Лилиан Поттер. По воле рока... (гет)

Несмотря на принятое и казалось бы незыблемое решение объявить войну Тому Реддлу все продолжало идти своим чередом. Жизненный уклад Лилианн не поменялся ни на йоту, если не считать того, что они с первокурсниками и присоединившимися к их кружку почти в полном составе второкурсниками взялись за куда более продвинутые защитные чары. При обычном ходе событий Лилианн дала бы их своим подопечным не раньше чем через пару месяцев, однако теперь решила, что ей будет спокойнее за них в том случае, если ребята будут в состоянии как следует защититься.

Что касалось ее собственных действий по отношению к неуловимым возмутителям спокойствия Хогвартса, то они пока заключались в том, что девушка не торопилась что-либо предпринимать или, попросту говоря, изо всех сил оттягивала момент, когда придется вновь влезать в противостояние с кем-то.

Если учесть то, что ни одного действительно достойного плана действий Лилианн придумать так и не удалось, тот факт, что она предпочитала не торопиться, был вполне логичен и оправдан, но, как оказалось, от того не менее губителен.

Обещая себе, что обязательно возьмется за дело к воскресенью (ведь новую жизнь обязательно нужно начинать с начала недели, да и придумать за выходные что-нибудь подходящее будет куда проще), Лилианн и не предполагала, что таким образом лишь дает обстоятельствам возможность все решить и начать за себя. К тому времени, как она это поняла, события шли уже полным ходом...

* * *

Что-то пошло очень и очень не так. Иначе невозможно было объяснить происходящее. Где, скажите на милость, в плане "Поставить Тома Реддла на место" значился пункт "накричать на него?" Да не где-нибудь, а в библиотеке — самом тихом месте по определению!

Она просто не сумела сдержаться. Ещё один поступок в списке безрассудств, что в последнее время пополняется с завидной скоростью...

Лилианн неслась по коридорам замка, не обращая внимания на удивленные взгляды, которыми ее провожали. Волосы растрепались, сердце стучало о грудную клетку, грозясь вот-вот пробить ее, а по щекам катились ручьем глупые слезы. Никогда прежде она не позволяла себе плакать на людях...

Позади остались и библиотекарь с недоумевающим Томом Реддлом, и недовольная Вальбурга Блэк, в которую Лилианн чуть не врезалась, и профессор Слизнорт, зачем-то пытавшийся ее остановить.

Девушке сейчас было как-то не до последствий. Она уже сделала что могла — накричала на Волан-де-Морта. И ладно бы просто накричала... Подняла одну из тех тем, что лучше было бы вообще не затрагивать. Хотя бы для поддержания собственного душевного равновесия.

Одного этого достаточно для вынесения смертного приговора в недалеком будущем. Какое ей дело до тех отработок, что гипотетически может назначить за непочтительность Слизнорт, или, тем более, до оскорбительных выпадов, которыми ее наверняка теперь засыплет мастерица словесной эквилибристики Вальбурга?

Она и сама пока не поняла, где оказалась. Так, коридор какой-то. Больше всего на свете Лилианн хотелось убежать.

Убежать подальше от библиотеки, школы, да и всего остального мира, от тревог и сожалений. Вновь пережить то ощущение спокойствия и лёгкости... В своем стремлении к этому она совершенно не следила за тем, куда направляется.

Бежать дальше уже расхотелось, и девушка привалилась к стене, едва сдерживая желание съехать по ней вниз. Она так устала от всего, но нужно было как-то приводить себя в порядок и возвращаться в башню. Из-за произошедшего инцидента проблем наверняка резко прибавится, и сейчас самое время пойти и подумать, что она будет с этим делать. Вечно прятать голову в песок все равно не возможно.

Идти дальше с заплаканным лицом и горящими щеками не хотелось. Не хватало еще, чтобы какие-нибудь нелепые слухи пошли — это же Хогвартс, на факты здесь мало внимания обращают, а вот на выдумки... Мутным взором осмотревшись кругом, Лилианн заметила совсем рядом приоткрытую дверь девичьего туалета. Что же, она здесь очень кстати.

Оказавшись внутри девушка, даже не взглянув на свое отражение в висящем поблизости зеркале, наклонилась к раковине и открыла кран, разродившийся тугой струей холодной воды. Подставив под нее руки, Лилианн с облегчением поняла, что бушующее внутри пламя эмоций начинает потихоньку угасать, поддаваясь умиротворяющей прохладе. Постояв так с минутку, она несколько раз самым тщательным образом умылась и только тогда обратила взгляд на зеркало.

Вид ее совершенно точно оставлял желать лучшего: висящие сосульки мокрых волос, как на зло повылезавших из прически, обрамляют бледное лицо с покрасневшими от плача глазами, а школьная форма вся забрызгана водой.

Высушить волосы и одежду не проблема, но вот как избавиться от столь явных признаков недавних слез, Лилианн пока не понимала.

Кажется, Лаванда как-то упоминала косметические чары, предназначенные как раз для подобных случаев, однако они с Гермионой тогда были так заняты бурной дискуссией по поводу допустимости применения теоремы Бартона к частичной трансфигурации неживых предметов, что почти что ее не слушали. Интересно, получится ли у Лилианн сейчас восстановить в памяти те давние прошедшие мимо нее слова? Если вдруг не выйдет, всегда есть возможность воспользоваться дезиллюминационным. Только надо постараться ни в кого не врезаться по дороге, а то шуму не оберешься...

Прерывая ее размышления, заскрипела отворяемая дверь какой-то кабинки. Резко обернувшись на звук, девушка вдруг поняла, что все это время была здесь не одна.

Увидев маленькую девочку в огромных очках и такими же, как у нее самой, зареванными глазами, Лилианн опешила. Итак, рядом с ней стоит Плакса Миртл собственной персоной. Девочка, о которой она, как и о Реддле, почему-то даже не вспомнила, оказавшись в этом времени. Растерянно повернувшись обратно к своей раковине, девушка случайно зацепила взглядом маленькую выгравированную змейку на соседнем кране и почувствовала, как ее обуяло неудержимое желание истерически расхохотаться.

С трудом сдерживая себя, Лилианн вновь включила воду и плеснула ее на лицо, смывая появившуюся на нем кривую гримаску и успевшие вновь накатиться слезы. Да что за день сегодня такой?!

Миртл так и стояла на месте, тем самым руша все призрачные надежды старшей девушки на то, что ей все же дадут возможность спокойно привести себя в порядок.

— Ты кто? — настороженно прозвучало через пару минут.

— Лили... Лили Эванс, новенькая, — со вздохом ответила Лилианн, предвидя, что просто так ее не отпустят.

— Тебя тоже дразнили? — поинтересовалась Миртл.

— Нет, — Лилианн поспешно собирала волосы в новую прическу.

— А-а... — с долей разочарования вздохнула ее собеседница. — Ну конечно, ты же красивая. Кто станет такую дразнить, пока есть уродины вроде Миртл? — На последних словах голос девочки стал почти что неразличим за судорожными всхлипами. Было очень похоже, что она сейчас разрыдается.

Красивая? Да ладно?

Ей так хотелось сейчас просто развернуться и уйти... Однако Лилианн, знала, что если поступит так, то, возможно, уже никогда не будет уважать себя, а потому она прекратила досушивать мантию и, глубоко вздохнув в попытке достичь хоть какого-то душевного равновесия, сделала шаг по направлению к Миртл.

— Пойдем поговорим, дорогая... — Она приобняла ее за плечи и мягко потянула в сторону выхода.

— Ты издеваешься, что ли? — прервав плач, насупленно глянула на новую знакомую девочка.

— Какое там... Идем, Миртл, не волнуйся, — еще раз вздохнула Лилианн.

* * *

— Я ведь не говорила тебе, как меня зовут, — вспомнила Миртл Уоррен три четверти часа спустя.

— Говорила, Миртл, говорила, — устало ответила ей Лили Эванс. Эта девушка раз и навсегда завоевала себе сердце когтевранки Уоррен. Никогда прежде еще ни один человек с таким терпением не выслушивал повесть о полной скорбей жизни Миртл. Никто раньше и не пытался даже вникнуть в ее печали, разделить заполнившую душу горечь. Удивительно ли, что она перестала искать утешение в людях, а вдруг обретя его, решила, что таких как Лили больше нет?

* * *

Раставшись с Миртл, Лилианн всё-таки сумела добраться до Гриффиндорской башни.

Та встретила ее обычным для этого времени суток шумом. Младшекурсники играли в плюй-камни и взрывающиеся карты, болтали. Старшекурсники так же с удовольствием обсуждали самые любопытные события прошедшего дня, да и любые другие темы, или, сетуя на жестокость профессоров, доделывали домашние задания. Некоторые из них, впрочем, были для этого сейчас слишком заняты, сумев урвать минутку и уединиться со своей второй половинкой...

Девушка хотела было не задерживаясь пройти в спальню, чтобы немного побыть в тишине и одиночестве, однако и это ей сегодня не удалось.

Стоило только Лилианн показаться на пороге гостиной, как тут же ей навстречу выбежала сияющая Дженнифер.

— Лили! Идем скорее!

С ней Лилианн понемногу общалась, начиная с первого сентября. Несмотря на то, что обязанности старосты занимали у Кинг уйму времени, та всегда находила минутку, чтобы поинтересоваться у Лилианн, как дела. Попытки новенькой отгородиться кучей книжек или отмолчаться в ответ просто не принимались. Дженифер умела быть настойчивой, а потому, раз решив не позволить Лили Эванс остаться в одиночестве, она и не позволила.

Благодаря этому обстоятельству многие даже считали Дженни единственной подругой новенькой, и хотя сама девушка не могла пока себя таковой признать, почему-то она очень хотела надеяться, что со временем действительно ею станет.

Не слушая вялых возражений Лилианн, Дженнифер подхватила ее под руку и буквально поволокла куда-то прочь из башни.

— Нас с тобой очень просили сегодня в восемь быть верхней аудитории западной башни, а уже половина десятого... — причитала она по дороге.

— Зачем? — горестно простонала Лилианн. Мыслями она давно уже была у своей уютной тихой спальне. Идти куда-то ещё катастрофически не хотелось.

— Надо. — Лицо Дженни расплылось в такой многообещающей улыбке, что ее спутнице стало очень не по себе.

Девушки шли недолго, минут семь. Комната, в которую они направлялись, оказалась обыкновенной учебной аудиторией, утонувшей в вечернем полумраке. Тускло отсвечивали отполированные годами каменные стены, длинными скучными рядами располагались школьные парты и скамьи, выделялась темным пятном доска, висящая около учительского стола.

Поймав вопросительный взгляд Лилианн, Дженнифер лишь нетерпеливым жестом махнула рукой и быстрым шагом направилась к дальней стене комнаты.

— Вот олухи, — послышалось сердитое бормотание. — Знают же, что я не в курсе нового пароля... Каких-то полтора часа подождать не могли?

— В чем дело? — поинтересовалась Лилианн. — Какой пароль тебе нужен? Для чего?

Про себя она подумала, что, должно быть, здесь находится ещё один тайный проход наподобие Одноглазой ведьмы, но так как ничего похожего на карте Мародеров не отсвечивалось, девушке хотелось удостовериться в верности данной догадки.

— Да есть тут дверь одна... Только вот открываться никак не хочет... — Дженнифер принялась стучать прямо по стенке, но бестолку. Для порядку постучавшись ещё немного, она бросила это бесполезное дело и села прямо сверху на стоящую поблизости парту. — Нам самим никак не пройти. Придется ждать, пока другие запоздавшие гости не подтянутся или кто-нибудь из организаторов вечеринки не удосужиться вспомнить, что не все из приглашенных на месте.

— Понятно. — Лилианн последовала примеру своей собеседницы и тоже села. — Скажи хотя бы, кто устраивает эту вечеринку?

— Сьюзан и Амалия Боунс... Семикурсницы. Но ты не волнуйся, там будут почти все наши девчонки с пятого по седьмой и несколько с других факультетов. Про парней точно не скажу, но вроде бы они планировали пригласить Фенвика, Долгопупса, Наймана, Эддерли, Вэнса и старшего Блэка.

— Ну что же... Сейчас мы напомним им о своем существовании.

— Что... — начала было Дженни, но Лилианн уже взмахнула палочкой и начала деловито диктовать появившемуся красавцу-оленю сообщение для хозяев вечеринки.

Через минуту стена, не пожелавшая ранее открыться Кинг, раздвинулась, образуя невысокую арку, и в проходе показались два парня.

— Ну здравствуйте, девушки, — поздоровался с ними один из них.

Лилианн и с гриффиндорцами до сих пор не очень активно общалась, не то что со слизеринцами, однако Альфард Блэк не раз и не два притягивал ее взор. Он был внешне довольно похож на Сириуса: почти те же черты лица, черные волосы, ярко-синие глаза, но все же и отличий наблюдалось немало: стрижка парня едва лишь достигала подбородка, глаза закрывали прямоугольные очки с тонкими дужками, а выражение лица не было и вполовину столь же веселым и озорным, как у его будущего племянника.

— Привет, Альфи! Здравствуй, Марк! — подскочила Дженнифер им навстречу. — А мы с Лили вас тут уже заждались...

— Привет. Мы заметили. Ваш олень очень мило прогулялся прямо по праздничному столу. Амалия была в полном восторге, — улыбаясь ответил второй.

Марк Найман небрежно прислонился к арке и весело оглядел девушек. Его короткая русая шевелюра совсем растрепалась и теперь топорщилась в стороны, отчего создавалось ощущение, что парень то ли только что проснулся, то ли с трудом выбрался из какой-то передряги. Судя по следующим словам Альфарда, второе было вернее.

— Да, Сьюзан ее еле удержала от того, чтобы наша мисс Совершенство не отправилась вас лично поблагодарить и попросила нас от греха подальше подзадержаться здесь минут на пять.

— Как это подзадержаться? Мы с Лили и так уже уйму времени потеряли!

— Извини, Кинг, но дразнить Боунс — не лучшая идея. Ты же не хочешь испортить бедняжке Сьюзан весь праздник? — преувеличенно-серьезно заметил Марк.

— К сожалению, без «дорогой подружки» рядом с ее сестрой гораздо сложнее сладить... — скорбно вздохнув, поддержал его Блэк.

— Ладно. Убедили. Ждем, — несколько недовольно согласилась Дженнифер. — Да, Эванс, не стоило нам с тобой так торопиться...

— Я и не торопилась... — пожала плечами Лилианн.

То ли время в веселой компании пролетело совсем незаметно, то ли парням невмоготу было тратить его на ожидание, только вот Лилианн показалось, что с того момента, как они решили подождать, и до того, как отправились в путь, прошла самое большее пара минут.

Следуя за своими провожатыми, девушки прошлись по короткой и узенькой винтовой лесенке, вышли в такой же тесный темный коридорчик и, пройдя его, оказались в просторной светлой комнате.

По центру ее высились четыре витые колонны цвета слоновой кости, образующие некое подобие открытой беседки, отделенной от остального пространства. Между колоннами, прямо по центру, находился праздничный стол с широкими скамейками рядом. Огромные вазы с цветами стояли повсюду. Различные ленты и другие подобные им украшения были развешаны везде, где только это представлялось возможным, ну а для завершения праздничной картины десятка три девушек и парней, одетых по самому праздничному образцу, несколькими группками расположились по площади помещения.

Главенствующей, без сомнения, была компания, устроившаяся вокруг уставленного различной снедью стола.

Не каждый банкет мог похвастаться таким. Особенно выделялся гигантский, но одновременно воздушнейший и пышнейший на вид торт. При взгляде на него Лилианн немедленно ещё более заинтересовалась причиной празднования. При таком апломбе напрашивался как минимум юбилей...

Ещё одна группка, похоже, должна была вот-вот перехватить у застольщиков пальму первенства. Этим ребятам явно стало слишком скучно, грустно и уныло, а потому они решили разнообразить досуг, а заодно и растрясти полученный в ходе пиршества жирок, организовав что-то вроде дружеского дуэльного помоста. Приготовления к нему пока ещё только шли, однако так как желающих присоединиться с каждой минутой становилось все больше, было ясно, что идея пришлась по душе.

Люди, предпочитающие поговорить на какие-то отдельные свои темы, преимущественно расползались по углам. То там, то тут, просто проходя мимо, можно было услышать отрывки разговоров и сплетен на самые разные темы.

Пока они с Дженнифер и мальчишками пробирались к столу, чтобы поприветствовать хозяек вечеринки, Лилианн случайно уловила среди по большей части пустого трёпа кое-что, что показалось ей весьма интересным. Фамилию "Поттер"... Поскольку речь не могла идти о ней самой или не родившемся ещё Джеймсе Поттере, девушка решила, что, должно быть тот, о ком сейчас говорят, либо её дед, либо ещё какой-нибудь родственник. Но хотелось бы узнать поподробнее, ведь за весь сентябрь она ни разу так и не встретила здесь никого из своих предков. Даже фамилию, и ту не слышала (впрочем, Лилианн не была особо внимательна и вполне могла ненароком пропустить простое ее упоминание).

Сейчас присоединиться к говорившим, для того чтобы выяснить, кого же они имеют в виду, было бы неудобно, однако она приметила, кто именно участвовал в том разговоре, и поставила себе в мозгу зарубочку — подойти к тем людям попозже и хорошенечко расспросить об интересующем ее вопросе.

Семикурсницы Сьюзан и Амалия Боунс были двойняшками. Высокие, с длинными светлыми локонами и яркими голубыми глазами, они выделялись среди ровесниц, и это было, пожалуй, единственным, в чем сестры походили друг на друга. Сьюзан была скромной, спокойной девушкой, весьма приятной в общении, Амалия же — особой достаточно вздорной и раздражительной. Удивительно ли, что большинство гриффиндорцев предпочитало первую сестру второй? Во всяком случае, Лилианн крайне редко видела, чтобы Амалия общалась с кем-либо из однокурсников и тем более младших ребят.

Даже лица у этих девушек отличались: Сьюзан — круглолицая и румяная, как снегурочка из русской сказки, а Амалия гораздо больше походила на тетю Петунью — такая же узколицая и худая, словно сушенная вобла.

Новых гостей они тоже приветствовали по-разному. Одна — широкой улыбкой и словами о том, как она рада тому, что они всё-таки нашли время побывать на их празднике, а вторая — едким замечанием по поводу их патронуса-оленя, который едва не довел ее до нервного срыва, и упрёком за то, что пришли так поздно.

Лилианн и Дженни на это лишь переглянулись с улыбкой и с готовностью откликнувшись на приглашение Сьюзан, присоединились к застолью.

Повод для праздника действительно оказался значительным — наступление магического совершеннолетия у сестер. Наступило оно, правда, несколько раньше, однако данное обстоятельство нисколько не умеряло веселья гостей и количество сыплющихся на именинниц поздравлений.

Непринужденная обстановка вокруг захватывала. Лилианн и не заметила, как включилась в беседу со своими соседями по столу, а потом и с присоединившимися к ней Сьюзан, Марком, Дженнифер и Альфардом. Общее оживление достигло апогея, когда один из парней, помогавших организовывать дуэльный помост, пришел к Найману и Блэку с приглашением присоединиться, а те, в свою очередь, позвали с собой Дженни и Лилианн (Сьюзан отказалась участвовать еще в самом начале).

Староста пятикурсников согласилась без раздумий и даже вызвалась выступить в числе первых. Марк решился составить ей компанию на помосте и поплатился за это почти позорно скорым поражением. Альфард продержался немногим дольше, как и ещё пара ребят, пожелавших сразиться с Дженнифер. Она очевидно вошла в азарт и проигрывать кому бы то ни было не собиралась. Лишь когда против нее вышел Дэвис Фенвик, слывший лучшим дуэлянтом среди гриффиндорцев, пятикурснице пришлось потесниться с пьедестала.

Лилианн с интересом следила за ходом дуэлей, а вскоре после проигрыша Дженни, когда Фенвик играюче справился еще с парой соперников, просто не смогла удержаться от того, чтобы и самой выйти на помост. Ребята вокруг к этому времени уже настолько разошлись, что не находись они в тайном помещении, защищенном входом с паролем, впору было бы беспокоиться о том, как бы их не услышал кто-то из взрослых. Вот и ее выход против Фенвика встретили ободряющими выкриками и хлопками.

Тот оказался действительно достойным противником. В последние пару лет ей такие встречались редко. Ну разве что Рон... Однако сейчас у Дэвиса не было шансов. Лилианн выкладывалась на полную, проживая и отпуская все то, что тяжким грузом давило на плечи. Она уже и забыла, насколько хорошо помогают расслабиться тренировочные сражения. Через пару-тройку минут все было кончено. Фенвик, от последнего заклинания отлетевший к краю помоста, не без труда поднялся и, пожав ей напоследок руку, стал спускаться с него вниз. Наверное, решил, что на сегодня с него хватит. Девушка последовала за ним. Не ожидавшие такого финала зрители наконец пришли в себя. Ее встретили аплодисментами и дружескими похлопываниями по спине.

Обычная ее нелюдимость была позабыта. Лили Эванс стала здесь своей в доску, а потому больше ей просто не позволяли оставаться в стороне. Ни одно развлечение не могло обойтись без достославной победительницы. Шарады, хлопушки, множество других игр. Кончилось все произвольной трансфигурацией всего и во все с целью посмешить народ.

Теперь пространство вокруг больше походило на лес, нежели на пусть и празднично украшенную, но комнату. Фредерик Эддерли, ещё один шестикурсник с Гриффиндора, трансфигурировал несколько столовых приборов в симпатичные ёлочки и дубы. Марк, как он во всеуслышанье объявил, вдохновившийся патронусом Лили, превратил стул в оленя. Олень, правда, не оценил затраченных на него усилий и, коротко взревев, попытался врезаться в стену. Оказавшиеся на его пути ребята испуганно разбежались. Никому не хотелось получить в грудь квадратным и почему-то деревянным копытом.

Не желая отставать от компании, Лилианн тоже внесла свою лепту. Все девушки, которым не повезло очутиться поблизости, приобрели необыкновенно длинные волосы и венки из разных цветов, тем самым став до чрезвычайности похожими на нимф и дриад. Они не сразу поняли в чем дело, ну а потом Лилианн пришлось спасаться бегством от кучи восторженно верещащих пятикурсниц под предводительством Дженнифер и собственных соседок по спальне. Девушки новый облик оценили. Даже достаточно сдержанные Сьюзан и Милли не удержались от восхищённых восклицаний.

Кажется, вскоре Лили предстояло быть заваленной просьбами повторить подобное...

Она не была против. На удивление приятно было вновь влиться в компанию. С того момента, как они с Дженни оказались здесь, Лилианн ни разу не пожалела о том, что не сбежала, хотя вроде бы и не собиралась и не желала никуда идти.

Время летело незаметно. Про то, что сейчас ночь, и вовсе бы позабыли, если бы в какой-то момент кто-то не начал бы зевать или фактически дремать стоя. Конечно, завтра (или, вернее, уже сегодня) был выходной, однако выползти из спален на завтрак или хотя бы на обед было бы неплохо, да и уроков большинству здесь присутствующих задано было немеряно. Так что ближе к четырем утра решено было расходиться.

Ещё оставалось немножко времени, и с общего одобрения мальчишки решили потратить его с как можно большей пользой, а именно — оторваться до самого конца и пойти притащить ещё еды. С их уходом в помещении стало гораздо тише и спокойнее. Многие девушки уже подутомились и потому меньше стремились к беспрерывной болтовне и беготне. Оставшаяся компания снова разбилась на несколько оживленных и не очень оживленных группок и принялась за разговоры.

Лилианн вспомнила о своем намерении расспросить кто-то о Поттерах и попыталась найти тех девушек, которые говорили об этом раньше, однако оказалось, что на празднике осталась лишь одна из них. К тому же ухитрившаяся уснуть где-то в углу. И все же Лилианн уже настроилась на разговор и отступать была не намерена, так что она всего лишь сменила одну цель на другую и отправилась вызнавать информацию у Сьюзан.

Та даже не удивилась столь внезапному интересу. — Ну, Поттеры люди заметные, — ответила она на осторожные вопросы Лилианн.

— Поттеры? Их несколько?

— Ах да, ты же не знаешь... В общем, слушай...

История затянулась. Парни успели уже вернуться, девчонки — подъесть принесенную ими еду и все гости — частично разойтись по своим гостиным, а Лилианн и Сьюзан до сих пор разговаривали.

— Думаю, нам всё-таки пора заканчивать, — сказала Сьюзан, когда увидела, что ещё немного, и они с Лили останутся совсем одни.

— Да, что-то мы увлеклись, — рассмеялась в ответ ее собеседница.

Как раз в этот момент подошла Амалия, сварливо поинтересовавшаяся у сестры, собирается ли та помогать ей с уборкой. Сьюзан сказала, что уже идёт, а Лилианн предложила свою помощь, так что дела они заканчивали вместе, при посильном вкладе Дженни и Марка, которые тоже не могли бросить хозяек вечеринки один на один со швабрами и тряпками.

Возвращались в башню гриффиндорцы все вместе, весьма озабоченные тем, чтобы не столкнуться ни с кем из профессоров или, не дай Мерлин, с завхозом. На сегодня достаточно было уже приключений. Идя в самом центре совсем тихой сейчас группки, Лилианн думала о том, что вечер, несмотря на плохое начало, кончился прекрасно. У нее было предчувствие, что сегодня зародилось что-то очень важное. Только бы все опять не обернулось катастрофой, как получилось лишь немногим раньше с Реддлом.

* * *

Что-то тянуло ее в библиотеку. Сильно тянуло, хотя все уроки были сделаны ещё накануне. Обычно подобные предчувствия появлялись неспроста, а потому Лилианн предпочитала не игнорировать их без острой необходимости.

Вот и сейчас, едва распрощавшись со своими подопечными, она, вместо того, чтобы пойти к себе в спальню придумывать план действий на ближайшее время, непонятно зачем направилась в школьное хранилище книг.

Библиотека встретила Лилианн тишиной и погруженными в полумрак бесчисленными книжными стеллажами. За редкими столиками, освещенными заключёнными в хрустальные сферы огоньками, расположились наиболее ответственные школьники, заранее готовящиеся к грядущей учебной неделе. Таких было немного, и почти все — старшекурсники. Все же младшие ученики, курса до четвертого, а некоторые и дольше, предпочитали по полной наслаждаться наступавшими с вечера пятницы выходными и с лёгкостью забывали и о домашке, и о грядущих экзаменах.

В попытке понять, зачем ей понадобилось сюда идти, девушка неспешно прошлась по широкому проходу между секциями. Запах пыли и книг, насквозь пропитавший помещение, проникал в лёгкие, даря умиротворение. С наслаждением вдыхая его, Лилианн почти позабыла обо всем. Какие могут быть волнения и тревоги, да и вообще мысли о чем-то постороннем, когда тебя окружают тысячи непрочитанных талмудов?

Как и у любой шестикурсницы, выбравшей в качестве одного из предметов для сдачи ЖАБА защиту от темных искусств, у Лилианн был допуск в запретную секцию. И хотя она сейчас вовсе не намеревалась туда идти, ноги, казалось, сами привели ее ко входу в этот самый мрачный отдел библиотеки.

Она не любила здесь бывать. Книги, содержащиеся в запретной секции, были в большинстве своем не самым приятным чтивом. В них, конечно, можно было найти немало полезной информации для написания доклада по зельеварению или реферата по ЗОТИ, однако ходить в запретную секцию ради удовольствия она бы не стала.

Зато некоторые другие занимались этим постоянно.

Получившие наконец право совершенно законно бывать на ранее недоступной территории, многие шести- и семикурсники не брезговали лишний раз заявиться туда. Пусть особой цели у них и не было, зато пустого бахвальства — сколько угодно.

С гордым видом расхаживали парни вдоль заставленных полок, изредка подхватывая с них какую-нибудь из кошмарнейших книг.

Библиотекаря — мисс Эттвуд — данное явление раздражало неимоверно. Она, кажется, крайне опасалась за вверенную ей территорию, подвергавшуюся подобным варварским набегам.

Лилианн же казалось, что здесь бояться нечего. Парни, во всяком случае в ее присутствии, никогда не доходили до каких бы то ни было крайностей. Девушку гораздо больше настораживали, даже тревожили те люди, что, казалось, получали от знакомства с выставленной в запретной секции литературой ничем не замутненное удовольствие.

Реддл был, пожалуй, самым ярким примером таких, и это было еще одной причиной, по которой Лилианн старательно избегала бывать в этой стороне.

Будущий Темный Лорд нередко просиживал здесь за старинными фолиантами целые вечера. Иногда, пока юноша читал их, на лице у него мелькало выражение, похожее на блаженство. Оно притягивало и отталкивало одновременно. Видеть подобные эмоции у всегда спокойного, но нечасто кажущегося счастливым старосты, было странно. И все же причина, вызывающая эти эмоции была, по мнению Лилианн, значительно более необычной.

Будь на его месте любой другой, девушка еще бы подумала о возможных поводах такого увлечения сомнительной литературой, однако в случае с Реддлом ответ у нее был готов сразу и на все случаи жизни. Зная будущее, Лилианн не могла не видеть связь между любовью этого парня к запретной секции и присвоенным Реддлом в будущем титулом Темного Лорда.

Не одному нормальному человеку и в голову бы не пришло назваться подобного рода именем. Разве что какому-нибудь непроходимому романтику... Но вот на такого ни лорд Волан-де-Морт, ни Том Марволо Реддл не были похожи совершенно.

За сентябрь Лилианн успела немало услышать о Великолепном Слизеринском Старосте.

Самым интересным являлся, пожалуй, тот факт, что Реддл был книгочеем похлеще даже, чем Гермиона, но между тем никто и никогда не считал его обычным ботаником. Этот юноша умел мастерски подать свою персону.

Восхваления Тому Реддлу звучали буквально на каждом углу. Его уважали и обожали все от мала до велика. Наверное, только у флоббер-червей не нашлось бы, что хорошего сказать о столь прекрасном юноше.

Таких "Од во славу" в ее времени не пели и Дамблдору, совершившему за свою долгую жизнь множество поистине великих деяний.

Профессор Слизнорт пророчил своему лучшему студенту карьеру министра магии, директор Диппет восхищался блестящим выполнением обязанностей старосты и умением великолепно объяснить материал младшим, профессор Вилкост фонтанировала восторгом по поводу фантастического владения арсеналом самых разнообразных заклинаний, а профессор Милтон, ведущая чары, постоянно твердила всем и каждому, что никогда еще не встречала ученика, столь быстро осваивающего любой материал.

Сравниться с ним не мог никто. Пытаться вытеснить Реддла с его пьедестала было бы бессмысленно, ведь и ученики и профессора считали его своей личной гордостью, и все же Лилианн была уверена, что если как следует постараться, то большинство из них легко примет новую звездочку. Она по себе прекрасно знала, что старые светила имеют свойство приедаться публике.

Настроение металось от тревоги, граничащей с паникой, к излишней самонадеянности. Остановить этот маятник оказалось девушке не по силам. Убежать от себя Лилианн не могла, а страхи все-таки прочно укоренились в ее душе. Оставалось лишь ждать... И надеяться, что со временем все пройдет само.

А пока она в сотый раз гоняла в голове одни и те же невесёлые мысли, без особой цели расхаживая вдоль книжных стеллажей, в секции, заходить в которую вовсе и не собиралась...

Сегодня в ней было довольно пусто.

Время позднее, восемь часов, библиотека вот-вот закроется, так что даже старшекурсники, занимающиеся по углам, в большинстве своем успели разойтись, пока Лилианн бродила по библиотеке. А у находившейся дальше всего от входа Запретной секции и вовсе образовалась мертвая зона.

В какой-то момент, она и сама не поняла, как так вышло, Лилианн оказалась за дальним стеллажом, обнаружила там невесть откуда взявшийся пуфик и, присев на него, поняла, что сознание уплывает куда-то вдаль. Здесь было так хорошо, так спокойно...

Но, конечно, судьба-злодейка не могла допустить, чтобы она просто немножечко отдохнула!

Едва только девушка подумала, что такими темпами, может, она и пересмотрит свои взгляды на Запретную секцию, потому что сейчас в ней было на удивление приятно, как на входе туда показался еще один человек.

Он, должно быть, тоже отчаянно нуждался в успокоении нервов, потому что заметался по помещению как тигр в клетке. Странно было видеть Реддла в таком состоянии, ведь обычно слизеринец не позволял себе подобных эмоций в присутствии посторонних. Пускай Лилианн и нельзя было заметить, так как ее убежище не просматривалось со стороны, но существовали же еще, в конце концов, библиотекарь и другие посетители...

Однако, видимо, в кои-то веки гениальные мозги, да и актерские способности этого человека дали сбой. Он не только не мог остановиться, продолжая мерять шагами достаточно компактную по размеру секцию, но еще и упорно продолжал бормотать что-то себе под нос. Совсем не Реддловское поведение.

Лилианн прислушалась.

— Родс-с-ственнички, тоже мне, потомки великого С-салазара... Ес-сли вс-се так, то опус-стилис-сь они... Нищие... Поз-зор...

Это было что-то новенькое. Насколько она знала, Том Реддл вырос в сиротском приюте и никогда не был знаком со своей родней. Или все же был? Что же, в таком случае, его родственникам очень не повезло. В малолетнем Волан-де-Морте мало приятного. Надо бы выяснить поточнее, мало ли, вдруг ей пригодится, когда она вернётся в свое время? Если эта тема вызывает у будущего темного лорда настолько сильную эмоциональную реакцию, то она безусловно важна.

На какое-то мгновение Лилианн стало немного мерзко от собственных меркантильных, расчётливый мыслей, однако она быстро себя успокоила, ведь сам он не гнушался никаких путей в борьбе с собственными врагами, а она всего лишь хочет выяснить слабые места чудовища, погубившего столько людей. Вполне возможно, что когда-нибудь данное знание сможет спасти ее жизнь или жизни ее друзей.

А странный монолог Реддла тем временем продолжался.

— Пс-сихи, не сумевшие сохранить те крохи семейного состояния, что у них имелис-сь... Невынос-с-симо!

Последнее слово прозвучало как-то слишком растянуто, шипяще... Только тут Лилианн догадалась, что без некоторых мер предосторожности Реддл не обошелся. Вряд ли кто-то из ныне живущих кроме них двоих говорит на парселтанге, так что он и не слишком-то рисковал, даже используя его за пределами Тайной Комнаты. Со стороны, особенно издалека, этот язык звучал слишком похоже на нецензурное шипение людей, находящихся не в самой простой жизненной ситуации.

Реддл наконец остановился, только вот его застывшая посреди комнаты фигура внушала куда большей трепет. Слишком велико было сходство со змеей, готовящейся к броску.

Ее накрыло стойкое ощущение дежавю. Странно, она вроде бы никогда прежде не сталкивалась с расстроенным шестнадцатилетним Волан-де-Мортом в Запретной секции Хогвартса... Ну в целом, пусть будет. Главное, чтобы это ощущение не мешало думать.

В тусклом библиотечном свете, стоящий поблизости, юноша был похож на старую маггловскую фотографию — неподвижную и черно-белую. Зеленых обшлагов на мантии видно не было, зато приглаженные черные волосы так и бросались в глаза, как и почти неестественная белизна удивительной красоты лица.

Это зрелище завораживало. Кажется, даже продолжи Реддл стоять так еще целую вечность, Лилианн все равно продолжала бы следить за ним не отрывая глаз, однако тот, видимо, уже успел прийти к какому-то решению, так как снова зашевелился.

Она от души понадеялась, что он сейчас развернется и уйдет. В конце концов, вечно сидеть за стеллажом не получится, а попадаться Реддлу на глаза, тем более в такой момент, Лилианн казалось не самой приятной перспективой. Только вот ей давно бы пора было привыкнуть, что этот слизеринец все и всегда делает по-своему, а его стремления всегда идут вразрез с ее собственными. Он не только не ушел, но еще и, взяв с полки какую-то книгу, отправился прямиком в тот угол, в котором она затаилась.

— Ну, может, все не так плохо, — раздался его голос. На этот раз слова были на английском..

Лилианн, быстро понявшая его намерения, подскочила с насиженного местечка и поспешно двинулась к выходу. Увидеть Реддл ее, конечно, увидит, но, может, хотя бы разговора удастся избежать — не станет же он гоняться за первым встречным, пусть тот даже и мог увидеть несколько больше, чем ему хотели бы продемонстрировать...

Проход оказался слишком узким, а Реддл двигался слишком быстро и потому не успел вовремя посторониться. Итогом оказалось то, что вынырнувшая из-за полок Лилианн врезалась в него. Устояли они только благодаря тому, что она не бежала. Слизеринского старосту, конечно, не так-то легко было уронить, однако эффект неожиданности и сила удара могли бы сыграть свою роль и сильно нарушить его равновесие, а ухватиться поблизости, как назло, было не за что.

Впрочем, сейчас Реддл сумел выйти из ситуации с достоинством истинного короля. Он не только не упал сам, но еще и удержал от падения Лилианн, оставшись при этом совершенно невозмутимым на вид.

Возможно, он и сам не успел еще понять, откуда именно она только что появилась, может быть, до сих пор был поглощен какими-то своими мыслями и пока не до конца очнулся от своих дум. В любом случае, девушка не собиралась ждать, пока враг придет в себя и осознает все происходящее. Коротко пробормотав "извини", она собралась было проскользнуть мимо него, как вдруг почувствовала, как в запястье крепко впилась чья-то рука.

— Подожди, — раздался прямо над ухом приятный баритон.

— Что тебе нужно? — Лилианн сама удивилась непринужденности своего тона.

Реддл очаровательно улыбнулся:

— Я хотел извиниться. Тебе, наверное, неприятно было слушать чужую ругань, да еще в таком месте...

— Ничего страшного. Бывает... — Она подняла глаза на говорившего и невольно отпрянула, настолько близко он стоял. — Ну, я пойду?

— Да, конечно. Сейчас... — Реддл попытался подвинуться, чтобы дать ей проход, но случайно задел локтем угол ближайшего стеллажа и, вновь зашипев, на этот раз от боли, выронил книгу, которую держал в пострадавшей руке. Лилианн машинально наклонилась, чтобы поднять ее, но, взглянув на обложку, чуть не выронила книгу сама. "Волшебные рода Британии. Самый полный справочник родословных волшебников"...

На первом курсе она едва не спала в обнимку с этой монографией... Жадно выискивала самые мельчайшие крупицы информации о своих предках и ныне живущих, пусть даже и самых дальних родственниках, собирала все в отдельную папочку, надеялась, что однажды кто-то из этих блистательных лордов и леди вспомнит о живущей у магглов шестиюродной племяшке и придет, чтобы навестить ее, а может, даже и забрать к себе...

С годами Лилианн поняла, что, возникни у них подобное желание, они давно осуществили бы столь незатейливое предприятие, да и уезжать с Тисовой перехотелось. Собственная слава в магическом мире опостылела еще в самом начале, хотелось хоть изредка отдыхать от любопытных, восхищенных или испуганных взглядов, а живи она с кем-нибудь из волшебников и в волшебном квартале в придачу, пришлось бы служить Девочкой-Которая-Выжила круглые сутки да круглый год.

Нет, тетушка Петунья, с ее вечной манией чистоты в доме и во дворе и страстью поливать словестной грязью всех и каждого, была далеко не худшим вариантом.

Неужели и в этом они с Реддлом похожи? Тогда почему он занялся своими поисками только теперь?

— Хотел узнать что-то про родственников? — не удержалась она от вопроса, когда отдавала книгу.

— Ты, наверное, раньше не слышала, я — сирота, — мягко, как будто бы для того, чтобы Лилианн не сильно смутилась от проявленной неделикатности, ответил ей Реддл. Девушка на это покаянно опустила голову.

— Прости. Не хотела обидеть. Просто подумала, что мало кто станет залезать в подобные талмуды из пустого любопытства.

— Все в порядке. Но вообще ты права, если бы не дело, я бы предпочел этой книге любую другую. Копаться в чужих родословных и семейных преданиях — то еще удовольствие.

— Нашел что хотел?

— Можно и так сказать.

— Сочувствую, — этот разговор не приносил ей никакой пользы. Наоборот — Лилианн так и чувствовала, как ее буквально обволакивает мерзким облаком притворства и фальши, исходящими от собеседника. Вся доступная ей на этот момент выдержка начинала давать сбои. Видимо, пора было сворачивать беседу.

— Мне уже пора.

— Хорошо. Ещё увидимся, Эванс.

— Наверное. Пока, в общем...

Она уже почти что добралась до самого выхода из секции, как вдруг...

— А где, кстати, сейчас твоя семья?

Этот вопрос словно бы ударил под дых, и ответ — "Я тоже сирота" — прозвучал куда сдавленнее, чем ей хотелось.

Сирота. Выросла сиротой. Стала ей снова. И виновата в этом сама. Кажется, эта боль никогда не станет слабее... А тут ещё Реддл влез со своим "Мне жаль, я, наверное, не должен был спрашивать...". Последняя фраза, разбившая весь ее эмоциональный барьер. Жаль ему, как же... Ведь это с него, с него все началось! Он всегда был виноват во всем плохом, что случалось с ее жизнью. Всегда был первопричиной, фундаментом, виновником. И ему вдруг "жаль"...

— Да иди ты! — Лилианн наконец прорвало. Голос сорвался в крик, губы задрожали. Она смотрела на этого человека и ненавидела так, как никого еще не ненавидела. Ещё немного, и чувства окончательно заслонили бы разум. Немного, и она, не дай Мерли, набросилась бы на него, однако тут произошло кое-что другое.

Слезы, не находившие себе выхода со дня смерти любимого крёстного, выплеснулись из глаз целыми потоками. Тугой комок, поселившийся в груди и вновь поднявшийся к горлу во время этого разговора, начал рассасываться, и на какое-то мгновение ее вдруг окутало таким глубоким и искренним, почти неестественно глубоким умиротворением, что все тревоги отошли на второй план... Правда, лишь для того, чтобы через секунду вернуться.

Реддл в совершеннейшем и, кажется, на сей раз абсолютно настоящим удивлением, постепенно перерастающим в негодование, смотрел на нее.

* * *

В общем, тогда, благодаря одному своему предчувствию, она вляпалась в серьезные неприятности, и повторять данную ошибку, доверившись следующему, казалось опасным...