Клоп (джен)

Лето, ах лето… Лето с Дурслями — это, конечно, не то, о чём мне мечталось. Они оказались самыми канонными. Не извергами и педофилами, как в некоторых фиках, слава Мерлину, но теми ещё кабанами. Обычную нелюбовь я бы ещё как-нибудь вытерпел, в конце концов, психологически я уже не подросток, но вот их свин Дадлик оказался большой проблемой. Жертва родительской любви. Мальчик рос и вместе с ним росли его садистские замашки, а поскольку мозгами он был совсем не отягощён, то соотнести свои поступки и их последствия он категорически не мог. Не мог сообразить, что я не всегда буду мелкий задохлик. Единственное, что он хорошо помнил, это то, что колдовать «дома» несовершеннолетним магам, коим я пока являюсь, запрещено. Отсюда бесконечные попытки столкнуть меня с лестницы, прищемить мне пальцы дверью, проходя по коридору, он пинал дверь моей комнаты со всей дури, как она с петель не слетела ешё, а в садике, куда меня не замедлила припрячь тётушка, Дадлик даже с каким-то упоением раскидывал сложенные мной в кучу выдернутые сорняки и извозив нарочно обувь на вскопанных грядках, пёрся в дом, а через какое-то время оттуда уже раздавались тёткины вопли, что это я, такой-сякой, натащил грязи. Оправдываться было бесполезно, её сыночек непогрешим, а в саду вожусь именно я, стало быть, и грязь моя.

На моё упоминание о крёстном-уголовнике Дурсли сделали большие глаза, мол, «Мы так и знали!», правда, хватило их ненадолго, умственно они от своего сыночка недалеко ушли. Ругань и упрёки возобновились, плюс Петунья посадила всё семейство на жёсткую диету из овощей и фруктов, потому что Дадли разожрался до такой степени, что это стало заметно школьному медику, который настоятельно рекомендовал снизить вес «ребёнка». Подозреваю, что именно это и стало последней каплей для Дадли, который не выносил никаких ограничений, тем более в еде, и постоянно искал, на ком бы сорвать плохое настроение. А рядом был только один подходящий кандидат… Мне это активно не нравилось — я не намерен был голодать только потому, что кто-то нажрал себе свисающие окорока, тем более что у меня-то явно недостаток веса. Ничего не имею против грейпфрутов и салата, но я расту, мне нужен белок. Мясо, рыба, курица, и в нормальных количествах. И грушей для битья быть тоже не желаю.

Заодно у меня исчезли последние сомнения насчёт «дамбигадства» — если даже директор не гад, так сказать, вообще, в чём я активно сомневаюсь, то по отношению ко мне он точно гад. И вытекает это заключение из самого факта моего нахождения у Дурслей. Всучить ребёнка тем, кого даже от слова «магия» типает по-страшному, просто швырнув его ночью на крыльцо… а потом наплевать на пацана аж на 10 лет и не сделать ничего, чтобы изменить отношение к нему опекунов. Не убивают, и ладно… Гад ты, дедушка, однозначно, и я за твои ошибки платить не собираюсь. Мне и своих будет достаточно, хотя надеюсь, что наделаю их меньше, чем умудрился сделать канонный Поттера в книгах и фильмах… Можно сказать, я объявил войну, как говорил Д’Артаньян, «всему — себе, кардиналу, англичанам, гугенотам, Волдемортам, Дамблдорам». Правда, сначала надо разобраться с войной, которую мне объявили Дурсли.

Ну что ж, будем обороняться. У меня нет выхода, иначе Дадли в один непрекрасный день просто убьёт меня — толкнёт посильнее в коридоре или на улице, а я неудачно впишусь виском в косяк или затылком об асфальт. Или запиннает ногами вместе со своими приятелями — много ли мне надо, мои 100 фунтов против 180 Дидинькиных... Меня пока спасало то, что я практически не бывал на улице, всё время возясь в саду или сидя в комнате. В идеале хорошо бы нейтрализовать всю семейку целиком. Устроить так, чтобы им троим стало резко не до меня. И я, кажется, знаю, как это сделать. Заодно рассорив Дурслей с доброй половиной городка. Ничего более ужасного для «добропорядочной» сплетницы и ханжи Петунии и придумать невозможно. Занятые своими собственными проблемами, они не будут создавать их мне. Некогда им станет.

У Дидиньки было несколько приятелей, с которыми он раньше гонял Поттера. Но сейчас эта компания расширила сферу деятельности, шатаясь по Литтл-Уингингу и опрокидывая скамейки, урны, кидаясь камнями в кошек и птиц. Родители, видимо, не слишком сильно вникали в то, как детки проводят свои каникулы. Тем сильнее будет их шок.

Вся операция заняла два дня. Один день ушёл у меня на то, чтобы съездить в Лондон и разжиться там таблетками. Не для себя, естественно. Лучше бы, конечно, было зацепить настоящую наркоту, но это я посчитал слишком рискованным. А вот таблетки амфетамина, которые молодёжь толкала в неблагополучных районах в школах, на дискотеках и пустырях, показались мне самым подходящим вариантом. Отследить рейв было несложно — Сохо, вечер пятницы, ночной клуб с характерной музыкой, куда толпой валят молодые люди в «кислотных» одеждах и боевой раскраске. А где рейв, там и экстази. Вот когда мне пригодилась моя мантия-невидимка! Моё одеялко! А также резиновые перчатки, которые я позаимствовал из шкафчика под мойкой, где тётка хранит моющие средства и кое-какой хозинвентарь. Под таким прикрытием мне и палочка была не нужна. Просочиться в клуб невидимым и отследить пушера было делом техники. И хотя трусил я, даже невидимый, изрядно, но отсутствие всякой альтернативы помогло мне довести задуманное до конца — подкараулить пушера в туалете, оглушить его корзиной для мусора, благо она оказалась металлической, обшарить его как следует, хвала Мерлину, его куртка оказалась мультикарманной, и разжиться множеством таблеток, расфасованных в маленькие пакетики. Деньги и что-то другое я не тронул, я всё-таки не вор… почти. Ушёл я из клуба также по-английски, под мантией. Главная проблема была успеть на последний поезд из Лондона и пробраться в дом к Дурслям незаметно. Но тут меня выручило то, что Вернон не стал устанавливать на окно моей комнаты новую решётку взамен той, что рыжие вырвали Фордиком в позапрошлом году. А где лежит приставная лестница, я знал — между гаражом и забором, видел, когда намывал дядюшкину машину. Так что моё возвращение прошло незамеченным, Дурсли храпели в три рыла, а я залез в комнату, потом просто оттолкнув посильнее лестницу от окна. Она свалилась аккурат посреди газона, так что понять, кто и зачем её использовал, было невозможно. Естественно, завтра дядюшка будет орать, обвиняя меня в том, что я бросил лестницу в неположенном месте, ну и пусть орёт, не было бы лестницы, он бы нашёл другой повод. Скоро ему станет не до меня.

Следующий день я посвятил правильной расфасовке своей добычи. Во-первых, спрятал бОльшую часть пакетиков в комнате у Дадлика. Как ни странно, хоть я и генералю практически весь дом и гараж с сарайчиком, убирать комнату Дадли Петунья мне не доверяет, наводит там чистоту сама. Ну и прекрасно, меньше будет ко мне вопросов потом. Ежели Дадли полагал, что о его тайниках никому не известно, то он ошибался — я их нашёл. Просто потому, что я-то уже когда-то был мальчишкой и примерно представляю себе, где могут быть места, куда ты хочешь спрятать то, что не надо видеть родителям. Неплотно пригнанная половица под кроватью, куда можно засунуть банкноты, презервативы или порножурналы. Кусок плинтуса между стеной и шкафом, выпиленный и вставленный снова, щель едва заметна, место под плинтусом забито сладостями — тяжко Дадлику даётся грейпфрутовая диета! Если я нашёл эти ухоронки, даже не зная точно про них, то полиция и подавно найдёт, всё-таки профессионалы.

Подкинуть таблы приятелям Дадлика было сложнее, не могу же я таскаться за каждым, на это надо уйму времени, значит, нужно поймать момент, когда они собираются всей кодлой, но так, чтобы иметь доступ к каждому в отдельности. Но мне повезло, всё ж таки я теперь один из Поттеров, а у них, по слухам, везение в крови. Недалеко от Тисовой был небольшой парк, куда по утрам и вечерам приходили собачники, а днём гуляли мамочки с детьми, в одном уголке были оборудованы два баскетбольных кольца. Вот на этой-то площадке я и подловил момент, когда Дадли и Ко, отняв баскетбольный мяч у игравших там пацанов лет 10, стали сами кидать его по кольцам, побросав на траву свои куртки. Бинго! Рассовать пакетики по внутренним карманам заняло 5 минут. Ещё минут через 5 «спортсменам» стало скучно и, запульнув напоследок мяч подальше от площадки, чтобы пацанам было куда за ним бежать, банда засобиралась в супермаркет за чипсами— ну естественно, калории они сожгли, жрать охота, а Дадлик так вообще на одной пареной морковке сидит. Я проводил их взглядом, прикинув, что у супермаркета они будут примерно минут через 7-10, и пошёл к телефонной будке.

Полиция подъехала к супермаркету на полной скорости, с мигалкой. Звонок от не назвавшей себя, но неравнодушной жительницы Литтл-Уингинга (благо мутация голоса у меня ещё толком не началась) с сообщением о том, что у супермаркета тусуется компания подростков, торгующих метамфетамином, полиция просто не могла проигнорировать. Всю компанию сгребли в участок, а я с чувством выполненного долга побежал домой, по пути затолкав мантию за пазуху и выбросив резиновые перчатки в ближайшую урну.

Вернувшись, я начал усиленно пропалывать клумбочку с мятой и мелиссой, любимыми травами тётушки. И хоть день был не жаркий, но я довольно скоро вспотел и, утирая пот руками, обзавёлся разводами на щеках и лбу. Словом, выглядел как человек, который провел за работой в саду несколько часов и никак, ну просто никак не мог оказаться в другом месте. Например, у супермаркета или на баскетбольной площадке. А одежда у меня такая, что и переодеваться не надо — обычные люди действительно в такой только в саду копаются, а мне от щедрот Дадлика на повседневную носку досталась. Алиби я себе создал, тем более что и тётка с самого утра озадачила прополкой, поливкой и пр. Наблюдать за мной она давно перестала — знала прекрасно, что я сделаю всё, что было велено, тем более, что по телевизору начался её любимый «EastEnders»*,по-моему, она ни одной серии с 1985 года не пропустила…

Всё, что происходило потом, можно было бы назвать «семейной драмой» в стиле тех же EastEnders, жаль, я не мог усесться с попкорном поодаль. Это хорошо по телевизору смотреть на семейные неурядицы других людей, бОльшей частью вымышленных, а самой попасть в их ситуацию ой как невесело. На Тисовую приехали полицейские и, ошарашив Петунью известием, что её Дидинька находится в участке и более того, подозревается в торговле наркотиками, бережно взяли её под локотки и сопроводили в машину, чтобы отвезти в участок. Вернону, наверное, позвонили на работу и он прикатит в полицию сам. Меня, хвала Мерлину, просто не заметили за кустами, куда я благоразумно спрятался, а тётушка не обмолвилась ни словом о племяннике, который проживает в доме на Тисовой. Со мной, скорее всего, потом ещё побеседуют, но чем позже, тем лучше.

Следующие несколько недель у Дурслей прошли в авральном режиме, когда они сновали между полицией, адвокатом и психологом, пытаясь отмазать сыночка. Дело осложнялось тем, что таблетки у Дадли нашли в таком количестве, которое предполагало уже уголовную ответственность. У его приятелей тоже нашли, но по одному пакетику, а у Дадли целую кучу, поэтому ему «шили» организацию банды и роль главного распространителя. И хотя он, конечно, вопил, что понятия не имеет, как это оказалось у него в карманах, а потом и в комнате — да, на Тисовой был обыск, всё тайники Дадли, куда я заботливо положил остальные таблетки, полиция, естественно, нашла — никто ему не верил. Со мной тоже вежливо побеседовали сотрудники полиции, допросом я бы это не назвал. Они предложили тётушке присутствовать при разговоре, коль скоро она мой опекун, а я несовершеннолетний, но она замахала руками и, не отрывая непросыхающий носовой платок от лица, удалилась на кухню. Я старательно изображал недалёкого подростка, который в силу своих природных странностей не любит бывать на людях и всё время либо копается в саду, либо сидит в комнате, читая и делая заданные на лето школьные уроки. Видимо, в полиции тоже так подумали, потому что побеседовав со мной один раз и обыскав мою комнату, больше меня не беспокоили. Зато с удвоенной силой насели на Дадлика.

Вернон всё это время старался как можно меньше бывать дома, пропадая на работе — ну, это он так говорил, а где был на самом деле, кто его знает… Может, и правда работал сверхурочно, адвокат — дорогое удовольствие. Мне в конечном итоге было глубоко наплевать, осудят, хотя бы условно, Дадли после этого или оправдают, главной своей цели я добился — Дурслям было совершенно не до меня. Да плюс к этому они рассорились по меньшей мере с третью городка — родители и родственники Пирса, Денниса, Гордона и прочих приятелей Дадли теперь катили бочку на Дурслей, что это их сын сбил с толку их деточек. И хоть те отделались только профилактическими беседами, для их родни этого уже было выше крыши. Ещё треть жителей, не связанных родственными узами с этой кодлой, зато чувствовавшие свою сопричастность к тому, что происходит в городке, оборвали Дурслям телефон, высказывая претензии, ругательства и даже угрозы. Кончилось тем, что взбешённый после очередного звонка с упрёками Вернон вырвал провод вместе с телефонной розеткой из стены. Тётя Петунья только всхлипнула, звонить ей теперь было решительно некому — их компания сплетниц рассосалась мгновенно. Дядюшка ещё и потому бесился, что над Дадли нависла серьёзная угроза исключения из их любимого «Вонингса» — такой удар по своей репутации школа не могла оставить без внимания. От немедленного исключения Дадли спасло только то, что всё это случилось на каникулах, а не в течение учебного года и не в стенах школы. Но и без того кабанам в полном составе пришлось пару раз съездить ещё и в школу на беседу с директором, получившим полную информацию от полиции. А исключение Дадли из «Вонингс» — это большие проблемы для Дурслей, это необходимость искать новую школу, которая согласится принять такого ученика, на которого заведено дело, это новые расходы - плата за обучение может оказаться существенно больше прежней...

Главное-то, что доконало Дурслей — они из кожи вон лезли, чтобы доказать всем вокруг и себе самим, что они НОРМАЛЬНЫЕ. В кубе. Благополучные, консервативные. Никакого отношения они не имеют ни к магии, ни к маргиналам, коими в их глазах были родители Поттера и он сам, сын безработного пьяницы и шлюхи, что они и пытались внушить обитателям Литтл-Уингинга, от соседей до мэра. И вот вдруг выясняется, что «ненормальный» племянник ничего ненормального не выкидывает, а скромно копается в саду, взял на себя почти всю домашнюю работу, моет дядюшкину машину, мотается в супермаркет за пять кварталов, таща назад тяжёлые пакеты, через каждые десять шагов останавливаясь передохнуть... А вот нормальный Дадли, сын насквозь нормальных Дурслей, оказался чуть ли не главой наркокартеля провинциального масштаба, молва всегда преувеличивает, причём прятал наркоту прямо в родительском доме, трудно поверить, что родители были не в курсе... Вся репутация Дурслей полетела в сточную канаву, для обывателей нет бОльшего счастья, чем потоптаться по тем, кто позиционировал себя образцом нравственности и благовоспитанности.

Я старался не попадаться на глаза Дурслям, которые, впрочем, как будто забыли про меня — слишком много иных забот у них появилось моими стараниями. Даже не замечали Буклю, которая исправно прилетала ко мне по утрам, хотя раньше по этому поводу было бы столько вони… Они и дома-то бывали редко, даже Петунья, которая обычно выходила только в магазин или на встречу с подругами, но теперь она сопровождала Дадли, когда его вызывали в полицию или к психологу. Ему это всё так дало по мозгам, что он тоже забыл про меня. То ли пытался сообразить, кто это так ему насолил, то ли, что вероятнее, у него вообще отшибло мыслительные способности, потому что он делал всё то, что ему в уши шипели мать и адвокат. И что удивительно, теперь он худел безо всякой диеты, это было заметно невооружённым глазом.

Как-то мне даже удалось краем уха услышать разговор Петуньи с мужем насчёт того, что в Литтл-Уингинге им теперь оставаться не с руки, раз все соседи на них волком смотрят, и хорошо было бы переехать, да хоть даже куда-нибудь поближе к «Вонингсу», где Дадличек учится, его, кстати, оставили в школе на год, но с испытательным сроком — отныне любой проступок окажется для Дадли последним, даже если это произойдёт не в «Вонингсе» или на каникулах … Меня это очень обрадовало. Если Дурсли переедут, мне это только на руку.

Грызла ли меня совесть за то, что я устроил родственничкам? Да ни в малейшей степени. Таких отличных каникул на памяти «того» Поттера ещё не было. Свобода! И нормальная еда в нормальных количествах. Даже с десертами — в морозильной камере я обнаружил несколько пластиковых коробок с мороженым , Дурсли наверняка запаслись к лету, они ж не рассчитывали, что им придётся «худеть» Дадлика.

* https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%96%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D0%B8_%D0%98%D1%81%D1%82-%D0%AD%D0%BD%D0%B4%D0%B0