Золотой Вестник (джен)

Утро началось с доклада об участившихся случаях безумия на корабле. Настолько, что это явление уже можно было назвать массовым. На смену не явилось больше двух сотен матросов, и всех их обнаружили в своих кубриках — либо растерзанными, буквально разрезанными или разорванными на куски, либо совершенно невменяемыми рядом с теми самыми изуродованными телами. Многих ликвидировали сразу, других пытались привести в чувства, но безуспешно.

Ещё на повестке дня был отчёт о проверке среди абордажной команды. А также сведения о состоянии корабля и многое другое. По этому поводу Эрик с утра решил собрать брифинг и теперь ждал своих офицеров в кают-компании. По привычке он пришёл первым и теперь наслаждался несколькими минутами тишины перед обсуждением, которое явно не будет приятным. Всё это время капитан плохо спал и теперь прикрыл глаза, сам не заметив, как скользнул в чуткую полудрёму.

Как ни странно, он даже увидел сон.

Он стоял посреди пустыни красноватого песка, усеянной чёрными обломками. Песок был сухим, мелким и подвижным, небольшие дюны всё время перемещались под ветром. Но стоило Эрику сделать пару шагов, как он увидел, что в углублениях его следов проступает влага. Алая, горячая влага. Кипящая кровь. Небо было подёрнуто пыльной дымкой, но за ней переливалось всеми возможными и невозможными цветами, немыслимыми сочетаниями, болезненно яркими вспышками и чернотой настолько абсолютной, что казалось, она способна поглотить всё живое даже на огромном расстоянии. Извращённые, нездоровые краски Имматериума.

Вскоре Эрик заметил и другое: пыльная дымка была неоднородна, и более плотные участки принимали странные и жуткие очертания. Перед капитаном проплывали призрачные лица, искажённые гримасой боли и ужаса, застывшие в безмолвном крике, скрюченные уродливые фигуры с непропорционально длинными конечностями, слишком большим количеством суставов, с глазами по всему телу, с непропорционально большими или наоборот крошечными головами, тощие и непомерно раздутые.

Эрик попробовал зажмуриться, но порождения кошмара словно просачивались через его закрытые веки и проплывали перед его внутренним взором. Бесполезно было пытаться отрешиться от этого. Хотелось кричать, но звуки застревали в горле, так и не выходя наружу, скапливались там липким холодным комком страха, который готов был разлиться по всему существу капитана, затопить его сознание, выплеснуться наружу волной паники.

Чтобы хоть как-то справиться с собой, он пошёл к ближайшим чёрным обломкам, и походка вышла неуклюжей, какой-то деревянной. Но от движения становилось немного легче, и Эрик шёл и шёл, пока не понял, что обломки — это занесённые песком остовы погибших кораблей самых разных эпох: от первых выдолбленных лодок, на которых древний человек отправлялся рыбачить в море, до гигантских многокилометровых линкоров, бороздивших просторы космоса. Все они были собраны здесь и перемешаны с кровавым песком.

Вскоре Эрик добрался до гигантского неправильного конуса, вытянутого и вздымающегося вверх на десятки метров — и узнал таранный нос имперского крейсера. Даже оббитые крылья аквилы ещё были различимы. Рядом с ним, словно скелет неведомой морской рептилии, зияя пустотой между почерневшими деревянными рёбрами, покоился остов драккара.

И вдруг оказалось, что на нём сидит птица. Именно так: Эрик готов был поклясться, что секунду назад никакой птицы не было, но она появилась и как будто всегда здесь сидела. Она была размером с крупного орла, но перья её переливались такими же безумными переходами цвета, как небеса, гребень на затылке, казалось, шевелился сам по себе, а чёрные глаза-бусинки казались удивительно разумными. В них светился беспощадный ум и мудрость существа, что живёт столько же, сколько живут звёзды.

Некоторое время птица буравила Эрика своим удивительным взглядом, а потом заговорила:

— Ты попал в беду, вольный торговец Эрик Римман, не так ли?

Тот не ответил, но птицу это совершенно не смутило.

— Да-да, ты попал в беду и стоишь на пороге гибели, — продолжила она. — Мучительной и бесславной гибели. Ты умрёшь в пустоте, и никто не вспомнит о тебе. Один со своим кораблём. Безумие поглотит тебя, плоть и сталь будут против тебя. У тебя нет шансов противостоять неизбежному… но я могу помочь. Одно маленькое соглашение, Эрик, и я спасу твою жизнь и твою душу.

На этот раз капитан снова молчал, поскольку не знал, что ответить. Говорящая птица посреди этого безумия уже не казалась чем-то немыслимым, но её слова были странными. После того, как на "Золотом Вестнике" едва не отказало поле Геллера, случаи безумия были неприятным, но нормальным последствием. Ремонт шёл своим чередом, команда была занята делом. Ничего, с чем не получилось бы справиться. Эрик просто не собирался верить отродью варпа.

— Убирайся, тварь! — воскликнул он и сложил руки в знамение аквилы. — Ты ничего от меня не получишь!

Птица, не отрывая от него взгляда, склонила голову на бок.

— Подумай, смертный. Ещё не поздно переменить решение.

— Могущественный Император, ниспошли свой чудодейственный свет, и да выведет он меня из тьмы…

Эрик начал читать Литанию Защиты… и проснулся.

В кают-компании собирались офицеры.

* * *

Дух машины «Золотого Вестника» безмолвствовал с того самого часа, как на корабль прорвались твари варпа. Вернее, не совсем так. Магосу Аргенту казалось, он бодрствовал и даже активно действовал, но совершенно не откликался на внешние раздражители. Что-то происходило с самим кораблём, внутри него. Обряды ремонта проходили благополучно, даже слишком благополучно, если сравнивать со среднестатистическими результатами для восстановления подобных повреждений. Если бы это понятие не было бы нерациональным, магос сказал бы, что ему сопутствует удача.

Но всё же эта «удача» вкупе со странным молчанием духа машины вызывала подозрения. Можно было подумать, что это следствие сосредоточенности машинного духа на внутренних проблемах, но совокупность опыта и знаний об этом корабле говорили, что такое поведение нетипично. Обычно в случае поломки «Золотой Вестник» был склонен идти на контакт и просить помощи.

Разумеется, привычки могут меняться, но оттого магосу всё сильнее хотелось узнать причину. К тому же, в привычной работе корабля он раз за разом находил странные аномалии, как будто много лет знакомые системы становились какими-то неуловимо другими. Череда маленьких несущественных отклонений, каждое из которых по отдельности не стоило бы внимания, но вместе они наверняка должны были составить закономерность, которую Аргент ещё не сумел вычислить. Эта неопределённость беспокоила его.

За небольшими отклонениями последовали другие явления, вовсе не укладывающиеся в привычные представления.

В плазменном ядре то и дело образовывались какие-то нити, сгустки или, наоборот области разреженной плазмы, температура соседних областей могла существенно различаться без явной на то причины, а потом всё снова сглаживалось. Отчёты ремонтных бригад с одного и того же места с разницей в несколько часов могли неправдоподобно отличаться, некоторые повреждения заделывались будто сами собой, будто «Золотой Вестник» залечивал свои раны, словно живое существо. Связь при этом сбоила, и перенастраивать её приходилось по несколько раз на дню. Приборы время от времени начинали «сходить с ума» — показывали совершенно нереальные данные, искрили и опасно нагревались без видимых причин. Когитаторы выключались, включались или уходили в перезагрузку сами по себе. Такие приступы «безумия» наступали у техники через разные, не очень большие, промежутки времени и длились от получаса до полутора часов, затем прекращались. В некоторых местах корабля любая электроника постоянно не работала в нормальном режиме. Всё это ещё не было критичным, но требовало пристального внимания.

Оставив вместо себя старшего адепта, магос Аргент направился в самое сердце корабля, к интерфейсу духа машины. Он шёл один, без своей обычной свиты, поскольку первичные ритуалы мог совершить без посторонней помощи.

Сервитор, заключённый в корабле, чтобы служить интерфейсом духа машины, не имел рук и ног — только голову, шею и часть грудной клетки. Остальное было заменено металлом и встроено в корабль. Безволосая голова, покрытая морщинистой кожей, безвольно свесилась, глаза были закрыты, из вокс-передатчика, заменявшего рот, доносился только тихий треск помех. Сперва магос не придал этим помехам никакого значения и сосредоточился на стандартных ритуалах диагностики и обслуживания, но постепенно стал замечать закономерности в фоновых звуках. Белый шум каким-то образом складывался в неразборчивое бормотание, едва различимое и монотонное, повторяющиеся в бесконечном цикле бессмысленные звуки. Если бы реакции органического мозга Аргента не контролировались когитатором, от этого бормотания ему стало бы не по себе.

Закончив с обычными процедурами, магос перешёл на священный бинарный код и стал зачитывать воззвание к духу машины. Ничего не изменилось, но Аргент решил повторить снова. И только на восьмой раз сервитор ожил.

Шея выпрямилась, иссохшее лицо уставилось на него пустыми зашитыми глазницами. Сперва из вокса послышалось всё то же бормотание, но громче, оно набирало силу и как будто заполняло весь зал, не только звуком… сам воздух становился каким-то неуловимо другим, хотя анализаторы Аргента не фиксировали никакого изменения его состава. И наконец на фоне невнятных, несуществующих слов послышался ответ.

— Вссё меняетсся, магосс, — голос напоминал змеиное шипение. — Золотой Весстник сстанет весстником тьмы. Вссё меняетсся, и ты изменишшься вмессте сс ним.

Пустые глазницы сервитора загорелись алым светом, под старческой кожей череп стал меняться на глазах. Выпячивались наросты и шипы, пронзив кожу, выросли витые острые рога — по четыре с каждой стороны. Даже решётка вокс-аппарата изменила форму, становясь похожей на зубастую пасть.

— Я не обладаю достаточными сведениями о возможности очищения корабля в данных условиях, — ответил Аргент, отступая на полшага. — Вероятность успеха не поддаётся численной оценке. Но я сделаю всё, что в моих силах.

— Значит, ты мне не нужен, магосссс, — этот последний шипящий звук не затихал, так и остался висеть в воздухе вместе с монотонно повторяющейся бессмыслицей.

Глаза сервитора вспыхнули ярче, температура в зале резко понизилась, по стенам начали расползаться узоры инея. Магос ощутил, как чудовищной силы импульсы выжигают электронику его встроенного когитатора и нервные волокна биологического мозга. Когитатор за его спиной дымился, распространяя запах нагретого металла и горелого пластика, аугментические конечности и механодендриты плохо реагировали на управляющие сигналы. И всё же последним усилием воли Аргент активировал бур и направил его прямо в лицо стремительно мутировавшему сервитору.

Этот интерфейс подлежал уничтожению.

* * *

В кают-компании собрались все старшие офицеры корабля, также приглашены были Илиан, магос Аргент и навигатор, но пришёл только проповедник. Магос прислал вместо себя старшего адепта Нумиона, а навигатор не явилась вовсе. Это несколько раздосадовало капитана, но было в порядке вещей: Аргент был занят ремонтом, а леди Амелия, корабельный навигатор, мало интересовалась текущими делами. Теперь, правда, ситуация изменилась: она была единственным псайкером на «Золотом Вестнике», пусть и обладающим не совсем подходящими навыками. Но всё же её помощь могла понадобиться.

— Итак, господа, — Эрик поднялся со своего кресла и оглядел собравшихся.

Большинство выглядело весьма неважно. Бледные утомлённые лица, затравленные или раздражённые взгляды, дёрганые жесты и тёмные круги под глазами. Похоже, добрая половина офицерского состава не могла нормально спать, как и капитан. И Эрик был уверен, что сам не выделяется среди них бодрым и свежим видом.

— На нижних палубах участились случаи безумия, все поражённые ликвидированы, помочь им не представляется возможным.

— Капитан, разрешите дополнить, — вмешался Вейл.

Эрик кивнул.

— В кубриках большинства сошедших с ума матросов найдены следы некоего неизвестного наркотика.

— Вот как? — хмыкнул капитан. — В таком случае провести расследование и вычислить наркоторговца, если он ещё жив.

— Есть, капитан.

— Дальше. Вейл, каковы результаты проверки среди абордажников?

Первый помощник поджал и без того тонкие губы, его рот превратился в ниточку. Похоже, ситуацию с абордажной командой он считал своим личным просчётом.

— Боеспособность и мораль я нашёл неудовлетворительными. Участились случаи нарушения дисциплины, драки, проявления немотивированной агрессии. Бойцы утомлены, некоторые жалуются… — он сделал паузу, понимая, как нелепо прозвучат его следующие слова в отношении опытных солдат, но сейчас эта деталь была важна, — на кошмары. Дескать, ночью из стен казармы сочится кровь, и какой-то голос призывает их убивать всех вокруг себя.

— Понял вас, — Эрик не удержал тяжкий вздох. — Старший адепт Нумион, как продвигается ремонт? И почему магос Аргент не явился лично?

— Неотложные дела не позволили магосу Аргенту присутствовать лично, — механическим голосом проговорил Нумион. Никто, в общем-то, и не ожидал другого ответа.

Дальше последовало длинное, насыщенное цифрами и терминами перечисление произведённых ремонтных работ, описание состояние разных частей корабля, затрат ресурсов и прочее, и прочее. Как ни странно, доклад старшего адепта звучал весьма оптимистично. «Золотой Вестник» стремительно восстанавливался и, был шанс, что через несколько месяцев мог бы снова прыгнуть в варп.

— Прекрасно.

Эрик поднялся и прошёлся вдоль широкого стола.

— Но, как мы видим, варпальные аномалии на корабле всё ещё происходят, и со временем их становится больше, — он поймал вопросительный взгляд Вейла и добавил: — Неизвестный наркотик тоже вряд ли взялся посреди космоса сам по себе. В любом случае, очевидно, что если мы не предпримем меры, ситуация продолжит ухудшаться. Проповедник, — он кивнул Илиану, — я бы хотел, чтобы вы провели ещё одно богослужение для всего экипажа в начале смены. Это спасёт людей от безумия.

«…Может быть», — хотел добавить капитан, но не стал.

Илиан поднялся и сложил на груди аквилу.

— Я сделаю всё возможное по мере моих скромных сил.

— Далее… — капитан потёр виски и сделал небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями. — Лейтенант Фокс, свяжитесь немедленно с леди Амелией.

— Я связывался, капитан, — названный офицер встал и козырнул. — Ответа не было.

— Тогда идите и постучитесь в её каюту, живо.

Произнося эти слова, Эрик чувствовал, как где-то в груди снова зашевелилось нехорошее предчувствие. И он уже начинал ему доверять.

Капитан продолжил разбор текущих дел, а Фокс прибежал через двадцать минут, встревоженный и слегка запыхавшийся.

— Леди Амелия не покидает своей каюты с момента выхода в реальное пространство, — отрапортовал он. — Раньше она пускала к себе слуг, но уже двое суток не открывает дверь никому. Её слуги обеспокоены…

— Я сам её навещу, — решило за капитана плохое предчувствие, и он с ним согласился.

Как и все представители Навис Нобилите, леди Амелия была горда, эксцентрична и во многом устанавливала собственные правила. У неё случались время от времени периоды затворничества, когда её не интересовало ровным счётом ничего, кроме её непосредственной работы. Но при том она была аристократкой до мозга костей и не привыкла обслуживать себя самостоятельно, так что слуги сновали вокруг неё постоянно. Похоже, и здесь что-то было не так…

И действительно, из-за толстенной бронированной двери никто не откликнулся. После некоторого времени бесплодных попыток Эрик вызвал пятерых абордажников и ремонтную команду с плазменными резаками, чтобы вскрыть дверь. Защита каюты навигатора была сделана на совесть, и справиться с ней стоило немалых трудов. За это время капитан успел прокрутить в голове множество плохих сценариев… но ни один из них не был хуже того, что он увидел внутри.

Сначала в ноздри всем собравшимся ударило сильнейшее зловоние, которое перебивало даже запах раскалённого металла, плавящегося под плазменными резаками. Вся каюта была покрыта разводами коричневой грязи, в которой проступали нечестивые символы, но хуже всего было то, во что превратилась леди Амелия. Она буквальна расползлась по всей каюте мешаниной щупалец, наростов, скрюченных ложных конечностей и ещё чего-то невообразимого. Лицо её находилось где-то посередине каюты и было ещё узнаваемо, хоть и чудовищно искажено, а из раскрытого рта доносилось безумное завывание напополам с отвратительным бульканьем. Одно из щупалец потянулось к оплавленной двери, но обожглось о раскалённый добела край и убралось назад.

— Сжечь здесь всё, — отчеканил Эрик. — И запечатать каюту.

Его тошнило, но он не подавал виду.

А когда за его спиной уже слышался рёв пламени, и пахло горящим прометием, он вызвал по воксу Нумиона.

— Старший адепт, возможно ли вывести корабль к порту Странствие без навигатора, используя короткие варп-прыжки?

Если такой вопрос и озадачил Нумиона, он не показал этого, поскольку его вокс-передатчик не умел отображать эмоции.

— Я не обладаю достаточными знаниями и полномочиями, чтобы ответить на ваш вопрос, капитан. Вам следует обратиться к магосу Аргенту.

— К нему я тоже прогуляюсь прямо сейчас, — выдохнул Эрик.

Плохое предчувствие шевельнулось снова.

* * *

Когда Эрик обнаружил тело магоса, выгоревший когитатор за его спиной ещё источал едкий сизый дым. Глазные линзы Аргента раскололись и выкрошились, и через глазницы вытек наполовину спёкшийся мозг. Аугментические конечности заклинило, и тело не упало, а осталось стоять в том же положении, в котором магоса настигла гибель. Руки были вытянуты, раскрытые ладони выставлены вперёд, словно он рефлекторно, на удивление человеческим жестом пытался защититься от чего-то страшного. Дрель верхнего механодендрита тоже была вытянута вперёд и до середины длины вошла в лоб сервитора интерфейса связи с духом машины корабля. Череп раскололся, но и это не мешало увидеть, как чудовищно мутировал сервитор. Даже кровь, залившая лицо, шею и грудь, была неестественного почти чёрного оттенка. Интерфейс, разумеется, не функционировал.

— Это скверна, — озвучил очевидное Нумион, и, казалось, даже его монотонный искусственный голос звучал отчаянно.

— Она проникла в самую суть корабля, — продолжил за него Эрик. — Дух машины «Золотого Вестника» предал нас, верно? — он вопросительно посмотрел на старшего адепта.

— Дух машины «Золотого Вестника» поддался влиянию Губительных Сил или одержим. Я не обладаю достаточным количеством данных для точного анализа.

Капитан тяжело вздохнул и потёр пальцами виски, прикрыл глаза, заставляя себя успокоиться. Ему хотелось грязно выругаться или просто громко заорать, хотелось разнести всё вокруг, хоть как-то выплеснуть обуревавшие его чувства, вытолкнуть из себя страх и отчаяние, чтобы не позволить им прорваться позже гораздо более разрушительным образом — в виде паники и потери способности здраво мыслить. Но сейчас у него не было права даже на это.

— Повторите, сколько времени потребуется на ремонт генератора поля Геллера и двигателей. И теперь вы должны дать ответ: можем ли мы всё-таки использовать короткие варп-прыжки.

— От трёх до шести месяцев, капитан, — снова без тени эмоций повторил Нумион. — Теоретически названный вами метод перемещения возможен, но я не могу сделать прогноз, что будет с кораблём в зоне варп-шторма. Дополнение: невозможно сделать прогноз, какие изменения будут происходить с кораблём под воздействием скверны варпа.

Они оба понимали, что с кораблём, заражённым Хаосом, могут происходить самые неожиданные и кошмарные вещи.

— Максимально ускорьте темпы ремонта, — после недолгой паузы приказал капитан. — И ещё. Никто больше не должен узнать, что случилось с духом машины. Не допускайте никаких слухов. Вы меня поняли?

— Ваши распоряжения совершенно ясны, капитан.

Сам он сообщил только Вейлу, а для остальных гибель магоса назвал несчастным случаем, мутировавшего сервитора сжёг, как и навигатора. Офицеры никак не могли очистить корабль от скверны Хаоса, но от известия о настоящем положении дел нервы могли сдать даже у самых стойких. От экипажа сейчас особенно требовалось спокойствие, и нельзя было допустить паники вдобавок к уже случающимся массовым вспышкам безумия.

Эрик отдавал приказы, пытался выстроить план, как продержаться до того момента, как корабль будет на ходу. Он не сдавался, хотя и понимал, что положение из тяжёлого стало почти безнадёжным. И хотя рабочие смены увеличили по времени, а ремонт ускорили максимально, порой в ущерб качеству — это не было кардинальным решением проблемы. Реальная надежда была только на радиомаяк, непрерывно транслировавший сигналы бедствия. Впрочем, встретить чужой корабль тоже было бы редкой удачей. «Золотой Вестник» выбросило в стороне от основного маршрута, туда, где в варпе бушевал губительный шторм. Даже подходить к этому месту было очень рискованно для любого корабля.

Но какими бы мрачными ни представлялись перспективы, текущие вопросы нужно было решать, а оказалось их, ожидаемо, очень много. Словом, полдня капитан не позволял себе ни минуты отдыха. Это было нужно, а ещё помогало отвлечься от осознания неумолимо надвигающегося конца. Но стоило ему на краткий миг оказаться в тишине и в одиночестве, как он снова увидел себя посреди пустыни с кровавым песком. И снова на почерневшем остове драккара сидела невозможного вида птица.

— Я всё ещё могу помочь тебе смертный, — она окинула Эрика всё тем же цепким, пронзающим до самого нутра взглядом. — У тебя есть шанс, так воспользуйся им. Спаси себя и свой корабль.

На этот раз ответ дался капитану не так легко. Он понимал, что «Золотой Вестник», скорее всего, действительно обречён. Корабль уже во власти Губительных Сил, только они ещё не взялись за него всерьёз, подступаются к нему не торопясь, но и не намереваясь оставить в покое. И просто животный инстинкт самосохранения призывал хвататься за любую возможность выжить. С другой стороны, разум и принципы твердили, что договор с Хаосом намного хуже даже самой страшной и мучительной смерти. И к тому же, раз эта тварь из варпа уже по сути заполучила корабль, то она не станет отдавать его ни за какой уговор и теперь просто пытается вдобавок подчинить себе команду.

Вместо ответа Эрик снова стал медленно, нараспев читать Литанию Защиты. Но теперь птица лишь посмеялась.

— Посмотри на себя, смертный, — она взмахнула крылом, действительно показывая Эрику на него самого. — Загнан в угол, затерян в пустоте, остался один на один с силами, которым не способен противостоять. Разве твой Император защищает тебя сейчас? Разве он явит свою волю, чтобы спасти твою жалкую жизнь? Зато я явлю…

— Он защищает, — твёрдо ответил капитан. — Защищает мой разум от лживых речей отродий варпа. Убирайся, откуда пришла, тварь!

Птица издала низкий, гортанный клёкот, который как будто резонировал с чем-то в человеческом теле, и Эрика стала бить частая дрожь.

— Ты неучтив, но я всё ещё предлагаю тебе сделку. Подумай, я могу помочь тебе сохранить самое ценное — твою жизнь.

— Ты не получишь от меня ничего! — гаркнул Эрик.

— Тогда пеняй на себя. И помни: я буду рядом с тобой, и ты непременно станешь либо моим союзником, либо моей добычей…

Капитан грязно выругался и очнулся.

— Не дождёшься, — сквозь стиснутые зубы повторял он. — Не дождёшься…