Константы далёкой Галактики (гет)

Тай вордракс или психометрия — умственный приём Силы, заключавшийся в способности «читать» неодушевлённые объекты «внутренним ощущением», чувствовать прошлые события, окружавшие эту вещь, путём собирания незначительных психических отпечатков, оставленных живыми руками. Полученная проекция ничем не отличалась от проекции оригинального объекта владельца, позволяя пользователю видеть события и слышать звуки, как будто бы он присутствовал там лично. При этом опытный адепт также мог получить впечатления от эмоций владельца по отношению к определённым событиям.

«Господство», 24 ПБЯ

Стоявшие перед входом в тронный зал преторианцы бесили своим непоколебимым спокойствием ничуть не меньше, чем дурно говорящие на основном галактическом члены экипажа и набранные невесть где головорезы вместо штурмовиков. Трудные грамматические конструкции воспринимались ими как мудрёные шифры, а особенно дремучие из них едва не плакали, полагая, что обращённая к ним речь не иначе как ситхские проклятья. Соло мало знал о Неизведанных регионах, но сам Сноук никогда не давал повода заподозрить в себе малообразованного варвара — откуда он взял этих едва лепечущих оборванцев, оставалось загадкой.

Поговаривали, что это лишь суровая необходимость. Первый орден без по крайней мере трёх кораблей флота и должного количества людей на борту не мог претендовать на покровительство Осколка Империи, а за прошедшие после утверждения новой военной организации полтора года полностью реорганизовать личный состав попросту не успели. Штат обновлялся медленно, и к концу первого месяца Бен едва не взвыл от ужаса и досады — спасла только присланная благосклонным Советом Фазма. Вместе с ней целый дивизион прилично изъясняющихся и удовлетворительно пахнущих штурмовиков, и существовать на борту «Господства» стало значительно проще.

Весь следующий месяц он тщательно избегал мест общественного питания и большую часть времени проводил за тренировками, а затем получил назначение на флагманский корабль Осколка, под командование адмирала Натаси Даалы. Прочёл в распоряжении только своё имя и, скрипнув зубами, отправился сразу к учителю.

Споткнулся о стоявших по стойке смирно преторианцев и едва сдержался, чтобы в запале не раскидать ряженных в ярко-красные доспехи клоунов по пустому коридору.

— Шаттл будет ждать меня в доке через полчаса. Мне нужно с ним поговорить.

Ответили ему, разумеется, молчанием. За то время, что он провёл подле Сноука, он ни разу не слышал, чтобы хоть кто-нибудь из элитной стражи лидера говорил, и в этот раз, в виду отсутствия сил, желания и времени, решил обойтись без традиционного ритуала, во время которого он обыкновенно приводил с десяток неоспоримых аргументов, а они пускали его спустя строго отмеренный час. Воля на то, конечно, была не их, но мысль, что тем самым он досаждает Сноуку, необычайно грела.

Поняв, что сотрудничать преторианцы и в этот раз не намеренны, Бен раздражённо выдохнул, провёл рукой по лбу и твёрдо проговорил:

— Вы пустите меня к лидеру.

Дрожью прошедшая по Силе вибрация коснулась красной брони, и двое стражников синхронно дёрнулись. Нелепо покачнулись, отступив в сторону, и убрали оружие от дверей. Те разъехались в стороны, и Бен широким шагом прошёл по просторному залу к возвышающемуся по центру трону. Остальная стража не дрогнула, а сам Сноук восседал на троне с закрытыми глазами. Тёмная, неспокойная материя вилась вокруг него угольно-чёрными перьями, и в этот раз Бен действительно вторгся не вовремя.

Мысленно чертыхнулся, без особенного восторга предвкушая наверняка неизбежное теперь наказание, и с явным нежеланием преклонил колено.

— Твоя дерзость мне нравится, но однажды она сведёт тебя в могилу, — услышал он звучный голос тёмного адепта. — Как видишь, подожди ты две минуты, прорываться ко мне с боем бы не пришлось.

Сноук открыл глаза и сделал нетерпеливый жест костлявой ладонью, веля ему встать. Бен поднялся и, не дожидаясь разрешения говорить, выпалил:

— Вы отправляете меня на «Горгону».

— Незачем озвучивать очевидное: в распоряжении так и написано, а ты, несомненно, читаешь ауребеш.

— Там только моё имя.

— Тонко подмечено. — Сноук упёрся локтями в подлокотники трона, и если три секунды назад он почти забавлялся праведным возмущением на лице юного ученика, то теперь в голосе отчётливо звучало раздражение. — И?

Бен стиснул кулаки и исподлобья посмотрел в водянисто-голубые глаза гуманоида.

— Что будет с остальными?

Сноук опасно сощурился и подался вперёд. Ядовитые когти силы замерли в нескольких миллиметрах от вспотевших висков Бена, и он усилием воли заставил себя стоять на месте.

— Шесть приведённых тобой адептов — это ровно в два раза больше, чем мы договаривались, Бен.

— Они присягнули мне…

— Тебе.

Соло прикусил язык и мысленно укорил себе за оговорку. Тёмный адепт удовлетворённо улыбнулся и еле заметно повёл плечами, снова прислоняясь к спинке трона.

— Однако я должен поблагодарить тебя за предоставленный выбор, — продолжил Верховный лидер уже более миролюбивым тоном. — Столь высоко оцененные тобой брат и сестра Малек не более чем недурны. Не могу сказать, что они впечатлили меня. Аллен Солман, как по мне, слишком самодостаточен, чтобы стоять за твоим плечом, но если ты считаешь, что способен научить его подчинению, то изволь: тебе полезно иметь подле бунтаря. Антур Тек труслив, пусть и не глуп, Эвор Баллер определённо твой поклонник и потому подчинится, что до Мары Триш…

— Уж она-то должна вам понравиться.

— Потому что тёмная? — снисходительно поинтересовался Сноук. — Ей достался весьма скудный кусок от общего пирога — девочка не особенно талантлива. Её подпитывает лишь много лет вынашиваемая ярость и жажда мести.

Должно быть, на лице Бена мелькнула растерянность — Сноук приподнял брови и негромко фыркнул:

— Ты не знал? — Невидимые когти впились в виски, и Бену пришлось приложить усилие, чтобы не дёрнуться. — О, вы толком не были знакомы. Скайуокер привёл её за пару месяцев до того, как вы покинули Дантуин, и она ни с кем не была близка. На Рен-Варе пошла за тобой, своими руками добив двух едва дышащих падаванов… — Калейдоскопом пронёсшиеся воспоминания перестали мелькать перед глазами, и Бен еле заметно поморщился. — Её гнев сильнее, чем мне казалось.

Любопытство иголкой кольнуло сознание, и Верховый лидер благосклонно пояснил:

— Она дитя насилия. Её мать была рабыней на одной из планет Неизведанных регионов. Отец — случайный ситх, покусившийся на красоту невольницы. Мара Триш унаследовала красоту матери и тёмный дар отца. К сожалению, такой же скромный, как и у него. Её отец в постыдном приступе гнева убил мать, когда Маре было двенадцать. А она убила его. Банально и не стоит нашего с тобой внимания.

— Однако, — в голосе Сноука зазвучал сладкий яд, — выбирая между ней и девчонкой Малек, я бы предпочёл её. Гнев, вопреки её натуре, делает Мару парадоксально слабой — ей не хватит сил на предательство. Младшая Малек, напротив, слишком своевольна, от неё следует…

— Нет.

Верховный лидер вздёрнул бровь, и к ужасу Бена, во взгляде его не было злости за высказанный вслух протест. В нём густым сиропом разлилось мрачное довольство и предвкушение, а это, по опыту Соло, было много хуже.

— Нет? — переспросил Сноук.

— Вы не убьёте никого из них. Я отправлюсь на «Горгону», они останутся здесь и будут обучаться. А когда я вернусь, они присягнут вам. — Бен вперился в учителя непреклонным взглядом и, рискуя всем, добавил: — Потому что присягнут мне.

Сухие, потрескавшиеся губы монстра растянулись в довольной улыбке. Он склонил голову в немом разрешении и кивком головы указал на дверь. Бену хотелось уточнить, убедиться, взять с лидера слово, что тот не тронет ни одного из адептов, но этого делать было нельзя. Он едва держал спину прямой, а голос твёрдым. Старался не бежать и не горбиться, когда повернулся к трону спиной и направился вон из зала.

На ожидавшем его шаттле был только пилот. Согнав парня в форме Первого ордена с места, Бен сам сел за штурвал и ладонью ударил по кнопке пуска.

Он повесил топор над шеями бывших падаванов. Ему его теперь и держать.

Калист VI, 34 ПБЯ

До мирного саммита оставалась неделя, когда все ремонтные работы на «Реване» были завершены, а на орбите Калиста припарковался «Молот рыцарей»: Даала отказывалась лететь к Денону на корабле Пеллеона, и не считала свой чёрный супер-разрушитель слишком устрашающим, чтобы заявиться на нём в столицу Галактического Альянса. Что было забавным, учитывая сравнимую с армадой огневую мощь, так что особенной поддержки она не сыскала. С ней никто не согласился, но Натаси плевать хотела на мнение моффов: никто из них, кроме разве что Гилада и Резер не воевал, и хотя Кайло сомневался в том, что Альянсу хватит глупости открыть по ним огонь, мотивы адмирала были ему вполне понятны.

— А, в этом смысле мирный саммит, — сардонически протянул Хакс, когда здоровая чёрная махина разрушителя повисла на орбите.

— Не учи меня жить, малыш, — парировала Натаси, протягивая ему чашку с горячим кафом. — Скажешь спасибо, когда Органа спустит на нас своих ржавых псов.

Армитаж уставился на почти чёрный каф и неуверенно отхлебнул. Отчаяния в воспалённых глазах поубавилось с первой попавшей на язык каплей энергетика, и он бросил взгляд на методично массирующего виски Рена.

— А она спустит?

Бен подавил зевок, благодарно кивнув Даале за каф, и прислонился к спинке стула.

— Во Внешнем кольце за меня от её имени назначена награда в сто тысяч кредитов.

— За живого?

— За живого шесть сотен.

— Будет, на что поживиться в случае провала, — равнодушно отозвался Армитаж и вернулся к голопаду.

Натаси отчего-то рассмеялась, а Рен бросил на Хакса усталый, мрачный взгляд. На Калисте остались только они, Даала и Гилад. Остальные улетели на свои планеты, где им было велено оставаться до оглашения итогов саммита. Почти бессонная неделя притупила струной натянутое между ними напряжение, эхо бунта почти сошло на нет, и они сосредоточились на более насущных проблемах.

Отобрав пятерых из набранных генералом офицеров, Бен отдал их на растерзание Фазме. Едва не снёс голову инженеру, предложившему проект нового тронного зала, поскандалил с Хаксом на предмет вражеских дроидов на борту, утвердил новый стандарт табельного оружия и с глухой обреченностью убил почти три часа на составление рапорта Гиладу. Сдавая его, не удержался от вопроса, как часто отчитывался Сноук, и почти не расстроился, когда Пеллеон выгнал его из своего кабинета взашей. Армитаж выглядел таким довольным, что Рен справедливо решил заканчивать с забастовкой и спихнул все обязанности генерала обратно генералу.

Стоило конфликту себя исчерпать, альфа-смена выдохнула с облегчением, а Бен вдруг с предельной ясностью понял, что именно на себя взвалил. К новому лидеру притирались медленно и с опаской. Часть радовалась возросшему влиянию Осколка на Первый орден, часть этому противилась. Никто не решался возражать вслух, но Кайло всё равно как никогда остро ощущал отсутствие опыта: ему всегда подчинялись рыцари, штурмовики и экипаж, но только первые — безоговорочно. Остальные всегда с оглядкой на Хакса, потому как, по сути, военного звания у него не было, и тут Пеллеон оказался абсолютно прав: ни в одном уставе не было ни слова о должности лидера, что уж говорить о магистре рыцарей Рен. Но теперь власть ему передал Совет, и если он серьёзно хотел её удержать, то следовало как минимум пересмотреть свои взгляды на систему взысканий и поощрений, и как максимум — наладить отношения не только с главой каждого департамента (спасибо Фазме, с ней спорить не пришлось), но и с самим Хаксом.

При мысли о последнем в нём поднимало голову давно задушенное подростковое упрямство, и пусть умом он понимал, что времени на нового генерала нет и не будет, а все, кого мог предложить Совет, давно перевалили за пятидесятилетний рубеж, разговаривать с Армитажем и не орать получалось через раз. Сам Хакс помочь не стремился, так что на подмогу пришла Даала. Выбрала для этого наиболее удачный момент: оба спать хотели больше чем жить и уж тем более скандалить, и поговорила с каждым отдельно.

— Хакс крысёныш, но крысёныш умный, — сказала она Бену. — Сделаете всё правильно, и никто из вашей армии не посмеет перечить. Ни тебе, ни ему.

— Кроме него самого, — проворчал Кайло. — Он притащил на борт форслок и попытался запереть меня в камере.

— Стоило бы беспокоиться, не сделай он этого. Ты убил Сноука, место лидера было свободно, а он амбициозен. Да, согласна, навык прогнозирования потенциально опасных ситуаций у него сведён к нулю, инстинкт самосохранения когда-то давно сдох в муках…

— Ты пытаешь меня в чём-то убедить или наоборот?

— …Он эмоционально туп и нездорово прагматичен, но, поверь моему опыту, за таких стоит держаться, — невозмутимо закончила Даала и, пожав плечами, как бы невзначай добавила: — Кроме того, готов сотрудничать.

Рен раздражённо выдохнул и поднял к ней осунувшееся лицо.

— И что ты ему сказала?

— Что иметь за спиной самого страшного монстра в Галактике полезно.

Бен возмущённо всплеснул руками, и Натаси невинно улыбнулась.

— Скажешь, нет?

Кайло беспомощно покачал головой и отвернулся. В сказанном Даалой было зерно истины, и они провели сутки, чувствуя себя провинившимися рядовыми и придерживаясь стратегии вооружённого нейтралитета и сурово нахмуренных бровей. Происходящее казалось смешным даже самому Рену, и он почти ненавидел себя за эту слабость: они вели себя так лет этак девять назад, когда впервые встретились на борту «Горгоны». Тогда было простительно: здоровая конкуренция и юношеский максимализм. Сейчас от соперничества разило глупостью, и Бен бы непременно сорвался, но в дело вмешался случай и семейная хитрожопость Малеков.

Руи напросился на партию в шахматы, пеняя на то, что заняться всё равно больше нечем. Кайло согласился и не сразу почувствовал неладное. Признаться, они давно не проворачивали этого с ним, так что от подсознательного ожидания подвоха он слегка поотвык. Старший Малек был хорошим шахматистом, часы за партией пролетали быстро, поэтому, когда в комнату отдыха вошли мирно беседующие Руми и Хакс, Бен на мгновение растерялся. Армитаж, не договорив, осёкся и с укором уставился на Руми, и это был, пожалуй, тот самый редкий случай, когда в своём праведном возмущении они были более чем взаимны.

— Да ладно тебе! — воскликнул Руи и с оскорбительной лёгкостью поставил Бену мат. — Если уж я терплю это, — он ткнул пальцем в стоящих рядом сестру и Хакса, — то ты просто обязан.

— Это не одно и то же, — буркнул Кайло, скользнув взглядом по шахматной доске, и мельком глянул на улыбающуюся одними глазами Руми. — Ты вообще на чьей стороне?

— Всегда на твоей, — искренне отозвалась она и толкнула застывшего ледяным изваянием Хакса в бок. — Он — нет, но ведь так и должно быть. Когда-то мы с этим справлялись.

Когда-то — это до того, как Сопротивление подняло голову, а Первый орден начал строительство «Финализатора». Рен и Хакс никогда не были друзьями, но подружиться с будущим генералом умудрилась младшая Малек. Дружба эта быстро переросла в чуть более глубокую симпатию, и хотя все подспудно догадывались, что засыпают они в одной кровати, говорить об этом вслух было не принято. Во-первых, над ними довлел Сноук, а Армитаж ставил карьеру превыше любых человеческих чувств. Во-вторых, Руи переживал кризис старшего брата долго, с мечом наизготовку и справедливо считал, что его сестра достойна большего, чем второе после нашивок на мундире место. Точку в споре поставила Руми, заявив, что то, кого она приглашает в свою постель, совершенно точно не дело Руи, никто не собирается идти под венец, а за себя она постоять может.

Много позже всё полетело к чёрту, и им пришлось быстро повзрослеть. Устав Ордена мало отличался от устава имперского флота, и почти дружеским посиделкам, какие наверняка не были редкостью в стане оборванцев Сопротивления, пришёл конец. Вместе с генеральскими погонами Хакса появились шлемы рыцарей Рен, хватка Сноука на горле Бена и Армитажа становилась всё крепче, и без того дышащая на ладан непринуждённость приказала долго жить. В Ордене никто не оставался друзьями, покидая казармы, членам экипажа было запрещено проводить увольнительные вместе, а штурмовики были вынуждены носить шлемы от рассвета до заката. Не было приятелей, были боевые единицы, а дразнить Сноука смелых находилось немного — шрам на виске младшей Малек доходчиво объяснял, почему так.

Время шло, Армитаж и Руми порой продолжали расходиться только под утро, но теперь каждый ждал удара в спину.

Как оказалось, не зря.

— Он бы и тебе на шею повесил форслок, — как бы между прочим заметил Рен, пока Руи заново расставлял по полю фигуры.

— И лишился бы головы, попробуй он действительно повесить его на твою, — пожала плечами Руми.

— Заметь, он даже не пытается спорить, — зло зыркнув на подошедшего вслед за младшей Малек генерала, продолжил Кайло.

— Чего ради, если ты прав, — огрызнулся Армитаж.

— Закончили? — заломил бровь Руи. — Заройте топоры: старый мудак сдох. Двое на двое до трёх партий. И учти, Хакс, полезешь в трусы моей сестры при мне — ты не жилец.

Руми клюнула брата в коротко остриженный затылок и уютно устроилась возле скривившегося Хакса на диване.

Рен знал, что прав: будь в этом необходимость, Армитаж переступил бы через Руми; представляй Хакс настоящую угрозу для Кайло, Руми бы переступила через Хакса. С ними со всеми было что-то не так, и теперь, оглядываясь назад, Бену начинало казаться, что с поводком Сноука на шее им всем жилось намного проще. Сноук убил бы Руми, решив, что она симпатизирует Хаксу. Он убил бы её, решив, что Хакс симпатизирует ей. Армитаж, конечно, остался бы жив, потому что «бешенный пёс» ценнее одной из рыцарей любимого ученика, а Бен до сих пор не мог дать чёткого ответа, спустил бы он это учителю с рук.

Пока выходило, что да, спустил.

Теперь лидером называли его, Руми и Армитаж сидели провокационно близко друг к другу и знали, подсознательно, наверное, всегда, что теперь он тот, кому однажды придётся решать их судьбу.

Одни рождаются, чтобы умереть, — прогремел в его голове давно, казалось бы, забытый голос. — Другие вырастают в тех, кто отправляет на смерть. А ты не солдат, Бен. Ты не привык подчиняться. Ты привык приказывать.

Мара (Кайло не помнил, когда в последний раз позволял себе вспоминать её имя) говорила это, рисуя влажными поцелуями дорожку от подбородка до пупка и царапая ногтями его предплечья. Светлые волосы щекотали испещрённые тонкими шрамами рёбра, она льнула к нему алчно, почти расчётливо, позволяла брать себя грубо и смеялась, когда он пытался быть нежным. Она сказала это и умерла на следующий день, следуя его приказу конечно же, хотя Бен готов был поклясться, что слов «пойди» и «умри» в нём не было.

Что-то в этом роде он и орал потом попавшему под руку Аллену, крушил собственную каюту едва ли не голыми руками, пока остатки гнева не лопнули где-то прямо в грудной клетке мыльным пузырём, а затем — затем разбились о безмятежный взгляд Солмана. Тот не выглядел впечатлённым, тот, чёрт возьми, вообще никогда не выглядел впечатлённым, кроме разве что того единственного раза на Рен-Варе, когда нечаянно подсмотрел видение Бена. Он бы выглядел даже недоумевающим, не будь Бен настолько хорошим телепатом, и когда Аллен, не повышая голоса, сказал: «Это всё равно не она», Кайло не понял.

Теперь хотел дать в Солману в зубы. Потому что, да, Триш не была ею, но была живой, она была с ними, пошла с ними тогда на Рен-Варе, и Аллен мог прикидываться перед кем угодно, но Бен видел его мысли так же хорошо, как Солман — будущее.

Почему-то скорбь Аллена ужалила тогда сильнее собственной.

Сейчас Кайло видел перед собой Руми и Армитажа. Собрался было послать генералу предупредительный взгляд, но тот качнул головой и молча отодвинулся от девушки на другую сторону дивана. В мазнувшем по Бену взгляде зелёных глаз вспышкой мелькнула злость, Руми горько улыбнулась и обратила всё своё внимание на шахматную доску.

Как-то так случилось, что двое на двое, это Малеки против Хакса и Рена. Последние, разумеется, выиграли. Они вообще неплохо срабатывались, когда дело доходило до войны против третьей стороны. Утром следующего дня Даала была крайне довольная собой, Пеллеон согласился лететь на «Молоте», а, вероятно, последний мирный вечер был забыт: каждый из них вернулся к отведённым им ролям. Пролетевшие со сверхсветовой скоростью три недели резко дали по тормозам, когда вечером того же дня вернулся Аллен, а вместе с ним — новости о форслоке.

Беда с бедой под руку ходит.

Так говорила Маз Каната. Она ещё никогда не была настолько права.

* * *

— Аллен, это бред, — Руи отложил отвёртку, посмотрел на разобранный форслок и отвёл руку от лица. — Нестабильный кайбер-кристалл можно компенсировать конструкцией рукояти, но нельзя использовать такой кристалл для создания форслока: либо он облучает с одинаковой частотой, либо грош ему цена — он не будет работать. Как раз поэтому нельзя вытащить кристалл из сайбера и надеяться, что он сойдёт для форслока.

— Однако внутри этого, — Аллен кивком головы указал на лежащую на столе коробку, — как раз такой кристалл. И каждый из нас видел, что он работает.

Все четверо посмотрели на извлечённый из устройства крошечный камень. Они расположились в заново отстроенных каютах Рена. От тронного зала он категорически отказался, и комнаты теперь имели выход в конференц-зал, а старый кабинет был переоборудован таким образом, что в помещении того же размера умещались и письменный стол с компьютером, и мастерская. Изученный Солманом форслок лежал между ними, и будь ситуация иной, они бы попросту доверились считанным Алленом психическим отпечаткам с поверхности форслока. Но пять лет назад на Нафеме всеми конфискованными устройствами занимался Руи, и если и был кто-нибудь, кто мог рассказать о технике их сборки больше, чем сам Цавонг, то это старший Малек.

Пока выходило, что кто-то из них был неправ.

— Посмотрите. — Малек пинцетом поднял отшлифованный кристалл. — Кристаллы для мечей не требуют огранки, в то время как кристаллы для форслоков шлифуют и подгоняют по форме, чтобы тот ровно встал в гнездо. Они пульсируют с заданной создателем частотой: точно так же кристаллы в сайберах «программируются» во время медитации каждого конкретного адепта. Нельзя взять бывший в использовании кайбер-кристалл, настрогать его на части и ждать, что каждая из десяти частей будет работать как целый кристалл.

— Даже если тот, кто делал форслок, сильнее адепта, владевшего сайбером? — спросил Солман.

— Вы с Кайло утверждаете, что конкретно этот делал Цавонг, — ответил Руи. — Руки у него растут откуда нужно, но даже для меня он ментально почти нулевой. Так что либо ошибаетесь вы оба, и форслок делал не Цавонг, либо ошибаешься только ты, и это новый кристалл. — Малек сел на высокий металлический табурет и пожал плечами. — В обоих случаях ты что-то не договариваешь, ведь откуда бы создавший эту дрянь камушек ни достал, суть от этого не меняется: у нас есть адепт, который стряпает работающие форслоки. Так какая к чёрту разница, из чего?

Руми покрутила в руках одну из деталей корпуса и исподлобья посмотрела на Аллена.

— Ты видел владельца меча?

— Отпечаток его Силы, — поправил Солман. — Слишком слабый, чтобы я мог вообще хоть что-нибудь утверждать, да и психометрия плохо работает, когда дело доходит до чувствительных к Силе материалов, но даже так этот отпечаток показался мне знакомым.

Аллен встретился взглядом с сидящим за столом Беном и неуверенно, а оттого немного раздражённо, проговорил:

— И увиденное тоже маловероятно. Не потому что человек этот давно мёртв, а потому что будь он живым, я бы знал. Увидел бы ещё десять лет назад.

— И имя счастливца? — с намёком поднял брови Руи.

— Удо Колмарк.

Отсутствие узнавания на лицах Малеков было более чем предсказуемо, поэтому Солман так и продолжал смотреть в глаза Кайло. Имя было лишь одним из многих, даже они вряд ли бы могли в действительности вспомнить, как он выглядел. Что такой вообще был — да, как трудно ему давался телекинез — тоже: камнепад с дантуинских склонов запомнился им куда лучше, чем сам падаван, ведь спасать тогда ещё многочисленных учеников Люка пришлось им. Не слишком интересная история: никто, кроме разве что пёстрой местной фауны, не пострадал, Колмарк сильно извинялся и почти плакал, а Люк вынудил их держать камни почти битый час, объясняя всем остальным, как это работает.

Позже Соло его убил: неуклюжий Удо не оставил себе шансов, бросившись на Бена со сверкающим клинком наизготовку.

— Эй, — Руи помахал рукой. — А слабо вслух?

— Мелкий кудрявый сопляк, — сжалился Аллен. — Камнепад на Дантуине, помните?

— А! — воскликнул Руи и, крутанувшись на табурете, тут же поник. — Но он мёртв.

— Именно это я и сказал, — огрызнулся Солман.

— Кто-то сделал форслок из меча адепта, погибшего на Рен-Варе, — пробормотала Руми. — И хочет, чтобы мы думали, что сделал его Цавонг.

— А вот это звучит уже жутко. — Руи ткнул пальцем в сестру. — Для совпадения слишком круто. Можно смотаться на Рен-Вар и…

— Нет.

Все трое обернулись на впервые подавшего голос Кайло, и тот для убедительности качнул головой.

— Никто из нас не полетит на Рен-Вар сейчас.

— Но почему? — удивилась Руми. — На Рен-Варе не бывает случайных пришельцев — если кто-то и подобрал брошенные там мечи, то летел туда целенаправленно за ними. А значит, знал о произошедшем.

— На Рен-Варе сейчас Мегара, — поморщился Рен и вышел из-за стола.

— Зачем она там? — не поняла Руми.

— Нет-нет, важно не это, — поспешно вмешался старший Малек и тоже поднялся. — Откуда ты знаешь, что она там?

Рен переглянулся с замолчавшим Алленом и отвернулся от уставившегося на него Руи. Руми нахмурилась, открыла было рот, чтобы задать вопрос, но тут же замолчала, стоило с губ Бена сорваться одному-единственному вздоху. В комнате повисла звенящая тишина. Старший Малек перевёл взгляд с Кайло на Солмана и обратно. На словно выточенном из камня лице упрямство причудливым образом мешалось с раздражением, и когда тот мрачно хмыкнул, Бен вдруг вспомнил о том, что в действительности из этих двух вздорным петухом была вовсе не Руми.

Старший Малек относился к тому типу людей, что отводили морали и принципам довольно скромную роль. Он достаточно вольно интерпретировал границы дозволенного, часто принимал жестокость за жёсткость и кривлялся скорее в угоду собственной любви к клоунаде, чем в силу характера. Он был верен друзьям, но категоричен по отношению к врагам, и подвох заключался в том, что первым достаточно просто было поменяться местами со вторыми.

Руи доверял сам до тех пор, пока доверяли ему, и хотя в этой однобокой системе координат было место вбитой в его голову иерархии, тайны, по его мнению, могли оставаться тайнами лишь до тех пор, пока не угрожали их безопасности.

Крайне неудобная черта характера для кого-то, кто значительную часть жизни провёл под гнётом Сноука.

— Ну? — поторопил он.

— Она учит мусорщицу, — отозвался Бен, и взгляд его замер на разобранном форслоке.

— И это, чёрт возьми, не ответ на мой…

— А ты подумай, — почти прорычал Кайло.

Старший Малек осёкся и машинально отступил назад. Неверяще выдохнул и улыбнулся так, словно ожидал, что вот уже почти окончательно вышедший из себя Рен сейчас посмеётся над своей же шуткой, и они тихо-мирно вернутся к обсуждению того, кому и зачем понадобилось использовать меч мёртвого падавана для создания форслока. Но секунды тикали, лицо Бена не становилось добрее, а Солман угрюмо молчал.

Руи потёр одну ладонь о другую, сделал ещё один шаг в сторону и шумно втянул в себя воздух.

— Ладно, — протянул он. — Хорошо. У вас с мусорщицей кабельное друг другу напрямую в мозг, кто-то строгает кайбер-кристаллы на форслоки, а через неделю мирный саммит, который вполне себе может закончиться войной.

Малек повернулся к сестре и с глухим смирением продолжил:

— Ты снова ночевала у Хакса в каюте. — Ткнул пальцем в Аллена. — Ты грёбаная печенька с предсказаниями, а когда мы в последний раз столкнулись с форслоком, нас едва не порубили на бифштекс. Я ничего не упустил?

— Упустил. — Кайло кивнул на разобранное устройство и, взяв со стола комлинк, засобирался к выходу. — Ты его починишь и придумаешь, каким образом вывести из строя меньше, чем за потраченные мной пять часов.

— Ну конечно.

— А через неделю, если мы не развяжем войну с Альянсом, вы все должны быть готовы к полёту на Нафему.

— А Рен-Вар? — не глядя на Бена, спросила Руми.

— А Рен-Варом я займусь сам.

Дверь за Кайло закрылась с глухим щелчком. Трое рыцарей остались в каюте лидера вместе с запертыми в транспаристиловой капсуле дроидами и выведенным из строя форслоком.

— «Это всё равно не она», — повторила Руми и посмотрела на дёрнувшегося Аллена. — Я слышала, как ты сказал это Бену, когда умерла Мара. Давно ты знаешь?

Солман расцепил руки на груди и тоже шагнул к двери.

— Достаточно давно.

— И что ты видишь?

Взгляд Аллена на мгновение поплыл. Он смотрел намного дальше панели управления на стене или даже обозримого будущего. Сотни вероятностей, столько же альтернативных миров и так или иначе вовлечённых в происходящее судеб. Солман видел их все на протяжении долгих-долгих лет.

Сморгнув молочно-белую пелену с глаз, он дёрнул уголком губ и мотнул головой.

— Ничего определённого.

Электронные часы на письменном столе затикали громче. Красное солнце Калиста упало за горизонт.