Детективнее некуда (джен)

В пять утра Кима почти разбудил требовательный звонок видеофона. Почти — на самом деле Кима разбудила муха, бесцеремонно ворвавшаяся в его спальню через открытое окно.

Звонил Георгий Константинович Новиков, лечащий врач Филипа. Это заставило Кима насторожиться. Зная состояние и талант друга притягивать к себе неприятности, хороших новостей ожидать не стоило.

— Что случилось? — спросил капитан, нажимая кнопку приёма.

Но Георгий, как ни странно, улыбался.

— Вчерашняя операция прошла успешно. — отрапортовал он, лучась радостью, — Третий Капитан уже в сознании. Если хотите, могу дать ему трубку.

— Не стоит, — махнул рукой Уэст, всё ещё не веря собственным ушам, — Я лучше сам приеду.

— Хорошо. До встречи. — и врач прервал связь.

— По крайней мере, ты сможешь сдвинуть своё расследование с мёртвой точки. — внезапно раздался голос за спиной капитана. Годами отточенные рефлексы вновь дали о себе знать.

Ким брезгливо взглянул на след гемолимфы на своём кулаке. Потом, не меняя выражения лица, на Крыса, уже успевшего дойти до его троюродной пра-пра-бабушки путём чересчур частого упоминания самых разнообразных действий сексуального характера от неожиданности, несмотря на то, что его лицо уже вернулось к своему первоначальному виду. На ковре — синем, как и большинство вещей в этой квартире, — бурым пятном расплывалась лужица кофе.

Вытерев кулак о майку и привычно вспомнив пиратскую королеву, Уэст встал со стула и накинул на плечи синюю кожаную куртку.

— Кожзам? — презрительно фыркнул Крыс. Ким подозревал, что он со своей — из натуральной кожи, от «Кельвин Кляйн», невероятно раритетной и пропорционально дорогущей — не расстаётся даже во время сна.

— Да щас. Стал бы я тратить свои деньги на подделки.

Он хмыкнул. У этого гада была одна черта, за которую Ким не мог его не уважать — он был чуть ли не единственным в этой галактике, кто знал цену вещам. Не с точки зрения её редкости и/или древности, как марсианские или блукианские коллекционеры, и не с точки зрения суммы денег, которую за неё можно получить, а с обеих одновременно. В конце двадцать первого века это уже считается удивительным талантом.

— Ну, пора — как ты сказал? — сдвигать моё расследование с мёртвой точки. Только вот видишь ли…

Крыс прищурился. Нет, не любопытствовал. Искал подвох.

— …Ты тоже на это подписался. Так что ты идёшь со мной.

— А не боишься за психическое здоровье своего дружка? — ухмыльнулся он.

— Сломанное однажды второй раз не сломаешь… — тихо пробормотал Ким. К его сожалению, Крыс это услышал.

— Ну почему же? — его улыбка стала ещё шире, — Руку. Или ногу. Или рёбра. Или челюсть. Или ключицы… П*здец, зачем землянам ключицы, вы же спокойно можете обходиться и без них, а ломать их больно? — он засмеялся, во взгляде бесцветных глаз странным образом перемешались азарт и врождённая жажда крови, — А знаешь, что веселее всего? Бедренные кости! Хрясь — и человек даже ползает с трудом! О, какое разнообразие! У землян целых двести шесть костей, а у фикси…

На этом моменте терпение капитана не выдержало. Улыбка мигом сползла с лица шейпшифтера, когда дуло лучевого пистолета оказалось направлено ему в лоб.

— Ладно. Молчу.

Добрались быстро. На этот раз Крысу даже не пришлось напоминать про «Да превратись ты, бл*ть, во что-нибудь менее палевное», и на воротнике синей кожанки заблестел золотистый значок. Разве что он, если потрогать, был теплее и мягче металлического. Но трогать его тоже не рекомендовалось.

В палате привычно пахло мятой и вишней. Филип, всё так же обмотанный бинтами с ног до головы, полулежал на кровати, но, увидев в дверях Кима, дёрнулся, пытаясь подняться. Георгий Константинович тактично вышел и тихо прикрыл за собой дверь.

— Привет. Ты как? Говорить уже можешь? — Ким практически почувствовал, как его невольный напарник мысленно бьёт себя ладонью по лицу, бормоча нечто вроде «задрали уже со своей приторной вежливостью».

А ещё он знал точно, что даже возможность узнать что-то о произошедшем и его виновниках не стоила того, чтобы приводить сюда этого психопата-садиста.

Филип вымученно улыбнулся.

— Привет. Всё в порядке. — прошелестел он, с трудом шевеля губами.

— Да, по тебе прям видно, что с тобой всё в порядке, — разобрал Ким едва слышный саркастичный шёпот.

— Как Сева? — продолжил Филип после короткой паузы.

— Всё ещё где-то на Сириусе. Будь он здесь, было бы проще… — вздохнул Второй.

— Я бы хотел тебе помочь… — его тихий болезненный голос звучал слишком знакомо, — Но… Я не знаю, кто это был. Я их не видел.

— Не видел? Это как?

— Плащи, капюшоны, маски? — тут же среагировал Крыс, так, что Филип его расслышал.

— Повязка на глазах, — криво усмехнулся тот, — Надеюсь, я не сам с собой говорил.

Ким мотнул головой, мысленно проклиная шейпшифтера, уже успевшего намного тише прокомментировать: «Какая банальщина!».

— Нет, я всё ещё тут. Так, значит, ничего?

Третий только покачал головой.

— Должно быть ещё что-то! — не сдержался исполняющий обязанности значка, — В конце концов, у него же есть другие способы восприятия реальности помимо зрения!

Теперь пришла очередь Кима мысленно фейспалмить. Крыс вернулся в свой излюбленный облик и нервно заходил кругами по палате. Незабинтованная часть лица Третьего резко поменяла цвет от и без того болезненного бледного до какого-то сероватого.

— Это. Ещё. Что. — медленно прохрипел он, поворачиваясь к Киму.

— «Это» тебя слышит, дорогуша! — откликнулся за него шейпшифтер, но тут же вернулся к основной теме: — Что, серьёзно, вообще ничего? Ни целей, ни манеры речи, ни поведения, ни даже сколько их там было?

Судя по виду, ему очень хотелось подойти к нему и хорошенько потрясти за плечи, но для этого возникло небольшое препятствие в виде Второго, уже держащего ладонь на рукояти бластера.

— Я жду объяснений.

Крыс остановился в полушаге, повернувшись к обоим и решив, что самое время обидеться. Ким снова вздохнул и потёр переносицу.

— Фил, я…

— Поняяятно, меня никто не слушает, значит, я пошёл, развлекайтесь тут в одиночестве. Чао, ло…

— Стоять.

Пистолетом, приставленным к затылку, можно решить любую проблему. Ну, не совсем любую, но в данном случае это было неплохим выходом для запрета выхода.

— Да чтооо ты от меня хочешь? Дружок твой категорически против моего здесь присутствия.

— Передай этому… — Филип с трудом поднял голову, окончательно посерев, пытаясь опереться сломанными утыканными титановыми штифтами руками о кровать и скрипнув зубами не то от ненависти, не то от боли, — что он с*кин сын и по нему электрический стул плачет.

Ким перевёл кровать в режим «полусидя» одной рукой, другой всё ещё держа Крыса на прицеле.

— Оооо, мы ещё и ругаться нехорошими словами умеем… — ухмыльнулся тот, — Передай этому мазохисту, что никто и не спорит.

— Детский сад… — пробормотал Уэст, в очередной раз прикладывая ладонь к лицу. Правда, его немного покоробил термин «мазохист», но он не придал этому значения.

— Передай ему, что виктимизация на Фиксе карается тремя годами строгого режима.

А вот термин «виктимизация» расставил всё на свои места.

Крыс рассмеялся.

— Передай ему, что меня это не *бёт!

— Сволочь… — Ким и не подозревал, что его друг умеет так шипеть.

— Нёрд! — не заставил себя ждать ответ.

— Ким… Какого чёрта ты творишь? — вдруг прошелестел Филип.

— А что, лимит нецензурной лексики превышен? — встрял Крыс, но на него никто не обратил внимания.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь. Неужели ты действительно готов объединиться с этим ублюдком?

Ким покачал головой. Он ещё думал, как ответить так, чтобы его оправдания звучали убедительно, как шейпшифтер снова его опередил.

— Во-первых, «объединиться» — не самое удачное слово, скорее, «союзничать». Во-вторых, только против других ублюдков, дорогой мой воспитанный и сдержанный капитан. И в-третьих, твоему дружку бы не помешало знать немного больше, чем «ничего», и ты можешь с этим помочь.

— И кто бы «занудой» обзывался… Филип, я хочу отомстить им. Пожалуйста. Скажи, ты понял, сколько их было?

Он вздохнул.

— Двое, кажется. Я слышал два голоса.

— Женщина и мужчина? — Крыс, конечно, сильно сомневался в этом, но, по крайней мере, эта версия была единственной хоть немного овеществлённой.

— Двое мужчин.

— П*здец. Тупик.

— И что они хотели? — с замиранием сердца выдохнул Ким.

Филип внимательно взглянул ему в глаза и вдруг зашёлся больше похожим на кашель горьким смехом.

— Посмотри на меня. Посмотри. Загляни в выкладки по ИБ, — он махнул головой, указывая на планшет в ногах кровати, — и сравни. И скажи сам.

Крыс, уже успевший схватить планшет и торопливо пролистывающий голографии, только присвистнул.

— Ожоги? В таком количестве, термические, кислотные, на любой вкус и цвет? Ох*еть, нах*ра так много? И даже… Вот лицо я бы стал уродовать в самую последнюю очередь, если бы решил устроить показуху… Опознавать п*здец как сложно. А это была именно показуха. Ротовую полость к х*ям… Бл*, это же надо было додуматься… А тут… Бл*, кости в труху. Выглядит как большая *бучая арматурина или лом. Фантазии у них них*ра нет. И глаза… Нах*я глаза завязывать было, если они его, судя по всему, убить планировали? Сектанты? Нет, скорее всего, мстили. У вас, ребята, п*здец как много врагов, честно говоря. — бормотал он, бегло изучая один снимок за другим и выдавая зашкаливающее для Земли конца двадцать первого века количество матов на квадратный метр, — А это ещё что за х*йня?

На экране высветилась очередная голография. Судя по ней, кожа на спине у Филипа была изрезана (весьма удачно х*ровым ножом, как определил Крыс), и раны, если присмотреться, складывались в надпись:

PAY

YOUR

DEBT

WEST

‾\/‾

— Плати свои долги запад? Западнее? На запад? На западе? Что это, бл*ть, значит?

— О нет… — простонал Ким, уронив голову в ладони, — Это я во всём виноват!

— И убийство Кеннеди — тоже ты? — поднял одну бровь шейпшифтер.

— Что ты имеешь в виду? — проигнорировав это замечание, проговорил Филип, положив подрагивающую нижнюю руку на колено друга и таким образом пытаясь его успокоить.

— “West” означает не «запад». — Второй снова вздохнул, мягко убирая тонкую перевязанную ладонь. — Это моя фамилия.

— Но откуда ты знаешь, что они угрожали именно тебе?

— Ну давай-ка подумаем… — съязвил Крыс. — Мы же знаем так много Уэстов, которым есть до тебя непосредственное дело!

Ким поморщился, как от головной боли.

— Заткнись.

Но это уже не имело эффекта.

— А это что за х*йнюшечка? — он указал на символ под надписью — вертикальная полоска, потом диагональная, сверху вниз и слева направо, ещё одна диагональная, снизу вверх, и снова вертикальная.

— Это не «х*йнюшечка». Это чайка.

Крыс расхохотался. Сине-зеленоватая фиксианская кровь очень удачно подтверждала смысл обращения.

Смех был недолгим — прекратился, как только в его сторону были направлены два убийственных взгляда и один лучевой пистолет.

— Выходит, это всего лишь угроза. — он с лёгким сожалением положил планшет на место и обернулся, жутковато улыбнувшись, — А вы знаааете, что это значит?

— Ну-ка, просвети. — нахмурился Ким.

— С удовольствием. Тебе и до этого так или иначе приходили «записки с угрозами», не так ли? — он согнул пальцы, изображая кавычки, — А это значит, — он повернулся к Филипу, обращаясь теперь исключительно к нему, — что из-за гордости и самонадеянности твоего дружка страдаешь ты. Несправедливо, не правда ли?

— Не смей. — остановил его Третий с неожиданной силой в голосе.

— Ещё одно слово… — предупредил Второй, показательно снимая бластер с предохранителя.

— Ох, какая трагедия! Вперёд, капитан, давай, что ты мне сделаешь?

И выстрел. Крыс стоял, очень удобно раскинув руки, а Второй Капитан славился в Космофлоте меткой стрельбой. Оторванная кисть, описав красивую дугу, проскользила по кафелю, оставляя за собой след зеленоватой полупрозрачной гемолимфы. Аналог крови хлынул из раны потоком, заливая пол. На пару секунд его человеческий облик пропал, уступив место промежуточной ступени между стрекозой, тараканом и скорпионом.

— Ах ты ж сссс… — прошипел он, благоразумно проглотив ругательство и наблюдая за тем, как струя крови потихоньку останавливается, а запястье медленно покрывается новой тонкой кожей.

Ким недобро усмехнулся, подаваясь вперёд и крепче сжимая ещё дымящееся оружие.

— Тебя опять заносит… — заметил Филип. Вид у него был такой, будто его сейчас вырвет.

Он с некоторым удивлением взглянул на свои руки.

— Да. Точно. Извини. Эээ… А здесь тряпки случайно не найдётся?

— Не знаю.

— Ну ладно, тогда будем так.

— Только пол не расплавь, как в прошлый раз, — слабо усмехнулся Филип, поморщившись от боли.

— Вы это о чём? — к Крысу вместе с начавшей отрастать кистью вернулась и уверенность.

Его благополучно проигнорировали.

Ким перевёл бластер в нужный режим и с выражением каменного равнодушия на лице превратил отсечённую кисть в горстку пепла, а лужицу гемолимфы — в пар.

— Полагаю, все здесь в курсе, что об этом никто не должен узнать. — прокомментировал он, убирая оружие.

Вездесущий аромат мяты и вишни перебивал даже тошнотворный запах горелой плоти.

Крыс будто хотел что-то сказать, но прикусил язык, пряча руки в карманы кожаной куртки.

— Прошу прощения, капитан, но время сеанса подходит к концу. — послышался голос врача за дверью.

Раздался грохот ‒ Ким неудачно подскочил со стула, в результате чего упал вместе с ним на пол. Крыс дёрнулся, собираясь то ли выпрыгнуть из окна, то ли достать бластер и устранить лишнего свидетеля, но, вспомнив, что не сможет сделать ни того, ни другого, застыл, изо всех сил притворяясь элементом декора. Но, к счастью для репутации Кима и душевного равновесия Георгия Константиновича, последний отличался прямо-таки бесконечной тактичностью и заходить в палату не стал.

— У Вас есть ещё пять минут, — уточнил он, по-своему истолковав шум.

Илэ прикрыл глаза, никак не отреагировав на происходящее, и лежал так около минуты. Наконец он, к облегчению друга, уже в четвёртый раз спрашивавшего его о самочувствии, вышел из оцепенения и медленно, тщательно подбирая слова, заговорил.

— Есть ещё кое-что. Один из них… боялся. Или не хотел… Другой заставлял его…

Крыс многозначительно хмыкнул.

— Ким. Мне жаль, но… это всё, что я знаю.

Тот только открыл рот, чтобы успокоить его и заверить в том, что этого должно быть достаточно (хотя все понимали, что это далеко не так), как в очередной раз был перебит.

— А самовиктимизация у вас на Фиксе чем карается? — ехидно спросил Крыс, но, заметив в глазах Кима недвусмысленное желание лишить его и второй кисти, поспешил добавить: — Нет, я ничего такого не имею в виду, просто вы оба уже задрали делать скорбные глазки и обвинять себя во всех мыслимых грехах. Поначалу это было смешно, а потом начало заставлять сомневаться в вашей адекватности.

— Лучше бы ты не уточнял. — мрачно заметил Ким, проиграв Филипу в гляделки право ещё разок превысить свои должностные полномочия.

— Извините, но пять минут подошли к концу. — послышался голос из-за двери.

Ким подтолкнул Крыса к альтернативному выходу, прошипев:

— В окно, быстро!

— С ума сошёл? — взвизгнул тот, — Пятнадцать метров свободного падения?

— Там внизу дерево растёт, как раз под окном. Перепрыгнешь на него. Понял?

Он только пожал плечами, мол, в случае чего сам виноват будешь.

Дверь открылась ровно в то мгновение, когда автоматические доводчики окна вернули раму на надлежащее ей место.

— Илэ, ты же понимаешь, что я этого с собой таскаю не просто так. — оправдывающимся тоном прошептал Ким, показывая другу тяжёлый пластиковый браслет с небольшим экраном наверху на своём запястье. Рядом с экраном мигала оранжевым светом небольшая лампочка.

— Думаешь, он действительно может чем-то… дать какую-то важную информацию? — вздохнул Филип.

— Я не знаю. Но особого выбора у меня нет.

Георгий Константинович, эталон вежливости, тихо кашлянул.

— Да, да, — откликнулся Ким, — Ладно, мне пора. Я позвоню вечером. И… Может, тебе книги какие-нибудь передать, чтобы ты не скучал?

— Да нет, не стоит.

Ким недоверчиво взглянул на него.

— Если что-то нужно — скажи. Я всегда на связи, ты же знаешь. Ну ладно, пока?

Илэ кивнул.

— Пока.

Ким забрался на подоконник и спрыгнул с него в густую крону дерева. Георгий Константинович проводил его долгим нечитаемым взглядом.

— Пожалуйста, при возможности передайте Второму Капитану, что я не могу гарантировать ему кровать в соседней палате.

— Вы сегодня удивительно прямолинейны. Но я уверен, с ним ничего не случится.

Илэ кривовато улыбнулся, едва заметно дёрнувшись от прикосновения начавшего осмотр врача.

— Постарайтесь по возможности меньше использовать мимические мышцы. Это ускорит восстановление. — заметил тот, — Полагаю, Вы говорили о принципе Хранителя*?

— Откуда Вы…

— В молодости я служил на фиксианском крейсере…

* * *

Внизу Кима уже ждали. Вид у Крыса был такой, будто его заставили неподвижно простоять под окнами как минимум пару часов в ливень, град и метель одновременно.

— Ну и?

— «Ну и» ‒ что? — переспросил Крыс.

Киму вдруг (неожиданно для самого себя) подумалось, что иметь дело с «этим» не так уж плохо. Хотя бы потому, что любой другой на его месте уже попытался сбежать при первой же возможности… и не только. Сейчас, например, он вполне бы мог «случайно» замешкаться и враз лишить Кима капитанского звания. Но, кажется, он прекрасно понимает, что, во-первых, личный враг в лице Уэста, вместе с погонами потерявшего бы и тормоза, ему не нужен, а значит, усугублять отношения (хотя, казалось бы, куда там усугублять) себе дороже, а во-вторых, предложенный ему вариант сотрудничества пока выглядит самым выгодным.

— Я тебя для чего сюда, бл*ть, притащил?

Судя по лицу Крыса, он принимал важное решение — ответить нормально или с сарказмом. Но в итоге инстинкт самосохранения и желание поиздеваться пришли к соглашению.

— Полагаю, мы имеем некоего мистера Икс с ножом и канистрой бензина, у которого, к тому же, талант к иронии развит несколько лучше, чем талант к рисованию, и его помощника с монтировкой.

— Браво, Шерлок. Сам бы я до такого не додумался.

— А что ты хочешь от меня услышать? На такие… оригинальные угрозы духу хватило бы у очень немногих, а у кого и хватило, тем на Земле делать нечего. Понимаешь ли… — он сделал паузу, доставая из пачки сигарету, — Зажигалки нет?.. — зажигалка нашлась и у него самого, и, затянувшись, он наконец продолжил: — …тот, кто выбрал именно такой… способ, ‒ форменный псих. Я с такими предпочитаю не иметь ничего общего — хрен их знает, что у них там на уме.

Ким кашлянул.

— Так сложно курить электронки? — спросил он, казалось бы, невпопад.

— Во-первых, электронку при определённом желании можно засечь. Во-вторых, табак стоит дешевле. В-третьих, сигарету можно использовать вместо паяльника. Мне продолжать?

Ким предпочёл не спрашивать, каким образом осуществляется пункт номер три. Ему отчего-то казалось, что он уже знает ответ, и этот ответ ему никоим образом не нравится.

Молчание затянулось надолго. Рассвет расплывался по небу каплями светлых розовато-золотых красок. Редкие прохожие, несмотря на ранний час, вышедшие из дома на прогулку, оборачивались вслед странной парочке — задумчиво загрязняющему воздух табачным дымом хрупкому на вид, наверное, писателю или художнику патологически неопределяемого возраста и другому, явно принадлежащему к какой-то новой субкультуре длинноволосому азиату выше своего спутника головы на полторы со странно знакомым доброй половине прохожих лицом.

— А что насчёт его помощника? — неохотно нарушил молчание Ким.

— Ты же понимаешь, что тут диаметрально противоположный случай — гораздо проще сказать, кто бы не зассал при виде такого.

— Ты так говоришь, будто сам никогда ничего подобного не совершал. — скривился Ким. Фраза про паяльник никак не шла у него из головы.

— Насилие ради насилия? Ты за кого меня считаешь?

— Надо же, а ещё пару часов назад ты доказывал обратное.

Крыс вздохнул с выражением лица человека, вынужденного объяснять очевидные вещи.

— Кажется, ты неверно меня понял. При определённой необходимости я могу пойти почти на всё, но есть определённая черта, которую я не переступаю…

Просто само очарование. Ким не удержался от очередного пассивно-агрессивного выпада.

— То есть, то, что вы сделали с Третьим, ‒ это для тебя «не переступать черту»?!

Крыс предусмотрительно сделал шаг в сторону и спокойно заметил:

— Если бы не прямой приказ мамаши, я бы позаботился о его скорейшей смерти.

— Твоё счастье, что я при исполнении и что ты мне нужен. Иначе я бы с удовольствием «позаботился» о твоей «скорейшей смерти».

Быстро сообразив, что капитан готов привести эту угрозу в исполнение в любой момент, шейпшифтер решительно пошёл на попятную.

— Ладно-ладно, понял. Если мы уже закончили с этим, может, вернёмся к твоему расследованию?

Ответом ему были убийственный взгляд и долгая пауза. Наконец Ким, взяв себя в руки, успокоился настолько, чтобы быть способным ответить словами.

— Я так понимаю, этот «помощник» уже осознал, во что ввязался.

— Если и нет, то осознает очень скоро.

— Значит, можно попробовать его переманить.

— Чтобы кого-то подкупать или запугивать, хорошо бы знать, кого именно.

Ким только многозначительно хмыкнул.

— И всё-таки сомневаюсь, что ты просто так оставил «записки с угрозами» без внимания. — тихо проронил Крыс, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Первую «записку» я получил вырезанной на коже моего друга. — сквозь зубы процедил Ким.

Снова долгая пауза. На этот раз она затянулась настолько, что нарушена была только у самого подъезда.

— Подожди-ка. Что значит «узнает очень скоро»?

— Ты и так знаешь ответ, капитан.

---

Примечания:

* [Внимание! Хэдканонщина!]

Принцип Хранителя — фиксианское верование о том, что любой может стать для своего ближнего защитником, кем-то вроде ангела-хранителя, защищающего своего подопечного от бед, принимая их на себя. Хранителем можно стать для того, с кем «связана твоя душа». Что это, чёрт возьми, значит, не совсем понимают и сами фиксианцы, утверждая, что если души связаны, то это сразу можно почувствовать. Илэ считает, что является Хранителем Кима, и он отчасти прав: Хранителем — да, Кима — нет. Намёк-намёк.