Расплата (гет)

— Не смей меня жалеть.

Волшебная стекляшка промолчала в ответ. Благоразумная вещь… Малфой умел делать подарки. Нет. Умеет. Он еще не умер!

Мисс Грейнджер хлюпнула носом. Прижала к сердцу письмо Драко Люциуса Малфоя, потомственного аптекаря и банкира. Конечно, последнее.

Она знала этот наглый, мерзкий в своей колкой веселости пассаж наизусть, но всё равно зачем-то снова подняла его над собой, вытянув руки, чтобы перечитать. Каждое слово и каждую строку!

Жадно. С неимоверной горечью. Поминутно запрещая огромному куску зачарованного стекла в раме над кроватью высказывать соболезнования, хотя он и не рвался ее успокаивать, но просто был рядом. Глядел на нее сверху вниз каждым зеркальным дюймом, готовый заговорить, если это действительно понадобится.

Малфой тоже был таким. Он и сейчас… Но лучшие врачи сказали, что надежды нет. Самые квалифицированные целители с ними решили не спорить. Всё соответствовало плану. Почему же тогда ей так больно?! Гермиона еще раз пробежала заветное письмо глазами, то и дело смаргивая глупые, бесполезные слезы.

…И вот уже в колдовском зеркале принялась отражаться женщина, которая хохотала. Заливисто. Весело! Хотя сперва это у нее получалось довольно блёкло: Гермиона одергивала себя каждую секунду. А потом начала сдаваться. Всё быстрее и легче.

— Мне нравится перемена в твоем настроении, Грейнджер, отражать зареванную физиономию не так радостно. Но все-таки сделай одолжение: встань с постели, умойся и позавтракай, да побыстрее, а то опоздаешь в гости к тому, кто меня тебе подарил кучу лет назад!

Гермиона показала зеркалу язык, сталкивая одеяло на пол. Ногами. Босыми и стройными. Зеркало присвистнуло. Громко! Мисс Грейнджер сделал вид, что готова бросить в него подушкой.

— Ну-ну. Потолок здесь высокий, и в окошко соседи-маглы увидят, если ты примешься колдовать, запуская в меня постельными принадлежностями. Спорим?

Гермиона встала с кровати.

* * *

Он улыбнулся ей. Магловская клиника, онкологическое отделение… Когда ее изворотливому, наглому, лучшему в мире соучастнику абсолютно вдруг стало хуже несколько лет назад, Гермиона примчалась навестить его, схлопотав кучу штрафов за превышение скорости. И ни разу не пожалела об этом.

Правда, она была вынуждена взять с собой Альбуса Поттера, за которым в тот день обещала присмотреть его родителям. Не оставлять же малыша одного? Верно.

Жаль только, что мальчик увидел, как умер один из здешних пациентов, отдыхая в больничном дворике. Нехорошо получилось. Хотя чары забвения накладывать не пришлось: и очень вредно это детям такого возраста, и маленькому мальчику все равно никто бы не поверил. Разве что его папа Гарри, но такого варианта развития событий можно было не опасаться. Гарри Поттер их бы не предал.

— Как себя чувствуешь, Малфой?

— Смотрю на тебя, Грейнджер, и сразу легчает. Подай жалобу на парикмахера, который тебя стриг на днях.

Она сделала вид, что насторожилась.

— А что?

Он притворился, что задумал ее оскорбить.

— Просто разглядывать это убожество на твоей голове без смеха, знаешь ли…

Она подошла ближе к его кровати, опустилась на стул для посетителей.

— Заткнись, не трать силы.

— И что ты мне сделаешь, если я захочу с тобой проговорить аж до прихода Астории?

Облучение уже не помогало ему. А есть лекарства на завтрак, обед и ужин, и еще — в перерывах между ними… Он так хотел проводить младшего ребенка на поезд утром! А она…

Гермиона Грейнджер правда отдала б всё на свете, чтобы этот слизеринский тип взял и поправился, да только нет желающих принять ее подношение. И не будет. Гермиона прищурила глаза.

— Ничего, Малфой. Просто встану и уйду.

Он вздохнул. Разумеется, театрально. Мерзкий, гадкий, замечательный!..

— А я-то надеялся, что будешь угрожать поцелуями.

— Не напоминай.

— Да ладно, нам же с тобой понравилось. Оба раза, Грейнджер.

— Я в курсе, но… Малфой, ты только не обижайся…

— Знаю. Потому как с Уизли тебе нравится больше. И не только целоваться. Даже после развода. Всё нормально, Грейнджер.

Она тоже была не в его вкусе, Гермиона знала это. Хотя накануне его женитьбы и ее выхода замуж соответственно Драко Малфой и она пару раз… Просто так, ради эксперимента! А годы спустя они даже смогли научиться шутить друг с другом на эту тему без горечи. Разве не замечательно?

Малфой глянул на пакет, который она принесла.

— Это мне? Или ты решила сэкономить время, отовариваясь в супермаркете по дороге сюда, а не на обратном пути?

Гермиона дала слово зеркалу, что снова плакать сегодня не будет. И потому как можно больнее прикусила нижнюю губу, протягивая больному фрукты, которые старательно вымыла дома. Специально для него.

— Яблоки. Твой любимый сорт, Малфой. Ешь.

А как же Рон, которому больше нравились блондинки вроде Лаванды Браун, с которой он по-прежнему встречался, не афишируя такие свидания? А почти никому не известная информация о том, что брак с Гермионой расторгнут, и уже давно?

Проще простого: людям всегда были нужны герои. И сказки. Например, о вечной любви. Если кто-то в силах подарить им то и другое, почему бы и нет? Это же настоящее волшебство. Может быть, самое доброе на свете, хоть и лживое. Немного. Ведь Гермиона Грейнджер с детства мечтала стать доброй волшебницей, достичь на этом поприще небывалых высот…

Она взяла своего давнего союзника, нет, друга за руку, свободную от куля с фруктами, улыбаясь изо всех сил. Это ведь тоже магия. Добрая и прекрасная, верно?

— И ты угостись, Грейнджер. Мне одному столько не съесть!

У него снова пропал аппетит. Гермиона выбрала яблоко для себя.

— Помнишь, как мы надумали работать вместе, Малфой?

Он захрустел своим фруктом. Самым некрупным из всех.

— Еще бы. У тебя были такие глаза!.. Как у копытных.

Она снова «обиделась».

— Что?!

— Грейнджер, если они выпрыгивают на дорогу, а в это время автомобиль…

Тогда они учились на пятом курсе. Он поймал ее в библиотеке: Гермиона искала книги по юриспруденции, чтобы найти управу на Амбридж. Дело было ночью. В запретной секции.

Сперва гриффиндорка то гордо молчала, то отнекивалась. Малфой усмехнулся и вдруг дал ей непреложный обет, обещая не сдавать ее этой жабе в розовом. Уточнил еще, что как-то глупо ненавидеть маглов, если таковые живут на земле твоего отца веками, принося очень солидную прибыль. Гермиона так и села. А он устроился за столом напротив, вынул из недр своей мантии пару яблок и вгрызся в одно, угостив ее вторым.

— Помнишь, ты заговорил со мной о директоре и приключениях, которые чересчур подозрительно сыпались на меня и моих друзей, начиная с первого курса, Малфой?

— А как же.

В тот раз он принялся за второе яблоко. У него был очень хороший аппетит.

— Предположим, Дамблдор — неплохой тип, но болен деменцией. Или же он манипулятор без совести и чести, для которого человеческие жизни — всего-навсего набор пешек.

Она, школьница, вздохнула, доедая свой фрукт.

— Еще варианты будут?

— Разумеется, Грейнджер. Возможно, наш с тобой директор страдает от раздвоения личности, так что в нем сосуществуют персонажи, которых я только что любезно упомянул. Допускаю и такой сценарий: директор любит командовать, но свои цели считает благими на самом деле, просто за ним стоит кто-то поумнее и посильнее с огромным жизненным опытом и полностью атрофировавшейся совестью.

А это было даже весело, разговаривать с ним вот так.

— И кто же это чудовище, Малфой?

Он вызвался помочь с поисками нужной литературы на ходу, чтобы не прерывать разговор. Конечно же, молниеносно очистив руки заклинанием от яблочного сока.

— Николас Фламель, к примеру. Думаю, этот стеллаж можно пропустить… И не смотри на меня так, в ученики алхимии ради можно попроситься не только к нему. Да, и на этой полке ничего интересного… А вот мой любимый вариант, Грейнджер: мы все, да-да, и ты, и я, и Дамблдор, и распоследняя капля дождя на стекле в окошке у меня за спиной… Что? Все мы — плод чьего-то воображения, причем этот кто-то или очень дорожит моей семьей, или упустил из виду важную деталь.

— Какую?

Гермиона включилась в игру, попутно разглядывая корешки тех книг, что еще не просмотрела. Он улыбнулся ей. Серьезно. И не зло.

— Малфои всегда умели защищать собственные интересы, Грейнджер. Например, нам очень хочется выжить. Поможешь?

В больничном коридоре зазвучали очень знакомые им обоим шаги. Астория Малфой любила туфельки с такими каблуками. Гермиона решила съесть еще одно яблоко.

— Я тоже всё помню, Малфой.

Он улыбнулся ей. Как тогда, в запретной секции.

— Вот и хорошо.