и альбатрос отправился следом (гет)

она последовала за ним, все же,

через страну тумана и песка

и он носил ее — подобно альбатросу,

повисшему на шее, как вина⁽¹⁾

.

Он позволял себе думать о ней лишь поздним вечером. Выходил на воздух, игнорируя пробирающий до костей ветер, и стоял, представляя ее лицо. Вспоминал ее манеру надувать губы от недовольства, пылкость ее взгляда, и то, как морщинки рассыпались вокруг ее глаз, когда она улыбалась. Только когда его тело начинало неметь от мороза, он возвращался внутрь. Он садился за рояль и позволял ее последним словам резонировать с его нотами.

«Я вернусь за тобой».

Но она этого так и не сделала. Все, что от нее осталось — это угасающий аромат ее парфюма на его подушке. Он снова был один.

.

ஐ

·

20 апреля 2008

Катакомбы Парижа — Париж, Франция

Они уже шли за ней.

Защитные системы, установленные ею ранее, сработали, активируя сигнал тревоги. Джинни остановила вибрацию в палочке легким касанием пальца, попутно накладывая на себя дезиллюминационные чары — никогда нельзя быть слишком осторожной.

Закомуфлировавшись под стену из костей, она осторожно выглянула из-за угла в ожидании. Через несколько секунд на винтовой лестнице показались три темные фигуры. Самый высокий из волшебников — широкоплечий и худощавый, — шел впереди остальных. Его шаги были уверенными, но осторожными; рука упрямо вытянута вперед с палочкой на уровне глаз. Свет от ее кончика освещал черты его лица: зеленые глаза, ямочка на подбородке, орлиный нос, темные волнистые волосы с серебряными нитями вдоль висков и тонкий белый шрам, пересекающий правую бровь по диагонали.

Джинни молча прокляла свою удачу. Это был никто иной, как ее бывший партнер Максвелл Хиггинс — алчный ликвидатор заклятий, что предал ее почти два года назад на раскопках в Царской Долине. Он запер Джинни в проклятой гробнице, сбежал с половиной ее сокровищ, и с тех пор пытался омрачить каждую ее миссию.

Она уже начинала жалеть, что не позвала с собой ассистентку.

Джинни крепче сжала в руке палочку, прислушиваясь, в попытке различить надменный голос Хиггинса. Трудно было сказать, говорил ли кто-то на самом деле — звук в подземельях проходил слишком плохо. В призрачной тишине катакомб не было никакого эха, только отдаленное журчание воды из скрытого поблизости акведука. Этого было достаточно, чтобы позволить Джинни не выдать своего присутствия, но, к сожалению, это работало не только в ее преимущество.

Джинни окинула взглядом ржавые ворота у входа в полуразрушенный тоннель через дорогу. Прежде, чем подземелья Парижа были реконструированы в сложно выстроенную гробницу, на их месте располагалась известняковая шахта. Доступ к заброшенным тоннелям был давным-давно ограничен, но, в сложившихся обстоятельствах, это был единственный выход, который мог бы спасти Джинни от прямого столкновения с Хиггинсом и его приспешниками. Трансгрессировать было попросту опасно: катакомбы слишком ограничены в пространстве и слишком подвержены влиянию магии, чтобы пропустить трансгрессивный толчок. Что касается портключей… Что ж, ей и правда стоило стащить один из Гринготтса перед отъездом.

Она проверила карманы, нащупав большой драгоценный камень: ее заслуженная добыча, Bleu de Tavernier.⁽²⁾ После двух часов тяжелой дороги через извилистый лабиринт из камня и костей, и еще пяти часов борьбы с Самаритянским заклятием, Джинни была готова поставить на кон все, лишь бы выбраться отсюда с этим сокровищем. Это была ее личная победа — настоящее открытие, о котором могли бы писать в учебниках по истории. Только подумать: «Джинни Уизли, ликвидатор заклятий, отыскавшая легендарный голубой алмаз в сто пятнадцать карат». И никто, даже такая двуличная крыса, как Хиггинс, не сможет украсть это у нее.

К сожалению, возможности Джинни были весьма ограничены. Все сводилось к двум вариантам: борьба или бегство. После недолгой оценки, — где она уже побывала, куда могла бы пойти, и с кем могла бы столкнуться, — она выбрала бегство. Стратегический побег, если быть точной: ей придется преодолеть опасные тоннели шахт, если она решится на это.

Не оставляя себе времени для раздумий, Джинни резко двинулась вперед, прорываясь к воротам. Ее ноги едва касались пола, пока она бежала, но это все же привлекло внимание Хиггинса: он моментально запустил в нее взрывным заклинанием, но промахнулся, подорвав стену из тщательно сложенных большеберцовых костей.

Два других волшебника выругались по-французски, и Хиггинс выставил руку, указывая им замолчать.

— Джиневра, дорогая, нет никакой нужды прятаться, — он осторожно шагнул вперед, поднимая палочку. — Выходи поболтать со своим дорогим, старым другом Максом. Уверен, мы сможем прийти к какому-нибудь соглашению об алмазе.

Джинни не стала реагировать на его приманку. Вместо этого она сосредоточилась на невербальных чарах вскрытия ограды. Стоило воротам распахнуться, как тугой скрип зазвенел в воздухе, подобно скрежету старых железных дверей, что отчаянно нуждаются в смазке. Хиггинс тут же бросил в нее вслепую еще одним взрывным заклинанием, на этот раз угодившим в стену прямо над ее головой. Кости, вперемешку с грязью, посыпались вниз, оседая пылью на волосах Джинни и щекоча ей нос: она едва удержалась, чтобы не чихнуть, и не выдать этим свое местоположение.

— Дорогая, я готов заниматься этим всю ночь напролет, — пропел он. — Но не будь глупой, Джиневра. Тебе некуда идти. Тебя превзошли и в силе, и в количестве.

«Но уж точно не в хитрости», — самодовольно подумала Джинни, сделав резкий рывок в тоннель.

Хиггинс и его люди пустились следом в погоню.

Джинни бросилась бежать. Ее легкие горели и мышцы ныли от боли, но она продолжала мчать вперед, находя странное мазохистское удовольствие в этой погоне. Это было потрясающе. Может, дело было в загадочности парижских катакомб, но Джинни не могла отделаться от чувства, что на ее глазах оживает история.

Поговаривали, что однажды здесь находилась сокровищница короля Карла Великого, защищенная проклятиями той же силы, что охраняли гробницы фараонов. Джинни почти видела, как свет от ее палочки танцевал между руинами, создавая мерцающую иллюзию лучших времен. Это было настоящее возрождение былой славы: сокровищницы, переполненные золотом и драгоценностями, легионы статуй, вырезанные лучшими мастерами планеты. Но всего этого больше не было. Теперь это лишь колыбель костей, тьмы и смерти.

И тем не менее… это было захватывающе.

Пробравшись через разрушенную стену, Джинни оказалась в вымощенном камнем коридоре, который — она была почти уверена — вел наверх, к площади Данфер-Рошро. Все, что оставалось сделать — это избежать тупиков, обрушившихся тоннелей и вертикальных шахт на пути туда.

Не проблема.

Джинни остановилась и затаила дыхание, внимательно прислушиваясь к приближающимся шагам. Свет от чужих палочек освещал землю, отбрасывая длинные тени на стены. Ее преследователи были так близко, что она могла расслышать их тяжелое дыхание в тишине катакомб. Когда Джинни снова попыталась двинуться вперед, в воздухе зазвенел громкий хруст, вынуждая ее остановиться от испуга.

Дерьмо!

Прикрыв рот рукой, она приглушила свет палочки, замирая. Хиггинс и его люди тоже остановились — тихо перешептывались в напряженном ожидании боя.

Джинни опустила глаза вниз, пытаясь разглядеть, на что она наступила. Слабый проблеск, что еще исходил от ее палочки, осветил гладкий камень, который она, по всей видимости, случайно задела пяткой. Джинни пристально присмотрелась к нему, и его пустые глазницы внезапно посмотрели на нее в ответ.

Это был череп.

Она взглянула вперед на тропу, со всеми ее гладкими, бледными — совершенно одинаковыми — камнями, и нервно переступила с ноги на ногу. Эта тропа была усыпана черепами. Джинни не могла сделать и шага, не наступив на них: она даже не могла стоять ровно, не задевая их. В любом случае, она бы выдала себя шумом.

Она слышала, что волшебники приближались к ее укрытию, и поспешила полностью погасить палочку. Что ей теперь делать? Конечно, Джинни могла надеяться, что они просто пройдут мимо или сдадутся, но такие сценарии казались ей маловероятными. Также она могла бы попробовать левитировать себя вдоль коридора, но потолки были слишком низкими — настолько, что даже ей, с ее невысоким ростом, приходилось приседать, чтобы не собирать синяки головой. Если Хиггинс найдет Джинни здесь, то она неминуемо окажется в ловушке — как львица, загнанная в клетку.

Лучи света сразу нескольких палочек резко проскользнули сквозь зияющую дыру в стене. Самодовольное лицо Хиггинса показалось в отверстии:

— Она здесь!

Окончательно прижатая к стенке, Джинни хотела было развернуться и встретиться лицом к лицу со своими противниками, когда услышала глухой свист, доносящийся откуда-то снизу. Она склонила голову вбок, отворачиваясь от трех волшебников, пытающихся протиснуться через отверстие, и внимательно прислушалась к свисту. Он растянулся, словно протяжной стон, и тогда Джинни осенило: это воздух, выходящий из вентиляционной шахты поблизости.

Так звучала возможность.

Легким мановением палочки, Джинни осветила дорогу вперед, быстро пробираясь через усыпанный костями тоннель. К счастью, ей хватало ловкости, чтобы не спотыкаться всякий раз, когда черепа трескались у нее под ногами — в отличие от Хиггинса и его людей, которые почти ползли на четвереньках, рассекая обломки.

Тоннель постепенно увеличился в ширину и высоту, позволяя Джинни броситься вперед. Волшебники позади нее кричали, нагоняя ее с каждой секундой, но резкие порывы затхлого воздуха уже били ей в лицо, так что Джинни знала, что она близка к выходу.

Прошептав выталкивающие чары, она сделала резкий прыжок вперед, позволяя мощному потоку магии поднять ее тело в воздухе. Стоило ей благополучно приземлиться на другой стороне, как она тут же направила палочку в сторону Хиггинса, запуская несколько заклинаний подряд. Застланный черепами пол заскрежетал у него под ногами, расходясь длинной расщелиной вдоль тоннеля. Крики волшебников эхом забились о каменные стены коридора, пока они судорожно хватались за рассыпающиеся у них в руках кости.

Джинни осветила палочкой шахту, оценивая свою работу. К счастью, расщелина была достаточно узкой, чтобы не дать Хиггинсу и его приспешникам разбиться насмерть. Тем не менее, она была достаточно глубокой, чтобы они угодили в нее, как в ловушку, заработав себе несколько переломов. Джинни вслушивалась в их стоны боли без какого-либо сочувствия.

Только вот Хиггинс, похоже, чувствовал себя немного лучше, чем его товарищи: вместо того, чтобы кататься по дну расщелины в приступе агонии, он беспомощно висел на краю пропасти.

— Уизли! — закричал он с такой паникой в глазах, что Джинни почти стало жаль его.

Это мимолетное чувство милосердия исчезло в тот же момент, когда Хиггинс собрался с последними силами, чтобы бросить в нее каким-то проклятием. Она легко призвала к себе его палочку, наслаждаясь неподдельным страхом, отразившемся на его лице.

— Не будь дураком, Хиггинс, — Джинни изогнула губы в торжественной ухмылке. — Боюсь, тебя превзошли в силе.

— Уизли! — простонал он, изо всех сил пытаясь подняться, скользя пальцами сквозь известняк. — Уизли, я требую, чтобы ты помогла мне подняться!

Она лишь молча закатила глаза и пошла дальше.

— Уизли! — завопил Хиггинс. — Ты не можешь просто оставить меня здесь!

— Я отправлю кого-нибудь за тобой в ближайшее время, — безразлично бросила Джинни через плечо. — Попробуй продержаться немного. Или не пробуй. Мне как-то пофигу.

— УИЗЛИ!

Она проигнорировала его крики о помощи и направилась в сторону выхода. Хиггинс продолжал кричать ей в спину отборные ругательства до тех пор, пока шум ветра не заглушил его стоны.

Она снова оказалась в тишине.

Джинни прошла еще не меньше десяти минут, прежде чем ощутить влажный холод на своей коже. Немного поежившись, она накинула на себя мантию. Она уже слышала успокаивающий стук дождя, доносящийся через сливные стоки канализации, когда увидела небольшое пятно света, проливавшегося через высокий вертикальный коридор шахты. Окинув его стены взглядом, Джинни обнаружила длинную узкую лестницу.

После нескольких минут подъема, она дошла до выступа с еще одной лестницей, которая вела к люку. Взобравшись вверх по ступенькам, Джинни ненадолго остановилась, чтобы стереть с лица капли дождевой воды. Когда она, наконец, добралась до конца ступеней, ей пришлось сдвинуть с помощью палочки массивную крышку канализации, чтобы пробраться через отверстие люка. Оглянувшись по сторонам, Джинни поняла, что находится в небольшом склепе.

Она прошлась вдоль стен, быстро обнаружив, какая из них является зачарованной. Дважды постучав по ней палочкой, Джинни прошла сквозь стену, внезапно оказавшись перед большим монументом. Она подняла глаза вверх, оглядывая темную статую — это был Бельфорский лев.⁽³⁾ Запрокинув голову назад, Джинни выдохнула с облегчением и расплылась в усталой улыбке.

Полная луна озаряла небо так ярко, что девушке пришлось отвести взгляд. Проведя пальцами по влажным от дождя волосам, она скользнула запястьем по вспотевшему лбу и брезгливо скривила губы, заметив темное пятно грязи, оставшееся на ее руке. Она отчаянно нуждалась в ванной. К счастью, несколько магглов, что бездельно слонялись по площади, не могли заметить ее очевидно растрепанного вида.

Джинни незаметно прошептала очищающее заклинание и трансформировала мантию в более неприметную для маггловского общества куртку, прежде чем снять с себя дезиллюминационные чары. Она осмотрела улицу, выискивая свою ассистентку, но не заметила и следа бывшей слизеринки. Ей было поручено стоять настороже, на случай, если начнутся какие-то проблемы, но, возможно, Хиггинс уже успел добраться до нее.

В конце концов, Джинни заметила высокую брюнетку, волосы которой были собраны в длинный хвост, стоявшую на углу здания. Она легко бы могла сойти за магглу, если бы не тот незначительный факт, что прямо сейчас она накладывала дезиллюминационные чары на двух мужчин, лежавших у ее ног без сознания.

— Трейси, — Джинни бросилась вперед.

Трейси Дэвис резко обернулась назад, угрожающе выставив перед собой палочку.

— Мерлин, Джинни! — ее глаза округлились от изумления, и она поспешила опустить палочку. — Ты в порядке?

— Я могла бы задать тебе тот же вопрос.

По крайней мере, Трейси хватило вежливости выразить сожаление:

— Прости, пожалуйста, я увидела, как Хиггинс спускался в шахту и уже планировала свою доблестную спасательную операцию, когда эти двое, — она указала на неподвижно лежавших волшебников, — бросились за мной через всю площадь. Думаю, можно сказать, что у нас случилась небольшая потасовка.

— Ну, это я вижу, — протянула Джинни. — Хорошо, что она закончилась в твою пользу, — она опустила руки на бедра и тяжело вздохнула, уставившись на волшебников. — Думаю, нам следует оставить им записку о том, что их товарищи оказались в ловушке в одной из шахт. Вскоре этим придуркам понадобится какая-то подмога.

— Им правда так уж нужна подмога? — Трейси скривила лицо. — Они напали на нас, в конце концов. Я голосую за то, чтобы оставить их гнить в подземельях.

Джинни попыталась сдержать улыбку, наколдовывая небольшой кусок пергамента.

— В следующий раз учту твое пожелание, — кивнула она, выводя буквы палочкой на пергаменте.

— Ох, опять ты со своим гриффиндорским благородством, — Трейси скрестила руки на груди, наблюдая за тем, как Джинни оставляет мародерам записку.

— Приму за комплимент.

— Конечно примешь, — Трейси взмахнула руками и заговорчески улыбнулась. — Ну что, ты достала алмаз?

Джинни недоверчиво изогнула бровь:

— У тебя правда были сомнения? — она выудила камень из кармана и бросила его напарнице. Та ловко его поймала, и тень неподдельного восторга скользнула по ее лицу, прежде чем Трейси стерла восхищенное выражение со своего лица.

— Не особо, — Дэвис пожала плечами. — Просто я всегда немного волнуюсь, что однажды ты пожертвуешь нашей наградой, чтобы спасти жизнь какому-то бедолаге.

— Слизеринцы… сущие филантропы, — улыбнулась Джинни.

— Мы стараемся, — Трейси подняла алмаз над головой, рассматривая его через призму лунного света. — Смотри, какой он красивый, — она вздохнула почти задумчиво, прежде чем вернуть его Джинни. — Давай доставим его в Лондон до того, как мои слизеринские инстинкты убедят меня сбить тебя с ног, чтобы выбить за это произведение искусства кругленькую сумму!

— Будто ты бы смогла сбить меня с ног, — усмехнулась Джинни, щелкая алмазом в ладони. — Хотя, если в Гринготтсе попытаются снова дать заднюю и отказаться от согласованных двадцати процентов, я и сама буду готова отправиться с ним на черный рынок.

Трейси рассмеялась, и Джинни в последний раз окинула камень оценивающим взглядом, перед тем как спрятать его в кармане куртки.

ஐ

Несколько часов спустя, Джинни уже прощалась с Трейси в Лондоне. Они не только успели завести алмаз Тавернье до закрытия в Гринготтс, но и получили за него солидную комиссию. Оставшись без дела, Джинни отправилась спать в свою съемную комнату над «Дырявым котлом». Она собиралась провести следующие несколько дней в спячке и не намеревалась вставать до тех пор, пока голод или другая нужда не заставят ее подняться с кровати.

Она только успела плюхнуться на кровать и зарыться лицом в подушку, даже не тратя времени на стягивание одежды, когда в дверь постучали. Она решила проигнорировать шум, в надежде, что это всего лишь игра ее извращенного воображения, но стук продолжал усиливаться с завидной настойчивостью. Осознав, что это не плод ее воображения, Джинни застонала в подушку.

— Кто там? — пробормотала она, перекатываясь на спину.

— Твой брат.

Она тут же села, настороженно протирая глаза:

— Какой из них?

— Твой любимый.

— Чарли? — уголки ее губ дернулись в ухмылке.

— Значит, второй после любимого, — после недолгой паузы отозвался голос из-за двери.

Сдерживая смешок, она соскользнула с кровати и направилась к двери. Вытащив из мантии палочку, Джинни сняла один магический щит, параллельно усиливая второй. Она была ликвидатором заклятий, в конце концов, и не могла просто так снять защиту с дома просто потому, что человек по другую сторону двери звучал, как ее брат.

Она наспех наложила на себя защитное заклинание и приоткрыла дверь, встречаясь глазами с Биллом. Он стоял на пороге, спрятав руки в карманы, и выглядел точно так, как и в последний раз, когда она его видела три недели назад: со слишком отросшими волосами и слишком заметной худобой, в одежде, которая больше подошла бы заядлому фанату Визжащей Виверны.⁽⁴⁾

Мерлин, и когда она начала рассуждать, как их мама?

— Привет, сестренка, — он поздоровался в характерной холодно-непринужденной манере, которая, к зависти Джинни, принадлежала только ему.

— Привет, второй после любимого брат, — отозвалась она. — Как Флер и детишки?

— Счастливы, здоровы и в безопасности, — усмехнулся он.

— Хорошо, — она улыбнулась ему в ответ и вскоре выставила перед собой палочку. — Перейдем к делу. Ты знаешь правила, рок-звезда.

Билл кивнул, не сдержав ухмылки, и медленно вытащил руки из карманов. Джинни внимательно следила за каждым его движением, наблюдая за тем, как он достал палочку из наплечной кобуры и осторожно вытянул руку вперед, так, чтобы коснуться кончиком ее палочки своей. Мягкое сияние ненадолго осветило их лица, уведомляя об успешной идентификации личности.

Довольная результатом проверки, Джинни опустила палочку и отступила в сторону, позволяя брату пройти в комнату. Билл сунул палочку обратно в кобуру и прошел внутрь, скребя ботинками из драконьей кожи по деревянному полу.

— Так что привело тебя, Билл? Не то чтобы я возражала визиту, — она закрыла за ним дверь и указала на стул возле кровати. — Я купила чудесную бутылку эльфийского вина в Эльзасе, налить тебе бокальчик?

Она уже начала рыться в дорожной сумке в поисках бутылки, когда Билл ответил:

— Нет, спасибо, — он махнул рукой, и его лицо приобрело серьезное выражение. — Боюсь, это не семейный визит, Джин.

— Разумеется, — она тяжело выдохнула, поставив бутылку на стол. — Что же тогда? Рагнок недоволен алмазом?

— Вообще-то, он безумно тобой впечатлен, — сказал Билл так, словно и не ожидал ничего другого. Он облокотился на край стола и сдержанно улыбнулся. — Я по другому делу.

Джинни нахмурилась. Билл был ее куратором, притом чертовски хорошим. Он организовывал ее экспедиции и вел все финансовые переговоры с клиентами, и обычно он давал ей хотя бы пару дней отдыха между заданиями. Ей нужно было время, чтобы привести себя в порядок, и тот факт, что Билл хотел назначить ее на операцию всего через несколько часов, после того как она вернулась с предыдущей, было совсем не в его стиле. Обычно это значило только одно: Гринготтсу снова не хватало ликвидаторов, и им срочно нужна была помощь.

— Новая экспедиция? Уже? — Джинни присела на край кровати. — Что, кто-то болен?

— Никаких заражений или жертв, насколько мне известно, — он рассеянно провел пальцами по глубоким шрамам на щеке, делая паузу. — Но ты нужна мне не на экспедиции, Джин.

— Ох, — удивилась она. — Что за работа?

— Частное дело.

— Частное дело? — Джинни удивленно изогнула брови. — Но мой контракт с Гринготтсом запрещает подработки.

— Да, но они готовы, хм, предоставить твои услуги одному из своих клиентов. Если ты согласишься взяться за это дело, конечно.

Она внимательно изучала его лицо.

— И что именно от меня требуется?

— Я не могу делиться деталями здесь… из соображений конфиденциальности, — объяснил он, оглядываясь по сторонам. — Будет лучше, если клиент сообщит тебе задачу напрямую.

— И кто же твой таинственный клиент, Билл? — Джинни сложила руки на груди. Ее брат вел себя слишком подозрительно, и это начинало ее напрягать. — Ты можешь за него поручиться? Он не попытается обставить меня?

Тень обиды промелькнула на его лице, но испарилась в то же мгновение.

— Слушай, я не стал бы передавать тебе дело, если бы думал, что это небезопасно. Или мне стоит напомнить тебе, что именно я был против того, чтобы ты работала с Хиггинсом? — он уставился на нее с усмешкой, и Джинни недовольно цокнула, пожимая плечами. — Могу сказать, что этот клиент будет очень признателен, если тебе удастся отыскать то, что ему нужно.

— Признателен, говоришь? — ухмыльнулась она, не скрывая своего любопытства. Признательность, очевидно, выражалась в щедрой оплате. Джинни опустила руки, сделав глубокий вдох: — Хорошо, хорошо. Но я не могу взяться за дело, пока не пойму, к чему оно приведет.

— Я и не жду этого от тебя, — ответил Билл. — Поэтому я организовал тебе встречу с клиентом.

— Организовал ее где?

— В Малфой Мэноре.

— В Малфой Мэноре?! — глаза Джинни округлились, превращаясь в два блюдца. — Ты же не хочешь сказать, что клиент — это…

— Люциус Малфой, да.

Джинни невольно вздрогнула. Даже будучи взрослой, двадцатишестилетней девушкой, она все еще не могла спокойно реагировать на его имя. Она почти не вспоминала о нем со школы, но, даже спустя столько лет, он оставался мрачной тенью из ее прошлого. Оставался тем самым волшебником, что открыл ее сознание Тому Реддлу. Тем волшебником, что лишил ее детской невинности и перевернул весь ее мир с ног на голову.

— Я знаю, что он далеко не самый приятный тебе человек, — Билл прервал ее мысли.

Джинни слегка ощетинилась. Ее личная неприязнь не влияла на ее профессиональные решения. Она была выше этого.

— Он просто клиент, Билл, — отрезала она. — Так когда ты хочешь с ним встретиться?

— Вообще-то, прямо сейчас.

Он достал конверт из внутреннего кармана пиджака и передал ей. Почему-то Джинни подумала, что он был очень легким на ощупь. Она вскрыла конверт резким движением, переворачивая его над своей ладонью. Из него выпал железный ключ.

— Что это?

— Портключ.

Джинни фыркнула, поражаясь иронии: портключ — это ключ. Невероятная оригинальность.

— Он же не отправит меня прямо к обрыву пропасти или в логово змей?

— Надеюсь, что нет, потому что я отправлюсь на встречу с тобой, — Билл выхватил ключ из ее руки и положил его между ними. — Он активируется по паролю, так что мы можем отправиться в любую минуту… Ты готова?

Джинни кивнула:

— Насколько это возможно.

ஐ

Солнце только выглянуло из-за горизонта, когда они прибыли в Малфой Мэнор. Лучи бледного света разливались по территории поместья, пробираясь сквозь замысловатую железную решетку парадных ворот, окрашивая металл в чистое золото.

Это было впечатляющее зрелище.

Билл передал портключ сестре, и она закатила глаза при мысли о том, что у него могло быть и практическое предназначение — резьба на ключе идеально подходила к дверям. На секунду Джинни задумалась, стоит ли ей попытаться открыть им замок, но в следующее мгновение Билл потянул ее вперед, и ворота просто рассеялись перед ними, словно облако темного дыма. По другую сторону от ворот находилась мощеная дорога, обсаженная живой изгородью. Джинни уже начала подниматься вверх по дорожке, когда что-то привлекло ее внимание — яркая вспышка цветного пятна, оказавшаяся… павлином. Она наклонилась поближе, чтобы рассмотреть его, но тот неожиданно принялся каркать, заставив ее отшатнуться. Джинни недовольно оглянулась на Билла: тот лишь рассмеялся, потянув за собой в сторону входа.

Вскоре они добрались до дубовых монолитных дверей, где над их головами величественно возвышалось поместье. Джинни сделала глубокий вдох, собираясь с силами, чтобы коснуться серебряного молотка в форме змеи, но дверь внезапно открылась с протяжным скрипом. Джинни ожидала увидеть за ней домового эльфа или, хотя бы, дворецкого, но перед ней стоял Люциус Малфой собственной персоной.

Она изо всех сил старалась не пялиться на него, но это было почти невозможно — Люциус был призраком из кошмаров ее детства. Он не сильно изменился физически: вокруг его глаз и рта залегло несколько глубоких морщин, а волосы стали длиннее и еще более светлыми, но в остальном он выглядел точно так же, как прежде.

Прошли годы с тех пор, как она видела его в последний раз в битве за Хогвартс. В тот день у него был тот еще вид: растрепанные волосы, окровавленное лицо и абсолютно бессовестный взгляд, цеплявшийся лишь за жену и сына. Малфою успешно удалось избежать заключения в Азкабане, после чего они с женой покинули британское магическое сообщество почти бесследно. Джинни слышала, что они жили где-то в Германии или Румынии, расширяя свою финансовую империю в Восточной Европе и Азии.

— Очень рад, что вы все-таки приняли мое приглашение, Мисс Уизли.

Джинни изумленно моргнула: по какой-то странной причине, она не ожидала, что он станет приветствовать ее с такой предельной любезностью — в его голосе не было и тени брезгливости. Казалось, он действительно был признателен ей за визит. Даже благодарен, возможно. Или она просто устала и воображение играло с ней злую шутку.

— Мистер Малфой, — кивнула она, не зная, стоит ли протягивать ему руку.

— Прошу, проходите внутрь, — он повернулся к ним спиной, не дожидаясь, пока они проследуют за ним.

Зачарованный механизм двери тут же пришел в движение, закрывшись за прибывшими гостями. Джинни окинула взглядом просторный вестибюль дома, поражаясь тому, что внутреннее убранство дома выглядело еще более впечатляюще, чем внешнее. И хотя интерьер был менее устрашающим и готическим, чем фасад здания, поместье все еще казалось пустым и безжизненным — словно в нем не было ничего живого, даже домовых эльфов.

— Вам придется простить мне отсутствие должного гостеприимства, — сдержанно произнес Люциус, пока они следовали за ним в гостиную. — Я приезжаю сюда лишь по делу.

Он жестом указал гостям на диван кремового цвета, а сам отправился за напитками к бару. Предложив Биллу и Джинни выпить, в чем оба ему вежливо отказали, он наполнил свой бокал и опустился в кресло рядом с ними. Он восседал на нем, как настоящая глава династии. Бросив безразличный взгляд на неразожженный камин, Люциус взболтал ликер янтарного цвета в стакане.

— Уверен, вам интересно, зачем я пригласил вас сюда, — его мрачный взгляд остановился на Джинни. — Что ж, мне нужно найти кое-что, и о ваших способностях отзываются крайне лестно. Мне сказали, что вы лучшая в своем деле, что вы всегда находите то, что вам нужно.

Джинни медленно закинула ногу на ногу, аккуратно складывая ладони на коленях:

— Это вполне точная характеристика.

— Джинни только что вернулась из экспедиции по катакомбам в Париже, где ей удалось отыскать голубой алмаз Тавернье, — с гордостью сообщил Билл.

Взгляд Люциуса снова вернулся к Джинни:

— Впечатляюще, — отстраненно ответил он, слегка склонив голову вбок. Он выглядел рассеянным.

— Так что же вы хотите найти, мистер Малфой? — Джинни откашлялась. — Золото? Драгоценности? Возможно, редкие картины?

— Нет, нечто намного более ценное, — Люциус сделал большой глоток и обратил на нее серьезный взгляд. — Мисс Уизли, мне нужно, чтобы вы нашли моего сына.

1) «носить альбатроса на шее» — английская идиома, схожая по смыслу с русским «камень лежит на душе», т.е. обозначающее бремя вины. Образ происходит из поэмы С.Т. Колриджа «Сказание о старом моряке», которая повествует о моряке, что, находясь в плавании, без особой причины убил альбатроса. Вскоре корабль попал в мертвый штиль, и моряка обвинили в том, что он навлек на корабль проклятье. В наказание ему на шею повесили мертвого альбатроса, который стал символом его вины: «И мне на шею альбатрос — вместо креста — повешен ими был».

Вернуться к тексту

2) Bleu de Tavernier — голубой алмаз Тавернье — легендарный драгоценный камень, предположительно привезенный из Индии Жаном-Батистом Тавернье. Он остается самым большим голубым алмазом, когда-либо обнаруженным, даже после открытия месторождений Африки, Сибири, Австралии, Бразилии и Канады.

Вернуться к тексту

3) Бельфорский лев — монументальная скульптура, находящаяся на площади Данфер-Рошро в Париже.

Вернуться к тексту

4) Вымышленная музыкальная рок-группа.

Вернуться к тексту

Чье-то легкое касание разбудило его, воспламеняя каждый нерв в его теле. Веки настороженно распахнулись, тело свернулось от напряжения. Секунды шли, но ничего не происходило, и он позволил себе немного расслабиться.

Он с любопытством моргнул, уставившись в потолок, и воспоминания завихрились в его сознании. Обрывки событий, которые не поддавались ни объяснениям, ни трактовкам. Вскоре он обнаружил, что комната, в которой он находился, плавно покачивалась, и реальность стремительно обрушилась на него с головой.

Он был не дома.

Издав тяжелый вздох разочарования, он собирался перевернуться на другой бок и снова заснуть, когда внезапно почувствовал, как что-то теплое прижимается к его груди. Он вытянул шею и увидел, что она лежит на нем сверху. Ее щека была прижата к его плечу, а темно-рыжие волосы рассыпались веером на его шее, щекоча подбородок. Тонкая веснушчатая рука мирно покоилась на его груди, и он с удивлением заметил, что его пальцы каким-то образом переплелись с ее — жест, который был слишком интимным на его взгляд.

Он попытался высвободиться, но она захныкала во сне, обжигая дыханием его кожу. Он притянул ее ближе, словно мог защитить от себя или от опасностей этого мира. В действительности, он не мог. Все, что он мог предложить ей — это временную передышку от бури в своих объятиях.

Она не проснулась, когда он перевернул их на бок и обнял ее за талию. Но ее пальцы каким-то образом снова нашли путь к его, лениво переплетая их вместе. В этот раз он не отпустил ее руку.

Он просто не мог.

.

ஐ

·

20 апреля 2008

Малфой Мэнор — Уилтшир, Англия

Джинни стояла перед окном, не в силах отвести взгляд от открывавшегося перед ней вида. Солнце казалось сияющим шаром пламени и золота, восходящего к голубому, словно яйца малиновки,⁽¹⁾ небу. Весенний ветер пронесся по окрестностям мэнора, потрепав листья деревьев; стая перелетных птиц кружилась в воздухе. В роскошном саду цвели подснежники, крокусы, нарциссы и даже тюльпаны. В мае, должно быть, здесь зацветут розы.

Это был прекрасный день. Идеальный день для полетов.

— Ты точно не против остаться здесь без меня? — Билл отвлек ее от размышлений, и Джинни нехотя отошла от окна.

Люциус повторно подключил каминную сеть в поместье, прежде чем уединиться в своем кабинете, и Биллу уже не терпелось отправиться домой к жене и детям.

— Все в порядке, Билл, — тихо произнесла она. — Возвращайся к семье.

— Скажу Флер, что ты передавала привет, — улыбнулся он и быстро приобнял ее, прежде чем скрыться в камине.

Всего пара секунд, и он растворился в волнах зеленого пламени, оставив Джинни одну. Она снова обернулась к окну и тяжело выдохнула, потерев переносицу. День едва начался, но уже казался ей слишком длинным. Она была рассеянной, голодной и уставшей: зрение медленно теряло фокус от нарастающей головной боли. Джинни задумалась, будет ли ужасно грубым с ее стороны вернуться ненадолго в «Дырявый котел», чтобы быстро вздремнуть перед тем, как отправиться на поиски отпрыска Люциуса.

По словам лорда Малфоя, Драко считался пропавшим без вести уже больше двух месяцев. Поначалу Джинни было сложно в это поверить: ни сплетен среди друзей, ни статей в таблоидах — она не слышала ровным счетом ничего о его исчезновении до сегодняшнего утра. Если бы до Рона дошла эта новость, он бы наверняка заподозрил Драко в работе на министерство. Ведь как мог такой высокопоставленный волшебник, как Драко Малфой, исчезнуть без единого следа? Ничто не проходит бесследно.

Сначала Джинни думала, что Драко попросту не хотел, чтобы его нашли. Может быть, он скрывался от отца или от общества — в этом не было ничего необычного, с учетом того, как неудачно для Малфоев складывались дела после войны. Однако, когда Люциус сказал, что его жена, Нарцисса, находилась в больнице, у Джинни появились сомнения.

Мог ли Драко быть настолько бессердечным, чтобы избегать больной матери? Она вспомнила, как отчаянно он цеплялся за одежду Нарциссы в Большом зале и быстро отбросила эту теорию.

И все же, если Драко не сбежал намеренно, то где он мог быть? Никаких требований о выкупе, никакого тела. Лишь бесследное исчезновение наследника богатейшего рода. Что-то здесь не сходилось.

— Простите, что заставил вас ждать, мисс Уизли.

Джинни обернулась, обнаружив Люциуса в гостиной. Он сменил дорожную мантию на классическую рубашку и темные брюки. В этой одежде его крепкое телосложение — очень моложавое и подтянутое для его возраста — сразу бросалось в глаза. Суровое лицо все еще хранило следы былой молодости, но он казался старше в ярком свете дня.

Он выглядел уставшим.

— Все в порядке, — Джинни отошла от окна и опустилась в стоящее рядом кресло. Люциус провел большую часть дня в переговорах с французской клиникой по каминной сети, и она не могла не посочувствовать. — Как ваша жена?

— Волнуется, — он прошел к бару и налил себе стакан минеральной воды. — Что ж, перейдем к делу?

Ранее этим утром они с Биллом уже подписали договор о неразглашении: холдинг «Малфой Энтерпрайзес» не был заинтересован в распространении слухов о пропаже исполнительного директора компании. Это могли посчитать признаком уязвимости, обнаженной слабости, и уж точно заставило бы акционеров серьезно задуматься о надежности систем безопасности холдинга. В конце концов, все еще не стоило исключать похищение из версий.

— О гонораре вы можете договориться с моим братом, — Джинни закинула ногу на ногу и обхватила руками колено. — Мне нет никакого дела до кнатов и галлеонов. Я бы лучше поговорила о вашем сыне.

Она вежливо кивнула в сторону кресла, приглашая его к разговору, и Люциус изумленно выгнул бровь — Джинни оставалось только надеяться, что этот жест означал интерес, а не возмущение. В течение нескольких секунд он просто смотрел на нее изучающе, и она уже успела задуматься, не позволила ли она себе лишнего, когда Люциус нарочито манерно отпил из своего стакана и изящно обошел бар, присаживаясь напротив нее.

— Первым делом скажите, почему вы уверены, что Драко работал на министерство?

Люциус сделал глубокий вдох и откинулся на спинке своего кресла:

— Я не могу доказать это, если это то, о чем вы спрашиваете, мисс Уизли, но я знаю, что мой сын не стал бы мне лгать.

— Может, он хотел впечатлить вас?

— Работая на министерство, которое лоббирует интересы магглов? — Люциус презрительно фыркнул. — Я сомневаюсь. Нет, единственное, что нужно было делать Драко, чтобы впечатлить меня — это достойно следить за делами «Малфой Энтерпрайзес» в Великобритании, и он успешно справлялся с этой задачей. Пока не пропал.

— Драко когда-нибудь упоминал, чем именно он занимался в министерстве? — Джинни нахмурилась.

— Нет, он сказал, что это засекреченная информация.

— Он был невыразимцем?

— Я бы не стал так думать, — возмущенно выдал Люциус, но тут же умерил свой тон. — Нет, его должность скорее казалась… опасной. И то, я вытянул из сына признание лишь после того, как адвокаты сообщили мне о том, что Драко составил завещание три месяца назад.

— Завещание? И адвокат вскрыл его без свидетельства смерти? — голос Джинни подскочил от удивления. — Можно взглянуть?

— Зачем? — он посмотрел на нее с подозрением. — Какое это имеет отношение к делу?

— Такое, что если Драко занимал должность, которая подвергала его жизнь опасности, и он знал, что что-то может случиться с ним… он мог оставить улики или подсказки, которые можно будет расшифровать.

Люциус ненадолго задумался над ее словами, прежде чем склонить голову в знак согласия:

— Хорошо. Я сделаю копию документа и отправлю его в вашу, хм, комнату в «Дырявом котле».

— Спасибо, — отозвалась она, и они оба замолкли.

Люциус уставился в свой стакан, нахмурившись, а Джинни пристально разглядывала свои переплетенные пальцы. Неловкость между ними постепенно натягивалась и напряженно повисла в воздухе. Мрачный вопрос продолжал крутиться у Джинни на языке, и она никак не могла подобрать нужную формулировку, чтобы задать его.

— Что? — поинтересовался Люциус, потеряв терпение.

— Боюсь, мне нужно узнать у вас еще кое-что, — она запнулась, и он кивнул, разрешая ей продолжить. — Мистер Малфой, как вы можете быть уверены, что ваш сын… еще жив?

Она ждала ярости или злости, но вместо этого Люциус наградил ее мягкой улыбкой:

— Потому что я бы узнал, если бы он умер, мисс Уизли, — безапелляционно ответил он, но, заметив ее непонимающий взгляд, продолжил: — Скажем так, у меня есть способы точно знать, жив мой сын или мертв.

Джинни неожиданно вспомнила о семейных часах Уизли. Интересно, стрелка Драко сейчас указывала бы на «Смертельную опасность»? Она все же сочувствовала Люциусу, ведь кем бы он ни был, он все еще просто отец, который пытался найти своего сына.

— И прежде чем вы спросите, не мог ли мой сын сбежать по собственной воле, я заверю вас, что Драко никогда бы не оставил свою мать в таком состоянии, — Люциус сделал еще несколько глотков воды. — Его бы пришлось разлучить с ней силой.

Джинни рассеянно кивнула:

— Так почему бы не обратиться в министерство за помощью? Я ведь ликвидатор заклятий, а не аврор.

Его лицо скривилось от отвращения:

— Я не могу полагаться на компетенции министерства в таком важном вопросе. Если Драко действительно работал на них sub rosa,⁽²⁾ то они скорее позволят моему сыну сгнить в тюремной клетке или умереть от рук их врагов, чем дадут раскрыть их секреты. Я нанял найти Драко вас, мисс Уизли, потому что вы славитесь тем, что с легкостью разгуливаете по местам, которые немногим ликвидаторам посчастливилось… хотя бы увидеть.

— Вы собирали на меня досье? — догадалась Джинни, округлив глаза.

— Я бизнесмен, — объяснил он, вздернув подбородок. — Не стоит недооценивать меня. Неужели вы думаете, что я бы обратился к вам, если бы не исчерпал все доступные мне ресурсы? Я уже два месяца пытаюсь отыскать Драко. Кто бы его ни похитил, этот человек держит его где-то под пристальным контролем в месте, надежно скрытом от чужих глаз. Никто из других детективов не слышал о нем даже шепота. Он спрятан где-то между живыми и мертвыми. Словно его просто стерли с лица земли.

Люциус сурово поджал губы, и Джинни опустила взгляд. Она понимала, что он обращался к лучшим специалистам в своем деле, что он сделал все, что было в его силах, но мысль о том, что кто-то мог вот так испариться, просто не укладывалась у нее в голове. Может, Люциус не знал о вовлеченности сына в какие-то темные делишки?

Видимо, он нашел в ее молчании крупицы сомнений, и потому решил продолжить:

— Я понимаю, что вас с Драко сложно назвать друзьями, — Люциус прочистил горло, выдавая эмоцию, отчетливо напоминавшую Джинни дискомфорт. — И то, что Хогвартс мог испортить ваши отношения… и что это, отчасти, может быть и моей виной, тоже, — его взгляд, искренний и проницательный, встретился с ее, абсолютно шокированным. — Но вы — мой последний шанс, мисс Уизли. Вы возьметесь за это дело?

Джинни снова уставилась на свои руки и замолчала, облизнув пересохшие губы. Да, возможно, ей не особо нравился Люциус, но работа — есть работа. На самом деле, правда заключалась в том, что Джинни любила вызовы. Возможно, слишком сильно. А, черт с ним, она знала, что была зависима от азарта. Она жила ради таких испытаний. Ради сложных головоломок, к которым никто не мог подобрать отгадки; ради опасных тайн, которые нужно раскрыть. Она зарабатывала авторитет на тех делах, где другие провалились, и это было одной из причин, почему Джинни вообще решила стать ликвидатором заклятий.

— Я возьмусь за ваше дело на двух условиях, — она подняла руку вверх, демонстрируя Люциусу два пальца. — Первое, вы предоставите мне полный доступ к дому вашего сына и к любым документам, в которых он числится. Включая заметки прошлых детективов, с которыми вы работали.

— И второе условие?

— Вы позволите мне работать с моей командой, — ответила Джинни. — Мой брат, Билл, и моя ассистентка, Трейси Дэвис.

Люциус откинулся на спинке своего кресла и окинул ее изучающим взглядом. Спустя несколько мгновений его выражение смягчилось, и он кивнул.

— Я согласен на ваши условия, мисс Уизли, если вы гарантируете исполнить мои.

— Которые включают в себя?...

— Полную конфиденциальность и отчеты об обновлениях. Ежедневно.

— Договорились, — Джинни поднялась и протянула ему руку.

Люциус посмотрел на ее протянутую ладонь, затем на Джинни, и медленно поднялся с кресла. В какой-то момент ей показалось, что он, возможно, проигнорирует ее, но вскоре широкая ладонь Люциуса уже пожимала ее. К удивлению Джинни, его рукопожатие было теплым и почти нежным, однако, она чувствовала, что при необходимости, он мог запросто сломать ей руку, не приложив к этому никаких усилий.

При этой мысли она тяжело сглотнула. Она давала Люциусу большой кредит доверия, решив, что когда речь идет о его сыне, он не станет ее обманывать, подобно тому, как делал это, когда она была ребенком.

— Мисс Уизли, — он наклонил голову, встречаясь с ней взглядом, и Джинни едва удержалась от того, чтобы не отпрянуть назад, под пристальным, изучающим взором темно-серых глаз, — верните моего сына домой.

Люциус больше не пугал ее — по крайней мере, не так, как в детстве. Однако, от некоторых кошмаров было сложно проснуться, и еще сложнее — о них забыть.

Она кивнула слишком резко, отпуская его руку. Ей пришлось напомнить себе, что не стоит при нем вытирать ладонь о подол мантии. Она была профессионалом, в конце концов. Наследник враждующей династии или нет, кто-то оказался в беде, и Джинни не была бы Уизли, если бы отказалась помочь.

За скромную плату, конечно.

ஐ

Вернувшись в свой номер, Джинни перекусила одной из домашних булочек Ханны. Она чувствовала себя намного лучше, чем утром: головная боль стихла, стоило ей просто поесть. Кофе тоже неплохо помог.

— Понятия не имею, как ты живешь, питаясь этим мусором, — Трейси брезгливо оттолкнула от себя тарелку со сладкими булочками.

Когда Джинни только позвонила ей, Трейси была в ярости, что кто-то заставил ее подняться с теплой постели на следующий же день после возвращения из экспедиции. Но стоило ей узнать о том, кто нанял их и для чего, как она мгновенно преобразилась.

— Либо я буду есть это, либо умру с голоду, — призналась Джинни, принимаясь за следующую булочку. К сожалению, она так и не научилась готовке у матери. — К тому же, нужно же хоть как-то пользоваться тем самым быстрым метаболизмом, пока он еще у меня есть.

Трейси закатила глаза, сделав небольшой глоток чая, и принялась исследовать «Ежедневный пророк». Ей попалась интересная статья об авроре, который пропал без вести тридцать пять лет назад. Его нашли выброшенным на берег в Ньюфаундленде и Лабрадоре,⁽³⁾ наполовину невменяемого. В настоящее время он находился под наблюдением врачей в отделении Януса Тикки в больнице Святого Мунго.

— Удручающе, — Трейси со вздохом отложила газету. — Так когда ты собираешься проверить дом Драко?

— Сегодня, — ответила Джинни, прожевав булочку. — Люциус уже выслал мне ключи и пароль.

— Другой недвижимости у него нет?

— Только эта, — Джинни покачала головой. — Завещание Драко дает его отцу временное право владения его поместьем и имуществом на случай, если с ним что-то случится, включая внезапное исчезновение.

— Какое совпадение!

— Ага, — Джинни облизнула пальцы. — Думаю, Драко знал, что с ним что-то случится, и именно поэтому привел свои дела в порядок.

Трейси задумчиво кивнула:

— Так что тебе от меня нужно?

Джинни вытерла рот салфеткой и отодвинула поднос с едой:

— Мне нужно, чтобы ты подготовила на всех досье.

— На всех?

— На всех: Драко, деловые партнеры Люциуса, его враги…

— Это будет очень длинный список, — прервала ее Трейси.

— Я знаю, — Джинни поежилась от холода и сделала несколько глотков кофе. — Еще я хочу, чтобы ты проверила друзей Драко: Забини, Нотт, Паркинсон… ох, и еще сестер Гринграсс.

Трейси нервно постучала пальцами по столу, и ее лицо приобрело недовольное выражение.

— Посмотрим, что я смогу сделать, — сказала она, поднимаясь на ноги почти раздраженно.

— В чем дело? — Джинни встала следом за ней.

— Что ты хочешь от меня услышать, Джинни? — Трейси медленно обернулась. — Это и мои друзья тоже. Может, они и были избалованными хулиганами в школе, но мы все выросли с тех пор, разве нет? Никто из них не стал бы вредить Драко.

— Я понимаю, в какое положение я тебя ставлю, — она участливо пожала плечами. — Правда понимаю. Я бы тоже бесилась, если бы кто-то попросил меня наводить справки на моих друзей, но это наша работа. Мы обязаны исключить всех подозреваемых.

— Я не бешусь, — защищалась Трейси. — Я просто не вижу в этом никакого смысла. Но я готова признать, что не могу быть здесь объективной. Мое мнение не помешает мне сделать то, что нужно.

— Хорошо, — Джинни кивнула с улыбкой.

— Я все еще считаю, что никто из них не способен сделать что-то такое, — заметила Трейси. — Ни по ресурсам, ни по сообразительности. По крайней мере, не с Драко. Ведь это он всегда был самым хитрым и изобретательным. Всегда на несколько шагов впереди. Единственный, кто мог бы сравниться с ним — это Тео, но он его лучший друг.

— Ну, знаешь как говорят, — усмехнулась Джинни. — Держи друзей близко…

— А врагов еще ближе. Да, знаю, — Трейси закатила глаза. — Видимо, поэтому я и провожу с тобой столько времени.

— Нахалка!

— Я тоже тебя люблю, — усмехнулась подруга. — Думаю, мне пора собираться, если ты хочешь получить отчет сегодня вечером.

— Хочу, — подтвердила Джинни, провожая ее к камину.

— Будь осторожна, — обняла ее Трейси.

— И ты.

ஐ

Несколько часов спустя, Джинни резко подскочила на своей кровати, с осознанием, что она проспала.

Она скинула с себя одеяло, касаясь голыми ступнями прикроватного ковра. Челюсть заныла, и Джинни громко зевнула, пытаясь заставить себя подняться на ноги. Не удивительно, что ее попытка «быстро вздремнуть» растянулась в полноценный пятичасовой сон, с тех пор, как она жила на сладком и кофеине последние несколько дней.

Она быстро освежилась, прошептав заклинание, и поспешила переодеться во что-то удобное. Внизу ее уже ждала Ханна, которая передала ей сразу несколько посылок: письмо от Билла, в котором брат сообщил Джинни о том, что Драко не числился в министерстве, — по крайней мере, по сведениям Перси — и конверт с документами, которые ей обещал Люциус. Она быстро прошлась по ним взглядом, удостоверившись, что все было на месте.

Она попросила Ханну отправить документы ей в комнату, решив, что внимательно изучит их, когда вернется из дома Драко. Джинни всегда нравилось начинать работу с личной инспекции — это позволяло ей сохранять независимость от чужого мнения.

К удивлению Джинни, за порогом ее ждал дождь. Солнце уже успело скрыться за грозовыми тучами, и ливень рассекал Косой переулок, заполняя асфальт лужами и окутывая здания легким туманом.

Накинув на голову капюшон, она аппарировала в укромный уголок Ноттинг-Хилла. Любопытное сочетание архитектуры в этом районе интриговало. Здесь было собрано все: от красочных современных построек и высоких небоскребов до массивных соборов и прекрасных домов викторианской эпохи. Джинни показалось несколько странным и даже забавным, что именно здесь, среди магглов, жил Драко Малфой.

Вдалеке раздался шумный раскат грома, и Джинни вздрогнула, оглянувшись по сторонам. Она мало чего боялась в жизни, — по крайней мере, так ей хотелось думать — но гроза почти всегда возвращала ее в детство. Она все еще помнила, как пряталась под одеялом с Роном, считая секунды между раскатами грома.

Небо темнело с каждой минутой, и ритм города в час пик становился настолько неприятным, насколько это вообще возможно: скрытые за черными зонтиками, люди врезались в Джинни, чуть не сбивая ее с ног. Все спешили скрыться от дождя дома. К счастью, Джинни оставалось пройти всего несколько кварталов. В какой-то момент она настолько погрузилась в лавирование между толпами пешеходов, что чуть было не прошла мимо большого поместья Драко в Кенсингтонских садах.

Джинни подошла ко входу и достала ключ. Он с легкостью справился с механизмом замка, и она осторожно толкнула дверь, проходя внутрь с палочкой наготове. Вестибюль сразу же наполнился туманом и дымом — в воздухе материализовалась мрачная фигура, устремившаяся к Джинни.

— Что нужно сделать «Пушкам Педдлс», чтобы выиграть игру? — протянул нарочито грозный голос.

Джинни едва удержала смешок:

— Заменить всю команду и приготовить несколько котлов зелья удачи.

— Пароль принят, — фигура начала бледнеть, рассеиваясь в тумане, и вестибюль постепенно вернулся в нормальное состояние.

Джинни закрыла за собой дверь и покачала головой, все еще посмеиваясь над паролем. Гениально! Стоит позаимствовать эту идею, хотя бы чтобы поиздеваться над Роном.

Быстро проинспектировав помещение на присутствие других волшебников, Джинни расслабилась и прошла дальше вглубь дома. Он был вполне впечатляющим: просторное помещение с высокими потолками было безупречно обставлено. Особняк Драко был не таким величественным, как Малфой Мэнор, но все же вмещал в себя восемь спален, две кухни, столовую, гостиную, этаж для персонала, бассейн на террасе, сауну с маленьким садом и даже лифт. Ее маленькая комнатушка в «Дырявом котле», конечно, не сравнилась бы с этим великолепием, но, справедливости ради, любая просторная ванная комната давала ей фору.

Джинни решила не терять больше времени на созерцание убранства и принялась за дело. Она осмотрела каждый укромный уголок дома, но не нашла ничего выдающегося. На самом деле, его дом вообще едва был похож на место, где кто-то живет. Все выглядело слишком безупречно — вплоть до тщательно отполированной мебели, что, само по себе, было странным, учитывая, что у Драко даже не было домашних эльфов.

Через час поисков Джинни оказалась в главной спальне: еще одна комната, которая казалась нетронутой — даже кровать Драко была заправлена. Проверив ванную и гардеробную, заставившую Джинни покраснеть от зависти, она с разочарованным вздохом плюхнулась на широкую кровать. Она с большим успехом нашла бы сокровища в давно разграбленной гробнице Тутанхамона, чем смогла бы отыскать хоть какие-то зацепки тут.

Джинни нервно постучала палочкой по колену. Она лениво осматривала комнату, пока ее взгляд не упал на прикроватную тумбу. Она скользнула к краю кровати, потянувшись за ручку ящика, но тот, как и следовало ожидать, оказался заперт. Джинни вставила в замок палочку и испробовала несколько заклинаний контр-блокировки, пока не услышала характерный щелчок.

В ящике лежал небольшой дневник. Быстро взмахнув палочкой, Джинни проверила его на защитные чары или проклятия, и, не обнаружив ничего необычного, она снова легла на кровать, принимаясь за чтение. Почерк был аккуратным и мелким, почти канцелярским. Похоже, это была какая-то бухгалтерская книга с перечнем неизвестных Джинни объектов. По мере того, как она продвигалась дальше по списку, слова становились знакомыми. Прежнее воодушевление, вызванное тайной, обрушилось на нее тяжестью бремени.

Это был список украденных артефактов. Темных артефактов.

Джинни со вздохом отложила дневник. Итак, Драко был связан с темными артефактами, что подразумевало его связь с темными волшебниками. Видимо, в конце концов, он все же повторил путь своего отца, хотя и на личном опыте знал, что темная магия может сделать с волшебником. Умом Джинни подозревала что-то подобное, и все же ей хотелось верить, что Драко — пусть и немного — изменился после всего случившегося в Хогвартсе. Теперь, если она и найдет его, ей придется доложить на него в министерство.

Что ж, она ведь хотела денег и славы?

Решив, что с работой на сегодня покончено, Джинни захватила дневник и спустилась вниз. Выключив за собой свет, она направилась к выходу, когда ее внимание внезапно привлекло что-то, прислоненное к стене возле стола из красного дерева.

Это была картина. Джинни нахмурилась.

Что-то в картине показалось ей странным. Например, почему она была лишь наполовину завернута и лежала на полу, а не висела, как положено, на стене? И почему Джинни не заметила ее во время первого обхода по дому? Возможно, дело было в тумане, которым был окутан вестибюль из-за защитного заклинания.

Положив дневник на стол, Джинни присела, чтобы повнимательнее рассмотреть холст. Это была картина маслом, изображающая кружащиеся в танце пары. То, как рама стояла у стены, создавало впечатление, что Драко собирался освободить картину от упаковки, прежде чем его кто-то отвлек; так что он просто оставил картину на месте.

Словно ребенок в рождественское утро, Джинни изо всех сил пыталась сопротивляться искушению сорвать оберточную бумагу, но безуспешно. Ей хотелось увидеть картину целиком.

Теперь, когда она получше ее рассмотрела, она была рада порыву. Это была красивая картина. Своим реализмом она напомнила Джинни работу Джека Веттриано, изображающую пару, танцующую на пляже;⁽⁴⁾ однако на этом полотне было множество пар, что танцевали в помещении, похожем на бар или ночной клуб. Несколько солдат стояли, прислонившись к стойке — они пили и курили, наблюдая за танцполом. Позади танцующих располагалась сцена с висящим над ней золотым альбатросом. На самой сцене ждали своего часа инструменты духового и струнного оркестра, а сбоку — роскошный черный рояль.

Это было словно видение, отпечаток момента, нарисованного по памяти.

Присмотревшись, Джинни заметила, что цвета начинали сиять. Фигуры почти соскакивали с холста, застыв в водовороте событий с улыбками на лицах, пока музыка рассеивалась по комнате, подобно филигранным завиткам дыма. Сиреневые и лазурные, бирюзовые и бордовые, серебряные и золотые — у каждого оттенка была своя собственная жизнь, будь то струящиеся платья незнакомок или плитка на блестящем полу. Даже черный цвет мужских смокингов, казалось, ожил, превращаясь темно-синий атлас, к которому хотелось прикоснуться.

Пальцы Джинни скользили по позолоченной раме, танцуя по искусной резьбе. Как она ни пыталась отвести взгляд, он неизбежно возвращался к гладкой поверхности черного рояля. Ее внимание привлек пианист. Он выглядел слишком знакомым: худощавое тело, угловатые черты лица и прядь белокурых волос.

Драко Малфой? Нет, это не может быть правдой.

Что-то было не так. Джинни чувствовала это. Казалось, ее явный интерес к картине активировал какую-то темную магию. Она не могла заставить себя отвернуться. Она больше не контролировала ситуацию.

Мыслями она унеслась далеко от дома Малфоя. Она кружилась с другими парами на танцполе, шелковая ткань юбки развевалась вокруг ее ног. Музыка наполняла ее тело волнами удовольствия, и вот она уже держалась за широкие плечи элегантно одетого незнакомца; или сидела на крышке рояля, пока пианист исполнял свою песню — лишь для нее одной.

Джинни попыталась отвести взгляд, но цвета ослепляли ее, поглощая своей реальностью. Она даже не заметила, как коснулась картины, очертив подушечкой пальца подол платья одной из танцовщиц. В момент, когда она сделала это, цвета забурлили в ее венах, взбираясь от пальца по ладони и вверх по предплечью.

Застыв на месте, Джинни ошарашенно наблюдала за тем, как тысячи цветных пятен продолжали просачиваться сквозь ее руку, от запястья до самой шеи. Она чувствовала, как магия распространяется по всему телу, подобно лесному пожару, поднимаясь все выше и выше. То холодом, то жаром — магия накатывала на нее, словно волна, просачивалась в кожу до тех пор, пока Джинни полностью не утратила контроль над телом. Она не могла пошевелиться, не могла произнести ни слова. Внезапно в воздухе раздался мощный хлопок, который отдался ей тошнотворным толчком в солнечное сплетение и погрузил все в забвение.

В мгновение ока, Джинни исчезла с лица земли.

1) Яйца малиновки зачастую имеют натуральный бирюзовый окрас.

Вернуться к тексту

2) «sub rosa» — латинская идиома, дословно переводится как «под розой», что значит «под печатью молчания», «тайно», «секретно».

Вернуться к тексту

3) Ньюфаундленд и Лабрадор — самая восточная провинция Канады.

Вернуться к тексту

4) Картина, о которой идет речь, называется «Поющий дворецкий»: https://goo.su/9UBu

Вернуться к тексту

Пути домой не было.

Худшая часть заключалась в том, что он не мог подобрать слов, чтобы описать это чувство. Он даже не был уверен, что это можно было назвать чувством. Это было что-то необъятное, что-то слишком большое для его сознания, чтобы уловить, а для подсознания — чтобы выразить словами. Так что пока он назвал это чувством — чувством без конца и начала, тревожным звонком неуверенности.

Пути домой не было.

.

ஐ

·

Свет ослеплял.

Джинни инстинктивно зажмурилась и заслонила лицо рукой, защищая себя от яркого света. Спустя пару мгновений, она осторожно открыла глаза, отгоняя черные точки, прыгающие перед глазами.

Почему здесь было так ярко?

Кто-то закашлял, и в безмолвной тишине комнаты это было похоже на падение бомбы. Джинни опустила руку и развернулась, тут же потянувшись за палочкой. Однако вместо палочки ее рука нашла опору для микрофона: старомодную, с матовыми никелевыми пластинами.

Где, черт возьми, она была?

Кто-то снова откашлялся; на этот раз голос — отчетливо мужской — был громче и ближе. Джинни ухватилась за подставку для микрофона, размахивая ею, как оружием. Свет, бивший на нее откуда-то сверху, все еще был слишком ярким, но ее глаза медленно приспосабливались. В конце концов пятна в глазах померкли, и зрение прояснилось, открывая вид на комнату.

Джинни нервно сглотнула, отпустив микрофонную стойку, и сделала шаг назад. Она стояла на сцене перед толпой людей. Зал был заполнен людьми: большинство из них сидели за столиками и курили; некоторые расположились в баре с напитками в руках. Все они восторженно смотрели на нее.

Они ждали.

Джинни раскрыла губы, но не смогла выдавить из себя ни слова — получился лишь громкий, протяжной звук. Трель, похожая на предсмертный вопль кошки. Публика продолжала смотреть на нее, перешептываясь, и Джинни резко захлопнула рот.

Это должен быть сон. Это должен быть сон.

Она решила проверить эту теорию, ущипнув себя за руку, которая, к ее удивлению, была покрыта длинной атласной перчаткой. Джинни подпрыгнула от неожиданной боли, и толпа тут же повторила ее движение. Публика смеялась и бормотала, и Джинни снова ущипнула себя, почувствовав то же, что и прежде: ноющую, вполне реальную боль.

Она попробовала ущипнуть себя за другую руку, потому что ей хотелось поскорее проснуться от этого сна — слишком яркого, слишком пугающего своей достоверностью.

— Вы в порядке, мисс Уизли?

Джинни обернулась, встречаясь глазами с приземистым, слегка лысеющим джентльменом, стоящего на лестнице позади нее. Он смотрел на нее со смесью благоговения и волнения, нервно потирая руки.

— Мне кажется… мне кажется, что я сплю, — прошептала она.

Из толпы донеслось несколько смущенных смешков, и лицо лысеющего мужчины внезапно исказилось изумленным выражением. Смех публики продолжал нарастать, некоторые из присутствующих даже принялись называть Джинни «милашкой», и она почувствовала непреодолимое желание сбежать со сцены. Она закрыла глаза в надежде, что все это испарится, как страшный сон.

Что-то щелкнуло в ее голове, и воспоминания стремительно обрушились на ее голову. Джинни вспомнила неожиданные импульсы магии; ожившие краски картины, что проникали сквозь ее кожу; неумолимую дрожь тела под влиянием чар и бессилие, которое она почувствовала, когда поняла, что не может выбраться...

Джинни распахнула глаза.

Она оказалась в картине.

Она была в чертовой картине!

— Уизли?! — недалеко от нее раздался мужской голос. — Джинни Уизли?

Публика снова замолчала, и Джинни повернулась в сторону оркестра. Этот голос… она ​​знала этот голос. Его владелец сидел за роялем: его тонкие пальцы замерли над клавишами цвета слоновой кости, а челюсть отвисла от удивления.

— Малфой?

Глаза — вот что его выдавало. Ярко-серые и пронзительные. Она бы назвала их красивыми, если бы они принадлежали кому-то другому. И его платиновые волосы: они были зализаны назад, совсем как в школе, но теперь слегка вились и отросли почти до затылка.

Драко выглядел так, словно собирался что-то сказать, но лысеющий джентльмен вышел на сцену и остановился перед микрофоном.

— Дамы и господа, боюсь, мисс Уизли не сможет выступить сегодня вечером.

Из зала раздался коллективный стон протеста. Кто-то внезапно подхватил Джинни под руку и увел со сцены: это был широкоплечий мужчина, вдвое выше ее ростом, одетый в костюм и шляпу.

Джинни очень надеялась, что он был охранником.

Он утащил ее со сцены так быстро, что ее ноги едва касались пола. Джинни почти обрадовалась этому, поскольку она не достаточно хорошо маневрировала на высоких каблуках, в которые она каким-то образом оказалась обута. Охранник осторожно толкнул ее в комнату, похожую на гардеробную, где она оказалась перед зеркалом в полный рост. На мгновение, Джинни замерла перед собственным отражением: ее длинные рыжие волосы были идеально уложены в легкие волны, зачесанные назад пряди удерживались роскошной заколкой с бриллиантами. Лицо было маской совершенства: карие глаза подведены темным карандашом, губы окрашены в рубиново-красный, веснушки скрыты под слоем белой пудры.

Джинни опустила взгляд ниже, рассматривая платье. Оно было восхитительным. Темно-синий атлас обнимал плечи, цепляясь за тело с чувственной грацией, которая почти не оставляла места для воображения. Грудь красиво приподнималась над вырезом в форме сердца, а талия казалась тоньше благодаря своеобразному крою платья. Ткань спадала из-под корсета гладкими широкими складками, скрывая высокие каблуки — словно по моде конца девятнадцатого века.

Она выглядела, как героиня какой-то старинной картины. Картины Драко Малфоя, если быть точнее. Эта мысль щелкнула у нее в голове, и Джинни решила, что ей срочно нужно найти способ избавиться от охраны и отыскать Малфоя. Она уже собиралась продумать план, когда в дверь неожиданно постучали.

— Уизли! — раздался громкий голос из-за двери, но, после недолгой паузы, он смягчился: — Джинни?

Она проигнорировала протест телохранителя и открыла дверь. Драко стоял на пороге, одетый в красивый темно-синий смокинг, выгодно подчеркивающий мускулистое тело: куда более мускулистое, чем Джинни помнила по школьным временам. Его лицо было немного полнее, чем прежде, хоть и сохранило острые черты и безупречные скулы. С такого близкого расстояния ей удалось заметить даже следы щетины на его подбородки.

Он выглядел взрослым и утомленным.

— Мерлин, — тяжело выдохнул Драко, проходя в комнату. — Никогда бы не подумал, что увижу тебя здесь. Ты настоящая, верно? — он вытянул руку, намотав на палец локон ее рыжих волос. — Малышка Джинни Уизли.

В воздухе повисла тишина — неловкая и густая. Джинни уставилась на Малфоя, не зная, что сказать. Ее обескураженность побудила охранника грубо схватить Драко, заломав ему руки за спину, и прижать его к стенке.

— Не смей трогать мисс Уизли!

Драко дернулся, издав стон негодования, и Джинни тут же собралась с мыслями, двинувшись в его сторону. Она осторожно коснулась руки своего телохранителя.

— Все в порядке, мистер… — она понятия не имела, как его зовут.

— Йейтс, мэм, — напомнил охранник, все еще прижимая лицо Драко к стене. — Винсент Йейтс.

— Мистер Йейтс, — кивнула Джинни, — Винсент, — поправила себя она, демонстрируя все возможное очарование. — Малфой… эм, то есть Драко, он… Он мой старый друг. Не могли бы вы… отпустить его?

Винсент оглянулся на Джинни, затем с подозрением посмотрел на Драко и нехотя выпустил его из своей хватки. Малфой сделал несколько шагов назад, нахмурившись, и потер покрасневшую щеку, бросив на телохранителя уничижительный взгляд.

— Мы с Джинни знакомы уже много лет, — объяснил он, с ухмылкой забросив руку ей на плечо. — Мы вместе ходили в школу. Не правда ли, дорогая?

Джинни натянуто улыбнулась, изо всех сил стараясь не скинуть с отвращением его руку со своего плеча.

— Именно так, Драко.

Телохранитель несколько секунд смотрел то на Джинни, то на Драко, затем снял шляпу и почтительно поклонился.

— Ох, мне ужасно жаль, мэм. Я не знал.

— Все в порядке, — заверила она, махнув рукой в сторону двери. — Вы не против, хм…

— Нет, мэм, что вы, — тут же опомнился охранник, снова водрузив шляпу на голову. — Я дам вам немного времени, чтобы поговорить. Я буду ждать снаружи, если понадоблюсь вам.

— Спасибо, Винсент.

Как только охранник скрылся за дверью, Джинни стремительно сбросила с себя руку Малфоя. Он лишь ухмыльнулся с присущим ему высокомерием. Снаружи послышалась музыка, и какофония звуков различных духовых инструментов заполнила комнату, заставляя Джинни поморщиться. Ее голова все еще немного болела, и она поспешила закрыть дверь. Когда она оглянулась на Драко, ухмылка уже была стерта с его лица, и он стоял, небрежно засунув руки в карманы.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, не отрывая от нее пристального взгляда.

— Решила поужинать и посмотреть шоу, что же еще?! — раздраженно процедила она, скрестив руки на груди. — Я коснулась твоей дурацкой картины и оказалась здесь… Где бы это ни было.

— Ад, Уизли, — сказал он серьезно. — Ты в моем личном аду.

Джинни закатила глаза, и Драко драматично вздохнул, скользнув руками по пиджаку в попытке отыскать что-то в карманах. Он достал небольшой серебряный портсигар, выудив из него сигарету.

— Если отбросить аллегории, — произнес он, зажимая сигарету в зубах, — мы недалеко от Новой Шотландии, — он нашел серебряную зажигалку в кармане брюк и зажег сигарету, сделав глубокую затяжку. — Что касается времени, то сегодня 7 декабря 1941 года.

— Сорок первого?! — Джинни взмахнула руками. — То есть, картина — это своего рода устройство для путешествия во времени или, — она нахмурилась, — или, что более вероятно, это портал в другое измерение.

Драко сделал поклон, сняв перед ней воображаемую шляпу:

— Добро пожаловать на борт «Принцессы Анны».

ஐ

— Так ты здесь два месяца?

— Шестьдесят три веселых дня, — Драко выдохнул длинную струю дыма в сторону Джинни, и она закашлялась, махнув рукой перед лицом.

Они разместились за столом в ее гримерке, где Драко чувствовал себя, по-видимому, как дома: он наполнил свой бокал чем-то, что, как предполагала Джинни, было странным сортом огневиски.

— И ты исполняешь роль пианиста?

— Видимо, да, — протянул он. — Я играю в группе. В основном, мои представления проходят по ночам, — кончик его сигареты вспыхнул красным, когда Драко сделал еще одну затяжку. — Но я не знаю, какую роль исполняешь ты. Думаю, тебе картина тоже написала свою историю, когда тебя засосало внутрь.

— Тоже? — уточнила Джинни. — И какую же историю она написала тебе?

Малфой неожиданно замер, и его лицо приобрело мрачное выражение. Секунды шли, растягиваясь в неловкое молчание. Драко явно был не в настроении отвечать на данный вопрос.

— Ты сказал, что мы недалеко от Новой Шотландии? — попыталась сменить тему Джинни. — Значит, мы на каком-то судне?

— Поразительная наблюдательность, Уизли, — сухо ответил Драко, играя сигаретой между пальцев, и потянулся за бокалом. — Мы на пассажирском лайнере «Принцесса Анна», следующем из Нью-Йорка в Глазго, — он сделал большой глоток.

— Впервые слышу об этом.

— О чем, Глазго или Нью-Йорке?

— Нет, — сказала она сквозь зубы, — «Принцесса Анна».

— Это маггловский корабль, — пожал плечами Драко.

— А почему на борту солдаты?

— Потому что идет война, — раздраженно отрезал он, поставив бокал на стол. — Как насчет того, чтобы ты наконец начала отвечать на вопросы? Например, как ты собираешься вытащить нас отсюда?

— Я работаю над этим! — возмущенно воскликнула Джинни, все еще немного сбитая с толку. — Мне нужно немного времени, чтобы переварить эту… информацию.

— Разумеется, — Драко затушил сигарету о латунный поднос и поднялся на ноги, запустив пальцы в свои уложенные гелем волосы. Светлая прядь упала ему на глаза, и он раздраженно сдул ее с лица. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не была настолько глупой, чтобы исследовать картину в одиночку, — сказал он. — Ты ведь сообщила кому-то, прежде чем отправиться ко мне домой?

Джинни немного подумала, прежде чем ответить:

— Что-то вроде того...

— Вроде того? Идиотка!

— Эй! — она поднялась со стула и ткнула его пальцем в грудь. — Ты тоже коснулся картины!

— Да, — он схватил ее за запястье, — но, в отличие от тебя, я не ликвидатор заклятий! Я не проходил подготовку по исследованию темных артефактов!

— В отличие от тебя, я не собираю их, как гребанный темный волшебник! — Джинни вырвала руку из его хватки, закипая от злости. — Это все твоя вина!

— Моя вина?! — Драко схватил ее за подбородок и наклонился ближе. — А теперь послушай сюда, маленькая идиотка!

— Нет! Это ты послушай! — ее грудь вздымалась от ярости, пока она смотрела на него. — Ты снова спутался не с теми людьми, Малфой, и теперь отдуваешься за свои поступки! Не только ты, но и все вокруг! Ты вообще знаешь, что твоя мать тяжело больна?

— Не смей! — завопил он. — Не смей стоять здесь и читать мне нотации, ты, маленькая сварливая ханжа! Ты… Ты понятия не имеешь, о чем говоришь!

— Так просвети меня!

В комнату ворвался Винсент, и Драко тут же отпустил Джинни. Они отступили друг от друга, тяжело дыша.

— Все в порядке, мэм? — охранник говорил с Джинни, но его убийственный взгляд был прикован к Драко.

— Да, спасибо, Винсент, — Джинни изобразила улыбку. — У нас просто были жаркие споры о…

— Футболе, — пояснил Драко. — Вечная война роз: я за Лидс, она за Манчестер Юнайтед. Ну, ты понимаешь.

Винсент не отрывал тяжелого взгляда от Малфоя. Казалось, он не верил ни единому его слову, а потому продолжал смотреть на него, как солдаты смотрят друг на друга с противоположных концов поля сражения. Джинни осторожно шагнула между ними, взяв Малфоя под локоть.

— Драко как раз уходил.

— Неужели? — он посмотрел на ее руку, прежде, чем взглянуть в глаза. — И правда, — он запечатлел целомудренный поцелуй на тыльной стороне ее обтянутой в перчатку ладони. — Думаю, нам следует встретиться снова в ближайшее время, Джинни. Нам есть что наверстать.

— Непременно, — ответила Джинни, собираясь отнять руку, когда Малфой внезапно подошел ближе.

— Встретимся на палубе в два часа ночи, — прошептал он ей на ухо, и от его горячего дыхания ее спина покрылась мурашками. — Не опаздывай.

ஐ

Большую часть вечера Джинни провела в баре, окруженная толпой гостей. Некоторые просили у нее автограф; другие предлагали потанцевать. Судя по всему, она исполняла роль известной певицы и актрисы из Лондона, которая возвращалась домой из американского турне.

Она пыталась остаться с Драко наедине после их первой встречи, но он был слишком занят игрой за роялем. Сразу после полуночи Винсент проводил Джинни в ее каюту, где она сидела, пытаясь понять, что делать дальше. Она обыскала комнату, пытаясь найти ключ, или хотя бы какую-нибудь подсказку к тому, как выбраться из картины.

Что это за проклятие и как она могла его ликвидировать?

Вопросы множились, но ни на один из них не было ответа. Джинни решила сделать перерыв и порыться в гардеробе. Она никогда не увлекалась модой, но одежда маггловских женщин сороковых годов была потрясающей. В гардеробе было много платьев и юбок, все наряды туго обтягивали грудь и талию, что заставляло Джинни смущаться. Что действительно пришлось ей по вкусу, так это найденная ею длинная шуба из соболя. Джинни закуталась в нее, как в одеяло, лежа в своей новой комнате.

В конце концов, ей стало скучно, и она села на край кровати, дожидаясь, пока часы покажут два ночи. Она задавалась вопросом, успел ли Билл понять, что она пропала. Оставалось надеяться, что ее старший брат проявит больше сообразительности и не станет трогать картину. Оставалось надеяться, что он найдет способ вернуть ее домой.

ஐ

Драко уже ждал ее на палубе.

Джинни потребовалось почти десять минут, чтобы отыскать его на огромной территории судна, но в конце концов она нашла его на носу корабля: он стоял, прислонившись к перилам, с сигаретой в руках. На нем был все тот же смокинг, что и в последнюю их встречу, и Джинни удивилась, как он в нем не мерзнет. Она плотнее закуталась в свою меховую шубу, пытаясь согреться.

— Ты опоздала, — невозмутимо заявил он.

— Ты мог бы сказать, где именно будешь, — недовольно ответила она.

— А ты бы смогла отличить правый борт от левого?

Джинни громко цокнула, и он ухмыльнулся, швырнув окурок за борт. Он достал еще одну сигарету и, зажимая ее в зубах, прикрыл от ветра ладонью, чтобы прикурить. На конце сигареты загорелся маленький огонек, и Драко откинулся на перила, захлопнув серебряную зажигалку и сунув ее обратно в карман брюк.

— Мерзкая привычка, — Джинни сморщила нос в отвращении.

Она никогда не понимала, зачем люди курят.

— Мне уже говорили, — Драко запрокинул голову, кривя губы в ухмылке, и дым, словно отпечаток его души, потянулся над его головой к звездному небу. — Ты удивишься, узнав, какие вредные привычки у тебя могут возникнуть при правильных обстоятельствах.

— И что это должно значить?

Он лишь взглянул на свою руку: в его ладони были старые карманные часы.

— Ничего особенного.

Джинни раздраженно вздохнула, глядя, как ее дыхание срывалось с губ облачками пара. Последние два часа она провела в своей каюте, пытаясь понять, как выбраться из картины. Обычно проклятие можно было снять, находясь снаружи объекта, а не внутри. По крайней мере, этому ее учили на курсах. Разумеется, Джинни могла бы поэкспериментировать и попытаться найти другой способ выбраться, но без палочки она даже не знала, с чего начать.

— Я хотела спросить у тебя кое-что с тех пор, как попала сюда, — неуверенно сказала она, и Драко взглянул на нее, спрятав часы в карман пиджака. — Почему я не могу пользоваться магией на судне?

— Может быть, потому, что ты тратила большую часть своего времени на размышления о Поттере, вместо того, чтобы серьезно относиться к учебе?

Джинни уставилась на него в надежде, что ее взгляд волшебным образом сможет прожечь в нем дыру.

— Ну, во-первых, — Драко сделал затяжку, — для этого тебе бы пригодилась палочка, а у тебя ее нет. И, прежде чем ты начнешь доставать меня своими расспросами, я скажу тебе сразу: у меня ее тоже нет, Уизли, — он в задумчивости постучал пальцем по подбородку. — Видишь ли, проклятие работает так, что ты попадаешь в картину, оставляя все, что у тебя было с собой, позади.

— Ведь если бы при тебе была палочка, то ты мог бы сбежать…

— Верно, — кивнул он. — У нас все еще есть магия. У нас просто больше нет к ней доступа.

Джинни нервно провела рукой по волосам. Она прокручивала в голове различные проклятия и их механизмы, но не могла отыскать ничего подходящего. Она никогда не слышала о проклятом предмете, который мог перенести волшебника в другое измерение. Не то чтобы подобные проклятия могли поджидать ее где-то на раскопках в Египте.

Это была сложная магия. И не просто магия, а могущественный темный артефакт. Принадлежащий Малфою, а значит, он должен быть в курсе о его истинном предназначении.

— Так зачем ты позвал меня сюда посреди ночи? — спросила она. — Неужели не мог взять перерыв от работы еще два часа назад, чтобы поговорить со мной?

Джинни была осторожным человеком, и даже порой подозрительным, но она также была любопытной — слишком любопытной, чтобы не задавать вопросы.

— Подумал, что тебе понадобится немного времени, чтобы сбежать от своих безумных фанатов и поговорить наедине с таким скромным простолюдином, как я.

Джинни усмехнулась. По правде говоря, ей нравился тот факт, что в кои-то веки они поменялись ролями.

— Что, не понравилось оказаться в чужих башмаках, Малфой?⁽¹⁾

— Ну, — он безразлично пожал плечами, — по крайней мере, я не стал рыжим и конопатым.

— М-м, — Джинни прикусила внутреннюю часть щеки, чтобы не выругаться. Она не собиралась вестись на его провокацию. — Серьезно, зачем ты привел меня сюда, Малфой? Здесь холодно, почему нельзя было просто прийти ко мне в каюту и рассказать все, что ты хочешь, там?

Огонёк сигареты снова вспыхнул в ночи, когда он затянулся; красные блики отражались в серых глазах.

— Дело не в том, что я хочу рассказать тебе, Уизли, — он усмехнулся, но его лицо оставалось мрачным и невеселым, — а в том, что я должен тебе показать.

— О чем ты?

Она собиралась потребовать объяснений, но он снова проверил свои карманные часы. Выбросив окурок незаконченной сигареты за борт, он жестом пригласил ее подойти ближе.

Так, словно спешил.

— Иди сюда, — требовательно сказал Малфой. Заметив, что она не собиралась двигаться со своего места, он тяжело вздохнул, явно теряя терпение: — Джинни, подойди ко мне, — смягчив тон, произнес он, — пожалуйста.

Она хотела бросить его на палубе и отправиться в свою каюту, но то, как он произнес ее имя, заставило ее передумать. Джинни неохотно подошла к нему, соблюдая дистанцию, чтобы они не касались друг друга. Драко, казалось, это не особо устраивало: он снова поманил ее к себе, настаивая, чтобы она подошла ближе.

Может, дело было в ее мучительном любопытстве, или в том, как его проницательный взгляд отбивал у нее всякое желание защищаться, но Джинни, к своему удивлению, перестала сопротивляться и подошла ближе к Малфою. Она почувствовала тепло его тела, когда его руки легли ей на плечи, и вздрогнула, стоило ему склониться над ней. Ее взгляд упал на его бледные губы, и на мгновение ей показалось, что он собирается поцеловать ее. Вместо этого он провел пальцами по меховому воротнику и потянул его вниз, оголяя плечи Джинни.

— Ч-что ты делаешь? — возмущенно прошептала она.

Драко выбросил ее шубу за борт, оставив Джинни стоять в легкой шелковой сорочке — в той самой, в которой она собиралась спать.

— Она слишком тяжелая, — объяснил он, снимая с себя пиджак и накидывая его ей на плечи. — Она только будет тянуть тебя вниз.

— Тянуть меня вниз? О чем ты говоришь?

Драко проигнорировал ее вопрос, расстегивая пряжку ремня, снимая его с себя одним быстрым движением. Сначала Джинни была слишком ошеломлена, чтобы среагировать, но уже в следующее мгновение инстинкт самосохранения зарубил тревогу, и она резко дернулась в сторону. Драко грубо схватил ее за руку и прижал к перилам спиной.

— Малфой, стой! Прекрати! — ее переполняли страх, злость и смущение. — Остановись, говорю!

Джинни попыталась ударить его, но Драко продолжал крепко удерживать ее на месте. Он закрепил ремень на талии Джинни, другим концом пристегнув к перилам. Затем поправил на ней свой пиджак, заставив ее надеть его с рукавами.

— За что, — она слышала дрожь в собственном голосе. — За что ты делаешь это со мной?

Ей хотелось кричать и плакать, ярость застилала ей глаза. Но Малфой был сильнее, без палочки Джинни была абсолютно беспомощной в его руках.

— Мне жаль, — Драко опустил глаза, застегивая на ней пуговицы своего пиджака.

— За что ты извиняешься, псих недоделанный?! — гневно завопила она. — За то, что привязал меня к перилам этого чертового корабля?!

Он поднял голову, и их взгляды встретились. В его глазах сквозила усталость. В них не было злости — только смирение. Джинни подумала, что, возможно, ей удастся урезонить его..

— Малфой, отпусти меня немедленно, или я…

Но в следующий миг что-то изменилось: оглушающий грохот раздался в ночном сумраке, растягиваясь в мучительный, пронзительный свист. Все происходило слишком быстро. Корабль дрожал. Не покачивался на волнах, не набирал скорость. Он дрожал. Откуда-то раздался громкий треск, похожий на раскат грозы, и середина палубы взорвалась с грохотом. Ударная волна отбросила Джинни назад, и она чуть не упала в открытое море, сдерживаемая лишь туго привязанным ремнем Малфоя. Из дыры в центре палубы вырвался столп воды, за которым повалил густой клубень едкого дыма.

— Что происходит?!

Она слышала шум воды; слышала, как под ее ногами с треском раскалывается корпус судна. Но хуже всего: она слышала крики. Истошные крики людей — они умирали прямо на ее глазах. Образовалась настоящая давка, но Драко продолжал спокойно стоять рядом с Джинни, крепко держась за перила. В его глазах не было страха, только безропотная решимость.

Раздался еще один взрыв, и корабль стремительно начал разваливаться на части. Крики ужаса разрастались с пугающей скоростью, и Джинни видела, как толпы людей бросаются за борт, пытаясь спастись с тонущего корабля. Носовая часть судна задралась кверху, почти вертикально к глади темного океана, и неумолимо уходила под воду.

— Держись! — заорал Малфой.

Джинни изо всех сил вцепилась в перила, чувствуя ноющую боль в животе от натянутого до предела ремня.

Они тонули.

Ужас пронзил Джинни, подобно клинку, и страх ринулся по ее венам, выбивая всякую почву у нее из-под ног. Все происходило слишком быстро. Осознание приближающейся смерти парализовало ее.

— Малфой!

Он перебрался на другую сторону перил, помогая ей отстегнуть пряжку на талии. Джинни видела, как ремень полетел вниз, исчезая в ледяной глубине океана, и чувствовала, как вес ее собственного тела борется с гравитацией, пока она изо всех сил пыталась держаться за палубу.

— Не отпускай! — закричал Драко, заметив, как ее ноги болтались в воздухе, потеряв опору.

— Я пытаюсь! — всхлипнула она, впиваясь пальцами в железные перила.

Те немногие, кому удалось добраться до ограждения, теперь отчаянно цеплялись за жизнь. Драко уперся подошвой в решетку, чтобы ухватить Джинни за предплечья. Он потянул ее вверх, и она сделала рывок вперед, крепко прижимаясь к его телу. Висящему рядом незнакомцу повезло меньше: он полетел вниз с ужасающим криком, неожиданно потеряв хватку.

Драко держался за перила одной рукой, второй обнимая Джинни за талию. Они лежали на ограждении, прижимаясь друг к другу, пока корабль продолжал тонуть.

Джинни закрыла глаза в ожидании. Вот и все. Это и был конец.

— Нам нужно спрыгнуть до того, как корабль погрузится полностью, — кричал Драко сквозь шум. — Иначе течение подхватит нас и утащит под воду.

— Что?!

Он помог ей подняться на ноги, крепко держа ее за руку.

— Прыгай!

— Но я не могу…

Было уже слишком поздно. К моменту, когда Джинни прокричала свою последнюю фразу, она уже парила в воздухе, бесконечно долго падая в темную бездну. В какое-то мгновение она случайно выпустила руку Малфоя, а уже в следующую секунду ее тело врезалось в воду. Джинни казалось, что она пробила лед. Вокруг было слишком холодно, все смешалось перед ее глазами. Она не могла дышать.

Ее легкие горели, а тело дрожало от холода. Она не могла двинуться с места. В конце концов, желание сделать вдох взяло над ней верх, и она раскрыла губы, давясь ледяной водой. Сначала было больно: боль скрутила все тело, словно изощренное проклятие, но вскоре Джинни уже ощущала лишь странную легкость, похожую на эйфорию.

Она поддалась течению. Ее глаза были широко раскрыты, пока она опускалась все глубже и глубже под воду. Темные волны бессознательности окутывали ее голову, и последнее, что Джинни видела — был Драко, нырнувший следом за ней.

Его рука тянулась к ней в оглушительном водовороте смерти.

1) «оказаться в чужих башмаках» («step into one’s shoes») — английская идиома, означающая «оказаться на чужом месте».

Вернуться к тексту

Он смотрел на рояль, чувствуя сокрушительную силу грусти. Даже сломанный в щепки и уничтоженный, этот инструмент обладал странной, покинутой красотой. Красотой, подобной пустыне: бескрайней, безлюдной и беспощадной. Теперь его рояль замолчал навсегда, уничтоженный в один момент и неспособный больше воспроизвести ни ноты. Это была настоящая скорбь — по тому, что было, и по тому, чего никогда больше не произойдет. Драко скорбел так, словно он скорбел по собственной жизни.

Его взгляд скользнул по остальной части сцены. Мертвецы представали перед ним в различных степенях разложения. Странное, нежелательное чувство закралось в его сердце и зарылось там, подобно паразиту, отчего стало намного тяжелее, чем бывало раньше. Драко казалось, что он находится посреди обломков разбитого мира, и что он сам является непосредственным участником его разрушения.

И вдруг её рука мягко опустилась ему на плечо, заставив Драко с неожиданной обидой ощутить неуверенность ее движений. Нерешительная, застенчивая, но все еще нежная — она приблизилась к нему, согревая его так, как никогда не могла согреть даже самая дорогая одежда. И пока вода продолжала заполнять пространство комнаты, они просто стояли вместе, держась за руки.

Да, Драко находился посреди обломков разбитого мира, но, по крайней мере, он больше не был один.

.

ஐ

·

7 декабря 1941 г. (7:08)

Судно «Принцесса Анна»

46,0167° с. ш., 55,5833° з. в.

Джинни в ужасе распахнула глаза и рванула вперёд, хватая ртом воздух. На секунду ей показалось, что она все еще под водой, но кислород, свободно поступающий в ее легкие, свидетельствовал об обратном.

Неужели все это был сон?

Она ошеломленно моргнула, оглядываясь по сторонам и все еще пребывая в смятении и легкой панике, отчего кожа покрылась мурашками. Ее сердце бешено колотилось в грудной клетке, предчувствуя худшее, пока ее разум медленно оценивал обстановку. Спустя пару мгновений ее мысли прояснились, и Джинни поняла, что находится в своей каюте.

Она облегченно вздохнула. Теперь, когда опасность миновала, ее сердцебиение начало приходить в норму. Однако, несмотря на то, что Джинни удалось выжить, она все еще находилась на судне «Принцесса Анна». Она все еще была пленницей картины.

Свесив ноги с кровати, Джинни ухватилась за край матраса и взглянула на заводной будильник на прикроватной тумбочке. Было 7:08 утра. Облегчение быстро сменилось разочарованием, и Джинни недовольно скривила губы. Сотрясающий её тело адреналин постепенно рассеивался. Она внезапно почувствовала себя очень, очень уставшей.

Ей хотелось снова лечь спать, но любопытство не давало ей покоя. Как она выжила? Лишь один человек мог ответить на этот вопрос.

Джинни потребовалось несколько минут, чтобы одеться. Она лениво натянула на себя колготки и юбку, наспех застегивая шелковую блузку, у которой не было ни одной причины быть настолько облегающей. Еще пара минут ей потребовалась, чтобы убедить Винсента помочь ей найти каюту Драко на нижних палубах. И только после долгого, серьезного разговора, Винсент все же согласился оставить Джинни с Малфоем наедине.

Зайдя наконец внутрь, Джинни обнаружила Драко спящим на нижней койке в дальней части комнаты. Она осторожно подошла ближе, вглядываясь в его лицо. Светлые пряди волос беспорядочно рассыпались по его лбу, падая на такие же светлые ресницы. Он выглядел почти… ангельски, когда спал.

— Малфой, — прошептала Джинни.

Он что-то пробормотал во сне, и его глаза беспокойно задвигались под прикрытыми веками.

— Драко!

Его веки распахнулись, и он резко обернулся в сторону Джинни.

— Значит, ты настоящая? — прохрипел он, уставившись на нее ярко-серыми глазами.

— Во плоти, — растерянно ответила она.

Драко кивнул и прочистил горло. Аккуратно отложив в сторону покрывало, он сел на край кровати — одетый только в белую майку и серые боксеры. Джинни поспешила отвести глаза.

Нисколько не смущённый её присутствием, Драко медленно потянулся. Зевнув, пригладил рукой волосы и принялся натягивать на себя брюки.

— Ты что-то хотела? — лениво поинтересовался он.

— Как минимум, чтобы ты объяснил мне, что происходит, — процедила она. — Прошлой ночью я... я умерла. Корабль взорвался, мы прыгнули в воду, и я… утонула. Я знаю, что я утонула. Что произошло?

— Ну... ты утонула, — Драко накинул на себя рубашку. — Я пытался поймать тебя, но… Что ж, я не знал, что ты не умеешь плавать.

Джинни смущенно закусила губу. Она не особо гордилась этим фактом. Ликвидаторы заклятий должны были обладать навыками в разных областях, и она действительно преуспела во многих из них. Но плавание в их число не входило. Не то чтобы она совершенно не умела держаться в воде: она могла плавать в озере или в реке со спокойным течением. Но ей никогда не приходилось плавать в океане, уж точно не ночью и не при минусовой температуре.

— Так что же случилось потом?

— Потом, — Драко безразлично пожал плечами, — мое тело потеряло чувствительность, и я утонул вслед за тобой.

— Тогда как же мы выбрались? — Джинни нахмурились.

— Мы не выбрались, — он принялся заправлять рубашку в брюки. — Сегодня все еще седьмое декабря, Уизли. Мы застряли во временной петле.

— Во временной петле?!

— Это часть проклятия, — Драко нашел свой пиджак на спинке стула и достал серебряный портсигар из одного из карманов. — Ты проживаешь один и тот же день снова и снова. Тебе не избежать этого, даже если ты умрешь.

— Ты серьезно?… — Джинни распахнула рот от удивления. — Ты… Ты умирал каждую ночь на протяжении шестидесяти трех дней?

— Шестидесяти четырех, — он достал сигарету и закурил. — Теперь понимаешь, откуда эта привычка? Умирать два месяца кряду — довольно неприятная штука.

— Я не… — Джинни недоверчиво покачала головой. — Как ты не сошел с ума?

— Кто сказал, что не сошел? — он усмехнулся, и клубок дыма вырвался у него изо рта. — Я ведь сказал, что рад тебя видеть.

— Ты так сказал?

— Ну, по крайней мере, я об этом подумал, — Драко накинул на плечи пиджак, принимаясь поправлять воротник.

Она ничего не ответила, только молча наблюдала за тем, как он продолжал одеваться. Он надел туфли и снова присел на кровать, задумчиво сложив руки на коленях.

— Слушай, Уизли, мне нужно умыться, и я не думаю, что наш малыш Винни позволит тебе отправиться со мной в уборную, — саркастично протянул он, заставив Джинни покраснеть. — Если у тебя больше нет вопросов…

— День всегда заканчивается одинаково?

— Ты имеешь ввиду крушение корабля?

Она кивнула, и Драко снова затянулся сигаретой, посмотрев на Джинни с неприкрытой жалостью.

— Да, в шестнадцать минут третьего, каждую ночь, — он кивнул, выдыхая густые клубы дыма. — Насколько я понял, все дело в немецкой подводной лодке: она выпускает в корабль по два снаряда… каждый раз.

— Есть ли… были ли выжившие?

— Неа, — Драко покачал головой.

— Значит, — тяжело вздохнула Джинни, — когда ты умираешь…

— День начинается снова в 7:08 утра.

Тяжелый ком встал у нее поперек горла. Может, она и была авантюристкой, но это… было уже слишком.

— Неужели нет никакого способа остановить это? — Джинни отказывалась мириться с мыслью о том, что ей предстоит умирать на этом корабле до бесконечности. — Вы когда-нибудь пробовали заранее эвакуироваться или воспользоваться спасательными шлюпками?

Драко лишь усмехнулся:

— Если ты не заметила, Уизли, мы находимся в разгаре войны. Сейчас экономят на всем, хотя, тебе, кажется, забыли об этом сообщить, — он указал на ее дорогие чулки и блузку из шелка. — Бюджет урезали даже на спасательные шлюпки на пассажирских лайнерах. Их приберегли для военно-транспортных кораблей. К тому же, мы посреди океана и отсюда почти невозможно добраться до суши.

— Так почему бы не рассказать капитану или команде? Предупредить их о том, что произойдет?

— Потому что у меня дурная слава на корабле, — объяснил он.

— Почему я не удивлена? — Джинни фыркнула в насмешке.

— Не знаю, но ты все же последовала за мной сюда, не так ли? — его ухмылка виднелась сквозь сигаретный дым.

— Что, прости?

— Ну, раз ты так презираешь меня, Уизли, то зачем бросилась в картину на мои поиски?

— Во-первых, я не бросалась на твои поиски, — недовольно хмыкнула Джинни. — Твой отец нанял меня. Он думал, что ты снова впутался в какие-то темные делишки, хотя и предполагал, что работал на стороне министерства.

Драко удивленно изогнул бровь:

— Мой отец нанял ликвидатора заклятий, чтобы найти меня? А что, все частные детективы внезапно перестали работать? Это насколько же нужно было отчаяться, чтобы обратиться к тебе.

— Очень смешно, — сухо ответила Джинни. — Он пытался работать с частными детективами, но они ничего не нашли.

— И ты была единственным вариантом?

Джинни уперла ладони в бедра:

— Кажется, твой отец считает, что я самая лучшая.

— Что ж, моему отцу явно не пошло на пользу мое отсутствие, — протянул Драко. — Так как ты узнала, что я заперт в картине?

— Ну, я нашла картину в вестибюле твоего дома, — она робко отвела глаза. — И увидела тебя за роялем.

— Позволь уточнить, Уизли, — Драко щелкнул по фильтру сигареты, стряхнув пепел в медный поднос. — Ты не имела ни малейшего представления о том, где я был, случайно нашла картину, коснулась ее и оказалась здесь. То, что ты отыскала меня, было просто приятным бонусом?

— Послушай, ты, гнусный мерзавец! — процедила Джинни сквозь зубы. — Я едва успела вернуться со сложнейшей операции, когда мне передали твое дело. Я проводила стандартный обыск в твоем доме, когда наткнулась на картину!

— Ты, что, даже не знаешь, кто прислал ее мне?

— А ты? — она сложила руки на груди.

— Я нашел ее в Малфой-мэноре, — он со вздохом потер переносицу. — Я не знаю, кто прислал ее, но она точно была адресована мне. Кто бы это ни сделал, он явно не в курсе, где я живу.

— Ты ведь догадывался, что что-то такое должно было случиться?

— Я знал, что что-то может произойти, — Драко пожал плечами и затянулся сигаретой. — Но я не думал, что это будет проклятая картина.

— Ну, так бывает, когда путаешься с темными волшебниками, Малфой.

Драко устало рассмеялся:

— Я не занимаюсь темной магией, Уизли.

— Я видела твои записи, — с упреком заявила она. — Твой список темных артефактов.

Драко встал и сердито затушил сигарету в пепельнице.

— Что ж, хорошо, что ты так и не стала аврором, Уизли. Ты бы опозорила даже своего тупоголового брата со своими поспешными выводами, — он провел пальцами по губам, пытаясь успокоиться. — Книга, которую ты нашла — это перечень темных артефактов, которые министерство наняло меня искать.

— В министерстве не было ни одной записи о том, что ты мог бы на них работать.

Он горько улыбнулся:

— И с чего бы им такое скрывать?

— Разве что… — Джинни нахмурилась, посмотрев на него с неожиданным осознанием. — Тебя наняли искать темные артефакты в самом министерстве?

Он прошел мимо нее к выходу, широко распахнув перед ней дверь.

— Как еще ты найдешь крота, Уизли?

Джинни не могла сдвинуться с места.

Драко не был темным волшебником. Он был шпионом.

ஐ

Билл Уизли не мог найти себе места. Джинни пришла с отчетом этим утром и не отвечала на его многочисленные письма.

Поэтому Билл отправился в «Дырявый котел», чтобы обыскать ее комнату. Он нашел документы, отправленные ей Люциусом — они выглядели непрочитанными и нетронутыми. Это было так непохоже на Джинни, что заставило ее брата волноваться еще больше.

Затем Билл отправился в Нору, чтобы проверить часы Уизли. Имя Джинни указывало на новый статус, которого не было никогда раньше: «отсутствует». Билл попытался отыскать ее с помощью кровного заклинания, но результаты в лучшем случае можно было назвать неоднозначными. Джинни просто исчезла с лица земли, как и Драко Малфой.

Позже тем же вечером Билл связался с Люциусом, запросив у него дополнительный ключ от поместья и пароль. У порога дома Драко его уже ожидала Трейси Дэвис: вместе они осмотрели поместье, не обнаружив ничего особенного. До тех пор, пока Трейси не нашла странную картину в холле.

Похоже, это была достаточно старая работа, к тому же, она походила на маггловскую — что-то, чем Малфой точно не должен был обладать. Билл почувствовал странное влечение к картине почти мгновенно, хотя он и не мог объяснить, почему. Он не был ценителем искусства, если не считать интереса к тайным сокровищам, но что-то в холсте отзывалось в нем. Картина завораживала его, и Билл заметил, что Трейси также не могла оторвать от нее взгляда.

Дэвис хотела было коснуться холста, когда чутье Билла внезапно забило тревогу. Он бросил в нее заклинанием, и Трейси с ошеломленным криком врезалась в стену. Билл тут же встал перед картиной, заслоняя ее собой. Он понимал, что ему нужно срочно избавиться от полотна, но картина взывала к нему, подобно песне сирены.

Краем глаза Билл заметил характерную красную вспышку. Он узнал рыжие волосы Уизли в ту же секунду — их обладательница изображалась стоящей на подмостке, полностью вписываясь в атмосферу картины. Стиль ее одежды соответствовал давно ушедшему времени, но лицо девушки было знакомо Биллу слишком хорошо. Это была его сестра Джинни.

Сдавленное ворчание позади него вырвало его из задумчивости, и Билл оглянулся, обнаружив, что Трейси медленно ползет к картине. Одним взмахом палочки он восстановил разорванную оберточную бумагу холста.

Темная магия артефакта с треском рассеялась в воздухе.

— Что это было? — тяжело вздохнула Трейси.

— Проклятая картина, — Билл отставил картину в сторону для надежности. — Думаю, к полотну применили какую-то усовершенствованную версию проклятия сирены, чтобы оно заманивало в свои сети ничего не подозревающих жертв.

— Но куда?

— В саму картину, — он протянул Трейси руку, и она попыталась подняться на ноги, чуть не споткнувшись.

Билл чувствовал себя истощенным. Так, словно он пробежал марафон. Какое бы заклинание ни использовалось для создания этого артефакта, оно было невероятно сильным и темным.

— Джинни засосало в нее, — ошеломленно сообщил он. — Я видел ее на картине.

Трейси тяжело сглотнула:

— Думаю, Драко тоже там. Я видела его за роялем. Или кого-то, кто был очень похож на него.

Билл потер переносицу. Все развивалось по сценарию «хорошие новости — плохие новости».

— Ну, по крайней мере, мы знаем, где они.

— Да, но как нам их оттуда достать?

Билл покачал головой. У него не было никаких вариантов.

Он слышал о подобных картинах раньше, но они были невероятно редкими. Магия портала была сложной и опасной, поэтому даже портключи очень строго регламентировали в министерстве. Однако портключи открывали портал только в определенном географическом местоположении и, как правило, в фиксированный момент времени. В этом же случае, Билл даже боялся предположить, куда эта проклятая картина могла занести Драко и Джинни. Чтобы разгадать эту загадку, ему нужно было для начала выяснить, кто за ней стоял.

— Я не знаю, — отозвался он, полный решимости. — Но я найду способ.

ஐ

Джинни чувствовала себя утомленной. Она устала ломать голову в попытке найти хоть какой-нибудь способ выбраться из картины. В мыслях она уже перебрала кучу заклинаний, которые можно было испытать, однако без палочки от них не было никакой пользы.

Ей нужен был перерыв.

Отыскав в гардеробе наиболее свободное платье, Джинни отправилась в бальный зал в сопровождении неустанно бдящего Винсента. Было почти за полночь, и экстравагантно обставленная комната была не так переполнена, как в тот день, когда Джинни только попала сюда. В баре развлекались моряки и американские солдаты, а также несколько неутомимых танцоров, которые продолжали протирать дыры в ковре.

Драко сидел за роялем. Он играл что-то веселое — кажется, это был джаз. Должно быть, это была маггловская песня, потому что Джинни ее не узнавала. К своему удивлению, она обнаружила, что красота мелодии заставляла ее сердце биться сильнее, по причинам, которые Джинни не могла объяснить. Казалось, все присутствующие наслаждались игрой Малфоя. Все, кроме одного моряка, который пялился на Драко с выражением, в котором безошибочно угадывалось презрение.

Приказав Винсенту ожидать ее у входа, Джинни подошла к бару и села на стул. Бармен поспешил к ней, чтобы принять заказ — это был высокий джентльмен пожилого возраста с повязкой на глазу, седеющими волосами и выдающимся подбородком. Его лицо было грубым, но довольно красивым: несколько небольших шрамов рассекали правую щеку, а не скрытый повязкой глаз показался Джинни кобальтово-синим.

— Добрый вечер, милая, — поприветствовал он ее с забавным акцентом. — Чего желаете?

— Просто воду, — улыбнулась Джинни. — Благодарю, мистер…

— Оуэнс, мисс, — он протянул ей стакан воды. — Лири Оуэнс.

— Страсти тут утихают к вечеру, не так ли? — она окинула взглядом бар.

— Так и есть. Все ждали сегодня вашего выступления, а когда поняли, что вы не придете, разошлись по каютам. Остались лишь гуляки и пьяницы, — Оуэнс задорно подмигнул ей, и Джинни тепло рассмеялась.

Словно в подтверждение слов Оуэнса, к ней подошел один из американских солдат: судя по виду, он был решительно настроен пофлиртовать. Винсент быстро пресек его попытки, и Джинни снова осталась наедине с барменом.

— Английские моряки — это ясно, но откуда здесь американские солдаты?

— Иногда пассажирские лайнеры, подобные этому, используют как военно-транспортные корабли, — Оуэнс указал на солдат, стоявших у сцены. — Мы подобрали нескольких американских добровольцев в порту Нью-Йорка, но теперь это довольно деликатный вопрос, поскольку Штаты, вероятно, со дня на день объявят войну.

— Почему это?

— Потому что сегодня японцы сбросили бомбу на Перл-Харбор? — он искоса посмотрел на нее.

— О, — Джинни сделала глоток воды, чувствуя себя полной идиоткой. — Разумеется.

Она совершенно забыла, что за бортом шла мировая война. Она никогда не была сильна в истории, особенно маггловской. Джинни хотела задать Оуэнсу еще пару вопросов, когда у сцены раздался какой-то шум.

Она обернулась, обнаружив, что тот же английский моряк, который до этого пытался испепелить Драко взглядом, теперь дразнил его, называя трусом. К его насмешкам присоединились два американских солдата. Никто не пытался их остановить, даже сам Малфой: он просто игнорировал их, продолжая играть.

Похоже, солдаты собирались взять сцену штурмом, когда внезапно прогремел голос Оуэнса:

— Эй! Вы, у сцены, уймитесь немного! — крикнул он, указывая в сторону Джинни. — Вы в присутствии дамы, так что попробуйте вести себя вежливо, хорошо?

Они тут же отступили от Малфоя, выглядя одновременно сердитыми и смущенными.

— Что это было? — обратилась Джинни к Оуэнсу.

— Эти парни всегда лезут к Драко, — он покачал головой.

— Но почему?

— Ну, сами подумайте: молодой и здоровый на вид англичанин работает пианистом на роскошном круизном лайнере, в то время, как на его Родине идет война.

— Они думают, что он дезертир? — Джинни изогнула бровь в изумлении.

— Они думают, что он трус, — Оуэнс почесал подбородок. — Но он точно не дезертир. Он прослужил шесть месяцев в КМП, — объяснил он, но, заметив недоумевающее выражение на ее лице, продолжил: — Королевская морская пехота Великобритании.

— Точно, — кивнула Джинни так, словно понимала, о чем он говорит. — Так что же случилось?

— Ну, насколько я слышал, его отстранили по медицинским показаниям. Рядом с ним подорвался снаряд, и он частично лишился слуха или типа того.

— Так ведь это случилось во время сражения, — хмыкнула Джинни. — Они же не думают, что он может продолжить воевать с такой травмой. Слух очень важен на службе в… э-э… пехоте?

Она понятия не имела, что это была за пехота и нужен ли там слух вообще.

— Мужчины так не считают, милочка.

— Почему?

— Посмотрите на это с их стороны, — Оуэнс перекинул через плечо полотенце. — Как бы вы себя чувствовали, если бы вам предстояло вернуться на фронт и наблюдать за тем, как ваши товарищи умирают один за другим, пока такой симпатичный парень, как Драко, сидит тут и развлекает соскучившихся по мужскому вниманию женщин? Таких красивых женщин, как вы, мисс Уизли.

— Ох, — Джинни смущенно опустила глаза.

Она вспомнила, как ненавидела Драко и всех слизеринцев, которые не участвовали в битве за Хогвартс. Оглядываясь назад, она понимала, что все они были просто детьми, и у многих из них были родители по ту сторону битвы. Разве смогла бы она сама участвовать в войне, если бы это значило, что ей предстоит сражаться с ее собственными родителями?

— Значит, вам он тоже не нравится? — спросила Джинни.

— Я бы так не сказал. Драко неплохой парень, он всегда ведет себя тихо и уважительно, к тому же, он блестяще играет, несмотря на частично потерянный слух, — Оуэнс лениво пожал плечами. — Понимаете ли, я и сам в свое время служил, и я знаю, каково это. Я бы не пожелал никому пройти через этот ад, даже такому парню, как Драко. Он не выбирал этот путь, мисс Уизли. Ни у кого из нас не было выбора.

Джинни кивнула, уставившись в свой бокал:

— Пожалуй, теперь я понимаю, почему у него нет соседей по комнате, — она заметила на себе любопытный взгляд Оуэнса и поспешила исправить свою оплошность: — Мы с Драко вместе учились, вот я сегодня утром и заскочила к нему в каюту. Устроила сюрприз!

— Уверен, это был довольно приятный сюрприз, — сказал Оуэнс с ухмылкой. — Но нет, это не единственная причина, по которой у этого парня нет здесь друзей. Ходят слухи, что он немецкий шпион. Это просто слух, конечно. Никаких доказательств ни у кого нет. Парни просто завидуют ему, вот и бесятся.

Джинни сделала глоток воды, обдумывая слова бармена. Наступила небольшая пауза, прежде чем музыка продолжилась — кто-то сменил Драко за роялем, и он неспешно спустился по лестнице с портсигаром в руках, направившись к бару.

Он занял стул рядом с ней, и Джинни поспешила махнуть Винсенту рукой, чтобы он их не беспокоил. Хотя компания Малфоя не приводила ее в восторг, Джинни чувствовала себя обязанной ему за попытки спасти ее прошлой ночью. Клеймо труса на этом корабле, вероятно, было наказанием Малфоя за то, каким невыносимым придурком Драко был в школе, но это не значило, что Джинни не могла испытывать к нему хотя бы каплю сочувствия.

— Хэй, — поприветствовала она Малфоя.

— Привет, — без особого энтузиазма откликнулся он, закуривая сигарету. — Главная любимица Англии решила удостоить меня своей компанией… Чем я обязан такой чести?

— Драко, — буркнул в его сторону Оуэнс, — веди себя прилично.

— Я всегда веду себя прилично, старина, — Драко выдохнул клубы дыма, и Джинни поерзала на своем месте.

— Хочешь что-нибудь выпить? — поинтересовалась она.

Он удивленно вскинул брови, но тут же натянул на лицо безразличное выражение, лениво пожав плечами:

— Почему бы и нет?

Джинни заказала им пару бокалов виски. Музыка постепенно сменилась на медленную: несколько пар раскачивались на танцполе в объятиях.

Драко проследил за ее взглядом:

— Почему ты не присоединишься к ним?

— Не в настроении, — она пожала плечами.

Он выдохнул дым через нос, и они оба повернулись к бару, молча глядя перед собой. Оуэнс передал им напитки, и Малфой учтиво кивнул ему в благодарность, пока Джинни продолжала пялиться в свой бокал. Не то чтобы она не любила пить. Просто в прошлом, когда она еще играла за «Гарпий», у нее была пагубная привычка пить слишком много. После скандала, когда она начала драку на стадионе, Джинни пыталась держаться подальше от алкоголя. Однако, на корабле никто, кроме Драко, не смог бы припомнить ей этой постыдной истории, поэтому Джинни отбросила осторожность.

Она медленно сделала глоток, прикрывая глаза в предвкушении. Горячая жидкость резко обожгла горло, и Джинни недовольно покачала головой, отставив стакан в сторону.

— Мерлин, — поперхнулась она, — Что это?

— Думаю, когда-то это было растворителем для красок, — объяснил Драко, прежде чем сделать еще один глоток. — Ты привыкнешь.

— Пожалуй, я откажусь, — она оттолкнула стакан с виски в сторону.

Драко пожал плечами и вернулся к своему напитку, допив его одним длинным глотком. Он поставил бокал на стойку и поднялся со своего места, вновь затягиваясь сигаретой. Алый свет озарил его лицо призрачным сиянием.

— Спасибо за угощение, Уизли, — тонкий шлейф дыма вырвался из его губ и затянулся ему в ноздри. — Думаю, мне пора спать. Наслаждайся вечером, — он бросил короткий кивок бармену: — Оуэнс.

Джинни непонимающе уставилась на Драко. Неужели он до сих пор злился на нее? Он уже собирался уйти, когда она резко схватила его за локоть.

— Подожди, — она поспешно отдернула руку, когда он с усмешкой уставился на нее. — Может, хотя бы потанцуем?

Она понятия не имела, зачем сморозила такую глупость, но ей совсем не хотелось оставаться одной. Драко склонился к ней, заставив ее второй раз за два дня подумать, что он собирался поцеловать ее.

— Может, в другой раз, Джинни, — бросил ей он, направляясь к выходу.

Она вернулась на свое место совершенно расстроенной. Спустя какое-то время, один из моряков, что ранее издевались над Малфоем, любезно предложил ей потанцевать, и Джинни молча кивнула ему, позволив вытащить себя на танцпол.

Они медленно покачивались в такт музыке, но Джинни продолжала искать взглядом Драко, хотя и знала, что он давно скрылся за дверью. Она не сразу распознала эмоции, которые одолевали ее, но в какой-то момент что-то в ее голове щелкнуло.

Это было одиночество.

Даже в объятиях другого мужчины, она чувствовала себя совершенно одинокой.

ஐ

Джинни вернулась в свою каюту незадолго до часу ночи, но никак не могла заснуть. Разве можно было спать спокойно с мыслью о том, что ее ждет ужасная смерть этой ночью? Осознание того, что на следующий день она все равно проснется живой, мало утешало ее.

Ей было тревожно.

Джинни хотела подняться на палубу, но мысль о взрыве, криках и падении с корабля в мрачное море пугала ее. Оценив свои ограниченные возможности, она решила улизнуть из своей каюты и навестить Драко.

Она постучалась лишь один раз, прежде чем дверь перед ней открылась.

— Уизли, — протянул Малфой, небрежно прислонившись к двери.

Казалось, он собирался переодеться ко сну: его брюки свободно висели на бедрах, а рубашка была расстегнута. Джинни заметила белый шрам на его груди, но старалась не пялиться слишком открыто. Она позволила своему взгляду скользнуть вверх по его ключицам и дальше, по подбородку и бледным губам, пока не дошла до глаз.

Они были серыми, как грозовые тучи.

— Малфой, — Джинни тяжело сглотнула. — На пару слов.

— Можем даже на несколько, если хочешь, — он распахнул дверь и отступил в сторону, освобождая ей путь.

— Я тут подумала…

— Все когда-нибудь случается в первый раз.

Она проигнорировала его попытки шутить:

— Возможно, мы не можем использовать магию, чтобы выбраться, но должна быть другая лазейка.

— Лазейка? И что же заставило тебя прийти к такому сложному умозаключению?

— Ну, во-первых, картина была сооружена, как тюрьма.

— Где практикуют смертную казнь, — мрачно продолжил он.

— Тот, кто создал этот артефакт, неплохо поработал над чарами сирены, чтобы устроить ловушку для своих пленников, — Джинни сложила руки на груди, расхаживая по комнате. — Однако проблема с подобными чарами заключается в том, что создатель тюрьмы может угодить в свою ловушку так же легко, как и его предполагаемые жертвы. А это значит, что он может случайно попасть в картину в ходе ее создания.

— И, в таком случае, у него должен быть способ выбраться, — произнес Драко. Судя по голосу, он был впечатлен.

— Именно, — Джинни позволила себе торжественно улыбнуться. — Лазейка!

— И у тебя есть какие-то предположения касательно этой… лазейки? — Драко прошел мимо нее к прикроватной тумбочке, чтобы выпить.

Она последовала за ним.

— Пока нет, — призналась она. — Но сегодня утром ты упомянул, что мы застряли во временной петле, и что день всегда начинается и заканчивается одинаково, верно?

— Ага.

— А что будет, если мы изменим ход событий? Сойдем с корабля живыми или вообще предотвратим столкновение с немецкой подлодкой? Мы спасем жизни, много жизней. Может, если мы действительно переживем эту ночь, то нам удастся деактивировать проклятие и мы сможем вернуться домой?

— Может быть, — Драко тяжело вздохнул. — Ладно, Уизли. Давай опробуем твою теорию завтра. Сегодня уже слишком поздно.

— Ладно, — она разочарованно опустила глаза. — Это скоро начнется, не так ли?

— Ага.

— Ты когда-нибудь оставался в каюте во время взрыва?

— Обычно я всегда остаюсь здесь, — Драко опустился на койку, и его рубашка слегка распахнулась. — Каюта достаточно быстро наполняется водой. Иногда я остаюсь в бальном зале и сижу за роялем. Там это тоже проходит довольно быстро, но… там бывает много людей.

— О, — ошеломленно выдохнула Джинни.

Она и раньше видела мертвецов. В конце концов, она участвовала в битвах с раннего возраста, но, несмотря на это, страх перед смертью не стал для нее чем-то привычным. Она опустилась рядом с Драко на койку, и их пальцы случайно коснулись друг друга.

— Почему ты пытался спасти меня прошлой ночью, Малфой? — Джинни почувствовала, как ее горло сжалось, и она нервно сглотнула. — Ты ведь знал, что у тебя ничего не получится.

— Я умирал шестьдесят четыре раза, Уизли, — Драко рассеянно запустил пальцы в волосы. — Я тонул, был застрелен, раздавлен, обморожен и взорван. Я даже пытался напиться до смерти пару раз, — он сделал большой глоток виски и отставил его на тумбу. — Но, в конце концов, не было никакой разницы, потому что каждый раз, когда я умирал, я умирал в одиночку, — он поднял на нее мрачный взгляд. — Никто не должен проходить через это в одиночку.

— Но в том-то все и дело, не так ли? — Джинни нерешительно отвела взгляд. — Со смертью. Мы все умираем в одиночестве.

— То, что ты сейчас здесь, со мной, немного опровергает эту теорию, разве нет?

Джинни подняла глаза к потолку, глубоко вдохнула и кивнула:

— Полагаю, что так.

Ей не нужно было спрашивать у него разрешения остаться. Он и так знал, зачем она пришла к нему этой ночью. Она сбегала от одиночества. И он, возможно, тоже был рад сбежать от своего. Поэтому, когда они легли вместе в кровать, Драко обнял Джинни за талию, пытаясь унять ее дрожь.

— Я боюсь умирать, — призналась она, уткнувшись лицом в его грудь. — Я боюсь боли.

— Я знаю, — его губы коснулись ее макушки. — Но я буду рядом с тобой.

— До конца?

— До конца.

Позже, когда каюта начала наполняться водой и Джинни прижалась к нему, словно испуганный ребенок, Драко держал ее так, будто никогда не собирался ее отпускать. За шумом бегущей воды и безумным биением ее собственного сердца, только его ясный голос мог успокоить ее. Драко говорил ей, что все будет хорошо, и что это скоро закончится. И даже когда идти было некуда и им было нечем дышать, он ни разу не отпустил ее руку.

Этой ночью Джинни не умрет в одиночестве.

Своенравная. Это было первое слово, которое приходило ему на ум, когда он думал о ней. Тысячи беззубых метафор расцвели в сознании Драко и так же померкли. Кэтрин Минола, Элизабет Беннет, Джозефин Марш, Фредерика Мерривиль, Энн Ширли;⁽¹⁾ все образы женщин из классической литературы, которые ему не должны были нравиться, пронеслись у него в голове и обрушились на него, словно использованные гильзы от пуль.

Своенравная.

Упрямая.

Гордая.

Драко никогда бы не влюбился в такую ​​женщину, как она.

Он помнил ее со школьных времен. Как мог он забыть? Может, сначала она и была скромной тихоней, но уже через пару лет ее было невозможно заткнуть: «Поттер это, Поттер то». Поттер, Поттер, Поттер.

Она была миниатюрной, но ее роста было достаточно, чтобы легко дотянуться до квоффла, или чтобы носить юбки, от которых все мальчики пялились на нее с наваждением. Она никогда не отличалась классической красотой, как ее невестка Флер, или безупречной элегантностью, как Астория, но Джинни была уникальной. Даже… блистательной, с ее пламенно-рыжими волосами и светло-карими глазами.

Она была единственной в своем роде, хотя он никогда бы не осмелился произнести это вслух. В конце концов, Драко никогда бы не влюбился в кого-то вроде нее.

Нет, никогда.

.

ஐ

·

— Что ж, этот план оказался не таким удачным, как мы думали, — вздохнула Джинни, просовывая руки между решетками камеры.

Их с Драко бросили в тюрьму сразу же после того, как они решили сообщить капитану о возможном бедствии — он явно не оценил их историю о немецкой подлодке. Попытка эвакуации корабля провалилась с треском.

— Слышишь, что я говорю? — повторила она.

Драко, который занимал камеру напротив Джинни, рассеянно поднял на нее голову:

— Что?

— Я говорю, что наш план не сработал.

— Ох, ты так думаешь?

После ночи, проведенной в каюте Драко, они поставили перед собой цель отыскать лазейку во что бы то ни стало. Точнее, Джинни сделала это своей личной миссией, пока Драко вел себя так, словно он был на прохладительной прогулке. И все таки он держал свое слово: он следовал за Джинни, куда бы она не отправилась, даже если это приводило к тому, что его высмеивали, пинали, ругали или сажали в тюрьму.

Джинни думала, что он разозлится на нее за провал операции, или, по крайней мере, усмехнется, мол, «я же тебе говорил». Но Драко не сказал ей ни слова. Он даже не выглядел таким уж расстроенным. На самом деле, он выглядел крайне озабоченным дверью своей камеры: он сидел на корточках, так, чтобы замок оказался на уровне его глаз, рассматривая механизм двери.

— Слушай, а это правда, что у тебя частичная потеря слуха? — внезапно поинтересовалась Джинни.

Драко вскинул голову, и их глаза встретились. Его взгляд был пытливым. Джинни еле сдержалась, чтобы не отвернуться в сторону.

— Оуэнс… он, хм, рассказал мне твою историю, — пробормотала она. — Ну, ту, что картина тебе написала.

Драко поднялся на ноги:

— Неужели?

— Ну, да, — Джинни откашлялась, принимаясь теребить мочку уха. — У тебя правда проблемы со слухом?

— Я слышу достаточно, — он просунул руки через решетку, упираясь в нее предплечьями. — Особенно, если человек вопит, а не разговаривает, как ты, — его губы растянулись в усмешке. — Я всегда слышу тебя, Уизли.

— Ага, — она закатила глаза. — Так что же произошло?

— Битва за Хогвартс, — Драко ненароком коснулся своего левого уха. — Кто-то задел меня заклинанием.

Джинни задумалась. Она не помнила, чтобы Малфой попадался ей на глаза с серьезными травмами. Пожалуй, в тот день ей хватало своих проблем — ей нужно было позаботиться о своей семье.

— Я смог физически восстановить ухо, — продолжил Драко, снова присев перед дверным замком. — Но урон слуху от заклинания был необратимым.

— О, — кивнула она.

— Не нужно жалости, Уизли, — он рассеянно ухмыльнулся. — Моя привлекательность не пострадала.

— Я не испытываю жалости, — отстраненно заметила Джинни. — Все мы что-то потеряли в тот день. Некоторые больше, чем другие.

Как Фред, Тонкс и Люпин. Как Тедди, который обречен расти без родителей. Как Джордж, навсегда потерявший свою половину.

Руки Драко замерли у решетки, и он медленно кивнул:

— Ты права.

Джинни сделала глубокий вздох, оглядываясь по сторонам. Ей были не нужны его подтверждения, и она совершенно точно не собиралась думать сейчас о своем брате. Что ей было нужно, так это сосредоточиться на чем-то, чтобы отвлечься. Только вот Малфой продолжал громко возиться с дверью, и это уже начинало сводить Джинни с ума.

— Да чем ты там занимаешься? — огрызнулась она.

— Вскрываю замок, — он показал ей булавку, зажатую у него между пальцев. — Я уже бывал в этой камере раньше.

— И за что тебя сюда упекли?

— Многочисленные правонарушения, — Драко неопределенно пожал плечами.

— Например?

Спустя пару секунд раздался характерный щелчок, и Драко победно улыбнулся, открывая дверь.

— Мы совершаем побег из тюрьмы? — прошептала Джинни.

— Еще нет, — он покачал головой и закрыл дверь обратно. — Скорее всего, тебя скоро выпустят. После этого я дождусь смены охранника и сбегу.

— А что, если меня не выпустят?

— Выпустят, — раздраженно повторил Драко, закатывая глаза. — Ты — местная знаменитость, Уизли. Наверное, они подумали, что у тебя случился небольшой психологический кризис. К тому же, тут всем еще далеко до новой волны феминизма. Они, скорее всего, считают тебя маленьким хрупким созданием, которое не способно причинить никакого вреда, — он усмехнулся. — Они не знают тебя так, как я.

— Будто ты вообще меня знаешь, — отрезала Джинни. — Ладно, согласна. Так где мне искать тебя после твоего побега?

Он посмотрел на нее так, словно она была конченой идиоткой. Скорее всего, он и правда так о ней думал.

— Ты не будешь искать меня, — ответил он. — Они будут следить за тобой, возможно, даже запрут в каюте. Мы просто не сможем встретиться.

Настала ее очередь смотреть на него, как на идиота.

— Где. Мне. Искать. Тебя? — повторила Джинни.

— Мерлин, какая же ты упрямая, — Драко покачал головой, но, заметив ее непоколебимый взгляд, он смягчился: — Хорошо, хорошо. Заставь своего телохранителя отвести тебя в каюту Оуэнса. У него своя комната рядом с баром, он согласится укрыть меня там.

— Ты уверен?

— Ага.

— Хорошо, — Джинни кивнула, чувствуя, как ее тело расслабилось с облегчением. — Увидимся там.

Разумеется, она могла бы позволить Малфою поступить по-своему и встретиться с ним завтра, но по какой-то необъяснимой причине Джинни не хотелось с ним расставаться.

Драко оказался прав — ее и правда освободили первой. Охранник пришел за ней спустя час и сопроводил Джинни в ее каюту, уточнив, что ей не следует покидать комнату. Только к десяти вечера ей, наконец, удалось убедить Винсента отвести ее к Оуэнсу, где она встретилась с Драко.

— У тебя получилось!

— И у тебя, — протянул он, лежа на койке. Драко оглядел ее с головы до ног, слегка выгнув бровь: — Неплохо выглядишь.

Джинни покраснела, вспомнив, что она замаскировалась в мужскую одежду. Ее волосы были собраны в небрежный пучок, а ее наряд состоял из явно великоватого ей костюма Винсента: несмотря на туго затянутый пояс, брюки спадали с ее бедер, а рубашка с таким же успехом могла бы быть простыней.

— Я могу быть крайне убедительной при необходимости, — процедила она.

— Охотно верю, — Драко поднялся с кровати, бросив пиджак на спинку письменного стула. Его пальцы потянулись к пуговицам на рубашке.

— Что ты делаешь? — с опаской спросила Джинни.

— У тебя дерьмовая маскировка, Уизли, — он скинул с себя рубашку и перешел к брюкам. — Тебе нужна одежда, которая хотя бы немного соответствует твоему размеру.

Она хотела возразить, но Драко уже успел выскользнуть из своих брюк и бросить их на койку вместе с рубашкой.

— Надень это.

— А в чем будешь ходить ты?

Он лениво пожал плечами:

— Думаю, у Оуэнса найдется что-то мне по размеру.

Малфой принялся рыться в сундуке Оуэнса, пока Джинни начала медленно стягивать с себя одежду, подойдя к койке. Когда Драко, наконец, повернулся к ней спиной, чтобы дать ей возможность переодеться, она принялась быстро натягивать на себя его брюки. И хотя Малфой был гораздо ниже и стройнее Винсента, его одежда все еще была слишком большой для Джинни.

Когда она оглянулась, Драко уже стоял в коричневых брюках с темно-синими подтяжками и простой белой рубашке. Он слегка усмехнулся ее неряшливому виду и подошел ближе, чтобы поправить воротник своей рубашки на ее шее. Затем, он опустился на корточки и начал закатывать подол ее брюк до тех пор, пока они не перестали волочиться по полу, сделав то же самое с манжетами на ее кистях.

Когда ее вид стал более-менее приемлемым, Драко отступил назад и облокотился на край стола, скользнув по Джинни оценивающим взглядом. Она была больше похожа на мальчика, чем на мужчину, но, по крайней мере, она выглядела лучше, чем раньше.

— Так что мы теперь будем делать? — нетерпеливо спросила Джинни, теребя воротник рубашки.

— Ничего особенного, не считая ожидания неизбежного, — Драко достал из кармана пиджака уже знакомый Джинни футляр и закурил. — Можем продолжить наши попытки завтра утром.

— Я думала, что мы могли бы попробовать достать спасательную шлюпку завтра ночью, — предложила она.

Он лишь лениво пожал плечами:

— Я просто плыву по течению.

Драко фыркнул над своей же шуткой и достал из ящика стола фляжку. Он предложил ей выпить, но она вежливо отказалась, что, однако, не помешало ему пить в одиночку. Джинни села на койку и осмотрела комнату, заметив несколько пустых бутылок, отставленных в сторону. Она подняла взгляд на Драко: на его обычно бледных щеках проступил румянец, что заставило ее подумать, что он был немного пьян.

— Нам правда нужно оставаться здесь? — она не особо хотела проводить с ним наедине несколько часов к ряду, когда он был в таком состоянии.

Драко нахмурился, опустив фляжку:

— Мы можем пойти в бар, ну, знаешь, затеряться в толпе, — он потер переносицу. — Правда, нам придется как-то замаскировать твои волосы, чтобы тебя не узнали.

Драко отставил фляжку и двинулся вперед, слегка покачиваясь. Подцепив берет с полки Оуэнса, он с усмешкой шлепнул его ей на голову, и Джинни слегка подтянула его за край пальцами, пытаясь усадить берет на своей голове.

— Как я выгляжу?

— Отлично, — ответил Драко. — Как обычный смазливый мальчишка.

Джинни с силой пнула его в плечо, и он вздрогнул от боли.

— Ау! — Драко потер руку. — Ну, удар у тебя точно не как у него…

— Тебе-то точно должно быть известно, какой удар у смазливых мальчишек, — Джинни самодовольно ухмыльнулась, снимая с крючка еще одну шляпу. — Думаю, нам придется спрятать твои неестественно белые волосы тоже.

— Вообще-то, я натуральный блондин, — сказал он несколько обиженно, забирая у Джинни шляпу и надевая ее себе на голову. — Как я выгляжу? Достаточно дерзко?

Она едва подавила смешок:

— Ага, настоящий пижон, — Джинни открыла дверь. — Пойдем, плейбой.

Драко захватил куртку и фляжку, и они двое направились в бальный зал. Им достаточно легко удалось слиться с толпой: тела были скрыты в кишащем людьми баре, а лица затуманены клубами сигаретного дыма. Драко продолжал пить, пока Джинни внимательно следила за всеми, кто мог бы смотреть на них подозрительно.

— Нам действительно стоит попытаться предупредить людей о крушении, — она приблизилась к нему, пытаясь говорить сквозь шум.

— Ага, это ведь так хорошо сработало этим утром.

— Ладно, что насчет того, чтобы предупредить хотя бы Винсента и Оуэнса? Я переживаю за них. Они были так добры ко мне.

Драко лишь усмехнулся.

— Что? — Джинни нахмурилась.

— Ты ведешь себя так, словно они настоящие.

— Что ты имеешь ввиду?

— Что по-твоему я имею ввиду? Мы заперты в идиотской картине и ни у кого здесь нет ни малейшего понятия о том, что они умирают день за днем на повторе. Мы с тобой одни в этом, Уизли. Только ты и я.

Джинни хотела было поспорить, когда к ним подошла пара американских солдат.

— Хэй, вы двое! — произнес высокий блондин, который с таким взглядом уставился на Джинни, что она слегка отступила назад, вставая позади Малфоя. — Вы британцы?

— Я? Нет, я из Австралии… чувак, — ответил Драко, имитируя какой-то акцент, и задумчиво отпил из своей фляжки. — А, погоди, мы тоже так говорим. Ох, зато этот малой из Англии, — он с чувством закинул руку Джинни на плечо. — Просто образцовый британец. Ну, этот торопливый говор через нос, Боже храни Королеву, и вся эта чушь.

— Сколько лет этому пацану? — другой американский солдат спросил с подозрением. — Он похож на девчонку.

— О, типичное взросление английских отпрысков, — сообщил Драко. — Они все хилые и изнеженные.

Джинни намеренно громко откашлялась и подняла взгляд на Малфоя, который лыбился, как идиот. Ему слишком нравилась ее внезапная смена пола.

— Мы направляемся в Англию добровольцами, — заявил американец-блондин.

— Штаты объявят войну со дня на день, — сообщил второй.

— Ага, — подтвердил первый. — Так каково там, в Англии?

— Земля, не знающая стоматологов, как я слышал, — Драко зевнул. — Вы бы видели зубы этого мальца, — он кивнул в сторону Джинни, крепко обнимая ее за плечо. — Он чистит их камнями, честное слово.

Она ткнула его локтем в бок и он выпустил ее из объятий, давясь собственным смехом.

— Малфой, — прошипела Джинни предупредительным тоном.

— Что? Немного веселья мне не помешает.

— Его уже слишком много, как по мне.

Он рассеянно пожал плечами, опустошив свою фляжку. Казалось, он был серьезно намерен провести остаток вечера, будучи убитым в хлам. Однако, когда один из солдатов игриво взял Джинни за руку в попытке оттащить ее в сторону, Драко оживился с молниеносной скоростью.

Он заехал солдату кулаком в левую челюсть, затем в правую, и затем снова в левую. Послышался хруст костей, и солдат рухнул на пол, теряя сознание. Его друг, более низкий, но плотный, ошеломленно уставился на Малфоя, но вскоре резко двинулся вперед. Драко выставил левую руку перед собой, блокируя противника, и наградил его хуком справа.

Джинни в полном шоке смотрела на сцену, развернувшуюся у нее на глазах. Тот самый мерзкий придурок, которого она когда-то знала по Хогвартсу, относящийся к типу парней, что готовы были расплакаться из-за вросшего ногтя, теперь стоял перед ней и дрался с солдатами, словно маггл.

Он не просто бросился на них с кулаками. Он с легкостью отделал их, и ему это нравилось. Победная ухмылка скользнула по лицу Малфоя, когда в комнате внезапно раздался оглушительный взрыв. Земля пошатнулась под их ногами, задрожав, словно карточный домик.

Шок застыл на лице Драко, но уже в следующую секунду он схватил Джинни за руку, удерживая ее от падения, когда вода хлынула через палубу.

— Еще слишком рано! — ошеломленно крикнул он.

Второй удар по кораблю пришелся почти сразу, и Драко покатился к сцене. Толпа бросилась к выходу, сбивая Джинни с ног. Она с трудом поднялась на ноги, пробираясь сквозь людей обратно к танцполу.

Когда ей удалось добраться до сцены, она обнаружила Драко стоящего над разрушенным роялем — его рубашка была пропитана водой и кровью. Позади него расстилались тела — это были мертвые участники его группы. Джинни осторожно положила руку ему на плечо, и Драко слегка вздрогнул, прежде чем расслабиться.

Комната продолжала заполняться водой. Крики не прекращались.

Это скоро закончится.

Джинни взяла Драко за руку, мягко сжимая его ладонь.

— До конца, помнишь? — прошептала она, подавляя свой страх.

— Да, — Драко переплел свои пальцы с ее; вода доходила ему до бедер. — До конца.

ஐ

Трейси сидела за крохотным столом Джинни с большой кружкой чая, изучая дело Драко. Она прошлась инспектирующим взглядом по бумагам предыдущего детектива, упоминаемого только по аббревиатуре MХIII, но в них не было ничего стоящего. Трейси тяжело вздохнула, надеясь, что Билл сможет выудить хоть какую-то информацию у Кингсли. Возможно, тогда они хоть как-то продвинутся в поисках.

Все эти документы вызывали у нее головную боль, и она отложила завещание Драко в сторону. Обычно этим занималась Джинни.

Трейси принялась внимательно рассматривать колдографию картины, сделанную Биллом. По тонким отметкам на холсте ей удалось определить место действия: «Принцесса Анна», как выяснилось после утомительного исследования маггловской истории, оказалась трагично известным кораблем, потопленным немецкой подводной лодкой в ​​1941 году рядом с Новой Шотландией, Ньюфаундлендом и Лабрадором.

На том корабле не было выживших.

Трейси со вздохом отложила колдографию и потерла глаза. Ей нужен был перерыв, но она не могла позволить себе его. Ее друзья пропали без вести. У Драко и Джинни не было тайм-аута, так что и у нее не могло быть его тоже.

Трейси смахнула слезы с глаз, неожиданно обнаружив старый выпуск «Пророка» под кипой документов. Он был датирован днем ​​исчезновения Джинни. Она вытащила газету из-под бумаг и прочитала заголовок:

НАЙДЕН ПРОПАВШИЙ АВРОР! Дин Роджен, британский аврор, который считался пропавшим без вести на протяжении последних тридцати пяти лет, был найден живым три недели назад на побережье Сент-Лоуренса, Ньюфаундленд и Лабрадор. Он был официально опознан вчера утром своим сыном, который был уверен, что его отец мертв. На данный момент Роджен проходит лечение в отделении Януса Тикки в больнице Святого Мунго. Читайте историю на стр. 9.

Трейси перелистнула газету на девятую страницу. На полосе располагалась колдография сбитого с толку Роджена, который, казалось, не постарел ни на день за последние тридцать пять лет. Быстро изучив статью, Трейси выяснила, что Роджен пропал в графстве Мит, в Ирландии, в 1973 году. Судя по всему, он находился в крайне тяжелом ментальном состоянии, и не мог поделиться со следствием информацией о том, где он находился все это время или как он оказался на побережье Канады. Все, что удалось выяснить аврорам, так это то, что Роджена держала в заключении какая-то принцесса Анна.

Трейси подпрыгнула на стуле в ошеломлении, попутно смахивая со стола чашку. Чай разлился на документы, и она поспешила высушить бумаги с помощью заклинания.

Какая-то принцесса Анна?

Трейси бросилась к камину, чтобы отправиться в министерство. После долгого и громкого спора с секретарем Кингсли, ей все же удалось привлечь внимание министра, который согласился пригласить ее к себе в офис. Трейси прошла мимо сидящего в кресле Билла и нагло бросила документы на стол Кингсли.

— Драко на вас работал, — прошипела она.

— Рад вас видеть, мисс Дэвис, — Кингсли изогнул бровь в изумлении.

Билл перевел заинтересованный взгляд на Трейси:

— Что ты нашла?

— Вот что! — она отыскала в газете разворот с историей Роджена. — Видишь это? — она указала на колдографию картины. — Это Драко и Джинни, и они находятся на корабле «Принцессы Анны», который затонул между Новой Шотландией и Ньюфаундлендом. В 1941! Роджен был найден на побережье Ньюфаундленда, за тысячу футов от места, где он исчез тридцать пять лет назад. Однако, это совсем недалеко от места, где затонула «Принцесса Анна». Вам не кажется подозрительным, что он был найден всего месяц спустя исчезновения Драко, бормоча что-то о принцессе Анне? Что полностью совпадает с названием корабля, на котором Драко и Джинни сейчас находятся? — она резко втянула воздух в легкие, упираясь руками в бедра, и посмотрела на Кингсли. — Во что вы втянули их?

— Трейси, — вмешался Билл, выставляя руки так, словно он пытался успокоить буйную лошадь. — Просто присядь на минутку.

— Нет, Билл, я не собираюсь присаживаться на минутку, — отрезала она и повернулась лицом к министру. — Я хочу знать, какую работу Драко выполнял для министерства и почему его должность держали в секрете, — упрямо заявила она, выпуская свою внутреннюю Джинни. — Он искал проклятую картину?

Трейси ждала, что ее выпроводят из офиса со скандалом, но вместо этого Кингсли тяжело вздохнул.

— Не совсем, мисс Дэвис, — он указал ей на кресло. — Пожалуйста, присядьте.

Она сложила руки на груди:

— Я постою.

Кингсли кивнул и присел на край своего стола:

— Я как раз рассказывал Биллу, Драко и правда проводил расследование по моим указаниям. Он был нанят шпионить за некоторыми работниками министерства, вследствие неподтвержденной информации о том, что кто-то из них занимался торговлей и кражей некоторых темных артефактов.

— Он что, искал расхитителей гробниц на подработке? — уточнил Билл.

Министр кивнул.

— Что насчет Роджена? — спросила Трейси. — Кому он мешал?

Кингсли поджал губы:

— Он пропал в ходе расследования дела Максвелла Хиггинса, который подозревался в практике темной магии.

— Дед Макса Хиггинса? — удивился Билл. — Дед того самого ликвидатора заклятий, который преследовал Джинни годами?

Ясность озарила Трейси, и она бросилась к документам, пытаясь отыскать записки частного детектива. Она еще раз проверила аббревиатуру: МХIII.

— МХIII, или Максвелл Хиггинс III, — она показала инициалы Биллу и Кингсли. — Роджен наверняка был заперт в картине Хиггинсом-старшим, и я думаю, что в эту же картину его внук упрятал Драко и Джинни.

— Но зачем ему отправлять картину мистеру Малфой? — возразил Кингсли. — Хиггинс-младший не был под подозрением у министерства.

— Потому что Малфой копнул слишком глубоко, — предположил Билл. — Скорее всего, люди, за которыми он шпионил, наняли Хиггинса-младшего, чтобы избавиться от Драко.

— Что насчет Джинни? — спросила Трейси. — Думаешь, он мог как-то сподвигнуть Люциуса назначить ее на дело Драко?

— Люциус упоминал, что ему поступила серьезная рекомендация, — Билл взглянул на отчет частного детектива. — Возможно, эта рекомендация поступила от Хиггинса-старшего. Таким образом Максвелл избавился одним ударом от двух зайцев сразу: от Драко и Джинни.

ஐ

— Мерлин, как отцепить эту штуку?!

— Я не знаю! — возмутился Драко. — Почему бы тебе не покричать еще громче, чтобы кто-то пришел и застрелил нас!

Им удалось проскочить через охрану после полуночи, но, как выяснилось, это было не самой сложной частью их плана. Борьба с замком для тросов отнимала у них слишком много времени. Близилось ежедневное представление.

— Получилось! — воскликнул Малфой, когда прозвучал характерный щелчок.

— Поздравляю, теперь ты обычный воришка, — сказала Джинни.

— Завидуешь? — усмехнулся Драко, протягивая ей руку.

Джинни ухватилась за его ладонь, и он осторожно помог ей забраться в шлюпку. Бросив ей одеяло, он вскарабкался следом за ней и принялся тянуть трос, чтобы опустить шлюпку на воду.

Яркая вспышка света засветила им в лица:

— Остановитесь немедленно или я буду стрелять!

Джинни дернулась вперед, чтобы подняться на ноги, но Драко толкнул ее спиной на дно шлюпки. Выстрел резко зазвенел в воздухе, и Драко рухнул поверх Джинни. Когда с палубы послышались крики, он поднялся, дергая за рычаг.

Раздался еще один выстрел, и Джинни пригнулась, чувствуя жуткое ощущение невесомости в животе, когда спасательная шлюпка рухнула в океан. Драко все еще был на ногах, норовя вот-вот потерять равновесие. Джинни дернулась вперед и схватила его за куртку, рывком повалив его на себя.

Спасательная шлюпка ударилась о воду с громким треском. Вода хлестнула по шлюпке с такой силой, что Драко отбросило от Джинни, и он со стоном приземлился на спину, держась за живот.

Джинни медленно села. Она все еще слышала крики с палубы, а на ее лице и руках было что-то липкое и горячее. Она взглянула вверх и увидела, что Драко подтягивается на скамейке. На его белой рубашке виднелось темное пятно.

— Тебя подстрелили!

— Я знаю! — отрезал он, хватаясь руками за весла. — А теперь помоги мне грести!

— Ты в порядке?

С палубы раздались еще выстрелы, и пули полетели в воду, пролетая в паре сантиметров от шлюпки.

— Я сказал, греби! — рявкнул он.

Джинни бросилась к веслам, стараясь не отставать от Драко. Она гребла, пока мускулы на ее руках не загорелись от боли и корабль не превратился в маленькую точку на горизонте.

У них получилось!

Она оглянулась на Драко, и ее сердце пропустило удар, когда он внезапно упал на скамейку. Джинни тут же бросила весла, взяла одно из одеял и свернула его, подложив ему под голову. В ярком свете луны она могла разглядеть его лицо: он выглядел намного бледнее, чем обычно. Темное пятно на его рубашке, которое еще совсем недавно было размером с кнат, теперь в несколько раз увеличилось.

Ему становилось хуже.

Джинни осторожно откинула рубашку Драко, и ее лицо скривилось от вида его раны. Она и раньше имела дело с проклятиями, сломанными конечностями и другими травмами, но не с пулевыми ранениями.

— Я в порядке, — он слабо отмахнулся от ее руки.

Джинни ничего не ответила, только сняла с себя шарф и перевязывала им живот Драко. Насколько она могла судить, пуля не задела артерию, но он продолжал терять кровь. Джинни укутала его вторым одеялом. Если он и переживет потерю крови, то может умереть от обморожения.

Она поджала губы и забралась к Драко под одеяло, осторожно прижимаясь к нему своим телом. Это должно было помочь.

Издалека раздалось два громких взрыва.

— Кажется, мы вовремя сделали ноги, — усмехнулся Драко.

Он дрожал.

— Только ты можешь шутить в такой ситуации, — Джинни коснулась его руки, чтобы убедиться, что он все еще давит на рану. — Ты напоминаешь мне близнецов.

— Советую тебе забрать свои слова обратно.

Она лишь прижалась к нему крепче, стараясь отдать ему как можно больше тепла своего тела.

— Тебе не стоило этого делать, — прошептала Джинни.

— Значит, мне стоило позволить тебе схватить пулю? — Драко вытянул шею, чтобы заглянуть ей в глаза. — Я приму это к сведению на следующий раз. Уже делаю себе заметку: «Позволь Уизли отхватить пулю, потому что она очень любит истекать кровью».

— Ой, просто заткнись, — она едва сдержалась, чтобы не пнуть его в бок. — Твоей лужи крови лучше бы не привлекать к нам акул.

— Не знаю, какого нашествия больших белых акул ты ждешь, Уизли, с тех пор как мы в ледяных водах Канады, но посмею предположить, что в это время года мы в безопасности.

Она фыркнула, заключая его в объятия. На улице было холодно, но, по крайней мере, море было спокойным. Вода мягко покачивала шлюпку, пока они плыли. Джинни взглянула на Драко: его голова покачивалась с плеча на плечо; он изо всех сил пытался не заснуть. Она не знала, сколько времени у них осталось, прежде чем день начнется заново.

— Хэй, — Джинни мягко встряхнула его за плечо, и он приоткрыл глаза. — Тебе нужно оставаться в сознании.

Он медленно кивнул и, морщась от боли, достал из кармана часы.

— Вот, возьми их, — Драко передал ей часы, которые указывали на три часа утра.

Ему нужно было продержаться четыре часа.

Джинни плотнее обернула их одеялом:

— Так что, это уже случалось раньше?

— Пулевое ранение? Или мы все еще говорим об акулах? — он поднял на нее взгляд.

— Пулевое ранение, — ответила она раздраженно. — И до того, как ты скажешь, что это уже случалось: это было за кражу шлюпки?

— Нет, это было по совершенно другой причине, которая включала в себя бутылку виски двадцатилетней выдержки, хорошую музыку и пару женских чулок.

Джинни изумленно изогнула бровь, и он усмехнулся:

— Долгая история, — Драко резко закашлялся, сплюнув кровь в воду. — Что касается шлюпки, то мне никогда не удавалось украсть ее раньше, — сообщил он с тяжелым вздохом. — Кто-то всегда вмешивался в мои планы.

— Вмешивался как?

— Обычно какой-то бродяга постоянно шатался рядом со шлюпкой, споря с солдатами. Мне никогда не удавалось даже приблизиться к ней.

Джинни нахмурилась в замешательстве:

— Какой бродяга? Я никого не видела.

— Не знаю, — ответил Драко, стуча зубами от холода. — Я в-видел его только несколько раз. Странный тип.

— Как его звали?

— Я н-не с-спрашивал.

Джинни задумалась. Мог ли этот человек тоже быть запертым в картине? И если да, то как ему удалось сбежать? Возможно, у картины стоял временной лимит для ее заключенных? И удалось ли этому человеку вернуться к своей прежней жизни? Или с ним что-то случилось в процессе побега?

Она хотела обсудить все это с Драко, но он не был похож на человека, который мог бы сейчас участвовать в размышлениях. Он едва балансировал на тонкой грани с бессознательностью.

Ей нужно было помочь ему продержаться.

— Не понимаю, как тебе удается всегда сохранять спокойствие, — натянуто произнесла Джинни. — Даже сейчас, — она мягко заправила сбившуюся прядь платиновых волос ему за ухо. — Ты никогда не чувствуешь боли, не так ли?

— Вообще-то, — Драко слегка поежился, приходя в сознание, и поднял на нее взгляд, — я чувствую очень много прямо сейчас.

— Я не это имела ввиду, — она прикусила губу. — Каждый раз, когда мы проходили через это — каждый раз, когда мы умирали, — ты всегда была таким… Пока я…

Она смущенно опустила глаза. На самом деле, это было довольно забавно. Насколько сильным был он, и насколько слабой стала она. Джинни всегда думала, что она была соткана из стали.

— Ты всегда чувствуешь боль, Уизли, — прохрипел Драко. — Ты просто перестаешь бояться ее.

Она оглянулась на него с изумлением, позволив себе молча всмотреться в его лицо.

— С каких пор ты стал таким героем? — усмехнулась Джинни.

— Я не стал героем, — он тяжело сглотнул, отворачиваясь. — Я все еще тот же трусливый мальчишка, которого ты знала в школе, только куда симпатичнее, если ты можешь в такое поверить.

— Я постараюсь, — ответила она сухо. — Но, черт, серьезно… Ты спас меня от пули.

— Только чтобы мне не приходилось терпеть твое нытье больше, — он немного поерзал, морща лицо. — Слушай, Уизли, я не герой. Я никогда не думал, что смогу им стать, и никогда не хотел им становиться…

— Но?

— Я не знаю, — он тяжело вздохнул. — Может, то, что мне приходилось умирать столько раз изменило меня. Или, возможно, это была ты.

— Я?

— Да. Не уверен, сколько бы я еще продержался, если бы ты не появилась здесь.

— Не знаю, — она неловко улыбнулась. — Думаю, ты держался вполне неплохо.

— Уизли, ты слепая? Я не в себе. Я пью, курю и ввязываюсь в драки, словно какой-то маггл. Я буквально в нескольких бутылках от безумия. Боюсь, если я когда-нибудь и выберусь отсюда…

— Когда ты выберешься отсюда, — поправила его Джинни.

— Когда я выберусь отсюда, — Драко закатил глаза, — мне понадобится серьезная психологическая помощь. Как минимум, с этим глупым комплексом жертвенности, который по всей видимости у меня развился. С ним, и с тем фактом, что я настолько отчаянно нуждался в чьей-то компании, что подружился с Уизли.

Джинни вскинула подбородок, не скрывая улыбки:

— Друзья, говоришь?

— Я широко использую этот термин, — невозмутимо ответил Драко. — В конце концов, дружба в понимании Малфоев значит лишь то, что я не хочу твоей смерти в ближайшем будущем.

— Мило.

У него хватило наглости рассмеяться, но его смех быстро перерос в кашель. Кровь брызнула ему на руку и запятнала уголки его губ. Джинни почувствовала, как в ее горле внезапно все пересохло, и она нервно сглотнула.

— Ты скоро выкашляешь тут свое легкое, Малфой, — она похлопала его по спине, заставив себя выдать дежурную шутку.

— Драко, — задыхаясь, попросил он. — Называй меня Драко.

— Только если ты будешь звать меня Джинни, — она осторожно стерла кровь с его губ уголком одеяла, прежде чем снова привлечь его к себе. — Думаю, это будет звучать лучше, чем то, с каким ужасом ты обычно произносишь мою фамилию.

— Ну, это и правда ужасная фамилия… Джинни.

Она закатила глаза. Ей хотелось бы оскорбиться, но она лишь улыбнулась.

— Твоя не лучше, Драко.

— У меня замечательная фамилия! Я замечательный... Ты замечательная, — выдохнул он, потянувшись к ней. Драко остановился, нахмурившись, и скользнул пальцами по своим губам. — Ладно, этот последний комплимент мог быть следствием серьезной потери крови.

Джинни искренне рассмеялась.

Они еще долго разговаривали после этого. Они говорили о квиддиче и о своих бывших; они говорили обо всех странах, которые мечтали увидеть, и обо всех местах, где они побывали. Они говорили до тех пор, пока он не уснул, мирно растворяясь в бессознательности.

Он умер, не дождавшись рассвета.

Джинни мягко прикрыла его глаза и коснулась холодной рукой его щеки, прежде чем накрыть его одеялом. Она отвернулась, пытаясь сглотнуть тяжелый комок слез, что стояли в ее горле. У нее не было смелости смотреть в его сторону. Только не сейчас, в преддверии рассвета.

Она смотрела на море, наблюдая за тем, как туман укрывает волны. Вскоре солнце начало восходить в темной дали небосвода, и Джинни подняла с колен карманные часы Драко.

6:26 утра. Всего сорок две минуты.

Время тянулось мучительно медленно, пока тело Драко лежало рядом с ней. Она не могла перестать о нем думать. Не могла забыть его взгляд.

Она размышляла о том, что могло бы случиться, если их эксперимент действительно бы сработал. Получится ли у них — у нее — выбраться из картины? И что насчет Драко? Проснется ли он снова в своей каюте, вынужденный проживать этот день снова и снова — в одиночку? Будет ли он продолжать жить в этом аду? Или нарушение цепочки событий сделает его смерть… окончательной?

Джинни вздрогнула при этой мысли. Она не хотела этого.

Что угодно, только не это.

7:07 утра.

Еще одна минута. Еще одна минута, и она получит ответы.

Небо уже расстилалось бледным калейдоскопом цветов, пока солнце отбрасывало мерцающее сияние сквозь облака на темное море. Джинни моргнула, и в мгновение ока все исчезло. Она смотрела на белый потолок.

Джинни подскочила в кровати, оглядываясь по сторонам. Она находилась в своей каюте. Сбросив с себя одеяло, она вскочила на ноги и бросилась к двери. Морозный воздух щекотал ее обнаженные плечи, пока она бежала босыми ногами по холодному полу. На ней была только шелковая ночная рубашка, покрытая кружевом, но Джинни было плевать. Ей было плевать, если ее кто-то увидит.

Она ворвалась в каюту Драко без стука. Стон облегчения сорвался с ее губ, когда она увидела его, сидящим в своей койке и смотрящим на нее снизу вверх. Он был жив. Возможно, какая-то часть Джинни и была разочарована тем, что их эксперимент не сработал — что она не нашла выхода из картины, — но большая ее часть была рада, что их план провалился. Потому что это значило, что Драко был жив.

Джинни хотела подобрать какую-то шутку или ухмылку, но ее губы предательски задрожали, когда Драко поднялся с кровати. Она чувствовала, что вот-вот расплачется. Слезы подступили к ее глазам, и она не могла ничего с этим сделать.

Ей хотелось спрятаться в его объятиях и рассыпаться на осколки в его руках. Это чувство было похоже на страх и на облегчение. На всепоглощающую пустоту, в которой она рисковала потеряться, если не будет соблюдать осторожность.

Она могла потеряться в нем.

Когда Драко шагнул в ее сторону, Джинни уже знала, что проиграла битву. Она бросилась в его объятия.

1) Автор ссылается на героинь следующих произведений: «Укрощение строптивой», У. Шекспир; «Гордость и предубеждение», Дж. Остин; «Маленькие женщины», Л.М. Олкотт; «Фредерика», Дж. Хейер; «Энн с Зеленых Мезонинов», Л.М. Монтгомери.

Вернуться к тексту

Между любовью и ненавистью была тонкая грань.

Драко всегда метался между этими крайностями с Джинни. То его прибивало ко дну эмоциональных качелей, то он взмывал с ними вверх. Обычно ему легко удавалось находить золотую середину — Драко делал это интуитивно и бессознательно. Но речь шла о ней, и абсолюты были ее идеалом.

Вообще-то, он хорошо знал, что существует какая-то безмятежная точка. Он не раз достигал ее раньше, сидя на тихом островке своего разума. Теперь же он оказался посреди бури эмоций Джинни. Шторм был ее гаванью, ее королевством, и Драко не мог не признать: она нравилась ему именно так.

Своей непредсказуемостью она напоминала летний ливень.

Между ними всегда шла непрерывная битва: она была силой стихии, в то время как он — торжеством инерции. Она пыталась утянуть его вслед за собой, потому что сама поддавалась движению; он же стремился удержаться на грани между любовью и ненавистью. Чем дольше она задерживалась на его орбите, тем сильнее изматывала его.

В конце концов, все это смешалось с его равновесием — и он оказался где-то не совсем слева, не совсем справа и даже не строго по центру: он затерялся в пространстве. Драко неожиданно обнаружил, что теперь это он был прикован к орбите Джинни, и, сам того не заметив, он научился и любить ее, и ненавидеть. Больше не существовало ни золотой середины, ни счастливого центра апатии. Только горький осадок за то, что он позволил ей вернуть себя в яркий, красочный и радостный мир.

Он позволил ей вдохнуть в себя жизнь.

.

ஐ

·

27 апреля 2008 г.

Коттедж Трейси Дэвис — Сомерсет, Англия

Трейси заснула прямо за обеденным столом, уткнувшись лицом в стопку пергаментов. Она резко дернулась и вскинула голову, когда услышала дверной стук. Клочки бумаги прилипли к ее щеке и подбородку из-за слюны, и она брезгливо сорвала их с лица.

— Трейс? — раздался еще один стук, более громкий. — Ты здесь?

— Да, секундочку! — она протерла глаза и потянулась за палочкой, чтобы открыть дверь. — Проходи.

Уизли заглянул внутрь, поприветствовав Трейси обезоруживающей улыбкой. Она не удержалась от теплой усмешки в ответ: Биллу всегда удавалось демонстрировать поразительное очарование не прилагая никаких усилий. Чем больше времени она с ним проводила, тем больше понимала, почему Флер была так безнадежно влюблена в своего мужа. Трейси могла только надеяться, что когда-нибудь ей повезет найти кого-то вроде него.

Билл закрыл за собой дверь и шагнул в прихожую с картиной в руках. Он приставил пакет к стене и снял с себя плащ, повесив его на вешалку.

— Спасибо, что разрешила оставить ее здесь, — он повернулся к Трейси и указал на картину. — Я очень ценю это, — добавил он, снимая с себя обувь.

— Без проблем, — улыбнулась она. — Хранить проклятую картину в доме с детьми может быть довольно опасной идеей.

— Хочешь, чтобы я куда-то ее положил? — вежливо поинтересовался Билл.

— Нет, — Трейси покачала головой. — Я найду для нее место позже.

Спрятав руки в карманах, он последовал за ней в столовую. Его взгляд упал на разбросанные по столу документы: поверх хаотично раскиданных пергаментов лежал дневник Драко.

— Как дела? — спросил Билл.

С тех пор, как Джинни пропала, они оба работали без выходных. Попытки выудить какие-то крупицы информации от найденного аврора не принесли никаких успехов: Дин Роджен был совершенно безумен, и никто из врачей не мог дать прогнозов касательно его восстановления.

Билл взял на себя поиски Хиггинса, пока Трейси пыталась узнать, кто отправил Драко картину. От Кингсли почти не было никакой помощи: Малфой не успел сдать отчет о своей работе перед пропажей, оставив Министерство без единой зацепки. Разумеется, у Кингсли были свои подозреваемые, но никаких доказательств причастности к пропаже Драко он не нашел. В отсутствии данных о заказчике преступления у Билла и Трейси не было ни одного шанса, чтобы отыскать Хиггинса. Его денег и ресурсов хватило бы, чтобы скрываться от них на протяжении десятилетий.

— Все просто ужасно, — Трейси уныло вздохнула. — Я чувствую себя полной бездарностью. Я пыталась использовать чары обнаружения и все такое… — она бросила перо на стол. — Безрезультатно.

— Не возражаешь, если я посмотрю?

Она указала рукой ему на бумаги:

— Чувствуй себя как дома.

Билл сел возле нее, забрав из ее рук дневник Драко. Он вчитывался в содержимое около пяти минут, прежде чем его лицо засияло от изумления.

— Похоже, он использовал классический шифр, — заметил Билл. — Старая школа.

— Что ты имеешь в виду?

— Это книжный шифр, — он указывал на записи в дневнике. — Видишь эти числовые индексы с отметками рядом с ними?

Трейси поднялась на ноги и склонилась над Биллом, заглядывая в дневник через его плечо. Действительно: отметки, которые она ранее приняла за пересчет исправлений, складывались в систему.

— Числовые индексы отсылают к номерам страниц, буквы рядом с ними — на самом деле, тоже цифры, — объяснял Билл. — Ну, знаешь, «А» равняется единице, «Б» — двойке, и так далее.

Числа. Математика. Он мог бы с тем же успехом говорить по-китайски.

Должно быть, Билл заметил растерянное выражение лица Трейси, потому что он тут же попытался прояснить ситуацию:

— Смотри, 15С — это шифр для третьего предложения пятнадцатой страницы.

Это уже звучало намного логичнее.

— Допустим, — протянула Трейси. — И как же мы все это расшифруем?

— Чтобы понять шифр, нам нужен ключ.

— Ключ?

— Книга. Она используется в качестве руководства для чтения шифра. Это должно быть что-то легкодоступное. Что-то, что можно легко найти в любой домашней библиотеке, — Билл поднял на нее неуверенный взгляд. — У тебя есть тут… какие-то книги?

— У меня остались учебники со школы, — застенчиво произнесла Трейси. — Они лежат в моей комнате, я их даже не распаковала.

— Все в порядке, — улыбнулся Билл. — Ты спокойно можешь растянуть распаковку еще на несколько лет.

— Наглец, — проворчала она. — Сейчас принесу их.

Трейси вернулась к нему через несколько минут с увесистой коробкой в руках. Она положила ее на стол, принимаясь разбирать содержимое: в основном, это и правда были учебники. Билл достал из коробки словарь, но, быстро пролистав страницы, отложил его в сторону. Он просматривал учебник за учебником, раскладывая их в стопки, пока не нашел тот, что особенно заинтересовал его. Тот, что можно было найти в доме любого волшебника.

История магии.

Билл раскрыл перед собой книгу и потянулся за пером и пергаментом. Проверяя каждую отмеченную страницу и букву, он выписал длинное слово:

У. И. Л. Ь. Я. М. Р. А. Й. Т.

— Уильям Райт? — прочитала Трейси, опускаясь на стул рядом с ним. — Почему это имя звучит так знакомо?

— Оно принадлежит работнику министерства. Мой отец пересекался с ним несколько раз до и после войны, — он бросил Трейси насмешливый взгляд. — Он из тех, кто мечтает быть чистокровным.

— О, из этих, — она распустила хвост, проводя пальцами по волосам. — Думаешь, это он нанял Хиггинса, чтобы избавиться от Драко?

— Похоже на то, — Билл откинулся на спинку стула, тяжело вздохнув. — Теперь все, что нам нужно сделать, это рассказать Кингсли о Райте. Возможно, нам удастся выяснить что-то о картине в ходе допроса.

— И заставить Райта выдать нам местоположение Хиггинса, — Трейси коварно улыбнулась и торжественно ударила кулаком по ладони.

— Очень слизеринский способ выразить эту идею, — хмыкнул Билл.

Трейси снова собрала волосы в хвост.

— Значит, мы найдем Хиггинса и вызволим Драко и Джинни с картины?

— В теории.

Трейси довольно кивнула. Она не чувствовала такого оптимизма уже несколько дней. Оставалось только надеяться, что им удастся разговорить этого ублюдка.

.

ஐ

·

После инцидента на шлюпке Джинни решила сделать небольшую паузу в поисках лазейки. В следующие три дня, вместо того, чтобы изнурять себя планами побега, они с Драко испробовали все возможные способы развлечений на неизбежно тонущем корабле. Они пили и танцевали, дурачились и смеялись. Драко даже научил ее играть в покер, хотя учить ее драться на кулаках, как это делали магглы, он все-таки отказался.

Эти три дня не были совсем лишены работы: Драко и Джинни не раз обсуждали различные стратегии и продумывали способы избежать расстрела, взрыва или тюремного заключения. Так, Джинни предложила притвориться одному из них больным или ранить другого, чтобы капитан развернул корабль и обратился за срочной медицинской помощью; однако Драко тут же напомнил, что у них есть бортовой врач. К тому же, капитан бы вряд ли решился вернуться на сушу ради здоровья такого изгоя, как Малфой, а сам Драко наотрез отказывался стрелять в Джинни.

В конце концов, она предложила ему устроить насильственный захват власти: в последний раз, когда они предупредили команду о столкновении с подлодкой, это немного изменило ход событий картины. Возможно, это и привело к тому, что корабль взорвался раньше, но в этом было хотя бы что-то новое. Им нужно было что-то новое.

Драко согласился с ее планом, при условии, что Джинни возьмет на себя роль приманки, пока он захватит машинное отделение (попытка захватить штурвал, скорее всего, привела бы к его незамедлительному расстрелу). Джинни легко согласилась на его предложение: ей даже не пришло в голову, что роль приманки включала в себя выход на сцену.

Позже той ночью она дала свой грандиозный дебют. Все пассажиры и члены экипажа собрались на ее выступление — появились даже инженеры, что дало Драко возможность прокрасться в машинное отделение и вручную сбросить компас, направив корабль на север, в Ньюфаундленд.

Вечеринка не угасала до поздней ночи, и лишь к двум часам Джинни удалось сбежать от восторженной публики, чтобы встретиться с Малфоем. Совсем как в ее первую ночь на корабле, он ждал ее на палубе: холодный и отстраненный, Драко небрежно прислонился к перилам, потягивая сигарету. Его мраморное лицо скрывало призрачную тайну.

— Я ненавижу тебя больше, чем ты можешь себе представить, — прорычала Джинни севшим от пения голосом.

— Что? — усмехнулся Драко. — У тебя хорошо получается.

— Ага, — она выудила из его рук сигарету и затянулась, чтобы успокоить нервы.

Может, она и была адреналиновой наркоманкой, но страх перед сценой вызывал у нее приступы тошноты, а не восторга.

— Погоди ка, — ее взгляд метнулся к нему, и она настороженно прищурилась. — Откуда ты знаешь, что у меня хорошо получается? Ты, что… ты смотрел?

Драко выхватил у нее сигарету и сделал затяжку.

— Я успел на финал твоего выступления, — он растянул губы в ухмылке, выдыхая облако дыма. — Мне очень понравилась твоя версия «Пусть идет снег».⁽¹⁾

— Это была единственная песня из их репертуара, которую я знала! — она обиженно ткнула в него пальцем. — К тому же, это была твоя идея!

— Я знаю, — его голос звучал почти нежно. — Нам стоит как-нибудь спеть ее вместе.

— Не думаю, — Джинни оборонительно скрестила руки на груди. — Я никогда больше не выйду на сцену.

— Никогда не говори никогда.

Сильный ветер окутал палубу и затрепал их волосы. Луна и звезды скрылись за облаками, уступив место мраку ночи. Не прошло и секунды, как небо затянуло дождем, и Джинни бросилась к главному входу, ныряя под нишу в поисках убежища.

Драко в последний раз затянулся сигаретой, прежде чем бросить окурок за борт корабля. Подняв воротник шерстяной куртки, он неторопливо подошел к Джинни и встал возле нее.

— Ливень, — он вытянул руку и поймал большие капли дождя. — Что-то новенькое.

Ветер принес с собой звонкие раскаты грома, и Джинни подпрыгнула на месте от страха. Ее пальцы нашли куртку Драко, и она прижала его к себе, словно щит. Раздался еще один громкий хлопок, и Джинни пугливо уткнулась лицом Драко в спину. Его плечи были широкими и теплыми, куртка пахла дымом и мускусом. Она пахла им.

Его тело под ней задрожало, и Джинни осторожно выпустила Драко из своих объятий. Она с трепетом взглянула на его затылок: он тяжело склонил голову, его плечи дрожали. Джинни мягко коснулась его руки и собиралась спросить, что случилось, когда Драко издал сдавленный смех.

Он смеялся!

Ее беспокойство быстро сменилось возмущенным гневом:

— Что смешного?

— Ты, — прыснул он, задыхаясь от смеха. — После всего, что тебе пришлось пережить на этой неделе; после всех опасностей, с которыми ты столкнулась, будучи ликвидатором заклятий… ты решила бояться небольшого дождя?

— Я не боюсь дождя, — прорычала она, прежде чем робко опустить голову. — Я боюсь грома и молний, ​​которые приходят с дождем.

Он рассмеялся еще громче, и Джинни обиженно надула губы.

— Что? Это детская травма!

— Ах, да, детские травмы. Как страх темноты, — его смех стих, и он закурил еще одну сигарету. — Что-то, из чего мы никогда не вырастем.

Драко больше не говорил, только смотрел в бесконечную тьму, прислушиваясь к шуму дождя. Он продолжал стоять перед Джинни, защищая ее от бури, и ее беспокойство постепенно сошло на нет: тело начало расслабляться, заставив ее вздохнуть с облегчением. По какой-то необъяснимой причине в присутствии Драко она всегда чувствовала себя в безопасности. Не спокойно или нормально, просто… в безопасности.

Через некоторое время дождь начал стихать, но ветер только усиливался. На улице стало значительно холоднее, и Джинни рефлекторно притянула к себе меховое пальто, подрагивая от мороза.

— А теперь идет снег, — заметил Драко, вытянув руку в воздух, чтобы поймать несколько мокрых снежинок. — Кажется, мы попали в какой-то погодный коллапс.

— Думаю, это значит, что мы официально сбились с курса, — с надеждой сказала она.

— Полагаю, что так.

Джинни снова вздрогнула, засунув руки в карманы. Она всегда была довольно чувствительной к холоду. Ей хотелось бы вернуться в каюту за шапкой и парой перчаток. Ей вообще очень многого хотелось на этом проклятом корабле.

Она снова посмотрела на Драко. Никогда раньше Джинни не замечала, насколько он был величественным по сравнению с ней. Его пепельно-белые волосы были похожи на маяк в мраке ночного воздуха: луна снова показалась из-за облаков, освещая его светлые пряди — словно нимб. Драко не был таким уж красавчиком, как он любил утверждать, но его внешность поражала своей выразительностью. Черты лица были слишком женственными, а кожа — слишком бледной и гладкой, чтобы казаться суровой, но все же временами он был почти... восхитительным.

Джинни никогда не находила его привлекательным в Хогвартсе из-за его мерзкого поведения, но он сильно изменился с тех пор. Драко говорил, что причиной этому стало одиночество, в котором ему приходилось умирать так много раз на этом проклятом корабле, но Джинни начинала думать, что он изменился задолго до этого.

— Что заставило тебя присоединиться к министерству?

Драко медленно повернулся к ней лицом, удерживая сигарету в слабой ухмылке розовых губ. Снег покрыл его и без того светлые волосы; луна подсвечивала сиянием бледную кожу. Он выглядел почти как святой, когда в реальности… он был кем угодно, но не святым.

— Что заставило тебя стать ликвидатором заклятий?

— Не отвечай вопросами на вопрос. Это грубо, и это меня раздражает, — Джинни недовольно сложила руки на груди, но, заметив его пристальный взгляд, продолжила: — Хорошо, хорошо. Я стала ликвидатором ради приключений. Ради острых ощущений и поиска сокровищ.

— Потому что твоя семья остро нуждается в деньгах, верно?

Джинни закатила глаза:

— И как только я не предусмотрела подобные оскорбления?

— Это был риторический вопрос?

— Разумеется, — прошипела она, пожимая плечами. — Так уж и быть, я спущу тебе это с рук.

— Ох, как щедро с твоей стороны.

— Нисколько.

Он ухмыльнулся и бросил сигарету на палубу, раздавив ее пяткой.

— Ты похожа на адреналиновую наркоманку, Джинни. Когда это началось? — Драко театрально задумался. — Дай угадаю: война.

Она изумленно вскинула брови.

— Это изменило тебя, да? Ты не смогла просто взять и вернуться к обычной, бесцветной жизни. Тебе нужен был этот экстрим и эти приключения, — он подошел ближе. — Я прав?

Джинни не отрывала от него глаз:

— Ты прав. Я думала, что мне это нужно.

— Но теперь приключений стало слишком много, не так ли?

— Стало слишком много смертей, — она вздохнула, запустив пальцы в непослушные волосы. — Ты собираешься рассказать мне, что изменило тебя после войны?

— Я буду счастлив поделиться с тобой этой историей, — ответил он, — если мы выберемся отсюда живыми.

— Я припомню тебе эти слова.

Его губы заиграли в ухмылке.

— Я не ожидал бы от тебя ничего другого, — Драко вытащил карманные часы, окидывая циферблат заинтересованным взглядом. — К слову о том, чтобы выбраться отсюда живыми. Посмотри на время.

Он протянул ей часы — стрелки указывали на 2:26 утра. Через десять минут они должны были умереть.

— Как думаешь, наш план сработал? — надежда билась в ее груди, отбивая песенный ритм. — Мы изменили ход событий?

— Нашли ли мы твою лазейку? — Драко пожал плечами и захлопнул крышку часов. — Я не знаю. Думаю, мы выясним это через пять часов.

Нервное предчувствие затянулось тяжелым узлом у нее где-то под ложечкой. Это было то же самое чувство, которое Джинни часто испытывала перед большими раскопками — потому что знала, насколько они бывали опасными.

Это была тошнота перед боем.

Джинни нервничала, но это чувство смешивалось с воодушевлением. Ей не хотелось слишком растворяться в надежде, и ей не хотелось вселять напрасную надежду в Драко. И все же, когда он запел «Пусть идет снег», все ставки были сняты.

Джинни позволила себе радостно улыбнуться.

.

ஐ

·

Уильям Райт был немедленно взят под стражу. Он выложил все карты на стол во время допроса быстрее, чем вампир в день охоты.

Он сознался во всем: от кражи конфискованных темных артефактов до найма внештатных ликвидаторов заклятий, чтобы те находили ему проклятые предметы — и все это на бюджет министерства. Он также выдал дознавателю имя своего сообщника — волшебника, который отправил Драко проклятую картину, известную как «Принцесса Анна».

Максвелл Хиггинс III.

Единственное, что все еще оставалось проблемой — это поиски Хиггинса. Он никогда бы не рискнул своим прикрытием ради работы, которую ему мог бы предложить Билл или кто-либо из министерства. Однако, он мог бы заинтересоваться прибыльной работой от частного заказчика.

У них была наживка. Им оставалось только найти на нее стоящую приманку.

.

ஐ

·

Джинни села на кровать возле Драко, опустив руки себе на колени. Они оба не произносили ни слова.

Их план сработал... вроде как.

Они успешно сбили корабль с курса, и экипажу потребовалось достаточно много времени, чтобы заметить, что они плывут не в ту сторону. Им удалось избежать атаки немецкой подлодки. Тем не менее, следующим утром Драко и Джинни снова проснулись в своих каютах.

7:08 утра. 7 декабря 1941 года.

Джинни сразу вскочила с кровати и отправилась к Драко. Он уже ждал ее.

Сказать, что она была разочарована — это ничего не сказать. Осознание, что ни изменение хода событий, ни попытки прожить день до конца не являлись выходом из картины, обрушилось на нее с разрушающей силой.

— Что, если мы никогда не найдем выход? — отчаянно воскликнула она, теребя пальцы рук. — Что, если мы застряли здесь навсегда?

— Мне казалось, что гриффиндорцы — отпетые оптимисты, — протянул он.

— Мы больше не в школе, Драко.

— Да, но ты все еще ликвидатор заклятий, — он откинулся назад на кровати, опираясь на предплечья. — Придумай план.

Джинни с тяжелым вздохом покачала головой:

— Если бы это было так просто!

— Может это и есть «вот так просто», а ты слишком легко позволяешь себе увязнуть в нескольких неудачах. Не все работает идеально с первого или даже со второго раза, — заметив на себе ее скептический взгляд, Драко с ухмылкой пожал плечами. — Или с девятого.

Джинни разочарованно вздохнула и запустила пальцы в волосы.

— Но мы пробовали все. Мы спасли весь чертов корабль, и мы все еще проснулись здесь — в то же время и в тот же день. И мы будем просыпаться здесь снова и снова, — с горечью сказала она. — Нет никакой лазейки. Мы не выберемся отсюда.

— C таким херовым подходом — точно нет, — грубо заключил он, зарываясь лицом в ладони.

Драко просидел в таком положении несколько мгновений, после чего тяжело вздохнул.

— Слушай, — он поднял на нее откровенный взгляд, — мне тяжело это признавать, но ты сообразительная. Если кто-то и может придумать способ вытащить нас отсюда, так это ты. Так что перестань жалеть себя и начни думать о плане.

Джинни вздрогнула от его слов. Это ее поразило. Затем разозлило. Или, по крайней мере, ей хотелось бы разозлиться. Никто не позволял себе с ней так разговаривать, но Драко был прав. Он выражался грубо, но он говорил правду. Джинни нужно было перестать жалеть себя и придумать еще один план. Ее теория лазейки провалилась с треском, и теперь им нужно было искать все, что могло показаться странным или необычным.

Внезапно ей в голову пришла мысль:

— А тот парень, которого ты раньше встречал у спасательных шлюпок — ты никогда его больше не видел, верно?

Драко покачал головой:

— Нет.

— Раньше ты говорил, что здесь нет никого, кроме нас. Что Оуэнс, Винсент и другие не понимают, что попали в ловушку. Что они просто персонажи картины, которые действуют в соответствии со своими задачами: бармен, матрос, охранник. Они никогда не отклоняются от этих ролей…

— За исключением того парня, который пропал без вести, — закончил за нее Драко.

— Мы не можем утверждать, что мы единственные заключенные, которые когда-либо были на этом проклятом корабле, — уверенно заявила Джинни. — Но мы знаем, что волшебник, который соорудил ловушку картины, продумал из нее выход.

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что нам не нужно искать лазейку. Нам нужно найти якорь.

— Якорь?

— Предмет, помещенный в картину, который соединяет этот мир с нашим.

Драко задумчиво нахмурил брови:

— Что-то вроде портала?

— Да, я думаю так.

Его губы растянулись в воодушевленной улыбке. Он действительно выглядел так, словно верил, что это может сработать. Джинни не особо прониклась его оптимизмом.

— Это будет похоже на поиск иголки в стоге сена, — предупредила она. — Нам придется обыскать весь корабль. На это может уйти больше времени, чем мы можем себе представить.

— Это все еще лучше, чем сдаваться, не так ли?

— Наверное, — Джинни неуверенно пожала плечами.

Она не могла заставить себя радоваться этой находке. Драко, казалось, это почувствовал, но он не стал выдавать ей одну из своих пламенных речей об успехе. Вместо этого он неловко поерзал в кровати, прижавшись спиной к стене.

— Я присоединился к министерству, чтобы вернуть себе палочку, — тихо сказал он.

— Что? — Джинни бросила в него непонимающий взгляд.

— Моя палочка, — повторил он, подняв большой и указательный пальцы, словно держал предмет в руках. — Боярышник, около десяти дюймов в длину, очень гибкая, с ядром из волоса единорога.

— Ага, — она раздраженно закатила глаза. — Что с того?

— Прошлой ночью ты хотела знать, что изменилось во мне после войны. Почему я присоединился к министерству, — Драко пожал плечами. — Я сделал это, чтобы вернуть свою палочку.

Джинни изумленно моргнула. Он пытался ее подбодрить? Если так, то у него выходило паршиво.

— Я не понимаю, — сказала она в замешательстве. — Как работа на министерство поможет тебе вернуть палочку? Что с ней произошло?

Он тяжело вздохнул.

— Ты, наверное, уже знаешь, что Поттер обезоружил меня в дуэли в моем поместье. Из-за этого верность палочки перешла к нему. Конечно, он вернул мне ее после войны, но она перестала меня слушаться. Я давно заказал новую, и она неплохо работает, но это не сравнится с моей первой палочкой.

Джинни медленно опустила взгляд, кивнув в понимании. Она даже не могла представить себе, каково это — использовать новую палочку.

— Хорошо, но как работа в министерстве поможет тебе вернуть ее?

На лице Драко появилось несколько виноватое выражение, и он снова пожал плечами:

— Ну, я подумал, что если я помогу министерству, то они будут готовы помочь мне. Может, они организовали бы мне дуэль с Поттером, чтобы преданность палочки вернулась ко мне.

— Вообще-то, это звучит логично, — Джинни закинула ноги на койку, прижимаясь лицом к коленям с ухмылкой. — Я бы с удовольствием посмотрела на вашу дуэль.

— Разумеется, — Драко бросил в нее подушку. — Ты была бы рада увидеть, как твой любимый Поттер вытирает мной пол.

— Кто сказал, что я бы болела за Гарри? — хитро улыбнулась Джинни и бросила подушку обратно, нацелившись Драко в лицо. Он уставился на нее с таким ошеломленным выражением, что она не удержалась от смеха.

Драко покачал головой и положил подушку себе на колени.

— В любом случае, эта идея с палочкой довольно быстро перестала меня заботить. Мне действительно нравилось заниматься этим. Менять что-то к лучшему, понимаешь?

Джинни кивнула.

— И в то же время, я совершенно это ненавидел. Моя работа состояла из опасности и одиночества, и она привела меня сюда, — продолжил он, поднимая на нее проникновенный взгляд. — Я уже почти потерял надежду, когда ты появилась здесь. Я смотрел на тебя на той сцене, и ты… ты была словно видение, словно иллюзия. Мне казалось, что я сошел с ума. Разумеется, я вскоре понял, что если бы это и правда было плодом моего воображение, то с чего бы я придумал тебя?

Джинни бросила в него скверный взгляд, и он искренне ей улыбнулся. Это была живая, мальчишеская улыбка, полная нежности и умиления — совсем не похожая на него. Странное чувство запульсировало у нее в животе.

— Но ты спасла меня той ночью. Ты подарила мне надежду, Джинни — Драко наклонился вперед и взял ее руку в свою. — Поэтому я собираюсь вернуть ее тебе.

Джинни посмотрела на его руку, лежавшую поверх ее. Его прикосновение было теплым и мягким. Оно утешало. Оно дарило чувство безопасности.

Она подняла голову, встречаясь глазами с Драко. Его взгляд был волнующим. Бесчисленное количество бабочек затрепетало в ее животе.

Он не должен был заставлять ее так себя чувствовать.

Джинни не знала, что делать. Ей хотелось сбежать, но Драко сжал ее руку в своей ладони сильнее, и ей показалось, что бабочки всколыхнули уже в ее сердце.

— Мы найдем выход, — уверенно сказал он. — Я думаю, нам обоим хватает решимости.

Она тяжело сглотнула:

— А я думаю, у тебя есть все шансы вернуть свою палочку.

Глаза Драко расширились от удивления.

— И как же? — он фыркнул.

— Сердцевина твоей палочки — волос единорога, — объяснила она. — Это верные палочки. Они чисты и праведны, как сам единорог.

Драко с горечью усмехнулся:

— Но я вовсе не праведный.

— Но ты и не злой. Ты не такой порочный, каким себе кажешься, — Джинни провела большим пальцем по его ладони. — Иначе тебя никогда бы не выбрала эта палочка.

— Что ты имеешь ввиду?

Она тепло улыбнулась:

— Я думаю, что смена верности была временной. Тебе просто нужно было снова заслужить чистоту своей палочки. Заслужить чистоту ее сердца.

Драко ничего не ответил — только вплел в пальцы Джинни свои. Они сидели так, держась за руки, до тех пор, пока время не растянулось в часы. После этого утра Джинни больше не приходилось спрашивать, может ли она снова остаться с ним. Драко никогда бы не дал ей уйти.

.

ஐ

·

Максвелл Хиггинс сидел за столом в комнате для допросов. Он выглядел так, словно ему было скучно.

Кингсли организовал спецоперацию по его поимке с Райтом в роли приманки. В обмен, бывшему сообщнику Хиггинса предложили смягчение приговора, и обвинения в государственной измене с него были сняты. Министр согласился на сделку с учетом признания его вины. Райту удалось связаться с Хиггинсом по засекреченным каналам и организовать «деловую сделку».

Хиггинс довольно быстро понял, что предложение Райта было подставой. Ему почти удалось сбежать, но авроры оперативно заблокировали выходы из переулка. Ликвидатору пришлось сдаться.

Билл стоял по другую сторону стекла комнаты для допросов, наблюдая за Хиггинсом. Когда тот лениво зевнул, Билл едва удержался от желания ворваться в комнату и наложить Круциатус на самодовольного ублюдка. К сожалению, даже если бы Кингсли и дал ему разрешение использовать Непростительное, это все еще не гарантировало бы признания. Хиггинс не стал бы просто давать им то, что им нужно. С ним нужно было работать иначе.

— Трейси, я хочу, чтобы ты зашла в комнату, как только он допустит ошибку.

— Понятно, — кивнула Дэвис.

— С чего ты взял, что он признается? — спросил Кингсли.

— Потому что он высокомерный ублюдок, — объяснил Билл. — Он восхищается выдающимися волшебниками, особенно моей сестрой. Он не упустит возможности намекнуть, что стоит за всем этим. Во-первых, он любит внимание, а во-вторых, он думает, что ему сойдет это с рук, — он посмотрел на Трейси, и они обменялись понимающими взглядами.

Билл схватил несколько папок со стола и прошел в комнату для допросов. Казалось, Хиггинс был искренне удивлен увидеть старшего Уизли. Тем не менее, это явно его забавляло.

— Билл Уизли, какими судьбами? Я и не знал, что ты работаешь в министерстве, — Хиггинс бросил насмешливый взгляд на двустороннее зеркало. — Где же твоя миленькая сестренка?

— Тебе лучше знать, не находишь?

Хиггинсу хватило наглости изобразить озабоченность:

— Ох, ты выглядишь таким обеспокоенным, Уизли. Неужели маленькая Джиневра пропала? — он громко цокнул. — Знаешь, это должно было произойти рано или поздно. Мы занимаемся опасной работой.

— Работой, которая тебе больше не светит, — отрезал Билл, присаживаясь в кресло напротив. — Мы оба знаем, что Гринготтс не любит мошенников.

— Что ж, — Хиггинс пожал плечами. — Видимо, им придется расторгнуть со мной контракт. Но у меня есть множество других предложений.

— Вроде внештатных заданий для Уильяма Райта?

Билл бросил ему открытую папку с делом Райта, но Хиггинс даже не потрудился на нее взглянуть.

— Так вот, кто пытается доставить мне неприятности? — лениво поинтересовался он, касаясь пальцами столешницы. — Райт хочет сделать из меня отступника?

— Хиггинс, с каких пор ты стал таким скромным? — Билл улыбнулся. — Ты никогда не был из тех, кто позволит другим отхватить лавры за свою работу.

Максвелл молчал, и Билл показал ему еще одну папку.

— У меня есть подписанное признание мистера Райта, в котором он утверждает, что нанял тебя для доставки картины Драко Малфою, — Билл достал колдографию картины из папки и показал ее Хиггинсу. — Проклятой картины, которую создал ваш дед, Максвелл Хиггинс I.

Заключенный молча взглянул на колдографию, и мышцы на его челюсти напряглись.

— Я никогда не видел эту картину ранее, Уизли, — он бросил Биллу колдографию. — Мой дед не был темным волшебником.

— Ты в этом настолько уверен?

— Это все, что вы откопали? — Хиггинс презрительно фыркнул. — Признание осужденного волшебника, который был бы готов сказать что угодно, лишь бы смягчить себе приговор? — он оттолкнул папку со своей стороны стола. — У вас ничего на меня нет.

— У меня есть письменные показания Люциуса Малфоя, данные под присягой. В них говорится, что он нанял тебя, чтобы найти своего сына, Драко, — Билл открыл третью папку и показал копию Хиггинсу. — Здесь также говорится, что, когда тебе не удалось найти его сына, ты рекомендовали ему Джинни Уизли, — он самодовольно улыбнулся. — Она и правда лучшая в своем деле, в конце концов.

Хиггинс обнажил зубы в кривой ухмылке:

— Я бы поспорил.

— Не сомневаюсь.

— И что с того? — рявкнул Хиггинс. — У вас нет на меня ничего, кроме показаний двух преступников.

— Ты прав, — Билл собрал свои папки. — Однако я здесь не для того, чтобы обвинить тебя в чем-то.

— Неужели? — Хиггинс недоверчиво выгнул бровь.

— Нет, я просто хотел сообщить, что буду требовать твоего увольнения в Гринготтсе, — Билл поднялся со своего места. — Министерство скоро займется твоим допросом касательно показаний Райта.

— Это все? — ликвидатор выглядел неудовлетворенным. — Ты даже не хочешь спросить меня о своей сестре?

— Зачем? Разве ты смог бы мне что-то о ней рассказать? — Билл пренебрежительно пожал плечами. — К тому же, я не особо за нее волнуюсь. Джинни блестящий ликвидатор заклятий. Тебе известно это, как никому другому. Уверен, она скоро вернется, — сказал он, направляясь к двери.

— Я бы не был таким уверенным.

Билл обернулся:

— Почему? Тебе что-то известно об этом?

— Может быть.

Билл покачал головой со снисходительной ухмылкой:

— Ты не смог найти даже Малфоя, Хиггинс. Я очень сомневаюсь, что ты знаешь что-то о Джинни. Она всегда была на три шага впереди тебя.

— Неужели? — гаркнул Хиггинс, и его шея покраснела от гнева. — Что ж, в этот раз, это я обставил ее на три шага вперед, — он дернулся на своем стуле, и его губы изогнулись в кривой усмешке. — Ты больше никогда не увидишь свою сестру, Уизли. Ей никогда не выбраться.

Дверь с грохотом распахнулась, и Трейси Дэвис ворвалась в комнату.

— Ох, но Дину Роджену все же удалось выбраться, не так ли? — прошипела она, положив завернутую в защитную бумагу картину на стол прямо перед Хиггинсом.

Ликвидатор тут же дернулся назад, металлические ножки его стула громко заскребли по плитке. Он осторожно скользнул взглядом по картине, прежде чем снова взглянуть на Билла.

— Я ничего тебе не скажу.

— В этом нет необходимости, — едко заметила Трейси, присаживаясь на край стола.

Хиггинс тяжело сглотнул, и в комнате повисла напряженная тишина.

Билл снова повернулся к столу и провел пальцем по покрытой картине:

— Знаешь, вы с дедом очень похожи. Только ты занимаешься кражей темных артефактов, а он их проектировал. Он создал эту картину, — Билл постучал по ней указательным пальцем, — чтобы отправлять в нее своих врагов. Чтобы прятать в ней кого-то вроде Дина Роджена. Но твой дедушка был любознательным и расчетливым волшебником. Он не мог просто предположить, что портал на картине работал; он должен был это проверить. Для этого ему нужно было бы продумать способ из нее выбраться. Какой-то безотказно работающий план, который был бы известен только ему.

— Возможно, он бы поделился этим секретом со своим внуком, — добавила Трейси. — Который бы так сильно был похож на него.

Пристальный взгляд ликвидатора метался между Биллом и Трейси.

— Видишь ли, Хиггинс, дело в том, что мне не нужно, чтобы ты мне что-либо рассказывал, — Билл медленно подхватил картину и поставил ее прямо перед ликвидатором. В следующее мгновение, он резко сорвал с картины бумагу, и глаза Хиггинса округлились в ужасе. Не в силах отвернуться, тот потянулся к картине рукой. — Потому что я заставлю тебя вернуть Джинни домой.

1) Песня, которую исполняла Джинни: Frank Sinatra — Let It Snow.

Вернуться к тексту

Она была подобна волне, разбивающейся о скалы. Как и волна, она рассыпалась всплеском сияющих капель воды под палящим солнцем. И все же, под всем этим блеском, она была монолитом из стойких принципов, пылкой отваги и чувства долга.

И он не хотел бы ее никак иначе.

.

ஐ

·

Это был очередной воскресный вечер. Взяв перерыв в выступлении, Драко выхватил у Оуэнса бутылку виски и подтолкнул Джинни к уединенному столику за баром, подальше от дыма и шума. Они решили обсудить теорию якоря — снова.

Она сделала глоток воды и взяла ручку.

— Думаю, мы можем сократить список.

— Неужели? — Драко подхватил бокал виски, балансируя между пальцами сигаретой. — И как же?

— Методом исключения, разумеется, — Джинни окунула палец в стакан и брызнула в него водой. — Скорее всего, якорь изображен в оригинальной сцене картины.

Драко вытер лицо тыльной стороной ладони.

— Хочешь сказать, что якорь находится где-то в бальном зале? — нахмурился он.

— Надеюсь, — Джинни облизнула палец и задумчиво хмыкнула. — Помнишь что-нибудь о нашей картине?

— Не-а, не особо, — он сделал здоровый глоток виски. — Я помню рояль и танцоров, но все остальное как-то расплывчато.

Джинни тяжело вздохнула:

— Вот и я.

Она мало что помнила о картине. Ее воспоминания, в лучшем случае, можно было назвать туманными. Джинни не была уверена, было ли это частью проклятия или вопросом времени, но с каждым днем ее воспоминания становились все более спутанными. Возможно, проклятие должно было затруднить поиски выхода из картины: в конце концов, заключенный путался бы в своей собственной памяти до тех пор, пока окончательно не потерял бы свой интерес.

— Тем не менее, — Драко пожал плечами, — это неплохая отправная точка для старта, — он отсалютовал ей бокалом. — Хорошая работа.

Джинни смущенно покачала головой, взглянув на Драко из-под ресниц. Он все еще смотрел на нее с такой надеждой, от которой у нее подкашивались колени. Каждый раз, когда у нее возникало паническое желание сбежать, Драко касался ее своим взглядом, и она была поймана. Его глаза были поразительного оттенка: серые, с ледяными прожилками. Они были подобны облакам, плывущим по дымному небу.

Они были губительны для нее.

— Так, что будем делать? — Драко затянулся сигаретой и указал на бумагу под рукой Джинни. — Напишем список всего, что мы видим в комнате?

— Ах, да, — она откашлялась и отвела взгляд. — Это будет довольно большой список.

Драко отставил стакан на стол и придвинулся ближе к Джинни; его рука случайно коснулась ее руки. Она закусила губу, изо всех сил стараясь не ерзать. Джинни чувствовала себя девчонкой-подростком с неуместной влюбленностью рядом с ним. Это было так глупо.

Пожав плечами, она взяла ручку и уже собиралась спросить Драко, что он хочет добавить к их списку, когда в комнате неожиданно потемнело. Они одновременно обернулись на освещенную прожектором сцену, чтобы разглядеть человека у микрофона. Еще до того, как он начал речь, зал взорвался оглушительными аплодисментами.

— Кто это, мать вашу, такой? — перекрикивая шум, гаркнул Драко. — Они ведут себя так, будто он чертов премьер-министр.

Джинни была готова признать, что все это выглядело совершенно сюрреалистично. Не считая ее первого появления, ничего подобного раньше не происходило.

— Похоже, кто-то еще коснулся картины, — неуверенно отозвалась она.

Аплодисменты не утихали. Некоторые пассажиры даже столпились вокруг сцены, чтобы приблизиться к гостю. Джинни потянулась вперед, чтобы разглядеть хоть что-то, но они с Драко сидели слишком далеко, и бар частично закрывал им обзор. Казалось, она заметила капитана корабля, вышедшего поприветствовать гостя на сцену. Его густые белые брови и усы выдавали его.

Джинни проскользнула мимо Драко и поднялась со своего места. Она хотела пройти как можно ближе, чтобы разглядеть нового пассажира. Может быть, это был Билл, или Рон, или даже Гарри. Должно быть, кто-то пришел, чтобы найти ее.

Она попыталась пробраться мимо людей, но, какой бы ловкой ни была Джинни, она не могла найти выхода из толпы. Вскоре Драко схватил ее за руку и повел вперед, освобождая для нее путь.

Когда они подошли достаточно близко, Джинни сразу поняла, что незнакомец на сцене не был Биллом или кем-либо из ее братьев. Мужчина был небольшого роста, но крепкого телосложения — как у Чарли. У него были темные волнистые волосы с серебристыми прядями вдоль висков и небольшая ямочка на подбородке; тонкий белый шрам пересекал его правую бровь по диагонали.

На мгновение Джинни почувствовала, как кровь застыла в ее жилах.

— Леди и джентельмены! — капитан корабля величественно махнул рукой другому человеку на сцене. — Лорд Максвелл Хиггинс!

Толпа разразилась бурными аплодисментами, и Драко вопросительно изогнул бровь.

— Этот сукин сын! — ее возглас послужил ответом на его негласный вопрос. — Я убью его!

Джинни бросилась вперед, чтобы добраться до вышеупомянутого сукиного сына, но Драко крепко схватил ее за запястье и потащил прочь от толпы. Потянув ее обратно к их столику, он усадил ее в кресло.

— Успокойся, — приказал он.

— Не говори мне успокоиться! — она вырвала запястье из его хватки и сердито указала на сцену. — Это тот самый ублюдок, из-за которого мы оказались в этой ловушке!

— Я знаю! — Драко опустился в кресло и склонился к ней ближе. — Но попробуй не быть Уизли хотя бы в эту секунду и постарайся сохранять спокойствие.

Глаза Джинни встретились с его диким от негодования взглядом.

— О, да я просто показатель спокойствия, мистер.

— Едва ли, — строго заметил он. — Соберись. Нам нужно играть по-умному.

— Нет, мне нужно пойти туда и начать ломать ему кости, пока он не скажет нам, как выбраться отсюда!

— Знаешь, для такой умницы, ты порой бываешь редкостной дурой, — протянул Драко. — Что бы мы с ним не сделали, Хиггинс не выдаст нам ни одного слова. Нам нужно следить за ним, потому что если кто и знает, как выбраться отсюда, так это он.

Джинни тяжело вздохнула.

— Значит, мы должны сидеть смирно и ждать, пока он не доберется до выхода?

— Именно так, — подтвердил Драко, коснувшись ее плеча своим. — Нужно затаиться и наблюдать за этим ублюдком издалека.

— Хорошо, хорошо, — Джинни бросила взгляд на сцену, и ее глаза сузились, когда она заметила, как люди выстраиваются в очередь, чтобы пожать руку Хиггинсу. — Мы будем следовать твоему плану… Пока.

.

ஐ

·

Максвелл Хиггинс не был впечатлен.

В момент, когда Трейси Дэвис принесла картину в комнату для допросов, все полетело к чертям. Стоило ему подумать, что он одержал верх над Уизли, как этот идиот сорвал бумагу с картины, подставляя Хиггинса под проклятие.

Теперь же он застрял на корабле в окружении кучки закоренелых тупиц, которые мечтали пожать ему руку. Не то чтобы он был против лести, но у него действительно не было времени на подобные глупости. Хиггинсу нужно было найти якорь как можно скорее, чтобы убраться с этого проклятого корабля.

Он заметил Джинни почти сразу: ее утащил из толпы волшебник с платиновыми волосами, который, как Максвелл предположил, был Драко Малфоем. Пара держалась от него на расстоянии, и Хиггинса это устраивало. К сожалению, он слишком хорошо знал Джинни. Скорее всего, она составляла свой дьявольский план мести уже в эту минуту. Они оба хотели сбежать с этой картины, но Хиггинс не мог позволить ей выбраться. Не мог позволить им выбраться. Так как же ему удержать их?

— Она хорошенькая, не правда?

Хиггинс взглянул на матроса, стоявшего рядом с ним:

— Кто?

— Мисс Уизли, — матрос с ухмылкой указал на стол в дальней части комнаты. — Прекрасна, как роза.

— Полагаю, что так — беспечно протянул Хиггинс. — Если вы не особенно разборчивы в своих предпочтениях.

Матрос проигнорировал пренебрежение в его тоне, с презрением глянув на собеседника Джинни:

— Чертовски жаль, что она проводит все свое время с этим Малфоем. Не знаю, что она в нем находит. Насколько я слышал, он трус и шпион.

— Шпион? — Хиггинс скользнул взглядом в сторону Драко и Джинни, и уголки его губ скривились в едкой ухмылке. — Извините, я на секунду.

Покинув матроса, он пробрался через толпу. Большинство присутствующих уже вернулись к своим напиткам и танцам. Хиггинс застал капитана за беседой с несколькими гостями.

— Капитан, — он легонько похлопал пожилого человека по плечу, — не могли бы вы уделить мне минутку вашего времени?

— Разумеется, — добродушно улыбнулся ему тот, и седые усы коснулись его верхней губы. — Чем я могу помочь вам, лорд Хиггинс?

— Тот мужчина, сидящий с рыжеволосой женщиной, — он указал на Драко. — Вы его знаете?

Густые брови капитана нахмурились:

— Полагаю, это наш пианист, сэр. Драко Малфой.

— Значит, он использует девичью фамилию своей матери, — громко пробормотал Хиггинс, потирая подбородок для должного эффекта.

— Простите?

— Настоящее имя этого человека — Драко Шредер, — серьезно сказал Хиггинс. — Он немецкий шпион. Он… и его девка.

— Мисс Уизли? — Капитан ошеломленно покачал головой. — Нет, не может быть.

— Да, — Хиггинс жалобно вздохнул и покачал головой. — Боюсь, что именно так.

Капитан посмотрел на него в неверии, и Хиггинс продолжил свое шоу:

— Видите ли, они — причина, почему я здесь. Я последовал за ними на корабль и собирался дождаться, пока мы пришвартуемся, чтобы арестовать их, но… Я беспокоюсь, что они узнали меня во всей этой шумихе и теперь попытаются сбежать, — он тяжело вздохнул. — Капитан, я бы хотел, чтобы их задержали немедленно.

— Я… да, конечно, лорд Хиггинс, — кивнул капитан, махнув нескольким своим людям, чтобы те подошли к столу.

Когда один из матросов схватил Джинни за руку и попытался утащить ее прочь, комната разразилась громким ревом, и все присутствующие неожиданно стихли.

— Отпусти меня! — потребовала Уизли, пытаясь выбраться изо всех сил. — Отпусти!

— Не трогай ее! — гаркнул Драко, пытаясь двинуться к Джинни, пока двое матросов скручивали ему за спиной руки. — Что все это значит?!

— Вы арестованы, — объяснил один из матросов.

— По чьему распоряжению?

— Лорда Максвелла Хиггинса.

Джинни дергала головой, пытаясь отыскать своего бывшего партнера в толпе; ее рыжие волосы падали ей на лицо. Наконец, их взгляды встретились, и ее глаза предостерегающе сузились.

— Ты! — вспыхнула Джинни. — Мерзкий ублюдок!

Хиггинс сохранял бесстрастное выражение лица, но едкое удовлетворение бушевало в нем, пока он наблюдал, как команда матросов утаскивает Драко и Джинни из зала.

— Я прикончу тебя! — вопила она. — Ты слышишь меня, Хиггинс? Я прикончу тебя!

Он отвернулся, позволив себе улыбнуться, когда угрозы Джинни стихли в коридоре. Его марионетки были задержаны. Значит, теперь он мог спокойно перейти к поиску якоря. Если бы Хиггинс только мог вспомнить, что это было...

.

ஐ

·

Джинни озлобленно мерила шагами пространство камеры, расхаживая из стороны в сторону.

— Чертов ублюдок с крысиной мордой! — она сжала руки в кулаки, представляя, что впивается Хиггинсу в горло. — Если бы только у меня была моя палочка! Ох, я бы такое ему устроила! Он надолго бы это запомнил!

— Уизли, сосредоточься! — голос Драко раздался через всю комнату, обрывая ее гневную тираду.

Она оглянулась на Малфоя — тот стоял в своей камере, крепко вцепившись в решетку. Матросы неплохо постарались над его внешним видом: под его левым глазом красовался большой синяк, щека кровоточила от пореза, губы были разбиты.

— Мне нужно, чтобы ты прошла в левый угол своей камеры, — сказал он.

Джинни с любопытством моргнула, прежде чем последовать его указаниям.

— Нет, с моего лева, — сухо уточнил он, когда она пошла не в ту сторону. — Видишь на земле металлическую булавку?

Джинни внимательно осмотрела пол. Наконец, она заметила что-то маленькое и цилиндрическое. Опустившись к полу, она коснулась пальцами металлической поверхности. Она торжествующе улыбнулась и обхватила предмет пальцами.

— Нашла! — торжествующе улыбнулась Джинни, подхватывая булавку.

— Молодец, — кивнул Драко, когда она гордо выставила находку напоказ. — Теперь мне нужно, чтобы ты взломала замок.

Джинни тупо уставилась на него и опустила руки, когда ее осенило: она находилась в камере, в которую обычно помещали Драко — той самой, из которой он всегда находил способ выбраться.

— Но я не знаю, как сделать это без палочки!

— И какой из тебя Ликвидатор? — закатил глаза он.

— Такой, который не взламывает замки, как какой-нибудь мелкий маггловский воришка!

— Ладно, не переживай, — он махнул рукой в ее сторону. — Будешь следовать моим инструкциям.

За те двенадцать дней, что Джинни провела с Драко на корабле, она узнала о нем много нового. Например, что он слишком много пил и курил, и что у него действительно было отличное чувство юмора, хотя она и находила его несколько суховатым и мрачным. Также, в нем было больше стойкости, храбрости и находчивости, чем Драко мог бы признать. Единственное, чего в нем точно не было — это терпения, чтобы быть хорошим инструктором.

В ходе его инструктажа, он не раз повышал на нее голос: Драко так часто называл ее идиоткой, что Джинни была готова перегрызть решетку зубами уже спустя час неустанных попыток взломать этот чертов замок. Наконец, после долгих проб и ошибок, в воздухе раздался характерный щелчок. Джинни ахнула, когда дверь ее камеры распахнулась. Пританцовывая, она вышла наружу.

— Я сделала это! — прыгала от восторга она, заметив, что Драко тоже не сдержал улыбки.

— Поздравляю. Я испеку тебе торт позже, — сказал он. — Пришло время для второго этапа.

Джинни перестала танцевать и громко вздохнула. Она серьезно кивнула и закрыла за собой дверь.

— Держи, — она приблизилась к камере Драко и протянула ему булавку.

— На это нет времени, — он бросил на нее беглый взгляд, прежде чем сунуть булавку в карман. — Мы должны заставить охранника зайти к нам, чтобы он открыл наружную дверь.

— Как ты обычно это делаешь?

— Видишь то бревно у двери? — Драко указал на груду деревянных досок.

— Ты хочешь, чтобы я вырубила его? — Джинни посмотрела на него с недоверием.

— Ну, тебе нужно, чтобы он был без сознания, если ты хочешь сбежать.

Джинни подошла к двери и подобрала деревянную доску. Она покрутила брусок в руке и попыталась приноровиться к его весу, размахивая им, как оружием. Он и должен был стать ее новым оружием.

Когда на ее лице появилось тревожное выражение, голос Драко смягчился:

— Если ты ударишь его по голове, тебе не потребуется прилагать много усилий, — он коснулся своего затылка, указывая ей место удара. — Вот здесь, возле основания черепа.

Она сделала паузу, прежде чем коротко кивнуть:

— Хорошо.

— Позови на помощь, когда будешь готова, после чего спрячься за дверью, — объяснял Драко. — Когда охранник войдет внутрь, он сначала проверит твою камеру. Когда увидишь его затылок, замахнись на него со всей силы, только не очень резко. Как… Как загонщик, когда он бьет в бладжер.

Джинни кивнула и сделала глубокий вдох, прежде чем скрыться за дверью. Когда она закричала охраннику, ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы ворваться внутрь. Как и предсказывал Драко, он первым делом направился прямо к пустой камере Джинни.

Она вышла из-за двери и замахнулась, закинув брусок за спину, как когда-то учили ее близнецы. Представив, что голова охранника — это бладжер, Джинни сделала резкий выпад вперед, приготовив удар. Раздался громкий треск, и человек безвольно упал на землю, словно мешок с картошкой.

Джинни настороженно выставила свою импровизированную биту вперед, на случай, если охранник станет сопротивляться. Убедившись, что он был без сознания, она склонилась над его телом и бросилась на колени, позволяя деревянной доске с грохотом выпасть из ее рук.

— Что ты делаешь? — зашипел Драко, когда она начала рыться в карманах охранника.

— Ищу ключ от твоей камеры.

— Забудь обо мне и беги! — его слова прозвучали, словно гром посреди ясного неба.

— Что?

— Я сказал, беги!

— Нет! — Джинни вскочила на ноги, приближаясь к его камере. — Нет, я не уйду отсюда без тебя. До конца, помнишь?

Драко отрицательно покачал головой:

— Даже если бы я и пошел с тобой, я только стоял бы у тебя на пути. Каждый на этом корабле желает мне смерти, но не тебе. Они любят тебя. Ты единственная, кто сможет противостоять Хиггинсу. Ты не можешь позволить ему победить. Ты должна заполучить якорь.

— Но… Вдруг, что-то пойдет не так? — Джинни обхватила пальцами решетку его камеры. — Что, если я не успею вернуться вовремя? Что, если... Что, если я не смогу вытащить тебя отсюда с собой?

— Значит, ты найдешь другой способ вернуться за мной, — Драко опустил ладонь на ее руку, переплетая ее пальцы со своими. Он опустил голову через решетку и прижался лбом к ее лбу. — Я верю в тебя, Джинни.

— Ты такой идиот, — она закусила губу, чтобы сдержать слезы.

— Это не правда, — Драко улыбнулся и просунул руку между решетками, привлекая ее за шею. — Но на случай, если я не доберусь с тобой до конца…

Он поймал ее губы своими.

Джинни была слишком поражена, чтобы среагировать; к тому же, их поза была совсем неудобной. Но стоило ей почувствовать, как его губы — мягкие, теплые и податливые — пошевелились, как она прикрыла глаза, поддаваясь его поцелую.

Он был полон нежности, сладости и отчаянного желания. Или, может, это Джинни отчаянно хотела этого поцелуя, хотела его. Пальцы Драко скользнули по ее челюсти, и она выпустила тихий стон наслаждения ему в губы. Он был пианистом, что ловко и нежно играл на ее струнах. В его душе было столько музыки, что теперь она чувствовала ее и в своей: Драко запечатлел эти ноты на ее коже — словно она была чем-то мимолетным, ускользающим из его объятий.

Джинни не помнила, кто из них отстранился первым, но ее глаза все еще были закрыты, когда она почувствовала, как его губы оторвались от ее. Когда она, наконец, открыла глаза, Драко смотрел на нее пристальным взглядом — будто пытался запомнить ее лицо.

— А теперь уходи отсюда, — сказал он, указывая ей на дверь. — Иди.

Джинни медленно отступила от его камеры.

— Я вернусь за тобой.

Он тяжело кивнул:

— Я знаю, что ты вернешься.

Не оставляя себе на сомнения ни секунды, Джинни бросилась прочь. Она просто не могла позволить себе задуматься о том, что она делала — что она бросала Драко.

Когда Джинни, наконец, добралась до бального зала, она неожиданно для себя обнаружила, что в нем никого не было. Никого, кроме Хиггинса, который зачем-то расставлял у сцены несколько стульев.

— Куда делись все пассажиры? — спросила она.

Заметив ее, Хиггинс выпрямился и раздраженно вздохнул.

— Я попросил их уйти. Видимо, мне следовало приказать им охранять твою камеру, — нахмурился он. — Ты всегда находишь способ ускользнуть от общего беспорядка, не так ли? Наша маленькая ласка.⁽¹⁾

Хиггинс шагнул в ее сторону, и Джинни отступила назад. Без палочки у нее не было шансов в сражении с ним: он был явно крупнее и сильнее ее. Нет, ей нельзя было торопиться. Ей нужно было действовать разумно.

— Где твой напарник, Джиневра? — Хиггинс посмотрел мимо нее в поисках Драко, пытаясь убедиться, что они были одни. Уголки его губ изогнулись в ухмылке. — Ты бросила его, не так ли?

— Можешь не беспокоиться о нем.

— Больная тема, да? — он изобразил грусть. — Ты же помнишь, что у тебя нет палочки, Джиневра? Ты не сможешь победить меня.

— Мне не нужна палочка, — прошипела она. — Мне просто нужно добраться до якоря раньше тебя.

В лице Хиггинса промелькнула паника, когда она посмотрела на него, сощурив глаза. Подобно львице, низко присевшей в высокой траве, Джинни следила за своей добычей, ожидая, когда Хиггинс совершит ошибку. Он тут же выдал себя: его темно-зеленые глаза взметнулись вверх, к альбатросу, висящему над сценой.

Якорь.

Взгляд Хиггинса вернулся к Джинни. Он знал, что она знала. Мерлин, да он уже расставил груду стульев под чертовым альбатросом! Он был так близко… Она не успела бы добраться до якоря вовремя.

Хиггинс бросился к стульям, и Джинни с силой оттолкнулась от пола, бросаясь в погоню. Корабль внезапно вздрогнул, накренившись с неожиданно острым углом. Почва резко выскользнула у них из-под ног: Джинни удалось зацепиться за край прикрученного к полу стола, пока Хиггинс покатился вниз, врезавшись в музыкальную установку.

Что ж, это было что-то новенькое.

Корабль с треском пошатнулся, медленно возвращаясь вверх по инерции, и предметы снова заскользили по полу — на этот раз, в обратную сторону. Золотой альбатрос соскочил со своего места, падая вниз с громким лязгом.

Хиггинс и Джинни были прикованы к своим местам, все еще жестко придавленные гравитацией. Но корабль уже постепенно начал выравниваться, и, значит, вскоре они снова смогли бы вернуть себе равновесие. В следующее мгновение они оба вскочили на ноги.

Хиггинс был ближе, но Джинни была быстрее.

Он вытянул руку, раскрывая рот в торжествующей ухмылке:

— Из своего арбалета я выстрелил…

— В альбатроса! — взревела Джинни, нырнув следом за ним.⁽²⁾

Их пальцы сомкнулись на крыльях золотой птицы, когда громкий взрыв заверещал в воздухе, поднимая их обоих ударной волной в воздух. Языки огня охватили палубу в разрушительном пламени, но Джинни чувствовала, как якорь тянул ее за собой, засасывал ее внутрь.

Он был портключом.

В ту же секунду, Джинни и Хиггинс покинули картину.

.

ஐ

·

Джинни очнулась, уткнувшись лицом в песок.

Ветер ласкал ее кожу, принося с собой соленый вкус океана. Позади нее волны с шумом разбивались о скалы, пока чайки громко каркали, борясь за объедки на пляже.

Джинни со стоном перевернулась на спину и открыла глаза, уставившись на ярко-синее небо. Солнце обдало ее лицо золотым сиянием, грея мягким теплом ее кожу.

Она сделала глубокий вдох.

Странное ощущение влаги и тяжести разлилось по ее телу. Джинни вскинула руку в воздух, обнаружив на себе мокрую мантию. Она села, резко сморщив лицо от боли. Видимо, взрыв на корабле все же неплохо задел ее: Джинни чувствовала боль и напряжение в каждом мускуле. Должно быть, она нехило ударилась, перед тем, как отправиться домой вслед за альбатросом.

Альбатрос. Она выбралась из картины!

Джинни резко вскочила на ноги, игнорируя острую боль в конечностях. Она пошарила в карманах в поисках палочки, и ее пальцы тут же нашли опору в тонкой линии дерева. Уголки ее губ дернулись вверх, но она не спешила размахивать палочкой. Джинни обернулась, сканируя пляж и покрытые мхом скалы пристальным взглядом в поисках Хиггинса.

Никого не было.

Она была одна.

Ослабив бдительность, Джинни втянула соленый воздух в легкие и посмотрела перед собой. Изумрудные волны ласкали темное побережье искрометными водопадами пены, отступая лишь для того, чтобы вспениться и снова расплескаться по берегу.

Это было захватывающе.

Однако, когда взгляд Джинни покинул пределы береговой линии, следуя за бескрайними просторами океана, ее сердце болезненно сжалось. Может, ей и удалось выбраться из картины, но Драко — нет. Она бросила его на «Принцессе Анне».

Сглотнув тяжелый ком чувства вины, Джинни решила, для начала ей нужно выяснить, где она находилась, и затем найти дорогу домой. Она бросила взгляд к концу пляжа — за ним была небольшая холмистая местность, с подобием старой хижины вдалеке.

Она направилась вдоль берега к дому. Вскоре на горизонте появился еще один человек: пожилая женщина в желтом платье неторопливо шла к Джинни; длинные пряди ее седых волос выбились из пучка и развевались высоко по ветру.

— Еще одна потерянная душа, — бросила женщина Джинни, стоило им приблизиться друг к другу.

— Простите?

— Я видела, как тебя выбросило на берег, — сказала женщина. — Ты появилась из ниоткуда: никаких лодок не видно. Что привело тебя сюда? Ты явно не собиралась плавать в этом, — она указала на мокрую одежду Джинни.

— О, ну, я…

— Хорошая веточка, — старушка указала на палочку Джинни, и достала свою из кармана. — У меня тоже такая есть.

— Постойте! Вы — ведьма? — воскликнула Джинни с облегчением.

Старуха кивнула:

— А ты говоришь по-английски. Это, что, новая популярная туристическая точка среди британских волшебников?

Джинни нахмурилась:

— Что, простите?

— Ты — второй британский волшебник, или, в твоем случае, ведьма, которого я нашла выброшенным на этот пляж за последний месяц.

Джинни насторожилась. Видела ли эта женщина Хиггинса?

— Вы видели другого волшебника? Где? Это было совсем недавно?

Старуха скептически посмотрела на Джинни, прежде чем покачать головой.

— Нет, это было около пяти недель назад. Тот был немного сумасшедшим, люди из вашего министерства приехали сюда и увезли его.

— Ох, — Джинни не знала, чувствовать ли ей разочарование или облегчение. — Вы случайно не знаете, как я могу связаться с ними? С министерством?

— У меня есть камин, — сказала женщина. — Он не подключен к транспортной международной сети, но ты можешь сделать звонок и попросить свое министерство изготовить портключ. Так я сделала в прошлый раз. Потребуется около дня, чтобы его доставили к нам, но ты можешь остаться у меня до тех пор.

— Спасибо, — улыбнулась Джинни, чувствуя облегчение. — Большое спасибо.

— Пожалуйста.

Синтия Пайк — так звали старую волшебницу — проводила ее в свой пляжный домик, откуда Джинни удалось дозвониться до «Ракушки». Билл был более, чем счастлив ее видеть.

— Где Драко и Хиггинс?

— Драко все еще в картине, — ответила Джинни, сглатывая болезненный ком в горле. — Что касается Хиггинса, я понятия не имею, где он. Ему удалось выбраться вместе со мной, но когда я очнулась, его уже не было.

— Понятно… Что ж, обсудим это подробнее, когда ты вернешься домой.

— К слову об этом, не могли бы вы прислать мне портключ?

— Мы уже позаботились об этом, — усмехнулся Билл. — Трейси послала его... миссис Пайк?

— Как вы узнали, что я буду здесь? — удивилась она.

— Ну, это миссис Пайк нашла Роджена, так что мы с Трейси решили, что она найдет и тебя.

— Хороший ход, — заметила Джинни.

— Что-то еще? — мягко поинтересовался Билл.

— Да… — после небольшой паузы отозвалась Джинни. — Картина все еще у тебя? Она в безопасности?

— Она хранится в Министерстве, а что?

— Мне нужно, чтобы ты принес ее завтра в мою комнату в «Дырявом котле», — сказала она. — Я собираюсь вернуться за Драко.

.

ஐ

·

Портключ прибыл в тот же вечер, и Джинни еще раз поблагодарила миссис Пайк за ее гостеприимство, прежде чем активировать его механизм. К десяти часам вечера она, наконец, добралась до своей комнаты в «Дырявом котле». Там ее уже ожидал Билл — он пришел, взяв с собой проклятую картину.

Они обменялись крепкими объятиями.

— Надеюсь, ты не сказал маме, что я приеду в Лондон уже этим вечером, — сказала она, сунув палочку в мантию. — Она убьет меня, если узнает, что я собираюсь вернуться.

— Твой секрет в безопасности со мной, сестренка.

Джинни улыбнулась и сняла с себя грязную от песка мантию. Она уже собиралась бросить ее на свою кровать, когда Билл услужливо протянул руку и забрал у нее мантию, повесив ее на вешалку возле двери. Затем он поднял с пола картину и поставил ее на стол.

— Ты хочешь сделать это прямо сейчас?

Джинни радостно потерла руки, кивнув:

— Да. Я хотела бы вытащить его оттуда как можно скорее, — она улыбнулась. — И теперь я знаю, как это сделать.

Билл улыбнулся ей в ответ, вытащив свою палочку.

Джинни отступила назад, сделав глубокий вдох. Мысль о том, что Драко был там совсем один, заставляла ее коленки подкашиваться. Был ли он разочарован тем, что она не вернулась за ним в тот же день? Ненавидел ли он ее за это?

Она так погрузилась в свои мысли, что не сразу заметила пламя перед собой. Ее глаза расширились при виде горящей картины, и она закричала.

— НЕТ! — Джинни в панике потянулась к первому, что попалось ей под руку — к одеялу — в попытке затушить огонь, но было уже слишком поздно.

Она откинула почерневшее одеяло, уставившись на обугленную картину на своем столе.

— Зачем? — она взглянула на Билла со слезами на глазах. — Что ты наделал?

Он лишь ухмыльнулся с пугающим выражением.

— Билл?

— Ты потерпела неудачу, Джиневра.

Паника охватила ее, словно тиски, сжимая до тех пор, пока она не задохнулась от осознания:

— Хиггинс!

Она бросилась к своей мантии, чтобы достать свою палочку, но он обездвижил ее заклинанием. Джинни застыла на месте.

— Ищешь это? — Хиггинс вытащил из кармана мантии ее палочку и виртуозно покрутил ею в воздухе. — Небольшой трюк руками, которому я научился у маггла.

— По-моему, это называется карманная кража, — прошипела она сквозь стиснутые зубы.

Хиггинс улыбнулся, и лицо Билла резко начало искажаться. Эффект Оборотного зелья подходил к концу: его волосы потеряли рыжий оттенок, окрашиваясь в черный.

— Знаешь, на том пляже был портключ. Тебе даже не нужно было беспокоить старуху, — сказал он, потягивая челюсть, пока его тело принимало свою первоначальную форму. — Я все ждал, пока ты заметишь его, но, видимо, ты не настолько догадливая. Я подслушал твой разговор с братом и подумал, что было бы намного интереснее, если бы я сам доставил тебе картину.

— Но как?

— Как я пришел в Министерство под видом твоего брата? — Хиггинс провел пальцами по темным кудрям. — Я сорвал с него волос во время допроса. Твой брат линяет, как дворовая собака. Должно быть, это черта всех оборотней. Что касается Оборотного зелья, то у меня всегда бывает оно под рукой, — подмигнул Джинни он, похлопав себя по нагрудному карману. — Так, на всякий случай.

Затем Хиггинс взглянул на сгоревшую картину и с драматическим вздохом покачал головой.

— Жаль твоего бойфренда, — он положил палочку Джинни на стол. — Боюсь, его уже не спасти. Очень жаль, правда.

Джинни начала бить мелкая дрожь. Чувство опустошения плыло по ее венам, подобно стеклу, что должно было неудержимо уничтожить то, что осталось от ее сердца.

— Зачем, — ее голос сорвался на миллионы осколков. — Зачем ты это делаешь?

— Потому что могу, Джиневра, — Хиггинс самодовольно оскалил зубы. — Потому что я лучше тебя.

Он аппарировал без предупреждения, освободив ее от своих чар. Джинни обрушилась на колени, не в силах стоять на ногах. Картина была уничтожена. Портал был недоступен. В лучшем случае, Драко погиб вместе с проклятым полотном. В худшем — он был обречен умирать в одиночку каждый день этой чертовой бесконечности.

Впервые со дня смерти Фреда, Джинни не выдержала и заплакала.

1) В оригинале, фамилия «Уизли» (англ. Weasley) созвучна со словом «ласка» (англ. weasel). Хиггинс использовал игру слов, чтобы охарактеризовать Джинни, как маленького и ловкого зверька.

Вернуться к тексту

2) Ключ-фраза к якорю с корабля заимствована из поэмы С.Т. Колриджа «Сказание о старом моряке».

Вернуться к тексту

Легенда гласила, что альбатросы считались вестниками удачи, пока какой-то ублюдок не убил одного из них, просто потому что он мог. Взмывая в соленое небо, альбатрос порой становился спутником корабля без какого-либо предупреждения; он следовал за ним через мглу и туманы, даже когда парус терял свои очертания в воздухе.

Потому что альбатрос был подобен ветру. Он был своим собственным натянутым луком, пока морской бриз служил ему тетивой. Когда он расправлял свои крылья, он оставлял гравитацию простым смертным. Вестник несчастий или удачи, но альбатрос всегда отправлялся следом.

Всегда.

Потому что альбатрос был надеждой.

.

ஐ

·

2 мая 2008

Комната Джинни, «Дырявый котел» — Лондон, Англия

На следующее утро Билл нашел Джинни одну в своей комнате, сгорбившуюся над обугленными остатками того, что, как он мог только предположить, еще недавно было картиной. Ее волосы и одежда были в полнейшем беспорядке, и она что-то бормотала себе под нос, водя почерневшими пальцами по испорченному холсту.

— Должен быть другой путь, — шептала она.

— Джинни?

Но она словно не слышала его. Вместо этого ее взгляд был прикован к картине. Билл повторил ее имя, на этот раз громче, и Джинни наконец подняла голову. Ее глаза внезапно остекленели; она выглядела совершенно потерянной. Однако, вскоре туманность ее разума медленно рассеялась, и замешательство на лице Джинни мгновенно сменилось на чистую ярость.

— Хиггинс!

Джинни резко вскинула палочку и бросила в Билла заклинание. Он едва успел вовремя поднять щит, чтобы тот не сбил его с ног.

— Джинни, подожди! — воскликнул Билл, уворачиваясь от еще одного заклинания. Из-за его спины раздался громкий треск: это дверь в ее комнату раскололась от силы брошенного ей проклятия. — Джинни, это я, Билл!

— Лжец!

Она собиралась бросить еще одно заклинание, когда Билл ловко метнул в нее обездвиживающее. Джинни успела поднять щит, но проклятие проскочило мимо него, ударив ее по плечу. Рука, которой она держала палочку, онемела. Тонкий кусок дерева выскользнул из ее пальцев и с грохотом упал на пол.

Джинни выругалась и бросилась вниз в попытке ухватиться за древко левой рукой, но Билл был быстрее. Он первым добрался до ее палочки и отбросил ее под кровать.

Джинни бросилась на него с гневным ревом, повалив его на землю с силой, о существовании которой Билл даже не подозревал раньше. Резкий удар ненадолго дезориентировал его. Вскоре зрение прояснилось, и он обнаружил, что сестра прижала его лопатками к полу, упираясь коленями ему в грудь. Она занесла левую руку над его лицом, сжав пальцы в крепкий кулак, но Билл вовремя сделал выпад палочкой, чтобы отбросить Джинни к стене. Она с громким стоном осела на землю, и он перевернулся, чтобы дотянуться до ее палочки под кроватью.

Билл поднялся на ноги и осторожно подошел к сестре.

— Джинни, это я.

— Ты лжешь, Хиггинс, — воскликнула она, опираясь на левую руку. Ее правая рука все еще была обездвижена.

— Нет, — Билл угрюмо покачал головой. — Вот, позволь мне доказать тебе это.

Он вложил ей палочку в левую руку, сжав ее ладонь в своей так, чтобы Джинни не смогла снова ему навредить. Затем он взял свою палочку и коснулся ею палочки сестры. Мягкое сияние ненадолго осветило их лица, уведомляя об успешной идентификации личности. Глаза Джинни расширились, и она перевела взгляд на брата.

— Билл?

Он кивнул, опустившись рядом с ней на пол, и они оба вздохнули с облегчением. Вскоре Билл собрался с силами и схватил Джинни за руку, помогая ей подняться на ноги и дойти до кровати.

— Джинни, что здесь произошло?

— Хиггинс, он… он пришел сюда. У него было твое лицо, и он… — она с трудом сглотнула и прошептала: — Он уничтожил картину, Билл. Я... я не смогла его остановить.

Билл нахмурился, пытаясь собраться с мыслями. Должно быть, Хиггинс использовал Оборотное зелье, чтобы выкрасть картину из Министерства и обмануть Джинни.

Именно из соображений безопасности Билл не привез картину сегодня. Он планировал забрать сестру этим утром и отвезти ее в Министерство, чтобы осмотреть проклятый предмет в контролируемой среде. Он хотел избежать именно таких инцидентов.

Что же случилось с его обычно осторожной сестрой?

— Значит, Драко?..

— Он в порядке! — отрезала Джинни. — Он будет в порядке. Есть другие способы вытащить его, Билл. Должен быть другой путь.

— Джинни…

— Нет! — она выставила руку вперед, чтобы остановить его. — Хиггинс не оставил бы все таким образом. Он хотел бы продолжить мучить меня, — сказала она, и с ее губ сорвался смешок. Слишком горький. Слишком отчаянный. — Он не мог так все закончить.

Билл медленно кивнул. Ему хотелось верить, что в ее словах была логика, хотя бы ради нее самой. В конце концов, никто не знал Хиггинса лучше, чем Джинни. Однако, Билл все еще был реалистом.

— Где Трейси? — внезапно спросила она.

— У себя дома, а что? — нахмурился Билл. — Хочешь, чтобы я позвонил ей?

— Н-нет, — рассеянно отозвалась Джинни. — Я сама схожу за ней.

Она резко поднялась с кровати, направившись к шкафу с одеждой.

— Джинни, подожди! — Билл ходил за ней по ее комнате. — Ты только вернулась. Тебе нужно отдохнуть и восстановить силы. А потом уже мы придумаем что-нибудь.

— Я не могу, Билл, — сказала она, пожав плечами. — У меня нет на это времени.

— Почему?

— Потому что… — ее губы дрожали. — Потому что я сказала ему, что вернусь за ним.

.

ஐ

·

6 мая 2008

Ньюгрейндж — Графство Мит, Ирландия

Кто-то однажды сказал, что надежда подобна засевшей в душе маленькой птице, что напевала свою песню без конца. И хотя мелодия иногда прерывалась, она все же продолжала быть неизменной.

Надежда Джинни пришла к ней в виде гробницы. Ньюгрейндж.

Древний курган⁽¹⁾ представлял собой массивный, поросший травой холм с длинным проходом к крестообразной камере и ложным сводом. В гробнице было три углубления для могил мертвецов. Под ними располагалась тайная комната — та, что не смог бы раскопать или обнаружить ни один маггл. Эта комната служила грандиозным хранилищем Хиггинсу-старшему: в ней он прятал свои самые интересные и опасные тайны.

Это была колыбель Темных Артефактов.

Трейси помогла Джинни найти его. В ходе расследования по делу о пропавшем авроре ей удалось заполучить рабочие документы Дина Роджена — в том числе, на Максвелла Хиггинса старшего. В них Трейси нашла данные о возможном местоположении хранилища под Ньюгрейнджем.

Заметки Роджена о Хиггинсе были подробными и даже дотошными: в них перечислялись все темные артефакты, которые, как предполагалось, тот приобрел или произвел, включая «Принцессу Анну». Но что действительно привлекло интерес Джинни, так это предмет, указанный в учете артефактов следом после картины.

Ибо здесь, в маленьком укрытии Хиггинса, Джинни обнаружила волнующую мелодию надежды: два пустых мольберта, когда-то принадлежавшие «Принцессе Анне» и… «Альбатросу».

.

ஐ

·

21 мая 2008

Бухта Вафер — Кокосовые острова, Коста-Рика

Джинни потребовалось больше двух недель, чтобы найти Хиггинса. Он был настоящей акулой в этом деле: постоянно перемещался, не задерживаясь на одном месте. Однако, благодаря обширной сети контактов Билла, им удалось найти его на Кокосовых островах. Должно быть, он и правда не мог прожить без приключений.

— Так ты уже отыскал сокровища Лимы? — бросила ему она, пока он блаженно лежал с напитком на пляже в Ваферской бухте.

Хиггинс удивленно поднял солнцезащитные очки, заметив Джинни, и хитро сощурил глаза.

— Скоро. Планируешь присоединиться ко мне, Джиневра? — он оглянулся по сторонам, обнаружив, что его подельники скрылись с виду. — Мои ассистенты, кажется, куда-то исчезли.

— Ох, да, это моя вина, — улыбнулась Джинни, достав свою палочку и постучав ею по руке. — Думаю, тебе стоит знать, что ты вряд ли захочешь трансгрессировать отсюда в ближайшее время.

— Антиапарационные чары?

— Это уже моя заслуга, — раздался голос Трейси, которая вышла из-за деревьев на пляж. — Билл позаботится о твоих людях, — она бросила Хиггинсу притворную улыбку.

— Отлично, — протянул он. — Значит, вся семья в сборе? Планируете отпуск?

— Планируем кое-что интересное, — ответила Джинни, с угрозой шагнув вперед.

— Дай угадаю: ты здесь, чтобы отомстить, — рассмеялся Хиггинс.

— Нет, — улыбнулась Джинни. — Я здесь, чтобы узнать местоположение близнеца картины. «Альбатрос».

Насмешливое выражение лица Хиггинса быстро помрачнело.

— Какая же ты у меня умница, — медленно заключил он. — В тебе всегда было что-то слизеринское, Джиневра, — Хиггинс откинулся на спинку своего лежака и, пожав плечами, опустил солнцезащитные очки на нос. — Но с чего ты взяла, что я когда-либо отдам тебе эту картину?

— Потому, что если ты это сделаешь, я отпущу тебя, — ответила Джинни, скрестив руки под грудью. — Но если ты этого не сделаешь, я лично сопровожу тебя прямо в Азкабан... сразу после того, как подожгу твое маленькое фамильное хранилище в Ньюгрейндже.

Тщательно контролируемая маска безразличия мгновенно соскользнула с лица Хиггинса, сменившись выражением гнева и страха.

— Отлично! — плюнул он. — Но как ты можешь быть так уверена, что я снова тебя не проведу, а, Джиневра?

— Так, что… — Джинни повернулась в сторону Трейси и улыбнулась напарнице, которая уже приготовила свою палочку. — Ты дашь мне Непреложный обет.

Хиггинс побледнел, а улыбка Джинни стала более хищной.

— Так куда отправляемся?

.

ஐ

·

22 мая 2008

Мавзолей Цинь Шихуанди — Сиань, Китай

Луна скрылась за горными облаками, и ночь спустилась на небо. Главный проход в некрополь Сианя был закрыт из-за проливных дождей, поэтому Джинни и Хиггинсу пришлось пробираться в подземный город через тайный тоннель. Он был мрачным, узким и окутанным зарослями, что значительно усложнило дорогу. Когда они выбрались наружу, они оказались в густом лесу — том, что находился сразу за потайным проходом в мавзолей Цинь Шихуанди.

Согласно легендам, Первый император Китая был похоронен здесь вместе с величайшими сокровищами этого мира. Поговаривали, что потолки гробницы были усыпаны жемчугом, а земля была расчерчена искусственными каналами жидкой ртути, которые символизировали реки Китая. Это была одна из самых опасных и смертоносных гробниц во всем мире — если не самая смертоносная. Никому раньше не удавалось добраться до ее сокровищ, даже волшебникам. По крайней мере, так предполагалось. И все же, из всех возможных мест на земле, Хиггинс спрятал картину именно здесь. Это было довольно блестяще с его стороны, если смотреть на дела объективно.

По дороге к гробнице Хиггинс нарисовал план-карту для Джинни, достоверность которой она несколько раз проверила с помощью клятвы. Она сформулировала Обет таким образом, что Хиггинс не смог бы солгать о местонахождении картины или намеренно заманить Джинни в ловушку. Тем не менее, маршрут был невероятно опасным, и на его безопасное прохождение могло бы уйти несколько дней. Хотя карта и предусматривала обозначения для всех видимых и невидимых ловушек, нельзя было точно предположить, какие еще сюрпризы поджидали Джинни в гробнице.

— Так как же ты собираешься это проделать? — нехотя спросил Хиггинс.

— Думаешь, я возьму тебя с собой? — Джинни презрительно фыркнула.

— Тебе понадобится проводник, — пожал плечами он.

— У меня есть твоя карта и моя палочка, — она выставила их в воздух. — Последнее, что мне нужно в смертельных катакомбах — это отвлекаться на мысли о том, что ты будешь пытаться обойти Обет, чтобы убить меня.

— В тебе так мало веры в меня, Джиневра, — ухмыльнулся Хиггинс.

— Ага, что ж, с меня хватит твоих философских заигрываний… — она оглянулась. — Билл!

Несколько ярких вспышек озарили мрачную местность старого города: шесть волшебников в министерских мантиях аппарировали, словно молнии. Авроры стремительно окружили Хиггинса, обезоружив его. Рядом с ними были Трейси и Билл.

— Ты обещала, что не выдашь меня! — кричал Хиггинс, пока авроры заключали его в наручники. — Ты говорила, что дашь мне уйти!

Джинни взглянула на него через плечо и усмехнулась:

— Я соврала.

Это было не совсем верно. Заключая с Хиггинсом Непреложный обет, она не обещала ему в своей клятве, что не выдаст его властям. Она лишь сказала, что не станет лично сопровождать его в Азкабан — и что не уничтожит его семейное хранилище. В конце концов, Хиггинса всегда интересовали только сокровища. Было легко использовать его жадность против него.

— Мерлин, твой ход с Непреложным обетом был гениален, — радостно воскликнула Трейси. — Ты никогда не думала о карьере юридического консультанта? Думаю, отдел магического правопорядка был бы готов платить тебе нехилые суммы за твой талант отыскивать подобные магические лазейки.

— Не думала, — съязвила Джинни. — Мне пока нравится моя душа, не хотелось бы продавать ее дьяволу.

Трейси лишь рассмеялась.

Удостоверившись, что Хиггинс, который продолжал сыпать оскорблениями в адрес Джинни, был благополучно заключен под стражу, Билл присоединился к двум девушкам.

— Ты уверена, что хочешь сделать это в одиночку? — спросил он, и его лицо выдавало мрачное беспокойство.

— Да, — кивнула она. — Там слишком опасно.

— Об этом-то я и пытаюсь сказать, — тревожно подчеркнул Билл. — Разве это не лишняя причина, чтобы не идти туда в одиночку?

— Слушай, у меня есть портключ, — Джинни похлопала себя по карману. — Если у меня возникнут какие-то проблемы, обещаю, я не стану медлить, чтобы им воспользоваться.

Билл обменялся беспокойными взглядами с Трейси, но та лишь неуверенно пожала плечами. Дэвис слишком хорошо знала: никто бы не смог удержать Джинни Уизли, если она была настроена настолько решительно. Невозможно было использовать доводы рассудка с такими упрямцами.

— Ладно, — смягчился Билл. — Даю тебе три дня. Минутой больше — и я забираю тебя отсюда.

— Дай мне четыре, — попросила она. — И я буду ждать тебя вместе с Драко в Сент-Лоуренсе.

Билл недовольно поджал губы, выпустив тяжелый вздох.

— Я буду внимательно следить за часами, — предупредил он, указывая на свое запястье, прежде чем обнять младшую сестру. — Будь осторожна, Джинни.

— Как и всегда, — кивнула она, отстраняясь.

— Следи за дорогой, — мягко обняла ее Трейси.

— И ты, — улыбнулась Джинни, выпуская ее из своих объятий.

Она махнула Биллу и Трейси рукой на прощание. Когда они, наконец, скрылись за трансгрессивным толчком, Джинни повернулась лицом ко входу в гробницу и втянула побольше воздуха в легкие. Расправив плечи, она шагнула вперед, отправляясь в длинную дорогу по лабиринтам гробницы.

.

ஐ

·

Время шло медленно в катакомбах. Джинни понятия не имела, как долго она уже была в этих гробницах, пока блуждала по лабиринту.

Кровь хлестала из раны на ее лбу, окрашивая лицо алыми пятнами, похожие теперь на ритуальную краску. Джинни провела пальцами по коже, стирая горячую кровь с глаз, и продолжила осторожно шагать вперед, немного прихрамывая. Ее лодыжка была подвернута — возможно, даже вывихнута, — и она была почти уверена, что сломала себе несколько ребер. Любое движение, включая моргание, представлялось невероятно тяжелым усилием в эту минуту. Но ничто не способно было остановить ее.

Нога каким-то образом зацепилась за камень, и Джинни неожиданно рухнула вперед, с силой врезавшись в землю. Боль и усталость обрушились на нее. Ей хотелось полежать хотя бы минутку, чтобы перевести дыхание… или истечь кровью — неизвестно, что наступило бы раньше. Но мысль о том, через что прямо сейчас проходил Драко, заставила ее прикусить язык. Страдания, которые он терпел день за днем в полном одиночестве, делали ее боль пустым звуком.

Джинни стиснула зубы и подтянулась на четвереньки. Гравий впивался в ее ладони и ноги, но она продолжила подниматься. Слегка пошатнувшись на дрожащих коленях, она снова споткнулась — казалось, травмированная нога просто не в силах больше выдерживать вес ее тела. Джинни зашипела от невыносимой боли, сдерживая всхлип, и осторожно прижала руку к ноющим ребрам.

Она могла бы попробовать наложить швы на свои раны, но это заняло бы слишком много времени. Магия картины в любом случае исцелила бы Джинни, а ей нужно было двигаться дальше.

Это приключение было подобно игре в рулетку: ценой была ее жизнь. Но порой людям необходимо было повышать ставки, чтобы закалить силу своего духа. Это единственное, что толкало их в опасную петлю веры.

Джинни крепко сжала пальцы на палочке и, подавив очередной всхлип, решительно двинулась к своей цели. Ей хотелось кричать от боли и проклинать все вокруг. Любовь вообще часто была похожа на что-то подобное — на стон посреди битвы. Теперь это был ее боевой клич, который заставлял ее идти дальше.

Потому что Драко ждал ее.

.

ஐ

·

7 декабря 1941 (21:11)

Бальный зал Альбатроса — Судно «Принцесса Анна»

Девяносто восемь дней.

Девяносто восемь дней Драко провел на этом чертовом корабле, безвозвратно растрачивая время на смерть, выпивку, музыку и потерю рассудка. Девяносто восемь дней ада. Единственные из них, что он правда прочувствовал — это последние двадцать четыре.

Двадцать четыре дня без нее. Двадцать четыре дня с чувством невосполнимой потери в его жизни.

Это были тяжелые дни. Одинокие дни.

Его холодные пальцы плясали по клавишам из слоновой кости, играя «Мое глупое сердце».⁽²⁾

Иногда Драко задавался вопросом: появлялась ли она вообще когда-то на этом корабле? Или, может, он лишь сочинил ее — подобно нотам, что срывались с рояля из-под ловкой магии его рук. Видение, явившееся без плоти и крови; образ и голос, украденные из его детских воспоминаний.

Была ли она только музыкой?

Вскоре ноты слились воедино, возрождаясь в безнадежном крещендо. Живая или воображаемая — разве это теперь имело значение? Порой любовь приходит без предупреждения, и ты влюбляешься в самого неожиданного человека в самое неожиданное время.

Но разве это не определяло любовь? Невозможную. Недоступную. Недостижимую.

Мелодия закончилась с трепетом, и его дрожащие пальцы зависли над клавишами. Что он играл сейчас? Имело ли это значение? Разве был во всем этом хоть какой-нибудь смысл?

— Хэй, ты так и будешь просто сидеть там?

Драко резко вскинул голову вверх. Она была там — в том же месте, где он впервые увидел ее; в том же платье и с той же прической, что и двадцать четыре дня ада назад. С одной только маленькой разницей: в этот раз, она ему улыбалась.

Подобно видению небесного лика, она ослепляла его своим возвышенным светом. Драко изумленно моргнул. Он не знал, была ли она настоящей, или он только выдумал ее, возродив из своего воображения — как и музыку, что звучала с клавиш его рояля. Но в эту минуту ему действительно не было никакого дела до этого.

Он слегка склонил голову вбок и улыбнулся.

— Где ты пропадала так долго?

1) Курган — это могильный холм, разновидность погребальных памятников.

Вернуться к тексту

2) Песня, которую исполнял Драко: Bill Evans — My Foolish Heart.

Вернуться к тексту