Портальный проект Поттера (гет)

У Гермионы Грейнджер никогда не было друзей. Виной тому были некоторое зазнайство и занудство, а также непростой характер, который могли терпеть исключительно её родители, но и их терпение было на исходе. Потому, когда за девочкой пришла профессор МакГонагалл, они отдали её, не слишком сомневаясь в существовании магии.

В Хогвартсе девочка друзей не завела. Снова сказался ужасный характер. Она страдала от одиночества и недостатка общения: в маггловской школе у неё изредка пытались просить помощи в учёбе либо списывать, в мире магии такового, почему-то, не случалось.

Она слышала, как за её спиной раздаются шепотки «заучка», «зануда», «бобриха». Было обидно, что девочка пыталась скрывать, но силы были не бесконечны, и сегодня, когда сокурсницы начали кричать на неё, Гермиона расплакалась. Она искренне не понимала, почему к ней так относятся, ведь сама она никому ничего плохого не делала. Ведь не порок учиться лучше остальных.

И сегодня же за неё впервые заступились. И кто? Сам Гарри Поттер! Урезонив обидчиц, он увёл девочку из гостиной, вымыл ей лицо, успокоил, как мог, и ушёл.

Удивлённая гриффиндорка ничего не понимала. Зачем он за неё заступился? Какой в этом был смысл?

В этом была какая-то тайна, и Гермиона решила её разгадать. Она начала следить за Гарри, с удивлением для себя обнаружив между ним и собой много общего: Поттер так же, как и она, мало с кем общался, так же много читал и был погружён в уроки. Но мальчик действовал так, словно что-то искал. Гермиона задумалась...

* * *

К занятому им столу кто-то подошёл. Гарри поднял голову и с удивлением встретился с карими глазами Гермионы.

— Чего тебе? — спросил он. Грубить не хотелось, но он боялся, что привяжется к ней, а это было неправильно: в том мире у него была «своя» Гермиона. Его Гера. Привязываться же к её двойнику было нежелательно.

Но девочка не отреагировала на его слова. Сев напротив него, она осмотрела разложенные на столе книги.

— Не думала, что ты можешь читать такое, — проговорила Гермиона. — Я сомневаюсь, что даже семикурсники поймут хотя бы четверть здесь написанного.

— Мне не нужно понимать всё, — ответил Поттер неохотно. — Я не собираюсь эти книги зубрить.

— Значит, ты всё-таки что-то ищешь. Что?

Гарри взглянул на неё с недовольством, быстро, однако, прошедшим. Неважно, из какого мира была Гермиона, злиться он на неё не мог.

— Если я расскажу, ты не поверишь, — сказал Гарри, пристально посмотрев на нежданную собеседницу. — Решишь, будто я тронулся умом.

— Не говори так уверенно, — губы двойника Геры растянулись в улыбке, и сердце Поттера забилось быстрее. Его возлюбленная на первом курсе улыбалась точно так же. — Расскажи, а там посмотрим. Ну пожалуйста, расскажи!

Она посмотрела на него жалобными глазками, и мальчик сдался.

* * *

Гермиона смеялась так сильно, как никогда в жизни. Долгий рассказ Поттера и правда походил на бред сумасшедшего. Паралельные миры, путешествия во времени, возродившийся Тот-чьё-имя-нельзя-называть, любовь с её двойником. Она уже хотела сказать ему: «Хватит шутить, Гарри, это ненаучно!» Но вовремя вспомнила, что учится в настоящей школе волшебства и изучает не алгебру или химию, а магию. Что возможно всё. К тому же, его рассказ был слишком подробным, лицо, не менявшее выражения — абсолютно серьёзным, а палец ненавязчиво скользил по строке на открытой странице. Гермиона вчиталась. И с каждой буквой, с каждым словом верила ему всё больше.

— И что ты намерен делать? — спросила Грейнджер, облизывая губы. — Нет, понятно, что построишь портал... но для чего он тебе? Вернуться обратно? Зачем?

— Защитить Геру, — твёрдо ответил он.

Гермиона опустила голову на сложенные руки и прикрыла глаза.

— Я помогу тебе, — произнесла девочка через минуту.

— Каким образом?

— Волшебники отгородились от мира на пороге восемнадцатого века. Думаю, их наука мало продвинулась вперёд. С таким уровнем прогресса ты не управишься до старости. Я знакома с открытиями физиков вплоть до последнего времени.

— А тебе это зачем?

— Считай это благодарностью за заступничество. Настоящей причины я не знаю сама.

Гарри даже спустя годы не мог сказать, что сподвигло его согласиться.