Друг из будущего (джен)

Он проснулся в пятницу несколько более счастливым, чем обычно. Он просыпался таким уже второй день, и даже если он никому не мог об этом рассказать, все равно был счастлив. Он отвык надеяться, что кто-то придет и заберет его, но вместе с этим он никогда не переставал верить, что кто-то о нем не забыл. Теперь он жалел, что не может сбегать каждую перемену к Люпину и приставать к нему с вопросами о том, какими были его родители. Он пообещал позвать его, как только освободится, но прошлым вечером так и не позвал. Он предупредил Гарри, что иногда ему придется отлучаться из-за своего самочувствия, но в остальное время он обязательно будет рад видеть Гарри у себя. В очередной раз проходя мимо кабинета Защиты, Гарри сумел придумать, как ему без всяких вопросов провести пару вечеров с Ремусом — он мог бы предложить ему привести в порядок класс, который, очевидно, не нравился самому Люпину, который, однако, натаскал туда множество интересных штук.

Он обнаружил, что Рон давно ушел на завтрак, как и все в спальне, поэтому одевался и собирал сумку без лишней спешки. Подумав, он взял с собой чистый пергамент для задания по Защите, хотя уже плохо помнил, о чем говорил Ремус на занятии. Кроме того, он обещал Люпину, что попробует быть несколько добрее и снисходительнее к профессору Снейпу и попытается проявить к его предмету нужный интерес, но сказать было проще, чем сделать. На всякий случай он запихнул и учебник по зельям, надеясь на свободном занятии после обеда выполнить оба задания.

Спустившись по лестнице, он обнаружил Гермиону в обнимку с учебником, накрытую пледом и спящую прямо на диване, пока остальные девочки бежали мимо нее на завтрак. Он осторожно потеребил ее за плечо, стараясь не очень напугать, а потом был вынужден защищаться и доказывать ей, что она не в спальне, а он не хотел ничего такого. Потом она засмеялась и выпустила из рук учебник Трансфигурации. Она пообещала прийти на завтрак как можно быстрее, но сперва — переодеться, поэтому Гарри пришлось идти одному.

Это был один из последних солнечных и теплых, еще не осенних дней. Если бы Гарри не опаздывал, он обязательно пришел бы на завтрак через длинную галерею и поле, сделал бы круг, чтобы прогуляться утром и подышать свежим влажным воздухом. Он все еще находился под впечатлением от того, что Ремус рассказал, и, когда прошел мимо листовки, приклеенной к каменной стене замка, с любопытством посмотрел на изображенного человека, а не вздрогнул и прошел мимо. Он достаточно хорошо чувствовал настроения людей, научившись этому, живя у Дурслей, и мог с легкостью сказать, что Ремус больше доверяет своему другу, чем тому, что про него говорят, но даже он все еще опечален возможным предательством. Он смотрел на перекошенное лицо и не мог представить, что когда-то этот человек был очень красив и популярен в школе, а позже стал его крестным отцом. Гарри поймал за ужином на себе задумчивый взгляд директора и тут же испугался, что выдал тайну Ремуса взглядами, но ведь он, как и обещал, не смотрел практически на преподавателя по Защите. Возможно, сегодня или завтра директор пригласит его зайти к нему и поговорить, только теперь Гарри больше не мучают вопросы.

— Почему ты сегодня один, Гарри? — его догнала на лестнице Джинни, смущенно касаясь завитых волос. Он что-то слышал, как вчера девочки смеялись в гостиной, пока близнецы демонстрировали им новое изобретенное заклинание, а затем извинялись перед сестрой за то, что ей придется ходить так, пока они не придумают контрзаклинание.

— Я не имею никакого представления об этом, — развел он руками, идя чуть впереди младшей Уизли.

— Следи за руками, Поттер, — бросил ему проходивший мимо Малфой, а следовавший за ним Гойл повторил его слова, пихнув Гарри. Он, однако, устоял на ногах, но успел бросить Малфою вопросительный взгляд. Тот равнодушно проигнорировал его и продолжил спускаться.

— Малфой прекратил задирать тебя? Это же невероятно, — заметила Джинни, доставая из сумки учебник по зельям. — Мне еще ни разу не удавалось сварить зелье на удовлетворительно, это какое-то невыполнимое задание.

— А какое у тебя? — с любопытством спросил он, роясь в записях, которые взял с собой. — Уменьшающее? Там нужно точно до секунд выдерживать на повышенной температуре, иначе он не уменьшает и вполовину. И добавить толченые зубы змеи в конце, тогда зелье сохранит свои свойства дольше и будет сильнее действовать.

— Откуда ты знаешь? — удивленно спросила она.

— Оказывается, если прочесть все, что записываешь против воли за Снейпом, можно найти советы, как улучшить одно зелье на занятии совсем о другом, — он протянул ей записи. — У вас еще, наверное, не было, может пригодиться.

— Спасибо, — она сложила лист в учебник. — А с чего это ты решил слушать Снейпа?

— Может, мне пригодятся хорошие оценки по зельеварению, — он помахал ей и избежал неприятного разговора, сев рядом с Роном, уплетавшим за обе щеки яичницу с беконом и заедая мягкими вафлями.

— МакГонагалл давала нам задание на лето, — с полным ртом сообщил он Гарри. — Я совсем забыл об этом. А ты?

— Если написать эссе о зависимости изменения свойств превращаемого объекта от его размеров, то я не дописал две строчки до нужного размера, но так, пожалуй, должно сойти, — он хлопнул закашлявшегося друга по спине и глянул на преподавательский стол. Дамблдора не было на месте, поэтому он перевел взгляд на Ремуса и помахал ему. Люпин помахал ему в ответ и показал на стол. Гарри кивнул и, наконец, принялся за завтрак, поставив перед собой на графин с соком учебник по зельям. Он подозревал, что изменение свойств зелий он проходили года полтора назад, потому прихватил забытый в Общей Гостиной учебник младших курсов, пролистав его. Сейчас он нашел нужную главу, но информации было слишком много, чтобы запоминать ее всю.

— Гарри, ты читаешь учебник по зельям второго курса, — откашлявшись, заметил Рон.

— Я? Да, читаю вроде бы, — отвлекся Гарри.

— Считаю невероятным то, что я тебе сейчас скажу, но Снейп смотрит на тебя так же, как и я — с легким оттенком дикого изумления, невероятного удивления и просто шока. Может, тебя нужно в медпункт отправить? Ты уверен, что с тобой все в порядке, и тебя никто не проклял?

— Я бы заметил, — улыбнулся Гарри и перевернул страницу. — Между прочим, нет ничего сложного в том, что он рассказывает, просто мы обычно не слушаем.

— Потому что это Снейп, Гарри, его никто не слушает, — хмыкнул Рон. — Тогда я перейду ко второму очень важному вопросу: Малфой не задирает тебя уже неделю, он не пилит тебя взглядом здесь, в Большом Зале, и он даже не трогает никого из гриффиндорцев. Он словно забыл о нашем существовании, и я отказываюсь верить в это.

— Ты ведь от меня не отстанешь, пока я тебе не расскажу? — устало вздохнул Гарри и закрыл учебник. — Я спас его. Летом.

* * *

— Собирайся, мы уезжаем, — дядя Вернон бросил ему это, даже не взглянув в глаза, и так было всегда. Не говоря куда, не говоря зачем, просто «собирайся, мы увезем тебя и оставим там надолго, но на самом деле мы никуда и никогда от тебя не денемся, Гарри».

Собираться Гарри было незачем. У него не было личных вещей, а те мелочи, которыми он дорожил — альбом с фотографиями родителей, мантия-невидимка и флейта Хагрида, которую лесник отдал ему — он старательно прятал так далеко, как только мог. Его задачей было тихо сидеть на заднем сиденье и помалкивать всю дорогу, не задавать глупых вопросов, в том числе и то, почему его не оставили с миссис Фигг и ее кошками. Так он и сидел, смотря на проплывающие мимо деревья и красивые дома. Они выехали куда-то за пределы Лондона, по проселочным дорогам через деревни почти три часа, а когда приехали, то на маленькой полянке их ждали еще несколько семей друзей Дадли. Увидев их, Гарри мысленно застонал, а потом, когда понял, какого размера сумки Дурслей, застонал еще громче, но про себя. Им предстоял «отдых на природе», во время которого Гарри, похоже, могло здорово не поздоровиться.

Оставалось лишь ждать того момента, когда взрослые отвлекутся, и дети будут предоставлены сами себе. Гарри смог смыться незадолго до того, как любимые детки были накормлены пожаренными сосисками и заботливо запеченной на костре картошкой. Гарри предпочел поголодать, но иметь преимущество в окружающем их лесу. Он слонялся между деревьями с час, когда позади густых кустов раздался шорох. Он подошел ближе и тут же замер, осознав свою ошибку — что-то огромное пряталось в кустах, и пока еще оно не заметило Гарри. Он попятился и, наконец, бросился бежать, не понимая толком, в какую именно сторону. Однако за ним ничего не гналось, и он успокоился буквально через пятнадцать минут. Тогда же осознал, что потерялся. Вокруг были одинаковые деревья, просветов не виднелось, а между тем становилось все темнее и темнее. Он знал, что Дурсли не станут его искать, если он потеряется, однако как выбраться из леса, не представлял. Он бродил еще некоторое время, борясь с чувством голода, пока не услышал крик из-за деревьев. Не думая, он бросился туда, сжимая в кармане палочку и надеясь, чтобы она ему не понадобилась.

Первым он увидел огромного медведя. Медведь стоял к нему спиной, грузно переступая с лапы на лапу, и затем он понял, кого именно медведь загонял в угол — перед ним стоял перепуганный Драко Малфой, распластавшийся на дереве и старающийся вжаться в него целиком. Ошалевший от страха Малфой наконец увидел его, и страх на секунду отступил, оставив место для удивления. Гарри думал о том, почему Драко не воспользуется своей палочкой, и только потом увидел ее на траве под медведем. Он вытащил свою и глубоко вздохнул, наставив ее на медведя. Он перебирал в уме заклинания, но не был уверен, сработает ли оно, тогда как медведь все ближе и ближе подступал к Драко.

— Давай уже, Поттер! — закричал он в панике.

— Экспеллериармус! — закричал Гарри, повторяя единственный раз виденное движение палочкой. Он даже не знал, сработает ли оно на медведя, да еще и без волшебной палочки, но световой вихрь врезался в тушу медведя и швырнул его на дерево. Драко рванулся в сторону и откатился по траве, замерев от страха. Гарри подбежал к нему, боясь, как бы Малфой не умер и не оказался в этом виноват сам Гарри. Но он не хотел бы, чтобы Малфой пострадал, даже если он был его врагом. — Малфой, ты в порядке? — он похлопал Драко по плечу.

— Поттер, ты можешь просто уйти туда, откуда появился? — не поднимал головы Малфой, в целом выглядя на удивление целым.

— Я бы с радостью, но я заблудился, — развел руками Гарри. — Почему мне до сих пор не пришло письмо о том, что я нарушил правило не колдовать вне школы?

— Потому что ты на территории моего особняка, дубина, — не выдержал Малфой и тут же сел. Гарри удивленно уставился на его покрасневшее лицо — любой бы догадался, что наследник знаменитой семьи только что плакал. — Если ты кому-нибудь расскажешь, то я...

— Убьешь меня, я понял, — кивнул Гарри, садясь напротив него. — Ты это из-за медведя?

Малфой подумал, а затем покачал головой. Слезы высыхали, оставляя место гневу. Он покраснел еще сильнее и сжал свою палочку. Красивая парадная мантия испачкалась и порвалась в некоторых местах, а прическа растрепалась. Теперь он не походил на важного наследника, а скорее на простого испуганного паренька.

— Мне лучше не возвращаться, — пробормотал он, подтягивая к колени к груди. — А теперь я должен жизнью Мальчику-Который-Выжил!

— Смотря что расстраивает тебя больше. Можно сделать вид, что ничего из этого не было, — Гарри махнул на медведя в отключке. — Извини, что я на твоей территории, я вроде как не знал.

— Они постоянно ссорятся из-за Лорда, отец кричит на маму, а мама собирается тайком от него уехать в фамильное поместье Блэков, они вместе кричат на меня. Сегодня они сказали, что однажды заберут меня из Хогвартса, потому что он плохо влияет на чистокровных детей, — слова лились из Малфоя нескончаемым потоком. Он вряд ли рассказывал Гарри, скорее, самому себе. — А вчера они обсуждали мою свадьбу.

— Плохо быть женатым в тринадцать лет, — хмыкнул Гарри, не понимая, как вести себя, если твой враг неожиданно плачет прямо перед тобой. — Мне тоже лучше бы не возвращаться.

— Ты же Золотой мальчик, какие у тебя вообще могут быть проблемы, у тебя вообще нет...

— О, не извиняйся, ты, конечно, не имел это в виду, — отмахнулся Гарри, не надеясь на то, что Малфой поймет. — Но я жил под лестницей все свое детство, питался объедками и доносил одежду кузена, который регулярно меня избивал. Если для тебя это не проблема, то мы могли бы поменяться местами.

— Я думал, с тебя пылинки сдувают, — удивленно уставился на него Малфой. — Ты пришел в школу такой важный, сразу знаешь, кто будет твоим другом, попал в команду квиддича еще на первом курсе, черт, да ты просто король школы!

— Это не так, Малфой, — покачал он головой. Затем поднялся на ноги и предложил руку Драко. Тот, помедлив, принял и поднялся на ноги. — Вряд ли мы будем друзьями, но хотя бы не врагами. Сможешь вывести меня к поляне у дороги?

— Это мои владения, Поттер! — возмутился Малфой.

* * *

— И вы теперь не враждуете? — хмыкнул без особого доверия Рон. — Прости, но после Локхарта история в стиле «как я нокаутировал медведя экспеллеармусом» уже не может стать правдой!

— Как хочешь, — усмехнулся Гарри и вновь открыл учебник.

— А где Гермиона? Я вроде бы видел ее с утра, но не могу вспомнить, где...

— Рон Уизли, ты балбес! Я спала прямо на диване, мог бы меня разбудить! — разъяренная и растрепанная Гермиона стояла прямо над ним, не замечая, как медленно краснеют уши Рона.

— Рон Уизли, ты балбес, мог бы постирать мои носки, — откликнулся немедленно с конца стола Фред Уизли.

— Рон Уизли, ты балбес, мог бы приготовить обед и покормить детей! — продолжил тут же Джордж.

— Рон Уизли, ты балбес, мог бы жениться на мне! — закончили они хором под смех сидящих за столом гриффиндорвев.

— Подвинься и дай мне поесть, — не замечая остальных, потребовала Гермиона и села на освободившееся место.

— Гермиона, эээ... — начал Рон.

— Что тебе надо, Рон?! — вскинулась снова Гермиона.

— Гарри, ты видел, у нее глаза совсем красные, — пихнул Рон Гарри и громко сказал. — Ты собираешься намазать джемом промокашку Невилла!

— С тобой все в порядке, Гермиона? — спросил подругу Гарри, пока Рон умирал со смеху.

— Да, Гарри, я совершенно здорова и прекрасно себя чувствую, — вздохнула она и придвинула к себе тарелку с яичницей. Она закрыла глаза на секунду, но через мгновение уже спала, прислонившись к плечу Рона. Тот удивленно переводил взгляд с нее на Гарри и обратно.

— Полагаю, сегодня она на занятие к МакГонагалл не придет, — заключил Гарри и убрал книжку в сумку. — Нам стоило бы отнести ее в спальню.

— Я не буду ее нести, — воспротивился Рон, поглядывая на всевидящих братцев в конце стола. Несмотря на попытки высмеять старшего брата, каждый из них со своей стороны приставал к покрасневшей Алисии, мешая ей завтракать.

— Я понесу, — он пихнул Рону свою сумку. — Помоги вытащить ее из-за стола.

— Давайте понесу я, — предложил Люпин, вновь бесшумно возникший за их спинами. Рон от неожиданности вздрогнул, а Гарри ухмыльнулся — он, в отличие от своего рыжего друга, быстро привык. МакГонагалл с беспокойством следила за ними с преподавательского стола, говоря что-то мадам Хуч, сидящей рядом.

Весь зал с любопытством смотрел на них, отставив в сторону тарелки и стаканы. Люпин без какого либо труда поднял спящую девочку и первым пошел к двери, оставив сумку Гарри и Рону. Те спешно схватили свои вещи и пошли за ним, переходя на бег и все равно не поспевая. Мракоборцы тоже оживились, усмотрев в этом угрозу школе, но профессор трансфигурации замахала им руками, заставляя сесть на место.

— Вы уверены, что ее не нужно отнести к мадам Помфри? — еще раз спросил их Люпин, посматривая то на одного, то на другого мальчика.

— Она в последнее время очень уж нервная и постоянно куда-то исчезает, я видел у нее домашние задания даже по Рунам, а они должны быть сегодня одновременно с Прорицаниями, на которых она тоже должна быть, — поспешно проговорил Рон. — Так что она, наверное, мало спит, я сегодня ее на диване нашел с утра.

— Должна быть в двух местах одновременно, — протянул Люпин. — Вы правы, пожалуй, мне стоит поговорить с МакГонагалл. А вам как раз не стоит опаздывать на ее урок.

И он, не слушая возражений, прошел через неизвестный портрет, скрывшись из виду. Рон озадаченно посмотрел на Гарри, но и тот не смог ответить ничего вразумительного. Им ничего не оставалось, кроме как пойти на урок.

* * *

— Профессор, профессор Люпин сказал нам, что мы можем спросить про анимагию у вас лично, — поднял руку Невилл, как только глава факультета появилась в классе.

— О, профессор Люпин сказал вам, — она задумалась, и через какое-то мгновение весь класс охнул, привставая со своих мест, чтобы получше рассмотреть полосатую кошку. — Что ж, тогда сегодняшнее занятие мы начнем с заклинаний превращений, прежде чем я проверю ваши летние навыки. Заклинания превращения — это сложные технические комбинации последовательного изменения различных форм предмета или существа с целью приобретения требуемых заимствованных функций и свойств. Заклинания превращения можно разделить условно на вызывающие частичные превращения и полные превращения. Опасность полных может заключаться в невозможности обратного превращения, полные разрешаются только по достижении определенного возраста и магической силы, как например анимагия. Заклинание анимагии было изучено немногими волшебницами и волшебниками, перечень имен которых записан в определенном списке в Министерстве Магии, — она внимательно посмотрела на Гарри. — Заклинание требует долгой и упорной практики, а так же некоторого психического момента, под влиянием которого определяется ваша анимагическая форма. Повторяю, полное превращение запрещено всем юным волшебникам и волшебницам, не достигшим своего двадцать первого дня рождения, и в случае успеха вы должны будете пройти обязательную регистрацию. Неполные превращения так же могут быть опасны при отсутствии должного уровня концентрации, тогда потребуется помощь специалистов, чтобы убрать, скажем, жабры с вашей шеи. В свое время было высказано предположение о том, что известные волшебные виды — русалки и оборотни — произошли во времена Стихийной Магии во время попыток произвести полную трансформацию, которая в итоге осталась с ними на всю жизнь. В основе любого превращение лежит четкое представление того, что вы хотите добиться, с полным осознанием всех нужных функций и способностей. До этого года вы проходили основы трансфигурации как таковой, и даже практиковали различные превращения, но как правило термин «заклинания превращения» принято использовать в отношении только лишь живых существ. Как вы знаете, любое защитное заклинание требует определенного пространства вокруг вас, которое необходимо прочувствовать. Тогда как заклинание превращения сталкивается с такой проблемой, как собственная энергия предмета, которая, при изменении формы и свойств, должна быть возвращена ему же, в противном случае предмет или перестает существовать, или же остается неизменным. Во время превращения человека важно помнить, что вы не придаете ему новые формы, а изменяете старые, поэтому, несмотря на то, что данные заклинания требуют исключительно фантазии, а не умения, их проходят только на шестом и седьмом курсах. А теперь займемся заклинанием умножения...

— Думаешь, Гермиона простит нас за то, что мы дали ей поспать? — прошептал Рон Гарри, когда выдалась передышка в лекции. — Мы запишем ей, конечно, лекцию, но ведь у нее будет отработка, сам знаешь, как она к этому отнесется.

— Отнесусь что? — спросили их с задней парты.

— Вы все сговорились сегодня? — возопил Рон, поворачиваясь к Гермионе и прижимая руку к сердцу. — Черт возьми, тебя Люпин отнес наверх, откуда ты взялась?!

— Пришла оттуда же, извинилась перед профессором за недопонимание, и все, — невозмутимо ответила она.

— Гермиона, не глупи, ты не в состоянии сидеть на занятии, — заметил Гарри, так же повернувшись к ней. — В противном случае мы сейчас же обратимся к МакГонагалл.

— Гарри, пожалуйста, я же не иду к директору с тем, что ты скрыл от него последствия летнего происшествия. Если ты будешь настаивать, я расскажу профессору Люпину, который, похоже, очень интересуется тобой, — прямо ответила Гермиона. — А ты, Рон, будешь объяснять маме, почему ее свитером заткнуто окно в вашей спальне, и меня не волнует, что тебе холодно. А сейчас будьте добры, послушайте профессора МакГонагалл и дайте мне записать то, что она скажет.

* * *

— Мистер Поттер, останьтесь, если можно, — попросила его профессор после окончания занятия. Гарри пожал плечами, кивнул Рону и Гермионе, тут же начавшим переругиваться, и подошел к преподавательскому столу. — Гарри, я хотела бы кое-что рассказать тебе, прежде чем это сделает директор. Возможно, Альбусу никогда не понять тонкую науку общения и чувство такта, потому этим придется заняться мне. Видишь ли, Гарри, то, что происходит сейчас в волшебном мире — это мир на грани разрушения, и никто не верит, что Темный Лорд на самом деле пытался найти способ возродиться, но этот факт нельзя отменить. То, что Сириус Блэк сумел сбежать из Азкабана — невероятный факт, но это еще один шаг к обрыву. Дело времени, когда в следующий раз Сам-Знаешь-Кто попытается вернуть себе жизнь у того, кто отнял ее — у тебя, но не он один будет пытаться снова и снова добраться до тебя. Некоторые особо рьяно следовавшие ему предпримут попытки напасть на тебя, чтобы угодить своему господину, и министерство не всегда будет присылать защиту в лице мракоборцев. Поэтому первое, что я хотела бы сказать — может, тебе следовало бы попросить профессора Люпина научить тебя защитным заклинаниям, в том числе тем, которые смогут защитить от твоей неожиданной реакции на дементоров. Я уверена, он всегда найдет для тебя время, — она лукаво улыбнулась, чем немало удивила Гарри. — А второе — Сириус Блэк когда-то был очень дружен с твоим отцом, и хотя они оба были для Гриффиндора чем-то вроде Фреда и Джорджа, их пути разошлись сразу же после окончания Хогвартса. На шестом курсе Сириус сбежал из дома — именно тогда шел усиленный набор последователей Темного Лорда, и вряд ли Джеймс принял у себя дома друга, если бы знал, что тому поставили метку. Твой отец был очень принципиальным и иногда слишком резким человеком. Однако, куда пропал Сириус сразу же после окончания школы, никто не знает. Близкие друзья не видели его почти год до того, как он появился на дне твоего рождения, и потому трудно сказать, что правда, а что — нет. В тот день, когда Сириус Блэк совершил нападение на Питера, было множество свидетелей, утверждавших, что они видели вспышку и слышали, как жутко смеялся Сириус. В тот же день Сириус выдал Волан-де-Морту тайну, Хранителем которой был — он давал клятву хранить тайну при мне и директоре — и был схвачен. Он не отрицал и не говорил ничего, как только ему сказали, что твои родители мертвы, Гарри. Он был твоим крестным отцом, когда-то — хорошим молодым человеком с большими надеждами и очень талантливым в Трансфигурации, и именно такому человеку Джеймс бы доверил стать вторым твоим отцом. То, что Азкабан сделал с ним... И, возможно, из-за чего он идет сюда, ведомый сумасшедшей идеей — это не тот, кого мы знали, и не тот Сириус Блэк, что должен был стать твоим отцом. Это совершенно другой человек, Гарри.

* * *

Они расстелили мантию прямо на траве под деревом, разложив учебники и пергамент рядом с собой. Гермиона обещала прийти чуть позже, вновь исчезнув в неведомом направлении, не дав Рону даже слова вставить.

— Завтра выходной, тогда и отдохнет, не переживай, — сказал Гарри Рону, вновь вытаскивая учебник по зельеварению.

— Да я не переживаю, с чего ты взял! — снова вспылил Рон, оглядываясь в поисках братьев. — Она вроде как загоняет себя, а до С.О.В. еще очень далеко, понятия не имею, зачем ей столько предметов!

— Она не простая волшебница, Рон, она владеет магией по счастливой случайности, и потом объем магии, которой владеет бывший маггл, и объем магии, которым владеет наследник чистокровной семьи, очень различается. Потому чистокровные семьи так ценятся. Наверное, она хочет компенсировать этот недостаток знаниями, которыми не может похвастаться всякий волшебник, — и на вопросительный взгляд друга сразу же добавил. — Мне Люпин рассказал.

— Я, конечно, не против того, что ты питаешь слабость ко всем преподавателям Защиты, но он вроде как пугает так же, как и Снейп, — Рон не собирался успокаиваться и садиться за домашнюю работу.

— Рон, Люпин — лучший друг моего отца, — устало вздохнул Гарри и отвернулся от него. — А теперь дай мне возможности доказать Снейпу, что я не дерево, и могу сварить нормальное зелье.

— О, ну если лучший друг... — стушевался Уизли.

Гарри увлекся чтением о том, что напиток Живой Смерти можно усилить перьями Авгурея, ирландского феникса, чей крик, по преданию, убивает волшебников. Эта неведомая птица летает лишь под проливным дождем, и мало кому удавалось достать больше трех перьев в местах ее обитания, однако именно они способны вызвать настоящую магическую кому, из которой вывести волшебника практически невозможно. Более того, если однажды он приходит в себя, то вся его магия пропадает, и он становится сквиббом (известен один случай, основа сказки о Спящей Красавице с последующим изменением способа заражения). Магической коме способствует использование так же растертая кожа дромарога, которая защищает спящего от воздействия любых заклинаний, даже тех, что должны были бы реанимировать. Случай описан теоретически и запрещен к использованию на практике.

Он отложил книгу и задумался. Снейп задал им задание, на которое нет в учебнике должных ответов, потому что до сих пор никому не приходило в голову имитировать смерть и не находиться при этом на грани. Во время приготовления настоящего напитка Живой Смерти по всем традициям раньше на Востоке использовали яд рыбы фугу, который является сильнейшим нейротоксином, но в нужной температуре зелья оно воздействует на организм, исключительно снижая жизненные функции. Тогда, если в зелье используется яд, то воздействовать на него можно противоядием или нарушением условий, при которых он способен нанести вред организму.

Он дописывал лист пергамента использованием определенного соотношения измолотого безоара, когда Рон рядом с ним всхрапнул и перевернулся на другой бок. Это заставило Гарри оторваться от своей работы и посмотреть на часы. Свободный урок еще не подошел к концу, значит, он успевал доделать задание по зельеварению еще до выходных, что было почти уникальным случаем. Движение справа заставило его отвести взгляд от часов. Тогда он заметил на редкость неуверенную сову, которая сидела на самой низкой ветке и сжимала красивый белый конверт. Гарри протянул руку, и сова облегченно кинула конверт — наверное, она сидела здесь не меньше часа — и упорхнула в совятню, на свой заслуженный совиный ужин.

Он развернул конверт и вытащил кусочек пергамента. Он прочел приглашение Дамблдора зайти к нему без особого удивления, ведь если до сих пор происходящее настолько касалось его, то рано или поздно даже директор должен был рассказать ему всю историю. Но, вспоминая и первый, и второй курс, и все свое детство, они понимал — директор никогда не рассказывал ему ничего. Поэтому сейчас он мог бы получить тысячу предостережений, и после сразу же попасть в руки Блэка: казалось, что после каждого вмешательства директора он обязательно находил эти самые проблемы. Он написал Рону записку и оставил ее под учебником зельеварения, не желая будить крепко уснувшего друга, а потом медленно направился к кабинету директора, думая, не выдал ли он секрета Люпина и МакГонагалл, что уже знает, кто такой Сириус Блэк. В его сознании тот, кто рвался к замку, не был тем, кого его отец назвал крестным, и это, видимо, и было целью Ремуса и МакГонагалл. Теперь при имени Сириуса он представлял крайне подвижного молодого человека с темными кудрями и голубыми глазами, который всегда был рядом с отцом и никогда не бывал серьезным, которому легко давались любые предметы, когда бы он ни сел заниматься.

Он миновал почти все коридоры и даже не заметил этого. Сказав пароль — «лакричные мармеладки» — он поднялся по лестнице под горгульей и глубоко вздохнул, прежде чем ступить в сумрачный кабинет директора. Все портреты, похоже, уже спали, несмотря на раннее время, а может, директор специально усыпил их, чтоб не мешали бесконечными разговорами. Дамблдор, вопреки привычке, не вышел встречать Гарри, а сидел за своим столом, да и кипящего чайника нигде не было видно. Похоже, Гарри предстоял серьезный разговор, и он мог надеяться только на себя, лишь бы не выдать Ремуса и не лишиться единственного человека, который стал ему близок за такой короткий срок.

— Гарри, мальчик мой, я рад, что ты зашел, — ледяного цвета глаза директора остановились на его сумке. — Я слышал, ты делаешь успехи в зельеварении, это стало сюрпризом для меня и профессора Снейпа.

— Да, я подумал, в будущем, когда я буду выбирать профессию, они могут мне понадобиться, — постарался небрежно сказать Гарри. Директор даже не предложил ему сесть.

— Это никак не связано с тем, что в нашем замке временно должны будут присутствовать мракоборцы? — уточнил директор, наверняка уже зная ответ. Если и мама, и папа Гарри шли бороться с теми, кто угрожает волшебникам, то как может удержаться Гарри?

— Я не знаю, сэр, просто на всякий случай, — уточнил он, прижимая сумку к животу и для верности еще и помотал головой.

— Твоя мама тоже всегда считала нужным подстраховывать себя, — кивнул директор. — Садись, пожалуйста, я хотел бы поговорить с тобой еще кое о чем. Ты, наверное, уже знаешь о том, что этот преступник, Сириус Блэк, охотится за тобой, верно? — дождавшись кивка, он продолжил. — Я позвал тебя сюда, чтобы показать одно воспоминание, которое хранилось у меня долгое время, — он мановением руки подозвал к себе серебряную чашу. — Я познакомлю тебя со своим Думосбором, после чего спрошу, знаешь ли ты еще что-нибудь об этом человеке.

Гарри кивнул и, вздохнув, подождал, пока директор вытащит нужную мысль и приложит палочку к его голове. Странная холодная волна, и вот он стоит в Большом Зале, вероятно, за преподавательским столом, а прямо посередине, на столе Слизеринцев, происходит драка. Высокий кудрявый парень прижимает длинноволосого блондина к столу и палочку держит у самого горла. Можно расслышать, как он кричит:

— Я убью тебя, убью, Малфой! — как растрепанный юноша в очках и светловолосый староста с другой стороны пытаются оттащить его от Люциуса Малфоя. Наконец им это удается, но Сириус стряхивает их руки с себя и не отрывает горящего взгляда от Малфоя. Воспоминание продолжается, но Дамблдор не дает досмотреть его.

— Что случилось тогда? — спросил Гарри, запоминая образ молодого Джеймса Поттера.

— Сириус Блэк вышел из себя, — пояснил директор. — Скажи мне Гарри, знаешь ли ты, что светловолосый юноша, что носит значок старосты Гриффиндора — это Ремус Люпин?

Гарри абсолютно честно покачал головой — он в самом деле не знал, что Ремус был старостой на пятом курсе.

— Тогда почему ты так часто бываешь в кабинете Защиты от Темных Искусств? — задал следующий вопрос Дамблдор, и у Гарри не возникло проблем с ответом. Он мгновенно вспомнил ту фразу, что МакГонагалл практически выделила в своем выступлении:

— Я просил его, сэр, чтобы он научил меня отпугивать дементоров. Никто не реагирует на них так, как я, — он даже смог одновременно с полуправдой состроить удивленное выражение лица.

Дамблдор изучал его с секунду, а затем вздохнул и отодвинул стопку пергамента.

— Послушай меня, Гарри. Я не могу запретить тебе ходить в Хогсмид или бывать за стенами замка — это трудно, удержать такого молодого человека, как ты, от выхода на свежий воздух, да и вредно это. Но я не могу присматривать за тобой постоянно, и никто из преподавателей тоже не может. Поэтому мне придется кое-кого представить тебе. Нимфадора, будь добра, спустись сюда.

Откуда-то с потолка левитировала та самая девушка с фиолетовыми волосами, только теперь они были короткими и ярко-красными. Она неуклюже задела Сортирующую шляпу, извинилась и села на стул, опрокинув музыкальную шкатулку, но вовремя поймав ее. Дамблдор улыбнулся ей.

— Гарри, это Нимфадора Тонкс — она мракоборец, и я попросил ее следовать за тобой практически везде, куда тебе понадобиться пойти, только лишь сохранить тебя в безопасности. Я знаю, что это может быть неловко временами, но я посчитал, что самая молодая из нашего отряда сможет найти со студентами больше общего, чем взрослый мужчина. Надеюсь, вы поладите.

Гарри пожал руку девушке и впервые увидел, кто такие метаморфы — улыбнувшись, она тут же поменяла цвет глаз.

— Привет, Гарри, — обратилась она к нему. — Похоже, нас ждет долгий семестр.