Круговорот Снегурочек в природе (гет)

Зимой мы с удовольствием собираемся у Ленки. Дом, который она строит своими руками, хороший. Дворик для огромного маламута, с мангалом в уголке. Огород рядом — закуска всегда под рукой. Несколько лиственниц, вполне зимой заменяющих елку. И рубить не надо: из окна кинуть удлиннитель — и можно включать гирлянду. Всем хорош дом, только недостроен. Причем недостроен внутри. Хотя мы уже привыкли по недоположенному полу по лагам пробираться в крошечный санузел, поскольку обычно сидим долго, вкусно, болтая обо всем.

Не помню, который из праздничных дней это был. Собрались мы четырьмя семьями с детьми, собаками, старшим поколением и соседями. Жарили куриные ножки-ручки на перекус, мужчины колдовали над мясом, греясь у мангала, дети скакали через волочащиеся по снегу гирлянды, украшая несчастные лиственницы. Уже темнело. У нас рано темнеет, часа в четыре дня совсем темно. Поэтому решили быстренько накатить и попрыгать вокруг елочки, а потом уже за стол сесть.

Попрыгали, покричали, что холодно зимой, и только собрались уже за стол, как дети завопили “Дед-Мороз!” и понеслись в сторону покосившегося заборчика, отделяющего Ленкин участок от сопки.

И ведь действительно там был дед-мороз. Да еще и со снегурочкой. Дед как дед, в меру пьяненький и приплясывающий, в красном халате с поясом, в рукавицах и без мешка, зато с пустой бутылкой от шампанского. Снегурка была в шапке, длинном серебряном зипунке, в сапожках и без варежек. Лицо ее было черно-красно-синим от размазанных туши-румян-помады, руки с обломанными ногтями обветрены и кажется, сильно обморожены. Но вот кто это, мы в самом деле не знали. Оба персонажа были нам незнакомы, однако они лихо включились в общее веселье.

Им налили, угостили наколотыми на бамбуковые палочки кусочками жареной курицы и — что делать — позвали в дом.

В доме тоже не прояснилось, что это за люди и откуда они вышли. На прямой вопрос пьяненький дедушка браво гаркнул “Из леса, вестимо” и прилег на собачью подстилку. Снегурка, немного помявшись, сорванным голосом спросила, стесняясь, где можно “э-э-э”… Тогда хитрая Ленка невинно поинтересовалась, для мальчиков или девочек это “э-э-э” нужно. Снегурка насупилась и буркнула “Серега я…”

Хорошо. А вот тут надо немножко пояснить. Кроме лагов, по которым мы гимнастически пробирались до удобств, необходимо упомянуть значимого второго, который должен был стоять снаружи и держать пальчиком клавишу выключателя, которая при закрытии двери сама западала, автоматически выключая свет. Там, конечно, негде было потеряться, потому что весь санузел занимает у Ленки кубический метр. Ну ладно, метр на метр на метр восемьдесят. Ага, такая коробка от холодильника, поставленная напопа. Дизайн санузла мог потрясти неокрепшую психику на раз. Дверь открывалась внутрь, сразу же ударяясь о санфаянс. Ее надо было приподнять — гы-гы — и тогда можно протиснуться внутрь, правым плечом упираясь в эту самую дверь, а левым боком в крохотный треугольный рукомойник. Ну, а поскольку в хозяйстве кроме мамы, дочки, пса и огорода у Ленки имеется еще и бреющийся иногда муж — на старомодном сливном бачке-“жирафе” прямо напротив входа было укреплено зеркало. Входишь в полутьме — и начинаешь заикаться.

В общем, вернулась Ленка, провожавшая Снегурочку, в полусогнутом состоянии от смеха. Стоит, держит выключатель, чтоб не пугать человека, и слышит: “Ой, простите, а мне сказали, что это туалет для мальчиков… Познакомимся?”