Венок из голубых роз и золотого лавра, или сказки на ночь (гет)

— Флёр, миленькая, скажи, как ты себя чувствуешь? — встревоженное личико Габриэль слегка расплывается в приглушённом свете колдовской лампы. За спиной у неё витраж с изображением знаменитой Дайлис Дервент — мы в Больничном крыле Хогвартса, и за плечами у нас последнее испытание Турнира и решающая — хотя, боюсь, не последняя, — битва.

— Всё в порядке, Габи. Всё хорошо. Только сказки рассказывать я сейчас не в силах. Как-нибудь в другой раз...

...Зимняя сказка растаяла, утекла смеющимся ручьями, рассыпалась птичьими трелями в весеннем лесу, где расцвели подснежники и перелески; началась сказка весенняя. Чарли был прав — светлая и кроткая английская весна очаровательна. Это я заметила даже тогда, когда нам совсем некогда было оглядываться по сторонам.

Мы с Чарли обменялись зачарованными подарками-амулетами; два огранённых в виде капельки хрусталика-подвески: сожми в руке, позови меня — и я приду на помощь, услышу и приду — всегда.

Настало время последнего испытания. На квиддичном поле построили лабиринт, из Египта привезли настоящего сфинкса. Пришёл день, когда родители и друзья замерли на трибунах, а мы четверо вошли в тёмные зелёные заросли.

Ещё задолго до этого дня мы собрались в сторожке Хагрида — четверо чемпионов, Гермиона, Рон, Чарли, мой папа (напросился же!) и сам Хагрид, разумеется.

— Мы, конечно, боремся за победу в Турнире, — сказал Гарри, вдруг перестав отчаянно смущаться и прямо на глазах превратившись в серьёзного и очень убедительного паренька, — но тут такое дело... сторонники Того-кого-нельзя-называть поднимают головы и готовят нам какую-то гадость на Турнире. Они ни перед чем не остановятся и никого не пожалеют. Тут уж дело не за тем, чтобы выиграть, а затем, чтобы выжить. А потому... ребят, нам бы...

— ...лучше держаться вместе, — закончил Хагрид, — оно того, жизнь ваша, ребятишки, дороже. Вы ещё пригодитесь. Головы у вас светлые. Таких... э-э... в первую очередь срубить стараются. Но мы вас в обиду не дадим. Директор Дамблдор за вами присмотрит, и мы все тоже...

И мы держались вместе. Вместе, пусть и не по правилам, мы прошли через лабиринт и отбили атаку какого-то неизвестного, явно не входившего в "программу" (впоследствии выяснилось, что это был директор Дурмстранга Игорь Каркаров, оказавшийся сторонником Волдеморта), вместе добрались до серебряного кубка победителя. Когда я увидела, как он блестит в сумерках, у меня ёкнуло сердце. Неужели всё? Всё вот-вот благополучно закончится?

Как же, жди! Это было только начало!

Мы вчетвером взялись за кубок, и всё вокруг нас сжалось и закрутилось — портал!

Мы приземлились на каком-то мрачном заброшенном кладбище. Едва я открыла глаза, как где-то рядом прозвучал неприятно, неестественно высокий голос:

— Убей лишних.

Низенький, противного вида человечек поднял волшебную палочку.

Всё произошло за какие-то доли секунды: вот мы хватаем свои палочки, создавая щиты, а Гарри Поттер, этот невозможный мальчишка, кидается вперёд, раскинув руки, пытаясь закрыть собой нас троих сразу, и падает... падает... падает в траву.

Почти бессознательно сжимая свой хрусталик, болтавшийся на шее, я склонилась над Гарри, забывая об опасности, о том, что совсем рядом свистят проклятия: Виктор и Седрик бились с двумя тёмными фигурами, а сполохи заклятий освещали надгробия, полуразрушенную часовню и чуточку удивлённое лицо Гарри — словно он видел какой-то необыкновенный сон.

Да-да, сон! Мальчик, который выжил, не может так просто умереть от Авады! У него на шее бился пульс — слабый, неровный, но он бился; Гарри был жив! Вот он открыл свои зелёные глаза и пробормотал: "мама?".

Увы, его мама давно умерла — погибла, её убило чудовище, только что приказавшее убить нас. Так что рядом с ним была всего лишь я.

А вокруг завязалась битва. Слышались хлопки аппараций тут и там. Чёрные и разноцветные мантии мелькали среди надгробий в смертельном танце. Яркий свет пламени озарил небо — там, широко размахивая могучими крыльями, летели драконы! И на одном из них сидел Чарли. Чары подчинения магических существ работали как надо — боевые драконы были подготовлены на совесть.

А по земле ползли чёрные тени, и из рощи неподалёку послышался протяжный громкий вой — неужели оборотни?

Некто в серебряной маске вырос прямо передо мной, и я, вскочив на ноги, сотворила щит над нами с Гарри, который ещё только приходил в себя. Но кто-то напал на нас со спины, и я упала, оглушённая сильным ударом. Долго лежать не пришлось — я сумела подняться и вступить в бой.

О, как же это было страшно! Никакими словами не передать. И не надо...

Битва стихла, когда кладбище окружили отряды британского Аврората и частей Международного движения Сопротивления. Упивающимся Смертью пришлось сдаться и отдать на суд победителей своего господина, Тёмного Лорда Волдеморта, или Томаса Риддла. У него был довольно жалкий вид — он походил на уродливого тощего гоблина. Результат извращённых, чудовищных экспериментов в тёмной магии; оказывается, он и заманил-то Гарри Поттера сюда, на это кладбище, ради древнего тёмного ритуала — чтобы вернуть себе силу и человеческий облик; на этом кладбище, видите ли, покоится отец Волдеморта — маггл (нет, вы только подумайте — маггл, какая нелепость!), а для ритуала нужна была кость отца. Фу, ужас!

Но Том Риддл так и остался с носом — то есть носа-то у него как раз и нет, поскольку он слегка смахивает на змею — сам так хотел, мол, потомок Салазара Слизерина, чей геральдический символ — змея... Не дурак ли?

А ведь он — ровесник Хагрида, мог бы быть таким же крепким и здоровым, как наш лесник, а вместо этого чуть ли не разваливается на части. Дикость какая, вы только вдумайтесь!

Но каким бы не был жалким его вид, Риддл всё-таки остался величайшим преступником современности, и судить его будут соответственно — международным судом. Как и его приспешников — из тех, что остались в живых.

С нашей стороны тоже есть потери; многие ранены. Виктор получил серьёзную травму, но целители сразу сказали, что он поправится и даже сможет играть в квиддич. Седрика задело слегка, и небольшой шрам на виске только придаст ему дополнительное обаяние.

Гарри после очередной Авады вполне оправился и даже не хотел идти в лазарет, но директор Дамблдор его заставил, да и остальные учителя так и зашикали — дело в том, что деканы факультетов прибыли на место сражения одними из первых. Профессор Снейп был тяжело ранен, но сейчас его жизнь уже вне опасности. Я говорила, что он мрачный злюка и всех оскорбляет? Нет, он герой.

Мой Чарли — тоже герой. Мало того, что он рискнул всем и привёл боевых драконов — секретное оружие, он ещё и убил Фенрира Сивого — вожака оборотней. Этим монстрам терять нечего — они бились отчаяннее и жестче, чем остальные, и когда драконы спустились на землю, первые бросились на них.

В такие моменты узнаёшь о людях — да и о себе — очень многое. Чарли дрался, как настоящий гриффиндорский лев, и у него на лице и на груди теперь остались шрамы от жутких когтей Фенрира. Как вспомню тот момент, когда я увидела их, сцепившихся — так и замираю от страха...

Но Чарли его победил. Фенрир — этот страшный преступник и монстр — больше никому не причинит вреда.

Я старалась держаться рядом с Чарли, когда нас перенесли в Больничное крыло; надо было видеть лицо миссис Уизли, решившей было, что он погиб, когда я крикнула ей издали:

— Живой, живой!

— Мой сыночек, такой красивый! — воскликнула она. — Бедный, и он так любил эту девушку! Разве теперь она останется с ним!

— Да как вам такое в голову пришло! — рассердилась я, придерживая голову Чарли, пока целитель накладывал на его раны повязку. — Я люблю Чарли! Он пришёл нам на помощь! Это я его позвала! Он герой, самый лучший на свете!

— И правда, Молли, ты в критической ситуации совсем голову теряешь, — вдруг сказал целитель (он оказался бывшим одноклассником миссис Уизли). — И вообще, отойди-ка ты, свет не заслоняй!

Вовремя вынырнувшая откуда-то Джинни увела миссис Уизли. Когда Чарли перевязали и уложили, я вдруг почувствовала странную слабость, точно засыпала на ходу, и потеряла сознание. Сказалось то проклятие, которым меня ударили со спины, а может, и общее напряжение последнего времени.

Пришла я в себя, когда в лазарете уже всё стихло, и только мадам Помфри неслышно скользила между койками. Она ответила на мои взволнованные вопросы, заверила, что Чарли вне опасности, и приказала отдыхать.

А теперь ко мне как-то пробралась Габриэль.

— Прости, малышка, сейчас мне не до сказок на ночь... — прошептала я.

— Конечно, ведь уже утро! — воскликнула Габи. — Но ты спи, спи...

* * *

Летнее солнышко блестело на башнях Хогвартса, играло в волнах Чёрного озера. Лето! Мы не думали, что задержимся здесь так надолго. Но вот мы здесь, во дворе замка, который сегодня торжественно украшен в честь победителей Турнира Трёх Волшебников. Чествуют сегодня и победителей Того-кого-нельзя... теперь уже можно называть. Награды, речи, знамёна с символами школ, реющие на тёплом, ласковом ветру.

Мадам Максим возлагает нам на головы — всем четверым — золотые лавровые венки победителей.

Тьма отступила — впереди разливается золотой свет большого будущего.