На кончиках пальцев (гет)

Том Реддл, профессор философии, был человеком интересным и неординарным. Он очень много знал и мог поддержать разговор на любую тему. Ему было несвойственно отказывать в своем обществе, к тому же он всегда стремился помочь студентам с их проблемами, но, кроме всего прочего, «философ» был еще и руководителем театральной студии, и если этому человеку в голову приходила очередная идея гениальной постановки, то в поисках единомышленников он становился сущим кошмаром. Обаятельный с виду Реддл вмиг превращался в немного нервного маньяка с горящими глазами, крайне увлеченного тем, чтобы воплотить на сцене очередной свой замысел. Так как уже был ноябрь, то очень скоро профессор должен был начать подготовку к рождественским каникулам, а, следовательно, и спектаклям, поэтому многие уже сейчас стали обходить его стороной, чтобы не попасться под горячую руку этому гению.

Гермиона находилась все еще в смешанных чувствах, поэтому не сразу заметила приближение профессора Реддла, а в следующую секунду оказалась ловко поймана за руку и только после этого поняла, что слишком расслабилась и потеряла всю бдительность.

— О, Гермиона! Ты-то мне и нужна! — довольно жизнерадостно сказал он, а тонкие пальцы только сильнее сжались вокруг ее запястья. Бежать уже было бесполезно.

Оставалось лишь глубоко вздохнуть и повернуться к нему. Было совсем неудивительно, что он обратился к ней по имени: в театральной студии он практиковал равные отношения между всеми, что казалось не таким сложным, ведь Реддл выглядел достаточно молодо для своих сорока пяти лет, а из-за своего характера и излишней эмоциональности легко находил общий язык со многими студентами.

В любое другое время она бы с радостью пообщалась с ним, но сейчас хотелось побыть наедине со своими мыслями, а присутствие рядом слишком жизнерадостного человека только раздражало. Но просто так уйти было бы невежливо, и Гермиона решила быстро узнать, в чем дело, и отправиться дальше по своим делам.

— Зачем вы искали меня, профессор Реддл?

— Ну, сколько можно повторять, чтобы ты звала меня просто Том? — на его лице отразилось мученическое выражение, но это было частью игры, с которой начинался каждый их разговор.

— Боюсь, ваша жена не оценит такого обращения со стороны студентки, — и они вместе засмеялись, так как Беллатриса Реддл была поистине уникальной и совсем не ревнивой женщиной, так как и она, и все окружающие знали, что в сердце мужа есть место только для нее, и никто больше не привлекал его, насколько бы дружелюбным он ни был.

— Ладно, сейчас не об этом речь, — отсмеявшись, продолжил Том, сверкнув своими синими глазами. — У меня появилась идея для рождественского вечера.

— Еще один спектакль? И что будем показывать на этот раз?

Глаза Реддла зажглись торжеством, словно он только и ждал этого момента. Не хватало только, чтобы он начал потирать руки, коварно глядя на нее, а то будет готовая иллюстрация для демонстрации исполнения дьявольского замысла.

— Костюмированный бал!

— Но разве это не подходит больше для Хеллоуина? — честно, Гермиона не понимала, что в этом такого необычного, но Реддл как-то немного сник после ее слов.

— Это будет не просто вечер с переодеваниями, а самый настоящий бал: с танцами, костюмами и музыкой, объединённый одной темой и стилистикой, и мне очень хочется, чтобы он прошел на высшем уровне. Для этого я даже организую курсы бальных танцев, чтобы все желающие могли научиться правильно двигаться, а Белла мне в этом поможет. Скажи, ты же поддержишь меня и обеспечишь информационное содействие? — он посмотрел на нее умоляющим взглядом, который просто невозможно было проигнорировать, и Гермиона кивнула, соглашаясь с его затеей. Реддл расплылся в улыбке еще больше и стал совсем походить на довольного жизнью кота. — Тогда зайди ко мне после занятий, и я подробнее расскажу тебе свою идею.

— Хорошо, профессор, — он кивнул, и уже в следующий миг словно испарился в воздухе, отправившись на поиски новой жертвы своей гениальной задумки.

Надо признать, что его идея не была лишена красоты. Она была довольно необычной, казалось, что именно такого мероприятия и не хватало в стенах, где рождается искусство. Было интересно, как отнесутся к его затее студенты и преподаватели, ведь наверняка никто не останется в стороне. Она погрузилась в мечты, и в голове уже играла классическая музыка и возникла картина, где пары в старинных нарядах кружатся в танцах, а над их головами распускаются цветы омелы и остролиста.

Из фантазий Гермиону вырвал резкий рывок в сторону, и, оглядевшись, она узнала небольшой тупик, из которого не было видно остального коридора. Напротив стоял Драко, всем своим видом выражавший крайнюю степень возмущения, и она приготовилась выслушать его гневную отповедь.

— Почему ты не отвечала на звонки, я же места себе не находил от волнения? — его руки на ее плечах дрожали, и Гермиона накрыла их своими, чтобы успокоить. Небольшой отдых помог легче воспринимать тревогу Драко, и хотелось побыстрее помириться с ним, чтобы в будущем не осталось недопонимания.

— Мне просто хотелось побыть наедине со своими мыслями и принять много важных решений. Ты зря волновался, ничего страшного со мной не произошло после нашего разговора, — сказала она, уверенно заглядывая ему в глаза, как бы подтверждая, что со ней все в порядке. Видимо, разговор с профессором Реддлом привел Гермиону в равновесие и немного отвлек от сумбурных мыслей.

— Мне немного стыдно за вчерашние слова, но ты должна понять, что я волновался о своем друге и …

— Кстати, об этом я хотела с тобой поговорить. Я больше не хочу скрывать нашу дружбу. Постоянные переживания о том, чтобы не выдать наши настоящие отношения и все остальное, сильно влияют на меня совсем не в хорошем смысле. В общем, если ты согласен, я бы хотела сбросить с себя этот груз и общаться с тобой, как раньше в школе.

— О, Гермиона, я только за! — и, не сдержав своих чувств, Драко обнял ее и лучезарно улыбнулся. Гермиона тоже улыбнулась, осознав, что действительно стало легче, но затем отстранилась.

— А теперь мне нужно бежать, столько дел образовалось, да еще меня только что поймал профессор Реддл с очередной задумкой.

Он понимающе посмотрел на нее, уже представляя, что и ему, возможно, не избежать встречи с Томом, поэтому уже сейчас готовился ко всему самому худшему.

— Мы же увидимся вечером, чтобы отпраздновать? — почти прошептал Драко, неуверенно улыбаясь.

— Я напишу, как освобожусь. И еще, передай всем, что завтра собрание в редакции. Наш новый куратор хочет со всеми познакомиться.

Драко слегка скривился при этих словах, но все же кивнул, а Гермиона направилась на очередной урок живописи, размышляя, что же на этот раз приготовила для них профессор Трелони.

* * *

После занятий Гермиона, как могла, спешила к профессору Реддлу, но когда потянула ручку двери его кабинета на себя, выяснилось, что она заперта. Она попробовала еще раз, но результат был тот же. На стук так же никто не ответил, и она принялась размышлять, куда мог запропаститься профессор, если сам же назначил встречу.

Время поджимало, и Гермиона больше не могла его ждать, нужно было срочно бежать к профессору Снейпу, чтобы не прослыть совсем уж безответственной в его глазах. Все же назначать встречи на одно время слишком глупо, и утром стоило отказаться от предложения Тома или попросить встретиться в обед. А теперь это привело к тому, что она, не выполнив одного своего обещания, вынуждена бежать на другую встречу с все возрастающим волнением, не зная, как оправдать свой поступок.

Буквально влетев в двери редакционной комнаты, понимая, что это совершенно неприемлемо, Гермиона еще несколько секунд пыталась восстановить дыхание, когда взгляд наткнулся на профессора Реддла, который до ее фееричного появления спокойно общался с профессором Снейпом, а теперь оба смотрели на нее широко раскрытыми глазами. И, возможно, со стороны это показалось бы даже забавным, но Гермионе было совершенно не до смеха, еще и потому, что внутри разгоралось возмущение на одного профессора философии, потому как последний абсолютно забыл о встрече с ним, из-за которой она себе уже места не находила.

— Гермиона, — от звука собственного имени ее словно по лбу щелкнуло, отметив, как недобро посмотрел профессор Снейп, — вы искали меня? Простите, видно я совсем заболтался со своим старым другом и забыл о нашей встрече. Но мы уже закончили. До встречи, Северус!

Том уже почти подошел к ней, чтобы вернуться в свой кабинет, но в этот самый момент профессор Снейп повернулся к ним и голосом, который Гермиона у него еще никогда не слышала (с нотками стали) проговорил:

— Вообще-то, сейчас у нас встреча с мисс Грейнджер, — четко выделив ее фамилию, он продолжил спокойней, — по поводу газеты.

Гермиона совершенно не понимала, что происходит, но чувствовалось, что атмосфера в небольшой комнатке накаляется, и нужно было срочно это остановить. Положение спас, что неудивительно, Реддл, разбавив тяжесть своим неубиваемым оптимизмом.

— Так и мы хотели поговорить о газете, точнее, о том, что Гермиона должна разместить в ней одно объявление.

Снейп сложил руки на груди и оперся на спинку дивана, на котором сидел. Вид его все еще оставался крайне недовольным, как и взгляд, что было совершенно непонятно, ведь еще недавно он был настроен более благодушно.

— И что же это за объявление? Я должен знать, как новый куратор, что размещается в вверенном мне издании.

— Поверить не могу, что через столько лет ты остался все таким же занудой, что был в школе, — сев рядом с ним, посетовал Том, не переставая при этом улыбаться.

Наблюдать за общением этих людей было необычно. Их словно связывала какая-то особая магия, которую нельзя было нарушать, чтобы все не рухнуло, как карточный домик, и Гермиона просто застыла, смотря на них, пока из раздумий ее не вывел голос профессора Снейпа.

— Может, вы уже присядете куда-нибудь, мисс Грейнджер, — на секунду показалось, что он произносит ее имя с какой-то особой издевкой, словно желая вызвать недовольство и привлечь внимание, — и не будете вызывать в нас чувство невоспитанности.

— Да, конечно, — просто ответила она и прошла к своему столу, стараясь не показывать, что уловила в его словах.

— Вот теперь можем нормально поговорить. Что у тебя за идея, Реддл?

Том слегка скривился так же, как в те моменты, когда студенты отказывались называть его по имени, но через секунду в его глазах заполыхал знакомый азартный огонек, и теперь профессора будет уже сложно остановить, пока он не расскажет о своем новом «детище» все.

— Как я уже говорил Гермионе, — Реддл продолжал называть ее по имени, словно не замечал, как при этом по лицу его собеседника пробегала мрачная тень, — я собираюсь организовать настоящий рождественский бал и устроить его по высшему разряду. Для этого даже организую курсы танцев и этикета, чтобы моя затея не провалилась, а объявление в газете привлечет внимание к моей идее, соответственно, и желающих в ней поучаствовать.

— Я тебя понял, но нужно больше конкретики, чтобы правильно подать твою мысль людям.

— Это будет костюмированный бал, а темой вечера станет «Миры Тима Бертона!» Как тебе?

— Тим Бертон? Ты серьезно? Твой бал будет похож на фарс, а не на высокое общество. С такой темой твоя затея провалится, даже не начавшись, ведь никто из студентов не согласится разодеться, как его герои.

В словах профессора чувствовалось такое раздражение и уверенность в собственной правоте, что хотелось опустить его с небес на землю и сказать, что он не прав. Гермиона поначалу тоже отнеслась к этой идее скептически, но только потому, что представляла именно возвышенно-приторное торжество без грамма оригинальности, но сейчас рассматривала ее с позиции студентов и признавала, что это станет глотком свежего воздуха в привычной жизни института, и поэтому с радостью была готова поддержать Тома. В ее голове уже начали проноситься знакомые с детства образы любимых героинь этого режиссера, она невольно примеряла их на себя, и оставалась довольной результатом, поэтому поспешила вмешаться в разговор, высказав, как надеюсь не только свое мнение, но и всех студентов.

— Я считаю, что идея профессора Реддла гениальна, и от лица всех студентов утверждаю, что его затея будет воспринята на «ура».

Ее вмешательство привлекло внимание профессоров, и теперь они оба смотрели на нее: Реддл с благодарностью, а Снейп, словно не верил, что она говорила это всерьез.

— Спасибо, Гермиона, — подлетел к ней Том и, подняв на ноги, принялся кружить ее по комнате. — Мы с Беллой подберем тебе замечательный наряд. Я прямо уже вижу тебя в одном образе. Ты покоришь всех, — наконец, остановившись, отвесил шутливый поклон, — а теперь мне пора удалиться и рассказать все Белле.

Как только они остались одни, Гермиона почувствовала себя крайне неуютно, словно в комнате резко похолодало на несколько десятков градусов. Профессор Снейп продолжал сверлить ее взглядом, пока она пыталась прийти в себя от проявления эмоций со стороны профессора Реддла. Отчего-то закрадывалось чувство, что она в чем-то виновата, хотя совершенно не понимала, в чем. Возможно, так на нее повлиял разговор с Драко, и Гермиона старалась анализировать все, что было связано с рядом сидящим Снейпом. Именно анализировать, а не полагаться на слепые эмоции. И пока все было очень неоднозначно, чтобы делать хоть какие-то выводы. Хотя она могла представить, как может влюбиться в профессора, ведь его обаяние говорило само за себя, но ей вот, наоборот, такое казалось совершенно невозможным, когда внутренний голос кричал: «А так хотелось».

* * *

— Думаю, что сегодня уже поздно о чем-либо говорить, — посмотрев на часы, тихо сказал Снейп. — Мне бы не хотелось задерживать вас дольше, тем более, что ничего нового я вам не скажу, а лишь хотел бы услышать ваше мнение. Вы можете просто сказать, к каким выводам вы пришли, а обсудим уже завтра, когда здесь соберутся все.

— Я согласна со всеми вашими предложениями по улучшению. Видимо, мы и, правда, занимались по старой схеме, раз не смогли сами понять, что именно стоило бы изменить. Уверена, что остальные тоже не будут против нововведений.

— Вы всегда так уверенно говорите за других? За сегодня это уже второе ваше утверждение, где вы говорите не только от своего имени. Вам не кажется это слишком самоуверенным?

— Я во многом понимаю своих друзей и сокурсников, и, в случае, если мое мнение созвучно с их, я позволяю говорить от их лица, но я никогда и никому не навязываю свои мысли и идеи, если другие их не поддерживают.

— Тогда я не могу понять, — он повернулся и теперь смотрел на нее, — как так получилось, что понимая потребности окружающих, вы так плохо справлялись с газетой в последнее время. Настолько, что понадобилось мое вмешательство, дабы указать вам на ваши ошибки?

— Я уже признала, что меня подвела моя самоуверенность и нежелание ломать устоявшиеся традиции. Надеюсь, это будет единственный прокол, в котором вы сможете меня уличить.

Разговор становился все напряженней, что ей совершенно не нравилось. Стоило закончить его побыстрее, чтобы в пылу эмоций не сказать чего-нибудь лишнего или на очередное едкое замечание не ответить откровенной грубостью. Зная свой характер, она могла вытворить и не такое, но продолжала себе повторять, что перед этим человеком стоит держать лицо, и не только потому, что он преподаватель, а из-за того, что вызывал в ней настоящее восхищение, несмотря на характер.

— Все же уже довольно поздно. Если хотите, я могу вас проводить, — он поднялся с дивана и принялся одевать пальто.

— Со всем уважением к вам, не думаю, что провожание студентки до дома будет правильно воспринято остальными. Тем более, меня ждет Драко, и он вполне в состоянии меня проводить.

Заметив, как он нахмурился, у нее в голове бегущей строкой проносилась только одна мысль: «Боже, что я несу!». Еще не хватало вмешать сюда Драко, чтобы профессор потом мог вывалить на него все презрение, которое он сейчас испытывает.

— Мистер Малфой — ваш друг? — он запнулся, но лишь на долю секунды, лишь на полтона изменился его голос, непонятно, из-за чего, а глаза стали совсем безжизненными. Это пугало.

— Я уже говорила вам, что мы просто друзья. Лучшие друзья, и не нужно искать намеков на что-то большее, чего никогда не было и не будет.

С этими словами Гермиона развернулась и чуть ли не бегом помчалась вниз, на первый этаж, где ее действительно ждал Драко, проявлявший временами просто чудеса гиперопеки. Обычно это раздражало, но сейчас хотелось почувствовать себя нужной, чтобы старый друг позаботился обо всех моих проблемах и не задавал лишних вопросов. Возможно, что-то изменится, когда они откроют остальным, как относятся друг к другу на самом деле, зная, что многие не поймут и не примут. И на их мнение было абсолютно плевать, ну, может, кроме Гарри и еще пары людей, главное, чтобы лучший друг всегда был рядом.