Маскарад (гет)

О своем обещании найти заклинание, которое помогло бы Гермионе с пением, Гарри не забыл и теперь постоянно просиживал в библиотеке до тех пор, пока не приходило время встречать Гермиону с ее уроков у маэстро Саладора. Гарри порой и сам удивлялся как своему рвению, так и тому, что что-то в толстых магических фолиантах он уже начал понимать. А пуще него его рвению удивлялся Рон, который перед очередным походом Гарри в библиотеку издевательски предъявил ему сделанную домашку по трансфигурации.

— Вот, — заявил Рон, который все-таки чего-то от старших братьев набрался. — Видишь, у меня все сделано. Гермионки нет, так ты теперь за нее, правильно? Два сапога пара.

— Руки еще помой. И уши, — отругнулся Гарри, Сириус бы им гордился. — Мог бы и со мной сходить, вместе почитали бы.

— Э, нет, — не согласился Рон. — Ко мне брат приехал, мы идем слизеринцев бить. Дамблдор все равно последнее время не возражает, только приговаривает «если сам вам шпаги дал». Мне он никакой шпаги не давал, но вот мы кое-кому сегодня дадим.

Брат Чарли оказался действительно хорошим братом, он даже пришел вместе с Роном встречать Гермиону, чтобы Рона поменьше ругали за рваную мантию и фингал под глазом, и отозвал Гарри в сторону, рассказать ему о драконах, которых сам Чарли привез на Турнир для первого задания.

— Все равно все небось про них уже знают, — махнул рукой Чарли, когда Гарри удивился тому, что Чарли решил выдать такую тайну. — Там, понимаешь, нас на Слизерине встретили — мы шли вчетвером бить тех, кто нападает трое на одного, а против нас вышло чуть не двадцать человек. Мы, конечно, по тапкам, а они нам вслед хрень всякую кричат, про то, что Темный Лорд вернется и предатели крови умрут первыми. А у меня же детская травма, я вырос в первую войну. В общем, я вернулся на драконе и пояснил уж всему их змеиному факультету, что этой зверушкой мы будем делать дракарис всему, что шевелится. Темного Лорда развоплотим, всю шпану его выжжем, и их прихватим, если не уймутся — и пусть расскажут родителям, так даже лучше. Я же за этим пошел в голубые драконы, то есть в драконологи. Так-то я обычно далеко, но если будет худо — я прилечу, и не один.

Боевые действия между Гриффиндором и Хаффлпаффом закончились довольно быстро, когда при стычках в коридорах дошло до режущих заклинаний, а у МакГонагалл закончились места на отработках. Префекты и чемпионы обоих факультетов вместе с наиболее активными участниками драк с обеих сторон встретились вечером в дальнем коридоре, стоя в линию друг напротив друга, и говорили мало, поскольку уже поняли, что за свои слова нужно отвечать. Сходка порешила, что стороны в расчете, а мир лучше, чем война, и потому между двумя факультетами установилось хрупкое перемирие, которое держалось до тех пор, пока кто-нибудь не подерется по новому поводу или пока перемирие не станет крепким миром. Гарри об этом знал, и поэтому на следующий день после визита Чарли он подошел в библиотеке к Седрику, чтобы сказать ему о драконах.

— Это ты для них заклинания ищешь? — спросил Седрик, новость он воспринял стоически, бои в коридорах его закалили, как и всех их участников, да он к тому же из-за проявленной боевой доблести и полученных боевых ран обзавелся девчонкой с Равенкло, а хороший серьезный роман в таком возрасте делает взрослей.

— Нет, я только вчера узнал, — ответил Гарри, делая вид, что предположение Седрика о том, что он так долго не делился секретом, не является обидным.

— Тогда давай помогу, — предложил Седрик. — Услуга за услугу.

— Заклинание, улучшающее слух, есть, — поделился Седрик, когда Гарри обрисовал ему задачу, так и не упомянув имя Гермионы. — Уж не знаю, как оно насчет музыкального слуха. Насчет Соноруса ты знаешь, в нем можно еще громкость настраивать. Есть заклинание изменения голоса, но вот его настраивать замучаешься, оно так-то шуточное, чтобы человек пищал как мышь. А вот заклинание оперного голоса…

— Значит, будем модифицировать, — упрямо сказал Гарри, и Седрик присел рядом.

— Что, настолько нужно? — спросил Седрик, и Гарри кивнул. — Ладно, достаем перья, что-нибудь да выйдет. Ты на арифмантику ходил?

— Я алгебру знаю, и тригонометрию немного, — сообщил Гарри, он иногда на каникулах учился со скуки.

— Оно все похожее, насколько я понимаю, — кивнул Седрик, он был из чистокровной семьи, но за семь лет в Хогвартсе понабрался всякого от своих однокурсников, выросших в маггловском мире. — Ты только переменные не забывай определять.

За прошедшие месяцы случилось столько всего, что Гермиона уже и не помнила, зачем она взялась разучивать так долго не дававшиеся ей вокальные партии. Возможно, в самом начале ей просто хотелось, как и всегда, записаться на все курсы сразу, потом ей не хотелось бросать, потом она привыкла к тому, что Гарри и Рон встречают ее по вечерам, и ей это казалось милым настолько, что ради этого можно было даже сходить на урок, потом Гарри взялся ей помогать и искать для нее заклинания, так что было бы нечестным бросать, когда он уже столько для нее старался.

А потом был первое задание Турнира, к которому Гарри так мало готовился, наверно, из-за нее, и чувство вины, и отчаяние от того, что он снова стоит перед лицом опасности, но теперь ему уже нельзя помочь. Она даже не знала, что он будет делать, он только сказал ей, уходя, что все будет просто, повторив слова Сириуса — и действительно попал хвостороге в глаза с первого раза, но дальше просто не было: разъяренная и ослепленная хвосторога ударила вслепую хвостом, огромным полукругом, словно пытаясь скосить подходящего к ней человечка, это произошло слишком быстро, даже ребята Чарли не успели среагировать. Но Гарри успел, и его воля поставила отличный щит: гул удара было, наверно, слышно за несколько миль, а искры взлетели выше трибун, и выше искр взвился ревущий от боли в отшибленном хвосте дракон. А когда потухли искры и улеглась пыль, Гарри по-прежнему стоял на ногах, он спокойно прошел к гнезду хвостороги и взял золотое яйцо, и только вбежав в медицинскую палатку, Гермиона увидела, что у него бессильно висит вдоль тела левая рука и течет из уголка рта кровь: щит он удержал не до конца, и сила удара сломала Гарри руку и отбила ребра. Гермиона не помнила, что она тогда городила, может, рассказывала Гарри, какой он великий маг, может, ревела и уверяла его, что он мог погибнуть, может, винила себя в том, что из-за нее он совсем забыл о Турнире — Гермионе только вспоминалось почему-то, что четверо братьев Уизли в этот момент кого-то били рядом с палаткой, ломали им перья и топтали фотокамеры, и ей почему-то казалось, что это правильно. «Ну получил — и получил, — примирительно сказал тогда Гарри, приобняв Гермиону здоровой рукой. — Я же тебе обещал, что ты все прекрасно споешь. Я же тоже хочу послушать, что я, из-за какого-то дракона не приду, что ли?» И тогда в первый раз Гермиона всерьез подумала, что будет петь для него, и у нее даже не было мысли о том, как это странно звучит и стоило ли для этого учиться петь целый семестр.

Бал-маскарад предъявляет к нарядам еще большие требования, чем бал обычный: далеко не все студенты способны ради одного вечера купить или хотя бы взять напрокат парадную мантию, и потому на простой бал можно было бы явиться и в обычной мантии, отглаженной и чистой. Но остаться без маскарадного костюма, если ты маг, значит расписаться в своем тупоумии — и потому каждый студент что-то для маскарада замышлял.

Гарри раздобыл через Сириуса гусарскую форму и накладные усы и учился щелкать каблуками. Фред и Джордж фраппировали гриффиндорскую гостиную обещаниями явиться в костюме Адама и зорко примечали, чей интерес это вызовет. Рону пришла из дома посылка, в отправлении которой он подозревал близнецов, потому что лежавшая в посылке мантия явно была предназначена для того, чтобы переодеться женщиной, и женщиной пожившей. Рон трансфигурировал, бранился и даже пытался немножечко шить, но ничего не выходило, бал стремительно приближался, и Гарри снова задействовал своего крестного, который тут же явился с ворохом мантий.

Правда, с проходом в гриффиндорскую гостиную у Сириуса вышла небольшая заминка, потому что Полная Дама все еще помнила про эпизод годичной давности, когда Сириус изрезал ее холст, и побаивалась Сириуса, пусть даже бродящая по замку романтическая и героическая история о Сириусе и тронула ее сердце, так что на Сириуса Полная Дама больше не сердилась, но со своим страхом поделать ничего не могла.

— Мадам! — взывал Сириус под дверью густым страстным баритоном — он понадеялся на свое обаяние и не спросил у Гарри пароль.

— Я вас боюсь, — немного кокетливо отвечала Полная Дама, чуть высовываясь с края портрета.

— Мадам, — проникновенно сообщил Сириус, — ничего злого нет у меня ни в руках, ни в сердце.

— А вот что у вас в чемоданчике? — спросила Полная Дама, от любопытства высовываясь чуть побольше, и Сириус с готовностью чемодан открыл.

— Просто маскарадные мантии, мадам, — успокаивающе произнес Сириус, доставая пару наобум и разворачивая их перед Полной Дамой, и Полная Дама, взглянув на мантии, с визгом бросилась прочь с портрета, разбудив всех своих соседей, дремавших в портретных рамах, так что Сириусу пришлось ждать Гарри, пинать дверь в гриффиндорскую гостиную ногами и переругиваться с портретами, благо что в последнем он из-за портрета Вальбурги на Гриммо изрядно поднаторел.

— Мать меня убьет, — потрясенно пробормотал Рон, потому что наряды, найденные Сириусом в доме Блэков, скорее годились на Хэллоуин, а первым в ворохе мантий вообще был балахон Пожирателя Смерти.

— Уж чем богаты, — недовольно возразил Сириус. — Раньше надо было говорить. Погоди, давай я тебе на маске Пожирателя клюв странсфигурирую.

— Чтобы надо мной все ржали? — возмутился Рон.

— Чтобы над ними все ржали, — пояснил Сириус.

— Может, вот эту? — предложил Гарри, выбрав среди камзолов с черепом и костями и халатов с сатанистскими знаками красивую мантию с геометрическим узором: вписанным в треугольник кругом и высотой, опущенной на основание. Делать на каникулах в доме Дурслей Гарри было особо нечего, после того, как они убедились, что от него одни неприятности, и он читал летом учебник по геометрии, чтобы не жить совсем уж остолопом. И главное, пригодилась же потом геометрия, когда он сплетал сетку заклятий, нужных для того, чтобы улучшить музыкальный слух и подарить Гермионе настоящий оперный голос. Первое заклятие Гарри уже испробовал на себе, и результат был налицо — он за обедом незаметно стащил у Гермионы часть партитуры и спустя четверть часа прекрасно все мог напеть.

— Эту? — даже немного удивился Сириус, видя, что Рон почему-то совсем не протестует против своего облачения в форменную мантию Армии Гриндельвальда. — Эта да, это заявка на победу. Но лицо тебе все равно придется закрыть, так лучше будет. И, если не возражаешь, я тебе волосы ненадолго белыми сделаю. Отличный хайр тебе спереди поставим!