Негеройская работа (джен)

Макмиллан не любил полеты и после первого курса на метлу больше не садился, но заплатив почти сто галлеонов, любой захочет узнать, на что именно были потрачены его денежки.

Вопреки заверениям пройдохи Билли, Воксхолл не взмыл ввысь, как молодой грифон, скорее он впрыгивал в небо как, лягушка по лестнице. Восхождение вышло не из легких, автомобиль то проваливался вниз, то кренился на бок под пронзительные писки Скора, который твердил, что они сейчас разобьются.

Но со временем Эрни приноровился, и автомобиль полетел ровно и быстро, как стрела, нацеленная в самое сердце горизонта. Земля пробегала под колесами, птицы шарахались в стороны, и серое небо принадлежало только одному Макмиллану.

— Успокойся, ты и глазом моргнуть не успеешь, как мы доберемся до фермы, — примирительно сказал он Скору, тот в ответ злобно ощерился.

— А что, нас там ждут?

— Не совсем нас, но на ферму требуются работники, и я подумал, что смогу прийти на собеседование и, не вызывая подозрений, разведать обстановку.

— И кем ты будешь устраиваться? Уборщиком конюшен?

— Нет, дружком для гиппогрифа, — обреченно признался Эрни, ожидая бурной реакции, и она не заставила себя ждать.

— В каком смысле дружком? — крыс мерзко захихикал.

— У гиппогрифов очень скверный характер, поэтому нужны специальные люди, которые смогли бы их успокоить, уговорить потерпеть всякие неприятные процедуры, вроде мытья, стрижки, дойки…

— Гиппогрифов разве можно доить?

Макмиллан задумался, исходя из богатого опыта министерских проверок, умелый колдун мог подоить кого угодно: змею, паука или какого-нибудь глупца, у которого водились лишние деньги. С другой стороны, в книгах о дойке гиппогрифов ничего не говорилось.

— Наверно, можно, — предположил он, — Все-таки гиппогриф наполовину конь, а значит млекопитающие, а у млекопитающих должно быть вымя.

— Вымя. У коня? Скажи, а ты вообще видел живого коня.

— Нет. Но на втором курсе наш преподаватель ЗОТС привел на урок живого гиппогрифа, -Эрни не стал уточнять, что гиппогрифа он так и не увидел, потому что тот покусал Малфоя, из-за чего в школе был большой скандал.

— Впрочем, какая разница — доятся гиппогрифы или не доятся? — уверенно произнес он, — От меня нужно лишь подойти, вежливо поклониться, сказать несколько ласковых слов и погладить его по спине. Любой дурак справится.

— Я хочу на это посмотреть, — крыс сомневался в своем хозяине и даже не думал этого скрывать.

— А можно я перед тем, как пойду на ферму, на тебе потренируюсь?

Скор вскочил и шмыгнул под сидение.

— Держи свои грязные руки при себе, человек, я тебе не пушистый котенок, чтобы меня лапать.

Несмотря на то, что крыс говорил очень угрожающе, из-под сидения он носа не высунул, так и прятался там до самого конца пути.

Чем ближе к ферме, тем более очевидными становились преимущества летающей машины. Даже Воксхолл, воплотивший в себе упорство и трудолюбие нации, которая покорила полмира, завяз бы посреди бесконечных вересковых пустошей. Это лето выдалось более дождливым, чем обычно, последние же три дня вообще лило, как из ведра. Дороги к ферме не было — ни асфальтовой, ни гравийной, ни мощеной. Хорошие волшебники пешком не ходят, к тому же всякие дороги, как магнит, притягивают маглов. А кому нужен магл на гиппогрифей ферме, если еще сто лет назад Бидл Дженкинс доказал, что от них у бедных зверушек начинается несварение желудка?

С воздуха ферма казалась крошечной и мирной. Одноэтажное каменное строение наверняка было главным зданием, вокруг него группировались деревянные постройки — что-то вроде складов для всякого инструмента, решил Эрни. Конюшни походили на школьный старый пенал (такие же вытянутые), а рядом с ними находился загон, где разгуливали гиппогрифы. С высоты птичьего полета они выглядели не больше букашек и совсем не пугали. А на отшибе стоял огромный каменный амбар, больше похожий на ангар, куда при большом желании можно было запихнуть дирижабль и бригаду троллей-нелегалов до кучи.

Воксхолл пролетел вдоль высокого забора, медленно, но верно снижаясь, пока не ткнулся в грязь, посадка вышла не очень красивой, но зато относительно мягкой.

— Вот мы и в навозном царстве, — кисло произнес Скор.

— Твои предки веками жили в канализации, — Эрни посадил крыса себе на плечо и вылез из машины, ногам вдруг стало холодно и очень мокро.

— А твои предки прыгали по деревьям, но на дереве я видел тебя лишь один раз, когда разозлившийся гадатель спустил на тебя детеныша мантикоры.

— Пойдем уже, — сквозь зубы процедил Макмиллан, запирая машину.

До ворот было рукой подать, но каждый шаг давался колдуну с трудом — влажная земля будто хотела оставить себе его ботинки. И весь его путь сопровождался звучным чавканьем, которое обычно слышишь на свидании болотных монстров.

Ворота оказались открыты, и, ступив на более-менее сухую почву, Эрни сразу же достал палочку и очистил себя от грязи, а уже потом осмотрелся. Царящая здесь аккуратность не могла его не порадовать, да и пахло на ферме, вопреки прогнозам Скора, вполне терпимо, даже свежо. Ветер приносил сюда запахи влажной земли и мокрой травы. В отдалении слышались чьи-то громкие голоса, которые о чем-то спорили, но людей по близости Макмиллан не видел. На всякий случай он присел на землю и сделал вид, что завязывает шнурок.

— Пока я буду разговаривать насчет работы, ты осмотри все вокруг и в первую очередь — большое здание, похожее на склад. Оно стоит в стороне…

— Понял-понял, — раздраженно пропищал крыс, недовольно мотая хвостом, пока Эрни прилаживал на его спину чарометр. Сейчас прибор не показывал никаких отклонений, но существовали магические щиты, которые могли надежно скрыть даже самый сильный магический источник.

Скор убежал прочь, а его хозяин продолжил свой путь к конюшням, надеясь, что там найдется кто-нибудь, кто сможет ответить на его вопросы. Вдруг его окликнули:

— Эрни!

Колдун оглянулся и чуть не раскрыл рот от удивления. Вот кого он не ожидал здесь увидеть, так это Ханну Аббот, свою однокурсницу. И тем не менее, именно Ханна махала ему рукой, на ее симпатичном лице сияла радостная улыбка. Макмиллан не успел собраться с мыслями, а она уже была рядом.

— Привет, — растерянно выдавил он и тоже улыбнулся.

— Я глазам своим не поверила, когда тебя увидела. Хотя тебя мало с кем можно спутать, — Эрни слышал, что на фермах женщины ходят в брюках и сапогах, но увидев Ханну в черных сапогах и бриджах, которые выгодно подчеркивали ее красивые ноги, он просто растерялся. Знакомая история — поставь рядом с Макмилланом симпатичную девчонку и вместо вменяемого благоразумного колдуна получишь существо с мозгами кальмара и цветом напоминающее вареного рака.

— Я тут пришел устраиваться на работу дружком гиппогрифа, — промямлил он.

— Тогда тебе нужно поговорить с Паркинсон, она здесь управляющая, — девушка замолчала, потому что на лице Эрни появилось странное выражение, как у кота, до которого дошло, что, уходя, хозяин забыл на столе свиные отбивные.

— С той самой Паркинсон, которая училась с нами на одном курсе? Ее семью еще подозревали в связях с Темным Лордом. Но ведь хозяин фермы — мистер Рэнли.

Светлые волосы Ханны были собраны в конский хвост, и когда она покачала головой, хвост тоже весело мотнулся из стороны в сторону. Эрни подумал, что она выглядит очаровательно.

— Мистер Рэнли здесь даже не появляется. Всем руководит Панси, сейчас она проверяет счета, так что тебе придется подождать. Или если хочешь, я могу проводить тебя к гиппогрифам. Попробуешь с кем-нибудь подружиться.

— Да, спасибо.

Макмиллан послушно побрел за Ханной, стараясь подстроиться под ее быстрый шаг.

— Знаешь, мне казалось, что ты работаешь в Министерстве.

— Я решил попробовать заняться чем-то более интересным.

— Понимаю, — Аббот улыбнулась, — Я тоже люблю перемены. Уверена, ты понравишься нашим гиппогрифшам.

Последние ее слова вызвали у Макмиллана новый приступ смущения, и его щеки запылали, как два алых мака.

Они подошли к загону, в реальности гиппогрифы были намного больше, чем воображал себе Эрни, разглядывая картинки в книжках. Он постарался оттянуть неизбежное.

— А ты не могла бы мне рассказать побольше о вашей ферме?

— А что бы ты хотел узнать?

— Например, как тебе работается на слизеринку?

— Нормально, Панси нормальная управляющая и не придирается по пустякам. К тому же, коллектив у нас хороший, гиппогрифы очень разборчивы и кого попало рядом с собой не потерпят.

Она замолчала, а потом ласково добавила:

— Не бойся. Я приведу тебе Остроглазку. Она очень дружелюбная и спокойная, ты, главное, будь с ней вежлив.

— Быть вежливым я умею, — усмехнулся Эрни.

Остроглазка оказалась глянцево-черной, стройной и гибкой. Ее орлиная голова была изящной, а клюв маленьким, что не могло не порадовать Макмиллана. Верхнюю половину туловища покрывали длинные ухоженные перья, а нижняя половина, точнее говоря, лошадиный круп, лоснился, будто натертый ваксой. Но больше всего поражали ее крылья — огромные, черные, как у ворона, даже сложенные на спине они внушали дикий восторг. На таких крыльях можно легко долететь до самых звезд.

Гиппогрифша гордо вышагивала рядом с Ханной. Эрни раньше думал, что существу, которому передние ноги достались от птицы, а задние — от лошади, будет нелегко передвигаться по земле, но он ошибался.

— Расскажи ей что-нибудь интересное. Они любят хорошие истории, — посоветовала ему Аббот и отошла подальше, оставляя их наедине.

Макмиллан посмотрел в золотистые глаза гиппогрифши, а потом медленно поклонился. Колени дрожали, будто ему на плечи опустился весь небесный свод, и колдун никак не мог отделаться от мысли, что от одного удара острого клюва его черепушка расколется, как грецкий орех. Остроглазка грациозно поклонилась в ответ, и Эрни рискнул заговорить, в горле пересохло и лишь со второй попытки у него получилось выдавить из себя несколько слов.

— Здравствуйте, леди.

Гиппогрифша щелкнула клювом, но в целом она выглядела довольной, и Макмиллан продолжил.

Прошел час, а он все еще говорил. В основном, о своей работе, потому что остальную часть его жизни нельзя было назвать интересной. Сначала Ханна оставалась поблизости, потом, убедившись, что все в порядке, ушла по своим делам. Эрни и Отсроглазка прогулялись по ферме и теперь возвращались обратно к загону, и колдун уже начал всерьез подумывать о смене работы. Его еще ни разу в жизни не слушали так внимательно. Странно. Впрочем, люди тоже любят наблюдать за нелепыми проделками маленьких котят. Любому живому существу во вселенной приятно осознавать, что рядом есть биологический вид намного глупее, чем они. Причем настолько глупее и безумнее, что даже удаление части мозга не поможет их переплюнуть в идиотизме.

— Прости, Эрни.

Макмиллан так увлекся беседой, что не сразу заметил Ханну, лицо у девушки было грустным.

— Я поговорила с Панси, и она сказала, что уже наняла дружка для гиппогрифа. Мне очень жаль.

— Мне тоже, — Макмиллан говорил искреннее, чего сам от себя не ожидал.

— У тебя отлично получается. И Остроглазке ты понравился. Если хочешь, можешь просто приезжать сюда, попробуешь полетать на гиппогрифе…

— Спасибо, я обязательно… я постараюсь найти время…

Эрни медленно шел к воротам, вид у него был еще более несчастный, чем у потерявшегося щенка. Скор ждал хозяина у самого выхода, далее опять последовала имитация завязывания шнурков. Освобожденный от чарометра крыс шустро вскарабкался на плечо Макмиллана.

— Не хочешь спросить, что я узнал? — не дожидаясь ответа, Скор продолжил, — Здесь все чисто, но на тот большой амбар кто-то наложил очень сильные чары. Внутрь не проникнуть, а из щелей пахнет навозом, и еще оттуда доносится странный гул, от которого земля слегка подрагивает, как будто тролли танцуют там балет.

— Нам нужно пробраться туда, — Эрни целеустремленно шлепал по грязи к своему Воксхоллу, — Лучше сегодня ночью.

— Так и знал, что ты это предложишь.

— И что ты об этом думаешь? — Макмиллан не ждал, что крыс поддержит его отчаянный план, и тот полностью оправдал его ожидания.

— Думаю, сегодня кого-то из нас превратят в жабу, и это точно буду не я.

* * *

Эрни всерьез считал, что играть в бинго с тетушками по воскресениям весело, поэтому пятичасовое сидение в машине совсем не показалось ему скучным. К тому же, у него был Скор и волшебный черный саквояж. Саквояж принадлежал его дяде Генри и содержал все, что может пригодиться человеку, собравшемуся провести десять лет на необитаемом острове. Дядя Генри был бухгалтером и не помышлял о путешествиях, но, провожая мужа на работу, тетя Эмбер всегда вручала ему саквояж. Женщины семьи Макмилланов очень любили своих мужчин, и каждый их уход из дома обставляли, как проводы на войну. Когда дяди не стало, саквояж по наследству перешел к Эрни. Теперь тетя наведывалась к нему по утрам и собирала его на работу. Что поделать, привычка — вторая натура.

С кроссвордом, сэндвичами и чаем время летело быстро. Скор съел свое печенье и теперь мирно спал. А Макмиллан не заметно для себя выпил весь термос с чаем, но не слишком беспокоился об этом. Тетя положила ему волшебный колокольчик собственного изобретения. Стоило позвонить в него, и неподалеку появлялась деревянная туалетная будка.

Индикатор магии мигал красным, чары невидимости съели почти всю энергию, и возвращение в Лондон могло стать серьезной проблемой. В этих местах было проще тормознуть дракона, чем найти попутку. А вдруг во время вылазки на ферму Эрни заметят, и ему придется спасаться бегством? На своих двоих он далеко не уйдет. В голове мелькнула безумная идея, оседлать гиппогрифа и унестись на нем в ночь от злобных преследователей, но на это у Макмиллана никогда бы не хватило смелости. В общем, он решил не волноваться раньше времени, тем более, пока что все было тихо.

Наступила полночь.

— Ладно, пора, — сказал Эрни. Звучало так, будто он хотел себя подбодрить, и действительно, ему бы не помешало выпить пару стаканов для храбрости. Скор неохотно вскарабкался на плечо хозяина, когда они вылезли из машины, крыс поежился от холода и ворчливо произнес:

— Все-таки ты плохой человек, Эрни Макмиллан, и людей не любишь.

— Не правда, — возразил Макмиллан, втягивая голову в плечи и дрожа. Мантию он застегнул на все пуговицы, но холод все равно нашел лазейку, — Я хороший человек.

— Хороший человек брал бы взятки и сидел дома в тепле. И всем бы было хорошо.

Эрни ответил презрительным молчанием.

Ночь вокруг сильно отличалась от тех ночей, что вдохновляли поэтов. Она была холодной, влажной и противной, как мокрый Скор, который прижимался к шее хозяина, надеясь согреться.

В воздухе висела мелкая морось, под ногами чавкала земля, и шаги Макмиллана звучали, будто поступь склизкого монстра. Он надеялся, что если рядом бродят какие-нибудь чудовища, то они тоже обманутся этим звуком и примут его за своего.

— А знаешь, как упсы расправлялись с врагами во время первой магической войны? Они скармливали их гиппогрифам.

Скор долго лелеял этот факт, подгадывая удачный момент. И как всегда не ошибся, нервы у Эрни были натянуты до предела.

— Ты все врешь!

— Так в книгах написано. А я, между прочим, в своей жизни сожрал больше книг, чем ты когда-либо видел.

— И где теперь эти книги? — язвительно поинтересовался Макмиллан и, не дождавшись ответа, зашагал дальше.

Обычная Алохомора легко открыла ворота, к счастью обычного в таких случаях скрипа не последовало, чья-та добрая рука заботливо смазала петли.

— Тише! — вдруг пискнул Скор, — Здесь кто-то есть. Прямо у тебя за спиной.

Сердце резко упало вниз и врезалось в желудок, отчего к горлу подступила тошнота. Тело, будто льдом, сковало страхом, Эрни не мог заставить себя обернуться.

— Это призрак Темного Лорда! — воскликнул крыс и захихикал.

— Ты… Еще раз так сделаешь, и я тебя придушу. Слово колдуна.

Крысиное обоняние помогло быстро найти дорогу к амбару, человек и его крыс застыли перед огромными воротами. Для того, чтобы их открыть, требовалось два тролля. Хорошо, что рядом обнаружилась дверца поменьше, но на нее было наложено столько запирающих заклятий, сколько не на каждом гринготтском сейфе найдешь. Макмиллана охватил охотничий азарт, умом он понимал, что эта магия слишком сложна для него, но все равно решил попробовать. Возня с заклинаниями продвигалась очень медленно, а может, ему просто так казалось. Пришлось опуститься на колени, пожертвовав чистотой брюк и мантии, но сейчас Эрни было плевать даже на свою мантию. Чары — вот что его волновало. Сложные, запутанные чары, которые медленно, но верно поддавались.

— Кто-то идет! — шепнул Скор.

— Хватит уже издеваться, если тебе скучно, иди и…

Луч света застал его врасплох, как таракана на хлебной корке. К сожалению, он не обладал тараканьим проворством и вместо того, чтобы пуститься наутек, застыл, рассеянно хлопая глазами.

— Кто ты такой и что вынюхиваешь на моей ферме?

Очень сложно разглядеть что-либо, когда в глаза тебе светят Люмусом, но голос был женским, и Эрни определено уже слышал его раньше.

— Панси… то есть, мисс Паркинсон… Я Эрни Макмиллан, мы вместе учились на одном курсе…

— И кто из моих конкурентов тебя сюда послал?

Она опустила палочку, но все равно была настроена очень враждебно.

— Я работаю в Министерстве Магии. Инспектор по надзору за профессиональной колдовской деятельностью. Вот мой значок. Может, вы не знаете, но применение магии к министерским работникам может закончиться заключением в Азкабан.

Не то, чтобы это предупреждение кого-либо останавливало…

Панси фыркнула:

— И что же Министерство здесь забыло?

— Я ищу возможные нарушения.

— У нас нет никаких нарушений.

— Тогда вы не будете возражать, если я осмотрю это помещение. Прямо сейчас, — сказал Макмиллан официальным тоном.

— Почему бы нет, но если кто-нибудь из моих конкурентов узнает, что ты здесь увидел, тебе сильно не поздоровится.

Взмахом палочки Панси открыла дверь. Эрни оказался совершенно не готов к тому, что ждало его внутри. Он ошеломленно застыл на пороге, и Паркинсон любезно подтолкнула его в спину. Макмиллан попал в огромный производственный цех, созданный не иначе, как в припадке безумия. Скор был прав — здесь все гудело, и пол слегка дрожал, от грохота механизмов закладывало уши. Вдохнув грязный и пыльный воздух, Эрни чихнул. Но хуже всего был запах — настолько насыщенный, что любые нейтрализующие вонь чары продержались бы здесь не дольше, чем капля воды на раскаленной сковородке.

— Я подожду тебя снаружи, — пискнул Скор и смылся.

— Надень, — Панси протянула ему маску и очки-консервы. Сама она уже надела такие же.

— Что это? — прокричал Макмиллан.

— Механизация производства, — так же громко ответила ему Паркинсон, — Мы ведь живем в двадцать первом веке.

— Использование магловских технологий без специального разрешения…

— Это не магловские технологии, все здесь было придумано и запатентовано мистером Чизвиком. Можешь с ним поговорить, он всегда находится рядом со своими машинами, — великодушно предложила Панси.

Эрни с удовольствием воспользовался ее разрешением: поговорил с Чизвиком, побродил в этом запутанном лабиринте, созданном не из терновых кустов, а из железа, посмотрел на гигантские поршни, на котлы, на вращающиеся шестеренки и на огромные прессы. Все здесь работало слажено, с точностью, которой никто бы не смог добиться от человека. Машины заглатывали сырье, и оно путешествовало по механическому кишечнику через трубы и по лентам конвейера, просеивалось, сушилось, измельчалось, опять просеивалось и заканчивало свой путь в железных банках. Машины с успехом заменили и людей, и магию.

Но придраться было не к чему, в последний раз такое случилось, когда Макмиллан проверял профессионального имитатора петушиных криков — Барри Джонса или мистера Ку-ка-ре-ку. С ростом городов количество петухов в Великобритании существенно сократилось, что доставляло некоторые проблемы охотникам за нечистью. Им на помощь приходил Барри, он хвастал, что может изобразить около сотни вариантов петушиного крика. Без всякой магии. И не врал, в чем Эрни убедился, после совместной прогулки по кладбищу.

Выйдя наружу, он глубоко вдохнул, воздух был чист и свеж — настоящие блаженство.

— Не удалось тебе побыть героем, — хмыкнул Скор.

— Ничего страшного, — Макмиллан зажег Люмус и пошел к своей машине. Когда он устраивался на работу, ему обещали приличное жалование, бесплатное лечение, двухмесячный отпуск и знакомство с интересными людьми. Впрочем, одними людьми дело обычно не ограничивалось, часто Эрни приходилось знакомиться с их домашними животными, а также различными предметами интерьера. Но в целом его ожидания оправдались. И пусть его работу геройской не назовешь, он делает ее хорошо и получает от этого удовольствие. Вот что самое главное.