Бархатные шторы (гет)

Домовик усердно работал иголкой. Воспоминания, которые будила в нем мелодия шкатулки, да и вся эта комната, приносили ему и наслаждение, и боль. Давно ли он впервые увидел ту, которая стала для него светом всей его жизни, горькой и безрадостной? А вот уже более полувека прошло с тех пор…

Орион Блэк, его прежний хозяин, был человеком беспечным. Его рано овдовевший отец, Арктурус Блэк, не мог дождаться, когда единственный сын порадует его, наконец, внуками. Но Орион жил в свое удовольствие в подаренном ему отцом фамильном особняке и жениться не торопился. Как назло, и старший ребенок, дочь Лукреция, не подарила Арктурусу внуков, хотя и была замужем.

Блэк-старший очень тяжело переживал всё это. Сам он рано женился по любви и был очень счастлив в своем недолгом браке. Сыну же его, похоже, было наплевать и на романтичные отношения, и на обязанности перед семьей. Ни сильная любовь, ни чувство долга не были теми рычагами, которые могли бы заставить его вступить в брак.

Возможно, Арктурусу было бы немного легче, знай он, что сын совершенствует какой-то свой талант или же делает карьеру и ради этого до поры до времени жертвует личной жизнью. Но Орион ничем особо не увлекался, да и ярких талантов не имел. Работать ему не было нужды — семья была богата. Заставить его делать карьеру могло бы только честолюбие, но оно у Ориона напрочь отсутствовало. Его жизнь протекала в чтении книг, дружеских пирушках и любовных забавах. Его отец и не подозревал, сколько женщин — в том числе маггловских! — перебывало в этом особняке! Но Орион велел Кричеру ничего не говорить об этом старому хозяину.

Сам Арктурус, отдав фамильный особняк в распоряжение сына, уединенно поселился в загородном доме, где ему ничто не напоминало о безвременно покинувшей его любимой жене, со смертью которой он так и не смог смириться. Кричер, отданный Арктурусом в услужение молодому господину, иной раз чуть не плакал от бессилия, когда видел печальное лицо Блэка-старшего, в очередной раз потерпевшего поражение в споре с сыном касательно необходимости продолжения рода.

Однажды в пылу такого спора Орион, широко улыбаясь, шутливо воскликнул:

— Отец, ты ведь еще не стар! Почему бы тебе самому не жениться?

Арктурус потемнел лицом и тихо, словно про себя, произнес:

— Я в твоем возрасте уже был дважды отцом…

Улыбка сползла с лица Ориона. Трудно сказать, что проняло молодого хозяина сильнее — сам этот простой факт, изложенный Арктурусом, или голос отца, пронизанный усталостью и безнадежностью. Так или иначе, но Кричер ушам своим не поверил, когда после недолгой паузы Орион все так же беззаботно бросил:

— Ну ладно, уговорил. Найди невесту — женюсь!

Арктурус посоветовался с Лукрецией. Собственно, обсуждать им было почти нечего, так как они не раз и не два прикидывали, кто из знакомых девиц подошел бы в жены Ориону. Большинство исходных кандидатур уже несколько лет как отпало по естественной причине — хороших невест расхватывали на лету, иногда практически сразу после выпуска из Хогвартса. Отец и сестра давно уже хотели устроить для Ориона брак по договоренности, но никак не могли получить на это его согласие. И вот, наконец, дождались, но было уже немного поздновато для выгодной партии.

— Хорошо бы какую-нибудь помоложе… Мне хочется здоровых, крепких внуков, — кряхтел Арктурус, когда они с дочерью медленно поднимались по лестнице в гостиную фамильного особняка, а Кричер, идя впереди, услужливо нес канделябр, освещая им путь. — Но современные девицы так избалованы… Двадцатидевятилетний мужчина кажется им стариком! Куда катится мир?

— Да, отец, похоже, нам не остается ничего другого… Она, конечно, уже не молоденькая. И не сказать, чтобы красавица. Зато хорошего рода и, что немаловажно, богата.

— Просто удивительно, как ей удалось засидеться в девках с такой наследственностью, — хмыкнул Арктурус. И Лукреция, и Кричер прекрасно поняли, что старик намекает отнюдь не на родовитость единственной кандидатки, которую он может на данный момент предложить Ориону, точно зная, что в семье невесты ему не откажут в сватовстве.

Нет, родовитостью дочь его кузена Поллукса, конечно, тоже могла похвастаться. Но сейчас речь была не об этом, а о скандальной истории любви ее родителей. Поллукс и Ирма еще не окончили Хогвартс, когда у них родилась Вальбурга. Поллуксу Блэку было тогда тринадцать лет, а Ирме Крэбб — пятнадцать. В свое время эта история наделала много шума. Тем удивительнее казалось то, что Вальбурга в свои тридцать три года все еще была незамужем. На это и намекал Арктурус.

Лукреция, которая училась в школе на одном курсе и на одном факультете со своей троюродной сестрой и предполагаемой невесткой, имела кое-какие мысли по поводу того, почему Вальбурга припозднилась с замужеством.

— Отец, я же тебе рассказывала, какой она была… Невыносимой всезнайкой. Даже из райвенкловцев мало кто мог с нею в этом сравниться. А какая надменная! Гриффиндорцы частенько говорили ей, что она слишком напыщенная даже для слизеринки.

— Но к тебе-то она относилась хорошо… — полувопросительно сказал отец.

— Да, — нехотя признала Лукреция. — Хотя я не понимаю, почему. Я не очень-то преуспевала в учебе, а она презирала тех, кто плохо учился. И не скрывала этого.

— А с тобой, наоборот, даже дружила? — улыбнулся Арктурус.

— «Дружила» — громко сказано. Просто со мной она говорила гораздо мягче, чем с остальными. Она же была мрачная такая, нелюдимая. Все свободное время проводила в библиотеке и мало с кем общалась. Думаю, для меня она делала исключение только потому, что я ее родственница.

— Может быть, может быть… Вот и пригодятся ваши прежние хорошие отношения. Уговори ее выйти за твоего брата.

— Постараюсь, — вздохнула Лукреция. — Но я все же надеюсь, что вы с ее отцом договоритесь и без нас. Веришь ли, я ее до сих пор побаиваюсь! Помню, однажды она без всяких слов запустила Экспеллимеллиусом в нашего одноклассника, который сказал что-то о ее родителях…

— Главное, чтобы я ее не испугался! — раздался сверху веселый голос Ориона, вышедшего встречать гостей. — Надеюсь, она не слишком подурнела за все эти годы? Я ее помню по Хогвартсу — такая яркая брюнетка. Пожалуй, она была бы даже хорошенькой, если бы не суровое выражение лица.

Сейчас, сидя под гобеленом Блэков и пришивая бахрому под грустную мелодию музыкальной шкатулки, Кричер вздохнул, вспоминая давнюю сцену на лестнице. В ту пору он, слушая разговор хозяев, был не очень высокого мнения о своей будущей госпоже.

Несмотря на то, что старый домовик на тот момент уже давно служил своему хозяину Арктурусу Блэку, он никогда не видел его кузена Поллукса. Семейству Поллукса Блэка пришлось в свое время нелегко под бременем всеобщего осуждения. Нет ничего удивительного в том, что даже много лет спустя ни он сам, ни его домочадцы не стремились поддерживать контакты с родней. В доме Арктуруса, например, никто из них никогда не бывал, несмотря на то, что Вальбурга была одноклассницей Лукреции. И если бы Орион так не затянул с женитьбой, Вальбурга была бы, наверное, последней девушкой, о которой его отец задумался бы как о невесте для своего сына. Но теперь, когда молоденьким выпускницам Хогвартса и их родителям Орион Блэк уже не казался желанной партией, Арктурус был рад любой невестке, даже дочери Поллукса. Да и сам Поллукс, по его расчетам, наверняка был не прочь сбыть с рук свой «залежалый товар».