Ветер кружит листья (джен)

Луна была полностью опутана шелковой паутиной. Паутина сдавливала ее до тех пор, пока не раздался скрежет и хруст костей. Тогда голос Казекаге сказал, что времена меняются и результаты экзамена будут засчитываться по количеству сданных вражеских костей. Раздался стук в дверь, и Кенара очнулась от своего тяжелого сна. За дверью стоял Нара Шикамару, организатор экзамена от Листа.

— Прости, что разбудил, — сказал он.

— Вам не нужно извиняться — мне всё равно снился кошмар.

— Кошмар это то, что ты называешь меня на «вы», — усмехнулся Шикамару. — Я себя стариком чувствую. Мы же ровесники, к тому же, думаю, тебя скоро тоже повысят до чунина, учитывая то, что я слышал от Темари… и прочитал в отчете.

— Может, и так, — пробормотала Кенара.

Шикамару зевнул и коснулся рукой затылка.

— В общем, я тут, чтобы передать приказ. Гай-сэнсэй, Куренай-сэнсэй и Асума-сэнсэй отправляются прямо сейчас в Коноху, и я пойду с ними. Вам, генинам, нужно собраться завтра на рассвете и тоже выдвигаться, чтобы в течение недели прибыть к Пятой для подведения итогов экзамена.

— Всё понятно, спасибо, Шикамару.

После этого разговора Кенара не сразу смогла заснуть. Как только небо на горизонте начало светлеть, она поднялась, собрала свои вещи и, забежав умыться и почистить зубы, направилась в отсек здания, в котором находился госпиталь. В палате Руюги стояло еще несколько коек, некоторые были заняты. Кенара подошла к своему напарнику и дотронулась до его руки. Руюга открыл глаза.

— Похоже, всё не так уж плохо, — сказал он.

— Да, мы справились, — ответила Кенара. — Наша подруга по команде и ее сообщник под охраной, двое других бандитов мертвы. Команда Песка жива и практически здорова.

— Я не особо рассчитывал на все это.

— Ты пропустил речь Казекаге: третий этап отменили, Хокаге-сама будет решать нашу судьбу на основе отчетов.

— Звучит обнадеживающе.

— Я должна возвращаться в деревню.

— Через пару недель я последую за тобой. Как будешь у Пятой, пришли мне весточку, что там решилось с повышением.

Кенара кивнула.

— А знаешь, ты ведь спас мне жизнь.

— А ты — мне.

— Ладно, я пойду. Выздоравливай, и увидимся в Конохе.

— Кенара…

Куноичи, уже направлявшаяся к двери, обернулась.

— Не злись на меня за то, что услышишь от Пятой, — сказал Руюга.

— Хорошо, — удивленно ответила Кенара.

Было еще прохладно, солнце наполовину показалось из-за горизонта. Все коноховцы были в сборе. Вместе с Кенарой их набралось тринадцать человек: команда Ино и Чоджи с Сакурой, восьмая команда Хинаты, Кибы и Шино, команда Генная, Комуи и Инахо и девятая команда Неджи, Тен-Тен и Ли. Тен-Тен помахала рукой и предложила Кенаре к ним присоединиться.

— Где же твои товарищи? — спросил Ли. — Я знаю, что одна из них была из Песка, она, конечно, не пойдет с нами, но тот парень…

— Руюга в больнице, через пару недель поправится.

— Мы все в сборе, давайте отправляться, — сказал Неджи.

Недели было вполне достаточно, чтобы добраться до Конохи, не особо надрываясь. Но, учитывая остановки на ночь, днем требовалось все-таки двигаться быстро. До полудня все бежали и не было возможности разговаривать, потом сделали привал на час, чтобы пообедать и немного отдохнуть. К вечеру генины добрались до кряжа, под прикрытием которого решили заночевать. Здесь было достаточно сухого кустарника, чтобы развести большой костер и поддерживать его какое-то время. Все собрались в широкий круг, ужинали сухим пайком и делились впечатлениями. Киба с удовольствием рассказал об их захватывающей погоне за командой из Скрытой Травы. Вспомнили, как толстяк из этой команды стал причиной потасовки в первый день пребывания в Пустыне Демона.

На следующий день к вечеру пустыни остались позади, дальше простирались территории, больше похожие на степь, где было не так жарко. Вечером по всеобщему требованию Неджи рассказал о приключениях его команды. Ли и Тен-Тен его постоянно перебивали, так как, по их мнению, в его повествовании не хватало экспрессии. Во время экзамена ребятам довелось сдружиться с командой из Деревни Дождя, так как Тен-Тен и Аджисай из Дождя провалились под руины и оказались атакованы гигантскими муравьями. Больше всего генинов взволновал рассказ о спасении Гаары.

— Ничего особенного, — пожал плечами Неджи. — Я просто перекрыл точки, через которые вытягивалась чакра джинчурики внутри Казекаге. И той девушки из Водопада.

— О! — воскликнула Тен-Тен. — Ты самое интересное пропустил. Этот монах, который напал на Гаару, был учеником мудреца, умевшего запечатывать Хвостатых. Его техника была такая странная… с помощью игры на сямисене он управлял цепями, которые вошли внутрь Каге и Фу и тянули из них чакру…

На следующий день генины миновали границу и сделали привал у реки, устроили купания и постирушки. Девушки ушли подальше от ребят. Вечером все встретились у костра и ужинали печеной рыбой. Сакура, Чоджи и Ино рассказывали о своих противниках. О гигантском скорпионе, о девушке-кукловоде и о том, как ее уродливая кукла вдруг оказалась ей самой, а прекрасное тело — всего лишь куклой.

— Мясо скорпиона довольно приятное на вкус, — заметил Чоджи. — Особенно, когда ты так голоден, как был я…

На четвертый и пятый день передвигались по лесистой местности. Начали было вспоминать предыдущий экзамен на чунина, но эти воспоминания не для всех оказались приятными. Впереди был еще один день напряженного бега, ночевать планировали уже в Конохе.

— Кенара, ты ничего нам не рассказа, — сказала вдруг Ино. — Как прошли испытания Сборной команды?

Кенару немного сторонились, как это бывает в отношении людей, переживших потерю. Ино, как и Тен-Тен, считала, что гуманнее помочь ей втянуться в коллектив, чем игнорировать ее.

— Вряд ли я могу…

— Да не скромничай! — воскликнула Ино. — Это вовсе не секретная информация, мне Шикамару сказал, что вы поймали какую-то банду, это правда?

— Во время песчаной бури мы наткнулись на двух ребят из команды Песка, которые находились под гендзюцу… — Кенара рассказала о столкновении с Когтем, избегая упоминания Шэнрё и всего, что касалось ее дипломатической миссии, а также стараясь перенести акцент со своей персоны на спутников и приукрасить их заслуги, чтобы не казаться выскочкой. Оказалось, что она может быть довольно красноречивой, особенно когда Неджи ее внимательно слушает.

Команда Генная приуныла. Они чувствовали, что проигрывают на фоне других ребят из Конохи. Когда усталость пересилила любопытство и желание обсуждать интересные темы, генины начали укладываться спать. Была очередь Кенары дежурить. Конечно, они находились на территории страны Огня, но пока еще не в деревне. К тому же, такое количество шиноби по правилам требовало наличия караула.

Кенара от нечего делать поддерживала огонь в небольшом костре. Здесь ночи были теплее, чем в пустыне, по сути, не было необходимости в костре, но ребята готовили на нем еду и чай. Небо было ясным, звездным, луна убывала и не выглядела уже такой царственной красавицей, как несколько дней назад. Кенара отошла под сень деревьев и лениво собирала хворост. Еще два часа предстояло ей чем-то развлекать себя, чтобы не заснуть. Она прошла немного вперед и увидела, как деревья расступаются и открывают край возвышенности, на которой генины разбили лагерь, а под ногами в широком овраге расстилается густой кустарник без малейшего просвета. В ночи этот овраг казался провалом в бездну. За ним до самого горизонта тянулся лес, похожий сверху на темное море. И над всей этой картиной развернулось безграничное пространство ярко-синего неба, усыпанного звездами.

Кенара выронила хворост и вдохнула полной грудью. Какой же здесь влажный, мягкий ветер, как пушистый котенок, по сравнению с жесткими ветрами пустыни, несущими пыль и песок...

Она почувствовала шаги за своей спиной, несмотря на то, что человек передвигался бесшумно. И она знала, что это Неджи, до того, как он заговорил.

— Кенара, могу я спросить тебя кое о чем?

Здесь, под светом луны и звезд, если она обернется в эту самую минуту, шиноби, который видит всех насквозь, сможет прочитать чувства на ее лице…

Душа Кенары была обнажена перед красотой окружающего ее ночного мира, она не успела укрыться и замкнуться как обычно. И от голоса Неджи краска бросилась ей в лицо. Она дала себе три секунды, чтобы взять себя в руки.

— Конечно, Неджи, — спокойно сказала Кенара, обернувшись.

— Ты знала о том, что Коготь украл труп Байоши из нашего клана?

— Нет.

— Три года назад молодой шиноби из клана Хьюга находился на секретном задании в стране Ветра. Он был смертельно ранен и его товарищи надеялись доставить его домой живым, но его выкрали. Судя по некоторым обстоятельствам, это похоже на дело рук оборотня из Когтя.

— Джаккару? Вполне возможно, что это был он. Нет, Неджи, хотя у нас есть общие родственники в Конохе, до меня эта история не дошла.

— Возможно, теперь выяснятся некоторые подробности этого дела.

Кенара кивнула. Неджи смотрел на ее лицо, как будто пытался предугадать реакцию на свои следующие слова.

— Я еще не выразил тебе свои соболезнования по поводу случившегося в Деревне Звездопада, позволь мне сделать это сейчас от моего лица и от всех Хьюга. Все мы были потрясены. Наш клан был связан родственными узами с некоторыми семьями Звездопада.

— Спасибо, Неджи, — Кенара засунула руку в карман и дотронулась до повязки с эмблемой своей деревни, которую носила с собой. — От нас теперь остались только воспоминания.

— АНБУ проводят расследование, но, насколько мне известно, пока нет результата. Есть только две силы, которые могли совершить подобное: Орочимару и Акацки, — но никаких доказательств нет.

Кенара покачала головой. Ей не хотелось делиться своими мыслями на этот счет, так как они основывались исключительно на интуиции. Неджи это понял и постарался сменить тему:

— Ты ни разу не упомянула свою напарницу из Песка. Это связано с тем, что идея Сборной команды провалилась?

— Шэнрё оказалась четвертой из этой банды. Именно она невольно привела нас к своим сообщникам.

— Так что с командой Песка вы столкнулись не случайно. Вот, значит, как, — сказал Неджи. Все становилось на свои места. — Последний вопрос: что Коготь делал в том укрытии в разгар экзамена?

— Их нанял тот же человек, что послал монаха с сямисеном вытянуть из Казекаге Хвостатого. Они должны были обеспечить успех этого дела и убедиться в смерти Гаары. А потом, кто знает? Смена власти в Деревне Песка должна была стать концом мирных отношений с Конохой. Перейдя к агрессии, Песок мог бы перебить участников экзамена. Мы теперь не узнаем, как далеко простирались их планы.

— Скорее всего, да, — сказал Неджи. — Получается, наши команды в союзе с Песком и Водопадом разрушили заговор, хоть и действовали с разных сторон.

— Заговорщикам не повезло во всем. Если бы Куроко не был бойцом ближнего боя, все могло закончиться совсем иначе.

Неджи наклонился и собрал хворост, рассыпанный по траве.

— Не стоит стоять долго на таком обманчивом ветру: он лишь кажется теплым, на самом деле, можно простудиться, — сказал он на прощание и отправился спать.

Но Кенара не послушалась его. Ветер как будто наполнял ее жизненной силой, словно она уже научилась превращать потоки воздуха в чакру.

На пятый день к вечеру под проливным дождем генины вступили в Деревню Листа и сразу же разошлись по домам: аудиенция у Хокаге была назначена на завтра, на девять часов утра. Кенара мечтала о своей каморке, как о надежном приюте, ей хотелось отдохнуть и побыть в одиночестве, чтобы сбросить с себя напряжение прошедших дней. Но, когда девушка вошла в свою комнатку в доме Гайчи, она обнаружила на своем матрасе какого-то неопрятного пьянчужку. Хотя оплаченный ею месяц аренды жилья еще не истек, Гайчи решил выжать из каморки еще хоть какие-то гроши во время ее отсутствия. Кенара рассвирепела, но воспитание не позволяло ей выплеснуть свой гнев на старика. Это была одна из тех ситуаций, когда правда на ее стороне, но проблему не решить ни по справедливости, ни силой: деньги старик не вернет, а спать в этой комнате девушка теперь брезговала.

Кенара снова вышла на улицу, под дождь. Сумерки окутали деревню, люди ужинали у себя дома, при свете теплых ламп, в кругу близких и друзей. Она чувствовала себя как бездомная собака, побитая и усталая. Денег у нее практически не было, перспектива провести еще одну ночь в спальном мешке под открытым небом, мягко говоря, не прельщала. Девушка брела по улице, совершенно промокшая, и думала о том, что ее родные должны же были где-то хранить сбережения или доходы, которые приносили фруктовые сады. Завтра она напишет письмо в Центральное отделение банка в столице, узнает, не было ли открыто счета на имя ее тети. В конце концов, это очень глупо — бомжевать, когда у тебя есть потенциальные средства. Другие шиноби вполне обеспечивали свои нужды, получая плату за задания, или занимались какими-нибудь ремеслами, но почти за всеми стояла семья, а то и целый клан, всегда готовый приютить и помочь встать на ноги. О сиротах Деревня тоже заботилась.

«Наверное, полагается какая-нибудь премия за получение повышения в звании? — подумала Кенара. — Завтра спрошу у Шизуне-сан. Если, конечно, меня еще повысят». Девушка набрела на палатку с лапшой, из которой доносились вкусные запахи горячей еды.

— Пусть это будет стоить всех моих денег, но сегодня я наконец поем нормально, — сказала себе Кенара и, отбросив занавесь, подошла к стойке.

За ней сидел один человек и он обернулся, услышав шорох. Взгляд его был меланхоличным, лицо — довольно приятным. По белому вихру и повязке на глазу Кенара узнала Хаттаке Какаши, хотя он обычно скрывал свое лицо. И сейчас, покончив с ужином, Какаши натянул маску.

— Добрый вечер, Какаши-сан, — сказала Кенара и села к стойке. Она поздоровалась с хозяином заведения и заказала рамен со свининой.

— Здравствуй, Кенара. Значит, вы вернулись с экзамена сегодня?

— Да.

— Почему же ты не отдыхаешь, как другие ребята?

В такие минуты, грозившие излиянием души, Кенара особо полагалась на свою практическую половину. Из всех своих проблем она выделила наиболее насущную и прозаическую и ответила:

— Мне не нравится мое съемное жилье.

— Мастерская Гайчи? — глаз Какаши сощурился, и она поняла, что шиноби улыбается.

Кенара кивнула и с наслаждением вдохнула аромат поставленного перед нею блюда.

— Я знаю одну пожилую пару, которая долгое время провела в Деревне Звездопада. Во время первого этапа экзамена на чунина они сдавали комнаты на втором этаже своего дома. Обычно эти комнаты пустуют. Мне кажется, старикам будет приятно приютить кого-то из Звездопада, — Какаши назвал адрес и поднялся.

— Благодарю вас, Какаши-сан.

Наверняка это было хорошее жилье, но какая разница? Денег-то у нее все равно нет…

— До свидания.

Кенара принялась за еду и на какое-то время заставила себя ни о чем не думать.

На следующее утро ребята, принимавшие участие в экзамене, столпились в кабинете у Пятой Хокаге, здесь же стояли Шизуне и Шикамару.

— Я получила отчеты о втором этапе экзамена, — сказала Цунаде. — А также рекомендации Казекаге. Итак, Хината, Шино, Киба, Чоджи, Ино, Сакура, поздравляю, вы повышены до чунинов.

Те, чьи имена были названы, разразились радостными возгласами, но почти сразу смолкли, так как Цунаде продолжила свою речь.

— Комуи, Геннай, Инахо, вы сможете попробовать свои силы в следующий раз.

Эта команда генинов совсем приуныла, ведь они уже не первый раз пытались сдать экзамен.

— А теперь те команды, которые не собрали два свитка, но показали себя достойно… — Пятая повернулась к команде Гая и Кенаре. — Ли, Тен-Тен, вы, без сомнения, заслужили повышения до чунина…

— Цунаде-сама! — воскликнул Ли. — Команда Гай-сэнсэя не разделялась! Как так получилось, что Неджи не получил повышения?!

— Дай закончить! — рявкнула на него Пятая. — Хьюга Неджи получил особую рекомендацию от Казекаге, его успех был самым запоминающимся. Кроме того, Неджи давно уже выполняет миссии, обычно не доступные для рядовых чунинов. Так что, Неджи, ты повышаешься до джонина, что на самом деле отражает твой уровень мастерства.

— Благодарю вас, Цунаде-сама.

Казалось, Хокаге уже сказала все, что хотела, и ребята заговорили между собой. Кто-то радовался отличной командной работе, кто-то вспомнил Наруто, который пропустил экзамен. Пятая, думая о своем, посмотрела в окно куда-то вдаль. Кенара невольно сделала шаг вперед, Шикамару кашлянул.

— Ах да, Кенара, — Цунаде улыбнулась. — Насчет тебя у меня тоже есть особые рекомендации. Казекаге благодарит тебя и Руюгу от лица Песка за захват опасных преступников, он считает, что вы, ребята, достойны повышения, в частности, ты — до джонина. Но…

Кенара подняла брови. Она была приятно удивлена, хоть и понимала, что это невозможно.

— Мы не можем повысить тебя до джонина, потому что ты еще плохо знакома с личным составом шиноби Листа, с особенностями жизни нашей деревни. В твоем списке очень мало миссий, особенно высокого ранга. Но я уверена: все впереди и ты докажешь, что достойна этого звания... в дальнейшем. А пока поздравляю, Масари Кенара, ты — чунин Деревни Листа.

— Благодарю вас, госпожа Пятая Хокаге, — ответила девушка.

Шикамару, получив знак от Шизуне, удалился и увел за собой остальных молодых шиноби за исключением Кенары.

— Я прочитала копию твоего отчета. Теперь, конечно, у Песка будет много работы по выяснению некоторых обстоятельств, в том числе, как Чирасу Шэнрё так долго удавалось вести двойную игру и скрывать свою связь с Когтем.

— Мне жаль, что идея Сборной команды провалилась, — сказала Кенара.

— Провалилась? — Цунаде улыбнулась. — О, нет, наоборот, вы доказали вашу эффективность, выманив шпиона, не говоря уже об обезоруживании неуловимой банды. Я рада, что была права, разглядев в тебе некие задатки лидера, и думаю, мы продолжим работу в этом направлении. Кенара, я хочу, чтобы ты обзавелась собственными товарищами для выполнения групповых заданий.

— Мне понравилось работать с Руюгой, — ответила Кенара. — Некоторые его способности…

Пятая остановила ее жестом и покачала головой.

— Не стоит тебе рассчитывать на Руюгу, он выполнил свою задачу и вернется в АНБУ.

Кенару озарила неприятная догадка. Она вспомнила свои ощущения первых дней пребывания в Конохе — как будто кто-то следил за ней. Вспомнила и те слова, что Руюга сказал ей в больнице: «не злись за то, что услышишь от Пятой». «Значит, он был шпионом, — подумала она, — следил за мной и Шэнрё, а также за тем, чтобы Сборная команда не распалась раньше времени». Она не обижалась на него, так как его действия являлись не чьей-то прихотью, а объективной необходимостью. Тем не менее, команды у нее не было и нет.

— Для тебя нашлись новые товарищи, нам кажется, вы подходите друг другу. Ичиба Набу и Сэмпару Рой два месяца назад на задании ранга B потеряли своего командира, Сэмпару Мэй.

— Вы хотите мной заменить их потерю? — Кенара нахмурилась.

— Нет, — спокойно ответила Цунаде. — Но, тем не менее, именно ты им подойдешь. Мэй была необычной девушкой, только благодаря ей эти двое стали чунинами на одном из предыдущих экзаменов. Она была сердцем их команды.

Кенара стояла и слушала, пытаясь хоть как-то соотнести сказанное с собой.

— В общем… они твои. Не то чтобы скорбь их не утихла, — хоть от такой потери оправиться и нелегко, — но парни погрязли в унынии и отлынивают от заданий.

— Ичиба Набу и Сэмпару Рой, — произнесла Кенара. — Кто же был их учителем?

— Митараши Анко, — ответила Шизуне. — Пойдем, я расскажу, где они проживают, и решим еще одно дело.

Кенара поклонилась Пятой.

— У вас есть примерно две недели, а потом вашу команду ждут задания, — сказала на прощание Цунаде.

В коридоре Шизуне продиктовала Кенаре адреса ее будущих товарищей и их сэнсэя.

— Если Анко не окажется дома или на дежурстве, значит, она в «Изуми», наслаждается десертом, — Шизуне хитро улыбнулась. — Кстати, ты знала, что за поимку Когтя полагается денежное вознаграждение?

— Оно, кажется, всегда полагается за подобные дела?

— Да. Заплатил лично Казекаге, награда поделена между тобой, Руюгой и той командой из Песка, с которой вы вместе сражались. Это, кстати, была настоящая совместная работа, вполне компенсирующая распад Сборной команды… Ну вот, ты можешь получить в Казначействе свое вознаграждение.

Когда Кенара вышла из Резиденции, с деньгами и радужными надеждами, солнце как раз показалось из-за туч.

«Своевременно, — саркастично подумала девушка, — учитывая, что ночь пришлось провести в спальнике под дождем». Прежде всего, она отправилась по тому адресу, который указал ей Какаши. Это был красивый дом в одной из зеленых улочек. Как только Кенара увидела балкон, выходящий на центр города, с двумя апельсиновыми деревцами в горшках, сердце ее затрепетало в груди — так захотелось ей поселиться в этой комнате наверху, с большими застекленными окнами и колокольчиками фен снаружи.

Супруги Сэки, по счастью, оказались дома и были рады гостье. Они пригласили ее на чай.

— Значит, Масари… — госпожа Хона задумчиво улыбнулась, на ее щеках появились новые морщинки, черные глаза прищурились. — Мы знали одну семью Масари, но, видимо, это были родственники твоей тети.

— Наверное, ее двоюродный брат и его три дочери.

— Да-да, именно так. Приятные, воспитанные люди. Какое великое случилось горе… В день траура по Деревне Звездопада сюда съехалось множество людей, у которых там погибли родственники.

— К сожалению, я была на экзамене в этот день.

— В сквере у западной части городской стены возвели монумент из черного мрамора в память о погибших мирных жителях и шиноби Звездопада, — господин Макото вздохнул и, задумавшись о своем, не заметил, как крепко сжал руку своей жены. — Мы уехали в Деревню Звездопада почти сразу после свадьбы и прожили там пятнадцать лет, а потом финансовые дела повлекли нас в Коноху.

— А дети наши — трое сыновей и дочка — перебрались со временем жить в столицу, — добавила госпожа Хона. — Теперь у нас девять внуков, но они почти не приезжают к нам, так что мы сами ездим в столицу по нескольку раз в год на две-три недели.

— Поэтому нам не хотелось сдавать комнаты, — сказал Макото. — Уезжая, мы просто заколачивали двери и окна и просили соседей приглядеть за домом. Но недавно в деревню перебралась дальняя родственница жены, живет она через улицу, у своей дочери, а к нам приходит помогать по хозяйству.

— Тем более мы будем рады приютить девушку из Звездопада, — добавила госпожа Хона.

Позже Кенару проводили на второй этаж, где располагались три комнаты. В одной жили раньше средние сыновья Сэки, в другой — дочь, в третьей — самый старший сын. Кенаре хотели предложить комнату дочери с высокой кроватью, резным трюмо и бархатными занавесками, но ей больше по душе пришлась скромная комната старшего сына, с балконом и почти без мебели. Справа от окна, почти в центре комнаты, стояла кровать с жестким матрасом, в левом, дальнем от окна, углу располагался рабочий стол, над ним две электрически лампы в шарообразных плафонах были врезаны в стену. Простой стул с круглым сидением и высокой спинкой стоял возле стола, в противоположной от окна стене находился раздвижной неглубокий шкаф. В комнате царила атмосфера труда и порядка, что как раз подходило Кенаре. Ее глаза горели, так что супругам Сэки не пришлось сомневаться, довольна ли их новая соседка своим помещением. На этаже находилась вторая ванная комната, которая так же была в полном распоряжении Кенары.

Девушка спросила, может ли она переехать прямо сегодня, на что получила утвердительный ответ.

Через полчаса Кенара стояла у подножия монумента, воздвигнутого в честь жителей Звездопада. Он представлял собой комету с хвостом из черного мрамора, но не падающую к земле, а как бы возносившуюся вверх, к небу. Памятник, по мнению Кенары, был прекрасен. Она опустила к его подножию охапку белоснежных хризантем и медленно выпрямилась. Это были не единственные свежие цветы здесь: люди из клана Хьюга ухаживали за памятником и территорией вокруг него. Девушка ощутила всю глубину скорби, глядя на гладкую поверхность черного камня, размышляя о том, хватило бы его поверхности, чтобы вырезать имена всех погибших? Такие события не должны происходить на свете, а виновные — оставаться безнаказанными, наслаждаться воздухом и солнечным теплом, всей полнотой жизни. Кенара думала о произошедшем не как о личном несчастье, а как об общей трагедии. Та Ночь показала уязвимость мира, его зыбкую природу, и, как бы это ни ранило самолюбие, беспомощность даже самых сильных шиноби.

Шизуне не смогла дать вразумительного ответа об успехах расследования АНБУ, из чего Кенара сделала вывод, что-либо агентам не удалось напасть на след преступников, либо они откопали то, что следовало тщательно скрывать. Глупо было ожидать, что девушку станут держать в курсе этого дела, ведь уровень ее подготовки не давал допуска к заданиям ранга S. Ну ничего, стоит лишь набраться терпения, обзавестись надежной командой, стать сильнее и опытнее, и тогда, даже если Кенару не допустят до официального расследования, она проведет свое…

В этот же день девушка решила навестить своих новоприобретенных товарищей и назначить тренировку на завтра. Первым на ее пути оказалось жилище Сэмпару Роя, скромный одноэтажный домик, состоявший из пары комнат и кухни. Кенара поднялась по деревянным ступенькам и постучала в дверь. Все здесь было небогатое, но чистенькое и приятное глазу, в том числе светло-зеленые занавески на окнах, стены цвета морской волны, аккуратный водосток из нержавейки на углу дома. Дверь распахнулась, и на пороге показался высокий молодой человек в махровом халате и с полотенцем, намотанным вокруг головы в виде странного тюрбана. От него исходил приятный аромат ирисов. Кенаре показалось, что ногти на руках у Роя неестественно блестят, причем только на одной руке и на двух пальцах другой руки. Все это, вкупе с недовольным выражением лица, говорило о том, что его отвлекли от важного дела.

— Сэмпару Рой? Здравствуйте, я ваш новый член отряда и командир, Масари Кенара.

— Здравствуйте, — ответил Рой и тяжело вздохнул. Его красивое лицо выглядело измученным и усталым, под глазами лежали тени.

«Бедняга, — подумала Кенара, — наверное, он оплакивал своего товарища и мучился от бессонницы все эти дни». У Роя действительно были проблемы со сном: он никак не мог перестать спать по пятнадцать часов в сутки и заставить себя разлепить глаза раньше полудня.

— Завтра… хм… в девять утра я жду вас на шестом полигоне. Познакомимся и потренируемся вместе.

Попрощавшись, Кенара направилась по следующему адресу. Она ничего не почувствовала к новому товарищу и не могла представить себя с ним в одной команде. Хотя куноичи считала симпатии и антипатии, основанные на первом знакомстве, иррациональными, в глубине души ей все же хотелось почувствовать Роя и Набу своими людьми. Ведь понравился же ей Неджи с первого взгляда, раз и, казалось, навсегда. На свои чувства к нему она благосклонно взирала, считая их неизбежной полудетской влюбленностью, которая развеется от более близкого знакомства.

Дом Набу находился ближе к выходу из города. Дверь открыла женщина лет сорока пяти на вид, взрывная и бесцеремонная. На вопрос о Набу она разразилась криками на всю улицу:

— Вырастила сына на свою голову, помощничка! С утра его и след простыл, сбегает, видите ли, спозаранку, чтобы мать его работой не нагрузила, бесстыжие его глаза… Толку никакого, даром что мужчина, только девчонки за ним бегают, такие же сопливые, как ты!

— Госпожа Ичиба, я, вообще-то, шиноби при исполнении, попрошу более уважительного отношения, — строго сказала Кенара.

— Ох, простите, простите, — наполовину серьезно, наполовину с издевкой ответила женщина. — Мой оболтус тоже при исполнении, как его не попросишь о чем-нибудь, и всегда на заданиях, с утра до глубокой ночи! Знаю я его задания — на заднем дворе у соседей… Мне бы такие задания, хотя бы спину разогнуть разочек, сколько же можно, обслуживаю и обслуживаю всех…

Кенара не стала спрашивать, кого же именно обслуживает с утра до ночи госпожа Ичиба, если ее сына все время нет дома, а мужа она не имеет. Она почувствовала, что голова ее словно распухает от этих криков, и вежливо, но решительно попрощалась. Подождав, пока женщина скроется в доме, Кенара вышла из-за угла и постучалась к соседям. Дверь открыла девочка лет шести с двумя милыми косичками.

— Ичиба Набу? — спросила она. — Мам! Тут одна тетенька-шиноби ищет Набу…

«Тетенька?» — уныло подумала Кенара.

— Проводи ее на задний двор! — прокричал женский голос из глубины дома, и девочка обходным путем повела гостью на двор, где стояла большая теплица, покрытая прозрачной пленкой.

В теплице было полно зелени, а в дальнем углу копошился человек, втыкая в почву что-то наподобие лакмусовой бумажки. На руках его были перчатки, испачканные землей, фартук закрывал одежду от груди до колен.

— Вы Набу? — спросила Кенара.

— Да, чем могу вам помочь? — парень выпрямился. Он был ростом с Кенару или чуть-чуть выше, коротко стриженые волосы имели то ли серый, то ли сиреневый цвет и казались темнее в тени. За очками с вытянутыми прямоугольными линзами слегка щурились темные, продолговатой формы глаза.

— Меня зовут Масари Кенара, и сегодня я получила назначение к вам в качестве командира.

Набу слегка поднял брови.

— Приятно познакомиться, Кенара-сан, — вежливо сказал он, стягивая перчатки с рук.

Его вежливость и внимание к ее персоне побуждали к продолжению диалога.

— Я уже виделась с Роем и предупредила его о совместной тренировке завтра в девять часов на полигоне Шесть.

— А вы тот самый последний шиноби Звездопада? — поинтересовался Набу.

— Я теперь чунин Листа.

— Выходит, всех нас свели мрачные обстоятельства, — пробормотал молодой человек, отвечая на собственные мысли.

— Путь шиноби усеян мрачными обстоятельствами, в нашей жизни других практически не бывает, — хмуро заметила Кенара. Ей не нравился оборот, который приобретал разговор.

— Да-да, извините, я, наверное, бестактен. Так завтра мы увидимся?

Кенара попрощалась и вышла из теплицы. Она была в легком недоумении и гадала, что же за личности ее новые товарищи по команде, так как впечатление они производили неоднозначное. Необходимо было прояснить ситуацию и пообщаться с их наставницей, Митараши Анко. Анко удалось отыскать в кафе «Изуми»: молодая женщина наслаждалась кофе и зефирными пирожными в шоколаде. Она была очень привлекательной, с выразительной фигурой, в короткой юбке и в плаще. Кенара подождала за дальним столиком, пока наставница расправится с угощением, затем подошла к ней, вежливо поздоровалась и представилась. Анко вздохнула и знаком предложила девушке занять место напротив. В это время принесли еще один поднос с кофе и пирожным.

— Я отвечу на твои вопросы при одном условии, — усмехнулась Анко. — Так как ты своим появлением несколько испортила мне удовольствие от еды, за которую я плачу деньги, будет только справедливо потребовать от тебя возмещения ущерба, — в темных глазах куноичи заплясали лукавые огоньки. — Таким образом, мы обе получим, что хотели, и не останемся в накладе.

— Я с радостью заплачу за все, что вы выпьете и съедите, если получу ответы на свои вопросы, — сказала Кенара.

— Отлично! — Анко заказала еще мороженое и арахис в карамели. — Спрашивай.

— В личном деле Набу и Роя написано, что у них отсутствует мотивация, что они — безынициативные и немного апатичны, это правда?

— Ну… раз там так написано… пожалуй, в некотором смысле это правда.

— Неужели вам не удалось найти способ их мотивировать?!

— Ты переоцениваешь роль учителя в этом деле, — ответила Анко. — В большей степени успехи зависят от самого ученика.

— Простите, я не могу с этим согласиться… Сэнсэй… — начала Кенара, но ее перебили.

— Знаешь, кто был моим сэнсэем? Орочимару! — Анко приложила усилие и произнесла спокойно это имя, но щеки и губы ее побледнели, несмотря на чашку горячего кофе, поднесенную ко рту.

Кенара застыла от удивления и вперила в собеседницу испытывающий взгляд. Неджи подозревал в уничтожении деревни Звездопада Акацки или Орочимару, что, если Орочимару и вправду причастен к этому? А если причастна и Анко? Но девушке удалось вдруг разглядеть в больших темных глазах невысказанную горечь предательства. Каково это, когда твой горячо любимый наставник становится на путь Тьмы? Когда для всех твое имя навсегда остается связанным с ним, а ты сама — каждый раз под подозрением… Кенара вздохнула и отвела взгляд.

Анко молчала в смятении от того, что эта почти незнакомая ей девушка смогла читать в ее душе. «Ее воля так сильна или моя все еще слабеет при упоминании одного лишь его имени?» — спрашивала она себя.

— В чем же их цель, если они не желают становиться первоклассными шиноби? — спросила Кенара, как будто тема разговора не менялась.

— Цель такая же, как и у всех людей — быть счастливыми, — Анко грустно улыбнулась.

— Быть счастливыми, — повторила Кенара, явно не одобряя такого легкомысленного подхода к жизни. — В чем же, по их мнению, заключается счастье?

— Нуууу… У Набу, насколько мне известно, недавно появилась девушка, и он, наверное, однажды захочет создать семью. Он такой терпеливый и серьезный, что это будет для него самое то. А еще он увлекается садоводством и химией.

— Какая-то польза от этого есть?

— Для выполнения заданий? Нет, не думаю. Ему просто нравится. А Рой… Рой у нас благородный романтик, он мечтает принять участие в битве, о которой сложат легенды. Где он, конечно, будет главным героем, — Анко улыбнулась.

Кенара слегка приуныла. Она привыкла думать, что жизнь слишком печальна и опасна для обычного существования. Как дважды два она знала, что нужно сначала обеспечить мир, а потом заниматься личным счастьем — если ты шиноби, конечно, ведь в этом их миссия. Пытаться жить как шиноби и как обычный человек одновременно означало для нее не преуспеть толком ни в том, ни в другом.

Вечером она перебралась в свое новое жилище. Супруги Сэки накормили ее ужином и напоили чаем, перебирая воспоминания из жизни в Деревне Звездопада. Наконец-то девушка смогла полежать в горячей ванне, а после лечь спать на свежем постельном белье. Еще розовая и теплая после мытья, она зарылась в белоснежные простыни и расслабилась, пытаясь ни о чем не думать.

Крепко проспав пять или шесть часов, Кенара проснулась еще до восхода солнца и лежала, глядя в распахнутое окно, ожидая утреннюю зарю. Она пыталась припомнить в качестве примера для подражания какого-нибудь лидера, но кроме тети Инари никто не был ей хорошо знаком. Тетя фактически выполняла миссии уровня джонина, но ее авторитарные методы, которые Кенара прочувствовала на собственной шкуре, вызывали большие сомнения. В личном деле Ичибы Набу был указан его возраст — 20 лет, но ничего выдающегося он не сделал, выполняя в основном миссии ранга C и D, никакими способностями не выделялся, показывая средний уровень владения тайдзюцу и ниндзюцу, немного обучался исцеляющим техникам. Набу был склонен скорее к анализу, чем к активным действиям.

Что касается Роя, его мать происходила из клана Узумаки, но умерла при родах, 19 лет назад. Рой был усыновлен семейством Сэмпару в Листе и стал их десятым ребенком. Крепкие отношения у него сложились с одной из старших сестер, Мэй.

— Сэмпару Мэй, — произнесла Кенара. — Какой же ты была? Надеюсь, никто не ждет, что я буду выполнять твою роль…

Побегав, потренировавшись и искупавшись в реке, к девяти часам утра Кенара прибыла к полигону номер Шесть. Набу и Рой подошли с опозданием минут на двадцать. Набу был одет в форму чунина, а Рой — в кимоно длиной до колен из плотного шелка фиолетового и изумрудно-зеленого цветов, подпоясанное широким кушаком. Его кроваво-красные великолепные волосы были забраны в высокий пышный хвост, по бокам от лица свободно ниспадали более короткие пряди.

— Прошу прощения за опоздание, — сказал Набу.

— Разве мы опоздали? — небрежным тоном отозвался Рой.

— Доброе утро, — сказала Кенара. — Вы уже размялись или еще только собираетесь? — она окинула взглядом своих новоиспеченных товарищей: на них не было ни пятнышка грязи, ни одной капельки пота не блестело на лбу или щеках.

«Ба! — сказала она себе, — да эти товарищи как с картинки, готова поспорить, что встали не больше часа назад, спокойно позавтракали и попили кофейку, прежде чем прийти сюда. Ну что ж, значит, у них должно быть в запасе много сил».

— Я хочу увидеть какие-то ваши техники, на которые можно полагаться в бою, а также покажу, что сама умею. За две недели мы должны проработать несколько вариантов командной тактики, чтобы быть готовыми к следующему совместному заданию.

Рой, зевая, чуть не вывихнул челюсть, прикрывая рот ухоженными пальцами. Это не было демонстрацией неуважения с его стороны, просто он привык просыпаться часа на три позже.

— Рой, что ты считаешь своей самой сильной стороной как шиноби? Кажется, ты умеешь пользоваться гендзюцу?

— Ну, я довольно неплохо умею определять гендзюцу и развеивать их. Могу продемонстрировать и собственную технику.

Кенара кивнула и в ожидании взглянула ему в лицо. Глаза Роя, большие и зеленые, как бериллы, привлекли ее внимание. Ей казалось, что в них плещутся искорки. Девушке захотелось пересчитать эти искры, и, когда она дошла до шести, чья-то рука внезапно легла ей на плечо. Она очнулась и увидела, что перед ней стоит клон, а позади нее — Рой. Кенара улыбнулась.

— Отличная техника, — сказала она. Рой хмыкнул, но похвала пришлась ему по душе.

— У нее есть и слабая сторона, — заметил он. — Против нескольких целей одновременно она не работает и более сильный противник может развеять ее, если успеет.

— Эта техника вполне справляется со своей задачей — отвлекает противника, пусть даже на пару секунд, этого обычно вполне достаточно.

— Сильный противник может развеять ее за более короткое время. Если поймет, что попал под гендзюцу, конечно. Вот вас мне удалось застать врасплох.

Кенара предложила обращаться друг к другу менее официально.

— Набу, а ты не хочешь показать свою технику?

Молодой человек достал из кармана мячик и пальцем нарисовал на нем спираль, раскручивающуюся по часовой стрелке. Рисунок слегка светился сиреневым цветом. Набу швырнул мяч и быстро сложил печать. Мяч взорвался в воздухе, как если бы был облеплен как минимум тремя взрывными печатями.

— Я могу заряжать своей чакрой неодушевленные предметы. Правда, мой запас чакры не так велик…

— Неплохо, — сказала Кенара. — А главное, у этой техники есть мощный потенциал. Как ты пытаешься увеличить свой запас чакры?

— Раньше я много практиковался, но потом наши задания усложнились и свободного времени почти не осталось.

«Точнее, ты предпочитаешь тратить его на другое», — подумала Кенара.

— Ты покажешь нам свои техники? Я слышал, ваша Сборная команда отличилась на нынешнем экзамене, — сказал Рой.

— Я сильна в тайдзюцу, могу значительно увеличить свои силу и скорость с помощью чакры. Знаю некоторые техники стихий Ветра и Земли, но атаки на большом расстоянии у меня пока не получаются.

Кенара продемонстрировала свои техники Взрывной волны и Молота Земли.

— У тебя такой большой запас чакры! — воскликнул Набу. — Сколько теневых клонов одновременно ты можешь создать?

— Чакры и вправду много, но четыре клона — мой предел. Я могу наделить каждого частью своей чакры, но она не возвращается после гибели клона.

После этого Кенара попробовала себя в спарринге с обоими молодыми людьми и убедилась, что их навыки ближнего боя действительно не выдающиеся, особенно если сравнивать с Куроко, Ли и, тем более, с Неджи. В метании кунаев и сюрикенов Рой продемонстрировал способности, примерно равные ее собственным, Набу же особой меткостью не отличился. На этом первая совместная тренировка закончилась.

Вечер еще не наступил, и Кенара отправилась к специальному портному, чтобы заказать себе форму по размеру. На обратном пути она столкнулась с Тен-Тен, спешащей по тому же самому делу. Девушки улыбнулись друг другу.

— Приятная суета, не правда ли? — спросила Кенара.

— Да, не терпится увидеть себя в форме чунина, — ответила Тен-Тен и как бы невзначай добавила: — Кажется, кто-то приглашал меня отметить это событие…

Кенара вспомнила, что упоминала об этом при первом их знакомстве, и улыбнулась.

— Хочешь, пойдем в «Изуми»? Говорят, там вкусное мороженое и зефир в шоколаде…

«Во всяком случае, Анко понравилось», — добавила про себя Кенара.

— Отлично! Только, боюсь, тебе придется подождать, пока с меня снимут мерки…

— Я подожду тебя прямо здесь.

Девушки расстались и снова встретились через двадцать минут. В кафе им достался столик с диванчиком в самом углу, что было очень удобно для приватных разговоров; за низко вырезанным широким окном расцветало облако из магнолий, их зеленоватых веток и розовых, сиреневых, фиолетовых цветов. Тен-Тен заказала себе яблоки в карамели и кофе с корицей, Кенара — морс и слоеный цитрусовый пирог.

— Я рада, что встретила тебя сегодня. Неджи отправился по каким-то делам клана, а Ли очень занят новой супер-тренировкой.

— Что это за супер-тренировка?

— Да, такая же, как все: побольше потеть и чтобы мышцы сильнее болели в конце. Просто Ли приходится постоянно усложнять себе задания, так как к прежним он привыкает.

— Понятно. Этим шиноби можно восхищаться, ведь он добился почти невозможного, как и его учитель, — сказала Кенара. — Я впервые с таким сталкиваюсь. Впрочем, мой опыт не очень-то велик.

— Ли, конечно, выдающийся шиноби. После прошлого экзамена на чунина его кости были сильно поломаны, все тело ужасно повреждено, но он прошел огромный путь — тяжелую операцию и долгую реабилитацию, — и стал еще сильнее. Цунаде-сама говорила, что он рискнул жизнью, чтобы вернуться на путь шиноби, — глаза Тен-Тен потеплели при упоминании ее любимой куноичи, с которой она старалась брать пример.

Кенара слушала, затаив дыхание. В следующий раз, когда она встретит Ли-сана, она низко поклонится ему.

— Кто же так сильно повредил тело Ли-сана?

— Ни за что не догадаешься, — сказала Тен-Тен. Игривые слова совершенно не соответствовали ее серьезному тону. Очевидно, эти воспоминания вызвали у девушки не самые приятные чувства. — Это был Гаара-сама. Он тогда находился под влиянием своего хвостатого зверя, Шукаку, и, конечно же, еще не был Казекаге. Рядом с ним у всех в жилах стыла кровь, он был похож на чудовище, а не на человека.

— Похоже, ему удалось совладать со своими демонами, — заметила Кенара. — Сейчас он производит совершенно противоположное впечатление. Мне также понравилась его сестра, Темари-сама, уверенная в себе и сильная девушка…

Лицо Тен-Тен напряглось.

— Да, — кое-как выдавила она из себя, — сильная куноичи. Она доказала это, чуть не поломав мне хребет во время поединков на прошлом экзамене.

Кенара покраснела от своей неловкости.

— Но, Тен-Тен, — сказала она, — ты тоже очень сильная! Наверняка сейчас все могло получиться по-другому.

— Ты правда так думаешь? — прищурившись, поинтересовалась Тен-Тен.

— Конечно, — убедила ее Кенара. Покраснеть еще больше она уже не могла. Впервые в жизни она врала, чтобы искупить свою бестактность и укрепить взаимную симпатию. Тен-Тен и правда являлась замечательной куноичи, но Темари была на несколько шагов впереди, о чем говорило ее звание джонина и должность правой руки Гаары.

— С кем же сражался Неджи? — спросила Кенара, чтобы перевести тему, и ей даже не пришлось изображать любопытство. — Его противнику можно только посочувствовать.

— Наруто и вправду досталось, — заметила Тен-Тен. — Но Неджи проиграл тот поединок.

Глаза Кенары расширились от удивления. Она немного слышала о Наруто, кое-что почерпнув из разговоров сразу же после экзамена. Сопоставив эти сведения с воспоминаниями из своей прошлой жизни, девушка пришла к выводу, что это был достойный Неджи противник. Где сейчас находится Наруто, не знал, наверное, никто, кроме Хокаге и некоторых джонинов. Чтобы этот разговор с Тен-Тен не выглядел как сбор информации, Кенара решила рассказать немного о себе и была удивлена интересом, который проявила ее собеседница к этой теме. Она заметила также, что беседы о старых друзьях не причиняют боли — наоборот, оказалось очень приятным вспомнить Рики и Таюши и прежние деньки. Словно товарищи ее детства оживали вместе с воспоминаниями.

— Любовь в команде — как это романтично, — заметила Тен-Тен. — Так он ей признался в своих чувствах?

— В последний день, да, — глаза Кенары потемнели. — Рики написал записку, в которой назначил свидание Таюши. Это было живописное место на берегу пруда, где однажды их застал ливень. Рики тогда создал купол из чакры, который защитил их от дождя. Он знал техники Стихии Воды. Помню, я пришла на тренировку насквозь мокрая, а на них не было ни дождинки… Они должны были встретиться на рассвете, — лицо Кенары стало жестким. — Надеюсь, Рики и Таюши уснули в тот вечер в мечтах друг о друге, не зная, что у них не будет будущего.

Тен-Тен отвела взгляд в сторону. За окном подобно акварели расплывались сиреневые и розовые магнолии.

Следующие две недели прошли в тренировках. Кенара пыталась получше узнать свою команду и сработаться с новыми товарищами. Хотя Цунаде-сама, похоже, верила в ее лидерские качества, куноичи словно натыкалась на незримую стену, пытаясь влиться в коллектив. С одной стороны, Набу и Рой уважали ее за неплохие способности и силу, с другой — были немного отстраненными в общении, как будто считали Кенару временным явлением. Однажды, когда Набу пришел на тренировку вовремя, без товарища, между ним и Кенарой завязался разговор. Девушка откровенно спросила, в чем причина странного поведения Роя: он никогда не грубил ей прямо, но выказывал некое пренебрежение, например, всегда опаздывал, не дослушивал ее до конца, обращался с вопросами исключительно к Набу.

— Он не показывал это даже мне, но я знаю, что Рой сильно страдал, когда потерял сводную сестру.

— Думаю, я могу это понять, — ответила Кенара. — Я тоже не так давно потеряла сестру.

Набу, прищурившись, сквозь очки внимательно посмотрел на девушку.

— Нет, — сказал он. — Я думаю, ты не понимаешь. Мэй заменила ему мать, она была его семьей. Она была его душой. Маленькая и сердитая, как птичка, Мэй отчитывала его, а он носил ее на руках. Ты прости, что я говорю это, хотя ты стараешься, но наша команда умерла вместе с ней.

— В таком случае, — мрачно усмехнулась Кенара, — я должна быть ходячим трупом: столько смертей прошли вокруг меня, задевая своими крыльями.

— Значит, они не коснулись твоего сердца, — спокойно сказал Набу. — Иначе ты бы просто сошла с ума от горя.

Кровь бросилась девушке в лицо.

— Сила моей скорби — не предмет для обсуждения, — холодно сказала она.

— О, прости! Я иногда разговариваю сам с собой и забываю, что произношу свои мысли вслух, — Набу примирительно улыбнулся.

Кенара смотрела на этих двух парней со стороны и понимала, что всё еще хуже, чем с Рики и Таюши. И тогда, и сейчас она чувствовала себя третьей лишней, но раньше командиром был Рики. Кенара доверяла ему и была уверена, что он — хороший командир. Но теперь она с удивлением осознала, что не знает, каким лидером Рики был на самом деле, ведь они с Таюши были к нему расположены. Что делал бы Рики, попади он в такую ситуацию, как Кенара? Когда твои товарищи не росли с тобой бок о бок, а взялись из ниоткуда, со своими привычками, характером, мнением обо всем и даже со своим командиром, оставившим после себя неизгладимый след…

Кенара заметила, что в свободное время Набу и Рой играют в карточную игру собственного изобретения. Они так увлекались, что уходили в нее с головой и не замечали присутствия Кенары. Рубашку и лицевую сторону карт Рой собственноручно разрисовал тушью, а Набу придумал боевую систему и просчитал баланс. Кенара однажды подошла посмотреть и заинтересовалась. Несмотря на то, что правила показались ей несколько запутанными, игра ей понравилась. Она изредка задавала вопросы и Рой, забывая о своей неприязни, охотно отвечал ей. Эта игра под названием «Путь ниндзя» стала пока единственным тонким мостиком к ребятам.

Чем хуже шли дела, тем больше Кенара нуждалась во времени наедине с собой. Сейчас у нее не получалось быть лидером, потому что в глубине души она не чувствовала в этом необходимости. Проведя первую половину дня со своими товарищами, куноичи затем с удовольствием переключалась на индивидуальные тренировки. Она присмотрела себе замечательное местечко в лесу за пределами Деревни. Это была укрытая от любопытных глаз небольшая полянка, окруженная высокими стройными осинами. Над крепкими кремового цвета стволами шумели кроны из плотных темно-зеленых листьев. Трава была примятая, с проплешинами, как будто кто-то применял здесь техники Стихии Ветра. Здесь можно было и потренироваться до седьмого пота, и полежать потом на земле, глядя на кусок неба в обрамлении зелени. Кенара отрабатывала здесь свой секретный прием.

Однажды она пришла на поляну рано утром, перед встречей с Набу и Роем. Куноичи достала из заплечного мешка прямоугольную грелку и принялась ее надувать. С помощью чаркы девушка могла увеличивать поток воздуха. Первый раз оказался неудачным: Кенара не рассчитала силу и грелка лопнула.

— Отлично, назовем эту технику Смертельный поцелуй, — усмехнулась девушка. Она достала вторую грелку и начала надувать ее уже более медленно и осторожно. Закончив с этим, Кенара повесила грелку на ствол дерева примерно на уровне плеча. Куноичи подняла правую руку и поднесла раскрытую ладонь на расстояние примерно в тридцать сантиметров от поверхности грелки. Она сосредоточилась, непроизвольно сдвинув брови. Через полминуты грелка задрожала и взорвалась.

— Круто! — воскликнула Кенара.

— Ты взорвала ее, не складывая печати!

Девушка обернулась и увидела в нескольких шагах позади себя Неджи, который стоял, сложив руки на груди, и наблюдал за происходящим. Он был единственным человеком, приближение которого она не воспринимала как признак опасности. Собственно, поэтому его появление было таким неожиданным. «Интересно, как давно он здесь. Надеюсь, он не слышал мои дурацкие шутки», — слегка покраснев, подумала Кенара.

— Привет, Неджи, ты тоже ходишь тренироваться сюда?

— Это мое место для секретных тренировок вот уже пять или шесть лет.

Неджи вспомнил, как в детстве сделал здесь свой первый вихрь, сорвав листву с деревьев, и пытался коснуться «мягкой ладонью» каждого упавшего листочка.

«А для меня — пять или шесть дней», — подумала Кенара. Она почувствовала уважение к его постоянству и эстетическому вкусу, но постеснялась сказать об этом вслух. Говорить о том, что она больше не придет сюда, тоже было как-то глупо, словно напрашиваться на приглашение. Раздумывая о том, что бы ему ответить, Кенара вдруг поняла, что ее позорная слабость перед ним почти прошла: она почти не смущалась, не чувствовала предательски громкого биения сердца в груди или слабости в коленках. Может, лишь слегка участился пульс, но совсем незаметно. Неужели влюбленность прошла, оставив место простой симпатии и дружбе? Приняв это как факт, Кенара почувствовала себя свободнее и поняла, что просто рада увидеться с Неджи.

— Ты о многом думаешь, но почти ничего не говоришь, — заметил Неджи. Когда он смотрел в ее темно-синие глаза, ему казалось, что он видит, как в них, подобно птицам, кружатся мысли.

— Я понимаю, почему тебе нравится здесь, — сказала Кенара.

— Что это была за техника? — поинтересовался Неджи, поднимая с земли клочок резины.

— Моя техника «Демон в бутылке».

— Кажется, я уже слышал о ней раньше — во время нашего с тобой поединка.

Молодые люди переговаривались, передвигаясь по поляне и собирая разлетевшиеся обрывки грелок. Для обоих это было удобнее, чем подолгу смотреть друг другу в глаза или постоянно отводить взгляд.

— Суть ее заключается в том, что я подмешиваю свою чакру в воздух, который вдыхает противник. Моя чакра попадает в его легкие, а потом я заставляю ее двигаться на небольшом расстоянии от моей руки. Пока получается всего тридцать сантиметров, но для надежности лучше коснуться груди противника. И тогда чакра нагревает и вращает воздух внутри легких человека с огромной скоростью, разрывая грудную клетку изнутри.

— Какая жестокая техника.

— Да. Я придумала ее специально для одного человека… или людей. Надеюсь, до этого применять ее не придется.

— Кажется, я понимаю, о каких людях ты говоришь, — сказал Неджи, подходя к ней с горстью обрывков резины.

Кенара протянула свой раскрытый мешок, чтобы стряхнуть туда мусор.

— Да, думаю, понимаешь, — спокойно ответила она.

Неджи снова сложил руки на груди и стоял, невозмутимо глядя на ее лицо.

— Я знал одного человека, одержимого местью; ты на него совсем не похожа.

— Месть для меня — это не страсть, пожирающая душу, а холодный расчет, — ответила Кенара. — Я не могла принять другое решение и отказаться постоять за честь шиноби Звездопада, чтобы все забыли о нас и рассказывали детям, что шиноби Звездопада были слабаки и глупцы, позволившие себя погубить за одну ночь, — девушка побледнела. — Кроме того, я не хочу, чтобы кто-либо думал, что может совершать подобные поступки и как ни в чем не бывало ступать по земле.

— Твои мотивы мне ясны, — Неджи постарался сказать это мягче, но не был уверен, что у него получилось. — Я считаю, что ты имеешь право знать… тем более, что и знать особо нечего… Клан Хьюга ведет свое расследование по этому делу, но даже с помощью бьякугана нам почти ничего не удалось обнаружить.

«Вот по какому делу он отсутствовал, о чем упоминала Тен-Тен!» — подумала Кенара.

— Ты был там? Что там сейчас происходит?

— В основном мы осматривали окрестности, но начали с самой Деревни. Пока территория охраняется АНБУ и туда никого не пускают.

Перед мысленным взором Кенары встала ее родная Деревня, такая, как она ее оставила — сумеречная, осиротевшая, оплакиваемая небом.

— Единственное, что нам удалось обнаружить, это способ, каким преступники проникли в сердце деревни. Они проделали подземный ход, начинающийся далеко за стенами, в западном направлении. Очевидно, с помощью призванного животного, скорее всего, земляного паука. Либо это какая-то техника, оставляющая в земле следы вещества, из которого делается паутина. Это все. Других следов мы не нашли, по крайней мере, в радиусе пятидесяти километров от Деревни.

Кенара с удивлением смотрела на Неджи. Он выглядел бесстрастным, как всегда, и не был похож на сочувствующего. Тем не менее, он ей помогал. Быть может, его, как Хьюга, задевало произошедшее.

— Прошу простить также мою дерзость, — добавил Неджи, — но я дам тебе совет. Когда ты вычислишь врага, не позволяй эмоциям взять верх и не действуй в одиночку. Позови Хьюга, некоторые из нас отзовутся, желая отомстить за родственников. Ты сама понимаешь, с какой мощью придется иметь дело.

— Благодарю, — ответила Кенара. — Хотела бы я быть, как ты, уверена в том, что найду виновников.

Куноичи поклонилась и, вскочив на толстую ветку ближайшего дерева, через несколько прыжков скрылась из виду. Неджи проводил ее взглядом, думая о своем. Ветер не шумел в кронах деревьев, слышен был лишь щебет птиц, солнце поднималось все выше и тени отступали. Неджи в очередной раз заметил, как красиво это место, избранное им для тренировок, а в полдень облитая солнцем поляна в обрамлении осин будет похожа на залу с золотыми колоннами. Он никогда раньше не думал о том, что разделить красоту и уединение этого места с кем-то другим может быть приятно.

Ночью, когда весь дом погрузился в тишину, Кенара не могла заснуть и прокручивала в голове разговор с Неджи. Он доверил ей секрет своего клана, значит, он знал, что она не станет болтать об этом и совершать глупые поступки, ставя под удар всех Хьюга. Наверное, Неджи относился с уважением к ее способностям и считал ее сильным шиноби.

«Что ж, эти чувства взаимны, — думала Кенара, переворачивая слишком теплую подушку прохладной стороной вверх. — И, хотя Неджи скуп на эмоции, думаю, со временем мы станем друзьями. Какое счастье, что я больше не влюблена! Теперь, когда робость моя перед ним прошла, я могу дать ему объективную оценку. Судя по манере речи, способности все схватывать на лету и принимать решения, Неджи умен. Он — талантливый и увлеченный шиноби. Его сдержанность свидетельствует о хорошем воспитании, а также о том, что рациональная часть его личности одерживает верх над эмоциональной, — Кенара вздохнула. — И все равно он остается самым лучшим и интересным из всех, кого я встречала. И самым привлекательным, хотя я видела мужчин и покрасивее, того же Куроко, например…»

В этот момент в душе девушки промелькнуло некоторое сомнение по поводу исключительно дружеского характера ее чувств к Неджи, но она отогнала его и поскорее переключилась на другой предмет для размышлений.

«Подземный ход. Это объясняет, как преступникам удалось быстро и незаметно проникнуть в деревню. Я должна посмотреть на этот проход, но уверена, что в нем не могло поместиться много людей. Все произошло быстро, никто не успел поднять тревогу или отреагировать, даже часовые стояли на своих местах. Значит, что бы это ни была за техника, она подействовала мгновенно. Но какая же чакра нужна для техники подобной мощи… и сенсоры ничего не почувствовали?»

Кенара ворочалась и думала о пауках. Обычно шиноби заключают контракт с призываемыми существами, но такие контракты не для посторонних глаз. Если она хорошо помнила свои занятия по изучению животного мира, то существовала порода пауков-лазейщиков, так что с ними вполне мог быть заключен договор призыва. Вряд ли возможно добиться каких-либо показаний от самих пауков, но все-таки это зацепка, особенно если удастся отследить еще одно применение подобного призыва.

«Чему я радуюсь? — нахмурилась Кенара. — Я пока не сделала вообще ничего для собственного расследования. Играю в «Путь ниндзя» и надеюсь, что улики сами посыплются на меня с неба… А другие люди выполняют за меня рутинную работу по сбору информации… Но Неджи прав — я еще слишком слаба, чтобы противостоять мощи, уничтожившей целую Деревню первоклассных шиноби. Что я смогу сделать со своими шестью метрами взрывной волны и парочкой клонов?»

Девушка решительно встала, стащила матрас с кровати на пол и улеглась, удивляясь, как быстро отвыкла она от роскоши прежней жизни.

Новую миссию команде Кенары дали не через две, а почти через три недели. Эта миссия имела ранг C, но могла стать опаснее при определенных обстоятельствах. Кенара, Набу и Рой отправились вместе в город Танзаки, где им предстояло взять под свою охрану наследника одного влиятельного семейства. Мальчика нужно было препроводить в Страну Рек, под временную опеку его матери.

Кенара выглядела довольно внушительно в своей новенькой форме чунина, состоявшей из синих брюк и рубашки, а также защитного жилета. В его нагрудный карман она убрала протектор с символом Деревни Звездопада. Приятной неожиданностью оказалась быстроходность ее товарищей — Набу и Рой были вполне способны не отставать от своего командира и придерживаться быстрого темпа бега.

«Хотя чему я удивляюсь? Им ведь по двадцать лет, я об этом постоянно забываю», — подумала куноичи. Набу на период миссий переставал бриться, впрочем, бородка росла у него исключительно на подбородке и немного по контуру лица и выглядела вполне прилично без всякого оформления. А вот Рой тщательно брился каждое утро, уделяя этой процедуре немало времени и сил. «Лучше бы он так серьезно подходил к своим тренировкам», — ворчала про себя Кенара. Впрочем, ей не на что было жаловаться: разгильдяйство слетело с ее товарищей, как листва с деревьев осенью. Изменилась и сама Кенара, хоть она этого не замечала. Она выглядела и вела себя как человек, который точно знает, что надо делать и как это делать правильно, поэтому ее беспрекословно слушались. Кенара перестала быть сторонним наблюдателем, она превратилась в главное действующее лицо. Если раньше она присматривалась к своим новым товарищам, как к незнакомому инструменту, то теперь у нее появилось понимание, как и когда его лучше применить.

В Танзаки команда направилась в шикарную резиденцию Моро. Их принял сам господин Дзанмару, мужчина внушительного вида, с холодными глазами и высокой прической. Ему было около тридцати пяти лет, но выглядел он намного старше из-за нахмуренных бровей и надменного выражения лица. Дзанмару пристально рассмотрел каждого из трех шиноби, затем обратился к Кенаре:

— Мне знакомо твое лицо. Ты наследница семейства Масари?

— Да, господин.

Дзанмару усмехнулся:

— Вынуждена зарабатывать на жизнь после падения своего дома?

Кенара с удивлением и неприязнью взглянула на этого человека, придавая лицу бесстрастное выражение. «Должна быть причина для его злорадства, — думала она, — если этот знатный господин опустился до бестактности».

— Я всегда хотела быть шиноби, господин.

— Как же ты защитишь моего сына, если не смогла защитить собственную деревню?

«Какой грубый удар, — сказала себе куноичи, — но меня таким не достать. Надеюсь, я не покраснела…» Вместо ответа Кенара посмотрела Дзанмару прямо в глаза, сохраняя спокойное и вежливое выражение на своем лице. Вельможа хмыкнул и отошел к окну, сложив руки за спиной. Слуга ввел в залу мальчика лет девяти на вид, круглолицего и серьезного, с черными волосами, собранными на затылке в пучок. Шиноби по этикету низко поклонились ему. Мальчик, немного растерявшись, так же низко поклонился в ответ.

— Что ты делаешь? — с недовольством спросил Дзанмару. — Разве ты должен так низко кланяться этим людям? Они всего лишь твои телохранители, Данмару.

Данмару покраснел.

— Простите, отец, — сказал он и вдруг быстро добавил, опасаясь нового нагоняя: — Прошу прощения, господин.

Дзанмару скривился, как от зубной боли. Кенаре стало жалко мальчика и особенно его учителя по этикету. Ребенок выглядел задерганным и хмурым. Слуга, который привел Данмару, нес на спине рюкзак внушительных размеров и явно собирался в дорогу вместе со своим юным господином. Однако Кенара не желала без надобности увеличивать отряд.

— Если на нас нападут, чем меньше будет людей, нуждающихся в защите, тем больше будут развязаны наши руки.

Вельможа сделал нетерпеливый жест рукой, давая понять, что жизнь слуги его, в общем-то, не сильно беспокоит.

— Ваша задача — защитить наследника дома Моро.

— Тем не менее, — вежливо, но твердо ответила Кенара, — лучше вовсе не брать с собой лишнего человека, чем бросить его, отбиваясь от врагов. Думаю, мальчик вполне способен позаботиться о себе самостоятельно несколько дней?

Глаза Данмару загорелись. Позабыв об этикете, он воскликнул:

— Да, отец, прошу вас, отпустите меня одного! — под взглядом отца мальчик осекся и замолчал, опустив глаза.

— Это ваша сфера ответственности. А сейчас выйдите, я хочу попрощаться с сыном.

За дверями шиноби переглянулись, как бы делясь впечатлением от своего нанимателя. Кенара слегка пожала плечами. Может быть, Дзанмару так вел себя, желая проверить их профессионализм, умение владеть собой. Хотя она больше склонялась к версии, что у мужчины просто дурной характер и ему нравится всех доставать, пользуясь особым положением.

Передвигаться предстояло быстро и напрямую, так как время поджимало. Обычно знатных особ перевозили в паланкинах, с обширной охраной, по дорогам или вдоль них. Мальчика девяти лет можно было просто закинуть на закорки и нести на себе, в том числе по пересеченной местности. Это соответствовало планам господина Дзанмару, не желавшего привлекать внимания к путешествию своего сына.

Сначала отряд шел по дороге: Кенара рядом с мальчиком, Набу и Рой — по бокам от них. Через пару километров шиноби свернули на запад и придерживались этого курса, неся Данмару на себе. В таком быстром темпе можно было уложиться в три-четыре дня. Набу бежал впереди, так как у него лучше других получалось обнаруживать ловушки. Рой и Кенара по очереди несли мальчика, тот, кто был свободен, немного отставал на случай нападения с тыла. Впрочем, ни ловушек, ни засад, ни признаков врага не было. Первый день пути прошел спокойно, на ночь остановились в рощице, под сенью деревьев разбив палатку. Дежурили по двое, сменяясь каждые три часа.

После ужина Кенара разложила два спальника и принялась укладываться спать. Мальчик тоже послушно лег, но сон не шел к нему.

— Госпожа чунин, вы дежурите по два человека, и каждый из вас спит всего по три часа. Почему бы вам не оставить одного дежурного, тогда каждый сможет спать по шесть часов?

— В полевых условиях спать по три часа в сутки — вполне нормально для шиноби, особенно в течение небольшого периода в три-четыре дня. Так мы лучше сможем обеспечить твою безопасность. Обзор у одного человека слишком мал, даже если он ниндзя; нельзя исключать и случайности, — ответила Кенара.

— Не думаю, что на нас могут напасть, — серьезно ответил Данмару. — Вряд ли я кому-то интересен.

— Ну, есть много охотников за выкупом. Некоторые банды живут за счет этого и за счет разбойных нападений на караваны.

— Но даже если кто-то нападет, я хотя бы увижу, как сражаются шиноби.

— Вряд ли ты увидишь, в случае нападения один из нас скроется вместе с тобой, а двое других останутся сражаться.

Данмару вздохнул.

— Ты что, совсем не боишься? — спросила Кенара.

— Я не могу бояться того, чего не знаю, — ответил мальчик. — А я еще не видел ни одного сражения.

— Но тебе же было когда-нибудь больно и страшно?

— Конечно, мне ведь девять лет.

— Ну вот, сражение — это больно и страшно.

— Я вам не верю, — сказал Данмару. Он сел на своем спальном мешке и пристально смотрел на Кенару. — Вы не похожи на человека, который боится драться.

— Данмару, раз уж ты попросил обращаться к тебе без церемоний, то и ты, пожалуйста, тоже не называй меня «госпожа чунин», ладно? Я не боюсь драться, я боюсь проиграть или потерять кого-то из отряда. Боюсь, что одного из них ранят, понимаешь?

Мальчик кивнул. Подумав, он сказал:

— Да, я тоже не хочу, чтобы кого-то ранили, так что лучше все-таки обойтись без сражения.

— Если захочешь, ты сможешь посмотреть на поединки за звание чунина, они проводятся не реже, чем раз в два года. Там юные шиноби демонстрируют все свои способности.

— Я бы очень хотел это увидеть, — у Данмару было еще много вопросов, но он сказал: — Вам нужно поспать, Кенара-сан, я и так отнял время от ваших трех часов сна.

Кенара улыбнулась.

— Спокойной ночи, Данмару.

— Спокойной ночи, Кенара-сан.

Но ночь не была спокойной. Кенаре приснился кошмар. Набу и Рой пали, изрешеченные кунаями, мальчик был убит и бледная, холодная голова его лежала у нее на коленях. На небе сияла огромная кровавая луна, а на ее фоне на ближайшей ветке вырисовывался черный силуэт ворона. Ворон, облитый багровым светом, распахнул крылья и улетел. «Смерть ходит за мной по пятам и забирает всех, кто находится рядом», — пробормотала девушка в полусне и проснулась от того, что Набу прикоснулся к ее плечу.

На следующий день к вечеру отряд должен был пересечь границу Страны Рек. Они вступили на территорию, покрытую густым лесом. Крупные деревья позволяли передвигаться, прыгая по мощным ветвям, тогда как внизу, на земле, встречались непроходимые участки с оврагами и подлеском. Кенара думала о мальчике, о его рассудительности, не свойственной столь юному возрасту, и о том, как должно быть непросто проживать вместе с придирчивым и раздражительным отцом. Она вспоминала свое детство и необходимость подчиняться приказаниям тёти Инари вопреки собственным желаниям. У нее никогда не было доброго, понимающего отца или наставника и сложно было вообразить себе подобное.

Данмару не капризничал и не докучал вопросами. Мальчик с любопытством смотрел на мелькающие по бокам пейзажи или дремал, прижавшись щекой к шиноби, который нес его на своей спине. Радуясь своему приключению, Данмару беспрекословно слушался и ел все, что ему предлагали, и спал тогда, когда получал соответствующую команду.

После обеда отряд перешел под сень соснового бора, тянущегося вдоль берегов реки. Река протекала по оврагу с песчаными склонами и впадала в небольшое чистое озеро. Вот уже озеро осталось позади, а высокие стройные сосны тянулись до самого горизонта. Шиноби бежали по земле, усыпанной длинными иголками, среди красных и темно-янтарных стволов. Кенара несла Данмару, в нескольких шагах впереди нее бежал Набу, а замыкал отряд Рой. Ветер качал верхушки деревьев, неся прохладу и запах свежести и хвои, сосны поскрипывали и изредка роняли красноватые шишки.

Но не от холодного ветра по коже Кенары побежали вдруг неприятные мурашки. Она замедлила бег, ощущая впереди зловещую силу. Набу остановился и сделал предупреждающий знак. Шиноби не успели спрятаться, как перед ними словно из ниоткуда возникли две мощные фигуры в черных одеяниях с красным рисунком. Один имел бледно-землистое лицо, своим оскалом напоминающее акулу, а другой был очень красив — с правильными чертами лица и огромными черными глазами. Набу отступил назад, Рой встал рядом с Кенарой и произнес лишь одно слово:

— Акацки.

Когда-то старшая сестра познакомила Кенару со списком самых опасных разыскиваемых преступников ранга S, среди них были эти двое: Хошигаки Кисаме, Чудовище Скрытого Тумана, вооруженный одним из Семи Мечей, и Учиха Итачи, отступник из Деревни Листа, уничтоживший клан Учиха. Кенара почувствовала то, что испытывает человек, который не может пошевелиться, в то время как на него несется снежная лавина: неизбежную близкую гибель. Даже не будучи сенсором, она чувствовала огромную чакру Кисаме и угрозу, исходившую от Итачи. Эти двое несли смерть, и никто из ее отряда не был в силах оказать им достойное сопротивление. Но, несмотря на сжимавший все внутри ужас, Кенара заставила себя думать.

«Вряд ли эти двое посланы за Данмару, у них были здесь какие-то свои дела. Черт бы побрал прекрасные озера, так и знала, что надо было обойти его стороной…»

— Что это? — спросил Кисаме, как если бы наступил в грязную лужу. — Шпионы?

— Нет, — ответил Итачи. — Просто случайность.

Они разговаривали так, словно были вдвоем.

— Вы — разыскиваемые преступники из Акацки, — сказала Кенара, стараясь придать больше силы своему голосу. — Но мы не станем вас задерживать, так как находимся на другой миссии. Идите своей дорогой, а мы пойдем своей.

— Задерживать нас? — насмешливо повторил своим гнусавым голосом Кисаме. — Итачи, хоть они и не шпионы, но эти змееныши из Листвы сообщат о встрече с нами своей Хокаге.

— Конохе не нужно знать о наших перемещениях.

Кенара медленно, не сводя глаз с Акацки, спустила мальчика на землю.

— Беги, Данмару, и прячься, — тихо сказала она. Голос ее был спокоен, несмотря на то, что горло сдавил спазм отчаяния. Разум, просчитав различные варианты, выдавал один результат: они все трупы.

Акацки было все равно, ребенок их противник или нет, но Данмару не имел чакры шиноби, поэтому ему было позволено спрятаться за ближайшими деревьями. Охотники не погонятся за зайцем, преследуя лисицу. Сначала Акацки сметут со своего пути шиноби Конохи, а потом уничтожат мальчишку, как стряхнули бы былинку с рукава.

Рой и Набу встали в боевую стойку с кунаями. Не зная способностей Кисаме и Итачи, они осознавали опасность, но не в полной мере.

— Нападай, акулья башка, — сказал Рой.

— Кажется, эти глупцы еще не поняли, что будут раздавлены, как тараканы, — насмешливо заметил Кисаме и вдруг словно исчез.

Хотя его перемещение было очень быстрым, Кенара его ждала. Кисаме готовился нанести удар кулаком в грудь Рою и смять его грудную клетку, но куноичи прыгнула, встав перед своим товарищем, и сделала блок, скрестив запястья перед собой и остановив смертельный удар. Ее протащило назад почти на полметра. Подошвы сапог шиноби проделали две полосы в ковре из иголок, обнажив красноватую землю вперемешку с песком.

— Быстрая, — сказал Кисаме.

Набу и Рой отпрыгнули в разные стороны и бросили несколько кунаев. Кисаме и Кенара тоже сделали прыжок друг от друга. Вслед за Акацки полетели еще кунаи, некоторые из них взорвались, когда он уклонялся, несколько мелких осколков даже задели его.

— Как неприятно, — сказал Кисаме. Он достал из-за спины огромный меч и, прыгнув вперед, снес пару деревьев, за которыми скрылся Набу. Шиноби успел метнуться в сторону, и погоня продолжилась.

Кенара обернулась в ту сторону, куда убежал Данмару, и увидела перед собой лицо внезапно возникшего Итачи. Его глаза окрасились в красный цвет с черным рисунком. Окружающий мир исчез, и все объяла тьма. Постепенно зрение привыкало к ней и вокруг Кенары начали вырисовываться контуры улиц и домов. Она стояла и заворожено оглядывалась вокруг, не понимая, где оказалась. Гендзюцу было настолько сильным, что куноичи не способна была его осознать. Она начала узнавать очертания родной деревни. Кенара как будто перенеслась в Ту Ночь, но сейчас вместе с жизнью здесь отсутствовали и малейшие признаки ее: нигде не горел свет, фонари погасли, а двери и окна домов были наглухо закрыты. Ветер совершенно стих, моросил мелкий дождь.

На водостоке, с краю крыши ближайшего дома, сидел черный ворон. Он встрепенулся и улетел. Кенара обернулась ему вслед и вдруг увидела какое-то движение в конце улицы. Три темных силуэта вражеских шиноби быстро удалялись.

«Это они — те, кто убили жителей деревни! Надо их догнать», — подумала Кенара и бросилась следом за ними. Но какая-то тяжесть легла ей на сердце, словно внутри образовалась бездна, поглощающая всю ее чакру. Сила духа покинула ее, от чакры не осталось и следа, приходилось полагаться лишь на собственное тело. Но оно двигалось неохотно, ноги едва отрывались от земли, длинные прыжки не получались. Всего через несколько минут преследования Кенара устала, как никогда в жизни. Она вынуждена была перейти на шаг и, задыхаясь, смотреть в спины удалявшихся врагов.

В конце улицы, скрытом от ее взора за пеленой ночной тьмы, раздались крики. По голосу Кенара узнала своих товарищей и мальчика, которого должна была защищать. Она рванулась вперед из последних сил, но натолкнулась на две темные фигуры. Это были высокие, сильные вражеские шиноби в темной форме и с пустыми перечеркнутыми протекторами. Лица их были скрыты под масками. Кенара отчаялась из-за внезапно возникшего препятствия. Сердце громко стучало, перед глазами всплывали картины из ее сна, мрачные ощущения от которого не могли развеяться до конца.

«Если я сейчас не вмешаюсь, их убьют!» — подумала куноичи и от бессилия сжала кулаки. Она хотела ударить стоявшего перед ней шиноби, но он без труда перехватил ее удар. Ей в живот прилетел кулак, и она даже не успела защититься. Второй шиноби ударил ее в лицо, и Кенара упала на землю, неловко, на бок, как когда-то в раннем детстве, когда только училась ходить. Перед глазами на секунду потемнело, рот наполнила кровь. Выплевывая собственные зубы, Кенара встала на четвереньки и попыталась подняться. Ее схватили за шиворот и вздернули на ноги. Посыпались новые удары.

Вдали раздался отчаянный крик Роя, который захлебнулся, как будто ему перерезали глотку.

«Они все мертвы», — подумала Кенара. С треснувшими ребрами она снова упала на бок. Куноичи чувствовала острую боль и ужас от того, как необратимо поломано ее тело. Один из шиноби поставил свою ногу ей на голову и готовился раздавить ее. Кенара не боялась смерти, она боялась своего бессилия. Девушка поднесла к лицу руки и пробормотала:

— Почему мои руки такие слабые? Куда ушла моя чакра? Я теперь всего лишь человек? Я ничего, ничего не могу сделать… Враги такие сильные, такие большие, а я… всего лишь хрупкая девушка. Мне шестнадцать, я еще ребенок, просто ребенок…

Кенара заплакала. Будь она собой, куноичи сражалась бы до самой смерти, но в реальности, созданной гендзюцу, исчезла не только ее чакра, но и сила воли.

Данмару, распростершись на земле и выглядывая из-за соснового корня, видел, как перед девушкой возник человек в черном балахоне с изображением красных облаков. Этот человек просто смотрел на нее, а она — на него. Потом лоб Кенары покрылся потом, губы зашевелились. Она вытянула перед собой руки и произнесла:

— Почему мои руки такие слабые? Куда ушла моя чакра? У меня нет силы, почему я должна сражаться, ведь я всего лишь ребенок?!

Из немигающих глаз покатились слезы. Акацки сделал шаг вперед. Тогда Данмару нащупал на груди маленький кинжал в ножнах, висящий на цепочке. Он извлек клинок и быстро пополз к Итачи. Когда мальчик был за спиной у Учихи, он поднялся и замахнулся, чтобы нанести врагу удар, но Итачи вдруг обернулся и положил руку ему на голову, не давая двинуться вперед. Данмару попытался скинуть эту руку, но его отшвырнули в сторону.

Итачи посмотрел на по-детски круглое, искаженное страхом и злостью лицо с большими черными глазами и произнес:

— Как ты похож на него.

На том месте, где стоял Акацки, возникла стая ворон, которые с карканьем разлетелись в разные стороны. Исчезая, Итачи развеял гендзюцу.

Кенара схватилась за голову и упала на колени. Секунду ей казалось, что ее череп треснул и из него сочатся мозги и кровь. Через несколько мгновений она пришла в себя. Данмару, вскочив на ноги, подбежал и подал ей свою руку, словно он был уже взрослым мужчиной и мог помочь ей встать. Девушка улыбнулась сквозь слезы. Впрочем, это были как будто чужие слезы, так как воля вернулась к ней и все страхи разлетелись, как стая ворон.

Итачи материализовался за спиной у Кисаме, в самом разгаре его боя с коноховцами.

— У меня что-то заболела голова, — сказал он. — Ты ведь сам легко справишься с ними.

— Не беспокойся, — ответил Кисаме, и Итачи исчез в черной пелене блестящих крыльев.

Вокруг Кисаме было срезано несколько сосен. За одним из уцелевших деревьев прятался Рой, сжимая два последних куная.

«Он невероятно быстрый и сильный противник, — думал шиноби. — Но на помощь рассчитывать не приходится: Кенара сейчас один на один с другим Акацки. Я попытался поймать его в мое гендзюцу, но безуспешно… Что мы можем сделать? Что вообще можно сделать с противником, обладающим подобной чакрой? Он пока только играет с нами…» И, как бы отвечая на эти мысли, Кисаме сказал:

— Мне надоело играть в кошки-мышки.

Его фраза еще не была произнесена до конца, как он оказался прямо перед Роем и занес свой меч для смертельного удара. «Понятно, — подумал Рой, — он оставил водяного клона говорить за себя, поэтому я не ждал его приближения…» Молодой шиноби не двинулся с места, перед его мысленным взором промелькнули недавние воспоминания… Взрыв, Роя отбрасывает взрывной волной на землю, он оглушен… Сверху на него прыгает, прикрывая собой, Мэй… Летящие в Роя кунаи вонзаются ей в спину, один задевает сердце.

«Я заслужил это, я заслужил смерть…» Вдруг справа выпрыгнул Набу и, оттолкнув друга, принял силу удара на свою левую руку, сжимающую кунай. Кунай выпал из вывернутой кисти, плечо хрустнуло и рука беспомощно повисла. Лезвие меча, напоминающее ощетинившегося ежа, в нескольких местах впилось в плоть. Набу быстро поднял правую руку и начертил на лезвии свою печать, однако она словно утонула в нем.

«Этот меч поглощает мою чакру!» — подумал шиноби. Прямо за его спиной находился ствол дерева, который был рассечен вместе с рукой Набу, и сейчас древесина мешала продвижению лезвия. Кисаме выдернул меч, распарывая рану противника, и занес его для последнего удара. Но Рой опередил его: он подскочил, подхватил товарища и отпрыгнул на несколько шагов.

— Спасибо, Рой, — произнес Набу, которому даже дышать было трудно от боли. Чакра шиноби мешала наступлению шока.

— Нам нечем ему ответить, — со злостью сказал Рой.

Рядом с ними в конце длинного прыжка приземлилась Кенара. Не сводя глаз с приближающегося Кисаме, она сказала:

— Отступайте, возьмите Данмару и как можно быстрее двигайтесь к конечному пункту задания. Не оглядывайтесь, не останавливайтесь. Все, что я могу, — это немного задержать его. Если настроение Итачи изменится и он снова вступит в битву, мы даже убежать не сможем.

— Ясно, — Рой кивнул и подхватил на руки друга.

— Приказ принят. Меч поглощает чакру, — пробормотал Набу и потерял сознание.

Кенара сразу напала на противника, чтобы отвлечь его внимание от остальных. Морок Итачи окончательно развеялся, и на сердце полегчало. Битва, пусть даже и с таким мощным врагом, пробуждала ее силы. А необходимость защищать товарищей увеличивала эти силы многократно.

Куноичи ускорилась с помощью чакры и бросилась вперед, проскользнула под лезвием меча и ударила Акацки в грудь, затем отпрыгнула, прежде чем он схватил ее левой рукой. Кисаме взмахнул мечом вслед ускользающей Кенаре и распорол ее защитный жилет. Из разрезанного кармана вылетела повязка с протектором Деревни Звездопада и упала под ноги девушке.

«Этот парень словно из железа, я не пробила его», — подумала Кенара, отступая и поднимая из травы повязку. Кисаме с любопытством проследил за ней взглядом.

— Надо же, — сказал он. — Кажется, осколки взорвавшейся звезды продолжают разлетаться по свету. Так я и знал, что та троица — не хозяева своему слову.

— О ком ты говоришь?! — не сдержавшись, воскликнула девушка.

— Вас, похоже, не учили сбору информации в вашей деревне? — насмешливо произнес Кисаме.

«Этот гад мне точно ничего не скажет. Но он знает… он знает, кто… Надо держать себя в руках! Мне не победить его, и, даже если бы я смогла это сделать, Итачи обязательно вмешался бы в нашу битву. Нет, у меня нет ни одного шанса против этих Акацки. Но главное, что он знает, кто напал на мою деревню, и однажды я буду достаточно сильна, чтобы заставить его рассказать об этом!» — Кенара достала кунаи и начала продумывать план отступления.

«Не слишком быстро, чтобы дать время ребятам, — сказала она себе, — и не слишком медленно, чтобы не дать себя убить».

— Убить последнего шиноби Звездопада, — Кисаме улыбнулся, обнажив акульи зубы, — это будет интересно.

Он забыл о Рое, о Набу, о мальчишке. Еще недавно он был не против кого-нибудь убить, теперь же он хотел убить именно ее.

— Надеюсь, ты покажешь мне какие-нибудь особые техники своей деревни, — сказал он, — а я покажу тебе, на что способна моя Самехада… — меч в его руке словно увеличился в размере, еще больше растопыривая в стороны свои черные иглы, а острие его разверзлось жадной пастью. — Она говорит, что у тебя много чакры.

«Надо быть осторожнее, — подумала Кенара, — Набу предупреждал, что они поглощают чакру».

Однако пока она была способна ускоряться с помощью чакры, Кисаме не мог ее достать своим мечом. Ему не помогли и два водяных клона: куноичи ускользала и от настоящей Самехады, и от ее копий. Одного клона ей удалось уничтожить ударом куная, но до самого Кисаме она так же не могла дотронуться, как и он до нее.

— Ну, давай, покажи мне какую-нибудь занятную технику! — сказал Кисаме. — Уже скоро все закончится, а я так ничего и не увидел… — он быстро начал складывать печати. — Взрывная волна воды!

Кенара находилась в нескольких шагах от него, наполовину скрытая сосной, но это не спасло ее от техники Кисаме: словно отовсюду вдруг хлынула морская вода, она захлестнула девушку с головой и покрыла обширное пространство. Куноичи задержала дыхание, глаза защипало от соли, но она все же увидела, как в сине-зеленой толще воды мелькают темные тени. «Да это акулы! Надо выбираться отсюда! Вода не может быть везде…» Но движения в воде получались слишком медленными, а акулы быстро приближались… «Черт! Придется использовать Второй свиток! Уже второй за месяц… невероятно», — Кенара достала свиток из внутреннего кармана жилета и развернула его в противоположную от врага сторону. Когда из свитка вырвался мощный вихрь, она нырнула в самый центр его. Воздух выталкивало на поверхность, но вихрь не распадался, он был как живое существо. Куноичи добавила свою чакру, чтобы поддержать и ускорить воздушный поток. Через несколько метров ее вытолкнуло поверх гигантского бассейна, созданного Кисаме, перенесло через толщи воды и, когда вихрь рассеялся, а девушка приземлилась, окатило напоследок огромной волной.

Куноичи мгновенно вскочила на ноги и длинными прыжками поскакала прочь. Она решила, что уже пришло время отступать, и не хотела испробовать на себе какую-нибудь еще технику чудовищной мощи.

«Если он способен создать такую толщу воды вдали от водоема… его меч вытягивает чакру, а тело слишком массивное и крепкое для моих ударов… я понимаю, почему он — Акацки, и почему я еще не готова быть джонином».

Кисаме был раздосадован.

— Надо было сначала выпить ее чакру, а потом загонять ее в Водяную тюрьму, — сказал он. — Но кто же знал, что воздушная техника может быть такой мощной против Стихии Воды? Опять кошки-мышки? Мне это совсем не нравится.

Однако передвигался Акацки очень быстро.

Кенара ускорялась с помощью чакры и все-таки не могла оторваться от противника на достаточно большое расстояние. «Обычные клоны его не задержат, нужно использовать теневых клонов и распределять чакру поровну, иначе эта… Самехада сразу почувствует подвох. Боюсь, она и так поймет, что я разделила чакру. Одна радость: Итачи, кажется, не намерен вмешиваться, похоже, у них не принято трогать чужую добычу». Куноичи быстро прокручивала в голове различные варианты собственных действий и приходила к выводу, что придется в значительной степени полагаться на удачу. Времени на ловушки и хитрости не оставалось, нужно было рискнуть…

Девушка на ходу сложила печать и создала четырех теневых клонов, распределив чакру между ними и собой поровну. Один клон остался в засаде, двое других поспешили вперед в том же направлении, что и прежде, последний клон побежал на один час, а Кенара — на одиннадцать. При таком равном распределении чакры даже Самехада не могла почувствовать, кто ее настоящая жертва.

— Что? Они разделились? — Кисаме усмехнулся.

Навстречу ему двинулся первый клон Кенары, на ходу складывая печати.

— Стихия Ветра: Взрывная волна!

Враг находился на достаточно близком расстоянии, чтобы получить серьезные повреждения, но Самехада, раскрыв зубастую пасть, жадно всосала в себя всю чакру. Пока меч был занят, клон попытался атаковать Кисаме, но ускориться он уже не мог. Акацки оказался быстрее и схватил врага пальцами свободной руки за горло.

— Такой незамысловатый отвлекающий маневр, — сказал он, сжав пальцы, и клон исчез. — Теперь нужно выбрать из трех направлений. Прикрыт был только центр, в этом же направлении движутся две копии вместо одной. Что это: страх или хитрость, чтобы нас отвлечь?

Кисаме склонялся ко второй версии и раздумывал, двинуться ему направо или налево, как вдруг почувствовал настойчивость своего меча: Самехада требовала преследовать две жертвы вместо одной, чтобы лучше насытиться.

Кенара бежала так быстро, как только могла, тратя на это драгоценные запасы оставшейся чакры. Фактически, она добровольно лишила себя четырех пятых собственной энергии прямо перед лицом опаснейшего врага. Если он сделает правильный выбор, то ей очень быстро наступит конец. Вообще неизвестно, будет ли он выбирать наугад или сможет каким-то образом определить ее реальное положение. К тому же, в любой момент может измениться настроение Учихи, и никто не знает, где он сейчас находится…

Время текло очень медленно. Минуты проходили одна за другой, но присутствия Акацки так и не обнаружилось. Ей хотелось создать еще клона, чтобы хоть как-то задержать преследователя, если он все-таки идет по верному следу, но это означало выдать настоящую себя. Кенара не знала также, насколько Кисаме упрям, поэтому не могла сбавить темп. В горле пересохло, и девушка достала из кармана баклажку, чтобы напиться. Постоянное напряжение последних часов сказалось на ней, и она, пытаясь пить на ходу, зацепилась тесемкой, на которой болталась крышка от сосуда, за ветку. Баклажка вырвалась у нее из рук и упала на землю.

Кенара, быстро оглядевшись, спрыгнула вниз и подняла сосуд до того, как из него вылились остатки воды. В этот момент она увидела акулий плавник в лучах закатного солнца, который несся к ней, вспарывая ковер из пожелтевших иголок. Да нет, это не плавник — это острие меча, торчащее из земли! Сердце девушки упало. «От судьбы не уйдешь», — сказала она себе, засунув баклажку в карман и доставая кунаи. Если бы не вода, удар мог бы прийти снизу внезапно…

Едва только плавник приблизился к ней, куноичи вспрыгнула на ветку большой сосны, а потом еще выше, и еще. Кисаме вынырнул, нанес удар и… начисто обрубил первую ветку, на которой секундой раньше стояла Кенара. Девушка обратила внимание, что меч его снова в обмотках, как будто спит. «Неужели Самехада нажралась моих клонов и решила вздремнуть?» Это означало, что техники снова могут сработать без риска быть поглощенными. Куноичи хотела сложить печати, и тут же Кисаме отпрыгнул на несколько шагов назад.

— Твой клон уже познакомил меня с техникой Взрывной волны, — сказал он. — Но ведь она работает только на близких и средних расстояниях, не так ли?

— Да, — Кенара пожала плечами.

— А я уже думал, что ты онемела… — Кисаме бросился вперед, взмахнув мечом. Кенара решилась идти на сближение и, проскользнув под лезвием, ударила врага кунаем над коленом. Из-за его огромного роста выше достать из этого положения она не смогла, а широкий плотный балахон скрыл очертания тела, так что ей удалось лишь проделать дыру в одном из красных облаков.

Акацки удалось нанести ей скользящий удар рукоятью меча, когда она отступала. Удар пришелся в плечо и оставил лишь синяк на коже. «Тайдзюцу слишком опасно, за следующую попытку я могу поплатиться по-настоящему, — думала куноичи, — нужно рискнуть и попробовать ниндзюцу, пока его меч в обмотках». Чакры оставалось не так много, но на одну технику должно было хватить.

Кенара быстро взобралась по стволу довольно тонкой сосны, зная, что тяжелый Кисаме за ней точно не полезет. Она начала складывать печати, когда враг занес меч, чтобы одним ударом перерубить ствол. В последний момент девушка, оттолкнувшись ногами и спрыгивая с падающего дерева, сделала последнюю печать и с криком направила удар прямо вниз, под себя, где стоял, задрав голову, Кисаме. Техника взрывной волны впервые применялась ею вертикально и должна была с такого расстояния раскромсать половину его туловища, но тело врага лишь растворилось в воздухе.

— Клон! — воскликнула Кенара, от избытка чувств скрипнув зубами, и, сделав вращающееся движение, в вихре приземлилась на разметанную землю. Сил почти не осталось. Зато появилась надежда, что раз за ней отправился клон, то настоящий Кисаме где-то гоняется за ее клонами.

— Кажется, в этот раз ничья, — усмехнулась девушка.

Постепенно она начала менять направление движения, выходя на прямую, по которой должны были перемещаться ее спутники. Ни один из клонов не встретил ее здесь, значит, Кисаме гнался за теми, что двигались по центру, а потом свернул направо, отправив налево свою копию. Несмотря на то, что силы ее почти иссякли, Кенара передвигалась с помощью длинных прыжков по веткам деревьев. Она часто оглядывалась, ожидая увидеть еще один «плавник» на земле. Наконец это сыграло с ней злую шутку, и куноичи, споткнувшись, кувыркнулась вниз, упав на руки вовремя подоспевшему Рою.

Рой был бледен, но испытал явное облегчение, встретив Кенару.

— Что с мальчиком? — спросила девушка, встав на ноги.

— Всё в порядке, Набу продолжает миссию — несет мальчишку на себе.

— А как же его рука?

— Ну… потребовалось время, чтобы он пришел в себя. Потом Набу захотел испробовать на себе собственное изобретение — глиноплоть, или как там он назвал эту ерунду… Мы заштопали ему рану и намазали этой штукой, она сразу подсохла, не давая тканям распадаться даже при движении. Кисть вправили, руку положили на повязку. Она пока не действует, но надежда есть, — Рой замолчал и посмотрел на Кенару. Он все еще был бледен.

— Ты пошел за мной? — спросила девушка.

— Прости, мы ослушались приказа, — Рой грустно усмехнулся. — В свое оправдание могу сказать, что решение команды было единогласным.

Кенара почувствовала слабость и ухватилась за дерево. «У него был приказ, но он все равно вернулся. Вернулся, чтобы сражаться с Акацки… за меня?!» Эта мысль поразила ее до глубины души. «У меня теперь есть команда… моя команда!»

— Молчание становится неловким, — усмехнулся Рой, искоса поглядывая на командира и пытаясь угадать ее мысли. -Ты нас, конечно, отчитаешь, но лучше когда-нибудь потом. Не хочу отдуваться один…

— Давай поскорее догоним Набу, — сказала Кенара, стараясь придать силы голосу. Но, как только Рой собрался двинуться, она вдруг потянула его за рукав.

— М? — молодой шиноби оглянулся.

— Спасибо… Рой.

Увидев, как он залился краской, Кенара тихонько улыбнулась.

Хвойные деревья постепенно вытеснялись лиственными. Рой и Кенара спустились в долину и повернули ближе к дороге, а затем двигались вдоль нее на расстоянии примерно двух километров. Красное солнце давно уже мелькнуло последний раз за верхушками деревьев, теперь же задул прохладный ветер и спустились сумерки.

— Мы договорились придерживаться примерно такого пути, — пояснил Рой. — И не думаю, что они ушли далеко отсюда.

Вскоре их окликнул Набу: они с Данмару укрылись в небольшом овраге под сенью широко раскинувшейся лиственницы.

— Как я рад видеть вас живыми! — воскликнул он.

— А ты не такой уж и бледный, — заметил Рой, спрыгнув в овраг и вглядываясь в товарища.

— Я принял пилюли, которые компенсируют потерю крови, и теперь постоянно умираю от жажды.

— Держи, у меня полная, — Рой протянул свою флягу.

— Как твоя рука? — спросила Кенара. — Действует?

— С помощью Данмару я вырезал небольшой лубок и зафиксировал руку. Пальцами шевелить могу. Пока принимаю обезболивающее.

Хотя Набу улыбался и в сумерках выглядел почти здоровым, Кенара понимала, что он совершил невероятное, утащив Данмару на такое расстояние после серьезной кровопотери и пользуясь лишь одной рукой. Она не знала, как выразить ему свою благодарность и сказала просто:

— На тебя можно положиться, Набу.

«Эти парни, которые старались не напрягаться в мирной жизни, не пожалели себя, когда дошло до дела, — подумала Кенара. — Они отличные товарищи».

— Расскажите, как вам удалось уйти от Акацки, — попросил Набу.

— К сожалению, нет времени, сворачивайте спальники: мы идем дальше, — куноичи перевела взгляд на Данамару.

Мальчик кивнул. Лицо его было серьезным и сосредоточенным. Он изо всех сил старался быть полезным. После слов Кенары Данмару начал быстро собирать вещи.

— Неизвестно, насколько мы оторвались от них, — пояснил Рой. — К тому же, мы не знаем, куда они изначально направлялись. Нельзя, чтобы они застали нас здесь врасплох ночью.

Кенара взяла на закорки мальчика, а Рой — Набу, и команда двинулась вперед при скудном свете луны. Они отклонились от дороги немного к югу, чтобы выйти из-под деревьев на открытое пространство широкого поля, где трава доходила почти до колен.

— К утру мы доберемся до места, — сказала Кенара через плечо, чтобы успокоить мальчика. Она чувствовала, что он еще не спит.

— Кенара-сан, могу я спросить у вас кое-что… Когда на вас напал тот человек с красными глазами… В общем, вы сказали, что вам шестнадцать лет. Это правда?

— Да.

— Надо же… вы всего на семь лет старше меня, а уже чунин, настоящий шиноби.

— Я уже потом поняла, что это ты отвлек Итачи. Данмару, спасибо тебе за это. Если бы не ты, Итачи убил бы нас обоих, а Кисаме прикончил бы моих товарищей.

— Хоть я и не шиноби, но я не мог просто прятаться, — Данмару покраснел. Он вспомнил, какой слабой и напуганной выглядела Кенара под действием иллюзий, это позволило ему почувствовать себя настоящим мужчиной, мужчиной, который должен защищать. — Впервые в жизни я принял решение сам. Это… удивительное чувство!

— Ребенком быть непросто, — заметила Кенара. — Особенно таким взрослым по состоянию ума. Ты уже все понимаешь, но тебе не дают принимать самостоятельные решения. Хочешь воплотить в жизнь свой потенциал, но обязан подчиняться. Ты умен и многому научился, но никто не воспринимает тебя всерьез.

— С тобой было так же? — спросил Данмару.

— До недавнего времени.

— И как тебе удалось освободиться?

— Все, кто за меня отвечал, умерли.

Данмару помолчал немного.

— Это очень грустно, я лучше подожду еще несколько лет…

— Да, Данмару, надо подождать. Терпение — самое полезное качество.

Через несколько часов наступил рассвет. Ноги у Роя и Кенары намокли от росы. Потом где-то позади из-за леса вышло солнце и согрело землю. От травы поднимался пар. Прошло еще два часа, и наконец за холмами, в долине, показался небольшой город, расположенный на берегу озера. На воде, на большом понтоне, возвышался красивый дворец в черных и золотых тонах, именно туда и направился отряд.

Моро Махара, в девичестве Кадами Махара, мать Данмару, отличавшаяся легкомысленным и взбалмошным характером, около трех лет назад покинула своего мужа и вернулась в отчий дом, дворец Кадами, чтобы навестить родителей. Ее мать находилась практически при смерти, но вдруг почувствовала себя лучше, однако не настолько, чтобы совершенно развеять опасения по поводу ее здоровья. По обоюдному согласию супругов, Махара должна была оставаться при матери столько, сколько потребуется. Дзанмару был рад в душе избавить сына от пагубного, на его взгляд, влияния капризной женщины.

Махара, когда шиноби вошли в приемные покои, бросилась обнимать сына, плача и смеясь. Данмару испытал смешанное чувство неловкости и радости. Он любил мать, хотя ему было зачастую неудобно в ее обществе. Мальчик повернулся, чтобы попрощаться со своими спутниками. Пока Рой получал документальное подтверждение завершения миссии от управляющего, Кенара вежливо поклонилась хозяйке дома и ее сыну.

— Прощайте, господин Данмару, — сказала куноичи.

— Если мне понадобится помощь шиноби, я попрошу специально назначить на миссию вас, Кенара-сан, и ваших друзей.

— Ох, сладкий мой! — воскликнула Махара. — Зачем тебе может быть нужна помощь шиноби?!

— Мы будем рады, — Кенара последний раз взглянула в черные глаза мальчика и улыбнулась ему на прощание. Похоже, он вырастет настоящим мужчиной, хоть и не воином.

Шиноби вышли через нарядные ворота дворца в город. Набу шел сам, его щеки были уже достаточно розовыми, хотя боль в руке сильно беспокоила и приходилось принимать обезболивающее.

— Нам надо выспаться и хорошенько отдохнуть, — сказала Кенара.

— Знаю! — воскликнул Набу. — Снимем комнату в гостинице, поедим и сыграем партейку в «Путь ниндзя».

— Я с вами, — вздохнула Кенара, покоряясь неизбежному.

— Конечно, с нами, — ответил Рой.

По возвращении в Деревню на руку Набу было наложено несколько десятков швов. Пока он находился в больнице, Кенара и Рой отправились рапортовать об окончании миссии в Резиденцию Хокаге.

— Мы получили ваше сообщение из Кадами о столкновении с Акацки. Кенара, ты приняла верное решение, поставив в приоритет миссию и сохранность отряда, — выражение досады на лице Цунаде не соответствовало ее словам.

— Если бы с нами был кто-то из джонинов… — начала Кенара, но Пятая остановила ее, подняв ладонь.

— Я ожидала, что ты не станешь бездумно бросаться на врага, и рада, что не ошиблась. Хотя всем шиноби предписано задерживать членов Акацки при встрече с ними, это даже не многим из джонинов по плечу.

Тем не менее, девушка понимала, насколько сомнительной является эта похвала, ведь Коноха не получила практически никакой полезной информации. Цунаде долго ждала, пока Акацки дадут о себе знать, и вот возможность появилась… и была упущена. Впрочем, была ли это реальная возможность? Команда Кенары против Итачи и Кисаме? Цунаде хмыкнула. Нужно радоваться, что ребята вернулись живыми.

— Рой, ты можешь быть свободен, — сказала Пятая и, проводив молодого шиноби взглядом, медленно подняла глаза на Кенару. Шизуне, наоборот, потупилась. — Позавчера в Деревню Звездопада вернулась Суягава Амэя.

Девушка, услышав знакомое имя, почувствовала, что сердце ее забилось быстрее.

— Узнав от АНБУ все известные нам обстоятельства гибели жителей деревни, Амэя, укрывшись в одном из домов, бросилась на меч. К сожалению, она была обнаружена слишком поздно.

Кенара побледнела, против воли на глазах ее выступили слезы, но она быстро взяла себя в руки и произнесла:

— Вот как? И она ничего не сказала перед тем, как убить себя?

— Она задала один вопрос.

— Цунаде-сама! — испуганно воскликнула Шизуне.

— Черт возьми, Шизуне, — вскричала Пятая Хокаге, — она же шиноби!

— Какой вопрос задала Амэя? — спокойно спросила девушка.

Цунаде вздохнула и перевела взгляд на сцепленные перед лицом руки.

— Кто из Звездопада остался в живых.

— И ей ответили…

— Что в живых, насколько нам известно, осталась Масари Кенара.

— Понятно. Ей назвали мое имя, и она бросилась на меч, — девушка стала еще бледнее.

— Ты же понимаешь, что это не твоя вина! — воскликнула Шизуне с жалостью и тревогой.

— Да, — ответила Кенара. — Это всего лишь стечение обстоятельств.

По дороге домой куноичи продолжала размышлять об услышанном. Они с Амэей не были хорошо знакомы, женщина относилась к старшему поколению. До позавчера она находилась на затянувшейся миссии в Стране Молний и на пути в родную деревню. Амэя потеряла друзей и близких, а главное — свою четырехлетнюю дочь. Именно это и отняло у нее желание жить, имя Кенары стало лишь последней каплей в переполненной чаше. Амэя знала Кенару как замкнутую и не слишком приятную в общении особу, не того человека, который мог бы посочувствовать ей и разделить ее горе. По этой причине Кенара испытывала чувство вины. Могло ли все сложиться иначе, будь она приветливой и дружелюбной? Останься она там, дома? Ей вспомнились слова Набу о том, что смерть близких не задела ее по-настоящему. И, раз Кенара не пронзила свое сердце кунаем в Ту Ночь и начала новую жизнь в Конохе, может быть, он был прав?