Bad to the bone (джен)

— Ты такой задумчивый, — мурлыкнула в самое ухо Кастору обворожительная Флоренс, вырисовывая на его щеке узор пером, нещадно раздражая подобными манипуляциями.

Полным ходом шёл проверочный тест. Старое приведение Биннс, прослывший флегматичным занудой, способным нагнать на студентов сон бесцветной манерой бубнежа лекций, внезапно очухался, и теперь, паря между рядами, следил за тем, чтобы ученики не заглядывали в учебники и друг к другу в работы.

На памяти Кастора это был единственный раз, когда старик-привидение встал из-за кафедры. Обычно все аттестации он проводил спустя рукава: писал на доске вопросы, забирал учебники, самопишущие перья и до конца занятия углублялся в чтение какого-то старинного фолианта. А сегодня Биннс даже не собрал учебники — видимо, устроил какую-то свою игру, желая поймать за списыванием нерадивых студентов. Но Марлоу был готов к тесту, поэтому парящее мимо привидение, неизменно приносящее с собой лёгкий холодок, его не капли не беспокоило.

Но это не касалось Яксли!

Кастор бросил в сторону Флоренс очередной немигающий многозначительный взгляд, надеясь, что она без лишних слов догадается, что мешает ему, словно надоедливая муха. Но та лишь невинно взмахнула длинными ресницами, улыбнулась, продемонстрировав свои маленькие белоснежные зубки, и вновь зашептала какую-то чушь приторно-чарующим голосом.

В начале занятия Марлоу сидел с Харпером. Как только Мэйсон вошёл в класс, поправляя свой неумело завязанный галстук, на его губах вспыхнула идиотская щербатая улыбка. Он подсел к своему «лучшему другу» Кастору, ласково поглаживая корешок учебника и сдерживая озорной смешок. Марлоу до ужаса бесило это маниакальное стремление некоторых личностей воображать, что между ними до неприличия близкие отношения, хотя на деле они не являлись даже приятелями.

— Что? — коротко поинтересовался Марлоу, прекрасно понимая, что если не задаст этот хрестоматийный вопрос, Мэйсон просто лопнет от нетерпения.

Для Харпера фраза послужила своеобразным сигналом: он плюхнулся на свободное место рядом с Кастором, бережно положил учебник на парту и вновь расплылся в торжественной улыбке.

— И что? — бесстрастно отозвался Кастор, переводя взгляд с учебника, который Харпер наверняка ни разу за семестр не открывал, на взбудораженного приятеля. — У меня точно такой же.

Мэйсон как-то разгорячённо гоготнул в кулак, даже хрюкнув под конец, что Кастору подумалось — он глотнул перед занятием стакан огневиски для храбрости, не иначе. Другого объяснения странному поведению не находилось. Харпер сверкнул раскосыми глазами, чуть приоткрыл обложку учебника, продемонстрировав яркий журнал, где на огромных колдографиях грациозно двигались полуголые ведьмы.

— Всё-таки стащил у Тео журнал? — Кастор закатил глаза, ухватившись за переносицу. — Он же опять тебя подвесит в душевой для девочек вверх головой.

— Не, он сам мне его отдал! — Харпер гордо покачал головой, прижимая к груди «свою прелесть».

— Ты бы книжки какие почитал, что ли, — без особой надежды на понимание протянул Марлоу, впервые в жизни согласившись с рыжей Уизли, которая частенько дразнила косоглазого «идиотом».

Флоренс явилась за несколько мгновений до начала урока, принеся с собой шлейф ароматов из запаха горячего кофе и французских духов. Она мимоходом мазнула по Харперу многозначительным взглядом — он смущённо покраснел до кончиков ушей, ошеломлённо поглядывая то на глубоко расстегнутую рубашку, с прекрасным видом на кокетливое декольте красавицы, то на едва прикрытые короткой юбкой стройные ноги. Флоренс чихала на запреты МакГонагалл и частенько наряжалась во что-то отдаленно напоминающее строгую школьную форму.

— Брысь, — на кошачий манер протянула Яксли — и Харпера словно ветром сдуло. Она грациозно села на освободившееся место и легонько чмокнула внезапно обернувшегося Кастора, вместо щеки попав в скулу. — Привет, милый!

Так продолжалось довольно долго. Флоренс сидела вполоборота, закинув ногу на ногу. Короткая юбка обнажала точёные ножки. Она вызывающе поглядывала на Кастора, шептала какие-то нежности, зачитывала наизусть отрывки из своих «стихов» и каждый раз будто бы случайно, покачивая туфелькой, касалась его лодыжки, поглаживая её.

— На мне красное кружевное бельё, — слегка прищурив тёмные глазки, томно прошептала Яксли в тот момент, когда раздражённый Кастор вновь обернулся к ней. — А ты до сих пор не пригласил меня на свидание! — она поджала губы в обиде, коснувшись пальчиком щеки Марлоу.

— А на мне серые бо́ксеры, — уголки губ Кастора дрогнули в секундной усмешке, а мышцы внизу живота предательски напряглись, в корне противореча беспристрастному голосу: — А ты до сих пор мешаешь мне с тестом!

— Мистер, мисс, вы готовы сдавать работу? — поинтересовался подплывший Биннс, не припомнив фамилии студентов. Басистый шёпот Марлоу услышала как минимум половина весело посмеивающегося класса. — Нет? — печально продолжил профессор, заглянув в пустой пергамент Флоренс. — Мисс, я бы попросил вас пересесть. Место рядом с мистером… — Биннс задумался, пощелкал пальцами, вспоминая, какая фамилия у Мэйсона: — Место рядом с мистером-в-чёрной-мантии свободно, — и он указал прозрачной рукой на первую парту, где сидел раскрасневшийся Харпер.

Однако Флоренс всё равно успела шепнуть на ухо Марлоу горячую фразу, от которой у него вновь напряглось всё тело. Она так просто не отстанет, а он всё-таки не железный.

* * *

Кастор сидел на ужине до победного. Если с утра он ещё сомневался, стоит ли принимать участие в малфоевской авантюре, то после нашептываний и наглаживаний Флоренс, которая обещала взять всё в свои руки и устроить сегодня свидание со всеми вытекающими, он всеми фибрами души желал посетить дуэльный клуб.

Казалось бы, что в этом особенного — приятно провести время с красивой девушкой? Всё до безобразия просто и естественно! Кастор был уверен, что рано или поздно бы сдался под неумолимым напором Яксли, но после вчерашнего малфоевского откровения ему совершенно не хотелось пользоваться «игрушкой» Драко. Уж лучше бы тот ничего не говорил, и сейчас Марлоу было бы куда проще, ведь это и так понятно, что Флоренс не отличалась целомудрием. Но желание идти на «свидание» после рассказов Драко о «мастерстве Лори» стремилось к минус бесконечности. Элементарную брезгливость никто не отменял.

— О, а я почему-то был уверен, что ты не придёшь, — лениво протянул Малфой, затягиваясь и выдыхая носом сигаретный дым. — А что ты так вырядился? — поинтересовался он, кивнув острым подбородком в сторону факультетской мантии.

— Тебя что-то не устраивает? — Кастор приподнял одну бровь, в свою очередь оглядев по-маггловски одетого Драко: чёрная водолазка, тёмные джинсы и всё та же нетленная ученическая сумка.

Малфой вновь выпустил кольцо дыма к потолку, чуть склонил голову набок и проговорил:

— Снимай мантию, Марлоу. Я надеюсь, ты умеешь накладывать на вещи согревающее заклинание?

И прежде чем обескураженный Кастор задал свой вопрос, Драко сорвался с места и направился в темноту, где в стене словно по волшебству появилась небольшая дверь.

Он распахнул её, взлохматил и без того взъерошенные платиновые волосы, закатил глаза и устало протянул:

— Марлоу, ты не кисейная дама, чтобы я тебе дверь придерживал!

Малфой затушил окурок о стену и нырнул в комнату, пару секунд постоял на месте и благоговейно раскинул руки в стороны, словно открывая объятья бесконечному величественному городу. Кастор замер в изумлении, ведь пройдя за Драко в комнату он никак не ожидал очутиться в помещении размером с огромный собор! С большими окнами, откуда наверняка по утрам лился тёплый свет, освещая «улицы» этого немыслимого города, окружённого высокими стенами, состоящих из каких-то предметов, которые ему не удалось идентифицировать в темноте.

— Люмос! — торжественно произнёс Малфой, взмахнув палочкой.

Яркий свет, совсем как тот, что создаёт карманный фонарик, разрезал темноту, и Кастор наконец-таки понял, что стены города — это куча хлама, состоящая из личных вещей, старой мебели — последним пристанищем всеми забытых боггартов, — склянок с зельями и чем-то покрепче, и тысячью разнообразных книг!

— Выручай-комната! — ответил Драко на немой вопрос остолбеневшего Кастора и уверенными шагами направился куда-то вглубь всеми забытого царства, совершенно не собираясь дожидаться, когда приятель выйдет из оцепенения.

— Дуэльный клуб?! — Кастор сказал это слишком громко: слова эхом отрикошетили от высоких стен, ударились о купол «собора» и бумерангом вернулись назад к хозяину. Где-то впереди лабиринта всеми забытого хлама плясал лучик малфоевской палочки.

— Если ты испугался темноты, малыш Касти, то можешь вернуться и поплакаться сестричке в юбку! — насмешливый тон Драко слышался отовсюду, а Кастор словно воочию увидел, как самодовольно скривились обветренные губы и сузились до щёлок свинцово-серые глаза.

— Люмос, — прорычал Марлоу и уверенным шагом направился за Малфоем, хотя очень сомневался, что в непролазной тьме сумеет найти нужный коридор и догнать его.

Но Драко позаботился о том, чтобы юный авантюрист не заблудился в лабиринтах города, оставив за собой след из жемчужно-сумрачного тумана, который тут же испарялся, стоило разъярённому Кастору подойти ближе чем на метр.

Кастор торопливо следовал за туманом. Свет палочки Драко внезапно исчез, и Марлоу не сразу это заметил.

— Малфой! — коротко бросил он в темноту, когда змейка тумана испарилась окончательно, приведя его к перекрёстку пяти витиеватых троп. Но ответа не последовало.

— Малфой! — ещё громче выкрикнул Кастор, отчетливо услышав, как громкое эхо разнесло фамилию по самым отдалённым закоулкам потерянного царства.

Кастор закипал от секунды к секунде, словно волчок крутился на месте, освещая в хаотичном порядке каждое ответвление, и клял тот миг, когда согласился поверить придурку-Малфою.

Внезапно поднялся ветер, да такой сильный, что пришлось зажмурить глаза. С шатких конструкций посыпались склянки, словно снаряды, разбиваясь об пол и поднимаясь к потолку разноцветным паром, который тут же уносился с диким ветром пыли в другую сторону.

Кастор вновь попытался позвать Драко, но в рот ворвался удушливый газ буйной смеси разнообразных зелий и песка. В горле запершило. Закашлявшись, он сделал ещё один вдох, но стало только хуже.

«Неужели это испытание?» — назойливая мысль отрезвила рассудок, он взмахнул палочкой, и стало легче. Пузырь на голове обеспечивал приток свежего воздуха, но не успел он перевести дух, как словно из ниоткуда раздался утробный рёв, от которого сердце Кастора пропустило удар.

Торнадо исчезло так же внезапно, как и появилось. А Марлоу всё продолжал стоять на месте с идиотским головным пузырем, не в силах пошевелиться.

Вой повторился. Кастор с размаху впечатался в стену, когда отступил назад. На голову упала особенно тяжёлая книга, заклятье пузыря разрушилось, а к остолбеневшему Марлоу словно бы вернулась возможность мыслить.

«Оборотень», — по спине пробежался морозный холод, в висках заколотилась кровь, а где-то совсем рядом взвыл его ночной кошмар, повалив одну из стен.

Он увидел жёлтые глаза и молниеносно направил луч в сторону оборотня. Длинные когтистые руки словно не слушались существо, цепляясь за разнообразный хлам, а после показались отвратительная вытянутая морда с длинными зубами и горбатая сутулая спина. Волк поднялся на задних лапах и завыл, отчего каждая частичка тела Марлоу попрощалась с жизнью. Ведь монстра можно убить только серебром.

— Экспульсо! — Кастор не ожидал такой твёрдости от собственного голоса.

Прогремел сильный взрыв, сопровождающийся синим цветом. Существо отбросило на пол, но уже в следующее мгновение оно подскочило. Ещё более опасное, ещё более злое, с оскаленной пастью и загробно горящими глазами.

— Инкарцеро! — Тело оборотня связали толстые путы, подарив бледному Кастору пару секунд форы.

— Серпенсортия!

Чёрно-бурая, трёхметровая королевская кобра подняла переднюю часть туловища и раздула шею, зашипев. Шерсть оборотня встала дыбом. Секунда — и послышался щенячий визг, но монстр разорвал змею, вытаскивая потроха.

— Остолбеней!

Оборотень оторвал перепачканную кровью морду — с оскаленной пасти капали грязные слюни. Он вновь взглянул на Кастора, вмиг потеряв всякий интерес к распотрошённой змее.

— Секо! — Мощное проклятье ударило в грудь оборотня и развеялось, не причинив и капли урона.

Кастор вновь попятился, но упёрся спиной в стену — отступать больше было некуда, и человекоподобный волк уже клацал челюстью, готовясь вот-вот разорвать пульсирующую вену на шее.

— Авада Кедавра!

Марлоу бы в жизни не решился произнести эти слова. Но рука твёрдо вырисовала в воздухе рунную формулу. Полыхнула слепящая зелёная вспышка, и тело упало.

Кровь стучала в ушах, словно зловещие бубны, возвещающие о скорой смерти, а холодный пот заливал глаза. Кастор боялся вздохнуть, его не по-детски мутило, и он еле держался на ногах.

Оборотень вновь утробно заскулил, приподнялся на длинных обезьяноподобных руках и стрельнул в сторону смертельно бледного Марлоу жёлтыми голодными глазами.

Внезапно Кастора пробрал истерический хрипловатый смех. Он хохотал, как припадочный, чуть ли не складываясь пополам. Оборотень недоуменно замер на месте, а в следующее мгновение неестественно напрягся, словно в агонии, — звериное тело разорвало на две части, освобождая дюжину разноцветных шариков, взмывших к потолку. Миг — и всё исчезло с лёгким хлопком.

Кастор опустил палочку, обессиленно закрыл глаза и сполз на пол, не в силах ни на чём сосредоточиться.

Боггарт. Это был чёртов боггарт!