Ее Чудовище (гет)

Тони ненавидела привязываться к людям. Ненавидела это чувство в груди, когда ты чувствуешь, что вот он, человек, которого ты так долго искал, который точно поймет тебя с полуслова, который станет надежной опорой. Тони ненавидела это чувство. Она ненавидела, что каждый раз жизнь подкидывает ей высокоморальных людей. Ненавидела, что они делали ее лучше и отдавали себя без остатка, чтобы только Тони была счастлива.

В какой-то момент в ее жизни появилось исключение. Самый настоящий изгой в том небольшом списке близких людей, которых она имела.

Джеймс Барнс. Лучший друг капитана Америки. Обаятельный бруклиновский казанова. Герой многочисленных рассказов Пегги Картер, в которых он пытался очаровать всю женскую часть их базы, в том числе и саму Пегги Картер.

Зимний Солдат. Жертва экспериментов русских и Гидры. Живое оружие. Наемный убийца с кодом в голове. Психически нестабильный человек. Парень, который не помнит своей матери и младшей сестренки.

Два совершенно разных человека. Две совершенно разных личности. И вот он один. Где-то в глубине покоятся обрывки старого Джеймса Барнса, снаружи безжалостный убийца, а в глазах вселенская боль и вина, немая просьба превратить его обратно в человека из чудовища.

Хэй, Чудовище.

* * *

— Чудовище, я сказала тебе не рыпайся и лежи смирно. — Тони огрызнулась на Барнса, не выдержав его попыток встать с кресла.

Ей было трудно действовать в одиночку и работать по живому телу без вообще каких-то углубленных медицинских навыков, но этот упрямый осел, лишь завидев медиков издалека, впадал в панику. В самую настоящую панику, забывая к чертям собачьим, что он уже не Солдат, что никто больше не посадит его в кресло и не пропустит электрический ток через его черепушку, не сделает его бездушным овощем, как героя Джека Николсона в той самом гнезде психиатров. Тони терпеть не могла этот фильм, но каждый раз смотря на его приступы паники, вспоминала только это.

Стив, словно снова стал прежним, повторял вечное "Тони", пытаясь понять, что именно она мастерит для его друга, таскал ей литры кофе и смотрел на Баки таким взглядом, что у Старк невольно мурашки пробегали по спине.

Так смотрят только на обреченных больных. Так смотрят только на очень дорогих людей, зная, что им осталось несколько недель. А Роджерс, похоже, его уже похоронил, но все лелеял мечту воскресить из мертвых.

Детскую привязанность к грозе дворов Барнсу не уничтожила даже Гидра. И, будь другие обстоятельства, возможно, она даже посочувствовала Стиву. Но Стив Баки не заслужил. Не после всего это дерьма.

А вот Баки заслужил хоть немного меньше боли. Хотя бы физически, если Тони не могла помочь ему морально. Она и не знала, как. А во все эти поцелуи любви и красные розы она не верила, хотя в случае Барнса очень хотела бы.

Ее разрывал внутренний конфликт. С одной стороны призрачный шанс сбежать к своим и подготовить контратаку по Гидре, а с другой — Барнс. И это было самым мучительным, поскольку этот чертов Барнс совершенно не хотел давать себе помогать и требовал, чтобы Тони следовала его плану и сбежала.

Но только она не Тони Старк, если оставит своих в беде, если не включит свои гениальные извилины и не придумает способ помочь.

Только помогать собиралось ее личное Чудовище, а Тони успешно нарушила все планы, полностью оставаясь в своем репертуаре.

— Мм… Аааааа, — почти звериный крик Барнса заставил Тони вздрогнуть и нервно облизать губу.

— Тшш, Чудовище, все будет в порядке. Веришь мне? Мы еще должны вытащить то дерьмо из твоего пле… Ох ты ж блять!

Вид крови и размозженного тела с запашком, отдающее странным неприятным запахом заставляло глаза слезиться, а рвотные рефлексы подступать к самому горлу.

— Ч-черт… — она тяжело задышала, пытаясь унять дрожь. Грудная клетка Барнса под ее лбом тяжело вздымалась, не поспевая за ритмом бьющегося сердца. — Знаешь, Чудовище… Мне сейчас безумно страшно туда смотреть и все это делать, но черт возьми… Иначе ты и помереть можешь… А если я что-то не то сделаю, то… А я не знаю… Я слишком трезва, чтобы просчитать это, не впадая в панику. Слушай… Просто помоги мне, а… Давай. Доверься моим очумелым ручкам и верь, что у меня все получится… Ладно? Чудовище?

Столкнуться снова с этим взглядом напрямую было неожиданно. И если Тони думала, что он отключился, то она ошибалась.

— Дура… Я бы помог тебе бежать, — едва различимый шепот из уст Барнса равен чуду, ибо как он не получил болевой шок за эти чертовы часы, Тони не понимала.

— Меня не устраивает оставлять не починенных чудищ просто так. Считай, я этакий перфекционист. Понимаешь, да?

— Да, я знаю такие слова, — улыбка Джеймса вымученная. Дрожащие уголки губ едва сохраняли приподнятое положение.

Тони глубоко вздохнула. Еще глубже. Чудовище. Он просто Чудовище. Обычное такое. В другой ситуации, она уже придумала бы ему с десяток других прозвищ: Кай, Замороженные штанишки 2.0, Спящая красавица, Рапунцель… Черт, что-то все вокруг сказок. Да даже сейчас.

Чудовище.

А она, стало быть, принцесса, призванная снять заклятье. Смешно. Как смешно.

Тони бы посмеялась, если могла бы.

А хотелось выть от того, что он убийца ее матери, лучший друг Капитана Предателя и герой рассказов тетушки Пегги, на которую она всегда равнялась.

Черт возьми.

— Чудовище, не строй из себя героя, иначе я совершу очередную ошибку в своей жизни и по уши влюблюсь в тебя, — Тони пыталась быть строгой, но лишь вызвала горькую усмешку Чудовища. Ей больно это видеть, но необходимо взять себя в руки и закончить начатое.

Барнс шумно выдохнул и посмотрел на нее.

Старк слишком много думает о других. Старк слишком много делает для других. Старк слишком.

Слишком.

Старки.

Они все такие?

Плечо снова пронзила боль. После стольких немых мучений в Гидре, сдерживать крик нет сил.

Его рука в ее руке.

Он в ее руках.

А она… Черт возьми, Старк.

— Тише, Чудовище, я рядом…

Беги, дура, беги.

Он отдал себе задание спасти ее, а не стать ее обузой. Так какого черта?

Он должен ее спасти. Должен. Должен. Должен.

— Хэй, Чудовище. Твой пульс слишком высокий. Успокойся, ну же. Давай руку, Чудовище.

Чудовище.

Чудовище.

Он слишком поздно осознал, что нельзя смотреть ей в глаза. В эти огромные коньячные глаза.

Он должен ее спасти.