Невезучие (гет)

* * *

Говорят, дуракам везёт. Прямо дураком Наруто никто не называл. Опасались. И как он не сразу, но понял, не только маму (не папу-хокаге, нет! Мама Цунаде сперва подвесит за бубенчики, потом разбираться будет), но и его самого.

А вот это уже заставляло новоиспечённого генина крепко задуматься. Всё-таки использовать мозги по предназначению он умел. Хотя и понимал, что для сына Четвёртого и санина он самую малость... Ну, отстаёт, даттебайо. Не оправдывает ожиданий жителей Конохи.

Родители никогда на него не давили. У него вообще классные. А жители Конохи... Ну что, ещё не старость, ттебайо! Им он тоже ещё успеет показать, на что способен. Ну, не гений, как этот, из кожи вон лезущий Саске-дураске. Хотя тому, что похвала учителей, что отличные отметки — ничего не радовало. Вечно постная рожа, впрочем, его Наруто даже жаль было.

Он, знаете ли, очень любопытный. Коноху постоянно исследовал с разных сторон. Ну и подслушал разок, как, оказывается, клан Учиха детей своих воспитывает. Бр-р... Вот задал старший брат планку высокую, теперь бедному Саске никак не добраться. А внимание отца и главы клана только так и можно получить. Хоть какое-то одобрение.

Причём это не только главная семья Учиха таким подходом отличалось. Вон Хьюга им даже фору давали. Глядя на то, как живётся наследникам, Наруто невольно ощущал прилив благодарности к судьбе.

Ну правда! У него замечательный бать. Да половина Конохи ему по этому поводу завидовала — ещё бы, сам Четвёртый хокаге. Наруто, конечно, тоже страшно гордился — при Четвёртом Коноха похорошела, жить они стали, как говорили люди, не он сам, ттебайо, придумал — спокойнее и сытнее. Но любил он своего старика вовсе не за шапку и плащик пафосный.

Тот хоть и пропадал на работе, но на него время находил. Точно Молния! Везде успевал. Ну как... Иногда с Наруто играл в настолки клон. Их он отчего-то сразу научился отличать. Мама говорила, что в два года с криком "папа не тот!" кинул кубиком — того развоплотило. Но он же теперь понимает, что бать занят страшно важными делами. Поиграть с ним в настолки или потренировать может и клон, а вот врагам по шапке надавать — тут оригинал нужен.

Батя у него весёлый. Только временами замотанный. А иногда и грустный. Мелким Наруто часто одно за другое принимал, а вот как подрос, то приметил, что нифига подобного. Порой того словно что-то гнетёт очень-очень прожорливое и жестокое — тогда-то Наруто и начинал действовать. Ну, шкодил обычно. Не серьёзно, а так, по мелочи, чтоб отвлечь. И это работало. Хотя временами на отмоченную им шутку тот, наоборот, ещё грустнее становился. Даже не ругал, просто подходил, трепал по голове ласково почти и исчезал в вспышке Хирайшина. Вот что-то находило на него, да. Сестрёнка Шизуне (формально та ему не родственница, но то формально, даттебайо! В топку формальность!) говорила, что это воспоминания, а больше ничего не поясняла. Как бы Наруто ни приставал. А ведь ему упрямства было не занимать.

В общем-то, за исключением некоторых пятен белых жилось Наруто весьма припеваючи. Отец его любил и не боялся этого показывать. Не прятал ни за какими масками. Хотя и умел те носить — не хуже всяких там Учих и Хьюга. Наруто, может, и дурачок, но вот за физиономии и чувства шарит лучше других. Это Четвертый хокаге был таким — изворотливым и хитрым. Его же папа был другим. Настоящим, даттебайо. Был бы иным — скрыл бы эти помрачения, что на него находили.

И он не шантажировал его успехами в тренировках и учёбе. Не ругал, что плохо запоминает теорию. Наруто не чувствовал, что за двойки его стали меньше любить. Ну вот не получается у него, да!

Плохо у него... С математикой, в письме ошибки делает, факты иные плохо запоминает. Ну, только скучные. Интересное он намертво запоминал, ага. Беда в том, что в Академии в теоретическом обучении мало было интересного. Больше скуки смертной.

Вот практика — это другое дело. Это Наруто любил. Тут он родителей не позорил. Здесь он порой и Саске фору давал, что того бесило несказанно. Про лучшую в теории Сакуру-чан он и молчал. Та, конечно, была неплоха, но его всё-таки с пелёнок хокаге и санин тренировали. И это и самому Наруто нравилось. Очень.

Всякие прикольные техники он не только осваивал, но и придумывал. Творческая жилка в нём была. Не просто чужой рецепт заучить, а создать что-то своё, пусть и на основе. Это радовало родителей. Но не учителей.

Если первые ему и секси-технику простили (правда, оба резко как-то взгрустнули!), то вот Ирука-сенсей был просто вырублен ей. Сражён наповал, даттебайо. Ну бедолага, блин. Видимо, красивых женщин редко видит. Наруто искренне хотел помочь, потому и подбросил тому экземпляр "Приди, приди, рай!". Между прочим, классику! Жаль только, что всего одна книга и обещанное автором в послесловие продолжение так и не вышло. Провалился, что ли, тот великий извращенец, а?

Да, Наруто как будто б не должен был доставать подобные эротические книги и журналы. Но... Вообще-то, всё и началось с "Приди, приди, рай!", у матери, между прочим, не у отца даже в столе отрыл. А потом уже понял, что шиноби ничто человеческое не чуждо и это можно использовать в бою как отвлечение.

Ну, магазин он не грабил, не подумайте чего. Деньги около кассы оставил... А вот Ирука-сенсей подгона не оценил. Откуда-то понял, что это именно он был — орал так, что Наруто опасался, как бы у него жилка на лбу не лопнула — так бешено пульсировала... Ещё и маму позвал в Академию.

Та, признаться, удивила их всех. Поглядела на обложку и объявила, что литература качественная и она не видит в этом ничего плохого. Потому что если они с ранних лет готовят детей к войне, почему бы тем не быть готовым и к любви? Ещё и книжку демонстративно забирать не стала.

Только дома ему малость досталось. Ну как, досталось... Потренировала его мамуля — погонялась и пару легких подзатыльников отвесила. Объяснила, что даже Великий извращенец не был столь извращён в его возрасте и что она его так не воспитывала! Зря она это сказала — потом уже маме пришлось линять Хирайшином от расспросов. Ну правда, откуда та знает Великого Извращенца-то?!

Несмотря на порой темнивших родителей, а ещё сестрёнку Шизуне и дядю Какаши (тот, кстати, тоже весьма жаловал эротический роман как жанр — постоянно таскался с красочными обложками, а вот сам ни к одной девчуле подкатить не мог — Наруто даже брался ему помочь, но тот усилий не оценил... Подвесил вверх тормашками над скалой хокаге... Отец его, конечно, через часик оттуда снял, но порекомендовал впредь в чужую личную жизнь не вмешиваться! Наруто был не согласен, но решил отложить попытки развеять одиночество Хатаке до тех пор, пока и сам не станет крытым ниндзя. Потому что всё-таки не следует всей Конохе знать какого цвета у него портки!), Наруто жилось весьма неплохо. Его слабые стороны семьей не порочились, а вот сильные находили всецелое одобрение и поддержку.

Хотя он и понимал, что за зубодробительными беседами с какими-либо шишками Конохи те прятали слово "дурак" за вежливым "у вас мальчик особенный", с "нестандартным мышлением", "творческий". Плевать на них. Тем более, что и впрямь особенный.

Такой особенный, что его опасались даже эти самые зубоскалящие особы. И вот это в сочетание с тёмными пятнами уже и было... не есть хорошо. Потому что заставляло задуматься: а может, не стоило столь сладко спать на лекциях по новейшей истории?!

Может, догадался бы раньше, что его внутренний голос, хоть и внутренний, но не совсем его. Вот в чём никогда Намикадзе не сомневался, так это в том, что тот реален. Это не какой-то там вымышленный друг. Зачем ему такой? У него друзья и такие, реальные, были!

Шикамару — хоть и умник, похлеще Сакуры и Саске вместе взятых, но грамотно расходовал свои силы. Не распылялся на то, что считал лишним. И родители его в этом только поддерживали. К слову, это благодаря им они и подружились много раньше академии. Тройка Ино-Шика-Чо — может, и не имела популярности санинов, но, определённо, была известна и за пределами деревни. Проверенное временем и поколениями сочетание клановых способностей. Конечно, задружившись с сыном советника отца, он автоматически познакомился и со здоровяком Чоджи, и хорошенькой, как кукла почти, Ино. Ино, к слову, сразу же решила с ним дружить. Ну как дружат мальчишка и девчонка. Симпатичная. Так они с недельку походили... А потом разбежались, решив, что скучно это. Но дружить остались. Ино хоть и девчонка, местами глупенькая, но всё равно ощущалась своей.

Вообще, проблем с общением у него не было. Да, немного друзей, но были же. Причём одну подругу он даже сам, без вмешательства бати или распределения в академии, обрёл. Хината-чан! Но там история долгая вообще-то.

Так что неоткуда воображаемому нечто было взяться. К тому же, по ощущениям, голос был его продолжением. Чем-то врождённым... Тем, что было и до того, как он говорить научился.

Ну вот Наруто и решил, что это у него альтер-эго. Ну бывает же у некоторых. Та же Хината — девочка, нежный цветочек, но внутри живёт нечто опасное. Так что и не сразу узнаешь.

Внутренний зверь. Хотя он не был злым. Просто немного диким. И с кучей интересных идей. Таких, до которых сам Наруто бы не додумался.

Например, на свой четвёртый день рождения. Вообще, он уже тогда начал догадываться, что день рождение, конечно, грустный праздник — типа, на год ближе к старости, но, даттебайо! Не настолько же.

И мама, и папа были какие-то пришибленные. Нет, они его поздравляли. Вручали подарки, все дела. Но он-то чуял, что им нифига не радостно! Ещё и все остальные люди на улицах — они какие-то тоже невесёлые были. Причём он это узнал только на четвертый день рождения, применив хитрость и бежав от мамуленьки. До этого его в этот день из дома не выпускали. Никуда не водили, на истерики не велись. Запирали именинника, будто он наказан...

Только на другой день отец его в раменную Ичираку водил и разрешал есть, пока не лопнет. Мама такое обжорство не одобряла, но вот ел Наруто всегда много. Очень. Почти как Акимичи Чоджи. Или даже больше.

В общем-то, в тот день он сбежал. Как это сделать, подсказал голос. Всего-то надо было отвлечь маму. И стереть хвостик у печати на окне. Благо этаж первый.

Прохожих было много. Причём циркулировали они примерно в одну сторону. А ещё много было нетрезвых. На всякий случай Наруто использовал все свои навыки скрытности. Он не хотел, чтоб его сцапали родители, Шизуне или Какаши, или кто ещё с Анбу.

И как лучше скрыться ему вновь говорил тот голос. Спасибо ему. Так он проследил за тем, куда шли жители. Точкой всеобщего назначения оказалось кладбище. Наруто нахмурился. Неужели в его день рождение что-то случилось?

— Случилось, — легко прорычал нечто. — Хочешь, покажу твою настоящую маму?

— Зачем, ттебайо? — Намикадзе ужаснулся. — Она же вернёт меня домой.

— Кушина уже ничего не сделает, — металла в рыке прибавилось. — Цунаде тебе не кровная мать.

— О чём ты? Мама — это мама, ттебайо! — Наруто насупился. Чего-то голос сегодня дурит. Ну как такое может быть! Мама с ним всегда рядом была, заботилась о нём, истории интереснейшие рассказывала.

— Не будь дураком, сопляк! — внутри фыркнули. — Неужели ты не замечал, что вы непохожи?

— Я в отца пошёл! Мамин у меня характер, — Наруто дёрнул носом.

— Ну тут ты прав, конечно, но не в ту маму. Пойдём, покажу тебе могилу Кушины.

Решив сходить, чтоб голос убедился, что это неправда, Намикадзе потопал в указанную сторону. Там была небольшая ухоженная табличка и свежие подношения. Наруто нахмурился. Кем бы ни была та женщина, но погибла она в день его рождения.

— Принюхайся, мелкий, — велел голос. Наруто подчинился. Подношение пахло в точности так же, как сегодня из их духовки. А это значит, тот не ошибался.

Ему бы тогда задуматься, что внутренний голос не должен знать больше него самого, но Намикадзе об этом не задумался. Он загрузился осознанием того, что Цунаде ему не мама... Впрочем, думал он, бродя по деревне, недолго.

— Всё равно она мне мама! Другой не знаю и знать не хочу! — зашвырнул камешек подальше, плисточки не вышло, но круги пошли знатные.

— Для шиноби кровь важна. И Цунаде тебя не родила. Она, вообще-то, с твоим отцом не вместе. Он ей до сих пор платит за присмотр. Причём нехило так.

— Не ври мне! Они любят друг друга! — Наруто топнул ногой, этот голос... Чего он добивался? Зачем всё это говорил? Ему б тогда задуматься, что его эмоции намеренно раскачивают, но нет.

— Да что ты знаешь о любви, сопляк? Они не пара, — прихлопнул его голос.

— Пара! Живут вместе, помогают друг другу... Отношения у них тёплые!

— Любовь — это другое. Ну пойдем, найдем пару ниндзя-котов... Посмотришь, что это такое, — снисходительно бросил ему голос.

— Люди не животные!

— Они хуже, — неожиданно грустно заявил тот.

Они б так ещё долго препирались, что нормой не было (Обычно голос появлялся крайне редко и, кстати, долго не показывался, когда отец щекотал его за живот... К слову, ладно, раньше, но когда в Академию пошёл — это перебор! Но всё равно отлавливал ведь, будто это важно было), только Наруто заметил, как мимо него прошмыгнуло три размытые тени.

И то заметил их он только потому, что отец всегда был очень быстрым (сам он такими способностями, увы, не обладал — не перепало, хотя мама, наоборот, не могла этому нарадоваться), так вот, эти трое тащили какую-то девочку... С мешком на голове. Но это точно не норма.

— Мы должны ей помочь, вперёд, сопляк! — вот сейчас он был согласен с голосом. Маленьких обижать нехорошо. И то, что он тоже маленький, делу не мешает... Ведь Наруто весьма удаленький. Рука нащупала пару печатей, что он умыкнул у отца со стола... Он знал, что те небезобидны. Но если родители так боятся, идти с голыми руками нельзя. Немного чакры — и вот уже в похитителей летит активированная техника Четвертого.

Большой бум, и те остановились. И только.

— Мазила! — голос против ситуации звучал довольно. — Возьми моей чакры!

Но не успел Наруто подумать, как его волосы взлохматило появление ещё одного шиноби. Тот, как с облегчением заметил Намикадзе, был ему знаком. Ну, на морду. У отца видел.

И сражался он... красиво. Надавал тем по шапке так, что, наверное, и не встанут. Под шумок Намикадзе пролез к брошенной девочке. Под мешком обнаружилась брюнетка, может, чуть мельче его. Её не отрубили. Просто выглядела очень испуганной. Точно кролик, и пошевелиться не могла. А ещё у неё были прикольные лиловые глаза. Без зрачка.

Поглядев на сражающихся, Намикадзе решил, что дяденька шиноби хоть и крут, но лучше им слинять... Ну и помощь позвать, даттебайо. Поэтому, ухватив бешено моргающую девочку за руку, рванул на себя и потащил куда глаза глядят. Где-то через шагов пятьдесят та отмерла и потянула его в другую сторону, пропищав, что до клана Хьюга ближе, чем до поста ближайшего.

Так и оказалось. У Хьюга при их появлении, кажется, очень сильно округлились глаза. Кстати, у всех, как на подбор, без зрачков, а вот оттенок отличался. Но отряд они послали туда, куда указала Хината. Ну а их двоих чаем напоили. Какой-то дедушка. Очень хмурился, выспрашивая их поочередно.

Оказалось, Хинату похитили шиноби Облака, прибывшие сюда для переговоров. Намикадзе только почувствовал, что хлопот у его отца прибавится, как этот дедушка Хьюга предложил тому ничего не рассказывать. Сказал, что с шиноби Облака хорошо поговорят и выдворят с территории. Что с ними нельзя вести переговоры, а огласка происшествия, как и вмешательство хокаге, только обострит отношения между странами. Наруто почти ничего не понимал, но подспудно чуял, что родители не обрадуются, если узнают, в какой опасности он побывал. Так что пусть будет секрет.

Тем более, что всё хорошо закончилось. Хината-чан цела вон. Шиноби облака... Ну относительно тоже. Оказывается, благодаря его бабахнувшей печати, отец нашёл её быстро. И они помощь позвали вовремя. Так что Наруто и голос его молодцы. Им ещё и разрешили приходить в гости в квартал, когда вздумается. Судя по округлившимся глазам этой смешной девочки, такого ещё не было. Как и друзей у Хинаты.

Но это он потом понял. Тяжело завести друзей среди тех, кто потом будет обязан служить тебе и даже умереть. Очень странные и закрытые эти Хьюга. Но это потом ему отец втолковал. Тому, видимо, сами Хьюга и сообщили, чтоб отпрыска не терял. Но сказал отец и другое: отношения с ними ценны. И клан нужен деревне. Это он мог бы и не говорить.

Оставить такую одинокую и замерзающую в родном доме девочку он всё равно бы не смог. Это не Ино... Та точно принцессой росла. Хинате, вообще-то, похвалы от отца добиться не удавалось. Тот и от их общения-то кривился. Но вот дедушка Хинаты, напротив, всячески их привечал. Он много прикольного знал. Да и говорил тоже чудно. Как философ какой, что ли. А его, кажется, и сам глава клана побаивался... Поэтому чувствовал себя в клане Хьюга Наруто неплохо. Вносил в тихое ледяное царство сумятицы.

Особенно голос масла в огонь прибавлял. Прямо-таки советовал, как лучше подшутить... Раз он так взбесил кузена Хинаты-чан, что тот ему как-то по-особому врезал... Его аж потом сама Хината и запинала. Тоже как-то по-особому. Но у Наруто от этого что-то оранжевое полезло. И не изо рта, мало ль, что ел... А отовсюду. Покров какой-то колючий.

Там аж обожглась полезшая его проверить девочка. Явившиеся на шум старшие Хьюга явственно испугались. Это он по их лицам отметил. Наруто это не понравилось, он запаниковал, оранжевая... чакра, да, повалила ещё сильнее. Тогда дед Хьюга его вырубил. А когда очнулся — покрова не было. И вообще, вроде, все хорошо было. Ожог у Хинаты оказался неглубоким, у самого Наруто вроде как рогов на голове не прорезалось, но вот смотрели на него старшие с опаской. А ещё попросили родителям не рассказывать, чтоб проблем не было ни у кого. Ну это он и так понял, м-да.

Главное, что ходить в квартал не запретили. И Хината-чан его не боялась. Они просто приняли это за его гене... генматическую... тьфу, даттебайо, короче, особенность. Ну или что-то типа. А вот Нейджи тогда наказали. Как-то сурово даже. Сперва Намикадзе сожалений Хинаты по этому поводу не разделял, но потом, как узнал про печати на лбах и что их на детях используют... Захотелось ему поколотить отца Хинаты. Деда не надо. Старый ещё, развалится... Насилу удержала подруга, хотя голос внутри прям слюной капал от предвкушения и подбадриваний: иди и наваляй. Пошёл к отцу. Тот ему доходчиво объяснил, почему в клановую политику лучше не лезть, пока так мал. Понять-то Наруто понял, но пообещал себе, что, когда сам станет хокаге, подобного геморроя не убоится. А ещё лучше сделает так, чтоб Хьюгам жалко стало его прибивать, когда он им эту печать запретит ставить на соклановцев.

В общем-то, это теперь он, оглядываясь, понимал, что голос-то цель свою преследовал. Отличную от целей Наруто Намикадзе. Ну а тогда... Жил с ним. Иногда даже слушал. Например, когда костюм себе купил оранжевый. Много взглядов собрал. Прав голос был: ярко и прям подходяще это к нему. Ну а как иначе? Отец — Желтая вспышка Конохи, мама — Кушина, ну та, что родила (он, кстати, спросил потом) — Аловолосая была... Ну а он оранжевый! Такой вот сочный, жизнерадостный апельсиновый цвет.

Он бы и сам до этого додумался, разумеется, но голос прям в лоб подсказал, и думать не пришлось. Чего Наруто не понял, так это того, что, увидев его, родители дружно присели... А после наперебой кинулись убеждать, что оранжевый костюм — это всё равно что мишень на лбу начертить!

Зря это они. Их дружное (вот, кстати, голос ошибся насчёт них! Что такое реально вместе, Наруто выяснил, и его родители именно что вместе были! Вместе спали, вместе и... Так, ладно, не надо об этом — он же не больной извращенец!) отрицание его облика привело только к большему протесту. Ишь ты, не идёт ему, мишень... Во-первых, шло, а во-вторых, что он трус какой, ттебайо, чтоб прятаться, а?

Хьюга тоже новый прикид заценили. Хината-чан аж чуть дара речи не лишилась — ей понравилось, ну а остальные... Стали глядеть ещё опасливее, м-да. Ну и ладно. Боятся, поди, его крутости... Ну той, что в процессе наработки.

Ведь кроме своих впечатляющих практических навыков было у Наруто одно умение особое. Талант даже. Тянуло его с детства глубокого рисовать. Особенно досталось стенкам. А ещё фасаду. В итоге мама его за ухо поймала, к отцу отвела и велела фуиндзюцу изучать. Направить энергию в более мирное русло.

Так что с печатями Наруто был на "ты". Настолько на ты, что в день выпуска из Академии поддался на провокацию голоса, пока в безделии нежился на крыше.

Распределение уже было. Его распределили с Саске-дураске и Сакурой-чан. Против последней он ничего не имел, кроме того, что та никак не могла определиться, кто ей нравится больше из сокомандников. Да-да! Сакуре сейчас завидовала вся их женская треть выпуска.

Сенсеем поставили дяденьку Какаши. Батя ещё лет пять назад решил, что в Анбу он начал на робота походить, и перевёл его в наставники. Раньше он от всех генинов отказывался... Но сейчас деваться некуда. Иначе мамуля из него сделает отбивную. Так что испытание — это, ттебайо, формальность.

В общем, лежал Наруто, на солнышке грелся, как втемяшилась ему мысль голоса — проверить себя на скрытые печати. Дурь, конечно, дикая, ну какие на нём печати? Он же не Хьюга! Да и большая часть печатей зрима была, как татуировки. А таких скрытых... Раз-два...

Но попробовал и теперь очумело глядел на проступившие на своем животе символы, закрученные в единую спираль. А голос-то разошёлся!

— Ну что, дурак, теперь догнал?

— Чего именно? — севше спросил Намикадзе. — Что батя не просто так... А печать поправлял? Да. А для чего она?

— Меня запереть, — вкрадчиво ответил голос.

— Кого именно? — почесал в голове Наруто. — Зачем в меня кого-то запирать? Причем с рождения как будто.

— Верно, с рождения... Думай, сопляк. Я рыжий, хитрый и злой.

— Бедненький... — вздохнул Намикадзе. — Тебя, наверное, ещё и конопатым дразнили?

— Ну какой идиот! — внутри почувствовался хлопок ощутимый. — Ты и в самом деле не догоняешь... Вот ведь в какого дурака заперли!

— Э! Хватит обзываться, ты! Рыжий! — Наруто обиделся. Но не сильно. Сильно не умел. Тем более, что и впрямь... Не гений. — Лучше объясни, даттебайо.

— А то, что я сперва сидел в бабке твой приемной маман, потом в Кушине, а затем и в тебя меня Джирайя-гад запихнул!

— Джирайя... — шестеренки в голове вращались со скрипом. — Погоди, тот самый?

Да-да, для него тоже откровением было узнать, что автор самой искрометной порнухи и тот герой из рассказов родителей (а ещё пьяного дяди Орочимару, того особенно бесило это "дядя", потому Наруто только так его и звал — знал, что тот ничего ему не сделает. Потому что иначе мама его в фарш провернет. Ну и потому, что они с той друзья) одно и тоже лицо. Его крестный. Ну, формально он им стать не успел. Но имя дал. Видимо, не только имя.

— Ага, и я тот самый... Великий и Ужасный Кьюби, — не утерпел и пробасил... Лис.

— Да ну, — Наруто голову потёр. — Тот злобное нечто. Ещё и безмозглое. Им, говорят, вертел какой-то Учиха, но это не доказано.

— Эй ты... — дальнейшее потонуло в таких непечатных выражениях, что Намикадзе взял блокнот и записывал. Пригодятся. Жизнь шиноби трудна.

— Ладно тебе... — Наруто миролюбиво обратился к этому... Лису. — Я ж тебя с рождения знаю. Ты лучше, чем они говорили. Наверное, потому, что никто нормально тебя и не удосужился узнать.

— Ты вообще нормальный? Я твою мать убил! Крестный тоже из-за меня погиб. И ещё много народу! Давай, выпусти свой гнев! Ну же!

— Не-а, — Наруто ковырнул лениво черепицу ножкой. — Если я так сделаю, то ты сломаешь печать и всё тут разнесёшь. А я помру. А я не хочу, понял, да?

Лис молчал. Долго. Видимо, переваривал новость, что не такой он и дурак.

— Понял, — только и рыкнул, чуть было и не загасился, да Наруто не дал:

— Погоди, я ж тебе не враг.

— Нет, масштаб личности не тот, — ворчливо хмыкнул Кьюби.

— Это я ещё не вырос! — возмутился Намикадзе.

— Верно, пока ты просто сопля не смышлённая, а потом станешь, как все они. Тюремщиком. Будешь из меня чакру пить.

— Эй! — Наруто снова насупился. — Не хочу я с тебя ничего... И мучить тебя не хочу. Я, вообще-то, не просил тебя в меня сажать.

— Но ты же хочешь жить... Значит, никуда не денешься!

— Ты будто не хочешь... Но тебе никто не даст ни помереть, ни свободно жить, — потёр он лоб. Надо было на другом уроке отоспаться... не на том. Вот ведь!

— Тут ты прав, но я могу попытаться освободиться! И сделать так, чтоб остальные побоялись ко мне подступиться. Первый хокаге... Тоже придумщик! Женой прикрылся, гад! Но ничего, скоро кровь Узумаки так разбавится, что мою мощь никто выдержать не сможет. Я терпелив, я подожду.

— А может, ты лучше со мной жить нормально будешь, а? Давай прервем тот круг ненависти, м-м? — Наруто вовсе не улыбалось сдерживать в себе крайне враждебное существо. И превратиться в того, кого будут бояться за дело.

— Ты перечитал сказочных бредний Джирайи. Лучше б порнуху читал, — ворчал лис. — Та хоть ближе к жизни, чем та утопия...

— Так ты даже не пробовал! Давай! Я буду ослаблять печать, как только отец её снова завинтит. Чтоб мы могли общаться всегда и тебе так сильно... Ну, не давило, ттебайо, — Наруто не знал, что и придумать. Так-то, да, тот его маму убил. Но в то же время, та всё равно бы умерла от извлечения. А в этом-то Лис не виноват. Да и не знал он её совсем. Так что прервать этот самый круг проще было.

— Ты же понимаешь, что я могу согласиться, чтоб выждать момент и захватить твою тушку глупую, а?! — рыкнул Лис.

— Ну а зачем тогда меня просветил об этом?

Кьюби молчал.

— Молчание — знак согласия, — возвестил Наруто, и ему не возразили.

А впереди у них долгий путь, в процессе которого выяснится, что страшный демон-Лис не хило так трусит от его младшей сестрёнки.

— Не зли эту ведьму, сопляк! Как корабль назовёшь... Тьфу, это точно её воплощение!

— Кого? — почесал затылок Намикадзе.

— Мито.

— Так её Мито и зовут, чё выдумываешь, а, блохастый!

— Моя единственная блоха — это ты! Я про Мито Узумаки.

— Да хорош выдумы... Ой, а это чё у неё волосы, как змеи, шевелятся?

— Бежи-и-им! Может, это и не Мито...

— А кто?

— А хуже!

Так и жили. Весело. А вместе с ними и вся Коноха.