Панкшарики (джен)

Михе очень сильно хотелось проморгаться, но не тут-то было. Глаза кто-то словно приклеил. Потому он тупо стоял с приоткрытым ртом и смотрел… как из темноты на него наступал… Судья-Кабан в чёрном плаще с кроваво-красным подбоем. С маниакальным блеском в нехорошо помешанных глазах и громаднейшей старинной бритвой в копытцах.

Горшок нервно сглотнул, будучи не в силах оторваться от сего сюрреалистического зрелища. А чё он хотел?! Форму сменил, а потаенные кошмары нет? Щас, размечтался, как бы не так — страхи тоже стали сферически ужасающие. А, что ещё хуже, заявились к нему, как к колобку непутёвому, который: «Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл и от тебя, Волчище, уй…», пр-ру! Вертайм взад, куда покатилась, шальная мысля?!

— Вы обвиняетесь в заражении блохами и намеренном срыве попыток выбраться! — замогильным прихрюкиванием, не щадя, сообщил Князь. Была б ситуация не такая кринжовая, Горшенёв бы вдоволь посмеялся с такого перфоманса, но… Он помнил, как Андрей относился к Тодду. И что у него немаленький такой зуб и на самого Горшка, а если приплюсовать всё это к жуткой мультяшной кабаньей тушке… Спасите-помогите! — Наказание ваше — полное лишение растительного покрова на теле, исключая хвост и уши, — милостиво уведомил его кабанчик.

От услышанного Миха-шарик попытался откатиться, да куда там! Лапки волчьи словно увязли в болотце. Это ж надо было… Такой приход словить! Липкий страх пронесся по спине, окончательно сковывая. А сбрендивший Поросенок Князь подбирался всё ближе и ближе, собираясь привести в исполнение Приговор:

— Властью данной мне Демиургом-задротом, наказание привести в исполнение немедленно! — торжественно объявил Андрей, а в круглых глазах зажёгся маниакальный блеск вседозволенности. Занесённая бритва тоже зловеще блеснула, а завязший на ровном месте Миха обмер.

И тут поехавший хрюндель прошептал, наклоняясь к самому затрепетавшему в ужасе серому уху:

— Молился ли ты на ночь, Блохастик? Быть или не быть тебе лысоволком?

И сам же себе ответил, не дожидаясь тявка от Мишки-волчишки:

— Быть! — И шустро заработал бритвой. Вжик-вжик — летели клочья шерсти серого по закоулочкам… И только тут Миха стал подавать признаки жизни! Попытался тяпнуть безумного друже, но только копытом в пасть схлопотал!

Тогда переменил тактику, как уж на сковороде загоношился, но как бы Горшок не вертелся, как бы не пытался сохранить хоть какие-то остатки чести и достоинства — всё было бесполезно.

Кровавая свинья работала усердно и споро, прихрюкивая время от времени то ли от удовольствия, то ли от напряжения. А может от всего сразу. В голосе все перемешалось: обрывки сценария Тодда, серии Смешариков и казавшееся до жути чужим зверское лицо… морда Андрея! Нет, в пекло такого судью!

Несчастный подсудимый мог только верещать, подвывая, да и то приглушённо, будто шерстью пасть набил и теперь, что ори, что не ори — однох*йственно, ё-моё! Его даже не убили, его в сухую обесчестили! Иро-о-д!

— Любуйся! — закончив, торжественно проговорил палач и судья в одном флаконе (а ещё священник и автор либретто, да, Мих?!). И нисколечко Андрей не пожалел несчастного волчка, пока не превратил его в сфинкса какого! Ещё и самодовольно лучился. — Гля, какой красавец стал!

Из появившегося откуда ни возьмись зеркала, на Мишку глядел круглый, упитанный белокожий волк (под густой шерстищей-то, конечно, ни лучика солнечного света не проникало!).

Лишь только пушистые ушки, глаза, да хвост выделялись чернильными пятнами на девственно розовато-беловатой шкурке.

На полу под ногами — куча темной шерсти, ещё минут пятнадцать назад бывшей роскошной шубой! Ё-моё, какой кошмар… Это он понимать отказывался.

Миха заорал от ужаса и пустился в бега — ноги наконец-то заработали как надо, но не тогда, когда надо было, ёлки зелёные! Предатели! Волк всё в лес смотрит, говорите? А куда смотрит лысый волк? Да куда глаза глядят, пока свинтус-цирюльник не догнал и не решил в приступе непреодолимого перфекционизма подравнять всё неудачно торчащее на колобке тулова, включая ноги-руки, уши-хвост?! Хорошо, что мясорубки гигантской в долине не наблюдалось… Не наблюдалось же?!

Узнать это ему было не суждено: споткнувшись о собственный хвост, полетел он носом вперед… Прямиком с кровати на ковер в домике Карыча.

Вынырнув из подушки, треснувшись хорошенько бедовой башкой, Миха, вскочив, ошалело посмотрелся в висевшее напротив зеркало: всё на месте. Шерсть блестит и переливается в лунном свете, как ей и положено.

Горшок выдохнул, ощупывая себя лапами везде, куда вообще имел шанс дотянуться — уши, хвост, так ему полюбившийся — были на местах, которым им заведомо определено матушкой природой. Ну или демиургом-задротом. Это ж альтернативная анатомия в мультике этом — шарообразная. Если это выражение вообще имело какой-либо смысл добавлять сюда, в эту действительность, как неоспоримый аргумент. Нервно курлыкнув, Миха разметал хвостищем воздух, как метёлкой.

Затем потирая гудевшую голову, выдохнул облегченно:

— Надо Княже сказать, что биться головой для возвращения бесполезно, — и нервно рассмеялся, не замечая, что поскуливает.

После таких снов уснуть заново трудноватенько, и Мишка, найдя какую-то книжонку по истории у запасливого хозяина, устроился уютно в креслице под пледиком. Срочно нужно было успокоиться, потому что никакого табака или упаси, матерь Анархия, вы поняли чего, тут не водилось… Или это Горшку сказали, что не водилось, видел он, как-то раз, своим лиловым взглядом, как Копатыч сверзился в погребку, воровато оглядываясь по сторонам… Да и вообще: надо поглядеть, чего он там в своем огороде, какие кустики выращивает… Ну, пока хоть бы самогончику сыскать!

Может, следовало проследить?.. Может и следовало, тока Князь его уволок пробовать ещё способы, чтобы присовокупиться к реальности, прочь из этого бредового бреда.

Глубоко внутри вечный панк в нём разворчался, но Миха на него цыкнул, велев завалить пасть: здешний комфорт и мультяшность без ломок и боли в хвосте, как выяснилось, был не так уж и плох, если так прикинуть. Человек — тварь такая, что ко всему приспособится… Даже если и не человек он более. Дак ещё и реалии под себя менять начнёт, мнуть и комкать, как ему удобно.

* * *

С рассветом Мишка (к сожалению, не медведь, а волк!) уже нетерпеливо бродил у домика Нюши, где обрел временное пристанище любимый кабанчик, который, наверняка, такими бредовыми кошмарами не страдал. Был шанс, что хотя бы сегодня тот не будет выглядеть таким схлынувшим…

Пощадите Горшка, только вообразите, каких усилий ему стоило распознавать настроение Князя в их интересном состоянии, в то время, как он даже в человечьем обличии с этим не всегда удачно справлялся.

Похоже, все ещё спали. Горшок, проявив редкое для него здравомыслие (сказывался кошмар, где Князь не просто взбрыкнул, а ещё его и обрил!) , решил, что вламываться волку в дом к круглым и нарисованным, но всё-таки свиньям, было как-то неправильно.

Ну, не камушки же прикажете бросать в окошко? К тому же, они, как и всё здесь, были какие-то сильно увеличенные. Гиперболизированные, ха! Таким валунчиком можно не только окно высадить случайно, но заодно и розовый, похрюкивающий во сне шарик прибить. Ну, нафиг-нафиг… Ещё попадешь… Тут Мишка заскулил от смеха, в Нах-Наха, или как там его свинка Нюша обозвала?!

Что же выдумать-то?.. Нетерпение внутри росло и росло, словно он в самом деле круглый шарик, который кто-то надувал… Или сам с усами, теперь-то уж точно! Надулся Горшочек, хоть и волчара, но как мышь на крупу! Как бы теперь не лопнуть-то, ё-моё, от напряжения внутри?!

Хвост аж колотился исступленно о землю, выбивая нарисованную пыль — от натужной мыслительной деятельности. Потом внезапно, как-то дотянувшись, постучал обалдевшего владельца по уху, словно пытаясь что-то сказать.

— Да не понимаю я! — с досадой бросил ему Горшок, рассчитывая на нормальное объяснение. Какие обстоятельства, такие и собеседники — у Михи выбор не велик.

Хвостик махнул пушистым кончиком в сторону поросячьего домика, а потом мягко закрыл рот своему обладателю.

— Я злой и страшный серый волк, — растерянно и глухо пробормотал Мишка, нажравшись шерсти, и тут словно лампочка зажглась!.. Реально же зажглась над макушкой… В мультик ж, попал, х*ли — тут свои законы!

— Понял! — рявкнул он, вынимая обслюнявленный хвост.

В голове промелькнули образы старых детских книжек. Три поросёнка! Волк, набирающий побольше воздуха в лёгкие…

На первый раз воздуха Горшок в себя вобрал недостаточно, наверное. Домик от выдоха лишь слегка покачнулся. Но это был успех! Сработало же, ну! Пусть тот и не был соломе… но и не кирпичный же, хрена! Так, то ли сруб отштукатуренный, то ли глиняное нечто. В любом случае… Мы ж в сказке! Тут законы физики глубоко альтернативные.

Захватив полную грудь воздуха, Волчик ка-а-а-ак дунул!

Приятно, знаете ли, осознавать такую силищу. Тут-то у него легкие не прокуренные, здоровые, звериные аж! Ну и вообще… Мучили Миху смутные сомнения, что это ж неспроста — они шарики! Круглые, наполненные… воздухом. Вон, как легко двигается! Да и надулся он от своих переживаний знатно, а сейчас… просто взял и выдул все свои эмоции на этот розовый, аки пасть голодного пса, приторный домик!

И тот снесло! В прямом смысле! Перенесло и поставило метрах в пятнадцати от прежнего местоположения, оставив за собой всю мебель и озадаченных свинок в постельках. Те моргали вразнобой и в недоумении озирались по сторонам.

Кошмар! Крышу унесло! А фундамент, видать, крепкий был… Или Князь тяжелый, прижал своей тушей бойцовского кабана пол, ха! Хотя и Нюша — не пушинка… и не пай-девочка.

То, что эта идея была ещё хуже простого вламывания в дом, Мишка понял, когда увидел, как глаза породистого дикого вепря Наф Нафыча, что сонно потянулся в своём чудном ночном колпаке, наполняются жаждой крови.

— Ну, держись, волчара позорный! — проревел тот, вскакивая, пока Нюша что-то возмущённо хрюкала, сокрушаясь на такое хамство залётного гостя, зловеще обещая отловить и лично поправить прическу маникюрными ножницами.

* * *

Хорошенько погоняв по уже не спящей долине крапивой новоявленного повелителя ветра, Княже всё-таки успокоился. Ах, ветер негодяй, спать мне помешал! А вот «родственница» — нет. Андрей всерьез начал опасаться, что с той станется обрить Горшка налысо, когда тот заснёт… Или перекрасить в розовый. Что ж, сам виноват, дурак.

Под причитания Нюши они, изловчившись, перетащили домик обратно — от предложившего его «выдуть назад» Мишки Князев отмахнулся. И, возмущенно похрюкивая, припахал бедолагу к ручному труду, ибо нефиг стаскивать каноны всех знаемых им сказок. Только вот сожрать Горшку кого в красной шапочке для полного счастья не хватало… Свой красный ночной колпак Князь с тихим иком стянул и засунул в куст. От греха подальше!

Уже потом, под строгим контролем кабаньих глаз, Мишка был накормлен завтраком и отпоен чаем под горестные стенания. Андрей очень надеялся, что это добрый детский мультик, и Нюша не станет мстить, подливая тому в чай пургена.

Разбуженный столь варварским образом (хорошо, не съеден!), мрачный Кабанчик всё же попытался сгенерировать достойную идею из серии: «надо срочно возвращаться». Волчик был готов на всё, исключая «камнем по голове». Услышав про ночной сон, Княже подозрительно захрюкал в кружку с чаем.

— Знаешь, Мих, такой Тодд и мне по душе, — отфыркавшись, заявил Андрей. — Если что, я с удовольствием. Тебе к лицу будет, — повизгивая от восторга, продолжил этот живодёр.

Мишка оскорбленно вытянул морду вверх — вот и делись с ним кошмарами-то! Пятачок, блин! Жаль, что он не Винни-Пух, хоть бы мёду пожрал и на воздушном шарике покатался! А ещё в норе застря… Спасибо, ё-моё, не надо! Ему и волчком неплохо! А вообще, понимаешь ли, хороши они оба, мало того, что нажрались, как свиньи… Постой-ка!

— Андро! — почти запрыгнув на стол, зашипел Горшенёв. — Андро! Всё просто на самом деле!

— Чё? — Князь аж на стуле слегка отодвинулся, пока Миха на него столешницу вместе с собой красивым не опрокинул. Нюша, что крутилась перед зеркалом, чуть через себя не перекувыркнулась, хрюкнув что-то про сервиз! Но Горшка было не остановить…

— Мы с тобой как сюда попали? — возбужденно вещал он, не обращая внимания, что в бок ему тыкали шпилькой… — Напились до чертиков! Алкошарики, блин! Так надо тут до такого же состояния! Набраться вусмерть! — брызжа слюной, закончил он, наконец, соскакивая со стола, отмахиваясь от воинственной Нюши… Зря Миха так.

— Я тебя ща напою, разбойник! — и свинка двинула ему скалкой по самому интересному месту. — Да я тебе! — глаза у Нюши сверкали не хуже, чем у маньяка.

— Сестрёнка! — Князь поднял копытца. — Успокойся, ну чего ты на юродиво… — тут скалкой получил и он. Нюша сорвалась на визг:

— Я думала, ты приличный кабан! Аристократ! — она возмущенно хрюкнула. — А ты прибыл со своим обормотом-дружком! Домик мне едва не разрушили, меня не похоронили под ним же! А сейчас ещё и мой любимый сервизик бить вздумали! Не позволю! Вон! Оба вон! — и свинка указала на дверь.

Делать нечего, копыта в лапы… ой, или не так… В любом случае драпанули они от греха, то бишь от воинствующей феминистки, подальше. Хотя, вроде, зря её так Миха обозвал. Нормальная девчонка — просто он увлёкся, не посмотрел, как его вторжение выглядит со стороны… Для жителей тихой, почти идеальной долины. Как ж они тут со скуки не пропали-то, ё-моё?!

Что ж, теперь такой проблемы нет. Уж они-то позаботятся. Только вот куда кабана-бомжа девать… Хотя местные — добрые. Не бросят. Да и свинка, поди ж, остынет… Женщины!

* * *

Уже на полянке, слегка отдышавшись, Кабанчик, скептически выгнув бровь, посмотрел на Горшка. От Нюши убежали, можно и к прерванному разговору об алкоплане спасения вернуться. Но волчок сделал такие умильные глазки и так радостно завилял хвостом, что разочаровывать и добавлять — «там вообще-то и предметами по мозгам прилетело» — не хотелось.

— Вполне возможно, Мих, — осторожно начал Андрей. — Только где ты в детском мультике алкашку найдешь?

— Не найдем, так сделаем! — Мишка горел энтузиазмом, как бывало всегда, когда на горизонте маячила новая миссия, будь то в компьютерной игрушке, или же в реальной жизни. Князев вздохнул — против тарана не попрёшь. Если он хотел минимизировать последствия для себя и долины… Не можешь остановить безумие — возглавь.

— Ну, давай, что ли, попробуем, — выдохнул он негромко, косясь отчего-то в сторону огородика Копатыча.

Итак, алкомиссия стартанула с места в карьер.

* * *

Для начала они забурились к местному кормильцу-огороднику Копатычу. Тот как раз вернулся с рыбалки, где приводил в чувство познавшего анархизм Карыча. Мишка, кстати, давненько уже хотел к нему в гости, родственную медвежью душу, что ли почуял?! Но вот вернулся Копатыч только сейчас.

Под нехитрые расспросы выяснили, что пьет тот исключительно воду да чай, а мёд кончился (а жаль, забродили бы медок, да медовухи бы сварганили!) и за новым надо лезть наверх, так как свои пчелки в этом году малопроизводительны. Горшок, конечно, приметил какой-то нервяк при словах про забродивший медок, но виду не подал. Если ты персонаж детского мультика, то должен сохранять лицо… Даже при плохой игре. Врун из медведя-огородника был никудышный. Но в данный момент поживиться у Копатыча, в самом деле, было нечем.

В любом случае Миха продолжал гореть энтузиазмом ровно до первого взгляда на улей, что расположился на верхушке огромной сосны. Длинная, словно секвойя, ну чего мультипликаторы курили?!

Потом Горшок просто замолк, задумчиво уставившись вверх, и всё бы ничего, но хвост выдал с головой, сначала поджавшись, а затем обхватив одну из нижних (язык не поворачивался сказать — задних!) лап и вцепляясь каждой шерстиночкой.

Андрей вздохнул — страх высоты остался с Мишкой и в этой тушке. Лезть придется кабанчику — вопреки мыслям Михи (которые читались на его морде в любом агрегатном состоянии) мучать его Князь бы не стал, тем более, когда тому действительно страшно.

Кажется, в известном мультике про одного очень известного медведя всё обстояло ровно наоборот. Лез как раз мишка, а Пятачок, сжимая в дрожащих конечностях (Копытцах! как привыкнуть-то?! Хотя, признаться, привыкать бы и не хотелось. Даже если те и многофункциональные — и ими можно было рисовать!) ружьишко, был готов всячески поспособствовать возвращению товарища на грешную землю.

Но делать нечего. Собравшись с духом, Князев начал восхождение на сосновый Эверест. Ради общего дела и пузо об кору ободрать не так уж жалко.

— Жаль, нет ружья, — пробормотал, ухмыляясь, Горшок, наблюдая за тем, как поросенок, цепляясь копытами за ветки, забирается всё выше. Очевидно, он тоже вспомнил мультик.

— Так те ружьё надо, что ль? — встрял невольный свидетель разыгрывавшейся комедии Копатыч. — Принести, что ли?

И он, не дождавшись ответа от зашедшегося в хохоте волчика, побежал домой. Святая наивность! Шарика-то не было! За место шарика сам Андро! Или ему в жопу солью надо зарядить для ускорения, ё-моё?!

— Только попробуй, скотина блохастая! Я тебя на опыты пущу! — донесся сверху возмущенный вопль. Видимо, кабанчик верно всё просчитал и ужаснулся. С Михи бы сталось!

В целом, мультик они всё же повторили частично: убедившись, что мёда в улье кот наплакал, Княже, обляпавшись, почти благополучно спустился вниз, почти — уже у самой земли ветка предательски обломилась, и он рухнул в кусты ежевики.

Вот так, ребятки! Чудные дела творятся: в куст влетел визгливым кабаном, а вылез дикобразом. Ну или ежиком диковинным.

Проходивший мимо настоящий Ёжик грустно вздохнул на всё это:

— Когда-то и мы с Крошем так же чудили…

— А сейчас что же? — поинтересовался Горшок, помогая вытаскивать колючки из кабаньей тушки, пока Князь тихонько матерился, но громкость не повышал, мелкий же ёж… Это они взрослые колобки.

— А сейчас всё, разошлись пути-дорожки… — и печальный фиолетовый шарик поплёлся дальше.

Андрей с Михой переглянулись, но быстро попрятали взгляды… Кого-то это им очень напомнило. По-хорошему, надо бы поговорить с ребятами, объяснить, что расцепляться никак нельзя, такую дружбу легендарную в унитаз сливать не годится…

Но на повестке дня замаячило новое решение старой проблемы — Копатыч настоятельно посоветовал для дезинфекции царапин обратиться к Совунье: она, мол, местный доктор и врачует как следует. А чем она там дезинфицирует? А ну как повезёт — и спиртом! Хотя… Могло статься, что и зеленкой, а то и йодом с перекисью… Последней можно в блондинов перекраситься, конечно, но… Зачем? Когда так нужно бухло!

Мишку, правда, при слове «доктор» перекосило слегка, но, в целом, он согласился, что какой-никакой, а спиртик должен иметься, пусть бы и на сосновых иголках — на безрыбье и рак рыба. Да и… Мож настоечками тут лечат?!

* * *

По дороге к домику лесного фельдшера, Князев вовсю затирал Горшку свою очередную гениальную мысль, пока тот пинал шишки и посвистывал.

— Надо усилить эффект! — рассуждал он вслух. — Мне царапинки обработать много не надо, не выпросим достаточного количества… Но вот если ты применишь свое обаяние и недюжинные актерские способности, притворяясь, например, болезным и вообще помирающим от простуды, то шансы существенно увеличиваются.

— Офигел в натуре? — Миха так возмутился таким предложением, что аж встал столбом посреди тропинки. — Меня уже позавчера ощупали и осмотрели. А ну как в этот раз реально найдет что?! Или температуру мерить будет! В жопе!

— Температуру тебе максимум под мышкой померят, или во рту, — закатил глаза Кабанчик.

— Почему? — переключился тут же на новую тему Волчик.

— Мих, ты цельный шарик, ну какое измерение температуры в указанном месте?

— А, — до Горшенева дошло-таки и он заметно подуспокоился. Он ещё не помер, чтобы ему ректально замерять…

Долго ли сказка сказывается, а пришли наши добры молодцы к знахарке лесной, Совуньей именуемой.

Всё как по нотам разыграли — Князь показательно морщился от промывания своих царапинок, а Миха столь трагично разыграл приступ острой простуды, что Совунья, минуя этап с осмотром и градусником, схватилась сразу за шприц с лекарством.

Увидев это, почуяв, что дело пахнет жареным, Горшенёв моментально выздоровел и тут же попятился. Не покатился — только потому что некуда!

— Э, теть, — пробасил он. — Мы так не договаривались. У меня ж горло только, мне бы чего внутрь сверху употребить! Обеззаразить от микробов зловредных…

— Самое лучшее лекарство, — обернулась к ним жизнерадостная совушка с полным шприцом. — Это внутримышечное!

— Ты меня так просто не возьмешь! — Горшок заметался в панике. — Я же лопну! Сдуюсь!

И, схватив за шиворот ошеломленного столь быстрой сменой событий Князева, бегом вытащил, и, едва не навернувшись с дерева, пулей понесся прочь.

— От меня ещё никто не уходил! — Совунья выскочила на балкончик с орудием против всех простуд, блеснувшим острием иглы столь зловеще, что, кажется, впервые в жизни Мишка испугался шприца. Нет, он о себя много игл затупил… Но тут! А ну как реально лопнет?! И он припустил пуще прежнего.

Только вот сова недаром была спортсменкой! Широко размахнувшись, она метнула шприц вдогонку убегающим и о-очень резвым на проверку больным. Пронзительный волчий взвизг, перешедший в вой и скулёж, сообщил ей, что игла нашла своего адресата.

— И тебя вылечили, — мысленно поставила галочку в списке чудо-врач и горделиво удалилась внутрь.

Меткая хищная тётка! У-й-й! Горшок самозабвенно выл, ему казалось, что он сдувается… Бегавший вокруг него кругами Князь тщетно пытался убедить, что всё нормально! Но куда там — Миха вошёл в роль!

Никто из всей веселой компании и не заметил в этой кутерьме, как в кустах неподалеку хищно сверкнули глаза, да лязгнули металлическим звоном большие клешни…