Расследование дела с политическим душком (джен)

По-хорошему, Гавейн должен был доставить Снейпа в Министерство и допросить по всем правилам — с протоколом, веритасерумом, официальным оформлением. Но это лишь в инструкциях всё было просто и понятно, в реальности же главе Аврората приходилось учитывать тысячу и ещё одну деталь перед принятием каждого решения.

Снейп был героем войны, не менее известным, чем Поттер. А может, и более, учитывая, что, во-первых, он два десятилетия преподавал в Хогвартсе и его знали все без исключения студенты двух поколений магов, а во-вторых, своим шпионажем, убийством Дамблдора и ролью в победе он добился того, что стал самой обсуждаемой личностью в Магической Британии — куда там Поттеру и Волдеморту. А ещё Снейп был «мёртв» и с почестями похоронен, и если всплывёт, что он жив-здоров, квартирует в Косом переулке и промышляет незаконным оборотом зелий…

Очередного скандала хотелось избежать пусть не любой, но даже очень дорогой ценой.

О Снейпе ходили разные слухи, не все имели под собой реальные факты, некоторые вовсе казались фантастическими, однако Гавейн Робардс достаточно прожил и долго прослужил, чтобы не сбрасывать со счетов никакие версии, когда речь идёт о столь одиозном человеке. Зельеваром Снейп был непревзойденным, он варил составы, что буквально вырывали магов из лап смерти, когда все в унисон сходились во мнении, что спасти больного невозможно. Он много лет работал бок о бок с Волдемортом, и не будь он полезен, не славящийся добрым нравом «босс» давно бы от него избавился. А ещё — и Гавейн не сомневался в истинности этих сведений, потому что в последний военный год ему довелось пережить несколько незабываемых встреч с Волдемортом — тот был могущественнейшим легилиментом, и раз Снейп смог сохранять прикрытие годами, в окклюменции ему не было равных.

Иными словами, сыворотка правды и легилименция, проверенные и не подводящие средства добычи информации из подозреваемых, воспринимаемыми обывателями как панацея от тайн, почти наверняка оказались бы бесполезными потугами.

— Я изложу факты, — решился Гавейн и уставился Снейпу в глаза, — а ты уже решай, какой путь тебе больше по душе. Итак… Тело Гарри Поттера было обнаружено на пепелище дома в глуши. Расследование показало, что сразу после смерти его тело было подвергнуто чарам трансфигурации. Я полагаю, что ты сжёг дом, где проходили ваши встречи, чтобы уничтожить все следы своего пребывания там и ничто не вывело на тебя, а когда огонь погас, похоронил там же тело. За год чары выветрились, и когда маггловские мальчишки туда сунулись, обнаружили несвежий труп.

Лицо Снейпа ничего не выражало, а глазах не отражалось ни боли, ни стыда, ни сожаления, но Гавейну иррационально казалось, что тот испытывает все эти чувства, просто скрывает их, как привык скрывать всё и всегда. Он вообще неплохо разбирался в людях, читал их, как протоколы, в том числе и поэтому смог построить карьеру и дослужиться до высшей аврорской должности, и даже когда не имел ни одной улики — чувствовал, если что-то было не так. Как сейчас. И потому он продолжил.

— Убийство пока не доказано, однако вскрытие выявило, что у Поттера была сексуальная связь с мужчиной. Ты хоть и полукровка, но всю жизнь прожил в магическом мире и можешь представить, какой поднимется скандал, когда это выйдет наружу. Но это ещё не всё. Тело было очищено не только чарами, но и магически модифицированным очистителем… — В глазах Снейпа впервые что-то мелькнуло, и Гавейн удовлетворённо кивнул — наконец! — Да, ты абсолютно прав, именно так я на тебя и вышел. Редкий зельевар стал бы работать с маггловскими средствами, а ты, насколько я знаю, вырос как раз рядом с заводом, где то самое средство применялось, и твой отец-маггл, возможно, там работал… В общем, твоё тихое посмертие закончится громким воскрешением. Даже если позже удастся доказать, что ты не убивал Поттера и то был несчастный случай, весь мир будет знать, что национальный герой был твоим любовником и погиб рядом с тобой. Сам понимаешь, в таких обстоятельствах никто не усомнится в твоей виновности… Хочешь прокомментировать?

Снейп с усилием кивнул, и Гавейн снял чары немоты.

— Я его не убивал.

— Верю, но это не будет важно…

— Что вы хотите?

На язык так и просилось требование быть вежливым и сговорчивым, всё же он привык к должности и прилагающемуся к ней уважению, но Гавейн сдержался.

— Правду, разумеется.

— И тогда вы сохраните мою тайну?

Гавейн хмыкнул и, склонив голову к плечу, с интересом принялся рассматривать сидящего напротив мужчину.

Война знатно потрепала Снейпа. Гавейн знал, что тому едва за сорок, однако выглядел Снейп значительно старше — не как старик, чью личину использовал, но близко к тому. В волосах было много седины, кожа действительно была пергаментно-серой, а щёки ввалившимися — будто со дня своей «смерти» Снейп ни разу не выходил на солнце, серьёзно болел и был лишён полноценного питания. Впрочем, Гавейн не удивился бы, окажись всё это правдой — жажда уединения, одержимость работой… опять же, как именно погиб Снейп, было известно лишь со слов героических детишек, тела ведь не нашли…

— С Поттером ты имитировал свою собственную смерть? Это ведь ты поджёг Визжащую хижину, да? — Тот с неудовольствием кивнул. — Давай с самого начала. Как ты выжил?

Снейп долго молчал, а когда наконец заговорил, его голос звучал глухо, взгляд был устремлён в пол, а по лицу то и дело пробегали гримасы недовольства, а то и отвращения.

И Гавейн был рад, что Снейп не смотрит на него, потому что скрыть реакцию на рассказ даже его многолетнего опыта сдержанности не хватало.

Как легко было догадаться, все события были подстроены Дамблдором, и чётко следовавший плану Снейп прекрасно понимал, что участвует в самоубийственной миссии. И всё же он до последнего момента играл предписанную роль: даже умирая, не вышел из образа, и вместо того, чтобы принять противоядие и лекарственные зелья, ждал Поттера, дабы сыграть последний акт пьесы и передать воспоминания. И вот эти последние минуты и определили его дальнейший путь — Снейп понял, что даже если выживет, жить ему будет незачем, а потому, когда Поттер наконец появился, пошёл ва-банк и не ограничился передачей воспоминаний, нужных для победы в войне, но и о чувствах поведал.

Гавейн знал, что нельзя прерывать поток откровенности подозреваемого, но слушать, как Снейп с Поттером впервые встретились после победы, как их извращённые чувства разгорались — даже без подробностей было противно.

…Национальный герой умер самой нелепой смертью — поскользнулся на скользком полу, не удержал равновесие и упал затылком на комод — мгновенная безболезненная смерть. Обрётший нежданное счастье Снейп отказывался в это верить, пытался исправить ситуацию, но всё, конечно, оказалось бесполезно.

— Я плохо соображал в тот момент, — закончил исповедь Снейп, по-прежнему не поднимая глаз.

Звучало вполне достоверно, однако что-то царапало и мешало поверить.

Понятно, что избегающий сообщать о том, что выжил, Снейп не мог просто вызвать авроров, да и Гавейн легко мог поверить, что хотя смерть любовника и стала тяжёлым ударом, разума от горя Снейп не лишился и следы замёл, но трансфигурация тела вместо похорон?.. Было в этом что-то отчаянно неправильное.

— Ещё раз, — мягче, чем хотел, попросил Гавейн. — Что ты сделал, когда понял, что Поттер мёртв?

Снейп сверкнул глазами, но тотчас опустил взгляд и недовольно буркнул:

— Я же только что рассказал!

— Ничего, расскажешь ещё раз, — выпуская раздражение, парировал он, но сразу пожалел о несдержанности и примирительно добавил: — Дело серьёзное, я должен знать всё.

Снейп глаз не поднял и через несколько секунд принялся заново пересказывать события.

И снова Гавейн почувствовал это — что-то было неправильно.

В этот момент, будь они в допросной Аврората, Гавейн бы рискнул и задал вопрос, ответ на который дал бы понимание искренности подозреваемого, но они беседовали без протокола на территории Снейпа и блефовать было бы непозволительным риском.

Он вслушивался в каждое слово, старался отследить каждую интонацию; наклонился, оперевшись локтями о колени, чтобы видеть хотя бы часть склонённого лица Снейпа, но тщетно — тот не путался в деталях и выглядел как человек, что пытается скрыть истинные чувства, то есть именно так, как и должен был.

— Сколько длился пожар?

— Что?

— Почему магглы ничего не заметили? Полыхало будь здоров.

— Дом был скрыт чарами.

— А деревья? Почему они не загорелись? — В лице Снейпа впервые проступила растерянность. — Я пытаюсь понять, как так получилось, что магглы лишь год спустя наткнулись на тело Поттера. Огонь уничтожил бы чары, пепелище обнаружили бы следующим же утром.

— Я контролировал огонь и наложил новые чары скрытия, — наконец пояснил Снейп.

— Не сходится.

Тот напрягся, и Гавейн понял, что наконец смог пробиться сквозь броню.

— Мистер Робардс…

— Ну сам подумай, — мягко отмахнулся он. — Если бы ты наложил чары на дом и на тело, они спали бы одновременно. А между тем тело успело разложиться, пока дом стал видимым. Вывод напрашивается: на дом и на тело чары накладывались разными людьми.

— Ничего подобного, — вскинулся Снейп. — Когда мистер Поттер умер, я был не в себе, вот чары и вышли сильнее.

— Да, ты прав, так могло бы быть… Но не было, — жёстко припечатал он. — Ты хочешь скандал? Я легко это устрою. Желаешь встретиться с прошлым, сидя посреди зала номер десять в цепях? Уж поверь, Визенгамот всем составом соберётся ради такого дела, а уж зрителей сколько будет…

По лицу Снейпа прошла болезненная гримаса.

— Зачем вам это? Я признаю, что скрыл смерть мистера Поттера. Вот только учитывая, что у него не было родных, некому даже о моральном праве на его тело заявить.

— Ты что, вправду не понимаешь? — снисходительно хмыкнул Гавейн. — Ты не выйдешь сухим, Снейп. Знаю, ты придумал антидот к сыворотке правды. Да и окклюмент ты сильный, но это не спасёт тебя, уж поверь. Отправишься в камеру, пройдёшь курс очищающих зелий и как миленький выложишь всё под действием веритасерума.

— Зачем вам это? — Снейп хоть и побледнел, присутствия духа не потерял.

— Затем, что мистер Поттер — кто вообще называет любовника мистером? — заслуживает, чтобы обстоятельства его смерти были прозрачно ясны.

Удар достиг цели, но и теперь Снейп не сдался.

— Вы сомневаетесь, что он погиб из-за несчастного случая?

— Я сомневаюсь, что ты был тем, при ком несчастный случай произошёл, — устало вздохнул Гавейн, поднимаясь со стула и разминая шею. — Знаю, Снейп, ты привык держаться своей версии и не сдаваться, даже если это грозит смертью, но я тебе обещаю, что ты не умрёшь. Ты пройдёшь через все ступени разбирательства, предстанешь перед Визенгамотом и судом общественности, я даже мисс Скитер, дементора ей под одеяло, к тебе в камеру допущу. Весь мир узнает, что ты сделал и кем был. И это не угроза, это обещание. Ты ведь знаешь, я слов на ветер не бросаю. Может, я не самый страшный волшебник, но в отличие от Волдеморта, я не убиваю тех, кто попадает мне в руки… — он сделал паузу и понял, что зря сотрясает воздух: даже если бы захотел, Снейп не мог сдаться — просто не умел. — Что ж, ты сделал свой выбор.

— Вы же понимаете, что поступаете несправедливо?

Гавейн хмыкнул.

— Мистер Робардс, мне дали посмертный орден Мерлина…

— Как дали, так и заберут, — пожал он плечами. — Я всё понимаю, Снейп, но я не самопровозглашённый диктатор, я глава Аврората, у меня есть должностная инструкция, обязанности. Я не могу просто взять и закрыть глаза на ситуацию из сочувствия или понимания. Но вот сохранить детали дела втайне — это я могу. Если ты не убивал Поттера…

— Конечно же нет! — воскликнул Снейп. — Мерлина ради, я всю жизнь защищал этого мальчишку! Рисковал собой, терпел пытки, совершал ужасные поступки, лгал и предавал, лишь бы защитить его! Я — последний человек, кто причинил бы ему вред!

— …и сможешь это доказать, — невозмутимо продолжил он, — мне нет никакой выгоды от твоего воскрешения. Но верить тебе на слово, особенно когда чувствую, что ты мне, может, не лжёшь в глаза, но явно недоговариваешь… Так Аврорат не работает.

— Если вы дадите слово, что…

— Снейп, ты с кем, по-твоему, говоришь? — чуть разозлился Гавейн. — Знаю, ты привык действовать неофициально, но повторюсь: я не Волдеморт и не Дамблдор. А слово я тебе дам лишь в одном: если ты немедленно не начнёшь говорить правду, я тотчас же доставлю тебя в Министерство и оформлю по всем правилам. Давай, решай. Последний шанс. Мне надоело с тобой играть в словесный пинг-понг.

— Мистер Поттер погиб в результате несчастного случая, — медленно, буквально выдавливая по одному слову, заговорил Снейп, посверлив Гавейна взглядом и со всей отчётливостью осознав, что тот не шутит и настроен серьёзно. — Я понимал, что при осмотре тела коронер поймёт, что тот был геем, а значит, неизбежно возникнет масса вопросов. Гарри Поттер спас нас всех, неужели он не заслужил, чтобы его имя хотя бы после смерти не трепали в прессе?!

— Меньше патетики, больше по существу, — буркнул Гавейн, соглашаясь, что Поттер действительно заслуживает покоя.

— После победы мистер Поттер сильно изменился. Он почти перестал общаться с друзьями, сначала просто потому, что искал уединения, после — потому что понял, что те не примут его стиля жизни. Он закрыл дом на площади Гриммо, свёл общение со всеми до минимума и, можно сказать, переехал в тот дом, где его и нашли… Когда он погиб… Я действительно не хотел, чтобы кто-то узнал правду о нём. Вы не знали его лично, мистер Робардс, но поверьте, он был хорошим человеком. Наивным, глуповатым, но очень добрым и отчаянно смелым, и он пожертвовал собой ради победы. А что оказался нетаким… Это никого не касается.

— Кого ты защищаешь, Снейп? — прямо спросил Гавейн, отмечая, как мастерски Снейп формулирует мысли: без явной лжи, но не говоря правды.

Тот тяжко вздохнул и покачал головой.

— Позвольте мне не называть имени. Он не убийца, он по-настоящему любил мистера Поттера и до сих пор не оправился от его потери. Зачем, какой смысл рушить его жизнь? Он ведь не отмоется…

— Я не собираюсь сообщать в «Пророк» результаты расследования. Но должен знать всё.

Снейп кивнул, но продолжил молчать. И лишь когда терпение Гавейна истощилось, поднял голову.

— Я отдам воспоминание о той ночи.