и альбатрос отправился следом (гет)

Пути домой не было.

Худшая часть заключалась в том, что он не мог подобрать слов, чтобы описать это чувство. Он даже не был уверен, что это можно было назвать чувством. Это было что-то необъятное, что-то слишком большое для его сознания, чтобы уловить, а для подсознания — чтобы выразить словами. Так что пока он назвал это чувством — чувством без конца и начала, тревожным звонком неуверенности.

Пути домой не было.

.

ஐ

·

Свет ослеплял.

Джинни инстинктивно зажмурилась и заслонила лицо рукой, защищая себя от яркого света. Спустя пару мгновений, она осторожно открыла глаза, отгоняя черные точки, прыгающие перед глазами.

Почему здесь было так ярко?

Кто-то закашлял, и в безмолвной тишине комнаты это было похоже на падение бомбы. Джинни опустила руку и развернулась, тут же потянувшись за палочкой. Однако вместо палочки ее рука нашла опору для микрофона: старомодную, с матовыми никелевыми пластинами.

Где, черт возьми, она была?

Кто-то снова откашлялся; на этот раз голос — отчетливо мужской — был громче и ближе. Джинни ухватилась за подставку для микрофона, размахивая ею, как оружием. Свет, бивший на нее откуда-то сверху, все еще был слишком ярким, но ее глаза медленно приспосабливались. В конце концов пятна в глазах померкли, и зрение прояснилось, открывая вид на комнату.

Джинни нервно сглотнула, отпустив микрофонную стойку, и сделала шаг назад. Она стояла на сцене перед толпой людей. Зал был заполнен людьми: большинство из них сидели за столиками и курили; некоторые расположились в баре с напитками в руках. Все они восторженно смотрели на нее.

Они ждали.

Джинни раскрыла губы, но не смогла выдавить из себя ни слова — получился лишь громкий, протяжной звук. Трель, похожая на предсмертный вопль кошки. Публика продолжала смотреть на нее, перешептываясь, и Джинни резко захлопнула рот.

Это должен быть сон. Это должен быть сон.

Она решила проверить эту теорию, ущипнув себя за руку, которая, к ее удивлению, была покрыта длинной атласной перчаткой. Джинни подпрыгнула от неожиданной боли, и толпа тут же повторила ее движение. Публика смеялась и бормотала, и Джинни снова ущипнула себя, почувствовав то же, что и прежде: ноющую, вполне реальную боль.

Она попробовала ущипнуть себя за другую руку, потому что ей хотелось поскорее проснуться от этого сна — слишком яркого, слишком пугающего своей достоверностью.

— Вы в порядке, мисс Уизли?

Джинни обернулась, встречаясь глазами с приземистым, слегка лысеющим джентльменом, стоящего на лестнице позади нее. Он смотрел на нее со смесью благоговения и волнения, нервно потирая руки.

— Мне кажется… мне кажется, что я сплю, — прошептала она.

Из толпы донеслось несколько смущенных смешков, и лицо лысеющего мужчины внезапно исказилось изумленным выражением. Смех публики продолжал нарастать, некоторые из присутствующих даже принялись называть Джинни «милашкой», и она почувствовала непреодолимое желание сбежать со сцены. Она закрыла глаза в надежде, что все это испарится, как страшный сон.

Что-то щелкнуло в ее голове, и воспоминания стремительно обрушились на ее голову. Джинни вспомнила неожиданные импульсы магии; ожившие краски картины, что проникали сквозь ее кожу; неумолимую дрожь тела под влиянием чар и бессилие, которое она почувствовала, когда поняла, что не может выбраться...

Джинни распахнула глаза.

Она оказалась в картине.

Она была в чертовой картине!

— Уизли?! — недалеко от нее раздался мужской голос. — Джинни Уизли?

Публика снова замолчала, и Джинни повернулась в сторону оркестра. Этот голос… она ​​знала этот голос. Его владелец сидел за роялем: его тонкие пальцы замерли над клавишами цвета слоновой кости, а челюсть отвисла от удивления.

— Малфой?

Глаза — вот что его выдавало. Ярко-серые и пронзительные. Она бы назвала их красивыми, если бы они принадлежали кому-то другому. И его платиновые волосы: они были зализаны назад, совсем как в школе, но теперь слегка вились и отросли почти до затылка.

Драко выглядел так, словно собирался что-то сказать, но лысеющий джентльмен вышел на сцену и остановился перед микрофоном.

— Дамы и господа, боюсь, мисс Уизли не сможет выступить сегодня вечером.

Из зала раздался коллективный стон протеста. Кто-то внезапно подхватил Джинни под руку и увел со сцены: это был широкоплечий мужчина, вдвое выше ее ростом, одетый в костюм и шляпу.

Джинни очень надеялась, что он был охранником.

Он утащил ее со сцены так быстро, что ее ноги едва касались пола. Джинни почти обрадовалась этому, поскольку она не достаточно хорошо маневрировала на высоких каблуках, в которые она каким-то образом оказалась обута. Охранник осторожно толкнул ее в комнату, похожую на гардеробную, где она оказалась перед зеркалом в полный рост. На мгновение, Джинни замерла перед собственным отражением: ее длинные рыжие волосы были идеально уложены в легкие волны, зачесанные назад пряди удерживались роскошной заколкой с бриллиантами. Лицо было маской совершенства: карие глаза подведены темным карандашом, губы окрашены в рубиново-красный, веснушки скрыты под слоем белой пудры.

Джинни опустила взгляд ниже, рассматривая платье. Оно было восхитительным. Темно-синий атлас обнимал плечи, цепляясь за тело с чувственной грацией, которая почти не оставляла места для воображения. Грудь красиво приподнималась над вырезом в форме сердца, а талия казалась тоньше благодаря своеобразному крою платья. Ткань спадала из-под корсета гладкими широкими складками, скрывая высокие каблуки — словно по моде конца девятнадцатого века.

Она выглядела, как героиня какой-то старинной картины. Картины Драко Малфоя, если быть точнее. Эта мысль щелкнула у нее в голове, и Джинни решила, что ей срочно нужно найти способ избавиться от охраны и отыскать Малфоя. Она уже собиралась продумать план, когда в дверь неожиданно постучали.

— Уизли! — раздался громкий голос из-за двери, но, после недолгой паузы, он смягчился: — Джинни?

Она проигнорировала протест телохранителя и открыла дверь. Драко стоял на пороге, одетый в красивый темно-синий смокинг, выгодно подчеркивающий мускулистое тело: куда более мускулистое, чем Джинни помнила по школьным временам. Его лицо было немного полнее, чем прежде, хоть и сохранило острые черты и безупречные скулы. С такого близкого расстояния ей удалось заметить даже следы щетины на его подбородки.

Он выглядел взрослым и утомленным.

— Мерлин, — тяжело выдохнул Драко, проходя в комнату. — Никогда бы не подумал, что увижу тебя здесь. Ты настоящая, верно? — он вытянул руку, намотав на палец локон ее рыжих волос. — Малышка Джинни Уизли.

В воздухе повисла тишина — неловкая и густая. Джинни уставилась на Малфоя, не зная, что сказать. Ее обескураженность побудила охранника грубо схватить Драко, заломав ему руки за спину, и прижать его к стенке.

— Не смей трогать мисс Уизли!

Драко дернулся, издав стон негодования, и Джинни тут же собралась с мыслями, двинувшись в его сторону. Она осторожно коснулась руки своего телохранителя.

— Все в порядке, мистер… — она понятия не имела, как его зовут.

— Йейтс, мэм, — напомнил охранник, все еще прижимая лицо Драко к стене. — Винсент Йейтс.

— Мистер Йейтс, — кивнула Джинни, — Винсент, — поправила себя она, демонстрируя все возможное очарование. — Малфой… эм, то есть Драко, он… Он мой старый друг. Не могли бы вы… отпустить его?

Винсент оглянулся на Джинни, затем с подозрением посмотрел на Драко и нехотя выпустил его из своей хватки. Малфой сделал несколько шагов назад, нахмурившись, и потер покрасневшую щеку, бросив на телохранителя уничижительный взгляд.

— Мы с Джинни знакомы уже много лет, — объяснил он, с ухмылкой забросив руку ей на плечо. — Мы вместе ходили в школу. Не правда ли, дорогая?

Джинни натянуто улыбнулась, изо всех сил стараясь не скинуть с отвращением его руку со своего плеча.

— Именно так, Драко.

Телохранитель несколько секунд смотрел то на Джинни, то на Драко, затем снял шляпу и почтительно поклонился.

— Ох, мне ужасно жаль, мэм. Я не знал.

— Все в порядке, — заверила она, махнув рукой в сторону двери. — Вы не против, хм…

— Нет, мэм, что вы, — тут же опомнился охранник, снова водрузив шляпу на голову. — Я дам вам немного времени, чтобы поговорить. Я буду ждать снаружи, если понадоблюсь вам.

— Спасибо, Винсент.

Как только охранник скрылся за дверью, Джинни стремительно сбросила с себя руку Малфоя. Он лишь ухмыльнулся с присущим ему высокомерием. Снаружи послышалась музыка, и какофония звуков различных духовых инструментов заполнила комнату, заставляя Джинни поморщиться. Ее голова все еще немного болела, и она поспешила закрыть дверь. Когда она оглянулась на Драко, ухмылка уже была стерта с его лица, и он стоял, небрежно засунув руки в карманы.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, не отрывая от нее пристального взгляда.

— Решила поужинать и посмотреть шоу, что же еще?! — раздраженно процедила она, скрестив руки на груди. — Я коснулась твоей дурацкой картины и оказалась здесь… Где бы это ни было.

— Ад, Уизли, — сказал он серьезно. — Ты в моем личном аду.

Джинни закатила глаза, и Драко драматично вздохнул, скользнув руками по пиджаку в попытке отыскать что-то в карманах. Он достал небольшой серебряный портсигар, выудив из него сигарету.

— Если отбросить аллегории, — произнес он, зажимая сигарету в зубах, — мы недалеко от Новой Шотландии, — он нашел серебряную зажигалку в кармане брюк и зажег сигарету, сделав глубокую затяжку. — Что касается времени, то сегодня 7 декабря 1941 года.

— Сорок первого?! — Джинни взмахнула руками. — То есть, картина — это своего рода устройство для путешествия во времени или, — она нахмурилась, — или, что более вероятно, это портал в другое измерение.

Драко сделал поклон, сняв перед ней воображаемую шляпу:

— Добро пожаловать на борт «Принцессы Анны».

ஐ

— Так ты здесь два месяца?

— Шестьдесят три веселых дня, — Драко выдохнул длинную струю дыма в сторону Джинни, и она закашлялась, махнув рукой перед лицом.

Они разместились за столом в ее гримерке, где Драко чувствовал себя, по-видимому, как дома: он наполнил свой бокал чем-то, что, как предполагала Джинни, было странным сортом огневиски.

— И ты исполняешь роль пианиста?

— Видимо, да, — протянул он. — Я играю в группе. В основном, мои представления проходят по ночам, — кончик его сигареты вспыхнул красным, когда Драко сделал еще одну затяжку. — Но я не знаю, какую роль исполняешь ты. Думаю, тебе картина тоже написала свою историю, когда тебя засосало внутрь.

— Тоже? — уточнила Джинни. — И какую же историю она написала тебе?

Малфой неожиданно замер, и его лицо приобрело мрачное выражение. Секунды шли, растягиваясь в неловкое молчание. Драко явно был не в настроении отвечать на данный вопрос.

— Ты сказал, что мы недалеко от Новой Шотландии? — попыталась сменить тему Джинни. — Значит, мы на каком-то судне?

— Поразительная наблюдательность, Уизли, — сухо ответил Драко, играя сигаретой между пальцев, и потянулся за бокалом. — Мы на пассажирском лайнере «Принцесса Анна», следующем из Нью-Йорка в Глазго, — он сделал большой глоток.

— Впервые слышу об этом.

— О чем, Глазго или Нью-Йорке?

— Нет, — сказала она сквозь зубы, — «Принцесса Анна».

— Это маггловский корабль, — пожал плечами Драко.

— А почему на борту солдаты?

— Потому что идет война, — раздраженно отрезал он, поставив бокал на стол. — Как насчет того, чтобы ты наконец начала отвечать на вопросы? Например, как ты собираешься вытащить нас отсюда?

— Я работаю над этим! — возмущенно воскликнула Джинни, все еще немного сбитая с толку. — Мне нужно немного времени, чтобы переварить эту… информацию.

— Разумеется, — Драко затушил сигарету о латунный поднос и поднялся на ноги, запустив пальцы в свои уложенные гелем волосы. Светлая прядь упала ему на глаза, и он раздраженно сдул ее с лица. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не была настолько глупой, чтобы исследовать картину в одиночку, — сказал он. — Ты ведь сообщила кому-то, прежде чем отправиться ко мне домой?

Джинни немного подумала, прежде чем ответить:

— Что-то вроде того...

— Вроде того? Идиотка!

— Эй! — она поднялась со стула и ткнула его пальцем в грудь. — Ты тоже коснулся картины!

— Да, — он схватил ее за запястье, — но, в отличие от тебя, я не ликвидатор заклятий! Я не проходил подготовку по исследованию темных артефактов!

— В отличие от тебя, я не собираю их, как гребанный темный волшебник! — Джинни вырвала руку из его хватки, закипая от злости. — Это все твоя вина!

— Моя вина?! — Драко схватил ее за подбородок и наклонился ближе. — А теперь послушай сюда, маленькая идиотка!

— Нет! Это ты послушай! — ее грудь вздымалась от ярости, пока она смотрела на него. — Ты снова спутался не с теми людьми, Малфой, и теперь отдуваешься за свои поступки! Не только ты, но и все вокруг! Ты вообще знаешь, что твоя мать тяжело больна?

— Не смей! — завопил он. — Не смей стоять здесь и читать мне нотации, ты, маленькая сварливая ханжа! Ты… Ты понятия не имеешь, о чем говоришь!

— Так просвети меня!

В комнату ворвался Винсент, и Драко тут же отпустил Джинни. Они отступили друг от друга, тяжело дыша.

— Все в порядке, мэм? — охранник говорил с Джинни, но его убийственный взгляд был прикован к Драко.

— Да, спасибо, Винсент, — Джинни изобразила улыбку. — У нас просто были жаркие споры о…

— Футболе, — пояснил Драко. — Вечная война роз: я за Лидс, она за Манчестер Юнайтед. Ну, ты понимаешь.

Винсент не отрывал тяжелого взгляда от Малфоя. Казалось, он не верил ни единому его слову, а потому продолжал смотреть на него, как солдаты смотрят друг на друга с противоположных концов поля сражения. Джинни осторожно шагнула между ними, взяв Малфоя под локоть.

— Драко как раз уходил.

— Неужели? — он посмотрел на ее руку, прежде, чем взглянуть в глаза. — И правда, — он запечатлел целомудренный поцелуй на тыльной стороне ее обтянутой в перчатку ладони. — Думаю, нам следует встретиться снова в ближайшее время, Джинни. Нам есть что наверстать.

— Непременно, — ответила Джинни, собираясь отнять руку, когда Малфой внезапно подошел ближе.

— Встретимся на палубе в два часа ночи, — прошептал он ей на ухо, и от его горячего дыхания ее спина покрылась мурашками. — Не опаздывай.

ஐ

Большую часть вечера Джинни провела в баре, окруженная толпой гостей. Некоторые просили у нее автограф; другие предлагали потанцевать. Судя по всему, она исполняла роль известной певицы и актрисы из Лондона, которая возвращалась домой из американского турне.

Она пыталась остаться с Драко наедине после их первой встречи, но он был слишком занят игрой за роялем. Сразу после полуночи Винсент проводил Джинни в ее каюту, где она сидела, пытаясь понять, что делать дальше. Она обыскала комнату, пытаясь найти ключ, или хотя бы какую-нибудь подсказку к тому, как выбраться из картины.

Что это за проклятие и как она могла его ликвидировать?

Вопросы множились, но ни на один из них не было ответа. Джинни решила сделать перерыв и порыться в гардеробе. Она никогда не увлекалась модой, но одежда маггловских женщин сороковых годов была потрясающей. В гардеробе было много платьев и юбок, все наряды туго обтягивали грудь и талию, что заставляло Джинни смущаться. Что действительно пришлось ей по вкусу, так это найденная ею длинная шуба из соболя. Джинни закуталась в нее, как в одеяло, лежа в своей новой комнате.

В конце концов, ей стало скучно, и она села на край кровати, дожидаясь, пока часы покажут два ночи. Она задавалась вопросом, успел ли Билл понять, что она пропала. Оставалось надеяться, что ее старший брат проявит больше сообразительности и не станет трогать картину. Оставалось надеяться, что он найдет способ вернуть ее домой.

ஐ

Драко уже ждал ее на палубе.

Джинни потребовалось почти десять минут, чтобы отыскать его на огромной территории судна, но в конце концов она нашла его на носу корабля: он стоял, прислонившись к перилам, с сигаретой в руках. На нем был все тот же смокинг, что и в последнюю их встречу, и Джинни удивилась, как он в нем не мерзнет. Она плотнее закуталась в свою меховую шубу, пытаясь согреться.

— Ты опоздала, — невозмутимо заявил он.

— Ты мог бы сказать, где именно будешь, — недовольно ответила она.

— А ты бы смогла отличить правый борт от левого?

Джинни громко цокнула, и он ухмыльнулся, швырнув окурок за борт. Он достал еще одну сигарету и, зажимая ее в зубах, прикрыл от ветра ладонью, чтобы прикурить. На конце сигареты загорелся маленький огонек, и Драко откинулся на перила, захлопнув серебряную зажигалку и сунув ее обратно в карман брюк.

— Мерзкая привычка, — Джинни сморщила нос в отвращении.

Она никогда не понимала, зачем люди курят.

— Мне уже говорили, — Драко запрокинул голову, кривя губы в ухмылке, и дым, словно отпечаток его души, потянулся над его головой к звездному небу. — Ты удивишься, узнав, какие вредные привычки у тебя могут возникнуть при правильных обстоятельствах.

— И что это должно значить?

Он лишь взглянул на свою руку: в его ладони были старые карманные часы.

— Ничего особенного.

Джинни раздраженно вздохнула, глядя, как ее дыхание срывалось с губ облачками пара. Последние два часа она провела в своей каюте, пытаясь понять, как выбраться из картины. Обычно проклятие можно было снять, находясь снаружи объекта, а не внутри. По крайней мере, этому ее учили на курсах. Разумеется, Джинни могла бы поэкспериментировать и попытаться найти другой способ выбраться, но без палочки она даже не знала, с чего начать.

— Я хотела спросить у тебя кое-что с тех пор, как попала сюда, — неуверенно сказала она, и Драко взглянул на нее, спрятав часы в карман пиджака. — Почему я не могу пользоваться магией на судне?

— Может быть, потому, что ты тратила большую часть своего времени на размышления о Поттере, вместо того, чтобы серьезно относиться к учебе?

Джинни уставилась на него в надежде, что ее взгляд волшебным образом сможет прожечь в нем дыру.

— Ну, во-первых, — Драко сделал затяжку, — для этого тебе бы пригодилась палочка, а у тебя ее нет. И, прежде чем ты начнешь доставать меня своими расспросами, я скажу тебе сразу: у меня ее тоже нет, Уизли, — он в задумчивости постучал пальцем по подбородку. — Видишь ли, проклятие работает так, что ты попадаешь в картину, оставляя все, что у тебя было с собой, позади.

— Ведь если бы при тебе была палочка, то ты мог бы сбежать…

— Верно, — кивнул он. — У нас все еще есть магия. У нас просто больше нет к ней доступа.

Джинни нервно провела рукой по волосам. Она прокручивала в голове различные проклятия и их механизмы, но не могла отыскать ничего подходящего. Она никогда не слышала о проклятом предмете, который мог перенести волшебника в другое измерение. Не то чтобы подобные проклятия могли поджидать ее где-то на раскопках в Египте.

Это была сложная магия. И не просто магия, а могущественный темный артефакт. Принадлежащий Малфою, а значит, он должен быть в курсе о его истинном предназначении.

— Так зачем ты позвал меня сюда посреди ночи? — спросила она. — Неужели не мог взять перерыв от работы еще два часа назад, чтобы поговорить со мной?

Джинни была осторожным человеком, и даже порой подозрительным, но она также была любопытной — слишком любопытной, чтобы не задавать вопросы.

— Подумал, что тебе понадобится немного времени, чтобы сбежать от своих безумных фанатов и поговорить наедине с таким скромным простолюдином, как я.

Джинни усмехнулась. По правде говоря, ей нравился тот факт, что в кои-то веки они поменялись ролями.

— Что, не понравилось оказаться в чужих башмаках, Малфой?⁽¹⁾

— Ну, — он безразлично пожал плечами, — по крайней мере, я не стал рыжим и конопатым.

— М-м, — Джинни прикусила внутреннюю часть щеки, чтобы не выругаться. Она не собиралась вестись на его провокацию. — Серьезно, зачем ты привел меня сюда, Малфой? Здесь холодно, почему нельзя было просто прийти ко мне в каюту и рассказать все, что ты хочешь, там?

Огонёк сигареты снова вспыхнул в ночи, когда он затянулся; красные блики отражались в серых глазах.

— Дело не в том, что я хочу рассказать тебе, Уизли, — он усмехнулся, но его лицо оставалось мрачным и невеселым, — а в том, что я должен тебе показать.

— О чем ты?

Она собиралась потребовать объяснений, но он снова проверил свои карманные часы. Выбросив окурок незаконченной сигареты за борт, он жестом пригласил ее подойти ближе.

Так, словно спешил.

— Иди сюда, — требовательно сказал Малфой. Заметив, что она не собиралась двигаться со своего места, он тяжело вздохнул, явно теряя терпение: — Джинни, подойди ко мне, — смягчив тон, произнес он, — пожалуйста.

Она хотела бросить его на палубе и отправиться в свою каюту, но то, как он произнес ее имя, заставило ее передумать. Джинни неохотно подошла к нему, соблюдая дистанцию, чтобы они не касались друг друга. Драко, казалось, это не особо устраивало: он снова поманил ее к себе, настаивая, чтобы она подошла ближе.

Может, дело было в ее мучительном любопытстве, или в том, как его проницательный взгляд отбивал у нее всякое желание защищаться, но Джинни, к своему удивлению, перестала сопротивляться и подошла ближе к Малфою. Она почувствовала тепло его тела, когда его руки легли ей на плечи, и вздрогнула, стоило ему склониться над ней. Ее взгляд упал на его бледные губы, и на мгновение ей показалось, что он собирается поцеловать ее. Вместо этого он провел пальцами по меховому воротнику и потянул его вниз, оголяя плечи Джинни.

— Ч-что ты делаешь? — возмущенно прошептала она.

Драко выбросил ее шубу за борт, оставив Джинни стоять в легкой шелковой сорочке — в той самой, в которой она собиралась спать.

— Она слишком тяжелая, — объяснил он, снимая с себя пиджак и накидывая его ей на плечи. — Она только будет тянуть тебя вниз.

— Тянуть меня вниз? О чем ты говоришь?

Драко проигнорировал ее вопрос, расстегивая пряжку ремня, снимая его с себя одним быстрым движением. Сначала Джинни была слишком ошеломлена, чтобы среагировать, но уже в следующее мгновение инстинкт самосохранения зарубил тревогу, и она резко дернулась в сторону. Драко грубо схватил ее за руку и прижал к перилам спиной.

— Малфой, стой! Прекрати! — ее переполняли страх, злость и смущение. — Остановись, говорю!

Джинни попыталась ударить его, но Драко продолжал крепко удерживать ее на месте. Он закрепил ремень на талии Джинни, другим концом пристегнув к перилам. Затем поправил на ней свой пиджак, заставив ее надеть его с рукавами.

— За что, — она слышала дрожь в собственном голосе. — За что ты делаешь это со мной?

Ей хотелось кричать и плакать, ярость застилала ей глаза. Но Малфой был сильнее, без палочки Джинни была абсолютно беспомощной в его руках.

— Мне жаль, — Драко опустил глаза, застегивая на ней пуговицы своего пиджака.

— За что ты извиняешься, псих недоделанный?! — гневно завопила она. — За то, что привязал меня к перилам этого чертового корабля?!

Он поднял голову, и их взгляды встретились. В его глазах сквозила усталость. В них не было злости — только смирение. Джинни подумала, что, возможно, ей удастся урезонить его..

— Малфой, отпусти меня немедленно, или я…

Но в следующий миг что-то изменилось: оглушающий грохот раздался в ночном сумраке, растягиваясь в мучительный, пронзительный свист. Все происходило слишком быстро. Корабль дрожал. Не покачивался на волнах, не набирал скорость. Он дрожал. Откуда-то раздался громкий треск, похожий на раскат грозы, и середина палубы взорвалась с грохотом. Ударная волна отбросила Джинни назад, и она чуть не упала в открытое море, сдерживаемая лишь туго привязанным ремнем Малфоя. Из дыры в центре палубы вырвался столп воды, за которым повалил густой клубень едкого дыма.

— Что происходит?!

Она слышала шум воды; слышала, как под ее ногами с треском раскалывается корпус судна. Но хуже всего: она слышала крики. Истошные крики людей — они умирали прямо на ее глазах. Образовалась настоящая давка, но Драко продолжал спокойно стоять рядом с Джинни, крепко держась за перила. В его глазах не было страха, только безропотная решимость.

Раздался еще один взрыв, и корабль стремительно начал разваливаться на части. Крики ужаса разрастались с пугающей скоростью, и Джинни видела, как толпы людей бросаются за борт, пытаясь спастись с тонущего корабля. Носовая часть судна задралась кверху, почти вертикально к глади темного океана, и неумолимо уходила под воду.

— Держись! — заорал Малфой.

Джинни изо всех сил вцепилась в перила, чувствуя ноющую боль в животе от натянутого до предела ремня.

Они тонули.

Ужас пронзил Джинни, подобно клинку, и страх ринулся по ее венам, выбивая всякую почву у нее из-под ног. Все происходило слишком быстро. Осознание приближающейся смерти парализовало ее.

— Малфой!

Он перебрался на другую сторону перил, помогая ей отстегнуть пряжку на талии. Джинни видела, как ремень полетел вниз, исчезая в ледяной глубине океана, и чувствовала, как вес ее собственного тела борется с гравитацией, пока она изо всех сил пыталась держаться за палубу.

— Не отпускай! — закричал Драко, заметив, как ее ноги болтались в воздухе, потеряв опору.

— Я пытаюсь! — всхлипнула она, впиваясь пальцами в железные перила.

Те немногие, кому удалось добраться до ограждения, теперь отчаянно цеплялись за жизнь. Драко уперся подошвой в решетку, чтобы ухватить Джинни за предплечья. Он потянул ее вверх, и она сделала рывок вперед, крепко прижимаясь к его телу. Висящему рядом незнакомцу повезло меньше: он полетел вниз с ужасающим криком, неожиданно потеряв хватку.

Драко держался за перила одной рукой, второй обнимая Джинни за талию. Они лежали на ограждении, прижимаясь друг к другу, пока корабль продолжал тонуть.

Джинни закрыла глаза в ожидании. Вот и все. Это и был конец.

— Нам нужно спрыгнуть до того, как корабль погрузится полностью, — кричал Драко сквозь шум. — Иначе течение подхватит нас и утащит под воду.

— Что?!

Он помог ей подняться на ноги, крепко держа ее за руку.

— Прыгай!

— Но я не могу…

Было уже слишком поздно. К моменту, когда Джинни прокричала свою последнюю фразу, она уже парила в воздухе, бесконечно долго падая в темную бездну. В какое-то мгновение она случайно выпустила руку Малфоя, а уже в следующую секунду ее тело врезалось в воду. Джинни казалось, что она пробила лед. Вокруг было слишком холодно, все смешалось перед ее глазами. Она не могла дышать.

Ее легкие горели, а тело дрожало от холода. Она не могла двинуться с места. В конце концов, желание сделать вдох взяло над ней верх, и она раскрыла губы, давясь ледяной водой. Сначала было больно: боль скрутила все тело, словно изощренное проклятие, но вскоре Джинни уже ощущала лишь странную легкость, похожую на эйфорию.

Она поддалась течению. Ее глаза были широко раскрыты, пока она опускалась все глубже и глубже под воду. Темные волны бессознательности окутывали ее голову, и последнее, что Джинни видела — был Драко, нырнувший следом за ней.

Его рука тянулась к ней в оглушительном водовороте смерти.

1) «оказаться в чужих башмаках» («step into one’s shoes») — английская идиома, означающая «оказаться на чужом месте».

Вернуться к тексту