Старый дуб (гет)

Сложно сыскать в больших, старых, многоветвистых семьях предмет, который бы касался только одного из членов. В большом особняке всякая мелкая новость становится известной окружающим едва ли не быстрее, чем в избе-пятистенке, где все от прадедов до правнуков помещаются вместе. Вскорости все в барском доме, от старого князя до последней судомойки, знали, что "дохтур" велел молодым спать раздельно и это повеление неукоснительно исполняется.

Вмешиваться старый князь не считал нужным. Несмотря на отсутствие у маленькой княгини развитого ума (каковой он очень ценил бы в женщинах, если бы находил, и безуспешно пытался развить в княжне Марье), с его точки зрения невестка обладала рядом неоспоримых достоинств. Она носила фамилию Болконских, была матерью его внука и, наконец, радовала взор. Он относился к маленькой княгине как к ребенку — не слишком хорошо воспитанному, порой надоедливому, не наделенному никакими особыми талантами и все же оделяемому самой добросовестной заботой. Собственную жену князь Болконский потерял отнюдь не в родах, а по причине скоротечной чахотки, довольно ещё молодым, вскоре после рождения княжны Марьи. И он совсем не хотел снова испытывать боль, теряя близкое, милое, невинное существо, тем более, как он мысленно называл, "из-за баловства". Поэтому старый князь рассудил сам с собою, что решение, принятое его сыном, верное и единственно правильное. Недовольство маленькой княгини он видел прекрасно и относил его на счёт ее ветреного характера, а точнее, низменных желаний и недооценки грозящей ей опасности. Но, наблюдая отношения князя Андрея к жене, старый князь с удовольствием отмечал его твердость.

Княжна же Марья сначала восприняла услышанное от слуг с недоверием, а затем с ужасом. Все окружавшие ее женщины с малолетства твердили, что рано или поздно она выйдет замуж. Странницы все как одна, уходя, с умилением желали: "Женишка бы вам хорошего!" Священник говорил о брачных узах и счастье материнства. В самом воздухе была разлита идея, что замужество есть единственный возможный для женщины способ достичь счастия. Сильнейшей и запрещённой мечтою княжны Марьи была любовь земная. Сейчас она впервые в жизни близко наблюдала супружескую жизнь, и увиденное ей совсем не нравилось. Княжна Марья не могла не считать брата образчиком всех мыслимых совершенств, а невестку — добрейшим, безобиднейшим существом. Но форма их совместной жизни и постоянное то скрытое, то явное недовольство друг другом повергало ее в ужас. Княжна Марья чувствовала себя обманутой. Как выяснялось, вместо непрерывного счастья, радостного служения друг другу, ласки и поддержки в браке женщина могла получить такой вот холод и удаление. Маленькую княгиню княжна Марья почитала более подходящей для роли жены, чем себя самоё — и по здоровью, и по красоте, и по самой ее женственности и уверенности в своей красоте. И уж если маленькая княгиня, вступавшая в брак с самыми лучшими намерениями, получившая в мужья прекрасного человека, потерпела неудачу — то что же ждало саму княжну Марью?

Как-то раз княжне Марье вспомнилось, как акушерка запретила ей присутствовать при родах — "Вам, мол, девицам, об этом знать не положено". Доселе княжна Марья воспринимала это как невинную и необходимую заботу о приличиях. Но сейчас ее пронзила страшная мысль. "Скрывают, — подумала она. — Все всё врут. Чтобы девицы не знали, что их ждёт и каково это бывает. Lise вот не знала, а если б ей всё сказали заранее — пошла бы она замуж?" Она сама ужаснулась своей нечистоте и скорее принялась молиться, чтобы отогнать дурные мысли. По прошествии времени княжна Марья несколько успокоилась и поняла, что основы ее жизни остались непоколебимы — обожаемый и безмерно уважаемый ею отец, а также священник никогда в этом вопросе не лгали. Священник говорил о супружестве как о серьезном испытании, а старый князь и вовсе смотрел на ее возможное замужество скептически. Тайная, греховная, как ей казалось, мечта княжны Марьи о неведомых доселе свободе и любви, о совершенно другой жизни на ее глазах рассыпалась в прах. Ранее ей казалось, что если пройти трудное, по ее меркам, испытание — казаться красивой, веселой и очаровательной — то за этим должна последовать неизбежная награда. Сложность была лишь в том, чтобы оказаться достойною, счастье было предназначено не для всех, а только для каких-то особенных женщин — таких милых и блистательных, как Lise, например. Сейчас выяснялось, что испытание есть, но никакой награды за него нету. Можно было более не мечтать, не восхищаться тайно, не опускаться до греха зависти. Будто бы рассеялось наваждение, в котором княжна Марья пребывала до сих пор.