Светоч (гет)

Гермиона впервые оказалась на кухне Хогвартса. Домовые эльфы всё время что-то делали: бегали, хлопали крышками кастрюль, следили, чтобы выпечка не подгорела в огромной печи. Оттуда доносились умопомрачительные запахи свежей сдобы и черники. Грейнджер невольно сглотнула, представив, как впивается зубами в булочку, как тает во рту ещё тёплая начинка. В животе заурчало.

— Пошли, эльфы нас накормят. — Снейп кивнул в сторону длиннющего стола, заставленного разнообразной кухонной утварью.

Стопки тарелок возвышались миниатюрными башнями над пузатыми котлами и кастрюлями, начищенными до блеска. При желании Гермиона могла рассмотреть в них своё отражение.

Домовой эльф с огромными голубыми глазищами, увидев нежданных гостей, подпрыгнул на месте и испуганно прижал уши к голове, словно боялся, что его вот-вот накажут. Или пнут. Всё же слизеринцы были нечастыми гостями здесь, на кухне.

Гермионе стало неловко. Неприятное, липкое ощущение вины разлилось по венам кислотой. Она робко улыбнулась домовому эльфу:

— Мы с моим... другом... — Грейнджер запнулась, но быстро спохватилась и продолжила: — Проголодались. Покормите нас, пожалуйста.

Эльф недоверчиво посмотрел на Гермиону, пошевелил ушами, словно раздумывая, не послышалось ли ему, а затем хлопнул в ладоши и махнул в строну стола:

— Садитесь, юная леди. Тинки сейчас всё принесёт. Да-да! У вас будет замечательный ужин! — важно сказал он, широко улыбнувшись.

Наблюдая за плывущей к ним по воздуху вереницей тарелок, Гермиона поняла, что порой вежливостью можно добиться гораздо большего, нежели наглостью. Во время еды они со Снейпом не разговаривали, но едва уловимая атмосфера уюта, насыщенная звуками и запахами кухни, завораживала. И расслабляла.

Закончив есть, Гермиона ощутила приятную слабость во всём теле. Сейчас ей хотелось лечь и уснуть, отгородившись от всего мира одеялом, а не думать, как распутать клубок тайн и найти ниточку, ведущую к убийце.

— Что будем делать завтра? — поинтересовалась она, зевая.

— Пытаться выжить, — пробормотал Северус, устало потерев глаза. Ему тоже было нелегко, но он не жаловался.

Гермиона кивнула и встала из-за стола. Пора было возвращаться в гостиную Слизерина. Снейп немного задержался, решив переброситься парой слов с Тинки, а Грейнджер пошла вперёд. Но стоило ей лишь открыть дверь, как её ослепила вспышка. Гермиона от неожиданности вскрикнула и закрыла лицо руками. Когда же к ней вновь вернулась способность видеть, она невольно попятилась, испугавшись. Исчез коридор, освещённый одиноким факелом, исчез натюрморт с фруктами, исчезла дверь, ведущая на кухню.

Вместо них появился Большой зал, украшенный гирляндами и ледяными скульптурами. И сотни волшебников, разодетых в парадные мантии, словно диковинные птицы — такие же шумные, суетливые и веселые.

— Ох, Сивилла, вы же обещали, что больше не будете пить! — сердито воскликнула профессор МакГонагалл, подхватив прорицательницу под локоть.

Трелони икнула и грустно посмотрела на Минерву.

— У меня было видение, — доверительно сообщила она ей. — И чтобы оно не сбылось, я не должна быть сегодня трезвой.

— Эти ваши видения все одинаковы. — МакГонагалл повела Трелони к ближайшему столику, чтобы посадить нетвердо стоящую на ногах прорицательницу.

— Нет, это было совсем другим! Ужасный человек! Отчаянный. Он всех изменит, всё перевернет вверх ногами!

— Да-да, и всех нас ждет мучительная смерть и страдания. — МакГонагалл знала, что с чудаками лучше не спорить. Себе дороже.

— Но так оно и есть! Вас убьют, моя дорогая Минерва, если мы не уничтожим светоч странника!

К профессорам подошла Браун. В такой яркой пурпурной мантии Гермиона выглядела бы смешно и нелепо, но Лаванде она шла. Как и атласные ленты, замысловато вплетённые в сложную прическу. Браун была похожа на одну из красивых сахарных кукол, которыми так любят украшать праздничные торты.

Гермиона решила подойти поближе, чтобы понять, что же здесь происходит.

— Нет! Нет! И ещё раз н-нет! Мне не нужна пом... ик... мощь. — Трелони опять икнула и вытащила из кармана смятый кусок пергамента. Разгладила его и громко зачитала написанное на нём пророчество.

То самое, которым до смерти напугала Гермиону пару дней назад.

То самое, которое сжимала Минерва, когда они с Северусом её нашли.

То самое, с которого всё началось.

Грейнджер кто-то толкнул. Оглянувшись, она увидела человека, спешащего к выходу из Большого зала. В руке он сжимал цепочку, на которой болтались карманные часы.

Присмотревшись, Гермиона увидела гравировку.

«Светоч!» — мысленно воскликнула она, собираясь последовать за человеком.

Но её остановили. Схватили за руку, до боли сжав, словно предупреждая: «Не стоит!»

— Бесполезно, Грейнджер, — сказал Снейп, как оказалось, тоже стоящий рядом. — Это всего лишь наши воспоминания, мы ничего не изменим. Смотри!

Она послушалась и вновь посмотрела на Трелони. Та по-прежнему сидела на стуле и пила воду. Лаванда держала её очки в роговой оправе и обмахивала Сивиллу наколдованным веером. МакГонагалл терпеливо наблюдала за всем этим безобразием, жалея, что сразу не догадалась отвести Трелони в больничное крыло. Или в её комнаты, чтобы та уснула и не портила праздник. Всё же такой замечательный рождественский бал в честь победы устраивали не каждый год.

— Всё-всё изменится, моя дорогая Минерва. Уж я-то знаю, — пробормотала Трелони, подслеповато щурясь.

Она выглядела несчастной и растерянной. Впервые в жизни прорицательница могла повлиять на ход событий, но ей никто не верил. Не хотели верить, памятуя о её славе любительницы всё приукрасить и нагнать туману.

— Она правду говорит, профессор, — поддержала Трелони Браун. — Я собственными ушами слышала, как она его произнесла. И записала. Вот же!

Лаванда протянула пергамент с пророчеством МакГонагалл. Та взяла его, вчиталась и...

...вспышка...

Гермиона вновь зажмурилась, ожидая, пока неприятная резь в глазах исчезнет. Она вспомнила, с чего всё началось, но вопросов меньше не стало. Чему верить? Гермиона не знала ответа, но очень хотела узнать.

— Ты в порядке?

Снейп как всегда вовремя. Грейнджер ужасно хотелось расспросить его, видел ли он тоже воспоминание, что и она? И почему именно они сумели всё вспомнить? Ведь в Большом зале было так много людей!

Но Гермиона промолчала. Лишь устало уткнулась лицом в мантию Северуса, вдыхая всё ещё ощутимый запах сдобы, и попросила:

— Пойдём в гостиную.

Он неловко обнял её:

— Пойдём, Грейнджер. Пойдём.

Позже, в гостиной, Гермиона так и уснула на диване, не рискнув подняться к себе в комнату. Она боялась, что там её ждёт убийца. Он ведь знал или, по крайней мере, подозревал, что они со Снейпом начали вспоминать и превратились в угрозу. Северус остался с ней: то ли тоже не хотел оставаться один, то ли решил посторожить её сон.

А ещё Грейнджер было любопытно, что такое светоч и как он замешан во всём этом сумасшествии.

* * *

— Если пуговица висит на нитке, то её надо пришить. Или оторвать, чтобы не мешала.

— Ты сравниваешь себя с пуговицей, Грейнджер? — поинтересовался Снейп, хмуро наблюдая за учениками.

Сегодня большинство из них уедет домой, но кто-то останется. И этот кто-то мог оказаться именно тем человеком, который виноват в этой путанице.

— Не только себя. Всё в целом, — пояснила она, кутаясь в плед.

— И что ты предлагаешь? Оторвать пуговицу и продолжить жить так, словно не было никаких воспоминаний?

— Оторвать — слишком просто. Да и не смогу я притворяться, — призналась Гермиона, а затем, помолчав, добавила: — Сегодня мне снились сны. В них я училась на Гриффиндоре, представляешь?

Снейп хмыкнул и заметил:

— Ты изменилась за эти дни. Стала более человечной.

— А раньше?

— А раньше дрянью была редкой.

Гермиона натянуто улыбнулась. Ей неприятно было это слышать, но Снейп прав. Несколько дней назад они оба были совершенно другими: мелочными, глупыми и слепыми.

Теперь же, прозрев, Гермиона чувствовала себя не на своём месте, словно та самая, повисшая на нитке пуговица, которую жалко оторвать. А пришивать — больно. И чем больше было воспоминаний, тем сильнее становилась эта боль.

— Пошли к Трелони, расспросим её о пророчестве. В конце концов, оно могло быть просто предупреждением или пустышкой. — Снейп встал, рывком поднимая Гермиону.

Плед упал на пол, но Грейнджер этого не заметила. Перед её глазами всплыла похожая картина, но вместо гостиной был залитый солнечным светом класс. Только рука, обнимающая за талию, была той же. И взгляд — проницательный, насмешливый, цепляющий.

Только тот Снейп был её профессором, а не однокурсником.

* * *

Снейп и Гермиона рассудили, что если всё началось с пророчества, то часть ответов им сможет дать профессор Трелони. Или запутать ещё больше. Но попытаться стоило.

Прорицательницу они нашли в башне. Она беспрерывно раскидывала карты и повторяла, что колесо судьбы всё портит. Разговаривал с ней Северус. Гермиона стояла в стороне и внимательно слушала, стараясь не упустить ничего. Любая мелочь могла им помочь. И спасти жизнь, если не удастся избежать боя.

Сославшись на выдуманный исследовательский проект, Снейп стал аккуратно расспрашивать профессора о пророчествах и вероятности того, насколько они могут быть правдивы.

— А светоч странника? — Гермиона решила попытать счастья и спросить о том, что её действительно волновало. Вдруг Трелони знает о нём? Чем Мерлин не шутит!

— Светоч? Он не имеет совершенно никакого отношения к пророчествам. Это ритуал, который ненадолго воплощает наши желания в реальность. Совершенно безобидный. — Трелони снисходительно улыбнулась и вновь раскинула карты. — Опять колесо! Да что же это такое!

— А вы можете подробнее рассказать нам об этом ритуале? — осторожно поинтересовался Снейп. Сейчас было важно не рассердить прорицательницу.

— Зачем? Можно в книге прочесть. Её вчера Минерва вернула. Она тоже интересовалась светочем. Правда, забавно?

— Конечно, — подтвердила Гермиона, насторожившись. — Так можно взять книгу?

Трелони нетерпеливо махнула в сторону стеллажей — дескать, берите, только не мешайте.

Профессор МакГонагалл знала, что нужно искать. В книге, которую Гермиона с Северусом взяли почитать, был подробно описан ритуал. С помощью магии на карманные часы наносился символ светоча — круг со свечой в центре. Время останавливалось, и желания, скрытые в самых тёмных закоулках сознания, воплощались в жизнь.

С помощью магии ритуала человек мог получить власть над другими, порой настолько извращая их внутреннюю суть, что они становились полной противоположностью тех, кем были. Поэтому Гермиона превратилась в эгоистичную чистокровную волшебницу, а Снейп стал подростком.

Читая книгу, Гермиона поняла, что всё ещё можно изменить. Осталось только попасть в тот коридор. Но стоило жертве ритуала там оказаться, как служившие пропуском карманные часы исчезали, возвращаясь к тому, кто их создал.

В книге ученики нашли сложенный вдвое лист, где аккуратным почерком МакГонагалл было написано:

Метка — ключ, но, вернувшись назад, нужно уничтожить светоч, ведь если часы остановятся, то последствия ритуала нельзя будет предугадать...

— Мы должны найти светоч странника, если хотим всё вернуть на свои места. — Снейп задумчиво потёр подбородок.

— И где нам его искать?

— Он сам нас найдёт. — Северус был уверен в этом.

Насколько он успел понять, заключённую в светоче магию словно магнитом тянет к тем, кто сумел избавиться от чар и вернуть себе хотя бы часть памяти. Стремясь залатать дыры, проведший ритуал должен был избавиться от таких людей, пока они не разрушили созданный им мир.

— Ты предлагаешь просто подождать?

Он кивнул и откинулся на спинку кресла. Ночь только начиналась, спешить было некуда. К тому же Снейпу действительно было интересно посмотреть на того идиота, который рискнул провести ритуал.

_____________________

*Светоч — 1) устар. Большая свеча, факел; 2) перен. То, что является источником истины, правды, свободы.