Как создавалась Авада Кедавра (джен)

После всего произошедшего Слизерин не стал ругать перепуганного Гарри за непослушание — только терпеливо объяснил истинное предназначение украшенного самоцветами горшка под кроватью, а потом уложил Гарри спать.

Всю ночь Гарри снились всполохи огня, в которых он горел заживо, и утром Гарри проснулся совершенно невыспавшимся и разбитым. Спросонья услышав чужой голос, Гарри замер и снова притворился спящим, чутко прислушиваясь.

Слизерин говорил с кем-то на серпентарго, и ему отвечал грудной, шипящий женский голос.

— Спасибо, что прибыла так быстро, Шая.

— Ты же знаешь, Салазар, я всегда готова тебе помочь. Это насчет твоего бастарда?

— Он не бастрад! — сердито сказал Слизерин, и в ответ ему раздался легкий смешок:

— Мальчик очень похож на тебя.

— Я говорю правду, мальчик не бастард. Я призвал его с помощью того ритуала, о котором ты мне рассказывала. Наше сходство случайно.

Женщина снова рассмеялась.

— Так вот что случилось с твоими волосами? Не сердись. Чем я могу помочь мальчику?

— Я его сильно напугал, — признался Слизерин с ноткой раскаяния в голосе. — С иллюзией переборщил.

Гарри похолодел. Что значит "иллюзией"?

— Отнюдь, — мягко ответила женщина, и Гарри послышался шелест чешуи. — У кого-кого, а у тебя были веские причины так поступить. Пусть лучше мальчик будет его избегать, чем от лишней доверчивости потом с ним случится то же, что и с тобой... Или твоей сестрой.

Слизерин вздохнул.

— Не знаю... Я почти не могу пробиться к нему в голову, но о Годрике он думал с восхищением. Я чувствую себя виноватым, Шая. Мальчик ведь не умеет ещё отделять реальность от иллюзий, и я этим воспользовался.

— Но тем не менее, ты хочешь, чтобы я всё равно поработала с его памятью? — женщина хлопнула в ладоши.

— Мне нужно будет уехать на две недели, — произнес Слизерин. — По семейным делам. Я пока не могу взять мальчика с собой, но и оставить здесь, без знания языка и мира, не могу. Пожалуйста, присмотри за ним и да, поработай с разумом. Я не могу представить отцу наследником мальчика из другой эпохи, — Слизерин прошипел что-то еще, но Гарри не понял ни слова.

— Как скажешь, Салазар, я сделаю, как ты просишь, — ответила женщина. — И, вот еще что... Мальчик нас подслушивает.

— Да, я знаю, — спокойно ответил Слизерин, и, прежде чем Гарри успел открыть глаза, его висков коснулись ледяные пальцы. Гарри вскрикнул, и все погрузилось во тьму.

* * *

Гарри проснулся от тяжести чьего-то тела, придавившего ему ноги. Перед глазами вспыхнули воспоминания прошедшего дня — путешествие по пустыне, встреча со Слизерином, потом перепугавшая его встреча с Гриффиндором... При мысли о Гриффиндоре Гарри почуствовал, как испуганно несколько раз трепыхнулось сердце, но потом он раскрыл глаза и все посторонние мысли вылетели из головы, вытесненные ужасом.

На нижней части кровати, придавив Гарри ноги, лежала огромная, молочно-белая змея. Не просто огромная — гигантская! Гарри и представить себе не мог, что где-то существуют змеи, диаметр тела которых составляет никак не меньше метра. А потом Гарри испугался еще больше — змея пошевелилась, и вместо огромной змеиной головы перед ним предстала химера, как и встреченная ранее Сфинкс, только у этой было человеческое тело до талии, а ниже — толстый змеиный хвост. Лицо химеры тоже покрывали тонкие белые чешуйки, чёрные длинные волосы, украшенные жемчугом, были распущены. Гарри уставился в красные глаза без зрачков и белков, испуганный и завороженный.

— Доброе утро, — прошипела химера, не раскрывая рта — Гарри только увидел, как быстро она высовывает змеиный раздвоенный язык между красных губ.

— Кто вы? — спросил Гарри, старательно скрывая испуг в голосе. — И где сэр Слизерин?

— Меня зовут Шая, — она улыбнулась, показав Гарри тонкие клыки. — Салазар скоро вернется. Он готовится к отъезду.

— К какому отъезду? — вскинулся Гарри. Слизерин бросает его? Ему не понравилось, что Гарри ослушался, и он ему больше не нужен?

— Успокойся, мальчик, — утешающе прошипела Шая. — Его всего лишь вызвал лорд-отец. Салазар разберется с делами, что накопились за месяц его отсутствия, и вернется. А я тем временем научу тебя языку и паре интересных вещей.

— Вы научите меня языку? — переспросил Гарри. — Но как, если вы сами разговариваете на... — Гарри мучительно попытался вспомнить, как правильно произносится "парселтанг", и наконец выдавил простой вариант: — На змееязе. Вы можете говорить и на человеческом?

Шая рассмеялась, прикрыв тонкими, покрытыми тончайшей белой чешуей пальцами рот.

— Посмотри на меня, мальчик. Кто я, по-твоему?

— Химера, — не задумываясь, ответил Гарри.

Шая перестала смеяться, расстроенно искривив губы:

— Как грубо, мальчик... Если бы на моем месте был кентавр, ты бы уже был нашпигован стрелами. Из каких же Древних веков ты пришел, если не знаешь элементарных правил вежливости?

Гарри хотел было ответить, что он вовсе не из Древних веков, а очень даже наоборот, и что в его времени в правилах вежливости нет строчки, в которой химер бы запрещалось называть химерами, но снова ни смог выдавить из себя ни слова.

— Я из рода Нага, — не дождавшись от Гарри ответа, сказала Шая. — Великого Небесного Змея, который в давние времена спустил на землю своих детей, нас. Мы вступали в браки с детьми Каина, и они учили нас своим хитростям и языку, а мы их — своим. То, что мы с тобой сейчас разговариваем, говорит о том, что ты потомок женщины нашего рода.

— Детьми Каина? — нахмурив лоб, переспросил Гарри то, что его наиболее заинтересовало.

— О, это Салазар расскажет тебе сам, — Шая соскользнула с кровати. Движения наги были настолько завораживающими, что Гарри замер на пару мгновений, не в силах отвести взгляд от плавных изгибов хвоста. — Я не смогу рассказать эту историю так... эмоционально, как это сделает он.

Она улыбнулась, потом быстро свернула кольца, и Гарри не успел даже вскрикнуть, а перед ним встала высокая женщина в белом платье. Обычная красивая леди — только с по-прежнему красными глазами.

— Сейчас вставай, мальчик, и одевайся. Пора начинать учиться. Посмотришь, как хорошо я говорю на человечьем языке.

Гарри не оставалось ничего, кроме как послушаться.

* * *

Слизерин вошел в комнату — снова не раскрывая двери — когда между Гарри и Шаей шла оживленная дискуссия. Ее рука, сжимающая перо, летала над пергаментом, и Салазар улыбнулся этому зрелищу.

— Гарри, — позвал он, отвлекая мальчика от разговора. Тот вскинул голову от книги и тут же вскочил на ноги.

— Сэр Слизерин! — с горящими глазами воскликнул он на обычном языке. — У меня получается! Леди Шая замечательно рассказывает!

— Я вижу, — смеясь, ответил Салазар. — Ты молодец. Она уже рассказала тебе, что я должен уехать на две недели?

Гарри кивнул.

— Я скоро вернусь, — подбодрил его Слизерин. — А ты тем временем доучишь язык, и я представлю тебя Годрику, Хельге и Ровене, как сына и наследника.

При упоминании Гриффиндора Гарри вздрогнул, отводя взгляд, и не заметил удовлетворенно-грустную усмешку в глазах Слизерина.

— Прекрасно, — произнес Слизерин, хлопнув в ладоши. — Шая, Гарри, увидимся через две недели, — он легко поклонился и исчез, оставив вместо себя зеленоватый дымок.

— Лишь бы покрасоваться, — фыркнула Шая. — Итак, Гарри, давай продолжим, на чем мы там остановились.

К концу первой недели Гарри был готов голыми руками выломать дверь покоев, из которых Шая его не выпускала ни под каким предлогом. Гарри и представить себе не мог, как же он привык к тому, что вокруг него всегда есть люди — одноклассники, профессора, портреты, призраки! А безвылазное сидение в покоях, пусть даже в компании с Шаей, которая постоянно рассказывала ему что-нибудь интересное, сводило Гарри с ума. Но делать было нечего, и приходилось сжимать зубы, учить язык и молиться, чтобы сэр Слизерин скорее вернулся.

Вскоре Гарри стал замечать, что воспоминания о его жизни — о друзьях, о Дурслях, о Хогвартсе настоящего времени — стали блекнуть. Он с трудом вспоминал имена Рона и Гермионы, а лица Дурслей и вовсе теперь представлялись какой-то туманной неразличимой дымкой. Когда он пожаловался на это Шае, сказав лишь только: "Я начал забывать, что было раньше", та улыбнулась и коснулась его висков холодными ладонями.

— Всё идет так, как надо, мальчик, — сказала она, целуя его в лоб, и на следующий день Гарри не смог вспомнить ни этот разговор, ни на каком факультете учился.

Вопреки ожиданиям Гарри, изучение языка оказалось вовсе не такой страшной вещью, как он себе представлял. Старый английский отличался от привычного ему произношением, построением предложений да еще парой особенностей, которые не составило труда запомнить, и, чем меньше он помнил о том, что было раньше, тем легче ему было усваивать новые знания, вкладываемые Шаей в его голову.

К моменту возвращения Слизерина Гарри без труда болтал на староанглийском, научился основам этикета и путался на вопросы о своем прошлом: то он с уверенностью отвечал Шае, что он незаконнорожденный сын Салазара Слизерина, то растерянно хлопал глазами, вспоминая такое место, как школа под названием Хогвартс. Шая, казалось, была очень им довольна, и с каждым разом, когда Гарри отвечал уверенно, становилась все довольнее и довольнее.

Наконец, две недели кончились, и Шая обрадовала Гарри новостью, что Слизерин приезжает сегодня. Она, снова в виде хзимеры, коснулась его подбородка увенчивающей хвост погремушкой и заглянула в глаза.

— Итак, Гарри, — произнесла она, разглядывая его своими страшными глазами. — Расскажи о себе.

Гарри, глубоко расслабленно задышал, не отрывая от нее взгляда, и Шая удовлетворенно кивнула, убеждаясь, что мальчик в трансе.

— Меня зовут Гарри Поттер, — уверенно начал мальчик. — Я незаконнорожденный сын Салазара Слизерина и леди Аннабель, что с горного перевала к югу отсюда, младшей дочери сэра Рудольфа. Фамилию мне дали по обычаю тех краев. Сэр Слизерин останавливался там одиннадцать лет назад, и не знал обо мне, а моя мать не сообщила ему. Теперь мать унесла розовая лихорадка, а сэр Салазар узнал обо мне, и, не имея наследников, решил признать меня.

Шая пару раз кивнула.

— Замечательно. Уверена, Салазар будет очень тобой доволен. Ух, это было тяжело!

Она задумчиво кивнула еще раз и дернула хвостом, громко громыхнув чешуйками в погремушке, выводя Гарри из транса.

Мальчик недоуменно моргнул пару раз и потер висок.

— Я пойду полежу, у меня голова чего-то разболелась, — сказал он, морщась.

— Конечно-конечно, — улыбнулась Шая ему вслед и изогнула хвост, опираясь на него подбородком. — Всё же хороший какой мальчик. Салазару повезло с "бастардом".

* * *

Сэр Слизерин приехал на закате, сердитый и усталый, зато с целым сундуком подарков.

— Это всё мой лорд-отец, — пояснил Слизерин, расслабленно вытягиваясь в кресле перед камином. — Он очень был рад, что я нашел себе наследника. Не отпускал меня, пока я не пообещал, что привезу Гарри к нему. Прочёл мне целую речь, сводящуюся к тому, что я должен следить, где оставляю бастардов. Кто бы говорил, я даже не представляю, сколько их у него!

Пока Гарри увлеченно копался в старых книгах, написанных на парселтанге, и мантиях, которыми был забит сундук, сэр Слизерин негромко разговаривал с Шаей, накрывшись пологом тишины.

— Ты так хорошо подменила ему память, — благодарно сказал он. — Спасибо. Думаю, даже Годрик не сможет разобраться в его воспоминаниях. Что ты сделала с мальчиком, расскажи подробнее.

— Ничего особенного, — польщенно произнесла Шая, оборачиваясь вокруг кресла, в котором сидел Слизерин. — Всю его странную старую память, которую я не смогла ни подробно прочитать, ни уничтожить, я спрятала, а в верхнем слое создала ложные воспоминания на основе одного мальчика-бастарда с несколько тяжелым детством, которого я встречала когда-то давно. Это по-прежнему Гарри, только теперь он думает, что вы состоите в родственной связи и абсолютно уверен, что родился и вырос в это время. Когда настанет нужный час, я без труда верну ему его старые воспоминания.

Слизерин молча кивнул и снова через плечо взглянул на Гарри, который уже погрузился в чтение какой-то книги с тяжелыми металлическими уголками.

— Спасибо снова. Только тебе тогда нужно будет сейчас поработать и со мной, чтобы не возникло разночтений.

Слизерин скинул полог тишины, который преображал их разговор в какую-то невинную светскую болтовню, и подозвал Гарри.

— Да, сэр? — спросил Гарри, поднимаясь на ноги и откладывая в сторону книгу.

Слизерин вопросительно покосился на Шаю. Та улыбнулась.

— Мы занимались с Гарри этикетом и языком эти две недели, — сказала она. — У мальчика большие способности. Языком он уже овладел, и не ударить в грязь лицом перед твоими друзьями сможет.

Слизерин побарабанил пальцами по ручке кресла.

— Завтра с утра я представлю тебя хозяину этого замка и остальным его гостям. Они могут задавать тебе вопросы...

— Я могу не говорить много о своей матери, сэр? — спросил Гарри. — Мы с ней не очень хорошо общались, обо мне больше слуги заботились, — мальчик опустил голову вниз, — да и вообще...

— Я сам о ней расскажу, я помню ту леди, — произнес Слизерин, снова переглядываясь с Шаей. Та едва заметно кивнула.

— Иди спать, Гарри, — негромко произнесла она. — Книги ты прочитать еще успеешь, а выспаться перед встречей стоит.

— Но она такая интересная! — запротестовал мальчик. — Можно еще немного? У меня еще остались свечи, и глаза пока не болят, ну пожалуйста!

Шая пару раз дернула хвостом, громыхая погремушкой.

— Ну пожалуйста-пожалуйста! — жалобно повторил Гарри.

— Ладно, ладно, — Шая еще раз дернула хвостом, и Салазар весьма удивленно на нее посмотрел.

Мальчик просиял, быстро обнял Шаю: "Спасибо!" и кинулся в другой конец комнаты, держа под мышкой книгу.

— Я так понимаю, вы поладили? — насмешливо спросил Слизерин, с некоторым недоверием следя за тем, как медленно розовеют ее щеки, покрытые тонкой-тонкой белой чешуей, почти незаметной глазу.

— Я провела с ним бок о бок две недели, естественно, мы привязались друг к другу, — немного смущенно ответила она. — Он очень славный. Добрый и отзывчивый, сообразительный. Он будет достойным наследником.

— Рад слышать, — вздохнул Салазар. — Надеюсь, из меня выйдет хороший отец.

Шая положила голову ему на грудь.

— Даже не сомневайся, — уверила она его. — С новыми воспоминаниями он будет любить тебя любого, как единственного родственника.

— Как же всё сложно... — Слизерин застонал. — А тебе ещё нужно поработать с моими воспоминаниями, — он заглянул Шае в глаза, и она кивнула, касаясь холодными ладонями его висков.