Клоп (джен)

Никогда не мечтал быть попаданцем. То есть примерять эту судьбу на себя любимого, конечно, примерял, не без того. Будучи любителем фанфиков, трудно этого избежать. Но всё это на уровне «а как бы я поступил»… А вот чтобы именно попасть на место кого-либо из героев книги, фильма, да просто взять и влезть в чью-ту «шкуру» соблазна не было. Вот если бы просто побывать в другом мире как на экскурсии, ездят же туристы в африканские и азиатские «аутентичные» деревни, чтобы посмотреть, как живут местные жители — это да. Приехали, посмотрели, купили сувениры, может, даже перекусили, и обратно. Почему? Да всё просто. Слышал как-то мнение авторитетных людей — историка, антрополога и юриста, собравшихся вместе и рассуждающих о феномене «попаданцев» — и очень мне не понравились их выводы. Не потому, что они кривые, выводы, не люди, а потому, что как раз уж очень это похоже на правду, а раз похоже, то скорее всего, так оно и есть. А выводы таковы — чем дальше по времени в прошлое оказывается «заброшен» попаданец, тем больше вероятность его скорой, даже скорейшей смерти. А уж про совершенно иные миры и говорить не приходится, вы покойник с момента попадания, просто ещё не в курсе.

Каждому времени, каждой эпохе присущ не только свой язык, вернее, множество языков, но и свой неповторимый культурный код, и незнание его может оказаться смертельным. Не так посмотрели, не так поклонились, не то сказали или сказали не вовремя. И таких мелочей тысячи... Не говоря уж о том, в чьё конкретно тело вас забросило. Ладно, если в фараона. А если в раба? Или в кого-нибудь из касты неприкасаемых? И если в земной истории ещё можно худо-бедно сориентироваться, благодаря каким-то ошмёткам школьных знаний, прочитанных книг и просмотренных фильмов, и всё равно риск огромный, то в совершенно ином мире, где, может и властвуют-то вовсе не люди и с нечеловеческой моралью...

В общем, главный вывод — если уж попали, то лежите по возможности тихо, не отсвечивайте. Чем дольше так пролежите, тем выше шансы на хоть какую-то жизнь. Но лежать, понятно, нужно не бревном, а скорее крокодилом в тихой воде — слушая, наблюдая, запоминая. Мониторить обстановку.

... Так я к чему это? Моё попаданство не слишком выбивалось из плена моих стереотипов — да, мир знакомый. По книгам. И по фильмам. Только вот книги-то... либо автор поленилась описать подробности этого мира, либо просто не продумала их, как, на её взгляд, совершенно излишние. Так что мне от моего «кой-какого» знания бонусы минимальные.

Поттериана. И я теперь Гарри Поттер. Слава создателю, хоть возраст более-менее приемлемый, в младенца или дошкольника мне бы совсем не хотелось вляпаться. Или в даму любого возраста… 14 лет. Четвёртый курс Хогвартса. Самый Тремудрый турнир, чтоб его...

Хотя если быть точным, попал я в Поттера всё-таки несколько раньше — в конце третьего курса. А если совсем-совсем точно, то в ту самую ночь, когда он и Гермиона спасали Блэка. В тот момент, когда Гарри с крёстным «выпивали» дементоры. Может, Гарри-то и «выпили», раз на его место попал я и мне достались кое-какие его воспоминания... Видимо, для переноса душ, устроенного один Мерлин знает кем, а может, и никем конкретно, нужны были определённые условия, которые мы бессознательно выполнили — какие-то отголоски поттеровской личности мне достались, надеюсь, как и мои ему. Парень отчаянно желал семью или хотя бы родного человека, коим он уже начал считать Блэка, и очень не хотел «отпускать» его ни к дементорам, ни в Азкабан. А мне на тот момент хотелось как-то изменить свою жизнь, до того надоело всё, что у меня было до сих пор - и работа, вроде и любимая, но однообразная, и отсутствие нормальной личной жизни, и ежедневная рутина, совершенно бессмысленная... Не то чтобы у меня была плохая жизнь, но как-то серо и слишком буднично, хотелось что изменить. «ПЕ-РЕ-МЕН требуют наши сердца!»

Как говорится, мечтайте осторожно, а то не дай бог, сбудется. Нет, за Гарри можно порадоваться, если только он «угодил» на моё место — его мечты о хорошей семье и родных людях сбудутся, с родителями мне очень повезло. И любили они меня, и понимали, и никогда не давили ни в чём. Если бы можно было изменить жизнь в полном соответствии со своими запросами, то я бы их в новую жизнь взял с собой. Но тут, видимо, либо так, как получилось, либо никак. Зато у меня теперь жизнь будет очень нескучная. Домечтался. Хорошо хоть язык знаю как родной, всё-таки переводчиком работал, и в Англии побывал дважды, в Лондоне... Да и то, что парень успел узнать в Хогвартсе за три года, никуда не делось. Прямо скажем, немного, но, видимо, в положенный лимит укладывалось. Очень возможно, что память Гарри мне досталась целиком, но пробуждаться будет постепенно и очень медленно... И хорошо, подозреваю, что если бы всё это на меня свалилось разом, я просто получил бы сенсорный шок. Поживём-увидим...

Интересно, что останется — или достанется? — Поттеру на моём месте. Язык, узнавание родных и знакомых людей, кое-какие профессиональные навыки? Возраст, правда, другой, мне-то уже под 30 было... Хвала всем силам, что хоть временной период более-менее совпадал — я тоже родился в 80-х, точнее, в 85-м, так что реалии, пусть и не британские, а советские, а потом российские, были знакомы. Ну и как показывает практика, человек, выросший в этих суровых реалиях, адаптируется к зарубежным условиям гораздо лучше, чем выросший в Западной Европе — к российским. Привыкнет, конечно, но стрессовать будет нехило поначалу. Хотя Поттер, если его забросило на моё место, а не куда-то ещё, с этим справится, его-то жизнь в чулане у Дурслей не баловала... А я вот теперь всё равно что заброшенный в тыл врага шпион. Штирлиц... В реальности-тo таких агентов готовили месяцами, если не годами, а перед заброской устраивали экзамен на знание иной реальности до мельчайших деталей. Мне вот такого экзамена не досталось, похоже, что буду «догонять» по ходу дела, ежели что, жизнь поправит...

Даже удивительно, что я угодил в Поттера — характер-то у меня совсем не... гриффиндорский. Я типичный «ботаник», ещё в детстве, помню, мамины подруги умилялись, какой я спокойный и тихий ребёнок. Это верно, я как-то не очень любил шумные игры и обычные мальчишеские забавы. Я рано научился читать и обожал это дело, а также слушать пластинки, родители не жалели денег ни на хороший проигрыватель, ни на детский «винил»... В школе я не был отличником, но учился хорошо, а уж по английскому у меня всегда были пятёрки. По всем параметрам я скорее должен был угодить в Перси Уизли, хотя он-то гриффиндорец, но в его случае это больше семейная традиция. Или в кого-нибудь из студентов Равенкло. Разве что у «высших сил» были какие-то планы на Поттера, как это обычно пишут в фанфиках — «не допустить гибели последнего из рода, а с ним вместе и всего рода вообще», «выполнить особую миссию»... Но никаких посланий на этот счёт мне не было, ни ментальных, ни физических. Попал и попал.

Откуда я попал? Так из библиотеки. Понадобилось мне там кое-что для срочной работы, старые книги, которые только там и сохранились. Хорошо, хоть умирать для этого не пришлось — как вспомнишь «попаданские» фанфики, кто болел неизлечимо, кого машиной сбило, кто утонул или с лестницы навернулся… Т-т-т, у меня всё цивилизованно, в духе времени.

Секция литературы англоязычных стран. Огромные стеллажи, множество книг — Грейнджер икает… И вот что это было? Шутка мироздания или моя дурость? Какая теперь разница… Одно помню хорошо — будто магнитом меня притянуло к одной полке на уровне глаз и к неприметной книжке, которая стояла среди прочих изданий. Скорее даже к ежедневнику. Выглядел он, правда, достаточно антикварно — тоненькая книжица в чёрной обложке, довольно потёртой.

Я даже ухмыльнулся про себя: «Ну прямо дневник Тома Риддла!» Поттериану я, конечно, читал и даже в какой-то мере любил, правда, больше фильмы, а не книги — киношники к своей задаче подошли куда более тщательно и творчески, чем мама Ро. И хотя претензий к Роулинг хватает, за одно только ей памятник можно поставить — она настояла, чтобы для экранизации были приглашены исключительно британские актёры. И это правильно. Ответственные за кастинг тоже заслуживают своего памятника — практически 100%-ное попадание в типажи. Если даже формально придираться к несоответствию возраста книжных персонажей и актёров, воплотивших их на экране — а вот тут, граждане критики, в игру вступает актёрское мастерство. Нужно уметь сыграть так, чтобы о возрасте твоего персонажа у зрителя не было ни повода, ни времени задуматься. Британцы отыграли на все 300%. А уж какая была проделана работа художниками, декораторами, реквизиторами, костюмерами! Ведь Роулинг только наметила свой мир словесно, а эти люди сделали его видимым и осязаемым даже в мелочах. Иначе с чего бы мне в голову пришла такая ассоциация с риддловским дневником, ну мало ли старых блокнотов и тетрадей может быть в библиотеке… И как и полагается риддловскому дневнику, этот ежедневник прямо-таки излучал призыв его открыть. Продолжая усмехаться про себя: «Хорошо, что это просто тетрадка, а не проклятое колечко!», я открыл сие писчебумажное изделие. Пустые страницы. Никаких записей. А меня просто подмывает что-нибудь написать. «Ну-ну, Джинни Уизли намбер ту!» — а чем чёрт не шутит, пишу: «Привет!»

— «Добрый день! Идентифицируйте себя.»

Охренеть не встать! Мне отвечают! А кто отвечает-то??? И что теперь делать? Дальше писать? Ну…

— «Я Николай Н.... А кто вы?»

— «Пространственно-временной портал. Будете заказывать переброс?» 

Че-во??? 

— «А куда перебросят?» — за спрос денег не берут, а информация лишней не будет.

— «Пункт и время назначения определяются желанием и намерениями клиента.»

— «Я могу написать всё, что мне хочется? Даже если этого места не существует?»

— «Если оно не существует в вашей реальности, это не значит, что его не существует вообще.»

Интересные дела. А кого или что перемещают? Только душу или только тело? Или всего меня целиком, в теле и ясной памяти?

А если… да ну на фиг, попаданцев и без меня, наверное, хватает, зачем мне такое счастье. Так, стоп! А с чего я решил, что этот ежедневник не просто чья-то шутка, а сложный артефакт, позволяющий переноситься и т. д., и т. п.??? Мало ли как народ развлекается. Симпатические чернила, н-р, известны с очень давних времён ...

Да, но даже такими чернилами кто-то должен писать (кто-то, видимо, столь же симпатический), а этот ежедневник будто с дистанционным управлением! Кто его знает, какие сейчас гаджеты ещё появляются. Просто какая-то «Миссия невыполнима». С агентами в библиотеке, угу. Ну а с другой стороны, в Нарнию вон через шкаф лазали. Так что мой случай из контекста не выбивается. Необычное в обычном.

Чувствую, что во мне зашевелился дурной азарт. Меня, как говаривала моя прабабушка, просто-таки «надирает».И где моя былая осторожность и рассудительность??? Вот во что выливаются серые будни и повседневная скука — в нереализованный авантюризм! У которого сейчас есть хорошие шансы реализоваться.

Это что же, можно расписать всё в подробностях, куда именно и в какие условия можно попасть? Ну да, расписать-то можно, но кто сказал, что именно такое место и время существуют? Там, наверное, тоже какой-то лимит есть, только «заказчикам» он неизвестен. Либо тебе ответят «да», либо пишите дальше, пока не найдётся что-то подходящее вашим желаниям… Но не ночевать же мне в библиотеке...

— «Как быстрее всего заказать переброс?»

— «Капните каплю вашей крови на бумагу.»

Ржу-валяюсь, точно фанфиков перечитал. С моей кровушки считают всё, что надо — и чего я желаю, и куда хочу, и о чём думаю? Технологии запредельные. Меньше слов, больше дела. Отгрыз, а скорее даже оторвал давно мешающий мне заусенец на указательном пальце. Вот и кровь… Капаю. Из середины ежедневника начинают расти лучи света, ну точно как во втором фильме Поттерианы, когда дневник Риддла «затягивает» Поттера. Только сейчас эти лучи затягивают меня...

Земля больно ударила по коленкам. Хотя в целом ощущения были терпимыми. Не было такого чувства, будто вас протаскивают сквозь узкую трубу, предварительно зацепив за все кишки. Куда именно я попал, вопросов у меня не было — если межмировой портал считывает желания и намерения, то есть то, что в голове, так у меня в голове на тот момент была Поттериана, не зря же я при риддловский дневник вспомнил. Стало быть, «попали» меня почти наверняка в неё. А вот в какое время? Так… осматриваюсь по сторонам. Темно, пахнет чем-то свежим и острым — так пахнет только рядом с рекой или большим озером. Или морем. Вокруг деревья, судя по их высоте и количеству, это лес, причём старый. Я стою на коленях. То, что я теперь Поттер, тоже ясно — очки на переносице ощущаются очень явственно. И шрам в виде молнии я у себя нащупал. Рядом со мной валяется мужик в каком-то тряпье, лохматый, бородатый и худой как скелет. Здравствуй, Сириус Блэк. А дементоры, видимо, уже отчалили, произведя «душевный» обмен или что там маскировалось под переброс. И слава Мерлину! Да, только так, надо привыкать к новому миру. Не знаю, хватило бы меня на создание Патронуса, а пока будем считать, что ТОГО Поттера хватило, раз дементоров здесь больше нет. Интересно, куда попал Гарри из этого мира, ведь он-то ничего нигде писать не мог... Или в этом мире дементоры выполняют роль считывающих желания и перебрасывающих куда надо? В каноне рассуждалось, что они питаются счастливыми воспоминаниями, но сами провоцируют самые плохие и тёмные — какое-то противоречие. По-моему, значение имеют СИЛЬНЫЕ эмоции, независимо от окраски. Здешний Гарри, видимо, так сильно желал семью, что дементоры безошибочно сделали то, что им транслировали... захватив в каком-то из миров меня. Куда-то ещё попадёт парень?..

Так, с собственной личностью определились. Хорошо бы ещё в зеркало глянуть на себя родимого, как я теперь выгляжу, но это потом… Со временем тоже понятно. Не фонтан, конечно, но и роптать грех. В совсем уж отстойного кандидата, вроде крысы Петтигрю или Локонса, меня бы не забросило, всё-таки переброс был заявлен на основе пожеланий «клиента», а таких именно пожеланий у меня никогда не было. Конечно, на Поттера достаточно шишек валится, но и бонусов у него хватает. Другое дело, что парень по малолетству и глупости о них не задумывался и не использовал. Но мне-то никто не мешает? Вот и посмотрим… А время, в которое я попал, удачное потому, что каникулы вот-вот наступят, в этот период о Поттере обычно магмир забывает, а у меня будет время осмотреться как следует, подумать и прикинуть, как мне жить дальше. Но основной принцип я помню — не отсвечивать! Как там у Райкина-то? «У природы надо учиться. Природа, она ведь чему учит? Не высовываться! Это же миллионы лет, это мудрость какая! Вон эти динозавры-бронтозавры, дуры шестиэтажные, ходили у всех на виду, выпендривались. Эволюция грянула — где они теперь? Что-то не видать. А клопы, между прочим, с тех пор и по сей день. Клопик, он маленький, раз! — под листик, под одеялко. Все вымрут — он будет жить вечно! Потому что не высовывается.»*

Не тому, конечно, учили нас в детсаду и в школе, активная жизненная позиция, позитивное мышление и прочее бла-бла-бла. Но в моём теперешнем положении философия клопа самая выигрышная, если хочешь жить, а я как раз хочу. Не зная ничего о мире, в который попал, ну или почти ничего, довольно трудно иметь активную жизненную позицию. Грейнджер канонная на этом здорово накололась, я такие подвиги повторять не собираюсь. Так что под листик, Коля, а теперь уже Гарри, под одеялко и не высовываемся. Может, когда-нибудь потом я и заимею активную жизненную позицию… когда позволят финансы и окружающая среда. А нет, так и не расстроюсь особо, я и в прежнем своём существовании не принадлежал к сильным мира сего.

Эволюция не дура. Выживают отнюдь не сильнейшие, а наиболее приспособленные к окружающей среде. У меня на это приспособление будет примерно два месяца, ну и потом… практически всю жизнь.

В канон или неканон я попал? Мордред его знает. С одной стороны, вроде бы канон, раз уж я оказался с тушкой Блэка в лесу у озера, значит, по крайней мере, до сих пор события развивались по канонному варианту. События. А вот насколько канонными окажутся «персонажи»… Вообще надо бы отвыкать думать о людях как о персонажах книг и фильмов, здесь-то они живые люди, а люди — создания непредсказуемые, то, что они вели себя как в каноне до сих пор, не значит, что они будут себя вести так и далее. Могут, но не обязаны. Да и канон-то мы видим глазами Поттера, а он, прямо скажем, не самый усердный наблюдатель. А какими этих людей увижу я? А они меня? Кто тут гад или гуд? Или вообще всё гораздо сложнее? Надо разбираться и желательно поскорее…

Хорошо ещё, что никаких условий мне никто не ставил. Никакие высшие силы не сообщили мне, что моё попаданство — это не просто так, я должен… а дальше целый перечень, победить Волдеморта, возродить десяток родов, разбомбить министерство, посадить в Нурменгард Дамблдора и т. д. Может, позже сообщат? Да нет, такие вещи, по крайней мере, в фиках, что я читал, оговариваются сразу. Видимо, нет у меня спецзаданий… постараюсь просто жить...

Все эти мысли пронеслись у меня в голове со сверхсветовой скоростью, как следует всё обдумать мне придётся на каникулах.

В моих интересах, чтобы далее всё шло покамест привычным ходом. Поэтому никаких трепыханий с моей стороны не было. Я «позволил» забрать меня и Блэка, меня — в Больничное крыло, Блэка — в башню Равенкло. Выслушал беседу Дамблдора, министра и Снейпа (ох и вредный товарищ, легко с ним не будет!), «очнулся», попытался что-то вякнуть в защиту Блэка… Были у меня и шкурные соображения — не удастся ли разжиться хроноворотом… Директор, выслушав наши сбивчивые объяснения, «благословил» нас на спасение Блэка с помощью хроноворота, тем самым подтвердив мои опасения насчёт его «гадства» — ни одного слова им не было сказано относительно того, что он, как глава Визенгамота, может и должен поднять дело Блэка из архивов, если оно вообще существует, конечно. Если Дамблдор верит в невиновность Блэка, то почему не хочет ему действительно помочь реабилитироваться законным путём, употребив своё влияние, а не посылая школьников устраивать побег ? Мутный тут дедушка, очень мутный… Не гуд, это уж точно. Не для меня.

Мы с Гермионой проделали всё то, что надо было сделать, пока хроноворот предоставлял нам временную петлю — спасение Клювокрыла, бег по лесу, разгон дементоров... Честно, я очень боялся, что не смогу вызвать Патронуса — практики-то никакой! Одна теория. Самые счастливые воспоминания? Я был на таком взводе, что сортировать свои воспоминания по степени счастливости не было ни времени, ни сил. Выручило меня другое — я почему-то вспомнил, как я сдавал экзамены в музыкальной школе. Меня всегда пихали первым в группе сдававших, которую составляли отнюдь не по алфавитному принципу. Помню, первый раз я очень испугался такого порядка, но и моя учительница, и мама мне объяснили, что так оно лучше всего — отыграешь своё первым, «отмучаешься» и сиди отдыхай, слушай, как другие играют. А вот тем, кто после будет играть, особенно последним, не позавидуешь — больше времени ожидания, больше нервов. Помню, как подходил к роялю — предельная сосредоточенность, все мысли направлены только на то, чтобы сыграть правильно, не забыв при этом указаний педагога. А руки потели просто невероятно, играть было сложно, пальцы соскальзывали с клавиш… Играл словно не я, а робот, до того эмоции были в отключке. Вот примерно в такое же состояние я вошёл, когда мне надо было «выпускать» Патронуса у озера. Как оказалось, это тоже помогает — невероятная концентрация на задаче и чёткое осознание того, что я должен делать. Не знаю, почему Люпин учил сосредотачиваться на счастливых воспоминаниях, может, с подростками это так работает, а со взрослыми, к коим я ментально отношусь, нужна другая стратегия… В общем, у меня из палочки вырвался сноп света, принявший потом какие-то очертания, я даже не вглядывался, какие именно — может, и олень, а может, ничего конкретного. Потом как-нибудь при случае потренируюсь и рассмотрю как следует. Новичкам, видимо, везёт не только на ипподромах, но и при вызове Патронусов. Руки у меня тряслись после всего этого. Отходняк... Но первый экзамен в этом мире мною сдан. С почином...

Ну а дальше мы с Гермионой верхом на Клювокрыле вполне канонично подлетели к кабинету Флитвика, высадили дверь и предложили Блэку быть третьим на коне, благо этот Боливар вынесет и троих. После чего распрощались, я получил напутствие от «крёстного» и он отбыл в дальние дали. Интересно, куда он намылился? Куда подальше или всё-таки в его голову придут мысли о своей реабилитации? Вот летом и узнаю… наверное... Да, я же во время операции по спасению «крёстного» таки свистнул у Грейнджер хроноворот. С помощью обычного Секо надрезал цепочку, а потом, когда она разносила дверь Бомбардой, призвал к себе игрушечку Акцио. Потом, уже в Больничном крыле, Гермиона обнаружила пропажу и очень расстроилась. Я активно поддакивал и высказывал предположения, что скорее всего, мы потеряли хроноворот во время бешеной беготни от оборотня в Запретном лесу или во время полёта на гиппогрифе. Совесть моя, что интересно, молчала как партизан на допросе. Может, Гермиона и нормальная девчонка, хоть я и сомневаюсь, канонная мне активно не нравилась, но вот эта вещичка пригодится мне куда больше, чем ей. Грейнджер с хроноворотом это всё равно что обезьяна с гранатой. В этот раз она решила спасти беглого зэка, а в следующий раз что будет? Во имя всеобщего блага. Я даже проверять не хочу, слишком опасная это вещь, хроноворот. Тем более, что Гермионе он уже не нужен, учебный год закончился, а мне, потенциальному смертнику, такой артефакт будет совсем не лишним. Вряд ли я сам буду им пользоваться, но хотя бы воспрепятствую тому, что им воспользуются другие. А то, зная Грейнджер, с неё станется применить хроноворот как-нибудь суперкреативно, и не дай Мерлин, ради моего же блага, т-т-т, не надо!

Ложась спать в тот день, я ненадолго задержался у зеркала, изучая нового себя. Ну что же… невысокий и щуплый подросток, рост 5 футов 3 дюйма, волосы чёрные, лицо овальное, нос прямой, глаза зелёные, губы — «средняя пухлость, сексапил номер четыре»**. В целом, очень даже симпатичный. Чем-то на Рэдклиффа похож, но весьма отдалённо. Особые приметы — очки и шрам. Подведём малоутешительные итоги — рост маловат, худоват, но ещё можно откормиться, надеюсь. Волосы надо отращивать, не нравится мне, что они торчат во все стороны, лучше в хвост завязывать. От особых примет тоже надо избавляться, пока не знаю, как, но буду думать...

С памятью дела обстояли тоже интересно — свою прежнюю жизнь я, естественно, помнил прекрасно. Но, как выяснилось позже, и поттеровская память тоже никуда не делась, может быть, при «переносе» прежнему телу остаётся, так сказать, резервная копия — вот интересно, если Гарри угодил в меня, ему тоже досталась копия моей памяти? Или того, в кого он угодил? Я мог только благодарить судьбу за такое решение, тем более что поттеровская память пробуждалась очень постепенно, зато уверенно...

Летом мне надо будет твёрдо определиться, что делать с друзьями и друзья ли они мне вообще. Насчёт того, чтобы расстаться с рыжими в полном составе — я всё больше и больше склоняюсь к этому. Как там было-то позапрошлым летом? «Я Гарри, просто Гарри...» — вот это мне очень нравится. В гробу я видал эту Избранность, тем более что от неё одни проблемы. Так что потихоньку будем приучать магмир к тому, что я просто Гарри. Клоп под листиком. А это значит, что не должно быть никакого Золотого Трио, как можно меньше контактов с директором (не хватало ещё, чтобы меня считали человеком Дамблдора!), и никаких Уизлей в моей жизни — уж очень сильно им благоволит Дамблдор. Раз близнецы, несмотря на всю свою отмороженность, до сих пор учатся в Хогвартсе, а папаша Артур работает в министерстве, хотя нарушений Статута за ним числится достаточно, значит, есть у Уизли крыша. В виде директора. И значит, мне с ними не по пути. Не хочу быть пешкой директора в его до крайности мутных планах. И начинать наше расхождение по разным полюсам надо уже сейчас. Это, так сказать, моя задача максимум. Насчёт Грейнджер — посмотрим, как оно пойдёт. Вообще любой человек, тесно связанный с Дамблдором, для меня потенциальный враг. По крайней мере, не друг точно. Исключая, возможно, Снейпа — этот «приверженец» дедушки очень себе на уме, я не знаю, какие именно клятвы он давал и давал ли вообще, а если давал, то действуют ли они сейчас… Ссориться с ним мне точно не с руки. Зато остальных вполне можно послать подальше. Но не сразу, не сразу...

Сборы домой были недолгими. Вещей у Поттера немного. Только в этот раз я кое-что изменил. Дядюшка обычно все волшебные вещи запирает на каникулы в чулан — ну и пусть запирает. Не знаю, почему прежний Поттер с этим мирился, я этого делать не собираюсь. Пусть на каникулах нельзя колдовать, но открыть чулан без палочки я смогу, ежели приспичит. Домашние задания-то делать надо. Мантию-невидимку я не стал убирать в сундук, она мне скорее всего понадобится. Не знаю пока, для чего именно, но интуиция кричит, что лучше, если она будет под рукой. Поэтому мантия в свёрнутом виде заткнута за ремень брюк и упрятана под майкой. Палочка тоже осталась при мне, на всякий случай. Я не собираюсь колдовать ею направо и налево, но чисто психологически мне спокойнее, когда она со мной.

Заглянул попрощаться с Люпином — надо же мне забрать Карту Мародёров обратно. В отношении оборотня я никаких иллюзий не питаю — 12 лет от него не было ни слуху, ни духу, несмотря на офигенно крепкую дружбу с моими родителями (ага, как же, как же, верю!), думаю, что и следующие годы пройдут в таком же режиме. Я ему не нужен, соответственно, и он мне тоже. Спасибо, Патронусу научил, и то хлеб.

К следующему визиту я готовился. Не потому, что собирался с духом, в конце концов, Снейп всего-то на пару-тройку лет старше меня прежнего. И не потому, что я его боюсь — я в этом мире слишком недолго нахожусь, чтобы успеть испытать хоть какие-то чувства и эмоции по отношению к зельевару. Просто прикидывал, какими словами буду извиняться за доставленные в течение года «неудобства, связанные с моим существованием» и благодарить за незаметную, но уже оказанную помощь — канонный Поттер об этом не думал, но чьи зелья-то он пил, будучи постоянным клиентом Больничного Крыла, тот же Костерост? То-то и оно.

Снейп, конечно, моего визита совсем не ожидал. Даже замер на пороге своего кабинета, дав мне секунду форы, в течение которой я просочился в помещение. Затягивать посещение я не стал. Одним духом выпалил, что очень благодарен уважаемому профессору за всё, что он делает для студентов и для меня лично, а также дико извиняюсь за те неприятности, которые умудрился ему доставить за эти годы. И даже выразил надежду, что в будущем учебном году моё поведение будет максимально корректным и спокойным, «но вы же понимаете, сэр, это не всегда зависит только от меня!» Посчитав на этом программу выполненной и не дав профессору вставить слово, я выскочил за дверь, успев пожелать ему приятного отпуска. Фффух! Снейпу, естественно, мои извинения и пожелания на фиг не сдались, но элементарная вежливость, которой прежний Поттер очевидно не страдал, требовала этого. Наладить с зельеваром отношения — это, конечно, сверхзадача, но если он хотя бы станет меня игнорировать, уже хорошо. Не надо обострять то, что и так непросто.

Об этом своём визите я никому не рассказывал. Рыжий просто не поймёт, а Грейнджер эта информация совершенно бесполезна. Мне не нужны ни её критика, ни её одобрение. Сделал и сделал.

Буклю я отпустил на лето, строго предупредив:

— Будешь прилетать ко мне каждое утро «отмечаться»! Поняла?

Сова понятливо ухнула, боднула меня клювом в лоб и усвистала на вольные летние хлеба.

Ну всё, заняли места в Хогвартс-экспрессе, едем домой…

* Миниатюра А.Райкин https://www.youtube.com/watch?v=-SqRWg_qcI

**  Цитата из к/ф «Весна» https://www.youtube.com/watch?v=fHhscOMEhNc

* * *

Гарри Поттер https://no.pinterest.com/pin/7599893115094102/

Лето, ах лето… Лето с Дурслями — это, конечно, не то, о чём мне мечталось. Они оказались самыми канонными. Не извергами и педофилами, как в некоторых фиках, слава Мерлину, но теми ещё кабанами. Обычную нелюбовь я бы ещё как-нибудь вытерпел, в конце концов, психологически я уже не подросток, но вот их свин Дадлик оказался большой проблемой. Жертва родительской любви. Мальчик рос и вместе с ним росли его садистские замашки, а поскольку мозгами он был совсем не отягощён, то соотнести свои поступки и их последствия он категорически не мог. Не мог сообразить, что я не всегда буду мелкий задохлик. Единственное, что он хорошо помнил, это то, что колдовать «дома» несовершеннолетним магам, коим я пока являюсь, запрещено. Отсюда бесконечные попытки столкнуть меня с лестницы, прищемить мне пальцы дверью, проходя по коридору, он пинал дверь моей комнаты со всей дури, как она с петель не слетела ешё, а в садике, куда меня не замедлила припрячь тётушка, Дадлик даже с каким-то упоением раскидывал сложенные мной в кучу выдернутые сорняки и извозив нарочно обувь на вскопанных грядках, пёрся в дом, а через какое-то время оттуда уже раздавались тёткины вопли, что это я, такой-сякой, натащил грязи. Оправдываться было бесполезно, её сыночек непогрешим, а в саду вожусь именно я, стало быть, и грязь моя.

На моё упоминание о крёстном-уголовнике Дурсли сделали большие глаза, мол, «Мы так и знали!», правда, хватило их ненадолго, умственно они от своего сыночка недалеко ушли. Ругань и упрёки возобновились, плюс Петунья посадила всё семейство на жёсткую диету из овощей и фруктов, потому что Дадли разожрался до такой степени, что это стало заметно школьному медику, который настоятельно рекомендовал снизить вес «ребёнка». Подозреваю, что именно это и стало последней каплей для Дадли, который не выносил никаких ограничений, тем более в еде, и постоянно искал, на ком бы сорвать плохое настроение. А рядом был только один подходящий кандидат… Мне это активно не нравилось — я не намерен был голодать только потому, что кто-то нажрал себе свисающие окорока, тем более что у меня-то явно недостаток веса. Ничего не имею против грейпфрутов и салата, но я расту, мне нужен белок. Мясо, рыба, курица, и в нормальных количествах. И грушей для битья быть тоже не желаю.

Заодно у меня исчезли последние сомнения насчёт «дамбигадства» — если даже директор не гад, так сказать, вообще, в чём я активно сомневаюсь, то по отношению ко мне он точно гад. И вытекает это заключение из самого факта моего нахождения у Дурслей. Всучить ребёнка тем, кого даже от слова «магия» типает по-страшному, просто швырнув его ночью на крыльцо… а потом наплевать на пацана аж на 10 лет и не сделать ничего, чтобы изменить отношение к нему опекунов. Не убивают, и ладно… Гад ты, дедушка, однозначно, и я за твои ошибки платить не собираюсь. Мне и своих будет достаточно, хотя надеюсь, что наделаю их меньше, чем умудрился сделать канонный Поттера в книгах и фильмах… Можно сказать, я объявил войну, как говорил Д’Артаньян, «всему — себе, кардиналу, англичанам, гугенотам, Волдемортам, Дамблдорам». Правда, сначала надо разобраться с войной, которую мне объявили Дурсли.

Ну что ж, будем обороняться. У меня нет выхода, иначе Дадли в один непрекрасный день просто убьёт меня — толкнёт посильнее в коридоре или на улице, а я неудачно впишусь виском в косяк или затылком об асфальт. Или запиннает ногами вместе со своими приятелями — много ли мне надо, мои 100 фунтов против 180 Дидинькиных... Меня пока спасало то, что я практически не бывал на улице, всё время возясь в саду или сидя в комнате. В идеале хорошо бы нейтрализовать всю семейку целиком. Устроить так, чтобы им троим стало резко не до меня. И я, кажется, знаю, как это сделать. Заодно рассорив Дурслей с доброй половиной городка. Ничего более ужасного для «добропорядочной» сплетницы и ханжи Петунии и придумать невозможно. Занятые своими собственными проблемами, они не будут создавать их мне. Некогда им станет.

У Дидиньки было несколько приятелей, с которыми он раньше гонял Поттера. Но сейчас эта компания расширила сферу деятельности, шатаясь по Литтл-Уингингу и опрокидывая скамейки, урны, кидаясь камнями в кошек и птиц. Родители, видимо, не слишком сильно вникали в то, как детки проводят свои каникулы. Тем сильнее будет их шок.

Вся операция заняла два дня. Один день ушёл у меня на то, чтобы съездить в Лондон и разжиться там таблетками. Не для себя, естественно. Лучше бы, конечно, было зацепить настоящую наркоту, но это я посчитал слишком рискованным. А вот таблетки амфетамина, которые молодёжь толкала в неблагополучных районах в школах, на дискотеках и пустырях, показались мне самым подходящим вариантом. Отследить рейв было несложно — Сохо, вечер пятницы, ночной клуб с характерной музыкой, куда толпой валят молодые люди в «кислотных» одеждах и боевой раскраске. А где рейв, там и экстази. Вот когда мне пригодилась моя мантия-невидимка! Моё одеялко! А также резиновые перчатки, которые я позаимствовал из шкафчика под мойкой, где тётка хранит моющие средства и кое-какой хозинвентарь. Под таким прикрытием мне и палочка была не нужна. Просочиться в клуб невидимым и отследить пушера было делом техники. И хотя трусил я, даже невидимый, изрядно, но отсутствие всякой альтернативы помогло мне довести задуманное до конца — подкараулить пушера в туалете, оглушить его корзиной для мусора, благо она оказалась металлической, обшарить его как следует, хвала Мерлину, его куртка оказалась мультикарманной, и разжиться множеством таблеток, расфасованных в маленькие пакетики. Деньги и что-то другое я не тронул, я всё-таки не вор… почти. Ушёл я из клуба также по-английски, под мантией. Главная проблема была успеть на последний поезд из Лондона и пробраться в дом к Дурслям незаметно. Но тут меня выручило то, что Вернон не стал устанавливать на окно моей комнаты новую решётку взамен той, что рыжие вырвали Фордиком в позапрошлом году. А где лежит приставная лестница, я знал — между гаражом и забором, видел, когда намывал дядюшкину машину. Так что моё возвращение прошло незамеченным, Дурсли храпели в три рыла, а я залез в комнату, потом просто оттолкнув посильнее лестницу от окна. Она свалилась аккурат посреди газона, так что понять, кто и зачем её использовал, было невозможно. Естественно, завтра дядюшка будет орать, обвиняя меня в том, что я бросил лестницу в неположенном месте, ну и пусть орёт, не было бы лестницы, он бы нашёл другой повод. Скоро ему станет не до меня.

Следующий день я посвятил правильной расфасовке своей добычи. Во-первых, спрятал бОльшую часть пакетиков в комнате у Дадлика. Как ни странно, хоть я и генералю практически весь дом и гараж с сарайчиком, убирать комнату Дадли Петунья мне не доверяет, наводит там чистоту сама. Ну и прекрасно, меньше будет ко мне вопросов потом. Ежели Дадли полагал, что о его тайниках никому не известно, то он ошибался — я их нашёл. Просто потому, что я-то уже когда-то был мальчишкой и примерно представляю себе, где могут быть места, куда ты хочешь спрятать то, что не надо видеть родителям. Неплотно пригнанная половица под кроватью, куда можно засунуть банкноты, презервативы или порножурналы. Кусок плинтуса между стеной и шкафом, выпиленный и вставленный снова, щель едва заметна, место под плинтусом забито сладостями — тяжко Дадлику даётся грейпфрутовая диета! Если я нашёл эти ухоронки, даже не зная точно про них, то полиция и подавно найдёт, всё-таки профессионалы.

Подкинуть таблы приятелям Дадлика было сложнее, не могу же я таскаться за каждым, на это надо уйму времени, значит, нужно поймать момент, когда они собираются всей кодлой, но так, чтобы иметь доступ к каждому в отдельности. Но мне повезло, всё ж таки я теперь один из Поттеров, а у них, по слухам, везение в крови. Недалеко от Тисовой был небольшой парк, куда по утрам и вечерам приходили собачники, а днём гуляли мамочки с детьми, в одном уголке были оборудованы два баскетбольных кольца. Вот на этой-то площадке я и подловил момент, когда Дадли и Ко, отняв баскетбольный мяч у игравших там пацанов лет 10, стали сами кидать его по кольцам, побросав на траву свои куртки. Бинго! Рассовать пакетики по внутренним карманам заняло 5 минут. Ещё минут через 5 «спортсменам» стало скучно и, запульнув напоследок мяч подальше от площадки, чтобы пацанам было куда за ним бежать, банда засобиралась в супермаркет за чипсами— ну естественно, калории они сожгли, жрать охота, а Дадлик так вообще на одной пареной морковке сидит. Я проводил их взглядом, прикинув, что у супермаркета они будут примерно минут через 7-10, и пошёл к телефонной будке.

Полиция подъехала к супермаркету на полной скорости, с мигалкой. Звонок от не назвавшей себя, но неравнодушной жительницы Литтл-Уингинга (благо мутация голоса у меня ещё толком не началась) с сообщением о том, что у супермаркета тусуется компания подростков, торгующих метамфетамином, полиция просто не могла проигнорировать. Всю компанию сгребли в участок, а я с чувством выполненного долга побежал домой, по пути затолкав мантию за пазуху и выбросив резиновые перчатки в ближайшую урну.

Вернувшись, я начал усиленно пропалывать клумбочку с мятой и мелиссой, любимыми травами тётушки. И хоть день был не жаркий, но я довольно скоро вспотел и, утирая пот руками, обзавёлся разводами на щеках и лбу. Словом, выглядел как человек, который провел за работой в саду несколько часов и никак, ну просто никак не мог оказаться в другом месте. Например, у супермаркета или на баскетбольной площадке. А одежда у меня такая, что и переодеваться не надо — обычные люди действительно в такой только в саду копаются, а мне от щедрот Дадлика на повседневную носку досталась. Алиби я себе создал, тем более что и тётка с самого утра озадачила прополкой, поливкой и пр. Наблюдать за мной она давно перестала — знала прекрасно, что я сделаю всё, что было велено, тем более, что по телевизору начался её любимый «EastEnders»*,по-моему, она ни одной серии с 1985 года не пропустила…

Всё, что происходило потом, можно было бы назвать «семейной драмой» в стиле тех же EastEnders, жаль, я не мог усесться с попкорном поодаль. Это хорошо по телевизору смотреть на семейные неурядицы других людей, бОльшей частью вымышленных, а самой попасть в их ситуацию ой как невесело. На Тисовую приехали полицейские и, ошарашив Петунью известием, что её Дидинька находится в участке и более того, подозревается в торговле наркотиками, бережно взяли её под локотки и сопроводили в машину, чтобы отвезти в участок. Вернону, наверное, позвонили на работу и он прикатит в полицию сам. Меня, хвала Мерлину, просто не заметили за кустами, куда я благоразумно спрятался, а тётушка не обмолвилась ни словом о племяннике, который проживает в доме на Тисовой. Со мной, скорее всего, потом ещё побеседуют, но чем позже, тем лучше.

Следующие несколько недель у Дурслей прошли в авральном режиме, когда они сновали между полицией, адвокатом и психологом, пытаясь отмазать сыночка. Дело осложнялось тем, что таблетки у Дадли нашли в таком количестве, которое предполагало уже уголовную ответственность. У его приятелей тоже нашли, но по одному пакетику, а у Дадли целую кучу, поэтому ему «шили» организацию банды и роль главного распространителя. И хотя он, конечно, вопил, что понятия не имеет, как это оказалось у него в карманах, а потом и в комнате — да, на Тисовой был обыск, всё тайники Дадли, куда я заботливо положил остальные таблетки, полиция, естественно, нашла — никто ему не верил. Со мной тоже вежливо побеседовали сотрудники полиции, допросом я бы это не назвал. Они предложили тётушке присутствовать при разговоре, коль скоро она мой опекун, а я несовершеннолетний, но она замахала руками и, не отрывая непросыхающий носовой платок от лица, удалилась на кухню. Я старательно изображал недалёкого подростка, который в силу своих природных странностей не любит бывать на людях и всё время либо копается в саду, либо сидит в комнате, читая и делая заданные на лето школьные уроки. Видимо, в полиции тоже так подумали, потому что побеседовав со мной один раз и обыскав мою комнату, больше меня не беспокоили. Зато с удвоенной силой насели на Дадлика.

Вернон всё это время старался как можно меньше бывать дома, пропадая на работе — ну, это он так говорил, а где был на самом деле, кто его знает… Может, и правда работал сверхурочно, адвокат — дорогое удовольствие. Мне в конечном итоге было глубоко наплевать, осудят, хотя бы условно, Дадли после этого или оправдают, главной своей цели я добился — Дурслям было совершенно не до меня. Да плюс к этому они рассорились по меньшей мере с третью городка — родители и родственники Пирса, Денниса, Гордона и прочих приятелей Дадли теперь катили бочку на Дурслей, что это их сын сбил с толку их деточек. И хоть те отделались только профилактическими беседами, для их родни этого уже было выше крыши. Ещё треть жителей, не связанных родственными узами с этой кодлой, зато чувствовавшие свою сопричастность к тому, что происходит в городке, оборвали Дурслям телефон, высказывая претензии, ругательства и даже угрозы. Кончилось тем, что взбешённый после очередного звонка с упрёками Вернон вырвал провод вместе с телефонной розеткой из стены. Тётя Петунья только всхлипнула, звонить ей теперь было решительно некому — их компания сплетниц рассосалась мгновенно. Дядюшка ещё и потому бесился, что над Дадли нависла серьёзная угроза исключения из их любимого «Вонингса» — такой удар по своей репутации школа не могла оставить без внимания. От немедленного исключения Дадли спасло только то, что всё это случилось на каникулах, а не в течение учебного года и не в стенах школы. Но и без того кабанам в полном составе пришлось пару раз съездить ещё и в школу на беседу с директором, получившим полную информацию от полиции. А исключение Дадли из «Вонингс» — это большие проблемы для Дурслей, это необходимость искать новую школу, которая согласится принять такого ученика, на которого заведено дело, это новые расходы - плата за обучение может оказаться существенно больше прежней...

Главное-то, что доконало Дурслей — они из кожи вон лезли, чтобы доказать всем вокруг и себе самим, что они НОРМАЛЬНЫЕ. В кубе. Благополучные, консервативные. Никакого отношения они не имеют ни к магии, ни к маргиналам, коими в их глазах были родители Поттера и он сам, сын безработного пьяницы и шлюхи, что они и пытались внушить обитателям Литтл-Уингинга, от соседей до мэра. И вот вдруг выясняется, что «ненормальный» племянник ничего ненормального не выкидывает, а скромно копается в саду, взял на себя почти всю домашнюю работу, моет дядюшкину машину, мотается в супермаркет за пять кварталов, таща назад тяжёлые пакеты, через каждые десять шагов останавливаясь передохнуть... А вот нормальный Дадли, сын насквозь нормальных Дурслей, оказался чуть ли не главой наркокартеля провинциального масштаба, молва всегда преувеличивает, причём прятал наркоту прямо в родительском доме, трудно поверить, что родители были не в курсе... Вся репутация Дурслей полетела в сточную канаву, для обывателей нет бОльшего счастья, чем потоптаться по тем, кто позиционировал себя образцом нравственности и благовоспитанности.

Я старался не попадаться на глаза Дурслям, которые, впрочем, как будто забыли про меня — слишком много иных забот у них появилось моими стараниями. Даже не замечали Буклю, которая исправно прилетала ко мне по утрам, хотя раньше по этому поводу было бы столько вони… Они и дома-то бывали редко, даже Петунья, которая обычно выходила только в магазин или на встречу с подругами, но теперь она сопровождала Дадли, когда его вызывали в полицию или к психологу. Ему это всё так дало по мозгам, что он тоже забыл про меня. То ли пытался сообразить, кто это так ему насолил, то ли, что вероятнее, у него вообще отшибло мыслительные способности, потому что он делал всё то, что ему в уши шипели мать и адвокат. И что удивительно, теперь он худел безо всякой диеты, это было заметно невооружённым глазом.

Как-то мне даже удалось краем уха услышать разговор Петуньи с мужем насчёт того, что в Литтл-Уингинге им теперь оставаться не с руки, раз все соседи на них волком смотрят, и хорошо было бы переехать, да хоть даже куда-нибудь поближе к «Вонингсу», где Дадличек учится, его, кстати, оставили в школе на год, но с испытательным сроком — отныне любой проступок окажется для Дадли последним, даже если это произойдёт не в «Вонингсе» или на каникулах … Меня это очень обрадовало. Если Дурсли переедут, мне это только на руку.

Грызла ли меня совесть за то, что я устроил родственничкам? Да ни в малейшей степени. Таких отличных каникул на памяти «того» Поттера ещё не было. Свобода! И нормальная еда в нормальных количествах. Даже с десертами — в морозильной камере я обнаружил несколько пластиковых коробок с мороженым , Дурсли наверняка запаслись к лету, они ж не рассчитывали, что им придётся «худеть» Дадлика.

* https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%96%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D0%B8_%D0%98%D1%81%D1%82-%D0%AD%D0%BD%D0%B4%D0%B0

В главе присутствуют выдержки из книги «Гарри Поттер и Кубок Огня».

Вот теперь это действительно было отличное лето. Для меня. Пока Дурсли были заняты своими проблемами, я жил как хотел. Вставал, когда хотел, ел, что хотел и когда хотел. И хоть наличных денег у меня было не очень много, но они мне и не пригодились — у тётки был огромный холодильник и большая морозильная камера в подвале, так что приготовить себе что-нибудь пожрать, когда мне захочется, я мог всегда. Иногда я копался в саду, просто чтобы старуха Фигг видела — кто её знает, следит она за мной на постоянной основе или от случая к случаю… Других соглядатаев я вроде не заметил, но это не значит, что их не могло быть.

Никакие ночные кошмары, где присутствовали бы Хвост, змея и зародыш Волдеморта, меня не беспокоили. То ли потому, что никто никого не возрождал, то ли потому, что никакой связи с Волдемортом у меня не было. Может быть, сбылась мечта всех попаданцев о том, что вселение новой души в тело автоматически убирает крестраж, а может, изначально его никакого и не существовало… В каноне-то полноценная ментальная связь у Поттера и Лорда появилась как раз после Турнира, когда Лорд позаимствовал поттеровской кровушки, тем самым переведя себя в ранг кровного родственника, чуть ли не магического близнеца, а у близнецов как раз вот она такая и наблюдается. А то, что было раньше… а откуда известно, что это не Хвост побывал рядом с домом Дурслей и не припрятал там какой-нибудь особый артефакт ментальной направленности, который транслировал бы всё, что заказчик пожелает? Где живёт Поттер, по-моему, только ленивый не знает, а уж Пожиратели-то, от которых меня так старательно якобы прячет у Дурслей Дамблдор, и подавно в курсе — во-первых, кое-кто из них не просто вхож в Министерство, а работает там, а вытянуть информацию у той же Муфалды Хмелкирк, которая отправляла Поттеру письмо перед вторым курсом, нетрудно. А во-вторых, Добби! Это сейчас он вроде как свободный, а раньше-то был малфоевский, и что же получается, домовик знает, где живёт Поттер, а его хозяин нет? Дудки. Если, конечно, Добби был домовиком Малфоев, в чём тоже можно сомневаться…

Даже парселтанг, который я якобы получил от Тёмного лорда благодаря этой связи — я не знаю, владею ли я им, проверить мне пока негде, а специально искать змей я сейчас не стану. Да и что значит «получил»? А если нет и я им всегда владел? То, что в магБритании никто им не владеет, кроме Лорда — а так ли это? А может, просто не афишируют. В конце концов, и Мраксы, и Поттеры ведут происхождение от Певереллов, если Мраксам достался парселтанг, почему он не мог так же достаться и Поттерам… А поскольку мы с ним оба последние представители своих родов и у нас нет живых близких родственников, подтвердить или опровергнуть эту версию просто некому. В Хогвартсе я постараюсь это проверить, может, змей там и нет, зато Тайная комната с замками в виде змей никуда не делась, как и вход в неё в туалете Миртл...

Если я правильно помню канон, то скоро должно быть письмо от Уизлей о квиддичном турнире, на который они меня собираются забрать. Надо бы перехватить. Несколько дней подряд я спускался в садик пораньше и не столько работал там, сколько отслеживал почтальона. На четвёртый или пятый день мне повезло — почтальон не стал опускать в ящик странный конверт, сплошь оклеенный марками, а вертел его в руках, явно недоумевая. Я поспешил на помощь.

— Проблемы, сэр?

— Сам не пойму. Вроде адресовано мистеру и миссис Дурсль. Но зачем столько марок???

— Это от родственника, сэр. Он большой оригинал и любит, чтобы хранили не только его письма, но и конверты. Он говорит, что чем примечательнее конверт, тем меньше шансов, что его выбросят. Поэтому, наверное, и клеит столько марок, это ведь очень примечательно.

— Деньги людям девать некуда…

— Так я могу передать письмо, я здесь живу, мистер и миссис Дурсль — мои дядя и тётя.

— Ну, тогда держи.

— Расписаться не надо?

— Нет, не надо, письмо-то самое обычное. Но если даже будут какие вопросы, доставлено или нет, то уж такое письмо я не забуду, это ж надо, столько марок присобачить!

— Спасибо, сэр. До свиданья!

— Бывай, парень…

Получилось, получилось! Зачем мне это письмо? Совершенно незачем. А уж Дурслям, которым оно адресовано, незачем и подавно. Вскрыв конверт и пробежав глазами письмо, я только удостоверился в этом — Уизли намереваются забрать меня до конца каникул в Нору и взять с собой на квиддичный матч. Я не хочу ни в «Нору», ни на матч. В гробу я видел и то, и другое, особенно учитывая то, что в каноне творилось ПОСЛЕ этого матча. Если уж я решил расстаться с тем образом жизни, что вёл прежний Поттер, да что там, если я просто хочу жить и желательно подольше, то ни «Норы», ни квиддича в моей жизни отныне быть не должно. Да и неинтересно мне всё это. Дебильный спорт, может, тот Поттер и летал как бог, но я что-то не чувствую в себе такой тяги. И смотреть на это тоже не хочется. Дурслям про всё это знать не надо, меньше знаешь — лучше спишь, тем более что я представляю, как перекосит Вернона, когда он увидит конверт с кучей марок. А так будто бы никто и не получал никакого письма. Его я, кстати, сжёг сразу там же, в садике. А золой присыпал цветочную грядку, всё удобрение.

Следом за этим письмом через пару часов мне на голову свалилась какая-то микро-сова. А, это вроде бы уизлевский Сычик, если я правильно помню. Тоже что-то принесла? Так и есть, писулька от Рона.

«Гарри! Папа достал билеты! Ирландия против Болгарии, в понедельник вечером! Мама пишет маглам, чтобы те разрешили тебе остаться. Они уже могли получить письмо — не знаю, насколько магловская почта быстрая. Всё равно решил написать тебе. Отправляю это письмо с Сычом.

Мы приедем за тобой, нравится это маглам или нет; ты не можешь пропустить Кубок мира. Но мама и папа считают, что сначала для вида надо всё-таки спросить их разрешения. Если они согласятся, срочно присылай Сыча с ответом — мы приедем и заберём тебя в воскресенье, в пять часов. Если они скажут «нет», опять-таки быстро присылай Сыча, и мы всё равно увезём тебя в пять часов в воскресенье.

Гермиона приезжает сегодня днём. Перси приступил к работе в Департаменте международного магического сотрудничества. Пока будешь у нас, не упоминай даже слова «заграница», если не хочешь, чтобы он заговорил тебя до смерти.

До скорой встречи, Рон»

Прелестно, просто замечательно! Они приедут и плевать им на всё, даже если магглам не нравится. А ничего, что мне потом к этим магглам, возможно, ещё придётся возвращаться на каникулы? Или что мне самому всё это не нравится? Меня, естественно, спросить забыли, много чести. Знаете что, рыжие? А идите-ка вы все подальше. Сычику я скомандовал, чтобы улетал без ответа, он, по-моему, совершенно не расстроился.

Воскресенье, 5 часов. Мне надо кровь из носу куда-нибудь услать Дурслей на это время. Я должен остаться на Тисовой один.

Всё-таки у Поттеров точно везение в крови. Тем же вечером дядюшка решил, что надо вывезти семейство на выходные куда-нибудь подальше от Литтл-Уингинга, благо, в деле Дадли наметился если не перерыв, то некоторое послабление — он вместе с матерью прилежно посещал психолога, адвокат тоже не сидел сложа руки, поэтому разрешение у полиции на поездку с точным указанием места нахождения было получено. Как обычно, встал вопрос, куда девать меня? Что интересно, про старуху Фигг у тёти с дядей даже мысли не мелькнуло, видимо, подсознательно они теперь записали в свои враги весь Литтл-Уингинг. Я вызвался присмотреть за домом, а заодно посадить наконец те розы, которые Петунья получила по почте, но до которых у неё руки со всеми этими пертурбациями не дошли. Видимо, дядюшка и тётушка до того были измочалены за последние недели, что у них просто не осталось сил на сопротивление и хоть какую-то агрессию в мой адрес, поэтому Вернон только посмотрел на меня пристально в течение минуты, а потом резко кивнул:

-Ладно! Оставайся. Только смотри, не вздумай…

Я тут же вклинился:

— Не волнуйтесь, дядя! Я никуда не буду выходить! И дверь никому не открою! Может, что разобрать в подвале надо?

Вернон усиленно хмурил брови, соображая:

— Там несколько старых мешков или коробок… не помню точно. В общем, разберёшь их, бумагу и старые газеты отдельно, вещи отдельно, выставишь потом для мусорщиков…

— Всё сделаю, дядя! Хорошей поездки!

Дурсли укатили в пятницу вечером. А в субботу я отправил Буклю с коротким письмом для Уизли, велев не ждать ответа — мол, так и так, спасибо за приглашение, но принять я его не могу по той простой причине, что мы уезжаем всей семьёй в отпуск и вернёмся к началу учебного года. Поэтому приношу свои извинения за нарушенные планы, и т. д., и т. п.

Интересно, будет ли этого достаточно для рыжей семейки, чтобы они оставили меня в покое этим летом, или они всё-таки припрутся на Тисовую? В любом случае, хорошо, что Дурслей нет дома.

В воскресенье в 17-00 я под мантией-невидимкой сидел в углу гостиной и ждал. Зная, что рыжие никогда никуда не приходят вовремя, я накинул минут 15 на ожидание.

И вот…

Из камина — тот давно был заколочен досками, и его роль на том же месте исполнял электрокамин с фальшивыми углями — доносился громкий стук и какая-то возня.

— Ох! Фред, нет, давай назад, назад… Тут какая-то ошибка… Скажи Джорджу, чтобы он не… ОЙ! Джордж, нет, здесь нет никакой комнаты, быстро назад и скажи Рону…

— Пап, может, Гарри услышит и сумеет нас выпустить…

По доскам позади электрического огня забарабанили кулаки.

—Гарри! Гарри, ты нас слышишь?

Нет, Гарри вас не слышит. Идиоты магические! Ведь ясным английским языком в письме было написано — не надо за мной приходить, никого дома нет, все уехали. Нет, всё-таки припёрлись. А камин дядя заколотил, всё равно он практически не используется...

— Пап, там, похоже, и в самом деле никого нет!

И кто ж это у нас такой догадливый? Джордж. Или Фред. Один хрен.

— Да, вижу... ну что же, значит, будем на чемпионате без Гарри!

— А если что-то случилось?! Может, Гарри Пожиратели схватили! Надо его спасать!

О, это уже Рончик, гигант мысли. Спасатель героический.

Дальше послышалась какая-то возня, потом громкие возгласы, не иначе как мамаша Молли подключилась, слов не разобрать, а минут через 5 всё стихло. Ну что, можно расслабиться?

На следующий день утром вернулись Дурсли, малость посвежевшие. Вернон, выгрузив семейство, уехал на работу, Дадли засел в комнате с игровой приставкой — гулять его Петунья не выпускала, да и не с кем теперь ему было это делать, прежним его приятелям родители строго-настрого запретили любые контакты с «этим малолетним преступником», тем более, что и у них тоже нарисовались проблемы со школами, правда, в меньших масштабах, а читать Дадлик никогда не любил. Тётушка пошла с инспекторской проверкой хозяйства. Могу с гордостью сказать, что не ударил в грязь лицом — дома было чисто, слава Мерлину, Уизлям хватило ума понять, что Гарри нет дома, и не долбиться в заколоченный камин, разнося его взрывом. На кухне был приготовлен завтрак на тот случай, если вновь прибывшим хозяевам приспичит перекусить. Петунья сгрузила на тарелку пару тостов с сыром и потащила наверх Дадлику.

В саду тоже всё было в порядке — дорожки подметены и даже политы, сорняков не было, даже свежепосаженные розы чувствовали себя прекрасно. Петунья прошлась неторопливым шагом, заглядывая под каждый куст, и, видимо, осталась довольна. Мусор из подвала тоже был рассортирован, сложен по пакетам и коробкам и дожидался утра среды, когда его заберёт машина мусорщиков. Похвалы от тёти я не дождался, да и не больно-то я рассчитывал на это, но и претензий тоже не было. Вообще тётя за последний месяц словно бы немного сдала, будто даже несколько постарела, как и дядя, кстати. Часто Петунья замирала с чашкой чая в руке или смотря в телевизор, но не видя, что там показывают. Как будто бы мир перевернулся — ранее Дурсли цвели и пахли, пока гнобили меня. Теперь жизнь в моём лице гнобила их, а у меня был если не цветущий, то вполне себе нормальный для подростка вид, я неплохо так отъелся на самостоятельно приготовленных харчах, а работа в саду в то время, которое подходило мне, а не как в прошлые годы, когда Поттер оттуда практически не вылезал в любую погоду, обеспечила мне не только мускулы на руках, но и румянец на щеках. Ещё бы шмотки сменить на те, что по размеру и не такие обтрёпанные… ну, это мы позже поправим. Я, когда прятал таблетки у Дадли в комнате, выгреб у него несколько пяти- и десятифунтовых бумажек — видимо, подарки от тёти Мардж. Вот на них я и куплю себе кое-что, только не сейчас, а перед самым отбытием в Хогвартс. Ни к чему, чтобы Дурсли видели меня в новом, меньше вопросов.

Вот, кстати, а у кого сейчас мой ключ от сейфа? Скорее всего, у Уизли. Если я не приехал в «Нору», как они предполагали, то, значит, нам придётся встретиться в последний день каникул, чтобы купить всё для школы. Подожду, будет ли от них письмо. Сам им писать и просить не буду. В крайнем случае, поеду в школу «безо всего», купить то, что надо, и потом не поздно, а заодно выясню, кто же меня всё-таки опекает в магмире, если вообще опекает, и кто покамест распоряжается моим ключом.

Гермиона прислала письмо. Сетовала на то, что меня не было с ними на чемпионате, хотя там и «случилось кое-что такое, о чём я не могу тебе написать в письме, но обязательно расскажу, когда мы увидимся», что в «Норе» было весело и она, конечно же, сделала все домашние задания, и спрашивала, не забыл ли я их сделать, потому что Рон, конечно, забыл и «мне пришлось проконтролировать, чтобы он выполнил всё, что было задано». «Кое-что такое» — это, очевидно, нападение якобы Пожирателей на лагерь болельщиков. Ну и слава Мерлину, что меня там не было. Канон, конечно, идёт своим ходом, но хорошо, что он это делает без меня.

Всё-таки удивительная девушка. Каникулы длятся всего несколько недель, в школе она 10 месяцев в году, и тем не менее почти половину летних каникул она проводит не с родителями, а в уизлевской «Норе». Что же за такие «высокие отношения» у неё с родителями, что она практически бежит из дому ХЗ куда и ХЗ зачем. Неужто ради того, чтобы проверить, как рыжий лодырь делает домашние задания? Ведь фанатом квиддича она отнюдь не является… Непонятно.

Да, в самом конце она написала, что нам надо встретиться 31 августа на Косой аллее, чтобы купить всё для нового учебного года. Ну, точно ключ у Уизлей, а точнее, у мамаши Молли. Придётся идти, а то с уизлевского матриарха станется всё мне купить без меня, а я на её вкус не полагаюсь. Да и ключик надо выцарапать обратно. Думаю, что смогу — раз уж хроноворот у Грейнджер срезал, то и ключ как-нибудь верну. Кажется, у меня просыпаются мелкоуголовные наклонности, а с другой стороны, я не у нищих последнее ворую, ключ так вообще мой собственный.

Встреча на Косой аллее прошла… обычно. Я прятался под мантией в проулке, высматривая рыжих, и когда увидел всю эту компанию, больше похожую на хиппи, чем на обычных волшебников, снял мантию и вышел «на свет божий». Хиппи устремились ко мне, горланя и размахивая руками — наконец-то Поттер нашёлся! Грейнджер тараторила что-то о квиддичном матче, о домовиках (ну точно, ГАВНЭ грядёт!), выпаливала кучу вопросов, на которые не ждала ответов, Рон сделал было попытку огреть меня по спине в порыве дружеских чувств и промахнулся, ну совершенно случайно, близнецы взяли меня в клещи и сообщили, что у них есть для меня «таа-а-кие новости!», миссис Уизли успевала делать три дела сразу — кричать на детей, призывая их к порядку, отдавать распоряжения им же и прикидывать вслух, что им ещё осталось купить из списка… Как же их Уизли всё-таки много! При иных обстоятельствах я бы от рыжих держался подальше, но мне необходимо было выяснить, что с моим ключом. И пока мамаша Молли тискала меня и восклицала, что я-де так похудел да вырос, я тихонько шепнул «Акцио ключ Гарри Поттера!» и шевельнул правой рукой с заблаговременно вынутой и спрятанной в рукаве палочкой. Хорошо всё-таки, что Уизли такие громкие и активные! Сделав вид, что у меня развязался шнурок, я присел и нащупал на мостовой ключ, видимо, он свалился с мамаши Молли во время обнимашек. Пока Уизли размахивали у меня над головой руками и спорили, куда им отправиться, в аптеку или книжный, я быстренько «завязал» шнурок и сжал ключ в кулаке. Вот теперь можно и прощаться, только незаметно, естественно, а то не избежать мне конвоя сначала в банк, а потом и за покупками. Как я буду объяснять своё исчезновение? А никак. Ещё и лицо обиженное сделаю, мол, забыли меня в магазине, усвистали как бешеные. Лучшая защита — нападение, а за Уизли водится такой грех — на втором курсе они «забыли» Гарри и Рона на перроне и не вернулись за детьми, так что пришлось лететь в школу на «Фордике». Ну да, слишком много детей, присматривать за ними уже некогда. Вот в книжном магазине я от них и оторвался — незаметно отступил за стеллаж рядом с подсобкой, скользнул внутрь, чтобы накинуть на себя мантию, а потом вышел через главную дверь и поспешил в банк.

В банке меня гоблины обрадовали тем, что этот ключ, оказывается, не от фамильного сейфа, к которому есть доступ только у членов семьи и магически утверждённого опекуна, а от сейфа наследника или, как я его назвал для себя, сейфа «всенародной любви» — ранее им владел папаша Джеймс, у старинных и состоятельных семейств было принято заводить для наследников особый сейф, куда перечислялись деньги на «карманные расходы» или небольшой оборотный капитал от главы семьи, а также могли поступать средства от коммерческих сделок, если наследник был достаточно умён и удачлив, чтобы вести кой-какие собственные дела. После «победы» над Тёмным Лордом на имя «Мальчика-который-выжил» начали поступать пожертвования от некоторых благодарных жителей магБритании. Не Мерлин весть что, так как большинство магов люди небогатые, но и не гроши, этих денег вполне могло бы хватить, чтобы оправдать моё проживание у Дурслей, которые не забывали мне напомнить, что я живу и питаюсь от их щедрот. Но им оттуда, естественно, не перепадало ничего. Зато перепадало Уизли — нерегулярно, но с некоторой периодичностью, перед каждым учебным годом (ну как же, надо же деток в школу собирать!) и после некоторых событий, таких, как эпический полёт Фордика (видимо, штраф платили) или лето после второго курса (Джинни лечили, что ли? Или в Египет путешествовали?). Вплоть до моего поступления в Хогвартс кое-какие суммы изымал и Дамблдор, но вот на что ему были нужны деньги — и ведь не спросишь прямо... Но это ещё один минус к репутации директора.

Джеймс Поттер тоже ничего не прибавил к тому, что перечисляли ему в сейф мои дед с бабкой вплоть до своей смерти — надо сказать, много, вот что значит единственный и залюбленный ребёнок. Коммерческих сделок он тоже никаких не заключал, наоборот, проживал то, что было в сейфе, да спонсировал Орден Феникса. Гоблины сделали мне подробную выписку. Выходило, что проживи Джеймс Поттер ещё хотя бы год, и сейф наследника оказался бы совершенно пуст, и тогда бы он запустил руки уже в фамильное хранилище. Может, и нехорошо так говорить, но моё счастье, что Поттер-старший помер молодым, я хотя бы не разорён вконец. И пусть мне до совершеннолетия еще 3 года, жить, зная, что тебе будет на что жить потом, весьма приятно. А пока нужно что-то решать с теми финансами, что мне доступны сейчас.

Почесав в затылке, я спросил:

— Получается так, что любой, кто предъявит ключ, может хозяйничать в этом сейфе даже в моё отсутствие?

Крюкохват, мой поверенный, растянул в зубастой улыбке рот:

— К сожалению. Или к счастью.

Я понял, к чему он клонит.

— Скажите, пожалуйста, Хранитель, есть ли способы зачаровать ключ на конкретного предъявителя? Чтобы более никто не мог даже подойти к сейфу. Хотя… украсть ведь могут даже такой зачарованный ключ. Пусть им ничего не достанется, но я-то тоже не смогу взять деньги без ключа! Как же быть?

Крюкохват посерьёзнел.

— Для столь юного мага вы задаёте очень умные вопросы, мистер Поттер.

Я вздохнул:

— Жизнь заставляет… У магглов в банках многоступенчатая защита, там одним ключом не отделаешься. Хотелось бы что-то похожее.

Поверенный помолчал несколько секунд, потом начал не торопясь объяснять:

— Видите ли, мистер Поттер, нечто подобное есть и в Гринготтсе, как раз для таких сейфов. Сам ключ необязательно должен храниться у владельца, он может находиться в банке у поверенного. Ключ именной, заверенный кровью держателя сейфа, каждый раз, когда владельцу необходимо посетить сейф, ему достаточно обратиться к своему поверенному и подтвердить личность, капнув кровью на ключ. При несовпадении, так сказать, образцов ключ не сработает, более того, оповещение об этом будет весьма... заметным. Правда, эта услуга практически не востребована.

— Почему же?

— А про неё мало кто знает. Обычно это, как ни странно, магглорождённые или полукровки, которые в курсе, как функционируют маггловские банки, но у них не так много денег в сейфах, чтобы стоило хранить ключ в Гринготтсе да ещё каждый раз жертвовать кровь, чтобы получить доступ к сейфу, либо же вообще нет никаких сейфов. А те, у кого много денег, я думаю, вы догадываетесь, кто это такие, обычно подходят к своей личной безопасности весьма серьёзно, так что украсть у них ключ попросту нереально. К тому же у их поверенных есть списки лиц, допущенных к сейфу, заверенные магически главой семьи, независимо от того, предъявят они ключ или нет. Им эта услуга просто не требуется.

— Понятно. И я такой список составить пока не могу, вернее, вы у меня его не примете, потому что я несовершеннолетний, согласно договору. А обеспечить себе личную безопасность тоже не могу, потому что у меня нет особых артефактов, то есть они есть в фамильном сейфе, куда мне пока тоже нет доступа. А мой магически утверждённый опекун...

— У вас это Сириус Блэк, который до сих пор не найден, насколько мы в курсе.

— Верно. И когда он будет найден, если вообще будет… Пожалуй, мне как раз есть смысл воспользоваться этой услугой. Предварительно взяв из сейфа деньги на школьные дела.

Так мы и сделали. Взяв сотню галлеонов и окропив кровью ключик, я после всех необходимых клятв торжественно вручил его Крюкохвату, при этом именовав его уважаемым Хранителем, я заметил, ему это очень нравилось, а от меня точно не убудет, быть вежливым с тем, кто присматривает за моими деньгами.

— Да, Хранитель, ещё вопрос — если я ничего не могу взять из фамильных сейфов, то положить туда я что-нибудь могу?

Крюкохват опять зубасто улыбнулся:

— Могли бы, если бы действующий глава Рода дал такое разрешение.

— Понятно, главы Рода в настоящее время ещё нет, вернее, он пока несовершеннолетний… Ладно, давайте пока положим туда, куда можно.

И хроноворот перекочевал в сейф наследника.

— А доступ к фамильным сейфам осуществляется тоже только по ключу?

— Не только. Зависит от условий договора. Иногда можно предъявить волшебную палочку. Есть доступ по крови, по магии.

— Каков доступ к сейфам рода Поттер?

— К сожалению, я не имею права сказать об этом вам, мистер Поттер, до достижения Вами совершеннолетия. Извините.

— Ну что ж поделать… Но вы хотя бы можете мне сказать, существует ли в принципе ключ от фамильных сейфов рода Поттер? И кстати, а разве гоблинам не всё равно, какого возраста клиент, ведь вы не вмешиваетесь в дела волшебников.

Крюкохват посмотрел на меня даже с каким-то удовольствием. Потом чуть склонил голову и сказал:

— Ключа не существует. И вы правы, мы действительно не вмешиваемся. Банк Гринготтс был создан задолго до Министерства магии, поэтому мы руководствуемся не министерскими законами, которые определяют совершеннолетие в 17 лет, а условиями контракта, который заключают с банком магические семьи, которые не всегда числят совершеннолетие в 17, бывает по-разному. Если бы в контракте семьи Поттер был пункт о том, что главой семьи можно стать в любом возрасте, у вас был бы доступ уже сейчас. А вы очень интересный клиент, мистер Поттер. Скажу честно, не ожидал от вас такой дотошности и очень доволен этим. Предвкушаю взаимовыгодное сотрудничество с Вами через несколько лет, ну, Вы сами понимаете, когда именно.

Угу. Когда мне будет 17. Это понятно. А вслух я сказал:

— Мой дядя бизнесмен, я иногда прислушиваюсь к тому, что он говорит. Правильно заданный вопрос может спасти жизнь, сберечь деньги и предотвратить несчастье.

— Весьма разумно.

А интересно получается. Каким образом ключик от сейфа наследника оказался у Дамблдора, который вручил его сначала Хагриду, когда снарядил того за Гарри на первом курсе, а потом передал Молли Уизли? Неужто папаша Джеймс сам отдал ключ Дамблдору, мол, нам выходить нельзя, мы под Фиделиусом, вы уж не забывайте, директор, закупать для нас всё, что нужно. А что, этот олень мог, отдал же он мантию-невидимку «поизучать», кретин непарнорогий. Потому что если нет, то остаётся только один вариант, самый паскудный — ключ был у Джеймса, и директор, который незамедлительно притащился в Годрикову Впадину сразу же после гибели Поттеров, если не сидел там вообще с самого начала, не погнушался обшарить карманы покойника и изъять ключик «до лучших времён». Фу, мерзость! Вот уж кто точно мародёр…

Так, ладно, как бы то ни было, теперь этот ключик недоступен вообще никому, кроме меня. Хвала Мерлину, хоть к фамильным сейфам доступ не по ключу. Сдаётся мне, что Тёмный Лорд руководствовался теми же соображениями, когда передал Чашу Хельги Лестрейнджам...

Банковские дела заняли у меня пару часов, время, вполне достаточное для того, чтобы Уизли, как пить дать устроившие кипеш по поводу моего исчезновения, перестали бы сновать по Косой аллее в поисках меня и свалили бы домой. Тем не менее я сперва осторожно высунул нос из банка и прислушался. На Косой алее стоял обычный уличный шум, ничего сверхъестественного, «Coast is clear!», ну, значит, и мне можно выходить.

Закупаться я пошёл в лавку подержанных вещей. Ещё в прошлой своей жизни я не гнушался походами в сэконд — там можно найти вещи если не совсем новые, то в очень хорошем состоянии. Магмир в этом отношении практически не отличался — одежду из этой лавки можно привести в нормальное состояние при помощи заклинаний, об этом мне рассказала пожилая ведьма, владелица такой лавки, и даже показала кое-что после того, как я помог ей разложить по полкам товар, «Извините, мэм, что я руками, сами знаете, несовершеннолетним на каникулах колдовать нельзя!» Пожилая женщина рассмеялась и нашла мне старенькую брошюрку по бытовым чарам, «Попробуешь, когда можно будет!» У неё же я купил и учебники, а вот с ними дело обстояло прямо противоположным образом — чем старее была книга, тем больше полезной информации в ней содержалось. Совсем уж древних фолиантов в лавке, понятно, не было, такое только в библиотеках старинных семейств можно увидеть да в Хогвартсе, но вот обычные учебники 50-, 80- и даже 100-летней давности найти было можно. Внешне они, конечно, выглядели не ахти, но как раз это меня волновало меньше всего, а обложку новую всегда можно нацепить сверху. Тем более что в старых учебниках попадались пометки и замечания прежних владельцев, а это всегда интересно. Как бы исхитриться в Хогвартсе и найти старый учебник Принца-полукровки. То есть не найти, я примерно знаю, где он, исхитриться бы остаться в этом кабинете одному, без свидетелей. Тут и мантия-невидимка может не помочь, кто знает, какие чары накладывает Снейп на свой кабинет. Придётся нарваться на отработку, этот учебник стоит того. Не знаю, как у меня пойдёт с зельеварением, но там и помимо зелий найдётся ценная информация, не думаю, что одной Сектумсемпрой всё ограничивается...

Ха, а ведь я теперь с чистой совестью могу предъявить претензии Уизли за потерянный ключ! Или не стоит? Ладно, посмотрим, иметь в рукаве такой козырь не помешает, раз уж я вознамерился рассориться с этой семейкой. Неизвестно, что будет в этом году с Турниром, вернее, с моим в нём участием, не хотелось бы влезать в это, но тут я мало что могу… и если меня всё-таки туда засунут, если Рончик на меня смертельно обидится… очень много всяких если. Но раздобыть информацию о Турнире всё-таки надо, особенно текст этого самого магического контракта, который участники якобы заключают с Кубком. Незнание законов не освобождает от ответственности, а вот знание как раз частенько освобождает, если не полностью, то хотя бы частично. Это прежний Поттер не любил читать, конечно, зачем ему, когда есть Гермиона, которая прочитала всё на свете. Нет уж, теперь я всё буду делать сам — и читать, и делать выводы.

Главное, для чего я снял денег больше, чем обычно — мне нужно было купить новый чемодан с чарами расширения пространства вместо того угробищного сундука, что мне «подсиропил» Хагрид, и такую же сумку, а это вещи недешёвые. За чемодан пришлось отвалить 50 галлеонов, за сумку 20, зато продавец в магазине намекнул мне шёпотом, что помимо расширяюших чар можно ещё наложить кровную защиту, которая не то чтобы совсем уж запрещена, но категорически не рекомендуется. На мой резонный вопрос полушёпотом, не боится ли продавец сообщать мне такую «скользкую» информацию, тот хихикнул и так же тихо ответил, что клиент, готовый заплатить такую цену, наверняка очень озабочен сохранностью своих вещей в купленном «инвентаре», а потому вряд ли обратит внимание на ничем не обоснованные запреты и рекомендации. Что ж, всё верно. Тем более что среди старых книг, купленных мной в той лавке, затесалась одна книжка, «Защитные и охранные руны». Есть у меня одна идея, которую я опробую вечером.

Закончив все дела на Косой аллее, я отправился на вокзал Ватерлоо, где и сгрузил свои покупки в камеру хранения, после чего решил вернуться на Чаринг-Кросс роуд и прогуляться до Оксфорд-стрит через весь Сохо — надо же мне было купить новую одежду и обувь, хватит с меня Дадликовых балахонов и вусмерть разбитых кроссовок. Ничего супердорогого я покупать не планировал, и денег на это нет, и имидж свой столь радикально менять тоже пока не нужно. Мне нужны просто новые и удобные вещи, а как раз в Сохо и на Оксфорд-стрит наряду с дорогими бутиками есть куча как сэкондов, так и просто молодёжных магазинчиков, рассчитанных на не самых обеспеченных клиентов.

Наконец, под вечер я, нагруженный под завязку (хорошо, что маггловские вещи тоже можно уложить в зачарованный чемодан!) я вернулся в Литтл-Уингинг. Домашние задания были мною сделаны (открыть замок на двери в чулан было нетрудно с помощью тёткиной шпильки), надо было укладывать вещи и учебники и готовиться к новому учебному году. Я без всякого сожаления сгрузил своё старое барахло в пластиковый мешок и засунул его в сундук. От сундука надо было избавляться, вовсе ни к чему оставлять его в чулане и давать Дурслям повод для вопросов — если Поттера нет дома, то что здесь делает его сундук??? Пришлось подождать, когда Дурсли отправятся спать, чтобы в полной темноте выскользнуть из дома и отвезти этот проклятый сундук к большому мусорному контейнеру позади супермаркета да ещё там разломать его на отдельные доски . На следующий день это всё заберёт машина мусорщиков, а меня уже не будет в Литтл-Уингинге...

Подводя итоги этого лета, я с удовлетворением заключил, что от выбранной мною линии поведения я не отклонился. Никаких эксцессов с моей стороны, никаких явных нарушений или активных действий, которые были заметны стороннему наблюдателю. Клоп в своём репертуаре. На 90% этим я был обязан моему одеялку, мантии-невидимке. Когда-то её возвратили мне с пожеланием использовать с умом — и кто скажет, что я её использовал без ума? Уж точно не Дурсли, но им об этом знать необязательно.

Добираться до Лондона я решил сам. Озадачивать Вернона, чтобы тот отвёз меня на вокзал Чаринг-Кросс, не хотелось, у дядюшки и так настроение не фонтан, выслушивать его бурчание, да ещё он заметит отсутствие сундука и мой новый чемодан — зачем оно мне надо? Оставил на кухонном столе маленькую записку: «Уехал в Хогвартс. Счастливо оставаться!», надеюсь, родственнички порадуются. А я прекрасно доберусь на «Ночном рыцаре». Это раньше мне бы плохо пришлось со старым сундуком, переть его за собой до автобуса, а потом на вокзал, а с новым чемоданом, на который помимо чар расширения пространства были наложены и чары, уменьшающие вес, я довольно бодро топал по перрону до разделительного барьера. Я прибыл пораньше, чтобы занять место в купе по своему выбору, а не бегать, как Уизли, в последние минуты перед отправлением. Была у меня мысль вообще запереть дверь, но я её отбросил. С рыжих станется устроить повальный обыск всего поезда, достаточно и того, что они меня потеряли на Косой аллее, так что теперь-то они носом рельсы рыть будут, если не найдут меня в поезде. А искать будут, это и к гадалке не ходи, причём в своей неповторимой манере, заваливаясь в каждое купе. И если вороны или барсуки это стерпят или просто не обратят внимания, то слизеринцы не откажутся испробовать Жалящее или Фурункулюс на наглых мордах, врывающихся в купе без предупреждения. Не хотелось бы доводить дело до тотальной бойни, разнесут ведь ж/д состав. Мне не жалко рыжих, мне жалко Хогвартс-экспресс, раритетный всё-таки поезд. Поэтому я не стал запираться, но расположился в купе с полным комфортом, даже не усевшись, а развалившись на сиденьях с правой стороны, и хрен я подвинусь, если ко мне кто-то и ввалится. Не выспался я, понятно? Поэтому буду ехать лёжа, в крайнем случае, полулёжа. Багаж тоже не стал закидывать наверх. Во-первых, тяжело, а во-вторых, и на полу места хватает. Если кто появится, пусть сами свои сундуки наверх закидывают.

Как я и предполагал, поезд уже тронулся, когда наконец в моё купе одновременно торкнулись Рон и Гермиона, застряв в дверном проёме. Рыжий, естественно, завопил:

— Гарри, вот ты где! А чего нас не подождал? Мы тебя по всему перрону искали! А куда ты с Косой аллеи делся?!

Сзади на него нажала Гермиона:

— Рон, ты не мог бы пройти внутрь? Сколько мне ещё стоять в коридоре?!

Наконец оба, пыхтя и толкаясь, просочились в купе.

Я только поудобнее улёгся на своей половине, поправив сумку под головой.

— Рон, не ори! Во-первых, я не глухой, а во-вторых, меня не надо искать, я не терялся.

— А где ж ты был, когда мы из книжного ушли?!

Я демонстративно поковырял в ухе мизинцем.

— Ну это ж вы от меня ушли, а не я от вас, значит, вы меня сами потеряли.

— Так мы думали, что ты в банк придёшь, мы сами потом туда пошли!

Ну-ну, зная «организованность» Уизли, когда сначала они четверть часа горланили у входа в магазин: «Где Гарри? Кто видел Гарри?», а потом ещё столько же шли до самого банка, этого времени мне как раз хватило, чтобы дойти туда самому и уединиться с моим управляющим, неудивительно, что рыжие меня там не видели.

— И что мне делать в банке? Ключа у меня нет! А у кого он, кстати? В прошлом году он вроде у твоей матери был. А сейчас где?

Рыжий словно поперхнулся, потом сказал хмуро:

— Не знаю. Мама его у себя не нашла, хотя директор ей его передал.

— Это что же получается, вы посеяли мой ключ? Интересные дела! И как мне теперь покупать учебники и всё прочее?!

Рон мгновенно ощетинился:

— Почему посеяли? А может, у нас его украли! А ты, я смотрю, и так во всём новом!

Ух ты, зоркий какой!

Гермиона поспешила вмешаться:

— Гарри, а ты сделал домашние задания?

— Нет, не сделал!

— ПОЧЕМУ ???

— А некогда было. Видишь ли, Гермиона, я летом работал. Подрабатывал в одном магазине. Чтобы иметь хоть что-то на карманные расходы. И как видишь, хорошо, что подрабатывал — удалось скопить немного, чтобы купить себе кой-какое барахло и не ехать в школу в обносках, как раньше.

Рон пошёл пятнами. Ещё бы, обноски — это в его огород камень, он-то именно так и ездит в школу. Я только не понимаю, откуда тут причины для злости, ему-то кто мешал подработать? Хоть в магическом мире, хоть в маггловском, тем более что папаша Уизли вроде бы признанный магглолюбец и должен знать, как устроен маггловский мир.

Мои аргументы Гермиону не удовлетворили, кто о чём, а вшивый о бане.

— И как же ты рассчитываешь успеть всё сделать?! Я тебе списывать не дам!

— Я и не прошу. И вообще это моё дело.

— Мы из-за тебя баллы потеряем!

— Да на здоровье. И вообще не кричите, дайте подремать, я сегодня не выспался!

Гермиона захлопнула рот, до крайности поражённая моей несознательностью. Я вовсе не собирался ей докладывать, что на самом деле всё сделал, потому что она тут же бы полезла проверять, всё ли правильно, и нашла бы кучу «ошибок и неточностей, а вот тут забыл указать, а вот тут надо было написать не так...» — хватит, раз уж я всё для себя решил, то и учиться буду сам. А за помощью пойду к преподавателям, на то они и существуют.

В этот момент дверь открылась и в купе сунулась было Джинни, но увидев, что на одной половине сидений валяюсь я, а на другой жмутся Рон и Гермиона вперемежку с багажом, который они забыли отправить наверх, притормозила на входе.

— Везде занято, я думала, у вас место есть… Гарри, ты не подвинешься?

— Нет, мне и так тесно, ноги толком не вытянуть.

— Но я хочу с вами!

— Гарри, так нельзя, дай Джинни сесть!

— Ты чего, друг?!

Я зевнул.

— Так, орать идите в коридор! Мерлин, лучше бы я дверь запер! Поспать не дают!

Джинни с обиженной моськой удалилась восвояси.

Рон сидел, нахохлившись. Не знаю, какие планы рыжая строит в отношении Гарри Поттера, может, и никаких, хотя сомневаюсь, уж больно мордочка у неё была… предвкушающая, когда она заглянула к нам. Интересно, какие инструкции от неё получил братец. Или от мамаши своей с Дамблдором. Мордред, в моей ситуации подозревать можно всех и каждого! Даже нужно. Постоянная бдительность! Ну да, к тому идёт...

— Друг, ты неправ, Джинни так скучала по тебе летом!

Час от часу не легче! Не-е-ет, бойкот рыжих по всем фронтам!

— Да, Гарри, это же просто невежливо!

Я лениво тряхнул рукой с зажатой волшебной палочкой:

— В коридор. Оба. Или ни звука больше!

Минут через 10, когда я стал сопеть совсем уж похоже на спящего, хотя и бдил неустанно, парочка начала перешёптываться.

— Мы что, так и будем сидеть в тесноте? Ты не можешь положить наши вещи наверх?

— Свои я положу, а твои и не подумаю, ты туда опять, наверное, столько книг набила, что не поднять!

— Глупости, если я дотащила сундук до поезда, то и ты можешь потратить несколько секунд, чтобы поднять его, я помогу!

Послышались пыхтенье и проклятия.

— Нет, не могу! За каким Мордредом ты столько книг с собой берёшь, тебе школьной библиотеки мало?!

— Мало. И что нам делать, тут места почти нет!

— Лучше положить наверх чемодан Гарри, он поменьше. А кстати, откуда у него такой чемодан? А говорил, денег нет! Вот жук!

— Тебе какая разница? Он же сказал, что работал летом. И ты бы мог! Вечно только ноешь!

— Ах ты!..

Дальнейший разговор прервали вспышки голубоватого света и дым, а также ругательства Рона.

— Да какого обвислого Мерлина!.. Что это?!..

А это сюрпрайз. Для тех, кто неосторожно тянет лапы к чужому имуществу. Не зря же я разжился старой книжкой по защитным рунам. Руны, нанесённые моей кровью на каждый из 8 уголков чемодана и в центре по обеим сторонам, дают неплохой звуковой и оптический эффекты в виде световых вспышек и искр. Серьёзно навредить такая защита не может, зато функции оповещения и предупреждения выполняет прекрасно, и длится тем дольше, чем больше крови нанесено на чемодан, а уж я её для такого дела не пожалел. Домовикам Хогвартса, которые забирают студенческий багаж, это не навредит, потому что они-то перемещают всё магией, не прикасаясь. Это рассчитано именно на тех, кто лезет к вещам своими лапами.

Я сделал вид, что меня разбудили.

— Что опять?!

— Ты!.. Что у тебя на чемодане такое?

— Защита. Чтобы никто не трогал и тем более не открыл.

— Гарри, почему ты нас не предупредил?

— А зачем? Это же мой чемодан, а не ваш!

— Мы же друзья!

— И что? Я в Хогвартс еду, где, между прочим, меня каждый год пытаются либо убить, либо покалечить. Защищаюсь как могу.

— Но от нас-то зачем?

— Я от ВСЕХ защищаюсь. Откуда я знаю, что вы это вы, а не Крэбб и Гойл под Оборотным, как на втором курсе?

Ага, сдулась красавица. Ничего, почаще ей напоминать про её же собственные косяки, глядишь, мне меньше будет мозг насиловать.

Рон сидел уже просто малиновый от злости. Хотя высказывать претензии не спешил, то ли получил какие-то особые инструкции дома, то ли, что вернее, потому, что Гермиона изо всех сил жала ему локоть, не давая открыть рот. Наконец он не выдержал:

— Пойду проветрюсь, от этого дыма глаза дерёт.

И выскочил за дверь. Наверное, к Дину Томасу с Финниганом побежал. Вот и ладненько.

Я достал палочку и обычным Эванеско убрал дым из купе. Гермиона молча наблюдала за мной. Наконец и она не выдержала.

— Гарри, всё-таки нехорошо получилось.

— Что именно?

— С Роном. И вообще с их семьёй.

— Уточни.

— Ну… сперва ты исчез, потом…

— Пардон, я исчез? Или всё-таки они меня забыли в магазине? Они, кстати, не в первый раз это делают. Когда-то я вообще по ошибке вылетел из камина в Лютном и что-то не припомню, чтобы они кинулись меня искать, Хагрид меня нашёл и привёл к ним.

Гермиона закусила губу. Вспоминай, девочка, может, до чего и додумаешься.

— Ну а потом…

— А потом надо было бы идти в банк за деньгами, чтобы купить мне всё, что полагается. А Уизли потеряли мой ключ. У кого он теперь? Может, мой сейф уже пустой. Кто-нибудь нашёл или выкрал у них ключ, а я теперь вообще без денег могу оказаться из-за их расхлябанности! Я всё-таки пошёл в банк, хорошо, у меня были с собой все деньги, что я летом заработал, как чувствовал, что надо их взять. Поменял сколько было и сразу ушёл за покупками, пока лавки ещё были открыты. Как-то мне некогда было ждать.

— Ты поэтому на Уизли злишься?

— А ты считаешь, что этого недостаточно? Конечно, тебе беспокоиться не надо, у тебя родители есть, к тому же неплохо зарабатывающие, всё, что нужно, купят и не попрекнут. А у меня никого нет, Дурслям для меня даже прошлогоднего снега жалко! Я удивляюсь, как они у меня ещё заработанные деньги не отняли, я же за их счёт все лето ем и пью!

— Но они же взяли тебя с собой в отпуск…

— Потому что им и на отдыхе нужна бесплатная прислуга! Подай, принеси, убери. Кому отдых, а кому каторга!

Вот я разошёлся, как бы самому не заплакать. Но за исключением того, что я не работал ни в каком магазине и не ездил с Дурслями, а воспользовался деньгами Дадли, всё остальное было почти правдой. Да и деньги Дадлика… а сколько я сэкономил Дурслям, намывая дядюшкину машину, генераля дом и приводя в порядок сад? Да умножить это всё на несколько лет. Так что денег я заработал достаточно, другое дело, что мне их никто не собирался платить.

Гермиона чуть ли не хлюпала носом. Что, девочка, никогда не задумывалась раньше, как живут те, кому не повезло с семьёй? Это тебе не Рончик, его нытьё на пустом месте, он никогда не голодал и в доме ничего тяжелее квиддичной метлы не поднимал. А у тебя самой, вернее, у твоих родителей дома наверняка уборка и уход за садом делаются руками наёмных рабочих и приходящих уборщиц, а еду за отсутствием лишнего свободного времени оба дантиста покупают либо уже готовую, либо в полуфабрикатах, во всяком случае, тебя на кухне стоять и готовить на всю семью никогда не заставляли. Не то что Поттера, которого с пятилетнего возраста Петунья припрягла к готовке, и плевать ей было, что ребёнок порежется или что-то на себя опрокинет. Мне много чего постепенно подкидывала доставшаяся при перебросе память Гарри...

Закончив эту тираду, я достал из сумки коробку из МакДака с чизбургером и бутылку Колы. В ответ на немой вопрос Грейнджер сказал:

— Купил самое дешёвое, на что хватило оставшихся у меня денег. Извини, не угощаю, потому что самому мало.

Она слабо замахала руками, дескать, она всё понимает. Уткнулась в книгу. Бургер был вкусным, Кола — не выдохшейся, так что ланч меня вполне умиротворил. Да и то, это была игра на публику, а не мои настоящие эмоции, у меня-то это всё перегорело ещё два месяца назад.

Если Гермиона и хотела мне что-то рассказать о квиддичном матче и о том, что там случилось, то, видимо, мои откровения испортили ей настроение, поэтому всю оставшуюся дорогу она сидела молча и читала. А я и так примерно представлял, купил «Пророк», когда направлялся в лавку подержанных вещей, уж вычленить главное из того бреда, что там был напечатан, ума у меня хватало...

Рон так и не появился до самого конца поездки. Ну и слава Мерлину, повторять всё, что я сказал Гермионе, у меня не было никакого желания, да и что толку повторять это тому, кто всё равно не поймёт. Если уж он позавидовал моей новой одежде, которая и новая-то далеко не вся, просто с умом выбранная в сэконде… И вообще это моё выступление в поезде должно остаться по возможности в тайне, не знаю, побежит ли Гермиона на доклад к директору, как в некоторых фиках, может, и побежит, но пусть бежит одна, всегда можно отбрехаться тем, что она меня неправильно поняла. Вот когда двое докладывают одно и то же, это плохо. Может, конечно, ни в какие клещи меня и не взяли рыжие с Дамблдором. Пока. Так что лежим ровно и дышим вполсилы. Кстати, после разговора с Гермионой я наложил на дверь Коллопортус, и она никак на это не отреагировала. Может, ей тоже не хотелось видеть Уизли? Хотя я запирался не столько от него, сколько от других возможных визитёров. Драко Малфоя, н-р, я уже не вынес бы.

До Хогвартса доехали без приключений. Видимо, всё сказанное и сделанное мною так сильно потрясло Гермиону, что она всё оставшееся время просидела молча, забыв рассказать мне и про события на чемпионате, и о своих соображениях насчёт домовиков. Да и слава Мерлину! Как всё-таки хорошо ехать в тишине! Даже в купе никто не ломился, удивительно. Получается, зря запирался? Ничего не зря, постоянная бдительность! Вслух я этого, понятно, не говорил, и так найдётся кому сказать, скоро пир в Большой зале. Чемодан я оставил в вагоне домовикам, а вот сумку прихватил с собой. Пусть постепенно привыкают к моей паранойе. Да, Гарри сильно изменился за лето.

Гермиона посмотрела на меня с удивлением, но ничего не сказала. Видимо, слова о малой ценности моей жизни в Хогвартсе не прошли мимо. Мало ли что у меня может быть в сумке… На самом деле там были только учебники, пергаменты и метла. Самое своё ценное имущество, мантию-невидимку и Карту Мародёров, я носил на себе. Кожаный мешочек, бонус покупателю от магазина зачарованной кожгалантереи, висел на шее, защищённый примерно таким же способом, как и чемодан с сумкой. Кроме прочего, там была ещё и бутылка с водой. Пусть меня считают свихнувшимся параноиком типа Грюма, который пьёт только из своей фляжки, но я буду пить только ту воду, которую набирал сам, и из той посудины, которая постоянно при мне. Неизвестно, что тут кому подливают и на каких условиях. Бережёного Мерлин бережёт. Тем более что за общим столом всё равно не подают никаких иных напитков, кроме чая и тыквенного сока. Без чая я перебьюсь, а от тыквенного сока меня откровенно блевать тянет. Попью водички.

То ли у рыжего память короткая, то ли действительно эмоциональный диапазон не больше чайной ложки, но он примчался к каретам как будто ничего не случилось. Правда, я успел сесть вместе с Невиллом, Гермионой и Луной Лавгуд, так что ему с сестрицей пришлось лезть в другую карету, чем Джинни была весьма недовольна. Но у входа в Большой зал Рон снова попытался треснуть меня по плечу в порыве энтузиазма и сообщил, что в этом году в Хогвартсе ожидается нечто ТАКОЕ, чего не было уже целую вечность! Я изобразил удивление и даже спросил, что именно. Рыжий тут же надулся от важности и сказал по секрету, правда, очень громко, так что даже стоящие поодаль сокурсники услышали без труда:

— Мне отец сказал, что будет Тремудрый турнир! В Хогвартсе!

Гермиона, которая очевидно была в курсе, «Она же читала!», тут же затарахтела:

— Это очень опасное мероприятие! Его запретили несколько веков назад, потому что участники погибали в больших количествах! Неужели Министерство решило это возобновить?

Я продолжил играть дундука и спросил:

— А зачем? Кому от этого выгода?

Рон не замедлил оглушить ответом:

— Да ты что! Победитель турнира это ж вечная слава! Такая возможность!

— Возможность чего?

— Как чего? Выиграть! Там наверняка призы большие!

Я решил не развивать дальше эту тему, для Уизли она явно больная, тем более что все уже расселись за столы и на всеобщее обозрение выплыла МакГонагалл, приведшая первачков на распределение. Я за этим не следил, во-первых, потому, что меня совершенно не интересовало, кто на какой факультет попадёт, а во-вторых, у меня была мысль, которую я усиленно обдумывал. Судя по старым учебникам, которые я перекладывал из сундука в новый чемодан, в прошлом году Поттер выбрал Прорицания и Уход за магическими существами, что меня категорически не устраивало. Может быть, Гарри был ленив, а может, просто не умел сказать «нет» в ответ на активность рыжего дружка, который старался выбрать что полегче и тянул за собой Поттера, только мне эти предметы совершенно неинтересны и бесполезны. А нужны мне руны и нумерология. Зачем? В той литературе, которой я разжился в лавке старых вещей, довольно интересно рассказывалось о возможности защиты как себя любимого, так и своего имущества, с помощью рун и ритуалов. К чарам и заклинаниям, особенно после кривого Фиделиуса, который так подвёл Поттеров-старших, у меня нет никакого доверия. Кто спорит, это быстро, зрелищно, очень «по-магически», но для меня это выглядит как пускать пыль в глаза. Руны, зелья и ритуалы не менее эффективны, но требуют куда бОльших знаний и терпения. Однако для моей «клоповой» сущности подходят лучше всего — не бросаются в глаза и не требуют участия «третьего» лица. Не знаю, как оно сложится с зельеварением, Снейп — фактор непредсказуемый, вон как сверлит меня глазами. А вот руны и ритуалы, для подготовки которых и нужна нумерология, вполне мне по силам. Я же переводчик, моя специальность «Романо-германская филология», а хобби — изучение языков. Помимо английского и французского, с которыми я выпустился из университета, я в качестве хобби изучал ещё и кельтские, и скандинавские. А где скандинавские языки, там и руны. Нумерология — не думаю, что именно сейчас там проходят что-то труднее обычной школьной программы, даже если я что-то забыл, то почитать учебник и вспомнить не составит труда. Ну и быть подальше от рыжего «дружка», которому нравитсся пинать балду на УЗМС и Прорицаниях — это тоже очень весомый аргумент. Надо обязательно подкатить к профессорам Баблинг и Вектор на предмет посещения.

Я так основательно задумался, что пропустил бОльшую часть распределения, объявлений и прочих организационных моментов, и очнулся оттого, что Гермиона трясла меня за плечо и что-то горячо и сбивчиво говорила.

— А?

— Гарри, ты спишь, что ли?

— Ещё нет, но скоро точно усну. Я что-то пропустил?

Тут влез Рон:

— Как я и говорил, в Хогартсе будет Турнир! Дамблдор только что объявил! Будут ещё и иностранные школы участвовать. Только вот квиддича в этом году не будет из-за этого!

Я вслушался. Директор вещал об условиях участия, «Дети до 17 не допускаются!», что магический контракт, что будут следить... да-да, конечно. А вот то, что квиддич отменяется, очень хорошая для меня новость. Играть в него я не собирался. Я не боюсь высоты, но считаю квиддич тупейшей игрой, на которую до смерти жалко убивать своё время. Вздумай я просто отказаться, был бы огромный скандал — не то чтобы я его боялся, но и подымать его вовсе не обязательно. А так есть целый год, когда внимание всех не будет приковано к квиддичу и Поттеру-ловцу, который за это время вполне может потерять квалификацию, и на следующий год, если я доживу, смогу сокрушённо развести руками — увы, «Теряю былую лёгкость!», тем более вон молодая квиддичная поросль рвётся в бой, им и мётлы в... руки.

Мои размышления снова были прерваны, на этот раз грохотом дверей и громом в Большом зале. Явилось лихо одноглазое... Настоящий ли это Грюм или Барти-младший? Как узнать???

Видок у него, конечно, не дай Мерлин такому во сне присниться. Не знаю, как кого, а меня смущает такое количество шрамов у заслуженного мракоборца. Так ли он искусен в бою? Может, те, кто ему оставил эти шрамы, были ещё более искусными? Но «полуразрушенное» тело — это ладно, страшно то, что там и в мозгах тоже руины, и неважно, какой это Грюм. Если настоящий, то у него профдеформация последнего левела — судя по тому, что там бухтит Рон про своего отца, который сорвался помогать Грюму воевать с мусорными баками... А если это Барти, то после многолетнего Империуса от личности остались ошмётки, его держат ненависть и обожание Тёмного Лорда. М-да... и проверять не хочется, а надо, чтобы знать, что меня ожидает в будущем. И один я с этим не справлюсь. Нужен союзник. Впрочем, поглядим. Пока что все реагируют на Грюма соответственно его репутации — от слизеринского стола «тянет» подозрительностью и неприязнью, барсуки откровенно побаиваются, вороны заинтересованы, и скорее всего, не самим Грюмом, а его протезами, гриффиндорский стол — смесь ужаса и восторга. У преподавателей и деканов примерно такой же расклад, судя по их лицам — радушный хозяин Дамблдор, недоверчивые Спраут, Вектор и Синистра, ироничный Флитвик и совсем кислый Снейп... Одной Трелони, по-видимому, глубоко фиолетово на всё происходящее. Ну да, у неё своё Внутреннее Око, можно только догадываться, какие картинки оно ей подкидывает. Кстати, о преподавателях и прочих обитателях магмира, знакомых Поттеру — они оказались весьма похожи на свои киношные воплощения, не как две капли воды, конечно, но ошибиться, кто из ху, было невозможно. Бред, конечно, но не удивлюсь, если за кастинг для Поттерианы был ответственен такой же, как я, попаданец, только наоборот, из мира Поттера в мой прежний...

Я перевёл взгляд на Вектор и Бабблинг, которые сидели рядом. Если я правильно понял, они приятельствуют, а может, даже дружат. Что ж, мне это только на руку. После того, как директор объявил об окончании пира и отправил всех спать, я прямым ходом двинулся к преподавательскому столу. На моё счастье, преподавательницы, с которыми я намеревался поговорить, сидели достаточно далеко как от директора, занятого беседой с Грюмом, так и от моего собственного декана, а мне бы не хотелось, чтобы она слышала сейчас наш разговор.

— Профессор Вектор, профессор Бабблинг, извиняюсь за беспокойство, но не уделите ли вы мне несколько минут вашего времени?

Снейп, который пока ещё не ушёл к своим студентам и сидел через два места от дам, тут же повернулся в нашу сторону. Не уши, локаторы! А, пусть слушает. Не в последний раз я его удивляю в этом году.

— Да, мистер Поттер?

— Видите ли, в прошлом году я выбрал предметы, изучать которые мне оказалось неинтересно и бесполезно. Я очень хотел бы изучать как руны, так и нумерологию, это мне пригодится намного больше. Есть ли воможность мне начать изучение в этом году?

Дамы переглянулись, несколько удивлённые, но не ошарашенные, видимо, в моей просьбе нет чего-то нереального. Разве что они не ожидали такого именно от Поттера.

— Мистер Поттер, руны — это достаточно серьёзный и трудный предмет, за год студенты прошли несколько тем, которые вам придётся навёрстывать. Вы уверены, что справитесь?

— Летом я читал специальную литературу и готовился сам, ну, как мог, конечно. Я буду очень стараться!

— Хорошо, тогда завтра приходите к десяти часам в мой кабинет, я протестирую ваши знания и по результатам теста решим, что вам делать дальше.

— Большое спасибо, мэм!

Тут и Вектор спросила меня:

— Если я правильно помню, мистер Поттер, вас воспитывали магглы и вы посещали маггловскую школу?

— Да, мэм.

— Ну, тогда у вас неплохие познания в математике, как именуют нумерологию магглы, гораздо лучше, чем у основной массы детей-магов, ваших ровесников. Я также должна протестировать вас.

— А если я успешно пройду ваши тесты?

— Тогда и я, и профессор Вектор напишем каждая заключение о своём согласии на посещение вами занятий по нашим предметам. Вы предъявите их заместителю директора профессору МакГонагалл, чтобы она внесла изменения в ваше расписание. Отказать она вам не имеет права, если преподаватели согласны обучать вас и подтвердили это письменно.

— Так просто? Спасибо огромное!

— Не благодарите раньше времени, мистер Поттер, сначала тесты!

— Всё равно спасибо, за то, что решили потратить на меня своё время! Спокойной вам ночи!

Я побежал к выходу, у самой двери я обернулся и увидел, как Снейп, подсев поближе, о чём-то разговаривает с профессором Бабблинг. Ну да, Поттер, интересующийся учёбой, это нонсенс. Привыкайте, профессор…

На следующий день, словно желая наверстать упущенное, Драко Малфой решил позлословить на перемене. Повод всё тот же — неприятности у Уизли, вернее, довольно издевательская статья Риты Скитер о том, как бравый бывший аврор Грюм на пару с не менее бравым действующим сотрудником министерства Арнольдом Уизли воевал с мусорными баками. Особенно Драко прохаживался насчёт того, что даже имя министерского работника «Пророк» сподобился написать неправильно. Я решил в эти разборки не встревать. Уизли мне нет никто, если прежний Поттер и считал их своей семьёй, то меня-то никто не обязывает. А наблюдать за всем этим со стороны довольно забавно. Ну, то, что Рон мгновенно теряет голову и наливается дурной кровью от малфоевских подколов, я и так знаю. А вот смотреть на Драко интересно. Парень явно пытается подражать своему отцу, пытаясь ужалить врага словесно, но у Люциуса Малфоя в силу возраста, воспитания, а главное, многолетней привычки «держать лицо и спину» всё это выходит органично и красиво — я хоть и не успел встретиться с ним лично, но видел колдографию Малфоя-старшего в «Пророке», даже на ней он выглядел настоящим лордом, аристократом в хренадцатом поколении, боюсь даже представить, какой ледяной статуей он выглядит вживую. А Драко пока что напоминал маленькую собачку, конечно, жутко породистую, но избалованную, тявкающую только в присутствии своей хозяйки, которая слишком много ей позволяет и всячески балует. Вот и Драко вёл себя так же, имея авторитет отца за спиной и громил Крэббогойлов с обеих сторон. Может быть, для ровесников это и выглядело убедительно, но мне, психологически бывшему более чем вдвое старше, было охренительно смешно. Собственно, именно поэтому я и отошёл подальше, чтобы своим ржанием не смущать окружающих, которые не поймут, с чего это Поттеру так смешно в то время, когда его «друга» обижают. Ссора, однако, угасла быстро, потому что на этот раз Поттер, который обычно лез заступаться за друзей, решил проигнорировать межфакультетские разборки. Грейнджер и Уизли решили не связываться вдвоём с Малфоем, которого весьма дружно поддержали софакультетники громким смехом и колкими замечаниями, и подошли ко мне. Рон метнул на меня злобный взгляд, но смолчал, зато не смолчала Гермиона:

— Гарри, почему ты ничего не сказал?!

Я сделал круглые глаза:

— А что мне сказать, я же не читал эту статью!

Гермиона поперхнулась.

— Ну ты же…

Ну да, теперь тебе для начала надо рассказать тупому и ленивому Поттеру, о чём была та статья, и делать это надо в присутствии Рона, который и без того уже кипит от злости за перевранное папашино имя и очередное выставление своей семьи в дурацком свете. Поэтому Грейнджер быстренько переключилась на другую тему. О, так я и знал — домовики, Трудовой кодекс, ГАВНЭ…

— Я не понял, от меня-то ты чего хочешь? У меня домовиков нет, у Уизли тоже.

— Я подумала, что если вы войдёте в моё общество, то другие тоже захотят присоединиться, ты же Избранный…

— Знаешь, Гермиона, я не для того в годовалом возрасте отбил, как говорят, Аваду лбом, чтобы потом вступать в говно!

— Да не в говно, а в ГАВНЭ!

— Без разницы. Тут вон Рон бесится, что имя его отца в газете переврали…

Рончика снова передёрнуло.

-… так и я тоже не хочу прочитать про себя, что Гарри Поттер теперь в ГАВНЭ!

Произнёс я это нарочно очень громко, и слизеринцы, видимо, услышали, подтвердив мою догадку оглушительным хохотом.

— Ну и не надо, я сама без вас всё сделаю!

Фух, слава Мерлину, кажется, обиделась, и хорошо бы надолго.

Следующим уроком было Прорицание, на которое я идти не собирался, тем более что было как раз уже 10 часов — пора бежать к Бабблинг. Рон было вякнул, мол, куда ты, я только рукой помахал — некогда, некогда, потом расскажу!

Как оказалось, и у Бабблинг, и у Вектор, которые снова вместе сидели в кабинете, в это время было «окно», чему я очень обрадовался — есть возможность убить сразу двух зайцев.

Бабблинг начала с того, что выяснила, знаю ли я, какие вообще бывают руны, их разновидности, сходство, различия. Потом проверила на знание Футарка, Старшего и Младшего. Велела записывать за нею произносимые слова руническими символами. Справился я неплохо, хобби из прошлой жизни сослужило мне хорошую службу. Профессор Бабблинг благосклонно кивнула и сказала, что пока меня будет экзаменовать профессор Вектор, она напишет заключение для МакГонагалл.

Вектор дала мне самостоятельную работу на полчаса — ну, как я и думал, ничего сверхсложного даже для меня, который математикой после школы не занимался, не было. Пропорции, проценты, десятичные дроби, системы уравнений с двумя неизвестными... Поскольку при моей работе калькулятор был мне совершенно ни к чему, то я не разучился считать столбиком в случае необходимости и делал это довольно быстро. С контрольной я управился за 20 минут вместо получаса, чем порадовал профессора Вектор, впрочем, она и не сомневалась в моих навыках, как она сама сказала.

В результате через час я вывалился из кабинета вполне счастливый, сжимая в руке два пергамента с вожделенными подписями. К МакКошке пойду после занятий, может, она, как и студенты, будет уже подуставшей и не станет мне парить мозги, потому что подозреваю, она будет совершенно не восторге от моей инициативы. Впрочем, кто знает... А сейчас мне надо бежать на Зельеварение — не стоит опаздывать в первый же день. Тем более что настроение у Снейпа было отвратительным — кажется, я знаю, отчего. Сообщение директора о Тремудром Турнире никому из преподавателей и деканов, кроме МакГонагалл, оптимизма не прибавило — мало им своих студиозусов, так приедет ещё целая толпа, к тому же иностранцы. А это и лишнее патрулирование, и дополнительные зелья в Больничное крыло, и неизбежные конфликты вдобавок к и так уже имеющимся... В общем, я прекрасно понимал всё недовольство зельевара и не желал попадать под горячую руку. Изрядно запыхавшись, я всё-таки примчался к кабинету практически вовремя.

Я постарался занять место подальше как от Рона, так и от Грейнджер. Первый всегда отвлекается сам и отвлекает того, кому не повезло сидеть рядом. Грейнджер наоборот, зудит в ухо, подсказывая и «руководя». И то, и другое раздражает неимоверно. Увидев, что сидеть за первой партой, ближе всех к столу преподавателя, особо охотников нет, я и устремился туда без сомнений. Рыжий под страхом смерти не сядет так близко к Снейпу. Гермиона было направилась ко мне, но Рон дёрнул её за руку — ну да, если Снейп решит дать самостоятельную работу, то Рону нужна рядом Гермиона с подсказками, а если заставит варить зелья, то опять-таки Гермиона рядом — это какая-никакая психологическая поддержка... Мне, слава Мерлину, моральной помощи не нужно, я не Невилл, в ступор от присутствия зельевара не впадаю, даже если я сварю неправильно, то буду точно знать, в чём ошибся.

Снейп «осчастливил» нас самостоятельной работой, призванной проверить, как он выразился, «насколько сильно вы отупели за лето». При этом никаких выпадов в мой адрес не было — то ли Снейпу так сильно запало в душу моё выступление перед каникулами, но это вряд ли, он к сантиментам не склонен; то ли его так удивила моя вчерашняя беседа с Бабблинг и Вектор, я видел, что с ними он потом о чём-то беседовал сам… Решил понаблюдать за мной, что ли, правда ли, что Поттер наконец взялся за ум? А, неважно, помнится, мне мечталось, чтобы Снейп меня хотя бы игнорировал, так вот, кажется, моя мечта близка к осуществлению. Думаю, что не разочарую профессора — не зря же я прочитал летом все учебники, в том числе и по зельеварению, и не только за 4-й курс, но и за первые три. Да ещё потом в лавочке подержанных вещей удалось купить старые книжки по чарам, гербологии, зельеварению, чем-то похожие на то, что я читал в детстве — вроде «Занимательной физики» или «Занимательной химии». Та книжка было без обложки, так что я даже не знаю, как она называлась, но подозреваю, что что-то подобное было у самого Снейпа в детстве — для юных, но пытливых умов. Очень интересное чтение. Надо было бы, конечно, попрактиковаться, но ингредиентов у меня не было, а если бы и были, то «добивать» морально Дурслей варкой зелий на кухне мне не хотелось. Так что я удовлетворился чтением, рассудив, что практической частью я могу заняться и в Хогвартсе, буде у меня возникнет такая нужда. Вряд ли я стану зельеваром, к этому делу нужно иметь не только талант, но и желание, но ясное представление о том, что происходит в котле с ингредиентами, когда мы их собираем, готовим, режем и запускаем в этот котёл, я после прочтения этой литературы получил. Как и некоторые правила техники безопасности. Одно универсальное правило мы, конечно, выучили мгновенно и уже на полном автомате ныряли под столы при малейшем треске или искре. Оно и нетрудно, если в одном классе с вами находятся такие гении-подрывники, как Невилл, Симус и Рон. Но вот мгновенно заклинанием потушить огонь под котелком или затупить разделочный нож — такому Снейп нас специально не учил, а в той книжке это всё было...

Подозреваю, что проверочную Снейп устроил потому, что это было в пятницу — кому ж понравится гробить свой первый в учебном году уикэнд на отработки с бестолковыми студентами из-за запоротых зелий, а что такое бы случилось, это и к Трелони не ходи, по-другому не бывает. Думаю, что написал я верно, пару ошибок, конечно, допустил, но это законный лимит, а в моём случае так вообще выдающийся результат — прежний Поттер на зельеварении не блистал. Я тоже блистать не собираюсь, но и полным олухом тоже выглядеть не хочу. Буду стараться, а уж что получится, с тем и будем жить…

Обед был несколько испорчен тем, что Гермиона что-то шипела в ухо Уизли, как пить дать, он напортачил в проверочной, что-то втолковывала ему, а он огрызался — ещё бы, дело движется к покушать, а его отвлекают! Ну, тут я его понимаю, проблема Гермионы в том, что она не может быстро переключаться.

Ну что, пора бежать к декану? На выкрикнутое в унисон «Гарри, ты куда?!» я снова махнул рукой — потом расскажу! — и направился к кабинету МакГонагалл. Интересно, сильно ли она расстроится? Хотя с чего бы? Чисто теоретически ей должно быть безразлично, кто какие предметы выбирает для изучения, а практически… сейчас и узнаю.

Я постучался.

— Войдите!

— Можно, профессор? Вот, пожалуйста… — я протянул пергаменты. — Я прошу вас внести изменения в моё расписание.

Декан пробежала глазами оба разрешения. Потом уставилась на меня.

— Мистер Поттер, почему вы вдруг решили сменить изучаемые предметы?

— Ну почему вдруг, я вовсе не вдруг… я почти полгода ждал. Посреди учебного года же нельзя, вот решил дождаться следующего курса.

— Но почему вы решили отказаться от Ухода за магическими существами?

Ха, а про Прорицания даже не заикнулась! Понимаю-понимаю…

— Да как-то не нравится мне это. Никогда не знаешь, вернёшься ты целым с урока или нет, а мне и в квиддиче травм хватало.

Мне показалось или МакКошка даже слегка покраснела? Ну да. Историю с Драко и гиппогрифом в Хогвартсе ещё долго не забудут, а в квиддич она сама Поттера запихнула.

— Но почему вы не посоветовались со мной или с директором?

Я сделал глупое лицо: — А зачем??? Прошлый раз я же не советовался, что выбрать. И это тоже сам выбрал.

— А вы уверены, что потянете новые предметы? Всё-таки руны и нумерология — это очень сложно.

— Профессор Бабблинг и профессор Вектор уверены, как вы можете видеть, а я доверяю их мнению. К тому же в этом году нет квиддича, у меня будет больше времени для занятий.

Ну да, что тут возразишь.

— Хорошо, мистер Поттер, я составлю для вас новое расписание. Надеюсь, что вы будете заниматься с должным усердием.

— Конечно, профессор! Большое спасибо!

По пути в гриффиндорскую гостиную я размышлял, сказать ли «друзьям» о том, что я поменял предметы, или подождать, пока это не выяснится естественным образом? Пожалуй, не буду ничего говорить. Гермиона сейчас очень занята, ей не до нас — сидит и что-то пишет, наверное, Устав для своего ГАВНЭ, ну и слава Мерлину. А для рыжего любое отступление от привычных стандартов — это страшная измена, а мне вовсе не улыбается все выходные слушать его вопли: «Гарри, как ты мог! Мы же договорились, что будем вместе ходить… и т.д.» Впрочем, даже если бы такое и случилось, у меня было чем заняться в выходные — я прочно вознамерился провести эти два дня в библиотеке. Читать про Тремудрый Турнир. Шестое чувство просто-таки кричит, что мне это понадобится.

Урока с Грюмом наш курс ждал со смешанными чувствами. Занятие, как и всегда, было для двух факультетов, Гриффиндора и Слизерина. Вот интересно, МакКошка по своей инициативе так ставит уроки или ей директор приказал? А она, видимо, возражать не привыкла, хотя даже слепому видно, насколько взрывоопасна обстановка при таком раскладе. Дамблдор головного мозга у нашего декана, не иначе… Подогретые — или взвинченные? — рассказами старшекурсников, у которых уже были занятия с Грюмом, студиозусы заваливались в класс и рассаживались строго по факультетам. Мне уже заранее было как-то гадостно от осознания, что урок будет вести сумасшедший, и неважно, настоящий он Грюм или нет, оба хороши. Клоп внутри меня настойчиво советовал не высовываться. Но сделать это будет трудно. Избранный — это жупел для Барти и алое знамя для Грюма. Вниманием меня в любом случае не обойдут. Будут ли нам демонстрировать Непростительные? И как я отреагирую на Империус? В прежней жизни я практически не поддавался внушению и убеждению, заставить меня что-то делать можно было, только доказав мне логичность и целесообразность того, на что меня пытались уговорить. Ну да, занудство и методичность были двумя основными чертами моего характера, даже удивительно, что я попал в Гарри Поттера, а не в Перси Уизли. Но для переводчика эти качества самое то. А также привычка верить не словам, а поступкам, уж мне ли было не знать, как можно играть словами, сам игрался, особенно переводя художественный текст… Во что с нами собирается играть Грюм? И какой Грюм… Карта Мародёров мало чем могла помочь мне в деле определения двойника. По той простой причине, что от неё было мало толку. Ну достану я её в укромном месте, увижу, что в аппартаментах Грюма не только он, а кто-то ещё, или даже один Грюм. Ну и что? Я же не знаю, в сундуке он или нет. А если он с кем-то — а как я узнаю, кто из них в сундуке, а кто на воле? Мог и настоящий Грюм поймать того, кто громил его мусорные баки, и спрятать в свой сундук, а что не сдал аврорам — да кто его знает, старого параноика, почему он прячет нападавшего у себя… Грюм в классе — так я ведь не могу при всех достать Карту и начать проверять, «я замышляю шалость и только шалость!» Вся сложность в том, чтобы проверить Грюма, находясь с ним наедине и имея для этого достаточно времени, и чтобы Грюм при этом не понял, что я его проверяю, а к таким проверкам я ещё не готов… Ладно, отвлёкся, у нас тут урок ещё идёт...

Как я и предполагал, пауки, Непростительные, позеленевший Рон и побелевший Невилл… Т.е. невозможно определить, какой именно Грюм присутствует здесь и сейчас. С настоящего тоже сталось бы проделать всё то, что нам сейчас показали. А если не настоящий, то судя по тому, что никто не удивился происходящему, напугались — да, но не удивились, то Барти или кто там прячется под этой личиной, играют роль Грюма исключительно хорошо… Наконец, паука прибили Авадой и в классе воцарилось полнейшее молчание. Слова Грюма далее слышались как эхо в ущелье.

— ...за всю историю известен только один человек, переживший смертельное проклятие, и он сидит напротив меня.

— Откуда это известно?

Тишину в классе можно было резать ножом. Грюм вытаращился на меня здоровым глазом. Я повторил свой вопрос. Эх, ведь хотел сидеть клопом и не высовываться… А с другой стороны, надо помаленьку отучать магов от моей «Избранности». А то, не дай Мерлин, воскреснет дядя Том, так все ко мне кинутся: «Давай, мол, выполняй своё предназначение, Избранный!» А вот национальная индейская изба вам…

Поскольку Грюм продолжал молчать, я — терять-то всё равно уже нечего! — продолжил:

— Откуда известно, что это была Авада? Свидетелей же всего этого не было. И шрамов от Авады не бывает.

Грюм рявкнул:

— Не мели ерунды, Поттер! Там всё проверяли!

— Когда? Спустя уже какое-то время? Кстати, какое? Когда на место преступления прибыли авроры и кто их вызвал? Значит, кто-то посторонний там всё-таки был и рассказал потом, раз весь магмир в курсе, кто и чем меня пытался убить. Так кто же это был?

Грюм явно нервничал. Если это настоящий Грюм, то вряд ли он может ответить на эти вопросы, не разгласив при этом секретную информацию. А если это Барти, то он просто не знает, когда прибыли авроры и как проводили расследование, поскольку он в аврорате не служил.

Я скосил глаза на слизеринскую «половину». Слизеринцы молчали, но весьма красноречиво. Только у Крэббогойлов ничего нельзя было прочитать на лицах, у прочих же… Драко Малфой разрывался между «Потти решил поиграть в сыщика!» и «Надо написать отцу!». Нотт сидел с задумчивой усмешкой. Паркинсон сморщила физиономию — ясно, не верит, мне или Грюму, неважно. Дафна Гринграсс тоже сидела с задумчивым лицом, как и Нотт, но явно что-то просчитывала и размышляла…

Я перевёл взгляд на гриффиндорцев — Финниган покачивал головой, кивая, ну да, у него отец вроде полицейский, так что Симус с этой кухней немного знаком и его мои вопросы не удивили. Рон сидел с выпученными глазами, то ли Гермиона на него Силенцио наложила, то ли от возмущения. Сама Грейнджер хмурила брови. Не понравились мои вопросы? Ответы тоже, боюсь, не понравятся. Лаванда перешёптывалась с Парвати — сегодня по Хогвартсу разнесётся новая сплетня, а почему бы и нет, сарафанное радио иногда работает быстрее официальных СМИ, во всяком случае, зерно сомнения, которое я постарался заронить в магах, даст кое-какие всходы…

К счастью, урок подошёл к концу, Грюм задал эссе о Непростительных и отпустил нас восвояси, напоследок рявкнув о «Постоянной бдительности!». Псих… Но если я думал, что на этом всё и закончится, то я ошибался — у Гермионы Грейнджер свербело и болело.

— Гарри!!!

Я остановился.

— Чего кричишь?

— Зачем ты спорил с Грюмом?

— Я не спорил. Я спрашивал. Согласись, уж я-то имею право знать, что всё-таки произошло тем вечером в доме моих родителей.

— Ну это же и так известно!

— Что известно?

Тут встрял Рон.

— Ну, везде ж написано, как всё было!

Моему ехидству позавидовал бы и Снейп: — Где написано, Рон? В книгах про квиддич о таком не пишут. Или ты другие книжки читал? Не думал, что ты умеешь!

Рон начал наливаться дурной кровью, но Гермиона не дала ему открыть рот.

— То есть ты считаешь, что в книгах всё написано неправильно?

— Я не знаю, что там написано, и честно сказать, мне плевать на это. Я задал вопрос тому, кто по роду своей службы может знать, что там было на самом деле, и мне интересно, почему заслуженный аврор повторяет за кем-то откровенную ерунду!

Я двинулся дальше по коридору, не заботясь, догонят ли меня «друзья» или так и будут стоять, обдумывая мои слова.

Тем же вечером в гриффиндорской гостиной сокурсники меня попытались вызвать на разговор, но я быстро пресёк это.

— Ежели вам так интересно, то идите и спрашивайте тех, кто хорошо помнит это время — Грюма, МакГонагалл, директора, да кого хотите. А меня спрашивать бесполезно, я всё равно ничего не знаю — мне был год с небольшим! Если я чего и видел, то не помню этого! Всё, что у меня осталось после той ночи — шрам и титул «Мальчика-который-выжил».

Слава Мерлину, тут вмешалась Грейнджер, которой в кои-то веки повезло и в гостиной оказалось одновременно так много гриффиндорцев, что она воспользовалась этим для своей ГАВНЭ-агитации. Народ рассосался почти что мгновенно. Топая вслед за мной в спальню, Рон бухтел:

— Вот же ненормальная! Теперь в гостиную просто так не выйдешь, тут же подсядет и заведёт про эльфов!

Я мысленно хихикнул: «Погоди, Рон! Вот скоро она ещё и шапочки начнёт вязать!»

Следующие два дня, благо это были суббота и воскресенье, я не вылезал из библиотеки. Шут его знает, раз Тремудрый турнир всё-таки состоится, то надо иметь о нём информацию, независимо от того, засунут меня туда или нет. Моя интуиция вопит, что таки засунут. Некоторые попаданцы, фанфики про которых я читал раньше, как-то исхитрялись либо перехватить бумажку со своим именем на «подлёте» к Кубку, либо как-то обезвредить бросающего, и в большинстве случаев это были либо «Грюм», либо Каркаров, либо сам директор Дамблдор. Ну да, эти трое и теперь могут сделать то же самое, вот только я такой попаданец, который ни черта сам не может. Даже с учётом мантии-невидимки. Пока не может. Слишком недавно я в магмире. Да, мантия-невидимка мне здорово помогла этим летом в мире магглов. Магглов. В магмире же… да я банально не знаю, как устроен этот знаменитый грюмовский глаз, которым он, как говорят, видит сквозь что угодно! Может, для него мантия-невидимка тоже не препятствие. Проверять не хочу. В столкновении с любым Грюмом я покойник. Если он действительно Грюм, то у него рефлексы отработаны, прибьёт чисто на автомате, а потом только будет разбираться, кто где почём. Если это кто-то под личиной Грюма, тоже не лучше — значит, настоящий им скручен и где-то спрятан, а кем надо быть, чтобы справиться с заслуженным мракоборцем, если, конечно, его слава не преувеличена? Вот именно. Каркаров… бывших Пожирателей не бывает, к тому же он директор Дурмстранга, школы, где к изучению Тёмных искусств и боевой магии подходят очень серьёзно. Что я могу им противопоставить? Невнятного Патронуса? Экспеллиармус, который я ещё не пробовал кастовать, потому что повода не было? Кстати, надо бы потренироваться… Встречи с директором я тоже категорически не желал — чем меньше он меня замечает, тем лучше. Это, конечно, не панацея, но сейчас ситуация складывается в мою пользу, директор так занят организационными вопросами, связанными с Турниром, что и школе-то почти не бывает. Да и были у меня кое-какие соображения насчёт Турнира, на тот случай, если я окажусь втянут… Но для этого надо очень чётко представлять себе, что это за мероприятие, кто может быть участником, какие у них права и обязанности. Помнится, Крауч-старший говорил, что «правила непреложны», у участника с кубком магический контракт. Значит, надо знать содержание этого самого контракта. Значит, вперёд, в библиотеку!

Гермиона и Рон весьма удивились тому, что я собрался торчать в библиотеке все выходные. Вернее, удивилась только Гермиона, а Рон даже рассердился. Видимо, потому, что не с кем будет в выходный полетать на метле, раз уж квиддич отменили, а в Хогсмиде, куда он собрался, придётся либо покупать всё на свои деньги, либо уйти несолоно хлебавши. Я не преминул подсыпать соли на эту рану.

— Гарри, ты серьёзно?

— Вполне. Помнится, ты переживала, что я домашнее задание не сделал. Вот и пойду в библиотеку, писать то, что не успел.

— Все два дня? Даже в Хогсмид не пойдёшь?

— А что мне там делать? Тем более что я без денег, ключ мой так и не нашёлся, — и при этом я выразительно посмотрел на рыжего. Тот только засопел сильнее.

— Гермиона, ты идёшь? Я не собираюсь тут торчать. Или ты хочешь к нему присоединиться? Совсем уже заучились оба…

— Иду, иду! Гарри, тебе что-нибудь купить в «Сладком королевстве»?

— Нет, спасибо. Домовики тут хорошо готовят.

Судя по тому, как нахмурилась Гермиона, я опять задел чувствительные струны. Подозреваю, что рыжему суждено будет прослушать лекцию о правах трудящихся и планы по освобождению домовиков, в любом случае, приятная прогулки по Хогсмиду с последующими посиделками у Розмерты или Паддифут накрылась для Рона медным тазом. Всё-таки я мстительная дрянь! И тем горжусь.

Я опасался, что в Хогвартсе не найдётся необходимой литературы, но нет, мадам Пинс выдала мне несколько старинных и довольно толстых книг и даже нашла копию контракта, он был вложен в один из этих самых фолиантов. Судя по пыли на обложках, никто особенно не интересовался Турниром с тех самых пор, как его перестали устраивать.

Ну что же, это было весьма занимательное чтение. Язык, конечно, архаичный, но меня как раз это не пугало, староанглийский был одним из тех языков, которые включало моё хобби. Из прочитанного я вычленил два очень важных момента. Первый — участвовать мог маг любого возраста, даже несовершеннолетний, и в случае, если Кубок выбирал его для участия, он становился совершеннолетним. Такая вот магическая эмансипация. Кое-кто по личным причинам сознательно шёл на это. Поэтому когда Турнир был ещё обычным явлением, многие семьи подстраховывались, брали заранее Непреложный обет со своих детей или младших родственников о том, что они не будут подавать заявки на участие. В случае участия даже совершеннолетнего мага глава рода или семьи мог своей властью разорвать контракт, правда, «неустойка» в виде отката падала в таком случае не на главу, а на самого участника. Логично, отдавать свою жизнь во имя неизвестно чего можно было только с согласия главы семьи, а если ты такой бунтарь, что семью ни в грош не ставишь, хочешь участвовать, не известив родственников и не спросив согласия, то и расхлёбывать это тоже тебе. Зачем же тогда главе семьи разрывать контракт? Ну так и не все разрывали, кому-то было плевать, особенно если семья небогатая — одним ртом меньше; кому-то хотелось наказать непослушных родичей и они позволяли им участвовать, и хорошо, если дело оканчивалось просто увечьями, а не смертью. А те, кто разрывал, видимо, надеялись на то, что после всего случившегося отщепенец одумается, мало ли что творят по молодости да по глупости, да и откат за разрыв контракта это всё-таки не смерть во время испытаний, а так, может, и поймёт что неразумный отпрыск. Я ещё подумал тогда, что если бы такой Турнир проводили во времена молодости Мародёров, то Сириус Блэк обязательно бы влез в него, если бы мог, и его родители точно не стали бы разрывать контракт. А в моём случае его просто некому будет разорвать, я — последний представитель рода, сам себе глава, только несовершеннолетний... Магически утверждённый опекун мог бы, но в случае с Сириусом я бы на это не надеялся. Кстати, ни одного письма от него так и не было. Видимо, совсем ушёл крёстный в загул после 12-летнего воздержания… Ни о чём не вспоминает.

И второй момент, это уже из контракта — важна не победа, а участие. То есть отсидеться в кустах не получится. Но и тут есть нюансы. То, что ты не можешь постоять в сторонке, вовсе не означает, что ты должен переть с палочкой наперевес навстречу опасности. Нет, тут всё тоньше. Н-р, сидеть в засаде на магическую тварь не возбраняется. Да, вроде активных действий ты не предпринимаешь, но и сказать, что ты не участвуешь, тоже ни у кого язык не повернётся. И если ты не станешь атаковать, а будешь только уворачиваться от чужих нападений и один раз увернёшься так удачно, что противник падёт жертвой своей же собственной активности, это тоже засчитывается как участие.

И да, по поводу палочек — в контракте указано, что магу разрешено брать с собой палочку. Но ничего не сказано о том, что нельзя брать что-то, что не считается оружием. Канонный Поттер, помнится, призвал метлу Акцио, вопрос — почему он не взял её с собой с самого начала? Уменьшил бы и положил в карман. Да и разные артефакты, которые ты можешь носить на себе, в виде серёг, колец, браслетов, тоже никто у магов не отнимал. Процедуре обыска, во всяком случае, канонные участники не подвергались.

Кстати, про домовиков тоже была интересная информация — их запрещалось призывать для того, чтобы они вместо хозяина проходили этап, или для того, чтобы они «вытащили» хозяина в момент опасности — маг должен был спасаться и убегать сам. А вот про то, что эльф может что-то принести или забрать, не было вообще ничего. Значит... Вообще про домовиков было написано очень мало, но это и понятно — исторически так сложилось, что участниками Турнира практически никогда не становились члены старинных и знатных магических семейств, в которых как раз в основном и обитали домовики. Просто было незачем — уж чего-чего, а всемирной славы и денег у них и так было достаточно, не говоря уж о магии и семейных секретах. Турнир был хорошей возможностью заявить о себе именно для небогатых и неродовитых магов, у которых домовиков просто не могло быть. В случае победы эти маги могли рассчитывать на выгодный брак, покровительство сильного рода или на то, что их согласится взять в ученики знаменитый маг... Это был шанс для магглорожденных или бедных чистокровных выбиться в люди...

В общем, это были не зря потраченные два дня, а контракт я тщательно переписал на всякий случай.

В понедельник бОльшая часть Золотого Трио была несколько ошарашена тем, что я, оказывается, занимаюсь по новому расписанию. Ух и крик стоял! В исполнении рыжего, разумеется. Я узнал о себе много нового. И что друг я никудышний, друзья так не поступают, и что «мы же договорились!», и почему я вообще ничего не сказал. В общем, Рон унёсся дальше по коридору, а я демонстративно поковырял пальцем в ухе. Ну в самом деле, достал уже орать. Привык у себя в своей «Норе», там нормальный разговор, видимо, за шёпот принимается. Грейнджер только заметила взволнованно:

— Хагрид расстроится.

— Его проблемы.

— Но он же твой друг!

— Что не обязывает меня ходить на его занятия. Мне не нравится УЗМС.

— А чем ты теперь будешь заниматься?

— Руны и нумерология.

— А ты сможешь? А ты знаешь, сколько мы уже прошли? А если ты нас не догонишь? Я смогу тебе помочь!.. — тут же затарахтела Гермиона.

— Нет!!!

Мы беседовали, продолжая идти по коридору и от моего резкого отказа она даже споткнулась.

— Гермиона, я понимаю, что в твоих глазах я — недоразвитый идиот, нуждающийся в руководстве и опеке, но спасибо, не надо, я как-нибудь сам.

— Как-нибудь?! Да пока ты нагонишь, мы столько баллов можем потерять!

— Плевать. Мне. На. Баллы. Сколько надо будет времени, чтобы нагнать, столько и потрачу. Вместо того, чтобы орать на меня, который не потерял ещё ни одного балла, лучше иди и наори на близнецов Уизли, которые, кажется, начали распространять на факультете свои убийственные изобретения, за что точно потеряют баллы, если МакКошка или Снейп заметят.

Бедная, она даже пропустила мимо ушей то, как я назвал деканов, не упомянув их профессорство! Видимо, разрывалась между двумя новостями — тем, что мне плевать на баллы, хотя я ещё в поезде ей об этом говорил, и тем, что близнецы ставят под угрозу факультетскую копилку.

На рунах я не стал садиться сам, не дай Мерлин, ещё Грейнджер подсядет, как же, я ж новичок, ничего не знаю, а сразу подошёл к профессору Бабблинг и спросил, куда мне можно сесть. Хвала ей, она посадила меня за вторую парту, подальше от Гермионы. Тут все сидели по одному, курс руноведения всегда был немногочисленным. После урока тем не менее она снова подлетела ко мне:

— Тебе всё было понятно? Профессор Бабблинг много задаёт и очень требовательная! А что, если ты не справишься?

— Гермиона, если я не справлюсь, то подойду к профессору Бабблинг и попрошу либо о дополнительных занятиях, либо подсказать нужные книги, чтобы почитать в свободное время. И буду подходить столько раз, столько понадобится. Это МОИ проблемы. И вообще, пошли быстрее, не хочу опаздывать к Грюму.

На этот раз Грюм решил проверить, как у нас в памяти отложилась информация о Непростительных, так сказать, на практике. Беря нас под Империо. Спасибо, что не под Круцио или Аваду. Мне это очень не нравилось. По степени этичности это то же самое, что и урок с Люпином на 3-м курсе, когда мы «сражались» с боггартом. Результатом того занятия стало то, что на квиддичном матче Малфой со-товарищи пытались напугать Поттера, нарядившись дементорами. Проверять на себе, что придумает кто-нибудь, выяснив, что, н-р, Поттер не подвержен Империусу (как в каноне), я не хочу. И также не хочу демонстрировать свою восприимчивость к Империусу, если таковая всё-таки случится. И пока мои сокурсники послушно выходили к доске и демонстрировали нам чудеса внушения, я напряжённо думал, что предпринять. Хвала Мерлину, моя фамилия была далеко не первой, хоть Грюм вызывал и не по алфавиту, а по местам за партой, так что времени у меня было достаточно… Наконец очередь дошла и до меня. Грюм рявкнул: «Поттер!», я встал и пошёл к доске. Дождавшись, пока я встану напротив него, Грюм вытащил палочку и уже собрался было сказать «Империо!», как я вскинул свою, честное слово, ковбои из вестерна мне бы позавидовали, настолько быстро я это сделал, наверное, с перепугу, и крикнул: «Депульсо!» Грюма снесло в дальний угол, в пространство между массивным шкафом с пособиями и каменной стеной, об которую он и приложился головой, а покачнувшийся шкаф довершил процесс доведения до бессознательного состояния, вывалив всё своё содержимое в виде толстенных папок и, видимо, тяжёлых коробок на Грюма, вернее, его верхнюю часть, включая многострадальную голову. Да, может, Поттер и неумелый покамест маг, зато магической силушкой не обижен. Избранный, да только не того разлива, а скорее как Энакин в ДДГ…

Через несколько секунд, когда последние бумажки, вылетевшие из шкафа, кружась как снег, опустились на пол, я посмотрел на класс. Студенты повыскакивали из-за парт и практически у всех, особенно тех, кто уже прошёл процедуру «империзации», на лицах читалось: «А что, так можно было?!» А у многих слизеринцев был просто неприлично счастливый вид и от откровенного ржача их удерживала только мысль о том, что, возможно, Грюм и не отключился полностью. Осторожные змейки… нельзя сказать, что я их не понимаю.

Наконец, Гермиона спросила дрожащим голосом:

— Он живой?..

— Понятия не имею. И проверять не буду. Если хочешь, лезь к нему сама.

Кто бы сомневался, что Грейнджер обязательно полезет, но тут из-под кучи бумаг и коробок послышалось кряхтение и Грюм каркнул:

— Какого Мордреда?! Поттер! — попутно выбираясь из завала и становясь на ноги.

Я встал по стойке смирно и проорал в ответ «в соответствии с Уставом»:

— Прошу прощения, сэр! Я защищался, сэр! Привычка, сэр! ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!

К моему удивлению, Грюм даже с каким-то одобрением (ну да, а за что меня ругать, сам к бдительности призывал) кивнул мне:

— Хвалю, Поттер! — и уже остальным:

— Учитесь, бестолочи! Все как бараны шли и становились под Империо, и только одному хватило мозгов вообще не делать этого!

На этом урок завершился. Жаль, конечно, что я не выяснил для себя, действует на меня Империус или нет, но если и выяснять, то не в подобных обстоятельствах, не публично и не у Грюма, кем бы он там ни был.

На перемене Драко Малфой, очевидно, вспомнивший, что он как-то непростительно давно не задирал Потти, решил наверстать упущенное:

— Что, Поттер, первое Непростительное для тебя слишком лёгкое? Решил не мелочиться?

Я хихикнул:

— Ты знаешь, а я не хотел проверять! А то вон, говорят, от отскочившей от меня Авады Тёмные Лорды дохнут, а что было бы с вами, если бы от меня отскочил Империус? Да и вообще, на сеанс мозгового стриптиза я не подписывался!

Что-то в лице оторопевшего Малфоя мне подсказало, что он знает значение слова «стриптиз», а может быть, даже видел сие действо сам. А вот оставшаяся часть Золотого Трио, устремившаяся мне на выручку, притормозила от неожиданности, и я даже успел услышать шёпот Рона: «Гермиона, а что такое стриптиз?» Гермиона что-то ответила, тоже шёпотом, но совсем уже неразборчивым, однако, судя по экспрессивности, пообещала то ли объяснить, то ли нажаловаться маме Молли на неуместный интерес её сына. На том мы и разошлись.

Оставшееся до прибытия иностранных гостей время пролетело быстро, по крайней мере, для меня. Я занимался рунами, пропадал в библиотеке, продолжая изучать литературу о турнире, попутно изучал обычаи и традиции магмира, потому что в тех книгах было множество непонятных для меня вещей, требующих разъяснения, для чего приходилось заглядывать в соответствующие источники, коих, к моему удивлению, в библиотеке Хогвартса было достаточно много. Как всё это прошло мимо внимания «того» Поттера, мне было непонятно. Неужели ему это было совсем неинтересно? Или же, и это, наверное, ближе к истине, ему просто некогда было это делать, его постоянно отвлекали и не давали сесть и подумать… Ладно, грех ругать парнишку, с его-то возрастом и воспитанием, которое ему обеспечили Дурсли… Самое существенное, чего я достиг за это время, идя своей «клопиной» тропой — я как-то очень незаметно, но здорово отдалился от Уизли, не только от Шестого, который всё чаще зависал с Финниганом и Томасом, но и от близнецов с сестрицей. Ну, братья все были по уши в своих задумках и вредилках, они отчаянно нуждались в деньгах, особенно после того, как их на квиддичном матче кинул Бэгмен с лепреконским золотом. А Джинни… Может, она и задалась целью стать девушкой Поттера, но осуществить эту затею оказалось весьма непросто. Я практически не появлялся в гриффиндорской гостиной, не желая тратить время на игры и доступные студентам развлечения, а постоянный гвалт, стоящий там, не позволял делать домашние задания, поэтому я окопался в библиотеке, уходя только после слов Пинс о том, что пора закрываться. У Джинни поэтому не было возможности подсесть ко мне на диван или примоститься сбоку на подлокотнике кресла, чтобы посплетничать или напроситься на прогулку в Хогсмид. Пару раз она подсаживалась ко мне в библиотеке, но надолго её не хватало, она же не Грейнджер. Мне было не до неё, если я что-то писал или читал, то не обращал внимания ни на что и ни на кого, пропуская мимо ушей все вопросы и реплики. Очень скоро ей становилось скучно и она упархивала вместе с подружками. Памятуя про возможные зелья типа Амортенции, в каноне-то мама Молли даже хвасталась, что может сварить что-то такое, я свято соблюдал своё правило, пить только из бутылки, которая находится в зачарованном мешке. Жаль, конечно, что у меня не было никаких колец или браслетов, которые так популярны в фаноне и могут определить наличие чего угодно и в чём угодно, но я рассудил так — в тарелку, куда я накладываю себе еду за общим столом, гораздо труднее что-то бросить или насыпать незаметно для окружающих. Не то что в бокал. Поэтому с едой пока пусть будет как будет, а вот пить я буду только своё и из своего, к тому же бутылка не стакан и не кружка, куда можно что-то бросить, её я не выпускаю из рук и горлышко там настолько узкое, что воду приходится скорее не пить, а высасывать. Вода — это вода, любой привкус замечается тут же. Но распознающим артефактом всё-таки надо будет обзавестись при первой возможности. Постоянная бдительность!

Наконец наступил «день открытых дверей». Студенты собрались толпой, ожидая прибытия гостей. Я к этой толпе решил не приcоединяться. К сожалению, мадам Пинс закрыла библиотеку пораньше, тоже решив посмотреть на приезд гостей, поэтому мои планы посидеть и почитать что-нибудь интересное накрылись оловянным котлом. С другой стороны, я сообразил, что раз столько народу толпится в одном месте, то в Хогвартсе образовалось много мест, где вообще никакого народу, а это именно то, что мне нужно. Я решил потренироваться с Экспеллиармусом, для чего без всякого зазрения совести стащил палочку у Рона. Проверим, действительно ли это «фирменное» заклинание Поттера, а заодно и то, как будет себя вести потом уизлевская палочка, помнится, канонный Олливандер говорил, что захваченная в бою палочка верно служит своему новому хозяину. А как насчёт украденной? Может, её «поведение» после возврата прежнему владельцу и не изменится, тогда мне ни холодно, ни жарко. А вот если изменится... уже то хорошо, что против меня Рон этой палочкой сделать ничего не сможет, терзают меня смутные подозрения, что Рон у нас такой человек, что всегда может ударить в спину. Лишняя страховка, особенно в свете последних событий, мне не помешает.

Найти пустой класс было нетрудно. Транфигурировав из стула деревянный штатив, очень приблизительно напоминающий человеческую фигуру, я закрепил уизлевскую палочку в пазу бруска, призванного выполнять роль руки, и приступил...

Добиться того, чтобы палочка мгновенно прилетала ко мне в руку, было непросто. Сначала она просто улетала, в любом направлении, только не ко мне. Час у меня ушёл на то, чтобы выяснить связь между интенсивностью заклинания и его направленностью. Другими словами, вовсе необязательно орать «Экспеллиармус!», чем громче, тем лучше, таким способом скорее добьёшься, что палочка вообще улетит к едрене-фене и больше ты её никогда не увидишь, хотя иногда и этого достаточно. Но это, как говорил Остап Бендер, «низкий сорт, нечистая работа». Наоборот, заклинание можно произнести чуть ли не шёпотом, а вот «вектор движения», если так можно сказать, палочки должен быть максимально точным. Другими словами, для того, чтобы вырвать палочку у противника и получить её в собственные руки, нужно «прицелиться» по ней и держать свою палочку ровно, не дёргаться. Всё как в стрельбе, с единственной разницей, что маг ничего не выпускает по цели, а напротив, притягивает цель к себе. Или, если снова вспомнить про ковбоев — набросить лассо на объект. Это нетрудно сделать, когда этот самый объект неподвижен, как мой корявый штатив, или на дуэльном помосте, когда Снейп приложил Локонса, а вот в бою, когда «цель» постоянно перемещается и палочки в руках так и порхают...

Единственный выход — кастовать Экпеллиармус молниеносно, за доли секунды, и невербально. Тренироваться мне ещё и тренироваться. И обязательно вместе со спарринг-партнёром. Где бы его ещё взять, тем более в Хогвартсе... Ладно, об этом я подумаю... нет, не завтра, но в обозримом будущем. Уже то хорошо, что я в принципе могу выпустить Экспеллиармус, на это у меня хватает и сил, и концентрации. Пора возвращать палочку рыжему. Что интересно, она слушалась меня примерно так же, как новый автомобиль водителя с большим стажем вождения. Кое-какие шероховатости были, но при более продолжительном общении палочка наверняка станет как родная. Хе-хе, станет ли теперь она слушаться Рона по-прежнему. А, не мои проблемы. Наверное, гостей уже встретили, скоро ужин...

Так и случилось, я столкнулся с гриффиндорцами у входа в Большой Зал. Рон был весь не в себе от новости, что в Хогвартс приехал «аж сам КРАМ!», поэтому мне он внимания не уделил. Зато Гермиона не преминула заинтересоваться, пока мы рассаживались, где я был и почему отрываюсь от коллектива. Отбрехался тем, что делал дополнительные задания по рунам, да и вообще, что такого важного я пропустил-то? Что я, иностранцев раньше не видел? Она было заикнулась о том, что это не просто иностранцы, а маги, студенты заграничных школ, и даже Виктор Крам приехал на Турнир. Я сделал наивное лицо — а это кто такой? Ну да, на чемпионате-то я не был, ничего в своей жизни не видел, кто-нибудь объясните убогому, что значит Крам для квиддича. К счастью, в этих вопросах Гермиона совсем некомпетентна, а Рон был слишком занят беседой с членами квиддичной команды, даже страшно его было отрывать от этого дела. Я осторожно положил палочку на скамью и подтолкнул её в сторону Уизли, куда она послушно и покатилась. Занятый не только беседой, но и едой, Рон ничего не заметил, пока палочка не полетела на пол оттого, что он слишком активно елозил по скамье. Тут только он увидел свой магический атрибут, поднял и спрятал в мантии. Я мысленно перевёл дух. А вот интересно, есть ли какая-нибудь магическая статья за кражу чужой палочки? Или у магов так — раз у тебя украли твою волшебную палочку, то какой же ты к Мордреду маг, раз допустил такое, а значит, так тебе и надо? Ну, логично, можно много дел наделать не своей палкой, подставив кого-нибудь... В общем, постоянная бдительность, про которую рыжий и не помнит. Кстати, мне надо подумать, что мне делать с моей палочкой — уж очень мне не нравится идентичность «начинок» в палочках моей и Лорда. Как это может аукнуться в будущем, в каноне описано, не надо мне такого счастья. И вообще хорошо бы иметь запасную, причём такую, которая бы хорошо работала в моих руках. Как это устроить? К Олливандеру однозначно обращаться не надо. Может, у меня и паранойя, но учитывая, что именно он подсунул мне палочку-«близнеца»... это при сотнях-то других палочек, пылившихся на полках? Поттер перепробовал ну не больше двух десятков, пока Олливандер САМ не вытащил откуда-то свой «шедевр» и не вручил его малость охреневшему пацану. Ну да, ну да, «палочка выбирает хозяина, мистер Поттер!» Так вот мне сей выбор не нравится, но как мне разжиться другой палочкой, я пока не придумал. А сделать это надо в любом случае, даже если меня не впихнут в Турнир, просто мне так спокойней жить станет.

Студенты из Дурмстранга расселись за слизеринским столом, шармбаттонцы — среди «воронов». Крам меня не впечатлил. Обычный парень, разве что более брюнетистый и смуглый, чем привыкли британцы. Допускаю, что это потому, что я не видел его на матче, где он, как я слышал, выделывал фантастические трюки. Хотя меня и такие трюки оставили бы равнодушным, поскольку к квиддичу у меня стойкая неприязнь. Рон пыхтел как паровоз, весьма недовольный тем, чем Крам сидит у слизеринцев, и не просто сидит, а довольно активно беседует, причём не с кем-то там, а именно с Драко Малфоем. Ну, даже если речь идёт только о квиддиче, им двоим есть о чём поговорить — Драко хороший ловец. Рон, несмотря на свой квиддичный фанатизм, игрок весьма посредственный, а по меркам Крама так и вовсе никудышний. Но я подозреваю, что как раз о квиддиче Малфой и Крам беседовать не стали — что там толку беседовать, надо сразу идти на поле и тренироваться совместно, нет, видимо, Крам интересовался Хогвартсом и британскими магреалиями в принципе, а Драко нашёл благодарного слушателя, уж информацией младший Малфой владеет в куда большей степени, чем шестой сын рыжего семейства, у которого и информации книззл наплакал, и широкого кругозора нет в принципе. Максимум, к чему сведётся общение Рона с Крамом — это попытка первого взять автограф. Можно было бы ещё, конечно, пригласить дурмстранговцев полетать на мётлах вместе с факультетской командой, но действительно хорошими мётлами обладали слизеринцы, подарок папы Люциуса в позапрошлом году, у гриффиндорцев всё было гораздо скромнее, а близнецы свои мётлы Рону не дадут даже ради такого случая. Рон, видимо, о чём-то таком всё же догадывался, поэтому я не удивился, когда почувствовал удар по плечу (Чтобы у тебя рука отсохла, скотина рыжая!), а потом услышал:

— Гарри, дашь «Молнию» полетать?

Ну надо же, вспомнил! И даже отвлёкся от разговоров с Томасом.

— А я её дома забыл. Собирался в спешке, думал, упаковал, да вот ошибся. Да и ладно, всё равно квиддича в этом году не будет!

Фред (или Джордж? Пока не научился их различать) ехидно пропел:

— Что, Рончик, не выйдет полетать с Крамом? У него-то суперскоростная, класса «А»!

Нет, я фигею от взаимоотношений в семье Уизли — братская любовь и поддержка прёт из всех щелей. Даже интересно, чем таким Рон насолил старшим братьям, что они его достают с самого раннего детства. Типа лишний член семьи, из-за него теперь ни сладостей вдоволь, ни игрушек? Так ещё ж и Джинни есть, хотя она-то девочка, мамаша им шею свернёт, если что с дочерью случится, вот они на братце и отыгрываются? Мда... высокие, высокие отношения!

Я продолжил сыпать соль на раны:

— Вот , кстати, хорошо, что напомнили! На Рождество поеду на каникулы и заберу её. Продам хоть за полцены, а всё равно для меня неплохие деньги теперь. Фред, Джордж, не знаете, в Хогвартсе можно такое объявление повесить или лучше сразу в «Пророк» обратиться?

Рон аж взвыл:

— Да ты что! Это ж «Молния»!!! Тебе же её Сириу... — и тут же заткнулся от подзатыльника Джорджа (или Фреда?).

— Захлопни пасть, братец! Тебе напомнить, что отец служит в Министерстве и обязан докладывать о таких вещах кому полагается?

Ну да, там и домашняя крыса, которая незарегестрированный анимаг Петтигрю, и общение детей с беглецом из Азкабана, и недонесение о контакте с разыскиваемым преступником, не говоря уже о прямой помощи в организации повторного побега, неважно, что Рон валялся в Больничном крыле, он из «Золотого Трио», если заинтересованные стороны, особенно в лице старшего Малфоя, которому сообщит Драко, если услышит всё это, начнут расследование и прибудут в Хогвартс, а Снейп молчать не станет... Уизлям придётся хреново.

Я посмотрел на близнецов с тем уныло-постным выражением, с каким семье сообщают о внезапной болезни или смерти осточертевшего родственника, дескать, какой ни есть, а всё ж родня... Они меня, видимо, поняли правильно, потому что заржали и сообщили, что продавать такую метлу, как «Молния», за полцены, это, конечно, кощунство, но применительно к обстоятельствам, шаг вполне понятный с финансовой точки зрения. Ну да, они-то сами в какие только аферы ни готовы влезть, чтобы накопить стартовый капитал для своего магазинчика...

На самом-то деле уменьшенная «Молния» благополучно лежит в чемодане, я взял её с собой на всякий пожарный случай. Запас карман не тянет. А Рон перетопчется. Не люблю людей, которые считают сделанное им тобою добро поводом вытереть об тебя ноги. И не люблю тех, кому в лом вежливо попросить, а вместо этого они лупят тебя по плечу и не просят, а будто ставят в известность, типа ну ты же друг!

Рон, который получил и словесно (от меня), и физически (от брата), уже приготовился проорать что-нибудь менее секретное, но более обидное, вдруг разом закрыл рот и, выпучив глаза, уставился на подошедшую к столу студентку Шармбаттона. Судя по внешности, это Флер Делакур. За буйабессом пришла? Или прощупать почву на предмет подверженности вейловским чарам? Вообще очень неприятная ситуация — половина, как минимум, парней за гриффиндорским столом сидела с отсутствующими лицами и пялилась на красотку, у некоторых даже изо рта еда падала, а девчонки все поголовно окрысились и хотя молчали, но руки уже метнулись вытащить волшебные палочки. Грейнджер менторским тоном сообщила, что буйабессом за этим столом и не пахло, и Делакур вернулась к своим.

Как я отнёсся к произошедшему? Да в общем никак. Слюней по вейле не пускал, красоту отметил. Может, из-за моего настоящего возраста, когда яркая внешность уже не так даёт по мозгам, как 13-20-летним, а ты замечаешь разные нюансы. Да и не сказал бы я, что там была какая-то совершенно неземная красота, разве что на фоне остальных... Если брать Хогвартс, то там женскую часть студенчества, начиная с 3-го курса, условно можно было бы разделить на 4 группы — красавицы и откровенно некрасивые, и тех, и других было крайне мало, далее по возрастанию следовали симпатичные и просто «никакие». А я вспоминал свои студенческие времена, на моём факультете и тем более специализации девушки составляли абсолютное большинство, и вот там-то действительно красавиц было огромное количество, куда там Хогвартсу. Так что Флер меня громом не поразила.

Я перевёл взгляд на преподавательский стол. Каркаров о чём-то шушукался со Снейпом. Занятно, а ведь именно Каркаров, чтобы выторговать себе свободу, упомянул в числе прочих магов, подлежащих аресту, и Снейпа, за которого вступился Дамблдор, если всё происходило так, как нам сообщает канон. И вот теперь сидит и как ни в чём не бывало беседует с тем, на кого он донёс. Как к этому относится Снейп, понять по его лицу невозможно. Но беседует, кивает, спокойно и сдержанно. Уговор, что ли, у них, Пожирателей, был такой с самого начала — сдавать «однополчан» при малейшей угрозе, чтобы «органы» не начали копать глубже в случае молчания, а потом так или иначе они друг друга вытащат из предвариловки, а то и из Азкабана? Собственно, канонный Лорд так и сделал, правда, с опозданием на 15 лет, но кто ж знал, что он исчезнет. А пока он был «в наличии», не думаю, что каким-то чудом арестованные немногочисленные ПС-ы долго сидели в аврорате... Тем более, что Метка у Каркарова сигнализировала о том, что Лорд не умер и может вернуться, стало быть, всё делаем так, как было условлено... да и кого он, в сущности, сдал? Тех, кто и так уже был арестован или мёртв. Единственным непонятно как туда затесавшимся оказался Барти-младший, так с ним расчёт мог быть тот, что его папаша вытащит, тем более если он и правда невиновен, что по всему выходило… Предполагать, что Крауч-старший окажется таким принципиальным, не мог никто, даже он сам, оттого, видимо, в состоянии аффекта он и от сыночка отрёкся мгновенно… Понятно, что это только мои догадки, а правды мне всё равно никто не скажет.

Тем временем директор огласил правила «закидывания» своих имён в Кубок. Я слушал вполуха. Про черту «несовершеннолетних» или наоборот, «совершеннолетних», я и так в курсе, меня-то больше интересует, как Кубок сличает личность того, кто бросает бумажку, с личностью того, чьё имя на этой бумажке написано. Неужели правда Кубок огреют Конфундусом, чтобы кинуть моё имя? Но тогда получается, что Кубок — это квазиживой объект, которому можно запудрить мозги. Вот чем Мордред не шутит… раз уж должность преподавателя ЗОТИ можно проклясть, то почему нельзя законфундить старую громоздкую чашу… А может, моё имя уже лежит там? Кубок хранится в Отделе магических игр и спорта, где заправляет Людо Бэгмен, тот ещё раздолбай и жук. Либо ему заплатили, чтобы он дал доступ неучтённому лицу к Кубку и не интересовался, зачем и почему. Либо просто воспользовались его разгильдяйством и, ничего не спрашивая и ничего не платя, пробрались в отдел и сделали всё, что надо… Был бы я Краучем-младшим или кто там прячется под грюмовской внешностью, я бы скорее сделал именно так — зачем эти лишние сложности в Хогвартсе, да ещё неизвестно, как сработает Конфундус на старинном артефакте и сработает ли вообще…

Последующие дни вокруг постамента с Кубком наблюдался некоторый ажиотаж. Если внимательно присматриваться к происходящему, то можно было сделать некоторые выводы. Студенты Хогвартса, бросившие свои имена в Кубок, в большинстве своём были гриффиндорцами и хаффлпафцами. Первые понятно, почему — слабоумие и отвага, плюс 1000 галлеонов выигрыша — это соблазнительно, практически все на Гриффиндоре это выходцы из семей с более чем скромным достатком, даже представители старинных семейств вроде Лонгботтома или МакЛаггена отнюдь не шикуют, а я, по всеобщему мнению, и вовсе «сирота-бесприданница», что, впрочем, мне только на руку. С «барсуками» сложнее, может быть, им надоело общественное мнение, считающее их недалёкими тупицами-копушами. В любом случае, Спраут зорко следила за тем, чтобы кандидатами с её факультета были только семикурсники. А спорить с мадам «Барсучихой» желающих как-то не находилось, Помона Спраут в полной мере соответствовала символу своего факультета — комфорт и спокойствие прежде всего, и помоги Мерлин тем, кто осмелится его нарушить.

Воронов интересовал не Турнир, а сам Кубок. Они толпились вокруг Кубка, но вовсе не за тем, чтобы бросить туда свои имена. Нет, они обсуждали работу артефакта и оградительную черту, строили гипотезы, прикидывали, делали какие-то расчёты… Кажется, от них была пара студентов, желающих попробовать свои силы в Турнире, но готов поклясться, ими двигал исследовательский интерес, а вовсе не игровой азарт.

У слизеринцев заявку не бросил никто. Не удивлюсь, если Снейп провёл на факультете разъяснительную работу — если уж директор втравил школу в международное мероприятие, то уменьшить себе головную боль, исключив из соревнования студентов собственного факультета, декан в состоянии. Да и сами слизеринцы вполне способны были понять, что овчинка выделки не стоит — да, тысяча галлеонов большие деньги, но, во-первых, откровенно нищих среди них нет, чтобы рисковать жизнью за золото; а во-вторых, в магмире могут вылечить многие травмы, но не все, особенно нанесённые магическими существами или в результате «тёмных» проклятий, а по Уставу Турнира, который не менялся с Мерлин знает какого года, разделения на «тёмное» и «светлое» колдовство нет, даже Непростительными пользоваться не запрещается. И шкандыбающее по Хогвартсу живое свидетельство воздействия тёмных проклятий в виде Грюма, одноногое и одноглазое, действует весьма отрезвляюще на неокрепшие умы.

Наконец наступил «день-Икс». Настроение у меня с самого утра было препаршивым. Интуиция, мать её… И вроде морально я готов к худшему из вариантов — десятки раз прикидывал и соображал, что буду делать в свете того, что я узнал о Турнире, но как же мне не хочется, чтобы этот вариант оказался единственно возможным для меня. До последнего надеялся, что пронесёт… но, видимо, не судьба. Троих участников Кубок выкинул, как и полагается — Диггори, Крам, Делакур. И только я собрался выдохнуть, как спустя пару минут эта старая канистра поперхнулась обгорелым бумажным клочком с моим именем.

-... Гарри Поттер! — Дамблдор растерянно произнёс имя четвёртого участника.

— Б…! — это уже я, очень громко и по-русски, не сдержался. Студенты Дурмстранга вместе с Каркаровым посмотрели на меня с интересом. А я раздумывал, стоит ли мне прямо здесь при всех поклясться магией, что я ничего не бросал в Кубок сам и никого не просил. И пришёл к выводу, что нет, не стоит этого делать. Во-первых, не поверят, маги удивительно твердолобы в таких вещах. А во-вторых, если все будет считать, что я незаконно «пролез» в соревнования, то мне это поможет в будущем «отфильтровать» тех людей, которые в эту чушь не поверят и кому я смогу хотя бы в минимальной степени доверять. На общественное мнение я, пардон, срать хотел, и было бы неплохо выявить тех, кому на это мнение насрать в той же степени. Не то что бы я собрался сколачивать какую-то свою команду, Мерлин упаси, но иметь круг общения всё же надо, не с рыжими же мне общаться. Для Грейнджер это, кстати, тоже будет проверка на вшивость.

Всех чемпионов пригласили в другую комнату. Я вошёл мрачнее тучи. И пока Каркаров и Максим препирались с Дамблдором, Грюмом и Краучем, я обдумывал свои дальнейшие действия. Остальные чемпионы, казалось, были очень удивлены, заметив на моём лице выражение не испуга, а напротив, крайнего раздражения. Со стороны мы все смотрелись очень странно — высокая и стройная Делакур, приземистый, но очень крепкий и практически взрослый Крам, представительный и щеголеватый Диггори, и на их фоне я, ростом не дотягивающий даже до плеча любому из троих... Одним словом, клоп.

Что интересно, Снейп и МакГонагалл молчали. Снейпу я был даже благодарен за это, а вот про своего декана того же сказать не могу. Ни одного слова в мою защиту не было ею сказано! Ни разу не вякнула, что надо бы всё как следует проверить. А чего я, собственно, ждал-то… Наконец, после слов Крауча-старшего о том, что правила непреложны и с Гарри Поттером заключён магический контракт на участие в Турнире, я решил, что пора вмешаться.

— Я прошу прощения! То есть с этой минуты я Чемпион Хогвартса и полноправный участник турнира?

— Совершенно верно, мистер Поттер!

— Прекрасно! В таком случае я требую мой контракт в письменном виде. Немедленно!

МакГонагалл не замедлила вмешаться:

— Мистер Поттер, что это ещё за выдумки?

Где ты раньше была, кошка драная?! Нет уж, помолчи, сейчас мой выход.

— Я в своём праве, — и обращаясь уже к Краучу, спросил: — Так как? Получу я его или нет?

Выражение лиц МакКошки и директора были бесценны. Снейп по-прежнему молчал, но разглядывал меня, как разглядывают крайне редкий и ценный ингредиент. Остальные интересовали меня меньше, поэтому на них я не смотрел.

Крауч, прищурив глаза, посмотрел на меня и сказал:

— Прошу вас проследовать за мной, мистер Поттер! — и вышел из комнаты. Я зашагал за ним. Мы вернулись в Большой зал, где не смолкал шум, подошли к Кубку, Крауч сделал какой-то хитрый пасс палочкой и из Кубка вылетел большой желтоватый пергамент.

— Ваш контракт, мистер Поттер!

— Благодарю вас, сэр!

Мы вернулись к остальным чемпионам. А вот там-то было как раз тихо, даже слишком. Я развернул пергамент. Весь текст я прочитаю позже, меня больше интересует подпись. Вот, в самом конце… да, подпись действительно моя, так я подписывал домашние задания. Вот откуда моя «заявка». Кто-то, вероятнее всего, Грюм разжился моим сданным эссе, оторвал от него полоску с подписью и заложил её в Кубок…

Дамблдор было двинулся ко мне, намереваясь взять мой пергамент, но я свернул его в трубочку и снова повернулся к Краучу, попутно накладывая на нас обоих «кокон приватности», чтобы посторонние нас не услышали. О, это заклинание я изучил в первую очередь, теоретически, конечно, зато теперь имел возможность практиковаться ежедневно. Красота! Никто не может к тебе подойти, ты словно в коконе, который отталкивает нежелательных визитёров, и чем больше магии ты вложил в заклинание, тем больше вокруг тебя этот кокон; никто не может слышать, что ты говоришь, а если нужно, то и видеть — нет, я не стал невидимкой, но меня теперь можно увидеть только в очень смазанном виде; если я с кем-то беседовал, находясь внутри кокона, то никто из нас не мог потом рассказать об этом кому-то другому...

— Скажите, пожалуйста, сэр — раз я участник турнира, в котором могут принимать участие только совершеннолетние, то отныне я также считаюсь совершеннолетним?

Крауч помолчал, потом кивнул:

— Да, это так!

— В таком случае, как этот факт следует представить в министерстве? Нужно ли мне обращаться с ходатайством о моей эмансипации?

Крауч-старший ответил:

— Видите ли, мистер Поттер, ситуация, в которой вы оказались, достаточно редкая, поэтому я могу вам рассказать, что теоретически должно происходить в данном случае, а практически…

Я кивнул:

— Я понял вас, сэр. Лучше такие вопросы решать через юриста. И ещё — будет ли расследование сего инцидента? Кто заставил несовершеннолетнего студента участвовать в смертельно опасном мероприятии, тем более последнего из рода?

Крауч снова помолчал, потом произнёс, тщательно подбирая слова:

— Если так ставить вопрос, мистер Поттер, то вам следует подать жалобу в Департамент магического правопорядка, лучше даже, если это дело возьмёт на контроль лично Амелия Боунс.

— Большое спасибо, сэр. Я узнал всё, что хотел. Ну, раз мы всё выяснили, то позвольте откланяться. Поздно уже… — и, сняв «кокон», выскользнул из кабинета, не попрощавшись с присутствующими. Но всё-таки на минуточку я задержался в коридоре, просто из любопытства, решив послушать, будет ли что-нибудь происходить в кабинете после моего ухода. О да, там снова начались препирательства между директорами и организаторами. Потом, видимо, они спохватились и наложили заглушающие, но мне и этого хватило, чтобы с довольной улыбкой отправиться в гриффиндорскую гостиную. Не только мне подгадили, я тоже подгадил в ответ. Мал клоп, да вонюч.

«Собратья»-гриффиндорцы встретили меня молчанием. Я тоже не собирался толкать речь. Прошёл через гостиную и направился в спальню. Финниган не выдержал:

— Поттер!

Я обернулся.

— Да?

— Ты ничего не хочешь нам сказать?

— Нет. Вы и так всё видели и знаете.

— Как ты бросил заявку в Кубок?

— Я не бросал.

— Неправда!

Я ушел в спальню. Ещё я время не тратил на глупые оправдания. Кто поумнее, тот и так поймёт, а кто дурак, тому всё равно не объяснишь.

Рон уже был в спальне и сидел на своей кровати, нахохлившись.

— Почему ты мне не сказал?

О Мерлин, дай мне терпения!

— О чём?

— Как ты бросил своё имя в Кубок?

— Я тебе ничего не сказал, потому что ничего не бросал. И никого не просил.

— Ты врёшь! Мне мог бы и сказать!

Я молча взял зубную пасту, щётку и полотенце и ушёл умываться. Спать уже пора, а до душевных переживаний рыжего мне нет никакого дела. И хоть день был откровенно паскудный, одно хорошее точно было — кажется, именно теперь произошёл окончательный разрыв Гарри Поттера с «лучшим» другом, и чёрта с два я помирюсь с ним. Финита.

Когда я вернулся, все мои соседи по комнате уже были на своих местах. Рыжий показательно дулся, не смотря в мою сторону. Финниган и Томас о чём-то перешёптывались, иногда косясь на меня. И только Невилл подошёл ко мне и сказал достаточно громко:

— Гарри, я верю тебе. Турнир — слишком опасная штука, чтобы добровольно в нём участвовать в 14 лет.

— Спасибо, Невилл. А то некоторым не хватает мозгов это сообразить.

Рон продолжал что-то бухтеть в своём углу. Я лёг и задёрнул балдахин. Надо как следует обдумать, что мне делать, времени не так уж много. И думал я вовсе не о предстоящих турнирных заданиях. У меня был план куда глобальнее.

Начиная со следуюшего дня Хогвартс будто разделился на два лагеря — тех, кто верит, что Поттера подставили, и тех, кто этому не верит. Первых было очень мало. Вторые начали обзаводиться значком «Поттер-вонючка», чем неимоверно злили Гермиону — ну ещё бы, её значки с «ГАВНЭ» так хорошо не расходились. Они вообще никак не расходились, и дело даже не в цене, несколько кнатов — это не деньги, видимо, дело всё-таки в принципе. Меня, впрочем, это не трогало совершенно, я просто отметил для себя, что магмир — это мир равнодушных людей в большинстве своём, и спасать его, оставаясь Избранным — ну, это надо быть законченным идиотом. И поскольку я идиот пока что незаконченный, то спасать я буду себя в первую очередь. Во вторую очередь пойдут те, кто мне лично будет полезен, хотя я надеюсь, что такие люди и сами смогут защитить себя, иначе их полезность для меня сильно преувеличена. А вообще плюсов от коллективной обструкции для меня оказалось куда больше, чем минусов. Во-первых, рыжий отвалился от меня окончательно — он не садился рядом со мной на уроках и во время приёмов пищи, и это было поистине моим всеобщим благом! Я и так-то с начала года старался не садиться с ним, но если не получалось, то это было сущим наказанием — на уроках он мне здорово мешал своим нытьём и ворчанием, а за едой надо было следить, чтобы тебя не забрызгало слюнями или пищей, да и вообще Шестой занимал слишком много места, потому что не умел есть тихо и спокойно, постоянно размахивал руками, клал локти на стол, крутился и не затыкался, даже жуя. Убил бы урода…

Во-вторых, устроенный мне типа бойкот — со мной не здоровались, на мои просьбы не откликались, в коридоре старались пройти, задев плечом или сумкой — тоже оказался как-то мимо. Я и сам ни с кем не здоровался, кроме преподавателей, и никого ни о чём не просил, а мантию-невидимку стал использовать почти постоянно. В конце концов, в прошлом году Гермиона использовала хроноворот в хвост и гриву, ей так было надо, так почему мне не воспользоваться своей личной вещью, уж мне-то это тем более надо. Главное правило Хогвартса я не нарушаю — не колдую в коридорах, а остальное — моё дело. К тому же бывает очень приятно, оставаясь невидимым, поставить подножки кое-кому из «неверящих» или попридержать их сумки, висящие на плече, а потом резко отпустить — летят на пол и сумка, и её хозяин, а вокруг ржут лучшие друзья. Самое приятное в моём бойкоте — мне никто не мешал. Ни в библиотеке, ни на занятиях, ни в Большом зале. Мерлин, как же мне было хорошо!

Но это всё лирика, а о главном я не забывал. В невесёлом свете собственного будущего, мне срочно нужно было укреплять своё общественное положение. И это я не политическое влияние имею в виду, упаси Мерлин. Туда я соваться вовсе не планирую. Но мне надо озаботиться жильём, финансами и перспективами на будущее. Для начала хотя бы не сдохнуть во время турнира. Если бы за мной стояла семья или род… Но я — последний Поттер, теперь совершеннолетний, но пока ещё официально не признанный. А учитывая, сколь долго может раскачиваться Министерство… Они вон поттеровский домик в Годриковой Впадине, где я мог бы жить, ничтоже сумняшеся объявили мемориалом, а мне теперь с ними бодаться на предмет возврата моей же собственности… на одних взятках разоришься. Но есть способ получить и недвижимость, и деньги, и родовую защиту не только от Поттеров. Есть ещё и Блэки, я как-никак тоже их потомок и наследник, не единственный, но, кажется, самый подходящий. И поскольку я наверняка не один такой умный, чтобы это сообразить, то не будем терять времени. Напишу-ка я письмо своему крёстному.

Вообще-то я не собирался писать Сириусу. И не тянуло, и из принципа. От него мне лично ничего не было нужно, а я ему, видимо, и подавно не нужен, и если бы не моё попадание в Турнир, ничего бы я не писал. Но теперь приходится — Сириус нужен мне для моего плана, вернее, не он, а род Блэк и то, что за ним стоит. Пусть сейчас от рода осталось совсем немного и защитить меня по-прежнему некому, но у Блэков есть их наследие. Артефакты, портреты предков с их опытом и знаниями, библиотека, репутация. Ну и деньги, конечно. То, что я «Избранный», это большая навозная бомба, может рвануть когда угодно, и тогда я не отмоюсь. Что толку, что я Мальчик-который-выжил, на хлеб это не намажешь и штаны на это не купишь. А служить бесплатным напоминаловом для магов, что ежели что, то вот она, будущая жертва всея магмира, расслабьтесь и получайте удовольствие, пока эту жертву будет убивать Тёмный Лорд, когда воскреснет... Нет уж, будем переставать быть Избранным и попытаемся стать хотя бы одним из Блэков. То, что в каноне целый старинный род оказался прерванным, мне не нравилось. Такое богатое наследие оказалось не просто выморочным, а отданным на разграбление всяким уродам — не будет этого! Если Сириусу всё семейное встало поперёк горла, то я не гордый, воспользуюсь с удовольствием. Тем более, что в каноне-то он всё равно объявил наследником меня, завещав всё Гарри Поттеру, так что я только приближу этот момент. Может быть, даже получится спасти жизнь этой бестолковой псине... Афишировать, если у меня всё получится с блэковским наследством, я не буду — пусть официально я пока считаюсь Поттером, Блэком я стану позже, когда мне будет удобно. Всегда полезно иметь козырь в рукаве. Кажется, я совсем ослизеринился...

«Дорогой Сириус!

Если до тебя доходят новости из Англии, то, может быть, ты уже знаешь, что случилось со мной за последнее время. Мне пришлось стать участником Тремудрого турнира. Я не знаю, как так получилось, потому что я не бросал своё имя в Кубок. Меня кто-то подставил, но я не знаю, кто, и мне очень страшно! Мне очень нужно с тобой посоветоваться!

Твой крестник Гарри»

Отправлять это письмо со школьной совой я не собирался. Они хоть и не такие заметные, как Букля, которую я, кажется, совсем уволил с поста письмоносицы, но они школьные, откуда я знаю, кто их может перехватить ещё на территории школы… хоть тот же директор. И хоть в этом письме вроде бы нет ничего крамольного, я не хочу, чтобы Дамблдору показалось, что я нуждаюсь в помощи. Ещё, не дай Мерлин, предложит её да в такой форме, что не предполагает отказов, а его помощь обходится слишком дорого. А покупать новую сову… во-первых, у меня официально нет денег, и я никого не собираюсь разубеждать в этом, во-вторых, иметь две совы для того, кто сам практически никому не пишет и никто не пишет ему — это очень подозрительно. Поэтому в тот же день я под мантией-невидимкой пробрался в ход, ведущий в «Сладкое королевство», а оттуда уже прошёл на почту. Быть узнанным я не боялся — я был не в школьной форме и без очков ради такого дела, а шрам был скрыт под вязаной шапкой. Обычный подросток, может, вовсе даже не из Хогвартса… да и магу в почтовом отделении Хогсмида было совершенно без разницы, кто арендует почтовую сову, лишь бы платили как положено. Так что обычная неясыть скрылась в сумерках, унося моё послание Сириусу, а я тем же способом вернулся в школу. Меня потряхивало, ибо то, что я задумал, было опасно, очень опасно. Но иного пути я для себя не видел. Лишь бы только Блэк ответил, а то если он до сих пор на каких-нибудь Карибах, то моё письмо он может и не получить...

Как потом оказалось, я напрасно беспокоился — не знаю, как устроена международная магическая почта, летают ли совы напрямую к иностранным адресатам или доставляют послания в некий «терминал», где передают их следующим птичкам, способным добраться до нужного места, но моё письмо было доставлено адресату.

Сириус, видимо, совсем расслабился на отдыхе, потому что ответ я от него получил уже через день, но зато с такой экзотической птицей, что даже застонал про себя — а я-то, дурак, надеялся на конспирацию, а тут мне письмо приносит такой попугай-говорун… И ладно бы птичка принесла мне ответ в спальню, так нет же, свалилась прямо в Большом зале. Тут уж я просто возблагодарил Мать Магию за всеобщий бойкот, так как никто не рискнул меня расспрашивать, откуда такой почтальон и что он мне принёс. А Невиллу, который посмотрел на меня вопросительно, я только сказал, криво улыбнувшись: « Реклама...» Как ни странно, но такой мой ответ не вызвал никакого удивления, видимо, рекламщики у магглов и магов одинаковы в своей настырности.

То, что я писал Сириусу, я не собирался рассказывать ни одной живой душе, даже Грейнджер, и уж тем более не стал читать письмо при ней. Я всё больше убеждался, что моё решение, принятое на каникулах — порвать не только с Уизли, но и с нею — было правильным. Она уже несколько раз заводила разговор, что с Роном надо бы помириться, что то, что он сказал, было сказано сгоряча, а так он парень неплохой, только завидует, «но ты должен его понять, Гарри, у него столько братьев, и каждый в чём-то успешен, а он всё время в тени!» Зашибись логика. У рыжего, значит, комплексы, а страдать от них должен я? Не пойдёт.

Поэтому письмо я читал в библиотеке, где фактически прописался с начала года. Как же там всё-таки хорошо! Тишина, покой, уют, а если ещё наложить вокруг себя чары приватности… Я был избавлен от ненужных звуков и образов, особенно некоторых рыжих образов — хоть Уизлетта и редко заглядывала в библиотеку в поисках меня, было бы замечательно, если бы она совсем разучилась это делать. Гермиона, впервые натолкнувшаяся на такой «кокон», была весьма удивлена, а затем «наехала» на меня с претензиями — она почему-то решила, что колдовать в библиотеке нельзя, она таких чар не знает, а значит, это наверняка что-то запрещённое и неправильное. Я отправил её за консультацией к мадам Пинс, которая, кстати, ничуть не возражала против того, что я пользовался этими чарами — ну ещё бы, я же не нарушал столь любимую ею тишину и порядок в библиотеке, совсем даже наоборот! После краткого разговора с Пинс Гермиона снова вернулась ко мне и потребовала научить её делать так же. Я опять развернул её к библиотекарше — пусть выдаст ей нужные книги, я сам по книге учился и от Грейнджер не убудет сделать так же.

Что писал Сириус? Да в общем, то, чего я и ожидал. Поздравлял меня с участием в турнире, я же «настоящий гриффиндорец!», велел быть осторожным, потому что «Каркаров — бывший Пожиратель!», ага, значит, крёстному в руки всё-таки попадает английская магическая пресса, я ему про Каркарова не писал… Велел слушаться Дамблдора и в случае чего всё ему рассказывать — ну конечно, я и не сомневался! Видимо, Сириус отдохнул не только душой и телом, но и мозгами. Собственно, это и подтолкнуло меня следовать изначально задуманному мной плану — если бы у Блэка промелькнуло хоть что-то, указывающее на то, что он переосмыслил свою прежнюю жизнь и у него появились хотя бы задатки критического мышления, мне пришлось бы всё переигрывать, а так... хоть меня это и расстроило, но самую малость, я всё-таки был к такому готов, по крайней мере, планы менять не нужно.

В конце Сириус предлагал связь по камину в ближайшие дни — не-не, вот этого не надо! Мне трудно будет устроить так, чтобы в гостиной во время сеанса связи никого не было, даже глубокой ночью рядом могут оказаться лишние глаза и уши, а у меня даже на Гриффиндоре недругов теперь больше, чем друзей. Поэтому вечером я снова смотался в Хогсмид и отправил сову с новым письмом.

«Дорогой Сириус!

Разговор через камин, как ты предлагаешь, может быть очень опасным, в первую очередь для тебя! Лучше давай встретимся в Визжащей хижине в ближайшую субботу в 13-00. Если согласен, пришли записку с одним только словом, «да». Только прошу тебя, выбери какую-нибудь другую птицу, поскромнее, а то меня все спрашивают, откуда такая экзотика, а я выдумывать не умею.

Очень жду встречи с тобой, твой Гарри.»

Да, Сириус, я действительно очень жду встречи с тобой.

На следующий день меня сдёрнули с урока зельеварения в директорский кабинет — ну да, прибыли представители магических СМИ с Олливандером, делать снимки чемпионов и проверять палочки. Запыхавшийся Криви одним духом выпалил это на пороге кабинета зельеварения. Заметив раздражение на лице Снейпа, я поспешно отложил всё в сторону и встал рядом со столом.

— Я прошу прощения, сэр! Это так невовремя... Вы разрешите мне прервать занятие?

Снейп, видимо, уже настроившийся сказать некую гадость и в мой адрес, и в адрес устроителей этого балагана под названием «Тремудрый Турнир», удивлённо приподнял бровь — на пару миллиметров, не более! — и сказал ровным голосом:

— Идите, Поттер, раз уж без вас там никак не обойтись.

Ну надо же, почти что благословил, даже отработку не назначил за пропущенное занятие!

— Спасибо, сэр!

Я сложил учебник и котёл в сумку, благо, ингредиенты я ещё не успел взять в кладовой, и вышел из кабинета к маявшемуся в коридоре Криви. К чему были эти расшаркивания со Снейпом? Да всё к тому же — лишние враги и недоброжелатели мне ни к чему, а Снейп только-только начал ко мне относиться без привычной предубеждённости, и терять завоёванные позиции я не собирался. И ещё один момент, самый существенный — преподаватели наши и без того все на нервах с этим Турниром, чтобы лишний раз им напоминать, что они в школе, собственно, нет никто, так, приложение ко всемогущему директору, который поставил всех в такое положение, что по одному его слову можно и отработки отменить или назначить, или лишние баллы накинуть, кому-то спускать всё, а кого-то взять на подозрение, потому что «кому-то что-то кажется». Спросив у Снейпа разрешения уйти, я тем самым показал, что турнир турниром, а хозяином на своём уроке всё-таки является преподаватель, в его власти отпустить ученика или оставить до конца занятия. Обыкновенная вежливость, чтобы там ни бубнил сердитый Рон Уизли про «слизеринских гадов».

У директора в кабинете уже собралась весёлая компания — Максим, Каркаров, МакГонагалл и Спраут, Бэгмен, чемпионы, Олливандер, а также некая блондинка в боевой раскраске и молодой парень с профессиональной, судя по размеру, колдокамерой. Скитер... Что ж, развлечёмся.

Бэгмен тут же подлетел ко мне:

— Гарри, как хорошо, мы ждали только тебя! Сегодня мы сделаем несколько снимков для «Ежедневного пророка» и мистер Олливандер проверит палочки чемпионов!

Как по мне, совершенно идиотское мероприятие — проверка палочек. Ну, проверят эту, а где гарантия, что она единственная и на турнир участник выйдет именно с ней??? И что там проверять? Как будто кто-то производит тюнинг готовых палочек, тем более купленных. Если бы маги сами делали палочки каждый для себя, тогда это имело бы смысл, мало ли чего можно понавешать... Да, но тогда бы и на проверку их фиг бы кто отдал — это уже фактически не палочка, а семейный артефакт, который чужим в руки не дают, а если дают, то принимающий её должен очень обеспокоиться этим фактом — так можно и проклятие поймать... фамильное и неснимаемое, родовые артефакты, они такие... А навешивать что-то, не будучи мастером чар или артефакторики, на палочку, сделанную кем-то другим, и рисковать, что наложенные чары войдут в конфликт в самый неподходящий момент, если вообще палочка не сгорит раньше у вас в руках...

Ко мне двинулась Рита Скитер. Видимо, с другими чемпионами она уже пообщалась, теперь моя очередь быть жертвой акулы пера. Может быть, туалеты Риты, её макияж и ярко-красный лак на вампирских ногтях — это часть имиджа и маги к такому привыкли, но меня затошнило. Умыть бы её да причесать по-нормальному и получится симпатичная женщина, даже хорошенькая, а от этой пираньи я даже отшатнулся с непривычки. Рита списала это, видимо, на общий испуг мальчика и продолжила своё движение.

— Гарри! Ты — самый младший чемпион на Турнире и заслуживаешь отдельного интервью. Ну же, Гарри! Читатели имеют право знать всё о своём кумире.

Говоря это, она теснила меня в двери в соседнюю комнатку, кладовку или что там в ней было. Нет уж, мадам, такой приватности мне не надо. Я стоял как скала. Рита в конце концов сообразила, что таранить меня бюстом бесполезно, и остановилась недовольная, не не побеждённая.

— Не возражаешь против Прытко Пишущего пера?

— Возражаю! — я сказал это нарочито громко, и в нашу сторону повернули головы все, кто находился в помещении.

Риту это не смутило, она приготовила Прытко Пишущее Перо и начала сыпать вопросами.

— Что ты почувствовал, когда твоё имя выбросил Кубок? Испуг? Злость? Как ты считаешь, твои родители одобрили бы твоё участие в турнире? Что бы они чувствовали — гордость, страх, торжество?..

Я не прерывал этот поток сознания, молчал, даже сел на оказавшийся рядом стул. Рите показалось, что я хотел что-то ответить, и она со своими пишущими принадлежностями подошла практически вплотную. Перо застрекотало у меня над ухом, фиксируя вопросы. Всё-таки от попадания в поттеровскую тушку, несмотря на её изначальную худосочность и недокормленность, были и плюсы — реакция у тела была мгновенная, рефлексы квиддичного ловца сделали своё дело. Рука среагировала автоматически, бросок — и перо хрустнуло у меня в пальцах.

— Я предупреждал, — сказал я онемевшей Рите. Каркаров расхохотался, к нему присоединились остальные. Бэгмен даже восхитился:

— Настоящего ловца узнаешь сразу!

Ну да, он же бывший квиддичный игрок, способен оценить.

Конец общему веселью положил Дамблдор, наконец-то появившийся в своей вотчине, и Олливандер мог приступить к проверке палочек. Когда дошла очередь до меня, я подошёл в старому мастеру и уже привычно наложил на нас «кокон приватности» — я вовсе не собирался «светить» свою палочку-«близнеца», если другим плевать, кем и из чего сделана их палочка, и они не боятся обнародовать такие данные, это их дело, тем более что Делакур и Крам иностранцы, на другой день все забудут про их палочки, но я-то останусь тут, и такая информация о моей палочке, доступная другим, для меня может стать смертельно опасной. Достаточно и того, что это знают директор с Олливандером. Я планировал избавиться от этой палочки, но что, если у меня не получится? Тогда придётся жить с тем, что есть.

Мастер весьма удивился моим действиям. Я объяснил, что опасаюсь покушений и стараюсь не допустить утечки информации в целях собственной безопасности, а «согласитесь, мастер, кто владеет информацией о палочке мага, тот может завладеть и самим магом!» Олливандер с этим согласился, однако заметил, что «высокая комиссия» ожидает его заключения по поводу палочки последнего чемпиона.

— Не вижу затруднений, сэр! Вы не просто Мастер палочек, вы — эксперт, иначе бы вас не пригласили сегодня. Так что одного вашего слова будет достаточно для комиссии. Вы просто скажете, что с палочкой Гарри Поттера всё в порядке и она годится для участия в Турнире.

Олливандер, посмеиваясь, кивнул и принял палочку из моих рук. Взмахнув ею несколько раз и вызвав стайку птичек, он вернул её мне и попросил снять «кокон».

— С палочкой мистера Поттера всё в полном порядке.

После этого нас стали усаживать для коллективного фото. Это было непросто, разместить всех так, что в кадр вошли и участники, и директора школ, чтобы никто никого не загораживал, не нависал над другими, не нарушал общую композицию... Освободился я только через час, вконец измотанный.

До субботы оставался один день и за этот день мне надо было научиться накладывать Империус, от этого зависел весь мой план по Блэкам. Поэтому я провёл несколько часов в Визжащей хижине, тренируясь... нет, не на кошках, а на крысах, благо этого добра в подземельях Хогвартса хватало. Приманив Акцио парочку крыс, я запихнул их в мешок и отправился в Визжащую Хижину. Естественно, под мантией. Я уже в ней практически живу. То есть использую с умом. Интересно, что Гремучая ива не видела меня под мантией, так что мне не пришлось прыгать и уворачиваться от ветвей, разыскивая нужный сучок. Попутно я внимательно осмотрел место будущего свершения моих планов — то, что мне досталось из памяти прежнего Гарри, было смазанным и нечётким, надо было разобраться самому, чтобы потом не было неприятных сюрпризов вроде невидимой двери или фальш-панели, Сириус-то это место знает гораздо лучше меня...

Не знаю, насколько качественным у меня получился Империус, по крайней мере, крысы подчинялись моим командам так же, как пауки слушались Грюма на уроке ЗОТИ. Я смог заставить крысу бегать, прыгать, засыпать по моей команде... Будем надеяться, что я

смогу внушить и человеку. Хотя крыса, конечно, не человек, но они и правда очень умные, а Бродяга у нас умом и волей как раз не блещет, так что, может, для него сойдёт... Как там говорила канонная Беллатриса про Непростительные? «Ты должен действительно этого ХОТЕТЬ, Поттер!» Я хочу. Очень хочу. А вот могу ли? В любом случае, выбора у меня нет и отступать некуда. Тем более, что накладывая Империус своей настоящей палочкой, я сжёг за собой мосты — теперь от этой палочки надо избавляться как можно скорее, независимо от того, получится ли у меня достать другую или нет.

Субботы я ждал с замиранием сердца. Боялся ли я? Очень. До обморока, до ватных ног. Если у меня не получится, то я заполучу себе ешё одного врага, Блэк станет охотиться за мной не хуже Волдеморта, будучи уверенным, что я не Гарри, а кто-то под Оборотным, а настоящего Гарри я убил и в землю закопал, и надпись написал… Ведь любимый крестник просто не может обезоружить своего любимого крёcтного да ещё наложить на него Империус. А переубедить гриффиндурнутого на всю голову… так что соберись, Гарри, отступать тебе некуда.

Я под мантией пробрался в хижину за 10 минут до условленного времени. Перед входом огляделся — никаких посторонних собак вроде нет, людей тоже. Проскользнул внутрь, добрался до главной комнаты и засел в углу. Постарался унять дыхание. Руки тряслись, но уже меньше. Вообще у меня есть такое качество — в состоянии стресса я соображаю даже лучше, чем до него. Кто-то паникует, теряет самоконтроль, кричит и бегает, «Шеф, всё пропало, гипс снимают, клиент уезжает!», а на меня нападает какой-то, нет, не ступор, но транс, что ли — мозг начинает работать очень чётко, никаких лишних мыслей и, соответственно, телодвижений, только цель. Накрывает меня потом, и очень так нехило, после, например, аферы с подставой Дадли меня трясло пару дней, хорошо, что не нужно было никуда выходить и что-то делать, я спасался копанием в саду. Вот и сейчас я чётко представлял, что я буду делать, когда в комнате появится Блэк.

Он был точен, в 13-00, как условились, он вылез из потайного хода в виде собаки и, приняв обычный облик, спросил:

— Сохатик, ты здесь?

Я, невидимый, не отозвался на обращение, зато спросил из своего угла:

— Как зовут гиппогрифа, на котором ты улетел из Хогвартса?

— Клювокрыл!

Очень хорошо!

— Экспеллиармус!

— Гарри, ты что! Где ты?

— Империо!

Не снимая мантии, я подошёл к Сириусу и, глядя в его остекленевшие глаза, начал медленно говорить:

— Сейчас ты вызовешь сюда домового эльфа семьи Блэк и в его присутствии признаешь меня Наследником Рода по праву крови и магии. Потом ты прикажешь ему слушаться меня точно так же, как и тебя. После этого и впредь ты не будешь вмешиваться в мои действия и разговоры с эльфом, пока я не отменю это. Выполняй!

— Кричер!

Кажется, пока что у меня всё получается, потому что Кричер, которого вызвал Сириус, явился мгновенно и, тараща на меня, скинувшего капюшон мантии, огромные глаза, тем не менее стоял молча и слушал, как Сириус объявляет меня Наследником Рода с очень широкими полномочиями и закрепляет своим слова магией. Видимо, сыграло роль и то, что блэковская кровь во мне была, спасибо бабуле Дорее (да, я основательно покопался в родословных магмира). Казалось бы, при таком раскладе я мог просто вызвать домовика сам. Может, и мог бы, только вот у меня не было уверенности, что Кричер явится, а если и явится, то будет ли меня слушаться. Попросить у него я мог, но выполнил бы он мою просьбу или фыркнул что-нибудь вроде «Кричер не подчиняется наглым полукровкам!» ? Неизвестно, а риск большой. Поэтому, когда Сириус закончил, я произнёс «Сомнус!», крёстный повалился на старый матрас, услужливо придвинутый мною, а я стащил с себя мантию и обратился к Кричеру:

— Ну что же, давай знакомиться, эльф славного рода Блэк!

Выглядел эльф, прямо скажем, неважно. И дело было не в наволочке, давно никем не стираной. Общий вид Кричера говорил о заброшенности, неухоженности, домовик «опустился». Действуя больше интуитивно, нежели разумно, я подошёл к Кричеру, положил руку ему на голову, неприятно мне не было, на удивление, и мысленно пожелал ему сил и магии. Каких-то особых спецэффектов моё действие не вызвало, только тепло окутало мою руку и голову Кричера, но домовик сразу же будто бы отряхнулся и расправил плечи.

— Кричер рад служить Наследнику Рода!

Мерлин, неужто у меня получилось?! Ноги у меня действительно стали ватными, я просто сел на пол рядом с матрасом, на котором сопел Сириус.

— Сейчас, Кричер...подожди немного…

— Наследнику плохо? Кричер может..

— Нет, просто… не каждый день тебя объявляют наследником. Скажи, Кричер, сейчас есть ещё кто-нибудь в роду Блэк?

— Только выжженный из рода Сириус и его Наследник.

— То есть главы семейства нет?

— Пока нет. Негодный господин Сириус не может стать главой.

— Почему?

— Хозяюшка Блэк выжгла негодного сына Сириуса, который разбил ей сердце, он остался членом семьи, но не может стать Главой рода.

— Тогда почему он смог объявить наследником меня?

— Потому что он был последним в роду, а Наследник, помимо того, что имеет в себе кровь Блэков, ещё и является его магически утверждённым крёстным сыном. Мать Магия милостива и не допустит гибели чистокровного рода Блэк.

Эх, Кричер, знал бы ты, что допустила Мать Магия в каноне… То, что мне пришло в голову провернуть всё это, было чистой догадкой, все мои планы писаны вилами по воде. Я только предполагал, что иного варианта здесь быть не может, но знать наверняка не мог, в магических книгах о таком не пишут, только в фанфиках… И ещё, наверное, в семейных кодексах, но как раз они мне были недоступны...

— А я могу стать главой?

Кричер помолчал и дёрнул головой, словно пробуя воздух вокруг меня на вкус.

— Наследник Генри может. Если проведёт ритуал, принеся клятвы, положенные главе рода.

— Я не знаю этого ритуала… Ты знаешь? Можешь научить меня?

— Наследник желает стать главой рода?

— Да. Мне, знаешь ли, было видение — род Блэк может погибнуть, этого нельзя допустить.

Кричера аж затрясло.

— Кричер знает! Кричер поможет! Кричер очень давно служит роду Блэк и много знает!

— Подожди, Кричер, не шуми… не хочу, чтобы Сириус проснулся. Скажи, что для этого нужно? Моя кровь? Магия?

— Желание и намерение! Будущий глава клянётся своей магией и жертвует свою кровь.

— Скажи, Кричер, я смогу это сделать прямо сейчас? У меня хватит на это сил? Или, может быть, можно подождать? — эх, я бы подождал, состояние у меня сейчас такое, словно я вагоны разгружал, нервы, чтоб их…

— Наследник сможет! Не нужно ждать!

Ну да, теперь, когда замаячила надежда наконец привести в нормальное состояние и дом, и семейную магию, домовик будет гнать на всех парАх. Но с другой стороны, навредить он мне тоже не может и не хочет, стало быть, ему можно верить. Что ж, придётся ещё поднапрячься и не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, ибо завтра уже может быть поздно… Вообще-то когда я планировал это, то о том, чтобы стать главой рода, и мысли не было, мне была нужна защита, которую мог дать род Блэков. Вместе с доступом в дом на Гриммо и домовик-помощник.

— Хорошо, Кричер, сделаем это сейчас!

Кричер чуть не повалился мне в ноги.

— Только я не умею аппарировать. Ты можешь перенести меня и Сириуса в дом Блэков?

— Кричер пока ещё слаб, он может перенести сначала господина Сириуса и потом вернуться за Наследником.

— Хорошо, тогда переноси сначала Сириуса, устрой его там в какой-нибудь спальне, потом меня.

Через пять минут я уже был в доме Блэков. Мда… в фильмах-то этому дому даже малость польстили. Нет, он не был разрушен и слишком грязен, но атмосфера в нём была… чувствовалось, что дом умирает вместе со всем родом. Склеп.

— Кричер! В доме есть портреты предков?

Опередив Кричера, мне ответил портрет, висящий в коридоре — крик, брань, так-так, хозяюшка Вальбурга. Подойдя к полотну, я уставился на чопорную даму в старомодном одеянии, даже не верилось, что она может так обложить непрошеных гостей.

— Приветствую вас, леди Блэк. Я — Генри* Джеймс Поттер, Наследник рода Блэк. Намереваюсь стать главой рода.

Не люблю долгие расшаркивания, меньше слов — больше дела.

— По какому праву? — прошипела леди.

— По крови и магии. Я — внук Дореи, урождённой Блэк, и крестник Вашего сына Сириуса. Есть и другие претенденты, но вряд ли они вас устроят.

— Назови их!

— Драко Малфой, сын Нарциссы.

— Малфой… Эти всегда чуют выгоду, вот только для них в приоритете собственный род, ради Блэков они выкладываться не будут.

— Нимфадора Тонкс, дочь Андромеды.

Леди Блэк скривилась.

— Женщины не наследуют Блэкам.

— Ну это, может, и напрасно, но конкретно эта женщина Блэкам вряд ли подойдёт, она хоть и метаморф, но управлять своим даром не умеет. Работает в аврорате, правда, не понимаю, как.

Это ближайшие родственники, те, которые ещё могли бы обеспечить род наследниками. Включая меня, естественно.

Леди покачала головой.

— Не Мерлин весть что, но не в этой ситуации привередничать. Как ты умудрился стать наследником?

Пришлось рассказать о моей афере. К моему удивлению, леди не рассердилась, а напротив, громко рассмеялась.

— Ну что же, если до этого я сомневалась, достоин ли ты, то теперь вижу — достоин! Настоящий Блэк. Как ты собираешься поступить с Сириусом? Не хотелось бы его потерять, сын всё-таки…

— Для начала постараюсь узнать, можно ли его как-то проверить на предмет ментальных вмешательств, закладок и т. п. Если можно, то отправлю его на излечение. Естественно, не в Англии. Попробую официально оправдать его, хотя тут обещать ничего не могу. Ну а потом в любом случае возьму с него необходимые клятвы, поселю его в домике дядюшки Альфарда, назначу содержание, может, велю жениться в течение 3 лет, жену приму в род под самые строгие клятвы. Если у него будут дети, то возьму их на воспитание, самому воспитывать не доверю, как и его жене. Потому что кого он там найдёт ещё… давить на него в таком вопросе не хочу, а нормальная женщина за него вряд ли пойдёт, увы. Так что если и будет у него с женой потомство, воспитывать его я им не доверю. Властью главы Рода. Я, может, и не все традиции магмира знаю, но зато у меня есть Кричер, семейная библиотека, портреты предков и голова на плечах. Прорвёмся.

Леди Вальбурга слушала меня внимательно, сначала она улыбалась, потом посмеивалась, а под конец моей речи уже расхохоталась, громко и весело, даже утёрла пару нарисованных слезинок.

— Спасибо, Генри, повеселил старуху! Кстати, можешь называть меня бабушкой, если хочешь.

— Спасибо, бабушка. Я понимаю, это всё звучит смешно, но с чего-то мне надо начинать? У меня тут ещё Турнир на шее висит…

Леди подалась вперёд, чуть не вывалившись из портрета.

— Так, поподробней, пожалуйста!

Пришлось рассказывать и об этом.

— Генри, заткни уши!

Леди материлась долго, с чувством, с толком, с расстановкой. Потом рявкнула:

— Кричер!

Кричер явился с такой быстротой, что меня чуть не втянуло в воздушную воронку, из которой он вынырнул.

— Проводите ритуал немедленно! Потом пойдёте в библиотеку, Кричер, достанешь список семейных артефактов, ты знаешь, где это, ты, Генри, внимательно прочитаешь его и потом подойдёте ко мне, подберём тебе необходимую защиту! Всё, идите к гобелену!

Как оказалось, ритуалы проводят не у алтарей, как пишут в фанфиках, их тут вообще не было, а у семейных гобеленов. Встав перед старинным полотном, я положил обе руки на специальные отметки на ткани, предварительно чиркнув по коже особым кинжалом — найти эти отметки на гобелене было несложно, они отличались по цвету от основной ткани. Про себя я подумал, сколько же крови впитал этот гобелен за многие века, хотя как раз каких-то кровавых отметин на нём не было. Я начал произносить слова магической клятвы, которые мне подсказывал Кричер, попутно подкрепляя слова своим намерением действовать на благо рода Блэк, приумножая его богатства и уничтожая врагов, заботясь о членах семьи и чтя законы Магии… Трудно сказать, как долго я и Кричер стояли у гобелена, я чувствовал только, что ноги у меня тяжелеют, а руки прилипли к ткани, словно кто-то пришпилил меня к семейной реликвии и не позволял оторваться от неё, пока магия рода Блэк не изучит меня и мои помыслы досконально… Наконец мне стало легче, я смог отлепиться от гобелена и даже отойти на несколько шагов назад, чтобы посмотреть на изменения. А они были. Главный ствол родословного древа теперь светился золотом, моё имя было почти что на вершине ствола — как мне объяснил Кричер, по мере того, как у меня будет появляться потомство, моё имя будет «съезжать» ниже по древу, которое станет ветвиться в зависимости от количества наследников. Гобелен показывает состояние рода на текущий момент плюс три-четыре предыдущих поколения с некоторыми поколениями из других родов, связанных с Блэками брачными и родственными узами. Можно посмотреть и более древний или расширенный варианты, но доступно это только главе рода и после определённого ритуала. Кстати, на том месте, где раньше был Сириус, вернее, выжженная дыра, теперь красовалась маленькая золотистая надпись «Сириус Блэк», видимо, потому, что у меня было намерение вернуть Блохастого в род и позаботиться о нём. А вот на месте Андромеды пока так и оставалась дыра с опалёнными краями...

Список, который Кричер принёс из библиотеки, был весьма длинным. К счастью, не всё хранилось в Гринготтсе, кое-что было здесь, на Гриммо. Нет, мне бы выдали и в Гринготтсе, как главе Рода, но я именно сейчас был здорово ограничен во времени. Потом как-нибудь я засяду вместе с управляющим, чтобы разобраться во всём досконально, но скорее всего, это будет не раньше весны... С помощью бабушки Вальбурги мы подобрали для меня артефакт, переносящий меня на Гриммо в случае, если я потеряю сознание или подвижность — серьга, закрепляемая не в мочке, а на вершине уха, под волосами практически незаметная. Хорошая штука, если, не дай Мерлин, дойдёт до ритуала на кладбище, то я слиняю оттуда практически сразу. Я вовсе не собираюсь хвататься за кубок и проявлять благородство, пусть Кубок берёт тот, кому это сильно надо, и это точно не я, но кто знает, что там бродит в голове у «Грюма» и что ещё он устроит мне в конце соревнования, если только это он подстроил моё участие в турнире...

Однако пора было и возвращаться. Хотя… да нет, не стоит давать лишний повод присматривать за Гарри Поттером, который вдруг исчезает Мерлин знает куда и не ночует в гриффиндорской спальне. Мне надо появиться в школе. Я по-прежнему не знаю точно, следят ли за мной «друзья» и докладываются ли директору. Своё совершеннолетие, которое даёт мне право вообще не проживать в Хогвартсе, а приходить только на занятия, я ещё не совсем осознал, а потому не хочу скандалить из-за этого. Конечно, после визга и вони я смогу отстоять своё право свободного посещения и проживания, но не сейчас… Уже то хорошо, что на каникулах мне не нужно будет возвращаться в Дурслям и в случае чего у меня теперь есть ДОМ, где меня никто не найдёт. Для этого всё и затевалось. Кстати…

— Кричер!

Домовик появился незамедлительно.

— Скажи, Кричер, кто сейчас имеет доступ в дом Блэков?

— Госпожа Нарцисса, госпожа Беллатриса, юный господин Драко Малфой, негодный господин Сириус.

— А они знают об этом?

— Кричер не знает. Кричер знает только, что для этих магов дом открыт, если они придут сюда.

— Так, хорошо… А кто может приказывать тебе?

— Сейчас Кричеру может приказывать Глава Рода, госпожа Нарцисса, юный господин Драко Малфой, негодный господин Сириус и госпожа Беллатриса.

— А портреты тебе могут приказывать?

— Кричер послушается портрета, если это на благо рода.

— Понятно. Так вот, Кричер, отныне я отменяю это, будешь слушаться только моих приказов и тех, на кого я укажу лично! Если кто-то из перечисленных тобой магов позовёт тебя, можешь появиться перед ними, выслушать то, что тебе скажут, но потом сразу ко мне, передашь содержание разговора или просьбы. Я решу, можно ли тебе выполнять то, что тебе сказали, или нет. Я скорее всего буду тебя вызывать, только когда рядом со мной никого нет, но даже в этом случае спрячешься или останешься незаметным до тех пор, пока я не скажу, что можно. Если тебе понадобится встретиться со мной, то оставайся при этом невидимым, возьмёшь меня за кисть левой руки и слегка сожмёшь, тогда я буду знать, что это ты. Закрой дом и камин отo всех. Господину Сириусу нельзя писать и отправлять письма и посылки, а также выходить из дома и приглашать кого-либо в дом. Если будет рваться наружу, оглушить и связать, потом доложить мне. Если на его имя придёт письмо или посылка, проверишь это и доставишь сначала мне. Я сказал!

Кричер низко поклонился.

— Кричер всё понимает, юный хозяин очень умён.

— Ты умеешь накладывать Империус?

— Кричер умеет.

— Тогда будешь накладывать его на Сириуса, если понадобится. Я сейчас разбужу его и наложу Империус снова, тебе придётся только регулярно обновлять его. Справишься?

— Кричер стар, но не немощен, Кричер справится.

Мы оба поднялись в спальню, куда Кричер пристроил Сириуса. Я разбудил крёстного, внушил ему, что с этого дня ему запрещено покидать дом, он будет заниматься ремонтом дома вместе с Кричером. Вернее, сперва уборкой — пыль, грязь, магические паразиты, гиппогрифье дерьмо в спальне матушки, честное слово, когда я это увидел, меня затрясло, чуть не заавадил кретина, всё равно уже на палочке Непростительное имеется… Гиппогрифа я, кстати, отпустил. Пусть летит, куда ему хочется... До ремонта дойдём чуть позже, когда разберусь с финансами, что и как у Блэков заказывается, нужно будет посоветоваться с бабушкой Вальбургой… Слава Мерлину, в доме хранились деньги в количестве, достаточном для пропитания небольшой семьи в течение примерно года, как мне доложился Кричер. Придётся мне ещё и продуктами их тут обеспечивать. Может, получится договориться о доставке в лавках Косой аллеи...

Ну что, пора? Ох, я идиот, а ещё крёстного кретином называю… палочка!

— Кричер, в доме есть волшебные палочки?

— Есть палочки хозяина Ориона и хозяюшки Вальбурги, ещё есть палочки других, ныне покойных членов рода.

— Неси!!!

Хоть одна из них должна мне хоть как-то подойти? По крайней мере, до тех пор, пока не куплю новую, но лучше бы в качестве постоянной.

Как оказалось, у Блэков вообще не принято было уничтожать палочки усопших членов рода, их старались сохранять «на всякий случай», мало ли… Очень хорошая традиция, я считаю.

Кричер притащил целый ворох палочек, попутно стирая с них пыль подолом своего полотенца или наволочки, трудно было опознать ту конструкцию из ткани, которую он таскал на себе.

Я задумался. Как из этого богатства выбрать подходящую? Не прыгать же мне с мерной лентой в руке, как Олливандер, а Кричер будет спрашивать меня, какой рукой я колдую… Я разложил их на ближайшей поверхности, ею оказался небольшой столик в бывшей гостиной (хотя почему бывшей, просто грязной и неубранной), кажется, такие столики называются ломберными. Потом в задумчивости поводил над палочками рукой, ага, правой. А потом левой. В прошлой жизни я был амбидекстром, игра на фортепиано этому способствует. Я мог писать левой рукой, не так быстро, как правой, но в случае необходимости мог нацарапать несколько строк и даже вполне разборчиво. Особенно по-французски**. Надо бы и колдовство потренировать левой рукой, оперировать сразу двумя палочками — это почти так же круто, как и обходиться совсем без них…

От одной палочки ощутимо потянуло теплом. Я сразу отложил её в сторону и продолжил свои изыскания. Брал палочки по очереди и кастовал простенькие Люмос и Темпус. В общем-то, все палочки слушались меня на приемлемом уровне, во всяком случае, для школьного колдовства они все годились. Однако мне нужна была такая, которая не просто слушается, а была бы

продолжением меня, моей руки, говоря образно, отзывалась бы на мысленный приказ допрежь устного. Наконец я взял палочку, отложенную ранее, ту самую, что генерировала тепло. Ощущения были… интересными. С чем бы сравнить? Ну вот как если бы вы носили весь день новую обувь, которая была бы вам по ноге, не жала и не натирала, всё прекрасно, но вот вы пришли домой и надели домашние туфли, старые, неказистые, но такие РОДНЫЕ… Вот так и с этой палочкой, она будто ждала именно меня, что в правой, что в левой руке она была настолько РОДНАЯ. Раньше я думал, что моя нынешняя палочка из остролиста хорошо подходит мне — да, она именно что подходит. А эта палочка — она просто МОЯ, с нею мне даже тренироваться не нужно, я ею колдую, не задумываясь. Мне даже стало любопытно, кому же она принадлежала раньше. Ответ Кричера меня просто «убил» — её прежним хозяином был… Финеас Найджелус Блэк. Мой прадед. О чём это говорит? О сходстве характеров? Но я-то не совсем «тот» Поттер. А может, «тот» Поттер как раз и должен был стать таким, если бы вырос в нормальной семье, в нормальных условиях? А кто сказал, что Блэки нормальные... Палочка нравилась мне даже внешне — очень лаконичный «дизайн», ничего лишнего, прямая и ровная, только на рукоятке были едва заметные углубления, видимо, от пальцев, которые держали её столько лет…

После этого я распрощался с портретом бабушки и Кричер перенёс меня в Хогсмид, к «Сладкому королевству». Невидимый, я пробрался в кладовку, а дальше известным ходом — в школу. План мой был почти выполнен, но именно что почти. Оставалось совсем немного, небольшая часть, но тоже очень важная.

* Гарри — уменьшительная форма от имени Генрих, в английском варианте Генри, что более приличествует наследнику старинного рода, нежели «простонародное» Гарри.

** Отсылка к фильму «17 мгновений весны», записка Штирлица, адресованная жене.

Ещё находясь в подземном ходе и не дойдя до Хогвартса, я достал свою палочку из остролиста и осторожно переломил её пополам, но не до конца. До конца я её доломаю попозже. Почему в подземном ходе, а не в школе? А потому что я не знаю, какие следилки установлены на эту палочку и не находятся ли некоторые из них в кабинете у директора. Уж слишком много у него там всяких магических крутилок и свистоперделок, которые непонятно что делают и непонятно зачем в кабинете стоят. Не хочется мне давать объяснения, что не так с моей палочкой. Предпочитаю поставить директора перед фактом, сам он, кстати, всегда так и поступает. Так что ко всем его хлопотам с турниром прибавится и ещё одна — один из его чемпионов остался без палочки, и не по своей вине. А по чьей? А вот сейчас и узнаем…

Я вынырнул из потайного хода, не слишком заботясь о том, видел ли меня кто-нибудь — мантия-невидимка избавляет меня от таких мелочей. Последнее время я практически только под ней и передвигался по школе, но сейчас её лучше снять и убрать в мой «нагрудный» мешочек. Судя по времени, народ из Хогсмида уже должен был вернуться. Пойдём-ка и мы в гриффиндорскую гостиную. До ужина ещё есть время. Приладив палочку на левую руку так, чтобы её не было видно под рукавом школьной мантии, я шёл быстрым шагом, не обращая внимания на окружающих. В принципе, я не был бы против, если бы меня кто-нибудь задел уже сейчас, памятуя объявленный мне бойкот, общий мой план от этого бы не пострадал. Но для полного счастья мне хотелось, чтобы это сделали гриффиндорцы, вернее, один рыжий гриффиндорец.

Так оно и получилось. Уже войдя в гостиную, где собрался и галдел чуть ли не весь факультет, я сделал вид, что усиленно роюсь в своей сумке, будто что-то забыл. Ко мне тут же подскочила Джинни — ну как же, давно не виделись, я всё по библиотекам сижу, мхом покрываюсь — и затараторила о прогулке в Хогсмид, о разных мелочах, которые она себе там купила и «Как жалко, Гарри, что тебя с нами не было!» Мне её щебет был параллельно, я даже не обращал на рыжую внимания, делая вид, что занят сумкой, а про себя молился, чтобы ссора поскорее уже началась. Рон Уизли не подвёл — к этому моменту он, видимо, уже был достаточно зол, во-первых, оттого, что прогулка в Хогсмид в этот раз оказалась не такой приятной, как раньше, когда почти за всё платил лох Поттер, а теперь приходилось либо самому платить за своё сливочное пиво и сахарные перья, либо вообще не покупать ничего, а тем более не угощать девушку; а во-вторых, от него не укрылось то наплевательское отношение к его собственной сестрице, которое я демонстрировал всеми силами — расчёт простой, если я с ним поссорился, вернее, он поссорился со мной, то с Джинни я вроде как не ссорился, и как знать, может, потом, когда Рону Уизли приспичит, он через сестру снова наладит общение со мной, близость к Избранному никогда не помешает. А теперь выходит, что и Джинни теряет положение моей якобы подруги, а это уже совсем плохо. Поэтому он сказал зло:

— Джинни, ты что, не видишь, ему же наплевать на всё, что ты ему тут говоришь!

Джинни ответила не менее ядовито:

— Рончик, занимайся своими делами, я и без тебя разберусь!

Гермиона не смогла не встрять в родственную беседу:

— Рон, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? Это некрасиво, вмешиваться в чужой разговор!

— Она моя сестра, между прочим!

— И всё равно это не твоё дело!

— Да отвали ты! — с этим словами Рон вскочил и направился в спальню. Проходя мимо меня, он нарочно задел меня плечом. Вот это мне и было нужно! Чисто визуально Рон намного выше меня и смотрится по сравнению со мной просто силачом. Я хоть и откормился немного в это лето у Дурслей, до нормальной физической формы мне ещё далековато, да и рост, видимо, у меня ещё не в той фазе. Поэтому никого не удивило, что я отлетел от Уизли на несколько футов и упал на бок. Да, именно на левый, а ещё точнее — на левую руку, которой держал в рукаве палочку из остролиста. Раздался громкий хруст. Маленький бумажный пакет, надутый воздухом и спрятанный под свитером, издаёт подходящий звук. Я медленно поднялся, выпростал из мантии руку со сломанной пополам палочкой. Теперь уже точно сломанной, окончательно и бесповоротно.

Гриффиндорцы словно онемели. Вот только что шумели и болтали, а теперь вдруг все резко заткнулись. Бойкот бойкотом, бухтение и недовольство Уизли — ерунда, а вот уничтожение палочки — это серьёзно, особенно когда тебе нужно участвовать в Турнире.

Краем глаза я заметил, как Гермиона бочком-бочком, пробирается к выходу и исчезает в коридоре. К МакКошке, надо понимать, отправилась? А то и сразу к директору? А я-то ещё гадал, доносят ли на меня «друзья» кому надо. Вот тебе и ответ, Гарри… Не староста пошёл доложить об инциденте, а Грейнджер. То есть староста, может, и собирался пойти, но она уже подсуетилась.

Финниган медленно протянул:

— Ну, Поттер, хана тебе…

Я ехидно спросил:

— Мне ли?

Джинни попыталась что-то вякнуть :

— Гарри, я…

Я немедленно сказал строгим голосом:

— К тебе у меня претензий нет!

Рыжая зашмыгала носом — да лучше бы претензии были, только не таким тоном высказанные!

Пришедшая минут через 5 декан вместе, что характерно, с маячившей за её спиной Грейнджер, не стала устраивать подробное разбирательство, влепила Шестому Уизли неделю отработок у Филча за «скандал, учинённый в факультетской гостиной», по инерции хотела влепить и мне, но её остановил мой тяжёлый и очень нехороший взгляд, она буквально поперхнулась на полуслове, сообразив, что магу, чью палочку только что сломали, уже ничего не страшно. Пробормотав, что посоветуется с директором, что лучше предпринять в этом случае, декан велела всем идти ужинать.

Как всё-таки быстро разносятся новости в Хогвартсе! Всё это случилось ну максимум минут за 10 до ужина, а в Большом зале уже вовсю шли разговоры о том, что Уизли отнял у Поттера и сломал волшебную палочку, или что наоборот, Поттер сломал палочку об Уизли, этот вариант мне нравился больше. Хотя что удивляться, когда со мной же вместе на одном факультете учатся такие признанные сороки, как Патил и Браун. Первая шепнёт сестре и уже через 5 минут об этом будет знать весь Равенкло, а вторая разнесёт всем прочим, не обращая внимания на факультетскую принадлежность. Солидарность магов проявляется именно в сплетнях. Я, собственно, и не сомневался...

В Большом зале я пробыл недолго. Отметил, что декан что-то говорит директору чуть ли не на ухо — смысл, когда уже и так все всё узнали? Потом сгрёб несколько пирожков с мясом и отправился назад в факультетскую гостиную. Пусть считают, и директор в том числе, что у меня отвратительное настроение и я никого не хочу видеть. Пирожками я поужинал у себя в спальне, потом задёрнул полог и открыл очередную, не читанную ещё книгу, купленную в лавке подержанных вещей. Я не заметил, как пролетел целый час и мои «сокамерники» начали возвращаться с ужина. По тому, что полог кровати был задёрнут, они решили, что я уже завалился спать, и переговаривались между собой негромкими голосами. За исключением рыжего, конечно. Этот разорялся, что ему несправедливо назначили отработки, потому что он «не ломал палочку, Поттер сам на неё упал!» Финниган негромко заметил, что Уизли относительно повезло, он бы на месте Поттера начистил ему рыло одними руками, безо всякого волшебства. Идея хорошая, но это ещё успеется. Наконец в комнату ввалилась Грейнджер, и я, кажется, угадал, по какому поводу.

— Гарри, тебя хочет видеть директор!

Тут встрял Дин Томас:

— Грейнджер, отвали от человека! Не видишь, он уже спит? Завтра сходит!

— Вы не понимаете, это очень важно! Гарри, проснись немедленно!

Ага, спешу и падаю.

Гермионе надоело напрягать голосовые связки и она решительно взялась за полог, чтобы его отдёрнуть. Хи-хи, забыла киска, как шибануло Рончика в купе с чемоданом. Случилось то же самое, только раза в два интенсивнее — я для полога не пожалел ни крови, ни рун.. Я, напустив на себя как можно более разъярённый вид, распахнул створки полога — парни надсадно кашляли, по комнате стелился сизый дым, а Грейнджер трясла обожжённой рукой.

— Какого Мордреда?!!! — не буду я выбирать выражения, не сейчас.

— Гарри! Как ты мог?

— Молча! Чего надо?!

— Тебя вызывает директор!

— Я спать хочу! Завтра схожу.

— Это срочно!

— Пошла на хер!

Она захлопнула рот, явно ошарашенная моими словами. Невилл, Дин и Симус не сговариваясь заржали, потом подхватили Грейнджер под руки и практически вынесли её из спальни.

— Гуляй, Грейнджер. Сунешься сегодня ещё раз — и тогда уже мы втроём тебя пошлём, не обижайся.

— Но профессор МакГонагалл…

Ответом ей послужила захлопнувшаяся дверь. Но я услышал и начал собираться.

Невилл удивлённо сказал:

— Куда ты, Гарри? Она вряд ли снова придёт.

— Зато придёт МакГонагалл, оно мне надо?

— А где ты будешь спать?

— Где-нибудь, Хогвартс большой. А здесь, извини, не могу. Не теперь. Час назад кое-кто мне палочку сломал, а до утра, глядишь, и Аваду в меня пустит, с него станется.

Рыжий тут же вскинулся:

— Ты!..

— Заткнись, Уизли! — это уже Симус и Дин хором. — Иначе и тебя в коридор выкинем ночевать!

Я сгрёб свою сумку со всеми учебниками, чтобы завтра не возвращаться за ней в спальню, и пошёл к выходу.

— Спокойной ночи! Если получится…

Накинув на себя мантию, я пошёл в тот самый класс, где тренировался с Экспеллиармусом. Там вызвал Кричера, велел ему принести матрас, одеяло и подушку. Кричер заламывал руки и упрашивал меня переночевать на Гриммо, «как полагается главе Рода!», но я ему разъяснил политику партии — не дело так сразу менять имидж Гарри Поттера, считающего своим домом Хогвартс. На Гриммо я обязательно прибуду на зимние каникулы, да что там каникулы, в ближайшие же выходные, но пока перекантуюсь в замке пару ночей, невелика жертва. Блэки обязаны быть сильными и изворотливыми, дабы восторжествовать над своими врагами! Этой пафосной фразой я окончательно убедил Кричера в своей правоте, он притащил мне то, что я у него просил, не переставая при этом бухтеть, но уже в адрес «мерзких Предателей Крови, из-за которых Хозяин должен терпеть неудобства!»

Как я узнал позже, МакГонагалл всё-таки заявилась в спальню, минут через 15 после моего бегства. С Грейнджер в качестве группы поддержки, естественно. Не найдя меня на месте, декан сильно рассердилась, но парни очень красочно обрисовали ей положение дел и намекнули, что они вовсе не против присутствия Поттера в спальне, несмотря на его штучки с защитной магией, но очень даже против, чтобы в комнате продолжал жить Уизли. Посматривая на злобно пыхтящих Шестого и Грейнджер, Невилл говорил от лица остальных жильцов: «Видите ли, мэм, у него тормозов нет совсем, сегодня он на Поттера обозлился, а завтра на нас, сломает нам палочки или испортит вещи. Да и вообще надоел он тут до смерти своим нытьём и свинством! Либо он сам уйдёт, либо мы ему поможем.» Бунт на корабле. МакКошка этому, понятно, не обрадовалась, но и не принимать во внимание слова Лонгботтома не могла — Невилл никогда не «выступал», говорил он мало и редко, но всегда по делу. Рассказывая мне всё это вполголоса за столом в Большом зале, Невилл добавил: «Не думай, что мы ничего не замечаем, Гарри. Бросал ты своё имя в кубок или не бросал, а твой друг, которым называл себя Уизли, не имел права упрекать тебя в таком. На то он и друг, чтобы поддержать, несмотря ни на что. А он что делал? Палочка — это уж последняя капля, нам тогда стало окончательно ясно, что спиной к нему поворачиваться нельзя.» Я смущённо поблагодарил Невилла и заметил, что вряд ли бы Финниган и Томас додумались до такого, если бы им не раскрыли глаза. Невилл махнул рукой и сказал, что Симус и Дин, может, и не гиганты мысли, но и не совсем уж идиоты, способны видеть очевидное, особенно если указывают пальцем. А уж когда при них упомянули о возможном ударе в спину, они быстренько примерили это на себя — да, Уизли им вроде бы и не друг, но приятель, сосед по спальне и… в общем, мысли их приняли правильное направление. По итогам «переговоров на высшем уровне» МакКошке ничего иного не оставалось, как переселить Шестого… куда? Вот тут я чуть не сполз под скамью от смеха — в комнату к его братцам! Они делили спальню с Ли Джорданом, больше там никого не было. Уж так получилось, что их курс занимал две комнаты, но в одной в конце концов собралось больше народу — парни просто сбежали от этих экспериментаторов, им надоело постоянно оказываться подопытными, кому понравится, если после того, как ты почистишь зубы, у тебя вырастут щупальца, а наутро, надышавшись ночью распылённой в воздухе пакостью, ты просыпаешься весь покрытый перьями. Вот так и оказалось в одной комнате аж 10 человек, благо помещение было достаточно большим, а в другой только трое. Джордану, очевидно, близнецы не мешали, потому что он сам присоединился к команде шутников. Ну вот теперь к ним присоединится ещё и Рончик, чему вряд ли обитатели комнаты очень рады. А с другой стороны, подопытный кролик под боком. То, что близнецы мне не будут за это благодарны, меня не волновало. Правила техники безопасности я знал и соблюдал — не брал у них ничего, не тянул в рот неопознанные сладости и напитки, пил только воду из своей зачарованной бутылки и вообще старался общаться с ними по минимуму. В гостиной я не бывал, курсируя по маршруту Большой зал — учебные кабинеты — библиотека — спальня. Да и в конце концов, не я же упросил декана переселить рыжего, меня вообще при этом не было… Так что отдуваться Шестому за свой поганый характер придётся в одиночку. Жаловаться? А кому? Мамаше Молли? Очередной вопиллер ситуацию не исправит. МакКошке? Декан у нас такая, что даже слушать не будет — настоящий гриффиндорец просто обязан уметь превозмогать и получать от этого удовольствие. Директору? Ну да, пожаловаться можно, только ведь директору сейчас точно не до того — в прессе продолжают полоскать и его, и английское министерство за огрехи в организации турнира, шутка ли, заколдованный не пойми кем кубок; участие неучтённого и несовершеннолетнего студента, который ещё и Избранный к тому же — да это же непотизм! Ну и далее в таком же духе… На этом фоне неприятности Шестого — это такая мелочь, что на неё не стоит отвлекаться…

Грейнджер со мной показательно не разговаривала и я уже мысленно перекрестился обеими руками во всех направлениях — сработало! Дай Мерлин, навсегда. Поэтому, когда после завтрака на следующий после моего «побега» день ко мне подошла декан и пригласила к директору, я не удивился. Будут мне мозги песочить или сразу к делу перейдут, отправят с кем-нибудь за палочкой?

Директор сразу взял тон доброго дедушки, журящего своего непутёвого и вспыльчивого внука.

— Гарри, Гарри… Не думал я, что такой добрый и светлый мальчик станет совершать такие поступки.

Я сделал вид, что удивился.

— Поясните, сэр?

Дамблдор тоже удивился, причём искренне.

— Твои взаимоотношения с друзьями…

Я перебил его:

— Извините, я, может, чего-то недопонял, но я думал, что вы меня вызвали, чтобы обсудить приобретение новой волшебной палочки. Я уже второй день без палочки, хочу заметить. И не по своей вине. Как мне учиться дальше?

МакГонагалл дёрнулась, видимо, хотела что-то сказать, но по знаку директора продолжила молчать.

— Да, палочка… Видишь ли, Гарри…

Я снова перебил:

— Да, сэр, я вижу. Уизли сломал мою палочку, оставив меня без самого важного для волшебника инструмента чуть ли не накануне турнирного состязания. Купить сам я не могу, у меня нет денег. Ключ от моего сейфа, как я узнал, тоже был у Уизли и они его потеряли. Кто за это ответит? И кто заплатит за мою новую палочку?!

Мой голос звенел, а интересные штучки в кабинете начали подрагивать и позвякивать. Я не хотел, оно само, честное слово! Продолжая себя накручивать, я вещал:

— Вы сказали, « с друзьями» — одного «друга» собственные соседи из спальни вышибли! Не хотят с ним жить! А мне, значит, всякую дрянь в друзья можно?!!

В конце концов, почему бы мне не устроить локальный Армагеддон в кабинете у директора уже сейчас, а не ждать ещё год, тем более что Сириус уже вряд ли угодит в такую ситуацию, которая приведёт его к Арке Смерти.

Приборчики уже не просто позвякивали, они поднялись со своих мест и кружились по кабинету, иногда сталкиваясь друг с другом и даже разбиваясь. А я с удивлением заметил, что в какой-то мере могу управлять своей «стихийкой» — не то чтобы я мог направить какой-нибудь «метроном» кому-то в лоб, но усилить давление магии или ослабить, а также сместить направление «вихря» было мне по силам. Если как следует потренироваться, то, наверное, и бить прицельно по объектам тоже смогу. Интересно... в каноне про такой дар Поттера было глухо. Надо бы потом поспрашивать Кричера, может, в библиотеке Блэков есть что-нибудь на эту тему...

Но я это отвлёкся. Там Дамблдор до меня уже несколько минут пытается дозваться.

— ... Гарри! Гарри, успокойся!

Я решил, что для первого раза достаточно. Сделал вид, что мне плохо, и рухнул в ближайшее кресло. Те временем обстановка в кабинете напоминала тотальный обыск — вещи были раскиданы, пергаменты смяты, а некоторые и порваны, створки шкафов распахнуты.

— Минерва, дай ему воды!

Ну да, так я и разбежался пить. Не из ваших рук, мэм. И ни из чьих других, пока я в сознании.

Бокал я у МакГонагалл взял и тут же расплескал его, половину на неё, половину на себя.

— Извините, мэм...

— Как вы себя чувствуете, мистер Поттер?

— Терпимо...

— Гарри, ты успокоился? Можешь выслушать то, что тебе скажут?

— Да...

— Как я уже сказал, я разочарован твоим поведением. Но об этом мы поговорим в другой раз. Тебе и в самом деле необходима новая палочка. Мы не можем взять деньги из твоего сейфа, досадно, но что поделать... Я выделю тебе необходимую сумму.

Это меня так пытаются сделать должником? Ну, на прежнем Поттере это бы сработало, а я твёрдо знаю, что за мою сломанную палочку должны заплатить Уизли, и никаких долгов за собой не признаю. Пусть этот должок директор с рыжего требует потом.

— Думаю, что профессор МакГонагалл не откажется сопровождать тебя к мистеру Оливандеру. Вот после занятий и отправляйтесь.

— Спасибо.

Деньги, что характерно, отдал не мне, а декану. Ну что ж, прогуляемся.

Чего не отнять у МакГонагалл, так это того, что дама она деловая. Дело прежде всего. Это вам не Хагрид, которому приспичило пропустить стаканчик и поэтому он отпустил 11-летнего мальчишку одного ходить по Косой аллее. Мальчишку, который в первый (!) раз в жизни попал не только на магическую улицу, а вообще в магический мир. Минерва МакГонагалл чётко следовала полученным инструкциям, которые гласили — Гарри Поттеру нужна волшебная палочка, и ничего сверх этого. Поэтому профессор аппарировала со мной чуть ли не в лавку Олливандера, а точнее — к входной двери. Сама покупка заняла меньше времени, чем мастер потратил на причитания по поводу моей сломанной палочки. Его остановило строгое лицо моего декана, поэтому мастер активно приступил к поискам подходящего для меня колдовского инструмента. Мне подошла десятая по счёту палочка из кучи тех, что Олливандер выставил на прилавок. Ива и волос из гривы фестрала. Интере-е-е-сно... ива гнётся, но не ломается, а фестрал — это намёк на опасную тварь, невидимую для большинства? Ну, я примерно в такую тварь и превращаюсь, если уже не превратился, что меня нисколько не расстраивает, наоборот, только радует. Палочка слушалась меня даже лучше старой, с пером феникса. Не так, конечно, как палочка прадедушки, но это вообще уже не палочка, а можно сказать, продолжение меня. В целом, новая палочка устраивала меня более чем. МакГонагалл расплатилась, отдав 10 галлеонов — как Олливандер определяет цены на свои палочки, Мордред его знает... Дождавшись, пока я спрячу палочку в крепление, декан скомандовала: — Нам пора, мистер Поттер.

Прелестно. Даже мысли не мелькнуло спросить, а не надо ли вам, мистер Поттер, что-нибудь купить, раз уж мы находимся на Косой аллее. Может, канцелярские принадлежности или из одежды что-нибудь, мальчики в моём возрасте растут скачками, вчера ботинки были впору, сегодня уже жмут... А ведь деньги у неё ещё остались, я видел, когда она расплачивалась с Олливандером. Но нет, задание было — купить палочку, всё прочее — «не положено», шаг влево-вправо, растрел на месте. И такой человек работает с детьми...

Вернувшись в Хогвартс, мы поспели как раз к обеду. За последнее время за обеденным столом вокруг меня почти что образовалась зона отчуждения — студенты, принимающие участие в бойкоте, старались не садиться рядом со мной, чему я был несказанно рад. Мне органически необходимо личное пространство, пусть даже за столом — чтобы никто не размахивал руками рядом, не орал в ухо, не читал письмо, брошенное совами, а самое главное — не мог ничего подбросить в еду. Мало ли... Почти — потому что Невилл не отсаживался, чуть ли не единственный из всех, он садился рядом или напротив, иногда перекидывался со мною парой слов, делом показывая, где он видел школьный бойкот и насколько ему плевать на общественное мнение.

Сова, которую я не успел толком рассмотреть, скинула мне на голову небольшой конверт. Я не стал его открывать руками, а просто разрезал конверт пополам Секо — не думаю, что там что-то важное. Важное мне могут прислать гоблины, но их почта выглядит по-другому, а больше-то мне писать некому. Сложить порванное пополам и прочитать несложно, что я и сделал. Записка оказалась от Хагрида, приглашает сегодня вечером навестить его. На хрен, никуда не пойду. Во-первых, я почти что обрубил все прежние контакты Поттера, и Хагрид входит в их число. Уж больно он «человек Дамблдора», вернее, полувеликан Дамблдора, такая слепая преданность меня пугает. Да и проблем от общения с Хагридом у Поттера было больше, чем пользы. А во-вторых, я и так знаю, зачем он меня приглашает — на драконов посмотреть. Вчера я видел, как близнецы получили незнакомой совой письмо, да и потом у них в разговоре доносилось обрывками «...Чарли... из заповедника» — понятно, прибыл брат-драконолог. Что интересно, ни один из рыжих не подошёл ко мне и не предупредил. Ну, близнецы могут злиться на меня за то, что это вроде как из-за меня у них в комнате теперь лишний подселенец, хотя видит Мерлин, за решение МакКошки я отвечать не могу. Но и Джинни ни словечком не намекнула. Обиделась, верно, за сцену в гостиной, «я к нему, а он мне...», или её родичи запретили. Вот и ладненько, я того и добивался — никаких Уизлей в моей жизни.

Рассказывать о драконах своим коллегам-соперникам я не собирался. Скрыть полностью драконов в лесу невозможно, дым и рёв отлично видно и слышно даже из замка. Если не студенты, то их директора могут прогуляться к драконологам с ознакомительными целями. И чтобы после такого они не рассказали своим чемпионам? Не верю. Спраут это тоже касается — она своих барсучат опекает плотно, не рассказать Диггори о первом испытании просто не сможет. А мне сейчас надо крепко подумать, как выполнить то, что от нас потребуют. Если я не отберу у дракона яйцо, это не страшно — подсказка, которая в нём находится, мне не нужна. Баллы, которые я не заработаю, если не выполню задание, мне тоже параллельны. Если у чемпиона не получается забрать яйцо, несмотря на все его старания, это нормально — на то оно и состязание, кто-то выигрывает, кто-то проигрывает. Плохо то, что даже если ты не заберёшь яйцо, ты рискуешь, выходя против огромного огнедышащего животного, на которое магия действует очень слабо, не случайно драконологи работают целой толпой, в одиночку там ничего не сделаешь. То есть мне надо обозначить своё намерение забрать яйцо, чтобы магия не «засчитала» мне нарушение контракта, но к дракону не приближаться. Как это сделать? Какая -то мысль шевелилась у меня в голове, осталось только поймать её... за хвост.

Метлу я отмёл сразу. Может, я и смогу призвать её Акцио, но что толку, если я не сумею на ней удержаться. А я не сумею. Не перед пастью дракона. Теоретически я умею летать на метле, а практически... «Тот» Поттер, может, и летал как бог, а вот я в себе сомневаюсь. То, что я на рефлексах ловца поймал Прытко Пишущее перо у Скитер, вовсе не означает, что сработают и остальные квиддичные рефлексы, проверять это перед драконовой мордой мне очень не хочется. Это то же самое, как обычного человека, умеющего водить машину, посадить в болид. Скорости другие, реакция должна быть другая, психологическая составляющая... Нет, на метле я однозначно покойник. Интересно, будет ли мне её предлагать Грюм...

Кстати, Карта Мародёров показывала как Грюма, так и Барти Крауча. Только вот где из них какой??? А может, они вообще местам меняются? Кто знает, до чего могут договориться два психа... Да и кто сказал, что Карта — это истина в последней инстанции. Я могу быть уверенным только в том, что Крауч-младший находится в Хогвартсе или регулярно в нём бывает, а в каком качестве — этого-то Карта как раз не показывает...

На следующий день после урока ЗОТИ Грюм велел мне задержаться.

Как я и предполагал, разговор пошёл о первом туре. О моих способностях ловца. Я с невинным видом сообщил, что свою метлу я забыл дома, а прислать её мне мои опекуны не могут, ибо они магглы и с совами, да и вообще с магией у них отношения сложные. А у студентов просить не хочу, «вы же, наверное, в курсе, что мне вроде как бойкот объявили, могут и не дать метлу, а если дадут, не факт, что на неё не навесят чего-нибудь пакостного». Постоянная бдительность!!! На это Грюм сказал, что конечно, по правилам преподаватель не может помогать своему чемпиону, но:

— Не думаешь же ты, что Каркаров и Максим не поделились сведениями со своими чемпионами? Вернее, со своими студентами, а те уж донесли до чемпионов. То-то и оно. Метлу, я думаю, мы тебе достанем. Тут в хранилище много чего имеется, если поискать...

Грюм встал со стула и, хромая, удалился в соседнее помещение, оставив фляжку на столе. Забыл или не считает меня поводом для «Постоянной бдительности!»? Я не стал её трогать, только слегка наклонился и потянул носом. Да! Так я и предполагал. Это точно не Грюм, хотя, конечно, и необязательно Барти Крауч. Из фляжки, хотя она и была закрыта пробкой, доносился тонкий, но очень характерный запах. Так пахнет только Оборотное зелье. Та память, которая мне досталась от Гарри Поттера, прекрасно сохранила воспоминание о том, как Золотое Трио, а точнее, Гермиона Грейнджер варила Оборотное зелье в туалете Плаксы Миртл и чем оно пахло. Не факт, конечно, что ей действительно удалось сварить нормальное зелье, может, его в последний момент подменил Снейп своим, действительно нормально сваренным, но есть один нюанс, который одинаков и для плохо сваренной бурды, и для прекрасно приготовленного зелья — оно в любом виде сохраняет свой характерный запах. И даёт его этому зелью всего один, но самый важный ингредиент — крылья златоглазок. Именно они пахнут сушёной рыбой. Так ещё пахнет сухой корм для рыбок, помню, у меня в детстве был аквариум, так я иногда просто открывал банку с кормом и тянул носом, до того мне этот запах нравился. От грюмовской фляжки пахло именно сушёной рыбой. Почему же больше никто этого не заметил? Снейп или Дамблдор, безусловно, заметили бы, но «Грюм» ведёт себя очень осторожно и никогда не пользуется фляжкой, если зельевар или директор находятся поблизости. А все прочие, включая и преподавателей, и студентов… Кто из них когда-нибудь употреблял или сам варил Оборотное? Или хотя бы держал в руках крылья златоглазок. Ингредиент этот редкий и очень дорогой, а используется только в Оборотке. Да к тому же сушёная рыба — это не тот продукт, который широко применяется в английской кухне, с этим запахом маги вряд ли знакомы, а аквариумы, как я успел узнать, в магмире практически неизвестны… так что «Грюм» ничем не рисковал. До теперешнего момента.

Ну хорошо, это я выяснил. А что дальше? Грюма надо как-то обезвреживать, пока он не устроил ещё чего-нибудь. Достаточно и того, что он, я в этом уверен, закинул моё имя в Кубок. Не знаю, успел ли он его «перепрограммировать» для третьего этапа или ещё нет, но в любом случае надо выводить его из игры. Самому мне это не под силу, но к кому же мне обратиться? Только не к директору. Вот уж кого нельзя просить о помощи, так это нашего доброго дедушку — помимо того, что помощи ты всё равно не получишь, по крайней мере, той, которая тебе действительно нужна, так ещё и должен останешься, и будешь потом всю оставшуюся короткую жизнь пахать на всеобщее благо. Родители мои уже доверились Дамблдору, спасибо, больше не хочется. МакГонагалл? Те же яйца, только в профиль. Своих мозгов нет, думает директорскими. Сириус? Там мозгов вообще нет. Флитвик? Я не знаю, в каких он отношения со своими гоблинскими родственниками, им бы мне тоже не хотелось оказаться обязанным. На самый-самый крайний случай, возможно. Спраут? Она неплохая тётка, но ко мне относится в лучшем случае настороженно после этой дурацкой выходки Кубка с лишним чемпионом.. М-да, остаётся Снейп, по вполне объективным причинам. Похоже, какие-то обязательства в отношении меня директор на него всё-таки навесил. С другой стороны, наверняка Снейпу самому до смерти хочется освободиться от директорского внимания, а для этого ему нужны свои козыри, чтобы доброму дедушке не захотелось отозвать своё поручительство или чем ещё он держит профессора. И я могу с этим помочь — обнаружение в школе преподавателя под Обороткой, обезвреженного лично профессором Снейпом, это если и не тянет на орден Мерлина, то уж на амнистию точно. Мне лично эти лавры не нужны, пусть эта слава достанется Снейпу, если он, конечно, захочет воспользоваться этой возможностью. Тем более что он взрослый, знающий и сильный маг, мне до него расти и расти… Но как ему сообщить об этом незаметно для других, да ещё так, чтобы он поверил? Послать сову с письмом? Уж больно моя Букля заметная… А взять другую сову — откуда ему знать, что это известие от меня, подписываться-то я не хочу, не дай Мерлин, мою почту перехватят. Блокнота с Протеевыми чарами у нас нет, как и сквозного зеркала.

Я со стоном ударил себя кулаком по лбу — Поттер, ты адиёт! Зачем мне магические способы связи, когда можно сделать всё гораздо проще, по-маггловски, спасибо детективным и шпионским фильмам. Нет, точно магия разжижает мозг!

Пока я размышлял, Грюм вернулся из «подсобки» с метлой и вручил её мне.

— Скажешь, что попросил у Филча, я его предупрежу.

Ну да, предупредит, скорее, возьмёт под Империус, у него это хорошо получается, если он Барти-младший... Извините, мистер Кто-бы-вы-там-ни-были, но пользоваться метлой я не буду. И не потому, что я опасаюсь, что вы там мне подсунули, хотя и это тоже. Но нет, в голове у меня уже начал складываться план...

На следующий день, отобедав в Большом зале, я дождался того момента, когда Снейп встанет из-за стола и направится к главному выходу. Почти у самых дверей зельевар притормозил, дожидаясь, пока орава студиозусов выйдет в коридор. Пользуясь суматохой, я подошёл как можно ближе к Снейпу и, сделав вид, что подскользнулся на оброненном кем-то куске хлеба с маслом, шлёпнулся аккурат пред светлые, пардон, чёрные очи зельевара, попутно ухватившись, будто бы инстинктивно, за полы его мантии.

— Ой, простите, пожалуйста, сэр!

Снейп процедил:

— Вставайте, Поттер. Как всегда, поразительная расхлябанность!

И, о чудо, даже подал мне руку, чтобы помочь встать. Бинго! Я ухватился за его руку и незаметно втолкнул ему между пальцев свёрнутый комочек бумаги. Шпионские рефлексы зельевара не подвели, комочек исчез у него в кулаке и мне даже показалось, что Снейп мне кивнул, практически незаметно для других.

— Благодарю вас, сэр! Ещё раз прошу прощения.

Всё, дело сделано. Записку он прочитает, хотя читать там практически нечего — «У Грюма во фляжке Оборотное. Надо поговорить.»

До первого тура оставалось два дня. За это время мой план окончательно оформился. Для подстраховки я ещё раз прочитал правила Турнира и свой контракт, дабы убедиться, что мой план не грозит мне потерей магии — это единственное, что меня интересовало. На баллы и подсказку в яйце мне было начхать, главное — остаться живым и желательно целым, ожоги от драконьего пламени лечатся очень плохо.

На следующем уроке Зельеварения у меня случился краткий «разговор», без слов, со Снейпом, благо он барражировал по классу и, подойдя ко мне, остановился и не спешил уходить. Сперва я незаметно для окружающих, но так, чтобы зельевар видел мою левую руку, показал её, потом сжал в кулак и сунул в карман — «Намекаю на записку.» Снейп продемонстрировал свой левый кулак, для непосвящённых всё выглядело бы так, будто бы он грозит Поттеру, что неудивительно — «Понял. Прочитал.» Выбрав ингредиент, коему не полагалось быть в зелье, которое мы варили на сегодняшнем занятии, я снова вскинул глаза на преподавателя — «Этот можно?» Снейп чуть повёл головой вправо — ясно, если кинуть это, не миновать сильного взрыва. Берём следующий, лежащий правее — Снейп прикрыл глаза на несколько секунд, а потом отошёл к кафедре. Ну, благословясь...  Густой дым повалил из моего котла.

— Поттер! А я уж было надеялся, что вы взялись за ум! Какого Мордреда вы бросаете в свой котёл то, чему там быть не полагается? Если вам не дают покоя лавры Лонгботтома, то спешу вас разочаровать — с таким антиталантом нужно родиться, и это явно не ваш случай. Всему виной ваша невнимательность и тупость. Отработка сегодня в 18-00. У меня!

Одним из многих плюсов моего окончательного разрыва с Грейнджер было то, что после занятия никто не стал мне зудеть в ухо о том, что «Гарри, надо быть внимательнее — ты потерял баллы — нельзя так несерьёзно относиться к занятиям — о чём ты думал?!»  Мерлин, швабода-а-а-а! Относительная, конечно, но если есть с чем сравнивать, а мне-то есть...  Нет, всё-таки я удачно подобрал момент, вернее, те, кто меня сюда закинул — если бы канонный Поттер на минуту задумался о том, чтобы изменить свою жизнь, то четвёртый курс — как раз то время, когда это лучше всего делать. Выйти из зоны влияния директора, потому что у него именно сейчас много других хлопот, и рассориться с прежним окружением, тем более что оно само даёт прекрасный повод для этого — не воспользоваться такой возможностью было бы глупо. Остаётся прояснить ситуацию со Снейпом — по некоторым косвенным признакам, на контакт со мной он пойдёт осознанно, я его заинтересовал, вопрос — сколько и что именно ему рассказывать? Склоняюсь к тому, что всё, ну, исключая, конечно, сам факт моего попаданства, но вот всё остальное — скорее да, чем нет. Может быть, придержу информацию о Блэке, вернее, о моём «финте» с принятием рода, но и об этом тоже расскажу попозже. В общем, соображу по ходу дела. Посмотрю на его реакцию и послушаю, что мне расскажет он... Я волновался перед этим визитом, но не так, как перед блэковской авантюрой, когда меня здорово трясло и до, и после. Расслабился я, что ли? Да нет, скорее привык жить в режиме «военного времени».  Ладно, пора идти...

Ровно в 18-00 я постучался в кабинета зельеварения. Как все зельевары, аптекари и люди точных профессий, Снейп ценил пунктуальность.

— Войдите!

— Добрый вечер, сэр!

— Уверены?

Вот язва! Слова без выверта не скажет.

— Кому как, сэр.

Снейп показал мне взглядом на стул рядом с рабочим столом.

— Итак, Поттер, извольте объяснить свои действия, по возможности, связно и сжато.

— Связно могу, но сжато вряд ли получится. Прежде всего, разрешите вопрос, сэр?

— Рискните.

— Скажите, вы обязаны будете доложить о нашем разговоре директору?

Снейп помолчал, потом ответил:

— Нет.

— Потому что он в принципе не допускает возможности, что такой разговор у нас состоится?

— Да.

— Хорошо... Я потому это спросил, что не хочу брать с вас клятву о неразглашении, подозреваю, что на вас и так уже подобных клятв больше, чем нужно.

Судя по тому, как поморщился Снейп, я угадал. Хорошо, идём дальше...

— Можно ещё вопрос, вернее, два?

— Слушаю.

— Находитесь ли вы, профессор, в опасной зависимости от директора Дамблдора, и если да, то не хотите ли избавиться от неё?

— «Да» на оба вопроса.

— Я не буду спрашивать, в чём она заключается, если вы захотите, то сами расскажете. Со своей стороны, могу сказать, что и у меня точно такое же желание избавиться от директора, поэтому я расскажу вам по возможности всё, потому что считаю это важным для нас обоих.

Далее я рассказал о том, как узнал про Оборотку у Грюма и почему выбрал в союзники именно профессора, а также о причинах своего недоверия Дамблдору. О конфиденциальности я не беспокоился — представить, что зельевар не озаботился тем, чтобы наложить на помещение необходимые чары, невозможно, тем более, что это его кабинет, он тут хозяин, следовательно, степень защиты сравнима с гоблинской в банке...

Снейп слушал внимательно и не перебивал. Потом встал с преподавательского кресла и отошёл к доске. Развернулся ко мне.

— Вы не против, если я тоже задам вам вопрос?

— Пожалуйста, профессор.

— С чего вдруг такая перемена, Поттер? Раньше вы ни за что не обратились бы ко мне за помощью, я уж не говорю об откровенности в разговоре. У меня такое чувство, что вас подменили.

— Дементоры, сэр, — сказал я коротко.

— Поясните.

— Помните, когда ловили Блэка, мы с ним оказались на берегу озера, куда слетелось больше десятка этих тварей? Выпить душу из нас они не успели, но какое-то воздействие, видимо, всё-таки оказали, потому что после этого с меня словно какие-то чары спали, летом я основательно задумался о своей жизни и своих поступках. Понял, что стараюсь оправдать ожидания совершенно чужих и чуждых мне людей. Что кое у кого есть обязательства по отношению ко мне и эти кое-кто вовсе не стремятся их выполнять. Что и я сам обязан человеку, который не единожды спасал мою жизнь и никогда мне не врал. Что жить дальше так, как я жил до этого, нельзя, и я должен что-то делать. Для начала хотя бы начать учиться как следует, потому что от этого зависит моё будущее, да и просто жизнь.

Уф, будем надеяться, что не спалился. Фиг их знает, дементоров, подозреваю, что никто не изучал их воздействие на «пациентов», все имели дело только с конечным результатом, овощами без мыслей и эмоций. Или же такие разработки засекречены и хранятся где-то глубоко в недрах Отдела Тайн, если он существует в этой реальности. Свалить на них эффект некоторого просветления мозга — а почему бы и нет, проверить всё равно нельзя...

Снейп, заложив руки за спину, смотрел на меня с интересным выражением на лице, смесью удивления и сарказма.

— Неужели я слышу это от вас, Поттер? Удивительно! То, что не удалось мне за 3 года нашего «знакомства», удалось дементорам.

— Лучше поздно, чем никогда, — пробурчал я. — А страху на студентов вы умеете нагонять не хуже дементоров.

— Сочту за комплимент, от вас, Поттер, это дорогого стоит.

— Не за что, сэр...

— Ну что ж, откровенность за откровенность. Клятву с вас тоже не требую, потому что, во-первых, то, что я вам скажу, не является секретной информацией, а во-вторых, вы и сами не станете рассказывать это кому-то ещё.  Вы правы, Поттер, я и директор действительно связаны обязательствами, причём очень выгодными для него и очень невыгодными для меня. Если кратко, то я обязан выполнять приказы Дамлбдора, один из которых — защищать вас, сохранять вам жизнь и рассудок, обучать вас необходимым вещам, но последнее только с разрешения директора. Невыполнение приказов и неповиновение чревато отзывом поручительства Дамблдора, которое он дал мне 13 лет назад, благодаря чему я не загремел в Азкабан, а нахожусь на свободе.

— Относительной...

— Совершенно верно. Тем более, что насиловать мозги директор умеет не хуже

дементоров.

— Скажите, сэр, а на какой срок рассчитано поручительство?

— Теоретически — до вашего совершеннолетия, Поттер.

— Так получается, что его уже нет? Раз уж меня признали Чемпионом в этом долбаном турнире... прошу прощения, сэр, вырвалось.

— Вы уже официально признаны совершеннолетним?

— Я пока не посылал запрос в министерство, но фактически... просто пока не хочу это афишировать, у меня есть на это причины.

— Догадываюсь, какие. Но об этом можно поговорить в другой раз. Сейчас важнее другое — Грюм. Или кто там вместо него. Честно сказать, для меня не выглядело необычным, что Грюм постоянно прикладывается к своей фляжке — у него такое количество травм и проклятий, что без лечебных зелий он жить не может. Я примерно представляю себе их количество, хотя и не варил их, но некоторой информацией из Мунго я располагаю.

Я выложил на стол Карту.

— Знакомый пергамент.

— Так точно, сэр. Вы его уже видели и даже держали в руках.

— Что это?

— Моё наследство, если можно так выразиться. Творение моего папеньки и его друзей, «Мародёров и Ко». Карта, показывающая всех, кто находится в Хогвартсе в настоящий момент, за исключением некоторых помещений, они здесь не отображаются.

Я произнёс пароль и на карте зазмеились буквы и линии… Снейп с интересом следил за превращениями на пергаменте.

— Видите, сэр? Вот кабинет ЗОТИ и апартаменты преподавателя, примыкающие к нему. Смотрите!

В квадратике, символизирующем комнаты Грюма, ясно обозначились две подписи — «Аластор Грюм» и «Бартемиус Крауч».

Снейп даже подался вперёд: — Крауч? Крауч-старший?!

Я негромко произнёс: — У Крауча был сын, носящий то же имя. Считается, что он умер в Азкабане. Питер Петтигрю тоже считался погибшим, но его имя отображала Карта, и вы сами видели его живым не далее как 3 месяца назад. А Сириус Блэк развеял миф о том, что из Азкабана сбежать нельзя.

Снейп прищурился: — То есть вы хотите сказать, что сейчас в комнате у Грюма находится Барти  Крауч-младший?

Я вздохнул: — Я очень не хочу этого говорить, но вы же сами видите, сэр… Как мы уже успели убедиться, карта не врёт. И почему-то мне кажется, что этот Барти находится здесь отнюдь не с благими намерениями.

Снейп задумчиво сказал: — Меня занимает одна вещь — два непримиримых врага, ибо Грюм славится своим патологическим неприятием «тёмных» магов,  находятся в одном помещении и при этом они ещё не убили друг друга? Ведь трупы нам Карта не показала бы. Поэтому вывод напрашивается один — кто-то из них обездвижен либо ранен, поэтому не может сопротивляться, в то время как другой остаётся свободным. Иного варианта я не допускаю, сговориться меж собой два настолько противоположных… гм, персонажа просто не в состоянии.

Я пробурчал: — Много мы знаем о том, на что способны два психа… Вот взяли и договорились, Мордредовым соизволением... боюсь думать, до чего именно.

Снейп посмотрел на меня с некоторым интересом, потом сказал: — Если мы какое-то время понаблюдаем за изображениями… Смотрите, Поттер! Видите?!

Я сразу же понял, что имеет в виду профессор — на бумаге неподвижной оставалась подпись «Аластор Грюм», зато «Бартемиус Крауч» перемещался.  Мы посмотрели друг на друга — вот и ответ на наши вопросы. Снейп заговорил медленно и негромко:

— Очевидно, настоящий Грюм либо ранен, либо находится под чем-то вроде Стазиса. Но он жив, иначе бы Крауч не мог использовать Оборотное зелье. Скорее всего, где-то спрятан, причём Краучу даже не нужно особо напрягаться с поиском укромного места — желающих проникнуть  в его комнаты нет, настоящий Грюм известен своей паранойей, и визитёра, неважно, желанного или нет, ждёт «горячий» приём, вплоть до смертельного исхода, а разбираться он будет потом. Вообще задумка гениальная, вполне в духе Барти-младшего. Так… С этим всё более-менее понятно. Вопрос в том, что нам с этим делать. Ваши предложения, Поттер?

— А нужно ли нам что-то делать? Я потому спрашиваю, что просто не знаю сам… Ну, и один я в любом случае не смогу сделать ничего. Если уж Крауч-младший как-то сумел справиться с Грюмом, который вроде как прославленный аврор и боевой маг…

Снейп, который уже уселся в своё кресло, потёр ладонью лицо.

— Как это всё некстати… Я понял вас, Поттер. Но делать что-то определённо надо. Согласен с вами — Мерлин, неужели я это сказал?! — что Крауч тут неспроста и вообще это очень плохо пахнет. К тому же у меня из кладовой пропали — ну, теперь-то понятно, куда — некоторые ингредиенты, в том числе и те, которые необходимы для изготовления Оборотного, прочие, думаю, украли для маскировки, чтобы не выглядело слишком уж подозрительно. Признаться, я сперва грешил на вас с друзьями, ваша компания уже отметилась в этом направлении два года назад.

Я смущённо заёрзал на стуле, но промолчал.

— Однако ваше поведение в последнее время изменило моё мнение о вас. Вы меня удивили, Поттер. Приятно удивили. И продолжаете удивлять до сих пор. Принимая во внимание случившееся, делаю вывод — вы ищете себе союзника?

— Совершенно верно, сэр. Вы единственный человек, по крайней мере, в Хогвартсе, к кому я могу обратиться за советом и помощью.

Тут я изложил профессору свои соображения насчёт всех тех лиц, которые меня окружают, вернее, окружали до сих пор,  на чью помощь я мог бы рассчитывать раньше, но кого ни за что не попрошу о помощь теперь.

— Я знаю, сэр, что у слизеринцев не принято помогать бескорыстно, и мне есть что вам предложить взамен. Ну хотя бы доступ в библиотеку Блэков.

— Вы можете это устроить?

— Да, сэр. Когда пожелаете. Всего пока рассказать не могу, мне…

— Не продолжайте, Поттер. Заманчиво…  Мне надо подумать.

— Конечно, сэр.

— Вы не поняли, Поттер.  Я бы и так вам помог, моя клятва Дамблдору обязывает меня это сделать, но…

— А кстати, сэр! Клятва, данная вам другому лицу относительно третьего лица, может быть отменена этим самым третьим лицом! — зря я, что ли, просиживал часы в библиотеке, перелопатив кучу магической литературы в связи с Турниром? И не дожидаясь ответа, я рывком встал, подошёл к профессору, схватил его за руку рестлерским захватом (Снейп чисто рефлекторно сжал мою руку в ответ) и громко произнёс: — Я, Генри Джеймс Поттер, свидетельствую и подтверждаю своей магией, что между мной и Северусом Тобиасом Снейпом нет взаимных долгов и обязательств! Да будет так!

В ту же минуту наши руки будто опалило огнём, в книгах иногда пишут «между ними словно искра пробежала» — как раз наш случай. Выражение лица у Снейпа было — словами не описать, честное слово, сброшу воспоминание и буду потом любоваться в Омуте памяти в течение всей жизни. Если повезёт… Я убрал руку и сел на своё место.  Наконец профессор отмер. Вытащив палочку и направив её на себя самого, он пробормотал заклинание, отчего в воздухе перед ним засветились какие-то полосы, разного цвета, но по большей части белые. Потом Снейп перевёл на меня взгляд и сказал хриплым , будто чужим голосом:

— Всё, что было мною обещано Дамблдору в отношении вас, исчезло. Белые полосы — это от клятв, которые считаются исполненными, или от обетов, переставших действовать. Заклинание позволяет видеть их, если прошло очень мало времени с момента их исполнения. Завтра диагностика уже ничего не покажет, вернее, покажет только те клятвы и обеты, которые остались, а таких у меня теперь немного… Благодарю вас, Поттер… И... зачем?

— Я предпочитаю, чтобы меня не спасали из-под палки, попутно ненавидя за это, куда предпочтительнее взаимовыгодное и по возможности равноправное сотрудничество. Оно всегда продуктивнее. Ну и личные причины тоже есть — вы часто мне говорили, что я вылитый папаша. Самое смешное, что и все другие мне говорили то же самое, только они имели в виду внешность, с этим я ничего не могу поделать, Но вы-то имели в виду совсем другое, как я сейчас понимаю. Моя тётка, у которой я живу, мне кое-что рассказала летом... Быть похожим на того Джеймса Поттера, которого запомнили вы, мне совсем не хочется. Противно. И я рад, сэр, что смог хоть как-то отблагодарить вас за то, что вы сделали для меня ранее.

— Если бы вы, Поттер, знали, что я действительно сделал, вы бы…

— А я знаю, сэр. Вы же Пророчество имеете в виду?

— Откуда вам это известно?!

— Блэк рассказал. Я с ним переписываюсь.

Ну да, приходится врать, а что делать? Не рассказывать же про то, что мною прочитано в книгах и увидено в фильмах в «прошлой» жизни...

Мой небольшой подарок в честь праздника — новая глава))))

Профессор пробормотал: — Представляю, какими словами Блэк описал моё участие во всём этом...

Я поспешил возразить: — Сэр, совершенно неважно, какими словами мне об этом рассказали, важно то, как это воспринял я. А я надеюсь, что воспринял это как нормальный и умеющий логически мыслить человек. Эмоции тут неуместны, а по логике вещей получается, что один псих, услышав от преданного ему человека нечто крайне расплывчатое, сделал какие-то ему одному понятные выводы и попёрся «осуществлять и карать». Блэк может думать что угодно, а я думаю, что отвечать за действия того, у кого поехала крыша, не может никто, кроме разве что его колдомедика, а у Лорда его явно не было. В Пророчестве разве назывались конкретные имена, адреса, даты? Вот то-то и оно. Так что не о чем и говорить.

— И вас не смущает, что я действительно был предан Тёмному Лорду?

— Не-а, — ответил я почти весело. — Мои родители были преданы Великому и Светлому магу, так в чём разница? Только не говорите мне, что Дамблдор — это само добро, угу, просто всеобщее благо, я в эти сказки теперь не верю. Каждый выбрал свою сторону, и нет никаких аргументов, которые бы объясняли, чем одна лучше или хуже другой, по крайней мере, лично для меня.

Снейп слушал меня с интересом, потом негромко прихлопнул рукой по столешнице и сказал:

— К сожалению, времени для бесед у нас немного, надо определяться с дальнейшими действиями.

Я напомнил: — Завтра первый этап турнира. Предлагаю встретиться на следующий день после него. Вам хватит времени, чтобы всё обдумать? У меня-то пока ровно никаких идей...

— Думаю, что хватит... Должно хватить, ждать дальше просто опасно. А вы готовы к первому соревнованию? Я...

Я перебил профессора: — Сэр, правилами турнира преподавателям запрещено помогать чемпионам, поэтому даже не думайте о таком. Я... подготовился. Надеюсь. В крайнем случае, попаду в Больничное крыло, ну так не в первый раз. Отлежусь...

Снейпа передёрнуло. Ну да, он-то наверняка знает о драконах, Хагрид, который обедает за одним столом с преподавателями, язык за зубами держать не умеет — «Ох, зря я это сказал!».

— Со своей стороны, гарантирую, что зелья, если они станут вам необходимы, будут высшего качества.

— Огромное спасибо, сэр.

— Если всё пройдёт более-менее нормально и вы сможете посещать занятия, то на первом же уроке зельеварения постарайтесь запороть зелье...

— Может, я лучше просто опоздаю на занятие? Минут на 5? Чего ингредиенты переводить...

— Как зельевар, не могу не согласиться. На отработке продолжим разговор.

— Тогда я пойду, сэр? До свиданья!

— До свиданья.

Когда я дошёл до двери, в спину мне прилетело негромкое: — Break a leg, Поттер...*

Я обернулся и ответил: — Спасибо, сэр!

Вспоминая потом первый этап, я ловил себя на мысли, что это можно сравнить либо с сеансом гипноза, либо с глубоким сном — вроде я и делаю что-то, а вроде и нет, я словно со стороны наблюдаю за происходящим… Понятно, психика защищает сама себя, пытается защищать. Был бы я совсем в своём уме, сбежал бы и плевать на магию и на всё прочее…

А тогда накануне вечером я произвёл последнюю ревизию своих навыков и «реквизита», который мне понадобится. Вызвав Кричера в заброшенном классе, я учинил ему подробный расспрос относительно волшебного имущества, хранящегося в особняке и годного к использованию, а также способностей домовиков. Как оказалось, Кричер способен аппарировать по зову хозяина практически в любое место, даже в подземелья Гринготтса. Не все домовики способны на такое, только живущие в очень старинных семьях. Это, кстати, меня не слишком удивило — канонный Кричер аппарировал на зов Регулуса из пещеры, которую Риддл зачаровал, как он думал, бесповоротно… Значит, «пробить» барьер, которым наверняка окружат загон с драконом, дабы не пострадали зрители, Кричер и подавно сможет. Потом Кричер по моему запросу принёс некий манускрипт , написанный одним из Блэков лет этак четыреста назад...

— Кричер, а ты услышишь меня, если я негромко позову тебя? Громко боюсь, дисквалифицируют…

— Хозяину достаточно сказать обычным голосом и пожелать, чтобы старый Кричер появился, и Кричер появится.

— Это очень хорошо. Тогда слушай и запоминай, завтра от этого будет зависеть моя жизнь…

Фанатичный взгляд Кричера меня поначалу даже напугал, но в отличие от канонного Добби, этот слушал меня не просто внимательно, а будто записывал всё на подкорку, соображая, как он будет это исполнять в разных ситуациях…

...Когда Бэгмен, обрадовав нас тем, что нужно похитить у дракона яйцо, достал мешочек для жеребьёвки, я самым наглым образом ломанулся доставать из него дракончика первым, с воплем: «По старшинству! В первую очередь женщины и дети!» Флер от моих слов передёрнуло, ну да, она ещё не женщина, но уже и не дети, двое прочих чемпионов не успели ничего сообразить, как я уже запустил руку в мешочек и вытащил оттуда шведского тупорылого. Нащупать его было нетрудно — у него наименьшее количество всяких рогов, шипов и выростов, что впрочем, вовсе не означает мирного характера. Норов у этого вида драконов самый что ни на есть викинговский, вернее, берсерковский. Чем же он тогда лучше венгерской хвостороги? Да хотя бы предсказуемостью. «Швед» долго раскачивается и потом его трудно остановить, зато никаких сюрпризов, помимо планомерно пыхающего огнём дракона, нет. Хвосторога же — совершенно отмороженная тварь, дрессировке она практически не поддаётся и в заповедниках её стараются и вовсе не держать, а уж если есть экземпляр, то в корм и воду добавляются лошадиные, нет, динозавровые дозы особых зелий, подавляющих все рефлексы, и условные, и безусловные… Я в своё время очень много чего перечитал, сидя в библиотеке, и о турнире, и о драконах, и ответственно заявляю — мне с хвосторогой не справиться, пусть вон Крам или Диггори с ней маются, они-то по доброй воле на турнир подписались, а мне уж чего попроще, пожалуйста…

Вытащив своего тупорылого, я отошёл в угол палатки и уже не видел, что досталось остальным, да и мне было, честно говоря, плевать.

Пока шла жеребьёвка, я тихонько произнёс: — Кричер…

Кричер, как я ему приказал раньше, не показывался на глаза, я почувствовал только прикосновение к моей руки и тихие слова: — Кричер здесь!

Я так же тихо сказал ему: — Осмотри место турнира и проверь барьер. Убедись, что сможешь проникнуть сквозь него ко мне и принести то, что нужно!

Ощутив лёгкое пожатие кисти — «Вас понял, приём!», я присел на плетёное кресло, одно из четырех, предназначавшихся для чемпионов, ожидающих своей очереди. Минут через пять мою руку снова легонько сжали, я почти прошептал: — Говори.

— Кричер проверил, Кричер может принести хозяину всё, что он приказал!

— Отлично. Тогда жди, уже, видимо, скоро…

Как и в каноне, я должен был выходить последним. По алфавиту, что ли, устраивали очерёдность? Как я не проявлял интереса к тому, кому какой дракон достанется, так я не вникал, и кто как справлялся со своим драконом. Не моё дело, а лишние нервы мне ни к чему. Только рёв на трибунах, когда одобрительный, когда с нотками ужаса, указывал на то, что чемпионам приходится непросто, но они не сдаются… На возвращающихся подкопчённых и местами поджаренных коллег по несчастью старался тоже не смотреть.

Когда подошла моя очередь, я вышел из палатки и направился к месту первого этапа, стараясь не прислушиваться к тому, что орут зрители. «Хлеба и зрелищ!» Стервятники… Ничего, зрелище я вам обещаю крайне скучное. Если вы ждали что-то подобное тому, как проходили этап Крам, Делакур и Диггори, вы таки сильно разочаруетесь.

Увидев в первый раз настоящего живого дракона, я, конечно, не упал в обморок, но и оптимизма он у меня тоже не вызвал. В своё время в музее я видел скелеты динозавров, в том числе и Ти-Рекса, они и тогда-то внушали благоговение и трепет, а если представить такой же скелет, но увеличенный в 5 раз и обросший мышцами и шкурой, да ещё знать, что эта громадина может плюнуть огнём… Хвала Мерлину, эти хотя бы на цепи... Наметив место за валунами на безопасном расстоянии от дракона, я потрусил туда. Укрывшись за самым большим камнем, я позвал Кричера. В ответ мне под ноги сгрузили тканевый свёрток и небольшой короб. Спасибо, Кричер! Мне снова в ответ легонько сжали руку и шепнули из воздуха: — Я буду рядом, хозяин Генри.

Публика пусть думает, что я призвал барахло с помощью Акцио. Если кто и догадался про домовика, то официально у меня никакого домовика нет, да и я не в курсе про них, даже если бы они и были.

Я достал из короба небольшой флакон со своей кровью и кисточку. Нарисовав кровью на ближайших камнях защитные руны, я с помощью рукоятки кисточки очертил вокруг себя землю, неглубоко, и окропил круг кровью по периметру, вылив весь флакон. Затем, полоснув по ладони Секо, я крутанулся вокруг себя, вытянув руку ладонью наружу и произнеся: «Spargento!» — точно по границам очерченной мною территории словно пронеслась небольшая красноватая буря, тотчас же испарившись. Настоящая Кровная защита из арсенала Блэков, а вовсе не какая-то там мифическая за авторством Лили Поттер, по утверждению Дамблдора. Руны на камнях защитят меня от драконьего огня и жара, а кровная защита — от механических и магических воздействий извне. На тот случай, если дракон всё-таки сорвётся с цепи... Звуки и запахи до меня доносились, так что поговорить со мною было можно, но вот проникнуть ко мне никто не мог до тех пор, пока я не отменю кровную защиту. Истерики и воплей насчёт «запрещённой кровной магии и страшного тёмного колдовства» я не боялся. Жюри и зрители находились слишком далеко от меня, чтобы увидеть во всех деталях и понять, чем это я защищаюсь. А если бы даже и увидели… По старинному, но никем не отменённому правилу турнира все участники на время его проведения выводились из-под юрисдикции любого государства-участника или устроителя и становились неприкосновенными. Теоретически я мог даже безнаказанно заавадить дракона, если бы ещё моя Авада оказалась хоть сколь-нибудь действенной против бронированного зверя...

После всех этих мероприятий я начал потрошить матерчатый свёрток — достал оттуда небольшую палатку, ну, это она с виду небольшая, а внутри две комнаты, кухня, ванная… Блэки у себя дерьма не держали и даже в походы предпочитали ходить с комфортом. Последний раз эта палатка, как рассказал Кричер, использовалась Орионом Блэком и его сыновьями, Сириусом и Регулусом, когда им было соответственно 9 лет и 7, во время путешествия в Уэльс, на какой-то местный магический фестиваль или праздник…

Установив с помощью особого заклинания палатку, я вытащил из неё раскладное кресло и поставил его за валуном. Уселся, достал из короба газету и пирожки… С трибун послышалось разочарованное гудение — это что же, чемпион не собирается захватывать у дракона яйцо? Именно так. Не собираюсь. Точнее, не собираюсь переть на эту громадину в лоб, чтобы отнять яйцо, равно как и в обход, облёт и т. п. Я подожду. Еды у меня с собой минимум на неделю, спасибо Кричеру, расстарался, под Стазисом всё прекрасно сохранится. А за неделю дракон гарантированно сдохнет от голода. Они вроде и рептилии, ага, комодский варан, магически модифицированный, им таким обычно хватает бараньей туши на неделю, только вот драконы-то огнедышащие и метаболизм у них бешеный. Их кормят несколько раз в день, и отнюдь не кроликами, там и двух баранов будет мало. А во время этапа соревнования подкормить их нельзя — любое вмешательство в турнир, кроме участников, это гарантированный магический откат. Ни кормить, ни лечить, ни подгонять… Домовики не считаются, потому что они пропитаны магией хозяев по самую маковку и не воспринимаются магически как что-то чужеродное, для магического контракта Кричер был всё равно что я сам. А что информации по ним почти нет, так неудивительно — в прежние времена участниками турнира становились в большинстве своём безвестные и небогатые маги, у которых домовики, как говорят Уизли, «не заводятся». А выходцы из семей с домовиками участвовать в турнире не стремились, им это было незачем. Впрочем, безголовые отщепенцы вроде Сириуса находились всегда, но если разъярённый глава семьи приказывал домовикам не отзываться на призывы и приказы придурков-родичей, то они и не отзывались...

Можно, конечно, прервать этап, но сделать это должен кто-то из судей либо устроителей. Я отката не боялся — судя по прочитанным мною материалам о турнире, мои действия нельзя было классифицировать как неучастие, а следовательно, и нарушение контракта — я как раз участвовал, а что не активно, так на это запрета нет, взять магическую тварь измором — тоже вполне себе вариант. Подтверждением служило то, что моя магия оставалась при мне, я время от времени проверял — палочка исправно работала и зажигала Люмос.

За растянутость действия я тоже не переживал — в каноне Вуд упомянул, что самый долгий матч по квиддичу продолжался аж 3 месяца! И ничего, всех всё устраивало. Так что недельку я в своей палатке в случае необходимости тоже просижу, еда, вода и газеты у меня есть, а кончатся — попрошу Кричера принести ещё.

Тем временем ропот на трибунах нарастал и постепенно превратился в шум. Зрители были недовольны тем, что их лишили зрелища. А уж как шумели те, кто участвовал в тотализаторе! И уйти нельзя — кто знает, чем всё это кончится, надо же самим увидеть; и просто сидеть и ждать невозможно — холодно и голодно, всё-таки не лето, да и время движется к ужину.

Через 2 часа, когда у судей лопнуло терпение, они соизволили поинтересоваться, о чём я вообще думаю и собираюсь ли наконец выполнить то, чего от меня все ждут. Сонорус от Каркарова, которого единодушно выбрали представителем от жюри, прекрасно был слышен в моём укрытии. Я в ответ прокричал, также с помощью Соноруса, что это моё дело, о чём я думаю, а выполнить задание собираюсь, когда дракон подохнет от голода, по моим расчётам, дня через три, но если надо будет, то я задержусь и подольше. Среди драконологов, трибуна которых находилась позади дракона, поднялся шум, звуки хоть до меня и не доносились, но я видел, что руками они размахивали крайне темпераментно. Ещё бы! Вот зуб даю, что в контракте на поставку драконов для Турнира смерть оных явно не значится, за исключением форс-мажорных обстоятельств, только «аренда» живых с возможным ущербом в виде испорченных яиц и лёгких травм у самих драконов. А тут один из участников собирается устроить гарантированную смерть дракона, источника весьма дорогостоящих ингредиентов! Да это не перекроет выгоды от заплаченных заповеднику денег, наоборот, введёт в убытки! Представляю, как расстроился Чарли Уизли. Один из драконологов, видимо, старший, направился к трибуне с судьями и о чём-то жарко спорил с Дамблдором. Максим, Каркаров и Крауч сидели молча и ни во что не вмешивались — ну правильно, им откат за прерванное соревнование совсем ни к чему. Вообще прерывать этап в некоторых случаях допускалось — при явной угрозе жизни судей, зрителей, иногда участников можно было прекратить состязание и не получить при этом магического отката за нарушение контракта. Но только не сейчас — объективных причин прекращать этап не было, смертельная опасность никому не грозила, кроме самого дракона. Тут вопрос, кто кого переупрямит — драконологи судей или судьи Дамблдора, я видел, что на дедушку насели всем скопом. Ну а на кого же ещё, он больше всех суетился с устройством Турнира, именно в Британии и именно в Хогвартсе, он договаривался с румынским заповедником (там же один из Уизли работает!) и именно ему магический откат за нарушение контракта как слону дробина, он же Великий и Светлый волшебник, прочие судьи ему не чета. Уж не знаю, какими аргументами смогли убедить или заставить директора, неизвестно, но он с крайне недовольной миной встал в судейской ложе и громогласно объявил, что призывает магию в свидетели и объявляет первый этап турнира законченным, со следующими результатами — я пропустил кол-во очков, присужденных трём чемпионам, «Гарри Поттер не получает очков из-за прекращения соревнования!» Ну и ладненько. Мне эти очки… как и это яйцо. Интересно, с какой интенсивностью директора шибанёт откат и чем он отделается. Драконологи тем временем сгруппировались вокруг драконихи — одни снимали защитный купол, другие левитировали к её морде кучи мяса — зверюшка сильно проголодалась и была зла на весь белый свет, плюс ещё стресс от кладки, оказавшейся под угрозой, драконихе ведь не объяснишь, что там только одно яйцо настоящее…

Я тем временем встал, убрал кресло, посуду, сложил палатку и позвал Кричера. Через минуту меня тронули за руку из пустоты: — Кричер здесь!

— Скажи, Кричер, ты можешь сразу перенести и меня, и вещи?

— Старый Кричер чувствует себя намного лучше, он может!

— Тогда домой…

Плевать я хотел на послесоревновательные разборки, «Мальчик мой, как ты мог?», «Мистер Поттер, из-за вас директору теперь плохо!», и факультетские претензии — ну как же, Поттер, чемпион липовый, не только ни одного очка не заработал, но и вообще ничего не делал, сколько ставок сегодня погорело у тех же близнецов! Только отправил Патронуса Невиллу с сообщением, что не

буду сегодня ночевать в факультетской спальне. Я хочу домой, а домом я теперь могу назвать только одно место — дом на Гриммо. Заодно проверю, как там Сириус. Надо бы выбраться в маггловский супермаркет, закупить им продуктов… или на Косой аллее это тоже можно сделать? Ладно, спрошу Кричера…

*- английская поговорка, аналог «Ни пуха, ни пера»

Дом на Гриммо преображался медленно, но верно — Империус, обновляемый Кричером, оказывал своё действие. Сириус отмывал, отскребал, чистил и гонял мелких магических тварей. Я не стал показываться ему на глаза. Кричер доложил, что «негодный Сириус» пребывает в весьма меланхолическом настроении, почти всё время вспоминает бурную молодость, учёбу в Хогвартсе и своего лучшего друга Джеймса, но активных попыток вернуться в эту самую молодость не делает. Вот и пусть пребывает. Вместо этого я поспешил к портрету бабули Блэк, доложиться и поговорить. Бабушка ожидаемо развеселилась, узнав о «срыве» турнирного соревнования, и сделала предположение насчёт величины и пакостности отката, полученного директором. Её предположения грели мне душу, кажется, я становлюсь или уже стал весьма пакостной и мстительной тварью, но стыдно мне почему-то не было, так что я веселился вместе с портретом. О моих взаимоотношениях со Снейпом она высказалась одобрительно, оказывается, она помнила о талантливом полукровке со слов младшего сына Регулуса, который если не дружил со Снейпом, то плотно общался на предмет Тёмных искусств и зельеварения, к которому у Регулуса были некоторые способности… В доме на Гриммо Снейпу бывать не довелось, но некоторые книги из знаменитой библиотеки Регулус с разрешения родителей давал ему почитать.

Произведя вместе с Кричером инспекцию запасов в доме и некоторые подсчёты, мы составили список необходимого и отправились на шоппинг. По счастью, ближайший «Теско» находился недалеко, туда можно было дойти пешком за 10-15 минут. Светиться на Косой аллее мне не хотелось, не сейчас. И хоть Кричер завывал, что негоже семейству Блэк покупать у магглов, я успокоил его тем, что это временная мера, «Представь, Кричер, что мы в осаде, нельзя, чтобы другие маги нас видели!», а в дальнейшем он будет отовариваться в лавках Косой аллеи, как раньше, «как было при хозяюшке Блэк!» Того, что я нагрёб в магазинную тележку, расфасовав потом в 4 пакета, на которые наложил чары облегчения веса, а Кричер потом аппарировал с ними домой, должно было хватить примерно недели на две. Узнав, что я остаюсь на все выходные и буду рад насладиться поварским искусством своего домовика, Кричер чуть ли не бухнулся мне в ноги, я успел крикнуть, чтобы он не маялся дурью. Тогда эльф изобразил какой-то суперсложный поклон, подозреваю, принятый лет этак 300 назад *, и удалился на кухню, радостно причитая, что наконец-то может позаботиться о хозяине как положено.

* https://www.youtube.com/watch?v=1rhwyQYMLQA ритуальный поклон, «Собака на сене»

Садясь за стол, который Кричер накрыл в кабинете главы рода (сидеть одному в большой гостиной не хотелось), я подумал, не стоит ли позвать Сириуса, и решил, что пока не стоит. Слишком мало времени ещё прошло с того момента, как я «захапал» главенство в семье. Стыдно мне не было, просто не хотелось себе портить выходные вместе с аппетитом — Сириус, хоть и «заимперенный», ещё не пришёл в себя, думаю, что без помощи колдомедика это вообще невозможно, а слушать дифирамбы Поттеру-старшему и Мародёрскому славному прошлому было бы противно. Так что пусть пока страдает в одиночестве. При первой же возможности я его сплавлю на лечение.

Выходные я посвятил беседам с портретом бабушки Вальбурги — меня интересовали история рода и связи в магмире. Когда зашла речь о юридических услугах, меня направили к портрету отца Сириуса, Ориона. Я узнал не только о семейном адвокате, но и о колдомедиках, деловых партнёрах, должниках...

На мой вопрос, стоит ли мне иметь какие-то контакты с Малфоями, в частности, с Люциусом, Вальбурга поморщилась: — В иной ситуации я бы категорически не советовала, но тебе, Генри, нужна поддержка. То, что ты получил в союзники Северуса Снейпа, это очень хорошо, но недостаточно. Он может тебе обеспечить защиту и многому научить, но у него, в силу объективных причин, нет такого влияния, какое есть у Люциуса Малфоя. Поэтому я одобряю сотрудничество с Люциусом, но только при условии заключения двустороннего договора о взаимной помощи и поддержке. Спроси у Ориона, он подскажет тебе, где хранятся семейные документы, ты сможешь познакомиться с текстом подобного договора. Да, самое главное — не говори ему о своём истинном положении до заключения этого договора. Малфои физически не могут не использовать всё, что угодно — людей, деньги, связи — для получения выгоды, это их, так сказать, родовая черта, но одно дело попытаться использовать мальчишку-сироту, и совсем другое — совершеннолетнего мага, главу темнейшего рода Блэк. Пусть ещё не совсем образованного, но зачем Люциусу Малфою об этом знать? — тут бабушка мне заговорщицки подмигнула. Я вздохнул, поклонился и пошёл в кабинет «образовываться» в делах рода с помощью Ориона Блэка.

Легко сказать, договор с Люциусом Малфоем... Так он и разбежался заключать договор с Гарри Поттером, пусть и Избранным, но покамест сопливым юнцом, которого можно в два счёта облапошить безо всякого договора. Придётся чем-то соблазнять, надеюсь, не собой лично. Хотя мной нынешним никто не собланится — мелкий шибздик, в очках и со шрамом, ладно хоть за лето я немного отъелся и сейчас Кричер меня не забывает баловать разносолами, постоянно желая подкормить хозяина. Но под мантией этого не видно, а рост мой пока категорически не желает увеличиваться — помню себя в прошлой жизни, я рос скачками, за пару месяцев я мог вырасти на 7 см, а потом наступало затишье до следующего скачка... Видно, здесь та же история, даже до первого скачка я ещё не дорос...

Я даже не заметил, как пролетели два дня. Огромное количество полезной и нужной информации, которое я получил в доме на Гриммо, и её усвоение сжало время до предела. Я с огромным сожалением отправлялся в Хогвартс — глаза бы мои его не видели... Кричер мало того, что эти два дня кормил меня просто на убой, он ещё и наготовил мне кучу всякой снеди впрок, упаковав её в зачарованный баул, который, как и та турнирная палатка, хорошо служил семейству Блэк во время вылазок на природу. Я мог бы вообще не появляться в Большом зале, обходясь запасами Кричера, но решил всё-таки хотя бы раз в день приходить туда, не столько для того, чтобы поесть, а чтобы оценивать обстановку и настроения в Хогвартсе. Да и поговорить лишний раз с Невиллом тоже не повредит — он чистокровный, знает много того, что полагалось бы знать и мне, вот только меня в своё время никто этому не учил...

Утром в понедельник я попросил Кричера доставить меня прямо в мою гриффиндорскую спальню — по моим расчётам, парни уже должны были уйти на завтрак, поэтому никто не увидит моего возвращения. Кричер, который прекрасно знал Хогвартс и доставил меня точно по адресу, горестно сообщил, что будет ждать «доброго хозяина Генри» домой и пусть хозяин Генри не забывает вызывать старого Кричера, если ему что-то будет нужно — он, Кричер, лучше хогвартских домовиков может позаботиться о хозяине. Я ещё удивился, что Кричеру известно расположение гриффиндорских помещений, в ответ он, горестно вздыхая, сказал, что хоть хозяюшка Блэк и хозяин Орион были расстроены тем, что их старший сын поступил на Гриффинор, тем не менее они посылали верного Кричера, чтобы он приносил кое-что из дому «их негодному сыну Сириусу» — книги, сладости, подарки на день рождения...

Я поблагодарил домовика, положив руку ему на голову и поделившись с ним магией на прощание. Это было не так уж необходимо для Кричера, но почему не сделать приятное преданному тебе существу, тем более что никакого труда мне это не составляло...

Проводив Кричера, я взял сумку и тоже направился в Большой зал на завтрак. Голодным я не был, но надо было соблюсти приличия и показаться в школе в самом начале недели. Я рассчитывал, что моё отсутствие в течение двух дней не слишком бросится в глаза — Невилла, а значит, и своих соседей по комнате, я предупредил Патронусом, директору явно не до меня, а МакГонагалл сроду не заходила к студентам без особой нужды. Но я ошибся. Практически у входа в Большой зал меня уже караулили.

Хоть я и рассорился с Грейнджер, настучать МакКошке о моём отсутствии ей это не помешало. Я понял это по выражению её лица — глаза горят праведным огнём, торжество справедливости и всеобщего блага... Зарабатывает себе очки, чтобы на следующий год стать старостой? И стоит чуть ли не рядом с деканом, правая рука... Или это она так за утерянный хроноворот расплачивается?! За его утрату наверняка кому-то нагорело, самому ли директору или гриффиндорскому декану, а они крайней выставили Грейнджер? Я бы не удивился... Директор у нас обожает тех, кто оступился, особенно вовремя и с его помощью.

МакКошка не стала разводить политес.

— Мистер Поттер, потрудитесь объяснить своё отсутствие в школе в течение двух дней!

Ни тебе «С добрым утром, мистер Поттер!», ни «Как чувствуете себя после Турнира?».

— Согласно Уставу, имею право, — я старался быть лаконичным, иначе нагрублю.

— Вы обязаны были доложить мне, как своему декану, и получить разрешение!

— Как раз не обязан, смотрите в Уставе соответствующий параграф.

— Гарри, как ты разговариваешь с профессором? — о, лохматая подключилась. Я перевёл взгляд на неё:

— А ты молодец! Отрабатываешь Иудины серебренники?

Тишина. Чистокровные не поняли, а вот магглорожденные, которых на Гриффиндоре, да и среди барсуков немало, усмехаются, и судя по тому, как их толкают в бок и шепчут другие студенты, позже они разъяснят и чистокровным смысл того, что я сказал. У Грейнджер задрожали губы, она повернулась и побежала в Большой зал. У декана лицо пошло красными пятнами — ну да, ей ли не знать, папаша-то её вроде как священником был... Видимо, и мой нахальный вид, и сказанное мною лишило МакКошку остатков выдержки.

— И что же вы делали всё это время, пока отсутствовали в Хогвартсе?

— Занимался семейными делами.

Даже не соврал, всё чистая правда, хоть с Веритасерумом допрашивайте.

— Не говорите ерунды, мистер Поттер! У вас нет никакой семьи!

Слова у декана летели вперёд мыслей. Гриффиндор незамутнённый. Студенты, столпившиеся вокруг, а их здорово прибыло к этому моменту, даже шушукаться перестали.

В полной тишине я процедил, чуть ли не сползая на парселтанг:

— Ссспасибо, шшто напомнили, професссор... Я вам этого не забуду.

— Как вы смеете, мистер Поттер! Ваши родители...

Я перебил:

— Мои родители, которых вы угробили, плюнули бы вам в лицо после таких слов о моей семье. Можете взять пример с вашей протеже Грейнджер и пойти доложить директору.

МакКошка хватала ртом воздух. Я развернулся и пошёл прочь от пиршественной залы. В конце концов, отметку о прибытии я сделал, а пожрать можно и в другом месте, благо, в сумке у меня лежали пирожки Кричера. Краем глаза я заметил в толпе Драко Малфоя — как пить дать, он напишет отцу обо всём, чему стал свидетелем. Ну и ладно, мне это не повредит, скорее наоборот.

О том, что происходило в замке во время моего отсутствия, и самое главное — о состоянии директора, я узнаю от Снейпа. Как мы и условились, я должен опоздать на зельеварение, чтобы получить отработку. А зельеварение у нас сегодня вторым уроком. Первым у меня идут руны.

Грейнджер сидела с красными глазами и распухшим носом и не смотрела в мою сторону. Видимо, спокойно позавтракать ей не дали — всем вдруг стало интересно, при чём тут серебренники и кто такой Иуда. Недостатка в тех, кто мог просветить несведущих, не было — магглорожденных хватало, может, кто-то даже посещал раньше воскресную школу... Вот будет смех, если и её выживут соседки по комнате. А не будет в следующий раз разевать рот не по делу и вообще влезать в то, что её никаким боком не касается.

Как мы и условились с профом, на зельеварение я опоздал, ввалился в кабинет ровно через 5 минут после начала уроков, ради пущего эффекта бежал до кабинета со всех ног, так что неровное дыхание и раскрасневшееся лицо были доказательством, что я спешил изо всех сил, но сегодня, видимо, успеть было не судьба.

Профессор обозначил едва заметный кивок и выдал «для порядка»:

— Поттер, если вы полагаете, что ваш ранг чемпиона, хоть и сомнительного, даёт вам право на пренебрежение школьным распорядком…

— Ни в коем случае, сэр! Прошу прощения! Можно приступить к занятию?

— Приступайте. Но не забудьте явиться в 18-00 на отработку, иначе потеряете ещё 5 баллов.

Ага, значит, сейчас Гриффиндор лишился 5 баллов. Грейнджер болезненно дёрнулась. Чокнутая… Большинству эти баллы просто ни о чём, это на младших курсах ещё чего-то пыжатся, стараются, да и то не все — барсукам и воронам на баллы откровенно плевать…

Вечером на отработке, а вернее, на военном совете я высказал Снейпу свои соображения — сделать «набег» на логово Грюма-Крауча однозначно нужно. Однако обстоятельства — два взрослых мага, боевика — каким бы ботаником ни был Барти Крауч раньше, а то, что он как-то скрутил Грюма, заставляет относиться к нему серьёзно, плюс мы не знаем, в каком именно состоянии находится настоящий Грюм — против одного взрослого, тоже боевика, и недозрелого и недоученного меня, при том, что мы не просто собираемся обследовать жилище, а обезвредить всех, кто там находится — всё это требует участия ещё хотя бы одного сильного мага, умеющего не падать в обморок при виде крови, ну да, кто знает, как там всё пойдёт.

Снейп выслушал меня внимательно и не перебивая. Потом поднялся со своего профессорского кресла и прошёлся вдоль стола.

— Ваши умозаключения, Поттер, очень схожи с моими собственными, это позволяет считать, что мы всё же находимся на верном пути. Насчёт сильного мага…

Я осторожно сказал: — Сэр, если вы подумали о Люциусе Малфое, то я не буду возражать против его участия. Даже хотел сам предложить вам.

О Малфое я упомянул неслучайно — прикидывая, с кем ещё мне можно было бы скооперироваться в нелёгком деле обретения твёрдой почвы в магмире, я пришёл к выводу, что богатый и влиятельный маг, которого можно чем-то заинтересовать, а проще говоря, купить, подходящий вариант для меня. Люциус Малфой отвечал всем этим требованиям, плюс у него со Снейпом отношения, кажется, весьма дружеские...

Снейп устало сказал: — За последнее время я разучился удивляться в отношении вас, Поттер. Вы читаете мои мысли.

Я быстро вставил: — Сэр, я легиллименцией не владею.

Профессор продолжил:

— Я действительно думал о том, чтобы привлечь Люциуса Малфоя. Помимо того, что он сильный маг, у него ещё есть возможности, которых пока не имеете вы и которых никогда не имел я. Даже если бы мы успешно сработали в помещениях «Грюма», то неизбежно встал бы вопрос — куда девать трупы или пленников? И что с ними делать дальше? Их нужно где-то держать до того момента, когда мы решим их участь, но не в Хогвартсе же, а это может занять неопределённо много времени — мэнор Малфоев подходит для этого замечательно. И если решим придать всё огласке, то Люциус также может организовать это с максимальной пользой для себя, а следовательно, и для нас с вами.

Я тихо сказал: — И с максимальным ущербом для Дамблдора. Я только за.

— Именно так.

— Стало быть, решено. Вы сами поговорите с Люциусом, сэр?

— А больше некому. Драко я такое дело не доверю, в стрессовых ситуациях он плохо соображает, а для нас лучше, если Малфой-старший прибудет сюда не в накрученном состоянии. Что касается вас и ваших причин, предпочитаете рассказать всё сами или доверите мне? В каких пределах?

— Я думаю, сэр, — начал я медленно, — что лучше будет просто сказать, что я участвую, причём попросил вас о помощи по собственной инициативе. Всё остальное я расскажу сам, тем более, что, как я подозреваю, Люциус Малфой всё равно учинит свои собственные расспросы, ну так вы будете избавлены от того, чтобы пересказывать. Если он будет расспрашивать вас, то так и сошлитесь на меня, мол, Поттер предпочитает рассказать сам. Его это не оттолкнёт?

Снейп усмехнулся: — Ну нет, Люциус хоть и скрывает это, но на самом деле любопытен как сорока. Если его заинтриговать, он наизнанку вывернется, чтобы устроить встречу и самому разузнать обо всём.

— Ну и прекрасно. А где мы можем встретиться?

— У меня. Люциус — один из попечителей, а они имеют право доступа в Хогвартс в любое время, им даже необязательно уведомлять директора о своём визите. Как правило, камины деканов для попечителей всегда открыты. Дайте мне пару дней, я договорюсь о встрече и дам вам знать.

— А как? Очередная отработка? Нет, я вовсе не против, просто выглядит как-то подозрительно. Не сову же отправлять…

— В ваши эссе никто не сунет свой нос?

— Да вроде некому. К моей сумке ни у кого доступа нет, уроки я делаю в одиночестве. А с Грейнджер мы рассорились, надеюсь, навсегда.

— Тогда черкну несколько строк на вашем последнем эссе и верну вам для доработки и исправлений.

— Всё гениальное просто… — пробормотал я и тут же встрепенулся: — А какое эссе, сэр? Вы же вроде не задавали…

— Cейчас и задам, — Снейп улыбнулся даже как-то хищно. — Вы упоминали, что имеете доступ в библиотеку Блэков? Тогда напишете эссе в два фута «О свойствах огнеотталкивающих зелий».

— А разве такие существуют? — я вытаращился на профессора.

— Вот и выясните. А то ваши действия заинтересовали некоторых членов жюри, они не могли чётко разглядеть, что вы там творили в своём закутке с флаконом и кисточкой, мне пришлось сказать, что очевидно, вы применяете какое-то особое зелье… Не знаю, поверили ли они мне, но у вас есть шанс изучить это.

— Понятно, — вздохнул я. — Ещё один вопрос, сэр. Не рискну спросить прямо, однако… не варили ли вы каких-нибудь особых (я выделил это голосом) зелий для директора в последнее время?

— Варил, — ответил профессор даже с каким-то весельем в голосе. — Название их вряд ли вам что-то скажет, но эти зелья призваны нивелировать последствия магических откатов.

Я потёр руки: — Прекрасно, значит, я не ошибся в своих расчётах.

— Вы про прерванный этап турнира?

— Именно. Старик у нас слишком деятельный, а мне его внимание совершенно не нужно. Не то чтобы я строил свои планы в расчёте именно на такое, выбраться живым и невредимым из первого этапа мне было важнее, но если попутно получилось малость притушить его активность, то и замечательно.

— Вы не просто притушили, из-за этого вмешательства директору реально было очень плохо. Вы заметили, наверное, что его не было в Большом зале сегодня?

— Не заметил, меня самого сегодня в Большом зале не было. Перед завтраком поцапался с МакГонагалл и решил не завтракать.

Снейп, что характерно, не поправил меня и не снял баллы за «непочтительное обращение к профессору МакГонагалл».

— Его не было. И не будет ещё пару-тройку дней.

— Хорошо же его приложило, — пробормотал я.

— И даже когда директору станет лучше, его ждёт очень неприятное разбирательство с руководством драконьего заповедника и с гоблинами.

— А гоблины-то при чём?!

— А вы думаете, что финансирование турнира идёт из кармана министерства? Вернее, что у министерства есть на это средства? Только частично. На это был взят кредит в Гринготтсе, а отдавать планировалось из расчёта той прибыли, на которую надеялись устроители, они же ожидали массового наплыва туристов из других магических анклавов, доходов от продажи билетов, сувениров и пр. А наплыва не случилось. После того, что произошло на квиддичном турнире летом, когда наше министерство грандиозно облажалось с мерами безопасности, желающих ехать в Британию стало гора-а-а-аздо меньше. Плюс нарушения уже на этом Турнире и то, что вы устроили с драконом… нет, я не упрекаю вас, вы поступили совершенно правильно. И у министерства, ДМС и Дамблдора, как главного устроителя, теперь большие проблемы. Драконий заповедник требует выплатить неустойку, хоть дракон и не погиб, но изначальные условия контракта были нарушены. Денег на это нет, и я не уверен, что гоблины в этот раз пойдут навстречу директору с новым кредитом. Министр необыкновенно зол на Дамблдора из-за всего этого.

— Не на меня?

— Как ни странно, нет. Он считает, не знаю уж, почему, но что именно Дамблдор протолкнул вас в чемпионы как своего протеже, а поскольку директор был основным инициатором возрождения Турнира и проведения его именно в Хогвартсе, то ему и расплачиваться. Плюс драконий заповедник в случае неуплаты угрожает прекратить продажу ингредиентов Британии и британским потребителям. Естественно, всё это не перестанет поступать в продажу здесь, но в этом случае поставки будут осуществляться через иностранных посредников, в результате чего цены вырастут минимум втрое, а эти ингредиенты и так недёшевы. Румынский питомник, конечно, не единственный, но именно он работает с теми драконами, ингредиенты от которых используются в Англии наиболее часто. Всё это чревато недовольством, а то и массовыми беспорядками — драконья кровь, например, используется во многих лечебных зельях, а болеть никто не любит... Да, может быть, вам приятно будет узнать, что Чарльза Уизли уволили с работы — руководство заповедника посчитало, что он в сговоре со своим бывшим директором, получил от него либо взятку, либо какие-то обещания за то, что содействовал устройству Турнира в Хогвартсе. И это ему ещё очень повезло, видимо, не нашлось твёрдых доказательств его вины, потому что обычно в Румынии, а тем более в таком заповеднике, нравы простые и виновного сразу кидают в загон к дракону и не тратят время на ненужные выяснения. Заповедник слишком дорожит своей репутацией.

Интересная новость. Я этого не добивался, но, видимо, у мироздания свои счёты с рыжими.

Снейп продолжал:

— Короче говоря, как только Дамблдор оклемается, ему будет совершенно не до вас.

— И замечательно, — тихонько проговорил я. — Получается, у нас развязаны руки?

— Да. Поэтому готовьтесь к встрече. Продумайте, что вы будете говорить Люциусу.

— Понял, сэр. Два дня?

— Да, в самом крайнем случае, три. Ждать дольше нельзя.

Что говорить Малфою, это я в голове прокручивал уже много раз. Как-нибудь договоримся. Особенно если поманить его морковкой в виде… Нет, для начала мне надо узнать, как с этой морковкой вообще обстоят дела. Помнится, я хотел проверить, что там у меня с парселтангом, да всё поводов не было. И я, честно сказать, вообще забыл про него. Что ж, теперь есть повод вспомнить и проверить.

Я решил взглянуть на василиска. Или то, что от него осталось, Мордред его ведает, что происходит в подземелье и в каком состоянии сейчас находится его… туша? Мумия? А может, уже и скелет? Почти два года прошло…

Уже привычно накинув на себя мантию-невидимку, я направился в туалет Плаксы Миртл. Может, в Тайную комнату есть и другой вход, но искать его мне некогда. Заблокировал дверь, и не простой Аллохоморой, а очень пакостным заклинанием made of Black — любой, кто попытается вломиться в туалет, получит отёк обеих рук, не сходящий примерно неделю, к тому же он ещё будет неимоверно зудеть. Пусть на близнецов Уизли думают, ежели что, вполне в их духе шуточка — намазали чем-то дверную ручку или саму дверь... Вызвав Кричера и объяснив свой замысел, отчего домовик почти впал в экстаз, я нашёл нужный кран и призадумался — а как мне сказать что-то на парселтанге? Из памяти прежнего Гарри мне осталось довольно много, но парселтанг? Вспоминая, в каких случаях у канонного Поттера «прорезалось» знание змеиного языка — стресс от разбитого террариума и сочувствие сидящей там змеи; кобра, наколдованная младшим Малфоем на дуэли; наконец, Нагайна, «глазами» которой Поттер видел сны — я представил себя змейкой, заползающей в тёмный, сырой и такой спасительный лаз, где нет никаких двуногих… и тут у меня вырвались какие-то тягучие звуки, от которых панель с краном отъехала в сторону и из темноты действительно пахнуло сыростью.

Кричер смотрел на меня с благоговением: — Хозяин говорит на змеином языке!

Я почесал в затылке: — Надо лезть вниз, а не хочется… И летать я не умею!

Кричер тут же подхватился: — Не нужно! Кричер перенесёт хозяина вниз!

Я усомнился: — А это для тебя не опасно? Ты же не знаешь, что там внизу.

Кричер молитвенно сложил руки: — Кричер чувствует, что опасности нет! Его добрый хозяин не пострадает!

— Ну тогда… поехали, что ли…

Оказавшись внизу — всё-таки аппарация домовиков это вещь, быстро, комфортно, никакой тошноты — и условившись, что завал в коридоре мы разберём попозже, мы двинулись дальше.

Ну что сказать, василиск впечатлял. Не хуже шведского тупорылого. Благодаря постоянной низкой температуре туша не разлагалась. Хорошо, что я захватил с собой перчатки из драконьей кожи и флакон из закалённого стекла — нацедил яда. На всякий случай. Либо продам, либо, что вернее, потому что в деньгах я сейчас недостатка не испытываю, подарю Снейпу на Рождество, то есть на Йоль. Накинув с помощью Кричера на тушу модифицированный Стазис, на всякий случай, мы пошли обратно. Я велел Кричеру захватить с собой куски шкуры, которых валялось вокруг довольно много, и переправить их на Гриммо — будет из чего шить перчатки и обувь, а может, хватит на целый костюм… Кричер тот ещё хомяк, всё собрал, уменьшил, трансфигурировал из камня мешок и упихал туда собранное, попутно восхваляя меня на все лады.

Выбравшись из лаза, я отпустил Кричера домой, наказав доложить «хозяюшке Вальбурге» всё в подробностях. Ну что ж, теперь можно встречаться с лордом Малфоем. Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться.

Через два дня на уроке зельеварения Снейп вернул мне свиток с эссе, прибавив:

— Поттер, если я говорю вам написать эссе, то я имею в виду не переписывание множества книг в стремлении показать, что вы умеете писать и читать. Такого мне и от мисс Грейнджер хватает. Я желаю видеть ваше умение анализировать и делать выводы. Извольте переписать.

Ас. Послать сообщение и при этом морально убить, попутно лягнув заучку, а также обозначить основные требования к эссе в принципе, и всё это за одну минуту — мне такому учиться и учиться.

Студенты хихикали, Грейнджер сидела с красной физиономией, Шестой помалкивал — видимо, жизнь с собственными братцами в одной комнате уже научила его держать рот закрытым всегда, кроме времени приёма пищи в Большом зале.

Я принял свиток со словами: — Спасибо за ценные указания, сэр.

На перемене, зайдя в туалет, я развернул свиток и прочёл несколько строк в самом конце — «Люциус Малфой прибудет сегодня вечером, в 20-00». Директор, кстати, так и не появлялся в Большом зале. Где он вообще лечится? В Мунго или отлёживается в своих апартаментах? Или уже выздоровел и теперь бодается с министерством, руководством заповедника и гоблинами. После такого будет неудивительно, если заболеет снова. Мне его болезни только на руку — ему просто некогда было вызывать меня после турнира, некогда сейчас и, т-т-т, надеюсь, что будет не до меня и после. А там и второй этап подоспеет...

На обеде Невилл сел рядом со мною и мы вполголоса побеседовали о случившемся за последнее время. Рита Скитер активизировалась и поливала меня в «Пророке» на все лады — и чемпион я липовый, и трус, и вообще непонятно, почему Дамблдор записал в Избранные такого никчёмного тюфяка. Видимо, отыгрывалась за неудачное интервью и потерю Прытко Пишущего Пера. Молодец, Рита, так держать — сам бы я голос сорвал, доказывая, что никакой я не Избранный и не надо на меня надеяться в случае чего, а тут пресса сама всё за меня делает. За потерю своей репутации я не переживал — мне слишком мало лет, чтобы это серьёзно сказалось на мне, пока я стану окончательно взрослым, магмир сто раз вспомнит и забудет и про меня, и про Турнир; а во-вторых, я не собираюсь баллотироваться в министры, чтобы меня заботила моя репутация, и не собираюсь становиться аврором.

— МакКошка на тебя зла неимоверно.

Я хихикнул: — Догадываюсь, за что. Теряет уважение студиозусов?

— Вроде того. Не то что бы её сильно уважали раньше, скорее терпели, как неизбежное зло, всё равно видели её редко, в основном только на занятиях, а в общежитии-то она почти не появлялась, всё на старост сваливала. А теперь появляется чаще, да только пользы в этом никакой. Народ то ли сам сообразил, то ли им родичи подсказали, чем должен заниматься декан, так теперь как она приходит, её сразу забрасывают вопросами и претензиями.

— Какими?

— Да всякими. Почему в коридорах холодно. Почему нет нормальной комнаты для занятий, в библиотеке-то можно сидеть и делать уроки, но уж больно далеко до неё бежать, а в гриффиндорской башне есть свободные, но заброшенные помещения. Почему нет факультативов, которые, например, были, когда родители тут учились, а потом их упразднили.

— Это какие же?

— По бытовым чарам. Фехтование было. Танцы.

Я хмыкнул: — Ну, танцы скоро, может, и будут. Бал же вроде ожидается, по слухам, а танцевать бальные танцы мало кто может. Надо натаскивать, а то опозоримся перед иностранцами.

— Кстати, об иностранцах — некоторые из них хорошо говорят по-английски и пообщались с нашими. Так их программы сильно отличаются от Хогвартса, они много чего изучают, что у нас или запрещено, или преподаётся из рук вон. Наши хотели устроить учебный поединок, а дурмстанговцы только поморщились. Потом объяснили, что с таким уровнем преподавания ЗОТИ, как у нас, любой поединок чреват травмами и проклятиями, которые мы получим, а им неохота становится причиной международного скандала. Короче, мы им не соперники. Естественно, наши обиделись и в тот же вечер насели на МакКошку — сколько мы ещё будем позориться перед другими студентами? А ей и не отпереться никак — была бы она просто деканом, перевела бы стрелки на директора, учебной программой он занимается, а она ж ещё и замдиректора, не на кого стрелки переводить. И вот так уже пару недель, она если и появляется у нас в гостиной, тo очень скоро сбегает.

— А злится тем не менее на меня?

— Ну а на кого ж ещё? Как ты себя держишь и что говоришь, все же видят и слышат. Начинают думать сами и кое до чего додумываются. Практически до всех дошло уже, что ты не бросал бумажку в Кубок. Я ещё на мозги капаю иногда.

— Спасибо тебе.

— Не за что. Самому до смерти надоело в обезьяннике жить. До сих пор благодарен тебе, что получилось рыжего убрать из комнаты. Уже и не чаяли...

— Как он, кстати? Ты-то его чаще моего видишь.

— А никак. Не видно и не слышно. Братцы его совсем затюкали, он у них что-то вроде штатного подопытного. То зелье подольют, то подкинут какую-нибудь вредилку. Он весь зелёный и зашуганный ходит, а они ржут.

— Тихий Рон... Звучит как музыка.

— И не говори. Только сейчас ясно стало, как Уизли портил ауру — без него в комнате просто отлично. Но расслабляться не стоит, это публика такая, что...

— Это точно. Постоянная бдительность! — последние слова я гаркнул от всей души, и мы с Невиллом рассмеялись.

Вечером, минут за 20 до назначенного времени я, сняв мантию-невидимку, под которой пробрался в подземелья, постучался в дверь апартаментов слизеринского декана. Он тотчас же впустил меня.

— Вас никто не видел?

— Я принял меры. Кстати, профессор, не откажите в любезности взглянуть опытным глазом… — с этим словами я протянул ему мантию. — Я чувствую, что в нашем деле такая штука, как мантия-невидимка, может оказаться очень полезной, но после того, как она побывала в руках у директора… он хоть и вернул её мне, но кто знает, как он экспериментировал, пока она находилась у него… вдруг понавешал чего-нибудь. Может, это и паранойя…

Снейп парировал: — Паранойя — залог долголетия.

Он с интересом рассматривал мантию. Потом начал выписывать какие-то фигуры палочкой, отчего мантия колыхалась и её будто подсвечивали изнутри. Через пару минут профессор вернул мне одеяние.

— Эта вещь чистая. Может быть, на ней и было что-то за авторством директора, но сейчас ничего нет. Это ведь фамильный артефакт?

— Да, причём очень древний. Это…

— Я догадываюсь, что это. Очевидно, творение Певереллов? На древние, тем более фамильные артефакты вообще очень трудно наложить что-то поверх того, что установлено изготовителем, для этого надо быть столь же талантливым магом, как Певереллы, кем директор, понятное дело, не является. Может, он и нацепил какую-нибудь следилку, но она слетела или разрушилась в течение первых же месяцев… Постойте! Вы сказали, она была у директора? Как долго?

— Да, он мне её вернул на первом курсе, причём в виде подарка на рождество. К ней прилагалась записка, там говорилось, что пришло время вернуть мне то, что мой отец оставил ему на хранение.

— На хранение?!!! Да под этой мантией можно было укрыться всей семьёй и никто бы никогда не нашёл ни вас, ни… — он не договорил, но я практически услышал «Лили».

— Вот именно. Теперь вы понимаете, сэр, почему я не виню вас в смерти моих родителей? Они и сами были невеликого ума, по крайней мере, мой папаша, раз не только не сбежали от Тёмного Лорда, но и своими руками отдали отличное средство защиты Мордред знает кому.

От продолжения разговора нас отвлекли звуки, доносившиеся от камина. Ещё через секунду Люциус Малфой собственной сиятельной персоной ступил на ковёр перед камином.

— Приветствую! Северус… — зельевар кивнул. — Мистер Поттер!

Я коротко поклонился: — Добрый вечер! Спасибо, что согласились встретиться со мной.

— Больше из любопытства. Сын сообщал мне об очень интересных вещах, да и профессор Снейп тоже.

Когда я накануне морально готовился к разговору с мистером Малфоем, я решил не упоминать о наших прежних не слишком приятных встречах, если они вообще имели место, и уж тем более не говорить о домовике Добби. Терзают меня смутные сомнения, что на самом деле, если всё это происходило, как явствует из остатков памяти Поттера, что достались мне, то настоящий Люциус Малфой имеет к этому очень мало отношения. А уж домовик... Ну вот откуда Добби, если он эльф Малфоев, мог узнать место жительства Поттера и заявиться на Тисовую улицу??? От своего хозяина? Тогда от кого Дамблдор укрывал своего «Избранного»? Если знает Люциус Малфой — а он, кстати, действительно мог знать, поскольку у него есть свои люди в министерства, и если Муфалда Хмелкирк, которая отправляла письмо Поттеру, непосредственно к ним не относится, то хотя бы через вторые и третьи руки Люциус мог получить информацию о Гарри Поттере — то могут знать и остальные его коллеги по «Пожирательскому клубу». Однако никто не беспокоил ни Поттера, ни Дурслей, кроме кретинов со «светлой стороны». Отсюда вывод — либо Поттер просто никому не нужен, либо Добби не малфоевский домовик, ибо такая ситуация нереальна — домовик знает, а его хозяин нет? Ну-ну. И в том, и в другом случае тогда прятать Поттера бессмысленно, а значит, дамблдоровская мантра о «кровной защите» — просто п...ж. Так что вряд ли Добби домовик Малфоев. Опять же, когда рыжие прилетели спасать Поттера на «Фордике» — откуда они знали, куда лететь??? Кто сообщил им адрес? Если папаша, который узнал об этом от министерских коллег, то хорошо же там охраняется тайна века, место, где живёт Избранный — очередное подтверждение мутных манипуляций директора. Но если даже они знали... Знать адрес — это полдела, главное — определиться, куда лететь. На запад, на восток, на север-юг? Как это могли определить три несовершеннолетних охламона??? Для них любой адрес в маггловском мире однохренственнен. GPS-навигатор даже у магглов еще не устанавливают в обычных автомобилях, а в уизлевском Фордике ничего похожего точно нет. Или же... как пишут в фанфиках, кровный поиск? И кто же это их так надоумил? Уж не сам ли директор дал им склянку с поттеровской кровью? Или может, всё ещё проще — навигатором у рыжих был Добби, который смылся, как только они прибыли на место. Уж Добби-то точно знал, куда лететь. В общем, что так, что эдак, получается очень нехорошая картина. Это была одна из причин, по которой я решил рассориться со всем рыжим семейством. А уж Добби я не вызывал сознательно — не люблю альтернативно мыслящих, даже если это домовики. Был ли Добби личным домовиком Дамблдора, либо эльфом Хогвартса, или же домовиком Поттеров, окончательно свихнувшемся после смерти старшего и младшего поколений, уже неважно. Он опасен. Если сцену с дракой в книжном магазине с натяжкой ещё можно принять, хотя трудно поверить, что такой холёный и представительный мужик, как Малфой-старший, полезет бить морду такой шушере, как Артур Уизли... то уж представление в кабинете директора, когда туда явился шикарный лорд Малфой со своим чумазым и затюканным слугой, хотя настоящие домовики стараются вообще не попадаться на глаза и если уж вынуждены сопровождать своих хозяев за пределами дома, то остаются невидимыми всё время, было точно разыграно для Гарри Поттера, вот ни секунды не сомневаюсь, что то был фальшивый Люциус, кто-нибудь под чарами, много ли надо Поттеру, чтобы он поверил... Поэтому про эту встречу и феерический полёт Люциуса от руки своего бывшего домовика, скропостижно освободившегося — молчок. Если это действительно было и Люциус сам заведёт разговор, ну вдруг ему компенсации захочется или ещё в какой связи, тогда придётся обсуждать. Но сам я ни о чём напоминать не буду.

После того, как мы уселись в кресла, я обратился к Малфою-старшему:

— Поскольку у нас не очень много времени, предлагаю сразу перейти к делу. Профессор обрисовал ситуацию в общих чертах, но вам, я уверен, хочется знать подробности. Спрашивайте.

Если на какой-то вопрос не смогу ответить, то так и скажу.

— Гриффиндорский подход? — Люциус явно забавлялся.

— Скорее гоблинский. Время — деньги, и того, и другого никогда не бывает много.

— Согласен. В свою очередь, если у вас появятся вопросы, то...

И потекла наша беседа. Все мои соображения насчёт директора и его манипуляций с моей жизнью Люциус Малфой признал правильными и весьма логичными. Ему, как и нам с профессором, очень нравилась мысль устроить Дамблдору весёлую жизнь, которая довела бы его если не до Азкабана, то до Мунго. Да и возвращения бывшего «шефа» он тоже не желал — я сумел осторожно прощупать эту почву у Люциуса. Худо-бедно его жизнь после войны устаканилась, он практически вернул семье то политическое влияние, коим она обладала прежде. Не финансы, они-то не пострадали, а вот репутация оказалась несколько подмоченной, но к настоящему моменту Люциус Малфой её почти восстановил, и начинать всё сначала… Достаточно убрать со сцены Дамблдора, и уже никакого Тёмного Лорда не нужно — аристократы умеют учитывать свои промахи, медленно, но верно возвращая себе позиции в магмире...

— И я предлагаю начать с Грюма. Вернее, с Барти Крауча. То есть с них обоих. Даже если мы не сможем использовать это, чтобы насолить директору громко и открыто, то лишить его и давнего приятеля, и преподавателя ЗОТИ тоже очень неплохо — ко множеству проблем прибавится ещё и поиск очередного преподавателя.

Снейп хмыкнул: — Если всё удастся, то Барти-Грюм поставит рекорд по краткосрочности преподавания ЗОТИ, прежние преподаватели обычно держались год согласно общепринятой версии о проклятой Тёмным Лордом должности.

Я не преминул ввернуть: — Один дурак когда-то сказал, другие подхватили… проклясть то, чего и в природе-то не существует, только на бумаге? Но нам это на руку. А если директор вас озадачит, сэр? Поставит замещать Грюма?

— Либо откажусь, либо потребую найти замену для зельеварения.

Люциус вклинился в наш интересный разговор:

— Насколько я понимаю, вы можете отслеживать их обоих?

— Совершенно верно. Вот, прошу взглянуть… — и я развернул перед ним Карту Мародёров.

— Когда мы с профессором наблюдали последний раз, мы пришли к выводу, что настоящий Грюм либо ранен, либо без сознания, и находится в той же комнате. Правда, полной уверенности быть не может, потому мы и решили привлечь вас, милорд. Я взрослому магу совсем не соперник, значит, должно быть как минимум двое взрослых, когда мы пойдём штурмовать берлогу Грюма, ведь там их тоже двое. Я могу быть на подхвате или как отвлекающий манёвр…

Обсуждать с Люциусом Малфоем дела было интересно. Он сразу схватывал суть, вопросы задавал по существу, не ехидничал и не заносился. Бизнесмен…

Итак, план у нас составился такой. Я наношу визит «Грюму» под предлогом возврата одолженной мне метлы. Люциус Малфой приходит вместе со мной под мантией-невидимкой и пробирается в комнату. При любом раскладе потом нельзя будет заявить, что Малфой побывал в комнате у Грюма. Через пару минут в дверь стучится Снейп и когда Грюм или кто там ещё идёт открывать, Люциус оглушает его и связывает. Потом мы все обыскиваем помещение, если находим настоящего Грюма — или настоящего Барти — тоже связываем его, если он не связан, и профессор Снейп проводит сеанс легиллименции с обоими пленниками. Ну а ещё потом будет видно, как лучше поступить.

Закончив обсуждение, мы втроём перевели дух — это пока обсуждаешь, да ещё с таким интересом, усталости не чувствуешь, а вот после… Впрочем, Люциус выглядел наименее усталым из нас, видимо, сказывался долгий опыт переговоров с самыми разнообразными оппонентами. Он уже хотел что-то сказать, но я его опередил:

— Знаете, сэр, я так полагаю, что нам стоит заключить договор о сотрудничестве, поскольку чует моё сердце, что акцией по захвату Грюма наше взаимодействие не ограничится.

Малфой немедленно отозвался:

— Согласен. Трёхсторонний договор? Который включает и профессора Снейпа?

Я помедлил и посмотрел на профессора.

— Это, кстати, необязательно, поскольку у нас с мистером Поттером особые отношения — он студент учебного заведения, в котором я преподаю, но если он сочтёт это необходимым, то и я не откажусь.

Я осторожно сказал: — Чтобы не было никаких недоразумений, пожалуй, так и стоит сделать. Что стороны участвуют в равных долях, все расходы и доходы делятся на троих и так далее…

Снейп промолчал, а вот Люциус прищурился: — То есть вы полагаете, что от этого может быть и материальная выгода?

Я вздохнул: — Как знать, сэр… Всё в этом мире продаётся и покупается, необязательно за деньги. А полагаться на слова, даже у волшебников…

Профессор дёрнул плечом — ну да, наверное, вспомнил давнее «Всё, что угодно...», за которое он расплачивается более 10 лет. Потом сказал: — Я присоединяюсь к мнению Поттера. Люциус, не делай такое лицо, а то я подумаю, что тебе чужды вопросы выгоды и разумный подход к делу.

Малфой-старший расхохотался: — Честное слово, сказал бы мне кто неделю назад, что Поттер сумел о чём-то договориться с профессором Снейпом! У вас, наверное, уже и черновик договора имеется?

Я повеселел: — А как же! Я готовился к нашей встрече. Где же он… а, вот! Прочтите, пожалуйста. И вам вот тоже, сэр… — с этими словами я передал второй экземпляр Снейпу.

У Блэков имелись образцы всевозможных соглашений, контрактов, договоров, так что я с помощью портрета Ориона Блэка выбрал более-менее подходящий, написанные на зачарованной бумаге. Вот когда пригодились мои опыт работы с текстами и образование, «Романо-германская филология»... Ничего сверхсложного и особо заумного там не было, текст был составлен максимально лаконично и просто, никаких скрытых формулировок или того, что «набрано мелким текстом». И он не бессрочный, составлен с расчётом на год, потом его можно продлить либо аннулировать по желанию всех сторон… Да, ещё одно любопытное свойство таких магических договоров — если стороны договорятся о чём-то дополнительно и подтвердят свои слова магией, в тексте договора магическим образом появится ещё один пункт, что избавляет магов от необходимости составлять и подписывать кучу доп.соглашений. Удобно. Видимо. в основу положен тот же принцип, по которому работает «Книга душ», отслеживающая юных магов...

Пока они оба читали, я внимательно следил за их мимикой, вернее, за мимикой Малфоя. У профа на лице прочитать ничего невозможно, шпион натренированный. Малфой то ли придаёт меньше внимания этому, то ли просто прекрасно сознаёт своё высокое положение, из-за которого может позволить себе больше. Под конец чтения он, видимо, не найдя, к чему придраться, даже удивлённо вскинул брови:

— Вам кто-то помог составить этот договор?

Я сказал, смущённо опустив глаза (чтобы не заржать в голос): — Я попросил у крёстного подходящий образец… Сказал, что собираюсь войти в долю с близнецами Уизли в их тотализаторе… Он мне прислал то, что использовалось в его семье.

— А крёстный у вас — Сириус Блэк, — Люциус покивал. — Да, знакомые формулировки. Ну что же, я, к своему большому удивлению, не нашёл ничего, к чему можно придраться, и согласен подписать немедленно. Северус?

— Я тоже подпишу. Кровавое Перо у тебя с собой?

— Как всегда. Мистер Поттер, Вы в курсе, что это такое?

— Только теоретически.

Вмешался Снейп: — Штука неприятная, но не смертельная. Кроветворное у меня имеется, если что.

Что было замечательным в такого типа договоре, так это то, что совершенно неважно, каким именем мы бы подписывались, оно всё равно было скрыто чарами. Главное, что подпись заверялась личной магией, которая не зависела от имени и обреталась в крови мага. Так что не имело никакого значения, подписался я просто как «Гарри Поттер», или «Генри Джеймс Поттер-Блэк», или «Мальчик-Который-Выжил». Подозреваю, что у Малфоя титулов не меньше, чем у Дамблдора, причём подкреплённых, так сказать, документально — если он землевладелец, то там всяких разных «эсквайров-виконтов» хватает. Да и профессор не так прост, «Принц-полукровка»...

После того, как договор был нами подписан в трёх экземплярах, мы условились, что на штурм «грюмовской крепости» пойдём завтра, и когда оба мага поднялись из кресел, очевидно, намереваясь прощаться, я сказал:

— Джентльмены, чтобы доказать вам, что наше совместное предприятие способно принести выгоду, я приглашаю вас на охоту за редчайшими ингредиентами. От василиска.

Оба мага разом сели обратно в кресла, будто их кто-то ударил под колени.

Первым отмер Люциус Малфой. Впрочем, профессор, скорее всего, был просто более закалённый, 15 лет преподавания в месте передержки юных недомагов с палочками — это вам не книззл чихнул, нервы становятся титановыми.

— Я не ослышался? — ледяным голосом спросил лорд Малфой. — Василиска?

Я вздохнул: — Нет, не ослышались. Да не волнуйтесь вы так, василиск давно уже неживой. Лежит и дожидается. Нас. Просто без меня вы туда не попадёте.

Глядя на застывших магов и понимая, что мне всё ещё не могут поверить, я полез в свой зачарованный нагрудный мешочек и достал оттуда два куска василячьей шкуры, каждый из которых вручил своим партнёрам по бизнесу: — Маленький подарок по случаю начала сотрудничества.

Снейп покрутил шкуру в пальцах, видимо, прикидывая, на что её хватит. На пару перчаток или несколько ремней — вполне. Потом сказал: — Спасибо. Дайте мне минуту, я кое-что должен захватить с собой.

Человек дела. Захватить, очевидно, зелья, и никаких лишних вопросов. Они наверняка появятся потом…

Проф вернулся, как и сказал, через минуту, уже в другой мантии, покороче и из более плотного материала, попутно укладывая в карманы несколько фиалов. Потом спросил: — Люциус, ты с нами?

Малфой-старший оторвался от созерцания весьма плотоядным взглядом шкурки и ответствовал пафосно: — Отныне нет мне иного пути!

Мы с профессором дружно хмыкнули. Люциус продолжал: — Не стану спрашивать, откуда у вас, мистер Поттер, это сокровище, полагаю, скоро мы увидим это сами?

Я кивнул.

— Ну, что же… Ведите нас.

И вход в Тайную комнату, расположенный в туалете Плаксы Миртл, и сам спуск туда, и василиск под Стазисом, а самое главное, мой рассказ о произошедшем на втором курсе поразили магов в самое сердце. Малфой только спросил слабым голосом: — Северус, ты

был в курсе?

Снейп покачал головой: — Хвала Мерлину, нет. И так нервы никуда не годятся, без Умиротворяющего себя не мыслишь, а тут… Я только одного не понимаю — вы, Гарри, являетесь фактически единоличным владельцем василиска, по праву победителя. Зачем вам приглашать нас и делиться?

Отметив про себя то, как назвал меня профессор, и списав это на нервное потрясение, я пояснил:

— Да всё просто, сэр. Да, я убил василиска и без меня в Тайную комнату никто не попадёт, но! Разделать его на ингредиенты я не смогу, просто не сумею, да и тяжело это одному. Зато вы прекрасно знаете, как это надо делать. Под вашим руководством мы это сделаем правильно и с минимальными потерями. Далее — ингредиенты или бОльшую их часть неплохо бы реализовать, а кто это может сделать лучше, чем лорд Малфой, у которого есть нужные для этого связи и каналы? Вот так и получается, что здесь работы как раз на троих. А что делим поровну… я уверен, что в подобных вопросах жадничать некрасиво и нерентабельно. Так что делим василиска, то есть ингредиенты, на троих, а дальше уже сами решайте, будете ли продавать и сколько, все расчёты через лорда Малфоя, если он не против, конечно.

Люциус, сидевший на каменной ступеньке, хлопнул ладонями несколько раз: — Браво, мистер Поттер! Чувствую, что не зря подписал договор с вами. Одобряю и свидетельствую!

Профессор повторил следом: — Одобряю и свидетельствую!

Словно тёплым ветерком пробежало по нашим лицам — надо понимать так, что наши слова зафиксированы магически.

В этот раз мы решили не разделывать объект, а сначала провести инспекцию и оценить, так сказать, масштабы работы. Хотя правильнее будет сказать, что это профессор проводил инспекцию и оценивал, поскольку из всех нас именно он являлся экспертом в ингредиентах и способах их заготовки. Пока Снейп водил хороводы вокруг василиска, щупая, простукивая и чуть ли не обнюхивая «добычу», я и Люциус сидели на ступеньках и заворожённо смотрели на действия профессионала. Что интересно, Малфой-старший никак не прокомментировал мой рассказ о риддловском дневнике. Вот и думай, что там было на самом деле — хранил ли Люциус изначально сей дневник, а потом лишился его, а если лишился, то при каких обстоятельствах... и действительно ли он подкинул его Уизлетте... Может, Лорд и оставил дневник ему на сохранение, но во время обысков его прихватили авроры и каким-то образом дневничок перекочевал к директору, мало ли в аврорате «идейных» сотрудников или тех, кого добрый дедушка так или иначе держит за яйца... О таком Люциуса не будешь спрашивать прямо. Да и какая теперь разница...

Наконец профессор закончил свои исследования и повернулся к нам.

— Ну что же... План работ я наметил, чуть позже составлю список того, что нам понадобится взять с собой сюда в следующий раз — инструменты, снаряжение, тару для хранения и транспортировки.

Люциус добавил: — Я свяжусь кое с кем, уточню расценки и спрос на рынке, а также подготовлю место для хранения. Мистер Поттер, у вас есть где хранить вашу долю?

Я медленно сказал: — Думаю, что есть. А вот куда перечислять выручку от продажи... мне будет необходимо посетить Гринготтс, чтобы открыть там новый сейф. Это ведь возможно?

Люциус усмехнулся: — Полагаю, что гоблины не станут чинить препятствия при открытии нового сейфа, особенно если в него рекой потекут галлеоны.

Мне всё равно пришлось бы создавать новый сейф — один Мерлин знает, как гоблины отнесутся к тому, что я стал совершеннолетним раньше положенного времени. Вряд ли я могу пополнять фамильный сейф Поттеров, пока мне не исполнится 17, поверенный достаточно ясно разъяснил мне положение дел. И в тот сейф, ключик от которого я увёл у Уизли, я тоже не хочу ничего класть. Мало ли... А блэковские сейфы пока светить тоже не надо, чем позже узнают об этом, тем лучше. Разумнее создать новый, тем более что брать из него я ничего не планирую, наоборот, только добавлять. А когда мне исполнится 17, тогда я разделю всё, что там будет находиться к тому времени, поровну между фамильными сейфами Блэков и Поттеров...

— Тогда, сэр, я сообщу вам номер нового сейфа, как только улажу все дела с его открытием.

— Ну а номер моего сейфа ты, Люциус, и так знаешь, — напомнил профессор. — Предлагаю закончить здесь на сегодня. Основное мы увидели, теперь нам есть над чем подумать.

Разжившись на прощание парочкой чешуек каждый (я отметил, что и Снейп, и Малфой-старший не пытались урвать себе больше другого), мы вернулись в комнаты профессора.

— Ну что же, — подвёл итоги Снейп после того, как он и Люциус опрокинули по рюмке коньяка с каплей Умиротворяющего, мне же досталась чашка чая, куда добавили Укрепляющего, сваренного лично зельеваром. — К «Грюму» выдвигаемся завтра?

Я и Малфой синхронно кивнули. Люциус добавил: — Наши планы не могут похвастаться абсолютной точностью, слишком много разных обстоятельств... Могу утверждать только, что я прибуду, как и сегодня, в 20-00, далее будем действовать по обстоятельствам. Что покажет карта, что случится в Хогвартсе завтра... всё имеет значение.

Снейп сказал: — Дамблдора завтра точно ещё не будет в Хогвартсе. Моё дежурство только через несколько дней. Мистер Поттер?

Я пожал плечами: — Я давно уже готов... деваться-то некуда. Встречаемся у вас. Да, метлу бы не забыть, я ж её вернуть должен.

— Значит, решено, — Люциус поднялся и направился к камину.Потом остановился и, держа в руках уже пустую рюмку, обернулся к нам с какой-то сумасшедшей улыбкой: — Это, конечно, маггловский обычай, но применительно к нашим обстоятельствам... На удачу! — и шваркнул рюмкой о каменный пол. Стеклянные брызги разлетелись в полумраке камина и тут же следом брызнул ещё один стеклянный фонтан — профессор расправился со своей рюмкой: — На удачу!

Оба мага уставились на меня, а я допил свой чай и поставил чашку на столик. Потом сказал тихо:

— А я и так везучий...

* * *

… Северус Снейп, сидя в кресле, вытянул ноги и потёр лицо — виски ломило, а глаза закрывались сами собой. Он бросил взгляд на Поттера, сидевшего или, точнее, почти валяющегося на соседнем кресле у камина. Парень клевал носом, но продолжал героически сопротивляться собственной физической слабости. Люциуса Малфоя они только что оба проводили через камин, лорд отбыл к себе домой, унося с собой груз весьма сомнительной ценности. Вернее, сей груз забрали малфоевские домовики несколько раньше, а сам Люциус нёс на себе груз информации, которую надо было теперь проанализировать, рассортировать по степени полезности и распланировать, как её лучше использовать…

Поход к Грюму оказался непростым, несмотря на все планы и предосторожности. Насчёт Малфоя Северус не сомневался, скользкий друг недаром считался одним из самых опасных магов Британии, несмотря на свою павлинистость, которая никогда не обманывала Снейпа — реакция Малфоя была молниеносной, а хладнокровие и выдержка были под стать «нордической» внешности. А вот Поттер снова приятно удивил професора, хотя казалось бы, пора было привыкнуть.

Когда Грюм открыл ему дверь и тут же свалился от мощного Ступефая, выпущенного ему в спину, Поттер мигом наколдовал верёвки, причём не Инкарцеро, а какое-то хитрое заклинание, которое Снейп тем не менее опознал по движению палочки в поттеровской руке — когда-то таким его пробовал спеленать 16-летний Сириус Блэк, и если бы его не толкнул под руку копошившийся рядом Петтигрю… Потом Поттер подошёл к связанному Грюму, причём со спины, стащил с его головы знаменитый артефакт и почему-то завязал оставшийся глаз черным шарфом, а также накинул на себя заклинание кокона. Посмотрев на профессора, объяснил шёпотом: — Снять повязку никогда не поздно, а пока лучше, чтобы он ничего и никого не видел. То есть никого, кроме меня. И не слышал. А я-то потом отопрусь от всего, если потребуется…

Люциус тем временем снял мантию-невидимку и, возвращая её Поттеру, сказал: — Весьма дальновидно. Кстати, не мешало бы проверить, кого именно мы сейчас связали.

Поттер полез за картой, которая ясно и недвусмысленно показала, что под ногами у магов сейчас валяется не кто иной как Барти Крауч-младший. Переглянувшись, маги решили, что поискать настоящего Грюма можно и потом, а вывернуть наизнанку мозги Краучу лучше сейчас, тут каждая минута на счету. Барти отлевитировали в кресло, кое-как уместив его там, и профессор уже хотел было начать сеанс легиллименции, как Поттер осторожно тронул его за рукав: — Сэр… подождите. Скажите, для легиллименции важно, чтобы объект обязательно смотрел в глаза легиллименту? То есть не так… Важно ли, чтобы он видел легиллимента?

Снейп, всё ещё не очень понимая, к чему такой вопрос, тем не менее ответил: — Да нет. Важно, чтобы я имел зрительный контакт с объектом, которого собираюсь «прочитать». Тут скорее нужно, чтобы объект сидел спокойно, не дёргался и смотрел прямо, не отводя взгляда. Видит он меня при этом или нет, не имеет значения.

— Тогда наденьте это, — Поттер протянул мантию-невидимку. — На всякий случай. Если что, потом Барти не сможет сказать, кто к нему применял легиллименцию и применял ли вообще.

Люциус спросил с коротким смешком: — Мистер Поттер, и что вы забыли на Гриффиндоре? Это же подлинно слизеринский стиль!

Поттер печально ответствовал: — Мозги я свои забыл на первом курсе. Шляпа меня агитировала пойти на Слизерин, я тогда не понял своего счастья.

Снейп усмехнулся: — Значит, меня тоже это счастье обошло.

Потом надел мантию, накинул капюшон и подошёл к связанному Барти.

* * *

Как долго продолжался сеанс легиллименции, сказать было трудно. Ни Люциус, ни я не вызывали Темпус, боясь помешать профессору. Наконец, тот завершил работу, отчего Барти обмяк в кресле, погрузившись в глубокий обморок, а Снейп сдёрнул мантию, сделал пару шагов назад и опустился на диван. Посидел, откинув голову на спинку, минут 5, не говоря ни слова и закрыв глаза. Потом, не открывая глаз, полез левой рукой в карман, вытащил какой-то фиал и выпил залпом содержимое. Посидел ещё пару минут, потом взглянул на нас, стоявших за креслом:

— Разговаривать будем не здесь. Сейчас надо решить, что делать с ним, — он кивнул на Барти, — и где настоящий Грюм.

Я напомнил: — Сэр, когда мы смотрели карту, вы сказали, что настоящий Грюм должен находиться где-то рядом, скорее всего, в неподвижном состоянии. Надо обыскать комнату.

Малфой подключился тут же: — Есть заклинание, позволяющее обнаружить тайники. А также такое, которое выявляет живой организм, трансфигурированный в неживое.

Мы вопросительно посмотрели на него. Люциус пояснил: — Это достаточно «тёмные» заклинания. Семейные. Авроры такими не пользуются, как принято считать. Я не знаю, сработает ли защита Хогвартса в случае их применения и каким образом. Впрочем, учитывая, что Грюм бывший аврор и отъявленный параноик...

Снейп буркнул: — Тем не менее не хотелось бы, чтобы к его кабинету примчались преподаватели с директором, привлечённые сигналкой, если всё-таки сработает. А времени мало...

Я робко предложил: — Может, проверим личные вещи? Из тех, которых не касаются домовики. Ну там какие-нибудь книги, инвентарь... чемоданы... — последнее слово я выделил особо. Да, применил знание канона, ну а что? Вдруг сработает, зачем же время терять?

Снейп обвёл взглядом комнату.

— Чемоданов у Грюма отродясь не было, а вот его знаменитый сундук... о нём теперь только ленивый не знает.

— А вы откуда знаете? — ввинтился я. — Про сундук?

— Я тоже знаю, — сказал Люциус. — К нам довольно часто наведывались с обысками после падения Тёмного Лорда. А у меня есть привычка очень внимательно слушать то, о чём говорят молодые и не слишком осторожные сотрудники аврората, когда думают, что их никто не слышит. Тем более в моём собственном доме. Профессор знает от меня.

— Тогда... — я не договорил. Мы трое как-то одновременно увидели этот знаменитый сундук, стоявший у стены между шкафом и кроватью. Одновременно мы начали и приближаться к нему. И Люциус, и профессор достали палочки. Произнеся несколько заклинаний, они подошли совсем близко, остановив меня взмахом левых рук: —

Оставайтесь на месте, Поттер! Здесь мы сами...

Сундук не подавал признаков жизни. Наконец, оба мага откинули крышку и заглянули внутрь. Потом подозвали меня. Я тоже посмотрел в сундук. Лучше бы не смотрел... Нет, там не было кровавых ошмётков или каких-то чудовищ, ну, за исключением самого Грюма, который, казалось, лежал в каком-то подземелье, а не в сундуке. Изнутри тянуло сыростью и могильным холодом.

Мы переглянулись.

— Чары расширения пространства, — произнёс профессор. — И Стазис.

-

И что теперь с ним делать? — поинтересовался лорд Малфой. И он, и профессор посмотрели на меня, очевидно, признавая за мной моральное право решать судьбу Грюма, коль скоро это я догадался, где его искать.

Я пожал плечами: — Мне лично он не нужен. Держать его мне негде (нет, на Гриммо, конечно, можно, но мне хватает там и Сириуса, превращать дом в филиал Бедлама, поселив там ещё и Грюма, как-то не хочется). Да и что мне с ним делать? Профессор, полагаю, вам тоже не сдалось иметь его тут, в Хогвартсе? — Снейп кивнул. — Так что, милорд, вам и карты в руки — забирайте его, если хотите. У вас наверняка есть к нему как вопросы, так и претензии, — я вопросительно посмотрел на Люциуса.

Тот как-то даже хищно оскалился: — Уж это верно. Своим вниманием Грюм мою семью не оставлял. Он у нас аврор идейный, если улик не найдёт, то сам состряпает, всё во имя общего блага. Так что побеседовать с ним о днях минувших будет весьма интересно.

Всё понятно, в руках Люциуса Грюм превратится в неисчерпаемый источник компромата на много кого. Впрочем, мне от этого ни жарко, ни холодно.

Снейп ехидно сказал: — Люциус, уж не забудь нас осчастливить важной информацией, когда что-то разузнаешь. Какой сочтёшь нужным. С меня Веритасерум, если понадобится.

Тот только рукой махнул: — Это само собой. Должен поблагодарить вас обоих за такой шикарный подарок.

— Не за что, — сказали мы с профессором хором.

После чего Люциус вызвал двух своих домовиков, благо разрешения у хозяина кабинета спрашивать было не нужно. Да, снова убеждаюсь в том, что Добби — домовик не малфоевский.

Прибывшие двое ушастиков только подтверждали мои представления о том, что в приличном доме и домовики приличные — вышколенные эльфы были облачены в чистые балахоны (или наволочки?), без единого слова выслушали распоряжения хозяина, подхватили один связанного Барти, другой сундук с Грюмом и испарились без малейшего звука. А мы переместились обратно к профессору в подземелья.

После того, как мы уселись в кресла, Снейп спросил: — Кофе, чай или чего покрепче?

Малфой проворчал: — Так и спиться недолго, давай чай.

Я подключился: — И к чаю чего-нибудь, пожалуйста. Если можно. Меня после таких встрясок очень тянет на сладкое.

Профессор щёлкнул пальцами, и через пару секунд на столик прилетел заварочный чайник, три чашки и вазочка с шоколадными конфетами. Видимо, пользоваться услугами хогвартских домовиков проф опасался, ну и правильно делал. Может быть, домовики не обязаны докладывать директору о посещениях и пр., но и не ответить на прямо заданный вопрос не смогут. Так что обойдёмся без них. Чай по чашкам разлить и я могу, что я и сделал.

Минут десять мы потягивали горячий чай, заедая его конфетами. Мы не задавали вопросов профессору, прекрасно зная, что всё, что нужно, он нам расскажет, а потому не имело смысла подгонять и надоедать.

Наконец Снейп отставил пустую чашку и спросил:

— Предпочитаете развёрнутый рассказ или кратко и по существу?

Я пожал плечами: — Как вам будет удобнее, сэр. Если я чего-нибудь не пойму, я потом спрошу.

Люциус меня поддержал: — Рассказывай как рассказывается, мы поймём основное.

— Ну, так… — начал профессор. — Есть две новости, плохая и хорошая. Плохая — Барти вместе с Петтигрю пытаются возродить Тёмного Лорда. — При этих словах Малфой чуть не выронил чашку с недопитым чаем и поставил её от греха подальше на столик. Снейп продолжал: — Каким-то образом они сумели втиснуть дух Лорда в гомункул, так что Лорд сейчас пребывает в весьма неприглядном виде, он не может передвигаться и питаться самостоятельно, хотя и не потерял в магической силе. Постоянно за ним ухаживает Петтигрю, а Барти бывает время от времени, приносит новости, необходимые зелья и продукты.

— А зелья кто им варит? — спросил я.

— Очевидно, кто-то в Лютном, сейчас им не требуется какое-то особое качество, главное регулярность. Во всяком случае, мне ничего подобного не заказывали, ни прямо, ни через десятые руки.

— А хорошая новость какая? — подал голос Люциус. — Погоди, сяду поудобнее, а то ведь ты

и хорошие новости умеешь так сообщать, что…

Я позволил себе хихикнуть.

— Хорошая новость в том, что нам теперь известно место, где прячется эта компания. То есть известно название, а найти его, думаю, не составит труда. Это в Англии. Старинное поместье, Риддл-хауз.

Малфой медленно произнёс: — Не припомню такого названия среди магических особняков и поместий.

Я решил не тянуть волынку: — А оно и не магическое. Это поместье наверняка находится в маггловском мире. Как звали Тёмного Лорда? Томас Марволо Риддл, и он был полукровкой. Если Риддл фамилия его отца, то всё становится ясным — берём справочник «Кто есть кто» издания ну так годов 20-х, там наверняка будут его отец или дед, судя по тому, что они владели поместьем, значит, люди были не бедные и вполне могли попасть в такой справочник. В Британской библиотеке наверняка есть подборка этих справочников за много лет. Могу взять эту задачу на себя — я хорошо ориентируюсь в маггловском мире, и времени свободного у меня наверняка больше, чем у вас обоих.

Малфой со Снейпом синхронно кивнули.

Профессор продолжил: — Хорошо, как только вы выясните место расположения сего здания, нужно будет совершить туда ознакомительный поход. Не в сам особняк, естественно, а в его окрестности, посмотреть на месте.

Люциус прищурился: — Мистер Поттер, а откуда у вас такие знания о Лорде? Эта информация не то чтобы секретная, но и не такая, чтобы её знал любой маг.

Я пожал плечами: — Своего врага надо знать лучше, чем ты знаешь своего друга. Согласитесь, было бы очень неразумно не разузнать всё, что можно, о том, кто хотел меня убить ещё в младенчестве. Частично информация из библиотеки Блэков, спасибо крёстному, хоть на что-то он сгодился. Кое-что узнал из старых газет, они довольно часто сеют доброе, разумное, вечное, особенно если внимательно читать.

Снейп, отвернувшись от нас, издавал какие-то странные звуки. С трудом, но мы распознали в них тщательно сдерживаемый смех.

Я сказал ободряющим тоном: — Профессор, если хотите просмеяться как следует, то не стесняйтесь. Я не обижусь, честное слово!

Профессор повернулся к нам, он действительно смеялся.

— Мистер Поттер, за последние несколько недель вам удалось не только удивить меня несколько раз, причём в положительном смысле, а для студентов это неслыханная редкость, но и рассмешить, а это вообще нонсенс. В нескольких словах дать исчерпывающую характеристику Сириусу Блэку, а также обозначить своё отношение к прессе в целом... Я восхищён!

Я отвесил шуточный поклон: — У вас учился, сэр!

Потом добавил уже серьёзно: — Нам необходимо разработать план наших действий в самом поместье. Мне кажется, что одной мантией-невидимкой на этот раз не обойтись, понадобится Оборотное — нельзя, чтобы Лорд вас видел.

Малфой покивал: — Это разумно. «Обслуживающий персонал» у Лорда состоит из двух человек, нас — я имею в виду взрослых — тоже двое. Вам, мистер Поттер, также нельзя показываться Лорду на глаза. Если у Барти взять материал для Оборотного теперь не составит труда, то с Петтигрю придётся разбираться на месте. Северус, сколько тебе нужно времени, чтобы приготовить основу для Оборотного?

Снейп ответил: — Нисколько. С некоторых пор она у меня постоянно в наличии. Просто на всякий случай.

Люциус удивился: — Ты что же, ожидал такого?

— Если не такого в точности, то чего-то подобного — вполне. Особенно после того, как мистер Поттер поделился со мной своими наблюдениями за профессором Грюмом. В любом случае, не помешает.

— Это уж точно... А кстати, как получилось так, что Барти-младший не просто живой, а на свободе и не в Азкабане? Получилось вытянуть это во время легиллименции?

— Да. Вместо него в Азкабан отправилась и умерла там его мать. Естественно, под Оборотным. Она и так была практически при смерти, заставила своего мужа устроить подмену во время одного из визитов. С тех пор отец держал Барти дома под Империусом. Видимо, со временем что-то пошло не так, либо старший Крауч не обновлял чары вовремя, либо Барти научился их сбрасывать, а скорее всего, и то, и другое разом.

Я вставил: — Помните, пару месяцев назад в «Пророке» была статья о происшествии рядом с домом прославленного мракоборца Грюма? Мусорные баки у него взбесились. Наверное, именно тогда Барти и обстряпал нападение и подмену Грюма...

— Похоже... — Малфой нервно потёр руки. — Мне вот любопытно, когда он успел снюхаться с Петтигрю. И где... Хотя это уже не столь важно. Значит, так. На ближайшее время у нас программа действий такова — сначала выясняем, где находится Риддл-Хауз. Затем я или профессор Снейп проводим разведку на месте, выясняя некоторые детали. Потом встречаемся и вырабатываем подробный план действий. Мистер Поттер, когда вы сможете найти информацию по семейству Риддлов?

Я с сожалением вздохнул — вот один из минусов канонного послезнания, не могу же я просто рассказать, что мне давно всё известно и насчёт поместья Риддлов, и про развалюху Мраксов, приходится изворачиваться: — Мог бы хоть завтра. Но я, к сожалению, пока что ещё студент и пропускать занятия, не привлекая к себе внимания, не могу. Поэтому в ближайшую субботу.

— Значит, через два дня. Что ж, Северус, в воскресенье нам нужно будет запланировать «вылазку на природу». Сможешь вырваться?

— Смогу. Совет устроим тем же вечером?

— Да, ждать нельзя. Чем раньше займёмся этим, тем больше шансов, что всё пройдёт так, как нами запланировано.

Я подал голос: — Один момент. Скажите, профессор, а этот гомункул... он обладает всеми умениями Лорда, я имею виду, магическими?

И Снейп, и Малфой удивлённо посмотрели на меня.

— Вы имеете в виду его способность колдовать?

— Не только. Я читал, что Лорд был сильным менталистом... Нам же наверняка будет необходимо покопаться у него в мозгах, чтобы получить побольше информации, так же, как было сделано с Краучем-младшим. Получится ли это сделать?

Снейп задумчиво протянул: — Трудно сказать... Судя по воспоминаниям Барти, Авада у этого гомункула получилась идеальной, он убил ею старика-сторожа, который имел несчастье заглянуть в поместье, когда эта компания только что там обосновалась. Может так случиться, что и окклюменцией этот недо-Лорд владеет.

— А есть какое-нибудь зелье, которое бы ослабляло или вовсе лишало такой способности? Ведь Веритасерум в этом случае бесполезен...

— Есть, конечно. Но как исхитриться дать его выпить гомункулу?

— Как раз это-то и несложно. Вы же сами упомянули, что передвигаться и питаться самостоятельно Лорд пока не в состоянии, кто-то — вероятно, Петтигрю — его должен кормить и помогать ему. Так что...

Малфой сообразил моментально: — Значит, кому-то под личиной Петтигрю надо будет добавить зелье в еду или просто подсунуть его вместо какого-то другого зелья.

Я хихикнул: — Этим «кем-то» придётся быть вам, милорд.

Малфой возмущённо вскинулся в кресле: — Это почему же?

— Потому что больше некому. Профессор будет находиться в помещении под мантией-невидимкой, чтобы отлегиллиментить Лорда. Его никто не должен видеть. Я примерю личину Барти — при всём моём уважении к вам, милорд, вы не находитесь в школе постоянно и не имеете контакта с Поттером, поэтому последние школьные новости рассказать Лорду не сможете, если вдруг ему придёт нужда о таком расспрашивать. Так что пока я его забалтываю, вы обезвреживаете Петтигрю, берёте у него смесь или чем он там кормит Лорда, добавляете туда необходимое зелье, принимаете Оборотное, потом приходите в ту комнату и мы вливаем в Лорда нашу микстуру. Ну а далее профессор начинает легиллиментить гомункула, оставаясь невидимым... Я бы и сам перевоплотился в Петтигрю, если бы не был уверен в том, что как только я его увижу, я не сдержусь и просто убью его, и тогда уж никакое Оборотное не поможет. Как вам такой план?

Снейп коротко хохотнул и произнёс: — Годится.

Малфой с сожалением сказал: — И хотел бы я разозлиться, да не получается. Действительно, больше некому. Так что как бы противно мне ни было, вынужден признать, что в главном план хорош. Ну а детали отшлифуем в воскресенье...

Казалось бы, зачем такие сложности, принимать Оборотное, изображать Барти… Взяли бы его под Империус и отправили бы к Лорду… Так вот в том и минус, что брать Барти под Империус — затея очень плохая, если не сказать провальная. Отцовский Империус Крауч-младший в конце концов сбросил, стало быть, новый Империус должен быть очень сильным, может быть, накладывать его нам было бы нужно вдвоём или даже втроём. И как он повлияет на мозг Барти? Снейп честно сказал нам, что Барти и так неадекватен, а что с ним будет после мощного заклинания, влияющего на мозг — он, как менталист, ни за что не ручается, но выпускать такого мага, да ещё к Лорду, значит похерить всё в самом зародыше. Барти может пойти вразнос в любой момент, так зачем нам такие хлопоты? Куда спокойнее всем нам, если он во время операции будет тихо-мирно лежать усыплённый в Малфой-мэноре… Признаюсь, когда профессор это говорил, меня пробрала дрожь. Я ещё раз осознал, как же мне повезло, когда я приложил Империусом Блэка — во-первых, у меня вообще получилось наложить Непростительное, а во-вторых, Блэк его не сбросил. А ведь тоже после Азкабана¸как и Барти, один Мордред ведает, чем и как для мозгов аукнется соседство с дементорами. Тут у меня в голове словно прозвучал голос Снейпа: «У Блэка мозги в голове сроду не ночевали, там и Империусом ничего нельзя испортить.» Да, видимо, всё так и было...

Уже после ухода лорда Малфоя я и профессор выпили ещё по чашке горячего чаю и я тоже засобирался. У самой двери я вдруг вспомнил, засунул руку в мешочек, вытащил конфискованный мною грюмовский волшебный глаз и протянул его Снейпу:

— Возьмите, пожалуйста, сэр. Вам он нужнее.

Снейп с недоумением посмотрел на меня:

— Вы отдаёте мне ЭТО ?

— А зачем он мне? — я пожал плечами. — А вам точно пригодится. К тому же, согласно нашему договору, всё, и расходы, и бонусы мы делим поровну.

Снейп заметил: — Если поровну, то мне непонятно, в чём ваш бонус, Поттер. Люциус разжился аж целым Грюмом, один Мерлин знает, сколько информации он из него вытянет и сколько она может стоить. Мне вы отдаёте уникальный артефакт. Что же останется вам?

— А мне, сэр, остаётся возможность спокойно спать по ночам, зная, что оба психа, скрывающихся в Хогвартсе, теперь нейтрализованы и находятся далеко отсюда. Поверьте, это стоит любых артефактов. Да, ещё осознание того, что у директора грядут крупные неприятности вдобавок к уже имеющимся — побегает он теперь, когда в середине года исчезает преподаватель, да ещё и ЗОТИ. Сбывается проклятие Тёмного Лорда! — последние слова я произнёс очень громко и «демоническим» голосом и расхохотался, не выдержав пафоса. Снейп тоже соизволил улыбнуться. После этого мы распрощались.

Не так уж необходимо мне было появляться в Британской библиотеке и смотреть там справочник Who’s Who, но чем-то подтвердить свои слова перед Малфоем и Снейпом было нужно, не мог же я взять и сказать: «Да просто вспомните, где проживали Мраксы, вот там недалеко и Риддлы обитали». Такой информации у Поттера быть не может, откуда… Я и фамилию Мракс не должен знать вроде как. По крайней мере, не в настоящий момент.

Так что в субботу, позавтракав, я забежал в никем не посещаемый уголок Хогвартса, вызвал Кричера и попросил перенести меня на вокзал Кингз-Кросс, где всегда была толчея и затеряться там внезапно появившемуся подростку было несложно. Кричер, кстати, прекрасно ориентировался на местности, подозреваю, что несмотря на декларируемую ненависть к магглам, Блэки, а равно и их домовики, неоднократно совершали вылазки в маггловский мир и знали Лондон, по крайней мере, его центр, как свои пять пальцев. Что, в общем-то, логично, учитывая, где они проживали поколениями, чуть ли не в самом сердце Лондона, по соседству с магглами. Ну а дальше я добрался на метро до Холлборн-сквера, где и находится Британский музей, в котором пока что размещается Британская библиотека, через пару лет она переедет в новое здание…

Напрягши память, я припомнил, что у Поттера где-то завалялось школьное библиотечное удостоверение, оно было действительно и в других государственных библиотеках, что очень меня выручило — не пришлось накладывать Конфундус на библиотечных служащих, если бы они спросили у меня таковое, у меня ведь, как у несовершеннолетнего, пока что нет удостоверения личности. Мне и самому было интересно найти в справочнике данные по Риддлам, если они вообще там были… Но они были. Графство Стаффордшир, его северная часть, весьма близко к национальному парку Пик-Дистрикт. Ну то есть когда там жили Риддлы, никакого национального парка и в помине ещё не было. Но места действительно очень красивые. Я попросил милую девушку-библиотекаря найти мне что-нибудь по «сельской архитектуре северной Англии, лучше всего Йоркшир и Стаффордшир, мне доклад в школе надо делать, спасибо, мисс», и она притащила мне несколько красочных альбомов. Нужный нам особняк я нашёл довольно быстро, однако посидел ещё примерно с час, для приличия. Потом попросил очаровательную мисс сделать мне ксерокопию странички из справочника с точным адресом и даже фотографией искомого особняка, не помешает. Хотя фотография была сделана аж в 1914-м году, а как этот особняк выглядит сейчас… ну ничего, если там прячется Тёмный Лорд с Петтигрю, значит, стены и крыша на месте, по крайней мере, узнать мы это здание узнаем. Раздобыв таким образом вещественное доказательство, я отправился на прогулку, а вернее, на разведку. Была у меня она мыслишка, проверить которую мне нужно было до рождественских каникул. Поэтому я посетил несколько маггловских клиник, адресами которых я разжился, прихватив лондонский телефонный справочник...

На Гриммо я имел обстоятельную беседу с портретами бабули Вальбурги и Ориона — надо было что-то решать с Сириусом. Отправлять его в Мунго нельзя, значит, надо обращаться к частнопрактикующему колдомедику. Есть ли или были ли такие у Блэков? Естественно, были, как и у всех старинных и богатых семейств. Сейчас, когда у рода есть глава, можно вызвать семейного колдомедика, которым — снова сюрприз! — оказался целитель Шаффик, официально работающий в Мунго, но оказывающий услуги семейству Блэков в частном порядке в обмен на покровительство. Широкая публика, а тем более министерство об этом не в курсе, как я понял, это была обычная практика, дабы не привлекать к целителям ненужного внимания — целители не скрывали намеренно тот факт, что они работают не только на «официальную колдомедицину», но и не афишировали его. Поэтому, собственно, не так уж много действительно опытных целителей работали в Мунго — клятвы, данные им главам семейств, могли запрещать им в определённых обстоятельствах выполнять свои целительские обязанности в отношении прочих магов. Тот же Шаффик стал работать в Мунго только после того, как скончалась Вальбурга Блэк, благо, последний член рода сидел в Азкабане. Пожалуй, только главный целитель Сметвик мог позволить себе одновременно работать и в Мунго, и частным образом — по пустяковым делам в лечебнице его не дёргали, на нём бОльшей частью была административная работа, а не по пустякам заинтересованные лица в Мунго не обращались...

Мне не хотелось посылать сову Шаффику — во-первых, моя «официальная» сова уж слишком приметна, а во-вторых, светить таким способом связи представителя рода Блэк перед всеми просто глупо. Все же думают, что Сириус Блэк — последний из рода и находится в бегах, вот и пусть так думают. Да и подставлять целителя тоже незачем. Так что я, расспросив Кричера, просто написал короткую записку на именном пергаменте Блэков, вернее, надиктовал зачарованному перу и вместо подписи заверил написанное фамильной печатью. Кричер доставил записку прямиком в Мунго, в кабинет целителя. В условленное время я и Шаффик встретимся на Гриммо и обо всём поговорим. Домовик заверил меня, что пергамента с печатью будет достаточно для того, чтобы у целителя не было сомнений в подлинности сообщения и личности, его пославшей.

Вернувшись в школу, я был обрадован новостью, что, оказывается, в Хогвартсе в срочном порядке организован факультатив по танцам и вести его будет профессор МакГонагалл. Ну правильно, бал же на носу, а как выяснилось, далеко не все студенты способны танцевать приличествующие случаю танцы, да и вообще вести себя как воспитанные люди. Ну-ну… вбить в студенческие головы за несколько занятий то, чему в приличных семьях отводились месяцы и годы муштры… Впрочем, мне это всё до лампочки, мне к Снейпу надо. Отдать ему ксерокопию из библиотеки...

Конспирацию мы подняли на высочайший уровень. Я-невидимка постучал в дверь профессорского кабинета, и когда Снейп открыл мне, я вытащил из-под мантии только руку с зажатыми в ней ксерокопиями, протянул их профессору со словами «Как было обещано, сэр», и тут же отступил назад в коридор, захлопнув за собой дверь. Пятнадцать секунд, десять из них ушли на то, чтобы

профессор подошёл к двери и открыл её. Похоже, что наша подпольная ячейка начинает приобретать признаки высокоорганизованного преступного сообщества.

В понедельник утром было очень приятно видеть недовольное лицо директора, наконец-то выползшего к завтраку и которому коллеги донесли, что Грюм уже какой день не появляется в Большом зале за общими трапезами, и вообще его давно уже никто не видел. Даже не приступив к еде, директор подхватился и величественно выплыл из зала — видимо, пошёл искать Грюма лично. Интересно, его величественность объяснялась высоким статусом или просто не вполне ещё хорошим самочувствием, когда больно-то не побегаешь? Хотя в любом случае поиски Грюма здоровья директору не прибавят.

Школа медленно, но верно сходила с ума. Ко всем издержкам с иностранцами и Турниром ещё прибавится и бал. Девицы жеманничали и скромно хихикали, шушукаясь друг с другом и строя планы, кто их пригласит и кого кто пригласит с других факультетов. Рыжие братцы тут же устроили новый тотализатор. Я не уточнял детали, но от Невилла слышал, что на чемпионов ставки самые высокие, и это понятно. Интересно, на меня Уизли принимают ставки или опасаются, памятуя о случившемся на первом туре? Впрочем, меня это всё мало касается, даже вовсе не касается, поскольку на бал я решил не ходить. Вот просто не ходить и всё. Не интересует меня данное мероприятие от слова "совсем". Пару я себе искать не собирался — если верить некоторым фикам, то именно эту пару потом засунут в воду, чтобы типа я её спасал во втором туре. Спасибо, не нать. А если даже не будет такого, то зачем мне лишние хлопоты, связанные с выбором пары, приглашением, согласованием бальных нарядов и соблюдением регламента уже на балу? К тому же кто пойдёт с «Поттером-вонючкой»? Правда, после первого тура эти значки практически исчезли с мантий студентов, то ли сами поняли, что по доброй воле в турнир могут вписаться только чистые отморозки, но не подросток 14 лет, то ли разъяснил кто-то, уж не знаю кто, но зато я прекрасно всё помнил. Приглашать кого-то после такого на бал и идти туда самому — себя не уважать. К тому же в правилах Турнира абсолютно ничего не говорится о бале и о том, что чемпионы должны его открывать. Турнир намного старше сей традиции, когда его придумали, ни о каких балах и не слыхивали. Так что я спокойно могу игнорировать это непотребство, не опасаясь отката.

Декан отловила меня на перемене и сообщила, что поскольку я чемпион, то обязан придти на бал, и не в одиночестве, а должен найти себе пару. Я ничего не сказал, просто кивнул, и декан, скептически поджав губы, отошла от меня. Видимо, что-то уже подозревает. Правильно подозревает, постараюсь не разочаровать.

Может, кто-то из студенток и пытался строить мне глазки в надежде на приглашение, я всё ж таки чемпион, но я этого не замечал, потому что просто не смотрел по сторонам. Хотя Невилл во время обеда спросил меня, наметил ли я кого-нибудь себе в партнёрши. Я загадочно улыбнулся и сказал нарочито громко:

— Да пока выбираю, прикидываю... Думаю, что дня через два окончательно определюсь.

Пусть девицы поёрзают, перессорятся вконец, проклянут друг дружку по паре раз... Джинни, услышавшая о моих планах, двинулась было пересесть поближе ко мне, но я уже закончил с обедом и пошёл к выходу.

Впрочем, на «факультатив» по танцам, который устроила МакКошка, я сходил. Просто чтобы посмотреть, что в представлении магов означают бал и бальные танцы. Ну что сказать... во-первых, в бальных танцах, а они сплошь старинные — кароль, рил, контрданс, ригодон... вальс считался самым «модерновым» и чуть ли не неприличным — я полный дундук и за несколько занятий такое всё равно не освоишь, да и я не собирался. А во-вторых, на факультативе собралось достаточно много студентов и студенток, я имел возможность окинуть взглядом тех, кого я мог бы пригласить, и порадоваться, что решил не ходить на бал. Никого из присутствующих мне приглашать не хотелось. Может, конечно, девицы и принарядятся на бал, наведут красоту, но самых красивых хогвартских девушек на факультативе как раз не было, видимо, они либо уже умеют танцевать то, что надо, и им нет нужды учиться, либо просто не хотят идти на бал, это для чемпионов участие вроде как обязательно, а для всех прочих как раз нет. А остальные девицы... там украшай себя-не украшай, лучше всё равно не будет. И не надо. Я не Наташа Ростова, «первый бал» у меня никаких эмоций не вызывает, кроме отрицательных.

На зельеварении Снейп, проходя мимо моего стола, уронил рядом с моим котлом маленький комочек бумаги, который я тут же сцапал и положил в карман. На перемене я в укромном уголке развернул его и прочёл — профессор сообщал, что после разговора с Люциусом было решено нанести визит в Риддл-хауз через 5 дней. Раньше не получается — Снейп дежурит по школе, а это целые сутки, после которых надо ещё минимум сутки отдыхать. Идти на такое «мероприятие» невыспавшимся или в состоянии стресса — чистое самоубийство. Ну и пусть отдыхает, у меня есть чем заняться в эти пять дней.

Я решил не откладывать дело в долгий ящик и сделать то, что диктовали мне здравый смысл и моя безопасность. Избавиться от Добби. Всё это время я его не вызывал, хотя помнил о нём. Вот заодно и проверю, а был ли он вообще. Мне нужен Кричер. Под своей привычной невидимостью я пробрался в Визжащую хижину — интуиция мне подсказывает, что задуманное лучше осуществлять не в Хогвартсе.

— Кричер!

Домовик с хлопком вынырнул из «подпространства» и поклонился.

— Кричер приветствует хозяина Генри!

— Здравствуй, Кричер. Как дела дома?

— Всё в полном порядке. Негодный господин Сириус находится в добром здравии и закончил уборку в спальне своей матушки. Портреты благородных предков Блэков передают приветы Главе Рода.

— Спасибо, Кричер. Когда вернёшься домой, передай им, что я здоров и всё идёт по плану. А вызвал я тебя вот зачем... Скажи, Кричер, домовик может убить другого домовика? Я имею в виду, из чужого дома.

Кричер снова поклонился.

— Хороший домовик всегда стоит на страже семьи и рода. Если глава рода прикажет, Кричер может убить любого домовика. И если какой-нибудь домовик угрожает члену семьи, Кричер может убить его без приказа главы. Кричер должен охранять славный род Блэков.

— Прекрасно! — я потёр руки. — Понимаешь, Кричер, возможно, есть один домовик, который опасен для меня. Не знаю, могут ли вообще домовики сходить с ума, но этот точно какой-то ненормальный — всё говорил о свободе, хотел получать плату за свой труд, чуть не убил меня как-то раз...

У Кричера загорелись глаза: — Хозяину Генри нужно только указать на того домовика, Кричер сделает то, что должен — защитит Главу рода!

— Погоди, я и сам ещё не совсем уверен... Давай сделаем так — ты побудешь тут рядом невидимым, а я попробую его вызвать. Если он явится, я хочу с ним сначала поговорить. Спрошу его кое о чём, и если он начнёт проявлять агрессию, тогда я скажу тебе: «Кричер!», и ты его уничтожишь.

Кричер поклонился и сразу забурчал: — Хозяин Генри слишком добр, славный и тёмный род Блэков убивал своих врагов без разговоров, ни к чему это, говорить с негодными домовиками…

— Всё, Кричер, прячься!

Дождавшись, пока домовик потеряет видимость, я громко позвал, хотя и без малейшей надежды на успех: — Добби!

Через секунду на пол передо мной свалилось нечто бесформенное и весьма разноцветное, к тому же громко и радостно вопящее: — Гарри Поттер вспомнил о Добби! Добби так рад!

Отступив на пару шагов назад, я с интересом разглядывал пришельца. Бесформенность объяснялась несколькими наволочками, которые Добби напялил на себя все и сразу. А разноцветность — большим количеством вязаных шапочек, нахлобученных на голову одна на другую, а также вязаными носками в кричащих тонах, тоже надетыми не в единственном экземпляре. Это он что же, все связанные Грейнджер шапки по комнатам собирал? А она-то, дура, надеется, что домовики их подберут и освободятся. Ну-ну… только не тогда, когда в замке присутствует такой фетишист, как Добби.

Я осторожно начал:

— Здравствуй, Добби! Я рад тебя видеть! Как ты живёшь теперь?

— О!.. — далее последовал рассказ о том, как Добби теперь счастлив, ведь он живёт и работает в Хогвартсе, где такой замечательный директор, и даже получает зарплату. Правда, другие домовики его не понимают и даже хотели прогнать, но добрый директор заступился за него и…

Я решил ускорить ход событий, иначе Добби было не остановить, он, кстати, весьма напоминал мне Хагрида с его дифирамбами директору.

— Скажи, Добби, а как тебе живётся без хозяина?

Добби не растерялся.

— Добби свободный домовик! Гарри Поттер освободил Добби, у Добби нет хозяина, Добби очень рад!

— И ты не хочешь для себя нового хозяина?

Снова последовала длинная тирада о свободе и как Добби этому рад.

— Скажи, Добби, а раньше тебе плохо жилось у хозяина?

— Очень плохо, Гарри Поттер, сэр! Добби обижали, наказывали, грозили даже убить!

Ну-ну. Насколько я успел разглядеть двух малфоевских домовиков, когда они прибыли, чтобы забрать Барти с Грюмом, они смотрели на своего хозяина с восхищением и радостью. Люциус тоже не проявил к своим домовикам какой-то жестокости или пренебрежения — его приказы были краткими, чёткими, но в них не было презрения или агрессии. У меня сложилось впечатление, что домовики довольны своим хозяином, а тот — их службой. Однако если домовик ведёт себя, как Добби… я бы не удивился, если бы Люциус начал дрессировать такого с помощью Круцио или попросту выкинул бы его вон из дома.

— Добби, а кто был твоим хозяином раньше?

Очень скользкий момент. Если дело обстоит так, как описано в книге, то Добби не может не знать, что в конце концов Гарри Поттер встретился с его хозяином и помог освободиться, подсунув свой старый носок. Стало быть, Гарри Поттеру ни к чему о таком спрашивать, но и ответить Добби тоже не возбраняется, ну мало ли, может, забыл мальчик. А вот если Добби был не малфоевским домовиком…

— Гарри Поттер не должен спрашивать! Это нельзя! Добби не будет отвечать!

— Почему? Ты ведь теперь свободен, никто больше не может тебя наказывать! Скажи мне, кто твой бывший хозяин?! — я подпустил в свой голос требовательности.

— Гарри Поттер не должен спрашивать! — угрожающе заверещал Добби и начал приближаться ко мне какими-то наскоками, очень похожими на то, как разъярённый кот боком-боком приближается к другому коту.

Я решил, что пора завязывать с этой комедией, и произнёс: — Кричер!

В ту же секунду Добби вспыхнул бенгальским огнём и осыпался на пол щепоткой тёмных хлопьев, которые истаяли прямо на глазах. Кричер, появившийся и потиравший руки, сказал скрипучим голосом: — Хозяину больше не нужно беспокоиться. Старый Кричер помнит свой долг.

— Спасибо, Кричер. Ты настоящий оплот дома Блэк, — от моих слов Кричер даже как-то приосанился, а я мысленно повторил свои слова ещё раз. Да, мне повезло, что у меня есть МОЙ домовик. Моя единственная защита. Не считая Снейпа, конечно, но его возможности здорово ограничены. Но не Кричера… Жаль, что так и осталось невыясненным, кому принадлежал Добби, впрочем, а какая теперь разница? Чей бы он ни был, уже неважно — никто более не сможет его вызвать, приказать что-то или отправить с поручением. Дамблдор точно не сможет, а именно этого я и боялся. В каноне Добби вроде как помог Золотому Трио вырваться из особняка Малфоев, это да. Но, во-первых, вряд ли я попаду к Малфоям, во всяком случае, уж не при подобных обстоятельствах, а во-вторых, зачем мне Добби, если я могу позвать Кричера? Это наивному канонному Поттеру хватило бы объяснений, что Добби типа потому смог проникнуть к Малфоям, что раньше был их домовиком, иначе бы никак. Ну-ну… Кричер вместе с Регулусом проник в пещеру, в которой он побывал вместе с Тёмным Лордом, а до того он из той пещеры вернулся в дом на Гриммо, «потому что хозяин меня позвал!» И плевать ему было, что в ту пещеру и из неё нельзя аппарировать. Хозяин его позвал, и точка! Домовики могут проникать всюду, если хозяин им прикажет.

Похоже, что в ситуации с ликвидацией Добби больше решала моя паранойя, чем реальная опасность. Хотя… Добби был реально опасен для меня — его альтернативные методы спасения «рядового Поттера» граничили с убийством, причём постоянно. То ли это выверты его сознания, то ли действительно ему отдавали такие приказы… Но кто? А-а-а, Мордред со всем этим. Не выяснил — и не надо, проблема просто устранена, и всё. Кто знает, в какую задницу меня сунуло бы снова и каким образом меня тогда «спасал» бы Добби. Паранойя, может, спасла мне жизнь, да здравствует она! А с другой стороны, Грюма вон она не спасла, в собственный сундук он всё-таки угодил. Хотя про его паранойю не знал только ленивый, следовательно, Барти и Петтигрю строили свои планы с учётом этого. Вывод — кричать о своей паранойе не нужно, будьте параноиками до конца.

Ну ладно, пора и расходиться. Я отпустил Кричера, напомнив ему проверить, как выглядят комнаты в доме на Гриммо после уборки, которой занимался Сириус, и оценить, насколько они нуждаются в ремонте и какие именно. До тех пор, пока я не сплавлю Блохастого колдомедикам, надо чем-то его постоянно занимать — он хоть и под Империусом, а всегда есть риск, что подопытный пойдёт вразнос… Барти-младший вон сумел освободиться, правда, он и был под ним не месяцы, а годы, да и в голове у него мозгов изначально было побольше, но это не гарантия… А мне самое время заняться уроками — нет, долгов и несданных эссе у меня не было, но я привык учиться с опережением, преподаватели это приветствовали. Пойду почитаю, Кричер ещё когда доставил мне одну занимательную книгу по рунам, до которой у меня руки дошли только теперь…

Вместо ЗОТИ у нас пока были «окна» — нового преподавателя Дамблдор пока не мог найти, Грюм не подавал вестей. От Лаванды Браун — один Мерлин ведает, откуда у неё информация — мы узнали, что директор таки попытался навесить на Снейпа замещение уроков ЗОТИ, но зельевар держался насмерть: либо освобождайте меня от уроков зельеварения, либо ищите для ЗОТИ кого-то другого. Хоть по школе и ходили слухи, что Снейп прямо спит и видит себя ЗОТИшником, но, видимо, он всё-таки видел другие сны или даже вовсе не хотел преподавать этот предмет. Во всяком случае, преподавать и ЗОТИ, и зельеварение Снейп категорически отказался. Я этому не удивился, потому что знал, что так и будет, Снейп об этом ещё когда заявил в разговоре со мной и старшим Малфоем. А вот обрадоваться этому факту я здорово обрадовался — это означало, что у Дамблдора вдобавок к уже имеющимся проблемам прибавилась новая, и весьма существенная — найти нового преподавателя чуть ли не в середине года, да ещё по такому «непопулярному» предмету это квест сродни тем, что проходят чемпионы в этом долбаном Турнире. Я было даже подумал, что от безысходности дедушка снова предложит эту должность Люпину, как наиболее доступному и безответному из кандидатов. Но нет. То ли Люпин взял самоотвод, то ли, что вернее, в министерстве, где должны были утвердить кандидата в преподаватели, Дамблдору показали большую и жирную фигу.

Студенты вовсе не были расстроены вынужденным бездельем из-за отсутствия уроков по ЗОТИ, особенно квиддичисты — как только выпадала пауза, они бежали за мётлами. Соревнования по квиддичу отменили, но летать никто не запрещал, поэтому они, не желая терять целый год, продолжали свои тренировки. Что очень бесило Грейнджер — она, видимо, органически не переваривала, когда кто-то вместо учёбы занят чем-то другим. Правда, высказывать своё «фе» она побаивалась — квиддичисты в общей своей массе, включая девушек, были физически крепкими молодыми людьми, не склонными к сантиментам, и за ними бы не заржавело в ответ на занудство Грейнджер приложить её метлой по шее или каким-нибудь пакостным сглазом. Тем более, что теперь у неё не было защитников в виде Поттера и Шестого Уизли — я с ней расплевался весьма показательно, а Шестой сам зависал с квиддичистами, гриффиндорские иногда давали ему погонять на метле, аргументируя это тем, что неплохо иметь хоть кого-то в запасных… раз уж Поттер выбыл. Так что Гермиона Грейнджер злилась в одиночестве, накручивая себя всё больше и больше, так что если кто-то обращался к ней или спрашивал о чём-нибудь, она по инерции огрызалась или отвечала так, что народ от неё буквально шарахался. Что, естественно, только увеличивало пропасть между ней и другими студентами. А я в очередной раз благодарил сам себя за то, что раздружился и с ней, и с рыжим — я не стремлюсь к лидерству на факультете, мне достаточно и того, что меня не будет в числе аутсайдеров, а Золотое Трио было именно трио аутсайдеров, даже изгоев. И покровительство директора только усиливало это. Нет уж, я теперь сам по себе мальчик, свой собственный.

Наконец наступил очередной «День Икс», я снова постучался к зельевару. Впустив меня, он запечатал дверь каким-то незнакомым мне заклинанием, а заметив мой заинтересованный взгляд, пояснил:

— Это создаст иллюзию того, что в помещении кто-то есть (а кроме меня, больше тут никого быть и не может), но не хотят, чтобы его беспокоили. В конце концов, суббота и воскресенье для этого и предназначены.

— Это на тот случай, если директор заинтересуется? — спросил я.

— Именно. Раньше Альбуса не остановило бы такое, он бы всё равно прорвался ко мне либо через камин, либо стуча в дверь «до победного», поэтому я и не пользовался такими запирающими чарами. Но сейчас он всё чаще довольствуется поверхностными проверками, ему совершенно не до того. Мы устроили ему слишком весёлую жизнь.

Я хихикнул: — А вот у магглов в гостиницах просто вешают на дверные ручки бумажный ярлычок «Просьба не беспокоить», и можно дрыхнуть в номере хоть несколько дней подряд.

Снейп усмехнулся: — У маггловских горничных вежливости и такта куда больше, чем у директора Хогвартса.

Я спросил: — Мы ждём лорда Малфоя?

— Нет. Люциус аппарирует сразу к Риддл-хаузу. Мы с ним побывали там, осмотрели всё вокруг, чтобы иметь представление. Понаблюдали некоторое время за особняком, там всё тихо. Если бы мы не знали, что там скрывается эта компания, то никогда бы не заподозрили, что в доме кто-то живёт. Никакой особой защиты на доме нет — видимо, посчитали, что нет необходимости, поскольку дом маггловский, и хоть он и малопосещаемый, но любая защита не может быть совершенно незаметной, даже для магглов, а привлекать к себе лишнее внимание им нельзя. Есть чары рассеивания внимания, видимо, для магглов этого достаточно. А вообще место там достаточно малолюдное, особняк стоит на отшибе, сам деревня примерно в 15 минутах ходьбы… так, Поттер, надеюсь, мне не нужно брать с вас клятвы, что там, на месте вы будете слушаться меня и точно выполнять все мои указания?

Я кивнул. Потом уточнил: — Вас? Не Люциуса?

— Меня. Люциус прекрасно понимает, что против менталиста, пусть и в убогом состоянии, ему сложно продержаться более 5 минут, поэтому план мы составляли с учётом этого, а поскольку я менталист почти такой же сильный, как и прежний Лорд, то фактически возглавлять операцию буду я. Это не значит, что я буду отдавать приказы на месте, словно полководец на поле битвы, но в экстренной ситуации я возьму руководство на себя и …

— Я понял, сэр. Это как у магглов капитан корабля или пилот самолёта — в критических ситуациях он обладает полной властью, и все, и команда, и пассажиры, должны ему подчиняться, потому что от него одного зависят их жизни и благополучие. Обещаю, что не создам проблем.

— И на том спасибо, — ехидно произнёс Снейп. — Всё необходимое у вас с собой? — Я кивнул.

— Тогда возьмите меня за руку… — и мы с профессором аппарировали к Риддл-хаузу.

То ли Снейп был так искусен в аппарации, то ли у меня оказалась нормальная переносимость, но никаких неприятных ощущений я не испытал. Было, конечно, не так, как это делают домовики, но и чувства, что вас, ухватив за кишки, протягивают через длинную трубу, тоже не было. Ощутился только сильный толчок, вроде того, как бывает при торможении автобуса, и вот мы уже на месте.

Да-а-а, домик Риддлов явно знавал лучшие времена. Нет, это были не развалины и даже все окна были целы, что удивительно, но видно было, что здание давно заброшено. Немытые оконные стёкла были мутными, кое-где на фасаде виднелись большие пятна сырости или плесени, издалека не разобрать. Двери нуждались в покраске, а парк вообще превратился в джунгли, это было заметно даже сейчас, когда деревья потеряли листву. Кое-как была только расчищена дорожка, ведущая к главному входу, причём подозреваю, что расчищали её вовсе не маги, обитающие сейчас в доме, им-то незачем, а старый садовник, убитый Лордом…

Кстати, ведь в этом домике, вероятно, прячется и Лордова змеища. То, что Снейп не «увидел» её в воспоминаниях гомункула, не удивительно — осень на исходе, а рептилии — сушества теплолюбивые, скорее всего, Нагайна уже заныкалась где-нибудь в поместье и впала в спячку. Конечно, она могла бы «перезимовать» вместе с Лордом, Петтигрю и Краучем, у них там в комнате наверняка тепло, но коль скоро змея не спит, ей нужно что-то кушать, а кто ей будет спецом доставлять корм, и сколько вообще ей понадобится этого корма... А так она спит и кушать не просит в буквальном смысле. Это были только мои догадки, потому я накануне и условился с Кричером — выбрав удобный момент, я вызову его к особняку Риддлов и он проверит и особняк, и прилегаюшие к нему сад и хозпостройки, какие ещё уцелели к этому времени... Будет искать большую змею, а найдя, попробует уничтожить. При этих словах Кричер даже оскорбился в пределах, допустимых для верного слуги: «Хозяин Генри совсем не ценит старого Кричера! Кричер не станет пробовать, он уничтожит то, что угрожает хозяину!» Я тут же извинился — никогда не считал слабостью попросить прощения за свои косяки у кого бы то ни было, чем безмерно растрогал Кричера. Хоть в этом плане можно было быть спокойным — вне зависимости от того, как всё пройдёт в доме, от этой здоровенной гадины мы избавимся. Своим бизнес-партнёрам я, естественно, об этом ни гу-гу. Знают они про змею или нет, мне неизвестно, но раз никто не спрашивает и ни разу не обмолвился, значит, и я не буду этого делать. Многия знания — многие печали. Даже если они когда-нибудь узнают, что змея убита, то уж точно не расстроятся из-за этого.

Прежде чем войти в дом, я осведомился у лорда Малфоя: — Что мы будем делать с Петтигрю? Если, конечно, он снова не сбежит.

Люциус ответил не сразу, словно прикидывая, как мы отнесёмся к его словам: — Насколько я знаю, Петтигрю — ключевая фигура в деле вашего крёстного. Если важно его оправдание, то лучше, если Петтигрю какое-то время ещё побудет живым.

Я прибавил: — А ещё он очень долгое время жил в семье Уизли. На этом тоже можно очень хорошо поиграть.

Люциус прищурился: — У вас какие-то счёты с Уизли, мистер Поттер? Нет, не скажу, что удивлён, не после того, что я узнал за последнее время.

— С некоторыми из них — очень даже. Но главное даже не в этом, а в том, что Уизли — верные помощники Дамблдора, и если уж «валить» директора, то вместе со всеми его шавками. Тараканов морят до последнего, иначе если оставить хотя бы одного, то скоро их опять станет много.

Снейп усмехнулся: — Интересное сравнение, а главное — меткое. Домашние тараканы именно что рыжие.

Я вспомнил, что мне известно о доме в Спиннерс-Энд — профессор явно говорил со знанием дела.

Снейп продолжал: — Посему, Люциус, придётся тебе взять на постой и Петтигрю. Размеры твоего жилища ведь позволяют это сделать?

Малфой вздохнул: — Ещё как позволяют.

— Не вздыхай, — подбодрил его профессор. — Просто подумай, как полезно для твоей репутации будет посодействовать в раскрытии преступления 12-летней давности, предъявив настоящего преступника и помогая в оправдании невиновного. Тем более что это можно делать и заочно, никто не потребует от тебя предъявлять живого Блэка. Пусть бегает. Будет должен.

Когда профессор легиллиментил Барти, он получил от него и информацию о «расписании» жизни в Риддл- Хаузе — часы приёма пищи, время визитов Барти и пр., поэтому мы подгадали так, чтобы появиться незадолго до того, как Петтигрю понесёт гомункулу очередную порцию зелья. Профессор достал три флакона, два из которых вручил Люциусу, а один — мне. Оборотка. Люциус передал мне два волоса Барти. Достаточно было бы и одного, но на всякий случай... Боялся ли я? Да. Может, не так, как в случае с Блэком, но да. Хоть это был и не первый случай встречи Поттера и Лорда, но для меня-то первый! И встретиться лицом к лицу со своим убийцей да ещё продержаться рядом с ним в течение нескольких минут, пока Люциус скрутит Петтигрю и принесёт зелье...

Да... гомункул оказался... гомункулом. Страшненьким, неадекватным, пародией на... а на кого? На человека? Естественно. На Тёмного Лорда? Ну тогда это просто суперпародия. Мне на месте Барти очень трудно было изображать восхищение, ведь Крауч-младший именно восхищался Лордом, который сейчас выглядел совсем не как Лорд. Но Барти хотя бы знал Лорда прежде, когда тот ещё не потерял ни во внешности, ни в харизме. А я с трудом удерживался, чтобы не заржать, когда этот экспонат из анатомического театра начал вещать о великих целях, не хуже Дамблдора, честное слово. Не думаю, что это было что-то нервное. Даже страх куда-то пропал. Забалтывать Лорда не пришлось, куда там, он сам начал говорить да так, что не остановишь. Помню, меня в своё время удивили гоблины своей внешностью, хотя отвращения не вызвали, и уже тем более меня не тянуло смеяться, и не потому, что гоблины не прощают насмешек. Просто гоблины вели себя как... гоблины. Я слышал, что они недолюбливают магов, что это очень гордый народ и знает себе цену, поэтому счёл их поведение логичным. А вот когда вам начинает «толкать пропаганду» о превосходстве магов над грязными магглами маленький уродец, который даже ходить самостоятельно не в состоянии... я несколько раз наклонял голову как можно ниже и даже отворачивался, чтобы не было заметно, как я кривлю лицо в попытках сдержать хохот, так что Снейп, который находился в комнате под мантией-невидимкой, даже ткнул меня пару раз кулаком в бок, весьма болезненно, между прочим, отчего моё лицо, то есть лицо Барти, приобретало вновь подобающее случаю выражение. Наконец в комнату зашёл «Петтигрю», произнесший: «Мой Лорд, вам пора принять зелье, вы позволите?» — кодовая фраза для нас, которую должен был произнести Люциус, чтобы мы удостоверились в успешной подмене «крысы». Через пару минут взгляд гомункула «поплыл», он словно бы осел в своём коконе из одеял, который Петтигрю соорудил ему на диване, расслабился, и я с облегчением отвалился в сторону вместе с Люциусом, а профессор приступил к сеансу легиллименции.

В этот раз, по моим ощущениям, времени ушло гораздо больше, чем на потрошение мозгов Крауча-младшего. Это и понятно — у Лорда тайн накопилось куда больше, чем у недоросля Барти, всю жизнь которого можно разделить на три этапа: Хогвартс — Пожирательское прошлое+Азкабан — снова Хогвартс. Лорд и пожил подольше, и успел побольше. Я уже даже начал беспокоиться, не слетит ли с нас Оборотка раньше, чем Снейп закончит, но тут я услышал очень тихий голос: — Футляр…

«Петтигрю» полез за пазуху, вытащил и протянул небольшую шкатулку. Из пустоты вынырнула профессорская рука, затем мы услышали «Редуцио!», а ещё через секунду Снейп, уже снявший с себя мантию-невидимку, сказал каким-то чужим голосом: — Клиент упакован.

Я вопросительно посмотрел на «Петтигрю». Тот пояснил: — Это артефакт, позволяет хранить там что угодно и сколь угодно долго. Пока мы не решим, что делать с этим… Лордом, он будет находиться там живой и невредимый.

Я сообразил: — Так это что-то вроде грюмовского сундука?

— Совершенно верно. Разница только в размерах и внешнем изяществе, ну и в цене, конечно — чем меньше вещь, тем сложнее сделать так, чтобы все наложенные чары не конфликтовали между собой и артефакт работал, как ему полагается. Собственно, именно за размер подобные артефакты и ценятся. Сундук за пазухой не спрячешь, а уменьшать его нельзя.

Я вспомнил: — А настоящий-то Петтигрю тогда где?

— А его я уже отправил с домовиком в подвал моего особняка. Будут с Грюмом соседями.

— А…

Люциус не дал мне договорить, добавив: — Помещён в особую камеру, войти туда не может никто, кроме меня, даже у домовиков есть возможность побывать там только один раз — когда они доставят туда пленника.

Я выдохнул.

Снейп спросил: — Что с этим будем делать? — явно имея в виду запечатанного Лорда.

Меня вдруг осенило: — Сэр, у вас ведь есть сейф в Гринготтсе? Пусть там и лежит, а?

Ну а что? Если Лорд отдал на сохранение один из своих крестражей Беллатрисе, а она положила его в свой сейф, то самого Лорда и подавно следует хранить в сейфе. Ну хорошо, гомункула Лорда.

Профессор, если и удивился, то виду не подал, только уточнил: — А вы уверены? Почему у меня?

Я пожал плечами: — У лорда Малфоя уже есть двое персональных пленников, а у вас пока ни одного. Несправедливо же? Но в Хогвартсе вам его держать нежелательно, и дома, видимо, тоже? Ну вот и получается…

— А вы?

— А у меня не то что дома, а даже сейфа в Гринготтсе нет, вернее, нет доступа к нему — Уизли потеряли мой ключ, как вы, наверное, знаете. А новый сейф я собираюсь, но ещё не успел открыть. Так что обо мне и речи нет.

Малфой меня поддержал: — Да уж, Северус, мне двух постояльцев за глаза хватит, а этот экземпляр стоит даже не двоих, а десятерых, ты более чем заслужил право принимать такого «гостя».

Снейп печально посмотрел на нас, изрёк «Сговорились?», потом решил: — Хорошо. Дайте мне полчаса, я мотнусь в Гринготтс, устрою там этого… на постой и вернусь сюда. Нам же надо обсудить то, что случилось? Лучше всего сделать это прямо здесь — лишних ушей тут теперь нет, а глаз тем более.

В течение получаса, пока проф отсутствовал, с Люциуса окончательно «сползла» Оборотка, и лорд Малфой чуть ли не отряхивался, брезгливо поводя носом и дёргая плечами, ну точь-в-точь кот, который дыбит шерсть, фыркает и трясёт задними лапами, попавшими в воду. Я немного прибрался в комнате, в которой раньше располагался гомункул и которую мы решили занять под временный штаб. Петтигрю не был бытовым инвалидом или жутким свинтусом, но и фанатом порядка тоже, помещение нуждалось в уборке, поэтому я вспомнил навыки, привитые мне за лето у Дурслей, и более-менее привёл комнату в порядок. Когда вернулся профессор, мы уже сидели за круглым столом, который я накрыл каким-то куском ткани, подозреваю, что это были гардины с ближайшего окна, который я нашёл в углу комнаты и отчистил Тергео. Снейп молча выгрузил на стол бутылку коньяка и «Пепси-Колу», потом достал из какого-то кармана три пустых фиала и трансфигурировал их в две рюмки и высокий стакан. Всё правильно, даже в походных условиях не следует пить «из горлА».

— Если я правильно помню, Поттер, вы не любитель сливочного пива.

— Совершенно верно, сэр, терпеть не могу эту гадость. Спасибо!

— Пришлось сделать вылазку к магглам, взять вам другую гадость. Расслабься, Люциус, коньяк я у магглов не покупал, это из моих подарочных запасов. Не помню, от кого именно я его получил, но не от тебя точно. Ну что, джентльмены… — Снейп разлил коньяк по рюмкам и, не дожидаясь соблюдения формальностей, разом опрокинул её. Малфой поморщился — ну правильно, коньяк так не пьют — но и не сказал ничего, обстоятельства были особыми и на это можно было сделать скидку. Сам он чуть пригубил, пока профессор налил себе ещё и опустился на стул.

Снейп продолжил: — Могу вам сказать, что сегодня мы сделали большое дело. Вернее, сделали его больше чем наполовину. И дело не только в том, что мы помешали этой тёплой компании вернуть Лорда.

Мы с Малфоем переглянулись. Я-то догадывался, что имеет в виду профессор, но для Люциуса слова Снейпа звучали загадочно…

— Но прежде всего… — тут Снейп многозначительно посмотрел на меня и включил вредного профессора зельеварения: — Поттер, можете вы мне объяснить, какого Мордреда это было? Почему я должен был с риском раскрытия лупить вас кулаком в бок, чтобы вы взяли себя в руки?! Что такого весёлого вы там увидели, драккл вас возьми?!

Я поставил свой стакан на стол, чтобы не расплескать, потому что меня снова пробило на хохот, только теперь я уже не сдерживался. Наконец, просмеявшись, я обратился к Снейпу:

— Скажите, профессор, у вас телевизора нет? Ну, может, раньше был?

Снейп несколько оторопел от такого неожиданного вопроса, но среагировал достаточно быстро:

— В настоящее время нет, сломался после смерти отца, а нового я не покупал.

— Но вы же смотрели его раньше, ну хотя бы когда были в моём возрасте?

— Не очень. Мой дражайший родитель жизни без него не мыслил, а смотрел он то, что мне было неинтересно — либо футбол, либо скачки, либо какие-то фильмы…

— Наверняка и фильмы ужасов, в 60-е их много снимали.

— Как раз их — нет, он ругался, что чертовщины ему и дома хватает. Хотя краем глаза иногда я мог что-то ухватить.

— Ну, тогда вы поймёте, если я скажу, что этот… Лордо-гомункул мне как раз напомнил персонажа из дешёвого фильма ужасов про вампиров и прочую нечисть, с плохим гримом и отвратительной актёрской игрой. Ещё и пыжится там чего-то… — и я снова залился смехом.

Снейп снова начал накаляться: — Однако это не повод…

Тут неожиданно за меня вступился лорд Малфой: — Не злись, Северус. Я, например, отлично понимаю чувства мистера Поттера. Это мы с тобой помним Лорда, каким он был раньше, с его харизмой, силой и опытом, поэтому, глядя на этого гомункула, можем испытывать сожаление, разочарование, злость, но не веселье. А мистер Поттер прежнего Лорда не знал, поэтому у него таких чувств быть не может. Для него этот «Лорд» сродни вампирам или злодеям из книжонок Локонса. А потом, ты забываешь, что ни я, ни мистер Поттер ещё не знаем, что именно ты увидел в сознании Лорда, поэтому и не можем воспринимать его так серьёзно, как ты.

Профессор, которому напомнили об основной цели сегодняшнего мероприятия, сразу переключился на деловой тон.

— Когда я сказал, что мы сделали большое дело, я именно это и имел в виду. Главное, ради чего стоило копаться в той клоаке, которую теперь представляет из себя сознание Лорда — это то, что этот… не знаю, каким словом его следует назвать… наделал себе крестражей. Надо пояснять, что это такое?

Судя по брезгливому выражению лица Малфоя, ему пояснять не надо. Мне, собственно, тоже, но легенда требует.

— В двух словах, сэр. Времени мало, я потом попрошу у крёстного какую-нибудь книгу…

— Хорошо. Тем более, что если такие книги сейчас и остались где-то, то только в библиотеках чистокровных семейств.

Снейп, как и было условлено, в двух словах описал мне, что такое крестражи и с чем их едят. Я тоже сморщил нос, «для порядка», потом спросил: — То есть пока не уничтожены все крестражи, Лорд окончательно не умрёт? — и, дождавшись ответного кивка, продолжил: — А если уничтожить гомункула прежде крестражей?

— То дух Лорда снова будет блуждать Мордред знает где, пока его кто-нибудь не поймает или, что вернее, пока он сам не найдёт, в кого ему вселиться. Так что то, что он сейчас почивает в гринготтском сейфе, очень разумное решение. Искать его там кому то ни было и в голову не придёт, а если бы и пришло…

— Значит, — опять начал я, — нам нужно найти эти крестражи, сэр? Их что, много?

Тут подключился Малфой: — Видимо, наш Лорд окончательно впал в паранойю к моменту своего развоплощения вами, мистер Поттер. В принципе, для того, чтобы обеспечить себе относительное бессмертие, достаточно и одного крестража. Кстати, сколько их всего, Северус? Ты смог это узнать?

Снейп устало сказал: — Мне удалось «прочитать» о пяти. А судя по тем образам, что я увидел в памяти Лорда, это в основном реликвии Основателей — медальон Слизерина, чаша Хельги, диадема Ровены… только меча Гриффиндора нет. И ещё две вещи — кольцо со странным камнем и какая-то тетрадка.

— Я подозреваю, что это именно та тетрадка, которую я уделал клыком василиска, помните, я рассказывал? — сказал я.

— Да, очень похоже. Что ж, нам немного повезло, минус один.

Люциус помолчал, потом произнёс: — В моей библиотеке есть одна книга, там упоминается… Есть один ритуал, он позволяет узнать, сколько крестражей было сделано, и если нужно, собрать их все в одном месте.

— И в одном человеке? — невинно поинтересовался я.

— В принципе, да, — кивнул Люциус. — Но вы должны понимать, что эти знания чисто теоретические, на бумаге. Если кто и проводил этот ритуал, то очень давно, и информации об этом никакой нет. А насчёт того, чтобы собрать… вас интересует, можно ли в данном случае вернуть магу целостность души?

— Да вот я думаю, надо ли, — честно ответил я. Потом обратился к профессору: — Как вы думаете, сэр, можно ли вернуть Лорду его душу, а заодно и адекватность?

Снейп тоже ответил честно: — Думаю, что делать этого не только не стоит, но и просто нельзя. Это уже не человек. Души там нет или какая-то ничтожно малая её часть. После легиллименции мне хотелось не просто принять душ, а отскрести себя жёсткой мочалкой, если не наждаком — до того пакостные ощущения, вы и представить себе не можете. Да и не надо вам этого представлять… там дикая злоба, желание мучить и убивать за малейшее несогласие, кошмарная подозрительность, ненависть ко всем — магам, магглам, гоблинам, кентаврам… Если такое возродится, я не поставлю и кната за наши с вами жизни. Нам просто дико повезло, что мы успели прежде Барти и Петтигрю. Люциус, я могу скинуть тебе воспоминания об этом, посмотришь потом дома в думосбросе. Вам, мистер Поттер, не предлагаю — это зрелище не для подростка, пусть и Избранного.

Я кивнул, а Люциус сказал: — А знаешь, сбрось. Пригодится. Мало ли как сложатся обстоятельства…

Я снова спросил: — Скажите, профессор, а эти крестражи ведь где-то спрятаны? Их сложно будет найти?

— Кое-что найти нетрудно, например, кольцо, насколько я понял, находится в старой хижине Мраксов, это где-то здесь недалеко. Диадема в Хогвартсе, и если я правильно понял, в Выручай-комнате — Люциус, помнишь это место?

Люциус кивнул, а на мой вопросительный взгляд ответил: — Подробнее я расскажу вам чуть позже, обычно студенты узнают об этом помещении уже на старших курсах.

Профессор продолжил: — Вот с оставшимися двумя могут быть сложности. Медальон Лорд поместил в какой-то пещере на побережье. Судя по всему, это где-то на юге, но где? Дувр, Хастингс, Портсмут, а может, вообще в Девоншире или Корнуолле. Рано или поздно мы найдём это место, но на это потребуется время. Впрочем, времени у нас теперь как раз в избытке.

— А чаша? — спросил Люциус

— А чашу Лорд не придумал ничего лучше, как вручить её твоей бешеной свояченице.

— Беллатрисе? — в голосе лорда-блондина слышалось неподдельное удивление.

— Да, ей. А она упрятала её в свой банковский сейф.

— Вот стерва!

— Согласен. Впрочем, это не лишено логики — в банковский сейф кто попало не проникнет, так что за сохранность чаши можно не беспокоиться.

— И что мы будем делать? — я подпустил в свой голос разочарования.

— Будем думать. Времени, как я уже сказал, у нас много, рано или поздно мы найдём решение. Предлагаю встретиться здесь снова, через неделю. Лучше это сделать перед каникулами.

Мы с Люциусом переглянулись и согласились. На эту встречу я приду не с пустыми руками.

В тот же вечер я вызвал Кричера, который первым делом доложился о том, что змеюка уничтожена, и отдал мне пустой флакон (Хвала Мерлину и всем демиургам! Хоть Кричер и довольно своенравный домовик, но мне удалось его убедить взять и воспользоваться флакончиком с ядом василиска для уничтожения змеюки — «На всякий случай, Кричер! Чтобы наверняка, как подобает роду Блэк. Приказ главы рода!» Тот самый флакон, который я планировал презентовать Снейпу, но теперь нужда в этом отпала, скоро проф и сам нацедит сего драгоценного яду, а я ополовинил его, чтобы вручить Кричеру ещё один флакончик, поменьше. Мордред её знает, эту Нагайну, успел Лорд из неё сделать крестраж или нет, рисковать нельзя, проше полить её спящую ядом и дело с концами), и переместился в дом на Гриммо. Пора, наконец, разрешить загадку 15-летней давности... Правда, придётся объяснять, откуда я знаю... Стоп! Совсем я уже запараноился. Объяснять Кричеру как раз ничего не надо, хороший домовик не спрашивает, что и откуда известно его хозяину, хороший домовик выполняет приказы. Кажется, я основательно вошёл в роль «рабовладельца», Грейнджер удавилась бы от злости, если бы узнала.

— Кричер, слушай меня внимательно! Я знаю, что хозяин Регулус погиб, даже знаю, где именно это произошло. Я также знаю, что он вручил тебе перед смертью один медальон и велел его уничтожить, и не говорить никому об этом.

Кричер скорбно заголосил:

— Кричер не смог! Это очень плохая вещь, Кричер пробовал разбить её, сломать, уничтожить магией, но Кричер не смог!

Я прервал его:

— Зато я смогу это сделать. Видишь? — и поболтал перед носом домовика фиалом с зеленоватой жидкостью. — Это же яд василиска, им можно уничтожить всё, что угодно. Если ты принесёшь мне медальон, мы вместе выполним наказ хозяина Регулуса.

Кричер бухнулся на колени и приложился пару раз лбом к моим кроссовкам. Ну что с ним сделаешь, особенности менталитета... Потом подхватился, исчез и через минуту принёс мне медальон. Красивая штука. А тянет от него ощутимо...

— Кричер, в доме есть какая-нибудь шкатулка или что-то, куда можно положить эту вещь, чтобы она никому не навредила?

Мне тут же предоставили маленькую шкатулку, подозреваю, что у неё свойства, сходные с теми, что имела шкатулка Люциуса, в которой теперь чалится Лорд... Символично. Медальон перекочевал внутрь.

— Кричер, я обещаю тебе, что уничтожу эту вещь через несколько дней. Не хочу делать этого здесь и поганить дом Блэков. Ты молодец, смог сохранить то, что передал тебе хозяин Регулус.

— Хозяин сам знает, как будет лучше, — Кричер низко поклонился.

— Я также, как глава Рода, снимаю с тебя запрет Регулуса и повелеваю рассказать всё портретам его родителей и других членов рода. Они должны узнать, хотя бы теперь... И ещё одно дело, Кричер. Ты можешь проследить кое за кем в Хогвартсе незаметно?

— Хозяину Генри нужно только назвать Кричеру имена, — проскрипел домовик.

— Отлично, — я потёр руки. — Понимаешь, беспокоят меня Уизли. Два брата-близнеца. Они вроде бы и не делают ничего против меня, но это ничего не значит. Открыто не делают, а так кто знает, о чём они думают. Не доверяю я им... Ты умеешь извлекать воспоминания?

— Кричер умеет.

— Отлично. Тогда последи за ними дня три-четыре. Если узнаешь раньше что-то очень важное, то расскажешь мне немедленно, я посмотрю твоё воспоминание в думосбросе.

Кричер заворчал: — Блэки всегда уничтожали своих врагов, не ждали и не терпели.

Эх, Кричер, — я вздохнул. — Я бы не против, но где? В школе это было бы слишком подозрительно, а больше они никуда не ходят. Только в Хогсмид...

— Хозяину нужно только приказать, хороший домовик выполнит приказ наилучшим образом!

Я положил руку на голову домовика: — Я знаю, Кричер. Ты хороший домовик. Мне просто интересно, что они замышляют, если вообще что-то замышляют. Ты ведь понимаешь, что они могут действовать и не одни, значит, надо это выяснить. Так что пока понаблюдай, это ведь недолго. А там решим, что нам делать. Есть ответ от целителя Шафика?

Кричер принёс мне пергамент. Когда я посылал письмо целителю в Мунго, его доставил Кричер, а написано оно было на зачарованном пергаменте — как выяснилось, у Блэков такие хранились целыми стопками в кабинете главы Рода. Когда нежелательно посылать ответ через сов или каким-другим способом, достаточно написать его на письме — адресат прочтёт ответ на соответствующем пергаменте у себя дома. Кажется, в каноне это называлось Протеевыми чарами... Целитель сообщал, что он помнит и чтит обязательства, связывающие его с домом Блэк, и готов обсудить дела в любой момент, когда главе рода Блэк будет удобно. Ффух, хоть тут всё в порядке, очень возможно, что Сириус скоро отчалит на лечение... Я написал, что встреча скорее всего состоит во второй половине декабря — чуть не написал «на рождественских каникулах», спалился бы сразу, такими понятиями взрослые маги не оперируют — точную дату я сообщу чуть позже и буду очень благодарен, если уважаемый целитель не будет ничего планировать в это время и отменит уже назначенные встречи, если таковые имеются.

Через три дня Кричер разыскал меня и передал мне флакончик с воспоминаниями. Не знаю, где он достал флакон или из чего трансфигурировал, но памятуя о том, что вечной трансфигурации не бывает, я хотел просмотреть воспоминания как можно быстрее и уже собрался было приказать Кричеру перенестись со мной на Гриммо, как меня вызвали к директору. Декан передала мне «приглашение» на беседу и вознамерилась проводить меня. Я пожал плечами и пошёл вслед за МакГонагалл — явных грехов за мной не водилось, а неявные — вы сначала докажите, что они мои; хвостов и несданных эссе у меня тоже не было, наоборот, оценки мои были непозволительно хорошими для канонного Поттера — ну а какими ещё они могли стать, когда меня не отвлекал от учёбы Шестой, не мешала Грейнджер с её бредовыми идеями, а в квиддич я не играл? Плюс у меня была отличная мотивация учиться, а не балду гонять. Почему её не было у «того» Поттера, я не знаю...

А скверно Дамблдор выглядит... Раньше не так было. Да, конечно, он немолод, даже стар, но для 115 или сколько ему там лет, он выглядел приемлемо, особенно учитывая моё маггловское восприятие — я знаю, что маги могут жить очень долго и 100 лет для мага вовсе не старость, но я-то жил бОльшей частью с магглами, что «тогда», что сейчас, а старых магов практически и не видел... Но сейчас в облике Дамблдора появилось то, что магглы называют дряхлостью, которая вовсе не всегда является спутником старости — есть такие старики, что дадут фору тем, кто помоложе. А вот у директора признаки дряхлости стали весьма заметными — пигментные пятна на пергментной коже, лёгкий тремор рук, заметный, если приматриваться, борода заметно поредела... Неужто его так шибануло после первого тура или там прибавилось или проявилось ещё что-то? А может, это обычный стресс добавил? Очень сильный и затяжной, который даже Умиротворяющим бальзамом не лечится... Как бы там ни было, меня вид Дамблдора очень порадовал — если такими темпами дальше пойдёт, то не жилец он... недолгий жилец.

Чего от меня хотел директор, я не очень понял. Больше всего это походило на прощупывание почвы — чем теперь дышит Гарри Поттер, о чём думает, чего хочет. А то у директора столько забот, что некогда за Избранным присматривать, а ну как ещё отобьётся от рук. Я помалкивал, отделывался краткими «да» и «нет», а чаще всего — «не знаю». Когда зашёл разговор о каникулах, я ответил, что ещё не решил, где буду их проводить. МакГонагалл тут же запыхтела, что ей необходимо составлять список тех, кто останется — я парировал, что если даже я и останусь, что далеко не факт, то уж никак не объем хогвартскую кухню, а присматривать за мной не надо, я не грудной младенец.

Добиться от меня твёрдого согласия остаться в замке или хотя бы указания предполагаемого места проведения моих каникул директор не смог. Это злило его, однако он старался этого не показывать. А когда он заикнулся о том, что Уизли будут рады видеть меня у себя на Рождество, я сказал, что в этом случае не рад буду я сам. На попытку надавить на меня тем, что для Молли и Артура я как сын и нехорошо забывать о таких тесных связях, мол, ещё пригодится в будущем, я ответил, что с удовольствием вспомню об этих связях сразу, как только Уизли найдут и вернут мне мой ключ от сейфа — что там будет в будущем, ещё неизвестно, а денежки мне бы пригодились уже сейчас, я, знаете ли, расту, у меня вон уже рукава у рубашки становятся короткими и ботинки не сегодня-завтра жать начнут. Так как? Директор поспешил сменить тему и спросил, определился ли я с партнёршей на балу. Я, естественно, ответил:

— А как же! — однако имя сообщить отказался. — Нет, имя её не скажу и на балу она будет под маской, нехорошо компрометировать замужнюю даму.

Директор чуть не свалился со своего кресла. На МакКошку было жалко смотреть, она еле промямлила: — Мистер Поттер... как вы...

Я сделал наивное лицо: — А что? Правилами Турнира это не запрещается.

Дамблдор уже немного пришёл в себя: — Видишь ли, мальчик мой, мы полагали, что ты пригласишь Джинни Уизли...

— А почему я должен был пригласить именно её???

— Она так надеялась… да и потом, она же, очевидно, влюблена в тебя, и поэтому…

— Серьёзно?! Я как-то не замечал… — косплеить недалёкого, так уж по-полной. — Но в любом случае, уже поздно, я же не могу нанести своей даме оскорбление, отказавшись от своих слов. Я порядочный человек.

После этого директору не оставалось ничего иного, как отпустить меня — подозреваю, что в душе он меня материл последними словами, но что взять с юного и упрямого идиота. МакГонагалл отмерла и ворчливо напомнила мне о необходимости поскорее определяться с местом проведения каникул. Странно, что ни она, ни директор так и не заикнулись о моём свободном графике пребывания в Хогвартсе. Нет, на уроки-то я ходил, пропусков у меня нет, а вот мои частые отлучки уже должны были бы броситься в глаза. Или нет? В общем-то, практически с самого начала года я превратился если не в полного невидимку, то уж в клопа точно — все знают, что он где-то есть, но мало кто его видел, и пока он вас не укусит, о нём и не вспоминают. Меня видели либо на занятиях, либо в библиотеке, ну ещё в Большом зале за едой, и то в последнее время я всё чаще обходился стряпнёй Кричера. А в остальное время я был очень незаметен… Я сделал вывод, что и директор, и его заместительница к настоящему времени до того «затрахались» с ворохом проблем, который не только не уменьшался, но наоборот, только рос, что на присмотр за Избранным у них не осталось ни сил, ни времени, я попросту вылетел у них из головы. Сверхординарного со мной ничего не происходит, я живой, ну и ладно… МакГонагалл-то и раньше всё время себя так вела, а вот директор за Поттером наблюдал, это я теперь точно знаю. А этот год начался до того «удачно» для Дамблдора, что новые проблемы заслонили меня от него. Осознание того, что к большому их числу я приложил руки лично, грело мою мстительную душу.

Выбравшись из директорского кабинета, я накинул на себя заклинание (фамильное блэковское, конечно же), позволяющее выявить и уничтожить навешанные мелкие сглазы и проклятия, а также возможные «следилки» в виде нитей, мелких кристалликов, уже высохших капель какого-нибудь зелья — бережёного Мерлин бережёт. И это ещё я ничего в кабинете не ел и не пил — видимо, директор до того был нагружен, что либо забыл, либо не додумался до чая с конфетами… Ладно, пора смотреть воспоминания Кричера, для чего надо вызвать домовика и переместиться с ним на Гриммо, думосброс-то находится там, в кабинете Ориона…

Да-а-а… мои подозрения насчёт рыжих братцев оправдались полностью. Прав я был, прав — таки умышляют, сволочи. И Кричер прав — врагов надо валить сразу и бесповоротно. Но без проверки как-то… ну, теперь я убедился, так что да, будет сразу и бесповоротно.

… Фордж и Дред (или Фред и Джордж) сидели, очевидно, в своей «лаборатории» — как разъяснил мне Кричер, это помещение было то ли бывшей гардеробной, то ли кладовой дортуара, который раньше располагался на месте наших теперешних спален — в давние времена помещения факультета Гриффиндор больше напоминали не студенческое общежитие, а казарму или кордегардию, где студенты селились вместе независимо от возраста. Потом уже это помещение разбили на несколько поменьше, где и надстроили этажи, устроив спальни разных курсов, а подсобные помещения распределились неравномерно… Близнецам повезло оказаться в спальне с лишней комнаткой, которую они живо оккупировали для своих начинаний.

— Что же, братец Фордж, с финансами у нас сейчас не так чтобы очень…

— Говоря кратко, братец Дред, хуже некуда. Наши расчёты не оправдались…

-… и Бегмэн, скотина, не хочет платить!

— И что же мы будем делать? Нам не собрать нужной суммы до конца года, как мы рассчитывали…

— … поэтому нам нужен план! Как сделать большие деньги и быстро!

— Что предлагает братец Дред?

— На вредилках быстро не заработаешь, не с нашими масштабами. Остаётся тотализатор!

— В чём и проблема, брат мой! Наши шансы здорово снизились — после первого тура люди опасаются ставить на кого бы то ни было.

— Да, всё было бы хорошо, если бы Поттер не участвовал…

— … но он участвует...

— … но не побеждает!

— И не проигрывает!

— И из-за этого вообще невозможно предсказать, что будет на следующих турах!

— Значит, нам нужно что? Нам нужно, чтобы Поттер не просто участвовал, а либо выиграл, либо проиграл!

— Ты считаешь, брат мой, что Поттер может выиграть?

— Конечно, нет — остальные куда опытнее его.

— Значит, надо, чтобы сейчас он железно проиграл. Хотя бы на это можно принимать ставки. Если народ убедится, что на втором туре Поттер всё-таки проиграл, то к третьему туру у нас будет больше желающих поставить, уже не только на проигрыш Поттера, но и на выигрыш кого-то из остальных.

— Вот в том и беда, братец — с Поттером ни в чём нельзя быть уверенным. То ли проиграет, то ли нет.

— Выше нос, брат мой Фордж! Если внушить Поттеру, что он **должен** поддаться остальным и проиграть… Никто не может противиться Империусу!

— В уме ли ты, брат мой Дред? Накладывать Непростительное нашими палочками? Ведь других у нас нет!

— А зачем палочками? Не мы ли с тобой Умники Уизли, которые могут сварить жидкий Империус? А после того, как в Поттера попадёт это зелье, ему можно будет внушить всё, что угодно.

— Даже если у нас найдутся ингредиенты и получится его сварить, то как влить его в Поттера? Если ты не заметил, он стал очень осторожным. Особенно после того, как наш идиот-братец сломал его волшебную палочку.

— Поручим это дело Джинни! С ней-то Поттер не ссорился.

— Но и на бал пригласить не спешит!

— А вот мы и пообещаем Джинни, что если она нам поможет, то мы прикажем Поттеру пригласить её на бал и много чего ещё. Уж она извернётся, но подольёт или ещё что-нибудь придумает.

— Ты гений, брат мой!..

Вынырнув из думосброса, я посмотрел на Кричера и сказал:

— Кричер, я признаю, что был неправ! С врагами надо разбираться немедленно!

У домовика загорелись глаза: — Что хозяин Генри прикажет старому Кричеру?

— Завтра после уроков перенесёшь меня на Гриммо, мне нужно кое-что купить у магглов и потом я тебе всё объясню.

Мне нужен анатомический атлас и медицинский справочник. У магов подобной литературы не водилось, зато у магглов был огромный выбор.

Заодно посоветуюсь с Антаресом III-им, моим пра-пра-... в общем, жившим в 17-м веке мастером зельеварения, то есть с его портретом — о том, как надёжно и без последствий для себя испортить кому-то зелье, а зная Блэков, которые не были склонны к полумерам... И кстати, расспрошу его о жидком Империусе, надеюсь, в его время такое зелье уже существовало.

Беседа с предком была очень познавательной. Методов испортить зелье было много, однако они чётко разделялись на, скажем так, «дилетантские» и «продвинутые». Дилетантские включали в себя умение подсунуть неопытному зельевару негодные ингредиенты или испортить их непосредственно перед варкой зелья. Или, н-р, подменить чистый котёл на плохо отмытый. Или незаметно закинуть в котёл что-то, чему там быть не полагается. Это было просто и понятно, студенты постоянно занимаются этим на уроках зельеварения. А вот продвинутые... О, этим уже занимались зельевары уровня мастера или близко к нему... Внести изменения в рецепт, некоторые ингредиенты различались в названиях всего лишь одной буквой. Всыпать в котёл то, что у магглов называется катализатором. Ускорить невербальным заклинанием нагревание зелья в котле и его преждевременное закипание. Короче говоря, я получил у пра-пра-пра... в общем, дедушки Антареса превосходную консультацию по этому вопросу. Теперь мне есть чем озадачить Кричера.

Вызвав домовика, я подробно разъяснил, что ему нужно будет сделать с тем, что будут варить рыжие братцы, а в том, что они уже приступили к изготовлению своего адского варева, я не сомневался — жидкий Империус готовится не один день, а бал не за горами, так что если они хотят привлечь сестру, то готовить надо было начать «Когда? Вчера!» Глаза у Кричера горели неугасимым огнём — энтузиаст он своего дела.

— Но это ещё не всё, Кричер! Вот, смотри, — и я развернул перед домовиком медицинский справочник...

Братья Уизли были не из тех, кто откладывает дело в долгий ящик, и поэтому уже на следующий день за ужином ко мне двинулась Джинни. Интересно, каким образом она рассчитывает влить в меня зелье? Самый экстремальный способ, который мне пришёл в голову, это через поцелуй, предварительно самой набрав в рот зелье и не глотая. Но для этого обстановка в Большом зале неподходящая, надо вытаскивать меня на свидание... Жидкий Империус тем и плох, или тем и хорош, что он активен только в жидкой фазе, его нельзя нанести на какой-то предмет и дать мне попользоваться, он просто выдохнется, так же как и нельзя перевести его в газообразное состояние, чтобы «клиент» надышался парами — он слишком летуч. Его можно только добавить в еду или питьё, и то ненадолго, всё это должно быть выпито и съедено в течение часа, максимум двух... Ну, так я и знал — Уизлетта жеманным голосом посетовала на то, что я совсем отдалился от неё (интересно, а когда я успел к ней приблизиться?), забыл о нашей крепкой дружбе и вообще, почему бы не наверстать упущенное в ближайший выходной, проведя его вместе в Хогсмиде. Я смерил её взглядом, но не успел ничего ответить, как в замке рвануло. Даже не так.

РВАНУЛО.

Молодец, Кричер! Честно сказать, я не ожидал от него такой оперативности, но вспомнив, что домовик вещал о том, как хорошие эльфы выполняют приказ хозяина, решил не удивляться.

Эффект от взрыва был сродни тому, что было на первом курсе, когда Квиррелл прибежал с известием о тролле — все так же забегали и завопили. Что интересно, студенты из Дурмстранга вели себя достаточно спокойно — то ли у них в школе такие учебные тревоги в порядке вещей, то ли ещё по какой причине, но они-то как раз не бегали и не кричали, молча встали и строем зашагали к выходу. Каркаров ли их так выдрессировал или это обычная выправка чистокровных, вроде бы в Дурмстранг только их и принимают, но смотрели на них с восхищением даже девушки из Шармбаттона. Они тоже довольно организованной стайкой подлетели к мадам Максим, которая возглавила их процессию. Остальные преподаватели быстро выходили из-за стола, Снейп так вообще понёсся на выход первым. Директор, который наконец почтил своим присутствием общую трапезу, что-то втолковывал нашему декану по пути в коридор.

Я решил никуда не ходить — во-первых, я и так догадывался, что случилось, а во-вторых, если всё-таки случилось то, о чём я догадывался, то нам об этом сообщат. Смысл бежать и толкаться? Джинни словно забыла, что она пыталась мне втолковать, отвлеклась на шум и грохот, и тут её взяли в оборот сокурсницы — «А что?.. А ты знаешь?.. А вот мне говорили...» — у Патил и Браун подрастает достойная смена.

Я же отошёл к дальнему краю стола и тихонько позвал: — Кричер!

В ответ мою руку пожала невидимая лапка и домовик прошелестел: — Сделано, хозяин!

Когда осела пыль и перестали валиться камни, всем сбежавшимся на взрыв стала видна картина бедствия. Выбило стёкла почти во всех помещениях грифиндорской башнни. Спальня студентов пятого курса пострадала весьма ощутимо. Взрывом вынесло не только стену между спальней и уизлевской подсобкой, были также разрушены коридоры, ведущие в гостиную, и лестницы. А самое плохое — от взрыва посыпались зачарованные портреты, в том числе и Полная Дама, которой отшибло мозги настолько, что она не могла говорить, а только мычала и не реагировала на пароль, так что факультет Гриффиндор лишился традиционной защиты и представлял собой натуральный проходной двор. Портреты, висевшие в коридорах, примыкаюших к гриффиндорской башне, теперь валялись вперемежку на полу, а уж какими словами обитатели портретов крыли и нынешних студентов, и руководство школы — прямо хоть стой рядом и записывай. Я постарался запомнить — будет о чём рассказать портретам на Гриммо, подозреваю, что хоть портреты и могут ходить друг к другу в гости, в Хогвартс теперь извне гости ещё долго не придут. Ну и должен же я, в конце концов, отчитаться о том, как всё прошло — советы мастера Антареса пришлись очень даже кстати. Всего лишь один ингредиент, а какой результат! Помнится, в каноне такой же эффект производил рог взрывопотама, висевший у Лавгудов. Ну, а я, вернее, Кричер бросил в котёл братцев щепотку сушёного корешка тропического растения из семейного хранилища. Очень редкого и малоизвестного, а значит, очень дорогого, но для хорошего дела не жалко, а выглядеть это будет так, будто студенты использовали просроченный ингредиент, если будет расследование, в чём я, правда, сомневаюсь, — этот порошок не определим никакими чарами и реактивами, он как бы сливается с другими активными ингредиентами в зелье... Жидкий Империус — зелье весьма капризное и требовательное к качеству исходных частей... Самих братьев откопали не сразу, сначала пришлось разбирать завалы, чтобы попасть в их лабораторию. А когда их всё-таки достали, то преподавателям стало сразу понятно, что на этот раз зельевары-любители пострадали очень серьёзно. Срочно вызванная Помфри только руками развела и, не спрашивая разрешения директора, сама вызвала целителей из Мунго. Патронус в виде огромного марабу ушёл в пустоту и через несколько минут явилась бригада в лимонных халатах, хором крякнули, увидев разрушения, потом сгрузили рыжих на носилки и отлевитировали их в Больничное крыло к ближайшему камину. Но если мадам Помфри надеялась, что в Мунго им помогут, то напрасно. Да, маги изобрели Костерост и умеют сращивать кости за несколько часов, максимум сутки. Они сумеют срастить сломанный позвоночник. Однако срастить нервы внутри позвонков... Так что отныне два представителя семейки Уизли могут разве что моргать и глотать, но не шевелиться, обеспечив работой мамашу Молли на долгие годы. Как именно это проделал Кричер, направил ли взрыв специально на братцев или, что вероятнее, вдарил по ним магией уже после взрыва, я не уточнял — зачем? Хороший домовик защищает своего хозяина и чётко выполняет приказы, отданные хозяином, а анатомический атлас, который я показал Кричеру, тот изучал с большим интересом и знал наиболее уязвимые области человеческого тела. А приказ звучал недвусмысленно — не убивать, но навсегда лишить способности двигаться и разговаривать. Впрочем, об этом диагнозе для рыжих пока никто не знает не только в Хогвартсе, но и в Мунго. Это станет понятно через несколько дней, именно поэтому пока в школе не появились вопиллеры от Молли, адресованные директору и декану. Но вот когда появятся... тут уж директору не получится отбрехаться его обычным «Ну, ничего же не случилось!» и «Они же всего лишь дети!», и ко всем его проблемам прибавится ещё и разъярённый матриарх Уизли. Наличие двух взрослых лбов, за которыми отныне придётся ходить пуще, чем за младенцами, не просто сбросит семью в финансовую пропасть, а ещё и утрамбует сверху ногами — еда, уход, возможно, какие-то лечебные зелья будут сжирать ощутимую часть семейного бюджета, который и так паршивый. Это, кстати, также существенно снизит шансы младшей Уизли на замужество, даже не выгодное, а вообще хоть какое-то — будущему зятю вовсе не улыбается взваливать себе на шею семью жены, а приданого там не предвидится...

Может, кто-то меня осудил бы за то, как я поступил с близнецами, но этим последователям Махатмы* я бы напомнил, что то, что со мной собирались проделать эти уроды, равносильно убийству. Может, этапы и рассчитаны на студентов, но вряд ли на 14-летнего подростка, который даже расти ещё не перестал. Проигрыш в турнирном этапе — это не только ситуация, когда я получил меньше баллов, чем мои соперники, или вообще ничего не получил, это также и те варианты, когда я могу погибнуть. Или быть серьёзно ранен, так же, как, н-р, и близнюки, только вот за мной-то ухаживать будет некому — если считать меня прежним Поттером, круглым сиротой, не имеющим родственников. Так что нет, претензии не принимаются.

Что интересно, Шестому Уизли уже крепко прилетело по шее от старшекурсников — студенты здорово обозлились на то, что спальни оказались разрушенными, вещи у многих были испорчены, заначки уничтожены, и за всё это кто-то должен был ответить. Ну а раз непосредственных виновников уже отправили в Мунго, то отдуваться будет тот, кто остался в наличии — их родной братец, быть того не может, чтобы он не знал о разрушительных экспериментах родственничков, а раз знал и ничего не сделал, даже не предупредил, то набить ему морду и дать выход ярости — самый естественный результат всего этого. Что старшекурсники и проделали с огромным удовольствием, чему способствовал паскудный характер рыжего, с которым студенты успели хорошо познакомиться за эти месяцы. А после ему ещё добавили и собственные сокурсники — поскольку спать старшекурсникам было негде, их временно подселили к другим студентам, в нашу спальню, н-р, добавилось три человека. Теснота, шум, неудобства... короче говоря, Рональд Уизли светил двумя шикарными фонарями, которые регулярно обновлялись и мешали ему смотреть на мир широко открытыми глазами, а фамилия Уизли теперь упоминалась на факультете исключительно вместе с матюгами. Студенты с других факультетов тоже не отказывали себе в удовольствии почесать кулаки об Шестого — рыжие много кому насолили, а защитников у Рона теперь не было. Ли Джордан и Джинни благоразумно не отсвечивали, боясь, что и им прилетит по старой дружбе. Грейнджер попыталась было воззвать к гриффиндорскому благородству, мол, Уизли и так пострадали, тут помочь им надо, а не нападать, но другие девушки популярно разъяснили ей степень её неправоты — видимо, Уизли уже крепко достали всех и вся, но дать им отпор не хватало сил или решимости. И раз уж случилось то, что случилось, то почему бы не видеть в этом перст самой Магии? А спорить с магией могут только невежественные грязнокровки... Другие же факультеты просто ликовали. Слизеринцы понятно, почему — они органически не переваривали алый факультет, ставшему благодаря директору настоящим обезьянником, попирающим традиции магического мира, а уж Драко Малфой не уставал подливать масла в огонь взаимной нелюбви. Вороны насмехались над горе-экспериментаторами, не сумевшими удержать контроль над процессом, и устраивали дискуссии, что же такое рвануло у рыжих и в каком именно зелье. Хаффлпафцы же, чаще других оказывающиеся жертвами уизлевских шуточек, особенно малыши, наконец оказались отмщёнными — «копуши» и отнюдь не хитрецы, им было сложно заподозрить своих ровесников в злом умысле и, несмотря на предупреждение декана Спраут и старост, они часто оказывались в Больничном крыле после уизлевских «вредилок». Жалобы МагГонагалл и директору успеха не имели, это же была шутка, детишки развлекаются! Барсуки скрипели зубами и копили злость. Теперь всё это нашло свой выход.

А я просто наслаждался шоу. Теснота в спальне меня не смущала, я всегда мог уйти переночевать на Гриммо, собственно, я и уходил. А уж страдания Шестого ложились Умиротворяющим бальзамом мне на сердце. Ты, Рончик, хотел славы и внимания — кушай, не обляпайся. А что слава дурная и внимание выражается в синяках и ругани, так надо было желать лучше. Его первого потащили для расспросов в кабинет директора, куда прибыли попечители, чтобы решить, что делать с разрушенными помещениями. Люциус Малфой встал в позу и другие попечители его поддержали — денег на внеплановый ремонт нет, все работы должны проводиться за счёт виновников разрушений. Ах, у них нет денег? Ну конечно, это ж Уизли! Тогда за счёт их декана и самого директора, в конце концов, это их недосмотр — всё случилось не на каникулах, а в самый разгар учебного процесса. Надо лучше присматривать за студентами, особенно за такими проблемными. Хоть меня и не было в директорском кабинете, я знал о споре директора с попечителями — Драко так эмоционально рассказывал об этом за слизеринским столом в Большом зале, что все студенты были в курсе. А я про себя отметил, что Дамблдор уверенно движется к банкротству — помимо неустойки, которую он должен будет выплатить драконьему заповеднику, если дело не удастся решить миром, теперь прибавляются ещё и расходы на ремонт, попечители решили биться насмерть. Уж не знаю, какую разъяснительную работу провёл среди них лорд Малфой, но похоже, он решил сменить тактику — вместо того, чтобы бить в лоб, как на втором курсе, когда он якобы шантажировал других попечителей, чтобы они подписали решение об отставке Дамблдора, Люциус медленно, но верно затягивал финансовую петлю на старческой шее директора. Не могу не признать, что решение было верным — попечители отнюдь не горели желанием экстренно раскошеливаться, это вам не подпись, которую можно поставить, а потом взять и поставить другую, это деньги, свои кровные, так что пусть директор платит, полностью или выколачивает потом часть из своего заместителя и Уизли, это попечителям уже неинтересно...

Попытка директора припахать к ремонту преподавателей и деканов провалилась. Вектор, Бабблинг и прочие открестились, указав на то, что контрактом такие действия с их стороны не предусмотрены, тем более без оплаты. Да и опыта у них строительного нет от слова совсем. Единственным преподавателем, готовым хоть сейчас идти и работать, был Хагрид, но тут уже притормозил сам директор: Хагрид — это дурная инициатива и ни капли сноровки, ломать он может, а строить — увы...

Флитвик, Спраут и Снейп ответили, что у них в связи с турниром, проводимым в школе, слишком много обязанностей, которые не оставляют им времени на общественную работу, а Снейп ещё и прибавил с ехидцей:

— Преподавание, деканство, дежурства, замещение уроков по ЗОТИ, а теперь ещё и ремонт — а жить нам когда, Альбус?

Флитвик своим хихиканьем заткнул начавшую было раздуваться в праведном гневе МакГонагалл: — Директор, почему бы вам не воспользоваться талантами Минервы? В конце концов, она преподаёт трансфигурацию, да и вы сами когда-то её преподавали, так что вдвоём отлично управитесь, трансфигурируйте камни в кирпичи, балки, стены. Получится уж точно не хуже, чем дом Уизли! — тут уж грохнули все, и прочие деканы, и преподаватели, про Нору в магмире были наслышаны... Директор счёл за лучшее прекратить педсовет.

Всё это мне стало известно позже, когда и Люциус Малфой, и профессор поделились каждый своими воспоминаниями об этом периоде.

В ближайший выходной я наконец вырвался в Гринготтс, чтобы встретиться с управляющим счетами Блэков, Златогрызом. Если он и удивился тому, что главой Рода отныне является не Сириус, а я, то виду не подал. Дабы расположить к себе гоблина, я презентовал ему кусок шкуры василиска — я уже прочитал в одной из блэковских книг, что такой подарок ценится не только у магов, но и у гоблинов. В их культуре много места отводится оружию и доспехам, а из того куска, который я подарил, вполне может выйти колет, учитывая гоблинские размеры. Так что личную благосклонность Златогрыза я заслужил. У него же я оформил новый сейф, куда планирую складировать свою часть василиска и выручку от продажи ингредиентов — у Златогрыза глаза загорелись, когда я намекнул, что поступления ожидаются крупные, а процент от выручки — щедрый. Когда он поинтересовался, каким я вижу будущее этого сейфа, я ответил, что возможно, поделю его содержимое пополам между родами Поттер и Блэк, чему гоблин неожиданно обрадовался — как оказалось. Крюкохват, «присматривающий» за сейфами Поттеров, его родной брат, так что их семья оказалась хранителями сейфов сразу двух весьма состоятельных родов, это какие-то чисто гоблинские заморочки насчёт престижа и места в гоблинской иерархии. Получив полный отчёт о состоянии блэковских сейфов и условившись о двухнедельном сроке, чтобы ознакомиться и определиться с дальнейшим ведением дел, я переместился в кабинет Крюкохвата, которому также презентовал кусок шкуры — раз уж моими делами заведуют два брата, то не будем создавать повод для зависти. С Крюкохватом я имел весьма интересную беседу, по окончании которой гоблин хохотал как ненормальный — я выяснил некоторые подробности того, как в Гринготтсе поступают с теми, кто возжелал чужого имущества, и высказал свои соображения на этот счёт. Кое-что Поттеру сообщили ещё в первый его визит в банк, но мне требовалась дополнительная информация...

И да, существенный момент — я проверил, входят ли Блэки в число попечителей Хогвартса. Оказалось, что да, входят. Отец Сириуса и Регулуса, Орион подписал очередное соглашение, а потом слишком неожиданно скончался и не успел отозвать его, ведь оба сына уже окончили Хогвартс. Вальбурга, видимо, вообще не думала об этом... Ничего, я это исправлю — я отдал распоряжение Златогрызу, чтобы все попечительские взносы и выплаты были прекращены. Во-первых, Сириус Блэк, который в глазах широкой магобщественности пока является главой рода, до сих пор не оправдан и считается беглым преступником — ну раз он преступник, то никаких денег от него магобщественность не увидит. А во-вторых, даже если бы глава рода не был преступником, то в Хогвартсе учится его крестник, жизнь которого администрация школы неоднократно подвергала опасности, так что хрен вам, а не денежки. До тех пор, пока не разберётесь, кто виноват и что делать, и скажите спасибо, что в Визенгамот ещё не подан встречный иск. Так что начиная со следующего месяца, бюджет Хогвартса «похудеет» на существенную сумму, тем самым добавив МакКошке как замдиректора седых волос, а директору — геморроя, с него и так уже трясут неустойки. Не забыть бы отправить соответствующие письма прочим попечителям, «обрадовав» их тем, что один из них приостанавливает свои платежи на неопределённый срок. И причина более чем уважительная, у них у самих детишки в Хогвартсе учатся, так что пусть наседают на директора скопом, если не хотят покрывать блэковскую долю в школьных расходах... Портреты на Гриммо дали добро на это акцию, гоблины тоже обрадовались — им всегда были милее инвестиции и поступление денег в сейф, нежели их убытие и изъятие. Впрочем, письма попечителям и директору разошлёт Златогрыз, поскольку дело это имеет больше отношения к финансам, нежели к чему-то другому, поверенный вполне может сам организовать рассылку и оповещения, тем более что в письме будет фигурировать «глава рода Блэк» без указания конкретного имени. Пусть думают, что это Сириус — гоблины ведь не вмешиваются в дела волшебников и им плевать, преступник один из их клиентов или нет, или как его на самом деле зовут. Уверен, что попечители совсем не обрадуются такому письму, а уж как не обрадуется Дамблдор…

Вдобавок через месяц прекратятся отчисления в Мунго и министерство, официально именуемые «общественным налогом» — я хочу создать впечатление, что глава рода Блэк собирается покинуть страну надолго, если не навсегда. А что ему тут делать, если его считают беглым преступником и не торопятся не то что оправдывать, а хотя бы просто поднять и изучить его дело? Если оно вообще существует… Поэтому извините, уважаемые маги, но раз в Англии Блэку не рады, то он поищет себе другое место жительства. И своим денежкам тоже. И так уже доили род не менее 7 лет за просто так — с тех пор, как скончалась Вальбурга… даже тогда ни одна гнида в министерстве и Визенгамоте не пискнула, что надо бы что-то делать с этим — последний представитель рода сидит в тюрьме, как вообще будут вестись дела? Ну правильно, гоблины как перечисляли необходимые средства, так и перечисляют. Они же не вмешиваются в дела волшебников… Теперь всё, посидите, господа маги, на голодном пайке. Либо вы срочно подхватываетесь и начинаете хоть что-то делать в отношении Сириуса, либо распрощаетесь с блэковскими отчислениями навсегда. Допустим, что некоторым семьям, таким как Гринграссы, Малфои или Паркинсоны, это как слону дробина — у них и колддомедики свои, и попечительские расходы их не разорят. А вот министерским придётся туго, я надеюсь — позволить себе семейного колдомедика могут далеко не все из них, правда, в Мунго они могут обратиться в особом порядке, там им выделят и особое время, и лучшего целителя. Но не тогда, когда начнёт не хватать средств и времени — толпа нуждающихся в помощи магов просто порвёт того, кто попытается влезть без очереди на приём к именитому целителю, который — ах, какая неприятность! — теперь осматривает всех в порядке сложности случая, а не согласно «табели о рангах». Да и ломать копья, ругаясь с директором Хогвартса, выбивающим из министерства недостающее финансирование… а потому что ну из кого ещё? Попечители тоже не резиновые — один убыл, надо компенсировать через другие источники… И это теперь, когда грядёт грандиозный ремонт, да ещё и у гриффиндорцев, родичей которых в Совете попечителей было ничтожно мало, а всем заправляли преимущественно слизеринцы или те, кто к Гриффиндору относился без малейшего почтения!

Хорошо бы и с поттеровскими деньгами поступить так же, но тут я пока не буду ничего делать — не хочу раньше времени светить своё совершеннолетие. Да и расходы там несравнимы с блэковскими — попечителями Поттеры в настоящее время не являются, отчисления прекратились сразу же после окончания Джеймсом Хогвартса. Общественный налог тоже не обременял семью — если нет совершеннолетнего главы рода, выплаты замораживаются до его появления, об этом говорится в контракте с Гринготтсом. Поттеры никогда не были столь многочисленным семейством, как Блэки, у которых глава рода всегда был, а в случае его скропостижной кончины всегда находился кто-нибудь ему на смену. Остаются только отчисления в госпиталь Мунго, но тут уж грех крохобориться, медицина — дело святое. Обо всём этом мне всё-таки рассказал Крюкохват, хотя я и опасался, что связанный условиями контракта поверенный сошлётся на то, что «дети до 17 не допускаются» — оказалось, что нет, на вопросы полагалось отвечать. Другое дело, что надо точно знать, что спрашивать. Внести изменения в порядок выплат я действительно пока не мог, но вот узнать о них — вполне...

В общем, не удивлюсь, если после Нового года в Визенгамоте начнётся шевеление по поводу «дела Блэка».

На зельеварении я, «задумавшись», рассыпал по столу иглы дикобраза — специально выбрал этот ингредиент, в случае чего его легко собрать и он не портится от неосторожного обращения, на что Снейп среагировал единственно верным образом:

— Поттер! О чём вы думаете? ! Тем более что этого ингредиента в сегодняшнем задании и вовсе нет!

Я промямлил:

— Простите, сэр, я отвлёкся…

— Придётся вам назначить отработку, чтобы вы наконец научились сосредотачиваться на деле и не думать о пустяках! В шесть вечера, и будьте добры не опаздывать!

— Да, сэр. Извините ещё раз… — с этим словами я поднял глаза на профессора и подвигал бровями, мол, это всё не просто так, дело есть!

Снейп коротко кивнул и удалился от моего стола, взметнув полы мантии, этаким Бэтменом, который всегда на страже порядка и спокойствия.

Вечером в кабинете зельеварения я попросил профессора наложить дополнительную защиту от подслушивания — постоянная бдительность! — и уселся за переднюю парту.

Снейп, наложив защиту и пройдясь вдоль стены, сел на преподавательское место.

— Ну, что за срочность?

— Да не то чтобы срочность, просто вот… — я протянул профессору записку с цифрами. — Это номер сейфа, куда лорд Малфой может перечислять средства от продажи василиска. —

Снейп кивнул. — Ну и отсюда вопрос — когда вам будет удобно отправиться в Тайную комнату и заняться разделкой? Меня устраивает любой день, хотя желательно бы это сделать до каникул. За вечер реально управиться?

Проф ответил не спеша: — В принципе, да. Если не отвлекаться и делать всё так, как я скажу…

Я поднял обе руки: — Нет вопросов! Вы приказываете — мы делаем.

— Я уточню у Люциуса, когда ему будет удобно, и дам вам знать. Скорее всего, такой же запиской, какую мне отдали вы — там будет дата и время, ничего лишнего. Инвентарь и инструменты я приготовлю сам. Что-нибудь ещё?

— Да, сэр. Скажите, вы на каникулах останетесь в Хогвартсе? Вернее, вы хотите на каникулах остаться в Хогвартсе?

— По правде говоря, не очень. Даже совсем не хочу. Есть большое желание отдохнуть от этого бедлама, в который превратилась школа благодаря Турниру. И шансы на это есть — все мои слизеринцы планируют отбыть по домам, в школе никто не остаётся. Но…

— Если останусь я, директор будет настаивать, чтобы и вы остались, а то кто же будет за мной присматривать, так?

— Совершенно верно.

— Ну, тогда я вас утешу, профессор — я тоже не хочу оставаться. Причём планирую уйти по-английски, не прощаясь — не хочу, чтобы директор и декан знали, куда я отправляюсь. Но уж точно не к тётке с дядей. Поэтому вы с чистой совестью тоже может отбыть на каникулы и отдохнуть как следует. И да, не удивляйтесь, если меня не будет на балу — очень вероятно, что я уйду раньше.

— Но вы же чемпион!

— И что? В контракте нет ни слова ни о каком бале, это гораздо более позднее «изобретение», так что я ничего не нарушу. Мне этот бал не интересен ни в каком виде, а оповещать об этом я никого не буду — пусть побегают и декан, и директор. Вы, я думаю, тоже никому не скажете.

Снейп злорадно ухмыльнулся: — И не подумаю. Даже больше того, тоже уйду по-английски, сразу, как только последний мой студент сядет в Хогвартс-экспресс.

Я хихикнул: — По-моему, я плохо влияю на вас, профессор!

— Взаимно, Поттер, взаимно. Что-нибудь ещё?

-Нет, все организационные моменты мы обсудили. Ну а теперь что же, отработка? Котлов много?

Снейп махнул рукой: — Оставьте. На мойку котлов и без вас бестолочи найдутся. Для вас у меня есть другое задание. Как у вас с рунами, Поттер?

Я пожал плечами: — Мне кажется, я нормально успеваю. Вам бы лучше у профессора Бабблинг справиться.

— Я справлялся. Она вас хвалит. Поэтому я рискну озадачить вас вот чем… — с этим словами профессор подошёл к книжному шкафу и достал одну рукопись, очень древнюю на вид. Очень осторожно развернул её, подержал несколько секунд и положил передо мной.

— Что это, сэр?

— Это древнеисландская сага. Записана она в 13-м веке латиницей, но рецепт «варева», о котором упоминается в саге, записан рунами. Может быть, зашифровано или просто не для всех. Было бы интересно узнать, о чём там идёт речь — действительно ли какое-то зелье или просто сказка. У меня никогда не доходили руки до этого свитка, да и, видимо, не дойдут. Древне-исландский вы, конечно, не знаете, но перевести руны на латиницу вы, надеюсь, сможете?

— Постараюсь.

Я принялся за работу. И то ли какой-то бесёнок в меня вселился (а может, он из меня и не выселялся никогда?), то ли ещё что, но я так увлёкся, что «перепёр» не только руны латиницей, а вообще всю сагу на английский — древне-исландский, он же древне-норвежский язык вовсе не был для меня неизвестным и непонятным, в прошлой своей жизни я сделал это своим хобби, даже помогал знакомым ролевикам, участвовавшим в реконструкциях викинговского времени — они писали свои саги, которые нужно было с русского перевести на «norrønt»**

Времени у меня это заняло примерно час — текст оказался интересным, плюс меня подстёгивал азарт. Спалиться я не боялся, не перед Снейпом — у нас и без этого накопилось столько тайн, одной больше, одной меньше... А трепаться он и сам не будет, не в его интересах. В общем, когда я вручил профессору лист с переводом… глаза у Снейпа не то что округлились, они вообще чуть не вылезли на лоб.

— Это. Что?

— Перевод, сэр. Вообще весь. Не только руны.

— Вы что, знаете древнеисландский???

Я поковырял ботинком пол.

— Заинтересовался как-то раз, ну и вот… изучаю. Интересно же…

— И без словаря?!

— Да не нужен он мне…

Снейп явно хотел что-то сказать, но пересилил себя, взял перевод и начал вчитываться. Потом сказал:

— Я, конечно, не могу проверить правильность перевода…

Я тут же встрял: — Но вы же можете найти кого-то из взрослых, кто это знает?

Проф продолжил: — ...но рецепт зелья выглядит очень правдоподобно. На каникулах у меня будет время, чтобы попробовать его сварить и найти того, кто может оценить достоверность перевода. И если он окажется верным…

Я тут же поспешил вставить: — Сэр, мне ничего не надо! Я это… мне самому интересно было, правда!

— ...то готовьтесь, Поттер, у меня найдётся, чем подобным вас озадачить в будущем!

Кто бы сомневался! Но я только за, такие отработки мне очень даже по душе.

Снейп продолжал: — Я должен поблагодарить вас! И… чего мне ожидать ещё, Поттер? В следующий раз вы удивите меня знанием японского?

Я скромно ответствовал: — Что вы, сэр! На японский я даже не замахиваюсь. А вот о кельтских подумываю.

* — Махатма Ганди, индийский политический и общественный деятель, один из руководителей и идеологов движения за независимость Индии от Великобритании. Его философия ненасилия (сатьяграха) оказала влияние на движения сторонников мирных перемен.

** — древне-скандинавский язык, на котором говорили в период ок.800-1350 г.н.э

Через несколько дней мы втроём вновь спустились в Тайную комнату, чтобы наконец разделать рептилию и набить добром своим сейфы. Под чутким руководством Снейпа мы довольно споро произвели «заготовительные работы» с минимальными потерями — профессор был похож на дирижёра симфонического оркестра в своей чёрной мантии и размахивающий палочкой, отсекая, отрезая, левитируя и упаковывая. С Малфоем они друг друга понимали с полуслова, а мне велели придерживаться принципа «смотри на меня, делай как я» — все вопросы потом, сначала дело. Я и помалкивал, стараясь запоминать всё, что делают взрослые маги — какими заклинаниями пользуются, в каком порядке… ну кто бы мне в школе сказал, что, оказывается, у многих заклинаний есть сокращённая формула движения, не менее эффективная? Если искать сравнение, то лучше всего, пожалуй, подойдёт стенография — текст записан очень быстро, целиком и полностью, но прочитать, а вернее, расшифровать его сможет только такой же специалист, потому что некоторые слова не записаны, а только обозначены и пр. Так же и с заклинаниями — оказывается, вовсе необязательно целиком воспроизводить движение палочкой, достаточно обозначить только самое эффективное… а как узнать, что именно является таковым в каждом конкретном случае? Справочников по такому нет, это сугубо практические вещи, что-то познаётся на собственном опыте, что-то узнаётся в семье или при дружеском общении. Причём данные эти вовсе не секретные и не запатентованные, но как же здорово это экономит время!

Люциус удивил меня тем, что совершенно не чурался «ручного труда» и не боялся запачкать руки. Правда, магам в этом отношении куда проще — многое делается заклинаниями, в том числе очистка и помывка. Но того же Драко я никак не мог себе представить отрезающим здоровенный кусок плоти василиска заклинанием, но помогающим оторвать его окончательно просто левой рукой, пусть и в перчатке. А вот его отец делал это без малейшей брезгливости и отвращения. Аристократ никогда не теряет лица, вспомнилось мне.

Спустя несколько часов мы наконец покончили с этим грязным делом, контейнеры были уменьшены и перенесены в апартаменты профессора, откуда их забирали малфоевские домовики — я договорился с Люциусом, что он сам отошлёт мою долю в нужный сейф, когда будет в Гринготтсе. Ну, не вызывать же мне Кричера для этого — я планировал известить своих бизнес-партнёров о своём статусе, но попозже… Потом мы расселись вокруг столика, это уже начинало становиться традицией, совместное распитие чая или чего-то более крепкого после очередной акции, однако профессор не спешил накрывать на стол — он так и сверлил глазами свои контейнеры, наверное, уже прикидывал, что он будет делать с такими редкостными ингредиентами, тем более что я пообещал ему, что свалю из Хогвартса, тем самым освободив его от обязанности присматривать за мною на каникулах, и опомнился только после окрика старшего Малфоя.

— ...Северус!

— А? — профессор наконец оторвался от созерцания своих богатств и повернул к нам голову.

— Мы чаю хотим! — совершенно неаристократично и капризно выдал Люциус.

Снейп призвал Акцио чашки и блюдца из буфета, «Поттер, конфеты в левом отделении!», Малфой достал откуда-то пирожные — интересно будет попробовать творение его домовиков — и через пару минут я уже разливал нагретый и заваренный заклинанием ароматный чай.

Я осторожно начал:

— Скоро Йоль, время обмениваться подарками. Не уверен, что мы сможем встретиться в праздник, поэтому позволю себе презентовать кое-что теперь.

Люциус поставил чашку на столик:

— Всеблагий Мерлин, вы считаете, что недостаточно одарили нас с профессором? Кто может похвастаться тем, что обладает третью (!) тысячелетнего василиска? Кстати, первые поступления в ваш сейф уже есть, вернее, будут через день-два.

— Ну… — я пожал плечами, — василиск-то вроде бы входит в наш уговор, я не рассматривал его в качестве именно подарка, это скорее совместный проект. А подарок… — я порылся в своём нагрудном мешке и вытащил оттуда шкатулку — правда, это как бы для вас двоих одновременно, но думаю, вы не разочаруетесь.

Профессор тоже отставил чашку.

— И почему мне кажется, что эта вещь с сюрпризом? Я прав?

— Да, сэр. Я думаю, это крестраж Лорда.

На пару минут воцарилось полное молчание. Потом профессор сказал очень спокойно:

— Люциус, я могу тебе сказать, какой подарок я желал бы получить от тебя на следующий Йоль. Новый чайный сервиз. Потому что тот, что есть сейчас, не доживет даже до Нового года. Половину мы с тобой разобьём на нервах, просто не удержим в руках, а вторую половину — швыряя в мистера Поттера, который славится своим умением влезать туда, куда не надо… Откуда он у вас?!- вдруг рявкнул Снейп, отчего я вздрогнул и действительно уронил чашку себе на колени, и тут же взвыл от боли, чай-то был весьма горячий.

— Мордред! — Люциус мгновенно остудил и высушил мои брюки.

— Спасибо!.. Из дома Блэков, сэр! Я побывал там на днях, крёстный велел своему домовику слушаться меня, если я захочу уйти на выходные… Сам-то он там жить не хочет, а мне идти всё равно некуда… ну, мы с домовиком прибирались, там вообще ужас что творится, я нашёл какой-то медальон в мусоре, взял в руки — ощущения те же, что тогда с тетрадкой, да ещё домовик начал биться головой об стену: «Плохая вещь! Очень злая вещь!» Ну, я и решил, что заберу вам показать, он мне ещё вот эту шкатулку нашёл для сохранности… — вру напропалую, но так, что не придерёшься…

— Интересно, как он попал к Блэкам? — размышлял Люциус. — Конечно, Лорд мог оставить его на сохранение семье, которая всегда его поддерживала, так же, как он оставил чашу Беллатрикс… Но насколько я помню, Северус, ты говорил, что прочитал в памяти Лорда что-то о пещере на побережье?

— Совершенно верно. Как медальон, если только это тот самый медальон, попал из пещеры к Блэкам?

Очень скользкий момент, надо как-то выкручиваться! Я робко предположил: — Может быть, Лорд оставил какие-то инструкции на тот случай, если с ним что-то случится, чтобы Блэки перенесли или перепрятали эту вещь? А это точно крестраж?

— Откройте! — ледяным голосом сказал Снейп.

Я откинул крышку и оба мага, отодвинув шкатулку от меня подальше, принялись водить над медальоном палочками. Минут через 5 они обернулись ко мне и практически хором выдали:

— Вы правы, мистер Поттер! Это крестраж.

Люциус прибавил: — Судя по описанию, это и есть знаменитый медальон Слизерина.

Я вопросительно посмотрел на них. Потом сказал: — Наверное, надо его...того? Уничтожить? Яд василиска у нас есть…

Снейп колебался, но Малфой сказал: — И даже не сомневайся, Северус. Сам же говоришь, что прежнего Лорда уже не стоит ждать, всю свою адекватность он раскидал по крестражам.

— Хорошо. Доверяете мне разобраться с этой гадостью?

Люциус кивнул, а я прибавил: — С большим удовольствием! Надо, наверное, его открыть сначала… Мне пошипеть?

— Сделайте одолжение! — Снейп с иронией сделал приглашающий жест к медальону, который лежал на столе. — А я пока принесу яд.

Через минуту осколок души Тёмного Лорда, предварительно обложив нас по первое число, улетучился в вечность, а мы втроём уставились на немного повреждённый медальон.

— А куда его теперь девать? Медальон на двоих не делится!

Люциус с сожалением сказал: — Как бы мне ни хотелось иметь такую реликвию в своей сокровищнице, что-то говорит мне, чтобы я не претендовал на него.

Профессор внёс предложение: — Я думаю, что логично и справедливо будет, если медальон Салазара займёт почётное место на факультете Слизерин в качестве его талисмана. Он будет храниться в гостиной факультета, в специальной зачарованной нише, а каждый декан Слизерина отныне будет его хранителем.

Я даже зааплодировал. Мысленно. А вслух сказал: — Очень верное решение. Так и надо поступать с реликвиями Основателей. А то вон меч Гриффиндора, говорят, в Распределяющей Шляпе хранится, а она всё время в кабинете директора. Дичь какая-то!

Снейп немедленно выдал: — Дичь — это когда меч Гриффиндора хранится в гриффиндорской гостиной! Вы представляете, что будет, если эту реликвию поместить в непосредственной близости от «слабоумных и отважных»? На факультете, где что ни выпуск, то обязательно найдётся кто-нибудь вроде Мародёров или близнецов Уизли.

Малфой уже не таясь смеялся от души, а я кивнул: — Всё верно, сэр. Дали троллю Бузинную палочку…

— Именно. А пока что я отправлю его в сейф, после каникул займусь… И спасибо, Поттер. Это действительно хороший подарок для нас, слизеринцев. Чем мы можем отдариться?

— Да, — присоединился Люциус. — ответный подарок должен быть не менее значительным, но чего бы вам хотелось?

— Знаете, милорд, — начал я медленно, — для меня было бы замечательным подарком, если бы вы инициировали пересмотр дела Блэка. С участием Петтигрю. Неважно, сколько это займёт времени, и я согласен разделить расходы, если это необходимо, но нужно начать. У меня это вряд ли выйдет сделать, но вы можете.

Малфой кивнул: — Это верно. К тому же, это отвечает и моим интересам, а также создаёт нужный прецедент. Я больше чем уверен, что в Азкабане не только Блэк сидел незаконно. Что же, мне будет приятно сделать вам такой подарок. Я буду информировать вас о ходе дела.

— Благодарю, милорд. А вы, сэр… — я перевёл взгляд на Снейпа. — Если бы вы смогли найти время на каникулах сопроводить меня в две маггловские клиники…

Снейп удивился: — В маггловские? Зачем?

— Чтобы сделать операцию. Вернее, две операции. Хочу убрать шрам и исправить зрение. По маггловским законам я ещё несовершеннолетний и меня в таких случаях должен сопровождать кто-то из родителей или опекун, они дают согласие на операцию и подписывают все бумаги. Своих тётку и дядю я не буду просить, у нас отношения хуже некуда, к тому же я не хочу, чтобы они знали, что у меня теперь есть деньги. А вот если бы вы, сэр, представились моим отцом и в случае необходимости применили Конфундус к персоналу клиники… Я уже звонил туда и всё узнал, что и как, даже время забронировал…

Снейп ответил не сразу, очевидно, прикидывал, как всё это происходит у магглов и что придётся делать ему. Наконец, решив для себя, что ничего особо криминального во всём этом нет, кивнул и уточнил напоследок:

— Это всё потому, что вы не хотите идти в Мунго?

— Ну да. Там придётся заявлять о своём совершеннолетии и что никакого опекуна у меня нет, а я не хочу, чтобы об этом узнали, и прежде всего Дамблдор. Обязательно крик подымут — как же так, Мальчик-который-выжил будет без своего знаменитого шрама! Противно! А зрение… Отец мой ходил в очках, директор сам тоже в очках — что-то мне кажется, что магическими средствами зрение исправить не получается, так что пусть магглы попробуют, у них сейчас столько новых методик появилось.

— Жестокий вы человек, мистер Поттер, — с улыбкой сказал Люциус. — Лишаете магмир его символов, как себя будут чувствовать маги, если увидят, вернее, не увидят вашего знаменитого шрама и ваших очков?

— Менее всего меня волнуют чувства магов, милорд. Моё удобство мне куда дороже. Единственная мысль, которая у меня возникает в связи с этим — это ошарашенные рожи директора и МакГонагалл, если им повезёт и их вообще не хватит удар. Вот на это я с удовольствием посмотрю! Впрочем, удар их может хватить и раньше — может быть, профессор сказал вам, что меня не будет на балу? Но если не сказал, то теперь вы знаете.

— Северус, ты совсем испортил ребёнка, — Люциус уже не улыбался, а посмеивался. — Несколько месяцев тесного общения с тобой, и мистер Поттер перенял твои слова и даже больше.

— Ну, мы с тобой тоже испортились, — Снейп поставил чашку на столик и с наслаждением потянулся, аж пальцы захрустели. — Давно ты лазал по подземельям или баловался Обороткой? Обо мне и речи нет — у меня теперь совместный бизнес с сыном Джеймса Поттера, кому сказать!

— Это будет через день после маггловского Рождества, в это время клиентов в клинике мало, все в отпуск стараются уйти, поехать к родственникам... Нам потребуется два дня, по операции в день, сначала шрам, потом зрение.

Люциус удивился: — У магглов так быстро это делается? Помнится, ранее нам говорили, что маггловская медицина хоть и эффективна, для магглов, разумеется, но требует куда больше времени, чем наша.

— Кое-что требует, но у магглов теперь всё развивается бешеными темпами, теперь даже операции могут делать, не разрезая человека, а через маленькие отверстия и маленькими инструментами, и заживает всё намного быстрее... Вот о чём бы рассказывать на уроках маггловедения, а не о... а, да что там говорить... вы читали учебник вашего сына по маггловедению? Ужас же тихий!

— Нет, не читал, — Люциус с интересом посмотрел на меня. — Не могу сказать, что у меня есть особая нужда просвещаться насчёт магглов, я у них регулярно бываю, может, я и не в курсе самых последних новостей, но в общем и целом неплохо разбираюсь в маггловском мире.

— Вы — да, милорд, а подавляющее большинство? Артур Уизли по роду деятельности вроде тоже часто бывает у магглов, а не знает о них ничего, вы бы слышали, какие он вопросы мне задавал — а что такое галоши, а куда втыкают штепсели, а зачем магглам зонтики. Это он, магглолюбец, кому полагалось бы о магглах справочники составлять! Кстати, вы в курсе, что у него рядом с домом сарай с кучей маггловского барахла? Которое он явно не купил, а скорее всего, просто украл. И что-то я сомневаюсь, что магглы этого не заметили, а если заметили, то папаша Уизли вряд ли умеет профессионально стирать память... интересно, сколько раз он нарушал Статут таким образом?

У Малфоя загорелись глаза: — Сарай, говорите?!

Да, говорю. Кто сказал, что основным огребателем проблем должен быть только директор? Пускай и рыжие присоединяются. И если директору ещё хватает сил и времени иногда вспоминать обо мне, то пусть уж Уизелам будет совсем не до меня — Чарли уволили, с тех пор он околачивается в Норе, пытаясь найти другую работу, два братца лежат неподвижными тушками, добавляя забот мамаше Молли. Если ещё и Уизли-старший поимеет неприятностей, я могу это только приветствовать. А вслух я спросил:

— Скажите, милорд, что Уизли может грозить?

— Минимум увольнение, а максимум... это смотря до чего удастся раздуть дело. Кстати, спасибо за информацию, это уже что-то, с чем можно работать. До сих пор Уизли держался в министерстве благодаря заступничеству Дамблдора...

Я перебил: — Говорите уже «покрывательству», так ведь будет точнее?

— Совершенно верно. Но именно сейчас у Дамблдора самого уйма проблем, с которыми ему разобраться крайне трудно из-за банальной нехватки времени, да и влияние его идёт на убыль, так что... плюс ещё не решено окончательно, кто же всё-таки будет платить за восстановление помещений в Хогвартсе — директор, который не уследил за юными экспериментаторами, или их папаша, который, как выясняется, умеет детей делать, но не воспитывать.

Судя по довольному лицу Люциуса, рыжих ожидает очень «приятное» Рождество. Что ж, говорят, как Новый год встретишь, так его и проведёшь.

Снейп сказал: — Кто как, а я весьма доволен, что двое из Уизли покинули школу на веки вечные, пусть и таким экзотическим способом. Минус столько хлопот и нервов и для Помфри, и для меня — это же мы возились с жертвами экспериментов. Зелье ведь Финитой не отменишь. Пока выяснишь, чем их отравили, пока подберёшь противоядие, а потом восстанавливающие зелья, укрепляющие...

— Допрыгались уроды, — сказал я со злостью в голосе. — По трудам и плата.

Следующие несколько минут мы просто пили чай, молча и наслаждаясь. А вкусные пирожные у лорда Малфоя...

— Как мне ни приятна наша беседа, а пора и честь знать, — Люциус окончил чаепитие и поблагодарил хозяина. Снейп кивнул.

— Милорд, я не знаю, принято ли это, но я бы просил передать мою благодарность вашим домовикам — никогда не пробовал таких замечательных пирожных!

Малфой улыбнулся немного иронично: — Я передам, мистер Поттер! Им будет очень приятно. Почему-то вы у них весьма популярны. В отличие от вашей бывшей подруги, мисс Грейнджер. Драко писал мне об её бредовой инициативе с домовиками, мои домашние эльфы были возмущены до глубины души.

После этого лорд Малфой распрощался с нами и шагнул в камин.

Снейп задумчиво сказал: — На моей памяти ещё никто не просил поблагодарить чужих домовиков за их труд.

Я пожал плечами: — А почему нет? Пирожные действительно были очень вкусные, а от меня не убудет лишний раз сказать спасибо. Я и блэковского домовика всегда благодарю, он хоть и шипел на меня поначалу «противный полукровка», но потом и он оттаял. Доброе слово каждому приятно, а он и так на ножах с крёстным, так что я с ним ругаться точно не собираюсь. Кстати, сэр, моё обещание насчёт библиотеки Блэков — если у вас будет время на каникулах, то пожалуйста, она для вас открыта. Крёстный дал мне полный доступ, я еле уговорил его, чтобы он не выбрасывал «тёмные» фолианты.

Снейп даже подскочил в кресле: — Выбрасывать? Из фамильной библиотеки?!

— Да он не только книги собрался выкидывать, ему дай волю, он бы и другого много чего выбросил!

— Шавка безмозглая! — профессор аж зубами заскрипел.

Это если и не правда, то уж точно полуправда — Кричер рассказал, что был такой момент, когда Сириус отвлёкся на несколько мгновений от уборки и начал бурчать себе под нос, что глаза бы его не видели всю эту «блэковскую чистокровную пакость, все эти «тёмные» штуки, спалить бы их все!». Домовик не стал ждать продолжения и для верности приложил «негодного хозяина» Империусом, как велел ему хозяин Генри.

— Так домовик-то почему сменил гнев на милость — я его подговорил, что хозяин велит, то делай, но не до конца. Сказал «Выброси!» — так и выброси из этой комнаты. А в другой комнате сложи и сохрани. Комнат в доме много. Он ведь не проверяет потом, как ты выполнил приказ? Ну вот и делай как велено. Мы с ним так много чего сохранили, когда вещи разбирали... Блэк про это не знает. А если вы опасаетесь, что встретитесь с ним в доме, то не стоит — его там сейчас нет, он где-то по южным странам путешествует...

— А домовик потом не доложит, что я побывал в библиотеке?

— Не-а. Без прямого вопроса хозяина не доложит, а вы представляете себе, чтобы Блэк спросил, были вы у него в доме или нет? Вот и я не представляю.

— Так вы на каникулах будете жить в доме Блэка?

— Да. И открою для вас камин.

— Вам дано такое право?

— Да, я могу приглашать гостей. И я вас приглашаю.

— Спасибо. Значит, условились...

Условились. Значит, мне кровь из носу надо встретиться с Шаффиком, чтобы наконец определить Сириуса на лечение. Конечно, шансов на то, что он столкнётся на Гриммо с профессором, немного, но я не хочу даже случайных неприятностей. Пусть лечится, и подальше от Англии, если возможно. Я заранее прозондировал почву, хвала Мерлину, выяснилось, что рождество Шаффик не празднует, только Йоль, поэтому с ним я встречусь аккурат после моего отбытия из Хогвартса. Хочу завершить как можно больше дел, чтобы в новый год вступить действительно по-новому. Упокоить Лорда, пусть ещё не полностью, но самое главное мы сделали; услать крёстного на лечение, если вообще его возможно вылечить; управиться с василиском; подправить собственное здоровье — перечень уже сделанного радовал, но также и стимулировал к новым свершениям. А предстоит ещё многое — разобраться с остальными крестражами, затеять процесс по оправданию Блэка, правда, тут рулить будет лорд Малфой, но от меня тоже может потребоваться помощь; подать иск Боунс, пусть ДМП подымает задницу и выясняет, кто подставил меня с этим Турниром — то есть я-то знаю кто, но пусть будет расследование, во время которого директору здорово помотают нервы, вдобавок к уже имеюшимся у него проблемам. Я твёрдо решил донимать директора всеми возможными способами — раз я не могу вступить с ним в открытое противостояние, то буду его кусать как клоп, а это такая противная штука... клопы маленькие, но их может быть много, и они могут достать даже святого*. И пусть я один, но тот святой о клопах знал, когда пытался бороться с ними, а Дамблдор обо мне не знает. «Скрытая угроза!» — я даже расхохотался так громко, что на меня покосились студенты, обедающие в Большом зале. Я, хоть и перестал питаться в Хогвартсе, в Большой зал приходил, мониторил обстановку. Директор часто отсутствовал, МакГонагалл здорово спала с лица за время с начала года, Флитвик и Спраут были довольно жизнерадостны, впрочем, как и всегда, такое чувство, что Турнир не был для них чем-то экстремальным... А может, и действительно не был, оба факультета были замкнуты сами на себя, их участие в общественной жизни Хогвартса ограничивалось квиддичем и хором, которым руководил Флитвик. В межфакультетские дрязги их студенты старались не вступать, а теперь, когда прекратились диверсии Уизли с их «вредилками», вообще все вздохнули свободно...

* отсылка к роману «12 стульев», рассказ Бендера о гусаре-схимнике.

Перед самым своим отбытием из Хогвартса я подошёл к Невиллу и отдал ему маленькую, свёрнутую вчетверо записку. Тот посмотрел на меня вопросительно.

— Невилл, могу я попросить тебя прочитать эту записку прямо перед балом, не раньше? А до того ничему не удивляться и ничего никому не говорить. Потом будет можно, если захочешь. Сразу говорю, что не замышляю ничего противозаконного и никому не собираюсь вредить. По крайней мере, никому из студентов. Могу даже поклясться.

— Этого не надо, я и так тебе верю. Не ошибусь, если предположу, что ты замыслил какую-то пакость? — Невилл ухмыльнулся и стал совсем не похож на себя обычного, стеснительного тюфячка, ну, я давно подозревал, что он носит маску не хуже слизеринцев.

— Можно и так сказать, но не для студентов, а для высшего педагогического состава.

— Значит, для директора и декана, ну да… — Невилл покивал. — Что ж, будет интересно посмотреть. Я так понимаю, что на каникулах тебя здесь не будет?

— Да. И если вдруг МакКошка или ещё кто-то начнут тебя спрашивать, то ты не знаешь, где я.

— Так я действительно не знаю, — Невилл опять хитро улыбнулся. — Впрочем, не думаю, что будет много расспросов, я ведь тоже планирую исчезнуть сразу после бала.

— Так поезд же только на следующий день?

— А я порт-ключом, не хочу терять ни одного дня. Домой хочу!

Мы обменялись крепким рукопожатием, и я начал собираться к «отъезду».

… Как мне потом рассказал Невилл, моё «исчезновение» наделало очень много шуму. Он сам честно выполнил уговор, развернул записку уже у самых дверей в бальную залу. Ничего суперсекретного в записке не было, я просто сообщал, что меня не будет в замке не только на каникулах, я и на бал идти не собираюсь. Не Патронусом же мне об этом сообщать. Если Невилл хочет, он может передать эту записку МакГонагалл, чтобы успокоить её нервы. Я нарочно выбрал этот момент, потому что перед самым открытием МакКошке уже некогда будет закатывать истерики по поводу отсутствия одного из чемпионов и несоблюдения традиций, бал надо открывать несмотря ни на что, так что придётся всё это проглотить и проводить мероприятие как есть. Да и розыск «сбежавшего» чемпиона получится начать только после окончания бала, а я в это время буду уже далеко. МакГонагалл с побелевшим от бешенства лицом всё-таки нашла в себе силы доложить обо всём директору, а тот, жуя от злости бороду, объявил о начале бала, ни словом не обмолвившись об отсутствующем мне. Студенты, конечно, шептались и роптали, но что толку? Снейп, конечно, подпустил шпильку насчёт того, что потворство выходкам Избранного привело «вы сами видите, к чему, Альбус!» — ну тут уж и директору, и гриффиндорскому декану крыть было нечем, у слизеринцев дисциплина всегда была на высоте. Чувствую я, что профессор получил долговременную индульгенцию на то, чтобы топтаться по мозолям Минервы МакГонагалл — этот бал маги запомнят надолго. И не только потому, что один из чемпионов попросту наплевал на такое важное мероприятие, но и ещё по нескольким причинам.

Когда я вернулся с каникул в Хогвартс, я заметил почти сошедшие многочисленные синяки, уже отдающие желтизной, на лицах многих гриффиндорцев-старшекурсников. На мой законный вопрос, что же случилось, Невилл, давясь смехом, поведал мне об эпичной битве Дурмстранга и Хогвартса, а точнее, нескольких студентов Дурмстранга с почти половиной гриффиндорцев. А началось всё с того, что до крайности обозлённый Рон Уизли, которому мамаша Молли прислала нафталиновую и древнюю парадную мантию и который так и не сподобился найти себе партнёршу на бал, накинулся на Гермиону Грейнджер. Она-то, кстати, на этом вечере просто блистала — её пригласил Крам (да, некоторые вещи не меняются), и выглядела она сногсшибательно. Танцевала она тоже хорошо и вместе с Виктором смотрелась очень даже достойно. Вот именно этого и не смог вынести отважный сын рыжего семейства. В перерыве между танцами он налетел на девушку, с ходу обвинив её в измене, ибо не дело студентке Хогвартса так расшаркиваться перед иностранцами, тем более из Дурмстранга, этого логова тёмных магов, особенно когда она обещала танцевать с ним, Рональдом Уизли! Виктор Крам, не дав своей даме и рот открыть в своё оправдание, аккуратно поставил бокал с пуншем на столик, поцеловал Грейнджер руку, извинился, а затем подошёл к Уизли и безо всяких слов дал ему в ухо. Свалившийся на пол Рон на пару секунд потерял сознание, а когда пришёл в себя, начал орать что-то похожее на «Наших бьют! А ну-ка все вместе!..». Стоявшие рядом гриффы, не столько из сочувствия к рыжему, сколько из-за благородной обиды за факультет, сомкнули ряды и начали наступление. В ответ на это к Краму подбежали его однокашники. То, что произошло потом, можно охарактеризовать двумя словами — «избиение младенцев». Дурмстранговцы подтвердили свою репутацию боевых и тёмных магов. Им даже не пришлось доставать палочки, они начистили морды гриффиндорцам голыми руками, может, конечно, они и невербалкой пользовались, но как это докажешь? А для посторонних всё это выглядело как обыкновенный рукопашный бой. Те несколько гриффов, которые всё-таки успели вскинуть палочки, тут же лишились их, мало того, эти палочки потом дурмстранговцы демонстративно переломили об колено. И что уж совсем добило и гриффиндорцев, и примчавшуюся МакГонагалл — после драки студенты Дурмстранга встали строем, поклонились присутствующим и, прищёлкнув каблуками, вышли из помещения, оставив на полу стонущих и утирающих носы пострадавших студентов Хогвартса. Каркаров не стал выставлять претензии и раздувать международный скандал, но с того дня его студенты присутствовали в Хогвартсе только на приёмах пищи, а всё общение они свернули полностью, не появлялись ни на занятиях, ни в библиотеке, окопавшись на своём корабле. К ним, кстати, в гости продолжали приходить некоторые студенты, в основном слизеринцы и «вороны», но сами они в Хогвартс не ходили сверх обязательного.

МакГонагалл устроила грандиозный разнос Уизли, он прописался с тряпкой у Филча до конца года. Попробовала она покарать и тех, кто участвовал в драке, но тут студенты дали ей достойный отпор — они сами выкатили ей претензии за отвратительное преподавание ЗОТИ и полное отсутствие занятий по боевой магии, этикету и традициям. Невилл снова упоминал о том, что студенты нахватались плохого от меня — то, как я себя веду, не могло остаться незамеченным, а я давно уже плюю на авторитеты. Ну, не на все, конечно. Снейпа, н-р, я глубоко уважаю. Как и Флитвика, и Спраут. И Бабблинг с профессором Вектор. И Пинс, и даже Филча. А кто же остаётся неуважаемым? А остаются директор и декан. И поскольку они более заметные персоны, чем остальные, то и неуважение к ним тоже более заметное.

Но всё это будет потом, а пока что я нахожусь на Гриммо и ожидаю визита целителя Шаффика. Видимо, это будет первый раз за всё то время, пока Сириус находится в доме, когда я поговорю и с ним тоже. А может, и нет. Ну не тянет меня с ним разговаривать и вообще как-то общаться. Чужой он для меня человек. Со слов Кричера я знал, что Сириус ни разу не вспомнил обо мне, только о Джеймсе, Мародёрах, весёлых школьных днях и их «милых шалостях». Даже удивительно, вроде я его Империусом приложил, а не Обливиэйтом, а у него будто всю память за последние 10 лет отрезало. Ну, хвала Мерлину, не мне с этим разбираться.

… Я с наслаждением потянулся в кресле. Оказывается, отправить крёстного на лечение равносильно тому, что вы с себя скинули пудовое ярмо. Чувствовал я себя так, словно я был отцом семейства, которому удалось наконец спихнуть замуж давно и безнадёжно засидевшуюся в девках дочь. Целитель Шаффик отбыл вместе с Сириусом в швейцарское поместье Блэков, они будут там находиться вплоть до если не полного излечения Блохастого, то хотя бы психической стабилизации, точные сроки не назывались, целитель осторожно обмолвился о паре лет. В этом случае Шаффик давал гарантию, что состояние Блэка будет приемлемым для того, чтобы «выпускать его в люди» без риска диких выходок с его стороны. И то хлеб… Если вспоминать канон, то там Сиря себя вёл как гормонально нестабильный подросток, и это в 30 с лишним лет… Старые счёты, дурацкие клички, не менее дурацкие выпады и постоянные воспоминания о «старых годах» и Мародёрских выходках… ну да, о чём ему ещё-то было вспоминать, вся его доазкабанская жизнь только из этого и состояла. О будущем Блэк не заикался, словно бы он для себя этого будущего не видел. Это с его-то капиталами и семейными традициями? Которые он уничтожал уверенно и планомерно. Да ладно бы только своё будущее, он и о будущем крестника не думал. Как ещё сообразил завещание в его пользу составить… Так, ладно, в этом мире такого уже не будет, потому что мне хватило ума и везения всё взять в свои руки. Шаффик обещал присылать мне отчёты о состоянии здоровья крёстного, а со временем, когда целитель разрешит, Блэк и сам сможет отправлять мне письма. Интересно, захочет ли… Впрочем, если и не захочет, я совершенно не расстроюсь — для меня он чужой человек и вожусь я с ним только потому, что обещал бабуле Вальбурге. Которая, кстати, горячо одобрила мой план по лечению и приведению Сириуса в порядок, она же напомнила о поместье в Швейцарии — горы, сосновый лес, чистый воздух, солнце, кристальное озеро рядом, а главное — полнейшая недоступность для нежеланных лиц, магическая Швейцария соблюдала нейтралитет так же свято, как и маггловская. Целитель Шаффик совершенно не удивился тому факту, что главой рода Блэк теперь являюсь я. Как семейный колдомедик, он знал и помнил многое, а в роду Блэк случалось всякое… разное… и подросток в роли главы рода — это ещё не самое страшное…

На другой день я встретил профессора, прибывшего камином, и мы направились с ним в косметологическую клинику, где мне должны были убрать шрам. Я решил не жалеть денег на лазерную шлифовку, чтобы даже намёка на эту мерзость не осталось. Да, предварительно я снял с себя артефакт Блэков — один Мерлин знает, как он воспримет медицинское вмешательство, не хотелось бы быть перенесённым в безопасное место прямо из кабинета в клинике...

Надо отдать должное Снейпу, вёл он себя действительно как родитель непутёвого и слишком активного, но от этого не менее любимого подростка — мы вошли в приёмную клиники и Снейп держал руку на моём плече. Всё правильно, ребёнок нервничает перед операцией, и его может успокоить только спокойная и надёжная поддержка отца. Я снял очки и отдал их «отцу», а тот спрятал их в карман, где уже лежали фунты, предназначенные на операцию, их я вручил ещё на Гриммо — Снейп, правда, морщился, но я твёрдо держался того, что платить надо наличными — их не отследишь. Потом до меня дошло, что Снейп вообще предполагал, что платить не нужно будет, магглы же, они и не вспомнят, но тут уж я не отступил от задуманного и даже позволил себе укоризненно посмотреть на профессора :

— Сэр, ну давайте без уголовщины… у меня же теперь есть деньги, могу заплатить за операцию. Зачем нам лишние сложности?

— Мистер Эванс? — симпатичная девушка на ресепшене встретила нас с улыбкой. Ещё на Гриммо я предупредил Снейпа, что записался в клинику как Эванс, во избежание всяких недоразумений — Эвансов в Британии не меньше Поттеров, и никого особо не заинтересует пациент Генри Эванс.

— Совершенно верно, мисс. Нам назначено на…

— Да-да. Всё уже готово. Пожалуйста, сэр, заполните необходимую форму, и мальчик может пройти к врачу.

— Я могу расплатиться сейчас? — осведомился Снейп.

— Конечно, сэр. Вы предпочитаете…

— Наличными, мисс. Собственно, это деньги не мои, а сына, наш подарок ему на Рождество. Ему очень мешает шрам. Девочкам не нравится, — ехидство в голосе «папаши» можно было резать ножом. Я только похлопал глазами, умильно глядя на девушку. Секретарша расплылась в улыбке: — О, не волнуйтесь! И следа не останется. Действительно, зачем такому красавчику шрамы… — она пробежала глазами то, что заполнил Снейп. — Всё в порядке, сэр. Сейчас я приглашу медсестру. — Она позвонила по внутреннему телефону и через минуту в приёмную вышла приятная женщина средних лет в тёмно-зелёной униформе .

— Добрый день! Значит, вы мистер Эванс, а это ваш сын Генри? Очень приятно. Прошу вас пройти со мной, молодой человек. Не бойтесь, всё будет быстро и безболезненно, это самая обычная процедура.

— Удачи! — напутствовал меня Снейп.

— Спасибо, пап! Ну, я пошёл… — я помахал «папе» и направился вслед за медсестрой.

Потом Снейп меня поблагодарил за столь познавательный визит — пока медики занимались моим шрамом, он листал брошюры, лежавшие на столике в приёмной, они предназначались посетителям и в красочной и доступной форме рассказывали о последних тенденциях в маггловской косметологии и пластической хирургии. «Не то чтобы я стал горячим поклонником этой отрасли, но несколько интересных идей для зельеварения я оттуда почерпнул» — подвёл зельевар итоги своего визита.

— А вы не меняли память секретарше в клинике? — спросил я невинным тоном. — На всякий случай?

— На всякий случай я внушил юной мисс, что на операцию приходил мальчик лет 10, кудрявый и рыженький, вместе со своей матерью. И удаляли ему не шрам, а невус. Всё это записано в тех бумагах, которые я заполнял.

Ну да, кого я учу, как надо следы заметать. Профессор и сам прекрасно понимает необходимость конспирации.

— Спасибо вам огромное, сэр! Вы, наверное, даже не представляете, как это приятно, не иметь теперь на лбу такой отметины!

— В какой-то мере представляю, Поттер. Я бы тоже не прочь избавиться от одной мерзкой отметины, вы сами понимаете, какой именно. Как и Люциус. Но боюсь, в маггловской клинике с этим справиться не смогут.

— Но если мы найдём и уничтожим сами знаете что, а потом и Лорда, то она же пропадёт?

— Теоретически да. А практически… кто знает? Но в любом случае уничтожать всю эту гадость необходимо.

Мы сидели в гостиной на Гриммо, я затащил профессора пообедать, и теперь мы ждали, когда Кричер пригласит нас к столу. Никаких особых инструкций насчёт общения со мной во время пребывания Снейпа в доме я домовику не давал, поэтому когда Кричер явился за нами со словами «Кричер просит хозяина Генри и уважаемого профессора Снейпа к столу», я не стал его поправлять. Снейп, конечно, не смог не заметить этого.

— Хозяин? — прищурился профессор.

— Совершенно верно, сэр. Думаю, теперь уже можно рассказать об этом. Я принял главенство над родом Блэк. Не буду рассказывать в подробностях, чего мне это стоило…

Снейп поднял руку: — Я и не думал вас об этом расспрашивать, о таком обычно не рассказывают.

Я кивнул.

— … и теперь я не просто Гарри Поттер, вернее, я уже не Гарри Поттер, а Генри Джеймс Поттер-Блэк. Но так представляться я ещё не скоро буду.

— Вы хотите, чтобы я сохранил это в тайне?

— Думаю, что Дамблдору и МакГонагалл вы и так не расскажете. Как и Уизли. А прочим… я это не афиширую, но и скрывать долго тоже не буду. Лорду Малфою я собирался рассказать после нового года, хотя если он посмотрит на свой семейный гобелен, он и сам это увидит. После окончания Турнира, думаю, можно будет обнародовать эту информацию. Повторяю, это не Мерлин весть какой секрет, так что смотрите сами, сэр…

Отдав должное обеду и поблагодарив Кричера, причём Снейп сделал это персонально — видимо, он признал правильность моих доводов в отношении малфоевских домовиков, отчего Кричер поклонился профессору с таким достоинством, какое нечасто встретишь даже у английского дворецкого старой школы, мы перешли в библиотеку, где я дал профессору расширенный гостевой доступ. Такой доступ обычно получали близкие родственники, не проживающие постоянно в родовом гнезде, старинные друзья, крёстные наследников и их наставники. Профессор в ответ произнёс положенную фразу с обещанием не применять полученную информацию во вред роду Блэк и подкрепил слова магией. Он осведомился, как долго будет действовать такое положение, на что я ответил, что допуск бессрочный и пока в доме будем находиться я или Кричер, библиотека всегда будет к услугам уважаемого профессора. Учитывая, что Кричер практически постоянно дома, то у профессора появилось ещё одно убежище, скорее всего, я чуть позже вообще обеспечу ему доступ на Гриммо, и не через камин, а аппарацией. Камины есть не везде, а аппарировать Снейп умеет прекрасно… Я прибавил, что мне будет приятно, если во время каникул профессор Снейп согласится трапезничать здесь, тогда мы сможем обсудить некоторые интересные вещи, ведь я тоже не собирался бездарно терять время на каникулах — меня ждали книги и домашние задания...

На другой день, когда мы собирались к окулистам, профессор спросил меня, почему такая очерёдность — вчера шрам, а сегодня зрение, а не наоборот.

— Всё просто, сэр. Насколько я понял, операции на глазах иногда имеют побочные эффекты, кратковременные, но не совсем приятные, иногда даже приходится пару дней ходить с повязкой. Согласитесь, что это выглядело бы очень странно — я прихожу, чтобы убирать шрам, а на мне уже и так повязка на глазах. Зачем нам лишние вопросы и внимание? Лучше уж убрать шрам сначала и потом побыть слепышом, а не наоборот.

— А после операции со шрамом никаких эффектов нет?

— Лоб чешется и само это место немного красное, но это же ерунда, правда?

— Признаю, что вы снова проявили совершенно не гриффиндорскую предусмотрительность.

Я вздохнул: — Время гриффиндорства прошло, это, знаете ли, несколько опасно для жизни, а я с недавних пор стал очень себя ценить. Кстати, сэр, вы хорошо ориентируетесь в маггловском мире?

— Конечно, я ведь летом живу в своём доме, а он находится в самом обычном маггловском городке. А почему вы спросили?

— Может быть, нам придётся зайти в аптеку, купить капли для глаз, я знаю, что после операций их иногда выписывают.

— Почему маггловские капли, а не зелья?

— А разве вы успели бы их сварить, да ещё не зная, какие именно понадобятся? И вообще, как быстро они варятся?

— Ну, если я подробно расспрошу медиков в клинике, какой эффект требуется, то…

— То на Гриммо есть отличная зельеварня, которой вы можете пользоваться так же, как и библиотекой, сэр. Правда, не знаю, что там с ингредиентами, есть ли они в наличии, а может, вообще уже всё давно протухло…

— Благодарю, Поттер. Сориентируемся на месте. А зельеварню я проверю, ваш домовик может в этом помочь?

— Думаю, да, он ведь очень давно ведёт дом. Буду вам очень признателен, сэр. Ну вот, кажется, мы и на месте...

В общем и целом, процедура была почти такой же, как и в косметологической клинике, разве что сама операция заняла больше времени, а потом профессор дотошно расспрашивал медиков об операции и лекарствах, а также о послеоперационном и восстановительном периодах. Мне было велено не напрягать глаза два дня и после этого показаться ещё раз врачу в клинике. В аптеку идти не пришлось, капли можно было купить на ресепшене, профессор сделал это сам, а потом долго изучал листочек с описанием препарата.

Новый год я встречал с чистым лбом и без очков. И вместе с профессором — наведение порядка в зельеварне потребовало больше времени, чем мы думали. Кричер цвёл и пах, помогая Снейпу, даже несмотря на то, что тот гонял его безо всякого пиетета — когда проф был занят делом, он не думал о чинах и рангах, ругался, если была причина ругаться, ворчал, если было из-за чего, но и хвалил, если было за что хвалить. Я было сунулся с предложением помощи, но был послан в библиотеку или выполнять домашние задания, на мой выбор, но не отсвечивать и не мешать, потому что «от вашего домовика гораздо больше пользы, чем от вас, мистер Поттер, вы и половины названий ингредиентов не знаете, которые тут хранились, схватитесь за что не надо, а у нас с Кричером не так много времени, чтобы навести должный порядок, мы не можем отвлекаться ещё и на вас!» Я не обиделся, ведь это правда, иногда помощь не требуется, надо всего лишь не мешать, поэтому я испарился, предварительно выразив надежду, что Кричер не забудет про обед и ужин.

Кричер важно кивнул — и сам он не забудет, и профессору не даст забыть, Кричер хороший домовик! Да, и отправить через несколько дней посылку профессору Снейпу с бутылкой коллекционного вина из блэковских подвалов и поздравлением с днём рождения Кричер тоже не забудет, хотя очень хорошо, что хозяин Генри тоже помнит про это.

Моё возвращение в Хогвартс после каникул ознаменовалось грандиозным скандалом, к которому, впрочем, я был готов и даже втайне желал этого. Не потому, что превращаюсь в склочника, а потому, что не прочь был бы удостовериться, что кое-кто провёл каникулы в большом напряжении и получил приличный стресс. Вдобавок к уже имевшемуся ранее. Поездом я возвращаться не стал, Кричер перенёс меня к «Сладкому королевству», где я воспользовался подземным ходом. В гриффиндорскую гостиную я пришёл под мантией, попутно отметив, что восстановительные работы худо-бедно движутся и кое-какие помещения уже отремонтированы, во всяком случае, гостиная снова была гостиной, а не комнатой с полуразрушенными стенами, которая свободно просматривалась из коридора. Завернув в одну неприметную нишу, я сдёрнул с себя мантию, упаковал её в мешочек и вошёл в гостиную, где попал прямиком в «горячие» объятия декана МакГонагалл, которая словно бы даже караулила там меня. Впрочем, может, и караулила — обычно она в гостиной появлялась только в начале учебного года, правда, Невилл же говорил, что теперь она приходит туда гораздо чаще, но именно что приходит, а не сидит или стоит там в течение долгого времени. А тут, видно, действительно стояла и ждала — ну в самом деле, Поттера мало что на каникулах было не отловить по его обычному адресу, у Дурслей, так ещё и в поезде его не было! Не говоря уже о том, что и на каникулы он смылся, не попрощавшись и никому ничего не сказав, негодяй такой! Была бы декан в своей аниформе, она бы выгнула спину и хлестала хвостом по бокам.

— Мистер Поттер!

Я лениво повернул голову на крик.

— Да?

— Потрудитесь объяснить, где вы были всё это время!

— На каникулах.

— Не смейте врать! Вас не было дома! Все сбились с ног, вас разыскивая, а вы даже не предупредили о своём местонахождении!

Интересно, кто это «все»? Уизлям сейчас точно не до того. Какие-то отрыжки Курячьего ордена? Грюм отпадает. Фигг могла сообщить о моём отсутствии, но разыскивать меня она не может. Кто там у нас ещё? Тонкс, Кингсли, Дож, Флетчер? Вроде бы в это время орден ещё не собирался, повода-то нет. Впрочем, если считать поводом моё «исчезновение»... Не удивлюсь, если Грейнджер припахали — она же со мной не ссорилась, это я с ней поссорился, так ведь я сам не понимаю, что для меня лучше, поэтому Грейнджер на меня зла не держит и, конечно, поможет дорогим директору и декану... А, плевать. Всё равно не нашли.

— Кого я должен был предупредить, того я предупредил. Своего крёстного. Свои каникулы я провёл вместе с ним. Ещё вопросы есть?

МакКошка аж задохнулась от моей наглости.

-... да как вы!.. Вы... должны... Почему директор не в курсе?!

— А почему он должен быть в курсе? Он мне нет никто, — да, я нарываюсь. Специально. Хватит уже изображать недалёкого, иначе у окружающих будет когнитивный диссонанс на мой счёт.

Немногие студенты, оказавшиеся в гостиной, негромко переговаривались и посмеивались. Ну да, такие представления в гостиной — редкость несусветная. Хотя в последнее время подобное происходит всё чаще — уж очень нестандартная ситуация сложилась в Хогвартсе.

Декану стало плохо. Она схватилась рукой за лоб и покачнулась. Сзади кто-то из гриффидорцев услужливо пододвинул ей кресло, в которое она и опустилась. Я смотрел на это равнодушно. Ничего у меня не шевелилось. Ни в душе, ни где-либо ещё. Совесть тоже молчала. Грейнджер, которая, разумеется, не могла пропустить ничего, что выбивалось бы из обычной повседневности, уже набрала воздуха в лёгкие, чтобы продолжить обличать негодного меня, раз уж декан не может, но я молча обошёл кресло и направился в спальню. К чему тратить время на бесполезное дело? Мнениями мы обменялись, ответы на свои вопросы МакКошка получила, ну а то, что они ей не нравятся, это не моя беда, стало быть, и терять время в гостиной больше не было нужды. Через несколько минут она отдышится и побежит докладывать директору. Ну или не отдышится, и тогда либо к ней позовут Помфри, либо проводят её в Больничное крыло, но это и без меня найдётся кому сделать. А мне надо осмотреться в спальне, всё-таки несколько дней меня там не было, и если повезёт, пообщаться с Невиллом, если он там. А главное, уйти оттуда, где слишком много студентов, с недавнего времени у меня на них аллергия. Своих соседей по комнате я ещё могу вынести, но не более того.

Невилл очень удивился отсутствию у меня шрама и очков, но сказал, что так мне бесспорно лучше. Я поблагодарил его за то, что он в точности исполнил мою просьбу, а он рассказал мне о событиях на балу, отчего я смеялся до колик.

— Скажи, Невилл, а ты умеешь извлекать воспоминания? На то, как били морду Уизли, я бы посмотрел! Мордред, вот так ещё и пожалеешь, что лично не присутствовал. И не участвовал. Это, можно сказать, моя мечта была...

— Не у тебя одного. Ему теперь от многих прилетает.

— Что так?

— Ну, во-первых, за братцев — они многим насолили, за столько-то лет, такое ещё нескоро забудут.

— Ну так они же, не он!

— Но их-то тут теперь нет, а он есть, а для обиженных Уизли все они замазаны, вот он и огребает, особенно если под горячую руку попадается. А во-вторых, за свой поганый характер, его же не спрячешь.

— Ну да, с его-то языком, вернее, неумением им пользоваться...

Последняя моя фраза прозвучала уж очень двусмысленно, отчего мы с Невиллом переглянулись и дружно заржали.

— А Грейнджер? — снова спросил я.

— А у неё сейчас трудный период.

— Опять? — саркастически спросил я.

Невилл ухмыльнулся: — На этот раз намного труднее. Ты представляешь, что должен чувствовать человек, который привык всех поучать и всеми командовать и которого вдруг лишили этого удовольствия? Да ещё и смеются над ним в открытую. Я хоть и не смеюсь, но и врать, что мне неприятно, когда другие это делают, не буду. Мне приятно. А то задолбала своей «правильностью».

— А что такого с ней делают? — удивился я.

— Страшного ничего. Просто не слушают её, а когда она пытается поучать или лезет куда не просили, ей просто затыкают рот.

— Мерлин, неужели это возможно?!

— Оказалось, что да. Наши гриффиндорцы на неё злы, потому что формально из-за неё им начистили морды во время бала.

— Так Уизли же начал!

— Но из-за неё, и если нужна причина, чтобы разозлиться на Грейнджер, то это самое то, что нужно. И вообще на ней сейчас клеймо если не гулящей девки, то близко к этому. Тут уже слизеринцы отметились — из-за порядочных девушек драки не возникают, а раз Грейнджер оказалась замешанной в скандале, хоть и не ею начатом, значит, не совсем она порядочная. Таковы правила чистокровных. Парню простят многое, а вот девушке нет. Я, как ты понимаешь, не совсем с этим согласен, но посмотреть, как из-за этого бесится Грейнджер, приятно, верно же?

— Соглашусь.

— Так что она сейчас ходит очень злая и несчастная. Только не вздумай жалеть её! Всё равно не поймёт, а ты ещё и виноватым окажешься. Я вот пожалел её на первом курсе, а зря... Может, если бы она тогда обожглась, сейчас бы не выглядела такой дурой.

— Погоди, это ты имеешь в виду, когда она тебя Ступефаем приложила?

— Ну да, я тогда почти до утра провалялся на полу в гостиной.

— Прости...

— Да ты-то при чём, не ты же Ступефай выпустил. Я тогда решил не жаловаться бабушке, побоялся, что она меня будет ругать, мол, поддался какой-то магглорожденной... Потом уже сообразил, что ещё неизвестно, как бы бабушка отреагировала на такое, могла и совсем не так, как я ожидал... Нападение «грязнокровки» на наследника старинного рода — это Грейнджер могло очень сильно аукнуться. Ты уже, наверное, знаешь, что у чистокровных и старых семейств есть множество способов испортить жизнь кому-то, тем более магглорожденным.

— Что бы могло ей грозить?

— Ну, убить не убили бы, кому охота получать откат из-за такой, а вот навязать виру и закрепить магическим контрактом — запросто, а это практически бессрочное рабство, и деньги тут совсем не главное. Сейчас бы Грейнджер за мной носила сумку и тапочки в зубах и ни про какое ГАВНЭ даже не заикалась, бабуля бы ей разъяснила, кто есть кто в магическом мире...

— Так, может, и сейчас не поздно такое сделать?

— Вот сейчас уже поздно, в ней уже столько дури, что проще плюнуть, пусть живёт как хочет — с такими замашками она рискует вообще долго не прожить. Ты, наверное, заметил, что я стараюсь с ней не общаться.

— Ты не одинок. Другие тоже, только не у всех получается.

— Теперь как раз получается, она же сама себя закапывает всё глубже и глубже, так что пусть продолжает в том же духе.

Я кивнул, и мы стали собираться на обед. Голоден я не был, тем более что Кричер напихал мне полный саквояж своих разносолов, причитая, что молодой хозяин Генри не думает о своём здоровье и кто как не бедный Кричер будет помнить о диете и подходящей пище. Я попросил целителя Шаффика проверить меня, и тот выдал мне целый список рекомендаций — полуголодное детство у Дурслей просто так не проходит, несмотря на более-менее приемлемое последнее лето, это тело нуждалось как в зельях, так и в правильной диете. Зельями я планировал озадачить профессора, тем более что Кричер всё равно наябедничал бы ему, они за эти несколько дней совместной уборки в зельеварне прекрасно спелись. Снейп сварил, кроме тех, что в списке, ещё и несколько востребованных зелий для домашней аптечки и даже одно зелье для Кричера, да, домовикам они тоже могли быть полезны, другое дело, что обычно никто об таком не думал. А я вот вспомнил, что в каноне Добби «щеголял» с повязками на руках — ожоги, синяки и ссадины домовики получали так же, как и маги, только вот тратились ли маги на лечебные зелья для своих слуг? Не всё же можно залечить магией... А профессор сварил для Кричера что-то лечебное, я не уточнял, что именно, но с тех пор Кричер взирал на Снейпа почти с тем же почтением, что и на меня. Поэтому скрывать от него то, что мне необходима помощь зельевара, смысла не было. Да и сам профессор тоже не производил впечатление совершенно здорового человека, так что диетическое питание нам с ним было обеспечено. Но готовил Кричер потрясающе, так что сравнивать то, что он подавал нам, с тем, н-р, что готовила Петунья для разжиревшего Дадлика, было глупо. Да, мясо было не жареным, а запечённым, но к мясу Кричер подавал нежнейшие овощные муссы... А какие фруктовые десерты он умеет делать!..

В Большом зале я не столько ел, сколько смотрел на преподавательский стол. Снейп был занят беседой с Бабблинг и неохотно ковырялся в тарелке, обозначая видимость принятия пищи — видимо, Кричер и ему вручил хороший запас съестного. Прочие преподаватели вели себя как обычно. А вот МакГонагалл прямо-таки кипела от злости, весьма эмоционально переговариваясь с директором. И хоть мне не было слышно, что именно она ему говорила, но по выражению её лица я догадывался, какими эпитетами она меня награждала. Сам директор выглядел плохо. Я вспомнил, что именно в эти дни должно было состояться судебное заседание по поводу иска драконьего заповедника, лорд Малфой упоминал об этом — видимо, оно уже состоялось и решение было не в пользу директора, уж больно кислый вид у него был. А впереди ещё тяжба с попечителями из-за взрыва, который устроили Уизли... То есть устроили-то его мы с Кричером, но попались они... Когда уже мне дадут значок почётного слизеринца?

Интересно, как скоро меня вызовет к себе директор и вызовет ли вообще. Положу руку на сердце, ему сейчас настолько не до меня, однако и игнорировать информацию МакКошки тоже чревато. В обшем-то, мне всё равно, вызовет он меня или не вызовет — рычагов давления на меня у Дамблдора нет, опекуном моим он официально никогда не был, устроить что-то компрометирующее меня он сейчас тоже не может — во-первых, Чемпионы неподсудны; во-вторых, я в кои-то веки никуда не лезу и вообще стал практически невидимкой; в-третьих, со своими «друзьями» я рассорился насмерть, так что надавить на меня через них тоже не получится, хотя он наверняка попробует... Да и с Министерством меня рассорить тоже нельзя — просто нет поводов ссориться, ни у меня с министерством и министром, ни у министра со мной. Сейчас я как никто понимаю и Малфоя-старшего, и Снейпа — они ощутили если не вкус свободы, то жирный такой намёк на неё, ещё немного и они оба действительно станут свободны от Тёмного Лорда, а Снейп ещё и от Дамблдора, причём окончательно. Точно так же, как и я. Это пьянящее чувство. Однако расслабляться ещё рано… Скоро должен состояться второй этап Турнира, и он будет вполне канонный — я уже видел, что на берегу начали сооружать трибуны для зрителей.

Поскольку мне не досталось драконьего яйца, вернее, я не забрал его, то предположительно я «не знаю», какое испытание меня ждёт и что надо будет делать. Ну я-то ладно, а вот устроителям Турнира и впрямь придётся поломать голову над тем, что же такое надо украсть у Поттера, чтобы он решил это доставать или освобождать. Или кого. Это у прежнего Поттера были друзья, за которых он был готов в огонь и в воду, несчастный дурачок… У меня же таких личностей в окружении теперь нет. Разве что Невилл, но вряд ли его тронут — если я правильно понял его, бабушка у него далеко не так проста, как о ней думают, те немногие, кто в курсе, вряд ли горят желанием проверить, как она на самом деле относится к своему внуку. Размышляя так, я поймал себя на мысли, что мне даже может быть интересно нырнуть, чтобы просто выяснить, кого же устроители посчитали достойным того, чтобы быть «жертвой» для Поттера. Я ещё раз поздравил себя с выбором верной тактики — не сближаться ни с кем из ровесников, пусть взрослые ломают головы, дети целее будут. О моих неофициальных и постепенно становившихся всё более дружескими отношениях с профессором Снейпом не знал никто, кроме Люциуса. Впрочем, если бы и знали… мне было бы очень интересно посмотреть на самоубийц, которые решились бы… нет, не затащить профессора Снейпа под воду, а даже подумать о таком. Но несмотря на кажущееся отсутствие кандидатов в жертвы, подготовиться к этапу всё же нужно. Никаких жаброслей! Я вообще не собираюсь лезть в ледяную воду в феврале месяце. Вспоминая возможные плавсредства и мои возможности, я пришёл к выводу — мне нужен сап. Вот только найти его непросто. В спортивных магазинах их ещё нет, широкая публика про это пока не знает, она и в моё-то время ещё толком не слышала про них. Я про сапы знал, потому что имел приятеля, чокнутого серфингиста, вот он как-то увидел их на каком-то соревновании, нахватался впечатлений, даже фото показывал... На Гаваяйх сапы, конечно, известны, но соревнований ещё никаких нет, только отдельные энтузиасты развивают это направление сёрфинга. Обычный сёрф мне не подойдёт — слишком узкий и неустойчивый, я ведь не собираюсь утюжить на нём гладь Чёрного озера. Деревянные и даже надувные лодки мне не подходят из-за своей громоздкости, к том же я не знаю, можно ли без ушерба уменьшить чарами уже накачанную воздухом лодку, это всё-таки не палатка и не чемодан... Спортивные каяк и каноэ тоже не подходят — чтобы с ними управляться, нужны опыт и сноровка, которых у меня нет, а на сапе, особенно прогулочном, худо-бедно могут удержаться даже новички. А мне необходима доска, на которой я могу спокойно отсидеться, маневрируя по минимуму — ну, не плот же мне для этого строить. Некогда, да и негде, тут и Запретный лес не спасение — там водятся кентавры и Хагрид... Кого же озадачить сапом? Кричеру надо будет долго объяснять, что же он должен будет достать для меня, да и жалко мне его, Гавайи уж очень далеко от нас… Стоп! Гоблины! Вот кто мне поможет! Во-первых, отделения Гринготтса есть по всему миру, и если не на Гавайях, то уж в Америке-то точно есть. А во-вторых, гоблины не домовики, они маггловский мир знают глубже, если им дать точное описание того, что нужно, и пообещать щедрую оплату, то они достанут всё, что нужно, либо закажут. А на себе я экономить точно не буду. Не откладывая, я написал Златогрызу письмо, даже начертил там как умел сап с размерами и велел Кричеру отнести его немедленно...

Вот казалось бы, зачем такие сложности, если можно просто трансфигурировать этот самый сап??? Но поразмыслив как следует, я отмёл этот вариант. Во-первых, я довольно-таки хилый трансфигуратор. То ли мне не хватает пространственного воображения, то ли ещё чего, но трансфигурация у меня получается в одном случае из трёх, а уж если я стрессую… А турнир — это стресс, причём большой стресс. Там у меня вряд ли будет достаточно времени, чтобы успокоиться и наконец трансфигурировать то, что надо. А во-вторых, я совсем не уверен в том, что если даже у меня получится что-то удобоваримое, то есть удобноплавательное, то всё это продержится минимум час, если я правильно помню русалочью песню. Не хотелось бы булькнуться в ледяную воду на середине озера через 15 минут после начала состязания — плавать-то я мог, но фиг знает, как себя поведёт это тело, ведь прежний Поттер держаться на воде толком не умел. Дурсли не брали его с собой на пляж или в бассейн, а в школе на занятиях по плаванию он сам не лез в воду, справедливо опасаясь Дадли и стараясь незаметно отсидеться на скамейке или в туалете, а в крайнем случае, намертво уцепиться за бортик — c Дидиньки и Ко сталось бы утопить Поттера, во время «игры». Убил бы этого жирного гада… может, когда вырасту окончательно...

Дамблдор меня всё-таки вызвал на «беседу». Видимо, МакКошкино бухтение и мой изменившийся внешний вид не давали директору покоя. Декан, чуть ли не выпрыгивая из мантии от возмущения, сопроводила меня в директорский кабинет — подозреваю, не потому, что этого требовали деканские обязанности, а уж очень ей хотелось услышать о причинах всего, я-то с ней не шибко откровенничал...

Пройдя в кабинет, я без приглашения уселся в одно из кресел — стоять я не намеревался, в конце концов, я не проштрафившийся студент и формальных поводов вызывать меня нет никаких, а раз так, то устраиваться я буду с комфортом. Дамблдор вопреки своему обыкновению уже сидел на своём троне, но начинать разговор я не спешил. Пусть сам начинает, это не я к нему пришёл по собственной инициативе, а он меня вызвал, стало быть, ему и разглагольствовать. Пара минут прошла в полном молчании, после чего МакГонагалл не выдержала:

— Мистер Поттер, потрудитесь...

— Минерва, — остановил её директор мягко, но твёрдо. — Гарри, мальчик мой, ты ничего не хочешь нам рассказать?

— Нет, сэр. — Я и правда не хочу, от слова «совсем».

— В таком случае, ты не против, если мы зададим тебе вопрос?

— Нет, не против. — Да ради Мерлина, задавайте. Это же не означает, что я на него отвечу.

— Где ты провёл каникулы?

Я молчал. Декан снова не выдержала:

— Вам задали вопрос, Поттер!

— Я и сказал, что я не против, чтобы его задали. Но не сказал, что отвечу.

— Ты не можешь или не хочешь ответить? — это уже директор.

— Почему же, могу. Только не понимаю, зачем. Каникулы же всё равно закончились.

— Нам интересно, где и с кем ты провёл это время.

— Не понимаю вашего интереса. До поступления в Хогвартс, да и потом тоже вас не интересовало, что происходит со мной вне школы.

— Ну, мы же знали…

Я перебил: — Вы знали, ГДЕ я жил, но не знали, КАК. И не хотели знать. Никому не было интересно, где Гарри Поттер, что с ним. Я привык. Пусть так и остаётся.

Дамблдор произнёс с нажимом: — И всё-таки, Гарри… Где ты был?

Я ответил очень лаконично: — С крёстным.

— С Сириусом Блэком? — в голосе МакКошки звучало неподдельное удивление. Я промолчал.

Зачем отвечать, когда и так понятно?

— Вы были с ним в его доме?

— Понятия не имею. Может, это был его дом, а может, ещё чей-то. Я не спрашивал. Мне всё равно. Лишь бы не с Дурслями.

Говорю чистую правду — я действительно был вместе с крёстным и я не спрашивал его, что это за дом. А то, что крёстный очень скоро отбыл на лечение и мне не было нужды спрашивать о доме, уже неважно. И то, что я якобы понятия не имею, как выглядит дом на Гриммо — ну так это не ко мне претензии.

— А почему ты не остался на бал, а ушёл, даже не попрощавшись ни с кем?

— Потому что получил известие от своей дамы, что она не сможет быть на балу, как было условлено. Искать новую партнёршу за 5 минут до начала? А прощаться мне было не с кем.

— Мальчик мой, но в этом совершенно не было нужды! Кто угодно согласился бы стать твоей партнёршей на балу!

— Мне не надо «кого угодно». Мне нужна была ОНА, — я даже выделил это голосом. Пусть думают, что юного дурака охмурила взрослая стерва.

— Мистер Поттер, но ведь она же замужем! — вякнула МакГонагалл.

— Ну и пусть. Мне всё равно.

Дамблдор попробовал зайти с другого конца:

— У тебя исчез шрам и ты не носишь очки…

— Спасибо крёстному.

— Неужели вы обращались в Мунго?!

— Нет, конечно. У магглов сделали, Сириус всё устроил.

— Но это был такой риск!

Я вопросительно посмотрел на директора. Риск? Какой??? Он продолжил:

— Это была какая-то специальная клиника?

— Понятия не имею. Мне всё равно.

Кажется, если я ещё раз произнесу эти слова, МакКошку долбанёт инфаркт. На её взгляд, это поразительная безответственность! Однако сидит и молчит, директор на неё невербальное Силенцио наложил, что ли?

— Ты очень тесно общаешься со своим крёстным.

Я промолчал. Пусть думает, что хочет.

— Однако это очень опасно! Сириус до сих пор считается беглым преступником!

А вот тут ты врешь, дедушка. Люциус известил меня о том, что он уже инициировал пересмотр дела Блэка, и хоть он пока не оправдан, но приказ о его поимке и немедленном поцелуе дементора уже отменен. В «Пророке» об этом не пишут, это было одним из требований Люциуса, да и процесс скорее всего будет закрытым, но Дамблдор, как глава Визенгамота, и сам Визенгамот не могут этого не знать. В аврорате думают, что Сириуса нет в стране, но на тот случай, если Блэк получает вести с родины, ему рекомендовано явиться в аврорат для дачи объяснений, его личная безопасность гарантируется. Впрочем, это вовсе не обязательно, пересмотр дела может быть проведён даже в отсутствие «клиента», тем более что главный фигурант Петтигрю жив, хоть и не совсем здоров, что автоматически снимает с Сириуса все обвинения. Но Дамблдор уверен, что мне такое знать неоткуда, ну и хрен с ним...Но вслух я сказал:

— Пусть считается. Мне всё равно.

Интересно, сколько ещё раз в течение данной беседы я скажу эти слова? Это очень бесит декана, да и Дамблдор начал раздражаться.

В общем, по окончании этой встречи я вполне мог себя поздравить с тем, что таки довёл и декана, и директора до белого каления. Меня попытались пристыдить, напирая на то, что обо мне волнуется множество людей, о чувствах которых я не подумал, когда бесследно исчез из школы, но когда я попросил перечислить их поимённо, «Огласите весь список, пжалста!», разговор плавно перевели на то, что я порвал с друзьями. «А ведь кто тебя и поддержит, Гарри, как не они!», дескать, трудно одному, да и не по-гриффиндорски это — я кратко ответил, что мне… тут МакКошка дёрнулась всем телом, а услышав не «всё равно», а «плевать», наконец выдала горячую тираду о безответственности, нечуткости и попрании принципов гриффиндорского братства. Что характерно, про моих родителей она ни словом не обмолвилась, видимо, тот инцидент у Большого зала ещё не забылся. Я поднялся с кресла:

— Извините, но я не вижу причин продолжать разговор. Всего хорошего! — и, поклонившись, пошёл на выход.

Меня догнали слова Дамблдора, который пристально смотрел мне вслед:

— Ты очень изменился, Гарри.

— Надеюсь, — и я вышел в коридор, прикрыв за собой дверь. Всё, хватит, больше я к директору ни ногой. Или пусть вызывает официально, и тогда я приду к нему с адвокатом, но более никаких «неформальных» бесед. Кстати, с адвокатом Блэков я недавно связался, мы представились друг другу и он в предверии некоторых дел, которые я намеревался начать, уже довольно потирал руки. И первым делом станет моя эмансипация и признание меня совершеннолетним официально.

Так, надо выяснить у Люциуса, когда намечается визит Дамблдора в Визенгамот или министерство, тогда директора точно не будет в Хогвартсе, а мне очень надо пробраться в кабинет в его отсутствие. Есть у меня мысли по поводу самого недоступного крестража. Того, что хранится в сейфе Лестрейнджей...

Школьный тотализатор с исчезновением братцев Уизли как-то заглох. Может быть, ставки и делались, но тайно, внутри факультетов. Той вакханалии, когда они орали в Большом зале, сколько они принимают и на что, не было. И вообще в Хогвартсе стало как-то тише, даже Шестого не было слышно. Не скажу, что Хогвартс стал образцовым учебным заведением, но изменения к лучшему были заметны. Всё чаще можно было увидеть студентов с учебниками за обеденными столами, и что удивительно, среди них было немало гриффиндорцев. Оно и понятно — когда над столом летают куски хлеба или твой сосед вдруг превращается в огромную канарейку, опрокидывая тарелки и вилки, много не выучишь, хоть обложись книгами с головой. Да и книги запачкаются... Теперь же гриффиндорский стол пусть и не напоминал высококлассный ресторан, но стал похож на обычную студенческую столовую, где более-менее воспитанные люди собираются поесть, поболтать, почитать с соблюдением минимальных правил приличия. За другими столами таких студентов просто стало больше — раньше гриффиндорские разборки долетали и до соседей, а уж сколько неприятностей было у малышей, которые потребляли уизлевские вредилки на десерт после обеда или ужина... Теперь же в Большом зале была тишь да гладь, да божья благодать. Ну почти. Иностранцы так и продолжали свой бойкот, единицы приходили в Большой зал, видимо, их отряжали на это директора — надо же как-то получать информацию о настроениях в Хогвартсе, да и садились они в основном к слизеринцам.

Вот что интересно — Драко практически перестал «доставать» меня. Впрочем, он и раньше как-то уже сбавил напор, то ли неинтересно стало, то ли ещё что... может, то, что я стал дистанцироваться от своих «друзей», это сразу резко снизило интерес мелкого Малфоя к конфликтам. Возможно, отец провёл с ним разъяснительную беседу, всё-таки мы родственники, ага, средней степени близости, но тем не менее... Меня такое положение вещей устраивало более чем. Нейтралитет, и даже невооружённый.

Через неделю меня нашёл Кричер и передал мне письмо из Гринготтса — я условился, что связь со мной мой поверенный Златогрыз будет держать не через сов, а через домовика. Крюкохват мог посылать, как обычно, сову, всё равно этого практически не будет — мне же до совершенноления нельзя проводит никаких действий со средствами Поттеров. Значит, мне достали то, что я заказывал. Вот в субботу и проверим...

Гоблины не разочаровали. Сап оказался именно таким, какой я и хотел. Удобный, широкий, устойчивый. Осталось только проверить его на открытой воде. Кричер ходил рядом, постукивал пальцем по дереву, щупал. Он уже получил соответствующие инструкции, что ему делать на втором этапе, и, кажется, был доволен — юный хозяин показывает себя разумным магом, не любящим бесполезный риск и думающий о своей безопасности в тех пределах, которые были приличны для рода Блэк. Оксюморон, на мой взгляд, Блэки те ещё беспредельщики. Следующим вечером я отправился якобы на прогулку к Чёрному озеру и упилил довольно далеко от обычных студенческих троп. Нашёл небольшой затон и вызвал туда Кричера, который кроме сапа притащил ещё и корзинку со съестным. Там мы и опробовали плавсредство. Говорю «мы», потому что Кричер, хоть и стоял на берегу, но бдил, готовый мгновенно подхватить меня, если я потеряю равновесие и свалюсь в воду. Но я не свалился и вообще всё прошло довольно гладко. Я быстро приноровился правильно стоять, сидеть и орудовать веслом, так что Второй этап нам не страшен. Ну, почти. Были мысли ещё купить гидрокостюм на всякий случай, но я решил, что так шокировать магов не стоит, им и сап-то вдарит по мозгам. Так что костюм из драконьей кожи из блэковских закромов меня вполне устроит. Я от неожиданности чуть не сверзился с сапа в воду, когда Кричер поведал мне об этих сокровищах, которые к тому же и хранились на Гриммо. Я боялся, что не найдётся моего размера, всё-таки я ещё далеко не взрослый, но Кричер меня успокоил — оказывается, в семейном хранилище есть такие костюмы «для юных магов, род Блэк очень старый, в те времена опасность угрожала всему роду, хозяева умели защищать себя и своих детей! Молодому хозяину Генри не нужно беспокоиться, Кричер найдёт и принесёт то, что нужно!» . Я люблю Блэков!

Если у меня и были опасения, что костюм из драконьей кожи окажется слишком тяжёлым и больше похожим на доспехи, то они быстро исчезли, когда я получил от Кричера сверток и развернул его. Кожа была тончайшей выделки, прекрасно облегала тело и весь костюм весил очень немного. Никакого сравнения с теми перчатками, которые предназначались для некоторых магических манипуляций. Вернее, с теми, которые видел я — недалёкому и малограмотному Поттеру доступны были только то, что можно купить в обычной лавке на Косой алее, ширпотреб… А такие костюмы делались на заказ классными мастерами-артефакторами и стоили баснословных денег. Зато и служили веками.

Узнав, что очередное заседание Визенгамота состоится завтра, я решился на «штурм» директорского кабинета. Ну, штурм — это слишком громко сказано, мне нужна была всего одна вещь. Зато очень ценная. Ну, почти одна... Выслав Кричера на разведку, он бывал в директорском кабинете вместе с главами рода Блэк, которые неоднократно посещали Хогвартс по своим попечительским делам, а один из Блэков так и вообще был директором, я дождался, когда Дамблдор отчалит и подошёл к горгулье. Вообще-то меня мог в кабинет перенести и Кричер, но почему бы мне не сделать ещё одну пакость доброму дедушке?

Накинув предварительно на себя мантию-невидимку, я негромко сказал каменной статуе:

— Слушай, птичка, пароля я не знаю, либо ты меня сама пропускаешь, либо у меня вот что есть, — и я выпростал из мантии руку с флаконом. — Это яд василиска, разъедает даже камень. Так как?

Зачем я распинаюсь перед горгульей? Ну, во-первых, чем Мордред не шутит, в некоторых фиках её изображали чуть ли не разумным созданием, но даже если нет, то какой-то ИИ в ней всё-таки присутствует, раз она не просто реагирует на пароль, но и пропускает кого надо и без пароля. А во-вторых, это же требует проверки! Либо она что-то понимает и пропустит меня, либо это просто каменное изваяние и я с чистой совестью уничтожаю его и захожу сам. Только вот после этого директорский кабинет останется открытым всем ветрам… и Пивзу, и всяким любопытствующим, которых занесёт в эту часть замка… и что ещё пропадёт из кабинета, и сколько народу будет там толкаться… И никаких следов! Получит дедушка сюрприз по возвращении. Вернее, инфаркт. Ух, и злобной же я тварью стал! Блэки точно могут гордиться мной.

Горгулья безмолвствовала, и я щедро полил её из флакона. Статуя пошла глубокими трещинами, я ещё окропил её у основания, так что она здорово покосилась. Стена с дверью осветилась голубыми искрами — запирающие чары, завязанные на горгулью, спадают? Затем я как следует ударил ногой по двери в кабинет, и она отворилась. Я шепнул: «Кричер!», мне сжали ладонь: «Я тут, хозяин!» Не снимая мантии, я подошёл к Распределяющей шляпе, которая мирно дрыхла на полке, стащил её, она и вякнуть не успела, и сосредоточился на мысли, что мне, как представителю славного дома Гриффиндор, как никогда нужно то, что хранится в ней, дабы нанести добро и причинить справедливость. Потом сунул руку внутрь. Есть!!! Нащупав ребристую рукоятку, украшенную камнями, я вытащил из шляпы меч Годрика. Ради такого я согласен побыть настоящим гриффиндорцем, тем более что оттого, как я собираюсь на самом деле поступить с мечом, Годрика хватил бы инфаркт, а Салазар ржал бы до истерики. Но это было ещё не всё. Оставался феникс. Кому как, а меня очень напрягает тот факт, что Дамблдор имеет такое универсальное средство передвижения, безотказное и всепроникающее. Где он там? Хвала Мерлину, сидит на своём насесте и кемарит. Я с ходу врезал по нему Ступефаем, потом схватил за шкирку (вот балда, забыл для такого случая надеть перчатки из драконьей кожи, повезло, что феникс не успел воспламениться!) и сунул его в ту шкатулку, в которую Кричер упаковывал мне медальон с крестражем. Артефакт блэковский, оттуда даже феникс не вырвется. Потом подумаю, что с ним делать, а сейчас главное, что у Дамблдора больше не будет его фамилиара или кем там ему Фоукс приходится. Если уж обносить директорский кабинет, то по-полной, иного мне моя репутация и не позволяет. Интересно, а почему директор экстренно не возвращается к себе в кабинет, когда тут творится такая вакханалия? Будто на помещении нет никаких следилок и оповещающих чар. Могу только предполагать, но это скорее всего и является правдой, что все следилки и оповещалки были завязаны на горгулью — теперь она разрушена, а с нею и вся система контроля доступа...

Упрятав меч в свой бездонный мешочек на шее (действительно волшебная штука!), я велел Кричеру огреть на всякий случай Шляпу Конфундусом помощнее — а чтоб не болтала лишнего. Если верить канону, на Кубок огня наложили такой Конфундус, чтобы впихнуть Поттера в турнир, так значит, и на Шляпу можно, тоже артефакт. А колдовство домовиков не отследишь.

— Готово, хозяин!

— Молодец, Кричер! Валим отсюда!

Уже в гриффиндорской спальне я, отдышавшись, вдруг вспомнил одну вещь, после чего мне захотелось побиться головой об стену. Ну, кретин же настоящий, не подумать о таком, ведь в каноне-то это имелось как раз у Блэков! Возблагодарив Мать Магию за то, что больше никого в спальне в этот момент не было, я спросил:

— Кричер, а в доме на Гриммо есть сквозные зеркала?

— Есть, хозяин! — Кричер тоже появился на глаза. — Хозяину они нужны?

— Два найдётся?

— Есть и больше! Кричер принесёт?

Я подумал немного — для того, чтобы держать связь со своими бизнес-партнёрами, мне и двух будет достаточно. Если я свяжусь с профессором, то позже от него обо всём узнает и Люциус, а какие-то серьёзные обсуждения с Малфоем всё равно лучше вести при личной встрече. Так что пока хватит и двух, мне и Снейпу.

— Неси два, одно будет у меня, другое у профессора! А там посмотрим…

Кричер исчез и минут через 5 снова появился, вручив мне пару зеркал в изящных футлярах. Уоки-токи магического мира. Ну да, принцип тот же. А то мне уже надоела эта конспирация с записками и отработками, напрягает, думаю, что и профессора тоже.

Второй этап турнира состоялся в довольно-таки мерзопакостную погоду — было пасмурно и моросил  дождь, но это ещё полбеды. Дул ещё и очень противный ветер, так что поверхность Чёрного озера шла небольшими волнами. Впрочем, для сапа они не опасны, да и не собирался я на нём вечность сидеть, а за час погода не испортится бесповоротно, уже некуда. Скинув школьную мантию, которую подхватил невидимый Кричер, я с некоторым сарказмом посмотрел на своих коллег по Турниру — Краму-то всё было нипочём, видимо, в Дурмстранге их закаливают по-полной, не полагаясь на чары и заклинания (очень правильно поступают, на мой взгляд), и он, даже будучи в «неглиже», выглядел бодро. Флер вся эта ситуация была откровенно противна, она не стеснялась это показать, собственно, все эмоции были написаны у неё на лице — я её очень даже понимал, во-первых, вряд ли во Франции даже зимой бывает такая же мерзкая погода, как в Шотландии, а во-вторых, учитывая нравы магов, участвовать  девушке в таком этапе, как этот, всё равно что выступить в стриптизе, купальный костюм, пусть и не такой откровенный, как у магглов, это всё равно купальный костюм, весь интим наружу*. Хотя, подозреваю, не это раздражало француженку, а то, что игривый костюм не защищал от непогоды. Седрик тоже смотрелся бодрячком, ну, у него-то есть поддержка и факультета, и собственной семьи, а это много значит. Приятно знать, что в случае чего за тебя впишутся близкие люди, и людей этих много. Окинув меня взглядом, мои соперники кто нахмурился, кто удивился, а кто и с досадой прикусил нижнюю губу — мне было как раз очень даже комфортно в костюме из драконьей кожи, который кому-то смекалки не хватило использовать, а кому-то — денег, чтобы такой купить. А как по мне, так баланс очень даже соблюдается — их знания и опыт против моей экипировки, они всё-таки официально старше меня. Хе-хе, это они ещё сап не видели. Впрочем, они его и не увидят, скорее всего, поскольку нестись впереди всех в воду я не буду. Пусть все нырнут сначала, тогда и я начну состязаться…

К нам подошёл Бэгмен. Выглядел он довольно потрёпанным — беготня от гоблинов не прибавляет спокойствия и физической привлекательности. Он сообщил нам условия соревнования. Ну вот, как я и надеялся — "надо найти нечто ценное, что похищено у чемпионов". Теперь я могу спокойно проплавать — сколько там времени отводится нам? Час? Ну пусть даже час или, вернее, до того момента, как кто-нибудь вынырнет первым. Ставлю на Крама, как наиболее физически развитого, там и скорость, и кондиции, и нужная нахрапистость.

Дождавшись, когда все участники двинулись в воду, я ещё немножко потоптался на берегу — а что, я боюсь, мне простительно, я тут самый маленький. Угу, и самый наглый, как все клопы. Как только Диггори скрылся под водой, я достал палочку и махнул ею — мы условились с Кричером, что этот жест будет сигналом к тому, чтобы он скинул к моим ногам сап и весло. Слов всё равно было не расслышать — публика на трибуне орёт как ненормальная, приветствуя и подбадривая чемпионов, а взмах рукой видно при любых условиях, естественно, днём, а публика пусть думает, что я призвал это Акцио. Трибуна разом стихла минуты на две, ну надо же магам переварить очередной закидон Избранного, затем послышался ровный гул. Меня он не отвлекал, главное, что жюри молчало — никаких магических артефактов, кроме палочки, я не использовал. Став на сап коленями и потихоньку орудуя веслом, я начал отгребать к середине озера. Остановившись примерно в сорока ярдах от берега, я положил весло, достал палочку и, усилив голос Сонорусом, произнёс: — Акцио то, что забрали у Гарри Поттера!

Естественно, ничего не изменилось — я, несмотря на то, что у меня ничто никогда не валялось бесхозным и незапертым, ещё за два дня до соревнования поручил Кричеру следить за моими вещами в Хогвартсе,  а то мало ли... с них станется спереть и не поморщиться, особенно ради общего блага в виде Турнира. Так что ничего, тем более ценного, у Гарри Поттера так и не пропало, и в руки мне прямо из воды не выскочило. Тем не менее, чтобы не расстраивать вконец жюри и публику, я продолжал кружить по водной глади, время от времени выкликая «нечто ценное, что забрали у Гарри Поттера», естественно, безрезультатно. Люмос я тоже иногда вызывал, чтобы проверить, не заработал ли я откат. Однако всё было в порядке. В чём тут было дело? Подозреваю, что в  том, что я уже не совсем Гарри Поттер, и в «некорректно сформулированных условиях задания» — если бы было прямо озвучено, что чемпионы должны спасти заложников, задание приобрело бы совсем другой смысл. Однако кто ж осмелится назвать вещи своими именами, тем более что британские маги-устроители все как один стремятся выглядеть «светлыми», а они заложников не берут! А также в том, что для Гарри Поттера не нашлось такого заложника, не из кого выбирать, ни родственников у меня, ни друзей. Поэтому спрятались за обтекаемым «нечто ценное». Ну, сами виноваты. Наконец дождавшись, когда из воды, хромая и оставляя кровавый след, вылезет Делакур — ага, значит, гриндилоу её всё-таки помяли — я повернул к берегу. Хватит, наплавался. Через несколько минут Крам вытащил на берег Грейнджер, а там и Диггори подоспел с Чанг. Флер билась в истерике, крича мадам Максим, что её сестрица неминуемо погибнет. Крауч-старший прокричал мне из жюри:

— Мистер Поттер, вы не выполнили задание!

— Протестую! — я тоже умею кричать. — Все свидетели, что у меня ничего ценного не похищали!

Крауч о чём-то посовещался с Дамблдором и выдал мне:

— Под ценным подразумевался маг, которого нужно было забрать из поселения русалок!

— И кого же должен был забрать я?

— Джиневру Уизли!

Ой, не могу! На безрыбье и Уизлетта заложница? Это потому, что я с ней громко не ссорился, а она по мне вздыхает? Ага, щаз...

Приставив палочку к горлу, я произнёс:

— Клянусь своей магией, что Джиневра Уизли не является и никогда не являлась для меня чем-то ценным! Люмос! Нокс!

Вот так, и пусть кто-нибудь другой её достаёт. Вместе с младшей сестрой Флер. Но сестрёнка вейлы хоть не по своей вине пострадала, её даже жаль немного, а вот Уизлетту я опозорил на всю магБританию.

С трибун послышался хохот — не удивлюсь, если это слизеринцы, они умеют ценить юмор, особенно чёрный. Не удивлюсь даже, если профессор Снейп тоже расхохотался, на пару с лордом Малфоем — общаясь со мной, они оба несколько «испортились», начав более глубоко вникать в подростковый быт или просто вспомнив свою юность в Хогвартсе. То есть профессор-то этого никогда не забывал, а вот Люциус открыл для себя заново прелести хулиганства, за которое не прилетает.

Не став дожидаться, пока Дамблдор уговорит русалок доставить обратно заложников, я подхватил плавсредство и Кричер перенёс меня на Гриммо. Не хочу возвращаться в замок, там наверняка начнутся предъявы и выяснялово с участием Шестого, почему я не спас, да как я мог, она же его сестра... Он хоть и притих последнее время, но тут уж очень неприятные для его семейства были последствия — и сестру подвергли опасности, и потенциальный спаситель послал всех Запретным лесом, причём публично, наверняка завтра это появится в газете. Такое не забудут ещё очень долго, может, даже никогда...

Портреты Блэков на Гриммо провели очень приятный вечер, слушая мой рассказ о втором этапе Турнира. Если их и удивило то, что я пользуюсь маггловскими средствами, то ничего осуждающего они мне не высказали, хотя и поинтересовались, почему я решил действовать именно так. Я просто сказал, что надежды у меня на свои собственные магические умения пока мало, я только учусь, а для рода будет благом, если я выживу, неважно с помощью чего. Разве это не по-блэковски, использовать достижения врагов в своих целях, причём удачно использовать? Портреты горячо закивали, подтверждая, что да, именно так поступают истинные Блэки! Ни к чему им рассказывать, что я вовсе не считаю магглов врагами и в будущем вообще планирую жить на два мира, тем более что это не запрещено, особенно если делать это с умом.

Переночевав на Гриммо и позавтракав там же, я вернулся в Хогвартс, поспев как раз к началу уроков. Наученные горьким опытом, сокурсники и софакультетники встретили меня молчанием, хотя судя по накалённой атмосфере, высказаться хотелось очень многим, видимо, накануне в помещениях факультета было неспокойно. Взмыленная МакГонагалл носилась по коридорам не хуже гоночной метлы — ну да, помимо восстановительных работ, немалая часть которых легла на её высушенные возрастом плечи, ей же пришлось вместе с директором также восстанавливать и чары на директорском кабинете. Это же просто чудо, что близнецов Уизли больше нет в школе, иначе кабинет совсем разорили бы, уж эти-то не упустили бы момент зайти туда и покопаться в закромах директора. Впрочем, нет никаких гарантий, что там никто не побывал -  у слизеринцев, например, высшая доблесть — напакостить незаметно и не попасться при этом, так что не удивлюсь, если кто-то из них, может, даже сам Снейп, там таки отметились. Или кто-то из «воронов». Так что директорский кабинет надо было срочно оборудовать новыми запирающими чарами или артефактами. Кроме МакКошки, больше Дамблдор никого не смог привлечь — во-первых, просить о помощи в таком деле значит расписаться в собственной магической немощи, да и кто из преподавателей действительно может помочь? А во-вторых, кое-кто может, но их Дамблдор сам не захочет просить: Снейп — слизеринец, мало ли как вывернет свою помощь и что за это потребует; а Флитвик — полугоблин, а гоблинам директор, несмотря на свою декларируемую демократичность, не доверял. Остаётся, как всегда, МакГонагалл, верная сподвижница и соратница. Вот и пусть впахивает.

На обед я решил всё-таки пойти. Побеседую с Невиллом, посмотрю на окружающих…

Оба рыжих отсутствовали за гриффиндорским столом. Из разговоров девочек я узнал, что накануне у Уизлетты случился нехилый магический выброс — сначала её с большим опозданием достали из озера, а это здорово влияет на личную магию, не откат, но что-то близкое; потом её «откачали», отогрели и тут же известили о «выходке» Поттера, когда вся магБритания узнала о том, что она для Поттера так же «ценна», как для Филча волшебная палочка, отчего она рыдала в гриффиндорской гостиной до икоты. И в довершение всего её братец, который и так был на взводе из-за того, что не может найти Поттера и высказать ему своё «фэ», решил наехать на сестру, дескать, дура она набитая, если так убивается из-за этого… этого… Джиневра не стала дожидаться, когда Рон уточнит насчёт Поттера, и от злости на весь белый свет вдарила по родственничку Летучемышиным сглазом. И очевидно, здорово переборщила. Так что оба сейчас валяются в Больничном крыле, она — с магическим истощением, он — с последствиями сглаза, снять который мадам Помфри не смогла, остаётся ждать, когда само спадёт…

О, вот и почта! Вернее, газеты. Спросив у Невилла разрешения взглядом, я развернул «Пророк», который доставили ему. И практически сразу упал на стол, зайдясь в истерическом ржаче. Хохотал я долго, никак не мог остановиться. На меня косились, перешёптывались, а я колотил руками по столу и уже даже начал икать от смеха. Что меня так насмешило? Так передовица «Пророка», конечно же, за авторством Скитер. Но главным был даже не текст статьи, её я не успел толком прочитать, а большая колдография меня, стоящего коленками на сапе и отгребающего от берега. И заголовок большими буквами —

«ГАРРИ  ПОТТЕР — МАЛЬЧИК С  ВЕСЛОМ?»

Невилл осторожно тронул меня за плечо:

— Гарри, ты…

Я вытер слёзы и еле выговорил: — Подожди, Невилл, я сейчас…  — потом сел, выпрямившись, и спросил: — Считаешь, что я псих?

Невилл помялся и сказал: — Нет, просто не совсем понял, что именно тебя так рассмешило.

— Да вот, — я потыкал пальцем в статью. — У магглов в парках часто стоят статуи, только вот парки бывают разные, да и статуи тоже. С аристократа станется у себя настоящую греческую или римскую поставить, во всяком случае, раньше ставили, или хотя бы их копии. В общественных парках можно увидеть творения каких-нибудь авангардистов или просто не самых талантливых скульпторов, талантливые с именем на такое не работают, а этим платить можно меньше.  Такие скульптуры часто называют собирательным именем «Девушка с веслом».

Вряд ли, конечно, в британских парках найдутся такие «девушки с веслом», какие ставили в советских парках отдыха, но говоря это, я ничем не рискую — Невилл явно в маггловских парках никогда не бывал, ни в советских, ни в британских, а потому воспримет мои слова с полным доверием. Так и вышло — Невилл тоже улыбнулся и даже хихикнул. Гермиона, за которой я украдкой наблюдал, только злобно зыркала по сторонам, видимо, в статье о ней высказались не совсем лестно. Надо бы сказать Кричеру, чтобы и за ней последил, вон как слежка за близнецами окупилась...

Тем же вечером я велел Кричеру доставить профессору Снейпу свёрток с зеркалом и запиской. Раз уж проф теперь в курсе всего, то незачем Кричеру прятаться, а мне лишний раз бегать в подземелья и светиться. Я до сих пор не в курсе шпионской сети директора, если она вообще есть, да и рассказать об этих артефактах Кричер сможет лучше, чем я, хотя, может, профессору и не нужно ничего рассказывать, он и так знает, что это и как им пользоваться. Профессор подтвердил мои мысли, «вызвав» меня примерно через час, хорошо, что я в это время был не в спальне, а в коридоре, и успел забежать в пустой класс.

— Поттер, я должен вас поблагодарить! Это намного удобнее записок и очень экономит время.

— Не за что, сэр. Я сам толком ещё не разобрался, как это работает, времени не было. Знаю только, что вроде можно не только вдвоём разговаривать.

— Да, это зеркало, как бы сказали магглы, «многоканальное» — к нашей беседе могли бы присоединиться и другие, при условии, что у них есть такие же зеркала.

— Сэр, раз уж вы меня вызвали… в общем, есть дело. Для лорда Малфоя. Помните тот крестраж, который Лорд отдал Беллатрисе?

Снейп в зеркале прошипел королевской коброй:

— Поттер! Какого… вы болтаете про крестражи вслух?! Здесь даже у стен есть уши, а вы не в моих апартаментах с наложенной защитой!

Я хихикнул: — Не переживайте, сэр! У меня тоже есть защита. Я под мантией-невидимкой целиком сижу, накрылся с головой. Она и звуки отсекает, я проверял.

— В гроб меня вгоните. Ладно, что у вас там?

— А у меня, кажется, появилась возможность до этого крестража добраться и уничтожить. То есть у нас. Вот для этого и нужно, чтобы лорд Малфой договорился с гоблинами о встрече, причём чтобы там присутствовали не только наши управляющие, но и гоблинское руководство, или хоть кто-то из них. Когда вы сможете увидеться с Малфоем, сэр?

— Поттер, что вы задумали? — в голосе профессора ощущалось явное беспокойство.

— Сэр, я обещаю, что всё вам расскажу, прежде чем мы пойдём на встречу в Гринготтс, честно! Вам и лорду Малфою.

— Хорошо. Постараюсь договориться побыстрее.

— Спасибо, сэр! А кстати, раз мне теперь нет нужды нарываться на отработки, чтобы пообщаться с вами, то не будет ли такое затишье выглядеть подозрительно?

— Думаю, что нет — в школе сейчас происходит столько всего, что… впрочем, если вы настаиваете, то раз в неделю могу вам обеспечить либо отработку, либо штрафные баллы.

— Мне бы отработку, сэр… а баллы оставьте для Грейнджер, её аж передёргивает, когда их снимают, любо-дорого смотреть!

— И это говорит смелый и благородный гриффиндорец!

— Профессор, я ведь и обидеться могу, — пробурчал я.

— На что же? — неподдельно удивился Снейп.

— На смелого и гриффиндорца. Помнится, даже сам Люциус Малфой признал во мне скрытого слизеринца.

— Приношу свои неискренние извинения, — саркастически произнес профессор.

— Принято, -  ответил я не менее саркастически и коротко поклонился изображению в зеркале. — Конец связи...

* — на Флер было что-то подобное этому https://no.pinterest.com/pin/474074298268289553/

Через неделю мы уже сидели у Снейпа, Люциус прибыл сразу, как только закончил «мутить воду» в министерстве — так он объяснил свою занятость. Оказывается, лорд Малфой не сидел, сложа руки, впрочем, как и всегда — дела рода требуют от его главы постоянного участия в режиме 24/7. Я мысленно поёжился — мне тоже такое предстоит, может, даже в ещё бОльшей степени, всё-таки на мне два рода сейчас. А то, что дела старинных родов очень тесно переплетены с делами магмира вообще, ну так это и в маггловском мире было так же ещё каких-нибудь лет 100-150 назад, когда короли ещё правили сами... Люциус был настолько любезен, что рассказал нам, чем он, собственно, был занят — ну, как я и думал, рыл яму под Дамблдора.

Во-первых, ему удалось отстоять право попечителей «откосить» от незапланированного ремонта Хогвартса — все затраты на ремонт, штрафы и пр. директор будет оплачивать из своего кармана, как и МакГонагалл, впрочем, у неё-то, в отличие от её шефа, денег кот наплакал, так что Дамблдору придётся впрягаться за двоих, иначе его не поймут его же сторонники. Условия там довольно жёсткие — либо выплачиваешь штраф, либо отсиживаешь в Азкабане, нарушение-то нешуточное. А отправить свою самую верную последовательницу в Азкабан директору не позволит... нет, не совесть, что вы, а простой расчёт — **такое** ему не простят даже самые преданные сторонники, среди которых обеспеченных магов не так чтобы очень много, а богатых и вовсе нет. В Азкабан отправился Артур Уизли — лорд Малфой не забыл моей обмолвки про уизлевский сарай с маггловским барахлом, туда нагрянули те, кому полагается по роду деятельности следить за такими вещами. Выяснилось много интересного — подробности я не стал уточнять, и так примерно представлял, о чём речь, а если коротко — папаше Уизли дали срок за многочисленные нарушения Статута секретности и внутреннего регламента Министерства магии, последнее не касалось обычных магов, но Уизли-то министерский работник, так что... Бюрократия, она и в магмире бюрократия. А Скримджер, которому до смерти надоело, что рыжих постоянно прикрывал глава Визенгамота, на этот раз не поскупился и собрал всё, что только нашлось на Уизли, все дела, прекращённые волей Дамблдора, все протоколы, якобы уничтоженные по распоряжению главы Визенгамота, как тот полагал, но у Скримджера в хозяйстве ничего не пропадало. Ясно, что сам Дамблдор не будет следить лично, как уничтожаются документы в аврорате, а они, как выяснилось, и не уничтожались, а архивировались. С того самого момента, как Скримджер стал главой аврората. Вот тут-то их и выкатили все до единого. Этого оказалось достаточным не просто для того, чтобы упечь Уизли и кое-кого ещё в Азкабан, но и для того, чтобы начать процедуру импичмента нынешнего главы Визенгамота. Чем Люциус и продолжает заниматься, но поскольку это дело не одного дня и даже месяца, то сейчас у него есть пауза, во время которой он с удовольствием переключится на наши с ним дела. Я сделал себе пометку — если у Дамблдора так туго с деньгами, он ведь ещё и драконьему заповеднику должен выплачивать неустойку, то надо быть внимательным, дедушка может закинуть удочки насчёт моего сейфа, а раз ключик вроде как утерян, то чем Мордред не шутит, Дамблдор может начать окучивать меня на предмет обзаведения новым ключом и доступа к моим деньгам... Ладно, с этим потом.

— Итак, мистер Поттер, как меня обрадовал профессор Снейп, у вас появились идеи насчёт последнего крестража?

— Да. Я расскажу вам, что придумал, а вы скажете, можно ли с этим идти к гоблинам, а то, может, даже думать о таком не стоит...

… После моего рассказа лорд Малфой довольно потирал руки, а профессор вдруг хлопнул себя по колену:

— А я-то всё гадал, кто устроил такую пакость в директорском кабинете! Вернее, для чего всё это было. Про вас, Поттер, я подумал в первую очередь — в замке только два человека, у которых на Дамблдора вырос настоящий зуб василиска, вы и я, но я там ничего не делал, хотя всегда очень хотелось, значит, это были вы. А теперь и причина выяснилась.

— Справедливости ради, я не один, а вместе с Кричером.

— Кричер — это домовик Блэков? — прищурился Малфой. Ну конечно, он не может этого не знать, будучи женатым на урождённой Блэк.

— Совершенно верно, милорд. Он теперь мой домовик. Вам профессор не рассказал?

Снейп вмешался: — Не было подходящего случая, да и я помню, что вы хотели сами это сделать.

— Да, сэр. Позвольте представиться, милорд, — я встал и поклонился, — Генри Джеймс Поттер, глава рода Блэк.

Малфой тоже поднялся с кресла и вернул мне поклон: — Рад приветствовать главу рода!

После того, как мы уселись обратно, он спросил с иронией: — Когда же вы успели?

— Несколько месяцев назад, почти сразу же после того, как Кубок выбросил моё имя в числе прочих чемпионов. Испугался, стал думать о защите, ну вот и... Выяснил правила наследования, решил рискнуть — получилось.

— И как оно вам? Наследие рода?

— И не спрашивайте, милорд. Нелегко. Но когда выбора нет, жизнь становится удивительно проста...

— А Сириус Блэк?

— На лечении. Услал его подальше, чтобы не учудил чего-нибудь. Если и не вылечится, то хоть под ногами путаться не будет.

— Весьма разумно. Скажу честно, не завидую вам, молодой человек — Блэки весьма своеобразное семейство, пусть и почти вымершее. Репутация, традиции... Скучно вам не будет, это уж точно.

— Согласен... Кстати, сэр, — я повернулся к Снейпу — и вы , милорд, — это уже Малфою, — а вы не могли бы называть меня по имени? Всё-таки отношения у нас уже вышли за рамки строго деловых, да и родственные связи имеются — да, сэр, я знаю, что и Блэки, и Поттеры в прошлом роднились с Принцами, — Снейп нахмурился:

— А вам откуда это известно? Хотя что я спрашиваю... Семейный гобелен Блэков, правильно?

Правильно, профессор, а также моё послезнание, но не говорить же мне об этом. К тому же я нашёл информацию об этом, когда торчал в библиотеке, готовясь к Турниру... А вслух сказал:

— И он тоже. А ещё раньше я столько литературы в библиотеке прочитал, когда искал информацию о Турнире, там и родословные встречались, про Поттеров там и нашёл. А про то, что вы из Принцев — так в книгах портреты встречаются, предки и родственники, а принцевские портреты, сэр, словно с вас писали. А я не только книги читал, но и старые газеты, попалось как-то в одной объявление о том, что мисс Эйлин Принц сочетается браком с Тобиасом Снейпом. Куда уж яснее… К вам я буду обращаться по-прежнему, а вот меня уж пожалуйста, зовите по имени, а то я каждый раз, как слышу свою фамилию, так и жду потом «Двадцать баллов с Гриффиндора!» Да и не такой уж я Поттер теперь...

— Генри или Гарри? — посмеивался Малфой. — Когда вы станете постарше, тогда я буду называть вас кузеном, тем более что Нарцисса и приходится вам кузиной. Троюродной сестрой, если точнее.

— Генри, если не возражаете. На имя «Гарри» у меня идиосинкразия.

Снейп хмыкнул: — Как ни странно, у меня тоже. Вы настолько не похожи не только на своего отца, но и на себя прежнего, что вам действительно необходимо другое имя.

— Большое спасибо!

— А идиосинкразия — это что? — заинтересовался лорд Малфой.

— Я потом тебе объясню, — ответил профессор. — Что скажешь насчёт плана нашего юного друга?

Люциус развёл руками: — Гениально. Даже завидую, что сам до такого не додумался.

— Вас извиняет то, милорд, что вы не находитесь в школе, да и о Гриффиндоре имеете не самое доброе мнение. А я тут варюсь постоянно…

Снейп возразил: — Я тоже, но и я о таком не подумал.

— Это потому что вы не мародёр, сэр. — Снейпа аж перекосило. — Не сердитесь, профессор, просто в этот раз я решил напомнить директору, пусть и анонимно, что я полноправный наследник Мародёров, которых он так привечал в своё время. Ну а я повторил их подвиги, только уже на другом витке спирали.

Снейпа немножко отпустило, он даже сказал: — Признаться, с такой точки зрения я на это не смотрел. Но да, всё очень даже логично. Кстати, к разговору о деньгах — Дамблдор практически банкрот. У него не так много личных сбережений, а спонсоров нет, так ещё и множество артефактов, которые хранились у него в кабинете и которые он мог бы продать в случае нужды, теперь пропало.

— Украдены? Кабинет-то был нараспашку...

— Нет. Преподавателям и студентам, даже с Гриффиндора, хватило мозгов не делать этого. Всё проще — Пивз. Вот кто порезвился от души. Разнёс всё вдребезги. Обычно директор старается держать себя в руках и не выходить из образа доброго старца, но тогда он просто рвал и метал, благо рядом были только деканы. Я не видел его таким очень давно. Люциус, не волнуйся, я скину тебе воспоминание.

— Спасибо, — Люциус кивнул. — Что ж, джентльмены, я в Гринготтс, договариваться о встрече.

И вот мы сидим в роскошном кабинете директора банка Гринготтс. Или совета директоров, не знаю точно, как устроен гоблинский банк. Присутствуют и четверо управляющих делами семей Малфой, Блэк, Поттер и Принц — ага, значит, профессор таки унаследовал род своей матери, просто ничего не афиширует. Ну что ж, имеет право, я тоже не трубил о том, что я теперь ещё и Блэк. А раз теперь не скрывает, значит, признал, что я достоин его доверия. Люциус-то, естественно, и раньше был в курсе…

Гоблины смотрели на нас с интересом и без высокомерия. Не знаю, что им говорил Малфой, чтобы устроить встречу, мы как-то не условились насчёт этого, но сиятельного лорда учить не надо, тем более что это и в его интересах. Ему мы и предоставили слово первому. Люциус не стал разводить политес, а просто разъяснил, что привело нас в банк.

— Чего же вы хотите от нас? — проскрипел Гринготт, самый старый на вид гоблин и, очевидно, наиболее влиятельный.

Я поклонился ему и ответил: — Мы предлагаем уважаемым хранителям золота выгодную сделку. Нам необходимо уничтожить крестраж, заключенный в некий ценный предмет, хранящийся в сейфе семьи Лестрейндж. Я знаю, что вы стоите на страже имущества и ценностей своих клиентов. Мы не просим вас отдать нам этот предмет. Мы даже не просим разрешения вынести его из сейфа. Мы просим разрешения зайти в этот сейф в вашем присутствии и ударить по этому предмету мечом, что уничтожит крестраж и не нанесёт ущерба состоянию Лестрейнджей, а потом выйти из этого сейфа живыми и невредимыми и покинуть банк. (Да, я помню вероломство канонного Крюкохвата, который провёл Золотое Трио к сейфу, но вовсе не обещал, что они выйдут обратно). Вот этим мечом, — с этими словами я достал меч Годрика и положил перед собой на стол, держа его правой рукой. — В ответ на эту любезность мы обязуемся сразу после уничтожения крестража вернуть вам давно утраченную реликвию народа гоблинов. Это меч Годрика Гриффиндора. Лорд Малфой и профессор Снейп оба являются моими поручителями и гарантами моей честности.

Судя по тому, как загорелись глаза у гоблинов, я попал в точку. Они объявили, что им надо посовещаться. Мы трое кивнули в знак согласия. Гоблины даже не стали удаляться в другое помещение, а совещались тут же, негромко переговариваясь на гоббледуке. Я сидел как на иголках, не решаясь поднять глаза на моих гарантов, мне казалось, что я сказал что-то не то или сказал недостаточно почтительно, или... Мои сомнения развеял лорд Малфой, положив руку мне на плечо:

— Не переживайте, Генри, вы всё сделали правильно.

Я взглянул на профессора — тот в знак согласия прикрыл глаза и молча кивнул.

Люциус продолжал:

— Вам ещё предстоит в будущем вести переговоры и побывать на многих деловых встречах, коль скоро вы глава рода. Считайте, что сегодня вы получили боевое крещение, — я удивлённо посмотрел на лорда — ему известны маггловские выражения? Хотя что я удивляюсь, аристократы его уровня имеют куда более широкие связи и обширные знания, чем простые магические обыватели...

— Спасибо, милорд, — произнёс я одними пересохшими губами. — И вам, профессор...

Снейп молча достал фиал с зельем и протянул мне. Я взял и отвинтил крышку, потянул носом — Умиротворяющий... Как раз то, что мне нужно. Профессор как всегда, не произносит лишних слов, а помогает делом. Я выпил бальзам и вернул пустой флакон, поблагодарив поклоном. По телу разлилось приятное тепло, мне стало легко и приятно, но это было состояние не расслабленности, а именно спокойствия и уверенности в себе. Видимо, флакон был точно рассчитан именно на такую дозу, чтобы не терять ясности мысли.

Гоблины наконец закончили совещаться и рассредоточились по своим местам. Директор Гринготт взял слово:

— Рад сообщить уважаемым магам (уф, слава Мерлину, значит, наше предложение принято благосклонно, гоблины очень редко называют магов уважаемыми), что руководство Гринготтса готово принять ваши условия, для чего предлагаем подписать двусторонний договор между магами и гоблинами. От гоблинов его подпишу лично я, от вас?.. — и Гринготт посмотрел на нас троих. Ну что же... Я заварил эту кашу, мне и хлебать её до дна. В конце концов, когда я вынудил Сириуса признать меня наследником, я рисковал больше и всё-таки справился. Собравшись с духом, я ответил: — Лорд Малфой и профессор Снейп прочитают этот договор и я его подпишу, с их согласия. Обернулся и посмотрел на обоих магов, они кивнули, подтверждая, что я всё делаю верно.

В общем, через полчаса я и Гринготт оба поставили свои подписи Кровавым пером на пергаменте цвета слоновой кости (или драконовой?). Проф снова одарил меня флаконом зелья, на этот раз с рябиновым отваром, чтобы залечить шрам от пера, которое оказалось куда мощнее того, каким мы втроём подписывали наш договор о сотрудничестве. Само уничтожение крестража прошло очень даже буднично, как и большинство мероприятий, к которым готовишься давно и долго, а проходят они очень быстро, осознание приходит потом... Дабы избежать канонной ситуации, когда Трио не знало, где хранится чаша Хельги и чуть не утонуло в раскалённом море размножающихся артефактов и галлеонов, в договоре мы чётко указали, что именно нас интересует, как называется, как выглядит, и указали на возможность использовать магию, чтобы «подтянуть» сей предмет к нам, а не лезть за ним Мордред знает куда. Когда я настаивал на этом пункте, гоблины удивлённо переглянулись, а поверенный Лестрейнджей даже оскалился в хищной улыбке, но возражать не стал. Поэтому мы даже не стали далеко заходить в сейф, стоя на пороге, профессор Снейп произнёс «Акцио Чаша Хельги Хаффлпафф!» и золотая чаша зависла в воздухе перед нами, затем плавно опустилась на пол. Я достал меч, держа его обеими руками и сглотнул, всё ещё не решаясь рубануть им по столь красивой вещице. Люциус, видимо, догадался, о чём я думаю, и сказал мне ободряющим тоном:

— Смелее, лорд Блэк!

Очень правильное это было обращение. Не «Гарри», не «мой мальчик» (тьфу, и вспомнится же некстати!), не «мистер Поттер» и даже не «Генри», а лорд Блэк, тот, кто отвечает за весь род, неважно, что в этом роду пока мало людей, а значит, не имеет права на сомнения и колебания в важный момент. Я выдохнул и ударил мечом по чаше. Она развалилась пополам, мерзкий крик унёсся куда-то в катакомбы Гринготтса, а сгусток чёрного тумана мгновенно втянулся в лезвие меча. Минуту спустя профессор кинул в обломки чаши пару каких-то заклинаний, видимо, для проверки, и сказал: — Чисто!

Мы сделали шаг назад и вышли из сейфа в коридор. После чего я вытер меч Годрика полой своей мантии — Кричер заставил меня ради такого случая надеть одну из «выходных мантий покойного хозяина Ориона», очень представительную, украшенную изящной вышивкой в багровых тонах, так что мой жест выглядел даже торжественно и уж точно весьма символически — и протянул меч на ладонях делегации гоблинов, ожидающих тут же.

— Возращаю с благодарностью!

— Принимаю с уважением! — меч принял сам Гринготт.

— Договор выполнен! — это уже подключились наши поверенные.

Когда мы поднялись наверх и уже собирались воспользоваться камином, находящимся рядом в кабинете Гринготта, тот задержал нас со словами:

— Не думал, что когда-нибудь скажу это, но я лично, — он выделил это голосом, — благодарен вам, господа маги, за возвращение реликвии нашего народа.

— Мы были рады содействовать вам в этом благородном деле! — Люциус взял инициативу с ответом на себя. — Не сочтите за невежливость, но, к сожалению, время нашего юного друга и господина профессора ограничено, они должны вернуться в Хогвартс, поэтому мы вынуждены сейчас проститься с вами.

Когда мы раскланивались с гоблинами, я размышлял о том, что сказал Малфой, решив попросить разъяснений позже, а сейчас ни во что не вмешиваться. Впрочем, у меня, видимо, на лице всё было написано, потому что когда мы переместились в покои профессора и упали в кресла, Люциус решил пояснить для меня:

— Вам, Генри, сегодня была оказана очень большая честь. Как и нам. Заслужить **личную** благодарность главы банка — это огромная удача, которая редко кому выпадает. Это означает, что любой из нас троих может, н-р, обращаться с личными просьбами, не только финансовыми, к любому гоблину. Это не означает, конечно, что они будут автоматически выполнены, но нас хотя бы выслушают, маги такого удостаиваются крайне редко. А благосклонность Гринготта значительно повышает шансы на то, что просьба, если она не безумна, всё же будет удовлетворена. Также мы можем в случае опасности просить об убежище на территории банка и любой гоблин будет нас защищать даже ценой своей жизни, у гоблинов клановая структура общества, если описывать знакомыми для нас понятиями, то, что решил глава клана, обязательно для всех его членов, а Гринготт — самый влиятельный и богатый клан у гоблинов...

— И это всё только за то, что мы вернули им один-единственный меч? — я позволил себе удивиться без притворства.

— Вам это удивительно, но да. Я не знаю во всех деталях историю этого народа и все тонкости их общественных взаимоотношений, да и никто из магов этого, скорее всего, не знает, кроме, может быть, привидения профессора Бинса, но то, что в течение многих веков поколения гоблинов мечтали вернуть себе этот меч, говорит о многом. Нам достаточно знать, что этот артефакт для них очень важен.

Меня постепенно отпускало напряжение, да и снейповские зелья делали своё дело — руки перестали дрожать, тело, которое было словно заведённая пружина, потихоньку расслабилось, но самое главное — ко мне вернулось чувство юмора, позволившее посмотреть на события дня с новой точки зрения.

— Интересно, что скажет Дамблдор, когда обнаружит пропажу?

Люциус вопросительно посмотрел на меня. Ему на помощь пришёл профессор:

— Меч Годрика хранился в Распределяющей Шляпе, и достать его оттуда мог только настоящий грифиндорец.

Люциус продолжал удивляться:

— Это я знаю, слышал школьную легенду, но всегда полагал, что это просто сказка.

— Как видишь, нет. И хоть Генри и обижается, когда его называют гриффиндорцем, однако против правды не попрёшь, достать меч получилось именно у него! — профессор уже откровенно веселился, не обращая внимания на моё обиженное выражение лица. — И да, мне тоже интересно, только не реакция Дамблдора, а что будет петь Распределяющая Шляпа на следующий год! С ней тоже произошли такие изменения, что я не рискую загадывать. Ну а что до директора, то надеюсь, что его шарахнет как следует — вдобавок к уже потерянным артефактам ещё и меч! Причём артефакты были якобы его собственные, а вот меч больше тянет на достояние всего магмира Британии. А он его не сохранил.

Люциус с сожалением проговорил:

— Так хочется понаблюдать за этим собственными глазами, прямо хоть организуй попечительскую проверку и становись главой проверяющей комиссии!

— Так за чем же дело стало? Я даже удивляюсь, почему такой комиссии нет на постоянной основе, хотя бы в этом году.

— А повод?

— Чего проще, наблюдатели от попечительского совета на время проведения Турнира! Самое естественное и логичное желание, и хотел бы кто придраться, так не к чему.

— Генри, где вы были раньше с вашими идеями!

— Да всё там же, на Гриффиндоре... Правда, хорошие идеи меня начали посещать только недавно, вот профессор не даст соврать.

— Не дам, — с готовностью подтвердил Снейп. — В этом году мистера Поттера будто подменили, впрочем, о причинах он может рассказать и сам, если захочет.

Люциус, само собой, заинтересовался причинами, и я вкратце пересказал ему то, что ранее рассказал профессору — об акции «Спасти рядового Сириуса!», о дементорах, о своей переоценке ценностей... Было неожиданно приятно просто так сидеть и беседовать, не особенно заботясь о том, чтобы соблюсти этикет или правила конспирации. Нашу идиллию прервал профессор, напомнив, что ребёнку, то есть мне, уже пора ужинать и отдыхать, всё-таки дело сегодня было сделано нешуточное — был уничтожен наиболее труднодоступный крестраж...

Вечером, уже засыпая, я подумал — крестражей осталось два. В Выручайке и в хижине Мраксов. Не забыть напомнить профессору, чтобы без меня туда не совались — вот чувствую я, что моё знание парселтанга там пригодится. Канонный Дамблдор, может, потому и вляпался в ловушку, что парселтангом не владел и не смог вовремя обезвредить и кольцо, и шкатулку, в которой оно хранилось — ну не мог Том-змееуст не использовать это своё умение для защиты едва ли не самого значимого для себя крестража. Всё-таки родовой перстень...

Размышляя о том, как вытащить крестраж из Выручайки, я пришёл к выводу, что идти туда надо вдвоём с професором — благодаря воспоминаниям гомункула, он знает, как выглядит диадема и что она находится в Выручай-Комнате, а я знаю, где именно её там надо искать, при этом моё послезнание можно легко замаскировать под моё фамильное везение — ну в самом деле, может же нам просто сказочно повезти, если я обращу внимание на чей-то бюст с нахлобученной на него диадемой, стоящий на старом шкафу. Для вида можно и поискать минут десять, а потом «увидеть», чисто случайно, бюст и обрадовать профессора. Терять зря время, роясь в кучах хлама, совершенно незачем — в попаданстве есть и некоторые преимущества.

С этим предложением я и вызвал профессора по зеркалу — спросил, желает ли он подождать Люциуса Малфоя или мы можем отправиться в Выучайку вдвоём. Профессор подумал пару минут и ответил, что поиски диадемы наверняка займут столько времени, сколько вечно занятый лорд Малфой не сможет выкроить, так что искать мы можем и вдвоём, пригласив потом Люциуса на «ритуал» уничтожения. Жаль, конечно, разрушать такой артефакт, но что поделаешь... Я про себя подумал, что лорду Малфою просто не хочется возиться в куче пыли и хлама, это скучно, иначе бы он первый поинтересовался, когда мы пойдём «брать» диадему. К василиску-то он идти не отказывался, куда там, чуть ли не первый бегом побежал, ещё бы, это же так интересно!.. А что интересного в Выручайке, ну по крайней мере, для такого, как он — старинные книги и артефакты, не факт, что ценные, гора хлама и откровенного мусора, поломанная мебель... Наверняка у него в особняке есть отдалённая комната или чулан, где собрано примерно то же самое, только в меньшем количестве.

Поход за диадемой мы совершили через два дня, директор как раз отлучился по случаю судебного заседания — начался процесс по делу Сириуса. Мой, то есть, блэковский адвокат совместно с лордом Малфоем держит меня в куре дела. Дамблдор пока привлечён в качестве свидетеля, но это только пока. Если по ходу дела не удастся привлечь его за подтасовку фактов, то остаётся возможность предъявить ему иск о халатности и преступном бездействии, а это пахнет штрафами, и нешуточными. А он и так практически банкрот... Во время последнего разговора с Люциусом я спросил у него, какой смысл давить штрафами того, у кого нет денег. Малфой просветил меня, что суд у магов отличается от суда у магглов — это магглы в случае неуплаты расплачиваются только своей свободой, а маги — ещё и магией. С того, кому присудили штраф, берётся ещё и магическая клятва уплатить в течение некоего срока, который определяется в зависимости от многих факторов. Если кто-то точно знает, что не сможет заплатить ни в какие сроки, то не приносит такую клятву и  отправляется отсиживать в Азкабане. Больше половины всех сидельцев в Азкабане — это как раз вот такие должники и есть. Но у них хотя бы есть теоретическаая возможность покинуть тюрьму, никакой штраф не приравнивается к пожизненному заключению, правда, даже небольшой срок в Азкабане далеко не лучшим образом сказывается на магии и здоровье... «А если штраф слишком большой?» — снова задал я вопрос Люциусу. Тот нехорошо усмехнулся и сказал, что если маг настолько глупый, что залезает в большие долги и не может при этом наложить качественный Обливиэйт на заимодавца, чтобы тот не подал иск, то в Азкабан ему и дорога. Я сделал себе отметку быть внимательнее в будущем — директор наверняка попытается надавить на меня, либо чтобы получить доступ к моему сейфу, либо чтобы я срочно связался с Сириусом и упросил его вернуться, у него-то денег тоже хватает, как думает Дамблдор. Больше ему денег взять неоткуда, тяжба с драконьим заповедником и восстановления гриффиндорского крыла съели все сбережения, что у него были.

Я немного волновался, когда мы с профессором подошли к комнате на восьмом этаже — надо же открыть нужную нам версию Выручайки, а не копию студенческой гостиной или Большого зала. Но я зря беспокоился, проф, видимо, пользовался этой версией комнаты сам в бытность свою студентом или правильно «считал» мысли гомункула во время сеанса легиллименции, потому что он произнёс «Место, где всё спрятано», в стене появилась дверь и мы вошли в огромное помещение, более всего походившее на смесь библиотеки и антикварного магазина.

Профессор немного постоял у входа, потом не спеша двинулся в проход, образованный «стеллажами» из остатков мебели, сундуков и старых вещей.

— Генри, держитесь за моей спиной и Мерлин вас сохрани что-то трогать руками. Тут вперемежку могут лежать безобидные вещи вместе с очень опасными.

— Понял, сэр. Держу руки в карманах, — я и сам понимал, что в таком месте можно нарваться не хуже, чем в старой развалюхе Мраксов. Героям фиков, которые самостоятельно занимались раскопками в Выручай-комнате и становились обладателями невиданных артефактов — безопасных! — просто неимоверно везло. Я, конечно, тоже везучий Поттер, но вовсе незачем искушать судьбу без нужды, тем более что сейчас мне лично нужен один-единственный артефакт, кстати, весьма опасный. Поэтому я просто медленно шагал вслед за профессором, держа руки в карманах, и крутил головой по сторонам в поисках нужного шкафа. А вот и он... Стоит несколько поодаль от основного «коридора», чтобы пробраться к нему, надо либо разворошить несколько стопок старых книг, либо перелететь по воздуху. Я в два шага догнал профессора и осторожно тронул его за локоть:

— Сэр, смотрите... — и показал на  шкаф, вернее, на бюст, стоящий на самом его верху. — Видите? Что-то нахлобучено на статуэтку...

Снейп прищурился, словно оценивал находку, потом произнёс «Акцио, бюст с диадемой!» и наша находка приземлилась на пол перед нами. Всё-таки маггловское «прошлое» ещё не отпустило меня — я-то прикидывал, как можно самим пробраться к шкафу, а проф воспользовался простым заклинанием, чтобы зря ноги не бить. Пока Снейп примеривался и присматривался к диадеме, я снова сунулся к нему под руку:

— Сэр, а если бы вы произнесли только «Акцио бюст!»?

— То только бюст я бы и получил. Диадема осталась бы лежать на шкафу.

— А...

— А если бы призвал только диадему, то её пришлось бы ловить, а мне как-то не хочется прикасаться к ней без защитных перчаток. Надо было надеть их сразу у входа, как-то вовремя не сообразили. А так получилось достаточно безопасно.

— Я даже не подумал о чём-то таком...

— Это профессиональное. В зельеварении хватает опасных ингредиентов и зелий, которые приходится перемещать одновременно и не касаясь. Да и для ЗОТИ это тоже актуально.

Я завистливо вздохнул. Снейп правильно истолковал мой вздох: — Не унывайте. Если  будете систематически заниматься чем-то одним, то со временем навыки отточатся и у вас.

— Теперь нам надо как-то переместить диадему. А куда?

— Предлагаю мои аппартаменты, вызовем туда Люциуса. Незачем выносить диадему за пределы Хогвартса, тем более что потом её можно было бы передать Филиусу, это всё-таки реликвия его факультета.

— Согласен, сэр. Ждать не будем?

— Нет.

Я достал шкатулку, в которую ранее уже помещали крестраж, и диадема отправилась туда. Мы вернулись в жилище профессора, и он вызвал Люциуса через камин. Заседание к тому времени уже закончилось, а лорд Малфой был приятно удивлён скоростью, с какой мы обнаружили очередной крестраж. Не прошло и пяти минут, как каминная сеть доставила его к нам. Узнав о наших планах вернуть диадему факультету воронов, он на мгновение поморщился, видимо, внутренняя жаба протестовала против того, чтобы не взять, а отдать, но потом лорд Малфой тряхнул головой и сказал, что не возражает — хорошие отношения попечителей с деканами важнее. Жаль, что чаша Хельги пострадала, но там уж обстоятельства сложились так, а не иначе...

Поскольку меча Гриффиндора у нас больше не было, то вариантов, как обезвредить крестраж, оставалось немного, а вернее, один — и на диадему пролился яд василиска в количестве трёх капель. Священнодействовал профессор, как тот, у кого рука не дрогнет вылить драгоценный ингредиент во имя высокой цели, но в строго определённом количестве. Люциус бы точно не долил яду, не то чтобы из жадности, но из природной расчётливости. А я бы перелил — просто на всякий случай, чтобы раз и навсегда. И только профессор смог бы сохранить холодную голову, точно рассчитав количество яда и собственные силы. Мы втроём сгрудились вокруг зельеварческого столика, на котором проф расположил диадему, старательно фиксируя в памяти всё, что происходило — не каждый день такое бывает, может быть, когда-нибудь будем рассказывать об этом своим внукам...

— Ну что же,  — начал лорд Малфой после того, как диадему, очищенную во всех смыслах, убрали в ларец, — осталось только наведаться за кольцом в дом Мраксов. Ведь там находится последний крестраж?

— Да. Когда это можно будет сделать? Мне почему-то кажется, что парселтанг там очень пригодится.

— С некоторых пор я полагаюсь на предчувствия Генри и мне пока что не пришлось в этом раскаиваться, — иронично заметил Снейп.

— Я бы предпочёл не откладывать, — заметил я. — Чем раньше мы там управимся, тем скорее нам... — я не договорил, но маги поняли меня прекрасно. Тем скорее мы сможем ликвидировать самого гомункула. Мы ещё не обсуждали, кто именно это будет делать и как, но думаю, что как раз с этим проблем не будет — у каждого из нас есть свои причины отправить Лорда за Грань, надеюсь, до драки за очерёдность дело не дойдёт.

Условились сделать это на пасхальных каникулах, как их привыкли называть в Хогвартсе, хотя по магическим британским традициям это время называется, кажется, Остара... Хоть эти каникулы и короткие, школьники не разъезжаются по домам, как на Рождество, но в Хогвартсе образуется такая кутерьма, что никому ни до кого нет дела — старшекурсники зубрят и повторяют материал в предверии СОВ и ЖАБА, все прочие просто активно валяют дурака либо стараются подтянуть хвосты перед курсовыми экзаменами. Преподаватели тоже заняты — консультации, проверка заданий у должников, подготовка к тем же экзаменам... Это в обычное время, а тут ещё и последний этап Турнира грядёт, на квиддичном поле уже начали предварительную расчистку и разметку — значит, всё-таки будет лабиринт из кустов, то-то Спраут туда наведывается и что-то прикидывает, да и Хагрид там тоже иногда топчется. В общем, очень удачное время для того, чтобы сделать задуманное нами, тем более что это последний крестраж...

Снейп, который спокойно оставлял свой факультет на старост, всё-таки слизеринцев он за столько лет вышколил не хуже, чем Лорд своих Пожирателей, «протрубил» общий сбор на этот раз не у себя в кабинете, мы встретились в Хогсмиде, откуда уже направились в Литтл-Хэнглтон. Люциус аппарировал сам, меня профессор взял с собой. Поскольку он и лорд Малфой уже побывали здесь ранее, как они выразились, сходили на разведку, то искать нам развалюху Мраксов долго не пришлось, вернее, вообще не пришлось — мы «приземлились» ярдах в 100 от хижины. Мда... интересно, как много времени ушло у Мраксов, дабы оскотиниться настолько, чтобы не замечать, в какое убожество превратилось их семейное гнездо. Или змеиное кубло? Да, в этом доме не жили уже почти 50 лет, но даже за 50 лет никакой дом не может так обветшать и зарасти грязью. Пылью — да, но у Мраксов не доходили руки не только до обычной уборки. Они не чинили и не реставрировали мебель, не покупали новую посуду и даже не пользовались Репаро, чтобы восстановить чашки и тарелки... И на вандализм это нельзя было списать, ибо никто не наведывался в дом после смерти Марволо, у местных жителей была твёрдая уверенность, что это дом дьявола, поэтому никто из местных не только не совался внутрь, но даже близко не подходил. Я заметил, что Люциус инстинктивно порывался залезть рукой в карман, видимо, чтобы достать носовой платок и прижать его к носу, хотя вони как таковой как раз и не было, просто затхлость и запах пыли... Ну да, лорду Малфою такого запустения и убожества видеть не приходилось, даже Лютный выглядел приличнее, чем эта халупа. Снейп смотрел на всё это с нечитаемым выражением, может быть, даже излишне нечитаемым -  ну, если верить канону, то жилище его родителей в Паучьем тупике выглядело немногим лучше, и дело даже не в грязи и неухоженности, а в обречённости, что ли — когда люди опускаются настолько, что им уже всё равно, где они живут и как... Мне такое тоже было знакомо — хоть у меня была приличная семья, но мы прожили несколько лет в коммуналке, прежде чем родителям удалось совершить хороший обмен. Вот уж там я, будучи ребёнком, насмотрелся на соседей, среди которых были как интеллигенты, так и конченые алкаши. А уж общие помещения, особенно кухня,  недалеко ушли от мраксовских аппартаментов...

Наконец, передёрнув плечами, проф и Люциус начали сканирование помещений. Много времени это не заняло — в хижине была всего одна большая комната, так наываемая гостиная, она же столовая, плюс два маленькие каморки и кухонька. Всё-таки это, наверное, не было главным домом потомков Салазара, так, остатки былой роскоши, какой-нибудь загородный домик, куда семейство, промотавшее состояние, переселилось от большой нужды...

Я хоть и представлял, где может находиться крестраж, тем не менее магам не подсказывал — зачем? Всё равно найдут, люди взрослые, опытные, к тому же знакомые с тёмными искусствами не понаслышке, прекрасно знают, как надо себя вести с опасными артефактами, уж во всяком случае, на руку их себе, как канонный Дамблдор, не напялят. Ну, так и есть, минут через 5 после начала «сканирования» проф сообщил, что по все вероятности, под полом в «гостиной» что-то имеется. Вскрыв с помощью заклинания пол, причём проделано это было ювелирно, не Бомбардой, а чем-то, мне незнакомым, Люциус подцепил Левиосой шкатулку и переместил её на стол, с которого предварительно смахнули весь хлам, состоящий из битой и немытой посуды.

— Попробуйте открыть её, Генри.

Я прошипел «Откройся», крышка шкатулки откинулась назад и тут же Снейп наложил какой-то хитрый щит на весь стол. Он словно бы покрылся голубоватой дымкой.

— Бережёного Мерлин бережёт, — ответил профессор на наш немой вопрос. — В памяти гомункула воспоминания именно об этом крестраже сопровождались очень неприятными эмоциями — злорадство, агрессия... Не знаю точно, какие именно чары Лорд накладывал на шкатулку и её содержимое, но рисковать не хочу.

— И правильно! — одобрил Люциус, а я не смог удержаться, чтобы не вякнуть: — Постоянная бдительность!

Снейп скупо улыбнулся: — Вот именно!

Мы подошли к столу так близко, как это было возможно, и пару минут просто смотрели на кольцо в шкатулке. Потом я спросил:

— Можно ли узнать, крестраж это или нет, не снимая щит? Он пропустит диагностические заклинания?

— Да, — коротко ответил Люциус. — Такие заклинания используют колдомедики в тех случаях, когда к пациенту нельзя приблизиться, а тем более прикоснуться — бывают очень сильные проклятия. Ранее в любой чистокровной семье глава, а чаще его супруга умели применять такие щиты и такие заклинания — времена были неспокойные, до целителя пострадавший мог и не дожить... — он замолчал и начал выписывать палочкой сложные фигуры. Спутя несколько минут мы услышали его вердикт — да, это крестраж. То, что в кольце Воскрешающий камень, было ясно по умолчанию — как выглядит этот камень, знает любой чистокровный, по крайней мере, из такой семьи, как Малфои или Принцы, и любой полукровка, общающийся с Малфоем и интересующийся историей магического мира. Настоящей, а не той, что преподают в Хогвартсе. Что, кстати, и вызвало небольшую дискуссию — уничтожать такой раритет Адским пламенем у нас руки не подымались, капнуть ядом василиска — для этого пришлось бы снимать щит, против чего возражал профессор. Меча Гриффиндора у нас уже не было, да и в этом случае щит тоже пришлось бы убрать. Что же делать?

— А если брызнуть издалека? — спросил я невинным голосом. — Сквозь щит?

Маги несколько удивились.

— Ну, теоретически это возможно, а практически как это осуществить? Яд василиска — субстанция очень активная, разъедает практически любой материал, кроме специальных видов стекла. Для него даже флакон подобрать непросто. Как же вы планируете его брызнуть? Из чего? — полюбопытствовал Малфой, взглядом ища поддержки у Снейпа. Тот кивнул.

— Сейчас... — я начал полез в карман. — Только не смейтесь... — и вытащил небольшой игрушечный водяной пистолет. — Вот из этого.

Малфой молча смотрел на вещь, переваривая увиденное. Потом коротко спросил: — Что это?

Ему ответил Снейп: — Это игрушка. У маггловских детей очень популярна, особенно летом. Ты про пистолеты слышал? Ну а этот стреляет водой. Генри, а вы уверены, что его не разъест яд василиска?

— Это пластмасса, сэр. Материал, в принципе устойчивый против очень многого, химически нейтрален. Наверное. В любом случае, можно попробовать, а если не получится — ну, тогда делать нечего, сожжём кольцо Адским пламенем, к Мордредовой бабушке.

Прочитав множество фиков, я хорошо запомнил мнение, что магия действует только на природные материалы и не оказывает никакого воздействия на синтетические, вроде пластмассы. Сейчас у меня появилась возможность проверить это на деле. В принципе, я предполагал, что прав, в магмире неизвестны или не применяются маггловские полимеры, отсюда мнение о страшной разъедающей силе «Васиного» яда. Ну-с, приступим...  Я оттянул «зарядник» у водяного пистолета и профессор вылил туда полфлакона. Естественно, обы мы были в перчатках из драконьей кожи, с некоторых пор мы постоянно носили их при себе. С нашей хлопотливой жизнью это было совершенно не лишним. Я осторожно вернул зарядник на место, потом приблизился к столу — шкатулка была накрыта небольшим голубоватым куполом и походила на пикничный торт, прикрытый от нашествия насекомых.

Люциус сказал негромко:

— Генри, постарайтесь не задеть Воскрешающий камень, достаточно, если яд попадёт на

металлическую часть кольца.

— Понимаю, милорд...

Вопреки нашим опасениями, пластмасса не стала пузыриться и вообще вступать хоть в какую-то реакцию с ядом. Ну что ж, по крайней мере, несколько минут у нас есть, а больше и не требуется... Я пристроил пистолет под нужным углом и, мысленно перекрестясь, нажал на курок. И сразу отпрянул подальше.

Яд был достаточно тягучий, но это я предусмотрел, подобрав пистолет с более тугой пружинкой, чем обычно делают. Не зря я обошёл на выходных дюжину игрушечных магазинов в Лондоне, начав с Hamleys. А нашёл подходящий — не поверите, в одном небольшом магазинчике, который держали два молодых парня, то ли индийцы, то ли пакистанцы, там у них было всё — от лекарств и самых необходимых продуктов до игрушек и трёхштырьковых адаптеров для электросети. Кажется, подобные магазины называются drug-stor, то есть «аптека», но обычные аптеки, с которых, возможно, всё начиналось, они явно переросли. Я туда завернул совершенно случайно, хотел купить чего-нибудь попить, и увидел закуток с игрушками. Спросил просто так, наудачу — а нет ли нормального водяного пистолета, не для малышей, а посерьёзнее? Продавцы загоготали и вытащили мне именно то, что мне было надо. Да, Поттерам везёт, особенно когда они не стесняются бить ноги и прикладывать руки...

Яд выскочил из пистолета не струйкой, а скорее, каким-то плевком, но цели своей он достиг. Это мы поняли по тому, что раздался пронзительный визг, а над столом, пробив голубоватый щит, взметнулась чёрная дымка, исчезнувшая спустя пару секунд.

Мы переглянулись, потом Люциус снял щит и вместе с профессором начал изучать то, что осталось от перстня. Он не пострадал непоправимо — да, ободок треснул, но не полностью, а камень и вовсе остался неповреждённым. Потом Снейп сказал:

— Генри, подойдите поближе. Это ваш трофей по праву. Не возражайте. Именно вы открыли шкатулку, потому что вы змееуст, и именно вы предложили такой экзотический способ уничтожения крестража.

Я перевёл взгляд на Малфоя. Он молча кивнул. Тогда я протянул руку, всё ещё в перчатке, закрыл шкатулку и взял её со стола.

— Благодарю вас, коллеги...

Да, теперь я уже имел право обратиться так к своим союзникам. Пусть у меня пока меньше знаний и умений, чем у них, но и у меня есть кое-что, чего у них нет, а самое главное, я умел применить это тогда, когда это было очень нужно нам всем. Ради нашего блага... Не всеобщего, а нашего.

— А ведь теперь остался только гомункул... — сказал я будто между прочим. Маги уставились на меня. Я повторил беззаоботным тоном: — Мы уничтожили все крестражи. Ведь так?

Теперь уже и Люциус устремил сво взгляд на зельевара. Тот медленно ответил:

— Если верить тому, что удалось вытянуть из памяти Лорда, то да. А это значит...

— Это значит, — подхватил лорд Малфой, — что только одно отделяет нас от полной свободы.

Далее он мог бы не пояснять, и так всё было понятно.

— По-моему, будет очень символично, если всё это мы сделаем здесь, — произнёс я. — Откуда Тёмный Лорд пошёл, там же он и окончит свои дни. Помнится, всё равно в планах было применить Адское пламя...

Снейп не стал мешкать:

— Если подождёте меня, я заберу из Гринготтса «квартиранта» и вернусь сюда максимум через полчаса.

— Конечно! — у нас с Люциусом получилось в унисон.

Пока профессор отсутствовал, я донимал Люциуса вопросами. Отслеживается ли Адское пламя, трудно ли его контролировать, каково время действия и пр. Лорд Малфой отвечал без малейшего раздражения и весьма обстоятельно, чувствовалось его благодушие, не иначе как в предверии освобождения. А я старался узнать как можно больше, ведь в школе такому не научат... Хотя в каноне Кэрроу как раз учили вызывать Адское пламя, но вот как его остановить, видимо, не научили, и это стоило жизни Крэббу, который с ним не справился.

Снейп вернулся достаточно скоро и прежде, чем приступить к последнему этапу нашего мероприятия, уточнил:

— Куда будем отступать? Не думаю, что на этой лачуге стоят хоть какие-то защитные чары, разве что остатки магглоотталкивающих, и то благодаря присутствию тут гомункула, всё-таки ошмёток последнего из Гонтов. А это значит, что скорее всего Адеско Файр не останется незамеченным и через несколько минут нам на головы посыпятся авроры. Незачем давать им повод.

Я тут же предложил:

— Приглашаю вас в дом на Гриммо. Вы оба знаете, куда надо аппарировавть, а я проведу вас внутрь. Только меня кому-нибудь из вас придётся взять с собой, я аппарировать пока не умею.

Снейп кивнул. Потом поставил малфоевскую шкатулку с гомункулом всё на тот же стол, отошёл подальше, встал рядом с Малфоем, коротко бросив мне: — Генри, зайдите мне за спину и не высовывайтесь.

Потом глянул на Люциуса: — Не передумал? Шкатулка сама по себе вещь очень ценная, жаль было бы её палить, семейный артефакт... Но и открывать её я бы не рекомендовал.

Люциус махнул рукой и сказал недрогнувшим голосом: — Ради такого дела не жалко. На счёт «Три»!

Мы отступили к самому выходу и маги направили палочки на стол.

Ну что сказать... Адское пламя — это страшно. Не только размерами и своим жаром, но и необузданностью, и неукротимостью. Надо иметь очень холодную голову, чтобы не потерять самоконтроль и не впасть в панику, и быть очень сильным магом, потому что только магией удаётся справиться с Адским пламенем. Скорее всего, такие маги, как Снейп и Малфой-старший, и в одиночку могли бы контролировать весь процесс, но из солидарности решили действовать вдвоём. У каждого из них были свои счёты с Лордом. Через несколько минут на месте хижины остался круг выжженой и спёкшейся земли. А ещё через пару секунд профессор держал меня за руку уже на крыльце дома на Гриммо. Рядом материализовался Люциус. Я тоже взял его за руку и открыл дверь особняка.

Ступив в прихожую и закрыв за нами дверь, я прислушался к звукам снаружи — нет, ничего, обычный шум большого города. Никаких хлопков аппарации или чего-то необычного. Пронесло? Ну, будем считать, что так... Я расправил плечи, тряхнул головой и заголосил от всей души:

— КРИЧЕР !!!

Видимо, Кричер был хорошо натренирован, да и немудрено, жизнь в течение многих поколений с весьма эмоциональными Блэками (помнится, в каноне весь Орден Феникса потряхивало от воплей Вальбурги Блэк, и это она ещё была не живая, а нарисованная!) заставит сохранять спокойствие в любых обстоятельствах, как и полагается хорошему дворецкому. Всё удивление Кричера тому, что я явился в «неурочный» час, да не один к тому же, было заметно только по раскрытым чуть шире обычного глазам, а в остальном Кричер остался верен себе, старому слуге дома Блэк. Он поколонился нам и проскрипел:

— Старый Кричер счастлив приветствовать хозяина Генри и его многоуважаемых гостей! Что изволит приказать хозяин?

— Кричер, прежде всего выпить! Самого лучшего вина, что есть в доме! Не мне, моим гостям. А потом обед, праздничный, сколько тебе нужно времени?

— Кричер подаст обед через час. Позволено ли будет Кричеру узнать, что празднуют уважаемые маги и не нужна ли им помощь целителя?

Я обернулся, ошалело уставившись на моих спутников — оба стояли, привалившись к стене прихожей, с серыми лицами и держась за левые руки. Меня пронзила догадка — Метка исчезает или уже исчезла! И видимо, это было очень болезненно. Я тут же соориентировался:

— Кричер, кресла!

Оба мага с явным облегчением плюхнулись в кресла, услужливо предоставленных Кричером. Потом лорд Малфой достал шёлковый носовой платок и вытер им лоб.

— Мерлин, я уже и забыл, какая это мерзость!

Профессор, который, видимо, оказался гораздо крепче, потому что сидел в кресле прямо и в платке нужны не испытывал, поморщился.

— А когда Лорд её ставил, лучше было? Словно кипятком на руку плеснули... Или местный Круциатус наложили.

— Сам знаешь, мне Круциатус от Лорда доставался крайне редко, — криво улыбнулся Люциус.

— Ну что, проверим?

Каждому из них и хотелось посмотреть, и было страшно это делать. Наконец Снейп решился, засучил рукав сюртука и я отчётливо услышал глубокий вздох облегчения. Чисто...  Чисто! Люциус проделал то же самое и точно так же счастливо выдохнул. 

Я медленно проговорил: — Хоть у меня Метки не было, я вас очень хорошо понимаю. С этого момента я уже больше не смертник...

Малфой и Снейп поднялись с кресел, профессор выудил из какого-то кармана три флакона с Укрепляющим, мы одновременно их откупорили, чокнулись и опрокинули в себя. А потом, не сговариваясь, так же синхронно шарахнули их об пол. Кричер материализовался рядом, держа поднос с бутылкой вина, банкой «Айрн-Брю» (подсмотрел-таки старый пройдоха, что я люблю, когда мы с ним отоваривались в Теско!) и тремя бокалами...

Потом, проводив магов в гостиную в ожидании обеда, я улучил минутку, поймал Кричера на кухне и сказал:

— Ты спрашивал, что мы празднуем? Так вот, Кричер — тот тёмный маг, который виновен в смерти хозяина Регулуса и чуть не убил тебя, он умер сегодня окончательно. Он больше не вернётся. Я, профессор Снейп и лорд Малфой сделали это. И мне больше не грозит смерть от его руки. Дом Блэков отмщён.

Кричер повалился мне в ноги. Я не стал его подымать, у домовиков свои понятия, к тому же я не Грейнджер, если Кричер таким образом выражает свою благодарность, я отнесусь к этому со всем моим терпением... Я положил ему руку на голову и поделился магией, чуть подпитав его — кто его знает, как такие сильные эмоции на нём скажутся, всё-таки он далеко не молод. Наконец домовик поднялся и неторопливо сказал:

— Кричер счастлив служить главе рода! Будут ли какие-то особые пожелания насчёт праздничного обеда?

— Ты лучше знаешь, что делать, полагаюсь на тебя, Кричер! — и я вернулся в гостиную к своим гостям.

До того, как Кричер пригласил нас к столу, я успел стать свидетелем того, как лорд Малфой и профессор чуть ли не до хрипоты спорят о том, что и кому придётся врать насчёт сегодняшнего.

Дело понятное... не у них одних исчезли Метки, обязательно будут вопросы, что и как...

Я спросил:

— А зачем вообще что-то говорить? Метки исчезли? А исчезли ли? А может, их изначально не было. Кто теперь это докажет?

У Люциуса совсем неаристократично отвисла челюсть. Снейп тем временем молча посмеивался.

— А... как же?.. Что же тогда было?..

Я продолжал:

— А было вот что — широкомасштабная кампания по дискредитации определённой части магического сообщества. Был пущен слух о якобы пособниках Тёмного Лорда, имеющих особую печать на руке, что и явилось основанием для арестов и даже убийств неугодных министерству магов. А поскольку маги эти были в большинстве своём представителями аристократии или хотя бы чистокровными, всё это будет выглядеть весьма убедительно. А Метка это только предлог. Да и где она теперь, эта Метка? Вы ведь не демонстрировали её всем подряд? Ну вот... надо только договориться со всеми, кто в этом заинтересован, чтобы не было расхождений... В конце концов, кому-то пресловутая Метка не помешала потом работать в министерстве — как вам, милорд, — я поклонился Малфою, — и преподавать в Хогвартсе, — мой поклон профессору, — а кого-то упрятали в Азкабан без неё, как Сириуса Блэка. Получается, что вовсе не в Метке дело. Так, может, её вообще и не было? Вот как-то так, милорд...

Минуты на две воцарилось полное молчание. Наконец Малфой отмер:

— Всё, что вы сказали, Генри, настолько... логично и неожиданно, что над этим надо хорошенько подумать.

— Подумайте также и над тем, что в Аврорате тогда заправлял Грюм, а он был в большой дружбе с Дамблдором. Арест Блэка был весьма показателен. Я уверен, что выплывет история не только Блэка. А под таким соусом подать всё как направленную акцию против магических семей... Нет, существование Тёмного Лорда никто и не отрицает, а вот было ли у него столько пособников, как потом вещали и министерство, и один Великий и Светлый маг? И Метки эти... а где они, м?

Я с самым невинным видом посмотрел на окаменевшего в кресле Малфоя и совсем уже развеселившегося профессора, который добавил весьма бодрым тоном:

— Кстати, Люциус, если потребуются свидетельские показания, я с удовольствием их дам — расскажу, как директор в обмен на своё поручительство вытащил меня из Азкабана, куда меня отправили прямиком из аврората, где у меня пытались выбить признание в «пожирательской» деятельности Грюм и его шавки. И тоже без суда и следствия. Теперь я могу себе это позволить, благодаря Генри. И я не один был такой...

— А ведь у Петтигрю тоже пропала Метка... — задумчиво сказал Люциус.

— Ну и что? Она никак не помешает осудить его за то, в чём изначально обвиняли Блэка — за убийство 12 магглов и соучастие в убийстве супругов Поттер. Это-то точно было.

Малфой ещё долго предавался бы размышлениям, но тут Кричер доложился, что кушать подано, и мы с удовольствием прервались. Ростбиф, йоркширский пудинг, на десерт трайфл. Не пир, но и не обычный обед, такое меню соответствовало скорее традициям уик-энда, как раз то, что Кричер мог приготовить при минимуме времени, учитывая некоторую торжественность момента.

Через час оба мага отбыли, профессор — в Хогвартс, Люциус — по своим лордовским делам, на прощание сказав, что до оправдания Сириуса осталось совсем чуть-чуть, ещё одно, максимум два заседания. Я поблагодарил за информацию и попрощался с лордом Малфоем, а Кричер тем временем упаковал профессору дополнительный десерт — у него вообще с зельеваром сложились весьма тёплые отношения, «хозяюшка» Блэк, при всей своей нелюбви к магглорожденным и полукровкам, к некоторым из них всё же относилась благосклонно, главным образом, в зависимости от их полезности роду, и это безусловно передалось Кричеру.

Проводив магов, я отправился в библиотеку — готовить большую свинью как для министерства, так и для магмира в целом, подложить которую собираюсь в самое ближайшее время. В конце концов, не одному же лорду Малфою стараться. Просто он действует официально, у него для этого больше возможностей, а я — тихой сапой, по-клопиному. Призвав Кричера, я с его помощью выбрал подходяшие фолианты и перетащил их в кабинет главы рода, именно там висела бОльшая часть портретов предков, а мне были жизненно необходимы их советы.

Я задумал лишить магмир её важной реликвии — домика Поттеров, к которому не зарастает народная тропа и который так нагло отжало министерство магии. Ведь ни одна зараза не почесалась сказать Поттеру, что это вообще-то его собственность, которая пусть и требует ремонта, но принадлежит всё-таки ему. Ну вот и не обижайтесь тогда, господа маги. Этот домик исчезнет со всех магических радаров и реестров магического имущества. Да, в памяти людской останется факт, что Поттеры там жили и там же был развоплощён Тёмный Лорд, но вот придти туда, чтобы поглазеть на разрушающийся дом и оставить дурацкую надпись вроде «Гарри Поттер, мы с тобой!», более не получится. И блэковский ритуал, тот самый, который скрывает дом на Гриммо, мне в этом поможет. Да, кровная магия как она есть. Куда там пресловутой «материнской защите», про которую постоянно пел директор... Ну, не только кровь, конечно, ещё и личная магия, но у меня как раз её-то было в избытке, силушкой Мать Магия Поттера не обидела, так что потратить её на защиту своего имущества сам Мерлин велел. Через пару часов, уточнив последние подробности у портретов — они не видели ничего плохого в том, чтобы прибрать под своё крыло недвижимость в общем-то другого рода, «Было ваше — станет наше!», и взяв с собой Кричера на всякий случай, я стоял напротив домика Поттеров. Мда... судя по количеству надписей и утоптанной тропинке, народ до сих пор сюда толпами прётся. И хоть бы какая скотина сподобилась починить калитку, висящую на одной петле,  или прибить доски на окно вместо разбитого стекла, чтобы внутрь не попадали старые листья и дождь... Ладно, пора.

Полоснув по левой ладони Секо, я приложил её к стене и пошёл против часовой стрелки вокруг дома, не отрывая руку от шершавых и чуть влажных кирпичей и произнося негромко блэковское заклинание скрыта. Хорошо, что домик невелик — нет, мне не жалко крови и своей магии, просто с северной и западной стороны, где полагалось быть садику, к дому подступали уже настоящие дикие заросли, продираться сквозь которые было очень трудно. Хорошо, что Кричер вовремя сообразил и начал выдирать растения с корнем, чтобы было легче идти, потому что мне ни на что другое нельзя было отвлекаться... Наконец, вернувшись к исходной точке, то есть входной двери, я начертил кровью, всё так же, не отрывая ладони, руну Альгиз, завершая скрываюший (и защитный) контур. После чего быстро призвал Кричера и скрылся внутри дома. Следующие несколько минут мы пережидали, пока защита установится окончательно, ощущения были... интересными, словно вас подбрасывало на морских волнах, колыхая и вас, и всё, что вокруг вас.

Хорошо, что никаких дополнительных жертв, тем более человеческих, не понадобилось. Консилиум портретов вынес решение, что домик таких габаритов, как поттеровский, включая придомовое пространство, этого не требует. Вот дом на Гриммо — другое дело... Я поймал себя на мысли, что только нехватка времени сейчас остановила бы меня от поиска подходящей жертвы, в противном случае я бы отправился вместе с Кричером в какой-нибудь криминальный район на поиск очередного отморозка, которого можно было бы прикопать под крыльцом... Кажется, я и впрямь становлюсь настоящим Блэком, их-то такие вещи никогда не смущали...

Наконец Кричер проскрипел:

— Хозяину Генри можно выходить, его никто не увидит, дом под защитой.

Да, это действительно чувствовалось, в доме на Гриммо было точно так же после того, как я принял главенство над родом. Мой дом — моя крепость, вот, пожалуй, как можно простыми словами описать то, что я ощущал, находясь тут. И неважно, что дом был заброшен, ограблен — да-да, «благодарные» маги не гнушались унести с собой «что-нибудь на память о героях Поттерах!», требовал ремонта и ухода — теперь он был МОЙ. Если я правильно понял портреты предков, то сейчас домик находился в пространственном кармане и был не только невидим, его коордиинаты исчезли даже из документов или описаний, где он упоминался. Годрикова Впадина — поселение смешанное, то есть у каждого строения есть адрес, по которому его можно найти. Но поттеровский домик теперь найти нельзя — его номер пропал из записей. Соседние дома увидеть можно, рядом друг с другом, а поттеровский домик — нет. И обнаружить его, даже с помощью магических средств, нельзя. Это вам не Фиделиус, эта защита замкнута на меня самого, на мою кровь и магию. То есть блэковскую. Поттеров, кроме меня, нет. Войти сюда сможет только один из Блэков, и то, если он про этот домик знает. Нарцисса Малфой или Андромеда Тонкс, так же, как и Сириус, могут. Даже Беллатриса. А вот, н-р, Драко или Нимфадора уже нет, если я не дам им доступа. Но в настоящее время никто не войдёт, потому что никто и не знает про этот домик, вернее,  не знает, что теперь он блэковский. Почему я решил подсуетиться именно сейчас? А потому что уж очень моментт подходящий — Адское пламя в Литтл-Хэнглтон и исчезновение дома Поттеров в Годриковой впадине. Пусть в министерстве ломают голову, как это связано и почему. А я ещё подожду пару дней и натравлю на них адвоката — не уберегли собственность Избранного, просрали, прости Мерлин, домик мальчика, где ему теперь жить, и всё в таком же духе. Не знаю, получится ли выбить из министерства компенсацию за дом, да это и неважно, моя цель вовсе не в этом, а в том, чтобы попортить как можно больше нервов министерским и отвлечь их внимание от того, что случилось в домике Мраксов. Мне вовсе не надо, чтобы о окончательно смерти Лорда стало широко известно. Ну да, Метки пропали, ну и что? Тем более что, как я понял, Люциус уже наметил себе стратегию, да и нет никакого официального заключения о том, что Метки и Лорд неразрывно связаны, об этом говорят, ну так мало ли кто о чём говорит... Магмир привык жить с постоянной мыслью о том, что «Тот-кого-нельзя-называть» вернётся, Дамблдор усиленно продвигал это, ну вот и пусть дальше так живут. Как говорится, кто им доктор... Лет через двести, может, расслабятся, уж столько точно даже маги прожить не могут... А пока пусть живут и оглядываются. Вот такая я мстительная тварь. К тому же, я тут вроде как эмансипироваться намерен, так теперь у меня есть очень хороший козырь — в обмен на эмансипацию я могу и забыть о том, что министерство лишило меня собственности.

Так, добро я причинил, справедливость нанёс, что там у нас дальше по расписанию? Ну да, как же я забыл, Скитер! Рита в последнее время совсем распоясалась, поливала меня в своих статьях на все лады. А между прочим, Блэкам принадлежит 30% акций «Ежедневного Пророка», Малфоям — тоже 30, остальные находятся в собственности менее крупных акционеров. Скорее всего, Рита знает о таком раскладе, а продолжает писать потому, что во-первых, она не знает, что лорд Блэк теперь я, а во-вторых, Сириус, который на правах крёстного мог бы заступиться за Поттера  и пока что официально считается последним из рода и, соответственно, его главой, молчит и никак себя не проявляет, заставляя всех думать, что его вообще нет в стране, таким образом, Рита может считать, что у неё развязаны руки. Эта сучка ни на секунду не задумалась, что изначально своей целью она выбрала ребёнка. Ребёнка, за которого некому заступиться, зато на его травле можно сделать хорошие деньги в виде гонораров и рекламы. Ну что ж, будем наказывать. Я сильно против, чтобы меня ругали за мои же деньги. Как и хвалили, впрочем. Я хочу, чтобы обо мне вообще ничего не писали.  Обращаться к редактору и затевать процесс против газеты или против Скитер лично — ну не до того мне сейчас. Сделаем по-другому. В конце концов, кто мне мешает поступить так же, как канонная Грейнджер? Ну почти так же. Я позвал домовика.

— Кричер, ты можешь поприсутствовать вместе со мной в Хогвартсе пару дней? Чтобы тебя никто не видел?

— Хозяину грозит опасность?

— Не то чтобы опасность. Просто я чувствую, что за мной следят. 

— Кричер будет охранять хозяина.

— Ты молодец, Кричер! Если ты увидишь, как вокруг меня впостоянно вьётся какой-нибудь летающий жук или комар, можешь поймать и засунуть в какой-нибудь флакон или что-то подобное, чтобы не улетело?

— Кричер может сразу убить негодное насекомое!

— Это всегда успеется. Сначала проверим!

Кричер поклонился, не переставая ворчать, что хозяин Генри слишком добр и мягок.

Пару дней я нарочно шатался по школьному двору без мантии-невидимки, демонстративно читая «Пророк», в котором как раз появилась статья о безобразии, творившемся в Годриковой Впадине — статью писала не Скитер, я не знаю, кто, да и это было неважно. Я сам заказал эту статью через моего адвоката — дескать, некие неравнодушные маги, желающие посетить известный в магмире мемориал в Годриковой Впадине, с удивлением обнаружили, что тот исчез, причём бесследно. А что делают возмущённые и неравнодушные британские маги? Правильно, пишут вопиллеры или письма в газету. Вопиллеры я, понятное дело, слать не стал,  и без меня ими скоро завалят министерство, а вот статью можно себе позволить. И именно эту статью я и читал, вслух возмущаясь, как «эти министерские суки просрали МОЙ дом!» . Так продолжалось пару дней, а на третий день Кричер торжественно преподнёс мне флакон из-под зелья, в котором бился о стенки жук с характерными ободками вокруг фасеточных глаз. Попалась! Я объявил Кричеру благодарность в самых выспренных выражениях, он это любил и ценил, а мне не жалко. Потом постучал ногтём по стеклу. Жук заволновался. Слышать он через толстое стекло флакона не мог, поэтому я вырвал листочек из блокнота и написал на нём:

«Мисс Скитер? Кивните, если это так.» — и развернул листок перед флаконом.

Жук часто-часто закивал и даже совершил какие-то движения передними лапками. То есть двумя передними парами лапок. Непохоже, чтобы жучок их молитвенно складывал, грозит, что ли? Вот дура! Я наложил на флакон чары неразбиваемости.

— Кричер, мы идём в Гринготтс!

В Гринготтсе, куда меня перенёс домовик, я направился прямиком к Крюкохвату и определил Риту на вечное хранение в своём сейфе, том самом, где уже пылился хроноворот. Достать её снова из сейфа мог только я, а я как раз не собирался этого делать. Когда я сказал «почти как канонная Грейнджер», я именно это и имел в виду — Гермиона, взяв со Скитер клятву, отпустила её, а я не отпущу. Пусть в сейфе чалится до скончания века. Схватка была равная — она жук, я клоп. Но я ещё и глава рода Блэк, темнейшего , а врагов у рода Блэк нет, потому что они долго не живут.

Тем и завершились мои пасхальные каникулы. Когда я рассказал эту историю портретам на Гриммо, то предки горячо одобрили мои действия, а бабушка Вальбурга даже прослезилась и ничуть этого не стеснялась, а на замечания других портретов ворчливо ответила, что если при жизни ей не полагалось проявлять личных эмоций, как истинной леди, то сделать это после смерти ей никто не может запретить. Портрет Ориона, её мужа, усмехнулся:

— Дорогая, а как же тогда понимать твои весьма эмоциональные высказывания, когда дети что-то затевали или когда ты распекала домовиков?

Вальбурга немедленно ответила:

— Там не было ничего личного! Я всегда заботилась о благе рода!

— Ну-ну... — улыбнулся на портрете её муж, но не стал развивать эту тему далее.