Извращенный... отшельница (гет)

Когда у Джи кончились «критические дни», Тсунаде вздохнула с облегчением. Все эти дни бывший сокомандник в женском обличье был просто невыносим! Он с таким упоением предавался частой смене настроения и всевозможным капризам, что вконец вывел ее из себя. А она кротостью и терпением и так никогда не отличалась. В итоге, это все регулярно выливалось в громкие выяснения отношений, после которых Джирайя признавался, что и сам не узнает себя.

Чтобы как-то снять напряжение после нелегкой недели, наши прекрасные дамы решили отправиться на горячие источники. Тсунаде искренне надеялась, что психика саннина уже достаточно пострадала, то есть переквалифицировалась в «женскую», чтобы выдержать прием горячих ванн на женской половине. А еще она очень надеялась на то, что Джи будет вести себя прилично и не полезет приставать к другим женщинам.

Джирайя в радостном предвкушении переминалась с ножки на ножку у стойки администратора, еле дождавшись, пока им выдадут полотенца, резво рванула в раздевалку, быстро разделась сама и с интересом стала наблюдать, как делают это другие. Следом за ней зашла Тсунаде и тоже начала разоблачаться. Джи следила за ней, как завороженная. Мечты сбываются. Сейчас ее взору предстанет знаменитая грудь Тсунаде, о коей издавна шла слава по всей Конохе, и глядя на которую саннин не раз пускал слюнки.

Тсунаде обернулась полотенцем, сунула другое в руки Джи, притянула ее к себе и мило так промурлыкала на ушко:

— Вздумаешь безобразничать, все ребра переломаю. Вопросы есть?

— Н-нет… — выдавила из себя та, задыхаясь под крепкой ручищей великой целительницы.

— Вот и славно.

Джи сидела в горячей воде и пыталась расслабиться. Она с упоением наблюдала за другими посетительницами, оценивала их прелести и их размерчик и… и невольно сравнивала со своими. С некоторой грустью Джи думалось о том, что будь она сейчас мужиком, то завелась бы до потери пульса, а так все оказалось не так сказочно и интересно, как представлялось. Джирайе уже даже начали закрадываться нехорошие мыслишки насчет того, а не сменил ли он ориентацию. Чтобы хоть как-то опровергнуть это предположение, он покосился на роскошный бюст сокомандницы… И тут его осенило. Коварно улыбаясь, наша Джи предложила Тсунаде потереть спинку. Та, не подозревая ничего дурного, разрешила:

— Валяй.

Джи не надо было повторять дважды. Она схватила мочалку и принялась за спину подруги со всем усердием, незаметно перемещаясь по бокам, чтобы добраться до заветной цели.

Не то чтобы цель не оправдывала средств, но результат оказался не столь потрясающим, как ожидалось. Да, безусловно прелести напарницы были самого превосходного качества на ощупь, но особого восторга это, почему-то, не вызывало. А еще подруга повернулась и ядовито произнесла:

— Что, хочешь, чтобы нас за лесбиянок приняли? Ну, давай!

Джи почему-то не очень этого хотелось, вернее, не хотелось совсем, так что шаловливые ручонки тут же пришлось опустить.

Как бы там ни было, но после бани Джирайя все же повеселел. На него все-таки накатило долгожданное вдохновение, и он заторопился домой к своим писулькам. Однако нашему герою все еще было изрядно трудно перестроиться на «женский лад», так что он выскочил из раздевалки, небрежно накинув и не застегнув блузку, и совершенно забыв надеть этот дурацкий неудобный бюстгальтер (необходимость ношения которого Джирайя с самого начала более близкого знакомства с этим предметом одежды поставил под сомнение). Будучи мужчиной, Джирайя преспокойно мог разгуливать с оголенным верхом, а тут он немного запамятовал и, не успев моргнуть глазом, тут же стал звездой дня местных бань.

«Да уж, с тобой не соскучишься», — думала Тсунаде, глядя ему вслед. Она даже не знала: злиться ей или смеяться. Джирайе же было все фиолетово: он быстро домчался до дома (на ходу все-таки заметив свой неприличествующий вид и застегнувшись) и засел за работу.

Вечером Тсунаде пригласила «подружку» выпить. Тут уж нашего героя уговаривать не пришлось. Саннинша достала из потайных закромов домашнюю настойку собственного изготовления.

— Кстати, выпивка — одно из лучших средств в критические дни, — вдруг сказала она.

— Что же ты раньше не сказала? — насупилась Джи. — Может, я бы так не страдала.

— Ну, извини!

В этот вечер, судя по слаженному дуэту «родственниц», соседи Тсунаде могли прийти к выводу, что родственные посиделки удались на славу.

* * *

В выходной день Тсунаде затеяла готовить обед чуть более праздничный нежели обычно. Откровенно говоря, она готовить особо-то и не умела, к тому же ей, как правило, и некогда было этим заниматься, да и лень. Хитрая саннинша чаще всего просто сваливала эту и многие другие виды домашних работ на верную, безотказную ученицу Шитсуне.

Как раз в эти выходные Шитсуне была ужасно занята, то есть она вообще уехала куда-то к родственникам. Тсунаде вспомнила о своей ранней шальной мыслишке припахать к готовке Джирайю и решила притворить ее в жизнь.

Не то чтобы наш саннин не умел готовить, ведь нелегкая жизнь шиноби заставит всякому научиться, но его кулинарный «репертуар» сводился к походному варианту и включал в себя те виды блюд, которые можно приготовить на костре. О том, что такое плита и как к ней подойти он представлял весьма условно. Однако идея Тсунаде вместе приготовить обед ему определенно понравилась.

— Что будем готовить? — поинтересовалась Джи.

— Пожарим рыбу, сделаем рисовые шарики и острый соус, — выдвинула предложение Тсунаде.

— Что делать мне?

— Ты жаришь рыбу.

— Не вопрос! — ответила Джи и побежала в сад.

На немой вопрос Тсунаде она показала аккуратно нарезанные веточки, шустро нанизала на них рыбу и приткнула над газовой горелкой.

— Ты что творишь? — возмутилась Тсунаде. — Про сковородку никогда не слышал?

— К чему эти барские издержки? — отмахнулась Джи. — Сейчас убавим огонь и оп-ля! — с этими словами Джи повернула ручку плиты, но не в ту сторону.

Пламя охватило ветки вместе с рыбой и чуть было не стало причиной пожара на хозяйской кухне. К счастью, Тсунаде быстро среагировала и кухню вместе с рыбой удалось спасти.

— Идиот! Говорю же, возьми сковородку!

— Ладно, не кипятись, сковородку так сковородку.

Джи поставила на плиту сковородку, но вот капнуть на нее масла, естественно, не догадалась. Поначалу все было прекрасно, но лишь до тех пор, пока сковородка не начала гореть. Джирайе подумалось, что так и должно быть и что рыба с дымком будет даже лучше, но тут прибежала отлучавшаяся с кухни на минутку Тсунаде, и Джи пришлось выслушать весьма поучительную лекцию о пользовании сковородкой (сразу после не менее поучительной лекции о том, кем является он и вся его родня, начиная с пра-пра-прадедушки).

После этого Тсунаде сама занялась рыбой, а Джи было поручено слепить рисовые шарики. Все бы было довольно просто, но рис сперва надо было отварить. Джи и за это дело взялась с максимальным энтузиазмом. Она вытряхнула в кастрюльку рис (совершенно не промыв), залила водой и принялась варить. Поскольку воды было до самого верха, это все дело быстро убежало, а раз так, то Джи показалось, что он готов. Не утруждая себя тем, чтобы слить воду, она подождала, пока варево остынет и начала выуживать горсти риса руками, а потом пытаться лепить из них шарики. Шарики что-то не лепились, и Джи начала жаловаться Тсунаде, что это неправильный рис. Та взяла щепотку, попробовала. Ощутив неповторимый хруст на зубах, Тсунаде велела его доварить и высказала еще пару умных предположений насчет того, кем были предки Джирайи.

Пока господа саннины долепливали вкривь и вкось разновеликие рисовые шарики, их светлые головы вспомнили, что к рыбе с рисом просто необходим соус, желательно острый. У Тсунаде имелась бутыль готового соевого соуса, оставалось смешать его со специями и готово. За это простое на вид дело, опять же, взялась Джи. Тсунаде наивно полагала, что уж тут-то испортить ничего невозможно. Так бы оно и было, если бы нашему гению не пришло в голову поимпровизировать и сделать свой особый, сногсшибательный, суперострый соус а-ля Джи.

Джи так усердно трясла баночку с красным перцем, да и баночку с черным перцем тоже, что у несчастного соуса просто не было шансов не стать суперострым. Вдобавок ко всему, Джи решила добавить туда чеснока (поскольку мелочиться было не в принципах этого человека, то туда отправилась целая головка) и еще вон ту интересную специю из маленькой бутылочки (кажется, это был концентрированный уксус).

Щедро приправив блюдо соусом и пожелав друг другу приятного аппетита, саннины дружно отправили пищу в рот… Такого пожара во рту никто из них отродясь не испытывал. Горело все: от основания желудка до самого темени, сознание слегка мутилось. Тсунаде даже была не в силах изложить горе-кулинарше свои очередные домыслы насчет нее и ее предков.

Они, не сговариваясь, ринулись к раковине. Едва прополоскав рты с распухающим небом и языками и немного придя в себя, пили сделанный Тсунаде успокаивающий отвар. Есть никому уже совершенно не хотелось. Однако, сделанную Джирайей гремучую смесь Тсунаде выкидывать не торопилась, оставив ее в качестве домашнего средства защиты от недоброжелателей.

Дальнейшие попытки приобщить Джи к кулинарии также не кончились ничем хорошим: то она открыла газ, забыв зажечь горелку, то пыталась зажарить куриные шашлыки на костре, разведенном прямо у Тсунаде в саду, то у нее взорвалась скороварка, забрызгав все стены совершенно неотмывающейся субстанцией. Надо ли говорить о том, что терпение госпожи Сенджу быстро и бесповоротно подошло к концу?

Поставив крест на готовке, Тсунаде уже и не помышляла втягивать Джирайю в ведение домашнего хозяйства. С элементарной уборкой Джи кое-как справлялась, и то ладно. И вот, когда Тсунаде не было дома, а Джи была в особо прекрасном настроении и усиленно размышляла о том, чем бы себя любимую занять, ей в голову пришла гениальная идея сделать Тсунаде сюрприз. Последний заключался в том, что, по возвращению домой, хозяйка должна была узреть идеальный порядок и не только его. Под «и не только» подразумевалась небольшая перестановка мебели и внедрение некоторых новшеств в вид существующего интерьера. (Чего ни в коем случае не следовало бы делать, находясь не у себя дома.)

Начать Джи решила с выбрасывания всяческого хлама и стирки грязных вещей. Поскольку полумеры вовсе не были в духе нашего саннина (по крайней мере, в этот день), то проредить барахло Тсунаде было решено основательно.

Джи так увлеклась «наведением порядка» (чем саннин, будучи мужчиной, никогда особо не озадачивался), что в угаре грохнула половину фарфорового сервиза и несколько склянок с какими-то лекарствами, сломала (совершенно случайно) стоящую в углу экибану, которую так любезно собрала для любимой учительницы Шитсуне, а также опрокинула письменный стол, на котором лежали рабочие бумаги хозяйки. Пытаясь собрать разлетевшиеся бумаги, Джи (опять же случайно) затоптала некоторые из них. Чтобы Тсунаде ничего не заметила, она просто выбросила несколько особо помятых и дело с концом.

Далее Джи заметила, что от пролитых лекарств на полу остались разноцветные пятна: темно-зеленого и рыжего цвета. Найдя универсальное средство для чистки всего, наша героиня щедро посыпала им загрязненные места и начала усердно тереть… В результате химической реакции пятна, которые и не думали оттираться, сменили свои цвета на голубой и ярко-желтый. Джи озадаченно почесала в затылке. Решив, что средство было не очень хорошим, она схватила другое. На бутылочке красовалась надпись: «Средство для снятия лака». Пожав плечами, Джи попробовала и это. В результате пятна въелись только сильнее и вновь сменили цвета, на этот раз на синий и нежно-абрикосовый. Решив, что сделала все, что в ее силах, Джи перешла к стирке.

Со стиркой дело обстояло еще сложнее. В шкафчике со стиральными принадлежностями оказалось полно разных бутылочек со всевозможными ополаскивателями и кондиционерами (Джи даже не представляла, что это вообще такое), а также куча различных стиральных порошков для всех типов белья.

Решив, что для лучшего эффекта надо добавить их все, Джирайя щедро повысыпала содержимое коробочек и повылила всевозможные жидкости из бутылочек в стиральную машину. (С этим чудом техники саннин уже имел счастье познакомиться благодаря одной из своих бывших любовниц.)

Поначалу все шло хорошо. Машина включилась, заправилась водой и радостно заурчала. Пару минут с интересом понаблюдав, как стирка закрутилась-завертелась за остекленным круглым окошком, Джи отправилась дальше заниматься своими делами.

От дел Джи оторвал громкий хлопок, за которым последовали звук льющейся воды и шипение. Прибежав на эти милые звуки, наша незадачливая прачка обнаружила, что вся ванная, где стояла стиральная машина, залита водой снизу и покрыта клубами воздушной пены сверху. В воздухе стоял химический запах из атомной смеси порошков. Джи начала оглушительно чихать и продолжала это делать и далее, пока вытаскивала расплывшееся по всей ванной комнате мокрое белье, больше напоминавшее в тот момент мокрые грязные тряпки, пока пыталась осушить помещение и ликвидировать всю образовавшуюся пену.

Далее по плану была перестановка мебели. Быстро поняв, что хрупкое женское тело, тем более не имеющее возможности использовать техники шиноби, не очень хорошо справляется с поднятием и передвижением тяжестей, Джи ограничилась перестановкой всякой мелочи вроде столиков, стульев и вазы (которую благополучно умудрилась грохнуть), сделав тем самым интерьер еще более неудобным в обиходе.

Когда вечером Тсунаде вернулась домой, сюрприз просто лишил ее дара речи. Она только молча закатала рукава и стала грозно надвигаться на любимую «родственницу»…

В этот вечер, судя по доносящимся звукам, соседи Тсунаде могли прийти к выводу, что родственницы пришли к «небольшим», то есть очень большим разногласиям.