Аноним (джен)

Артур Уизли, глава клана Уизли, вышел из зала суда вместе с бледным Гарри Поттером. Для обоих последние полтора часа были тяжелыми. К счастью для Гарри, Визенгамот признал, что использование им магии для того, чтобы отогнать дементоров от себя и своего кузена, было законным. Но голосование вряд ли можно было назвать «единогласным».

На решение суда повлияло появление Альбуса Дамблдора и данные им показания. Но сразу после этого Директор покинул Министерство, оставив Артура с расстроенным молодым волшебником. Старшего Уизли поведение Дамблдора крайне удивило. Почему Альбус ушел так быстро? Почему он даже не посмотрел на Гарри, не поздоровался с ним, не утешил? Наверное, на это были свои причины, но директор ничего не объяснил, и Гарри остался потрясенным и расстроенным.

— Мистер Поттер, подождите! Минуту вашего времени? — представительный пожилой волшебник приближался к ним, размахивая тростью для привлечения внимания. Он был дорого и со вкусом одет, а в руке держал портфель.

— Простите, никаких автографов, — начал Артур, подталкивая Гарри к выходу.

— Я про это и не думал, — сказал пожилой джентльмен, доставая визитную карточку. — Я — лорд Питер Флинчли-Адамс. Представлял интересы семьи Поттеров много лет.

Гарри взял карточку и изучил ее: «И почему вы только сейчас пытаетесь поговорить со мной?» — удивленно спросил он.

— Примите мои извинения, мистер Потер. У меня не было возможности присутствовать на суде. Кажется, кто-то в Министерстве дал мне неверную информацию о времени и месте заседания. Я приношу за это свои искренние извинения. Могу заверить вас, что никто в моем офисе не сделал бы такой глупой ошибки.

Артур наблюдал за Гарри, который крутил карточку в пальцах. Они оба понимали, что если бы адвокат появился раньше, это очень помогло бы защите Поттера.

Приблизившись, седоволосый джентльмен положил руку на плечо Гарри: — Мы не могли бы на минуту остаться с мистером Поттером наедине?

— Ну вот еще! — выплюнул Артур, наконец узнав в величавом волшебнике одного из ведущих адвокатов магического мира. Оскорблять его явно не стоило. Но у него были приказы Альбуса. — Мне нужно вернуть Гарри в Нору. Молли и остальные ждут его…

— Это займет всего несколько минут, сэр, — заверил адвокат, глядя на подростка.

— Я не думаю, что это повредит, мистер Уизли. Вы ведь не являетесь Пожирателем Смерти?

Лорд Питер улыбнулся, поднял трость и произнес клятву:

— Я, лорд Питер Флинчли-Адамс, клянусь своей магией, что я не являюсь и никогда не буду являться сторонником Темного Лорда Волдеморта. Да, Гарри, я тоже могу произносить его имя. Я — тот, за кого себя выдаю, адвокат и персональный поверенный семьи Поттеров. И пусть будет так.

Артур вздохнул… и кивнул.

— Хорошо, Гарри, но я останусь с тобой. Альбус и Молли мне голову отрежут, если с тобой что-нибудь случится.

— Если мне будет позволено… — вмешался Лорд Флинчли-Адамс. — Директор Дамблдор не разрешал мне встречаться с Гарри с тех пор, как его родители были убиты. — Он завел их в ближайшую пустую комнату. — Более того, он многократно отказывал мне во встрече с мальчиком после того, как он вернулся в волшебный мир в одиннадцать лет. Я могу вас заверить: то, что я должен сказать, очень важно.

Изумленный Артур молча кивнул, и дверь за ними закрылась.

ххх

Гарри был в восторге. Наконец кто-то был на его стороне. Короткая встреча прошла успешно. Мистер Уизли тоже явно был всем этим потрясен. Слава Мерлину, Лорду Питеру удалось уговорить его дать Клятву волшебника, чтобы защитить право своего клиента на конфиденциальность.

Гарри и Лорд Питер не могли вдаваться в подробности семейных дел в присутствии мистера Уизли, но все-таки это было Начало. Лорд Питер был возмущен, что Гарри держали в неведении относительно его прав и статуса в волшебном мире.

Позже вечером в Норе, когда Рон уже спал, Гарри написал Лорду Питеру короткое письмо о том, как связываться с ним, не прибегая к услугам сов. Было бы весьма некстати, если бы их корреспонденцию перехватывали. Ох, как жаль, что при мистере Уизли он не смог рассказать адвокату все, что хотел …

После возвращения в магический мир пришлось изменить инструкции для Добби: теперь вся почта, получаемая Оливером Твистом, должна была упаковываться в новый конверт на имя Гарри Поттера. Гарри Поттеру совсем не надо было получать писем, адресованных Твисту… Добби также было поручено сделать так, чтобы магическая подпись Гарри Поттера не могла быть замечена на входящих и исходящих письмах. Лишняя предосторожность никогда не помешает.

Договориться о встрече с гоблинами было непросто. Он был уверен, что никто не разрешит ему отправиться на Диагон-аллею в одиночку. Может быть, попросить мистера Уизли сопровождать его? Нет, миссис Уизли и Дамблдор никогда этого не позволят. Наверное, надо посоветоваться с самими гоблинами.

ххх

Рагнок постукивал пальцем по письму, которое только что получил от Лорда Поттера. Встреча гоблина с Лордом Флинчли-Адамсом прошла хорошо, но за ней наблюдали со стороны. Мистер Поттер выражал свои сожаления по поводу пропущенной встречи в «Гринготтсе»: кто-то из Министерства натравил на него и его маггловского кузена двух дементоров. Теперь за Лордом Поттером постоянно наблюдали, и избавиться от этого наблюдения он не мог.

На лице гоблина медленно проявилась улыбка. Есть, есть способ все это поправить! Он быстро написал список распоряжений и письмо самому ценному клиенту «Гринготтса». Сделав это, он откинулся на спинку кресла и принялся ждать.

ххх

На следующий вечер Добби подлил Рону усыпляющее зелье, которое прислали гоблины. Когда Рон уснул и весь дом замер на ночь, Гарри достал порт-ключ и прошептал: «Прибыль». Со времени третьего задания Турнира Гарри как-то не склонен был доверять порт-ключам, но на этот раз его заверили, что ключ был в «Гринготтс» и никуда более. Гарри верил гоблинам больше, чем кому бы то ни было.

Приземлившись неприглядной кучкой под ноги двум гоблинам-охранникам, он вполголоса выругался.

— Мистер Поттер? -оскалила зубы охрана.

— Да, это я. У меня встреча с директором Рагноком.

Встреча длилась полтора часа: Гарри и гоблины решили, что ему не следует отсутствовать слишком долго. У каждого был список проблем, которые надо решить, и итогами совещания все остались довольны. Конечно, ничто не было проработано до конца — на это потребуется гораздо больше времени, но начало было положено.

Гарри порадовало, что Дамблдор не прикасался к деньгам на его счетах, хотя и получал отчеты из банка. «Гринготтс» направил Директору письмо о том, что все ключи аннулированы, а отчеты задержаны из-за «некоторых несовпадений». Дамблдор прислал ответ с просьбой сообщить ему, когда «несовпадения» будут урегулированы.

Гарри улыбался, надевая родовое кольцо Поттеров на левую руку. Кольцо сразу же стало невидимым.

— Как долго вы сможете с этим тянуть?

— Сколько нужно, Лорд Поттер. Кстати, кольцо будет оставаться невидимым, если вы не пожелаете обратного.

Гарри вернулся в Нору, где никто ничего не заметил. Спать пока не хотелось, и он, присев за стол Рона, начал писать еще одно письмо.

ххх

Ксенофилиус Лавгуд размышлял над позицией «Ежедневного Пророка» по поводу фарса, известного как «Суд над Гарри Поттером», когда сова принесла письмо.

Дорогой мистер Лавгуд,

Благодарю вас за ответы на те вопросы, на которые отказался отвечать «Ежедневный Пророк». Меня очень заинтересовала ваша теория о правде в журналистике. Я никогда не думал об этом в таком ключе.

Думаю, вы совершенно правы относительно правды и лжи. Вот посмотрите, что недавно случилось с Гарри Поттером. Я читал отчет о процессе в «Пророке», и некоторые вещи меня весьма заинтересовали. Я спросил о них адвоката моего отца, и он сказал, что если мне действительно интересно, он постарается получить стенограмму судебного заседания. Я ответил утвердительно, и он достал стенограмму. Известно ли вам, что как только процесс заканчивается, его материалы становятся публичными? Копию может получить любой, если Министерство не запретит этого.

Проблема, которая меня интересовала, это почему они не использовали веритасерум или мыслеслив. Ведь они судили Поттера как взрослого, хотя ему всего 15 лет.

Кроме того, известно, что Министерство изменило время и место проведения слушаний в последний момент. О чем забыли сообщить даже самому подсудимому! Что, Министерство надеялось осудить Поттера в его отсутствие, чтобы он не смог защищаться? Где положенное по закону предупреждение? Почему у Поттера не было адвоката или хотя бы представителя? Кого-нибудь раньше судили как взрослого за «волшебство несовершеннолетних»?

Как видите, у меня множество сомнений по поводу юридической системы волшебного мира. Министерство становится диктатором, когда дело доходит до прав несовершеннолетних волшебников?

И последнее: где были опекуны Поттера? Почему их не было на суде? Судя по стенограмме, никто не выступил в его защиту, пока не появился Дамблдор со свидетельницей-сквибом.

Такое пренебрежение правами и благополучием детей-волшебников характерно для волшебной Британии?

Не могли ли вы дать мне пояснения по этой проблеме? Я прилагаю стенограмму суда, полученную из Министерства. Может быть, вы откроете мне высшую мудрость нашей судебной системы, которая ускользает от моего понимания?

Искренне ваш,

Оливер Твист

Ксено прочитал письмо и взял свиток пергамента с печатью Министерства. Следующий час он провел за его изучением и пришел в полный ужас. Он всегда знал, что Фадж — придурок, но не до такой же степени! Этот человек был политическим самоубийцей, и письмо Оливера Твиста только что забило первый гвоздь в крышку его гроба.

ххх

Добби появился, когда Гарри уже заканчивал письмо. Неделя в Норе заставила Гарри мечтать о тишине дома Дурслей. Ну, почти мечтать. Здесь почти невозможно было остаться одному и было трудно скрывать присутствие Добби и свои собственные занятия. Ладно-ладно, сам мечтал сменить обстановку…

Добби передал Гарри экземпляр «Придиры». Гарри надеялся, что его письмо напечатали. Но в газете было не только оно, но и ответ редактора Лавгуда, а также полная стенограмма судебного заседания, которую не осмелился напечатать «Пророк».

Дорогой мистер Твист,

Я весьма воодушевлен тем, что столь юный волшебник так интересуется политикой. Вы совершенно правы в том, что материалы процессов открыты для публики до тех пор, пока Министерство их не закроет, а оно может сделать это только в случае угрозы национальной безопасности. Должен сказать, что чтение материалов процесса Гарри Поттера — это настоящий урок того, что не так с нашей судебной системой.

Вы правы: использование веритасерума или мыслеслива сэкономило бы всем много времени и сил.

Я также удивлен тем, почему процесс вообще не был прекращен как неправомочный ввиду отсутствия представителя у мистера Поттера. То, что в его защиту выступил Альбус Дамблдор, не является правомочной заменой квалифицированному юристу.

Что же касается дементоров, мне хотелось бы знать, как им удалось добраться до маггловского дома Поттера без того, чтобы Министерство узнало об их передвижениях. Их место пребывания ограничено Азкабаном, и Министерство должно контролировать их. Насколько мне известно, они не могут покинуть остров без разрешения.

Из того, что я прочел, совершенно очевидно, что со стороны мистера Поттера все случившееся было явной самозащитой. Я проверил существующие законы об ограничении магии несовершеннолетних: там есть четко прописанное правило о том, что в порядке исключения несовершеннолетний волшебник может применять магию, если существует угроза его жизни, что и имело место в данном случае. К несчастью, это произошло на глазах магглов, что является нарушением закона. Но грамотный адвокат мог бы указать на то, что кузен мистера Поттера уже знал о существовании магии, и данная статья не должна применяться.

Если мистер Поттер готов подать иск, хороший адвокат вполне может обвинить Министерство в недостаточном контроле за дементорами и в нарушении правил судебных разбирательств с участием несовершеннолетних.

Что касается опекунов мистера Поттера, то документы об этом были засекречены сразу после смерти его родителей. Никто не знает, кто является его магическим опекуном — включая самого мистера Поттера, насколько я могу судить. Ведь они наверняка стали бы возражать против того, что в прошлом году его против воли заставили заключить Магический контракт.

И в заключение, мой юный читатель, я должен вас предостеречь. Министерство всегда готово судиться с теми кто, по их мнению, оскорбляет власти. Хотя в этом случае им было бы весьма недальновидно создавать прецедент.

Мне ваши вопросы очень понравились, но я сомневаюсь, что Министерство согласится со мной.

Так что берегите себя, мой юный друг.

Ксенофилиус Лавгуд

Главный редактор,

«Придира»