Новые путешествия (джен)

Предисловие от Леонарда Нимоя.

Мне известно из достоверных источников, что «Ни Вар» — вулканский термин, обозначающий двойственность — два несходства, являющиеся единством, две части одного целого.

Возможно, это единственно подходящий термин.

Я написал книгу «Я не Спок», и это действительно так.

Но мне известно, что в сознании миллионов я в некоторой степени являюсь им.

Конечно, Спок — часть меня, а я — часть его.

Я неоднократно говорил, как попытки думать как Спок повлияли на мое собственное мышление и мою жизнь.

Мы двое, которые являются одним и в то же время — двумя.

У меня есть свой мир и своя жизнь, у него — его, и где-то они пересекаются.

С другой стороны Спок сам по себе представляет интересную двойственность, что иллюстрирует история Клер Габриэль. Он стоит между двумя культурами, двумя мирами, даже двумя биологиями — человеческой и вулканской.

Он разделен на части, как многие из нас в современном мире. И все же он создал определенное единство из этой разделённости. Он чувствует напряжение, будучи разрываем в разные стороны, но обращает его на созидательные цели.

Возможно, для многих из нас, вынужденных жить с противоречиями, он является символом того, что разделение не обязательно уничтожать.

Конечно, он является символом, что многообразие на самом деле очаровательно. В мире, где эта мысль казалась странной десятилетие назад, где другой цвет кожи мог послужить поводом для убийства, меня всегда поражало и согревало осознание того, что я могу прийти в любое место в обличии инопланетянина и меня встретят только с любовью.

Нам еще только предстоит научиться любить находящихся ближе, но это лишь начало.

Мне бы хотелось думать, что Спок и мир «Стар Трека», где он обрел дом и дружбу далеко от дома, внесли в это какой-то вклад.

Никто из нас, чувствовавших эту огромную любовь и привязанность, не могут быть безразличны к этому. Иногда это просто ошеломляет.

Я не Спок, и я не буду отрицать некие — простите за выражение — ответные эмоции.

Некоторые люди говорят мне, что их реакция на мистера Спока и «Звездный путь» абсолютно «логична».

Вулканец в Споке сказал бы: «Логику не благодарят». Но я думаю, что человеческой половине — и Леонарду Нимою — будет позволено сказать: «Спасибо».

И я не удивлюсь, если вулканец тоже это скажет.

Даже вулканцу будет затруднительно не отреагировать на то, что в течение всех этих лет люди писали письма за возвращение «Стар Трека», собирались тысячами и десятками тысяч на конвенциях, смотрели и читали старые путешествия… и тихо писали эти новые путешествия.

Стоит отметить замечательную глубину эмоций и мыслей в этом тексте.

Вот еще одна двойственность — Спок, каким его увидели, «Стар Трек», как он был воспринят и отражен как в зеркале.

Это редкий подарок — увидеть самих себя так, как вас воспринимают люди; и люди, смотревшие «Стар Трек», дали нам эту возможность.

И если так они увидели, ответ, возможно, «логичен».

Но это также дань восхищения их собственной способности видеть, и за это не найдется достаточно благодарностей.

* * *

Клер Габриэль

«Ни Вар»

Журнал капитана

Звездная дата: шесть восемь три четыре, пять

На пути к Звездной Базе Десять «Энтерпрайз» получил приказ завернуть на Форнакс два с целью принять на борт и доставить на Звёздную базу десять запечатанную кассету. Кассета содержит предварительный отчет о генетических исследованиях Албара Экзара, уроженца Форнакс один. Доктор Экзар, один из самых известных генетиков в галактике, добровольно прожил в изоляции на Форнакс два шесть стандартных лет. Он и его жена Шона, биолог с Андории, жили и работали под куполом, и их сын родился там же. Доктор Экзар сообщил, что его работа еще не завершена, но пожелал, чтобы запечатанная кассета хранилась в архивах Федерации по причинам, известным ему одному, и была вскрыта только после его смерти. Он также пожелал, чтобы я и первый офицер Спок спустились на планету забрать кассету без сопровождения.

Албар Экзар оказался мужчиной почти семифутового роста, с малиновой кожей. Черные волосы ниспадали ему на плечи, а ещё большее сходство с коренными американцами родной планеты Кирка усиливала туника из мягкого желто-коричневого материала, похожего на оленью кожу.

Его жена-андорианка выглядела еще более впечатляюще, решил Кирк. Она не уступала в росте Кирку, однако антенны отчетливо указывали на её внеземное происхождение. Однако, с антеннами или нет, Шона была необычайно привлекательной женщиной по любым стандартам, а голубая кожа и белые волосы только придавали привлекательности, подчеркивая её инопланетность. Но, когда Кирк поприветствовал её, прежде чем обратиться к её супругу, она не ответила, просто коротко кивнула, слегка нахмурившись, правда, это выглядело и не дружелюбно, и не враждебно… а так, будто она была поглощена своими мыслями.

— Капитан. Мистер Спок. — Экзар не поднялся из своего кресла, когда они материализовались прямо в гостиной. — Шона, возможно, господа хотели бы выпить.

Спок, как обычно, был занят изучением обстановки, так что Кирку пришлось отвечать за обоих:

— Спасибо большое, доктор Экзар, но я жду сообщение от Командования Звездного Флота, а мой первый офицер…

— …вулканец, — тихо докончил Экзар. — Но только наполовину вулканец. Верно, мистер Спок?

Спок обернулся, явно удивленный.

— Положительно, доктор. Это важно?

— Это интересно, — сказал Экзар и болезненно выпрямился в кресле. «Болен, — осознал Кирк, — очень болен». — Как и ваши научные статьи, которые внесли большой вклад в мой частный исследовательский проект.

— В самом деле? — переспросил Спок, но его внимание приковывало что-то за окном.

— Это и есть на кассете? — спросил Кирк, подходя к Споку.

— Это моя великая надежда, — тихо, но страстно сказал Экзар, — иметь возможность самому закончить исследование.

— Я полагал, доктор, — не оборачиваясь, проговорил Спок, — что у вас только один ребёнок.

Кирк проследил за пристальным взглядом Спока. Теперь он тоже это увидел. Двое детей с пурпурной кожей, тёмными волосами и андорианскими антеннами. Один сидел на нижней ветке дерева, изучая кору со свойственной расе его отца пытливостью. Другой дергал его за ногу, очевидно, пытаясь затеять потасовку, и был так же настойчив в своем стремлении, как и первый ребенок. Мальчик на дереве игнорировал эти действия, будто брата и не было вовсе.

По внешнему виду оба были абсолютно идентичны.

— У нас был только один ребёнок, — раздался голос Экзара позади них. — Вскоре после его рождения развились некоторые физиологические патологии, напрямую вызванные его гибридной природой. Я также ожидал… проблемы личностной интеграции. Я работал два года, чтобы усовершенствовать механический способ создания, скажем, «гибридных двойников», говоря непрофессиональным языком. У одного из «близнецов» физиология и личность андорианца, у другого — обитателя моей родной планеты. Это, господа, суть материала на этой кассете. Исследования еще не завершены, но, если болезнь не победит меня прежде, вы поймёте, насколько моё открытие будет важно для генетиков Федерации. Не все гибриды столь здоровы, как мистер Спок, думаю, вам это известно. Если я не смогу завершить работу сам, кто-то другой должен сделать это.

— Погодите-ка, — проговорил Кирк. — Вы что, пытаетесь сказать, что создали машину, которая может разделить живое существо на две идентичные функциональные части, которые выглядят абсолютно одинаково, но… — он не договорил.

Экзар тревожно спросил:

— Вам нехорошо, капитан?

— Нет, — Кирк расправил плечи. Когда однажды неисправная работа транспортатора разделила его на «волка» и «ягненка»… — Мы… столкнулись однажды с подобным феноменом на Альфе сто семьдесят семь. Это был не очень приятный опыт.

— Капитан… — Вулканец не касался его, но было похоже, будто он положил руку Кирку на плечо.

— Для любого, — окончил Кирк. Обернувшись, он послал Споку то, что, он надеялся, было успокаивающей улыбкой. Это… в прошлом. — Но полагаю, это вряд ли то же самое? — повернулся он к Экзару.

— Сходство есть, мистер Спок. Ваша статья о влиянии магнитной руды с Альфа сто семьдесят семь на транспортатор стала отправной точкой моей работы. Я и мои сыновья в большом долгу перед вами.

Спок одарил профессора лишенным всякого выражения взглядом, что каким-то образом показало его нежелание иметь что-то общее с работой Экзара. Но Экзар не был обескуражен.

— Вам, возможно, неизвестно, капитан, — продолжил он, — что ваш первый офицер — ученый, известный во всей галактике. Эта статья одна из многих. Несколько лет назад никто бы не поверил, что масса, преобразованная в чистую энергию, может быть продублирована и рематериализована вновь. Неповрежденной. И никто бы не поверил, что механическим способом можно осуществить полный перенос личности. Но статья мистера Спока об энергетическом феномене транспортатора и представление энграмм андроидного дубликата абсолютно ясно это доказывают. Как говорят у вас на Земле, я должен был только последовать за ним.

Выражение лица первого офицера оставалось полностью бесстрастным — Кирк знал, что часто это означает сильное неодобрение.

В этот момент запищал коммуникатор Кирка. Поступило сообщение от Командования Звездного Флота, принять которое мог только капитан.

Кирк попрощался с Экзаром и его женой и отвел Спока в сторону.

— Заберите кассету и будьте готовы к подъёму в течение двадцати минут. И поосторожнее с научным любопытством на этот раз. — «Не то чтобы были причины быть осторожнее, — подумал Кирк, — но…»

— Вас понял, сэр.

Кирк кивнул и дематериализовался.

— Мне бы хотелось знать, — сказал Спок, в то время как они с Экзаром направились к его лаборатории, — как возможно передать личность через генетический код. Мой отчет о феномене Альфа Цети не включал объяснений о раздвоенности личности члена экипажа Х. Данных было слишком мало.

— Выборочный слепок эмграмм, — чуть задыхаясь, ответил Экзар. — Процесс очень и очень сложен, вы должны понимать. Вы, возможно, смогли бы вывести необходимые уравнения за пару дней. Но я не математик, так что это заняло у меня много месяцев.

— Верно. — Какое-то время они шли молча, следом, как охранница, шла Шона. — Процедура обратима?

— Теоретически. А что?

— Решение личного конфликта, — с полным контролем проговорил Спок, — интеграция, а не разделение. Пытаясь решить проблему своего сына, доктор, вы сделали невозможным для него самому решить её.

— Он умирал, мистер Спок. Моя жена врач, но она не могла помочь ему. Мы сделали всё, что могли. — Голос Экзара угас. Он был практически на грани изнеможения, пройдя от дома до лаборатории. — Моя лаборатория, сэр.

На компьютерных консолях не светились огоньки, а из большой трёхкамерной системы в центре не доносилось звуков. Но даже выключенная, машина, казалось, излучала потенциал — надежды или разрушения, в зависимости от точки зрения наблюдателя.

— Очаровательно. — Спок был полностью поглощен машиной.

— Лаборатория была изначально построена для анализа образцов тканей, — объяснил Экзар. — Я сам построил и запрограммировал генетический дубликатор.

По-прежнему увлеченный машиной, Спок не ответил.

— Я умираю, мистер Спок. Но моя работа ещё не окончена, — продолжал Экзар, медленно двигаясь к сейфу, где хранилась кассета. — Недолго осталось до того, как моя работа станет достоянием Федерации. Но она не завершена. У меня был только один образец. Я так надеялся… Я хочу иметь возможность закончить проект, прежде чем умру. Вы меня понимаете?

— Албар! — выкрикнула его жена. В тот же самый момент Спок, заметив, что компьютер запрограммирован на вулканско-земной гибрид, понял. Он резко обернулся. Но в дрожащей руке Экзара был зажат фазер.

— Пожалуйста, поймите! — Когда Спок рванулся вперед, из фазера вырвался луч. Последним, что он услышал, было: — Отойди, Шона! Я не хочу его ранить… Шона! — фазер зажужжал снова, но Спок уже ничего не слышал.

* * *

Секретное сообщение от Звёздного Флота оказалось чистой воды канцелярщиной. Раздраженный Кирк приказал технику транспортатора немедленно известить его о прибытии на борт мистера Спока. Сообщение он получил как раз перед сменой очередной вахты.

— Мистер Спок на борту, сэр.

— Вас понял, — ответил Кирк, почувствовав облегчение. — Передайте ему, что я жду его в своей каюте. — Он покинул мостик, но, ещё не дойдя до своей каюты, услышал свист интеркома.

— Кирк.

— Это транспортаторная. Мистер Спок на борту, сэр. Мне было приказано известить вас…

— Да, спасибо. Мне уже сообщили.

Мёртвая тишина.

— Сэр?..

— Мне уже сообщили, — терпеливо повторил Кирк, — что мистер Спок на борту. Благодарю вас, лейтенант.

Снова озадаченное молчание.

— Да, сэр. Очень хорошо, сэр.

Кирк растянулся на постели, сделав мысленную пометку сказать главному инженеру посмотреть, как влияет смена дежурств на передачу сообщений. Забавно. Скотти обычно безукоризненно управлял своими подчинёнными.

Когда звякнул звуковой сигнал двери, Кирк открыл глаза, но остался лежать.

— Входите.

Дверь открылась и закрылась, и Кирк уставился на вошедшего.

Он никак не мог определить это. Спок выглядел абсолютно так же, как всегда. Но всё же друг, который недавно глядел на Кирка с таким пониманием, сейчас бесследно исчез. Между ними словно стояло силовое поле, созданное Споком. И за ним вулканец был таким напряжённым, каким Кирк его ещё не видел.

— Кассета, капитан, — Спок положил картридж на стол, его лицо и голос оставались бесстрастными. — Прошу разрешения вернуться в каюту, сэр.

— Не разрешаю, — Кирк медленно сел. — С вами всё в порядке?

— Да, сэр.

— Будь я проклят, если это так, — Кирк встал и медленно подошел к другу, пристально его изучая. — Что произошло внизу?

— Доктору Экзару стало плохо вскоре после вашего ухода, — без всякого выражения проинформировал его Спок. — По моему мнению, он скоро умрёт. Его болезнь неизлечима — полагаю, результат работы на Форнакс два.

— Хочешь сказать, — неверящим тоном осведомился Кирк, — что ты оставил женщину одну с умирающим мужем и двумя маленькими детьми?

— Было нелогично оставаться дольше, сэр. Андорианские женщины известны своей силой и независимостью. Жена доктора Экзара заверила меня, что она сможет справиться сама без помощи «Энтерпрайза». Она… необычная женщина. — На какой-то момент в глазах Спока появилось странное выражение — уважение? Благодарность? Затем оно исчезло, прежде чем ошеломленный Кирк успел его распознать. — Она не нуждалась в моей помощи, а у меня имеются обязанности.

— Ты с ума сошел, что ли? — почти закричал Кирк. — Спок, да что с тобой такое?

Спок безучастно глянул на него.

— Часть меня, — сказал он, — желала остаться. Но так было всегда. Я… научился справляться с этим.

— Часть тебя! — взорвался Кирк. — Нет уж, послушайте-ка, мистер! Оставить эту женщину одну было не просто не по-человечески. Это было не по-вулкански. Да что с тобой? Потерял контакт с реальностью? Даже вулканец…

Он замолчал в ужасе. Несмотря на весь контроль, вулканец был на грани срыва. Спок — неспособный справиться с выговором?

— Что-то случилось внизу, — сказал Кирк, смутно осознавая, что говорит теперь совсем другим тоном. — Скажи мне. Пожалуйста. Может быть, я смогу помочь.

Вулканец опустил взгляд, и настало долгое мгновение тишины. Но невидимый барьер, разделявший их, исчез. Когда вулканец снова поднял глаза, он больше не был так напряжен, и его глаза ничего не выражали.

— Не сейчас, капитан, — сказал он. — Прошу вас принять этот ответ.

Кирк сжал губы. Умирающий учёный что-то сказал ему? Идея разделенности так повлияла на него после долгой борьбы за единство? Какое-то беспокойство, что Кирк тоже был встревожен старой памятью? Казалось, что здесь что-то серьёзнее, и Кирк намеревался вытащить это из вулканца, как уже однажды сделал. Но тогда он знал, что это вопрос жизни и смерти. А сейчас?

— Хорошо, Спок. Пока всё.

Спок кивнул и вышел.

* * *

Это был долгий путь на Звёздную базу десять. Кирк связался с Шоной, но она снова отказалась от помощи, хотя и уведомила, что её супруг впал в кому. На следующий день она сообщила о его смерти и его последнем желании — чтобы запечатанная кассета была передана Споку. Нет, помощи не требуется, потому что корабль с родной планеты мужа скоро заберет её и детей. Спок без слов взял кассету. Кирк сдержался и попытался раствориться в рутине.

Спок оставался молчаливым и необщительным, хотя выполнял свои обязанности на мостике, пожалуй, даже более эффективно, чем обычно. Кирк чувствовал раздражение. Когда, где-то через неделю после визита на Форнакс два, Маккой не допускающим возражений тоном потребовал немедленного визита капитана в лазарет, капитану ничего не оставалось, как подумать, не катится ли весь корабль псу под хвост. Слишком много бездействия, решил он. Когда нечего делать, кроме как день за днём лететь на варпе, неудивительно, что Спок расстроен из-за какой-то части исследований Экзара, которую не мог понять. Если именно это беспокоило первого офицера. Если только это…

— В чём дело, Боунз? — спросил он, войдя в лазарет и устало плюхнувшись в кресло.

— Спок. Он единственный на корабле не прошел медосмотр, причем сочиняет отговорки ещё похлеще, чем ты.

— Ну, обследование команды должно быть окончено где-то через месяц, разве не так?

— Так. Но всё остальное уже сделано, и я хочу закончить весь проект до отпуска.

— Сперва работа, потом развлечения, да? — оба понимающе улыбнулись, но вскоре Кирк снова посерьезнел. — Боунз, он меня беспокоит. Эту неделю он был таким… — Кирк запнулся.

— …вулканцем, — хмуро закончил Маккой. — Джим, это очередной период. Мы уже видели такое поведение раньше.

— Не совсем такое.

— Неважно. Послушай, он наполовину человек. Никто, кто человек хотя бы наполовину, не может постоянно работать так, как он, без появления периодических выходок. Это… Я не удивлюсь, если это то, что древние фрейдисты называли reaction formation.

— А у тебя есть лучшее название? — усмехнулся Кирк.

— Я предпочитаю описания ярлыкам, — сердито ответил Маккой. — Его человеческая часть пробуждается, и ему приходится быть вдвойне вулканцем, чтобы с этим справиться. Я бы не обращал внимания, если бы не его нежелание обследоваться.

— Ну тогда не обращай внимания. Мой совет, доктор…

Дверь открылась, и в комнату шагнул Спок.

— Забудь об этом, — сказал Маккой, прежде чем Спок открыл рот. — Капитан на твоей стороне. У тебя ровно один стандартный месяц, чтобы доложить о своём состоянии. Так что иди в свой проклятый отпуск, если вулканцы вообще ходят в отпуск.

Спок пристально посмотрел на него, подняв бровь. Кирк, ожидая очередного гамбита, откинулся на спинку кресла. Но первые же слова Спока практически заставили его подскочить.

— Капитан, — холодным тоном сказал вулканец, — я со всем уважением предлагаю, чтобы вы потребовали от ваших офицеров соблюдения военного этикета, приличествующего их рангу.

Маккой онемел, а Кирк выдавил из себя:

— Что?..

— Вы хотите, чтобы я повторил?

— Мистер, — взорвался Кирк, — кто-то шарахнул вас кочергой по…

— Сэр, эта просьба вполне…

— Нет, чёрт побери!

— В таком случае прошу разрешения покинуть каюту, сэр.

— Разрешение дано! — сорвался на крик Кирк, Спок повернулся на каблуках и вышел, излучая явное неодобрение.

Через минуту Маккой задумчиво проговорил:

— Вот это совсем другое дело. У меня, вообще-то, не было шансов понаблюдать за ним последнюю пару дней, он избегает людей. Он играл с тобой в шахматы в последнюю пару дней?

— Один раз. Разбил меня наголову. Он играл как только что отремонтированный компьютер. Боунз, он странный. Я его больше не понимаю, — Кирк поднялся. — Думаю, лучше мне извиниться.

— Оставь его, Джим. Прими свой собственный совет. Или это само пройдет, или станет хуже. Если пройдёт — забудь это. Если станет хуже… — Маккой вздохнул. — Ты же не можешь написать на него жалобу за то, что он ведет себя как вулканец.

— Я хочу поговорить с ним.

— Джим…

Но дверь за капитаном закрылась прежде, чем доктор успел договорить.

По мере приближения к каюте Спока раздражение Кирка начало таять, как и его решимость. «Что он может сделать?» — шагнуть в каюту первого офицера и потребовать ответа: «Почему вы ведете себя как вулканец на моём корабле?»

Он замедлил шаг и остановился как раз рядом с каютой Спока. Коридор был пуст, и, на мгновение позволив себе расслабиться, он оперся обеими руками о переборку, почувствовав волну отчаяния. Слова Боннера, орионского писателя, всплыли в памяти: «Позвольте мне помочь…»

Иллюзия была такой яркой, что на мгновение ему почудилось, что это галлюцинация. Он видел Спока, сидящего за столом и читающего с экрана. Потом Спок отвел взгляд от экрана, будто услышав что-то. Его лицо было в тени, и он молчал. Но слова были столь ясны, как если бы он говорил вслух.

«Не сейчас, мой друг. Не сейчас».

Медленно Кирк выпрямился и продолжил путь по коридору. Мимо, переговариваясь, прошли два энсина, он рассеянно поздоровался с ними. Позже, в своей каюте, он подумал, — его внутренняя неразбериха была заметна даже случайным наблюдателям.

Но — не сейчас…

Всю следующую дневную смену капитан старался не обращать внимания на Спока. Он не понимал, что происходит, но просьба была такой ясной и определенной, что он не мог это проигнорировать.

Как и ещё кое-что.

Развернувшись в командирском кресле, он начал отдавать приказы Ухуре. Команда мостика была уже вся в сборе, хотя до смены оставалось еще немного времени. Увидев приближающегося к научной станции Спока, Кирк не смог удержаться от наблюдения за ним. Первый офицер медленно подошел к консоли, словно не он работал за ней всю предыдущую смену. Сменный техник уже ушёл, так что консоль была полностью видна. Спок помедлил, и Кирк, наблюдая за ним со спины, постарался сосредоточиться на том, что он говорил офицеру связи. Но это оказалось сложно сделать. Спок стоял, привычно скрестив руки за спиной, но не с тем вниманием, какое характеризовало его последнюю пару дней. Он казался скорее расслабленным, нежели сосредоточенным. Через пару минут он подошел к консоли и опустил на неё руки, стоя не двигаясь, погружённый в раздумья. В его поведении было какое-то тихое удовольствие человека, разглядывающего дом, который, он думал, что больше не увидит.

Затем внезапно это впечатление исчезло, и Спок затребовал из компьютера необходимую ему информацию.

Это была скучная смена. «Как дождливое воскресенье на Земле», — подумал Кирк. Можно было даже помечтать о парочке трибблов, чтобы сделать жизнь поинтересней.

Зулу и Чехов тихо болтали.

Кирк уловил слово «мир» и быстро глянул через плечо на Ухуру. Но симпатичная офицер связи была куда более сосредоточена на работе, нежели рулевой и навигатор, и Спок тоже был полностью поглощен своим компьютером. «Как ребёнок новой игрушкой», — подумал Кирк. Но это же нонсенс. Конечно, корабельный компьютер мог считаться «игрушкой» для вулканца. Но едва ли новой. Нет, лучше уж послушать, что говорят Чехов и Зулу о военном этикете.

— Я знаю о дихотомии, — сказал Зулу, и Кирк навострил уши.

— Это не дихотомия, — упрямо возразил Чехов с намёком на блеск в тёмных глазах. — Ты можешь считать, что тебе нужна жена. Но что ты действительно хочешь, так это роскошную гейшу. — Гордясь собой, он закончил, взмахнув рукой: — В каждом порту.

Зулу пробормотал что-то одновременно застенчивое и протестующее, и Кирк уловил слова «По определению… не «роскошная», Павел… вопрос точки зрения…». Капитану пришлось приложить усилия, чтобы сохранить лицо.

— Объясни, пожалуйста, — попросил Чехов с озорной невинностью.

Зулу сделал глубокий вдох и замолчал, очевидно, осознав, во что он себя втянул. В этот момент прозвучал голос Спока, недостаточно громкий, чтобы привлечь внимание Ухуры, но ясно слышимый молодыми людьми.

— Внимание, мистер Зулу.

Кирк замер — в тоне слышались теплота, изумление, привязанность.

Но, прежде чем он обернулся, это сделал Зулу. Кирк видел улыбку молодого рулевого много раз, но никогда такую.

Но в ответ на что?

Внимание Кирка опять что-то отвлекло, прежде чем он смог повернуться. Улыбка Зулу исчезла, и он снова уткнулся в свою консоль, абсолютно сконфуженный. Чехов, внимание которого было поглощено незначительным отклонением показаний на его консоли, не поднимал головы.

Но, когда Кирк обернулся, он увидел то, что и ожидал: коммандер Спок, первый офицер звездолёта «Энтерпрайз», был полностью поглощён работой. Через пару минут он вышел с каким-то заданием, а когда вернулся, его лицо было каменным. Кирк изобрел задание для Зулу и сам вышел с ним.

Когда лифт тронулся, Кирк небрежно спросил:

— Не для протокола, мистер Зулу — что случилось в начале смены?

Он знал, Зулу поймёт, что капитан имеет в виду.

— Ничего, сэр. Просто мистер Спок… улыбался, и я подумал, видит ли это… еще кто-нибудь. Вот и всё, сэр.

— Понятно. А раньше вы видели такое?

— Ну, да, сэр, видел. Но не так. Вы же знаете его, капитан.

— Понятно. Что ж, продолжайте, мистер Зулу.

— Да, сэр. Спасибо, сэр. — Зулу выскользнул из турболифта, и дверь за ним закрылась.

Кирк попытался выкинуть это из головы, но не преуспел. Он видел Спока улыбающимся — в здравом уме и трезвой памяти — только однажды, когда Кирк якобы вернулся из мертвых. Если вулканец улыбается, значит, он не… Невозможно. Улыбка и каменное лицо — невозможное сочетание. Если только… Желудок противно сжался. Он приказал лифту остановиться у каюты Спока.

Он не знал, как сможет заставить Спока открыть дверь. Он знал и не пытаясь, что входной сигнал ничего не даст: Спок был на дежурстве на мостике и не мог признать своего присутствия где-то ещё.

Но он услышал его однажды. Через стену.

«Спок?»

Он стоял в пустом коридоре, положив руки на дверь.

«Спок!»

Дверь скользнула вбок, и от неожиданности он едва не отпрыгнул назад.

Но кто-то шёл по коридору. Он скользнул в проем, и дверь свистнула за его спиной, закрываясь.

— Вы слышали меня! — выпалил он.

— Некоторым вещам можно научиться, капитан. — Спок сидел на краю кровати, упершись локтями в колени. Над кроватью горел тусклый свет, и Кирк не мог разглядеть его лица в полумраке комнаты. — Даже людям. Вы тоже меня «слышали» — когда в последний раз были здесь.

— Я… да. Да, — Кирк остановился. — Спок, что произошло?

— Но вы уже знаете, капитан. Иначе вы бы не искали меня здесь во время моей смены. Могу я спросить, как вы получили эту информацию?

— Я… догадался, мистер Спок. Сейчас это не имеет значения.

— Имеет, капитан. Нелогично предположить, что вы внезапно «догадались», что теперь у вас два первых офицера.

— Логично? — беспомощно повторил Кирк. — Нет, постойте…

— Я тот, кто я есть, — сухо сказал Спок. — Как я сказал, кое-чему можно научиться. Образу жизни… — его голос затих. Затем он продолжил: — Другие особенности врожденны у данного вида. — Он склонил голову, и следующие слова прозвучали практически неслышно. — Моё любопытство вполне буквально меня уничтожило.

— Я догадался, — осторожно сказал Кирк. — Сегодня вы вели себя… по-другому. И… ваш… другой… вулканец — тоже.

— Да, я знаю.

Кирк подошел к креслу и опустился в него.

— Было весьма неожиданно, — мягко сказал Спок, — что вулканец был так поглощён исследованием, что мне пришлось заступить на дежурство.

— Почему?

— Когда он освободился, ему стало трудно обдумывать перспективу обратного объединения. — Тон был невыразителен, но в нём чувствовалась боль. — Это поставило меня перед проблемой… тактического маневрирования.

Если бы Спок в этот момент не улыбнулся, Кирк не знал, смог бы он вынести объединенный вес своей собственной памяти о слишком похожей ситуации и боль своего друга. Улыбка была, Кирк был уверен, лишь бледной тенью той, что заметил Зулу — задумчивая, мимолетная, но настолько неосознанная, что Кирк невольно задержал дыхание, боясь, что Спок поймет, что он делает, и пожалеет об этом.

— Ты можешь с ним поговорить? — спросил он.

— Сейчас это не нужно, капитан. Каждый из нас… всегда полагался на другого в некоторых областях. Человек полагался на эмоциональный контроль вулканца, даже тот минимум, которого люди обычно добиваются сами. — Снисходительности не было. Просто констатация факта.

— Поэтому ты до вчерашнего дня оставался здесь, — в ушах Кирка снова раздавалось: «Капитан, изолируйте меня. Я не хочу, чтобы меня видели». — Он что… заставил тебя?

— Нет-нет. Это был мой выбор. — Спок снова склонил голову. — Но мы также обнаружили, что вулканец полагался на человека в вопросе… — он поднял глаза, снова с легкой улыбкой. — Полагаю, правильное выражение «держать в курсе»?

— Но вулканцы… твой отец не… — Взгляд Спока упёрся в пол, лицо затвердело. Кирк отвел глаза, молча проклиная себя за поднятие темы, которой нельзя было касаться. — Простите. Я не должен был…

Спок встал — быстрое, почти неконтролируемое движение человека, находящегося на грани срыва. Казалось, он вернул контроль, пройдя мимо Кирка в другой угол комнаты.

— Зависимости тоже учатся, — решительно сказал он. — Мой отец чистокровный вулканец, не гибрид. Он никогда не учился доверять человеческому элементу внутри себя. Мой вулканец наполовину научился зависимости. Мы оба научились. — Он оперся о стену рукой и опустил на неё голову, и Кирк осознал, что они оба были на грани изнеможения, проведя несколько минут вместе. — Мой… вулканец проводил все больше времени за расчётами и медитацией. Он был в глубокой концентрации. Я думал, что лучше не мешать ему. Я знал, что для меня рискованно появляться на смене. Но я считал, что это убедит его в… нелогичности протеста против нашей природы.

Спустя мгновение Кирк мягко спросил:

— Ты хочешь, чтобы он вернулся?

— У меня выбор не больше, чем у вас. И у него тоже.

— Спок…

— Не приходи сюда больше, Джим, — тихо, но напряженно сказал Спок. — По логике, именно ты можешь помочь мне больше всех. Но ситуация, в которой мы находимся, абсолютно нелогична.

Кирк поднял голову. Он знал из собственного опыта, что Спок обычно использует слово «логично» как антитезу «эмоционально». Но это было вряд ли подходящее время для таких различий.

— Но почему? Да, чёрт побери, я признаю, что вовлечён эмоционально. Ты мой друг. Как я могу…

— Ваши… эмоции… не только из-за меня, Джим. Вы ещё не справились со своим… «волком», как и я со своим… «вулканцем». Поэтому мы не могли сказать вам.

Как бы ему ни хотелось, Кирк не мог не признать правоту неохотного заявления Спока. Он слишком ярко помнил собственные слова: «Самозванец там, где всегда был».

— Мне жаль, Спок. Но, что бы я ни чувствовал, я должен быть рядом. Как ты в прошлый раз.

Спок снова покачал головой.

— Это не одно и то же. Хотя есть одна вещь, которую вы можете сделать. Раз уж вам известно, что произошло.

— Что?

— Держите Маккоя подальше. От нас обоих.

Кирк вскинул глаза, поняв наконец, почему Спок так упорно избегал обычного медосмотра.

— Твоя кровь. Она красная, правда? А в его — в ней больше нет человеческих элементов.

— Положительно. И… неизвестно, но весьма вероятно.

* * *

Кирк возвращался на мостик будто после ночного кошмара. Но, только выйдя из турболифта, он осознал, что его ожидает и другая встреча.

Глаза вулканца встретили его, как только двери лифта открылись, и он тотчас отвёл взгляд. Но в это краткое мгновение Кирк увидел страх.

Чтение мыслей или только мимики? Но даже вулканская логика могла прийти к догадке, когда Кирк исчез с мостика так внезапно и надолго.

— Я не слышал ни единого его слова, — тихо сказал он, зная, что Спок вспомнит другой раз, когда он это обещал. — У вас есть моё слово, мистер Спок.

— Я не просил вас давать обещание в тот раз, капитан. И сейчас не прошу.

* * *

Через пару часов Кирку представилась возможность дать Споку именно ту помощь, какая от него требовалась, и он обнаружил, что абсолютно не способен её предоставить.

— Выглядит он не очень, Джим, — произнес Маккой, когда они сидели за обедом, наблюдая, как Спок проходит за отдельный столик. Была лишь секундная нерешительность, мгновение, в течение которого Спок рассматривал возможность присоединиться к ним.

— Не очень-то научное наблюдение, — беспечным тоном отозвался Кирк. — Ладно тебе, Боунз. Мы все устали. Как прибудем на Звёздную базу десять…

— Он найдет кого-нибудь, с кем можно поиграть в шахматы, — хмыкнул Маккой. — Вроде отдыха.

— Каждому своё.

— Привет, Спок, — Маккой слегка повысил голос, но никто в комнате этого не заметил. — Присоединяйся к нам. У тебя в ушах не звенит?

Спок с серьезным видом поднял голову:

— В ушах, доктор? — Но в глазах у него играла тень улыбки, и Кирк подумал: «Осторожно».

— Иди сюда, — Маккой дернул головой и усмехнулся. Он был, очевидно, в дружелюбном настроении, и Кирк предчувствовал катастрофу. Но похоже, что Спок — нет. Что именно побудило его поднять свой поднос и пересесть к ним, Кирк не мог себе и вообразить. Он только знал, что, хотя Спок двигался со своей обычной расчетливой четкостью, в его движениях не было неохоты.

— Я здесь, доктор, — сообщил он, поставил поднос и принялся доедать свой обед.

— Ну, по крайней мере, хоть что-то ты ешь, — Маккой глянул в тарелку Спока, и Кирк запаниковал. Но на подносе не оказалось мясных продуктов. — Салат, — продолжил Маккой. — Много протеина, мало углеводов, нет холестерина, о котором стоит говорить…

— Доктор, — прервал Спок, — если вы продолжите перечислять питательные элементы моего обеда, я буду вынужден пересесть. Вы портите мне аппетит. — Он приподнял бровь, очевидно, ожидая взрыва, и Кирк почувствовал, как его собственное напряжение спадает.

— Так-то лучше, — со странной интонацией сказал Маккой. Тут Кирк осознал, к кому относился этот комментарий. — Расслабься, Джим. Я не собираюсь на него нападать. Я позволю ему доесть обед, а потом заберу в лазарет на быстрый осмотр. Ничего особенного. Просто образец крови. Не помню термин для вулканского эквивалента анемии, но могу быстро найти. И держу пари на мой трикодер, что она у него есть. Спок, вы испытывали что-нибудь…

— Нет, доктор, — прервал Спок, — я не испытывал чего-нибудь. И я не буду проходить медосмотр, пока мы не прибудем на Звёздную базу десять. Мне казалось, что мы уже обсудили это несколько дней назад.

— Боунз…

— Капитан, — с напускной медлительностью произнес Маккой, — это моя территория. Просто позволь мне делать свою работу. Спок…

— Оставьте меня в покое, — сказал Спок с контролируемой яростью. Но, прежде чем Маккой смог отреагировать, вмешался Кирк.

— Доктор Маккой, раздражение пациента едва ли является вашей работой.

— Нет уж, подождите! — Маккой переводил взгляд с одного на другого, и Кирк осознал, что они со Споком только что эффективно пробудили диагностическую интуицию доктора. — Это что, заговор? Слушайте, я не знаю, чем вы двое занимаетесь, но я начинаю чуять недоброе.

— Доктор, — вмешался Спок с бледным подражанием своему обычному буквализму. — Вы, конечно, осведомлены, что животных этого вида невозможно найти на звездолетах, кроме как в лабораторных клетках.

— Прекрати, Спок!

— Нет уж, давайте разберемся. Как старший офицер по медицине, я имею право приказать любому члену экипажа, даже капитану, пройти медосмотр, если, по моему мнению, ему показано медицинское или психологическое лечение. Если мне придется применить это к вам, я это сделаю. Вы нервничаете как чёрт, а сейчас выглядите как человек, который вот-вот свалится в обморок. Я не собираюсь…

— Хватит, доктор, — Кирк не собирался повышать голос, но внутреннее напряжение восторжествовало. «Не сейчас», — сказал Спок. Но «не сейчас» каким-то образом превратилось в «прямо сейчас». — Вы пытаетесь пробить себе дорогу за счёт Спока, а уставы Звёздного Флота не поощряют стремление показать своё превосходство. Отойдите в сторону, доктор. Это приказ.

Маккой медленно повернулся к капитану. Но Кирк не смотрел ему в глаза.

— Итак, капитан, — тихим голосом спросил он, — вы готовы принять на себя ответственность за физическое состояние своего первого офицера? — Но, хотя он пытался говорить ровно и монотонно, боль и обида слышались слишком отчетливо.

— Если необходимо.

— Ну, сим я отклоняю это, капитан. Мистер Спок, как старший офицер медицины, я приказываю вам явиться в лазарет на медицинский осмотр к девятнадцати часам в соответствии с уставом Звёздного Флота, статья… — он замолчал на середине фразы. — Спок, ты же не веришь в эту чепуху насчет «показать превосходство», да? Ты выглядишь ужасно! Боже мой, да краше в гроб кладут. И только потому, что капитан решил воспользоваться служебным положением в личных целях…

— Боунз…

— Что такое, Джим? Скучно стало? — первый раз стало очевидно, как рассержен и обижен Маккой — так рассержен и обижен, что не думает, что говорит. — Нет возможности поиграть в бога с Тайри и его друзьями, так решил нацелиться поближе к дому?

— Как врач, — смог вставить Кирк, — вы чертовски грязно играете, доктор.

— Прекратите, — сказал Спок. — Джим, хватит, пожалуйста. Вы рвете друг друга на части.

Кирк заметил абсолютное изумление в голубых глазах Маккоя, когда тот обернулся к Споку.

— Мне бы хотелось объяснить вам, доктор, — хрипло сказал Спок, — что капитан пытается защитить меня от…

— Спок!

— Я знаю образ мыслей вулканца, капитан, а он знает мой. Очень велики шансы, что он придёт к тому же решению, хотя и по явно другим причинам.

— Какой вулканец? — подозрительно переспросил Маккой. — На борту нет других вулканцев.

— Доктор Маккой, предлагаю временно отложить эту дискуссию и возобновить её в лазарете. — Спок отодвинул поднос, его лицо затвердело. — У меня для вас есть очень длинная история, большая часть которой будет нова и для капитана. Но я предпочитаю рассказать её приватно.

* * *

Много позже, в разгар корабельной ночи, капитан и старший медицинский офицер сидели вдвоём в каюте капитана, пытаясь напиться. Но, хотя они уничтожили почти половину бутылки бренди за последний час, жестокая трезвость преследовала их неотступно.

— Пигментация, — мягко сказал Маккой. — Его пигментация не изменилась, как и у детей… как и у ребенка Экзара. Поэтому изменения в цвете кожи незаметны почти никому — но я врач, я наблюдал его долгое время. Джим, его кровь — АВ положительная.

Кирк сделал большой глоток.

— Это что, анемия?

— У него прекрасное здоровье. Кровяное давление слегка выше нормы, но, учитывая напряжение, в котором он находится — о, господи, да это просто немыслимо!

Возможно, уже в десятый раз за сегодняшний вечер доктор употреблял это слово.

— Есть шанс… что объединение сработает?

— В контексте, я бы сказал, что есть неплохой шанс. Конечно, я не могу назвать в процентах…

— Держу пари, — натянуто сказал Кирк, — что он сможет.

Маккой вздохнул:

— Да, — он минуту помолчал. — Что за чёрт. Пусть даже только мы двое знаем… Для него куда хуже, если узнает команда — хуже, чем для тебя в тот раз. Не уверен, что кто-то из них сможет это вынести. — Маккой снова вздохнул. — Я бы отдал годичное жалованье, чтобы снова увидеть их вместе. Хотя бы раз. — Он осушил стакан.

— Да. Я тоже.

Взаимные извинения были принесены несколько часов назад — не первый и не последний раз за их долгую и богатую событиями дружбу. Теперь взгляд Маккоя отражал только его беспокойство.

— Чёрт, — тихо сказал он. — Почему Спок всегда прав?

— Насчёт чего в этот раз? — устало улыбнулся Кирк, вертя в руках бокал.

— Насчёт тебя. Ты выглядишь еще хуже, чем он, — Маккой поднялся. — Ложись спать. Тебе не повредит. Надеюсь, он тоже отдохнёт. Они оба. Спокойной ночи, Джим.

— Спокойной ночи, Боунз.

Однако ночь Кирка была далеко не спокойной. «Позвольте мне помочь». А какую помощь он может предложить? Правда ли, что он до сих пор не справился с этим, так что не сможет помочь своему другу? Он принял «волка» и вернул его в себя, нравилась ему его темная сторона или нет. И это необходимо сделать.

Но это будет намного тяжелее для вулканца. Для них обоих.

* * *

— Да, — сказал капитан. — Конечно, я спускаюсь с группой высадки. Я единственный на корабле, кто раньше бывал на этой планете.

За день до того, как они должны были добраться до Звёздной базы десять, их статус «развозчика молока» внезапно изменился. Срочное сообщение от Звёздного Флота предписывало Кирку направиться прямо на Йоту Цети Шесть. Миссия: спасти разведывательную группу от аборигенов — разумных, похожих на медведей созданий, считающих человеческое мясо редким деликатесом.

Кирк выбрал остальных членов спасательной команды из нечеловеческих членов экипажа. Когда он сообщил, что возглавит группу высадки, он не мог не заметить реакции своего первого офицера.

Выражение, мгновенно промелькнувшее по лицу Спока, было совершенно на него не похоже — неодобрение, нетерпение, почти гнев.

— Капитан, — сказал он. — Позвольте напомнить вам, что аборигены не нападают на представителей нечеловеческих рас. Только на людей.

Они были в зале совещаний: капитан, первый офицер, старший инженер и пятеро членов группы высадки. Шесть пар глаз в изумлении глядели на Спока: никто, не считая капитана, никогда не слышал от него ничего подобного. Кирк был тронут тревогой Спока об его безопасности, прежде всегда находившейся под твердым контролем. Но еще больше он чувствовал напряжение. Если Спок не будет осторожным, то выдаст себя всем присутствующим в этой комнате.

— Позвольте напомнить вам, мистер Спок, — проговорил он с едва уловимым нажимом, — что я был членом первой разведгруппы на этой планете. У меня есть опыт в…

— Опыт не поможет вам остаться в живых, — прервал Спок.

— Это не имеет значения. Я знаю эту планету.

— Группа высадки должным образом проинструктирована. Они все полностью компетентные офицеры.

«Спокойно, — подумал Кирк. — Только спокойно».

— Мистер Спок, — медленно начал он, — позвольте объяснить вам ещё раз. Эти офицеры действительно знающие…

— Позвольте объяснить вам, капитан, — Спок говорил чуть-чуть быстрее обычного и самую капельку эмоциональнее. Но это незначительное различие было похоже на отдалённый раскат грома перед летним штормом. — Вы лучше рискнете своей жизнью, чем примете ответственность за гибель кого-то из ваших подчиненных.

— Достаточно! — это было больше, чем достаточно, Кирк был слишком взбешён, чтобы думать о том, что говорит. — Если вы не можете себя контролировать, идите к своему… — Он остановился, ужаснувшись тому, что едва не сказал.

Остальные отвели глаза.

— Весьма… подходящее предложение, — это был едва слышимый шепот. Он поднялся, его взгляд был абсолютно пустым и невыразительным. Теперь его отчаянный контроль вызвал сочувствие у капитана, несмотря на гнев Кирка. — Я не смогу вам помочь. Это более чем очевидно. Прошу разрешения покинуть совещание, сэр.

Через несколько минут оба Спока встретились в каюте первого офицера.

— Я не могу помочь ему, — проговорил Спок-человек. — Один я не могу защитить его от самого себя. Мы должны объединиться хотя бы для этой цели.

— Положительно. — Но Спок-вулканец был более заинтересован в настоящем, чем в будущем. Он встал из-за стола, забыв выключить настольный экран, и решительно направился к двери. — Предлагаю параграф пять-шесть-семь.

— Нарушение служебного долга? Но корабль не в опасности. Только Джим.

Он видел, как вулканец контролирует его усиливавшуюся тревогу; они оба были Споком, и логично, что решение Спока должно быть принято одновременно ими обоими.

— Капитан не является незаменимым персоналом. В соответствии с Уставом Звёздного Флота, книга…

— Я знаю. Знаю. Но… — человек остановился на середине предложения. — Но запись в протокол пять-шесть-семь помешает ему спуститься на планету. Когда все выяснится, миссия будет закончена.

— Совершенно верно. — Вулканец направился к двери.

И внезапно остановился.

Контакт между ними был слабым — скорее эмпатия, нежели телепатия. Но человек не нуждался в телепатии, чтобы знать слова, отражающиеся в мыслях его альтер эго. «Корабль не в опасности. Только Джим».

— Было бы нелогично, — начал вулканец, — позволять прекрасному офицеру Звездного Флота рисковать жизнью…

Человек прервал его одним коротким словом — вулканским семантическим аналогом непечатного выражения, которое при случае употреблял Джеймс Кирк.

— Джим поймёт, — тихо сказал он, — что мы делаем это как его друг, так же, как поймет, почему я пытался помешать ему телепортироваться на планету. Наше… логичное объяснение эмоциональных мотиваций никогда его не обманывало.

Вулканец, готовый оспорить высказанное, обернулся — и встретился с взглядом собственных глаз. Здесь, между ними, ничего нельзя было скрыть.

— Это ты, — сухо сказал вулканец, — руководствуешься эмоциональными мотивами.

— Нет. Это Спок.

— Я вулканец.

— Ты Спок, и я тоже. И это Спок… не уверен.

В тусклом свете человек заметил, как изменилось лицо его альтер эго. «Вот как, — рассеянно подумал он. — Даже при полном контроле так заметны эмоции. Я должен запомнить это».

Но сейчас он вспоминал другие события и знал, что его альтер эго — тоже. Их память была едина.

Проблески. Фрагментарные догадки, беспокоящие Спока с момента его жизни среди людей. Очаровательные создания — ужасающе порабощенные своими эмоциями и чувствами. И тогда и теперь, краткая вспышка, которой он не мог забыть.

И Спок думал — очень мимолетно — может ли быть полностью неправильно это «чувство»? Очень мимолетно. Пока не встретил Джеймса Кирка.

Этим человеком Спок восхищался, к нему он чувствовал дружбу и привязанность. Почему? Сотый раз спрашивал он самого себя. Почему? Этот человек мог испытывать эмоции, не скрываясь, и делал это. И все же Спок доверял ему свою жизнь и жизни всей команды — сражался рядом с ним много раз, выбрал служить с ним, а не с вулканским командиром. Почему? Спрашивал он. Может быть, я доверяю ему больше, потому что он «чувствует»?

Оба Спока разделяли эти мысли, не ведшие никуда, кроме как к неустойчивости самого основания вулканского кредо — безэмоциональности Спока. Человек не мог знать с полной уверенностью, о чем сейчас думал его вулканский альтер эго. Но он чувствовал, что сомнения каждого, отразившиеся в другом, дали им новое знание, которое если и не дало ответов, то, по крайней мере, поставило вопросы. И именно вулканский отец Спока научил его, что путь к истине начинается не с ответов, а с вопросов.

— Времени мало, — тихо сказал вулканец. — Я должен идти.

— Иди, — тем же тоном отозвался человек, — пока ты знаешь, зачем идёшь, Спок.

В первый раз они употребили это имя.

Засвистел интерком.

— Мистер Спок? — это был капитан.

— Спок слушает, — ответил человек, вспомнив, что он на дежурстве.

— Я иду в транспортаторную, — сообщил Кирк. — Примите управление.

— Капитан… — начал вулканец. Но интерком молчал.

Человек был на дежурстве и должен был быть на мостике. Если вулканец попробует добраться до капитана, прежде чем тот спустится на планету, их обоих не будет в каюте в одно и то же время. И если их раскроют…

Слухи.

Любопытные глаза, вмешательство, вторжение.

Жалость.

Для вулканца — пытка.

— Я подожду тридцать секунд, — тихо сказал вулканец. — Иди.

Человек, помедлив, кивнул и покинул комнату.

* * *

Когда Кирк увидел своего первого офицера входящим в транспортаторную, чувство вины перевесило раздражение. Он махнул спутникам, приказывая подождать, и подошел к Споку с намерением извиниться за своё поведение в зале совещаний.

— Спок, я… — он замолчал, внимательно вглядевшись в лицо первого офицера. Вулканец?

— Капитан, я хочу поговорить с вами один на один.

Кирк помолчал. Однако причин, по которым нельзя было отложить высадку ещё на пять минут, не было.

— Хорошо. Несколько минут.

— Вас понял, сэр, — они вышли из транспортаторной в пустой коридор.

— Ну, в чём дело? Я говорил вам…

— Сэр, вам известен Устав Звёздного Флота, книга пять, секция шесть, параграф семь.

Минуту царила тишина.

— Вы блефуете, — наконец сказал Кирк.

— Вулканцы не блефуют.

— Вы используете пять-шесть-семь?

— Я офицер Звездного Флота, — будто цитируя, сказал вулканец. — Вы мой непосредственный командир. Устав весьма определен: если у меня есть факты нарушения служебного долга в более чем одной ситуации…

— Какие ситуации, — смертельно ровным тоном спросил Кирк, — вы имеете в виду?

— Текущую ситуацию в первую очередь. Кроме того, вы спустились на четвертую планету звёздной системы Тичос, рискуя своей жизнью — жизнью капитана звездолёта, — чтобы установить бомбу из антиматерии и уничтожить существо, питающееся человеческой кровью. В тот раз я указал вам, что как вулканец я обладаю иммунитетом…

— Я помню эту историю, — резко прервал Кирк. — Вы меня поймали, да? Как только вы занесёте в протокол ваше чёртово обвинение, мне придется остаться на корабле. Ко времени, когда я распутаю канцелярщину, миссия уже будет окончена. — С горечью: — Я должен сделать вам комплимент, мистер Спок. Но зачем вам понадобилось предупреждать меня о вашем маленьком плане? Он мог записать ваше пять-шесть-семь с мостика, прежде чем я узнал бы об этом. Вы могли спокойно оставаться в каюте, не рискуя быть обнаруженным.

Голос Кирка затих, когда он осознал, что действия вулканца могли мотивироваться только дружбой. Наконец вулканец отвел взгляд.

— Я сделал то, что должен был сделать.

— Это была его идея или ваша?

— Мы пришли к полному согласию относительно требуемого курса действий.

— Вижу, — Кирк глубоко вздохнул, — у вашей человеческой половины хорошая интуиция, мистер Спок. Почему вы раньше никогда так не поступали?

— Часть меня колебалась, и был конфликт. В данном случае конфликта больше не существует.

— Ясно. — Кирк чуть поморщился. — Я… считаю себя предупрежденным.

* * *

Кирк освободил Спока на мостике словами: «Спасибо, мистер Спок», — что могло быть формальной благодарностью, но оба знали, что это было не так.

Человек склонил голову и вышел. Кирк знал, что должен наблюдать за этой миссией сам, как и разобраться с новым поворотом дел, прежде чем снова общаться с двумя Споками.

Наблюдать было не легче, чем разбираться, но это было быстрее. Миссия была окончена после нескольких тяжелых моментов, когда ему оставалось в бессилии сжимать кулаки, проклиная себя и обоих вулканцев, которые оставили его за бортом. Нельзя командовать только с мостика, и первый офицер, кто поставит это под сомнение…

Но некий тихий внутренний голос говорил ему, что бывают времена, когда его присутствие было бы сомнительным риском, может, даже поставило бы всех под удар.

Он уладил детали, вернул кораблю прежний статус «развозчика молока» и пошёл к ним.

Почему-то ему не хотелось использовать интерком или входной сигнал. Вместо этого он приложил руки к стене. «Можно? Разрешите?»

Они всегда могли сделать вид, что этого сигнала не существует. Даже он был в этом не до конца уверен.

— Если это поможет, — с сожалением сказал он, — я понял вашу точку зрения. Хотя мне это не нравится. И я могу снести вам обоим головы, если вы попробуете проделать это еще раз.

Две брови синхронно поднялись, Спок-человек обменялся взглядом со Споком- вулканцем.

— Мы… приняли ваше предупреждение, — сказал он с не бо̀льшим намеком на юмор, чем позволил бы себе вулканец.

— Однако конфликта между нами в этом вопросе по-прежнему не существует, — добавил вулканец.

Кирк кивнул.

— Я ещё обсужу это с вами — позже. Но вы понимаете, что это означает? То, что вы сегодня сделали — вместе, — вы не смогли бы сделать поодиночке.

Вулканец кивнул.

— И… вместе — тоже.

— Да, — согласился Кирк. — Но вы чему-то научились из вашего Разделения, как и я из моего. Мне нужна сила «волка», пусть даже тёмная и… голодная сила. И мне пришлось научиться… полюбить даже «волка». Я понимаю, для вас это по-другому. Тяжелее. Но думаю, что это… необходимо.

Вулканец подошел ближе к нему, но остановился на дистанции.

— Мы тоже понимаем — это логично — даже я. Только то, что пришло к вам сразу же, придёт… к нам в последнюю очередь, — он глубоко вздохнул. — Возможно, ко мне, если придёт.

— Мы понимаем необходимость, — сказал человек вулканским тоном. — Рассудком, по логике — это неизбежно. Задача разрешима математически, и мы можем создать оборудование на Звёздной базе десять. Но эмоциональное принятие, которое вы совершили быстро и которое заставило сделать последний шаг к объединению — мы не уверены, что у нас оно есть. Мы оба… вулканцы.

— Вы оба — Спок, — сказал Кирк. — Вы сделаете это. Я не уверен, что понимал это рассудком, не уверен даже, что понимаю это теперь. Возможно, в этом и проблема. Но, я думаю, то, что помогает пройти последний шаг… это чистое упрямство. — Он позволил себе усмехнуться. — И в вас обоих его вполне достаточно.

Он повернулся к двери. Уйти отсюда прежде, чем он сделает что-нибудь совсем не-вулканское. На мгновение он обернулся.

— Я пойду с вами, вы же знаете.

«Знаем». Но оба промолчали.

Он быстро вышел.

* * *

Ночью, десять дней спустя, Кирк шел по коридору больницы базы к переоборудованному операционному центру, в котором сейчас находилось требуемое оборудование. Это была последняя ночь перед испытанием, и он знал, что оба Спока ещё бодрствуют, проверяя оборудование. Фактически, он подозревал, что никто из них практически не спал всю неделю.

Оба были сосредоточены и поглощены работой, едва разговаривая друг с другом, за исключением, когда работали над аппаратом. Кирк подозревал, что так было и тогда, когда они были одни, и начинал подозревать и причину. Их разделение длилось теперь десять дней — десять бесконечных дней вопросов: «Я ли это?» Неудивительно, что какая-никакая эмоциональная стабильность покидала их по мере ожидания.

Он увидел их, как и предполагал — вулканец возился с компьютером, человек стоял в полумраке комнаты, скрестив руки за спиной, глядя на машину, созданную им и его альтер эго с помощью троих тщательно отобранных техников. Последние, конечно, давно ушли отдыхать.

Кирк медленно подошел к машине, выяснив, что он тоже поддавался её притягательности. До сих пор было трудно вспоминать, когда он был разделён на две сущности. И теперь, глядя на своё отражение на полированном гладком боку машины, это было словно он снова стоял лицом к лицу со своей тёмной стороной.

«Я ли это?» Он прошел мимо Спока-человека, едва осознав это. Отражение отреагировало на той же скорости — размытое, искаженное, почему-то угрожающее. Кирк остановился, и он, и его отражение молча оценивали друг друга.

Его движение было безотчётным, прежде чем он осознал, что его рука движется — средний палец резко выкинут вверх — простой жест, рожденный на Земле и древнего происхождения.

Одновременно он осознал, что и он, и его отражение усмехаются, а Спок-человек издал звук средний между стоном и тихим смехом. Повернувшись, Кирк увидел, что на лице его друга отражается смесь веселья и неодобрения.

— Джим, это не ответ. — Это был почти вздох. Но человечность Спока не была способна поддерживать объективную трезвость.

— Сойдёт для начала. — Спок слегка склонил голову, и Кирк повернулся к вулканцу, стоявшему в нескольких футах. Он подошел к человеку и опустил руку ему на плечо, оттягивая от машины. — Всё, пошли. Хватит на сегодня.

Но, когда он приблизился к вулканцу, любопытная сдержанность снова охватила его. Это вулканец. Вулканцы не любят прикосновений.

В этот момент вулканец огляделся по сторонам и встретился глазами с капитаном. Кирк был уверен, что он никогда не видел Спока — целиком или нет — настолько опустошенным. «Да он вообще не спит!» Эта уверенность пронеслась по разуму Кирка, а вместе с ней и причина: Спок-человек мог иногда расслабляться, но у вулканца такого выхода не было. А потому его собственные опасения одно неконтролируемое мгновение были видны у него в глазах, и Кирк отреагировал единственным способом. Он опустил руку ему на плечо и слегка сжал.

— Пора заканчивать, мой друг. Завтра новый день.

Лицо вулканца осталось бесстрастным; Кирк знал, что этот Спок не может улыбаться так, как другой. Но он почувствовал, как напряжённое плечо расслабилось под его рукой. Вулканец глаза в глаза встретился со своим альтер эго.

Через мгновение человек спросил:

— Киплинг, «Один из тысячи»?

— Верно, — последовал незамедлительный ответ вулканца. Не понимая, о чем они говорят, Кирк переводил взгляд с одного на другого. Их эмоциональное единство в этот момент было почти зримо, и Кирк подумал мельком, не превратился ли он в какой-нибудь телепатический проводник. Но какова бы ни была причина, единство здесь было, возможно, действительно в первый раз. Возможно, оно сможет довести их до завтра.

— Пойдёмте, — снова сказал он. И, полушутя: — Это приказ, мистер Спок.

Брови снова взлетели вверх.

— Есть, сэр, — почти в унисон. Вулканец повернулся, чтобы отключить компьютер.

Или это, или же простое упрямство провело их через финальный шаг на следующий день, за чем он и Боунз торжественно наблюдали.

* * *

Журнал капитана

Звездная дата: пять семь шесть три, семь

Команда наслаждалась отдыхом на Звёздной базе десять в течение десяти дней. Далее «Энтерпрайзу» приказано проследовать в Сектор номер пять для исследования и картографирования. Команда отдохнула и вполне бодра. Все на борту.

Кирк привычным движением выключил рекордер, на этот раз тихо прибавив:

— Слава богу. Приготовьтесь покинуть орбиту, мистер Зулу.

— Есть, сэр.

— Мистер Спок? — позади Кирка раздался голос старшего офицера медицинской службы. — Мои инструменты перенастроены специально для вас, и эта смена почти кончилось. К вашим услугам в любое время, сэр.

— Очень интересна человеческая склонность произносить семь слов там, где можно обойтись двумя. — Едва заметная пауза для большей выразительности. — Я готов.

— Я готов, — благожелательно повторил Маккой.

— Но я — нет, доктор.

Мгновение стояла тишина, потом Маккой грозным тоном начал:

— Спок…

— Я, — продолжил Спок с выражением, которое никто, кроме Маккоя, не посмел бы определить как самодовольство, — должен быть на дежурстве в течение еще двух целых, шестидесяти одной сотой минут. Если вы сверитесь с Уставом Звёздного Флота, книга три, секция…

— СПОК!

— Боунз… — Кирк развернулся в кресле и обернулся к Маккою. — Сдавайся.

— Спасибо, капитан, — сказал Спок, не оборачиваясь.

Потом он медленно повернулся и посмотрел на Кирка. Когда он снова заговорил — совсем другим тоном, — мостик вдруг вернулся назад в то время, когда Кирк только-только стал единым целым снова.

— От нас обоих, — докончил Спок.

— Говори за себя, — начал Маккой и остановился, осознав, что последние слова Спока не имели ничего общего с их спором. А в голове у Кирка всплыли строки Редьярда Киплинга, которые он нашёл в корабельной библиотеке:

One man in a thousand, Solomon says,

Will stick more close than a brother…

But the Thousandth Man will stand by your side

To the gallows foot-and after… ⁽¹⁾

---

1)

— Один из тысяч, — молвил Царь -

Он станет ближе брата.

Полжизни подарить не жаль,

Но встретиться с ним надо.

В толпе есть тысяча причин

Судить твой мнимый грех,

Но в этой тысяче один

С тобою против всех!

(Один из тысячи. Редьярд Киплинг)

Стихотворение полностью: https://stihi.ru/2013/11/11/6383

Вернуться к тексту