Гарри Поттер и Шоу Без Конца (гет)

One day, one night, one moment

My dreams could be tomorrow.

Enya

Один день, одна ночь, один момент

Мои сны могут завтра сбыться.

Январь 30, 2008

Когда что-то происходит, это происходит мгновенно.

Гермиона сидела на кухне и перебирала горох в большой чашке. Эти простые повторяющиеся действия позволяли ей отвлечься, приводили её в состояние спокойствия. Ни мыслей, ни эмоций. Пробежав рукой по куче гладких горошин, она ладонью зачерпнула еще одну горстку стручков.

— Ох, — сказала Гермиона, роняя горох и начиная массировать сведенное судорогой плечо.

Джордж, стоявший у раковины, взглянул на нее.

— Все в порядке?

— Просто немного устала.

— Тяжелая тренировка?

— Почему сегодня должно быть сложнее, чем обычно? — пробурчала Гермиона, возвращаясь к гороху.

— О, ты ведь сама знаешь. Я думаю, что ты столько сил отдаешь тренировкам, чтобы когда ты найдешь того, кто похитил Гарри, ты смогла бы хорошенько надрать ему задницу.

— Что ж, наверное, это так, — улыбнулась Гермиона — Лаура дома?

— Она на учебе. Джастин наверху. Он не спал всю ночь. Кто-то обнаружил большую группу волшебников в Сюррее, и он со своей командой до утра подчищал память нежелательным свидетелям. Что касается Чжоу, то ее сейчас нет в городе, она в рекламном туре с Минотаврами.

Какое-то время Гермиона и Джордж сидели в тишине, слушая звуки родного дома: скрип крыльца на веранде, как-будто кто-то качается на веревочных качелях, свист ветра в стальных перилах балкона. Хруст сухих веток на деревьях и множество щелкающих звуков, напоминающих обеденный час в китайском ресторане.

Входная дверь открылась и захлопнулась снова.

Гермиона замерла, нахмурившись.

— Кто это может быть? — Джордж отвлекся от плиты и обернулся.

— Может, Джинни решила зайти на обед? — пожала плечами Гермиона.

— И не предупредила?

Гермиона поднялась и направилась в холл, удивляясь: «Кто же мог войти, не постучав?» Джордж шел следом; она остановилась так резко, что он чуть не налетел на нее.

Гермиона открыв рот, уставилась на вошедшего, ее ноги задрожали.

* * *

Гарри Поттер стоял на пороге, перебирая совиную почту.

— Боже мой,— прошептала Гермиона. Не веря своим глазам, она ущипнула себя так, что слезы потекли из глаз. Нет, это был не сон. Гарри все еще был здесь, бормоча что-то про себя и перебирая пришедшие письма.

— Джордж, ты видишь его?

— Угу, — сказал Джордж хриплым голосом.

Гарри не замечал их, замерших и уставившихся на него. Он взглянул на центральную лестницу.

— Я дома!— крикнул он.

Гермиона буквально примерзла к месту. Она услышала скрип отодвигаемого кресла, а затем как будто кто-то просто отбросил его назад, и бежал к ним. В дверях появилась Лаура, ее глаза расширились, когда она увидела пришедшего.

— Эй, Чант,— сказал Гарри. — Гермиона еще злится на меня? Стоит готовиться к худшему?

Лаура ничего не сказала.

— Ты в порядке? У тебя такой вид, будто ты привидение увидела!

Лаура молча подняла дрожащую руку и указала за его плечо, в сторону кухни. Гарри обернулся и увидел Гермиону и Джорджа, стоявших в проходе. Он сделал несколько шагов к ним, и Гермиона заметила в его руках букет роз. «Эти розы для меня» — подумала она. Он поймал ее взгляд и улыбнулся.

Вид его улыбки, то, что она представляла себе тысячи раз за эти недели, сломал ее паралич. Гермиона ничего не сказала; она не смогла бы ничего сказать, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Она просто пробежала через фойе и запрыгнула на него, обхватив руками и ногами, как утопающий хватается за соломинку. Гарри пошатнулся, сделал шаг назад, но удержал равновесие; розы посыпались из его рук на отполированный до блеска деревянный пол фойе. Гермиона закрыла глаза и мертвой хваткой вцепилась в его шею, как будто боялась, что он может снова исчезнуть, если она его отпустит. «Я чувствую, что это Гарри — думал она, — он пахнет, как Гарри».

— Ох... я... дорогая... мне нужен воздух, — прохрипел Гарри.

— Великий Мерлин, Гарри, где тебя носило? — спросил подбежавший Джордж.

Гарри нахмурился.

— Я был на работе, — медленно произнес он, тоном как будто предлагал сэндвич на пикнике. — Это место, куда я хожу почти каждый день.

Джордж в шоке отшатнулся от друга. Гермиона соскользнула на пол и уставилась на Гарри в непонимании. Она все еще не была уверена в том, что видит. Лаура сделала несколько неуверенных шагов вперед.

— О Боже, — сказала девушка. — Он ничего не помнит.

Прежде чем кто-либо успел среагировать на это заявление, входная дверь была выбита взрывом, и люди начали вбегать в дом. Лаура отскочила к стене, освобождая проход. Арго Пфеффенрот возглавляла пришедших.

— Вот он, — сказала она, указывая на Гарри, — взять его под стражу.

Гарри развернулся, тревога отразилась на его лице.

— Арго, какого черта? Я не думаю, что я совершил что-то за последний час, за что можно было бы арестовывать меня!

Выражение ее лица оставалось неизменным.

— Извини, Гарри, — она махнула двум волшебникам стоящим сзади нее, и они подхватили Гарри подруки.

Гермиона, чья способность думать вернулась в ответ на новую атаку на ее любимого, выскочила перед Арго, расставив руки в стороны.

— Стойте! Он не знает, что произошло!

— Это не имеет значения, — сказала Арго. — Пожалуйста, отойди...

— Черт подери, что все это значит? — воскликнул Гарри, игнорируя людей, державших его.

— Я не отойду! Вы не заберете его снова! Сначала вам придется пройти через меня!

Услышав это, Наполеон, которого она до сих пор не замечала, сделал быстрый шаг вперед и, схватив ее за талию, оторвал от земли. Гермиона попыталась ударить его кулаком, но в этой безумной атаке все приемы рукопашного боя мгновенно вылетели у нее из головы.

— Оставь ее в покое, Джонс! — прогремел Гарри, стряхивая двух волшебников, державших его. — Если ударю я, будет больнее, обещаю!

— Извини, Шеф. Ты все поймешь потом. — И он поволок сопротивляющуюся Гермиону в гостиную. Несколько волшебников пошли за ним, но большинство остались и принялись за осмотр Гарри. Гарри уставился на Арго, его лицо исказилось от гнева.

— Кто-нибудь объяснит мне, что за чертовщина здесь творится?! — кровь прилила парню к лицу. В этот момент Люпин отделился от толпы и подошел к нему.

— Гарри, послушай, мы все объясним, но сначала мы должны проверить тебя, убедиться, так сказать, что ты не представляешь угрозы...

— С чего бы я стал угрозой? Что происходит с Гермионой? Почему вы все так на меня смотрите? — его голос стал выше, мысли спутались, он начинал паниковать.

— Просто успокойся. Все будет в порядке.

— Успокоиться? Ты хочешь, что бы я успокоился!? Я вхожу в свой дом, и моя невеста вешается мне на шею так, как будто уже и не надеялась увидеть меня, и вы все ведете себя, будто я — ваш злейший враг! — он попытался освободиться от волшебников, удерживавших его. Гнев и ярость переполняли каждую клеточку его мозга.

— Гарри, пожалуйста, верь мне. Я все объясню тебе, но немного позже.

Гарри мгновение смотрел на Люпина и слегка расслабился.

— Хорошо, Ремус. Я верю тебе, но тебе лучше дать мне на все происходящее самый правдивый ответ, и как можно скорее!

* * *

Наполеон посадил Гермиону в центр гостиной и закрыл французские двери, ведущие в фойе. Два волшебника, стоявшие рядом с ним, скрестили руки на груди.

Она подалась к Джонсу, сгребла его за ворот свитера и притянула к себе.

— Если ты не пустишь меня к нему сейчас же, то я за себя не отвечаю!

— Прости, милая моя. Я хотел бы, но не могу.

— Почему? — прошептала она в отчаянии, — Ради Бога! Там Мой Гарри, он был неизвестно где целых два месяца, и как только он вернулся, вы тут же забираете его! Я едва успела прикоснуться к нему! — Она отклонилась назад, к спинке дивана, но явно старалась держать себя в руках. — Послушай. Ведь он сказал... сказал, что не знает, что произошло. Он думает, что его не было всего день. Он, должно быть, растерян и сбит с толку...

— Я понимаю, но...

— Ты ничего не понимаешь! — закричала она — Никто из вас не понимает, каково это, слышишь меня?! Я не спала два месяца! Не могла думать ни о чем, не могла работать дольше пяти секунд! Каждую минуту, каждый день, я беспокоилась о нем и уже не надеялась увидеть его снова!

— Вооу! — пробормотал он, поднимая руки, — Просто остынь, хорошо? Пора переходить на кофе без кофеина.

Это был не совсем удачный момент для шуток. Лицо Гермионы исказила ярость. Она рванулась вперед и нанесла удар. Жестко. Не просто пощечина от разгневанной женщины, а удар от бедра, нанесенный агентом разведки. Голова Наполеона опрокинулась назад, но он не сдвинулся с места. Девушка закрыла лицо руками, и из ее груди вырвался сдавленный крик. Лаура, тихо стоявшая возле двери, подбежала к ней. Обхватив Гермиону за плечи, она усадила ее назад на диван.

— Садись, — мягко произнесла она, и Гермиона послушалась.

— Лаура... Мне кажется, что я схожу с ума...

— Ложись, — произнесла Лаура, глядя на Наполеона. — Дыши медленно, милая.

— Почему она не может увидеть его? — спросил Джордж, наступая на Наполеона, которого он никогда не видел.

Наполеон посмотрел на Гермиону, которая сидела согнувшись и опустив голову, пока Лаура гладила ее.

— Это слишком опасно, — сказал он. — Мы не знаем, где он был и что с ним делали. Он может быть опасен. Он будет изолирован, пока мы не проверим, все ли в порядке.

— Он не угроза, он пришел с букетом роз! — сердито сказал Джастин.

— Тот факт, что он не считает себя опасным, не делает его таковым, — мрачным тоном сказал Джонс. — Когда кто-то вроде Гарри исчезает на два месяца и затем внезапно объявляется вновь... мы должны быть очень осторожными.

— Эм, как вы оказались здесь так быстро? — резко спросила Лаура.

Наполеон опешил.

— Ну, когда Гарри исчез, мы установили вокруг дома оповещающие заклятья, которые должны были предупредить нас, если он вернется.

— Было бы неплохо, если бы нас поставили в известность.

— Вас не волнует то, что он представляет опасность, — ровным тоном произнесла Гермиона. Она села ровно, и была гораздо спокойнее, — Вы лишь беспокоитесь, что он мог сдать информацию.

— Ну, и это тоже.

— И с каких пор ты стал частью Организации, Наполеон? — сказала она, — Ты должен быть верен Гарри, своему боссу.

— Так и есть. Но прежде всего, я агент Р.Д, Гермиона. Как и ты. Я знаю, как много он для тебя значит, но когда тебя вербовали, ты согласилась игнорировать свои чувства, если они идут в разрез с интересами или угрожают безопасности Р.Д. Это не всегда легко, но это необходимо. Ты знаешь не хуже меня, что мы не можем позволить ему разгуливать без присмотра, пока не получим хоть какое-то представление о том, где он мог быть и через что ему пришлось пройти. Ты также знаешь, как опасен он может быть, если его сознание подверглось изменению или "он" — это не "он".

Гермиона вздохнула:

— Я знаю... Но мне от этого не легче.

* * *

Гарри сидел на стуле, скованный по рукам и ногам.

— Это необходимо? — тихо спросил Люпин.

— Хотелось бы обойтись без этого,— сказал Генри Убигандо, стоявший позади Гарри и наблюдающий за происходящим.

— Я бы правда хотел знать, каких именно моих действий вы боитесь, — сказал Гарри.

Арго подтолкнула табуретку и села перед ним, два мага прикрепили к его вискам по шершавому медному медальону.

— Гарри... Я хочу, что бы ты смотрел на меня и слушал только мой голос.— Он кивнул. — Хорошо. Сейчас. Какой сегодня день?

— 25-ое Ноября.

Она обменялась взглядом с Ремусом. Все затаили дыхания, глядя на Гарри.

— Гарри... уже конец Января. Тебя не было около двух месяцев.

Одно долгое мгновение Гарри лишь смотрел на неё. Потом он моргнул, и на его лице появилась улыбка в стиле «ну-да-хорошая-шутка».

— Хех. Да, я так и подумал.

— Той ночью ты покинул Р.Д. и так и не вернулся домой.

Гарри наморщил лоб.

— Это какая-то глупая шутка?

Арго протянула руку, и один из волшебников подал ей газету. Она развернула ее так, что бы он смог увидеть то, что там написано.

— Гарри, это сегодняшний номер Ежедневного Пророка. Видишь дату? 30 января 2008, — Гарри взглянул на ее и, его лицо побледнело. — Послушай меня. Ты ушел из Р.Д. в 18:00, 25 ноября. В 21:30 Гермиона связалась с Наполеном потому, что ты не появился дома. Он сообщил мне, и мы начали поиски. Мы обнаружили, что тебя видели в Тоттенхеме, на Корт Роуд, покупающим цветы. После этого ты исчез.

Гарри затряс головой.

— Нет. Этого не может быть. Нет... Я всего лишь покупал цветы.

Ремус склонился над ним и положил руку на плечо.

— Гарри, тебя не было около двух месяцев. Мы искали тебя... но все безрезультатно.

Гарри поднял взгляд на Ремуса, его дыхание участилось.

— О нет. Нет.

— Мы так волновались за тебя, — успокаивающе сказал Люпин. — Мы действительно рады, что ты вернулся.

Гарри уставился в пол, его глаза бегали из стороны в сторону. Он тщательно обдумывал все сказанное. — И ты ничего не помнишь? — спросила Арго.

Он покачал головой.

— Нет. Я покинул РД около 18:00 и собирался домой. Я купил цветы для Гермионы и аппарировал из Лондона во двор. Я вошел и... остальное вы знаете. — Он вскинул голову. — Гермиона!

Ремус кивнул.

— Да, Гарри, ей было очень тяжело.

Он дернулся в кандалах.

— Освободите меня, я должен ее увидеть!

— Нет, не сейчас, сначала мы должны проверить тебя. Где бы ты ни был, кто-то очень не хочет, чтобы ты это вспомнил.

Он задрал голову и уставился прямо на нее.

— Не заставляй меня применять силу Арго. Ты же знаешь, что я могу.

— Гарри, пожалуйста, позволь нам сделать несколько предварительных тестов, и ты сможешь увидеть ее. Хорошо?

Гарри с неохотой расслабился. Арго кивнула магам, стоявшим вокруг кресла, и они начали помахивать палочками и бормотать заклинания. Входная дверь с шумом открылась, и через мгновение Сириус вбежал в комнату. На его лице появилась улыбка, когда он увидел Гарри, он подбежал к нему и присел около стула.

— Слава Богам, Гарри, — сказал Сириус, беря его за руку.

Гарри взглянул в лицо своего крестного.

— Сириус... это правда? — прошептал он.

— Правда... Сегодня 30 января. Два месяца с тех пор, как мы видели тебя в последний раз. — Гарри сжал руку Сириуса так, что ему, вероятно, стало больно, но виду он не подал.

Гарри закусил губу, его глаза застилал туман.

— Она... С ней все хорошо?

Сириус вздохнул.

— Мне бы хотелось солгать тебе, Гарри. Она прошла через ад. Когда ты исчез... это было ужасно для нее. Представь, если бы это она исчезла без следа. — Гарри кивнул. — Но она никогда не теряла надежды, что с тобой все хорошо и ты вернешься домой. Она не прекращала поиски, даже когда большинство из нас стали думать, что это безнадежно, — он посмотрел Гарри в глаза, — Ты правда ничего не помнишь?

— Нет, — сказал Гарри, от всего произошедшего его голос казался моложе. Он взглянул Сирусу в глаза, — Мне кажется, будто я схожу с ума, Сириус. Я не знаю, что и думать.

— Я не могу даже представить, что ты сейчас чувствуешь.

— Мне кажется, что это просто ночной кошмар. Я все жду, когда я проснусь и буду счастлив, что все это не реально. Я перевернусь, обниму ее и снова засну, и на этот раз мне будут сниться сны о плюшевых кроликах или какая-нибудь другая ерунда... все что угодно, только не это.

* * *

Наполеон печальным взглядом наблюдал за Гермионой, которая сидела на диване, обхватив голову руками, а Лаура обнимала ее за плечи. Он ненавидел то, что ему приходится делать и себя за то, что делает это... хотя маленькая, микроскопическая эгоистичная часть его боялась возвращения Гарри, и он(а) был(а) рад(а) держать ее здесь хотя бы немного дольше, даже если это причиняло ей боль.

За его спиной послышался стук. Гермиона с надеждой взглянула туда, но это был всего лишь Ремус. Он вошел и сел на тахту перед Гермионой. Все собрались вокруг, чтобы узнать, какие новости он принес.

— Он в порядке, — сказал Ремус. Гермиона облегченно улыбнулась и сжала его руку.

— Что произошло?

— Мы пока не знаем. Но мы спросили у Оракула о его возрасте и... — он замолчал.

— Что он сказал?

— Он сказал, что возраст — 27 лет и 6 месяцев.

Гермиона кивнула.

— Что это значит? — спросила Лаура.

— Это значит, что он не совершил путешествие во времени на два месяца, — сказала Гермиона. — Оракул измеряет возраст не математической разницей между сегодняшней датой и датой твоего рождения, он измеряет возраст физически, определяя время, которое ты живешь. Если бы Гарри пропустил эти два месяца, он бы появился на два месяца моложе чем должен быть. Но это не так.

— Что означает, что он жил где-то все это время, — сказал Ремус, — Но он не может вспомнить. Его память очень профессионально заблокирована.

— И когда они закончили с ним, они отправили его назад, не оставив никаких следов... они вернули ему одежду и дали букет цветов. — Гермиона стукнула себя по коленям, — Чертовщина какая-то! — Она снова посмотрела на Люпина. — И нет никаких знаков, которые могли бы подсказать, где он был?

— Пока нет. Мы попытаемся сломать заклинания, блокирующие его память, но не здесь. Нужно доставить его в штаб-квартиру для этого.

Гермиона потерла лицо ладонями.

— Могу я увидеть его? — не глядя на Ремуса спросил она снова, как будто так было больше надежды.

Люпин раздумывал всего мгновение.

— Конечно, идем со мной, — он встал, подав ей свою руку.

Гермионе, которая не ожидала положительного ответа, потребовалось мгновение, что бы отреагировать. Она вскочила, игнорируя поданную руку, оттолкнула Наполеона и двух агентов, что стояли у дверей. Ремус поспешил за ней, стараясь не отставать.

* * *

Гермиона сделала глубокий вдох и вошла в комнату. Ее рот открылся, но слова застряли в горле, когда она увидела его. Она все еще не до конца осознавала происходящее, какая-то часть ее была уверена, что это все нереально и, как только она войдет в комнату, он окажется лишь миражом.

Гарри стоял рядом со сковывающим креслом, в котором он, по-видимому, недавно сидел, и потирал запястья, пока волшебники снимали маленькие медные талисманы с его висков.

— Нашли что-нибудь интересное? — полушутя спросил он у Генри Убигандо.

— Ничего, что могло бы помочь, — сказал Генри. — Очень сильное заклинание и чем бы оно ни было, именно из-за него ты не можешь ничего вспомнить, — он усмехнулся и изогнул одну несуществующую бровь. — Правда, я узнал пару очень интересных и секретных мыслей, в которых присутствовала Профессор Трелони и большая чаша для пудинга...

— Ха-ха. Это так нужно говорить со старшим офицером? — никто в комнате не замечал ее присутствия.

Гарри повернулся к другим агентам.

— Хорошо. Убедились, что я не бомба с часовым механизмом? Мне нужно увидеть ее. И не говорите мне, что нужно провести еще тесты, потому что тогда я...

— Гарри — сказала она, ее голос звучал так, будто он шел откуда-то издалека.

Все в комнате замерли. Гарри медленно повернулся к ней. Генри внезапно очень заинтересовался содержимым своего портфеля.

— Хм... Мне надо... хм... проверить кое-что. — Сказал он, торопясь к дверям и отводя взгляд.

Гермиона едва ли заметила его уход или бормотание других агентов, которые внезапно вспомнили о неотложных делах и спешно покидали комнату. Все, что она видела, был Гарри, стоящий посреди комнаты и выглядящий, как маленький потерянный мальчик, который не знал, где найти платформу 9 и 3/4.

Она взглянула в его глаза и поняла, что он знает, о том, что произошло и глубокую скорбь за то, что ей пришлось пережить. Он выглядел истощенным и сбитым с толку. Все эти мысли пронеслись у нее в голове за одно мгновение. Он улыбнулся ей, жизнь возвращалась в его глаза. Она рванула вперед и встретилась с ним в центре комнате. Ее руки прикоснулись к нему, и в следующее мгновение она оказалась в его руках. Ее ноги оторвались от пола, когда он крепко обнял ее. Ее руки обвили его шею, слезы потекли по щекам. Одно долгое мгновение она висела на нем, прижимаясь так крепко, как только могла, она закрыла глаза, боясь, что это всего лишь наваждение, которое исчезнет, если она поверит в это. Она чувствовал кости на его плечах под ее руками, чувствовала, как бьется его сердце, чувствовала его волосы на своей щеке. Какой бы ни была истина, он был реальным. Он был как Гарри, рельефный шрам на его спине, подарок от Алегры Синг, который она чувствовала через рубашку. Его руки, обнимающие ее, были такими же сильными, и можно было ощутить запах мыла от его рубашки, смешивающийся с неясным запахом пота, исходящим от его кожи. Она положила голову ему на плечо, ее тело постепенно расслаблялось, выходя из того напряженного состояния в котором пребывало на протяжении двух прошедших месяцев. Он был живым, это не обман. Облегчение было таким сильным, что сделало ее слегка легкомысленной. Он поставил ее, обхватил руками за талию, ее руки заскользили по его шее, она притянула его лицо к своему. Плачь застрял у нее в горле, когда они отчаянно поцеловались. Она чувствовала его настойчивость, и это соответствовало ее чувствам. Она пропустила свои пальцы через его волосы, ощутила его теплое дыхание на своем лице. Он снова поднял ее в своих руках, она прижалась к нему изо всех сил, единственное, что было плохо — ее слезы промочили его рубашку. И они стояли так, полностью отдавшись своим чувствам, не говоря ничего.

В конце концов, он опустил ее на землю и улыбнулся, вытирая слезы, бегущие по ее щекам. Ее руки безудержно блуждали по его лицу и плечам, убеждая себя в его материальности.

— Ты настоящий, — пробормотала она. Он кивнул. Она прикоснулась к его щеке и заглянула ему в глаза. — Я думала, что уже никогда тебя не увижу.

Он взял ее руки и прижал к своей груди.

— Мне так жаль, — прошептал он.

— За что? Он отстранился от нее недоверчиво.

— Эмм... Я могу представить, что чувствовал я, если бы оказался на твоем месте...

— Да, это был ад. Но сейчас это не имеет значения. Не ты виноват в этом, Гарри. Я сейчас настолько безумно счастлива, что мне кажется, я могла бы простить тех, кто забрал тебя у меня. — Она расслабилась в его руках, обхвативших ее за талию. Он прижался щекой к ее волосам, одной рукой придерживая ее голову.

— Ты ничего не помнишь, — сказала она, скорее утверждая, чем спрашивая.

— Нет, ничего. Мой мозг настаивает на том, что я видел тебя этим утром, — он вздохнул. — Часть меня, все еще считает, что это нереально.

— Поверь мне — это реально. Я прожила каждую минут этого. — Она заколебалась. — Я почти сошла с ума, Гарри. Беспокоясь и надеясь и скучая без тебя.

— Ты выглядишь гораздо более нормальной, чем выглядел бы я, окажись на твоем месте.

Она улыбнулась ему. Ее сердце билось чаще, глядя на его родное и такое дорогое лицо.

— Это удивительно, сколько сил может найти в себе человек, когда это необходимо.

Вдруг его глаза расширились, и он испуганно вздохнул.

— Я пропустил Рождество, не так ли? — сказал он.

Она кивнула.

— Давай я расскажу тебе об этом, но не сейчас. — Вздохнула она. — Сейчас наша основная задача выяснить, что с тобой произошло.

Он пристально посмотрел на нее.

— Я не говорил тебе, что... ну, что все возможные последствия нашей ссоры в моей голове были не на столько ужасны?

— Ох, я поняла тебя. Давай обсудим это после. — Она подалась вперед и поцеловала его, долгим и медленным поцелуем, в который она постаралась вложить всё, что чувствовала в этот момент... ну если не считать маленький презент, который она приготовила на потом. — Я скучала по этому лицу. — Прошептала она. — Я скучала по твоим поцелуям. — Он улыбнулся, притянул ее руку к своему лицу и поцеловал. Она провела пальцем по его щеке. — Гарри, я так тебя люблю.

Он несколько раз моргнул, его глаза затуманились. Гермиона взглянула вниз на их переплетенные руки.

— Ты не представляешь, как часто я хотела сказать тебе это, вместо того, что сказала, тем утром, когда ты исчез. — Это был глупый спор. Ты не хотела обидеть мою мать. — Конечно, нет! Я лишь хотела сказать, что ты-то парень и что ты не поймешь всех этих «женских штучек»! — И из-за этого я почти не мог работать. Я все думал о случившемся целый день. Она застенчиво взглянула на него. — И... Ты тоже был прав. Я все равно крупно поругалась с мамой в Лондоне. Все-таки это была глупая ссора. — Впрочем, могу поспорить, что мы запомним этот урок. — Я не могу себе представить, что буду спорить с тобой сейчас. Он усмехнулся.

— Мы должны запомнить эти слова, — Он поднял руку и намотал прядь ее волос на палец.

— Там целая толпа людей, жаждущих увидеть тебя.

— Они могут подождать. Давай поднимемся по задней лестнице и уединимся в читальном зале.

— Хм, какой шаловливый мальчик, — сказала она, смеясь. Гермиона чувствовала себя такой счастливой, смеясь с ним, что ей казалось, будто она могла бы сбросить оковы гравитации и взлететь. — Звучит очень привлекательно, но я думаю, что нас очень скоро начнут искать... и найдут.

— Ну, хорошо, — сказал он так неохотно, как будто соглашался выкосить целый луг ножницами. — Идем.

Она улыбнулась ему, и они направились к дверям, как можно крепче прижимаясь друг к другу. Гермиона сделала глубокий вдох и открыла двери.

На одно мгновение, сцена в фойе замерла перед ее глазами. Лаура и Джинни сидящие бок о бок на второй ступеньке главной лестницы. Джинни выглядела беспокойной и держала руки перед собой, как будто не была уверена, что с ними делать. Джастин и Джордж, стоявшие рядом с ними с видом Нужно-Позаботиться-О-Женщинах. Сириус и Ремус, стоящие около дверей зимнего сада, сблизив головы, о чем-то тихо беседовали. Арго напряженно сидела у стены на стуле с прямой спинкой, агенты, разбившиеся на группы, стояли там же. Когда дверь открылась, все обернулись к вошедшим, не закончив фраз и замерев на полушаге.

Ни кто не знал, как следует реагировать. В конце концов, Джинни вскочила и бросилась через фойе. Она обхватила Гарри за шею и крепко обняла. Застыв на секунду, пораженный ее реакцией, он тоже обнял ее и улыбнулся:

— Эй, Джин, — сказал он.

Она отстранилась и улыбнулась ему:

— Ох, Гарри... става Богу, ты вернулся. — Она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Ее поцелуй как будто был выстрелом, возвещавшим о начале 100 метрового забега, Гарри внезапно оказался окружен друзьями, которым не терпелось поприветствовать его. Гермиона отступила в сторону, позволяя желающим подойти к нему. Она потерла лицо, чувствуя себя гораздо более уставшей, чем это казалось ей возможным и чем она осознавала до сих пор. Сначала Гарри обняла Лаура, потом Джастин и Джордж, одновременно постукивая его по спине и подшучивая над ним и пытаясь скрыть свое облегчение.

После нескольких шумных и запутанных минут Гермиона получила возможность подойти к нему и взять его под руку. Она не могла помочь, но чувствовала, что не хочет делить его с кем-либо, и понимание того, что вскоре ей придется отпустить его, вырисовывалась перед ней мрачной перспективой. Умом она понимала, что он будет надежно защищен, и что вероятность его повторного исчезновения ничтожно мала, но ее чувства отказывались внимать голосу разума.

Арго стояла в стороне, пока встречающий комитет выполнял свою задачу, но теперь она выступила вперед. Гермиона крепче прижалась к руке Гарри, тревога зародилась в ее душе. Она знала, что будет дальше.

— Гарри, — тихо сказала Арго. — Ты знаешь, что будет дальше.

Гермиона шагнула вперед.

— Арго, пожалуйста. Не сегодня.

— Что происходит? — сказала Лаура, вопросительно глядя на нее.

Гермиона вздохнула.

— Согласно протоколу, Гарри должен быть немедленно изолирован, до тех пор, пока его память не восстановится или пока мы не узнаем, что с ним случилось.

— Это же смешно! — воскликнула Лаура. — Это не имеет смысла...

— Если кто-то едет в Заир, — перебила ее Гермиона, — когда он возвращается, он может являться носителем вируса Эбола, а, может, и нет. Ты поместишь его в карантин, пока не будешь уверена?

— Это не то же самое...

— К сожалению, тоже. — Сказала Арго. — И эти двое знают об этом. Волшебник, отсутствовавший 2 месяца, опасен. А Маг, отсутствовавший два месяца, опасен в сто раз больше.

Гермиона сделала глубокий вдох.

— Арго, пожалуйста. Умоляю, позволь ему остаться дома на одну ночь. Только одну. Я лично привезу его в штаб-квартиру завтра утром. Его не было так долго, ты не можешь сразу запереть его в клетку. Позволь нам... мне... провести с ним немного времени. Если нужно, оставь здесь несколько агентов. Только не забирай его так скоро, я прошу тебя.

Арго помолчала мгновение, затем взглянула на Генри.

— Что ты думаешь?

Генри засомневался.

— Это риск.

— Небольшой, — сказал Люпин. — Этот дом полон волшебников и окружён заклятьями. Я тоже буду рад остаться здесь.

— Я тоже. — Подал голос Сириус.

Арго окинула взглядом их лица и вздохнула:

— Хорошо. Но первым делом утром ты должна привезти его. Люпин, выбери нескольких агентов, которые останутся. Хм, Джонс... тебе тоже лучше остаться, — она перевела взгляд с Наполеона на Гарри, улыбнулась, заметив промелькнувшее на их лицах выражение похожее на ужас, когда они это услышали. — Развлекайтесь. — И направилась к выходу; в дверях она остановилась. Не глядя вокруг и не говоря ни слова, она резко развернулась, подошла к Гарри и крепко обняла его, затем также резко отпустила его. — Я рада видеть тебя, Гарри, — на одном дыхание произнесла она, развернулась и вышла из фойе вместе с большинством магов, которые пришли с ней.

Двери закрылась за ним, и какое-то мгновение никто не двигался и ничего не говорил. А потом Джастин привлек к себе внимание, отсалютовав в сторону дверей.

— Отличная работа, 007! — сказал он фальшивым военным голосов, — А сейчас принесите мне водки с тоником, и не забудьте маленький зонтик.

После нескольких мгновений удивленной тишины, собравшиеся разразились громким смехом, звуки которого отражались от потолка в 20 футах над ними. Казалось, что тень, нависавшая над их домом, развеялась, и все смогли свободно вздохнуть.

* * *

Без ведома Гермионы, пока она и Гарри воссоединялись, Лаура отослала сов, казалось, всем волшебникам англо-говорящего мира. Пока все отходили от убойной имитации Джастином М, первые получатели уже прибыли в виде Корделии с детьми, которые с удовольствием поприветствовали своего Дядю Гарри и не скрывали своего недовольства в связи с отсутствием подарков из путешествия в котором, как Гарри с удивлением узнал, он был. Корделия, не скрываясь, плакала, испугав Шарлоту, которая не понимала, почему мама плачет и улыбается одновременно.

То, что начиналось как ручеек, превратилось в поток, а затем и вовсе в наводнение. Чжоу прилетела домой из рекламного тура. Уизли приезжали по одному, а прибытие Молли запустило всеобщий плач. Показались родители Гермионы и ее отец отвел Гарри в сторону и отругал за то, что тот покинул его драгоценную дочь. Появился Драко и после приветствия Гарри со всем возможным в их отношениях радушием, тут же начал горячо спорить с Наполеоном, с которым враждовал.

Профессор МакГонагал, Невил и Амелия. Многие из Р.Д. Половина их класса — очень быстро дом заполнился людьми, и встреча переросла в импровизированное празднование. Джордж исчез на кухне, утащив с собой трех агентов Люпина и используя их в качестве рабочей силы, начал подавать закуски и напитки. Вскоре Джастин сидел за пианино, во всю играя какую-то заводную мелодию... Все двери в лабиринте коридоров дома были открыты, он превратился в проходной двор.

— Как ты себя чувствуешь? — сказала Лаура, шлепнувшись рядом с Гермионой на один из диванов в восточной галерее. Со своей позиции они могли видеть, как в гостиной Гарри разговаривал с Невилом.

— Кажется, я сейчас упаду в обморок.

— Давай, я тебя тогда подниму и буду шевелить твоими губами, пока Джастин будет издавать смешные звуки.

Гермиона улыбнулась.

— Это странное чувство. Полной, абсолютной свободы. Нечто похожее я испытывала, когда готовилась к защите докторской. Я целые недели проводила за подготовкой, почти не спала, не ела и не пила. Часть меня не чувствовала ни усталости, ни голода, ни жажды. Я даже не осознавала этого. Как будто стресс сделал мое тело невосприимчивым к этим нуждам. Потом, когда защита закончилась, я почувствовала, что не могу больше держать глаза открытыми. Это очень похоже на то, что происходит сейчас. Весь этот стресс стал для меня настолько обычным делом, что я привыкла к нему. И теперь я испытала шок, внезапно избавившись от него. Это слегка ошеломило меня.

— Разве ты не счастлива?

Гермиона удивленно уставилась на нее:

— Ты шутишь? Я никогда не была так счастлива. Я бы с удовольствием рассказала тебе во всех тошнотворных деталях, как я счастлива, если бы не была такой уставшей.

— Почему ты не идешь отдыхать?

— Ты снова шутишь, да?

— Нет. Все хотят получить кусочек Гарри прямо здесь и сейчас. Почему бы тебе не отдохнуть и не привести себя в порядок, чтобы позже быть отдохнувшей перед тем, как он весь поступит в твое распоряжение.

Гермиона усмехнулась:

— Даже если бы я не спала всю свою жизнь, сейчас я бы смогла не спать еще немного.

* * *

Гарри шел по коридору на первом этаже в поисках Гермионы. Большинство из его доброжелателей, с объятиями и заявлениями о том, какое облегчение они испытали от его возвращения, уже ушли. Все эти приветствия все еще казались очень странными, его мозг упрямо настаивал, что он видел Сириуса днем ранее, а Корделию с детьми на прошлом уик-энде.

— Друг, — сказал Джордж, убирая с края стола несколько стаканов. — У меня не было сегодня в планах устраивать нечто подобное. Я думал, что смогу написать несколько писем или почитать книгу. В общем, я планировал заняться чем-нибудь расслабляющим. — Он улыбнулся, проходя мимо. — Я рад, что ты вернулся, Гарри.

— Спасибо, Джордж. Я хотел бы сказать, что я тоже рад вернуться, но...

— Тебе кажется, что ты не уходил. Должно быть, странно.

— Пожалуй, это именно то самое слово. — Джордж потрепал его по плечу и продолжил уборку.

Гарри шел через главный зал. Все вокруг него говорило ему о том, что его не было несколько месяцев. Длинный кусок Рождественской мишуры на вешалке для мантий. Тяжелая зимняя куртка Джастина, перекинутая через спинку стула. Северная стена кабинета, работу над которой они только начали перед тем, как он исчез, была полностью перекрашена.

Слабое движение в углу комнаты привлекло его внимание. Гермиона лежала на одном из глубоких диванах в комнате и дремала. Он присел около нее, стараясь не шуметь, чтобы не побеспокоить ее. Она выглядела такой умиротворенной и расслабленной, и ему сразу стало понятно, что в таком состоянии она была не часто за последние два месяца. Ее обручальное кольцо поблескивало на ее левой руке, которую она вместе с правой подложила под щеку. Он протянул руку и прикоснулся к ее волосам, в миллионный раз, удивляясь: как он мог быть рядом с ней столько лет и не осознавать всю глубину любви к ней. Он наклонился ближе и мягко поцеловал ее губы.

— Эй, — прошептал он, прикасаясь кончиками пальцев к ее лицу. — Все эти участники драматического возвращения утомили тебя? — дразнящим тоном произнес он.

Она пошевелилась, и ее ресницы затрепетали, когда глаза открылись. Она медленно улыбнулась, увидев Гарри склонившегося над ней.

— Мм, — пробормотала она. — Я надеюсь, это не сон. — Она обхватила его за шею, притянула к себе и поцеловала. Она вздохнула. — Все ушли?

— Кроме Ремуса, Сириуса и Наполеона с несколькими беспризорными агентами, оставленными нянчиться со мной.

— Хорошо, — она села.

— Ты выглядишь иначе, — тихо произнес он.

— Как именно?

— Я не знаю.

— Ну, пережитое мной было тем типом событий, которые меняют.

— Прости меня, — снова сказал он.

— Тебе не за что извиняться. Все, чего я хотела, это получить тебя назад, что бы ни случилось.

Он помолчал несколько минут.

— Я напуган, — в конце концов прошептал он.

— Я знаю.

— Как будто я бегу отчего-то и не могу увидеть, что это. Не могу развернуться и сражаться с этим. Я даже не могу услышать его шаги.

— Ты не один, — сказал она, поглаживая его руку. — Я знаю, ты все еще не чувствуешь этого, но это так. Ты никогда не одинок, у тебя всегда буду я, каждый день всей твоей жизни. Мы справимся с этим.

Он взглянул на нее.

— Ты самый удивительный человек, которого я когда-либо знал. Ты знаешь об этом?

Она улыбнулась.

— Запомни эти слова.

* * *

Гермиона вышла из ванной и заправила локон волос за ухо. Она нервничала, и это заставило ее засмеяться над собой. «Я нервничаю из-за секса со своим женихом. Как же это глупо!» Но это было так давно, можно считать, что сегодня снова первый раз... не то, чтобы первый раз она нервничала, слишком уж она была захвачена внезапной страстью для этого.

Гарри сидел в одном из кресел у окна, полностью одетым, с коленями, притянутыми к груди, и глядел на задний двор. Она тихо прошла через комнату и присела на край подушки, лицом к нему.

— О чем ты думаешь? — Она повернула его лицо к себе и увидела слезы на его щеках. Она участливо наклонилась ближе. — Гарри... почему ты плачешь?

— Это должно было быть наше первое Рождество вместе...

— Давай не будем думать об этом. Все это в прошлом.

— У меня был для тебя подарок.

Она улыбнулась.

— Я знаю. Сириус отдал его мне. Он прекрасен, спасибо.

— Нет, это не ожерелье. Кое-что другое. — Он наклонился и взял маленькую коробочку, которую ей было невидно из ее положения. — Я сохранил все это, что бы вручить тебе, когда мы будем одни. Я прятал эту коробку за моими запасными мантиями в чулане. — Он держал коробку между ними.

— Мне открыть её?

— Это потребует объяснений, поэтому давай лучше я. — Он снял с коробки крышку, и Гермиона подалась вперед, что бы рассмотреть ее содержимое. Коробка была заполнена... больше всего, это походило на старый хлам или мусор. Она нахмурилась и собиралась спросить что это, но он прижал палец к губам, предупреждая ее вопрос. Он засунул руку в коробку и достал небольшой листок бумаги. — Это наш номер, с первого соревнования по танцам на котором мы участвовали. Пара Номер 23. — Он положил его назад и достал другую вещь. — Это свеча из торта, который ты сделала на мой двадцать третий день рождения. Это конфетти с нашего выпускного вечера. Это лента с твоей докторской работы. Я, мм... я украл ее. — Он посмотрел на Гермиону, потерявшую дар речи. — Я мог бы продолжить, но тогда мы просидим так всю ночь. Я не представляю, почему я сохранил все эти вещи, но они здесь. Возможно, я сделал это, потому, что у меня никогда не было своей собственной семейной истории или каких-нибудь напоминаний о своем прошлом, и я хотел сохранить как можно больше воспоминаний о нас, даже когда я еще не думал о "нас". — Он закрыл коробку и протянул ей. Гермиона трясущимися руками взяла ее у него. — Я хочу, чтобы все эти вещи хранились у тебя. Считай это доказательством ограниченности моих способностей к прорицанию.

Она провела пальцами по коробке, но не стала ее открывать иначе, увидев остальное содержимое, она потеряет остатки самообладания.

— Ты знал? — прошептала она.

— Знал что?

— Ты знал... ты всегда знал, что все остальные были не для меня... ты знал, что, в конце концов, я буду с тобой?

Он покачал головой.

— Я никогда не считал себя заслуживающим того, что получал, Гермиона. Ни моей славы, ни квиддичных навыков, ни своих друзей и их преданности... и, конечно же, я не считал, что заслуживаю твоей любви.

Она улыбнулась и встала.

— У меня тоже есть кое-что для тебя. — Она подошла к шкафу и открыла верхний ящик, достала оттуда три тяжелых объемных тетради в кожаном переплете. Она вернулась к окну, села и положила тетради на колени, одной рукой придерживая стопку сверху. — В тот день, когда ты исчез, я начала вести дневники, которые я никогда не могла дописать, к сожалению. Каждый день я записывала в него о событиях, произошедших с нами, в доме и в мире. Я делала это для тебя, что бы ты смог узнать о том, что произошло, пока тебя не было. Так было вначале... но потом он стал чем-то большим. Он стал тем, кому я могла открыть свою душу, рассказать ему о своих страхах и сомнениях, о своей печали и обо всем, что происходило в моей жизни в твое отсутствие, ты сможешь найти в нем. — Она протянула дневники к нему, и он взял их, сразу же прижав к груди. — Вот. Прочти их, и ты все поймешь.

Он отложил их в сторону и, оттолкнув коробку, стоящую между ними, придвинулся ближе к ней.

— Позже.

Гермиона усмехнулась, затем придвинулась ближе и поцеловала его. Он поднял руки, снял свои очки и отбросил их в сторону. Ее руки заскользили по его груди сверху вниз, они швырнули его рубашку на пол. Ее ночная рубашка вскоре присоединилась к ней на полу, и она оказалась в его руках; по ним она скучала несколько месяцев. Ее кожа прикасалась к его коже, она чувствовала, как его сердце глухо бьется в её груди. Она почувствовала, что лежит на кровати, не помня, как они тут оказались. И весь мир исчез, остался только он... и ее удовольствие.