Первая осень в Хенгло (джен)

— Раз уж сегодня последний день летних каникул, предлагаю выбраться в Клерн и помянуть сэндвичем и чаем — или кофе, если вы, Гестия, предпочитаете этот напиток — прекрасное безмятежное лето! — предложил Теодор склонившейся за написанием конспекта к урокам для пятого курса третьей ступени Гестии. — Ну, или отметить праздник в виде прибытия толпы, вероятно, неуправляемых детей — как больше нравится.

Гестия сидела за столом на кухне, с удобством расположившись на диванчике. Перед ней на том самом столе лежали толстая тетрадь, в которой Гестия своим красивым старалась записывать то, что она хотела бы рассказать ученикам на занятиях, и шесть разнообразных учебников по методологии преподавания защитной магии. В случае с пятым курсом третьей ступени это получалось далеко не так хорошо и быстро, как Гестии хотелось бы.

Гестия оторвалась от своей тетради, вздохнула и покачала головой. Работы предстояло ещё так много, а времени оставалось так мало, что Гестию буквально потряхивало от волнения, порой плавно перетекающего в почти панический страх, от которого не помогало ни дыхание по квадрату, ни холодный душ, ни прописанные врачом капли, от которых только в сон клонило.

За последние несколько часов Гестия успела пролистать три учебника по методологии преподавания защитной магии у третьей образовательной ступени и собственные ученические конспекты, и всякий раз её трясло от мыслей, что того, что она успеет — или уже успела — написать себе в качестве шпаргалки, может оказаться недостаточно, чтобы ответить на все вопросы, которые могут возникнуть у детей в ходе лекции, а всю информацию из книг она не успеет запомнить просто физически.

И Теодор, чья шея и сегодня была замотана в этот раздражающий алый шарф, при этом имел наглость казаться отдохнувшим и спокойным, словно ему предстояла не работа — может быть, одна из самых ответственных работ в мире, — а неспешная прогулка по набережной, от которой ничего толком не зависело! Имел наглость улыбаться, предлагать прогулки по Клерну и, казалось, наслаждаться последними свободными деньками!

Гестии было стыдно в этом признаваться, но зависть пробуждалась в её сердце всякий раз, когда она замечала, с какой лёгкостью относился к их будущим обязанностям Теодор — он, казалось, совсем не переживал о том, как начнётся учебный год, как встретят его ученики (будут ли его любить, уважать или сочтут не заслуживающим ни того, ни другого), с чего начнутся его уроки, и как их следует спланировать. Она-то чувствовала себя на грани нервного истощения от переживаний, связанных с первыми занятиями, которые ей предстояло провести в ближайшие пару дней.

— Спасибо, что пригласили меня, — нервно улыбнулась Гестия и снова вздохнула, — но, боюсь, я совсем не готова к учебному году, так что, совершенно не способна куда-то «выбраться» — мне осталось написать ещё два конспекта, а остался всего лишь один день. Так что, прошу прощения, но я проведу сегодняшней день, пытаясь готовиться к занятиям. Может быть, вам тоже стоит?

У пятого курса третьей ступени занятия по защитной магии должны были стать более углублёнными — чтобы за два года подготовить учеников к четвёртой образовательной ступени, где оставались только магические дисциплины, разделяемые на много-много новых дисциплин, каждая из которых представляла собой отдельную узкую область магии. И Гестия, честно говоря, совершенно не понимала, как ей следовало упорядочить то огромное количество информации, предлагавшейся к изучению на последних двух курсах третьей ступени.

Она даже с трудом могла определиться, с чего ей следовало начать первое занятие у этих детей! И не просто двенадцатилетних юных магов, которые ещё ничего толком и не знали о классификации защитных заклинаний да и магии вообще. Но Гестии следовало учить ещё и уже почти взрослых магов, которым вот-вот надлежало определяться с профилем магического образования! И Гестия с трудом могла понять, стоило ли ей начинать уроки у последних курсов третьей ступени с повторения той теории, что должны были давать второй ступени и младшим классам третьей (ибо пусть Гестия и считала, что образование в Хенгло должно было быть выше всех похвал, она не могла избавиться от мысли, что программа здесь и в её альма-матер могли несколько различаться) или нужно было сразу бросаться в сложные формулы, на написание и объяснение каждой из которых следовало, наверное, потратить целый урок.

И, по правде говоря, это был кошмар — не знать даже такой мелочи как отправная точка. Что уж говорить об остальном? Из-за этого кошмара Гестия последние дни едва могла спать, ела без особого аппетита и, казалось, чувствовала в себе достаточно злости, чтобы начать на кого-то срываться. Стоило ли говорить, что раздражающе улыбчивый Теодор, к тому же, по воле судьбы обречённый делить с Гестией апартаменты, был самой очевидной мишенью.

Гестия чувствовала мучительную зависть от того, что ей приходилось заниматься этим всем в последние летние деньки (когда за окном была прекрасная погода, что на севере Летхорна, если верить книгам, довольно редка), тогда как её товарищ по должности, казалось, даже не начинал готовиться к урокам, словно считал их чем-то, не заслуживающим даже нескольких часов своего времени.

— Но я подготовился, Гестия! — как-то слишком уж радостно на взгляд измотанной Гестии улыбнулся Теодор, присаживаясь на неровный подоконник. — Я уговорил Школьный совет передать мне в пользование два класса, в которых уже давно никто не занимается, и переделал их так, чтобы из этих заброшенных комнат получилось что-то похожее на помещения, пригодные для того, чтобы наши юные маги смогли не только усваивать теорию, но и овладевать какими-то мало-мальски практическими навыками! К тому же, я даже составил список того, что может быть опасно делать на моих уроках!

Гестии почти нестерпимо захотелось швырнуть в Теодора конспектом. Тот, судя по всему, заметил в ней желание совершить столь неблаговидный поступок, и оттого расхохотался.

— Пожалуй, я откланяюсь, Гестия, пока вы не запустили в меня чем-нибудь тяжёлым! — усмехнулся Теодор, прежде чем, и вправду шутливо откланявшись напоследок, скрыться за дверью в апартаменты.

И, как только дверь за Теодором захлопнулась, Гестия обхватила руками и почти всхлипнула, переполняемая жалостью к себе. Почему, спрашивается, всё не могло оказаться хотя бы чуточку проще? Почему учебники по методологии не могли оказаться хотя бы чуточку понятнее, программы учебных дисциплин в разных уголках Летхорнского содружества хотя бы чуточку более похожи друг на друга, а сама Гестия — хотя бы чуточку менее беспокойной?

Гестия снова всхлипнула, и почувствовала, как горячие слёзы сбегают вниз по щекам, скатываясь с подбородка и падая каплями на конспект, смазывая ещё не до конца высохшие чернила.

Утром, вопреки всем опасениям Гестии, стало немного проще. Она, дописавшая за вчерашний день и вечер и сегодняшнюю ночь оба конспекта на первые уроки у старших курсов третьей ступени, а так же набор вопросов для проверки остаточных знаний для всех курсов, занятия которых должны были пройти на этой неделе, приняла холодный душ, выпила две больших чашки приготовленного Теодором сладкого-сладкого кофе с молоком (и порцией бодрящего зелья, купленного во времена учёбы в институте, чтобы иметь возможность готовиться к экзаменам по ночам), уложила волосы в строгий пучок и переоделась в заранее отложенные чёрную широкую юбку до середины голени и белую блузу с голубым бантом на воротнике.

Чувствовала себя Гестия при этом несколько лучше. Во всяком случае, ей больше не хотелось срывать злость на первом попавшемся под руку человеке — и это уже было неплохо.

Первый учебный день, настраивала себя Гестия, не должен был оказаться слишком тяжёлым — во-первых, сначала должно было пройти торжественное мероприятие открытия нового учебного года (проходящее под открытым небом, а точнее — на огромной школьной площади), во-вторых, в первый учебный день, после того торжественного мероприятия у Гестии было только два урока (у третьего курса второй ступени и у первого курса третьей ступени), после чего должно было последовать следующее торжественное мероприятие для детей, на которое Гестия уже могла не идти.

Так что, нужно было только прослушать приветственные пафосные речи представителей Школьного совета, провести два урока (на которых Гестия, подумав, решила для начала обсудить организационные моменты), а уж потом можно было вернуться в свою комнату и, наконец, поспать хотя бы немного, чтобы к завтрашнему дню почувствовать себя ещё лучше.

Детей на школьной площади в это было много. Очень много. У Гестии кружилась голова от их количества. На её счастье, у неё была возможность провести мероприятие торжественного открытия нового учебного года, сидя на сцене рядом с Теодором и представителями Школьного совета и разглядывая — насколько это было возможно — детей из Хенгло.

Самые младшие ученики школы Хенгло были одеты в белые платьица и костюмчики — то были ученики первой, так называемой «белой ступени», где занятий по защитной магии ещё не было (как и занятий по какой-либо магии вообще). Все уроки этих детей, как гласила экскурсия от Марилизы, проходили в «яблочном» ансамбле корпусов — туда входило два двухэтажных общежития, корпус искусств, где дети изучали музыку, рисование и танцы, корпус младенцев и корпус отроков, в которых проходили уроки, соответственно, детей в возрасте от четырёх до шести и детей в возрасте от семи до девяти лет. Во дворе, который образовывали эти пять корпусов, был разбит яблоневый сад, за которым дети из «белой» ступени помогали ухаживать.

Ученики, перешагнувшие «белый» этап, носили ничем не напоминавшего белые платьица и костюмчики первой ступени форму одинакового кроя, отличавшуюся только цветом, в зависимости от возраста учеников. Самым старшим ученикам (каждому из которых исполнилось уже по двадцать два года) — то есть, четвёртой ступени — соответствовал зелёный цвет. Это означало, что сюртуки у них были тёмно-серыми с тёмно-зелёной подкладкой и зелёными пуговицами, и воротники и чулки были тоже зелёными, как и пуговицы. Третьей ступени (куда поступали в возрасте шестнадцати лет) соответствовал красный цвет — сюртуки были коричневыми с бордовой подкладкой и красными пуговицами, а воротники и чулки, как легко было догадаться, были красными. Вторая ступень — «синее» отделение — носила светло-серые сюртуки с тёмно-синей подкладкой и пуговицами более светлого синего оттенка. Того же оттенка были так же чулки и воротники.

Отношение к школьной форме в Хенгло, насколько знала Гестия, было почти столь же строгим, как и в графстве Мивь — разве что форма в графстве Мивь была совсем другой, и состояла из светлых лёгких платьев с длинным рукавом и воротником в мелкий горошек, гольфов или, в зимнее время, колготок. Это было даже почти привычно — и, наверное, правильно, при всей силе того возмущения, что испытывала когда-то Гестия, когда ей самой нужно было носить школьную форму.

Гестия видела, что некоторые из детей перешёптывались друг с другом. Кто-то, кажется, смеялся. Кто-то зевал, всем своим видом показывая, как сильно ему здесь было скучно. Кого-то из детей тут же одёргивали учителя. Гестия впервые смотрела на подобное школьное мероприятие не со стороны скучающего из-за длинных поздравительный речей ученика, и чувствовала себя одновременно и порядком сконфуженной, и безмерно гордой. Она словно была не совсем на своём месте — словно занимала место кого-нибудь куда более достойного и умного, кого-то, кто мог бы оказаться лучше её едва ли не во всём. И вместе с тем — ведь, всё-таки, занимала это место…

Не смотря на свой слишком юный возраст. И на неопытность. И на отсутствие достаточных практических навыков.

— Уважаемые ученики! — наконец, обратилась к детям высокая женщина в квадратных очках, которую Гестия помнила со дня своего собеседования. — Хочу вам представить ваших новых учителей по защитной магии — кеннари⁽¹⁾ Теодора Аркарта и кеннари Гестию Линдон.

Гестия поднялась со своего места, позволяя ученикам увидеть её. Так же сделал и Теодор мгновением спустя. Дети поприветствовали их вялыми аплодисментами. Гестии показалось, что она способна разглядеть насмешливые выражения на юных лицах своих будущих учеников — хоть это и не было возможно с такого расстояния, на котором она от них находилась. И Гестии тут же стало неловко и почти стыдно, словно она и впрямь была в чём-то виновата.

Женщина в квадратных очках жестом показала новым учителям, что им следует сесть на место, что было сделано почти сразу же, и продолжила свою приветственную речь для учеников школы Хенгло. Речь включала в себя много-много рассуждений на тему следования девизу школы и прочей ерунде, о которой дети обычно забывают в ту же минуту, как об этом слышат.

Гестия и сама легко забывала обо всём этом, когда была всего лишь школьницей — школьный девиз и школьный герб казались ей тогда каким-то нелепым отголоском прошлого, которое ей не особенно хотелось знать и о котором не хотелось задумываться слишком уж долго.

Но сейчас почему-то слушать о школьных символах было более интересно — и, может быть, всё дело было в том, что у школы Хенгло история была куда более интересной и захватывающей, чем у родной школы Гестии Линдон. И Гестия слушала внимательно, стараясь запомнить — когда и кем была основана эта школа (оказывается, на сей счёт было минимум четыре версии, о которых Гестия никогда раньше не слышала, но о которых, оказывается, так легко можно было говорить перед разномастной толпой юных магов), гербы каких из великих домов севера составляли нынешний герб Хенгло, почему так важен был школьный девиз, и когда именно сложилась традиция именно такой школьной формы, какая была в Хенгло…

Гестия слушала со всем тщанием, и чувствовала, что голос женщины из Школьного совета почти убаюкивает её. Казалось, ещё немного — и Гестия провалится в сон.

Первый урок должен был начаться через несколько минут. Наверное, не стоило на него опаздывать, особенно учитывая совершенно новый статус. В конце концов, вероятно, от самих детей Гестия ждала пунктуальности — и было верхом наглости требовать от них этого, если у самой Гестии Линдон не всегда получалось приходить вовремя.

И ведь, что обидно — Гестия всего лишь остановилась несколько минут поболтать с Мартиной Грюнвальд, молодой (пусть и лет на пять старше самой Гестии) преподавательницей словесности! Кто мог подумать, что несколько минут вполне способны превратиться в целый час (что как раз соответствовало тому времени, что было занято общением детей со своими кураторами).

И теперь Гестия торопливо шагала — туфли на каблуках и гордость не позволяли ей бегать, словно маленькая девочка — по школьному коридору к классу по защитной магии. Там, знала она со слов Теодора, с последнего появления Гестии появились два стула, один высокий, барный, а второй совсем обычный, небольшой книжный шкаф и широкий дубовый стол, за которым можно было расположиться с несколько большим удобством, чем за трибуной. Это было весьма кстати, учитывая то, что, помимо чтения лекций и заполнения школьного журнала Гестия собиралась проверять контрольные и тесты прямо в классе, чтобы не носить большое количество тетрадей в апартаменты и обратно.

Волнение порой накрывало Гестию, и нарастающая паника заставляла её всё чаще думать — как всё пройдёт, не окажется ли она, Гестия, совершенно неспособной что-либо сделать, что-либо сказать, не растеряется ли, не вылетят ли у неё из головы разом все знания, которые удалось получить в школе и педагогическом институте. Гестия почти боялась этих детей — даже двенадцатилетних юных магов, у которых отныне должна была вести теоретические занятия по защитной магии.

Уже оказавшись перед дверями класса Гестия глубоко вдохнула, потом выдохнула, пытаясь привести себя в чувство и вернуть лицу доброжелательность и спокойствие, которые в ситуации Гестии были бы весьма кстати. В конце концов, не следовало, вероятно, показывать окружающим, в какой панике она на самом деле пребывала с тех пор, стоило её мечте исполниться.

Вот уж точно — бойся своих желаний.

И чего только Гестию понесло в Хенгло? Пусть север и манил старинными замками, древними храмами и множеством загадок, на юге-то, пожалуй, было чуточку более приятно. И чего только Гестии не сиделось дома? Сидела бы сейчас в графстве Мивь, поступила бы в аспирантуру, как хотел папа, и не знала бы большей части проблем, что теперь терзали её нервную систему.

— Добрый день! — преувеличенно бодро поздоровалась Гестия, входя в аудиторию и наблюдая, как рассаживаются торопливо и шумно третьекурсники «синего» отделения по своим местам. — Попрошу вас достать свои тетради и записать на внутренней стороне обложки моё имя — меня зовут Гестия Линдон, я веду у вас «Защитные заклинания», и вы можете обращаться ко мне «кеннари Линдон».

Дети в светло-серых сюртуках и синих воротниках смотрели на неё с любопытством. Кто-то, впрочем, словно боялся её, а у кого-то в глубине глаз блестели смешинки. Но большинству второкурсников синей ступени было любопытно. Гестия почувствовала себя очутившейся в зоопарке обезьянкой, которую со всех сторон пытались рассмотреть детские глаза. Гестия вдохнула и выдохнула едва заметно, стараясь, чтобы на её лице не было видно замешательства или страха. Она ведь теперь не была новенькой ученицей, переехавшей на другой край графства Мивь, не так ли?

Перед Гестией сейчас были самые младшие ученики, которым читалась защитная магия — первокурсники и второкурсники второй ступени проходили только основы магии и бытовую магию. И этих детей определённо не стоило так сильно бояться, как тех, что придут после.

В конце концов, старалась успокоить себя Гестия, эти дети ещё толком ничего и не знали — будет несложно отвечать на их вопросы и удовлетворять их любопытство, связанное с магией, возможности использования которой с каждым годом для них существенно расширялись.

Гестия неторопливо прошла — каких усилий стоила ей эта неторопливость — к учительскому столу и положила на него свой конспект. Потом села за стол, вытащила из сумки стопку тестов, после чего положила на стол ещё и её. Эти простые действия, надо сказать, сумели вернуть ей хотя бы немного самообладания — во всяком случае, теперь Гестия не чувствовала себя глупой или нелепой.

Она сжала в руке направляющий энергетический амулет, направив магию на то, чтобы список присутствующих на занятии детей сложился сам, без переклички. На первых порах так ей, должно быть, будет удобнее. Тем более, что рядом с фамилиями и именами из списка появились так же и фотографии. Так Гестии стало ещё немного спокойнее. Пусть пока имена и фамилии ровным счётом ничего не значили.

— Начну с некоторых правил, которые, я считаю, вам стоит придерживаться на моих занятиях. У вас в пеналах должны лежать ручки с чернилами разных цветов, — продолжила Гестия, с удовольствием чувствуя, что, кажется, затронула тему, о которой вполне способна говорить свободно и не боясь ошибиться в любой момент. — Я ожидаю, что вы будете записывать тёмно-синими чернилами основной текст, писать названия тем зелёными чернилами, а лиловыми подчёркивать важные термины, о которых я буду говорить. Так же, я надеюсь, что при вас всегда будут линейки для черчения таблиц, и карандаши. Текст в таблицах я ожидаю видеть написанным чёрными чернилами. Поля тетрадей я прошу оставлять пустыми — там могу делать пометки только я.

Сама Гестия к такому виду оформления конспектов пришла курсу к шестому второй ступени, и отныне порой чувствовала некоторое разочарование из-за собственной недогадливости — оформленные так записи помогали гораздо лучше запоминать информацию, когда приходила пора экзаменов, так что Гестия, довольная и гордая своей несказанно полезной выдумкой, решила, что определённо стоит сэкономить всем нервы и время.

Судя по кислым выражениям лиц учеников, дети в подобных требованиях не видели ничего для себя полезного или приятного.

— Я понимаю, что мои требования покажутся кому-то из вас излишними и, вероятно, чересчур строгими, — добавила Гестия чуть более мягким, почти извиняющимся тоном, — но я уверяю вас, что при подготовке к контрольным и экзаменам вы сами захотите видеть свои конспекты достаточно аккуратными и структурированными, чтобы не тратить драгоценных минут на подготовку впустую.

В глазах учеников энтузиазма по-прежнему не отражалось. На заднем ряду какие-то мальчишки увлечённо перешёптывались и играли, похоже, в морской бой — Джеральдсон и Тилон, если верить фотографиям у списка, — рядом с ними девочка с десятком тоненьких косичек — Говард — задумчиво ковыряла ногтем парту, кто-то перешёптывался, кто-то чирикал ручкой в тетради, едва не заставляя тем самым дёргаться глаз Гестии…

Гестия снова заставила себя выдохнуть и глубоко вдохнуть. Нельзя было поддаваться панике и не стоило выходить из себя. Нужно было выглядеть спокойной и доброжелательной, напомнила себе Гестия. А ещё — нужно было проверить, какие знания о магии и магических энергетических амулетах были в головах у этих детей.

— Мисс Абрамс, — самым доброжелательным и дружелюбным тоном, на который только хватило моральных сил обратилась Гестия к одной из учениц (во-первых, фамилия и имя девочки были первыми в списке, во-вторых, если Гестию не подводило зрение, сидела девочка за первой партой, в-третьих, оказалась одной из немногих, кто по крайней мере молчал и сидел смирно), отбирая стопку подготовленных для третьекурсников тестов. — Раздайте, пожалуйста, вашим соученикам тесты. Мне нужно знать, что вообще вы знаете про магию.

Либби Абрамс — худенькое невысокое создание с рыжими, как и у самой Гестии, волосами — поднялась со своего места и покорно взяла стопку листов.

Второй урок прошёл почти так же как первый, за исключением того, что на нём никто хотя бы не грыз ногти или ручки. Кое-кто из первокурсников третьей ступени даже смотрел на Гестию, рассуждающую о пользе правильного оформления конспектов, с интересом — например, Нина Ильтун или Ева Стэнли, если верить списку ребят и девчонок из «красного» отделения. Впрочем, были и те, кто, казалось, был больше заинтересован в общении с соседом...

В апартаменты Гестия возвращалась уставшая, почти измотанная, с пухлой стопкой тестов, которые ещё следовало проверить — или хотя бы просмотреть. Сил на это уже не оставалось, и Гестия, положив сумку и непроверенные тесты на стол, просто рухнула на кровать, проваливаясь в сон почти в то же мгновенье, как голова коснулась подушки.

1) Кеннари — вежливое обращение к учителю в Летхорне

Вернуться к тексту