Поздний вечер (гет)

С того разговора и до самого позднего вечера к бедному Гарри никто не приходил. Гермиона впопыхах забежала, вся уставшая, из библиотеки, с парой толстых книг в руках. Всё, как и попросил Гарри, чтобы не помереть со скуки в полном одиночестве.

Гарри не намеревался терять время зря. Видения, причём, к сожалению, плохие, стали появляться все чаще и чаще. Его очень беспокоила эта ненавистная связь с Волан-де-мортом. Убийца его родителей пытался деморализовать и без того поникшего Поттера. И вернейшее, что ему могло помочь против этого беспорядка — изучение окклюменции и легилименции. Как-то раз они уже поднимали эту тему с профессором Снейпом, но вскоре после обоюдного обмена самыми любезными воспоминаниями все сошло на нет. Гарри, который впрочем не намеревался сдаваться, попросил Гермиону взять пару книжек по этим дисциплинам и принести сюда, в белоснежную обитель медицины.

— Гарри, но чтобы изучать это, — сказала Гермиона, указывая на внушительную стопку манускриптов и рукописей, — надо практиковаться, а это требует сил, а…

— Гермиона, я пока буду только читать, — Гарри поймал её недоверчивый взгляд, которым она обычно сверлила Рона на уроках зельеварения. — Успокойся, когда поправлюсь — вместе будем практиковаться. Как насчёт делать это в выручай-комнате?

— Ну-у-у… ла-адно. Ты только не переусердствуй! — грозным тоном сказала Гермиона.

— Мисс «Садись-за-уроки» сказала мне не переусердствовать! — вторил ей в голос Гарри.

— От кого же я слышу такие слова? — Гермиона сделала обиженную гримасу и стукнула его своим маленьким кулачком.

— Ой, да ладно тебе, это же шутка!

— Ну, тогда больше так не шути! — возмутилась Гермиона и сухо посмотрела на часы. — Ладно, мне пора на обход, послезавтра приду. Почему не завтра? — словно читая его мысли сказала она. — Ну-у-у… Я планировала весь день провести в библиотеке, — с явным оживлением сказала Грейнджер.

«Естественно! Библиотека — это же фактически её постоянная среда обитания!» — подумал Гарри, смотря на искрящуюся от радости рассказа о своём любимом месте, боевую подругу.

— Завтра воскресенье, а задания я все сделала, так что могу сделать все свои планы.

Гарри одобрительно кивнул, и Гермиона ушла вприпрыжку, полной радости и сил для покорения очередной полки в Хогвартской библиотеке. Но чтение книг было оставлено на завтра. Было уже достаточно поздно, и сон долго не заставил себя ждать. Гарри верил, что сегодня кошмаров не будет, но был ли у него на это шанс?

* * *

Гермиона вернулась в спальню уже после полуночи. В окне полная луна печально освещала ей путь. По коридорам школы бродил полно разбойников в виде местных озорников. Её задача, как доблестной старосты, естественно заключалась в том чтобы, как тигр вылавливает свою жертву, так и она — ловить всех «наихрабрейших» и столь отважных шалунов Хогвартса.

Как ни представь, так сразу поймёшь — работа не из лёгких, особенно для одного человека. Даже карта мародёров, которую ей любезно одолжил Гарри, не сильно помогала. Маленькие проказники с младших курсов то и дело удирали. Сегодня вот какой-то слизеринец с четвёртого курса всю ночь не давал покоя. В конечном счёте Гермиона его, конечно, поймала и сняла баллы, но он заставил её побегать. "Всё же вдвоём было лучше", — подумала Гермиона, лёжа в кровати, вспоминая прошедший день. Она очень скучала по Гарри и ждала его выздоровления.

Со стола напротив, внезапно упав, какая-то тетрадь и с грохотом провалила фотографию на ней. В фоторамку был вклеен вырезанный из газеты снимок давности, на котором были изображены Гарри и Гермиона после второго тура Кубка Огня. Незаметно и внезапно в голову, словно река, нахлынули воспоминания. Приятные и не очень, радостные и грустные, всё спуталось у неё в один большой фильм, длиною в жизнь.

Гермиона, простояв с так и не положенной на место тетрадкой в руках, резко очнулась. Воспоминание закончилось. Девушка, положив конспект по ЗОТИ в сумку, принялась прокручивать события сегодняшнего дня покругу. Как она отметила позже, несмотря на неиссякаемый интерес к знаниям, сидеть одной на уроках было просто невыносимо. Хотя её однокурсник — придурок Маклагген — часто подсаживался к ней и проявлял какой-то странный интерес, больше похожий на игры с ребёнком, он не был Гарри и не мог заменить его. Огорчало, что никто не знал, какой идиот смог отправить Гарри на несколько недель в больничное крыло.

* * *

Гермиона лежала в уютной кровати уже как два с лишним часа. Как бы не хотелось спать и как бы Морфей не утасктвал её в свое царство, она не смогла выкинуть из головы её лучшего друга — Гарри.

«И почему я только о нём думаю? Он же просто мой друг. Он даже не придурок, как Маклагген с Роном. А может, он что-то начередил… Да нет, он мой друг, и я знаю его как облупленного! Но всё же — мы уже долго друг друга знаем и ни разу не ссорились (метла на 3-ем курсе не в счёт). К тому же, мы уже столько вместе прошли! Я беспокоюсь за него, как за кого-то ближнего… Он всегда уважал мой выбор, прислушивался ко мне", — Гермиона задумалась. Ход мыслей падал совсем не в ту сторону.

"Интересно, а какие у него с Джинни отношения? Кстати, о Уизли — Рон единственный, кто мог так побить Гарри. Динн такого просто не смог бы сотворить! Слишком уж он мягкотелый, — поразмыслив ещё немного, Гермиона пришла к окончательному решению: — Я уверена, что это Рон, — таков был её вердикт. В голове сразу стали возникать образы кровавых сцен распрь над бедным Гарри — Надо будет с ним поговорить на эту тему, — с ужасом от представленного подумала Гермиона — Всё, а теперь спать. Уже два часа ночи. Я же завтра не встану!»

Гермиона, закончив этот монолог с самой с собой, легла спать. Голова болела и ныла от переутомления, и Гермиона всё же чудом уснула.

* * *

Гарри шёл по дому, очень напоминавший Родовое имение Блэков. Как и дом на Гриммо двеннадцать, он был обшарпан и очень пылен внутри. Такая же планировка, те же скрипящие полы и… тот же ворчащий портрет тёти Вальбурги, навечно прикреплённый к стене. Он однозначно был на Гриммо.

Родовое имение обладало огромным количеством комнат, но за тот короткий период, что Гарри находился там, он смог выучить расположение почти всех комнат. Сейчас он был где-то около спальни его покойного крёстного. Поттер подошёл к двери, находившейся рядом с комнатой Сириуса.

На дверной табличке золотыми буквами было написано: «Не входить без ясно выраженного разрешения Регулуса Арктуруса Блэка». Табличка выглядела эффектно, надпись на ней была выведена от руки.

— Такую мог повесить на дверь своей спальни Перси Уизли, — подумал Гарри. — Регулуса Арктуруса Блэка… Кто это? Логично, что родственник Сириуса. Надо будет потом посмотреть родовой гобелен, вдруг он там есть?

Дёрнув за ручку, Гарри открыл дверь. Комната была немного меньше комнаты Сириуса. Стены, окна и кровать задрапированы фирменными цветами Слизерина: изумрудным и серебристым. Над кроватью нарисован фамильный герб Блэков вместе с семейным девизом: Toujours Pur, что, как говорил Сириус, по-французски означает «Всегда чистый».

Одна из стен украшена старой фотографией команды Слизерина по квиддичу, на которой изображен человек, обведённый в кружок. Ловец, сидящий посреди толпы студентов Слизерина. На зеркале висели газетные вырезки о Волдеморте семидесятых годов.

Гарри, не руководящий своим телом, подошёл к столу, выдвинул ящик и достал оттуда какой-то зеленоватый медальон с изумрудной буквой «S», стилизованной под змейку. Открыть медальон он не смог. Потом, подняв голову, он увидел себя в зеркале. Это был не он. Перед ним стоял приземистый кривоногий человек с длинными, растрёпанными рыжими волосами, грязный, с налитыми кровью глазами. Гарри сразу его узнал — это Наземникус Флетчер, член Ордена Феникса и авантюрист до последней нитки.

Видение закончилось. Перед глазами всё поплыло, и Гарри опять провалился в сон.

* * *

Сегодня воскресенье, а это значит, что Гарри скоро выйдет из Больницы и увидит Гермиону с Невиллом, который стал «заменой» Рона в золотом трио.

Гарри сидел на своей кушетке и читал большой старый фолиант под названием «Как читать мысли. Подробное пособие по окклюменции и легилименции». Читать её было сущим адом: часть страниц были написаны рунами, повсюду были какие-то теории и их доказательства, да и вообще, этот фолиант был явно не для него. Но, как оказалось, в стопке с этой книгой была другая — «Тайны наитемнейшего искусства» — которая, судя по её содержанию, была из запретной секции, а следовательно представляла огромный интерес.

Дочитать скучный фолиант Гарри смог только вечером. Освоение сих тёмных и непонятных искусств он отложил на пятницу, когда у него не было тренировок по квиддичу, в которые его, скорее всего, втянет команда. Увы, ни Кетти Белл, старая и верная охотница, ни новопришедшая Джинни Уизли, отношения с которой были совершенно испорчены, не могли полноценно принять командывание сборной.

Сама книга, которую Гарри за не надобностью отбросил на край кровати, была не очень интересна и без практики не представляла особой пользы, но в ней Гарри нашёл ответ на мучающий его вопрос — он нашёл пару способов, как человек мог видеть мысли другого. Помимо нескольких других, очень замудреных и сложных, способов его особенно привлекла связь между крестражами, про которые говорилось совсем чуть-чуть. В книге указывался источник, на который ссылался автор — та самая книга, которую принесла Гермиона из запретной секции. Старая, с потрепаным переплётом и порванной иссиня-чёрной обложкой, книга заманчиво лежала всё это время на прикроватной тумбочке и манила Гарри.

Открыв книгу, Гарри увидел на первой странице небольшую записку, выведенную аккуратным почерком, которым обычно писала Гермиона:

«Гарри, я читала некоторые из книг и решила взять ещё одну. Открой страницу 87.

«Мда-а-а… Ну, прийдётся повторить поход в библиотеку, как на первом курсе», — подумал Гарри и, открыв книгу на указанной странице с заголовком «Крестражи», принялся её читать.

* * *

Гарри прибывал в полнейшем ступоре. Судя по тому, что он только что прочитал, и тому, что все «симптомы» отравления, которые только были указаны в книге, своей души крестражем на лицо, он сам и являлся этим крестражем. Волан-де-морт расщепил свою душу и поместил её в какие-то вещи, с которыми Гарри, как крестраж с крестражем, имел ментальную связь. Гарри сел и принялся анализировать прочитанное.

«Итак, крестражи, которые известны мне: наверное, Дневник Тома, медальон на Гриммо двенадцать, эмм… Я и… наверное, Нагайна, или как её там… то есть четыре, но безопасное число — три. значит, либо Волондеморт придурок, либо, что скорее всего, их больше, чем четыре. И так… Как избавиться от этой дряни? Что бы вынести крестраж нужна либо очень и очень светлая магия, которая мне пока не под силу, либо магия чернее той, что создавала крестраж, которая мне тоже не под силу… Прикольно… " — Гарри потупил взгляд. Его глаза, как казалось, потеряли тот жизненный огонёк, что всегда весело блестел в них, даже когда он был на волосок от смерти.

"В любом случае, мне предстоит почти умереть… — продолжил монолог Гарри — Но так как во мне есть кусок этой дрянной душонки, я могу выжить…могу… Чёрт, Том, вот дерьмо!» — Гарри ещё никогда не стоял перед таким сложным выбором. Умереть и приблизиться к победе, но оставить друзей горевать, или не умереть, но и не победить.

«Хм… но можно ведь и Дамблдора спросить. Как говорится, на сильного волшебника всегда найдётся тот, кто сильнее. Так, стоп! А он вообще знает об этом?» — мысли быстро прервались. Мозг стал посылать странные команды телу и Гарри быстрым образом мобилизовался.

Поттер пулей вылетел из больничного крыла. Мадам Помфри, не успев ничего сказать, осталась стоять в шоке с настойкой бадьяна в руках, которая предназначалась для этого больного на всю голову человека.

— Видно, по голове слишком сильно заехали… — медсестра выругалась вслух и спокойным шагом отправилась искать профессора МакГонагалл.

* * *

Гарри со всех ног мчался по коридору в сторону кабинета директора. Да, это было невежливо врываться в чужой «дом» со своими проблемам. Но Поттеру казалось, что им с директором нужно очень серьёзно поговорить. А поводом для этого могло стать обнаружение крестража.

— Фух…ха…может надо было…фух…о-обсудить эт-о с Герми сначало — Гарри, вымотанный пробежкой, облокотился спиной о стену.

— Конечно, ты с ней это обсудишь, мой мальчик. Я так понимаю, ты ко мне бежал? — напротив стоял профессор Дамблдор, чьи очки-половинки могли одновременно и выбить всю дурь из человека своим прожигающим взглядом, и принести тонну уюта в разговор.

— Ох, директор, это вы? — всё ещё запинаясь, сказал Гарри. — Вы меня напугали. Здравствуйте! Да, я к вам шёл, видите ли, мне…

— Извини, Гарри, но у меня мало времени. — прервал его Дамблдор — Обсудим ЭТО на наших уроках. — серьёзным голосом сказал Дамблдор. — Приходи завтра в пять, я подсыпал в вазу новых лакричных конфет. Думаю, они очень вкусные, — директор подмигнул ему и развернулся в сторону выхода из школы — Ну, а мне пора.

Снова зашелестела серебристая мантия директора, и через некоторое время он уже скрылся из виду в бесконечных переплетениях мраморных лестниц, на пролёте которых они и встретились.

Дамблдор ушёл, а обессилевший и ещё более подавленный словами директора Гарри так и остался сползать от усталости по стене. Близился вечер. Надо было вернуться к мадам Помфри, чтобы она осмотрела его и уже завтра отпустила из своих белоснежных покоев на все четыре дня, до следующего осмотра. Поттер от наступившей безысходности мерным и очень уставшим шагом поплеься обратно в палату, опять на шестой этаж и опять к скучным книгам и неразрешенным задачам.