Мщение (гет)

Есть степень заядлой лживости,

которую называют «чистой совестью».

— Фридрих Ницше.

* * *

На следующее утро он в спешке собирался в Аврорат, и то, что так манило его на работу, было далеко не профессия. Альбус пребывал в каком-то невиданном предвкушении, ему так хотелось вновь увидеть ту молодую девушку, что даже так ненавидимый душный офис казался как никогда перспективным. Наспех одевшись, он быстро пошел на кухню, увлеченно застегивая пуговицы на рукаве.

— Доброе утро, — бросил Альбус в пустоту, а потом поднял глаза. Отец и сестра уже сидели за столом, занимаясь каждый своим делом: Лили намазывала плавленый сыр на хлеб, а Гарри Поттер внимательно читал газету.

— Доброе, — кинул он, а потом, отогнув край странички, внимательно посмотрел на Альбуса. — Ты не забыл, что мы сегодня идем к мистеру Гарварду на прием?

— Помню.

— О, это еще ничего не значит, — бесцветным тоном проговорила Лили, бросив короткий взгляд на брата, в котором читалось возмущение. — Альбус такой рассеянный…вчера даже умудрился потерять нас…

Она намеренно выделила слово «нас», и слегка надулась. По губам Альбуса отчего-то пробежала усмешка, и он, подойдя к ней, потрепал ее по макушке.

— Ну-у, Лили, прости.

— Ты должен до конца жизни благодарить все небесные силы за такую понимающую сестру! — все так же насупившись, проговорила Лили, но в ее глазах заплясали огоньки веселья. — И я купила тебе парадную мантию.

— Спасибо, — бросил он уже на ходу, поднимая с пола портфель. — До вечера.

Он трансгрессировал в Аврорат, отмечая, насколько хороша была погода на улице: солнце светило непривычно ярко для Лондона, и было настолько жарко, из-за чего Альбус пожалел, что надел теплую мантию. Поглощенный рассуждениями о погоде, он влился в толпу авроров и зашел в лифт, прикидывая в уме, где может находиться смотровая площадка для допроса. Обычно это было круглое помещение со стеклянными стенами, и сидящие внутри не видели никого, кто находился по ту сторону зала. Смысл такого стеклянного купола заключался в том, чтобы усадить в замкнутое пространство потерпевшего и агрессора, а также свидетеля и незаинтересованного человека, чтобы тот помог сторонам урегулировать конфликт. Так как в таких «судах» разбирались легкие бытовые проблемы, то ею был либо новичок, либо студент. Конечно, палочки забирались у всех, кроме регулятора, а каждая из сторон проговаривала присягу — на этом обычно и ограничивались в подобных делах.

Альбус на секунду подумал, что смог бы выступить в роли свидетеля, но потом вовремя выбросил эту глупую затею: никто не должен был знать, что он вообще появлялся на той площади.

«Но…куда же могли ее направить?» — то, что этот инцидент причислят к разряду бытовухи, Альбус не сомневался. На счастье миссис Сэлинджер, она так и не смогла навредить девушке, поэтому может отделаться штрафом и так называемой волшебной ответственностью, которая заносилась в личное дело. Но только при условии, что потерпевшая согласится на это, а тут никаких гарантий нет.

Пред ним опять возникли эти глаза, и он сразу решил, что девушка явно была непроста, поэтому дело станет мозолью для аврора этого дела, и Альбус даже мысленно пожелал ему терпения: сам он не раз участвовал в таких бытовых делах и прекрасно осознавал, насколько люди сложны и нетерпеливы. С ними было крайне трудно договариваться.

— Твою мать, Поттер! — Альбус резко затормозил, удивленно посмотрев по сторонам. Он так ушел в себя, поэтому только сейчас до него дошло, что его кто-то все это время звал. Когда Альбус развернулся, то увидел Скорпиуса, который выглядел не лучшим образом: под глазами залегли темные круги, а лицо было настолько бледным, что трудно было догадаться, живой ли это человек или нет. — Когда-нибудь я тебя точно убью.

— Когда-нибудь… — с ленцой протянул Поттер, улыбнувшись. Он поравнялся с другом, и они медленно пошли к своему кабинету, когда Альбусу то и дело хотелось спросить про так интересующее его дело. Но это было опасно: Малфой был не дурак и прекрасно знал, что друг просто так ничего не спросит. А если он поймет, что за его вопросами действительно стоит интерес, то начнет копать дальше, в результате дойдя до сути.

И этого не хотелось. Альбус, при всей его благосклонности к другу, ни за что не позволил, чтобы кто-либо узнал, какие мотивы и цели преследуются им.

— Слышал про ту вдову? — поинтересовался вдруг Скорпиус, и Поттер напрягся. Неужели рыбка сама идет ему в руки?

— Нет, — безэмоционально протянул, небрежно махнув головой. Когда обманываешь другого, сумей в первую очередь обмануть себя.

— А непростая нам штучка досталась. Пришла на место смерти своего мужа и накинулась на одну из официанток, — усмехнувшись, Скорпиус вдруг бросил быстрый взгляд на друга. — Знаешь, я и не поверил, когда увидел потерпевшую. Ригель Забини! Кто бы мог подумать.

В голове опять что-то щелкнуло, но он так и не смог понять, откуда же ему известно это имя.

— Кто это? — недоуменно произнес Альбус, со всей силой пытаясь скрыть интерес.

— Наша однокурсница, неужели не помнишь? Она была негласной королевой Слизерина. Редкостная стерва, которая умело ставила палки в колеса другим и никогда не попадалась. Ни за что бы не подумал, что она докатится до обслуживающего персонала.

Скорпиус иронично усмехнулся.

В голове пролетели тысяча школьных воспоминаний, куча лиц предстало пред ним, пока он пытался отыскать среди них одно нужное. И вспомнил. Действительно, как же он мог забыть? Ригель Забини всегда была в центре внимания, ничто не могло пройти без нее. Лидер, негласный подстрекатель, который сколотил вокруг себя компанию приспешников, которыми она ловко манипулировала, давая ощущение власти. И уже тогда Ригель была необычайно красива, охмурив половину школы.

Альбус всегда старался обходить ее стороной, можно сказать, что даже успешно: у них никогда не было конфликтов. Больше ничего вспомнить не удалось, поэтому он вновь посмотрел на друга, спросив:

— А что с делом-то? Слушание уже прошло? — не убирая взгляда, произнес Альбус, считывая любую крохотную эмоцию Малфоя: он был расслаблен и явно расположен к беседе, поэтому стоило воспользоваться этим.

— Сегодня, буквально час назад, мистер Джонас даже особо париться не стал, — тут он привычно сморщился. — Мне кажется, Ригель ему явно понравилась, он так смотрел на нее. Впрочем, неудивительно, она действительно красива, — его взгляд стал слегка задумчивым, а потом к нему снова вернулась жесткость, — но знаешь, что самое интересное? Миссис Сэлинджер утверждала, что Забини увела ее мужа, а потом сама же прикончила. И что якобы это была заранее спланированная месть. Только вот на все эти выпады Ригель не сказала ни слова. Сидела, будто бы не на стуле, а на троне, с безразличной улыбкой, бросив только однажды, что она сама виновата, что не доглядела за мужем. Удивительная стерва.

Малфой замолчал, что дало Альбусу возможность переварить информацию. Если это была месть, то из-за чего? Прихоти? Не вяжется. Значит, должна была быть причина. Но была ли сама месть? Или просто случайные факты в примеси с дикой ревности со стороны вдовы? Кому верить: тому, кто держался спокойно и властно, или тому, кто чуть не уничтожил, а теперь пытается подмять под себя ситуацию?

— И…их отпустили?

— Да, Ригель уже ушла, а Кларисса Сэлинджер еще побудет денек в передержке. Забини согласилась на компенсацию.

В это не верилось. Учитывая все то, что Альбус только что вспомнил и услышал о Ригель от Скорпиуса, было удивительно, что она согласилась на компенсацию. Только если, конечно, она не находилась на грани бедности, что тоже было вряд ли. Забини всегда славились своими сбережениями. Что-то внутри него так и кричало о том, что нужно было разобраться в этой ситуации тщательнее, взвесить все факты и покопаться глубже. Но Альбус Поттер никогда не был глупым альтруистом и не занимался ненужным поиском правды в том, что не принесет ему выгоды. А утолять свой собственный интерес в данном случае явно было проблематично, а оттого и невыгодно.

— А зачем ты сегодня пришел? Мог бы остаться дома и подготовиться к вечеру, — услышал Альбус сквозь свои мысли. Он растерянно посмотрел на друга и только потом вспомнил, что сегодня должен был быть званый ужин.

— Не сиделось на месте, — единственное, что пришло в голову. И, право, почти правда. — А ты? Идешь?

Лицо Скорпиуса осталось непроницаемо, но только Альбус догадывался, насколько все было неоднозначно. После войны Малфои были в самом низу социальной лестницы. Откупившись от судебных издержек, они еще долгое время выбивали себе место в Министерстве. Выстраивая связи с людьми у власти, Драко Малфой смог добиться крупных высот, из-за чего общественность уже не могла просто отворачиваться от него. Но этот взгляд, который был направлен на их семью — неоднозначный и оценивающий — был вечным спутником.

Поттер тихо хмыкнул. Когда в семье узнали, что Лили встречается со Скорпиусом, началось целое представление. Больше всех удивил отец: он не просто промолчал, а даже попросил приглашать Скорпиуса почаще. Возможно, именно из-за этих встреч и приватных разговоров между ними сложились достаточно хорошие отношения, но вот с остальными многочисленными родственниками было сложнее. Они никогда не высказывали своего мнения, но явно давали понять, что потомок Малфоев будет нежелательным гостем в Норе и разговоры о нем лишние. Это предубеждение, с которым они относились к нему, даже не видя ни разу в лицо, частенько выводило Альбуса из себя.

— Скорее всего, нет — по его лицу прошла тень презрения, — я еще не уверен, что представление стоит свеч.

— Лили точно пойдет туда.

— Знаю, поэтому и не хочу идти. Наше…общение итак подорвало ей репутацию. Не стоит особо появляться на людях.

Не согласиться было трудно. Лили действительно пришлось пострадать из-за собственной любви, поэтому тезисы Скорпиуса были вполне ясны. И как бы Альбус ни был с ними согласен, внутри его что-то гложило. Он не хотел такой жизни для своей сестренки, но предпочитал не вмешиваться.

— Ну что ж, удачной работы нам сегодня, — не весело проговорил Малфой, открывая дверь в офис.

«Удачной…».

А была ли удача на их стороне?

* * *

Мистер Гарвард являлся Министром Магии уже больше десяти лет и настолько глубоко пустил свои корни, что покидать это место явно не собирался. Надо было отдать должное, он всех устраивал: Филиус Гарвард всегда пытался найти общий язык, не любил конфликтов и, если замечал в человеке потенциал, вне зависимости от его положения помогал ему пробиться. Однако, чтобы добиться такого отношения от него, нужно было как минимум быть не бедным, из-за чего весь образ Мистера Гарварда, как благодетеля, рушился в глазах смышленых волшебников. Он помогал только видным людям.

Раз в год, чтобы упрочить связи и знакомства, он всегда давал бал, на который могли прийти по приглашениям как самого Филиуса, так и по приглашениям гостей, так называемой элиты волшебного мира. И если уж кому и удавалось сюда попасть, то можно было с уверенностью сказать, что путь в люди ему, как минимум, уготовлен.

И Альбус по праву ненавидел эти приемы. Здесь каждый пытался найти слабости другого или лазейки, которыми можно было воспользоваться. Если не хочешь, чтобы тебя обвели вокруг пальца, то стоит всегда находиться начеку. И вот сейчас он опять вынужден был стоять в этом проклятом зале, где слышался веселый пафосный смех и звон бокалов. От роскоши убранства рябило в глазах, потому что золото, казалось, было везде, а от притворных улыбок хотелось сбежать. И страшнее всего было то, что и ему приходилось подстраиваться под них, приветливо скалиться и деликатно спроваживать особо интересующихся.

Он внимательно изучал людей, пытаясь отыскать свою семью, но все никак не мог никого найти. Вернувшись поздно с работы, ему пришлось самостоятельно отправиться на празднество, а теперь мучаться от поисков. На глаза все время попадались макушки многочисленных двоюродных братьев и сестер, но он не особо хотел вступать с ними в разговор. Поттер уже давно устал от всех этих семейных формальностей, поэтому предпочитал оставаться незамеченным.

Но наконец ему улыбнулось счастье, и он увидел Гарри Поттера, который стоял в самой гуще людей и о чем-то бодро разговаривал. Судя по насмешенным взглядам оппонентов, то явно о Черных Капюшонах, которыми он в последнее время бредил.

—…Все эти громкие заголовки просто блажь, ни от кого мы не избавились, и это не может не волновать, мистер Фоули. Магическая мафия — это опасная группировка, и с ней нужно бороться в обязательном порядке.

— Ну, мистер Поттер, позвольте, к чему такой азарт? Что же они такого сделали? — произнес кто-то, кого Альбус увидел со спины. Но судя по голосу, это был мистер Гарвард. Когда Альбус приблизился достаточно близко, то смог увидеть, с кем разговаривает отец: с мистером Фоули, главой правоохранительного отдела, и с самим мистером Гарвардом. Вокруг них уже кружком выстроились некоторые зеваки, которые четко передавали эмоции Фоули: они улыбались снисходительно, будто бы прощая Герою Войны любое помешательство.

— Что они сделали? — голос отца повысился на тон, отчего весь вид его стал выглядеть угрожающим. Это было опасно, в пылу возмущения он мог высказать людям многие неприятные факты, о чем тотчас бы написали в газетах, и ему опять бы пришлось либо извиняться прилюдно, либо закрывать дверь дома для еще парочки волшебников, таким образом лишаясь связей. А в Магической Британии потеря связей приравнивалась к полному низложению. — Всего лишь обманом заставляли людей вступать в их организацию, а потом уничтожали должников, забирая все имущество семей. Сколько людей находятся на грани отчаянья из-за их действий? Филигранная работа! Выслеживать жертву, окучивать ее со всех сторон, а потом загонять в клетку.

— Ну, помилуйте, это уж никем не доказано. Люди находятся на грани отчаяния из-за своей глупости, а не из-за каких-то Черных Капюшонах, которых никто даже не видел.

— Да, именно, — безапелляционно протянул Гарри, внимательно смотря на мистера Гарварда, — всем так проще сказать. Как это…нет тела, нет дела? А показания родственников жертв — это так, попытка показать умершего в лучшем свете, не правда ли?

В его словах была обида с примесью насмешки. Гарри Поттера никто не желал слушать, и все прекрасно осознавали, почему: Магическая мафия слишком выгодная группировка, чтобы позволить опытному аврору вывести ее из строя. Она такой же социальный класс, как и все остальные, только с повышенным уровнем льгот. Предчувствуя, что еще немного и начнется пожар, Альбус выследил среди людей Лили и кивнул ей головой, призывая к действиям. Надо было что-то делать.

— Именно. Нет тела, нет дела, — мистер Гарвард добродушно усмехнулся. — поэтому незачем стращать общественность своими рассказами. И так все новостные сводки только о вас, наверное, стоит прекратить геройствовать?

— Да как же вы…

— Папа! — в толпу пробилось рыжеволосое нечто, которое стремительно подбежало к Гарри Поттеру и повисло на его руки прижавшись лицом к сильному плечу. Это была Лили Поттер, которая капризно дула губки и радостно сверкала темно-карими глазами, смотря на своего отца с обожанием.

«Отличная работа, Лили…» — пронеслось в голове, и Альбус усмехнулся. Она всегда уводила отца от опасной черты, переступив которую, Гарри Поттер навсегда мог потерять марку.

— Ты пообещал потанцевать со мной!

— Лили…— растерянно произнес он, ошарашенно смотря на свою дочь, а потом перевел взгляд на собеседников. Те тоже были поражены беспардонностью младшей Поттер и презрительно поджали губы. О Лили ходило множество слухов, поэтому такое ее поведение никак не повышало ей цену.

Она приподняла свои бровки, непонимающим взглядом уставившись на него, а потом сильнее потянула его за рукав.

— Ну же! Какая чудесная музыка!

— Да, конечно, — все еще ошарашенно выглядя, согласился Гарри, позволяя дочери увести себя.

Мысленно он ей аплодировал. Так старательно изображать из себя дурочку было сродни таланту, а ее театрально поднятые брови… Лили была просто превосходной актрисой и умело манипулировала собственными эмоциями, и Альбус действительно гордился ею.

Он смотрел на то, как кружатся в вальсе Лили и отец, и что-то теплое проходило по его телу. Чувство умиротворения ли это было или нет, но где-то в задворках сознания мелькала мысль, что этому спокойствию не суждено жить вечно. Что над ними повисли тучи и вот-вот грянет гроза, которая может смести со своего пути все. Поттер всегда был чрезмерно мнительным и настороженным: во всех и вся он видел потенциальных врагов и опасность. И эти мысли не покидали его ни на минуту

— Неужели глупышка Лили Луна наконец начала пользоваться своей внешностью? Похвально, — протянул кто-то за его спиной, отчего Альбус вздрогнул. Голос был похож на сталь, и в то же время в нем явно слышалась насмешка. Развернувшись, Поттер столкнулся лицом к лицу с молодой девушкой, из-за чего отступил назад, пытаясь не потерять равновесия. — Здравствуй, Поттер.

Вновь присмотревшись, он вздрогнул. До чего же была красива эта девушка: миндалевидные крупные глаза, мраморное лицо и черные, темнее самой ночи, длинные волосы, которые легкими волнами спускались по плечам. Красное платье идеально подчеркивало все прелести ее фигуры, и помада…такого же глубокого насыщенного цвета идеально дополняла образ.

Альбус посмотрел в эти зрачки еще раз, почувствовав, как все его тело напряглось. Эти светло-карие глаза он узнал бы из тысячи, потому что только они обладали такой гипнотизирующей силой. В них как будто было высечено слово «опасность», отчего хотелось смотреть в них еще больше.

Непринужденно оскалившись, Альбус тихо, с безразличной интонацией произнес:

— Давно не виделись, Ригель.