухмылку.

— Мы ведь не становимся моложе, Сохатый. Кроме того, это может оказаться увлекательным занятием, мне не хочется сразу все обрубать.

— Поступай, как знаешь. Желаю тебе удачи.

— Она всегда при мне, — высокомерно отозвался Сириус.

Он знал, какое воздействие оказывает на существа женского пола. Ему редко требовалось много времени на то, чтобы они упали к нему в объятия, и сразу вслед за этим сердцееду неизменно становилось скучно. Поэтому он всегда радовался новому вызову, который он видел в Гермионе.

«Я не только завоюю ее, мой друг, но и выведаю ее тайну», — подумал Сириус и усмехнулся.

Джеймс этого не увидел: в этот момент он как раз потянулся.

В последующие часы, а затем и дни Сириус пытался всеми силами привлечь внимание Гермионы. Ему удавалось рассмешить ее и даже обнять за плечи. Но каждый раз, когда он пытался притянуть ее к себе, он встречал ее взгляд, говоривший о том, что он должен убрать руку. Это повергало его в сильнейшую досаду. Кажется, впервые он натолкнулся на подобное препятствие.

«Мне должно прийти в голову какое-то решение», — думал он во время очередного полнолуния, когда вместе с Джеймсом и Питером пробирался из замка, чтобы поддержать Ремуса.

Время для Гермионы прямо-таки летело, словно птица. Она подружилась с Мародерами, прежде всего, с Лили. Мать Гарри занимало особое место в ее сердце. Она была настоящим другом. В будущем у Гермионы, конечно, была Джинни, но их отношения с Лили были, тем не менее, своеобразными. Возможно, дело было в том, что Джинни была сестрой Рона. Она любила Рона, все же только как брата, пусть и пару раз ей казалось, что это не так. Это было лишь легкое увлечение, не более того, нечто, о чем она больше не грустила.

На часах уже почти была полночь, когда Гермиона рывком села на кровати.

— Черт, — тихо выругалась она, соскальзывая на тапочки перед кроватью.

— В чем дело? — пробормотала Лили, которая только что заснула.

— Забыла вернуть книгу в библиотеку. Если я этого сейчас не сделаю, мне оторвут голову. Ты спи, я сейчас.

— Ага, — пробормотала рыжеволосая девушка, перед тем как вновь погрузиться в мир снов.

Гермиона быстро натянула на себя первое, что попалось под руку, схватила нужную книгу и выскочила из спальни. Спускаясь вниз по лестнице, она напрягла слух. Общая гостиная была пуста, и не было слышно ничего, кроме потрескивания пламени в камине. Гермиона вздохнула спокойно, и следующим ее шагом был выход из башни через портрет Полной Дамы. В коридоре она еще раз огляделась, но никого там не было. Это было более чем хорошей новостью. В конце концов, у нее не было ни Карты Мародеров, ни мантии-невидимки Гарри.

Уверенно достигнув библиотеки, которую она в последний раз отперла заклинанием «Алохомора», Гермиона пробралась внутрь и пошла вдоль книжных полок, пока не добралась до нужной.

— Люмос! — прошептала девушка, пытаясь разглядеть точное место, откуда она брала книгу.

Но в тот момент, когда она уже протянула руку, рядом с ней раздался голос, и Гермиона даже выронила книгу от испуга. Однако глухого удара не последовало, так как неизвестный подхватил книгу до того, как она достигла пола.

— Это же подружка Блэка, — прозвучало у девушки в ушах.

Гермиона обернулась и вытянула перед собой палочку. Слабый свет искажал контуры лица, делая их неестественными и даже жуткими, но девушка все равно узнала того, кто стоял напротив нее.

— Что…? — про себя проворчала она.

— Кто ты? — воскликнула сразу вслед за этим, уже зная ответ.

— Хоть тебя это совершенно не касается, я все же представлюсь. Северус, — ответил собеседник со странной улыбкой на губах, которую Гермиона у него еще ни разу не видела.

— Что ты тут делаешь?

— Тебя я мог бы спросить о том же, — самодовольно парировал он.

— Если ты не заметил, пытаюсь вернуть книгу, — вызывающим тоном произнесла Гермиона.

— А я ждал тебя, — заявил Снейп, чем заслужил со стороны Гермионы изумление, впрочем, тут же сменившееся недоверием.

— С чего это? — спросила девушка.

— Может, ты вначале уберешь палочку, пока не выколола кому-нибудь глаз? — ворчливо попросил он, не отступая ни на шаг.

Гермиона помедлила, держа его в поле зрения. Слегка отведя руку назад, она продолжила соблюдение осторожности.

— Ну? Я слушаю, — сказала она при этом, и Северус скрестил руки на груди. Эта поза была ей знакома, так что она невольно сглотнула. Собеседник спокойно смотрел на нее.

— Я хотел спросить, почему ты не настучала на меня своим дружкам в прошлый раз?

— А почему я должна была это делать? Тем более, что я даже не знала, что ты тоже был в библиотеке, — огрызнулась Гермиона.

— Тогда, вероятно, я должен тебя поблагодарить, — язвительно произнес Снейп.

— Нет, ты ничего не должен. Еще что-нибудь?

Для Гермионы так общаться с этим человеком было более чем странно. Обычно она редко вступала в пререкания, в особенности с профессором зельеварения, хорошо зная его возможную реакцию, но теперь все было по-другому. Хоть он и вел себя похоже, но все-таки не так, и это сбивало девушку с толку.

— Нет, — прямо ответил Северус и повернулся, чтобы покинуть библиотеку. Однако на полпути он остановился и покосился на нее через плечо. — Тебе следует смотреть, с кем якшаешься, — пробормотал он.

— А тебе-то что? — возмутилась Гермиона.

Да что он себе позволял?

Снейп только плечами пожал.

— Скажем так, это тебе совет. Эти Мародеры не лучший круг общения, прежде всего, потому, что они считают тебя девочкой на один раз, как Блэк, к примеру.

Глаза Гермионы вначале широко распахнулись, затем она прищурилась, не веря своим ушам.

— Что ты несешь? Мы друзья!

— Ага, хорошенькие друзья, — с презрением бросил Снейп. — Только кому такие нужны? На твоем месте я был бы начеку, — и он вышел из библиотеки.

Юная ведьма ошарашено смотрела ему вслед.

«Зачем он это сказал? И с чего он взял, что Сириус хочет затащить меня в постель?» — спрашивала она себя, мысленно просматривая события минувших дней.

Ну, допустим, он был очень вежлив с ней, они вместе хохотали над его шутками, но она не давала ему за все время ни малейшего повода. Во всяком случае, так она думала.

Внутри она чувствовала разрастающееся беспокойство, подобное тому, которое оставил после себя их последний разговор с Роном. Нечто, что изменило ее и грозилось взять над ней верх.

Шанса на то, чтобы продолжать тренировать свое превращение в животное, Гермиона не получила. Однако она понимала, что это ее сейчас не удержит, ей просто надо было выйти наружу и найти место, где она ни для кого не будет представлять опасности. В итоге она чуть ли не со всех ног бросилась вон из библиотеки.

К счастью, все кругом было тихо, слизеринец также нигде не показывался. Гермионе удалось выбраться из замка и дойти до первых деревьев, в тени которых она превратилась. Едва обретя новый облик, она тихонько зарычала, и тотчас в ответ на ее рык прозвучал вой.

Белый Лев покрутил головой, и взгляд его, в конце концов, уперся в ночное небо.

«Полнолуние… — подумала девушка-лев. — Ремус…»

Мгновенно она осознала, что произошло, что Лунатик и его друзья сейчас мчались по лесу. Но она ничего не могла предпринять. Она ощущала в себе огромную энергию, и обратное превращение не могло получиться, пока она не успокоится полностью. К тому же ее ощущения и разум лишь закалились телом животного, которое тотчас приготовилось к возможному нападению. В венах играл адреналин, когда она неспешно двинулась в лес.

В тех местах, где деревья жались друг к другу, белая шерсть не могла служить маскировкой. Но на прогалине, когда выкатилась луна и осветила своим серебряным светом лес, львицу стало почти не видно.

Ее инстинкты были напряжены, глаза сверкали в темноте. Медленно львица двигалась вперед, не производя никакого шума.

Хрустнула ветка — и зверь остановился и припал к земле. Волосы на загривке встали дыбом, хвост хлестал по бокам. Ветер был благоприятным, и львица задрала кверху нос, принюхиваясь, затем верхняя губа поползла вверх, обнажив острые клыки. Запах не нравился зверю и напоминал о столкновении, так что послышался тихий рык. Однако зверь вел себя тихо, стараясь слиться с окружением, насколько это было возможно.

Вот он окаменел, ожидая дальнейших событий, которые вот-вот должны были произойти, и долго льву ждать не пришлось, пока оборотень не достиг того места несколькими быстрыми перемещениями. Очевидно, зверь также что-то учуял. Он взвыл один раз, глядя на луну, после чего зарычал. Его глаза сканировали местность, прежде чем остановиться на том месте, где лежал лев. Взгляды их встретились и, казалось, остекленели. Оба не заметили, как на заднем плане возникли Мародеры в животном обличье. Все замерли, словно глядя на сцену.

Все кончилось в один миг, когда из кроны ближайшего дерева, возмущенно чирикая, выпорхнула птица, чей ночной покой был потревожен. Как для львицы, так и для оборотня это послужило сигналом к атаке. Белый зверь молнией выпрыгнул навстречу оборотню, оскалив клыки и выпустив когти. Они миновали Лунатика на какой-то миллиметр, тот отпрыгнул, рыча, и повернулся вокруг своей оси, дабы не упускать противника из виду. Львица, в свою очередь, напряженно следила за ним, описывая большой круг.

Бродяга с трудом мог усидеть на месте без дела, однако Сохатый дал ему четко понять, что в данный момент лучше всего было выждать. Лишь в случае крайней необходимости они должны были вмешаться. Лев был ниже оборотня, но превосходил его по массе. Да и его пасть, как и когти, не следовало недооценивать.

Противники вновь сосредоточились друг на друге и ждали провокации на новую атаку. Вновь все началось молниеносно. На сей раз атаковал оборотень, он попытался добраться до горла льва, но тот выбросил вперед свою мощную лапу, которая опять чудом не достигла цели. Однако без крови не обошлось. Когти льва оставили царапины на боку оборотня, который, взвыв от боли, попытался вцепиться в лапу, но промахнулся.

Сириус не мог больше терпеть. Издав глубокий рык, он изготовился к прыжку, но Джеймс, встав перед ним, покачал головой.

Единственным, кто не проявил себя и в последней схватке, был Питер. В образе крысы он уже один раз обратился в бегство. Он был пугливым трусом. А страх делает кого-либо опасным.

Когда лев отскочил назад, уклоняясь от оборотня, его задние лапы оказались точно перед крысиным носом Питера. Тот на секунду отпрянул, а затем, запаниковав, вонзил свои зубы в одну из лап, отчего лев громко и злобно взвыл. В ярости он попытался достать лапой обидчика, чтобы прикончить его, и таким образом потерял из виду оборотня…

В тот момент, когда лев замахнулся на крысу, над ними пронзительно зазвучала песнь феникса. Фоукс вошел в пике и схватил дрожащего грызуна за хвост в самый последний момент. В то время как птица набирала высоту, оставляя внизу ослепительного зверя, послышалось приглушенное шипение. Внимание, подаренное фениксу, должно было принести выгоду для оборотня, но оно вдруг полностью исчезло. По ноге львицы бежала кровь, и, когда животное сосредоточилось на своей ране и потянулось к ней, лесная почва вокруг него захрустела. Лунатик перешел в нападение и как раз оттолкнулся от земли, как вдруг упал, и его движения постепенно замерли.

К ним, с палочкой наготове, приближался профессор Дамблдор. Он применил Замедляющее Заклинание, дабы предотвратить худшее. Директор подошел к львице, которая, увидев его, прижала уши. Вновь раздалось рычание, на этот раз, со стороны Бродяги и Сохатого, но Дамблдор утихомирил их одним лишь взглядом, после чего вновь повернулся к белоснежному зверю.

— Мне жаль, но по-другому нельзя, — произнес он, перед тем как применить «Инкарцеро», которое связало львицу, и затем заставить животное парить в воздухе рядом с ним.

— Я обо всем позабочусь, — сказал Дамблдор, не глядя на анимагов, и спокойно направился в замок.

По счастью, стояла глубокая ночь, и никто из учеников не попался им в коридоре. Иначе было бы много вопросов. Казалось, одна Минерва ожидала его.

— Что-то случилось? — спросила она, после того как он применил «Силенцио» ко льву, продолжавшему шипеть и бороться с путами.

Альбус слегка кивнул, давая понять, что здесь не следует об этом говорить, и пошел дальше. Льва следовало, прежде всего, куда-нибудь пристроить.

Не долго думая, они доставили зверя в больничное крыло к мадам Помфри, которая без всякого восторга посмотрела на профессоров.

— Здесь не зоопарк, директор, — заявила она.

— Да, Поппи. Я все понимаю, но куда же нам еще было пойти? К тому же она ранена в ногу, — воззвал он к ее профессиональной принадлежности.

Она кивнула, вздохнув, обошла по солидной дуге львицу и принялась осматривать ее заднюю лапу.

— Ничего серьезного, — заключила мадам Помфри. — И что теперь, скажи на милость? Вскоре здесь окажется и Ремус, и я не думаю, что ты намереваешься устроить им здесь встречу. Или я ошибаюсь?

— Успокойся, пожалуйста, — попросил старик с белой бородой. — Мы надеемся, что она успеет перевоплотиться до этого.

— А что, если нет?

Теперь пришла очередь Дамблдора испустить вздох.

— В этом случае она все равно останется здесь. Но мы позаботимся о том, чтобы никто ее не заметил, — быстро пообещал он.

Убежденной мадам Помфри не казалась, но другого выхода вроде бы не существовало.

— Ладно. Лучше всего, если мы отодвинем несколько кроватей там, позади, в сторону и устроим ей ложе.

Альбус согласился, и Минерва с Поппи принялись за работу. В конце концов, он поднес львицу к импровизированной постели и осторожно опустил на нее с помощью заклинания.

— Что теперь будет, Альбус? — спросила Макгонагалл, пока они шли к кабинету Дамблдора.

— Лучше будет, если ты займешься ею, Минерва, ты ведь хорошо разбираешься в такого рода проблемах.

— Твоя задумка мне ясна, но так просто и быстро все не получится, — напрямик высказалась профессор.

— Я знаю, моя дорогая. Но так будет безопаснее для всех. Ты, по крайней мере, сумеешь ее поддержать.

— Возможно, ты и прав, Альбус. Хорошо, пусть это станет моей заботой.

— Спасибо тебе, — улыбнулся Дамблдор, а горгулья в этот момент отпрыгнула в сторону, освобождая путь. — Теперь отдыхай, я дам тебе знать, когда настанет время.

Макгонагалл понимающе наклонила голову и удалилась в свои апартаменты. Однако не прошло и часа, прежде чем декан Гриффиндора получила сообщение о том, что Гермиона приняла человеческий облик. Поппи доставила к ней смущенную девушку, после чего тут же удалилась, поскольку вскоре ожидала Ремуса.

Теперь Гермиона сидела перед преподавательницей, опустив голову.

— Ах, дитя… — вздохнула дитя, глядя на девушку с почти материнской заботой. — Вы не хотите поговорить со мной? Я ведь хочу помочь вам.

— Спасибо вам за это, но как вы собираетесь мне помочь?

— Я преподаю у вас трансфигурацию, если вы еще не забыли. Я знаю, насколько это трудоемко, как много сил нужно на это затратить. Но как это случилось, что вы превратились?

— Это случается, как правило, тогда, когда я чем-то взволнована. У меня возникает очень странное чувство. Я не могу его описать, но если я не успею как-нибудь покинуть помещение…

— Вы боитесь причинить вред окружающим, — закончила за нее профессор, получив в ответ кивок. — Я помогу вам научиться владеть своими эмоциями и буду давать вам дополнительные уроки.

Гермиона медленно подняла голову.

— Вы в самом деле сделаете это?

— Разумеется, дитя, — с улыбкой ответила профессор. — А теперь вы должны вернуться к себе в башню. Скоро уже надо будет вставать. Отдохните немного, а завтра после занятий, если будете чувствовать себя готовой к этому, приходите ко мне.

Юная ведьма вновь с пониманием кивнула и поднялась. Поблагодарив, она поспешила в обратный путь. И все же она забыла о чем-то важном, что она поняла, едва переступив порог гостиной.

— Где ты была? — спросил Джеймс, который за миг до этого обсуждал с Сириусом прошедшую ночь.

Гермиона сглотнула и сделала шаг назад.

— Я была в библиотеке, — солгала она, надеясь, что ей поверят.

— И что ты там делала? — допрос продолжился.

— Читала дополнительно, что еще там можно делать? — Гермиона отчаянно надеялась, наконец, исчезнуть в спальне.

— В такое время, собственно говоря, ничего, достойное оправдания. Так где ты была на самом деле?

— Думаешь, я вру? — юная ведьма перешла к обороне и приняла воинственную позу, уперев руки в бока.

— Ты сама это сказала, я…

— Оставь ее, Джеймс, — сказал Сириус и покровительственно обнял Гермиону, от чего она застыла.

На такое она как-то не рассчитывала. Да и слова Снейпа тотчас пришли на ум. Она вновь задала себе вопрос, почему он ее предупредил. Из-за того, что ненавидел Мародеров? Гермиона была совсем сбита с толку и со все возрастающим изумлением смотрела на крестного Гарри. Одна только его улыбка, которой он щедро ее одаривал, заставляла ее колени подкашиваться. Девушка четко ощутила, как ее собственные мысли начали путаться, а концентрация внимания существенно снизилась.

«Как у него глаза сверкают», — подумала она, не в силах произнести ни звука. Даже факт того, что за ними наблюдал Джеймс, казалось, был вытеснен за пределы реальности. Он же предпочел отвернуться и подняться затем в спальню. И в этот миг Сириус нагнулся к Гермионе, и их губы соединились. Сердце ведьмы пропустило удар. Но на то, чтобы осмыслить произошедшее, у нее не было времени, потому что Бродяга тотчас отстранился. Он нежно улыбнулся и погладил ее по щеке, прежде чем выпрямиться во весь рост.

— Ты прелестна, — промолвил он и подмигнул. — Пойдем же, — добавил Сириус и мягко, но уверенно потянул ее за собой.

Она позволила себя вести, как в трансе. Лишь достигнув ступенек лестницы, ведущей в спальню, ее сознание слегка прояснилось, и открытие пригвоздило ее к месту. Сириус тоже остановился и посмотрел на Гермиону.

— В чем дело?

— Я устала, — поспешно ответила девушка, чувствуя, как краснота приливает к ее щекам. После этих слов он повернулся к ней и, обхватив ладонями ее лицо, заглянул в карие глаза. Вновь он продемонстрировал улыбку, которая могла окончательно свести Гермиону с ума, но, когда он вновь приблизил свои губы к ее, она вырвалась и отступила назад.

— Сириус, прошу тебя! — воскликнула Гермиона, тяжело дыша.

— Что такое, Миона? — игриво спросил Сириус, следуя за ней.

— Я… — она запнулась, но, в конце концов, выдавила: — Я не хочу!

— Да брось, не строй из себя недотрогу.

Едва он это сказал, как вся нерешительность испарилась с лица Гермионы.

— Я строю из себя недотрогу? Вовсе нет, а ты выбери себе на один раз кого-нибудь другого! — крикнула она и взбежала по лестнице наверх, в спальню для девочек, и, наконец, добралась до своей кровати.

По всему телу она чувствовала ту ярость, что бушевала в ее душе.

«Нет, не сейчас!» — про себя воскликнула девушка, борясь с очередным превращением. Она бросилась к двери и остановилась на пороге, закрыв глаза. Вдруг послышались шаги, и они были слышны громче обычного — это был признак проигранной внутренней битвы.

«Не Сириус…», — мысленно умоляла Гермиона, но это был совсем другой человек — декан, которая решила удостовериться в том, что все в порядке, и тотчас распознала симптомы. Женщина быстро шагнула к Гермионе и обняла ее.

— Успокойтесь, мисс Грейнджер. Дышите глубже. Я выведу вас отсюда, чтобы вы смогли расслабиться, — сказала Макгонагалл и повела ее по ступенькам вниз.

Когда они спустились на один пролет и поравнялись со спальней, где обитали Мародеры, учительница увидела, как дверь закрылась чуть плотнее. Ее глаза опасно сузились.

— После завтрака жду вас у себя в кабинете, мистер Блэк, — строго произнесла она и повела Гермиону дальше, не ожидая ответа.

Макгонагалл удалось вывести юную ведьму наружу. Та пыталась спрятать руки глубже в складки мантии, чтобы скрыть следы трансформации.

— Сосредоточьтесь на моем голосе, мисс Грейнджер. Неважно, что я говорю.

— Я пытаюсь, — тихо ответила Гермиона. Было невыносимо тяжело следовать этому пожеланию, а не своим вновь пробудившимся инстинктам.

Они достигли квиддичного поля. Здесь их не могли увидеть из замка, и в такую рань вряд ли кто-то решил бы здесь потренироваться.

Минерва отпустила Гермиону и, встав перед ней, положила руки ей на плечи.

— Смотрите на меня, мисс Грейнджер.

Лишь через какое-то время ученица подняла голову, и учительница смогла увидеть ее глаза. Они меняли свой цвет, становясь то обычными карими, то желтыми, кошачьими глазами львицы.

— Хорошо, продолжайте с этим бороться, — нарочито бодрым тоном продолжала Минерва. И дальше она продолжала говорить, обращаясь к Гермионе, едва замечая, что зверь начинал брать над девушкой верх. Каждый раз она таким образом возвращала ее в реальность.

Обе не заметили, как мгла ночи рассеялась, уступая место серости утра, а затем и солнцу, поднимающемуся из-за горизонта.

Запели первые птицы, когда Минерва позволила себе расслабиться. Она была сильно утомлена, несмотря на то, что главную борьбу вела не она. Быстро оглядевшись, она снова повернулась к Гермионе, которую шатало от усталости. Она обмякла, но так и не превратилась.

— Вы молодец, — пробормотала Минерва, направляя на юную ведьму палочку и применяя Заклинание Левитации. — Однако вам предстоит еще много работы.

Минерва поспешила в замок: не так уж много времени оставалось до появления в коридорах первых учеников, а ей нужно было успеть доставить Гермиону в больничное крыло. Там они натолкнулись на заспанную мадам Помфри.

— Что на этот раз?

— Она перенапряглась. Позаботься о ней, Поппи, сегодня на занятия она не пойдет. Ей необходимо отдохнуть.

Согласно кивнув, медсестра с помощью палочки отправила бесчувственную Гермиону на свободную кровать.

— И не забудь сразу сообщить мне, когда она придет в себя.

— Разумеется, Минерва.

Макгонагалл обвела взглядом помещение.

— Как Ремус?

— Как и должен быть. Он пробудет здесь еще два дня, потом снова будет в норме.

— Хорошо. Увидимся позже, — сказала Минерва, покидая лазарет.

Она очень устала, но у нее, в самом деле, не оставалось времени, для того чтобы поспать, поэтому она направилась прямиком в Большой Зал, где сидели сонные ученики и завтракали.

Она немного поела и уже собиралась выйти из Зала, когда к ней подбежала Лили.

— Профессор Макгонагалл! — задыхаясь, воскликнула она.

— Чем могу помочь, мисс Эванс? — осведомилась пожилая женщина, поправляя очки.

— Речь идет о Гермионе Грейнджер. Я проснулась сегодня, но ее нигде не было. Я так и не смогла ее найти! — одним духом выпалила рыжеволосая девушка.

— Не волнуйтесь, мисс Эванс. Мисс Грейнджер находится в больничном крыле, я только что доставила ее туда сама.

Минерва тотчас увидела, как от испуга расширились глаза Лили.

— Но… что произошло? Она заболела?

— Нет, у нее просто огромный упадок сил. Больше я ничего не могу вам объяснить, и — нет, вы не можете ее навестить, мисс Грейнджер нуждается в полном покое, — твердо заявила Макгонагалл, от чего Лили совсем сникла. — Если что-то произойдет, я непременно дам вам знать, — прибавила женщина, после чего покинула Большой Зал, направившись в свой кабинет, где собиралась ждать Сириуса.

Ей было неизвестно, что именно произошло. Совершая ежедневный вечерний обход, декан Гриффиндора наткнулась на Сириуса и отослала его в спальню. Однако, встретившись с Гермионой, он поняла, что между ними что-то произошло.

Макгонагалл устало потерла виски. Обязательно нужно будет переговорить об этом с Альбусом. Все это может принять нешуточный оборот, если они проявят недостаточно бдительности. Только было ли у них еще время?

Минерве пришлось подождать довольно долго, прежде чем к ней в дверь постучали. Разумеется, к этому времени она уже пребывала не в лучшем настроении.

— Войдите! — сердито произнесла она, и в кабинет тотчас вошел Сириус Блэк. Поначалу он решил было изобразить на лице веселую усмешку, но, взглянув на декана, чуть опустил голову.

— Мистер Блэк, — строгим тоном поприветствовала его Макгонагалл и указала на стул рядом с ее столом. Юноша, кивнув, сел на него. — А теперь расскажите мне, что произошло этой ночью?

— Ничего, — был ответ. Это вызвало в женщине бурю негодования.

— На «ничего» это совсем не похоже. Почему мисс Грейнджер была так взволнована и даже испугана? Объяснитесь! — потребовала декан Гриффиндора.

Сириус только в смущении почесал затылок. Как ему объяснить декану, что он чуть ли не приставал к Гермионе? Да она тут же вышвырнет его из Хогвартса!

После непродолжительной внутренней борьбы он признался:

— Ну… я ее поцеловал.

— И мисс Грейнджер этого не хотела, я так полагаю, — с отвращением добавила Макгонагалл. — Держите свои гормональные всплески под контролем, мистер Блэк. Сегодня вечером вас будет ожидать мистер Филч. Начиная с сегодняшнего дня, вы будете наказаны в течение недели и будете выполнять разного рода работу. Еще одна такая жалоба — и я серьезно поговорю с профессором Дамблдором. А теперь идите на занятия! — после этой тирады она выставила его из своего кабинета.

Когда Бродяга ушел, Минерва откинулась на спинку кресла и глубоко вздохнула, но расслабиться ей не удалось. Огонь в камине заискрил, постепенно приобретая зеленоватый оттенок, и в пламени возникла голова Директора.

— Минерва, не могла бы ты зайти ко мне?

— Что-то стряслось, Альбус? — спросила женщина, поднимаясь.

— Ты сразу обо всем узнаешь, — кратко ответил тот и исчез.

«Ну и денек», — Минерва испустила еще один глубокий вздох и отправилась в кабинет директора. Внутренне она надеялась, что хуже уже быть не может.

Через несколько минут она достигла кабинета.

— В чем дело, Альбус? — осведомилась Макгонагалл с порога.

— Проходи, Минерва, — невозмутимо ответил он. — Садись, пожалуйста, — он жестом пригласил ее сесть. — Хочешь чашечку чая?

— Было бы неплохо, но ты ведь не за этим меня звал, не так ли? — отозвалась Минерва, разворачивая к себе свободное кресло.

— Нет, не за этим, я просто хотел тебе кое-кого представить, — Директор указал на другое кресло возле его стола, с которого поднялась высокая, стройная фигура.

Она была закутана в длинную мантию, лицо было наполовину скрыто капюшоном. Но вот она отбросила его назад, и взору Макгонагалл предстала юная девушка с волосами, спускающимися ниже пояса, и светлыми, почти прозрачными глазами. Декан Гриффиндора не могла отвести глаз от незнакомки, что Альбус не преминул отметить с усмешкой.

— Дорогие дамы, чай остывает! — воскликнул он, дабы вновь привлечь к себе внимание.

— Конечно, Альбус, — очнулась Макгонагалл и села на свое место, как и незнакомка.

— Мне следует вас познакомить, — сказал Директор, помешивая чай. — Это мисс Силвери, она здесь из-за мисс Грейнджер.

Макгонагалл снова взглянула на девушку.

— Мисс Силвери?

Та кивнула.

— Верно. Перед вашим приходом я успела сообщить профессору Дамблдору о том, что я тоже из времени Гермионы, и я здесь, чтобы вернуть ее назад.

— Понимаю. Но чем вы можете доказать, что вы действительно из будущего, как вы утверждаете? — сострила профессор Макгонагалл.

— Поверьте, профессор, я вполне понимаю ваше недоверие, я чувствовала бы на вашем месте то же самое. Но я ничем не могу это доказать, вы должны поверить мне на слово. Если вы приведете сюда Гермиону, она засвидетельствует факт нашего знакомства.

— Это было бы неплохо, но, к сожалению, сейчас это невозможно, — ответила Минерва, следя за реакцией незнакомки.

И она увидела, как расширились ее глаза, а затем с ее сомкнутых губ сорвался вздох.

— Значит, она превратилась, — предположила девушка.

— Что вы можете об этом сказать? — требовательно спросила Минерва.

— Немного, профессор. Лишь то, что она превращается иначе, чем другие анимаги. Однако и в наше время никому еще не удалось объяснить почему. Вы ведь наверняка тоже это заметили, не так ли?

Минерва кивнула в ответ.

— Как вы сюда прибыли?

— Это легко объяснить. Разумеется, мы перепробовали все мыслимые способы, применили все известные комбинации, но безуспешно. Но потом нам пришло в голову, что все дело в особом положении звезд. Некоторые небесные тела в одном созвездии, тем временем, хотя и снова сдвинулись, но все же остались в прежнем доме, так что мы смогли предпринять еще одну попытку. Так путешествие стало возможным.

— Стало быть, вы отправитесь прямо сейчас.

— Хотелось бы, но это невозможно.

— Почему?

— Построение звезд идентично, тем не менее, для заклинания необходима полная луна.

— Значит, вы здесь задержитесь, я полагаю.

— Да, к тому же выбор пал на меня, поскольку мое имя никому не известно.

— И как вы себе это представляете, мисс Силвери? Ведь вы, уж простите, староваты для ученицы.

— Об этом мы с профессором Дамблдором также поговорили перед вашим приходом, — ответила юная леди и положила ногу на ногу.

И тут Альбус подключился к их беседе.

— Минерва, ты ведь знаешь, сколько магических школ разбросано по всему свету. Проще всего выдать ее за представителя какой-нибудь другой школы, желающего ознакомиться с нашими преподавательскими методами.

— Звучит неплохо и, возможно, является единственным решением, — после некоторого раздумья согласилась Макгонагалл.

— Хорошо, коль скоро мы с этим покончили, ты можешь идти, твои занятия давно начались. Я еще кое-что объясню мисс Силвери и сегодня в обед представлю ее всем.

Минерве очень хотелось обсудить с Альбусом еще пару моментов, но она подавила в себе это желание и поднялась с кресла.

— Увидимся позже, — сказала она и пошла к двери, но на полпути задержалась. — Мисс Грейнджер сейчас в больничном крыле, и Поппи присматривает за ней.

— Спасибо за информацию, — с улыбкой отреагировал Дамблдор, а декан Гриффиндора вышла из кабинета и закрыла за собой дверь.

Тем временем, проснулся Ремус, и мадам Помфри принесла ему завтрак. Аппетита, как такового, у него не было, но он понимал, что после такой напряженной ночи необходимо было хоть какое-то подкрепление. И теперь юноша лежал на своей кровати, уставившись в потолок. Кроме него, он мог смотреть лишь на защитную ширму, окружавшую его.

Вдруг он услышал знакомый голос.

— Привет, — слегка хрипло раздалось рядом с ним, и Ремус слегка приподнялся.

Медсестра сказала ему, что отлучится на полчаса. Тогда кто это был? Он прислушался и различил шуршание полога и вслед за тем тихие, робкие шаги по холодному полу.

Рефлекс заставил его вскочить и начать озираться по сторонам, когда послышался глухой стук. Однако стоять на ногах он, как следует, не мог: мешала слабость в коленях и во всем теле. Так что юноше потребовалось некоторое время, прежде чем он отодвинул одну из ширм и заметил чье-то тело на полу. Так быстро, как ему это только удавалось, он подошел к лежащей на полу девушке и присел рядом.

— Гермиона? — осторожно позвал он, медленно переворачивая ее на спину.

Она с трудом открыла глаза.

— Ре… Ремус?

— Да, это я. Мне кажется, тебе не следовало вставать, — произнес Лунатик, пытаясь помочь ей подняться, что для обоих было определенным усилием.

Далеко им также уйти не удалось, они прошли максимум два метра. Впоследствии никто не мог точно сказать, кто об чьи ноги споткнулся. Ремусу при этом удалось упасть на бок и потянуть Гермиону за собой, так что она приземлилась на него. Оба при этом бросили друг на друга долгий взгляд в глаза, после чего их щеки одновременно порозовели. Никто не решался вымолвить ни слова. Гермиона ощущала дыхание юноши на своей коже. Так они и застыли, пока дверь в лазарет не открылась и не вошла медсестра. Узрев их на полу, она поспешила к ним.

— Что произошло? — воскликнула она, стаскивая Гермиону с Ремуса.

— Я только хотела узнать, почему я здесь, — начала Гермиона.

— Да, и при этом ей стало плохо, и она упала, — добавил Лунатик. — Так как вы мне сказали, что вас тут не будет, я хотел помочь сам. Я же не мог оставить ее лежать на полу.

— Разумеется, — пробормотала мадам Помфри, провожая Гермиону до кровати. — Но вы ведь могли дать знать мне через сеть Летучего Пороха.

— Но я же не знал, куда вы пошли, — защищался Ремус.

— Я же вам сказала, что иду в подземелья, чтобы принести зелья от профессора Слагхорна.

— Ой, — произнес Ремус, сделав вид, что забыл об этом.

Затем мадам Помфри помогла добраться до постели и ему, все еще слегка смущенному.

— Так, а теперь вам обоим нужен отдых. Если что-то понадобится, я рядом.

Не дожидаясь ответа, она занялась сортировкой полученных от Слагхорна зелий.

Когда предобеденные занятия подошли к концу и все ученики собрались в Большом Зале, профессор Дамблдор поднялся со своего места, привлекая к себе внимание.

— Вы, вероятно, удивитесь той причине, по которой я намереваюсь держать речь. Сегодня у нас гости. Здесь мисс Силвери, она будет принимать участие в наших занятиях. Надеюсь, вы дружелюбно примете ее и проявите себя с лучшей стороны, — улыбнувшись, Директор указал на незнакомку. — А теперь — всем приятного аппетита! — закончил он свое выступление и тем самым положил начало трапезе.

Тотчас послышался стук посуды и приборов, вперемешку с болтовней старост. Многие не сводили глаз с незнакомки, прежде всего, Люциус Малфой. В его глазах появился странный блеск с тех пор, как ее представили залу. Нарцисса могла сколько угодно тыкать его в бок, она получала в ответ лишь неприязненное ворчание. Однако новоприбывшая красавица не обращала на Люциуса ни малейшего внимания. Она спокойно ела свой обед и лишь время от времени обменивалась парой фраз с сидящим рядом с ней Директором.

Впрочем, Мародеры также обратили на нее внимание, что не укрылось от Лили. Ее глаза слегка потемнели от возмущения.

— Она наверняка в родстве с Малфоем, — заявила она, чем привлекла внимание остальных.

— С чего ты взяла? — поинтересовался Джеймс.

— Да посмотри на нее. Они могут быть братом и сестрой или еще какими-нибудь родственниками.

— Вряд ли. Кроме того, у Малфоя нет сестры, — вмешался Сириус. — Уж моей-то семье было бы это известно. Да и имя ее мне незнакомо.

Рыжеволосая девушка презрительно фыркнула.

— Тогда продолжайте пускать слюни, — огрызнулась она и встала.

— Но Лили! — тут же отреагировал Джеймс, вставая, чтобы пойти за ней.

— Сохатый, — начал Сириус, но получил в ответ лишь отрицательный кивок.

Он вздохнул и принялся доедать свой обед. То и дело он посматривал на незнакомку, однако его мысли скользили равным образом и в сторону Гермионы. Что-то было не так, чутье ему это подсказывало. Он вовсе не планировал отправить ее в больничное крыло. Возможно, лучшим было сейчас подождать, пока она вернется, и спокойно с ней поговорить. Согласившись сам с собой, Сириус схватил стакан сока и осушил его одним глотком.

— Лили, пожалуйста, остановись! — кричал Джеймс ей вслед.

— Что тебе? — буркнула девушка, не останавливаясь.

— Поговори со мной, — попросил он.

— Зачем?

— Почему ты так зла на меня, что я тебе сделал?

Поскольку Лили и на этот раз не остановилась, Джеймс протянул руку и схватил ее за запястье. Нежно сжав его, он резко затормозил. Так как Лили не успела сбавить шаг, ее круто развернуло, и мгновение спустя она оказалось прижатой к груди Джеймса. Долю секунды они смотрели друг другу в глаза, не произнося ни слова. Лили почувствовала, как запылали ее щеки под мягким, но в то же время пронзительным взглядом Джеймса. Она внезапно ощутила, как ее сердце словно остановилось, а затем пустилось в пляс, как после стометровки.

С Джеймсом происходило то же самое. Женщина его грез впервые была в его объятиях. Он заметил непослушную прядь волос, которая, свисая со лба, намеревалась упасть на лицо Лили, и у него возникло желание отбросить ее назад. Но ему удалось подавить это желание и даже сделать шаг назад.

— Прости, я не хотел подходить к тебе слишком близко, — смущенно произнес юноша.

Было невыносимо тяжело это делать, но он надеялся, что поступает правильно. И этот поступок, действительно, привел Лили в изумление. Вероятно, она ожидала совсем не этого. Краснота и не думала исчезать с ее щек. Дабы скрыть свое смятение, она прикрыла веки и отбросила назад волосы.

— Все нормально, — прошептала Лили, и Джеймс улыбнулся.

Юная ведьма бросила на него короткий взгляд, развернулась и быстро зашагала прочь. Но, не успев дойти до угла, она обернулась.

— Я на тебя не сержусь, — добавила Лили и исчезла.

Она не понимала сама себя. Вообще-то, Джеймс, как и Сириус, был у нее на подозрении в связи с тем, что Гермиона так неожиданно угодила в больничное крыло. А уж после этих их взглядов, адресованных мисс Силвери, у Лили созрела уверенность в их нечистой совести. Прежде всего, она почувствовала душевный укол из-за Джеймса. Однако его поведение несколько секунд назад удивило ее. Она была уверена, что он хотел ее поцеловать или что-то в этом роде, но ничего не произошло.

Наконец, Лили добралась до спальни, которая, к счастью, была пуста. Девушка легла на свою кровать и вздохнула. Тревога за Гермиону испарилась, лишь Джеймс Поттер маячил перед ее мысленным взором.

«Он и в самом деле милый. И он не воспользовался ситуацией, — думала Лили, повернувшись на бок и направив взор на ближайшее окно. — Я не знала, какие у него красивые глаза… и он был таким нежным», — на губах девушки появилась мечтательная улыбка.

Хихикнув, она покрепче прижала к себе подушку и, совершенно не отдавая себе отчет в своем теперешнем поведении, погрузилась в дневной сон.

В больничном крыле было тихо. Ремус лежал на своей койке и размышлял.

«И что здесь делает Гермиона? Что случилось? Надо будет спросить Джеймса или Сириуса, может, они что-то знают…»

Лунатик подавил вздох. Он был рад возможности учиться в Хогвартсе, несмотря на свою ежемесячную трансформацию. Каждый раз во время нее он ощущал внутри себя дикое напряжение. Однако и то, что происходило после, он ненавидел не меньше. И всегда он чувствовал себя опустошенным и беспомощным. К тому же было ужасно скучно лежать без дела, бесцельно уставившись в потолок.

Лучше бы уж мадам Помфри оставила ширму открытой, а так ему приходилось полагаться лишь на собственный слух.

«Опять шорох или показалось?» — подумалось юноше, и он слегка выпрямился. Тут же сбоку, за ширмой, показалась девушка с вьющимися волосами, кравшаяся к нему.

— Ты не спишь? — прошептала она.

— Нет, — Ремус поманил ее к себе. — Я и не спал. Что с тобой случилось? Тебе ведь нужно лежать.

— Конечно, но так можно умереть со скуки, — честно ответила Гермиона и закатила глаза, чем вызвала слабый приступ смеха у Ремуса.

— У нас с тобой одна и та же проблема. Главное, чтобы мадам Помфри нас не застукала. Поверь, не стоит ждать, пока она по-настоящему распалится, — подмигнул он.

Гермиона едва не проболталась о том, что прекрасно знает характер медсестры. К счастью, она успела вовремя опомниться.

— А ты-то как здесь оказалась? — с любопытством спросил Ремус. — Несчастный случай?

Гермиона помолчала, глядя на свои руки, затем покачала головой.

— Не говори, если не хочешь, — произнес Ремус, правильно истолковав ее реакцию.

— Спасибо, — тихо ответила девушка.

Наступила тишина, во время которой каждый ушел в свои мысли.

— А ты? — через некоторое время поинтересовалась Гермиона, хоть и знала, почему оборотень оказался здесь. Она взглянула на него и тотчас заметила, что он также избегает ее взгляда. Пальцы Ремуса бессознательно вцепились в одеяло.

— Не говори… — начала она.

— Хорошо, — хрипло ответил он. — Я здесь лежу раз в месяц, потому что… потому что иначе мне не поправиться…

— О, — с трудом заговорила Гермиона, — тогда я в следующий раз обязательно принесу тебе что-нибудь для развлечения, например, книгу.

Теперь уж Ремус не сдержал улыбки.

— Это очень мило с твоей стороны, и, если бы ты на самом деле пришла…, я был бы тебе бесконечно благодарен.

Гермиона просияла.

— Я с удовольствием.

— Только остерегайся мадам Помфри, она все время только и делает, что не дает своим пациентам «перенапрягаться».

— Не беспокойся, я что-нибудь придумаю, — улыбнулась Гермиона. — Я заверну книгу в другую обложку, так что она будет выглядеть совсем безобидно.

Ремус едва не рассмеялся.

— Как-то это совсем не по-гриффиндорски звучит, — хихикнул он, заслужив тычок в ребро от Гермионы.

— Да что в этом такого? Между прочим, для этого требуется определенное мужество, — ухмыляясь, возразила она.

— Ага, и хитрость, — не сдавался Ремус. — Прямо, как у…

— Не смей, — Гермиона погрозила ему пальцем. — Или…

— Или что?

Поддразнивая ее, Ремус пребывал в великолепном настроении.

— Хм… я защекочу тебя до смерти, — немного подумав, заявила девушка.

— Ого, вот теперь я испугался.

— Я серьезно.

— Я тоже.

Не в силах больше сдерживаться, оба расхохотались. Но вдруг Ремус резко оборвал смех.

— Так, пожалуй, это было слишком громко. Быстро, иди к себе!

Удивленно посмотрев на него, Гермиона прокралась обратно, на свою койку — и вовремя. Медсестра быстрым шагом вошла в лазарет и огляделась.

— Вам, кажется, лучше, мисс Грейнджер.

Гермиона согласно закивала.

— Хорошо, но я все-таки продержу вас здесь до обеда. Если все останется без изменений, отпущу вас в башню.

— Огромное спасибо, — поблагодарила Гермиона.

В глубине души она чувствовала явное облегчение. Вероятно, медсестра еще не стала такой строгой, какой она ее знала в своем времени.

— Если хотите, можете еще немного пообщаться с мистером Люпином. Но горе вам, если он устанет, — после этих слова мадам Помфри вышла.

Гермиона круглыми глазами смотрела ей вслед. На такое она и не рассчитывала. Девушка пожала плечами и вернулась к Лунатику, который до этого напряженно прислушивался к разговору.

— Кажется, ты подобрала ключик к сердцу нашей мадам Помфри. Обычно она реагирует совсем по-другому, — сказал он.

— Наверное. Как знать, — довольно усмехнулась Гермиона, после чего они начали увлеченно болтать обо всем на свете.

В это время Гермиона думала о Ремусе. Он действительно был ей симпатичен. Совсем не такой робкий, каким кажется на первый взгляд. Она вспомнила о том, что недавно произошло между ними. Тогда ее сердце билось чаще обычного, но было ли это ощущение все еще с ней? Девушка прислушалась к самой себе и не обнаружила ничего подобного. Оставалось лишь надеяться, что и внешне она выглядит такой же спокойной, как и внутренне.

Не зная об этих мыслях, Ремус думал так же, однако побудительные мотивы у него были другими. Свою вторую сущность, сущность оборотня, он воспринимал как порок, так что в душе он всегда был готов к тому, что его попытаются отшить. Кроме того, Лунатик был твердо уверен в том, что не найдется такой девушки, которая смирилась бы с этим и полюбила бы его. Поэтому он изо всех сил старался не обращать внимания на сверкающие глаза Гермионы.

Вскоре их общению настал конец, поскольку вернулась мадам Помфри и отпустила юную ведьму. Гермиона попрощалась с Ремусом, пообещав навестить его на следующий день.

На ужин она отправилась в Большой Зал, где уже собрались остальные Мародеры и Лили. Гермиона села рядом с рыжеволосой девушкой.

— Вот и ты. У тебя все хорошо? — тотчас спросила та.

— Да, Лили, спасибо. Я хорошо себя чувствую. Не волнуйся, — Гермиона попыталась успокоить подругу.

— Ладно, но если что, говори мне сразу, ладно?

— Конечно, так и сделаю.

Сказав это, Гермиона потянулась к кувшину с тыквенным соком и только теперь заметила, что Лили сидела рядом с Джеймсом и, по-видимому, спокойно с ним беседовала.

«Так, неужели дело движется?» — подумала девушка, наливая себе сока.

— Гермиона, — раздался глубокий голос, как только она поставила кувшин на место, и Гермиона, подняв взгляд, тотчас увидела Сириуса, глядевшего ей в лицо.

Она невольно сглотнула.

— Сириус, — пролепетала она куда более тихим голосом, чем ей хотелось бы.

— Да, я… хотел извиниться, — пробормотал тот в ответ. — Ты меня простишь? — тут же прибавил Сириус с характерным для него умоляющим взглядом преданного пса.

Гермиона узнала этот взгляд и еще раз сглотнула.

— ОК, — проговорила девушка и уставилась в свою тарелку, хотя аппетит уже был безнадежно испорчен.

Кажется, Сириус удовлетворился этим ответом, так как он спокойно принялся за еду. Гермиона же после еды не стала задерживаться в общей гостиной, а поспешила в спальню, где позже ее обнаружила Лили.

— Привет, — улыбнувшись, сказала девушка, садясь на кровать рядом с Гермионой.

Та оглянулась на голос и кивнула.

— Привет.

— В чем дело?

Гермиона покачала головой.

— Ни в чем. Правда, Лили, я просто невероятно устала, вот и все, — попыталась она отделаться от матери Гарри.

Но та, однако, продолжала с беспокойством на нее смотреть.

— Как хочешь, — наконец, с обидой произнесла Лили. — Но ты можешь обращаться ко мне в любое время. Ты вполне можешь мне доверять, — и она, поднявшись, покинула спальню.

— Спасибо, — прошептала Гермиона.

Затем юная ведьма сняла со стула свою ночную рубашку и отправилась в ванную, чтобы принять душ. Стоя под горячей, обжигающей струей воды, она вовсе не замечала этого, как и того, что слезы сливались с водой, стекавшей по ее телу. Никогда еще она не чувствовала себя такой измученной. До сих пор все шло не так, как она задумала. Вначале ее явная симпатия к Ремусу, потом отношение к ней Сириуса, которое, как она все еще чувствовала, еще не исчерпало себя, а затем — огорченное лицо Лили. Также в ее сознании то и дело возникал мастер зелий.

Почему он предупредил ее? Постичь это не представлялось возможным.

Когда Гермиона вернулась в спальню, полог на кровати Лили был уже задернут. Посмотрев на него, Гермиона испустила невольный вздох и направилась к своей кровати. Она очень старалась двигаться тихо, чтобы не мешать подруге.

Но и находясь, как ей казалось, в полном изнеможении, Гермиона все равно не могла уснуть. Мысли окружали ее со всех сторон. Так что девушка села на кровати, бросила взгляд на часы и зажгла волшебную палочку, чтобы почитать книгу, лежавшую на ночном столике сбоку.

Кроме ровного дыхания девушек и тихого шелеста страниц в спальне ничего не было слышно.

Лили не спала. Разумеется, она слышала, что Гермиона читает, но ей не хотелось к ней подходить: отчасти из-за того, что она чувствовала себя обиженной, отчасти из-за того, что не хотела ей навязываться. Поэтому она просто вслушивалась в шорох бумаги, пока усталость не взяла свое. Через полчаса Гермиона захлопнула книгу. Если бы кто-нибудь спросил ее в этот момент, о чем она читала, она бы не смогла ответить. Прочитанный отрывок остался для Гермионы набором бессвязных слов.

Вновь посмотрев на часы, она поняла, что было уже далеко за полночь. Свесив ноги с кровати, девушка набросила на себя первое, что попалось под руку. Гермиона надеялась, что немного движения призовет сонливость. Она спустилась в гостиную. Когда она проходила мимо дивана, расположенного прямо перед камином, комнату вдруг наполнил мелодичный голос, который заставил ее застыть на ходу.

— Вот и ты, Гермиона. Я ждала тебя.

Девушка обернулась и разглядела фигуру, поднявшуюся с дивана. Затем огонь в камине вспыхнул, и Гермиона узнала ту, которая обратилась к ней. На какой-то момент она впала в ступор.

— Мисс Силвери? Но как…

— Подойди, сядь, и мы побеседуем, — предложила женщина, и Гермионе осталось только согласно кивнуть. — Я здесь уже несколько часов, — начала мисс Силвери рассказ, — твои друзья о тебе беспокоятся.

— Так мы можем вернуться? — перебила Гермиона.

— И да, и нет. Мы сделаем это, как только представится возможность. Но этот месяц нам придется потерпеть, — ответила мисс Силвери, перед тем как рассказать девушке о том, как она сама попала в это время. После этого она поинтересовалась: — И как у тебя дела? Ты выглядишь совсем сбитой с толку и уставшей.

— Так и есть. Это нелегко — не говорить никому, откуда ты, что тебе известно… Знать, что Джеймса, Лили, Сириуса в наше время уже нет…

— Да, это непросто, но у тебя сильная воля, Гермиона. А теперь и я здесь, и я помогу тебе, чем смогу.

— Большое спасибо, мисс Силвери. Но каким образом вы здесь находитесь? То есть, вы ведь не преподаватель.

Мисс Силвери улыбнулась.

— Это правда. На твой вопрос легко ответить. Мое имя здесь никому неизвестно, к тому же Директор попросил у меня помощи. Я посетила Хогвартс вскоре после того как ты исчезла.

— И как там дома? — спросила Гермиона.

— Пока все тихо, если ты имеешь в виду это. Но появляется все больше предзнаменований тому, что Сама-Знаешь-Кто собирает свои силы в кулак.

— Понимаю. Надеюсь, мы сумеем вернуться не слишком поздно, — задумчиво сказала Гермиона.

— Мы не вернемся точно в тот день, когда мы обе отправились сюда, но довольно близко к нему по времени. И что может произойти в этот промежуток… Дай-то Мерлин, все будет в порядке.

Гермиона лишь тяжело вздохнула в ответ.

— Так, отправляйся-ка ты спать, тебе надо встать завтра вовремя. Не волнуйся больше и помни: я помогу тебе.

— Спасибо, — проговорила Гермиона и тотчас вслед за этим зевнула.

Пока она поднималась по лестнице в спальню, мисс Силвери с улыбкой смотрела ей вслед.

Как только за женщиной закрылся портрет Полной Дамы, из угла выпрыгнула тень.

— Это, пожалуй, следует рассказать Джеймсу и Сириусу, — пробормотал хриплый голос.

Никто не заметил Питера, который теперь поднялся в юношескую спальню, чтобы разбудить своих друзей, что оказалось нелегким делом.

— Чего тебе, Хвост? — пробурчал Сириус, в то время как Джеймс натянул одеяло себе на голову.

— Вы не поверите, что я узнал, — затаив дыхание, сообщил Питер.

— Давай уже, говори, спать охота, — ворчал Бродяга, и в тон ему что-то согласно промычал Сохатый.

— Я как раз был в гостиной и кое-что услышал…

— Давай к делу! — раздраженно потребовал Сириус.

— Мисс Силвери и Гермиона сидели там вместе и разговаривали. Похоже, они давно знают друг друга…

— И что? — сонно уточнил Джеймс.

— Не могут они быть знакомы, если у Гермионы были только частные занятия, — тотчас высказал догадку Питер. — Но это еще не все. Есть кое-что поинтереснее. Гермиона сказала, что вы оба и Лили умрете.

Бомба с его подачи взорвалась, а затем наступила тишина.

— Что ты этим хочешь сказать? — Бродяга сел на кровати.

— Они из другого времени, из будущего. Они говорили что-то про возвращение, — попытался объяснить Хвост.

— И как мы должны умереть? — теперь уже подключился Сириус.

— Этого я не знаю, — признал Питер и получил в ответ возмущенное фырканье.

— Тебе это приснилось, Питер. Ложись лучше и дай нам поспать.

— Да не спал я, Бродяга! Честное слово!

— Докажи, — бросил Сириус и выждал пару секунд. — Как я и думал, доказать ты не можешь. Значит, это лишь плод твоего воображения, а поэтому вали спать, — и юноша вновь откинулся на подушку.

Джеймс молча переводил взгляд с одного на другого. Мысли кружились хороводом. Но ему пришлось признать правоту своего лучшего друга: без доказательств эта история выглядела не очень-то правдоподобной. Поэтому он спокойно потянулся и улегся снова, при этом слова Хвоста еще некоторое время крутились у него в мозгу: «Гермиона сказала, что вы оба и Лили умрете».

Недовольно ворча, Питер забрался на свою постель. Прежде чем лечь, он бормотал что-то вроде: «Я вам докажу!» и «Я не врун!», но ребята его уже не слышали.

На следующее утро Сириус, как и Джеймс, забыл о разговоре с Питером. В отличие от самого Питера. Храбрец из него был никакой, скорее даже он был трусом. И многие задавались вопросом, каким образом он сумел попасть в Гриффиндор. Все же народ его принял как своего, хотя и недооценил. Питер сам прекрасно понимал, что он трусоват, но это качество позволяло ему меньше выделяться среди других. Все считали его кем-то вроде прилипалы рядом с популярными друзьями. И Гермионе было неведомо, что он почти раскрыл ее тайну. После нескольких часов беспокойного сна она встала и привела себя в порядок. Едва девушка открыла глаза, все прежние мысли вновь окружили ее. Но теперь, встретившись с мисс Силвери, она чувствовала и надежду. Они знали друг друга с четвертого курса Гермионы. Мисс Силвери прибыла в Хогвартс, чтобы немного отдохнуть от собственной учебы, а заодно и навестить профессора Макгонагалл и Директора. В школе она оставалась в течение семестра, занятий не вела, но всегда оказывалась в нужное время в нужном месте, если у студентов возникали проблемы. Она давала разные советы старостам школы и факультета, и таким образом они познакомились с Гермионой. Мисс Силвери была хорошо подкована, прежде всего, в Трансфигурации и могла продемонстрировать юной ведьме много интересных превращений. Все это Гермиона впитывала, как губка. Благодаря этому девушка спустя некоторое время неосознанно подошла к тому, чтобы вплотную заняться анимагией. И хотя мисс Силвери через полгода уехала, они поддерживали регулярную переписку, а также виделись пару раз во время каникул.

Гермиона спустилась в гостиную, где уже толпилось несколько «ранних пташек», намеревающихся пойти на завтрак в Большой Зал. Однако у портрета Полной Дамы ее задержали.

— Прошу прощения, — обратилась к ней девочка с черными волосами.

— Да? Чем могу помочь? — посмотрев на нее, спросила Гермиона.

— Ты ведь на одном курсе с Ремусом, не так ли? Не могу его найти, и я хотела тебя спросить, не могла бы ты у него спросить, то есть, когда ты его увидишь, то… ну вот… — смущенно зачастила девочка и крепче прижала к себе книгу, которую держала обеими руками.

— Так что мне у него спросить? — уточнила Гермиона с мягкой улыбкой.

— Он как-то раз помогал мне с уроками и сказал, что если у меня еще будут проблемы с какими-либо предметами, я могу к нему обратиться в любое время… Вот я и хотела у него спросить…

— Я понимаю. Ремус сейчас не очень хорошо себя чувствует, но я передам ему твои слова. Или, если хочешь, я сама тебе помогу.

Тотчас на Гермиону уставились огромные голубые глаза.

— Пра… правда? Спасибо…, но я не хочу создавать тебе проблем, — девочка впала в еще большее смущение и опустила взгляд.

— Я с удовольствием это сделаю, — Гермиона ободряюще положила руку ей на плечо. — Как тебя зовут?

— Кассиопея, — тихо ответила младшекурсница.

— А меня — Гермиона. Привет, Кассиопея.

— Зови меня Касс. Как все.

— Договорились. Ну что, может, позавтракаем, и ты мне объяснишь, с чем у тебя трудности?

Черноволосая девочка, казалось, помедлила, прежде чем робко кивнуть.

— Прекрасно, тогда идем, — сказала Гермиона, и вместе они пошли в Большой Зал, где все шло своим чередом.

Они сели вместе за гриффиндорский стол, и Кассиопея достала из сумки свой учебник по зельеварению. Гермиона сразу определила, что девочка была первокурсницей.

— Я не могу понять, почему надо каждый раз следить за тем, в какую сторону мешаешь.

— Это зависит от зелья. Если точно не придерживаться инструкций, а это касается не только помешивания, но и основных ингредиентов, можно получить совсем другой результат. Понимаешь? В худшем случае можно таким образом взорвать котел и покалечить себя или других. Если, предположим, ты неправильно помешаешь Умиротворяющее зелье, то тот человек, который попробует потом твое снадобье, может погрузиться в вечный сон.

Кассиопея с распахнутым ртом взглянула на Гермиону, а затем начала строчить на пергаменте со скоростью света.

— Откуда ты все это знаешь?

— Ну, просто у меня был очень хороший учитель, — улыбнулась Гермиона. — Но не забывай придерживаться записей в учебнике, там все зелья достаточно хорошо расписаны.

— Но в учебниках бывают и ошибки, — проворчал кто-то рядом с ними, так что Гермиона подскочила.

Это был Снейп. Его черные глаза смотрели прямо на нее. Гермионе сразу пришел на ум тот факт, что у Гарри был его учебник с пометками на полях, где содержались дополнения и замечания к зельям. Мысленно велев себе быть осторожнее, она гордо вскинула подбородок и возразила:

— Я и не утверждаю обратное. Но только, если бы учебники были полны ошибок, их наверняка бы не рекомендовали в учебные заведения.

— Совершенных школ не бывает, — едко прозвучало в ответ.

— Пожалуйста, не ссорьтесь, — пролепетала Кассиопея, пряча учебник в сумку и боязливо глядя на Северуса. Тот наградил ее презрительным взглядом.

— Не лезь не в свое дело! — рявкнул он на девочку, и глаза Гермионы тут же сердито засверкали.

— Оставь ее в покое! Отправляйся лучше к своим змеиным приятелям! — крикнула она, вмиг вытеснив из головы, что лишь недавно Северус проявил к ней дружелюбие, равно как и свое желание поговорить с ним.

— О, грязнокровка атакует, — с издевкой произнес Люциус Малфой, появившийся из-за спины Снейпа.

Гермиона уже собралась ответить, как вдруг вмешался еще один голос.

— Какие-то проблемы?

— Мисс Силвери, — обратилась к ней Гермиона.

Светловолосая женщина коротко кивнула ей и перевела взгляд на других участников сцены.

— Я вас внимательно слушаю.

— Мне не кажется, что вам будет что сказать нам, — тихо произнес Северус, прищурившись.

— Северус, брось, — Люциус Малфой мягко, но твердо взял однокашника за предплечье и заискивающе улыбнулся девушке с серебристыми волосами. — Нет, мисс Силвери, никаких проблем нет.

— В самом деле? — упорствовала та и вновь посмотрела на Гермиону, однако та покачала головой.

— Мы просто не сошлись во мнениях.

— Хорошо. Если вы так считаете… Что же, в таком случае, принимайтесь за завтрак.

Никто не собирался спорить. От Гермионы не укрылось, каким пронзительно ледяным взглядом, какого она никогда еще у нее не видела, мисс Силвери смерила Снейпа. Что касается Малфоя, его она просто проигнорировала и спокойно пошла дальше. Гермиона пожала плечами и обернулась к своей соседке, которая, казалось, успела уйти в себя.

— Все в порядке?

— Да, спасибо… А теперь мне пора в башню, — с этими словами Касс схватила свои вещи и убежала прочь.

«Странная девочка», — подумала Гермиона.

Она была рада тому, что мисс Силвери вмешалась. После занятий с деканом ей удалось взять свои чувства под более надежный контроль, но если бы конфликт со слизеринцами зашел слишком далеко, она вряд ли смогла бы дать хоть какую-то гарантию того, что ничего не случится. Вскоре ее мысли вернулись к Касс. Ей было жаль девочку, и она решила, что надо будет поговорить о ней с Ремусом. Возможно, он что-то о ней знал.

Гермиона не заметила, как рядом с ней с самого начала пристроился Питер, который все видел.

«Я уж вас выслежу, и тогда мне поверят все», — думал он, поедая свой утренний тост.

Правда, это оказалось несколько сложнее, чем он думал. Гермиона и мисс Силвери практически не пересекались и вели себя друг с другом, как обычно, что раздражало наблюдателя . Питер сделал вывод, что нужно было действовать быстрее.

В обеденный перерыв Гермиона навестила Лунатика. Тот уже не выглядел так изможденным, как в последние дни. Девушка принесла ему книгу и села на краешек кровати. Одной из тем для разговора, разумеется, стала учеба, но затем Гермионе вспомнилось сегодняшнее утро.

— Мне нужно у тебя кое-что спросить, Ремус.

— Смело спрашивай. Что тебя интересует?

— Ты знаешь Кассиопею?

— Первокурсницу?

— Да, такая темненькая, симпатичная девочка.

— Да, она милая, но чрезвычайно застенчивая… в отличие от своего брата.

— У нее есть брат? — удивилась Гермиона.

— Да, и они похожи друг на друга примерно как день и ночь. И он с ней особенно не церемонится.

Гермиона заправила за ухо непослушную прядь волос и поинтересовалась:

— Кто ее брат?

— Да ты его уже знаешь. Северус Снейп.

Этого Гермиона никак не ожидала услышать и раскрыла от удивления рот.

— Но… — она долго не могла найти слов. — Но как может быть, что они с ним на разных факультетах?

— Кто знает, — пожал плечами Ремус. — Может, дело в том, что они только наполовину брат и сестра. Но зависит ли это от… Не знаю.

— Понимаю, — задумчиво проговорила Гермиона. Она была ошарашена этим открытием. Она не находила никаких сведений о том, что Снейп не единственный ребенок в семье.

— Так что с ней? — спросил Ремус и вернул ее в действительность.

— Ничего, она просто спрашивала о тебе, сказала, что ты помогал ей с уроками, и я предложила ей свои услуги. Если ты не против, конечно.

— Ни в коем случае. Как раз, тут я вовсе не могу быть против. Позаботься о ней, ей не хватает общения, не в последнюю очередь, из-за ее родственной связи с факультетом Слизерин.

— Понимаю, с удовольствием ей займусь, — кивнув, Гермиона посмотрела на часы. — К сожалению, мне надо идти. Сейчас занятия продолжатся, и еще я обещала мадам Помфри долго тебе не докучать.

— Хоть это совсем не тот случай, но ладно, — с улыбкой ответил Ремус.

Гермиона возвратила ему эту улыбку, прежде чем покинуть больничное крыло.

В холле она встретила Лили.

— О, ты была у Ремуса? — тотчас поинтересовалась рыжеволосая.

— Да, и передаю от него привет. Кажется, он скоро поправится.

— Рада слышать.

— А с тобой что? Ты сегодня прямо сияешь, — ухмыльнувшись, спросила Гермиона.

— Я? Сияю? — пролепетала Лили, покраснев.

— Ты правильно меня поняла, — подмигнула ей темноволосая девушка.

Мать Гарри коснулась ладонями собственных щек и попыталась набросить на лицо пряди своих густых волос. Затем она схватила Гермиону за руку и оттащила ее в укромное местечко под нишей.

— Кажется, ты была права, Гермиона. Джеймс вовсе не такой мерзавец, как я думала, — тихим голосом призналась Лили.

— Отлично, я рада, что ты это поняла. Так, значит, ты дашь ему шанс?

— Если он и дальше будет вести себя так прилично… Может быть. А что у тебя с Ремусом?

— А что у меня с ним должно быть?

— Только не надо притворяться, прошу тебя. Вы были бы чудесной парой.

Теперь настал черед Гермионы залиться краской.

— Вот уж спасибо. Мне действительно нравится Ремус как человек, но не более того.

— Ты уверена?

Гермиона чуть помедлила.

— Да, уверена.

— Жаль, но, может, ты еще изменишь свое мнение. Ремус замечательный парень, — предприняла Лили еще одну попытку.

— Нам надо на занятия, — бросила Гермиона, нарочно сменив тему, и рыжеволосой девушке осталось только глубоко вздохнуть в ответ.

— Ты права, — согласилась Лили, и обе они поспешили на послеобеденные уроки.

Когда вечер этого дня подошел к концу, Сириус попытался застать Гермиону одну, чтобы поговорить с ней с глазу на глаз. Но, казалось, в его планы вмешалось чье-то колдовство: она всегда была с кем-то, в большинстве случаев, с Лили. И в течение всего вечера эта ситуация и не думала меняться. Обычно для Бродяги не существовало никаких трудностей в том, чтобы поговорить с девчонкой, но с Гермионой, однако, это просто не получалось. Это не доставляло нетерпеливому гриффиндорцу никакого удовольствия, и он твердо решил добиться этого разговора.

Однако в последующие дни ничего не произошло. Ни Сириус, ни Питер не преуспели в своих начинаниях. Хвосту удавалось время от времени посматривать на Карту Мародеров, но на ней он видел Гермиону либо в библиотеке, либо у Черного Озера, либо еще где-нибудь в замке, по большей части, опять-таки в сопровождении Лили.

Иногда Гермиона виделась с Кассиопеей, продолжая давать ей дополнительные уроки. Хотя Ремус уже успел вернуться в башню Гриффиндора, ему было необходимо самому догонять пропущенный материал, так что он не сумел найти время для репетиторства.

Но и Гермионе тоже, в своем роде, не везло. Едва она успела успокоиться, как ей опять пришло в голову, что она все же хотела поговорить с Северусом. Тот, однако, судя по всему, намеренно избегал ее. Когда она встречала его, это обычно происходило во время еды около слизеринского стола, и она не могла с ним заговорить. Во время занятий ей это также не удавалось. Гермиона не могла даже передать записку, поскольку она постоянно была окружена Лили и Мародерами. В противном случае, возникло бы слишком много разговоров, чего Гермионе хотелось бы избежать. Так что ей, как и Сириусу, пришлось упражняться в терпении. Все-таки она справлялась с этим лучше, чем последний, поскольку ей приходилось думать о многом сразу. Помимо всего прочего, она продолжала оттачивать свое мастерство на занятиях Трансфигурацией с профессором Макгонагалл.

Как-то раз она сидела вечером в библиотеке и смотрела на страницы лежащей перед ней книги. Она не читала, слова перестали складываться в связные предложения.

— Гермиона?

— Мисс Силвери, — изумленно проговорила Гермиона и проследила взглядом за блондинкой, которая села напротив нее.

— Как у тебя дела? Ты кажешься такой задумчивой.

— Так и есть. В общем-то, я думала о нашем возвращении. Буду очень рада увидеть Гарри и Рона. Но, с другой стороны, так здорово быть здесь, знакомиться с людьми.

Понимающий кивок в ответ.

— Я даже узнала кое-что, что меня поразило.

— И что же?

— Вы знали, что у профессора Снейпа есть сестра? — прямо спросила Гермиона.

Легкий вздох сорвался с губ мисс Силвери, прежде чем она вновь кивнула.

— Да, мне это известно. Но я с сожалением должна тебе сообщить, что Кассиопея не переживет первый учебный год.

— Что? То есть… почему? Она такая чудесная девочка… — Гермиона не могла найти слов.

— На этот вопрос я не могу ответить. Дело в том, что тогда она исчезла, и никто больше никогда о ней не слышал и не видел ее.

— Это был…

— Темный Лорд? Нет, не думаю. Это стало бы известно. Как я уже сказала, никто не знает о ее местонахождении.

— Как я полагаю, тут мы ничего не можем изменить?

— Мне жаль, Гермиона.

— Может быть, взять ее с собой?

— Как ты себе это представляешь? Это ее время, к тому же ты сама знаешь, что мы находимся в состоянии войны. Такой неопытный ребенок, как она, легко может погибнуть. Ты бы действительно этого хотела?

— Нет! Конечно, нет! — быстро воскликнула Гермиона и покачала головой.

Сказанное мисс Силвери попало в самую болезненную точку. Гермиона с грустью посмотрела на собеседницу. Вот появился еще кто-то, кому она не могла помочь, и это доставляло ей неизъяснимые мучения.

Она опустила взгляд и не подняла его, когда мисс Силвери обняла ее, желая утешить.

— Мы должны смотреть в будущее, Гермиона, как бы тяжело это ни было, — мягко сказала она, гладя девушку по спине. — Думай о своих друзьях, о своей семье.

— Я думаю, правда. Только… слишком много их, запертых в моем сердце…

— Это можно понять. Мародеры — это нечто особенное.

— Не только они. Лили тоже. Она стала для меня настоящей подругой за это короткое время.

Наконец, Гермиона подняла глаза, и мисс Силвери увидела слезы, бегущие по щекам девушки. Она осторожно смахнула их с ее щек.

— Ты никогда не забудешь время, проведенное здесь, Гермиона. Сохрани его в своем сердце. Но ты нужна дома.

— Когда… когда точно мы возвращаемся? — спросила Гермиона после небольшой паузы.

— По моим расчетам, осталось еще около двадцати дней. Это ночь бала в честь Хэллоуина. Тогда ты сможешь со всеми попрощаться. Я уже обсудила это с профессором Дамблдором, и он со мной согласился. Ты, конечно, не сможешь быть с ними до конца откровенной, но ты должна с радостью пережить этот момент.

— Спасибо, я понимаю, — проговорила Гермиона.

Ее сердце словно отяжелело, и боль сковывала девушку при мысли о расставании с людьми, которые стали ей дороги.

— Пожалуйста, извините меня, мисс Силвери. Мне бы хотелось сейчас побыть одной.

— Да, конечно. Увидимся позже.

Женщина оставила Гермиону одну. Та поставила книги на место, после чего собрала свои вещи, запихнула их в сумку и бесшумно покинула библиотеку. Коридоры Хогвартса были пустынными, ни единого звука не доносилось до ее слуха. Впрочем, Гермиона была в этот момент не слишком наблюдательна. Поэтому она не заметила следовавшую за ней уже долгое время тень, которая обогнала ее, когда девушка свернула к башне своего факультета. Гермиона страшно испугалась, когда внезапно перед ней выросла человеческая фигура.

— Что за игру ты тут затеяла? — с тихой угрозой спросил Снейп.

— Северус, — растерянно прошептала Гермиона. — Что… что ты имеешь в виду? — спросила она, наблюдая за слизеринцем, который теперь сверлил ее взглядом.

— Мой вопрос предельно ясен, грязнокровка! — прошипел он. — Отвечай мне! Немедленно!

Гермиона помрачнела.

— Ты мне угрожаешь? Но я не боюсь тебя, Северус Снейп. Может, кого-то тебе и удалось бы запугать таким образом, но со мной этот номер не пройдет! Достаточно того, что ты издеваешься над своей сестрой, так оставь хотя бы других в покое. Иди, подлизывайся к этому кретину Малфою или еще подальше!

Гермиона вошла в раж и чувствовала, как в ней закипает кровь, а тело готовится к превращению.

— Я не понимаю, чего ты хочешь. Сначала ты меня предупреждаешь об опасности, а теперь ведешь себя, как последнее дерьмо!

Северус не изменил своего выражения, лицо его точно превратилось в холодную маску. Такого выпада он, разумеется, не ожидал, но не мог и не хотел признавать это.

— Возможно, я всего лишь надеялся получить выгоду, грязнокровка! — грубо крикнул он.

— Не тебе меня так называть…, Принц-полукровка! — парировала Гермиона и впервые увидела изумление, и даже ужас, отразившиеся на лице Северуса.

Однако он моментально взял себя в руки, шагнул к ней и жестко схватил ее за плечи.

— Больно… Отпусти меня сейчас же! — злобно проговорила Гермиона, и этот возглас тотчас перешел в звериное рычание, что заставило Снейпа отпрянуть.

Зрачки Гермионы расширились.

Нужно было бежать! Как можно дальше!

Она могла, конечно, сообщить о происходящем профессору Макгонагалл, пока еще не поздно, но путь к выходу из замка был короче пути к кабинету декана. Изо всех сил оттолкнув от себя слизеринца, она со всех ног помчалась к выходу, не заметив того, что от удара об стену Северус потерял сознание.

Вырвавшись наружу, она побежала по открытой местности, но добраться до леса в человеческом обличье ей не удалось.

— Гермиона, — тихо воскликнул кто-то, стоявший у открытого окна гриффиндорской башни, но белый лев, скрывшийся среди деревьев, не услышал этого оклика.

В темноте кто-то ударил кулаком по каменной стене башни, однако тот человек не издал ни звука. Послышалось невнятное бормотание, которое вскоре исчезло. Казалось, все это прошло незамеченным.

Гермиона пришла в себя лишь поздно ночью снова в спальне для девочек. Лили, к счастью, уже крепко спала, да и в любом случае девушка с каштановыми волосами была не в состоянии о чем-либо рассказывать. Она истощила в Запретном Лесу собственные силы и теперь погрузилась в сон без сновидений.

На следующее утро она с трудом смогла подняться с кровати. Судя по всему, ее подруга потеряла надежду ее разбудить и пошла завтракать одна. Пребывая в полусонном состоянии, Гермиона проскользнула в ванную, где ей удалось частично проснуться с помощью душа. Вернувшись в спальню, она бросила взгляд на часы и установила, что у нее осталось четверть часа, чтобы успеть что-нибудь поесть.

— Проклятье! — выругалась девушка и, наскоро одевшись, поспешила вниз, в общую гостиную.

Она промчалась мимо людей, тесной группой сидевших у камина, но у самого портрета ее задержал знакомый голос.

— Я думал, ты проспишь до вечера…

Гермиона резко обернулась и увидела Сириуса, уютно расположившегося в одном из кресел.

— А, это ты. Ты меня напугал, — улыбнулась она в ответ.

— Да, это я, — со странным взглядом ответил Блэк. — Мы тебя ждали.

— Ждали? Вы? Что ты имеешь в виду? В чем дело?

— Ты правильно расслышала: мы, — ответил он, а на лестнице внезапно появились Джеймс и Ремус.

Джеймс сверлил ее взглядом, в то время как Ремус смотрел на нее печально и разочарованно. Затем позади Гермионы открылся вход, и в гостиную вошел Питер, с отвратительной ухмылкой на лице. Гермиона с испугом узнала эту ухмылку и инстинктивно попятилась назад, в гостиную, дабы удалиться на безопасное расстояние от Хвоста.

— Ну? Мы ждем, — сказал Сириус, сложив ладони вместе и выжидательно глядя на нее.

Гермиона увидела свежие раны на костяшках пальцев.

— Что случилось? Сириус, ты поранился! — словно не замечая его слов, озабоченно воскликнула она.

— Это не имеет отношения к делу. Мы ждем объяснений. Кто ты такая? Что ты тут делаешь? И почему ты напала на Ремуса? — с угрозой проворчал Сириус.

Гермиона беспомощно переводила взгляд с одного Мародера на другого.

— Говори! — Бродяга медленно закипал. — Быстро!

— Сириус, прошу тебя, — вмешался Ремус.

— Нет, Лунатик! — властным жестом отмахнулся от него потомок Блэков. — Она атаковала тебя, и не один раз. Она что-то скрывает.

Гермиону будто парализовало. Дыхание стало затрудненным, она напряженно вслушивалась в эту короткую перепалку. Поскольку она по-прежнему не произносила ни слова, Сириус вновь обратился к ней.

— И когда ты собиралась нам сообщить, что ты анимаг?

Девушка едва успела открыть рот, как он заставил ее замолчать, в очередной раз подняв вверх руку.

— Не стоит придумывать отговорки! Я видел тебя сегодня ночью! Собственно говоря, я собирался поговорить с тобой и просто проходил мимо окна, но потом увидел тебя снаружи и видел, как ты превратилась!

— Пожалуйста, Гермиона, скажи… Скажи, что это неправда, — умоляюще проговорил Ремус.

Однако Гермиона опустила голову.

— Мне жаль. Это правда. Но я никому не хотела причинить вред, клянусь, никому! Пожалуйста, поверьте мне!

— И как нам тебе поверить? Мы даже не знаем, действительно ли ты та, за кого себя выдаешь! — сердито крикнул Сириус, приближаясь к ней.

— Я — Гермиона Грейнджер! Только… как, по-твоему, я могу это доказать?

— Это твоя проблема, а не наша, — бросил Сириус, не спуская с нее глаз.

— Пускай скажет, откуда она взялась! — расхрабрившись, предложил Питер, обнажив при этом свои кривые зубы. — Из какого времени! И почему Сириус, Джеймс и Лили должны умереть!

Услышав это, Гермиона вконец перепугалась. В горле у нее тотчас пересохло, и ей подумалось, что она вряд ли сможет выдавить из себя что-либо, кроме нечленораздельных звуков, вроде кряхтенья или кашля.

Однако она была избавлена от необходимости искать подходящие слова, потому что портрет снова отъехал в сторону, и появилась Лили. За ней вошла мисс Силвери. Последняя в тот же миг подняла волшебную палочку.

— Обли…

— Нет! Не надо! — Гермиона сразу обрела голос и встала между Мародерами и мисс Силвери. Лили неуверенно озиралась вокруг.

— Почему, Гермиона? Так будет лучше, ты знаешь почему.

— Да, но они умные ребята и вновь узнают об этом, — возразила Гермиона.

Мисс Силвери недоверчиво вздохнула, прежде чем опустить палочку. Затем она обернулась к Лили.

— Мисс Эванс, как можно скорее известите директора Хогвартса о возникшей чрезвычайной ситуации.

Рыжеволосая девушка тут же отправилась выполнять поручение.

— А теперь, господа? Гермиона? — серьезно произнесла мисс Силвери и указала палочкой на портретный проем.

Питер, успевший наполовину спрятаться за Сириуса, зашептал ему в ухо:

— Нам нельзя ей доверять. Как знать, что она задумала!

— Я сопровожу всех вас к профессору Дамблдору. Ни больше, ни меньше, — проговорила мисс Силвери, разумеется, расслышавшая это. — Идемте же. Надеюсь, мне не следует принуждать вас?

— Конечно же, нет, мисс Силвери. Я уверен, что все прояснится, — быстро сказал Ремус, прежде чем кто-то из его друзей успел ответить.

Сириусу совершенно не нравилось происходящее, но директору Хогвартса он доверял, так что он твердым и уверенным шагом вышел из гостиной. Питер, в общем и целом, придерживался сходной позиции, хоть и был слишком труслив, чтобы высказать свое мнение.

Итак, группа гриффиндорцев во главе с мисс Силвери покинула свою башню. Возле каменной горгульи, которая обычно охраняла путь к кабинету Директора, их уже ожидала Лили. Горгулья отпрыгнула в сторону, освободив коридор. Мисс Силвери пропустила молодых людей вперед и спокойно пошла следом, спрятав, наконец, палочку в недрах мантии.

Директор дружелюбно посмотрел на всех поверх своих очков-половинок.

— Пожалуйста, садитесь, — произнес он и тут же наколдовал несколько дополнительных кресел прямо из воздуха. — Что произошло? Мисс Эванс была очень взволнована.

— К сожалению, мистер Блэк стал свидетелем превращения Гермионы и сообщил об этом своим друзьям, — прямо объяснила ему мисс Силвери. — Я намеревалась стереть у них память на месте, но Гермиона воспротивилась.

— А почему, дитя? — понимающе кивнув, спросил Дамблдор у юной ведьмы.

— Мне ведь нельзя ничего говорить… — убитым голосом начала Гермиона. — Да все равно уже поздно. Я знаю Сириуса и Ремуса. Они достаточно умны, чтобы в свое время снова до чего-нибудь додуматься, даже если стереть им память. Потом все просто началось бы с заново.

Альбус молчал, в задумчивости поглаживая бороду.

— Что же теперь будет дальше, мисс Грейнджер?

— Не так уж и много осталось до нашего возвращения… — начала Гермиона.

— Возвращения? Куда? — немедленно спросил Сириус, скрестив руки на груди.

— Да, и пусть скажет, почему Сириус, Джеймс и Лили умрут, — не преминул добавить Питер.

Раздался приглушенный звук. Лили ахнула и закрыла себе рот ладонью.

— Что? … Повтори-ка. Я… умру?

Она с расширенными от испуга глазами смотрела на свою предполагаемую подругу.

— Это правда, Гермиона? Пожалуйста, скажи, что это не так.

— Мисс Эванс, прошу вас, — проговорил Директор. — Это верно, что мисс Грейнджер не отсюда, она путешественник во времени и пытается попасть назад, в свое время. Поэтому мисс Силвери и прибыла сюда. Я прошу вас, а также вас, уважаемые господа, не задавать ей больше никаких вопросов. Вы уже слишком много знаете, и нам остается лишь надеяться, что это не слишком сильно изменит будущее. И еще мне крайне любопытно, откуда у вас эта информация.

— Я все слышал, — прошептал Питер и постарался поглубже вдавить свое тело в кресло, в котором сидел.

— Где вы это слышали?

— В гостиной, — совсем уж невнятно пробормотал он, и мисс Силвери глубоко вздохнула.

— Это была моя ошибка. Я была уверена, что все спят, — сказала она.

Профессор Дамблдор ухмыльнулся.

— Никогда не стоит недооценивать Мародеров, мисс Силвери.

— Мне тоже так кажется.

— Простите, что перебиваю, но мне бы очень хотелось знать, почему я должен умереть, — вклинился Сириус. — И, по-моему, это касается не только меня, но и Джеймса с Лили.

— Я могу лишь согласиться со своим другом. Нам всем, конечно же, известно, что никто не вечен, но в данном случае все указывает на то, что естественная смерть нам не светит, — сказал Джеймс.

— Ваши рассуждения мне понятны, однако решение зависит не от меня, мистер Поттер.

Молодые люди разом повернули головы к Гермионе, которая упорно изучала собственные руки. Мисс Силвери подошла к ней, положила руку на плечо девушки и слегка сжала его.

— Мне очень жаль, — выдавила Гермиона, и первые слезы потекли по ее щекам. — Мне бы так хотелось всему этому воспрепятствовать, но что тогда станет с моим временем? — при последних словах она уже рыдала.

В кабинете Директора воцарилось молчание, но длилось оно недолго. Лили нарушила его, подойдя к Гермионе и заключив ее в объятия.

— Тише, успокойся. Ужасно слышать, что тебе суждено умереть, но ты моя подруга, и мне больно видеть, как ты страдаешь.

Теперь уже Гермиона зарыдала в голос и крепко обняла мать Гарри.

— Спасибо, Лили, — всхлипывала она, — спасибо.

— Не за что. Мы ведь друзья?

— Конечно, друзья.

Лили украдкой улыбнулась, затем повернулась к Мародерам. Джеймс тут же кивнул. На лице Сириуса ясно отразилась внутренняя борьба.

— Ладно, — в конце концов, заявил он, — придется согласиться, хоть я не намерен сдаваться. Не так-то просто меня победить, ясно?

Даже Гермиона улыбнулась после этих слов, правда, улыбка вышла несколько неестественной.

— Это тот Сириус, которого я знаю. Истинный боец, — проговорила она, отстранившись от Лили, чтобы вытереть слезы.

Атмосфера теперь существенно изменилась. Исключение составлял Питер, который ушел в себя, но никто не обратил на это внимания.

— Раз уж мы все выяснили, возвращайтесь к себе в башню. Сегодня я, пожалуй, освобождаю вас от занятий, — весело сказал Дамблдор.

— Спасибо, профессор! — раздался дружный хор, и все дружно повалили к выходу из кабинета.

Все, кроме мисс Силвери.

— Что такое? — обратился к ней Директор.

— Я думаю о том, что делать дальше. Я, разумеется, понимаю решение Гермионы, но что будет, когда мы отбудем назад?

— Я как раз над этим размышляю. Можете не волноваться, сосредоточьтесь на вашем возвращении.

— Да, профессор, — ответила женщина, с легким сомнением.

Они с Директором кивнули друг другу на прощание, и мисс Силвери ушла.

В это время Мародеры, Лили и Гермиона уютно расположились в гостиной в креслах у камина.

— Я знаю, что тебе нельзя слишком много болтать, но правильно я понимаю, что ты тоже ходишь в Хогвартс? — спросил Джеймс с ухмылкой.

— Да, это так. И я на самом деле сейчас на том же курсе, что и вы, и в Гриффиндоре, — ответила Гермиона.

— Хогвартс сильно изменился за эти годы? — спросил Ремус.

— Нет, выглядит по-прежнему. Так, какие-то мелочи, но они несущественны.

— Рад слышать. Тогда, должно быть, наша школа дорога тебе точно так же, как и нам.

— Да, ты прав, Лунатик.

Гермиона вздрогнула, поймав себя на том, что назвала оборотня его прозвищем. Он удивленно посмотрел на нее, и секундой спустя в его глазах блеснуло понимание. Юная ведьма откашлялась.

— Что совсем не претерпело изменений, так это отношения со Слизерином. Думаю, это так всегда и будет.

— Змеи есть змеи, — пожал плечами Сириус.

— Изменится ли кто-нибудь из них… — вздохнула Гермиона. — Ведь все мы волшебники и волшебницы, так что нет никакой разницы в том, кто от кого ведет свое происхождение, мне кажется.

— Так не только тебе кажется, — согласился Лунатик. — Но до тех пор пока существуют люди, думающие иначе, все так и будет продолжаться.

— Согласна с Ремусом, — вставила Лили. — Но, Гермиона, у меня к тебе один вопрос. Надеюсь, он не слишком… опасен.

— Что ты хочешь знать?

— Ну… как это сказать, — рыжеволосая девушка неуверенно замолчала и принялась наматывать прядь волос на указательный палец. — Твои родители. Они действительно…?

Гермиона покачала головой.

— Нет, они живы. Простите, что обманула вас, но мне нужно было срочно что-то придумать.

— Это мы понимаем. Не так ли? — Лили свирепо посмотрела на мальчиков.

— Конечно! Мы на тебя совсем не злимся, откликнулся Джеймс, тем самым заслужив улыбку, которая не часто появлялась на лице Лили.

Ее заметили также и Гермиона с Сириусом и не смогли сдержать ухмылки.

— Послушай, Миона, — обратился он к ней.

— Да.

— Я хотел бы еще раз извиниться. Ну, ты понимаешь.

— Все в порядке, Сириус. Забыли, ладно?

— Ладно, — Бродяга широко улыбнулся.

Тем временем у остальных гриффиндорцев был сдвоенный урок со слизеринцами — зельеварение у профессора Слизнорта.

С виду все шло, как обычно, но Северус в этот раз был погружен в свои мысли, занимаясь приготовлением зелья. Он не без оснований предполагал, что Мародеры, должно быть, опять что-то натворили, раз не присутствовали на уроке. Но еще более он удивлялся факту отсутствия Гермионы и Лили. Что-то тут было не так, и самым подозрительным элементом была Гермиона.

«Надо бы за ней еще внимательнее понаблюдать», — подумал он и вдруг услышал над собой голос.

— У вас какие-то проблемы, мистер Снейп?

— Нет, профессор. Все в порядке.

Несмотря на то, что Северус проявил повышенную бдительность, увидеть гриффиндорцев ему удалось лишь во время обеда. Он прищурился, глядя на то, как они вместе смеются за столом своего факультета. Зрелище Северусу совершенно не понравилось, в особенности неприятен был тот факт, что Лили и Джеймс сидели слишком близко друг к другу, обмениваясь, по его мнению, многозначительными взглядами. Он едва не заскрипел зубами в ответ на неожиданный вопрос Люциуса.

— Чего ты так уставился на грязнокровок? — поинтересовался тот, отправляя в рот вилку.

— Мне кажется, что они что-то замышляют, — тотчас ответил Снейп.

— Не посмеют они, — высокомерно заметил Малфой.

— Возможно, ты прав, Люциус.

Снейпу хотелось прервать бесполезный разговор, поэтому он высказал подобное предположение.

Он молча принялся за еду, а затем покинул Большой Зал раньше своих однокурсников, намереваясь понаблюдать за Гермионой. И он вскоре увидел ее в компании остальных гриффиндорцев: они дружно направлялись через вестибюль к выходу. Снейп неслышно прокрался вслед за ними и видел, как они устроились на берегу Черного Озера. При дневном свете спрятаться было негде, так что юноше пришлось прервать свою слежку. Помимо всего прочего, вскоре должны были вновь начаться занятия. Результаты своей деятельности не нравились слизеринцу, но на тот момент никаких идей у него не возникло.

Шанс подобраться к компании поближе не выпал и в последующие дни. И лишь однажды ему улыбнулась удача, когда он заметил, как Гермиона вошла в библиотеку. Снейп проследовал за ней и зашел за стеллаж, наблюдая за тем, как она садится за стол, за которым уже расположилась его сестра.

— Итак, здесь мы лучше всего повторим материал. В башне слишком шумно, — улыбнулась девочке Гермиона.

Кассиопея кивнула в ответ на эти слова и подняла взгляд от пергамента. В компании Гермионы она слегка оттаяла, во всяком случае, последняя констатировала, что девочка стала вести себя менее напряженно. Как и ее брат, она была умной и способной, но ее сильно тяготило то, что он был распределен на другой факультет, как и то, что ее поэтому избегали даже собственные однокурсники. Также отношение к ней Северуса причиняло юной колдунье боль, хотя она, по-видимому, свыкнувшись с этим, научилась неплохо скрывать свои чувства.

— Покажи, пожалуйста, над чем ты работала, — сказала Гермиона.

— Я размышляла над той нашей дискуссией, тут у меня кое-какие выводы, — объяснила Касс и протянула несколько свитков пергамента Гермионе. Та прочла их, не торопясь, прежде чем с одобрением кивнуть.

— Весьма толковые и четкие положения, действительно интересные, — похвалила старшая гриффиндорка.

Снейп, тем временем, задавался вопросом, о чем шла речь. Он успел заметить, что Гермиона была вовсе не глупа, и в тот момент ему сильно захотелось бросить взгляд-другой на пергамент, лежавший перед ней.

Он уже почти шагнул вперед, чтобы получше разглядеть написанное, как послышалось несколько голосов. Молниеносно схватив с полки первую попавшуюся книгу, он сделал вид, что погружен в чтение. Мимо него прошли несколько когтевранцев, которые покидали библиотеку. Вроде бы после этого в библиотеке не осталось никого, кроме Северуса и девушек, однако он все равно прислушался, чтобы убедиться в отсутствии других звуков. Но в тот момент, когда он собирался повернуться к Гермионе и Кассиопее, его слух уловил глухой удар и крик Гермионы.

— Касс? Кассиопея? Что с тобой?

Снейп встревожено посмотрел поверх полки с книгами и увидел, как его сестра обмякла на столе, а Гермиона склонилась над ней. Но, когда та хотела потрясти девочку за плечо, он выскочил из-за стеллажа.

— Не смей прикасаться к ней, грязнокровка! — злобно прошипел он, и Гермиона инстинктивно отпрянула.

Распахнутыми от удивления глазами он смотрела, как он легко поднял бесчувственную сестру на руки. Это смотрелось почти нежно, если бы не его яростный взгляд, сопровождавший это действие.

— И не подходи к ней больше! — бросил он, прежде чем выйти с Кассиопеей на руках из библиотеки и доставить сестру в больничное крыло.

Гермиона не могла пошевелиться. Она никак не ожидала, что все обернется подобным образом, и была шокирована внезапным появлением Снейпа. Ощущение, будто его горящие глаза просверливают ее насквозь, не покидало девушку. Этот взгляд пугал, и в то же время нес в себе нечто иное, напоминающее о взгляде будущего мастера зелий.

Казалось, прошло несколько минут, прежде чем она вышла из оцепенения. Быстро собрав свои вещи и вещи Кассиопеи, Гермиона помчалась в больничное крыло. Она хотела знать, что произошло и как себя чувствовала девочка.

Тихо проскользнув внутрь лазарета, она обнаружила там Северуса, сидящего возле больничной койки. Сама его поза не была такой почти застывшей, как обычно, сейчас казалось, что он как-то внутренне ослаб. Гермиона видела, как он что-то говорил своей сестре, гладя ее черные волосы, но она стояла далеко и не могла ничего расслышать.

Дальнейшее произошло мгновенно: Гермиона шагнула вперед, Северус заметил ее и послал ей злобный взгляд. Он хотел было накричать на нее, но внезапно появилась мадам Помфри.

— Мисс Грейнджер? Чем могу помочь? Вам нехорошо?

— Все в порядке, я только хотела проведать Кассиопею.

— Сейчас я не могу вам ничего сказать и прошу покинуть больничное крыло, — сухо произнесла медсестра, и Гермионе пришлось согласно кивнуть.

Она бросила быстрый взгляд на кровать больной и буквально прочла по тонким губам Снейпа невысказанную просьбу: «Исчезни, грязнокровка!»

Ей не оставалось ничего другого, кроме как уйти.

В полной задумчивости девушка направилось в гостиную Гриффиндора. Она переступила ее порог, не заметив своих однокурсников, и лишь когда кто-то схватил ее за плечо, она оглянулась и увидела перед собой лицо подруги.

— Миона, что случилось?

Сириус, Джеймс и Ремус тоже подошли к ней, озабоченно переглядываясь.

— Не здесь, — шепнула Гермиона.

— Тогда пошли к нам в спальню, — предложил Бродяга.

— Надо еще позвать Питера, — начал Сохатый, но Гермиона перебила.

— Не стоит специально искать его, Джеймс.

Сбитые с толку, Мародеры удивленно посмотрели на нее, затем пожали плечами.

— Как хочешь. Пошли.

Друг за другом они поднялись в спальню для мальчиков, где можно было спокойно поговорить.

— Так что произошло? — вновь спросила Лили, когда все расселись по кроватям.

— Я как раз из больничного крыла, — начала Гермиона.

— Разве ты не собиралась в библиотеку? — уточнил Джеймс.

— Там я тоже была, чтобы помочь Кассиопее.

— Сестре Нюниуса? Да какие у тебя с ней дела? — тотчас вставил Бродяга.

— Сириус! — воскликнули Ремус и Гермиона одновременно.

— Она не должна отвечать за брата, — добавила Гермиона. — Кассиопея замечательная девочка и уже успела настрадаться. И не вздумай больше при мне говорить так о ком-то, кого ты даже не знаешь!

— Ладно, ладно, — сразу стушевался Сириус.

— Что с Касс? — спросил Ремус, покачав головой после долгого взгляда на своего друга.

— Если бы я только знала. Мы с ней разговаривали, и тут она отключилась. Но я не успела ей помочь, потому что появился Северус и забрал ее. Разумеется, я хотела присмотреть за ней, но мадам Помфри меня выставила. Я волнуюсь, — закончила Гермиона и грустно опустила голову.

Лили, сидевшая рядом, взяла ее за руку.

— Возможно, сейчас ей лучше, — рыжеволосая девушка попыталась подбодрить подругу.

— Надеюсь, — ответила та.

— Если хочешь, можем потом вместе сходить, — предложила Лили.

— Было бы неплохо. Спасибо, Лили.

— Я с удовольствием.

— А если вдруг что-то пойдет не так, мы тебе поможем, правда, ребята? — спросил Джеймс своих друзей, и те кивнули.

Гермиона улыбнулась: как же она была рада своей дружбе с Мародерами и Лили.

Так они просидели вместе еще некоторое время, пока кто-то не позвал Лили, и она, попрощавшись, ушла.

— Джеймс? — обратилась к нему Гермиона.

— Что?

— Если все-таки не выйдет… ну, ты понимаешь, с больничным крылом, ты не одолжишь мне мантию-невидимку?

— Ты знаешь? — изумился он.

Гермиона хитро улыбнулась, склонив голову набок. Сохатый тут же понял, что в будущем это, скорее всего, станет известно, и почесал в затылке.

— Ну… ладно. Только если ты принесешь ее обратно.

— Конечно, я буду за ней смотреть.

Джеймс удовлетворенно кивнул.

— Тогда ты знаешь и о нашей Карте? — спросил Сириус.

— Да, знаю. Она оказывалась для нас, так сказать, иной раз весьма полезной, — ответила юная ведьма.

— Она и должна, — ухмыльнулся Бродяга. — И, кажется, она в надежных руках.

— Это так, — подтвердила Гермиона. — Вы проделали по-настоящему качественную работу.

— Похвала охотно принимается, — отозвался на это Ремус и подмигнул.

Они рассмеялись, но тут в комнату вошел Питер. Гермиона на мгновение прищурилась, увидев его.

— Вот вы где, — недовольно сказал он, — может, пойдем есть?

— Что, уже так поздно? — задал Джеймс вопрос, скорее, риторический, но на него положительно ответил живот Сириуса, громко заурчав.

Услышав это, все опять прыснули.

— Что ж, тогда нам лучше поторопиться, пока Бродяга не похудел.

В Большом Зале Гермиона огляделась, прежде чем сесть на свое место. Снейп в Зале отсутствовал. Внутри Гермионы вновь поднялась волна заботы по отношению к маленькой Кассиопее.

Ремус заметил, как изменилось ее лицо, он наклонился к ней и прошептал:

— Может, я тебя потом провожу? Если у Лили не получится?

Гермиона страшно удивилась его проницательности и запротестовала:

— Ты не обязан…

— Мне бы этого хотелось, к тому же кто-то должен проследить за тем, чтобы вас никто не потревожил.

Гермиона улыбнулась.

— Тогда ладно, — согласилась она и последовала примеру друзей, которые уже давно принялись за еду.

После ужина все пошли назад, в башню. Гермионе удалось встретиться с Лили лишь мельком, та сама подошла к ней с измученным видом.

— Миона, извини, пожалуйста, но я не смогу пойти с тобой. Меня заарканил комитет по подготовке к балу в честь Хэллоуина…

— Ничего, я справлюсь.

— Правда?

— Конечно, не волнуйся.

— Если что-то пойдет не так, дай мне знать.

— Обязательно!

Лили действительно очень сожалела о том, что все так получилось, и она не появилась в назначенный срок. Ремус, будучи старостой, тоже был задействован в подготовке к балу, но в этот вечер обсуждалось внешнее оформление замка, и это было заботой другой группы старост, к которой принадлежала Лили.

Так что Гермиона приняла предложение Ремуса помочь. Они подыскали себе укромный уголок, чтобы по Карте Мародеров выяснить, когда Касс останется одна. Время тянулось бесконечно долго, и лишь незадолго до официального закрытия больничного крыла они увидели, что мадам Помфри, по-видимому, выдворила Северуса. Однако Гермионе и Ремусу пришлось еще некоторое время выждать. В гостиной было еще слишком много народу, а медсестра все еще хлопотала вокруг Кассиопеи.

Они отправились в путь почти через час. Лили все еще не вернулась.

Укрывшись под мантией-невидимкой Джеймса, они покинули общую гостиную и стали тихо пробираться в сторону больничного крыла.

По пути им каким-то образом пришлось два раза уклониться от встречи с Директором, прижавшись к стене, но других проблем на своем пути они, к счастью, не встретили. Из предосторожности, перед тем как открыть дверь лазарета, они бросили взгляд на Карту. Медсестра заперлась в своей комнате, больше никого поблизости не было. Тогда молодые люди тихонько отворили дверь и прошмыгнули внутрь.

— Люмос, — прошептала Гермиона и сняла с себя мантию.

— Я подожду здесь, у двери, на всякий случай, — тихо произнес Ремус, и девушка кивнула в ответ.

Робко ступая по полу, Гермиона приблизилась к койке, на которой лежала Кассиопея. Осторожно присев на краешек кровати, она всмотрелась в лицо девочки, которое было бледнее обычного, с прилипшими к нему прядями волос.

— Касс, — позвала она, не надеясь на ответную реакцию.

Сон девочки становился все более беспокойным, глаза под закрытыми веками двигались быстро и судорожно. Голова Касс начала метаться по подушке, что вконец встревожило Гермиону. Она мягко обхватила ладонями голову девочки, пытаясь успокоить ее, и тотчас почувствовала, какой холодной и влажной была ее кожа. Но не это поразило ее больше всего. Юная ведьма ощутила, будто ее саму пронизывает некая энергия, что заставило ее отпрянуть назад, услышав слабый стон Кассиопеи. Девушка едва не вскрикнула во весь голос, едва удержавшись от этого.

«Что это было?» — спросила она саму себя, переводя взгляд от девочки на свои руки и обратно. Подстрекаемая любопытством, она, спустя несколько мгновений, вновь протянула руки к сестре Северуса и опять ощутила эту энергию, которая, казалось, пыталась завладеть ей. Гермиона почувствовала, как участился ее пульс. Никакой боли не было, но ее внимание было полностью сконцентрировано на энергии, пронизывающей ее тело все сильнее, заполняя до краев ее душу. Затем ее внимание переключилось на Кассиопею, и больше она ничего не замечала, в том числе Ремуса, который что-то кричал.

Ремус пытался предупредить ее о том, что пора уходить. Когда Гермиона никак не отреагировала, он посмотрел в ее сторону и увидел небольшое, яркое свечение вокруг обеих девушек. Он испугался и на секунду потерял контроль над ситуацией.

— Что здесь происходит? — прошипел голос рядом с ним. — Что эта проклятая грязнокровка делает у моей сестры?

Ремус резко обернулся. Он уже до этого успел снять мантию-невидимку, и теперь слизеринец, конечно же, увидел его.

— Ты что тут делаешь? — выпалил Ремус.

— Это я тебя должен спросить! — огрызнулся Снейп.

Но Ремус не успел ответить, поскольку в помещении внезапно загорелся свет, и они увидели медсестру.

— Надеюсь, у вас наготове хорошая отговорка, и вы сможете объяснить мне, что тут происходит, — строго произнесла она, уперев руки в бока. — Я жду!

Ремус, как и Северус, уставился на Гермиону. Все, что он смог сделать, это указать рукой на девушек, и мадам Помфри, наконец, обратила на них внимание. Ее глаза расширились от ужаса, но она тотчас взяла себя в руки и поспешила к кровати.

— Стойте! — раздался властный голос со стороны входа в лазарет, где стояли Ремус и Северус.

Все, кроме Гермионы и Кассиопеи, посмотрели в ту сторону. На пороге больничного крыла стоял директор школы, а рядом с ним — декан Гриффиндора. Однако, как только взоры обратились к ним, молча расступились, давая путь мисс Силвери. Та прошла мимо юношей, словно не заметив их, и быстрым шагом направилась к кровати Кассиопеи.

— Пожалуйста, не прерывайте этот процесс, — проговорила она, и медсестра изучающе посмотрела на нее.

— Это почему?

Мисс Силвери подняла на нее свои сверкающие голубые глаза.

— Судя по всему, между ними возникла некая связь, и весьма крепкая, — спокойно ответила светловолосая женщина, — поэтому не стоит наугад пытаться ее разорвать.

— Другого объяснения у вас, разумеется, нет?

— Я не вмешиваюсь в вашу работу, мадам Помфри, и поверьте, не будь это так серьезно, не вмешалась бы и сейчас!

— Поппи, — поспешно вставил Дамблдор, — оставь их.

— Но, Альбус, — запротестовала та.

Северус в этот момент вышел из ступора.

— Кассиопея моя сестра, и я не хочу, чтобы эта… гриффиндорка была возле нее! — прорычал он.

— Не волнуйся, с ней скоро все будет в порядке, — ответила ему мисс Силвери, чем заслужила злобную гримасу.

Она хотела еще что-то добавить, но осеклась, потому что Касс вновь издала слабый стон. По ее бледному лбу ручьями стекал пот. Гермиона дрожала всем телом.

Казалось, на миг все впали в оцепенение. Но вот мисс Силвери медленно приблизилась к Гермионе и тронула ее за плечо. В следующую секунду она отпрянула и встряхнула рукой, как будто через ее пальцы прошел электрический заряд. После этого все остальные также пришли в движение. Мадам Помфри немедленно захотела осмотреть руки мисс Силвери, но та лишь отрицательно покачала головой и вновь повернулась к девушкам. Свечение, окутывавшее их, постепенно меркло, пока не исчезло совсем и Гермиона не обмякла на кровати. Ремус, начавший незаметно подкрадываться к месту происшествия, тотчас очутился около нее и успел удержать ее прямо, прежде чем посмотреть на Кассиопею. Она как раз пришла в себя. Увидев его, девочка улыбнулась. Улыбка, от которой непонятный страх обуял всех присутствующих, затем легкий хлопок — и Кассиопея исчезла.

За этим последовала мертвая тишина. Теперь все взгляды были направлены на опустевшую больничную койку. Лишь мисс Силвери обменялась многозначительным взглядом с Директором, и тот, заметив это, взмахнул палочкой и прошептал: «Обливиэйт». Заклинание тотчас подействовало, и глаза остальных, кроме мисс Силвери, подернулись пеленой забвения.

Дамблдор откашлялся.

— Я полагаю, мистер Люпин, вы спокойно можете оставить мисс Грейнджер на попечение мадам Помфри, — спокойно произнес он.

Люпин машинально кивнул.

— Что до вас, мистер Снейп, я провожу вас в подземелья.

Черноволосый юноша также слегка кивнул и молча последовал за Директором, в то время как Макгонагалл вышла вслед за Ремусом в направлении башни Гриффиндора.

Альбус устроил все так, чтобы свидетели твердо усвоили себе тот факт, что Кассиопея из-за проблем со здоровьем не могла больше посещать школу и была отправлена в особое место для лечения, расположенное далеко от Хогвартса. Северусу при этом было внушено, что он не может пока навещать сестру, и эту информацию он принял со смешанным чувством вины и досады.

Версия же для Гермионы была выстроена таким образом: она перенапряглась, ей стало плохо, и Ремус доставил ее в больничное крыло. Таким образом, лишних вопросов не последовало.

Лили и Мародеры навещали Гермиону, которая вскоре поправилась. Правда, при ходьбе она все еще ощущала легкое головокружение.

Пролетали дни, и в Хогвартс все пошло, наконец, своим чередом.

Гриффиндорцы сидели за своим столом, и, полный недобрых предчувствий, наблюдал Северус за тем, как с явной уверенностью обнимал Джеймс Лили, и как она прижималась к нему. От этого зрелища юным слизеринцем овладевала самая настоящая ярость.

И лишь постепенно он начал замечать, что хотя ощущения, в сущности, остались прежними, но все же это было не как в тот день, когда он обозвал Лили грязнокровкой. Это не давало ему покоя, как он по-прежнему мог себе признаться, но это было… другим. Однако понять, что происходит, он не мог и считал, что все должно проясниться само собой.

Вновь и вновь Снейп посматривал в сторону Лили, будь то во время урока или в перерывах, при этом его взгляд непроизвольно соскальзывал на Гермиону, чего он себе никак объяснить не мог.

Гермиона, в свою очередь, поначалу ничего не заметила. Только ей приходилось все чаще оборачиваться, поскольку она чувствовала, что кто-то за ней наблюдает. Однако точно установить, кто это, девушке не удавалось. Мысленно Гермиона уже пребывала в будущем. Но она не могла забыть о Кассиопее и часто задавала сама себе вопрос относительно теперешнего самочувствия девочки. Но этот вопрос оставался без ответа.

Дни так и продолжали мирно течь, и хэллоуинский бал приближался стремительными шагами. Джеймс пригласил Лили пойти с ним, на что получил согласие. В ее глазах он сильно укрепил свои позиции, так что она была не прочь попытаться построить с ним отношения, и с тех пор она сияла, как радостное солнце. Гермиона отнеслась к этому проявлению с благожелательной улыбкой. Ее, в свою очередь, приглашали Сириус и Ремус, но она отказала обоим. Они могли пойти с ней только как друзья. Оба были этим слегка подавлены, но, в конце концов, им пришлось примириться с ее решением.

Когда наступил тот самый вечер, Гермиона и Лили задержались в спальне для девочек.

— Да не вертись же, Лили! Так твои волосы не лягут нормально до утра, — с улыбкой произнесла Гермиона.

— А я ему понравлюсь? — тотчас спросила рыжеволосая, нервно ерзая.

— Скажем так, если сейчас же не успокоишься, то нет, — сухо ответила на этот вопрос Гермиона, и Лили послушно замерла.

Гермиона осмотрела ее и хихикнула.

— Конечно же, ты ему понравишься, можно не сомневаться.

Лили покраснела.

— Спасибо за то, что помогаешь мне.

— Да брось, мне это лишь в удовольствие, — тут же отозвалась Гермиона и заправила за ухо прядь каштановых волос. — Ну что же, ты готова. Посмотрись в зеркало.

Лили встала со стула и подошла к зеркалу.

— Ух, ты, — сорвалось с ее губ. — Это… это выглядит потрясающе.

— Я же сказала, — пожала плечами Гермиона. — А теперь быстро надевай платье, я тоже сейчас стану собираться.

Лили кивнула и надела свое бальное платье, которое великолепно на ней сидело. Оно было выдержано в кремовых тонах и декорировано каймой из темного бархата, что выгодно подчеркивало фигуру девушки. Платье Гермионы имело похожий покрой, но его низ был слегка ассиметричен, что придавало наряду свою оригинальность. Бордовый цвет удивительно шел Гермионе. Что же касается ее пышных волос, Лили удалось их слегка собрать вместе с помощью заколок.

Они весело смотрели друг на друга, несмотря на осознание того, что это будет их последний вечер, проведенный вместе. В эту ночь на небе сияла полная луна, и Гермиона должна была вернуться в свое время. И все же обеим хотелось насладиться этими последними часами.

— Кажется, нам пора идти, пока мальчики не передумали, — пошутила Гермиона.

— Тут ты права, — фыркнула Лили, и они вместе покинули спальню, чтобы внизу, в общей гостиной, встретиться с остальными.

Джеймс и Сириус вместе ожидали их, и первый то и дело попытался пальцами укротить свои волосы, что напомнило Гермионе Гарри.

Она вглядывалась в окружающее, чтобы запомнить все до мелочей. Джеймса, которому было сильно не по себе. Сириуса, который стоял с неприступным видом рядом со своим другом, в рубашке с нарочито расстегнутым воротом. И Ремуса, опустившегося в одно из кресел.

Он заметил девушек и поднялся, при этом рот у него открылся от изумления, однако он ничего не сказал.

— Лунатик? — Сохатый как раз пытался что-то у него выяснить, но ответа так и не получил.

Джеймс проследил за направлением взгляда друга и увидел то, что привело его друга в немое оцепенение. Быстрым движением он толкнул локтем Сириуса, отчего тот заворчал. Впрочем, он тоже через секунду умолк.

Гермиона и Лили, не удержавшись, хихикнули.

— Лично мы собирались на бал, — сказала Лили, — но если вы передумали…

Джеймс моментально подскочил к ней и галантно предложил ей взять его под руку.

Ремус и Сириус подошли к Гермионе.

— Мы тоже не собираемся пропускать веселье, — заявил Бродяга, и Гермиона, усмехнувшись, кивнула.

Вместе они вышли из башни и пошли на праздник.

Перед входом в Большой Зал множество других учеников ждали, пока их впустят, и это ожидание должно было продлиться еще некоторое время. При взгляде на помещение дух захватывало. Воистину школьный комитет постарался на славу. В воздухе парили тыквы, повсюду были пристроены дополнительные сидячие места, щедро снабженные жутковатыми аксессуарами, что, тем не менее, сохраняло романтичную атмосферу.

Компания вскоре разместилась за своим столом, откуда было совсем близко до танцевальной площадки и в то же время можно было окинуть взором весь зал. Как только все заняли свои места, директор школы поднялся со своего кресла и, улыбаясь, оглядел праздничный зал.

— Дорогие друзья. Я не стану утомлять вас скучной речью. Скажу лишь спасибо тем старательным рукам, которые ответственны за организацию и проведение этого бала.

Все громко зааплодировали, и Альбус сделал короткую паузу.

— Наслаждайтесь и празднуйте! Всем приятного аппетита!

Не успел замереть голос Дамблдора, как тарелки на столах наполнились едой, и повсюду зашумели разговоры.

Когда все насытились, музыкальная группа заиграла первый танец, и Альбус с Минервой вышли на танцпол. Спустя некоторое время по нему двигалось уже много пар, неторопливо танцуя в такт музыке. Лили в большинстве случаев танцевала с Джеймсом, в то время как Гермиона составляла пару Ремусу и Сириусу по очереди. Впрочем, к удовольствию юной ведьмы, ее приглашали и другие ученики.

Северус все это время наблюдал за этим оживлением с мрачным видом. Его настроение было на нуле, и никто, даже Люциус не заговаривал с ним. Последний хорошо знал своего друга и предпочел наслаждаться вечером.

Вскоре Альбус отослал младшекурсников в их спальни, что было воспринято недовольным ворчанием. Они, естественно, хотели остаться на празднике, но под строгим взглядом Директора, а также деканов подчинились этому указанию, так что через некоторое время в Зале остались только представители старших курсов.

До полуночи оставалось совсем немного. Гермиона уже успела потерять счет времени, когда внезапно обнаружила перед собой мисс Силвери, которая кивнула профессору Дамблдору.

«Пора», — тихо прошептала она Мародерам и Лили, которые в это время вновь все вместе сидели за столом.

Они тотчас встрепенулись и встретились с многозначительным взглядом Дамблдора. Тот кивнул им и вместе с Минервой удалился через дальний выход из Зала. Джеймс и Лили, в свою очередь, вышли вслед за ними. Они намеревались разделиться, чтобы их групповое исчезновение не бросилось никому в глаза. Немного погодя вышли Ремус, Сириус и Гермиона. С виду все прошло благополучно.

Все участники события собрались у Черного Озера. Подойдя к мисс Силвери, Гермиона обернулась.

— Быть здесь, с вами, было чудесно. Огромное спасибо вам за то, что вы были так добры ко мне, — грустно сказала она и опустила голову, чувствуя, как в уголках глаз собираются слезы.

Она не хотела плакать, но когда ее заключили в крепкие объятия, девушка не смогла сдержаться.

— Это тебе спасибо, Миона, — прошептала Лили, по щекам которой также бежали слезы.

Они стояли, обнявшись, когда приблизились Мародеры. Обняв на прощание Гермиону, Джеймс затем потянул Лили к себе, чтобы утешить.

Объятия Сириуса были более сердечными.

— Береги себя, девочка, — проворчал он.

— И ты себя, — улыбнулась Гермиона.

— Я-то всегда начеку, — подмигнул юноша, прежде чем уступить место Ремусу.

Тот стиснул девушку в объятиях и слегка задержал их, перед тем как отпустить.

— Надеюсь, мы еще увидимся.

— Разумеется. Но тебе следует поторопиться, скоро выйдет полная луна.

Лунатик кивнул и отступил назад. Теперь настала очередь Альбуса и Минервы.

— Мы желаем вам счастливого пути.

— Огромное спасибо, — ответила Гермиона.

Мисс Силвери также попрощалась, и вскоре после этого обе они исчезли. Лили плакала на плече у Джеймса, а он гладил ее по спине. Затем все медленно отправились обратно в замок.

Альбус покинул место прощания последним. Вздыхая, он смотрел вслед шедшим впереди людям. Затем достал свою волшебную палочку и стер воспоминания о Гермионе и мисс Силвери не только из их памяти, но и из памяти всех прочих.

Через несколько минут на небо взошла луна, и из глубины Запретного Леса раздался громкий вой.

Во время путешествия во времени Гермиона инстинктивно зажмурила глаза. Сперва появилось такое чувство, будто ее затянуло в мощный водоворот, но затем ее слегка тряхнуло, и это странное ощущение пошло на убыль.

— Мы прибыли, — услышала она голос мисс Силвери.

Гермиона медленно открыла глаза и, слегка ошеломленная, огляделась.

— Пойдем, нам нужно в замок, нас ждут.

Гермиона несколько скованно кивнула, перед тем как отправиться в путь. Вместе они достигли главных ворот, которые были распахнуты. Гриффиндорка вздрогнула, когда знакомая фигура внезапно появилась перед ними.

— Вот и вы, наконец! Входите, — Гермиона тотчас узнала этот голос, в котором явственно слышалось облегчение.

— Профессор Макгонагалл, — проговорила она, улыбнувшись.

Профессор отступила в сторону, чтобы дать им пройти. Они стали подниматься по бесконечным ступеням в кабинет Директора. Минерва назвала пароль, и вскоре их небольшая группа оказалась перед запертой дверью. Декан Гриффиндора открыла ее и, сопровождаемая Гермионой и мисс Силвери, вошла в кабинет.

— Они наконец-то вернулись, Альбус, — произнесла Макгонагалл и шагнула в сторону.

Увидев лицо Дамблдора, Гермиона застыла на месте. Ноги у нее подкосились, и мисс Силвери пришлось поддержать ее, чтобы она не рухнула на пол. Женщина оттащила Гермиону к свободному креслу и бережно усадила ее в него. Девушка не могла произнести ни слова. В конце концов она в упор уставилась на Альбуса.

«Как он тут оказался? Он… он ведь умер!» — мысли роем проносились у нее в голове и громогласно звучали в ушах.

«Наверное, мы ошиблись временем!»

— Мисс Грейнджер, я очень рад видеть вас вновь и в добром здравии, — промолвил старик, посмотрев на нее поверх своих очков-половинок. — Судя по вашему взгляду, вы удивлены тем, что видите меня здесь, — добавил он, словно прочитав ее мысли.

Гермиона в ответ не сумела выдать ничего, кроме едва заметного кивка. Но этого оказалось достаточно.

— Я охотно вам все объясню, — начал Дамблдор, но его прервал оглушительный стук в дверь, которая вслед за этим распахнулась.

— ГЕРМИОНА! — раздался крик, и девушка вскочила с кресла.

— Гарри! Рон! — пробормотала она, и в следующую секунду все трое крепко обнимали друг друга, и в этот раз Гермиона вновь не смогла сдержать слез.

На некоторое время троих друзей оставили в покое, чтобы дать им прийти в себя. После чего они повернулись к Дамблдору, с улыбкой наблюдавшему за ними. Легким движением руки он попросил их сесть, что они и сделали. Профессор Макгонагалл и мисс Силвери стояли при этом несколько поодаль. Сев, Альбус соединил свои ладони, и тотчас стали видны обугленные пальцы на правой руке.

— На чем я там остановился? Ах да, вы спрашивали, почему я здесь, мисс Грейнджер, — начал он, и Гермиона согласно кивнула.

— А почему его здесь не должно быть, Гермиона? — с изумлением спросил Гарри, взглянув на нее.

— Уверен, сейчас все прояснится, — произнес Директор. — Как вы уже, наверное, догадались, я стер память у всех учеников и профессоров, когда вы с мисс Силвери исчезли. Но с собой я то же самое проделать не мог. Тогда я наполнил воспоминанием о том периоде небольшой флакон и потом применил сложный магический прием, чтобы забыть об этом действии. Однако сам флакон я сохранил, что, вероятно, было не совсем правильным, но впоследствии оказалось для меня весьма полезным. Так получилось, что я перепутал флаконы и случайно вылил это воспоминание в Омут Памяти, после чего получил возможность просмотреть все, что тогда произошло, по порядку.

— Все понятно, сэр. Я ведь пыталась оставить все без изменения, но, если я все-таки что-то натворила… Простите меня, сэр. Я очень рада вас видеть, только в мое время… вас не было, — пробормотала смущенно Гермиона.

— Что же… возможно, вы сумеете описать мне произошедшее в том времени, которое вы покинули, — предложил ей Дамблдор. После секундного раздумья девушка кивнула.

Она рассказала о крестражах и о том, как Директор сорвался с башни. Никто не произнес ни слова, пока она не закончила.

— Теперь вы понимаете, сэр?

— Разумеется, мисс Грейнджер. Похожая ситуация действительно имела место, но мистеру Малфою и Пожирателям Смерти помешали.

— Что с профессором Снейпом? Он ведь использовал против вас Непростительное Заклятие!

— Он присутствовал при этом, однако, как я уже сказал, ни у кого не было возможности действовать так, как было задумано.

— И кто же это был? Что в конечном итоге произошло? — спросила Гермиона, но в этот момент дверь в кабинет распахнулась и с треском врезалась в стену.

Тяжело дыша, в кабинет вошел Ремус Люпин. Гермиона уже собиралась вскочить с кресла, как появились еще двое и протолкнули Люпина в помещение. Оставшиеся силы покинули юную ведьму, стоило ей их узнать.

— Пора! Атака начинается, — скрипучим голосом провозгласил Грозный Глаз Грюм.

Гарри и Рон быстро встали и потянули за собой Гермиону.

— Пойдем, Миона! Надо идти!

Подобно безвольной марионетке, она слабо кивнула и последовала за юношами, при этом не сводя глаз с тех, мимо кого проходила.

— Привет, Миона, — произнес мужчина с улыбкой, которая тотчас погасла. — Если останемся живы, все тебе объясним.

Гермиона машинально кивнула.

— Хорошо, Сириус, — выдавила она, едва не споткнувшись о ступеньки и не упав. К счастью, девушка успела вовремя схватиться за своих друзей.

Едва они успели пройти мимо каменной горгульи, как о стену ударилось и взорвалось несколько заклятий. Это заставило Гермиону отодвинуть пережитое на второй план и подготовиться к предстоящей битве. Она вслед за друзьями вбежала в вестибюль, где уже шло сражение, и члены Ордена Феникса сражались бок о бок с членами Отряда Дамблдора.

Гарри, Рон и Гермиона смешались с толпой и также изо всех сил стали держать оборону. В поле зрения Гермионы то и дело мелькали то Ремус, то Сириус, то Джеймс, но она не могла сосредотачивать на них свое внимание, поскольку в этом случае заклятия было бы не избежать.

Каким-то образом им удалось оттеснить Пожирателей Смерти, но времени на передышку не было. В то время как большинство осталось охранять занятые позиции, трое друзей вместе с Мародерами и профессором Макгонагалл вышли наружу. Было видно, что нападающие вроде бы отступают, как и приведенные ими великаны. Группа остановилась, чтобы осмотреться.

Взгляд Гермионы невольно взметнулся вверх, к небу: оно было затянуто бесчисленными облаками. И вдруг они расступились, и яркая полная луна засияла в небе. Девушка оглянулась в поисках Лунатика.

— Ремус!

Он взглянул в ее испуганное лицо и почувствовал, как его тело начало превращаться. Минерва со свистом выдохнула.

— Назад! — в ужасе вскричала она. — Он не принял…

Сириус и Джеймс попытались сдержать своего друга, но у них не было никаких шансов. Едва Ремус превратился в оборотня, он легко стряхнул их, как мотыльков. Вслед за этим раздался его протяжный вой, и Гарри с Роном отступили назад. Джеймс и Сириус также превратились в животных и заступили путь оборотню. Но казалось, что того этим было не задержать.

— Нет, вы пораните его! — вскрикнула Гермиона, пробираясь к Лунатику.

— Гермиона, нет! Это слишком опасно! — Гарри и Рон отчаянно пытались удержать ее.

Однако когда оба юноши схватили подругу за руки, они ощутили странную перемену, и в следующую секунду они выпустили девушку, не имея сил что-либо предпринять. Им осталось лишь смотреть, как Гермиона превращается в огромного белого льва, чья серебристая шерсть засверкала в лунном свете.

— Миона, — проговорил Рон, услышав ее рычание.

В несколько прыжков львица очутилась рядом с Ремусом, который, похоже, ждал этого, и они сцепились. Сириус сделал попытку поспешить к ним, но Сохатый остановил его, после чего превратился обратно в человека.

— Это не имеет смысла, Бродяга, ты же знаешь.

— Но они нам нужны! — возмущенно воскликнул тот, приняв человеческий облик.

— Я знаю, но мы ничего не можем сделать. Нам нельзя отвлекаться!

— Что с Гермионой, папа? — спросил Гарри, вместе с Роном подбежав к ним.

— Она анимаг, сын. Мы не можем ей помочь, равно как и Ремусу, сейчас нам приходится туго…

— Но одна возможность все же существует, — произнес кто-то.

Из замка вышли профессор Дамблдор и мисс Силвери.

— Альбус, что ты собираешься делать? — спросила Макгонагалл.

— Не я, Минерва, — ответил он и кивнул на мисс Силвери, которая выступила вперед и зашагала дальше, мимо Мародеров.

— Не задерживайте ее, — попросил Директор и покачал головой в ответ на вопрошающие взгляды, указывая на «зрелище», которое разыгрывалось перед ними. В ту сторону и направлялась мисс Силвери.

Противники в тот момент стремительно окружали друг друга, злобно рыча, но светловолосая женщина была невозмутима.

— Отойди назад, Гермиона, — обратилась она ко льву, тот, однако, не сдвинулся с места.

— Доверься мне сейчас, — четко произнесла мисс Силвери, прежде чем повернуться к оборотню и посмотреть ему в глаза.

Тот, в свою очередь, медленно, но уверенно изготовился к прыжку, в то время как она остановилась прямо перед ним и положила свою тонкую, изящную руку ему на лоб. Тело Ремуса пронзила сильная дрожь.

— Лунатик, — прошептала женщина, не ослабляя глазного контакта.

Ее голос утих, но губы продолжали шептать неразличимые слова, которые возымели действие.

Напряжение спало, и Ремус, заскулив, склонил свою громадную голову.

— Что произошло, мисс Силвери? — Гермиона, успевшая превратиться, подошла к волшебнице.

— Я только что донесла до него, что друзья не должны биться между собой. Теперь идем, нам нужно подготовиться к следующей волне атаки. — Мисс Силвери мягко улыбнулась.

Гермиона согласно кивнула, глядя на Лунатика, который с опущенной головой, неуклюже ступая, следовал за ними.

Остальные, словно зачарованные, наблюдали за ними, не в силах понять, что это было. Им, прежде всего, было неизвестно волшебство, имеющее такой эффект. Но времени на то, чтобы задать соответствующий вопрос, у них не было. Внезапно прозвучал голос Волдеморта. Он предложил сражающимся сделать передышку, чтобы позаботиться о раненых и убитых. Помимо этого они должны были выдать ему Гарри в течение часа, в противном случае все будут полностью истреблены все, кто оказал поддержку и помощь сыну Джеймса.

— Ты останешься здесь, — строго сказал Сохатый сыну.

— Но, папа, ты же знаешь, я — Избранный…

— Никаких возражений, Гарри! Мы справимся с ним и без того, чтобы ты сдавался ему. Твоя мать поступила бы так же.

Гарри подавил краткий вздох и сжал руки отца, которые тот положил ему на плечи.

— Нужно воспользоваться моментом, чтобы оценить наше положение, — проговорил Альбус.

Они, один за другим, прошли внутрь замка. Снаружи остался только Ремус, взявшийся наблюдать за происходящим и обещавший предупредить об опасности.

В Большом Зале уже началось оказание помощи первым раненым, и в этом были задействованы все. В этой суете никто не заметил, как трое друзей покинули зал, а затем и замок. Выбравшись оттуда и оглядевшись, они не заметили Ремуса. Поскольку их целью была Визжащая Хижина, они поспешили к Гремучей Иве. Но как только они ее обездвижили, к ним подступила фигура.

— Раз вы невидимы, значит, и слышать разучились?

— Мисс Силвери! — воскликнули друзья, и женщина улыбнулась.

— Не пугайтесь. Судя по всему, мне вас нипочем не удержать, так хоть провожу вас.

Троица переглянулась, осознавая, что им осталось слишком мало времени, чтобы тратить его на споры. Поэтому друзья согласно кивнули и друг за другом спустились в туннель.

Пройдя его до конца, они были вынуждены молча наблюдать за ужасной сценой: змея Нагайна вонзила свои клыки в шею Снейпа, и из раны заструилась кровь.

Дождавшись, пока Волдеморт покинет хижину со своей любимой змеей, все четверо вышли из своего укрытия и приблизились к умирающему. Казалось, он все еще был в сознании и узнавал тех, кто склонился над ним. Он разомкнул губы, но не смог произнести ни звука. Мисс Силвери, вставшая на колени сбоку от него, посмотрела на остальных по очереди.

— Вы ничем не сможете здесь помочь, быстрее, уходите!

Трое друзей не сдвинулись с места.

— Сейчас же! — крикнула она, и Рон с Гарри выпрямились.

— Я догоню вас, — уже мягче добавила мисс Силвери и вновь повернулась к черноволосому мужчине, лежащему перед ней.

Шаги ребят стали удаляться и затихли.

— Ты будешь жить, Северус, — прошептала она, крепко схватив его руку, покрытую ее собственной мантией.

— Вы поможете ему, как Ремусу?

Мисс Силвери вздрогнула.

— Гермиона? Ты должна вернуться в замок!

— Нет, я останусь здесь. Я хочу помочь!

Светловолосая женщина вздохнула и покачала головой.

— Что ж, у нас нет на это времени, дорога каждая секунда, — проворчала она, положив руку на рану, из которой неудержимо хлестала кровь.

Затем она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Гермиона, наблюдая за тем, как мисс Силвери пыталась сосредоточиться, в нетерпении кусала нижнюю губу. Она не относила себя к разряду терпеливых людей, и это было просто невыносимо. Девушка перевела взгляд на Снейпа, когда мисс Силвери снова взглянула на нее.

— Гермиона, мне нужна твоя помощь.

— Что я должна делать? — с готовностью откликнулась та.

— Положи свою правую руку туда, где бьется его сердце, а левую — на мою руку у него на шее.

Юная ведьма сделала так, как ей было сказано, и закрыла глаза. Она ощущала слабое биение сердца Снейпа и давление крови, которая с той же интенсивностью вытекала из шеи. И в то же время она почувствовала внутри себя тепло, когда мисс Силвери начала бормотать себе под нос непонятные слова.

Время казалось застывшим, неподвижным, и вдруг Гермиона увидела, что мисс Силвери убрала свою руку с раны на шее мастера зелий. Гермиона тотчас обратилась к ней.

— И?

— Он выживет. Дай мне, пожалуйста, Восстанавливающее Зелье.

— У меня его нет.

— Поищи в карманах, помнится, я тебе незаметно положила туда один флакончик, — невозмутимо ответила мисс Силвери, очищая свои руки.

Юная ведьма проверила карманы и действительно обнаружила там флакон с зельем. Не медля более ни секунды, она откупорила его и вылила содержимое в рот Снейпа.

Тот лежал перед ними с закрытыми глазами, без сознания, его дыхание все еще было слабым, но все же ровным.

— Спасибо тебе за помощь. Однако теперь ты должна идти к своим друзьям, которые в тебе нуждаются.

— Мы еще увидимся?

— Да, конечно. Я останусь здесь, пока ему не станет лучше до такой степени, что он сможет идти. Потом мы встретимся в Хогвартсе, я обещаю.

Гермиона кивнула.

— Спасибо за все, — проговорила она и покинула Визжащую Хижину.

Девушка чуть ли не бегом направилась в замок, но битва уже закончилась. Лорд Волдеморт был побежден Гарри Поттером.

Перед главными воротами, ведущими ко входу в замок Хогвартс стояли его защитники и обнимались на радостях. Джеймс прижимал к себе сына, а Сириус хлопал его по плечу.

Первым, кто заметил девушку, был Рон. Он налетел на нее, как вихрь, и поцеловал в губы. Гермиона в этот момент была абсолютно выбита из колеи, но смогла оттолкнуть его от себя.

— Не надо, Рон, — пробормотала она и осмотрелась.

Было настолько трудно поверить в то, что все это, наконец, закончилось, что Гермиона, переполненная этим чувством, не замечала, как бегут по ее щекам слезы.

Вновь кто-то заключил ее в объятия, и вновь она посмотрела в лицо Рону, который светился радостью.

— Мы победили, — ликовал он. — Гарри сделал это!

— Это правда?

— Да, малышка, — подтвердил Бродяга, подошедший к ним. — У нас полно раненых. Наиболее тяжелые случаи уже направлены в больницу святого Мунго. Но пока вроде бы без потерь… Эй, девочка, не плачь! — воскликнул он, увидев, что рыдания Гермионы усилились.

— Я от радости плачу, Сириус, — всхлипнула она и на этот раз не попыталась отстраниться, когда Рон обнял ее и начал осторожно гладить по спине.

Неожиданно вскрикнула Минерва.

— Альбус!

Все взгляды теперь были устремлены на декана Гриффиндора, которая опустилась на землю рядом с Директором, лицо которого было искажено от боли. Он прижимал к себе проклятую руку.

Защитники замка поспешили к нему.

— Друзья мои, — спокойно произнес он, переводя взгляд с одного встревоженного лица на другое, — мы победили, и это главное. Мое же время подошло к концу.

— Нет! — хором закричали присутствующие.

Дамблдор покачал головой.

— Я умер бы намного раньше, если бы Северус не помог мне своими целебными зельями. Проклятье, заключенное в моем теле, нельзя удержать.

— Альбус, прошу тебя! Должен быть какой-то выход.

— Нет, Минерва. Мне очень жаль.

— Возможно, я сумею помочь, — раздался голос, и тотчас среди людей образовался коридор, в конце которого стояла мисс Силвери, поддерживающая Снейпа. Все смотрели на них. Гермиона подошла к мисс Силвери, чтобы принять у нее ослабевшего мужчину, и заслужила удивленные и вместе с тем подозрительные взгляды.

— Волдеморт натравил на него свою змею, — с негодованием произнесла Гермиона в ответ на эти взгляды. — А профессор Дамблдор доверял ему.

Гарри, чуть помедлив, встал по другую сторону Снейпа, чтобы помочь.

— Думаю, нам всем предстоит долгий разговор, — при этом заметил он.

Мисс Силвери, тем временем, подступила к Альбусу. Она опустилась рядом с ним на колени и, взяв его покалеченную руку, бережно отбросила рукав мантии назад, после чего она положила одну руку на его кисть, а вторую — на лоб Директора. Она закрыла глаза, но ничего не произошло. Все кругом затаили дыхание. Внезапно Альбус застонал и попытался, в порыве боли, отдернуть свою руку. Но мисс Силвери держала ее крепко. Затем чернота стала постепенно исчезать с руки старого волшебника. И когда, наконец, она пропала полностью, мисс Силвери потеряла сознание.

Лишь спустя много часов она пришла в себя и увидела улыбающееся ей лицо Альбуса.

— Спасибо тебе, дитя, — мягко произнес он.

— Отойди от нее, Альбус, — прорычал Снейп, стоявший позади Директора и направивший волшебную палочку на мисс Силвери.

— Все в порядке, Северус. Не волнуйся. Она не опасна.

— В самом деле? Тогда почему она лжет?

— Это она должна сказать нам сама, — возразил Дамблдор.

Мисс Силвери слегка приподнялась и огляделась.

— Я не хотела никого обманывать и вводить в заблуждение, — спокойно произнесла она. — Но Северус прав, я не та, за кого себя выдаю. Не та, за которую меня принимает здесь каждый.

Взгляды всех присутствующих — Снейпа, Дамблдора, Мародеров, Гарри, Рона и Гермионы — были устремлены на нее, и эти взгляды были полны одновременно любопытства и недоверия. Никто не отваживался произнести хоть слово, все замерли в ожидании, а Альбус улыбался своей знакомой мягкой улыбкой.

Мисс Силвери прямо посмотрела на каждого по очереди, прежде чем ее взгляд остановился на Снейпе.

— Меня зовут не Силвери, — начала она спокойно, — а Кассиопея…

Снейп перебил ее, громко фыркнув.

— И кто в это поверит? Когда говорите о моей сестре, не вздумайте шутить! — прорычал он, и его лицо при этом еще больше помрачнело.

— Я не шучу, Северус, — возразила женщина. — Собственно говоря, ты-то должен был узнать меня…

Она украдкой взглянула на Дамблдора, прежде чем вновь обратиться к Снейпу.

— Все же ты неправильно пользуешься своей памятью. Да, в тот день на самом деле исчезла девочка. Профессор Дамблдор сказал вам, что меня забрали из замка из-за проблем со здоровьем. Но это только часть правды. В действительности я не была больна, скорее ослаблена и потеряна, я не понимала, что же со мной происходит. И тут в игру вступила Гермиона. Я помнила юную колдунью, с помощью которой были выявлены мои способности, но недоставало одной детали для полной ясности. Я не могла уловить всю цепочку взаимосвязей, но это непременно имеет отношение к ее особому анимагическому облику.

— Да это просто смешно, — пренебрежительно заявил Снейп. — Вы совершенно не похожи на мою сестру. Можно было бы, скорее, предположить, что вы в родстве с Малфоями.

Мисс Силвери едва заметно кивнула.

— Прошу кого-нибудь одолжить мне волшебную палочку, — попросила она. Возникло некоторое замешательство, прежде чем Гермиона подошла к ней и протянула ей свою палочку.

— Благодарю за доверие, — проговорила мисс Силвери и направила палочку на себя, пробормотав несколько слов.

Вслед за этим ее охватил свет, заставивший всех присутствующих закрыть глаза ладонью. Когда они опустили руки, их взорам предстала мисс Силвери, но уже с черными волосами. Северус на секунду изменился в лице, но затем вновь сделал равнодушную мину и холодно посмотрел на женщину.

— Какой-нибудь фокус, — процедил он.

— Нет, это не фокус. Это может проделать любой в этой комнате. Но я — Кассиопея. Твоя маленькая сестренка, Касс.

Ее слова, казалось, наполнили весь кабинет. И снова тем, кто сделал шаг вперед, была Гермиона.

— Что произошло потом?

— Профессор Дамблдор помог мне тогда отправиться в путешествие. Оно длилось много лет, после чего я вернулась в Хогвартс и встретила тебя. Я узнала тебя сразу же и поняла, какие способности скрыты в тебе, о которых ты, однако, не имела тогда ни малейшего представления. Поэтому я неосознанно стала подталкивать тебя на верный путь. Когда я узнала, что ты исчезла, мне оставалось только сложить два и два. — Мисс Силвери сделала паузу и улыбнулась. — В те времена, когда я была ребенком, я научилась тебе доверять, что, вероятно, стало первым ключом к решению проблемы, и когда я лежала там, в больничном крыле, а мадам Помфри захотела прервать связь, я не могла не вмешаться. Возможно, это прозвучит эгоистично, но если бы я этого не сделала, Директора, да и Северуса тут бы не было.

— А что ты сделала с Ремусом? Как ты смогла… как бы это сказать… обуздать его? Ведь поведение оборотня непредсказуемо.

— Я и сама не могу объяснить, что в точности произошло. Это было некое внутреннее побуждение. Я знала, что если я приближусь к нему, дотронусь до него и посмотрю ему в глаза, он никому не причинит вреда. Оборотни непростые существа, но никто из них не является таковым по собственному желанию. У многих из них доброе сердце, и Ремус отреагировал так, как и следовало ожидать.

Люпин стоял позади остальных и лишь слегка кивнул в ответ. Он сам не мог этого понять. Но в этот момент он старался освободить разум от всех других мыслей, чтобы продолжать слушать ее.

— Я правильно полагаю, что вы перед этим полностью обессилели, мисс Принц? — спросил Альбус.

— Принц? — переспросила Гермиона. — Но ее фамилия Снейп…

— Нет, мисс Грейнджер, — проговорил Северус. — У нас с Кассиопеей разные отцы. Когда моя мать была беременна ей, мой родитель сделал все возможное, чтобы она потеряла ребенка. Но это ему не удалось. Когда Кассиопея родилась, он отвернулся от нее и так и не признал ее своей дочерью. Поэтому она получила фамилию нашей матери.

— Это правда, — подтвердила Кассиопея. — У меня было не легкое детство, но Северус всегда был со мной. Хотя он зачастую был игрушкой в руках своего отца, и притом охотно, с моим рождением все изменилось. Мой брат заступался за меня до тех пор, пока не поступил в Хогвартс. Он боялся за меня, думая, что, возможно, он больше никогда меня не увидит. Тем более, после того как умерла мама… У нас не было других родственников, которые могли бы взять меня под свою опеку. В те годы, когда Сева не было рядом, было действительно трудно, но я знала, что я всегда у него в сердце. Осознание этого дало мне силы перенести все. И это был он, мой брат, кто позаботился о том, чтобы я после смерти его отца поступила в Хогвартс чуть раньше срока. Но когда дело дошло до распределения… Он не мог поверить, что я попала в Гриффиндор. Да и его «друзья» досаждали ему, и очень настойчиво. Я была ребенком, и когда я услышала, как он отрекается от меня, мир для меня рухнул. Однако по прошествии лет я поняла его и больше на него не сержусь. Сев желал мне всегда самого лучшего. Я заметила это только когда оказалась в больничном крыле. У него доброе сердце, хоть он это тщательно скрывает за мрачным выражением лица и черной мантией. Я очень хотела ему помочь, но это было не в моих силах. Мне жаль, Сев. — Сказав это, мисс Силвери взглянула на своего брата.

Его черты лица смягчились.

— Если бы я знала, как это сделать, я бы это сделала, — проговорила она, и по ее щеке скатилась слеза, которую Снейп, к удивлению присутствующих, мягко смахнул.

— Все в порядке. Это было непростое время, согласен. Но если бы мне не пришлось потом работать шпионом, кто знает, что было бы сегодня.

Кассиопея кивнула и робко улыбнулась.

— Сев, я могу тебя о чем-то попросить?

Черноволосый мужчина посмотрел на нее и утвердительно кивнул.

— Обними меня, пожалуйста, — чуть слышно прошептала она, и он почти улыбнулся в ответ и заключил ее в объятия.

Все остальные были глубоко тронуты этой сценой, в первую очередь из-за того, что Северусу, казалось, было совершенно наплевать на такое количество зрителей. Он знал только, что теперь он был свободен, а его сестра была рядом.

Несколько минут прошли в тишине.

— У меня еще один вопрос, Ка… мисс Принц, — промолвила Гермиона.

— Называй меня Касс. Что ты хочешь узнать?

— Ну, ты сказала мне, когда мы были в прошлом, что твое тогдашнее «Я»…

— Я знаю, что посредством моего вмешательства история немного изменилась вплоть до этого момента, — ответила Кассиопея.

— Понимаю. Но, может, я или ты еще что-нибудь изменила? Я хочу сказать… Джеймс и Сириус… Они ведь должны быть мертвы…

— Ну вот, дошла очередь до нас, — проговорил Бродяга и сделал шаг вперед. — Но сначала расскажи то, что ты знаешь, прежде чем придется тебя поправить.

Гермиона согласно кивнула.

— Родители Гарри были убиты Волдемортом, когда ему едва исполнился год. Он попытался убить и его, но не слишком в этом преуспел. Хвост был Хранителем Тайны Лили и Джеймса, и он предал их. Ты, Сириус, погнался за ним, однако ему удалось инсценировать собственную смерть, а тебя за это упрятали в Азкабан, откуда ты сбежал двенадцать лет спустя. Во время битвы в министерстве магии… ты упал за занавес…, а профессор Дамблдор был убит профессором Снейпом, когда Драко не смог этого сделать. Гарри был этому свидетелем…

Все молча слушали девушку, затем Бродяга сказал:

— Не совсем так. Хотя мы все не могли помнить тебя после твоего отъезда, нечто крепко засело в моей душе. Ты всегда так странно смотрела на Питера, как будто впервые его видела. Твои негативные эмоции по отношению к нему были почти физически ощутимы. Вообще-то, я об этом не особенно задумывался, в конце концов — мы знали Питера очень и очень давно, и обычно люди доверяют такому человеку больше, чем незнакомке. Вероятно, ты слишком часто посылала ему недобрые взгляды, потому что я впоследствии пристально следил за ним. К своему стыду, мне следует признаться в том, что я оказался недостаточно внимателен. Я был в тот день с Джеймсом вне дома, а Лили осталась одна с Гарри. Собственно говоря, мы хотели просто кое-что раздобыть, но я отвлекся. Когда мы вернулись, Волдеморт уже убил ее. И мы уже ничего не смогли предпринять, в том числе и помешать нападению на Гарри, после которого он выжил. Питера мы отыскали неподалеку от дома, и он в итоге попал в Азкабан. Его приговорили, после того как он, струсив, рассказал правду. Он предал Поттеров. Джеймс вместе с Гарри переехал в дом моей семьи, и мы вместе вырастили его сына. Он пошел учиться в Хогвартс и познакомился с Роном и с тобой. Во время нападения на Директора мы с Джеймсом появились в последний момент и предотвратили худшее.

Пока он говорил, Гермиона села. Информации было чересчур много, чтобы в одну секунду переварить ее.

— Теперь нам следует дать мисс Принц отдохнуть. Да и нам это тоже не повредит, — обратился ко всем Альбус.

Большинство согласилось.

Один за другим, Джеймс, Гарри, Рон, Альбус и Сириус покинули помещение. Северус, выпрямившись, поцеловал свою сестру в лоб.

— Я сейчас приду, — сказал он и повернулся к Гермионе. — На пару слов, мисс Грейнджер, — как обычно, ворчливо прибавил он, и юная ведьма кивнула.

Кассиопея глядела вслед им обоим, пока за ними не закрылась дверь.

— Ремус? — позвала она затем и направила взгляд на темную нишу, под которую отошел оборотень.

— Да?

— Подойди, пожалуйста, сюда, — дружелюбно произнесла Кассиопея, похлопав рукой по краю кровати.

После некоторого промедления Лунатик последовал ее просьбе и подошел к ней.

— Что с тобой? — спросила женщина с ясными голубыми глазами.

Он молча смотрел на нее, потом опустил взгляд.

— Когда разговор зашел обо мне, ты кое о чем умолчала, не так ли?

Он продолжал отводить глаза и не видел ее кивка.

— Тогда я случайно узнала, что ты оборотень. Сначала мне было тебя жаль, потому что я видела, как ты замыкаешься в себе. Но ты все равно оставался милым и любезным. И у тебя были такие же проблемы с поиском друзей, как и у меня. И ты не нуждался в сочувствии, как и я. Поэтому мне приходилось узнавать тебя через других.

Ремус медленно поднял на нее взгляд и узнал эти зеркала души, в которые он теперь смотрел. Они были запечатлены у него в сердце.

— Я не знаю своего отца. Мне известно только, что он не волшебник или не был волшебником. Но у него были особые дарования, которые воплотились во мне. Я чувствовала твою внутреннюю борьбу, когда ты пытался бороться со своими превращениями, твой страх перед тем, что ты мог поранить своих друзей…

— Твои глаза… Это было так, словно они заглянули прямо мне в душу. Они успокаивали меня, и я ощущал мир внутри себя. Я никогда ничего подобного не испытывал, — тихо произнес он, вызвав у нее улыбку.

— Ты особенный, и не надо отгораживаться от других людей. Многие из тех, что были здесь, являются твоими истинными друзьями, которые всегда тебя поддержат. Мне так хочется снять с тебя это бремя, вынуждающее тебя переживать это каждый месяц, в полнолуние, но это не в моей власти. Я могу исцелять раны, как у Северуса или у Директора, но я не могу отменить действие укуса оборотня. Мне жаль.

— Ты не должна извиняться, — тотчас возразил Лунатик. — Время шло, и я привык к этому, если можно так сказать. Кроме того, мне следует поблагодарить тебя. Кто знает, чем бы это закончилось, если бы не ты. Ведь ты помогла мне. Обычно после всего этого я полностью истощен в течение нескольких дней, но взгляни на меня! Я прекрасно себя чувствую, как будто ничего не было, и это после того, как ты дотронулась до меня.

Теперь улыбнулся Ремус, и Кассиопея слегка опустила голову, чтобы скрыть краску, залившую ее щеки.

— Я должна тебя поблагодарить. Ты всегда был на моей стороне, когда другие меня задирали. Я была тогда слабой и пугливой.

— Вот это не про тебя, Касс, поверь мне, — возразил он, приближаясь к ней, чтобы, также как до этого Снейп, поцеловать ее в лоб.

Но когда он наклонился к ней, она подняла голову, так что его губы коснулись ее губ. Оба смотрели друг другу прямо в глаза, не решаясь вдохнуть. Ремус едва слышно сглотнул, прежде чем вновь отдалиться на приличное расстояние.

— Тебе надо отдыхать, — прохрипел он.

— Да, — слабым голосом ответила она, и он кивнул и также покинул комнату.

В это время Северус отвел Гермиону чуть подальше от того места, где находилась Кассиопея. Лишь убедившись в том, что их никто не может подслушать, он повернулся к ней.

— Спасибо за вашу помощь в Визжащей Хижине, — начал он. — Но почему вы это сделали? Прежде вы всем своим видом показывали, что считаете меня «плохим парнем».

Он изучающе посмотрел на нее, и ему бросилось в глаза изумление, отразившееся на ее лице.

Вот этого Гермиона совершенно не ожидала. Она еще многое не успела уложить в голове, как следует: Джеймс и Сириус были живы, не говоря уже о Дамблдоре, война закончилась, а теперь еще и Северус говорил ей спасибо. Для юной ведьмы это было уже слишком, и Северус увидел, как девушка у него на глазах стала терять сознание. Ему удалось с ловкостью подхватить ее, после чего он задумался о том, куда ее доставить. Больничное крыло все еще было переполнено. Башня Гриффиндора была частично разрушена, так что он, не долго думая, принял решение отнести ее в свои апартаменты, находившиеся поблизости.

Придя туда, он устроил ее на диване и придвинул к нему стул.

Он задумчиво смотрел на нее. В его сознании также бушевали бесчисленные обрывки мыслей, которые, правда, несколько отличались от мыслей Гермионы. Северус думал о своей сестре, и это заставляло его ощущать бурную радость, пусть это и не отразилось на нем внешне. Еще в тот момент, когда он обнимал ее, он решил для себя, что отныне всегда будет с ней рядом. Но вот в его мыслях промелькнула и юная гриффиндорка. Глаза, недавно смотревшие на него, затронули нечто, находящееся глубоко в его душе. И даже больше, чем весть Сириуса о смерти Лили. Да, тогда ему было очень плохо, он был полон ненависти, но со временем это чувство ослабло, чего он так и не смог себе объяснить. Раньше он всегда видел Лили и ее изумрудные глаза в своих снах, но потом они померкли, их заменили другие глаза, карие, и он не мог понять, кому они принадлежат. Они излучали тепло, уверенность и еще что-то, что Снейп не мог описать.

Что сказала Кассиопея о Гермионе?

Что она особенный анимаг.

После того как его сестру перенесли в замок, он слышал что-то про белого льва, связанное с именем Гермионы, из чего легко можно было сделать соответствующие выводы. От юной ведьмы исходила какая-то сила, которую даже он явственно ощущал. Возможно, в одной из его многочисленных книг скрывается какая-нибудь информация об этом.

Северус сидел уже несколько часов среди книг, количество которых все увеличивалось. Его частная библиотека была отнюдь не маленькой, тем не менее, до сих пор ему не удалось обнаружить ровным счетом ничего. Он задумчиво потер переносицу и посмотрел на Гермиону. Юная ведьма, по-видимому, погрузилась в глубокий сон сразу из обморока. Она больше не выглядела такой бледной, и ее лицо стало менее напряженным.

Внезапно Снейп понял, что может припомнить прошлое. Скорее всего, за этим стоял Альбус, другого объяснения быть не могло.

Непроизвольно Северус стал сравнивать Гермиону и Лили и устанавливать между ними некие параллели. Не только тот факт, что обе они учились на факультете Гриффиндор, но и то, что обе они хорошо к нему отнеслись. Хотя Гермиона и сердилась, когда дело доходило до Кассиопеи, но она никогда не задирала и не раздражала его на уроках. К тому же она была по-настоящему умна, хоть он и называл ее то и дело всезнайкой. И неужели, несмотря на это, она все еще была на его стороне?

Гермиона дала ему повод для размышлений. Он не понимал, почему она помогла ему в Визжащей Хижине, когда он всегда усложнял ей жизнь. Одним словом, Северус пребывал в замешательстве, даже если это и не было по нему видно. Он слишком долго был шпионом в этой жизни, так что ему не удавалось так легко снять свою маску.

Он потянулся и почувствовал, как заныли мышцы. На секунду Снейп скривил рот, осознав, что он так толком и не отдохнул. Однако он не дал себе в этот момент возможности для восстановления.

Захлопнув книгу, Северус отложил ее, как и другие, в сторону и поднялся. Чашка чаю ему сейчас точно не повредит.

Пока он готовил себе чай, Мародеры вместе с Альбусом и Минервой ходили по замку. Они оценивали понесенный ущерб, чтобы прикинуть, сколько будет длиться восстановление замка и, соответственно, пауза в обучении.

— Я бы сказал, это продлится до тех пор, пока мы не приведем все в надлежащее состояние, чтобы иметь возможность вновь заселить учеников. Скажем, до нового учебного года, — задумчиво сказал Директор.

— Возможно, так будет лучше для всех. Выпускным классам слишком много нужно времени, чтобы подготовиться к экзаменам, — согласилась профессор Макгонагалл.

— С этим я солидарен, — кивнул Альбус. — Стало быть, так и поступим. Нам предстоит много работы.

— Да, но мы непременно вам поможем, — вмешался Сириус, и его друзья подтвердили свое с ним согласие.

Профессор Дамблдор улыбнулся поверх своих очков-половинок.

— Я благодарен вам заранее, — сказал он.

Остальные ответили на это соответствующим образом, а затем они все вместе уединились, чтобы решить, что именно им понадобится, а также обсудить, как все это будет проходить.

— Менее всего пострадали подземелья. Может быть, нам стоит, прежде всего, разместить там то имущество, которое еще можно спасти? — предложила Минерва через какое-то время.

— Но понравится ли это нашему Нюниусу? — ухмыльнулся Бродяга.

— Северус поймет, — спокойно ответил Альбус. — Мы все одна команда, и никто из присутствующих не должен об этом забывать. Кроме того он проделал очень важную работу для Ордена Феникса и смотрел в лицо опасности куда чаще, чем мы все, вместе взятые, когда стоял напротив Волдеморта.

— Он наверняка сражался бы на его стороне, если бы расстановка сил была другой, — высказался Джеймс.

— Нет! Здесь я совершенно не могу согласиться. Почти нет людей, которые действительно знают его и его образ мышления, но я всегда ему доверял, доверяю и буду доверять в дальнейшем. Я не хочу никаких ссор и разногласий. Благодаря тому, что Темный Лорд пал, для нас началась новая эпоха. Мы свободны и должны наслаждаться этой свободой. Больше нет места для старой, пустяковой вражды.

Джеймс, обескураженный, опустил голову. Именно ненависти к Снейпу он не испытывал, но они всегда были соперниками, даже теперь, когда Лили уже давно не было в живых. Это была некая внутренняя борьба за власть. Но слова Дамблдора были правдивы: началась новая эра. Возможно, настало время изменить свое отношение друг к другу в лучшую сторону. Его Лили этого бы точно хотела.

Рассудив так, он молча кивнул.

Сириус хотел что-то ввернуть, но одернул себя. Хоть он и оставался все таким же задирой, однако и для него время не прошло бесследно. Впрочем, он не оставил привычку время от времени поддевать мастера зелий. Это было для него некой отдушиной, несмотря на то что Бродяга осознавал, что это была не лучшая его особенность. Помимо этого, он понимал, что существовали и другие приоритеты, кроме пререканий.

— Когда начнем? — спросил он напрямик.

— Думаю, сначала нам всем следует отдохнуть и набраться сил. К тому же зима уже у дверей, а тогда станет совсем не просто. Хотя и существует возможность просто наложить на все разом заклинание, но это потребует огромного напряжения. Поэтому я бы предложил сначала позаботиться о том, что мы можем обезопасить и разместить, как положено. Следует, в конце концов, составить список, чтобы ясно увидеть, что именно нам нужно.

— Это мое задание, — вызвалась декан Гриффиндора. — Может быть, Ремус мне поможет с этим?

— Конечно, — ответил тот.

— Хорошо. Тогда прикидывайте пока, что нужно. Потом мы разделим обязанности между остальными преподавателями, чтобы укрыть здание от непогоды как можно надежнее. Иначе у нас появится дополнительный ущерб.

Все разом кивнули.

— Я бы сказал, что больше всех пострадали факультеты Когтевран и Гриффиндор, помимо нескольких коридоров, вестибюля и Большого Зала, — подумав, сказал Джеймс. — Кроме того разбито большинство окон. Может, нам следует принять какие-то временные меры, чтобы иметь возможность работать внутри даже зимой так, чтобы не было холодно?

— Отличная идея. Я переговорю об этом с Филчем, — отреагировал Дамблдор.

Он понимал, что им предстояло огромное количество работы, но если они возьмутся за это сообща, как обещали, то Хогвартс вскоре опять засияет во всем своем великолепии и станет прибежищем для юных ведьм и волшебников.

— Что ж, на сегодня надо заканчивать обсуждение. Отдохните, вы все, и в ближайшие дни мы снова увидимся, — сказав это, Директор поднялся со своего места.

Остальные сделали то же самое.

Мародеры отыскали Гарри, которые как раз попрощался с семьей Уизли.

— Папа, ты не видел Гермиону? — спросил он.

— В последний раз, когда я ее видел, с ней хотел поговорить Снейп. Но это было довольно давно. Полагаю, она сейчас отдыхает. Для всех нас это был очень долгий и утомительный день. Пойдем, надо идти домой.

Его сын, немного поразмыслив, кивнул, и затем все трое трансгрессировали.

Северус не заметил, как задремал над книгой. Как и остальные, он не прислушался вовремя к своему телу и теперь спал глубоким сном без сновидений. Тем не менее, его мозг был все еще напряжен, и он, уловив какой-то звук, вздрогнул. Раздался тихий шорох. Северус тотчас открыл глаза.

Огонь в камине почти потух, так что в комнате почти ничего невозможно было различить. Но он точно знал, откуда прозвучал этот шорох. Взмахнув палочкой, он вновь зажег камин. Северусу потребовался всего один миг, чтобы привыкнуть к свету. Потом он увидел Гермиону, которая, в свою очередь, смотрела на него. В ее глазах ясно читалось замешательство.

— Вы в моих апартаментах, — проворчал он по старой привычке.

— Но что я тут делаю, сэр? — спросила она.

— Куда же мне, по-вашему, было вас нести, когда вы хлопнулись в обморок у меня перед глазами?

— В больничное крыло, — предположила девушка еще тише.

— Где яблоку некуда упасть. Великолепная идея, мисс Грейнджер, — прокомментировал Северус и слегка откинулся в своем кресле назад.

Гермиона, помолчав, кивнула, не понимая, как ей следовало себя вести по отношению к нему. В конце концов, совсем недавно они обращались друг к другу на «ты».

В этот момент память полностью вернулась к ней. Выдержка Гермионы уже намеревалась оставить ее, когда профессор подошел и остановился прямо перед ней, чуть наклонившись, так что она могла заглянуть ему в глаза. Также она ощутила его тепло и запах, который представлял собой смесь запекшейся крови и пота, еще в нем присутствовали различные травы и древесина. В этом было что-то странное, любопытное.

— Мисс Грейнджер, — услышала девушка и очнулась от своих мыслей.

— Э-э… сэр?

Снейп слегка приподнял брови.

— Я спросил вас, не будете ли вы так добры, чтобы ответить на вопросы, которые я задал вам до этого?

Это снова был он, ее учитель по зельям, каким она его знала.

Юная ведьма сглотнула, свесила ноги с дивана и начала складывать одеяло, которым он, по-видимому, ее укрыл. Эта работа, предназначавшаяся для ее рук, дала ей время немного подумать.

— Я жду, мисс Грейнджер, — нетерпеливо напомнил ей Северус.

— Понимаете, сэр, — начала она, отложив одеяло в сторону, — честно признаться, было ужасно смотреть на то, как на вас натравили Нагайну.

Северус сложил ладони вместе и посмотрел на нее поверх кончиков пальцев.

— И что дальше? — спросил он.

— Кассиопея сказала, что мы должны идти, но я не смогла. Не смогла оставить вас просто лежать там, сэр…

— Несмотря на то, что я «плохой»? — перебил он, что заставило Гермиону вскинуть взгляд.

— Да нет же. Причем тут это? Разумеется, я не стану отрицать, что были моменты, когда я была в этом практически уверена. Но моя интуиция дала мне понять, что это глупо с моей стороны. Все эти годы вы сражались на нашей стороне, столько всего взвалили на свои плечи, ни от кого в итоге не дождавшись благодарности…

— Как будто мне это нужно, — рассерженно буркнул Северус.

— Или признания с нашей стороны, — не обращая на него внимания, продолжила Гермиона. — Никто из нас не дал вам ни единого шанса, неважно, приняли бы вы его или нет. Я знаю, что вы хороший человек.

Он сощурил глаза.

— И почему вы в этом так уверены?

— Я так думаю из-за вашего отношения к Кассиопее, вашей сестре. Будь вы на самом деле таким холодным, недоступным и опасным, вы бы никогда не стали выполнять ее просьбу. Я знаю, что у вас было не простое детство и ничего уже нельзя изменить, но ведь есть и светлые моменты. Один из них — ваша сестра.

Северус был поражен тем, как она излагала свое мнение. Этого он не ожидал.

— И вы не боитесь меня? Огромной летучей мыши из подземелий? Бывшего Пожирателя смерти?

В ответ она энергично замотала головой, прежде чем ответить.

— Нет. Возможно, я вас боялась, когда была на первом курсе. Но это изменилось. Вы настоящий мастер зелий, своеобразный гений в этой области. Я скорее восхищалась вами, чем боялась вас, — твердо произнесла девушка.

Теперь долго молчал Северус. Ее слова заставили его задуматься.

— Может быть, теперь вам стоит пойти домой и отдохнуть? Время уже за полночь.

Когда он это сказал, она внезапно изменилась в лице.

— Что-то не так?

— Нет, сэр. Просто… — начала Гермиона, но потом покачала головой и встала. — Спасибо за то, что позаботились обо мне, и — спокойной ночи!

С этими словами она поспешно покинула его комнату.

Он в недоумении смотрел ей вслед.

Он не мог знать, что родители Гермионы находились в Австралии без единого воспоминания о собственной дочери, и в этот момент у девушки не было «дома».

Мужчина тряхнул головой.

«Что я себе голову ломаю над ее поведением?» — мысленно спросил себя он, прежде чем отправиться к себе в спальню.

Едва переступив порог хорошо знакомой комнаты, он почувствовал, как его почти тут же охватила жуткая усталость. Вслед за этим он рухнул на кровать, не раздеваясь, и вскоре погрузился в сон.

В это время Гермиона пробиралась по замку, в котором, казалось, не было ни души. Постепенно ее шаг становился все тверже, хотя столько времени ее ноги были будто ватные. Еще никогда она так не обращала внимания на Снейпа.

«Что же это? — спросила она саму себя, перелезая через статую, превращенную в груду камней. — Он изменился?»

Она качнула в сомнении головой и только сейчас заметила, как ужасно спутались ее волосы. Гермиона попыталась их хоть как-нибудь расчесать пальцами, но результат вышел жалкий, и ей осталось только тихонько вздохнуть. Ее вздох эхом повторили стены замка.

«Быть может, это я сама изменилась… Да, наверное, так и есть. Мне многое пришлось пережить в последнее время, едва ли найдется тот, для кого это прошло бы незаметно…»

Почти не осознавая этого, она направилась в башню Гриффиндора. Это дошло до нее только тогда, когда она обнаружила себя перед самым входом, который больше не охранялся Полной Дамой. И теперь она как следует огляделась, заметив вдруг, что местами можно было увидеть небо. Чуть не половина потолка была разрушена.

Она подавила новый вздох, рвавшийся изнутри. Где ей ночевать?

Гермиона ощущала свинцовую усталость и понимала, что для трансгрессии ей не хватит сил. Возможно, ей удастся где-нибудь найти место, чтобы поспать.

Развернувшись, девушка покинула то, что осталось от башни, где она всегда чувствовала себя как дома, и без всякой цели зашагала по полуразрушенным коридорам. Несколько дверей разнесло в щепки, как и помещения за ними, через некоторые было невозможно пройти. Кабинеты тоже были, по большей части, непригодны для использования.

Через некоторое время Гермиона начала сомневаться, что сможет найти себе место.

Тихо прокравшись вверх по ступенькам, она опять оказалась в вестибюле. Ворота были все еще открыты, поскольку двери косо висели на петлях. Юная ведьма медленно подошла к выходу и выглянула в ночь. Сильный порыв ветра налетел на нее и заставил содрогнуться, когда одежды затрепетали вокруг ее стройной фигуры.

Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой, как в эту минуту.

«Нужно найти себе пристанище. Ветер просто ледяной…» — подумала она, ежась от холода.

В раздумье Гермиона осмотрелась, не зная, как ей быть. Она уже хотела развернуться, когда заметила на небосклоне убывающую луну. Внезапно она вспомнила, как превратилась, чтобы отвлечь внимание Ремуса от остальных на себя. Юная гриффиндорка прикрыла веки. Возможно, это и есть решение. Гермиона сделала глубокий вдох и собрала во единое остатки сосредоточенности. Вскоре после этого она перевоплотилась. Хотя шерсть белого льва не была такой густой, как у других животных, но, по крайней мере, ей не пришлось больше мерзнуть. В своем новом облике она кинулась бежать через вестибюль, чтобы найти себе укромный уголок и устроиться там более-менее уютно.

Следуя одному только инстинкту, она сбежала вниз по ступеням и наконец, свернувшись на полу, возле нетронутой статуи, и вжавшись в стену, уснула.

Несколько часов спустя в холодном поту проснулся Северус. За короткое время ему чего только ни приснилось. По большей части это была Нагайна, вонзавшая свои острые клыки в его шею. Однако образы то и дело сменялись парой карих глаз.

Благотворным этот сон никак нельзя было назвать, но и продолжать пребывать в нем Северус не собирался. Так что он рывком поднялся с кровати, желая срочно принять душ. Войдя в ванную комнату и освободив тело от грязных одежд, он обнаружил, что в кране не было воды. Скорее всего, над этим поработали Пожиратели смерти. После этого ему не осталось ничего другого, кроме как произнести очищающее заклинание и надеть чистую одежду, решив, что обязательно приведет себя в надлежащий порядок, как только появится возможность.

Вскоре он покинул свою комнату и быстрым шагом шел по коридорам, когда вдруг услышал какой-то звук, заставивший его остановиться, машинально выхватить палочку и зажечь ее. После этого он осторожно шагнул вперед. Прищурив глаза, он разглядел на полу разрушенную статую. Северус напряженно прислушался, но все было тихо.

Но в тот момент, когда он расслабился, возникло какое-то движение. Северус замер в одной позе и увидел что-то белое, напоминающее хвост какого-то животного. Он стал приближаться как можно тише, пока свет от палочки не упал на серебристый мех белого льва. Северус инстинктивно отпрянуть, но потом вспомнил звук, который он слышал. Глубоко вдохнув, он приблизился к спящему зверю.

Что ему с ним делать?

По привычке кашлянув, он на мгновение испугался, когда этот негромкий звук эхом оттолкнулся от холодных стен. Но лев не проснулся, и мастер зелий облегченно выдохнул.

— Мисс Грейнджер? — тихо проговорил он хриплым голосом, который удивил его самого.

Ничего не произошло.

Бровь Северуса вздернулась, после чего он еще раз обратился к львице, и снова безуспешно. В итоге он, вздохнув, опустился на колени рядом со спящим львом и протянул к нему руку. Палочку он при этом держал наготове.

Он осторожно коснулся шелкового меха кончиками пальцев. Мех излучал тепло и, прежде всего, силу. Когда он почувствовал, как его рука поднялась и опустилась вместе с телом зверя, он на минуту отдернул ее, чтобы потом опять протянуть. Северус не мог объяснить себе почему, но у него возникла внутренняя потребность дотронуться до животного.

Почти нежно мужчина провел пальцем по ребрам вверх, к плечу, а оттуда — к шее, совершенно поглощенный тем, что он делал.

Только когда он дошел до головы и проследил взглядом за собственной рукой, он заметил, что глаза львицы наблюдают за ним.

Но Северус не отскочил назад. Его пальцы покоились на ее шее, пока они молча смотрели друг на друга.

Лев спокойно смотрел на него в ответ. Глаза его не были глазами Гермионы, но излучали то же тепло и ту же силу, которые Северус заметил у гриффиндорки.

— И что теперь? Так и будем здесь лежать, мисс Грейнджер? — спросил он, и на ум ему тотчас пришла мысль:

«Я сейчас как мистер Филч, подзывающий свою кошку» — Он покачал головой.

Зверь слегка склонил голову на бок, и низкий звук, похожий на грудной стон, покинул горло львицы. Услышав его, черноволосый мужчина поднялся.

— Ладно, — быстро произнес он. — Мне не вполне ясно, почему вы здесь, а не дома или у своих друзей.

Вновь раздался тот же самый непонятный звук.

— Было бы проще, если бы вы превратились обратно в человека, — с легким нетерпением сказал Снейп. — Ну, так как? — с нажимом повторил он, когда ничего не произошло.

И с удивлением приподнял бровь, когда лев отрицательно покачал головой.

— Вы не можете или не хотите? — предположил он.

Словно повинуясь интуиции или инстинкту, зверь два раза ударил по полу хвостом, и Северус вздохнул.

— Пойдемте, — сказал он и развернулся.

Затем бросил взгляд через плечо.

— Вам специальное предложение выслать? — буркнул Северус. — Минерва мне голову оторвет, если пострадает кто-то из ее львят, — сказав это, он слегка ухмыльнулся собственным словам, на что лев ответил новым удивительным звуком. Снова Снейп внимательно уставился на зверя, и тот рывком поднялся на лапы и неуклюже подбежал к нему. Наградив львицу в очередной раз приподнятой бровью, он отвел ее опять к себе в апартаменты.

— Посмотрю, есть ли у меня какое-нибудь питье для вас. Вы, наверное, продрогли. Здесь, в конце концов, не Африка, — сказал Снейп и исчез в собственной небольшой кухне.

Вернувшись, он застал льва свернувшимся на коврике у камина. По-видимому, зверь крепко спал. Северус окинул его взглядом и покачал головой, затем снова пошел на кухню оставить там воду. После этого он вышел из подземелий, чтобы немного размять ноги.

Было еще слишком рано для визита к сестре, так что он отправился осматривать бреши и разрушенные объекты в замке. На это ушло меньше времени, чем ожидалось. В итоге Северус, еще некоторое время прогулявшись вдоль Черного озера, возвратился в замок, где наткнулся на обоих Поттеров, Сириуса, Ремуса, Минерву и Альбуса. Последний тотчас заметил его.

— Северус! Доброе утро. Совершал обход?

Снейп остановился и коротко кивнул.

— Да, именно так. Как считаешь, что нужно делать дальше?

Дамблдор вкратце рассказал о том, что было решено в предыдущий день. Когда он закончил, в вестибюле появилась семья Уизли.

Гарри тотчас подошел к Рону, после того как тот поприветствовал всех и огляделся.

— Так Гермиона не с тобой?

— Нет. Я думал, она с тобой, — ответил Рон, но в ответ получил лишь отрицательный жест.

Его взгляд упал на мастера зелий.

— Вы же видели ее вчера. Куда Гермиона пошла потом? — спросил Рон напрямую, и Северус почувствовал на себе взгляды остальных присутствующих.

— Она заснула, — спокойно ответил он, не вдаваясь в подробности. — Кажется, вас не шибко интересовало место пребывания мисс Грейнджер, — добавил он через секунду.

— Прошу прощения? Заснула? Что ты ей дал, Нюниус? — тотчас разъярился Сириус.

— Это ни в коей мере тебя не касается, Блэк, — прорычал Снейп, сощурившись. — На случай, если ты этого не заметил, она тоже принимала участие в битве. К тому же никого поблизости не было, так что, мне следовало оставить ее на проходе? Насколько я могу судить, от вашей обожаемой «львиной башни» ничего не осталось.

Бродяга хотел было уже ответить, как подобает, но вдруг со стороны лестницы, ведущей в подземелья, раздался голос.

— Доброе утро. О, как я вижу, мы последние.

Все обернулись и увидели Касс, рядом с которой стояла заспанная Гермиона. Обе они присоединились к остальным, в то время как Гарри и Рон отделились от толпы, дабы поприветствовать подругу.

— Это правда? Ты в самом деле ночевала у Снейпа? — спрашивали они.

— Профессора Снейпа, — машинально поправила их Гермиона. — Да, в самом деле.

— Почему ты нам ничего не сказала?

— Было слишком поздно, и мне не хотелось никого беспокоить, — ответила Гермиона.

Она солгала друзьям с большой неохотой, но она слышала слова Северуса и была рада, что он не сказал ничего сверх того. Поэтому она решила придерживаться этого, хоть вторая часть рассказа и не была правдивой.

— Ты ведь знаешь, что можешь прийти к нам в «Нору» в любое время, — возразил Рон.

— Какая разница? — проговорила Гермиона. — И что будет теперь? — обратилась она к остальным.

— Я согласна с Гермионой. Чем дольше мы здесь стоим без дела, тем дольше все это продлится, — вмешалась Кассиопея.

Их с Гермионой и всех Уизли быстро ввели в курс дела, и они сразу распределили между собой обязанности. По Альбусу при этом было видно, как он доволен тем, что все шло пока так удачно. Касс решила, что пойдет с Гермионой разбираться в библиотеке, чтобы составить инвентарный список, поскольку в этом помещении Хогвартса они ориентировались лучше всех.

Молли Уизли, тем временем, изъявила желание заняться кухней, чтобы переговорить с тамошними эльфами, в том числе и насчет снабжения всех продуктами.

Все они, каждый в своей группе, преуспели, с небольшим количеством разногласий. Многое было разрушено, и соответствующие списки становились все длиннее, но кое-что можно было отремонтировать. Когда спустя несколько дней настала совершенная ясность, всем пришлось осознать, что восстановление замка, в том случае если погодные условия будут на их стороне, продлится примерно до мая будущего года.

Кассиопея, обсудив это с Директором, осталась в школе. Хотя Северус предложил ей уехать в Паучий Тупик, она отклонила это. Слишком много негативных воспоминаний было связано с родным домом. Брат вполне понял ее и потому остался в Хогвартсе с ней. Отношения Гермионы с друзьями оставались напряженными, она избегала их общества, когда они пытались начать с ней разговор о ночи в подземельях. Юная ведьма не могла понять саму себя, почему она избегала друзей, но она не хотела с ними об этом говорить, размышляя о произошедшем в одиночку. Гермиона пробудилась после непродолжительного сна и чувствовала себя защищенной. Не так, как раньше, в этом случае она по всей вероятности давно бы обратилась в бегство. Мастер зелий изменился в ее глазах, и ей хотелось это с кем-нибудь обсудить. Только с кем? Хоть Джинни и была рядом, но для нее существовала только одна тема для разговора: Гарри. Луна, по мнению Гермионы, чересчур витала в собственных, неземных сферах, а что до Молли — с ней она при всем желании не могла об этом поговорить, хоть та и относилась к Снейпу с уважением. Так что девушка попыталась сначала во всем разобраться наедине с собой.

Она и не подозревала, что Северус также пребывал в раздумьях, и размышлял о ней. Поэтому она сильно старалась. Но каждый раз, видя Снейпа, она чувствовала, как у нее подкашиваются ноги.

Однако оба они находились под наблюдением. Кассиопея, а также Ремус заметили, что между ними что-то происходит. Эти двое не забыли о том, что случилось несколько дней назад, но общались друг с другом, как обычно. Лунатик так оживлялся в ее присутствии, что они, будучи вместе, могли вместе смеяться. Он чувствовал себя более свободно рядом с ней, и дело было, прежде всего, в том, что угроза, исходившая от него каждый месяц, теперь была практически равна нулю.

На Касс его близость также оказывала благотворное воздействие. Она была веселой и открытой, несмотря на то, что с охотой по-дружески препиралась с Сириусом. Сестра Северуса, как Бродяга уже давно определился, была далеко не дурнушкой. Поэтому все чаще их общение проходило так, что он флиртовал с ней, как настоящий сердцеед, в то время как она совершенно на это не реагировала, что в итоге время от времени заканчивалось обменом колкостями.

— Не понимаю, сколько ты еще собираешься ломать себе зубы, дворняжка? — рассердилась она как-то утром.

— А что такое? У меня хорошая выдержка, — ухмыльнулся он в ответ.

— Я бы назвал это, скорее, надоедливостью, — вмешался брат Кассиопеи.

— Ах, Нюниус. Ты же все равно ничего в этом не понимаешь, — заявил Сириус, продолжая ухмыляться и обнимая Кассиопею.

Однако едва он это сделал, как тотчас почувствовал, как она ткнула его локтем в ребра.

— Уфф, — выдохнул Сириус, отстраняясь от нее.

Касс только невинно посмотрела на него.

— Я тебя предупреждала, а кто не хочет слушать, должен почувствовать.

— Что ты на это скажешь, Ремус? — обратился Бродяга к своему другу, державшемуся в отдалении.

— Она тебе говорила, — с улыбкой ответил тот.

— Эй, не бей в спину, — надулся Сириус.

— Во-первых, я этого не делаю, а только занимаю нейтральную позицию, а во-вторых, она тебе сто раз это говорила. Ты не хотел слушать.

Сириус, обиженный, удалился, но они понимали, что он забудет об этом так же быстро, как это произошло. Поэтому они вновь принялись за работу.

Прибывало все больше желающих помочь, так что до первого снега они успели далеко продвинуться. Это было в середине ноября.

Большой Зал был почти полностью восстановлен, как и многие коридоры. Что касается башен Гриффиндора и Рэйвенкло, дело обстояло иначе. Здесь успехи были значительно ниже. Поскольку всюду были щели, пришлось с помощью волшебства защитить руины от непогоды.

Так как с фасадом ничего поделать было нельзя, работа была продолжена в классных комнатах, насколько это было возможно. Тем временем, Касс все чаще наведывалась в Косой переулок вместе со своим братом и Гермионой, чтобы сделать кое-какие заказы и забрать вещи.

— Послушай, Гермиона, — обратилась к ней Кассиопея одним утром, когда они шли рядом.

— Да, — ответила та и запахнула поплотнее свою мантию.

— До Рождества совсем немного осталось. Ты поедешь домой?

— Ну… не совсем, — ответила юная ведьма.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Кассиопея, а ее брат в этот момент начал незаметно прислушиваться к разговору.

— Я отправила своих родителей в Австралии, изменив им память, для их же защиты. И до сего момента у меня не было времени к ним поехать.

Черноволосая женщина понимающе кивнула, и Северус теперь тоже понял поведение девушки.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Спасибо за предложение, Касс. Но это мое задание, и я должна сделать это самостоятельно.

— Как хочешь, но я всегда приду тебе на помощь, если тебе будет нужно. И Сев, несомненно, тоже тебе поможет, — ободряюще улыбнулась Кассиопея, не обращая внимания на брата, чьи брови взметнулись на недосягаемую прежде высоту.

Гермиона улыбнулась своей подруге, но не осмелилась посмотреть назад, опасаясь реакции Северуса. Однако тот молчал, и Гермионе это было непонятно.

С той самой ночи она еще ни разу с ним не заговорила наедине. В большинстве случаев рядом был кто-то еще. Она бы с удовольствием повлияла на ситуацию, но не знала, как это устроить.

Кассиопея украдкой наблюдала за ней краем глаза.

— Если ты хочешь, оставайся с нами в Хогвартсе. Возможно, мы не будем праздновать так, как ты привыкла, но все же будем все вместе, — проговорила и остановилась. — Так, мне надо сюда. Встретимся через полчаса, ОК? Тогда до скорого, — сказав это, женщина скрылась в одном из магазинов.

Гермиона открыла было рот, но ничего не смогла возразить. Медленно обернувшись, она посмотрела в непроницаемое лицо мастера зелий и сглотнула.

— Ну… куда бы вы хотели пойти, сэр? — осторожно поинтересовалась она, надеясь, что голос не выдал ее неуверенность.

— Мне нужно пополнить некоторые из моих ингредиентов, — проворчал он.

Она кивнула.

— Я пойду в ближайший книжный магазин, — быстро сказала девушка.

Северус смотрел на нее, когда она, отвернувшись, устремилась в сторону упомянутого магазина. Неужели ему не померещилась краснота на ее щеках? Покачав головой, он тоже отправился в путь.

Однако он закончил свое дело быстро, так как лишь часть из того, что ему было нужно, имелось в достаточном количестве. Поскольку до назначенного времени было еще далеко, он стал прохаживаться мимо магазинов.

В Косом переулке, как и всегда, было много посетителей, прежде всего ввиду приближающихся праздников.

Это Рождество станет для него первым, которое он отпразднует иначе, чем «праздновал» все предыдущие. Его сестра будет с ним. Об этом они еще основательно не говорили, но оба желали тихого праздника. Чему он действительно был рад, так это отсутствию чрезмерного торжества. Только как к этому отнесется Гермиона? Она наверняка знала привычные традиции и следовала им. Он вздохнул, понимая, что она еще не дала согласие и, вероятно, не даст, но в глубине души надеялся, что она все же на это решится.

Осознав собственные мысли, он остановился. Каким-то образом этой девушке все-таки удалось взволновать что-то внутри него.

Северус огляделся и заметил, что стоит перед книжным магазином, в котором исчезла Гермиона. Он посмотрел сквозь витрину и сразу различил каштановую гриву гриффиндорки, которая, по-видимому, погрузилась в чтение какой-то книги. Однако она не забыла о времени, потому что захлопнула книгу и с печальным видом поставила ее на полку, прежде чем пойти к кассе с другой книгой. Когда она, наконец, пошла к выходу, Северус спрятался под темной нише. Она не заметила его, хоть и прошла совсем рядом. Он мельком глянул ей вслед, а затем вошел в магазин и направился к определенной полке. Он приметил до этого, где стояла девушка, так что вскоре нашел нужную книгу. Собственно говоря, он ожидал увидеть развлекательное чтиво, но в книге речь шла о продвинутых зельях, что удивило его. На губах Снейпа промелькнула улыбка, и затем он уже отправился в обратный путь к месту встречи, где его уже ожидали. Его сестра кивнула ему, и они вместе трансгрессировали в Хогвартс.

Граница трансгрессии, хоть и была расширена, но все же не до таких пределов, как раньше. Вследствие этого, им троим не пришлось идти слишком далеко.

В вестибюле их встретил Ремус.

— Хорошо, что вы здесь. Альбус послал меня сказать вам, чтобы шли к нему. Он хочет поговорить со всеми нами, — сказал он.

— Ладно, — улыбнувшись, ответила Кассиопея. — Мы сейчас придем, только сначала разместим то, что принесли.

— ОК, до встречи, — сказал Ремус, глядя им вслед.

Примерно через четверть часа они присоединились к остальным в кабинете Альбуса.

— Хорошо, что вы здесь, — поприветствовал их Директор. — Тогда сразу к делу. Погода скоро переменится, да и Рождество на носу, так что теперь нам придется немного повременить с нашими работами. Наслаждайтесь свободным временем, и в новом году мы — с новыми силами и жаждой деятельности — продолжим, — объявил он всем присутствующим.

Большинство выразило свое согласие кивком, и поэтому Дамблдор вскоре распустил собрание. В этот день ничего особенного не надо было делать. Все в полном составе спустились вниз по лестнице и вновь оказались перед каменной горгульей.

— Гермиона, — позвал Рон подругу.

— Да? Что такое?

— Я хотел тебя спросить, ну… если ты хочешь, мы тебя от всей души приглашаем в Нору праздновать с нами Рождество, — со смущением ответил юноша.

На лице Северуса застыло холодное выражение, он уже хотел на это возразить, когда почувствовал чью-то руку на своем предплечье. Это была Касс, она только молча смотрела на него, и слова застряли у него в горле.

— Гарри, его отец, Ремус и Сириус тоже там будут, — быстро добавил Рон.

Гермиона молчала и думала. Она уже столько раз праздновала Рождество в Норе. Это всегда было чудесно, но теперь у нее вообще не было настроения праздновать. Не говоря уже о пребывании со многими людьми в одном тесном помещении. Поэтому она отрицательно покачала головой.

— Спасибо за твое предложение, Рон. Но у меня еще есть дела, так что я не могу, — сказала она, заслужив еще большее количество вопросительных взглядов.

— Куда ты отправишься? — спросил, на этот раз, Гарри.

— Я хочу несколько дней провести здесь, а потом поеду в Австралию. Ты ведь знаешь, мои родители сейчас там, и я хочу их привезти обратно, — объяснила ему Гермиона.

— Мы же можем тебя сопроводить, — тотчас предложил Рон и оглянулся в поисках поддержки. Последовало несколько кивков.

Однако Гермиона вновь покачала головой.

— Это действительно очень мило с вашей стороны, но я хочу и должна сделать это одна. Пожалуйста, поймите. Мы увидимся после этого совсем скоро.

Гарри подошел к ней и обнял девушку.

— Конечно, Миона. Но если что, ты знаешь, мы всегда с тобой, — проговорил он при этом.

— Спасибо, — ответила Гермиона, обняв его в ответ.

При этом она посмотрела через плечо Гарри на Рона, который стоял с подавленным видом. Раньше она бы наверняка почувствовала укол совести, но со временем все изменилось, и она это остро ощущала. Поэтому она без труда смогла улыбнуться своим друзьям.

— Еще не раз ведь наступит Рождество, — затем сказала она, отстранившись от Гарри, который ответил на это согласным кивком.

— Ты права, Миона.

Все попрощались и пожелали друг другу веселых праздников, в конце концов остались только Ремус, Кассиопея, ее брат и Гермиона.

— Северус, — обратился к мастеру зелий Лунатик. — Я хотел тебя попросить: не мог бы ты дать еще зелья для оборотней?

Ни слова не говоря, Снейп кивнул, после чего зашагал прочь, с развевающейся мантией.

— Ремус?

— Да, Гермиона?

— Я хотела извиниться.

Люпин пораженно уставился на нее.

— За что? — спросил он.

— Ну… во время битвы, я тогда напала на тебя… — смущенно выдавила Гермиона.

Оборотень улыбнулся.

— Не надо извиняться. Хоть я бы и не сделал этого, если бы мог решать, но ты хотела защитить остальных. В этом нет ничего предосудительного. Да, и кроме того — никто ведь не пострадал. Можешь спокойно спросить Сириуса и Джеймса, им тогда тоже приходилось нелегко в их обличьях. Я же знал, кто они, но сначала я только и делал, что боролся с ними. Не грызи себя. Кто знает, что было бы, если бы я принял свой напиток. Но, как уже было сказано, ничего не произошло. — Сказав это, он подмигнул, и девушка вздохнула с облегчением.

— Я этому рада, — согласилась она.

— Вот, — прорычал Северус, появившийся рядом с ними и протянувший Ремусу флакон.

— Спасибо тебе, — ответил оборотень и спрятал зелье в складках мантии, после чего дружески обнял Гермиону.

— Я желаю тебе огромных успехов, до следующего года.

— Спасибо, Лунатик, — ответила она, легонько стиснув его, прежде чем они отдалились друг от друга.

Он чуть помедлил возле Кассиопеи, но она улыбнулась и заключила его в объятия, на которые он, преодолев удивление, ответил.

— Увидимся в новом году, волчонок, — прошептала она, этими немногими словами вызвав красноту на его щеках.

— Да, увидимся, — хрипло выговорил он.

После этого Ремус откашлялся, выпрямился и кивнул Снейпу, прежде чем уйти.

— Когда ты хочешь уехать? — спросила Кассиопея Гермиону.

— Точно я еще не знаю, — честно призналась та, — но, думаю, скоро.

Женщина понимающе кивнула.

— Хорошо. Но, как мне кажется, нам всем сейчас лучше отдохнуть. День был долгим.

— Да, я уже порядком утомилась, — согласилась Гермиона.

Северус промолчал, перед тем как спуститься в подземелья, куда вскоре направились и Кассиопея с Гермионой.

В замок возвращалось спокойствие. Гермиона использовала это время, чтобы кое-что догнать по программе, а потом собрала вещи и попрощалась с братом и сестрой. Касс отреагировала с сердечной теплотой, в то время как ее брат, как всегда, был холоден. По крайней мере, внешне. Ему бы хотелось, чтобы девушка осталась, но он не мог себя перебороть.

Гермиона уехала. Свою первую длительную остановку она сделала в Сиднее. Ей очень хотелось осмотреть этот импозантный город, но внутренняя тревога ей этого не позволила. К тому же она так устала, что оставалась в отеле два дня, прежде чем вновь отправиться в путь. К сожалению, она не нашла родителей там, куда изначально их направила, поэтому ей пришлось начать новые поиски.

Прошло некоторое время, прежде чем она узнала, что ее родители уехали в сторону Канберры. Так что она продолжила путешествие, чтобы искать уже в столице Австралии. Однако ее родители, казалось, провалились сквозь землю.

Сколько усилий она ни прилагала, ей не удалось обнаружить ни единого их следа. Поэтому Гермиона просто стала ездить по стране, пытаясь выяснить хоть что-нибудь. Но фортуна явно была не на ее стороне. Чем больше проходило времени, тем призрачнее становилась надежда. Все чаще наступали вечера, когда она плакала во сне, ужасно страшась того, что с родителями могло что-то случиться. Она объездила все возможные больницы, но никто не видел супружескую пару врачей-стоматологов.

Гермиона находилась на грани отчаяния и чувствовала себя, как никогда, одинокой. И даже теплая погода не могла смягчить это чувство, несмотря на то что она не любила холодную зиму в Англии. Медленно, но верно она погружалась в состояние депрессии.

По прошествии дней она все реже стала покидать свою комнату. Время от времени она занималась лишь одним делом: писала ответные письма Гарри и Рону. Она не хотела, чтобы о ней беспокоились.

Постепенно в ее сознании сформировалась мысль: что, если ее родителей по какой-то неведомой причине больше не было в живых? Больше эта мысль не отпускала Гермиону, затягивая ее в своеобразную «черную дыру», пока та не высосет из нее все силы.

И она, оплатив свое пребывание в отеле, трансгрессировала на родину.

Едва ступив ногой на родную землю, она угодила в ледяной порыв ветра и сразу продрогла до костей. Девушка так привыкла к австралийскому климату, что ей показалось, что она находится на Северном полюсе.

Был сильный снегопад, и дома казались покрытыми сахарной ватой.

Гермиона пошла к родительскому дому. Может быть, родители были там, хоть она и не могла себе этого представить.

Увидев дом, темным силуэтом возвышавшийся перед ней, не такой, как обычно в Рождество — по-особому гостеприимный, — юная ведьма поняла, что рассудила верно. Никого тут не было, дом стоял пустой.

В уголках ее глаз собрались слезы, и рыдание вырвалось наружу, когда она опустилась перед входом на колени. Она не заметила, как холод все глубже проникал в ее тело, равно как и собственную дрожь. Ее пальцы вцепились в снег, который настойчиво покрывал ее волосы и плечи.

Лишь спустя долгое время она смогла подняться. Ноги с трудом удерживали вес тела, но ей все же удалось сдвинуться с места.

Гермиона не смотрела на украшенные к празднику окна, мимо которых она проходила. В одной из боковых улиц, которая была безлюдной, она, собрав последние силы, трансгрессировала.

Конкретного пункта назначения у нее было, но она позволила своему сердцу указывать ей путь и, открыв глаза, обнаружила себя в окрестностях Хогвартса.

У трансгрессионной границы ноги окончательно отказались ей служить, и Гермиона, упав, осталась лежать на снегу.

В этот вечер Северус, как он это часто делал, с тех пор как замок опустел, совершал прогулку. Он не знал толком, что его заставило выйти, но это было некое внутреннее беспокойство. Укутавшись плотнее в свою мантию и частично закрыв лицо шарфом, он бродил по опушке Запретного леса. Его путь пролегал по кромке Черного озера, и он мельком взглянул на него.

Снейп не знал, сколько он уже ходил, но решил вернуться назад, чтобы согреться у камина. Заклинание Тепла, которым он себя окружил, хотя и было чрезвычайно полезным, но было не в состоянии заменить собой потрескивающее пламя.

Он ускорил шаг, но вдруг заметил невдалеке нечто, лежащее на земле. Его глаза сузились, он инстинктивно выхватил палочку и начал красться вперед. Было тихо, снег заглушал все звуки, и Снейп ясно слышал только тихое шуршание собственных подошв.

Чем ближе он подходил, тем отчетливее понимал, что на снегу лежал человек. Узнав Гермиону, он бросился к ней и присел рядом. Осторожно перевернув ее на спину, он вгляделся в побелевшее уже до синевы лицо гриффиндорки.

«Мерлин!» — выругался он про себя и мгновенно подхватил девушку на руки. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что дело было серьезным.

Пока он бежал с ней до замка, ему пришло в голову, что она была невероятна легкая, гораздо легче, чем он думал. Желудок у него болезненно сжался.

«Держитесь», — прошептал он, выдохнув облачко пара.

Он промчался по замку до своих апартаментов, будто за ним гнался сам дьявол. Дверь его комнаты распахнулась с громким треском и ударилась о стену, отчего Кассиопея, уютно расположившаяся возле камина, вскочила.

— Сев? — она подняла вопросительный взгляд.

Увидев лицо брата и девушку, которую он держал на руках, она испугалась.

— Что случилось? — спросила Касс, подходя к нему. — Гермиона! — выдохнула она, узнав ее.

— Помоги мне и не задавай вопросов! — прикрикнул на нее мастер зелий. — Я нашел ее лежащей в снегу у трансгрессионной границы.

Кассиопея кивнула и заторопилась впереди брата, открывая перед ним двери. Она остановилась перед его кроватью, но он прошел в следующую дверь.

— Включи воду в ванной, — рыкнул он.

К счастью, все краны были починены, чему он в этот момент был бесконечно рад.

— Она совсем замерзла, и если мы не прогреем равномерно все тело, она может потерять конечности, если не умрет сразу.

Снова кивнув, его сестра бросилась в ванную комнату и заклинанием позаботилась о том, чтобы ванна наполнилась быстро. Северус аккуратно положил Гермиону туда прямо в одежде.

— Останься с ней, Касс. Я принесу кое-какие зелья, — сказал он.

Его сестра, согласившись, стала поддерживать Гермиону, чтобы она совсем не ушла под воду. При этом она заметила, как щеки девушки постепенно порозовели.

— Что же произошло? — пробормотала она, когда ее брат вновь появился рядом.

Он открыл несколько флаконов и один за другим влил содержимое в рот Гермионы.

— Теперь мы можем только ждать, — сказал Снейп сестре.

— Может, лучше доставить ее в госпиталь святого Мунго?

— На это у нас не было времени. Надеюсь, зелья подействуют быстро, и она сможет перенести самое худшее, потом можем туда наведаться.

Вместе они стали наблюдать за Гермионой, которая больше не была такой бледной и напряженной.

— Теперь надо отнести ее в постель, пока она себе не подхватила еще воспаление легких, — через какое-то время произнесла Кассиопея.

Северус согласно кивнул и вытащил Гермиону из ванны, нисколько не беспокоясь о том, что намочит одежду. Он отнес ее на свою кровать и начал расстегивать мантию. Но Касс положила свои руки на его.

— Я о ней позабочусь, — многозначительно сказала она. Он хотел ей возразить, но кивнул и ушел, оставив женщин одних.

Кассиопея одно мгновение смотрела ему вслед, а затем освободила Гермиону от мокрой одежды, чтобы переодеть ее в сухое. Сделав вдох, Кассиопея взяла руки девушки в свои, после чего медленно закрыла глаза.

Сестра Северуса знала, что это отнимет у нее много энергии и может навредить ей самой, в конце концов, она была такой же смертной, как и все остальные. Но в глубине души она чувствовала, насколько плохим было состояние Гермионы, и не собиралась действовать по-другому. Касс усилила концентрацию, пока не заструился свет.

Тем временем, Северус опустился в одно из кресел и неподвижно уставился в огонь. Он не слышал, как раздался стук, а также того, как кто-то вошел и обратился к нему. Альбус Дамблдор встревожено посмотрел на него, прежде чем положить руку ему на плечо. Черноволосый мужчина вскочил и устремил на незваных гостей злобный взгляд.

Вместе с Директором в его комнате появились еще Ремус, Гарри и Рон.

— Что вы здесь делаете? — проворчал Снейп.

— Я бы, скорее, спросил о том, что с тобой происходит, Северус, — вежливо произнес Альбус. — Ты ни на что не реагировал.

Возмущенный взгляд Северуса сменился удивленным. Но внезапно он вспомнил.

— Нет! Касс! — вскричал он и бросился к своей спальне.

Нажал на ручку двери, но ничего не произошло. Тихо выругавшись, он выхватил палочку и направил ее на замок.

— Алохомора!

Ничего.

— Бомбарда! — крикнул Снейп, и дверь неохотно поддалась.

В воздухе застыло облако пыли, но Северус, не обратив на это внимания, ворвался в комнату, за ним следовали Альбус и Ремус. Хотя видимость была почти нулевая, свечение было весьма заметным.

На мгновение все застыли, глядя на двух женщин. Северус пришел в себя первым и сделал шаг к своей сестре. Он положил руки ей на плечи и тут же отдернул их, будто обжегшись.

— Касс, прекрати это! — почти крикнул он ей.

— В чем дело? — спросил Ремус, с озабоченным видом подходя к нему.

— Это убьет ее! — прошипел в ответ Северус, не спуская глаз с Кассиопеи.

Тогда Лунатик протянул к ней руки.

— Нет, Ремус. С тобой произойдет то же, что и с Северусом, — вмешался Дамблдор.

— А что с Гермионой? — с панической ноткой в голосе осведомился Рон, который вместе с Гарри стоял рядом с подругой.

— С ней ничего, — процедил Снейп, глядя, как Лунатик кладет руки на плечи Касс. Он попытался удержать его, но безуспешно.

Ремус смотрел на черноволосую женщину. Никто не проронил ни слова, когда свечение вдруг исчезло, и Кассиопея вдруг обмякла. Лунатик ловко подхватил ее и невольно прижал к себе.

— Что произошло, Северус? — спросил Альбус мастера зелий, который, казалось, окаменел.

Он моргнул, прежде чем ответить.

— Я нашел мисс Грейнджер полузамерзшей у трансгрессионной границы. Мы с Кассиопеей попытались ее согреть, она бы не выдержала путешествия до больницы святого Мунго. Кассиопея попросила меня выйти, а потом пришли вы…

Директор задумчиво погладил бороду. Прежде чем он успел что-то сказать, раздался тихий стон.

— Что… что случилось? Где я?

— Гермиона? — тотчас воскликнул Рон, который схватил ее руку. — Ты в Хогвартсе, — быстро объяснил он ей, с тревогой глядя на подругу.

— Хогвартс? — переспросила она слабым голосом. — Я помню только, что вдруг стало так тепло, и появился свет, окутавший меня…

— Это была Касс, — сказал Ремус, все еще державший на руках Кассиопею. — Пульс слабый, но перебоев нет.

Альбус кивнул.

— Я позову Поппи. Она наверняка сумеет помочь. Мисс Грейнджер сейчас, безусловно, необходим отдых, а потом она расскажет нам, что случилось.

Гермиона не могла больше отвечать на вопросы, поскольку успела погрузиться в глубокий и крепкий сон. Рон никак не хотел от нее отходить.

— Мы возьмем ее с собой в Нору, — сказал он, а Гарри задумался.

— Вам следует дать вашей подруге время на отдых, перед тем как вся ваша семья накроет ее с головой бурными проявлениями чувств, — проворчал Снейп, скрестив руки на груди.

— Что вы сказали?

Рон, казалось, решил, что ослышался. Гарри, однако, схватил его за руку.

— Возможно, он прав. Что касается меня, мне думается, что Гермиону постигла неудача в поисках родителей, и если она увидит нас вместе с нашими родителями… Мне кажется, это нехорошо.

— Верно говоришь, Поттер, — буркнул Северус, не изменяя положения.

Рон, напротив, сердито посмотрел на своего лучшего друга.

— Я всего лишь хочу, как лучше. Кроме того, ты что, хочешь оставить ее здесь, у летучей мыши? — набросился он на Гарри, как будто мастера зелий вовсе не было рядом.

— Перестаньте ссориться, — вмешался Ремус. — Здесь за ней присмотрят лучшим образом. И вас будут информировать о том, как у нее дела.

— Вы пожалеете, если с Гермионой что-нибудь случится, — сказал рыжеволосый юноша Северусу, встав перед ним.

Младший из сыновей Уизли был немалого роста, и все же ему пришлось слегка задрать голову, чтобы посмотреть Снейпу в лицо.

— Вы мне угрожаете? — опасно спросил тот. — Можно подумать, вы, с вашим уровнем интеллекта, можете что-нибудь мне сделать, — с насмешкой прибавил зельевар.

Прежде чем Рон успел что-то возразить, Гарри оттащил его в сторону.

— Хватит.

Однако Рон разозлился не на шутку. Он вырвался и поспешил прочь. Его другу осталось лишь вздохнуть.

— Прощу прощения за его поведение, сэр, — сказал он Северусу, но тот только презрительно фыркнул.

Вслед за этим сын Джеймса покинул комнату, а Снейп обратил свой взгляд к Ремусу. Он пошел впереди, чтобы тот смог доставить его сестру в ее спальню.

— Можешь идти назад, я побуду пока с Касс, — сказал Ремус и заметил короткую борьбу Северуса с самим собой, после чего тот кивнул и вернулся к Гермионе.

В это время прибыла мадам Помфри и осмотрела гриффиндорку.

— Пока у нее все хорошо, но я думаю, она долго проспит, прежде чем отдохнет основательно. Потом она поправится, — сказала медсестра Альбусу, стоявшему в отдалении.

— Это приятно слышать. Но ты должна еще осмотреть мисс Принц.

Мадам Помфри кивнула и последовала за Директором, в то время как Северус уставился на Гермиону.

«Что же все-таки произошло?» — задумчиво спросил он сам себя, садясь на стул.

Ремус сидел на краю постели и смотрел на Касс. Он собирался ей что-то сказать, когда дверь отворилась. Ни слова не говоря, Поппи отодвинула его в сторону и занялась своей пациенткой. На ее лице при этом застыло весьма тревожное выражение.

— Итак? Что с ней, Поппи? — через некоторое время осведомился Директор.

— У мисс Принц явные признаки переутомления. Я не смогла обнаружить никаких физических повреждений, но она полностью обессилила, словно ей пришлось пожертвовать всей своей магической силой.

Альбус понимающе кивнул.

— Лучше всего будет оставить ее отдыхать, а я потом еще раз навещу ее, а также мисс Грейнджер.

— Хорошо, Поппи. Я думаю, Ремус задержится здесь, чтобы присмотреть за ней.

Люпин согласно кивнул Дамблдору, и медсестра это заметила.

— Отлично. Если что-то будет нужно, зовите меня.

— Обязательно, — ответил Лунатик и проводил обоих до двери, прежде чем опять сесть рядом с сестрой Северуса.

— Что же ты делаешь, Касс? — пробормотал он, качая головой.

Люпин не мог понять, как ему удалось разделить их с Гермионой, ничего при этом не почувствовав. То свечение вызвало в нем лишь тепло и приятные эмоции.

Он осторожно взял изящную руку и мягко сжал ее. Обычно он всегда чувствовал себя хорошо рядом с ней, к тому же получал возможность быть более открытым, чем обычно. В его глазах Касс являлась чем-то особенным, и внутри него каждый раз что-то неприятно шевелилось, когда он замечал, как Сириус начинал с ней флиртовать, и она отвечала на это, даже если это заканчивалось их ссорой. Несмотря на то, что он полностью доверял Бродяге, он не мог отделаться от чувства ревности.

Некоторое время он только молча смотрел на нее и неосознанно гладил большим пальцем ее руку, лежавшую в его руке.

— Я просто тебя не понимаю, — неожиданно для самого себя сказал он. — Когда мы беседуем наедине, ты совсем другая, чем когда еще кто-то рядом. Почему ты так поступаешь?

— Просто потому, что я такая, — прозвучал сиплый ответ, и Лунатик тотчас встрепенулся и покраснел, поняв, что она расслышала эти слова.

— Каждый человек, — продолжала она, — прячется за неким фасадом, заглянуть за который могут лишь немногие. К примеру, Северус ведет себя, как холодный и отчужденный человек, а я вот так, Волчонок.

Последнее слово она произнесла с особой нежностью, будто подул теплый летний ветерок, который ласково овеял лицо мужчины.

Ремус не смог удержаться от судорожного глотка. Он понял, о чем она говорила. Ведь и он действовал точно так же, отчасти уже не замечая этого, поскольку для него — через столько лет — это стало уже нормой.

— Тебе не надо так много говорить. Лучше отдохни.

— Я хорошо себя чувствую, — возразила Касс и попыталась сесть, но оборотень заставил ее вновь опуститься на подушки.

— Нет, послушай меня. Я прекрасно вижу, что ты и наполовину не восстановила силы, которые у тебя были.

С ее красиво очерченных губ сорвался вздох.

— Ты поступила глупо. Разумеется, ты хотела помочь Гермионе, но ты не должна при этом подвергать себя опасности. Ей может помочь Поппи.

— Я перед ней в долгу.

— Потому что она тогда помогла тебе? — спросил Ремус, и она кивнула.

— Я уверен, что она смотрит на это иначе, чем ты, и ты знаешь это. Но, прошу тебя, отдохни. Если хочешь, я останусь, пока ты не заснешь.

— Да, пожалуйста, — ответила Кассиопея, и ее глаза медленно закрылись.

Она не видела, как Ремус почти нежно улыбнулся, глядя на нее.

Тем временем, Северус все еще сидел возле Гермионы, наблюдая за ее сном, который все еще был тревожным. Он боролся с желанием проникнуть в ее разум, чтобы узнать, что произошло. Возможно, тогда он сможет ей помочь.

Он слегка покачал головой. Снова он думал о ней. Что она с ним сделала? Он больше не понимал самого себя.

— Она наверняка расскажет все сама, — сказал себе Северус. — Иначе она бы не была мисс Грейнджер, — добавил он, решив не вторгаться в ее сознание.

Поскольку на тот момент он больше не мог ничего сделать, он встал, чтобы принести себя чаю и что-нибудь почитать. Он все еще продолжал искать информацию, которая могла пролить свет на анимагическую форму девушки. Но пока что он ничего не обнаружил. Возможно, ему следовало после праздников наведаться в Косой переулок, чтобы навести справки там.

* * *

Гарри и Рон вернулись в Нору, и Рон тотчас набросился на своего лучшего друга с упреками.

— Что это было, Гарри? Мы ведь не можем оставить Гермиону у этой летучей мыши! — со злостью сказал Рон, сразу обратив на себя внимание своей матери, Джеймса и Сириуса.

— В чем дело, Рон? Что случилось с Гермионой? — тотчас спросила Молли.

— Она в Хогвартсе, потеряла сознание в снегу. Я хотел привести ее сюда, но Снейп задержал ее там, а Гарри никак этому не воспрепятствовал, — выплюнул тот.

— Вполне возможно, что он поступил правильно, — вмешался Сохатый, заслужив этим злобный взгляд Рона. — Хоть Северус и не целитель, но навык у него имеется, и неплохой. К тому же у него под рукой всевозможные зелья. Он же ничего плохого ей не сделает, — успокаивающе закончил он.

— Хотя я бы тоже предпочла, чтобы Гермиона была здесь, но я согласна с Джеймсом, — сказала миссис Уизли.

— Вы все с ума посходили? — вскричал Рон. — Это же СНЕЙП!

— Да, и он на нашей стороне. Не забывай об этом, пожалуйста.

— Вот, значит, как? Был бы Ты-Знаешь-Кто жив, его бы тут не было. Это я тебе точно говорю, мам!

Будучи полностью выведенным из себя, Рон схватил себя за шевелюру. Он чувствовал себя жутким образом непонятым.

— Подождем, пока Мионе станет лучше, а потом спросим ее, не хочет ли она присоединиться к нам. — Гарри попытался найти компромисс.

Рон, однако, прорычал что-то невразумительное и ушел, грубо оттолкнув Гарри с дороги. Тот вздохнул и последовал за своим другом в его комнату.

— Рон, пожалуйста… — начал он, но Рон тут же перебил его.

— Ты ничего не понимаешь! — неприязненно сказал он.

— Ты уверен? Я знаю, что ты любишь Гермиону.

Рыжеволосый густо покраснел после этих слов.

— Рон, я не слепой. Кроме того я могу понять твое желание защитить ее. Но ты хоть раз подумал о том, разделяет ли она твои чувства? Я хочу сказать, я тоже ее люблю. Как сестру, понимаешь? Мы всегда были друзьями и держались вместе.

Гарри видел, как Рон с трудом сглотнул и шаркнул ногой по полу. Это дало Гарри возможность сделать шаг и положить руку ему на плечо.

— Дай ей время, не дави на нее своими эмоциями. Вероятно, что-то может получиться, а если нет — тебе придется это принять. Даже если будет больно.

— У вас с Джинни так? — спросил теперь Рон, и Гарри смутился.

— Ну… не совсем, как мне кажется. Ты знаешь, что я тогда расстался с ней из-за Волдеморта, — ответил он, и Рон вздрогнул, едва услышав имя.

Гарри возвел глаза к потолку.

— Все позади, но, тем не менее, нам всем нужно немного времени. Мы больше не дети, Рон. Мои чувства к твоей сестре все еще живы, но я не давлю на нее.

Рон понимающе кивнул и со вздохом сел на кровать.

— И почему все это так трудно? — задал он вопрос в пустоту, не ожидая ответа. Гарри тоже опустился на кровать, и оба они погрузились в молчание.

* * *

Последние дни промчались стрелой. Пришло и ушло Рождество, без каких-либо происшествий. Гермиону все еще слегка шатало, время от времени она чихала, в остальном же, как оно и соответствовало обстоятельствам, она чувствовала себя хорошо. Тем не менее, она пребывала глубоко в собственных мыслях.

Она не осознала тот факт, что полностью проспала все праздничные дни. Лишь когда Касс обратила ее внимание на подарки, до девушки это «дошло». От друзей Гермиона получила массу разнообразных книг, чему она очень обрадовалась. Сестра Снейпа подарила ей кулон в форме льва. От самого мастера зелий Гермиона ничего не ждала, и потому ее удивлению не было предела, когда она получила от него книгу с несколькими строчками. В Косом переулке она рассматривала более позднее издание, и хоть он и подарил ей раннюю версию, зато она содержала записи и пометки на полях, которые девушка сочла чрезвычайно занимательными. Сама она не додумалась купить хотя бы какую-нибудь ерунду и тотчас захотела восполнить этот пробел, как только у нее появится возможность и когда она будет себя достаточно хорошо для этого чувствовать. Относительно своих друзей кое-какие идеи все же пришли в голову, а насчет Северуса она была не уверена. Возможно, ей следовало спросить совета Кассиопеи. Она наверняка поможет.

Кассиопея, в свою очередь, проводила это время с Лунатиком, чем оба они наслаждались. Незадолго до Нового года опять было полнолуние. Северус приготовил напиток, а Касс отнесла его Ремусу. Взяв его из ее рук, он поблагодарил и выпил.

— Теперь тебе лучше уйти, — сказал он, выглянув в ближайшее окно. — Так будет безопаснее.

— Но, Ремус, ты же знаешь, со мной ничего не случится. Я верю, что ты меня не тронешь.

— И все-таки так было бы лучше, хоть зелье Северуса и помогает, потому что я все равно не могу гарантировать…

Она медленно подошла к нему.

— Еще пару минут. Пожалуйста, — мягко произнесла она, остановившись перед ним и заглянув ему прямо в глаза.

Ремусу показалось, что он тонет в глубине ее глаз, когда она нагнулась к его лицу и их губы соединились. Он инстинктивно обнял ее и притянул к себе. Они оба закрыли глаза и погрузились в ощущение поцелуя.

Люпин не заметил, как полная луна осветила землю своим серебристым холодным светом. Лишь когда он ощутил покалывание во всем теле, он распахнул глаза и увидел, как Касс также окуталась свечением. Он с силой оттолкнул ее от себя.

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?

— Это мой подарок, — спокойно ответила она.

На Рождество они просто обнялись, и это означало, в первую очередь, то, что они не обменивались подарками, к тому же у Лунатика не было денег, чтобы одарить всех.

Ремус взглянул на свои руки, которые не начали превращаться, и, сглотнув, подошел к сестре Северуса, взял ее за плечи и встряхнул.

— Оставь это, прошу тебя! Мне не нужен подарок, который причинит тебе боль, — почти взмолился он. В глазах у него при этом защипало от влаги, и Кассиопея моргнула.

— Но… — протянула она.

Затем женщина прикрыла глаза, и свет исчез. Ремус сразу же ощутил, как его тело стало превращаться в волчье. На мгновение зажмурившись, он решил отослать от себя Касс. Но в тот момент, когда он хотел вновь посмотреть на нее, она снова коротко поцеловала его, но это был нежный и полный чувства поцелуй. А потом она отошла, когда он окончательно превратился.

— Я всегда хотела это сделать, Волчонок, — прошептала Касс, и единственная слеза скатилась по ее бледной щеке.

Ремус наблюдал за ней, слегка склонив голову набок. После чего он приблизился к ней, наклонился, обнюхал ее и ловко слизал кончиком языка слезинку. Она в ответ посмотрела ему в глаза, а затем погладила по лбу.

— Мне все равно, человек ты или оборотень. Я говорила серьезно, когда сказала, что доверяю тебе, — сказала Кассиопея и прильнула к нему.

Оборотень был явно удивлен, однако далек от какой-либо агрессии. Он мгновенно втянул носом воздух, затем, тихо заскулив, уткнулся в ее черные волосы.

Ее пальцы с нежностью заскользили по его меху, а потом она отстранилась.

— Зелье действует наверняка, а ты устал, не так ли? Идем, ложись сюда, — проговорила Касс, усевшись возле камина и похлопав по полу рядом с собой.

Лунатик последовал за ней, как дрессированная собака. С довольным вздохом он шлепнулся рядом, положил свою огромную голову женщине на колени и закрыл глаза, когда она стала почесывать у него за ушами.

С улыбкой посмотрев на него, Кассиопея наколдовала одеяло и накрыла им оборотня.

— Ах, Волчонок, — прошептала она с любовью, и его уши слегка вздрогнули. Она усмехнулась и продолжила гладить его.

Время от времени взгляд ее устремлялся к камину, в котором постепенно догорало пламя. Их не должен был никто потревожить, поскольку она сообщила брату, что еще будет находиться в пути и вернется лишь на следующий день. Он только молча кивнул и не задавал больше никаких вопросов. Это было не в его духе, кроме того, она тоже ничего не спросила, когда он уходил.

Когда на следующее утро взошло зимнее солнце, Касс давно спала, а Ремус превратился в человека и кутался в одеяло, которым она его накрыла. Однако знакомый запах разбудил мужчину, и он резко открыл глаза, и ему понадобилось не больше секунды, чтобы понять, в чем было дело. Он чувствовал нежные пальцы, которые покоились на его голове, поэтому ему пришлось осторожно повернуть шею, чтобы увидеть Касс, чье лицо наклонилось вперед. Он тотчас вспомнил все, что произошло вчера, и ее слова, обращенные к нему, и на губах его появилась улыбка, а сердце забилось быстрее.

Не желая ее будить, Ремус высвободил ее пальцы из своих волос и выпрямился. Заметив при этом покрывало, он еще раз улыбнулся. Тихо поднявшись, он завернулся в него. Бросив на Касс очередной взгляд, он направился в ванную, чтобы принять души и надеть новую одежду. После этого он вернулся в комнату. Сестра Северуса все еще спала, прислонившись к креслу. Ремус опустился на колени рядом с ней, осторожно поднял ее на руки, и она машинально прижалась к нему. Он снова почувствовал ее запах, отчего ему захотелось зарыться лицом в ее волосы, как он сделал это ночью.

— Милая Касс, — почти беззвучно проговорил он, перед тем как отнести ее на кровать, чтобы она могла спокойно продолжать спать.

Аккуратно положив ее, он попытался освободиться от ее рук, но вдруг увидел, что ее ясные голубые глаза, немного заспанно, но внимательно смотрят на него.

— Доброе утро, — пробормотала Касс, после чего мягко поцеловала его в губы.

Сначала Ремус был очень удивлен, но потом он расслабился и ответил на это прикосновение, опустившись с ней рядом, а потом почувствовал, как она мягко гладит его шею.

Они долго не могли оторваться друг от друга.

— Зачем ты это сделала? — хриплым голосом спросил Лунатик.

— О чем ты? Ты имеешь в виду поцелуй?

— Сегодня ночью…

Она ласково провела рукой по его лицу.

— Я хотела исполнить твое желание не превращаться в волка хотя бы в этом месяце. К сожалению, мне не удалось довести дело до конца, но это было уже хоть что-то.

Лунатик прижался лбом к ее пальцам.

— Это было прекрасно с твоей стороны, но оборотень — часть меня, хочу я того или нет.

— И так оно и есть, Волчонок. Честно говоря, я не хочу, чтобы было по-другому, — призналась Кассиопея, и на ее щеках заиграл румянец, увидев который, Ремус улыбнулся и коснулся губами кончика ее носа.

— Меня тоже все устраивает. Мне так хорошо рядом с тобой, как никогда еще не было, — произнес он.

— Волчонок, — начала она, но его поцелуй помешал ей продолжить.

Оба почувствовали сердцебиение друг друга, после чего их объятия стали еще крепче.

— Как насчет небольшого завтрака? — спросил Ремус немного погодя, в то время как она прижалась к нему.

— Великолепная идея, — кивнула Кассиопея, улыбнувшись.

— Тогда тебе придется меня отпустить, — подмигнул он.

— С неохотой, но ладно, — игриво ответила она.

Он прикоснулся к ее черным волосам, прежде чем встать и пойти за едой. Когда он вернулся, Касс уже привела себя в порядок и выжидательно посмотрела на него.

— И что скажет твой брат?

— Ничего. А что он должен сказать? — пожала она плечами, протягивая руку за чашкой.

— Ты уверена? Я хочу сказать, ты ведь младшая сестра Северуса…

— Да, и он за мной тщательно следит, только мы оба успели вырасти, и он желает мне только лучшего, как и я ему. Даже если он не согласится с тем, что это для меня лучшее, ему придется с этим смириться.

Он с ловкостью налила им обоим кофе и подвинула Лунатику его чашку.

— К тому же я никому не позволю мне указывать, кого любить, а кого нет.

Ремус едва не поперхнулся горячим напитком, услышав эти слова. При этом сердце в его груди забилось быстрее.

— Повтори… повтори это еще раз, — с трудом выговорил он.

— Что повторить? Что я люблю тебя? Я думала, ты уже это понял? — переспросила Касс и почувствовала себя неуверенно.

Они некоторое время смотрели друг на друга, не говоря ни слова, после чего он улыбнулся ей и обнял ее свободной рукой.

— Просто я не мог в это поверить. Пожалуйста, прости меня, Касс. Ведь я тоже люблю тебя, — сказал он и вслед за этим потянулся к ней, чтобы подарить ей еще один поцелуй.

С улыбкой она придвинулась ближе, их губы вновь слились, и больше они уже не обращали внимания ни на завтрак, ни на кофе.

Вскоре после этого Ремус и Касс наслаждались совместной трапезой, во время которой они кормили друг друга и обменивались нежными поцелуями.

Начало их отношений было полным нежности. Они хотели ближе узнать друг друга, никуда не торопясь.

Несколько часов спустя Рему проводил Касс до ее комнаты. Он улыбнулся ей, прежде чем соединить ее мягкие губы со своими. Она машинально обхватила руками его шею, отвечая на поцелуй. Но тут невдалеке с треском распахнулась и ударилась о каменную стену дверь, и они отскочили друг от друга.

— Сев, — проговорила Кассиопея, прижав руку к груди.

— Что-то случилось? Ты нас напугал, — вкрадчиво продолжала она, глядя на лицо брата, искаженное яростью.

— Это я, скорее, должен спросить у тебя, — проворчал тот и вперил в сестру мрачный взгляд, игнорируя при этом Лунатика.

Бровь Касс слегка дернулась вверх, по-видимому, это было у них со Снейпом семейное. Затем она взяла Ремуса за руку и сжала ее — легко, но вместе с тем уверенно.

— В таком случае, между нами не произошло ничего такого, что могло бы оправдать твое поведение!

Северус презрительно фыркнул, прежде чем скрестить руки на груди.

— Ты чересчур самоуверенна, — заметил при этом он.

Однако его сестра не успела ничего возразить, поскольку Ремус протиснулся между ними, не выпуская ее руки.

— Если у тебя плохое настроение, это не значит, что ты можешь отыгрываться на нас, — со спокойной уверенностью произнес оборотень.

Теперь уже бровь Снейпа взметнулась вверх, при этом взгляд его еще больше помрачнел. Из горла мастера зелий вырвалось нечто вроде рычания.

— Убери лапы от моей сестры, Люпин!

Ремус, разумеется, ожидал чего-то такого, но это все же на него подействовало, пусть он этого и не хотел.

Он был довольно уверенным в себе, но, что касалось женщин и любви — здесь он вел себя сдержанно и даже робко.

Его характер был выкован временем, и сестра Северуса это понимала.

— Я уже выросла, Северус! Если ты никак не можешь определиться со своей собственной жизнью, это не должно отражаться ни на мне, ни на Ремусе! — закричала Кассиопея на брата.

— Ты многое для меня значишь и прекрасно знаешь это, но я ждала его всю жизнь и теперь ни за что его не брошу, — продолжала она, постепенно входя в раж.

— Это следует понимать так, что ты пойдешь против меня? Твоего брата? — злобно проворчал мастер зелий.

На мгновение ее глаза расширились.

— Не вкладывай мне в уста эти слова! Я этого не говорила! Да, Ремус оборотень, но мне совершенно все равно. Он никогда не причинял мне боль и, я это знаю, не причинит! У нас у всех позади трудные времена, но теперь мы получили шанс начать новую жизнь в мире и согласии!

Северус попытался что-то сказать, но она оборвала его резким движением руки.

— Я и о тебе речь веду! Я знаю, что ты изменился. Мне очень жаль, что тогда мне пришлось уйти. Я не хотела, чтобы ты так замыкался в себе. Да, мне было больно от того, как ты со мной обращался, но ведь я всегда тобой восхищалась! Ты был моей опорой, моим утешением. Рядом с тобой я чувствовала себя защищенной. Ты был таким открытым, столько всего мне рассказывал, заставлял меня смеяться. Ты никогда не закрывался от меня, что бы ни происходило дома, как бы долго ты ни пребывал здесь, в Хогвартсе. Не было этой бесчувственной маски и равнодушного поведения. Пойми меня, Северус, пожалуйста! Я хочу, наконец, жить вместе с Ремусом и со своим братом! А не с чурбаном, который, хоть и пожертвовал практически всем ради спасения нашего мира, но оказался столь хладнокровным и бесчувственным, что никого и ничего к себе не подпускает, играя дешевый спектакль! Я хочу, чтобы Сев, мой брат, вернулся! Тот, с которым я могла и смеяться, и плакать…

Касс говорила все громче, и, хоть это было и не в ее привычках, слезы заструились по ее лицу.

Одна за одной, скользили вниз слезинки по ее бледной коже цвета слоновой кости. Ее жестокие слова были смешаны с упреком, и она, понимая, что ее брат был виновен не во всем, все равно вложила в эти слова все, что чувствовала.

Кассиопея была не в силах больше смотреть на Северуса. Она быстро провела рукой по глазам, затем развернулась на каблуках и устремилась прочь из подземелий.

— Касс! — крикнул ей вслед Ремус.

Ее речь оказала воздействие и на него. Этого он, в самом деле, не ожидал. Тотчас он собрался последовать за ней, но Северус остановил его.

— Оставь ее, — прохрипел он, так что Лунатик уставился на него.

При этом он впервые увидел на лице собеседника ту реакцию, которую он никогда у него прежде не видел. Лицо слизеринца было искажено болью, что было Люпину «знакомо», но слеза, прочертившая путь по его щеке, заставила Ремуса внутренне содрогнуться. Оборотень молча смотрел на зельевара.

Мужчины не заметили того, что позади них не так давно возникла Гермиона и все услышала. Время вокруг нее, казалось, перестало течь.

Но тут Северус поспешил прочь, со своей развевающейся мантией, и оба гриффиндорца остались одни, провожая его глазами, пока он не исчез за ближайшим углом.

Хотя Северус этого и не признавал, слова Касс сильно его задели, даже сильнее, чем последнее событие. В прошлом он плохо с ней обошелся, так что теперь он не должен был пытаться стать «старшим братом», которым он никогда не был.

Северус особенно не следил за тем, куда идет. Ноги сами понесли его к какому-то крупному зданию. Свежий, ледяной ветер помчался ему навстречу и заставил его одежды трепетать. Недавно закончился снег, и теперь его толстый белый слой покрывал переднюю площадку, разрушенную сражением, придавая ей умиротворяющий вид. Однако Снейп не заметил этого.

Вокруг него царила тишина, слышен был только хруст снега, когда Снейп быстрым шагом продолжил свой путь и поспешил вперед. И вот он приблизился к Запретному лесу. Едва Северус поравнялся с первыми деревьями, как его шаги замедлились, и он остановился у небольшой рощицы, местами пострадавшей от непогоды. Прислонившись к одному из массивных стволов, он скрестил на груди руки.

— Спускайся, Касс, — проговорил Северус, при этом у него изо рта вырвалось облачко пара.

Вновь наступила тишина, и слышно было лишь как с ветвей то и дело падает снег.

— Прошу тебя, Кассиопея, я хочу поговорить с тобой.

— Откуда ты знаешь, что я здесь, Сев?

С его стороны раздался сухой смешок.

— Ты и раньше сюда приходила. Кроме того ты оставила следы, — чуть ли не учительским тоном объяснил он ей.

Теперь на секунду послышался ее тихий смех. Потом рядом со Снейпом на землю упал целый сугроб снега, перед тем как сестра также приземлилась рядом с ним.

— Хорошо, что ты спустилась, — с легкой насмешкой сказал он.

— Вот я, и что тебе от меня надо? — спросила она, обняв руками свое изящное тело.

Брат украдкой наблюдал за ней, а также за заклинанием тепла, которое она применила на себя, но которое, однако, не слишком помогало.

— Я хочу поговорить с тобой.

— Ты повторяешься, Сев, — возразила она, не глядя на него.

По мастеру зелий было видно, что он с трудом удержался от язвительного комментария, прежде чем запустить пальцы в свои черные волосы.

— Я не простой человек… Многое успело случиться. Никто не остался таким же, каким был прежде… — Северус подавил вздох.

— Я не понимаю ничего в таких вещах… — признался он затем, скрипнув зубами.

Но потом он быстрым движением притянул сестру к себе, укрыл своей мантией и сразу ощутил холод ее кожи.

— Я сожалею о том, что произошло. Конечно же, я не собираюсь определять твою жизнь. Но мне нужно время, чтобы привыкнуть. Не только к тому, что ты теперь здесь, но и к тому, что ты выросла и стала прекрасной женщиной…

— Живи своей жизнью, Сев, — пробормотала она, спрятавшись у него на груди.

Он не видел, как покраснели ее щеки. Его слова тронули ее сердце больше, чем она могла выразить.

— Ах, Касс… — проговорил Северус и посмотрел на нее сверху вниз.

Она, почувствовав это, взглянула на него.

— Что, Ру? — спросила Касс с улыбкой.

Так она называла его в детстве, когда они бывали вместе. Будучи совсем маленькой, она не могла выговорить имя брата полностью, а поскольку Тобиас Снейп всегда делал ударение на последнем слоге, когда требовал сына к себе, это запечатлелось у нее в памяти.

Также и Северус вмиг вспомнил об этом и ухмыльнулся.

— Не вздумай повторить это при ком-нибудь, Касс, — проворчал он и щелкнул ее пальцем по кончику носа.

— Не волнуйся, Ру, я этого не сделаю. Мне действительно очень жаль. Я не должна была упрекать тебя. У тебя была тяжелая жизнь, и ты боролся на стороне добра.

Северус открыл рот, чтобы возразить, но Касс покачала головой.

— Ладно, малышка, — все-таки произнес он. — Лучше бы нам вернуться, а то ты еще заболеешь.

— Как скажешь, Ру, — с легким кивком ответила она, и брат с сестрой отправились в обратный путь.

* * *

Тем временем, Ремус заметил присутствие Гермионы.

— Как ты, Миона?

— Спасибо, лучше, — ответила та.

— Может, тебе лучше еще ненадолго прилечь?

— Все в порядке, Ремус, правда. Я просто кое-что услышала и хотела подсмотреть, — объяснила юная ведьма.

Ремус задумчиво посмотрел на фигуру девушки перед ним. Было совершенно ясно, что она более чем преуменьшила свою вину, но он к этому моменту уже достаточно хорошо знал Гермиону, чтобы понимать, что порой она была невероятно упряма и не могла ничего с этим поделать. После этого краткого размышления он кивнул.

— Мы потом увидимся, да?

— Конечно, и передай от меня привет остальным.

— Обязательно, — пообещал с улыбкой Ремус.

Он на мгновение отвернулся, но тотчас застыл и слегка повернул голову в ее направлении.

— Я всегда рядом, если тебе нужна помощь, — мягко сказал он и увидел, как в уголках ее глаз собираются слезы, как она судорожно подавляет рыдания.

Ремус сделал к ней шаг и обнял ее.

— Выпусти это наружу, Гермиона, — тихо попросил Ремус, и она почти сразу расплакалась, содрогаясь всем телом, он же попытался успокаивающе погладить ее по спине.

Вследствие недавно перенесенного превращения все его чувства были еще обострены, так что он услышал шаги и поднял взгляд, не отпуская Гермиону. И затем он увидел брата и сестру, появившихся в коридоре. Глаза Кассиопеи расширились, стоило ей узнать Гермиону по волосам, в то время как Северус сощурился. Никто не произносил ни слова, был слышен только плач Гермионы.

— Я… я не знаю, что делать дальше, — проговорила она через какое-то время. — Мои родители… я не знаю, где они. Я с ума схожу от беспокойства…

Она не обращалась конкретно к Ремусу. Собственно говоря, она и не ожидала, что он ей ответит.

— Мы найдем их, Миона. В этом я уверен. И мне кажется, не только я придерживаюсь подобного мнения. У тебя много друзей, и мы все тебе поможем, если ты захочешь. Ты уже давно стала сильной, Гермиона. Не стыдись своих слез и возьми протянутую руку помощи. Она поможет и поддержит.

Лунатик мельком взглянул на свою подругу, прежде чем вновь перевести взгляд на Гермиону. Он слегка побаивался того, что Кассиопея, возможно, могла неверно понять эту ситуацию, но ничего похожего на это он в ее глазах не заметил и потому мог говорить совершенно свободно. Северус, похоже, вновь нацепил на себя привычную маску. Лишь Кассиопея, стоявшая в этот момент рядом с ним, почувствовала его напряжение. Она сжала его руку и подождала, пока он повернется к ней. Взглядом она дала ему понять, что им следует тихо идти дальше. Едва заметно он кивнул в ответ на ее немую просьбу. Касс улыбнулась ему, прежде чем опять посмотреть на Ремуса, который, в свою очередь, то поднимал, то опускал голову.

— Спасибо, но я не хочу никого нагружать своими проблемами, — сказала Гермиона, не поднимая взгляда.

— Это совсем не так! — возмутился Ремус. — Не вбивай себе это в голову, поскольку это не соответствует действительности. Пожалуйста, Миона, ты можешь мне верить.

Девушка вздрогнула, но затем посмотрела заплаканными глазами на оборотня. Он осторожно стер последние слезы с ее лица.

Гермиона помолчала, прежде чем слегка кивнуть.

— Большое спасибо, Ремус, — тихо произнесла она и прикрыла глаза.

— Не благодари. Я, равно как и все остальные, поможем тебе с удовольствием. И все же мне кажется, что тебе следует нормально отдохнуть, а потом мы все соберемся, и ты расскажешь нам все, что тебе известно, — предложил Люпин.

— Да… Наверное, это самое лучшее, — согласилась она с ним после короткой заминки.

И теперь на ее губах возникла слабая, но искренняя улыбка, после чего она поцеловала Ремуса в щеку.

— Как хорошо иметь таких друзей, — сказала Гермиона, отстраняясь от него. — И вы действительно прекрасная пара — ты и Касс, — добавила она, отчего Ремус залился краской и инстинктивно принялся чесать в затылке.

— Теперь мне, по-видимому, стоит сказать спасибо, — смущенно сказал он.

— За что же? За то, что я сказала правду?

Лунатик рассмеялся и покачал головой.

— Я сдаюсь, с тобой никто не может тягаться, — поддразнил он Гермиону. — Скажи сама или передай через Касс, если захочешь поговорить.

Юная ведьма согласно кивнула и, поглядев ему вслед, тихонько вздохнула.

Гермиона тихонько пробралась обратно в апартаменты Снейпа. Ее взгляд был неподвижно устремлен в пространство. Книгам на полках, которые занимали большую часть помещения, она не уделила ни малейшего внимания. Она действительно была рада за Ремуса, но тревога за родителей была несколько сильнее этой радости. К тому же она не представляла, что делать дальше. Она была полностью здорова в физическом отношении, и мастер зелий не стал бы терпеть ее дольше в своей комнате.

Девушка в очередной раз вздохнула, прежде чем сложить вместе и уменьшить с помощью заклинания те немногочисленные пожитки, которые у нее на тот момент имелись. Гермиона не определилась, куда бы она могла или, скорее, хотела направиться. В эту минуту ей было как-то не до общения.

Мельком обведя взглядом комнату, она, на сей раз, заметила книги.

«Как бы мне хотелось их просмотреть…» — подумала Гермиона, после чего расправила плечи и пошла к двери.

Едва ее пальцы сомкнулись на ручке двери, как та сама распахнулась, и Гермиона невольно сделала шаг назад, увидев перед собой фигуру Северуса, смерившего ее холодным взглядом.

— Куда вы собрались, мисс Грейнджер? — проворчал он, увидев дорожную мантию на ее плечах.

— Я… ну… в общем… — промямлила смущенно девушка.

— Полными предложениями, если можно, — попросил Снейп, скрещивая на груди руки.

— Простите, сэр, — ответила юная ведьма и опустила взгляд.

— Итак? — Он начал проявлять нетерпение. — Ответите вы на мой вопрос или нет?

Гермиона сделала судорожный глоток так, чтобы Северус этого не увидел, и попыталась собраться с силами.

— Я здорова и больше не хочу вам досаждать, сэр, — выдавила она, не глядя на него, и потому не заметила его испытующего выражения.

— С чего вы это взяли, мисс Грейнджер? И к тому же — куда вы хотите идти?

Не контролируя толком свои действия, Гермиона пожала плечами.

— Возможно, мне удастся снять комнату в Хогсмиде. Замок ведь еще не в том состоянии… — проговорила она.

— Полагаю, вашим друзьям это придется не по вкусу, — едко отреагировал Северус, не отрывая от нее взгляда. — А что касается, к примеру, Молли, то она наверняка обидится, если вы вновь отвергнете ее приглашение.

Сказав это, Снейп продолжил наблюдать за девушкой и заметил изменение, произошедшее в ней: ее плечи слегка задрожали.

— Миссис Уизли замечательная женщина, но сама мысль о том, сколько сейчас народу в Норе… покорнейше благодарю, но я не могу согласиться. Я всего лишь хотела проявить вежливость до того, как вы меня вышвырнете.

Теперь Гермиона подняла голову, и он, заглянув ей прямо в глаза, отступил на несколько шагов. Казалось, оба они пережили некую метаморфозу, и Гермионе потребовался всего лишь миг, чтобы понять, что Снейп сбросил свою маску и теперь взирал на нее с ужасом.

— Выпустите меня, так будет лучше для всех, — тотчас потребовала она.

Северус чуть помедлил, прежде чем почти смиренно сделать шаг в сторону, чтобы она могла пройти мимо.

В тот момент, когда она попыталась снова открыть дверь, он услышал собственный голос:

— Вам следует научиться это контролировать, пока оно не завладело вами, — сказал Северус, и его слова заставили Гермиону замереть на ходу.

Она не спеша повернула голову в его сторону.

— Вы думаете, я делаю это ради шутки? Чтобы повеселиться? — сердито спросила Гермиона. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал. Это что, настолько неясно?

— Нет, собственно говоря, это даже похвально, — прямо ответил Северус и добавил: — Но вам все же следует прислушаться к моим словам.

И тут он увидел, как Гермиона начала превращаться, и вскоре белый лев уже шел на него в атаку.

Северус не особенно любил животных, хотя общение с ними ему удавалось куда лучше, чем взаимодействие с людьми. И все же он испытывал уважение к этому хищнику. Не только потому, что речь шла об одной из его учениц, но также и потому, что лев, с его мощными лапами и острыми зубами, представлял собой определенную опасность. Поэтому мужчина не спускал с львицы взгляда, отступив еще на шаг.

Зверь тихо зарычал, при этом открылись огромные клыки, и глаза мастера зелий расширились.

— Мисс Грейнджер, — позвал он не столь твердым, как обычно, голосом.

Однако лев, казалось, не услышал Северуса, продолжая приближаться к нему и глядя на него в упор.

— Хотите расквитаться со мной за все те годы, когда я притеснял вас? — проговорил Снейп.

На миг он подумал о том, чтобы воспользоваться волшебной палочкой, но он понимал, что, каким бы быстрым он ни был, рефлексы зверя недооценивать не стоило.

И все же его слова, по-видимому, достигли понимания огромной кошки, поскольку она остановилась и слегка склонила голову вбок, что заставило Снейпа удивленно приподнять бровь. Про себя он облегченно выдохнул, вновь натянув свою маску невозмутимости.

— Стало быть, я все-таки не стану вашим обедом. Но, тем не менее, вам следует превратиться обратно, поскольку я не могу вам сказать, смогут ли домовые эльфы вот так просто выдать вам сорок килограммов сырого мяса, необходимых взрослому животному.

Лев, покачав головой, издал неопределенный звук.

— Будете утверждать, что вы не любите сырое мясо, мисс Грейнджер? — ухмыльнувшись, проворчал Снейп.

Лев снова покачал громадной головой.

— В таком случае, будет действительно лучше, если вы вернетесь в свой облик. Или вы хотите отправиться в Запретный Лес на охоту? Правда, не знаю, как к этому отнесутся кентавры… или они тоже входят в состав вашего меню?

Снейп вполне вернул себе уверенность и потому разговаривал с Гермионой подобным образом. Но все равно он скривил лицо, когда что-то задребезжало: лев смахнул хвостом пару склянок, стоявших на столе.

— Осторожнее! — прикрикнул он на зверя, что тотчас привело к тому, что лев опять обнажил клыки, и Северус отпрянул назад.

— Ладно, ладно, — попытался он умилостивить Гермиону. — Попытайтесь сосредоточиться. Вы ведь человек, а не животное, мисс Грейнджер. И вы сами понимаете, что, вследствие подобного необдуманного поведения, можете натворить здесь дел.

Снова рык — и лев сделал шаг к Снейпу.

— Пожалуйста…, Гермиона… — мягко произнес он, не заметив, как назвал ее по имени.

Но львица это заметила и с удивлением уставилась на него.

Эти превращения все еще давались ей с трудом. Если это происходило по ее желанию, как во время финальной битвы, то проблем было меньше, если же под влиянием эмоций — Гермионе каждый раз казалось, что она не может, как следует, соображать. Как будто она действительно была львицей, а не человеком.

И она остановилась, опустила голову, и тотчас послышались глубокие вдохи: Гермиона сосредотачивалась, чтобы, наконец, принять человеческий облик. Когда ей это удалось, она осталась лежать на полу перед Снейпом, смотревшим на нее. Никто из них не произносил ни слова. Собственное имя все еще отдавалась эхом в ушах у Гермионы.

С тех пор как юная ведьма оказалась здесь, она не совсем уяснила себе, как ей следует обращаться с мастером зелий. В прошлом она обращалась к нему на «ты», пусть ей это удалось и не сразу, но тогда они все-таки были почти ровесниками. И теперь вернуться к старой модели поведения ей было нелегко. Она постоянно ловила себя на том, что ей хочется назвать его Северусом, однако каждый раз она удерживала себя от того, чтобы произнести имя вслух, дабы не навлечь на себя гнев мужчины. Хотя Гермиона и задавалась вопросом, как он смотрит на все после того, что произошло, но в данный момент страх перед его возможной и в то же время понятной злостью на нее был слишком велик. Поэтому девушка инстинктивно втянула голову в плечи.

Но ничего не произошло. Своим обычным, тихим шагом, Снейп приблизился к ней и, после недолгого колебания, положил руку на ее узкое плечо.

— Пол для вас чересчур холодный. Лучше встаньте, мисс… Гермиона, — почти нежно сказал он.

Это послужило для нее сигналом к тому, чтобы подняться. После чего она воззрилась на его руку, которую он убрал от нее и теперь протягивал для помощи. Робко вытянув свою ладонь в ответ, Гермиона спустя пару мгновений оказалась твердо стоящей на ногах.

На миг они заглянули друг другу глубоко в глаза, и у Гермионы появилось чувство, будто она тонет в двух почти черных озерах. Ноги девушки стали ватными. С Северусом происходило то же самое, однако ему удалось отвести взгляд.

— Будет лучше, если вы останетесь здесь, — пробормотал он, достав волшебную палочку и заставив осколки на полу исчезнуть.

— Я могу попросить Кассиопею, если вы предпочтете остаться у нее, предложил Снейп Гермионе, чем несказанно удивил последнюю.

«Он не прогоняет меня…» — пронеслось у нее в сознании.

— Спасибо, но мне не хотелось бы мешать Касс, когда они с Ремусом… ну, счастливы, — ответила Гермиона.

Северус подавил вздох и провел рукой по черным волосам.

— Ну что ж, тогда оставайтесь здесь.

— Спасибо, сэр, — повторила Гермиона и перевела взгляд на свои пальцы, которые она сцепила, дабы бесцельно не перебирать ими.

Далее она услышала нечто, что ее слегка удивило. Прозвучал вздох, не сердито, но, скорее, покорно.

— Мы почти добрались до того момента, как начали говорить друг другу «ты», — сказал он, затем направился к шкафу, открыл его и достал флакон с золотисто-коричневой жидкостью внутри.

— Да… конечно, но… — промямлила юная ведьма, сбитая с толку.

— Это предложение действительно только для этой комнаты, — продолжил Северус, не обращая внимания на ее невнятное бормотание, после чего разлил содержимое флакона по бокалам и протянул один из них девушке.

Со своей порцией напитка он опустился в кресло и стал смотреть поверх бокала, как Гермиона поднялась и тоже села.

— Что ж, я попытаюсь, сэ… Северус, — тихо прошептала гриффиндорка, прежде чем отпить из своего бокала.

Сразу же вслед за этим она скривила рот и закашлялась, что вызвало у мастера зелий улыбку.

— Никогда не пила Огненное Виски?

В ответ сначала раздался лишь продолжительный кашель, а потом она посмотрела на него слезящимися глазами и покачала головой.

— Может, хочешь чего-нибудь другого? Чаю? При всем желании я не смогу угостить тебя Сливочным Пивом.

— Все нормально, — быстро ответила Гермиона и храбро отпила еще, при этом ощутив, как Виски, пролившись в горло, обожгло его.

Северус, прикрывшись бокалом, подавил усмешку, а затем сделал еще один глоток.

— Теперь рассказывай, что произошло в Австралии.

Взгляд Гермионы омрачился, она уставилась в стакан, который теперь держала обеими руками. Северус, пристально наблюдая за ней, выжидал, хоть терпение и не было его сильной стороной.

Девушка попыталась как можно скорее собраться с мыслями перед тем, как после нескольких минут молчания начать повествование о событиях в Австралии.

Под конец рассказа Северус допил свой бокал и со стуком поставил его на стол, что заставило Гермиону поднять на него взгляд. Поэтому она заметила, как он задумчиво почесал подбородок.

— Возможно, нам следует переговорить об этом с Директором. У него очень много знакомых, и если они оглядятся, как следует, вокруг себя или что-нибудь услышат, то мы, вероятно, быстрее сможем что-нибудь выяснить, — предложил он, встретившись с ней взглядом.

Тем временем, Гарри, Рон и Джинни размышляли над тем, как им помочь подруге. При этом предложения исходили неизменно от младшего отпрыска Уизли мужского пола, и эти идеи приводили к тому, что его сестра и лучший друг начинали украдкой переглядываться.

— Школы сейчас нет, так почему мы не можем вместе поехать в Австралию? — в очередной раз спросил Рон, посмотрев на каждого из друзей в отдельности.

Гарри попытался пригладить рукой свои взлохмаченные волосы.

— А с чего ты взял, что мы найдем родителей Гермионы быстрее, чем она сама? — задал он вопрос рыжему.

— С того, что вместе мы сумеем покрыть больший радиус, — с готовностью отозвался тот.

— Допустим, а что дальше? Насколько я знаю Гермиону, она не стала бы накладывать на них одно-единственное заклятье, чтобы они ничего не помнили — так, на всякий случай.

— Я согласна с Гарри. Миона девушка не глупая, она хотела сделать все наилучшим образом, — вмешалась Джинни.

— Неважно, что я говорю, вы всегда находите аргументы против, — возмутился ее брат.

— Это не так. Просто надо все хорошенько обдумать. Или ты полагаешь, что Гермиона стала бы действовать, не думая? — спросила Джинни.

В ответ Рон вздохнул и покачал головой.

— Я всего лишь хочу, чтобы она снова начала смеяться…

— Мы все этого хотим, Рон, — заметил Гарри. — Может, нам следует скооперироваться с остальными? Как знать, возможно, у кого-то из них появится идея. Я уверен, Гермиона сейчас не примет нашу помощь, но она всегда была рядом, когда была нужна кому-либо из нас, и я за то, чтобы отблагодарить ее. В конце концов, мы же друзья.

Джинни тотчас согласно кивнула и улыбнулась Рону, сидящему рядом с ней. Тот, слегка порозовев, ответил на эту улыбку.

— Но в случае, если это не поможет, мы отправимся в путь, так? — спросил он у Гарри и Джинни.

По ним обоим было видно, что им пришлось подавить вздох, прежде чем Гарри ответил с мученическим кивком:

— Только если по-другому будет никак нельзя. Профессору Дамблдору мы нужны здесь.

— А зачем? Чтобы восстанавливать замок? — презрительно осведомился Рон. — Для этого наверняка имеется достаточно других помощников.

— До чего же ты неблагодарный, Рон Уизли! — набросилась на него Джинни. — Директор столько всего для нас сделал, а Хогвартс — наш дом!

— Мой дом — здесь, Джиневра! — огрызнулся ее брат.

— Думаешь, мой нет? Но в Хогвартсе я чувствую себя точно так же, равно как и Гарри с Гермионой! — упрямо возразила девушка.

— Перестаньте ссориться, — попытался Гарри разнять «драчунов».

Он мягко взял Джинни за руку и посмотрел на нее. Рон пренебрежительно фыркнул и устремил взгляд через окно на свежие сугробы.

— Ну что, спустились на землю? — вдруг выпалил он, и Гарри с Джинни изумленно уставились на него.

— Что?

— Ты не поняла, Джинни? Мне уже до смерти надоело смотреть на то, как вы облизываетесь друг на друга, как кот на сметану! — Глаза Рона опасно блеснули.

— Возьми свои слова назад!

— С чего это?

— Да ты просто ревнуешь! Тебе я не позволю мне такое говорить. Чем я виновата в том, что ты слишком труслив, а кроме того — слеп?

Рон вмиг выпрямился перед ней во весь рост и схватил сестру за воротник.

— Что ты хочешь этим сказать? Что я — трус?

— Да, именно так! — одним духом выпалила Джинни и твердо посмотрела брату в глаза. — Иначе ты бы давно сказал Гермионе, что ты думаешь и чувствуешь. Однако мой дорогой братец, кажется, надеялся на чудо и потому слишком долго ждал. Или ты считаешь, что твои чувства взаимны? Ты об этом хотя бы задумывался?

Едва она это проговорила, раздался резкий звук пощечины. С расширившимися глазами Джинни глядела на своего брата, который с поднятой рукой стоял над ней, при этом ее пальцы тянулись к пылающей щеке.

— Возьми эти слова назад! — прорычал Рон, тяжело дыша.

Гарри попытался встать между ними.

— Это было совершенно не обязательно, — сказал он Рону, взывая к его разуму, однако тот грубо оттолкнул его в сторону.

— Не вмешивайся, Гарри! — сказал он при этом, не удостоив друга взглядом.

Дверь комнаты отворилась, и вошли Джеймс, Сириус и Артур, которые, по-видимому, услышали из гостиной шум. Мужчины почти сразу правильно оценили ситуацию. Глава семейства Уизли протиснулся мимо остальных к своим детям.

— Гарри, отведи Джинни к Молли, она даст ей что-нибудь холодное, — сказал он и повернулся к сыну.

Сын Джеймса кивнул и вывел девушку из комнаты. Его отец и крестный немного огляделись, прежде чем закрыть дверь с внешней стороны. Они молчаливо покачали головами, прежде чем до них донесся пронзительный крик миссис Уизли, который становился все громче. Это должно было означать, что она бежит по лестнице наверх.

Джеймс и Сириус ее остановили.

— Не надо, Молли. С ним разговаривает Артур, — сказал Сириус.

— Пусти меня! Я ему покажу! Просто так, ни за что, ударить сестру… — возмущенно воскликнула миссис Уизли.

— Твой муж разберется, доверься ему. Иди лучше, позаботься о Джинни, — вмешался Джеймс, прежде чем обменяться короткими взглядами со своим другом. Они вместе проводили пожилую волшебницу на нижний этаж.

Джинни сидела на кухне и плакала. Не столько от боли, сколько от обиды. Гарри, крепко обняв ее, успокаивающе гладил девушку по спине.

— Что он о себе думает? И это после того, как он всегда с ней обходился? — всхлипывала Джинни. — После Лаванды…

— Я понимаю, Джинни, — ответил Гарри. — Просто он должен пройти через это. Он любит ее и только теперь набрался мужества поговорить с ней. Но сначала Рону следует немного успокоиться, а если мы сумеем как-то помочь Гермионе в поисках родителей, возможно, она будет готова к разговору с ним.

Трое взрослых услышали его.

— Я тоже так считаю, сын.

— Папа? — удивленно спросил Гарри.

— Мы найдем родителей Гермионы. Мы просто обязаны ей помочь. Возможно, Ремусу известно что-то новое. Он хотел зайти.

— На самом деле, я не могу сообщить ничего нового, — прозвучал голос со стороны двери, ведущей в сад.

— Лунатик, — произнес Сириус.

Люпин утвердительно наклонил голову и вошел.

— Гермиона грустит, она обеспокоена. Я бы охотно привел ее с собой, но боюсь, это будет для нее слишком. К тому же на данный момент она придерживается твердой позиции, что она всем нам только в тягость.

— Это же неправда, — тут же отреагировала мать Джинни.

— Я это знаю, Молли, как и должна знать Гермиона. Но это не тот случай. Тем не менее, как я понял, мы единодушны в том, чтобы помочь ей всем, чем сможем.

Эти слова Ремуса заслужили согласный кивок всех присутствующих.

Как оно и было согласовано с Северусом, Гермиона попыталась переговорить с Директором, который, конечно же, тотчас предложил ей свою помощь. Все эти события от него не утаились, и он опросил некоторых своих друзей и знакомых, бывших в курсе того, что происходило в мире. С одной стороны, Гермионе стало легче, с другой — она по-прежнему пребывала в унынии.

Что касается мастера зелий, то он недоумевал, что на него нашло и почему он начал так обращаться с юной ведьмой. В конце концов, она была всего лишь ученицей!

И все же, сквозь прошлое, он видел ее в несколько ином свете, хоть он этого и не признавал. Но он пытался изгнать из сознания всякую мысль о Гермионе. Однако это не так просто сделать, когда видишь человека каждый день, иначе Северус бы нашел, на что отвлечься, с головой погрузившись в какое-нибудь занятие, которого теперь не было. Мадам Помфри не нуждалась в его зельях, а его запасы были полны. Строительство Хогвартса было приостановлено из-за непогоды, и это должно было еще продлиться, поскольку количество снежных облаков на небе скорее увеличивалось, чем уменьшалось.

В это время Северус проштудировал свои книги, ища какую-нибудь информацию о превращениях Гермионы, но не обнаружил ни малейшего намека, что его очень сердило. Не нашлось ничего подходящего и в библиотеке, и он подумывал о том, чтобы покопаться в более крупных книгохранилищах страны. Едва эта мысль возникла, как он укрепился в своем решении сделать это. Печальное лицо Гермионы не шло у него из головы. Она получала редкие весточки от своих друзей, да и те поступали нерегулярно и заключались всего в нескольких словах. Мысленно вздохнув, Северус предложил ей сопровождать его, зная, в какой восторг ее приводят книги. Наверняка это ее отвлечет.

Когда она услышала его вопрос, на ее губах показалась первая искренняя улыбка в течение многих недель, и Северус внутренне расслабился.

Прежде чем трансгрессировать, они предупредили Кассиопею и Дамблдора, куда они направляются.

* * *

Рону пришлось выслушать кое-что от своего отца. Хоть старший Уизли оставался все время спокойным, что удавалось его жене лишь отчасти, однако его младший сын теперь пробирался по Норе осторожно, опустив голову, похожий на побитую собаку. Он заперся в своей комнате, нуждаясь в том, чтобы обдумать произошедшее. Несколько дней успели пройти, прежде чем он попытался поговорить с сестрой и с видом глубокого раскаяния извинился перед ней. Джинни не держала на него зла. Она также использовала это время для того, чтобы подумать, а потому заключила брата в объятия.

— Я прощаю тебя, Рон, — улыбнулась она. — Но у нас все еще остается наше задание, — добавила Джинни, отстранившись от Рона, и тот кивнул.

Они намеревались отправиться на поиски родителей Гермионы группами по двое. Для этого были оповещены все члены Отряда Дамблдора, которые дружили с юной ведьмой. После того, как план поисков был обговорен, они трансгрессировали парами: Артур с Молли, Гарри с Джинни, Джеймс с Сириусом, Фред со своим близнецом Джорджем, Невилл с Луной и, наконец, Рон с Лавандой.

Согласно замыслу друзей, Гермиона не имела об этом ни малейшего понятия.

Команда систематически прочесала весь австралийский континент. Они не нашли никого, кто хотя бы отдаленно мог напоминать Грейнджеров. Это удручало, но они не сдавались и распространили свои поиски также на Новую Зеландию, однако безрезультатно.

Ремус играл роль посредника, поскольку он информировал обо всем Кассиопею, а та, в свою очередь, описывала ему состояние Гермионы. Юная ведьма вызывала у всех беспокойство. Хоть она и была несколько отвлечена поисками в библиотеке, однако по вечерам все равно находилась в состоянии подавленности и равнодушия. Казалось, события стали двигаться по замкнутому кругу, в то время как драгоценное время утекало сквозь пальцы.

Друзья только отправились в путь, когда с совой прибыло письмо из Министерства. С момента падения Темного Лорда в воцарившийся хаос, наконец-то, пришли спокойствие и порядок, и намечались первые процессы против Пожирателей смерти. Не всех удалось поймать, но все же те, что уже сидели за решеткой, должны были получить заслуженный приговор. Однако не только эти люди должны были предстать перед Визенгамотом, но и мастер зелий, Северус Снейп. Поэтому поисковые группы были вынуждены немедленно вернуться, чтобы выступить в его защиту. Уже в первой инстанции им удалось добиться, чтобы его не забирали в Азкабан для, своего рода, предварительного заключения, а посадили под домашний арест в его же апартаментах. Для Гермионы это означало потерю убежища, однако Кассиопея сразу же взяла ее к себе, не обращая внимания на возражения девушки.

Все вместе они готовились к процессу над Северусом, который впоследствии оказался, скорее, театральным представлением, когда мастер зелий получил оправдательный приговор. Журналисты, от которых удавалось избавиться во время начавшегося восстановления Хогвартса, попытались окружить друзей. Всем им хотелось заполучить интервью с Гарри, Роном и Гермионой, а заодно и с Северусом. Лишь благодаря серьезной помощи остальных им удалось покинуть здание Министерства и трансгрессировать в Хогвартс, где Альбус тотчас усилил защитный барьер и возвел новые, дабы они обрели покой, в котором нуждались.

Пока все были заняты выступлениями в суде, пролетели недели, и в страну вновь пришла весна, постепенно расправляя крылья. Снег растаял, показалась площадка перед замком, и теперь стали четко видны последние следы прошедшей битвы, хотя из-под земли пробивались первые зеленые ростки травы и тянулись к согревающим лучам. Вместе с тем, в сам Хогвартс стала возвращаться жизнь. Поиски родителей Гермионы пребывали пока на заднем плане, в то время как друзья прилежно участвовали в строительстве башен замка. Работа была напряженной, и каждый из них вечером падал на кровать в полнейшем изнеможении. В конце концов, необходимо было наверстать упущенное зимой время, если школа должна была когда-нибудь вновь открыться. Осознание этого подстегивало в равной степени практически всех к тому, чтобы браться за работу воодушевленно и с рвением.

Это помогало даже Северусу, который был более чем расстроен из-за того, что по-прежнему не находил никакой информации, направить мысли в иное русло.

И вот наступил конец апреля, когда здание школы засияло во всем своем блеске. Это было достигнуто общими усилиями. Не хватало еще кое-какого нового оснащения для кабинетов и общих гостиных, а также аксессуаров, чтобы навести в замке уют. Кроме того преподаватели должны были трудиться над списком того, что им понадобится для будущих занятий. Что касается Северуса, его список был самым коротким. Материалы, которые ему нужны были для уроков, он заказывал либо в Хогсмиде, либо в Косом переулке, если не мог достать их сам в окрестностях Хогвартса. Для этого он чаще всего брал с собой Гермиону. Формально он это делал потому, что она могла помочь ему в этом лучше всех, на самом же деле он просто хотел иметь ее при себе. Долгие недели и месяцы, пока девушка была рядом, оказали на него благотворное влияние. Хоть Северус этого и не признавал, но он восхищался Гермионой. Несмотря на то что она оставалась все той же всезнайкой, война изменила ее, как и других. Она стала более зрелой и, прежде всего, более взрослой. Разумеется, она продолжала задавать вопросы, но обдуманно и очень выборочно. Поэтому дело стало чаще доходить до продолжительных дискуссий между Гермионой и Северусом, когда они беседовали о зельеварении. И таких разговоров становилось все больше, даже если при этом присутствовали другие, которым то и дело приходилось обращаться в добровольное бегство.

Кому это совершенно не нравилось, так это Рону. Хоть он стал и более уравновешенным после разговора с отцом, однако внутренне он кипел от негодования. Он пытался сдерживать себя, что ему давалось с трудом. Он постоянно искал присутствия Гермионы: то приглашал ее на партию в шахматы, то предлагал свою помощь. Поначалу юная ведьма не замечала прямых намеков, но затем, когда он в очередной раз предложил ей что-то, в чем она не нуждалась, Гермиона заговорила с ним об этом.

— Ну, выкладывай уже, в чем дело? — сказала она, уперев руки в бока.

Рыжий посмотрел на нее слегка озадаченно.

— Что ты имеешь в виду, Миона? — спросил он.

— Ты ходишь вокруг да около, как лиса вокруг курятника. Ну так, что происходит?

Рон смущенно почесал в затылке и шаркнул ногой по каменному полу.

— Ну… — начал он.

— Только не надо затягивать, — прервала Гермиона его начавшееся заикание.

Таким образом она еще больше сбила собеседника с толку. Юноша знал Гермиону, но никоим образом не рассчитывал на то, что она вот так бросит ему вызов.

— Итак, я жду…

— Что я должен сказать? Ну… просто мы давно с тобой не виделись.

— И поэтому ты сейчас действуешь мне на нервы? — одернула его Гермиона.

Время, проведенное с Северусом, по-видимому, не прошло для нее бесследно: она успела перенять некоторые его черты, что не преминула заметить Касс, которая оказалась случайно в этот момент поблизости и ухмыльнулась.

— Я… я этого не хотел, — тотчас бросился извиняться Рон. — Я просто… люблю тебя и скучал по тебе, — выпалил он, после чего его лицо стало приобретать помидорный оттенок.

— Я тоже тебя люблю, Рон, — спокойно ответила Гермиона. — Ты, как и Гарри, мой лучший друг. Как брат, которого у меня никогда не было.

Ее слова ранили юношу. Широко раскрытыми глазами он посмотрел на нее и сглотнул.

— Но… но… Миона!

— Да? Что-то еще?

— Ну… — начал Рон, но не договорил, повесив голову и сникнув. — Ладно, я тогда пойду. — С этими словами младший потомок Артура и Молли Уизли развернулся и покинул Гермиону.

Она удивленно посмотрела ему вслед, прежде чем покачать головой.

— Я бы сказала, он любит тебя больше, чем смог выразить словами, — раздался голос позади Гермионы, и она обернулась.

— Касс! Не пугай меня так! Обязательно бесшумно красться, как твой брат?

Кассиопея ответила дружелюбным смехом.

— Я шла как обычно, скорее уж ты чересчур ушла в свои мысли, моя дорогая, — с усмешкой проговорила она.

Некоторое время Кассиопея наблюдала за тем, как Гермиона восстанавливает дыхание, перед тем как улыбнуться и спросить:

— Так что ты имела в виду?

— То, что я сказала. Рон, по-видимому… как это сказать? Ну, не слишком ловко обращается со словами.

— Здесь я с тобой полностью согласна, — кивнула Гермиона подруге. — Но это просто Рон, и этим все сказано.

Сестра Северуса понимающе наклонила голову.

— Это многое объясняет и все же: ты не заметила, как он на тебя смотрит?

Девушка с изумлением посмотрела на нее и отрицательно замотала головой.

— Он сказал, что ты ему больше чем нравишься. Что он имел в виду?

На лице Гермионы отчетливо проступило понимание. Глаза ее, смотревшие на Кассиопею, округлились.

— Ты же не хочешь сказать, что…

— Именно это. Кажется, он в тебя влюблен. Однако, судя по всему, то, что ты сообщила ему о собственных чувствах, было для него чем-то вроде ледяного душа.

— Я… я не заметила, — пробормотала Гермиона и опустила взгляд, а затем рассеянно провела рукой по волосам.

— Когда-нибудь он все поймет, Гермиона, — сказала Касс и сделала шаг к девушке, чтобы положить руку ей на плечо, но та увернулась от этого.

— Да, наверное… Но ведь я знаю, каково ему сейчас. Ведь я тоже когда-то была влюблена в него… или это было просто увлечение? Тогда он внезапно начал встречаться с Лавандой, и это была такая нестерпимая боль, — тихо сказала Гермиона.

— Но теперь все изменилось?

Гермиона кивнула, не раздумывая.

— Видишь, и у него это когда-нибудь пройдет. Дай ему время.

— Возможно, ты права, Касс…

— Разумеется, я права, но давай уже приниматься за дело, а то мы никогда не закончим, — дружески подмигнула Кассиопея.

Гермиона согласилась и возобновила работу, что позволило ей через какое-то время забыть о Роне.

До самого ужина никто не заметил, что Рон Уизли отсутствует. На это первой обратила внимание Молли, когда место сына осталось пустым.

— Кто-нибудь знает, где Рон? — спрашивала она всех и каждого. В ответ большинство качало головами.

— Недавно я его видела, — призналась Гермиона с озабоченным видом.

— Он сказал, куда направляется?

— К сожалению, нет. Мне очень жаль.

— Может быть, он вернулся в Нору, — вмешался Гарри.

— Хоть мне и по-прежнему непонятно, почему он никого не предупредил, но, наверное, ты прав, — ответила миссис Уизли.

После этого все принялись за еду. Гермиона машинально ковыряла вилкой в собственной тарелке и по-настоящему беспокоилась, виня себя за исчезновение Рона. Кассиопея, сидевшая рядом с ней, тихонько толкнула девушку и улыбнулась. Это было немое утешение, и Гермиона признательно кивнула.

* * *

Примерно через час люди стали расходиться. Гарри со своим отцом и крестным вернулся к себе домой, в то время как Уизли отправились в Нору. Таким образом, остались только Дамблдор, Минерва, Кассиопея, Северус, Гермиона и Ремус, занимавший теперь заново отстроенную комнату недалеко от башни Гриффиндора.

Мастер зелий удалился в свои покои первым и потому не увидел, как огонь в камине окрасился зеленым, и в нем появилась голова миссис Уизли.

— Альбус! — тотчас воскликнула она, и в ее голосе послышались истеричные нотки.

— О, Молли, — пробормотал Директор, подходя к камину. — Чем я могу тебе помочь?

— Рон пропал! Его нет в Норе, — взволнованно сообщила миссис Уизли.

— Мы можем поискать его здесь, — предложил Дамблдор.

— Да, пожалуйста, сделай это. Артур уже отправился на поиски вместе с Фредом и Джорджем. А также Джеймс, Гарри и Сириус. Надеюсь, с ним ничего не случилось…

— Не волнуйся, Молли. Все будет хорошо.

Послышался ее вздох.

— Прошу, сообщите, как только вы его найдете.

— Непременно, дорогая Молли, — кивнул Альбус.

Рыжеволосая женщина еще несколько мгновений смотрела на него, прежде чем зеленое в пламени исчезло, и огонь снова стал выглядеть как обычно.

Гермиона вздрогнула, услышав мать Рона. В глазах у нее подозрительно защипало, и Кассиопея тут же обняла ее. Ремус удивленно посмотрел на свою подругу, но она взглядом дала ему понять, что поговорит с ним позже. Он с пониманием кивнул.

— Пойдем, Миона. Мы побудем у меня в комнате, хорошо? — приговаривала Кассиопея, осторожно ставя Гермиону на ноги.

Но вдруг юная ведьма покачала головой, немного резко освободилась из объятий и выбежала из зала. Кассиопея проводила ее взглядом, прежде чем сесть к Ремусу, до этого расположившемуся напротив нее.

— Не пойдешь за ней? — спросил мужчина и получил в ответ отрицательный жест.

— Нет, ей нужно время, чтобы подумать, — спокойно объяснила черноволосая женщина, прислонившись к нему.

— Но что произошло?

— Рон в последнее время постоянно был поблизости, и Гермиона из-за этого рассердилась. Во всяком случае, Рон попытался ей объяснить, что он к ней испытывает, но Гермиона истолковала его слова неверно и дала ему понять, что он ее лучший друг и почти брат. И только когда я с ней поговорила, у нее спала пелена с глаз. А теперь, когда Рон пропал… Правда, если честно, я думаю, что он просто заполз в щель, чтобы побыть одному, но она будет переживать.

Присутствующие понимающе кивнули.

— Я дам ей немного времени, прежде чем пойти следом. Гермионе это нужно.

— Пожалуй, это самое лучшее, — согласился Ремус.

Предположение Касс, судя по всему, оказалось верным. Рон «заполз в щель», чтобы зализать раны. Он все это время был уверен в том, что Гермиона питала к нему нечто большее, чем дружеские чувства, и что теперь? Испытывая огромную боль, он не хотел никого видеть и ни с кем общаться, потому и не оставил никакого сообщения. О том же, что о нем будут беспокоиться и даже будут его искать, молодой человек как-то не подумал.

Гермиона устремилась к своему любимому месту на берегу озера. Выходя, она едва не столкнулась с Северусом, совершавшим после еды небольшую прогулку. Он удивленно приподнял бровь и просто вошел бы в замок, если бы не заметил, как по ее щеке скатилась и сверкнула в бледном свете луны слезинка. Потому мужчина остановился и посмотрел девушке вслед. Ранее он отнесся бы к этому с полнейшим равнодушием, однако он осознал это лишь, когда его ноги сами понесли его в направлении озера. Он обнаружил юную ведьму на том самом месте, где ему случалось видеть ее и в прошлые годы. Это место Северус любил, будучи еще подростком, так было и теперь, когда он стал взрослым мужчиной. У дерева, что стояло у самой воды…

Несмотря на то что солнце давно зашло, а луна лишь начинала посылать на землю свои серебряные лучи, он легко смог различить ее тонкий силуэт. Девушка опустилась на колени и уселась на холодную землю. Пышные волосы скрывали ее лицо, а плечи подозрительно дрожали.

Северус еще мог повернуть назад, но что-то внутри запретило ему это делать. Лишь поравнявшись с этим существом, вызывавшим у него жалость, он остановился. Гермиона, казалось, не заметила его. Снейп не издавал ни звука, и рыдания юной ведьмы также были едва слышны. Шумел только ветер, гулявший по окрестностям и шелестящий первой листвой на деревьях, подпевая озеру, раскинувшемуся перед ними, в котором плескалась вода.

Мужчина прямым взглядом посмотрел на девушку. Это было так, словно ему буквально сунули под нос тот факт, что она больше не была ребенком, той девчушкой, которая когда-то впервые переступила порог Хогвартса. За свою недолгую жизнь она пережила больше, чем многим ее сверстникам было суждено испытать в течение всего пути. Однако она все время поднималась и шла дальше. Даже ему, Северусу, она не позволяла больше придираться к себе, оказывая сопротивление. Она доказала ему, что не была всего лишь всезнайкой, но что ее слова и аргументы имели под собой твердое основание. И теперь он мог спорить с ней и при этом понимать, что тот или иной разговор может стать глубоким по своему содержанию. После Лили он не встречал другого такого человека. Каким-то образом гриффиндорка, по-видимому, нашла путь к его сердцу, чего Северус в этот момент не мог отрицать. Холодный полумесяц, освещавший всю сцену, был его единственным свидетелем, когда он присел рядом с Гермионой. Причины ее слез он не знал, но это волновало его куда больше, чем он мог бы признать.

Немного поколебавшись, он дотронулся своей худой ладонью до ее плеча и тотчас ощутил, как она напряглась и слегка повернула голову. И хотя волосы все еще плотным занавесом обрамляли ее лицо, она могла что-то разглядеть сквозь этот барьер. Гермиона уставилась на Северуса.

Оба молчали.

Рука Северуса лишь слегка сомкнулась на плече юной ведьмы, но это прикосновение прошло сквозь нее, точно она очутилась посреди пламени.

Впоследствии никто из них не мог сказать, кто же сделал первый шаг. Был ли это Северус, мягко притянувший девушку к себе? Или Гермиона, бросившаяся к нему в объятия?

Как бы там ни было, брат Кассиопеи сидел на земле, обнимая гриффиндорку, которая, вцепившись в Северуса, прятала лицо у него на груди. Декан Слизерина почти нежно гладил ее по волосам и спине и тихо бормотал слова, понять которые могла только Гермиона.

* * *

Именно Касс обнаружила их в таком положении через какое-то время. Она не смогла удержаться от улыбки, остановилась в тени деревьев и стала наблюдать за ними. Ремус, искавший свою подругу, через некоторое время вышел из замка через главную дверь. В поисках Кассиопеи и осмотрелся и потратил несколько минут на то, чтобы найти ее. Женщина почувствовала его рядом с собой и подняла взгляд. Тотчас она приложила изящный палец к своим губам, делая ему знак не шуметь. Ремус кивнул, хотя и понял причины. Затем он приблизился к Касс и посмотрел через ее плечо в сторону озера. Глаза Лунатика расширились от удивления, и Касс отчетливо услышала, как он откашлялся.

— Это же… это… — тихо промямлил Ремус.

— Да, это Сев, — с улыбкой ответила Кассиопея, бросив взгляд на Люпина, который все еще не мог отвести глаз от происходящего.

Когда она тоже вернулась к наблюдению, Гермиона слегка отстранилась от мастера зелий, однако оба не разомкнули объятия. Это выглядело так, словно каждый из них тонул в глазах другого, а потом они слились в робком, осторожном поцелуе.

Улыбка Касс стала еще шире, а глаза засверкали, когда она вдруг услышала, как Лунатик шумно втянул носом воздух. Она в один миг накрыла его губы своей рукой.

— Ш-ш… волчонок, — прошептала она, — оставь их.

— Но ведь он же ее учитель, — в последний раз попытался возразить Ремус.

Мягко, но уверенно, она взяла его за плечо и повела за собой назад, в замок, хоть из них двоих он явно был сильнее.

— Не теперь. Они нужны друг другу, — проговорила Касс, взяв Ремуса под руку.

Лунатик всегда оставался отчасти при своем мнении, поэтому ей легко удалось увести его. Лишь когда они подошли к его апартаментам, он остановился, и Кассиопею, которая в это время продолжала двигаться вперед, слегка развернуло, при этом она уткнулась в широкую грудь мужчины. Сестра Северуса могла без труда заглянуть ему в глаза, не задирая головы, поскольку была ненамного ниже своего друга.

— В чем дело? — спросила она, хотя примерно знала ответ.

— Как раз, в этом… ты знаешь, что этого не должно быть, — сказал Ремус.

Касс подавила вздох.

— Мне кажется, нам не стоит обсуждать это прямо здесь, в коридоре.

Ремус согласно кивнул, и вместе они вошли в его комнату. Однако стоило двери за ними закрыться, как он снова вернулся к прежней теме.

— Может, нам следовало вмешаться?

— А почему?

— Касс, прошу тебя! Ты и сама прекрасно знаешь. Он ее учитель! Не то чтобы я не желал ему счастья, но Гермиона еще ребенок!

— Тут ты преувеличиваешь, Ремус. Никакой она не ребенок. Ни по возрасту, ни по рассуждению и поступкам, — возразила Кассиопея и прошла еще дальше в комнату.

— Посмотри на разницу в возрасте! Он годится ей в отцы! — горячился оборотень.

Голубые глаза Кассиопеи вспыхнули.

— Вероятно, это могло бы стать основанием, но не препятствием, дорогой мой. Я рада! И рада за них обоих, если из этого что-нибудь выйдет.

— Думаешь, я бы не был рад? — резко спросил он.

— Я этого не чувствую. По крайней мере, в отношении моего брата, — честно ответила она.

— Это не так, Касс, и ты знаешь это. Он многое пережил и невероятно скорбел из-за смерти Лили…

— А теперь он нашел Гермиону, — почти сразу перебила его Кассиопея. — Он на нашей стороне, Ремус. Позволь ему быть счастливым, — требовательно произнесла она, скрестив руки на груди.

— Да, я понимаю, — попытался он ее умилостивить, сделав при этом глубокий вдох. — И я это сделаю. Но не лучше ли будет, если он выберет себе кого-нибудь другого?

— Так, во-первых, они не встречаются, во всяком случае, пока. А во-вторых, решать им, а не нам с тобой.

В голосе Кассиопеи проскользнуло нечто, не понравившееся Ремусу, оно предупредило его не продолжать.

Бегло проведя рукой по волосам, он произнес то, о чем в следующую же секунду пожалел.

— Но ведь это Снейп…

Буквально тут же он почувствовал порыв воздуха, перед тем как ее пальцы скользнули по его щеке, заставив голову качнуться вбок.

— Я знаю, как вы, Мародеры, всегда обращались с моим братом, — нетвердым голосом проговорила Касс. Ее взгляд был полон ярости, а рука, след которой постепенно проявлялся на щеке Ремуса, дрожала.

— Поверь мне, я знаю, каково это! И ты, именно ты, должен тоже это знать. А он был и остается моим братом!

Касс тяжело дышала, а по ее лицу бежали первые горячие слезы.

— Вообще-то, я полагала, что у тебя нет предрассудков в отношении Северуса, но… но… наверное, я в тебе ошиблась.

Она не сумела сдержать всхлип, рвавшийся из груди. Ремус также с усилием сглотнул.

— Прошу тебя, Касс. Я не это имел в виду, поверь мне, — сказал он, делая к ней шаг, чтобы заключить женщину в объятия и успокоить.

— НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! — крикнула она и попятилась.

Кассиопея резко провела тонкими пальцами по лицу, чтобы стереть слезы, но ей это не удалось.

— Ты меня разочаровал… — были ее последние слова, прежде чем она с громким хлопком трансгрессировала.

Лунатик был более чем сбит с толку, и не столько потому, что трансгрессионный барьер не подействовал, но скорее из-за того, что она сказала.

Он повесил голову, как побитый пес, его закрытые веки жгли слезы.

Он не хотел, чтобы это произошло. В конце концов, он любил Кассиопею. Кроме того Северус его, в общем-то не интересовал, скорее, он беспокоился за Гермиону. Она нравилась ему, потому и пробудила в нем нечто вроде охранительного инстинкта, и он отреагировал подобным образом.

Ремус спрашивал себя, куда могла направиться Касс. Конечно же, он не собирался ее бросать, но он не имел ни малейшего представления о том, где ее искать.

Руки, сжатые в кулаки, сильно дрожали.

В дверь постучали, но Ремус не заметил этого. Даже когда стук усилился, он не отреагировал на него и вздрогнул, когда чья-то рука легла ему на плечо.

— ЧТО? — проревел Лунатик, и Сириус отступил назад. Пару секунд его взгляд был вопрошающим, прежде чем стать озабоченным и выжидательным.

— Это я у тебя должен спросить, Лунатик. Что случилось? Ты не отвечал на мой стук, и я…

— Тебя это не касается! — перебил его приятель.

Бродяга сдвинул брови, услышав в голосе Ремуса рычание, которое, как он знал, должно было означать начало превращения.

По привычке Сириус посмотрел в ближайшее окно, чтобы убедиться, что сегодня не полнолуние.

— Спокойно, Лунатик, — пробормотал он и поднял руки вверх, чтобы дать понять Ремусу, что он не будет к нему приближаться.

Таким он его еще не видел. Ремус был самым спокойным и рассудительным из его друзей и оказывался последним оплотом, когда, казалось, все оборачивалось против Мародеров.

Что-то в старом друге предупредило последнего из Блэков об опасности. Он сосредоточенно наблюдал за Ремусом, в то время как последний пытался, похоже, просверлить его взглядом насквозь.

— Я вовсе не собираюсь тебя беспокоить, если ты плохо себя чувствуешь. Собственно говоря, я вломился к тебе, чтобы сообщить, что мы напали на след родителей Гермионы.

Едва Сириус вымолвил последние слова, он увидел, как руки Ремуса начали раздуваться и сам он стал увеличиваться в размерах.

«Этого не может быть», — промелькнуло в голове у Бродяги, когда он по глазам понял, что его друг начал превращаться в оборотня.

— Лунатик, друг мой, сделай глубокий вдох! Не надо волноваться, — попытался Сириус его успокоить.

Однако сдержать превращение было невозможно. Бродяге не оставалось ничего другого, кроме как быстро ретироваться из комнаты. В воздухе остро ощущалась агрессия, с которой ему еще не приходилось сталкиваться. Так что Сириус поспешно выбежал и с силой захлопнул за собой дверь, после чего выхватил волшебную палочку.

— Что ты тут делаешь, Сириус? — спросил чей-то голос.

Он тотчас обернулся и удивленно спросил:

— Гермиона?

Рядом с девушкой стоял мастер зелий и недобро смотрел на Сириуса.

— Что происходит, Блэк? — спросил он.

Однако у Сириуса не было возможности ответить, поскольку из комнаты позади него раздался зловещий вой, перед тем как дверь прогнулась под огромной тяжестью, и мужчину отбросило от нее.

Глаза присутствующих расширились. Северус инстинктивно встал прямо перед Гермионой и раскинул руки, защищая ее.

— Нужно запечатать дверь! — крикнул Сириус. — Он превратился!

— Но… но ведь сейчас не полнолуние, — проговорила Гермиона, в отличие от Бродяги — шепотом.

— Не знаю, каким образом, но так случилось, — ответил он и направил палочку на дверь. В тот миг, когда он хотел произнести заклинание, треснули балки, и по прошествии нескольких секунд дверь повисла на одной из петель. Рычащий оборотень вышел в коридор. Его горящие глаза уставились на троих волшебников.

— Ремус! — прохрипел Сириус и попытался отвлечь внимание оборотня на себя, превратившись в собаку и встав перед остальными.

Пес зарычал, стараясь дать им понять, чтобы они спасались бегством, но Северус и Гермиона, казалось, не могли сдвинуться с места. Если бы у Сириуса было время, он бы для верности повращал глазами. Однако необходимо было отвлечь Ремуса. Пес залаял на него, сделал небольшой прыжок в его сторону и тут же вернулся на исходную позицию. Однако оборотень, казалось, этого не заметил. Его взгляд был направлен на Северуса, который все еще смотрел на зверя расширенными глазами. Оборотень мгновенно вытянул вперед когтистую лапу, и мастер зелий едва сумел отпрянуть, чтобы избежать удара. Он крепко сжал в ладони волшебную палочку, в то время как на лбу у него проступил холодный пот.

Пережив Волдеморта, мастер зелий теперь оказался закуской для оборотня, что одним своим злобным взглядом хотел разорвать его в клочья. Глаза зверя были способны загипнотизировать, так что Северус не заметил, как Гермиона позади него превратилась. Лишь когда раздался низкий рев, он смог оторваться от оборотня. При этом Северус слегка развернулся, и это дало Гермионе шанс атаковать Ремуса.

Сильно оттолкнувшись от пола, она, подобно белой молнии, бросилась на оборотня. Увернуться от этой атаки ему было невозможно. Мгновение спустя Лунатика швырнуло о ближайшую стену.

— Гермиона! — крикнул Северус, делая шаг вперед.

Тотчас рядом с ним возник Сириус, который схватил его за плечо и удержал.

— Не стоит! Если попробуем их разнять, они нас прикончат, не моргнув глазом!

— Ты думаешь, я предоставлю ей с ним разбираться, а сам понаблюдаю в сторонке? — прорычал декан Слизерина в ответ.

Сириус был крайне удивлен, увидев какой-то новый блеск в глазах собеседника. Он покачал головой.

— Конечно же, нет. А ты думаешь, что нам следует вклиниться между ними? У нас просто нет шансов, и ты знаешь это.

Хоть Северус и не ответил, ему пришлось признать, что Бродяга был прав. Это было бы самоубийством.

В тот самый миг, когда мастер зелий мельком взглянул на Блэка, поединок возобновился и обернулся не слишком удачно для оборотня. Комнаты Ремуса находились недалеко от ближайшей лестницы, куда его и загнал лев. Хищник прыгнул на Лунатика в тот момент, когда тот выпрямился. От столкновения оборотень рухнул вниз и потащил за собой льва. Оба они сорвались, кувыркаясь и ударяясь о ступеньки, которым не было числа.

— Гермиона! — закричал Северус, поспешив туда.

Однако происходящее сражение не осталось незамеченным. У подножия лестницы уже стояли Джеймс, Гарри, Альбус и Минерва. Последняя прижимала руки ко рту, пытаясь подавить крик.

Падение противников нельзя было остановить заклинанием. Поэтому все просто смотрели, как они, сцепившись в тесный клубок, приземлились на пол. Но прежде чем они смогли вскочить на лапы и вновь ринуться друг на друга, Альбус возвел между ними щит.

Тем временем, Северус и Сириус преодолели множество ступеней и оказались внизу.

— Что произошло? — спросил Джеймс у своего приятеля.

— Если б я знал заранее, был бы хитрее, — проворчал тот.

— Но ведь до полнолуния еще далеко, — вмешалась профессор Макгонагалл.

— Да, и мы не знаем, как это объяснить, — ответил Сириус.

Единственным, кто не принимал участия в дискуссии, был мастер зелий, который смотрел, как зачарованный, на двух зверей, пытавшихся достать друг друга из-за щита. Особенно активной была Гермиона. Ремус, скорее, был занят тем, что принюхивался, прежде чем обнаружить Директора, которого он, очевидно, окрестил корнем всех зол.

Огромными шагами оборотень двинулся на Дамблдора. Тот среагировал быстро, создав защиту вокруг себя и всех остальных.

Лунатик щелкнул зубами и сделал выпад мощной лапой, отчего Дамблдор вздрогнул.

— В чем дело, Альбус? — спросила Минерва.

— Не знаю, но я чувствую, что от него исходит новая, незнакомая мне энергия, — объяснил Директор спокойным голосом, однако лицо его оставалось напряженным.

На самом деле, у них едва ли было время на разговоры, поскольку оборотень и лев могли снова начать драку.

На что уж точно никто не рассчитывал, так это на безрассудную выходку Северуса, который вдруг возник между львом и оборотнем.

Все присутствующие затаили дыхание.

— Ты спятил? — прошипел Сириус.

— Возможно. А ты, видимо, собрался стоять и смотреть, как они рвут друг другу глотку? — проворчал в ответ Северус, который даже сам себе не мог объяснить, откуда у него взялась подобная отвага.

Что ему было гарантировано, так это внимание Гермионы и Ремуса. Последний издал утробный рык и стал приближаться. Тотчас Гермиона оказалась рядом с Северусом, но тот, не оборачиваясь, положил руку на голову льва.

— Нет. Оставайся на месте, прошу тебя. Вы оба в действительности не хотите биться, это абсолютно бессмысленно, — проговорил мужчина, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. — Вы Гермиона и Ремус, а не дикие звери с полным отсутствием разума.

Ладонью он ощутил, как львица расслабилась, и он слегка вздохнул. Но и оборотень, казалось, изменил свое намерение. Он застыл на месте, глядя на обоих, затем медленно стал оседать, пока внезапно не превратился обратно в человека.

Все испустили вздох облегчения, увидев обнаженного мужчину, стоящего на полу на коленях. Тут же к нему подбежали Джеймс и Сириус и прикрыли его своими мантиями.

— Что произошло, Лунатик? — спрашивали они, но он лишь качал головой.

— Я… я не знаю, — пробормотал затем Ремус, едва слышно.

— Доставьте его в апартаменты, — распорядился Альбус. — Я позову Поппи.

Все единодушно кивнули.

Мародеры привели своего друга обратно в комнату, где уложили его на кровать, после того как Сириус починил дверь. Они все еще надеялись получить ответ на свой вопрос, однако Ремус погрузился в сон, не сказав ни слова.

— Что же с ним такое? — прошептал Бродяга, заметив что-то, влажно сверкнувшее в уголках глаз друга.

— Может быть, он потом нам расскажет, — тихо предположил Сохатый. — Но теперь лучше оставить его одного. Он выглядит усталым и изможденным.

Мужчины обменялись согласными кивками и, стараясь не шуметь, вышли из комнаты.

* * *

— Тебе действительно лучше, Миона? — в который раз спросил Гарри подругу, после того как она превратилась в человека.

— Еще раз спросишь — будешь иметь дело со львом, — с сарказмом ответила она.

Северус, стоявший в это время в сторонке, с трудом подавил усмешку. Кажется, он действительно оказал на юную ведьму определенное влияние.

— Хорошо, хорошо, — пробормотал сын Джеймса.

— Расскажи мне лучше, как это произошло? Мне казалось, вы все должны быть дома.

— Мы и были. Но папа получил совой письмо, содержащее срочную информацию, которая касается тебя.

— Меня? — переспросила Гермиона, и Гарри энергично закивал.

— Мы навели справки о твоих родителях. Мы не знаем пока, где они находится, зато выяснили, где они в последний раз останавливались, — улыбаясь, объяснил он, и спустя секунду обнаружил себя лежащим на полу, поскольку Гермиона, кинувшись ему на шею, сбила юношу с ног.

— В самом деле? Это правда? Где, Гарри, где?

— Мы с удовольствием все тебе расскажем, Гермиона, — ухмыльнулся Джеймс, вошедший вместе с Сириусом, — но оставь Гарри в живых.

— Прошу прощения, — смущенно проговорила Гермиона, вставая и разглаживая складки на юбке.

Вплоть до того момента, когда Гермиона бросилась обнимать своего друга, Северус ухмылялся, но тут черты лица его вмиг сделались более жесткими, глаза сузились. Он собрался было уходить, когда его окликнули Мародеры.

— Эй, Северус! Где, собственно говоря, Кассиопея? Она у тебя?

Мастер зелий замер на ходу, но не посмотрел в их сторону.

— Без понятия. Я ей что, нянька? — проворчал он и вслед за тем отправился в подземелья.

Джеймс и Сириус пожали плечами и повернулись к юной ведьме, провожавшей Северуса странным взглядом.

— Пошли, найдем укромный уголок, и тогда мы все тебе расскажем, хорошо?

Девушка механически кивнула и последовала за ними.

— Дабы быть кратким, — начал рассказ отец Гарри, — в последний раз их видели недалеко от Мельбурна.

— Я была там, Джеймс, но ничего не нашла, — возразила Гермиона.

— Наши друзья напали на след по чистой случайности. Однако эта зацепка вела в никуда. Мы смогли установить лишь, что они, по всей видимости, покинули Австралию.

— И куда они направились?

— Я не знаю, Гермиона, но я остаюсь на связи, так что мы наверняка это скоро выясним. Ты не волнуйся, ладно? — попытался он ее подбодрить.

— Я пытаюсь, хоть это и нелегко. Все же спасибо за то, что поставили меня в известность. Это вселяет хоть немного надежды, — проговорила Гермиона и слабо улыбнулась.

— Я думаю так же, Миона. Дело идет, и скоро ты сможешь вновь обнять их, — подмигнув, добавил Сириус.

Он потянулся.

— Как считаешь, Сохатый? Стоит ли нам еще раз навестить Ремуса?

— Идите, я загляну к нему. Возможно, Касс уже у него, — предложила Гермиона.

— Ладно. До встречи.

Гермиона обняла всех троих еще раз и проводила их до вестибюля, где помахала им на прощанье рукой и затем вернулась назад.

Она стояла в зале, затерявшись в собственных мыслях. Внезапно ей захотелось увидеть Лунатика, чтобы справиться о его самочувствии, но с другой стороны ее тянуло пойти к Северусу. Сердце девушки бешено заколотилось, когда сцена у озера промелькнула перед ее мысленным взором.

Его поцелуй.

Он был таким мягким и нежным.

Она и подумать не могла в самом начале, что он способен на такое.

Но в его объятиях она чувствовала себя в безопасности, спокойной и защищенной.

Да, она скучала по нему.

Гермиона в нерешительности остановилась перед лестницей. На миг взглянув наверх, она снова обратила взор к подземельям, и с ее губ сорвался вздох.

Она еще немного помедлила, прежде чем стала подниматься к Ремусу, уверенная в том, что этот визит не продлится долго.

* * *

Дойдя до двери комнаты Люпина, Гермиона постучала, но ответом ей была тишина. Она повторила стук, но безрезультатно. Подумав, Гермиона осторожно дотронулась до дверной ручки. Дверь тихонько приоткрылась, и девушка заглянула внутрь.

— Ремус? — шепотом позвала она, делая шаг в комнату.

Его нигде не было видно, и Гермиона пошла дальше.

Вскоре она обнаружила его в спальне, он лежал на кровати спиной к ней, производя довольно странное впечатление. Однако ей не хотелось будить его, поэтому она повернулась на каблуках…

— Не надо уходить, — прошептал он, и Гермиона посмотрела на него.

Ремус не изменил своего положения, когда она приблизилась к нему и присела на край кровати.

— Что произошло, Лунатик? — мягко спросила Гермиона и заметила при этом, как он вздрогнул.

— Касс… — неразборчиво начал Ремус. — Она… я… мы с ней повздорили, — признался он после непродолжительного молчания. — Потом она ушла.

Нимало не колеблясь, Гермиона протянула руку, чтобы успокаивающе погладить его по спине, но он увернулся от ее пальцев, отодвинувшись от девушки.

— Ушла? Что ты имеешь в виду?

— Она… она просто трансгрессировала…

— Отсюда? Я думала, это невозможно, — возразила юная ведьма.

— По идее, так и есть, но ее нет… Я не знаю, куда она пошла…

Гермиона молчала и прикусывала нижнюю губу, глядя на Ремуса.

— Могу я спросить, из-за чего вы поссорились?

Однако Ремус не собирался отвечать на этот вопрос, поэтому Гермиона попыталась сделать собственные выводы, прокрутив в уме последние события.

— Это имеет какое-то отношение к Северусу? Или… ко мне? — постепенно затихая, спросила она и увидела, как он напрягся.

— С чего ты взяла? — гораздо быстрее, чем было нужно, бросил он.

— Просто то, как ты тогда на нас смотрел… Я впервые это увидела у тебя, Лунатик, — ответила Гермиона, и Ремус тотчас натянул одеяло выше, точно хотел спрятаться от нее.

— Я на тебя не сержусь, я только хочу понять, — затем произнесла Гермиона и положила руку ему на спину.

Он стал рассказывать, что случилось, и сразу же она ощутила легкую дрожь под ладонью. Нелегко было разобрать, что он говорил, поскольку Ремус зарылся лицом в подушку, но, поняв, Гермиона распахнула от изумления глаза и тяжело вздохнула.

Девушка потеряла дар речи. Таким образом, Ремус и Кассиопея видели их с Северусом, но что ей следовало сказать Ремусу? Рассказать ему, как ее сердце стучало как сумасшедшее, когда ей довелось увидеть нечто больше, чем холодный и бесчувственный образ?

Поэтому они оба погрузились в молчание. Эта тишина была неприятно ощутимой.

— Что ты к нему испытываешь? — внезапно спросил Ремус, вырвав Гермиону спустя долгое время из ее мыслей.

Его голос при этом был хриплым и резким.

— Ну… как сказать… — смущенно пробормотала она, а затем призналась: — Он мне нравится.

Лунатик шумно выдохнул.

— Это чрезвычайно мило с твоей стороны, что ты заботишься обо мне, — покраснев, произнесла юная ведьма. — Но разве каждый не должен идти своим путем и набираться опыта? — Сказав это, она еще раз погладила его по спине и поднялась.

— Мы в любом случае остаемся друзьями, обещаю тебе. И с Касс все утрясется, я в этом уверена. Вы прекрасная пара, и ты кажешься таким счастливым.

Она бросила на него еще один быстрый взгляд.

— Сейчас лучше отдохни. Я зайду к тебе завтра.

Гермиона уже выходила из комнаты, когда Ремус перевернулся.

— Спасибо, — тихо сказал он. — И прости за то, что произошло. Я как-то… слишком много взял на себя…

Гермиона, стоявшая вполоборота к нему, с улыбкой кивнула.

— Как я уже сказала, я на тебя не сержусь. А теперь спи.

Оборотень кивнул. Он остро чувствовал усталость во всем теле, хотя душой он пребывал вместе с Касс.

В задумчивости Гермиона спустилась в подземелья. Около комнаты Касс она остановилась. Несмотря на то что ее чувства говорили ей, что Кассиопеи там не было, она все же постучала, прежде чем войти. Внутри все было по-прежнему.

— Касс? — позвала Гермиона, однако ответа не получила.

Она бегло осмотрелась, а затем снова вышла в коридор. Далеко она после этого не ушла. Ноги сами принесли ее к темной двери сразу за углом, в которую девушка, остановившись, постучала. В этот миг Гермиона не обращала внимания на то, что несколько минут назад ее сердце бешено стучало, когда она думала о нем.

Юная ведьма нервно покусывала губу, уставившись при этом на рисунок на деревянном полу и не заметив этого. Она вздрогнула, лишь когда дверь распахнулась и перед ней выросла фигура, скрытая тенью.

— Чем я могу вам помочь, мисс Грейнджер? — проворчал Северус, глядя на нее сверху вниз прищуренными глазами.

На секунду его лицо исказилось от боли, перед тем как ему удалось вновь нацепить маску безразличия. Гермиона слегка моргнула, услышав вопрос и тон, каким он был задан. Ей потребовалось время, чтобы собраться с мыслями.

— Сев… — начала она, но он перебил ее движением руки.

— Не берите на себя слишком много, мисс Грейнджер, — опасным шепотом проговорил Снейп, после чего его руки плотно сомкнулись на груди.

Гермиона непонимающе смотрела на мастера зелий.

— В чем дело? Я думала… после того, что было у озера…

Краска смущения залила ее щеки.

— Там ничего не было! А теперь отправляйтесь к своим друзьям! — холодно бросил Северус и начал закрывать дверь.

Его поведение было непостижимым для Гермионы. Она не стала даже пытаться ему помешать, поскольку он был несколько сильнее ее.

Дверь уже почти захлопнулась, когда Гермиона обратила к нему эти слова:

— Касс исчезла.

Он посмотрел на нее сквозь щель.

— Что значит — исчезла? Она наверняка в своей комнате или у Люпина.

Гермиона покачала головой.

— Нет. Я была у Ремуса. Он сказал, что они поссорились, после чего Кассиопея трансгрессировала. У нее я также была. Там пусто.

— Трансгрессировала? В пределах замка? Это невозможно!

— Я знаю, но ее нет. Открой, пожалуйста, дверь.

Северус, очевидно, колебался, но потом открыл дверь пошире.

— Нужно обратиться к Дамблдору… или лучше ты или к нему, а я поищу сестру, — сказал он и, взметнув полы мантии, прошел мимо девушки. Та едва успела ухватить его за край одежды.

— Почему ты не идешь со мной к Директору?

— Потому что нам не следует терять время. Кто знает, где она сейчас. Мне известно несколько мест, где она всегда любила находиться, и я собираюсь их сейчас навестить.

С этими словами он ушел, оставив Гермиону стоять, так и не заметив, что сам перешел на «ты».

Гермиона была не в силах возражать, поэтому последовала его словам и отправилась к Дамблдору.

* * *

— Гермиона? Я могу тебе чем-то помочь? Лимонные дольки? — спросил Директор, когда она вошла, и предложил ей сесть.

— Нет, благодарю вас. Дабы сразу перейти к делу, речь идет о Кассиопее Принц. Она исчезла. Они с Ремусом повздорили, и потом он упомянул, что она трансгрессировала. Я понимаю, что этого не может быть, но ее нигде нет.

Альбус задумчиво погладил свою длинную бороду. Несколько минут он молчал, прежде чем снова посмотреть Гермионе в глаза.

— Барьер не был поврежден. Никаких попыток я не зафиксировал. Тем не менее, у меня было до этого ощущение, точно что-то происходит…

— О чем вы говорите?

— Тебе ведь известно, что сестра Северуса обладает особыми способностями. Можно связать все это лишь с ними. То же самое мне кажется в отношении превращения Ремуса. Скорее всего, она, желая того или нет, передала ему часть своих сил.

Гермиона понимающе кивнула. Это показалось ей разумным объяснением.

— И что нам теперь делать? Профессор Снейп уже ищет ее, но найдет ли…

— Если она спрячется так же ловко, как тогда… поиски займут у него много времени… — Альбус подавил вздох. — В данный момент мы ничего не можем предпринять, кроме как держать ухо востро.

Тем временем Северус спешно продвигался по окрестностям Хогвартса. Когда Касс была ребенком, у нее имелись здесь несколько тайников, но ни в одном он ее не нашел. Других мест, кроме Паучьего Тупика, ему в голову не пришло, и он проверил даже там. После чего забеспокоился всерьез.

Она поссорилась с этим оборотнем. Но из-за чего? Гермиона об этом ничего не сказала, вероятно, ему следовало подождать, пока она это сделает.

Он слегка покачал головой. Хоть Касс и приходилась ему сестрой, на самом деле это, в общем-то, его не касалось. Он резко остановился, оказавшись в двух шагах от бывшей детской Кассиопеи. Годами Северус не заходил сюда, считая это попросту невозможным для себя. Осторожно, точно боясь что-нибудь разрушить, он потянулся к дверной ручке и медленно нажал на нее. Открывшаяся дверь вызвала порыв ветра, который поднял огромное облако пыли, и Северус едва успел защититься с помощью мантии. Он ослеп на несколько мгновений, прежде чем пыль постепенно осела и он смог, убрав защиту, войти в мрачную комнату.

Она нисколько не изменилась и вместе с тем была полна воспоминаний. Он ясно увидел свою сестру маленькой, когда она лежала в постели, а он сидел на краю кровати и говорил ей о том, что поедет в Хогвартс. Она мужественно улыбнулась в ответ и не проронила ни единой слезинки, хотя он узнал, точнее, услышал, что ночью она плакала во сне.

С одной стороны, тогда он рассматривал школу чародейства и волшебства Хогвартс как новый шанс для себя, с другой — сильно беспокоился за сестру.

Многое вышло не так, как должно было. Северусу следовало сразу взять Кассиопею с собой. Дамблдор наверняка подсказал бы, что делать.

Его ботинки оставляли заметные следы на покрытом пылью полу, пока он шел к ближайшей полке, которая едва держалась на своих креплениях. На ней стояли старые игрушечные часы.

Ему подарила их мать, а он, в свою очередь, передал их Кассиопее со словами:

— Если тебе будет грустно, смотри на них и слушай их. Я всегда с тобой.

Северус осторожно стер ладонью пыль, перед тем как открыть крышку, и единорог, стоявший внутри на задних ногах, стал медленно поворачиваться. Механизм издал лишь несколько отдельных звуков.

Кассиопея очень любила эти часы. Она могла часами слушать лившуюся из них мелодию, и она ей не надоедала.

На миг Северус закрыл глаза, и на него нахлынули воспоминания о том, как они стояли друг напротив друга в ее первый год в Хогвартсе. Она, в одиночестве, на одной стороне, а он с прочими слизеринцами — на другой. Люциус, Беллатрисса и Нарцисса стояли бок о бок с ним.

Это воспоминание причинило боль. Каждая ее слезинка проходила сквозь его сердце, как нож, а он оказался таким трусом, что не заступался за нее. И сегодня он хотел бы влепить самому себе пощечину, даже если она давно его простила. Он не мог примириться со своей совестью. Его пальцы все сильнее сжимали игрушечные часики.

— Где же ты, Касс? — процедил он сквозь плотно сжатые губы, но не дождался ни малейшего намека на ответ.

* * *

Сколько времени он провел, стоя там неподвижно, Северус впоследствии сказать не мог. Тем не менее, он понял, что ничего не добьется, продолжая бессистемные поиски в одиночку. Поэтому он уменьшил часы и спрятал их в один из своих многочисленных потайных карманов, прежде чем возвратиться в Хогвартс.

Настроение у Северуса было не из лучших, когда он входил в портал замка. Если бы он встретил каких-либо студентов, они бы определенно потеряли массу очков своего факультета только за то, что возникли у него на пути. Он целеустремленно направился в сторону подземелий, когда его окликнули.

— Северус? Не мог бы ты пройти в мой кабинет?

Мастер зелий остановился и сощурил глаза.

«И что старику от меня нужно?» — мысленно спросил он себя, с трудом подавляя раздражение.

Нехотя он выполнил просьбу Альбуса, однако затем был крайне удивлен, обнаружив кабинет переполненным. Значительную часть присутствующих составляли люди с рыжими волосами — разумеется, семья Уизли. Это ни в коей мере не способствовало поднятию настроения.

— Вот и ты, Северус, — проговорил Дамблдор, и народ расступился.

В этот момент Снейп разглядел Рона, вокруг которого все собрались. Гермиона стояла рядом с ним, но теперь сделала несколько шагов по направлению к Северусу.

— Есть новости, — сообщила она.

— Лучше всего будет, если мы все сейчас сядем, а Рон будет рассказывать, — сказал Альбус, обращаясь к толпе.

Он наколдовал несколько дополнительных мест для сидения, и после того как утих стук передвигаемой мебели, вновь воцарилась тишина. Только Северус остался стоять. Он отступил к ближайшему окну, чтобы иметь возможность лучше наблюдать за всеми.

— Пожалуйста, Рон. Расскажи все с самого начала и спокойно, — с дружеской улыбкой попросил Альбус.

Рон охотно закивал и бросил взгляд на Гермиону.

— После нашего разговора я… пошел немного прогуляться… подумать, — начал он.

Молли тотчас захотела вставить свое замечание, однако Альбус едва заметно покачал головой и положил ладонь на ее руку, чтобы она молча дала младшему сыну высказаться.

— Вообще-то, вначале я собирался отправиться в Нору, но я знал, что вскоре там появится моя семья, поэтому я задумался над тем, куда бы мне пойти. В Косом переулке было слишком шумно, равно как и в Хогсмиде. Мне хотелось куда-нибудь, где тихо. Ничего определенного мне в голову не пришло, и я трансгрессировал наугад. Таким образом, я очутился возле какого-то дома, скрытого деревьями. В темноте мне показалось, что он нежилой. Поскольку ничего не было слышно, я туда не пошел. Однако потом мне что-то послышалось. Я огляделся, но поначалу никого не обнаружил. Вновь появились голоса. Я пошел на звук, не знаю почему. Во всяком случае, я бродил по этой местности, пока не сумел различить группу людей, среди которых были родители Гермионы, — закончил он.

— Где точно это было, Рон? — спросила юная ведьма.

— Я не знаю, я могу только описать. Когда я их увидел, я отошел на некоторое расстояние, тут же трансгрессировал в Нору, а оттуда со всеми — сюда.

— Почему вы не пошли сразу к ним? — прорычал Северус.

— Потому что это были Пожиратели Смерти! — возмущенно воскликнул Рон.

Мастер зелий вновь прищурился. Всем было известно, что во время последней битвы многие сбежали, и авроры все еще искали их.

— Тогда опишите местность. Вероятно, кто-нибудь из нас ее узнает, — продолжил Северус, не сводя глаз с Рона.

— Было темно, сэр. Толком ничего не видно. Только этот дом, но я к нему особо не приглядывался, — со стыдом признался Рон.

Северус обменялся короткими взглядами с Альбусом, который, помедлив, кивнул. После этого мастер зелий подошел к младшему Уизли.

— В таком случае я попытаюсь проникнуть в ваше сознание. Расслабьтесь. Ничего страшного не случится. В качестве поддержки можете смотреть на мисс Грейнджер.

Сын Молли сглотнул, прежде чем робко кивнуть.

— Легилименс, — произнес Северус и вскоре оказался в потоке мыслей своего собеседника.

Все это представилось Снейпу совершенно хаотичным, когда бесчисленные эмоции обрушились на него. Было нелегко продираться через эти дебри, чтобы найти нужный фрагмент.

Когда ему показалось, что он напал на след, это было посреди разговора между Роном и Гермионой. Собственно говоря, Северус не собирался подслушивать, но услышанное его заинтересовало. Однако он вовремя опомнился и продолжил поиски, пока не увидел темноту. На этот раз выбор был верным. Его взгляд недолго блуждал по сторонам, прежде чем остановиться на вышеупомянутом доме, который Северус мгновенно узнал. Он сразу же разорвал мысленную связь и обнаружил, что остальные смотрят на него одновременно с тревогой и любопытством.

— Северус, и? — прямо спросил Дамблдор.

— Я знаю это место, — кивнул он в ответ.

— Тогда мы немедленно отправляемся, — вмешался Сириус.

— Не без подготовки, Блэк! — прошипел зельевар. — Я не горю желанием оказаться посреди группы Пожирателей Смерти, — добавил он.

Крестный Гарри заскрипел зубами и грубо спросил:

— И что тогда мы будем делать?

Глаза Северуса яростно сверкнули.

— Хоть мистер Уизли недостаточно осмотрелся в том месте, мне кажется, я узнал его, вернее дом. Это загородный дом Малфоев, который не использовался годами.

Все застыли. С момента решающего сражения на эту семью чистокровных волшебников никто не обращал внимания, так что даже мысли о ней ни у кого давно не возникало.

— Малфои! — прошипел Гарри, сжав кулаки.

Несмотря на то что его жизнь до сих пор проходила куда лучше, чем в предыдущем своем варианте, он слишком хорошо знал Драко, его выходки и всю его семью.

— Ты уверен, Северус? — спокойно спросил Дамблдор.

Мастер зелий утвердительно кивнул.

— Да. Но этот дом уже два года как не используется. И он никогда не являлся местом сборов…

— Тогда почему ты так уверен в том, что он принадлежит Малфою? — перебил его Сириус.

— Я могу быть уверенным в том, что знаю Люциуса лучше, чем ты, не так ли? — буркнул Северус.

Лучший друг Джеймса хотел было выпалить что-нибудь в ответ, однако Альбус умиротворяюще поднял вверх руки.

— Мы должны разработать план, — сказал он и посмотрел на всех по очереди.

— Я возьму на себя окрестности и исследую их, — предложил Блэк. — Моя анимагическая форма никому не покажется странной.

— С такими блохами, как у тебя, это неудивительно, — саркастически усмехнулся декан Слизерина. — Только ты учти, что, хоть здание давно заброшено, на нем осталось множество защитных заклинаний. Ты заденешь одно — и все сбегутся, и что потом, Блэк? Лучше пойду я и оценю обстановку. После чего я смогу составить план действий, с которого мы начнем.

— Но мы могли бы одним ударом убить двух зайцев, — вмешался Гарри. — Я хотел сказать, если мы поднимем шум и одновременно нападем на Пожирателей, мы сможем одолеть их всех.

— А что будет с родителями Гермионы? Об этом вы подумали? На данный момент нам известно лишь их местонахождение. Но там ли они все еще? Вы можете мне ответить на этот вопрос? Или вы намерены взять на себя ответственность, в случае если они погибнут в результате такой бредовой атаки?

Гарри пришлось замолчать, он прикусил нижнюю губу так, что она побелела. Он совершенно забыл об этой детали. А короткий взгляд, брошенный им в сторону Гермионы, которая сидела в кресле, погруженная в себя, только подтвердил это.

— С ними ничего не должно случиться, — прошептала она в наступившей тишине. — Пожалуйста, Гарри, — добавила девушка, подняв глаза на лучшего друга.

— Не волнуйся, Миона. Все будет хорошо. Обещаю.

— Тогда сделаем так. Северус, ты пойдешь первым, а мы пока тут подготовимся, — подвел итог всему Директор.

В то время как Снейп отправился в путь, остальные задержались в замке.

— Каким образом мы пойдем в атаку? — поинтересовался Джеймс.

— Я придерживаюсь мнения, что идти должны лишь некоторые из нас, — сказал Дамблдор. — Гермионе следует остаться здесь, вместе с Молли, Джинни, Гарри и Роном.

— Что? — хором осведомились названные лица.

— Пожалуйста, профессор, — взмолилась Гермиона, — я хотела бы присутствовать. Ведь речь идет о моих родителях!

— Я тебя, конечно же, понимаю. Но это лучший и наиболее безопасный план действий.

Гермионе это совершенно не понравилось, но она не смогла ничего противопоставить и сникла. Прошло несколько мгновений, прежде чем она подняла голову и посмотрела на Мародеров.

— Вы освободите их, так ведь?

Эти несколько слов, произнесенные, прежде всего, упавшим голосом, вызвали у присутствующих легкую дрожь. Джеймс, Сириус и Ремус кивнули.

— Конечно, малышка, — ответил Бродяга и ободряюще улыбнулся ей. — Ты так много для нас сделала, и это — меньшее, что мы можем. Правда?

— Я согласен с Сириусом, — проговорил Сохатый, а Лунатик кивнул.

Хоть Гермиона и не почувствовала себя после этого хорошо, она поняла, что может положиться на своих друзей. От этого надежда в ее сердце возросла. Тревога исчезнет, как только она сможет заключить своих родителей в объятия.

Когда, по-видимому, основное было прояснено, «Золотое Трио» выпроводили, чтобы остальные могли обсудить кое-что дополнительно.

Гермиона полностью ушла в сои мысли и только время от времени кивала, когда ее друзья о чем-то спрашивали, не отдавая себе отчета в том, о чем шла речь. Действуя машинально, она направилась в сторону библиотеки, но Гарри тотчас ее остановил.

— Куда ты, Миона?

— Что? Как? Прости, я задумалась…

— Это мы уже поняли. Я спросил тебя, может, нам стоит пойти в башню Гриффиндора и посидеть в общей гостиной? Вероятно, там есть еще что чинить.

— Хм… ладно, почему нет? — ответила Гермиона, скорее, с неохотой и развернулась.

Остаток пути прошел в молчании. Гермиона снова предалась размышлениям, не замечая, что ее друзья пристально наблюдают за ней со стороны, хоть взгляд Гарри и отличался от оного Рона.

В гостиной и в самом деле было чем заняться, однако подруга Гарри и Рона пребывала с ними лишь отчасти. Не то чтобы ей не удавались заклинания, но они были слабее обычного. Слишком многое происходило в ее сердце.

В тот момент, когда она превратила подушку в кривую вазу, Гарри наклонил ее палочку вниз. Гермиона с удивлением посмотрела на него и тогда заметила, что сделала.

— Иди сюда, — проговорил Гарри и обнял ее.

Тут же он ощутил, как она напряглась и попыталась вырваться.

— Все хорошо, правда, — успокаивающе ответила девушка, однако по Гарри было видно, что он не верил ни единому ее слову. Тем не менее, он ее отпустил.

— Как хочешь, но не забывай, что мы всегда рядом, ладно?

— Да, и я этому рада. Просто именно сейчас мне хотелось бы побыть одной, — попросила Гермиона.

Гарри со вздохом кивнул.

— Хорошо, Миона, но не уходи, пожалуйста, далеко.

— Не буду, — мгновенно откликнулась она и с этими словами покинула гостиную Гриффиндора, оставив друзей одних

— Я за нее волнуюсь, — сказал Рон, смотревший ей вслед.

— Как и мы все, — напомнил ему Гарри. — Скоро все должно войти в свою колею, и ей станет лучше. Вот увидишь. Я доверяю своему отцу и остальным, они сумеют освободить родителей Гермионы.

Рыжий поднял на него взгляд.

— Я тоже на это надеюсь, Гарри.

Он знал, что когда-нибудь ему предстоит еще один разговор с Гермионой, даже если этому разговору не суждено было хорошо закончиться. Все же их дружба для него кое-что значила. По крайней мере, он понял, что ей нужно было дать необходимое время.

Гермиона притаилась на Астрономической башне. Она пострадала меньше других и потому раньше всех была отреставрирована. Гермиона стояла у парапета и рассматривала окрестности замка. В голове царил хаос.

Оттуда ей было видно, как волшебники отправились в путь. Должно быть, Снейп вернулся или прислал информацию.

«Удачи вам всем и возвращайтесь живыми и невредимыми», — мысленно проговорила она, тихо вздохнув.

Уже давно стемнело, а Гермиона все еще стояла на башне. На небе было совсем немного звезд, луна была скрыта облаками. Гермионе стало тревожно: что-то было не так, она чувствовала это всем сердцем.

Ее глаза расширились: к ней направлялась какая-то фигура, светящаяся серебром. Сперва Гермиона сделала шаг назад, под защиту башни, но потом поняла, кто перед ней. Это была лань.

— Патронус, — прошептала она.

Сверкающее животное остановилось рядом с ней и посмотрело на нее. Словно из ниоткуда, зазвучал голос Северуса:

— Предупреди Орден! Пожирателей слишком много!

Слова едва успели затихнуть, как лань исчезла.

Гермионе показалось, что ее сердце замерло на месте.

Мгновенно развернувшись, она побежала вниз по многочисленным ступеням башни. Нужно было сказать им! Гермиона задержалась в вестибюле ровно для того, чтобы отправить своего Патронуса друзьям и передать им весть. После этого она выскочила наружу.

Гермиона промчалась по передней площадке с максимально возможной скоростью. Возле трансгрессионной границы она затормозила, тяжело дыша.

Каким образом она могла теперь достигнуть цели?

Вдруг она услышала голос феникса и подняла глаза к небу.

— Фоукс!

Птица, услышав голос, подлетела к ней.

— Где Дамблдор и остальные? — прямо спросила Гермиона и взмолилась: — Доставь меня к ним!

Фоукс, выводя свой привычный мотив, приблизился к ней настолько, что она смогла ухватиться за его лапы. Он поднялся вместе с ней в воздух.

Это было странное ощущение. Земля проплывала внизу, да и полет феникса был далеко не медленным, однако не чувствовалось ни малейшего дуновения ветра. Давно перестав узнавать местность, Гермиона осмотрелась, когда они приземлились.

— Лети назад. Укажи путь Гарри и другим, — прошептала она птице, доставая палочку.

Феникс, пропев короткую песнь, улетел прочь.

Гермиона не стала провожать его взглядом. Ее чувства теперь были слишком обострены, она вслушивалась в ночь. Поначалу не доносилось ничего, кроме шелеста ветра в листве над ее головой, но затем юной ведьме показалось, что она слышит что-то еще. Так тихо, как только могла, она начала двигаться вперед, но внезапно замерла, заметив двигавшихся неподалеку волшебников.

Сглотнув, она бросилась бежать туда со всех ног. Сердце глухо билось в груди.

«С ними ничего не случится…», — повторяла она про себя, точно мантру.

Девушка постепенно приближалась к месту событий, и от того, что она разглядела издали, кровь застыла у нее в жилах.

Ее друзья были окружены, по меньшей мере, двадцатью Пожирателями Смерти. По-видимому, еще никто не погиб, однако раненые были налицо: все собрались вокруг Северуса и Джеймса, защищая их.

Гермиона хотела кинуться к ним, но инстинкты твердили об опасности. Все было не так-то просто. Она затормозила и укрылась за толстым деревом, мысленно выругавшись, что у нее не было при себе мантии-невидимки.

Она осторожно выглянула из-за дерева, чтобы видеть происходящее.

Воздух вокруг сражающихся, казалось, кипел, но обмен заклятиями прекратился.

Толпа Пожирателей Смерти расступилась, и один из них выступил немного вперед. Маска на его лице была незнакомой, но когда он ее снял, Гермиона с шумом вдохнула воздух: человек, который теперь был виден всем, бы не кто иной как Люциус Малфой собственной персоной.

Она узнала его, и тут же послышался голос снисходительного аристократа, усиленный заклинанием «Сонорус»:

— Вам лучше сдаться. Мы превосходим вас числом. Опустите палочки…

— Чтобы ты нас спокойно спровадил на тот свет? — перебил его возмущенный Сириус.

— Что я сделаю — мое дело, Блэк! — почти уязвлено ответил Малфой-старший, и его глаза яростно сверкнули. — Пусть сначала выйдет предатель!

«Северус!!» — подумала Гермиона, и ее глаза расширились, стоило ей взглянуть на бледное лицо зельевара. Судя по всему, его задело; от Гермионы не укрылось также то, как он медленно доставал из недр мантии руку, которая влажно блестела.

— Чего ты хочешь, Люциус? — проворчал он, тем не менее, своим обычным тоном.

— Наказать тебя, «друг» мой. Или ты думаешь, что я принес тебе букет цветов? Но, возможно… — мужчина неторопливо двинулся вдоль рядов Пожирателей Смерти, почесывая подбородок. — Возможно, мы найдем какой-нибудь другой способ убедить тебя, Северус.

Он щелкнул пальцами, и Гермиона тотчас поняла, что находится внутри некоей энергетической клетки. Воздух вокруг нее рябил, точно в жаркий летний день.

— Добрый вечер, мисс Грейнджер, — услышала она голос Люциуса.

К ней обратились взгляды, полные ужаса, в то время как сама Гермиона поднялась вверх и полетела им навстречу, не имея возможности что-либо предпринять. Малфой издал злобный смешок.

— Она отреагировала именно так, как я ожидал.

— Что ты сделал, Малфой? — прорычал Сириус.

— Посмотри сам, — ответил тот и ткнул пальцем в небо, где появился феникс, который затем слетел на его плечо.

— Фоукс! — воскликнули несколько человек одновременно, но в следующий миг они увидели, как феникс превратился в ворона, которого Люциус лениво погладил.

— Это… были вы? — с трудом выговорила Гермиона, обретя речь. — Опустите меня вниз! Немедленно! — сердито крикнула она, не дожидаясь ответа.

— Ого, наша дикая кошка подает голос, — ухмыляясь, прошептал Люциус и затем продолжил провокацию: — Что же, теперь мне выцарапают глаза?

— Гермиона, не надо! — раздался голос Северуса, заметившего, как тяжело задышала юная ведьма. — Не поддавайся ему. Попытайся игнорировать! — с тревогой сказал он ей, а остальные пораженно уставились на него.

— Остолбеней! — прогремел Люциус, после чего заклятье ударило в мастера зелий. Он отлетел на несколько метров назад, прежде чем кто-то успел удержать его.

Мгновение спустя ночной воздух вновь наполнился лучами заклинаний, и Гермиона почувствовала себя по-другому. Она опасалась стать случайной мишенью, но слова Северуса ее встряхнули.

— Что вам нужно от меня, мистер Малфой? — закричала она, но аристократ ответил лишь после нескольких повторов.

— Это, моя дорогая, ты узнаешь очень скоро. — Он явно намеренно перешел на «ты».

— Драко? — повелительным тоном произнес он. — Приведи сюда наших гостей.

Пожиратели Смерти вновь расступились, и показался еще один знакомый субъект, державший родителей Гермионы на прицеле. Они выглядели не слишком хорошо: одежда на них была разорвана, волосы всклокочены, с ног до головы Грейнджеры были покрыты грязью.

— МАМА! ПАПА! — что есть мочи завопила Гермиона.

— Ну что, кошечка… теперь ты будешь делать то, что мы скажем, тогда с твоими родителями ничего не случится.

Сириус хотел что-то сказать, но Ремус схватил его за руку. Они мыслили в одном направлении, но не могли сказать это вслух. Оба пожертвовали бы собой, но они не могли ожидать от других того же.

Гермиона смотрела на Люциуса с высоко поднятой головой, он, тем временем, медленно опускал ее рядом с лесом. Затем она бросила взгляд в сторону родителей и прикрыла веки.

— Хорошая девочка.

С помощью магии он связал юную ведьму, после чего растворил энергетическое поле вокруг нее. В конце концов, он забрал себе ее палочку. Сын Люциуса подступил к ней и схватил девушку за плечо.

— Гермиона! Нет! — вскричали Мародеры.

Альбус, с озабоченным взглядом, простер перед ними руку, пытаясь понять, что происходит.

«Тебе нельзя превращаться! Ты слышишь, Гермиона? Нельзя! Неважно, что он скажет или сделает!» — услышала Гермиона голос в своем сознании. Она с трудом удержалась от того, чтобы не дернуться и не поменять положение.

Девушка только слегка повернула голову и тут увидела перед собой лицо Драко. Он казался равнодушным и отчужденным.

«Империус!» — промелькнуло у нее в мыслях.

«Так я и думал, — вновь отчетливо услышала Гермиона ответ Северуса. — Как там у нас обстоят дела с невербальными заклинаниями?» — спросил он затем.

«Некоторыми из них я владею. Но каким образом я смогу снять Империус без волшебной палочки?»

«Если ты по-настоящему сконцентрируешься, это может получиться. Только не позволяй Малфою себя провоцировать! У него явно на тебя какие-то планы».

Гермиона почувствовала, как Драко прикоснулся к ее плечу, и подавила вздох. Слова Снейпа тотчас возникли у нее в памяти. Она попыталась привести заклинание в действие без палочки. Поначалу никакого эффекта заметно не было, однако затем лицо Малфоя-младшего внезапно прояснилось.

Драко недоуменно осмотрелся, прежде чем задержать взгляд на Гермионе. После этого он вновь сделался слегка рассеянным, но выглядел иначе, чем прежде. На мгновение Гермиона ощутила, как он слегка сжал ее плечо и тут же отпустил. В конце концов ей показалось, что юноша кивнул.

Все это произошло в течение нескольких секунд, перед тем как в голове Гермионы опять зазвучал голос Северуса:

«Я все ему объяснил. На данный момент он ничего не может предпринять…»

«Что нам теперь делать? И как быть с моими родителями?» — перебила она.

На миг ей почудилось, что она слышит нечто вроде рычания, а затем мастер зелий заговорил снова:

«Оставь это нам, Гермиона. Драко тебя сейчас уведет. Это его задача…»

«Но куда, Северус?»

«Перестань меня прерывать», — с некоторой долей раздражения попросил он.

Гермионе пришлось приложить усилия, чтобы не вздрогнуть.

«Я не знаю, куда он тебя поведет. Мы сможем проследить за вами…»

— Ты все еще здесь, Драко? — послышался голос Люциуса.

Сын едва заметно кивнул в сторону отца, после чего трансгрессировал вместе с Гермионой.

Битва мгновенно возобновилась, и первые проклятья пропороли воздух. Северус, до этого притворявшийся на земле, вскочил на ноги и устремился к родителям Гермионы, охрана которых заметила его лишь в последний момент и вскинула волшебные палочки. Однако им удалось выговорить лишь первый слог, как их отбросило назад Обездвиживающим заклинанием.

Снейп поспешил к Грейнджерам, грубо схватил их за руки и трансгрессировал.

Они оказались у трансгрессионной границы Хогвартса, и два аврора помчались им навстречу.

— Снейп! — прошипел один из них, взяв Северуса на прицел.

— Вы что, идиоты, не видите, что со мной родители мисс Грейнджер? Им срочно нужно в больничное крыло! — буркнул мастер зелий. — Потом я покажу вам путь туда, где сейчас разыгрывается сражение…

— Сражение? — переспросил Гарри, подошедший вместе с Роном, Джинни и Молли. Последняя тут же занялась Грейнджерами.

— Именно так. Люциус Малфой заманил Гермиону в ловушку, — проворчал Снейп.

— ЧТО? — немедля отреагировал Рон, бросаясь к декану Слизерина в попытке схватить его за воротник.

— Возьмите себя в руки, мистер Уизли! — призвал его тот, уклонившись. — Я знаю, где все происходит. И нам нельзя больше терять времени! Сколько авроров находятся здесь в данную минуту?

— Всего десять, — сообщил Гарри.

— Хорошо, — ответил Северус и раскрыл всем присутствующим точные координаты того места, куда следовало теперь трансгрессировать.

Гарри удалось лишь благодаря собственной находчивости ухватиться за мантию Снейпа, чтобы исчезнуть вместе с ним. Последний обнаружил это только по прибытии.

— Что это значит? — закричал он на молодого человека, который тотчас отпустил его, после чего бросился на Снейпа, так что проклятие просвистело в опасной близости от них.

Поначалу Северус был крайне удивлен, пока не сообразил, что произошло. Он оттолкнул от себя Гарри, чтобы подняться на ноги, при этом молниеносно выхватив палочку.

На поляне царил хаос, хотя Пожиратели Смерти все же не имели большого перевеса.

Северус тут же установил, что Люциуса здесь больше не было, и его глаза сузились. Ладонь крепче сжала волшебную палочку.

— Где Гермиона? — спросил Гарри, стоявший рядом.

— Они увели ее, и я собираюсь пойти за ней…

— Я пойду с вами. Сюда сейчас прибудут авроры, — перебил мастера зелий Гарри. Тот оценивающе взглянул на него, прежде чем кивнуть.

— Ну, так пойдемте, — выплюнул он, затем схватил Гарри за руку и трансгрессировал вместе с ним.

Практически в этот же самый миг появились авроры.

Гарри и Северус возникли вновь в каком-то темном помещении.

— Где… — начал Гарри, но тотчас был вынужден замолчать под действием «Силенцио».

— Тихо! Если мы хотим освободить Гермиону, мы должны оставаться незаметными как можно дольше, — шикнул на него Снейп.

Сперва Гарри буравил его взглядом, полным злости, однако быстро все понял и согласно кивнул, и мастер зелий вернул ему голос.

Они стали красться дальше, с поднятыми вверх палочками, концы которых слабо светились. Комната, в которой они находились, по-видимому, служила библиотекой. Судя по запаху, заметил Северус, она давно уже не использовалась: пыль забивалась в нос и щекотала ноздри.

Они бесшумно открыли дверь.

Их взору предстал полуосвещенный коридор, из которого вели три двери. Гарри хотел было подойти к одной из них, но Северус остановил его. Молодой человек послал ему вопросительный взгляд.

— Кажется, здесь давно уже никто не живет. Все состарилось и покрылось пылью. Следы были бы видны, — строгим, но тихим голосом объяснил Северус.

Гарри снова кивнул, и оба они стали пробираться к лестнице. Осторожно, следя за каждым шагом, чтобы не вызвать лишнего шума, они спустились по ступенькам на первый этаж. Это само по себе оказалось нелегким делом, поскольку дерево выглядело неухоженным и хрупким и норовило заскрипеть и затрещать под их весом. Так что они продвигались вперед медленно. Северус шел первым, оценивая обстановку, однако никого не было ни видно, ни слышно.

Первый этаж также производил впечатление заброшенности, но Северус слишком хорошо понимал, что необходимо было оставаться начеку, дабы никто не пострадал. Поэтому он остановился у подножия лестницы и огляделся. Здесь слой пыли был не таким толстым, как наверху. Он хотел уже сделать шаг, когда заметил полоску света, пробивающуюся из-под одной из покосившихся дверей. Движением руки он указал на это Гарри.

Каждый из них встал по одну сторону от двери, в то время как Северус попытался поговорить с Гермионой мысленно. Если бы ее здесь не оказалось, все могло закончиться катастрофой.

Тем временем, сын Джеймса продолжал осматриваться кругом, понимая, что мастер зелий не мог быть сейчас внимателен настолько, чтобы контролировать ситуацию целиком.

Северус чувствовал присутствие Гермионы, но не мог к ней приблизиться. Ругаясь про себя, как извозчик, Северус, тем не менее, не проявил своего негодования внешне. Его маска хладнокровия, казалось, не соскользнула ни на миллиметр. Ему не оставалось ничего другого, кроме как установить мысленную связь с Драко, при этом Северус надеялся, что тот факт, что Империус больше не действовал, не был обнаружен.

На этот раз фортуна вроде бы повернулась к нему лицом. Вскоре он услышал голос своего крестника.

«Северус?»

«Да, это я. Где вы с Гермионой находитесь? На первом этаже?»

«Откуда ты…? — начал Драко, но потом вспомнил, что до этого указал Северусу это место. — Нет, мы в подвале. На первом этаже Гойл-старший, Макнейр и Торфин Роул».

«Ясно, а кто находится рядом с вами?» — поинтересовался мастер зелий, но в этот момент Гарри потянул его за рукав, возвращая в реальность.

Северус хотел было уже выговорить ему за это, как вдруг услышал приглушенные шаги и укрылся с Гарри в нише. Шаги приблизились, затем раздался стук захлопнувшейся двери, и вскоре после этого воцарилась тишина.

— Они в подвале, — сообщил Северус Гарри.

Тот сделал в ответ знак, что понял, и оба они направились к подвалу. Вниз вела каменная лестница, и в этой части дома было ощутимо холоднее. Несколько факелов попеременно мерцали, освещая Северусу и Гарри путь. Каменный пол гулко отзывался на прикосновение подошв, когда они пробирались вперед.

Стены были частью выдолблены из камня, и рассеянный свет заставлял плясать на них размытые тени, на которые они старались не обращать внимания. Коридор казался бесконечным. Ни справа, ни слева не было видно каких-либо дверей.

Гарри собрался разочарованно вздохнуть, как Северус простер перед ним руку и молча показал на ближайшую стену, в которой, как оказалось при ближайшем рассмотрении, находился потайной вход. Они медленно подошли ближе (Северус по-прежнему впереди), оба держали волшебные палочки наготове.

Северус попробовал возобновить контакт с Драко, но в этот миг раздался крик Гермионы. Теперь настало время действовать, и он бросился вперед, чувствуя в этот миг, как кровь стынет у него в жилах. Он тотчас разглядел в передней части комнаты Гермиону. Совсем близко от него стоял Люциус и коварно усмехался.

— Дорогой мой друг Северус, — поприветствовал он Снейпа, обернувшись к двери, которая тотчас захлопнулась позади незваных гостей. — Ты полагал, что я настолько глуп, что не приму должных мер?

— Отпусти Гермиону, — прорычал мастер зелий.

— А с чего я должен отдать эту грязнокровку тебе? — свысока ответил Малфой.

Северус почувствовал, как Гарри прижался к нему, и, бросив беглый взгляд через плечо, понял почему. Перед уже закрытой дверью стоял Макнейр.

— Отпусти ее! — повторил Снейп.

— Я спрашиваю тебя, Северус: почему я должен это делать? Просто скажи, она что-то для тебя значит? — спросил Малфой и изучающе посмотрел на Снейпа. — Можешь мне поверить, так быстро я тебе мисс Грейнджер не отдам просто потому, что она мне еще нужна, и не только она.

Глаза Северуса незадолго до этого превратились в щелки, его суровый взгляд, однако, не оказал своего обычного воздействия.

— О чем ты, Люциус? — с трудом произнес он.

— Ты, видимо, не в курсе… Любопытно, — проговорил отец Драко и выдал еще одну злобную усмешку.

— Хвост! — крикнул он, не спуская глаз со своих «посетителей».

Открылась еще одна потайная дверь, и, кланяясь, вошел Питер Петтигрю.

— Вы меня звали?

— Да, Хвост. Доставь сюда нашу гостью, — потребовал Люциус, и слуга несколько раз кивнул в ответ.

— Разумеется, — пробормотал Хвост и исчез.

Минуло несколько секунд, после чего комната очутилась в потоке яркого света, имеющего, как казалось, эллиптическую форму. На мгновение все были ослеплены, и Северус, защищавший глаза ладонью, узрел источник света лишь немного погодя.

— НЕТ! — выкрикнул он. — Люциус! Что ты с ней сделал?

— Я? За кого ты меня принимаешь, дружище? — с циничной улыбкой ответил Малфой. — С виду казалось, она была немного не в себе — практически свалилась прямо перед носом Питера, который среагировал достаточно быстро и приволок ее сюда. Энергетическое поле вокруг нее держит ее в состоянии, своего рода, транса, или, как сказали бы магглы, спячки. Только я могу ее из этого вывести, так что думай, что ты делаешь.

Северус пристально вгляделся в сверкающее Нечто, прежде чем вновь обратиться к Малфою.

— Как я полагаю, мне отсюда живым уже не выйти, так почему бы тебе не перестать утаивать свои планы?

— Вообще-то, ты прав, кому ты сможешь это рассказать… — самодовольно ответил Люциус. — В общем и целом, дорогой мой, я всегда считал тебя умным человеком. Однако, по-видимому, в этом случае ты абсолютно слеп. Два таких сокровища у тебя под носом, и ты не догадался их использовать.

— О чем идет речь? — спросил Снейп.

— Особая анимагическая форма мисс Грейнджер… собственно, это уже о многом говорит. Тебе — нет?

— Выкладывай уже, — ворчливо потребовал Снейп, хоть его и сильно интересовал ответ.

— Зачем же так грубо? — рассмеялся Люциус. — Ну, хорошо. История основателей Хогвартса тебе известна. Я имею в виду тот факт, что их силы собрались воедино, когда умер последний из четверки, и каждые тысячу лет рождается волшебник или волшебница, достойный этой могущественной магии. То есть, выбор животного зависит от основателей, и вот поэтому проявилась анимагическая форма в виде льва. Удивительно, но мисс Грейнджер, кажется, впитала в себя кое-какие черты Слизерина, поскольку шерсть львицы белого, почти серебристого цвета, но не золотого, каковым был цвет Гриффиндора.

Чем дольше говорил Люциус, тем больше Северус вникал в суть дела. О чем-то подобном он слышал, однако воспринимал это как легенду, сказку, не заслуживающую доверия. Но теперь налицо было доказательство. Выходило, что Гермиона не только была умнейшей ведьмой, но еще и могущественнейшей.

Он незаметно сглотнул.

— И твоя сестра мне поможет, — продолжил Люциус, медленно подходя к Кассиопее. — Дамблдор совершил ошибку, вернув вам всем память, потому что мы, со своей стороны, тоже все вспомнили. Потом вы вызволили из Азкабана Хвоста. Он весьма рад встрече со старыми друзьями. — Люциус вперил взгляд в собеседника, прежде чем снова заговорить: — Думаю, вы не поймете, о ком идет речь, говоря об отце этой… дешевки.

— Не называй ее так! — не сдержался Северус.

— Ничто другое к ней и не подходит. Ублюдок, хотя и весьма полезный. — Глаза Люциуса вспыхнули опасным огнем. — Насколько я помню, я провел исследование, потому что ее лицо показалось мне знакомым. В каждой родословной есть ветви, которые пресекаются, поскольку оказываются вовлеченными в не слишком приятные игры. К сожалению, подобное случается в каждой магической семье. Как бы там ни было, у двоюродного брата моего отца был дар, подобный тому, что имеется у этого индивидуума. В свое время сей родственник должен был соединиться узами с другим волшебным родом. Однако он сбежал, сделав твоей матери ребенка и передав ему свой дар. Наследие, которое ему совсем не подобает. Но теперь я нашел способ, как вернуть его, и добьюсь этого любой ценой!

Несмотря на то что внешне Северус оставался спокойным и собранным, внутри у него при словах Люциуса все вскипело. Он слышал, как за его спиной Гарри тяжело дышал сквозь стиснутые зубы.

— Причем здесь тогда Гермиона? — спросил мастер зелий, предчувствуя причину заранее.

— Не можешь догадаться? — вопросом на вопрос ответил Малфой.

— Может, и так. Полагаю, что это как-то связано с ее магией. Но как ты хочешь ее использовать?

— Совершенно верно, — согласился отец Драко. — Мои исследования открыли мне путь, как заполучить эту магию. Есть один способ, с помощью которого я смогу вытягивать ее энергию, пока от нее не останется лишь пустая оболочка. Тогда грязнокровка совершит, по крайней мере, что-то стоящее в жизни. Я соединю эту магию со своим телом и таким образом верну то, что законно причитается Малфоям.

Окончив речь, он разразился безумным смехом, вызывающим дрожь.

Брат Кассиопеи с трудом пытался понять, что произошло с его бывшим другом. Он припомнил, что после битвы за Хогвартс Люциус и Нарцисса посвятили себя заботе о сыне. Что с ними стало потом — ускользнуло от его внимания. Произошло слишком много всего, чтобы думать еще и о них, и теперь он раскаивался в своей ошибке.

— И как же тебе это удастся? — попытался он выпытать из Люциуса еще что-нибудь.

— Теперь нужно все подготовить, и вы, — тот указал на Северуса и Гарри, — тому свидетели. Прежде, однако, отдайте мне свои волшебные палочки, так будет лучше для вас, если вы не хотите, чтобы с этими двумя произошло что-нибудь неприятное, — прибавил Малфой и ткнул пальцем в Гермиону и Кассиопею.

Скрепя сердце они вынуждены были подчиниться.

Гарри про себя выругался: ждать подкрепления не приходилось. Их шансы были на исходе: они были в меньшинстве и безоружны. К тому же Касс находилась как бы в состоянии глубокого сна, а Гермиона, будучи связанной, едва могла пошевелиться.

Люциус взмахнул своей палочкой — и Гарри и Северуса тотчас опутали веревки. Им оставалось лишь безучастно наблюдать, как он отодвигает в сторону немногочисленную мебель. Наконец, тело Кассиопеи было помещено в середину комнаты. Свет вокруг нее слегка померк, так что она была теперь вполне узнаваема.

«Гермиона? Не поддавайся — вне зависимости от того, что скажет Люциус! Не важно, насколько жестоким тебе это представляется. Ни тебе, ни Кассиопее он не причинит зла. Ты сама слышала, насколько вы обе ценны для него! Ты поняла меня?» — воззвал Северус к Гермионе.

На миг он уловил с ее стороны слабый кивок, который едва можно было принять за таковой.

«И тебе нельзя превращаться! Мне кажется, я знаю, о каком заклинании он говорит, но применить его он сможет лишь, когда ты будешь в своей анимагической форме. Что бы ни произошло — помни об этом!»

«Что, если он попытается добиться этого с помощью «Империуса»?» — прозвучал ее шепот.

«Люциус будет остерегаться этого заклинания. Он полностью сосредоточен на том, чтобы забрать себе твою энергию, а это возможно только в том случае, если ты добровольно и без всякого принуждения отдашь ее».

«Я попытаюсь. Но что насчет тебя и Гарри?»

«О нас не думай. Мы теперь не существенны!» — мысленно проворчал Северус.

«Но…»

«Никаких «но»!»

— Так-так, что это у нас здесь? — услышал Северус голос Люциуса, появившегося вдруг в поле его зрения. — У тебя нет шансов, мой дорогой.

— Что ты сделал с Драко и Нарциссой? — спросил Северус, чтобы отвлечь его.

— Почему ты спрашиваешь?

— В конце концов, я его крестный, а твоя жена всегда была мне хорошим другом, — спокойно ответил мастер зелий.

— Это ничтожество больше мне не сын, — с презрением выплюнул Люциус. — А Цисса… что ж, Драко с ней, а где — это тебя никоим образом не должно касаться. А теперь помолчи!

Тут же другие Пожиратели Смерти взяли на прицел Северуса и Гарри. С прищуренными глазами и крепко стиснутыми зубами, наблюдал Северус за тем, как Люциус описал несколько кругов возле Касс, как коршун вокруг добычи. Затем он быстрыми шагами приблизился к Гермионе. Грубо обхватив руками ее лицо, он заставил ее смотреть ему прямо в глаза.

— Столько эмоций, мисс Грейнджер, — прошелестел он, глядя на нее, как на кусок свежего мяса. Этот взгляд был ей более чем неприятен. — Выпусти их наружу, позволь мне стать частью их.

— Никогда! — пронзительно закричала она, однако это его не испугало.

— Так много темперамента. Прекрасно.

Он продолжил сверлить ее взглядом.

— Что мне сделать, чтобы ты мне открылась?

Отец Драко нежно провел ладонью по ее щеке, так что двум наблюдателям едва не сделалось дурно. Он намеренно перешел на «ты», чтобы обольстить ее. В конечном счете, Малфой осознавал, какое впечатление он производил на других людей. Но когда это не сработало, его настроение резко переменилось.

— Ладно, как хочешь. Раз тебе претит играть по-хорошему, я могу сделать и по-другому! — злобно проговорил он и резко повернулся на месте.

Торопливыми шагами Люциус подошел к связанным и пристально оглядел их. Он знал, что оба они, по-видимому, представляли собой ценность для юной ведьмы. Затем он схватил за волосы ее лучшего друга и слегка приподнял его.

— Гарри Поттер. Мальчик-Который-Выжил. Скоро этот титул потеряет свое значение. Может быть, мне стоит нанести ему новые, куда более неприглядные шрамы, которые он не перенесет…

— Нет! — воскликнула Гермиона, увидев, как Люциус направил палочку на горло Гарри.

Не меняя положения, Люциус обернулся через плечо к ней.

— Ты передумала?

— Нет, Гермиона! — закричал Гарри. — Не думай обо мне, слышишь?

Юная ведьма закусила губу, и в глазах у нее защипало. Она же не могла допустить, чтобы Гарри пытали и убили.

— Я не могу…

— Нет, можешь! — вмешался Северус, голос которого звучал мрачно и угрожающе.

Гермиона вздрогнула и посмотрела на него, прежде чем ее взгляд вновь скользнул к Люциусу и Гарри. Она явственно ощущала, как сила внутри нее готовилась вырваться на свободу с настойчивостью, которую она едва ли могла обуздать. Однако Гермиона верила Северусу и полагалась на его слова, хотя ей с трудом удавалось их придерживаться.

На ее бледном лице дрожали губы, когда ей пришлось смотреть на то, как Малфой наносит Гарри первую рану. Тот подавил крик боли, что совершенно не устроило его мучителя, который сразу же продолжил свое занятие.

Северус с ужасом был вынужден признать, что юной ведьме становилось все труднее наблюдать за этим процессом. Он вновь попытался установить с ней связь и испытал обжигающую боль, внезапно пронзившую его тело. От Люциуса не укрылся взгляд Северуса, обращенный к Гермионе. Воспользовавшись этой невнимательностью, он направил палочку на мужчину. Почти одновременно с этим Гермиона завопила и забилась в своих путах:

— СЕВЕРУС!!!

Стоило ей потерять над собой контроль, как превращение началось.

— Наконец-то, — пробормотал Люциус, видя, как проступает облик белого льва.

Он отошел от Северуса и подошел ближе к зверю, который, гневно шипя, пытался разорвать веревки. Сверкнули когти, и Люциус остановился на некотором расстоянии. Он не был глуп, хотя теперь в его глазах сквозило нечто, похожее на безумие. Поэтому он направил на нее палочку и пробормотал непонятную магическую формулу, чертя при этом в воздухе какие-то знаки. Лев от этого только еще больше разъярился. Глаза, прикованные к волшебнику, горели золотым огнем. Из горла вырывалось страшное рычание, услышав которое, Пожиратели Смерти отступили на шаг назад. Даже Малфой, казалось, медлил, перестав водить палочкой перед собой. Почти одновременно с этим Гермиона разорвала свои путы и изящно приземлилась на передние лапы. Не упуская из виду Малфоя, она стала приближаться к нему. Ее клыки обнажились, хвост непрерывно хлестал по бокам, подобно хлысту. Люциус стоял точно прикованный к месту.

— Нет, Гермиона! — крикнул Гарри и с трудом поднялся на ноги, невзирая на своих охранников. Тем, в любом случае, было не до него. — Не делай этого. Я знаю, ты в ярости, но он того не стоит. Если ты причинишь ему вред, ты станешь такой же, как он, — уговаривал ее друг, пытаясь не думать о боли и о крови, которая текла по его телу.

Поскольку Гермиона не отреагировала, он поднял руку и произнес:

— Акцио, волшебная палочка!

Пожиратели Смерти, тем временем, обратились в бегство и поэтому ему не препятствовали. Палочка Гарри просвистела по воздуху и приземлилась прямо в руки хозяина, которые крепко сжали ее. Тотчас он наколдовал Патронуса, чтобы позвать на помощь. Наконец он повернулся ко льву, который начал кружить около Люциуса. Гарри видел, как под мягко светящейся кожей подрагивали мускулы, готовящиеся к прыжку.

Он не успевал произнести ни «Аресто Моментум», ни «Импедимента», когда лев оттолкнулся от пола. Зверь опрокинул Люциуса. Его мощные лапы покоились теперь на груди Малфоя, в то время как когти постепенно вонзались в плоть, а морда приближалась к лицу поверженного. Уже после сильного удара отец Драко лишился возможности защищаться. Он в панике смотрел льву в глаза, его рот был открыт, но с губ не слетало ни звука.

— Гермиона, — хрипло проговорил Северус, прижимая руку к шее.

Он был бледнее обычного и, казалось, с трудом мог контролировать собственное тело. Однако он поднялся на ноги, и они стали дрожать все сильнее, готовые согнуться под его весом. Настроение зверя мгновенно изменилось, и он оставил Люциуса. В несколько шагов лев очутился возле Северуса и прижался к нему. Северус оперся на Гермиону, и в этом месте на ее шерсти тут же расплылось кровавое пятно. Воздух проходил сквозь его легкие толчками, в то время как пальцы вцепились в львиный мех.

— Позаботься о нем, — сказал Гарри Гермионе, связывая Люциуса с помощью заклинания, после чего забрал у него палочку.

Лев издал звук, который должен был означать понимание, не отводя взгляда от Снейпа. Лицо последнего было искажено страданием. Он опустился на колени, но лев так и не отстранился.

Вдруг с первого этажа до них донесся шум, вперемешку с истошными воплями сражающихся. В конце концов в отдалении, на лестнице, ведущей в подвал, послышались шаги.

Ремус и Джинни почти одновременно вбежали в комнату. Девушка, не глядя по сторонам, бросилась в объятия Гарри. Тот слегка поморщился.

— Осторожно, Джинни, — выдавил он, и она слегка отпрянула.

— Ты ранен… — констатировала Джинни. — Мы тебя сейчас доставим к мадам Помфри или сразу в Мунго, — с рвением предложила она.

Гарри мягко положил ей руку на плечо.

— Спокойно. У меня все относительно неплохо. Но я не знаю, как дела у Снейпа и его сестры.

Джинни обратила взгляд к Ремусу, который, ни слова не говоря, смотрел на Касс, она же, по-прежнему светясь, парила перед ним.

— Что с ней? — спросила Джинни, но Гарри в ответ лишь пожал плечами.

Она посмотрела в другую сторону, где Дамблдор и Макгонагалл поспешили ко льву и Северусу. Однако зверь их не пустил.

— Я хочу помочь ему, Гермиона, — тихо произнес Альбус.

Лев немного поколебался, прежде чем дать старику приблизиться. Тот тотчас склонился над Северусом и бегло осмотрел его, затем пробормотал несколько заклинаний и трансгрессировал вместе с ним.

— Мисс Грейнджер, вы должны перевоплотиться, — сказала Минерва. — Сконцентрируйтесь.

Как Гермиона ни старалась, у нее ничего не вышло. Она негодующе покачала головой.

— Видимо, это оказалось чересчур для нее, — неожиданно проговорил Сириус, появившийся рядом с ними. — Лучше сейчас позаботиться о Кассиопее и Гарри. Я побуду с Гермионой, пока она не успокоится и не сумеет превратиться в человека, чтобы ей не было одиноко.

— Наверное, это самое лучшее, что можно сделать, — помедлив, согласилась Макгонагалл.

В то время как Ремус и Минерва с помощью «Мобиликорпус» доставили Касс наверх, Джеймс предоставил своего сына заботе Джинни, а затем подошел е Гермионе и Сириусу.

— Я вас провожу, — сказал он.

— А что с Гарри, Сохатый?

— Он уже в порядке, и мне там нечего делать, учитывая, что Джинни рядом с ним, к тому же Гарри тоже посчитал, что мне следует отправляться с вами.

— Хорошо, тогда, как говорится, погнали, — сказал Сириус и превратился в пса.

Сириус, Джеймс и Гермиона покинули дом последними. Вместе они отправились назад, в Хогвартс. По пути Сириус и Джеймс попытались побеседовать с Гермионой, но это почти не сработало. Когда Мародеры стали анимагами, они быстро установили, что могут на определенном уровне общаться между собой, даже будучи животными. В отношении Гермионы они это пробовали впервые и не были уверены в том, что что-то получилось. Поэтому они забеспокоились и время от времени стали переглядываться. Кроме того они слегка торопились.

Когда они, наконец, достигли замка, Макгонагалл уже ожидала их. Бродяга и Сохатый приняли свой человеческий облик уже перед главным входом и встретились с ее вопросительным взглядом.

— Мы не знаем, в чем дело, — сказал Джеймс. — По какой-то непонятной причине ей не удается перевоплотиться.

— Нам необходимо сообщить об этом Альбусу. Возможно, он знает, что делать, потому что я на данный момент бессильна, — призналась пожилая волшебница. — Мисс Грейнджер? Вы пока подождите здесь, — обратилась она затем к Гермионе.

Лев был попросту слишком большим, чтобы подняться на лестничную клетку, ведущую в кабинет Директора. Гермиона заворчала и пошла прочь. Остальные поглядели ей вслед, прежде чем пойти намеченным прямым путем.

Гермиона машинально выбрала путь в подземелья, несмотря на то что ей было велено не покидать верхнего этажа. Она медленно прошла мимо кабинета зелий и явственно ощутила запах многочисленных ингредиентов, хотя их концентрация в воздухе была весьма слабой. Ей хотелось к Северусу.

Возле его личных апартаментов она уселась на пол и издала звук, который у представителей диких кошек можно было принять за мяуканье. Однако никто не отозвался. Львица повторила тот же звук, после чего, поднявшись на задние лапы, налегла на дверь. Дерево заскрипело под ее весом, стоило ей слегка надавить. Но и в этот раз ответа не последовало.

Гермиона сделала несколько таких попыток, перед тем как снова опуститься на все четыре лапы и обнюхать щель внизу. Учуять мастера зелий ей не удалось. Хотя его запах, знакомый для нее, присутствовал, однако он уже настолько выветрился, что львице стало ясно, что Северуса там не было.

Инстинкт подсказывала ей поискать его по школе. Не так уж много существовало мест, где мастер зелий мог находиться. Поэтому вскоре после этого Гермиона обнаружила себя стоящей перед дверью больничного крыла. Львиный нюх чувствовал Северуса, однако Гермиона удержала себя от того, чтобы сломать дверь и ворваться внутрь. И она улеглась возле входа и застыла.

Через некоторое время Альбус нашел ее там, после разговора с Сириусом, Джеймсом и Минервой.

— Я так и знал, что ты здесь, — с улыбкой поприветствовал он львицу.

Та приподняла голову над передними лапами.

— Нам нужно спокойно обсудить сложившуюся ситуацию, ты так не думаешь? Разумеется, это не просто, но я уверен, что мы, то есть я и Северус сможем найти выход для тебя и его сестры, — сказал Альбус. — Я поговорил с нашими друзьями, и мне бы хотелось, как только это станет возможным, услышать и твое мнение.

Положение в целом было довольно-таки запутанным и с каждым разом все больше усложнялось.

Внезапно открылась дверь больничного крыла, и показался мастер зелий. Всеобщее внимание тотчас было приковано к нему.

— Гермиона? — удивленно спросил он, увидев львицу.

— Да, Северус. Мы и сами пока не можем объяснить, почему обратное превращение не получилось, — проговорил Альбус.

Оба мужчины переглянулись в раздумье.

— Понятно, а что с Кассиопеей?

— К сожалению, по-прежнему без изменений.

Северус лишь чуть заметно кивнул, при этом лицо его казалось почти равнодушным.

— Мы должны получить более точные сведения, Альбус, — сказал он немного погодя.

— Я тоже так считаю. Но что ты намерен предпринять?

— Если бы я смог проникнуть в ее разум, вероятно, мне бы удалось узнать, что еще произошло, чего мы не знаем.

— Ты же понимаешь, что для этого тебе понадобится согласие Гермионы.

— Конечно, и я думаю, ввиду создавшейся ситуации, она мне его предоставит, — возразил Северус и повернулся к белому льву, который согласно наклонил свою громадную голову. — Видишь? Что я говорил?

— Ладно. Но ты уже достаточно поправился? Это требует много сил.

— Мне это известно, Альбус. Я прекрасно знаю, что делаю, — отрезал Северус.

В конечном итоге он пошел к себе в подземелья, где, по его мнению, шанс сконцентрироваться был выше. Не дожидаясь приглашения, Гермиона и Директор последовали за ним. В своей комнате Северус уселся напротив львицы и пробормотал нужное заклинание, но особенно продвинуться ему не удалось. Он моргнул и сделал глубокий вдох, после чего попытался еще раз.

«Гермиона? Ты меня слышишь?»

«Северус? Да, слышу, но почему ты так далеко?» — услышал он тихий голос девушки.

«Постарайся сосредоточиться на мне. Я просто хочу узнать, что произошло, хорошо? Не бойся».

Он испытывал огромное напряжение, которое от него требовал этот контакт. На этот раз, оно было еще сильнее, чем обычно. Он попробовал выяснить у юной ведьмы, как все случилось, но ее мысли, ранее в большинстве своем ясно структурированные, теперь казались хаотически разбросанными. Наряду с этим, возникали картины, относящиеся скорее к сознанию льва, чем Гермионы Грейнджер. Это ощутимо сбивало Северуса с толку. Если бы Альбус не стоял рядом, положив руку на его плечо, чтобы вернуть его в реальность, Северус, по всей вероятности, оказался бы погребен в этом беспорядке. Очнувшись, он поднял взгляд на Дамблдора, затем на миг прикрыл глаза и потер переносицу.

— Что там? — услышал он вопрос Альбуса.

В коротких, но точных выражениях мастер зелий сообщил обо всем, что он узнал и испытал. Дамблдор отреагировал на это с большой тревогой.

— Мы должны повидать Люциуса в Азкабане и допросить его. В конце концов, он должен знать, что он сделал, — через какое-то время проговорил Северус.

Он легко поднялся на ноги.

— Ты останешься здесь и смотри, не опрокинь что-нибудь, — адресовав эти слова Гермионе, Северус вместе с Дамблдором вышел из комнаты.

Вначале они отправились к министру магии, у которого получили официальное разрешение на посещение Малфоя. Кроме того они узнали, что его жена Нарцисса и сын Драко так и не были обнаружены. Питер Петтигрю также считался пропавшим без вести. Это известие вызывало беспокойство, однако на тот момент не являлось первостепенным. Гермиона и Кассиопея были куда важнее. Поэтому Северус и Альбус продолжили задуманное.

Прибыв в Азкабан, их подвергли ряду проверок, прежде чем допустить к Люциусу. Чувствовалось присутствие дементоров, хотя ни Северус, ни Альбус не видели их непосредственно.

Люциус находился в камере, которую с трудом можно было назвать таковой. Помимо всего прочего, он, несмотря на свое недолгое пребывание в Азкабане, уже выглядел необычайно подавленным. В его светлых волосах появились первые сальные пряди, а взгляд перестал излучать насмешку. Он лишь на мгновение поднял глаза, когда вошли посетители. За ними шел тюремщик, который должен был контролировать процесс.

— Встать! — грубо крикнул он Люциусу.

Тюремщик приблизился к Малфою, чтобы поставить его ноги, после чего бесцеремонно подтащил мужчину к стулу и заставил сесть. Наконец он извлек из недр мантии флакон и влил несколько капель содержимого в рот Люциуса.

— Пора, — сказал тюремщик.

Северус подошел ближе, чтобы иметь возможность посмотреть бывшему другу в глаза.

— Легилименс, — немедленно произнес он и заметил, что дементоры здесь уже поработали, не причинив, тем не менее, слишком большого вреда. Он искал и находил обрывки воспоминаний, которые ему представлялись важными.

— Где книга? — вслух спросил он.

— В одной из моих зимний резиденций, — с видимой неохотой ответил Люциус.

Из разумной предосторожности, его заставили принять сыворотку правды.

— Где конкретно?

— В Уэссексе, — проворчал Малфой.

— Как ты ее защитил? — продолжил допрос Северус.

Он прекрасно знал своего собеседника и был уверен, что тот не оставил бы такую важную вещь лежать как попало. Впоследствии он выяснил, что искомый предмет был окружен несколькими барьерами, которые, однако, не представляли сложности для волшебников. В качестве охраны там присутствовали лишь пара домашних эльфов.

— И там мы найдем объяснение тому состоянию, в котором находятся обе женщины?

— Я не знаю.

Мастер зелий недовольно фыркнул, но затем мысленно призвал себя к спокойствию.

— Где Нарцисса, Драко и Хвост, Люциус? Тоже в Уэссексе?

— Нет. Крыса должна была доставить их на север. В пещеру, чтобы они там сгнили…

Северус не мог поверить своим ушам. Брак Нарциссы и Люциуса, разумеется, не был отмечен совершенной и преданной любовью, но он никак не ожидал от Малфоя подобного отношения. Поэтому он еще раз глубоко вздохнул, прежде чем задать еще несколько вопросов и узнать о дальнейших защитных мерах.

Примерно через полчаса Северус и Альбус в полном молчании покинули Азкабан. Им обоим предстояло переварить сведения. Авроры уже были проинформированы о местонахождении жены и сына Люциуса, а также Питера. Еще они получили указания добыть книгу, о которой шла речь выше. До тех пор, пока книга не окажется у него, Северус решил подготовить несколько зелий. Несмотря на неуверенность относительно того, понадобятся ли они ему в будущем, он хотел вооружиться на всякий случай и по прибытии в Хогвартс сразу заперся в своей лаборатории. Он остался там и после того, как Альбус принес ему книгу. Они приложили совместные усилия, чтобы найти в ней ответы. Однако они смогли установить лишь тот факт, что примененное Люциусом заклинание было невероятно сложным. К несчастью, о том, какие последствия это заклинание имело, будучи произнесено не до конца, ничего не говорилось.

* * *

Пролетали драгоценные дни, на протяжении которых Директор и Северус занимались поисками. Остальные тоже старались помочь, чем могли.

Общение с Гермионой становилось все более трудной задачей. По-видимому, она постепенно теряла собственное «я». Все чаще она реагировала как лев, и даже Северусу удавалось лишь изредка и с ценой огромных усилий установить с ней прямой контакт. Это заставляло его работать еще усерднее. Большинство приемов пищи он игнорировал, и только Директор своим личным присутствием мог его заставить что-нибудь съесть.

Гарри, Рон и Джинни остались в Хогвартсе, чтобы при первой надобности прийти на помощь. Как-то вечером они сидели и обсуждали ситуацию.

— Мы должны хоть что-нибудь сделать…

— Но что, Рон? — спросила Джинни.

— Черт побери! Я не знаю! — вспылил он, после чего опустил голову. — Прости, я не хотел на тебя кричать.

— Я знаю. Все в порядке. Мы все беспокоимся.

— Добрый вечер, — внезапно послышался голос, и все одновременно подняли головы и воскликнули:

— Сэр Николас!

Привидения замка вернулись туда не так давно.

— Мы так рады вас видеть, — сказала Джинни.

Призрак с улыбкой кивнул им всем.

— Я слышал, что произошло с вашей подругой.

— Да, мы теперь ищем способ превратить ее обратно в человека.

— Тогда, может, вам следует побеседовать с Серой Дамой? — предложил Ник.

— Это еще зачем? — удивился Рон.

Но Гарри тотчас вскочил на ноги.

— Она дочь Ровены Рэйвенкло!

— Основательницы самого факультета? — уточнила Джинни.

— Совершенно верно. Возможно, она знает что-нибудь об этом от своей матери.

Гарри в одно мгновение загорелся этой идеей. Вдруг они таким образом найдут решение?

— Пойдемте, поищем ее, — крикнул он друзьям, уже подбегая к выходу из гостиной Гриффиндора. — Спасибо, сэр Николас, — на ходу поблагодарил Гарри призрака.

— Не за что, друзья. Желаю вам удачи.

С этими словами Почти Безголовый Ник испарился, а Рон и Джинни побежали за своим другом.

Вместе они поспешили к башне Рэйвенкло. Перед входом не висел какой-либо портрет, поэтому они без проблем проникли внутрь.

— Серая Дама? — первым делом позвал Гарри, притормозив и оглядевшись.

Сперва ничего не произошло, так что всем троим пришлось повторить зов. И только тогда их взорам предстал застенчивый призрак.

— Да? Вы меня звали? Что я могу для вас сделать? — спросила она, пристально глядя на них.

— Мы надеемся, что вы сможете помочь нам в плане информации, — ответил Гарри, перед этим переглянувшись с Роном и Джинни.

Серая Дама согласно кивнула и стала внимательно слушать. Гарри попытался как можно полнее изложить все, что произошло, и упомянул о том, как они догадались обратиться к ней. Когда он кончил рассказ, Елена вздохнула:

— Хоть мне бы этого и хотелось, но я не могу вам помочь, — и она поникла головой.

— Пожалуйста! Попытайтесь вспомнить. Ваша мать, Ровена, ничего не говорила по этому поводу? — продолжала упорствовать Джинни.

Они выжидающе смотрели на Серую Даму, которая начала парить туда-сюда. Она была для них последней надеждой. Нужно было помочь Гермионе любым способом…

— Мне и вправду очень жаль, — прошептала Серая Дама. — О своей матери я услышала лишь незадолго до ее смерти.

Гарри, Рон и Джинни обменялись печальными взглядами.

— Все равно спасибо, — грустно сказала Джинни. Она, как и все остальные, сильно надеялась на помощь призрака.

— Меня тогда здесь не было, но до меня дошли слухи, касающиеся магической силы основателей, — сказала Елена.

— Какие слухи? — тут же оживились все трое.

— У них были особые способности, которые, разумеется, пришлись кстати в обучении юных ведьм и волшебников, однако, как говорят, они намеревались разделить свои силы с наиболее одаренными из них. Должно было наступить время, когда они передали бы их тем немногим. Как, почему и, прежде всего, когда — я, к сожалению, не могу ответить. Равно как и на вопрос о том, должны ли эти силы воплотиться в одном человеке или распределиться среди нескольких… но они должны служить общему делу. Я слышала, что они присутствуют в человеке с самого рождения и пробуждаются, когда возникает такая необходимость. Однако никто не должен покушаться на них…

— Что произойдет в этом случае, Серая Дама? — перебил ее Гарри. — Пожалуйста, нам очень нужно это знать!

— Тогда магия может обернуться либо против самого носителя, либо против того, кто попытался ее присвоить.

Теперь уже Гарри, Рон и Джинни посмотрели друг на друга испуганно и озабоченно. Такого поворота событий они не ожидали.

— Это значит… смерть? — шепотом спросила Джинни.

— К сожалению, да, — кивнув, ответило привидение.

— Но ведь сейчас она в облике льва… и она жива.

— Это правда, — подтвердил Гарри.

— Может, дело в сестре Снейпа…

— Вполне возможно…

Елена Рэйвенкло молчала, но вместе с тем внимательно прислушивалась к их разговору. Затем она задумчиво склонила голову набок.

— Лев… — пробормотала она. — Когда действие льва станет хитрым и ловким…

Остальные тотчас прервали ее.

— Что вы сказали?

Серая Дама моргнула.

— Есть такое стихотворение о льве. Не знаю, кто автор, но когда-то я его прочла.

— И что это за стих? — поинтересовалась Джинни.

— Когда действие льва станет хитрым и ловким,

А змея преисполнится мужества твердого,

Основатели вместе сойдутся, навек примирившись,

А из злобы презренной вдруг вспыхнут любовь и привязанность,

Тогда в стенах Хогвартса мир навсегда воцарится,

Гриффиндора дружбы узами свяжет со Слизерином.

Друзья затаили дыхание.

— Звучит как пророчество, — прошептал Рон Гарри и своей сестре. Те безмолвно кивнули.

— Вы сказали, что прочли его. Не могли бы вы вспомнить, где именно? Это может быть важно, — попросил призрака Гарри.

— Прошло много, очень много времени, — проговорила Дама. — Дайте мне немного подумать, вероятно, тогда я смогу вам помочь.

Трое друзей недовольно кивнули. У них просто не было на тот момент иного выбора. Поэтому они, поблагодарив, вышли из башни Рэйвенкло.

— Мы должны поговорить с Дамблдором. Возможно, он когда-либо слышал о подобном, — предложила Джинни.

— Хорошая идея, — одобрил Гарри.

Они вместе отправились к Директору, чтобы сообщить ему о том, что удалось выяснить. Он, очевидно, был крайне озадачен их рассказом.

— Такое мне еще слышать не приходилось, — сказал это, он откинулся в кресле назад и провел пальцами по своей длинной бороде. — Но я поинтересуюсь. Быть может, кто-нибудь еще даст информацию и поможет нам. — Дамблдор окинул взглядом портреты бывших директоров школы.

— Огромное спасибо, профессор, — хором поблагодарила его троица.

— Не стоит, ведь это вы об этом узнали, — усмехнувшись, ответил старик.

— Кстати, как поживают родители Гермионы? Их ведь можно было спасти, — спросила Джинни после долгого, смущенного молчания.

— В соответствии со сложившимися обстоятельствами, как говорят маглы. Они находятся в больнице святого Мунго. Авроры, тем временем, продолжили допрос Люциуса. Родителей Гермионы обнаружили в связи с разнообразными факторами…

— То есть, скорее, случайно? — уточнил Гарри.

— Совершенно верно, — подтвердил Дамблдор.

— Но ведь Гермиона стерла им память, — подал голос Рон.

— Правильно. Но дело в том, что и среди Пожирателей Смерти есть некоторые способные волшебники, которые умеют определять наложенные заклинания и отменять их. Мистера и миссис Грейнджер пытали, в надежде выяснить что-либо, но безрезультатно. Потом они попытались подобраться к Гермионе. Однако ваша подруга была так расстроена, когда не смогла найти своих родителей, что не заметила магические следы, оставленные специально для нее. В данный момент Грейнджеры отдыхают, и они уже справлялись о своей дочери. Но они не знают о том, что с ней сейчас происходит. Мы считаем, что самое лучшее — держать все в тайне и ждать, пока Гермиона превратится в человека. До выписки пройдет еще немало времени, и если к тому моменту ничего не изменится, я буду вынужден сказать им правду. Они имеют на это право, ведь она их единственное дитя.

Ребята понимающе кивнули.

— А теперь и вы отдохните, мы обязательно найдем решение, — предпринял Альбус попытку успокоить их.

Он был прав. Им очень хотелось пойти к Гермионе, но ее звериные инстинкты все больше затрудняли общение, поэтому они первым делом трансгрессировали к своим родителям.

* * *

В это время Ремус не отходил от Касс. Она уже не парила в воздухе, но все еще пребывала в трансе. Казалось, будто к ней никто и не приближался: ни Северус, ни он сам. Однако он снова и снова взывал к ней мысленно, в который раз умоляя:

«Прошу тебя, открой глаза. Я не хочу тебя терять… я ведь люблю тебя».

Сколько раз он ей это сказал — Лунатик не знал сам. Слова эти были своего рода мантрой, которую он постоянно повторял.

«Из-за этой дурацкой ссоры… ты была права. Пожалуйста, поверь мне. Просто постарайся меня понять… Гермиона чудесная девушка, когда-то я был ее учителем, поэтому то, что я думаю, вполне естественно. Но если она будет счастлива с твоим братом? Тогда ей придется…»

В душе Ремус чувствовал желание заплакать, но глаза его были сухи, хотя их и щипало. Он уже пролил немало слез по Кассиопее и больше не мог. Силы его были на исходе, к тому же он чувствовал бесконечное бессилие, потому что не мог помочь Касс. Он словно внезапно постарел, поскольку практически не принимал пищи, хотя уже давно подошло время, когда потребность стала необходимостью.

— Она не вернется к тебе скорее, если ты не будешь есть. Или ты считаешь, что она хочет, чтобы ты страдал? — сказала ему Минерва.

Он знал, что она была права, но просто не мог выбраться из своего состояния.

Когда Северус не проводил исследования для Гермионы, он навещал свою сестру. Молча сидел он рядом с ее другом. Поначалу они не разговаривали, несмотря на то что мастер зелий ладил с оборотнем лучше, чем с другими Мародерами. Но проходили дни, и они время от времени стали беседовать. Разговор шел в основном о былых временах и о Кассиопее.

Северусу не удавалось проникнуть в ее разум, как он ни пытался.

— Оставь это, — примиряюще сказал Ремус. — Ты расходуешь лишнюю энергию, не достигая при этом ничего…

— Надеюсь, ты не считаешь мою сестру безнадежной? — прорычал Снейп, бросив на него косой взгляд.

— Нет, хотя становится все труднее, — признался Лунатик. Ему в любом случае не было смысла притворяться перед кем-либо или обманывать себя.

— Я верю, но тебе нельзя этого делать. Не теперь, когда ты в чем-то от нее зависишь.

Ремус давно перестал удивляться тому, насколько проникновенно с ним порой говорил Северус. Он понимал, что тот имел в виду и испытывал радость от обладания тем, чего ему не могли в тот момент дать Джеймс и Сириус.

— Я знаю… — пробормотал он немного погодя.

Неожиданный стук прервал его на полуслове.

— Войдите, — своим привычным бесстрастным тоном произнес Северус, машинально выпрямившись.

Дверь отворилась, и вошла мадам Помфри.

— Вот ты где, Северус, — сказала она, подойдя к мужчинам.

— В чем дело? — прямо спросил тот.

— У тебя гости.

Снейп вскинул бровь в крайнем изумлении.

— У меня?

— Да, пойдем со мной, пожалуйста.

— И кто же это?

— Ты увидишь, — ответила медсестра.

Ее поведение совершенно не понравилось Северусу, что он не преминул четко выразить взглядом.

— Выстави его, у меня нет времени, — проворчал он.

— Думаю, ты сможешь выкроить пару минут. Мне велели передать тебе, что речь идет о Гермионе.

Мастер зелий тотчас поднялся на ноги и прошел мимо мадам Помфри. У последней возникли проблемы с тем, чтобы за ним поспеть.

— В вестибюле, — запыхавшись, крикнула она ему вслед, чтобы он не выбрал неверное направление.

Северус чуть заметно кивнул и спустился в вестибюль. Не успели показаться массивные двери, как он встал как вкопанный, узнав своего гостя.

— Драко.

Драко кивнул и подошел к нему. Он выглядел похудевшим и бледным.

— Здравствуй, дядя Сев, — сказал он.

— Что привело тебя ко мне? — осведомился мастер зелий и затем покачал головой: — Пошли ко мне, там мы сможем поговорить спокойно.

Драко кивнул и последовал за своим крестным отцом в подземелья. Северус, отведя его к себе в кабинет, предложил юноше сесть.

— Поппи сказала, что ты здесь из-за Гермионы.

— Да. Я не уверен, что это поможет, но я присутствовал при этом, когда отец, — он почти выплюнул эти слова, — корпел над этой книгой.

Северус сцепил пальцы и пристально посмотрел на Драко поверх своих рук.

— Прошу тебя, продолжай.

— Он частенько сыпал проклятиями, поскольку текст оказался таким трудным. На то, чтобы перевести жалкие полстраницы, у него ушло много месяцев.

— И где-то в этом промежутке он ошибся, я полагаю.

— Я тоже так думаю. Тут я помочь не могу, что касается другой…

— Ты имеешь в виду Кассиопею? Но как? Мы с Дамблдором перепробовали множество заклинаний.

— То было составлено из нескольких совершенно разных, их разработал мой отец, — объяснил Драко. — Фините Инкантатем не поможет, как он говорил.

— К сожалению, это так. Его я применил первым делом…

— Естественно. Я не знаю, как именно звучит контрзаклятие. Вот тут я тебе написал, из каких частей оно состоит и что я понял насчет обратного заклинания, — сказал Драко и, достав из недр мантии свиток пергамента, передал его Северусу.

Тот, поблагодарив, взял свиток, развернул и тотчас углубился в немногочисленные строчки.

— Это кое-что проясняет. Я уверен, теперь мы сможем вскоре ее освободить. Спасибо, Драко.

— Это самое меньшее, что я мог бы сделать…

— Хорошо. Многое произошло, и с твоей стороны было мужеством прийти сюда.

— Ты думаешь? То есть… мне показалось, это единственно правильное действие, — проговорил Драко, глядя на свои руки. — Я не хочу быть, как он, — добавил Малфой-младший, не поднимая глаз.

— Ты не такой. Само твое теперешнее поведение свидетельствует об этом. Ты Драко, а не Люциус Малфой. Если ты захочешь, ты сможешь вести нормальную жизнь в соответствии с твоими собственными представлениями, ценностями и принципами.

— Как ты, дядя Сев?

— Я пытаюсь, я слишком долго был шпионом… от этого не так-то просто избавиться, — признался Северус крестнику.

Драко кивнул. Ему хотелось бы еще спросить у крестного о том, что происходило между ним и Гермионой, но он слишком хорошо знал Северуса, чтобы ожидать ответа на подобный вопрос.

— Теперь тебе нужен отдых. Несколько комнат для гостей уже восстановлены, там ты сможешь выспаться, и, конечно, домовые эльфы сообразят тебе что-нибудь поесть.

— Спасибо. Я не голоден, но очень устал, — ответил Драко и поднялся.

Северус сделал то же самое, после чего проводил его до одной из комнат для гостей.

— Как Нарцисса?

— Мама в восторге от того, что вновь обрела свободу. Она решила развестись и начать новую жизнь, только она не знает, как это сделать. Ты же понимаешь, что фамилия «Малфой» нынче далеко не в почете среди волшебников.

— Пока это так, но у вас с матерью есть шанс проявить себя. Что вы лучше, нежели о вас думают, и ваша сущность не сводится к фамилии.

— Мы попробуем, — Драко наклонил голову.

После этого они распрощались. В то время как Драко лег спать, Северус отправился к Дамблдору, чтобы рассказать обо всем.

Теперь у них появилась надежда.