Шкатулка с нечистью (джен)

В жизни госпожи Дымодрев приятных вещей было больше, чем неприятных.

Во-первых, полёты на метле. Нет ничего лучше, чем теплой августовской ночью сесть на метлу и долететь, скажем, до Самого Чёрного Леса, нарвать себе табака и собрать немного смородины.

Чудесный досуг.

Во-вторых, пироги. Пироги госпожа Дымодрев любила особенно нежно. У неё на столе всегда что-нибудь да стояло: малиновый или сливовый пирог, а может и что-нибудь сытное с яйцом и луком… Пироги госпожи Дымодрев обожали. Как правило, достаточно было только вынести пирог в свет, чтобы все непременно забыли о том, что празднуется. Любое событие превращалось в праздник Пирога Госпожи Дымодрев.

В-третьих, шляпы. Ведьминские шляпы самых разных форм и размеров. Шить их госпожа не умела — даже с помощью волшебства она никак не могла соорудить на голове конструкцию, хоть отдалённо похожую на широкополую острую шляпу. У неё никогда не получалось, но оптимизма госпожа Дымодрев не теряла, продолжая вырвать из «Ведьминского вестника» всё новые и новые выкройки.

Перечислять вещи, которые любила госпожа Дымодрев, в самом деле, утомительно.

…а ещё она любила листопады.

Госпожа Дымодрев вошла в тот возраст, когда весна вызывала раздражение своей чрезмерной яркостью, зима выводила из себя холодом, а лето — жарой. Осенью, вопреки всем законам природы, госпожа расцветала.

— Страсть как люблю листопады, — бывало говаривала госпожа Дымодрев, раскачиваясь в кресле-качалке. — На драконье пламя похоже. Только не жжёт.

Никто в деревне не знал, как выглядит драконье пламя, а потому в ответ на это только значительно кивали и почтительно улыбались.

Госпожа сидела на крыльце, в кресле-качалке и деловито курила свою длинную-длинную трубку. Тонкая струйка дыма вилась, подобно змее, и госпожа Дымодрев, пребывающая в замечательном настроении, складывала из змейки слова: дом, дым, яблоко, осень…

— Доброго вечера, госпожа Дымодрев! — в калитке застыла милейшая девушка. — Это вы вчера соизволили колдовать?

— Гм, — откликнулась госпожа, создавая из дыма новое словечко: «вечер».

— …так вот, если это были вы, — замявшись, продолжила соседка, — то отмените, пожалуйста, заклятье. Ваши лакричные бесята забрались в наш дом и…

— Дитя моё, — госпожа Дымодрев раздосадованно покачала головой, — я не колдую по средам.

— Ах вот как… — разочарованно протянула девушка. — Тогда, быть может, у вас есть что-то от лакричных бесят?..

— Есть, — ведьма запустила руку в карман своего горчичного платья и вынула оттуда большую чёрную пуговицу. — Держи. Пусть бесята кидают её друг другу как тарелку. Они заиграются и ты сама не заметишь, как дома никого не останется.

Слабая струйка дыма подхватила пуговицу и донесла ровно до девушки.

— И всё? — спросила она недоверчиво.

— Гм, — откликнулась госпожа, и дымок сложился в слово «пуговица».

— Сколько я вам должна, госпожа?

— Один листопад. Я заберу его завтра, после того, как все лакричные бесята изволят убраться из твоего дома. Я недолюбливаю лакричных бесят.

— Я тоже, — девушка сжала в руках пуговицу. — Доброго вам вечера, госпожа Дымодрев.

На следующий день госпожа явилась к обеду.

— Госпожа Дымодрев! — розовощекая хозяйка выбежала во двор. — Всё получилось ровно так, как и вы сказали!

— Гм, — откликнулась ведьма, с любопытством оглядывая толстый ствол яблони. Яблоня была крепкая. Крона пожелтела так, что её без труда можно было разглядеть за сотню миль, не меньше.

— Плодоносила в этом году?

— Да, столько яблок было, не представляете…

— Принеси-ка мне парочку для пирога.

— Сию секунду, госпожа Дымодрев.

Хозяйка скрылась внутри крошечного домишки. Госпожа Дымодрев мечтательно рассматривала оранжевые яблочные листочки. Взмах пальцами и…

— Батюшки! — воскликнула соседка, роняя на крыльцо яблоки. — Вот это да!

Двор медленно осыпали золотые листья. Ветер подхватывал их с земли и вновь поднимал в воздух и они снова, кружась, падали вниз…

Госпожа Дымодрев мечтательно улыбалась.

«Вечером непременно надо изготовить яблочный пирог», — подумала она, наблюдая за хороводом жёлтых листьев.