Негеройская работа (джен)

Очередной клиент мадам Эшби, лучшей в Лондоне дрессировщицы кошмаров, выглядел, как деревенский дурачок. Большие торчащие уши были созданы для того, чтобы вешать на них лапшу. Карие круглые, как у совы, глаза смотрели на мир с искренним изумлением барана, перед которым поставили новые ворота. Он замешкался на пороге маленькой комнаты, почти полностью погруженной в темноту. Толстые свечи, парящие в воздухе, источали приторный аромат каирских роз, но почти не давали света. Тяжелые бархатные шторы плотно закрывали единственное окно.

Неизвестно, сколько бы еще парень топтался у входа, если бы мадам Эшби его не поторопила:

— Проходи же, дорогуша, садись, в ногах правды нет.

Клиент послушно поспешил к ней, передвигаясь с грациозностью кривоногой цапли.

Стол, за которым расположилась дрессировщица кошмаров, был самым освещенным местом в комнате. Свет исходил от необычной лампы, ее абажур сидел на выпуклой деревянной ножке. Узор в нижней половине изображал танцующих человечков, верхний край окаймлял запутанный орнамент. А между ними — широкая черная полоска, в которой были прорезаны тонкие вертикальные щели.

Вошедшему показалось странным, что сверху «абажур» оставили открытым, но он постеснялся лезть с вопросами к хозяйке комнаты. Честно говоря, она пугала его до дрожи в коленках.

Мадам Эшби наблюдала за посетителем с легкой снисходительностью. Наконец, он неуклюже плюхнулся на стул и привычно ссутулился, уставившись на свои ладони, белеющие на темной бархатной скатерти.

— Как тебя зовут, дорогуша? — для нее фамильярный тон с клиентами был обычным делом. А как еще разговаривать с этими бедняжечками, замученными собственными сновидениями?

— Эрни Макмиллан, — ответил он и рискнул украдкой взглянуть на дрессировщицу кошмаров, на более пристальное разглядывание ему явно не хватало смелости.

А посмотреть было на что. Сидящая напротив женщина одевалась так, что сразу стало ясно: она не какая-то заурядная миссис или пересидевшая в девках мисс. Она — мадам Эшби, повелительница и гроза ночных кошмаров.

Эрни вспомнил картинку из учебника по истории магии: Гаардика — королева троллей, восседающая на каменном троне. Мадам Эшби тоже была женщиной монументальных размеров и походила на холм, плотно затянутый в черный крепдешин. Свое лицо она прятала в тени широкополой шляпы с облезлыми обвисшими перьями.

— Расскажи, что за кошмары мучают такого симпатичного парнишку, — произнесла она проникновенным голосом.

Эту часть работы мадам Эшби искренне ненавидела, клиенты приходили к ней по доброй воле, но проще было вырвать из рук гнома золотой самородок, чем заставить их рассказать о своих проблемах. Но к ее удивлению Макмиллан не стал водить хороводы вокруг майского шеста и ответил прямо:

— Гусеницы.

Дрессировщица кошмаров опешила, как Волдеморт, узнавший, что Поттер вдруг взял и умер от простуды.

— Еще мне снятся червяки. Огромные такие червяки. Жирные и мерзкие. А еще… — голос юноши задрожал, будто он готовился произнести имя Темного Лорда. Перед зеркалом и в полночь.

Мадам Эшби было улыбнулась, поощряя его, но сообразила, что ее улыбку не разглядишь под тенью широкой шляпы.

— Ну-ну, дорогуша, не волнуйся. Я решу все твои проблемы.

Эрни немного приободрился и заставил себя продолжать:

— Хуже всего личинки. Бледная копошащаяся куча личинок. — его лицо скривилось от отвращения, и он жалобно закончил. — Вы мне поможете?

— Конечно, помогу, — заверила его мадам, — Твой кошмар станет таким же послушным и безобидным, как комнатная собачонка.

— Какая именно собачонка? — клиент вдруг насторожился. — У моей тети есть карликовый шпиц, и я в жизни не встречал более злобной и пакостной твари.

Ведьма закатила глаза. Ох, уж эти клиенты! Им никогда не угодишь. Вслух же она сказала:

— Хорошо, будем превращать твой кошмар не в собачонку, а в безобидную маленькую мышку.

Макмиллан открыл рот, собираясь поспорить. Мыши — безобидные животные?! Ха! В каком мире живет эта мадам? Но Эшби оказалась проворнее и деловито спросила:

— Ты знаком с техникой дрессировки кошмаров?

Эрни помотал головой, пальцы правой руки нервно теребили левый рукав.

— Вы ведь не будете тыкать в меня иголками или использовать всякие магические артефакты? Что-нибудь вроде ритуальных ножиков или древних камней? Я слышал, от них глазные яблоки вытекают через уши.

Дрессировщица кошмаров подавила раздраженный вздох и в который раз с начала беседы закатила глаза. Но когда она заговорила, ее голос прямо сочился медом, и пчела бы обманулась.

— Ну что ты, дорогуша. Никаких артефактов или магических приборов, только несколько старых заклинаний. Абсолютно безобидных, клянусь юбкой Морганы. Но сначала мне придется погрузить тебя в сон, — ведьма чуть не сказала усыпить, но, представив, в какую панику впадет ее нервный клиент, выбрала более мягкое выражение.

Пухлая ладонь с длинными и ярко-красными, как сам ад, ногтями потянулась к барабану «лампы» и крутанула его. Он начал вращаться с тихим шелестом, набирая скорость с каждым оборотом.

— Будь любезен, посмотри в щель и не бойся, дорогуша. Это всего лишь зоотроп. Маглы используют его, когда нужно быстро уснуть. Никакой магии, — быстро заверила она.

Слишком быстро, чтобы это было правдой, но Эрни промолчал, ведь шоу подходило к самому интересному моменту. Он посмотрел внутрь барабана, но перед глазами мелькала обычная белая полоска. Макмиллан хотел отвернуться и спросить у мадам, все ли он делает правильно, но тут произошла странная вещь. Реальность ускользнула от него, будто он неожиданно наступил на предательски припорошенный снегом ледок. Ощущение неконтролируемого падения было похожим, но вместо того, чтобы стукнуться затылком об тротуар, Эрни провалился в сладкое забытье.

Пока ее клиент с отсутствующим видом пялился в зоотроп, дрессировщица кошмаров позволила себе расслабиться. Этот момент она любила больше всего на свете. Упоительное ощущение абсолютной власти над людьми согревало ей душу даже лучше, чем высокие гонорары.

Но вот началось самое интересное: из глаз Макмиллана показались две тонкие черные струйки, настолько похожие на дым, что можно было решить, что у парня в голове начался пожар.

— «Было бы чему гореть», — усмехнулась мадам Эшби.

Зоотроп втягивал в себя дым, вращаясь все быстрее и быстрее, пока над ним, в облаке света, не появились сменяющие друг друга образы. Гусеницы ядовитых расцветок, чьи морды выглядели как плохо нарисованные маски. Толстые, будто набитые гноем и слизью, личинки. Гибкие извивающиеся черви… Но мадам Эшби не испытывала страха, скорее, легкое недоумение, особенно, при виде гусениц. Все-таки во время создания этих существ не обошлось без настойки из мухоморов.

Достав из кармана палочку, дрессировщица взялась за дело. Ее заклинание пришлось кошмарам не по нутру, но что они могли сделать? Здесь, в реальном мире, они были лишь тенями, движущимися картинками, и не могли вырваться из зоотропа. Они пытались бороться и показывали себя с самой отвратительной стороны. Соединялись друг с другом, поглощая, перетекали друг в друга, создавая все более уродливые образы. Черные матовые глаза, острые жвала, огромное количество безумно дергающихся конечностей…

Но колдунью, закаленную каждодневным общением с собственным отражением в зеркале, было ничем не пронять. Она смотрела на этот калейдоскоп с видом раскормленной персидской кошки, под нос которой подсунули тухлую селедку. Изредка в сердцевину кошмара летела серебристая молния и пара латинских слов, больше похожих не на заклинания, а на ругательства. Наконец, кошмар выдохся, поблек и замер.

— Давно бы так, — пожурила его мадам Эшби. В ее практике бывали случаи и посложнее, а с этим и любой начинающий дрессировщик справился бы. Только клиенту об этом знать совсем не обязательно. Маленькие профессиональные тайны, — Надо бы глянуть, что у тебя внутри.

Перегнувшись через стол, она бесстрашно сунула руку прямо в брюхо огромного червя, пальцы нащупали что-то твердое, похожее на шершавый зазубренный камешек. Дрессировщица кошмаров покатала его в пальцах и закрыла глаза, будто играя в детскую игру «Угадай на ощупь».

— Вот так, хорошо. А теперь, дружок, ты больше не будешь пугать нашего дорогушу Эрни Макмиллана. Веди себя, как приличный ночной кошмарик, иначе я тебя так скручу и таким узлом мертвым завяжу, что сам Гипнос не развяжет. Мы друг друга поняли… — с этими словами мадам Эшби вытащила руку из видения.

Кошмар не заставил себя упрашивать и, вытянувшись в тонкую линию, стремительной змеей скользнул между приоткрытых губ Макмиллана. Когда его кончик исчез внутри, зоотроп остановился. Мадам хлопнула в ладоши. Эрни вздрогнул и проснулся.

— Что, уже все закончилось? — протянул он тоном очень занудного ребенка.

— Именно так, — заверила его дрессировщица кошмаров, мысленно воззвав к Моргане, чтобы она дала ей терпения, а парню — хорошего пинка, — С тебя двенадцать галлеонов.

— А я ничего не заметил.

— Ты спал, дорогуша.

— А кошмар? Вы его, это, убили, уничтожили, в клочья порвали?

На этот раз мадам не удержалась и фыркнула.

— Кошмары не уничтожают. Это же ни какой-нибудь хлам: швырнул в огонь и нет его. Кошмары — это часть тебя, твоего опыта, твоей личности. Кошмары как сорняки — нужно вырывать с корнем. А их корни — твои воспоминания, страхи, эмоции, чувства.

— Понятно… — протянул Макмиллан. Он нерешительно потянулся к карману, но потом передумал и с прозорливостью, несвойственной тупым баранам, спросил:

— А как я пойму, что ваши заклинания подействовали? Может, вы тут дурака валяли, пока я спал?

— Я знаю, откуда взялся твой кошмар. На первом курсе слизеринцы покормили тебя червячками.

Лицо ее клиента передернулось, несмотря на все предупреждения о вреде легиллименции, он был бы только рад избавиться от некоторых своих воспоминаний. И вкус дождевых червей во рту был одним из них.

— Но теперь все закончилось. Я скажу тебе волшебное слово, которое мигом приструнит твой кошмар. Если проговаривать его перед сном, будешь спать, как младенец.

— Вы, пожалуйста, лучше запишите, а то я забуду, — попросил Эрни и достал кошелек.

— Конечно, дорогуша, — повинуясь взмаху ее палочки, из другой комнаты прилетели перо и бумага.

На столе выросла башенка из галлеонов, которая приятно радовала глаз, листок с заклинанием перекочевал в карман Эрни, и пришло время вежливо раскланяться и отправиться восвояси. Но клиент почему-то медлил и ерзал на стуле, выдавливая из него такие звуки, какие было бы не зазорно использовать в аду для пыток. Мадам Эшби очень хотелось присоединиться к собственному стулу и скрипнуть зубами, но она призвала на помощь всю свою выдержку:

— Что-нибудь еще?

— А вы точно не использовали магические артефакты?

— Клянусь тебе, что нет. И пусть Темный Лорд придет ко мне во сне, если я вру. Никаких артефактов, только старые добрые заклинания.

— Да, как же, — донесся из-за стола противный писклявый голос.

Дрессировщица кошмаров взвизгнула и наколдовала настолько яркий Люмос, что сама едва не ослепла. Проморгавшись, она посмотрела вниз и встретилась взглядом с маленькой белой крысой, к спине которой был привязан бронзовый прибор, по виду напоминающий старинный компас. Комнату снова огласил истерический визг, намного громче предыдущего. Повинуясь древним инстинктам, мадам Эшби попыталась влезть на кресло. Крыса тем временем подбежала к Эрни, вскарабкалась по его штанине, слегка качаясь под тяжестью своей ноши, взобралась по рукаву и с гордым видом уселась на плече. Под бешеным напором тучной ведьмы кресло опасно накренилось, и Макмиллан понял, что нужно вмешаться, пока дело не дошло до беды.

— Мадам, не надо волноваться, это всего лишь Скор — мой помощник. А я инспектор Министерства магии по надзору за профессиональной колдовской деятельностью.

Если бы в этот момент мадам не была так занята, пытаясь снасильничать несчастное кресло, она бы удивилась, как переменился ее клиент. Теперь никто не принял бы его за деревенского дурачка.

— Всунь меня в пасть коту, если эта штука у нее на столе не переделанный мыслесборник, — произнес Скор и дернул хвостом.

Хвост был наполовину короче, чем ему положено природой. Видимо, кошачья пасть уже побывала в опасной близости от крыса.

— Что здесь происходит? — дрессировщица кошмаров оставила кресло в покое и посмотрела на Эрни.

— Я предъявляю вам обвинение в нарушении Акта об использовании магических артефактов от тысяча семьсот сорок пятого года, — любезно пояснил Макмиллан, — Согласно этому акту, лицо, использующее магический артефакт с целью получения выгоды, должно заплатить соответствующий налог…

— Налог?! — крик мадам Эшби походил на рык разгневанной мантикоры, наступившей лапой в жидкое олово.

— Да, пять процентов от общей суммы ваших доходов. Дрессировкой кошмаров вы занимаетесь уже семь лет, значит, вам придется выплатить свои налоги за все семь, а также штрафы…

Эрни твердо верил, что все люди в глубине души разумные существа, и это было его первым заблуждением. Еще он думал, что только в фильмах женщины швыряются всякими тяжелыми предметами, и это было его вторым заблуждением. Хрустальный шар просвистел в опасной близости от правого уха Макмиллана и с дребезгом разбился об стену.

— Послушайте, мы же цивилизованные люди…

— Волдемортов сын, — взвизгнула мадам Эшби и заметалась по комнате в поисках новых метательных снарядов. На счастье инспектора, обстановка комнаты была скудной: на стене висело несколько полочек, заставленных маленькими фарфоровыми собачками, да в углу стоял деревянный индеец.

Несмотря на летающий хрустальный шар, чуть не отправивший его в Мунго, Эрни все еще продолжал верить в человеческий разум.

— Все должны платить налоги. И Гарри Поттер платит налоги, хотя он спас мир от Волдеморта, который, кстати говоря, не имеет никакого отношения к моему появлению на свет…

Скор не выдержал и впился когтями ему в плечо.

— Сваливаем отсюда!

Очень вовремя, потому что разъяренная ведьма как раз схватилась за голову индейца, пытаясь использовать его в качестве дубинки.

— Думаю, мы обсудим наши проблемы в другой раз…

Эрни начал шустро отступать в коридор.

— Министерская пиявка!

За ним по пятам неслась массивная черная фигура, затянутая в черный крепдешин. Если смотреть издалека, то дрессировщица кошмаров сейчас больше походила на траурный катафалк, которым заправляли злые духи, чем на обычную смертную ведьму. Путь до входной двери занял считанные секунды, а дальше беглецов остановили пять замков и две цепочки. Макмиллан принялся судорожно крутить ручки и отодвигать защелки, которые предательски выскальзывали из его взмокших пальцев.

Мадам приближалась, необъятная и разбушевавшаяся, как грозовой фронт. Скор пискнул, призывая хозяина поторопиться, если, конечно, тот не хочет быть расплющенным об дверь. Лязгнул последний замок, путь к свободе был открыт, колдун вывалился в коридор и помчался вниз по лестнице, квартира Эшби находилась на третьем этаже.

Оказавшись на улице, Эрни позволил себе отдышаться и утереть пот со лба. Он поморщился и понюхал рукав мантии, ткань насквозь пропиталась ароматами старухиной квартиры. Но стоило ему немного расслабиться и перевести дух, как наверху с грохотом распахнулось окно.

— Подлый вурдалак!

На этот раз в Макмиллана полетела ваза с пожухлыми ирисами, в воздухе она несколько раз перевернулась, расплескав гнилую коричневую воду, цветы вывалились. В общем, падение вышло красивым, а главное, закончилось довольно далеко от Эрни, до него долетело лишь несколько капель. Колдуну повезло, что он родился в двадцатом веке, а не двести лет назад, когда канализация находилась еще в зародыше, и в каждом доме использовались ночные горшки, которые периодически нужно было опорожнять.

— Ты поганый клещ! Пришел ко мне в дом, втерся в доверие…

От приторной обходительности мадам Эшби не осталось и следа, ее гневные вопли оглашали тихую мирную улицу на радость всем соседям. В пылу ярости ведьма потеряла свою шляпку, и теперь Эрни мог увидеть ее красное одутловатое лицо, коротко подстриженные волосы топорщились сердитым ежиком.

— А я тебя от кошмаров избавила, причем почти даром!

Как Макмиллан не старался, он не мог понять, почему призыв заплатить налоги вызывает у людей такую же реакцию, что и выдирание волос.

— Разве вы не понимаете? — обратился он к дрессировщице кошмаров, та как раз втаскивала на подоконник большой горшок с цветком, который теперь годился только для гербария. — Налоги — это основа процветания общества. Это ночлежки для бедных, приюты для сирот, чистые улицы, пенсии…

— Твое жалование, — ехидно подсказал Скор, постаравшись, чтобы его не услышали маглы, чьи любопытные физиономии внимательно следили за происходящим из окон. Эрни попытался смерить крыса надменным взглядом, тот его ткнул острым носом в подбородок.

Рядом с ними упал цветочный горшок, Макмиллан поднял вверх глаза, но Эшби скрылась где-то в глубине квартиры.

— Лучше бы нам смыться отсюда, пока она не сбросила на тебя пианино, — предложил крыс.

— Мы поговорим об этом позже, — прокричал колдун и поспешил убраться подальше от негостеприимного дома дрессировщицы кошмаров.

— Эта женщина сама, как ночной кошмар, — буркнул он себе под нос.

— Ты хотя бы не сидел под столом и не нюхал ее ноги, — пожаловался Скор.

— Но зато свое дело мы сделали, — сказал довольный собой Эрни и огляделся.

Где-то здесь был тихий безлюдный тупик, в котором можно спокойно активировать порт-ключ.

Дождь все лил и лил, а такси все не ехало и не ехало. С тоскливым видом Макмиллан стоял на пороге собственного крыльца и слушал, как тяжелые капли барабанят по его зонту. Он не знал, как дело обстоит у маглов, но таксисты магической Британии считали, что клиент всегда подождет. Однако стоило им подъехать и не увидеть фигуры, смиренно прохаживающейся по тротуару, то они сразу разворачивались и, поддав газу, мчались прочь. Во всяком случае, если их клиентом был кто-нибудь вроде Эрни, поэтому он предпочел набраться терпения.

— Собачья погода, — пожаловался Скор, сидевший на его правом плече, — У меня от нее хвост болит и в ухе стреляет.

— К обеду обещали солнце.

— К обеду мы будет торчать по уши в навозе на захолустной гиппогрифьей ферме. А все потому, что ты не можешь спокойно спать, когда другие люди зашибают слишком много денег.

— Это не так! — горячо возразил Эрни, — Проблема не во мне, а в том, что нельзя много заработать честным путем. Основной доход ферме приносит продажа продуктов жизнедеятельности гиппогрифов. Они потом используются для приготовления многих зелий. Но… — далее последовала небольшая пауза, во время которой в сознании Макмиллана формировалась сложная словесная конструкция для описания весьма неприглядного производственного процесса.

— Хочешь сказать, что без магии много дерьма в ступе не столчешь? — подсказал ему Скор.

— Именно, для магических ингредиентов нужно использовать только ручной труд, — кисло согласился колдун. Пусть его помощник и выглядел, как крыс, но душа у него была змеиная. — И все-таки, начиная с прошлого года, эта ферма почти вдвое увеличила объем продаж, оставив конкурентов далеко позади. Я пока не знаю, как они этого добились, может, раздобыли древний магический артефакт или наняли бригаду троллей нелегалов…

— Или гиппогрифы стали больше гадить.

— Я серьезно, — нижняя губа Эрни оттопырилась, как у обиженного мальчишки.

— Надо проверить все версии. Вдруг хозяева скармливают беднягам адское зелье?

Макмиллан засомневался, в словах крыса была логика.

— Возьми с собой баночку для проб, — ехидно предложил Скор и задумался о более важных проблемах. Ему было холодно. Дождь все лил и лил, а такси… что такси? Если оно и появится, то не раньше, чем Мерлин проскочит по небу на белом коне. Крыс решил, что лучший способ избавиться от холода — это оккупировать пространство между воротником мантии и шеей своего хозяина. Ему и в голову не пришло спросить, что по этому поводу думает Эрни.

— Не знаешь, есть ли у нас пара баааа…

Воротник вдруг стал слишком тесен, и там что-то шевелилось. Макмиллан инстинктивно передернул плечами и замотал головой, пытаясь избавиться от неприятного ощущения. Скор свалился под мантию. Стараясь избежать близкого знакомства с мокрым тротуаром, он извернулся и уцепился за рубашку хозяина.

— Ай! — Эрни подпрыгнул и выронил зонт, когти крыса вонзились ему в спину.

— Вытащи меня! — пискнул Скор и попытался подняться повыше.

— Прекрати! — колдун запрыгал, надеясь вытряхнуть его на землю.

— Сам прекрати!

И в этот момент появилось долгожданное такси, оно величественно подъехало к дому, из машины выбрался грузный лысый мужчина. Вид у него был таким важным, будто он каждый день возит министра магии. Дождевые капли плавно огибали массивную фигуру, магия — удобная вещь, если знать, как её использовать.

Скачущий по тротуару Эрни немного озадачил таксиста.

— Эй, сынок, тебя что, бесы одолели, — зычным голосом поинтересовался он.

— Нет, у меня под мантией застрял крыс, — просветил его Макмиллан, который, честного говоря, действительно сильно смахивал на неуклюжую марионетку, попавшую в руки спятившего демона.

— Умалишенных я не вожу, у Мунго свой транспорт. Может, вызвать?

Эрни остановился, разговор его немного отрезвил. Он расстегнул мантию, завел руку за спину и схватил Скора. Крыс хоть и рвался на свободу, но из чистой вредности покрепче вцепился в рубашку. И когда Макмиллан его вытаскивал, острые когти распороли ткань от лопаток и почти до самого пояса.

— Вот, — он вытянул руку и предъявил таксисту доказательство собственной вменяемости, которое тут же вскарабкалось на плечо и уселось там, злобно сверкая глазами.

— А… — протянул тот, с таким видом, будто люди, таскающие под мантией крыс, встречались ему по десять раз на дню.

— Пошли уже, — буркнул Скор, которому не нравилось мокнуть под дождем.

Тяжело вздохнув, Эрни огляделся в поисках зонта — тот застрял в соседской изгороди.

— Я сейчас, — пробормотал он и, шлепая по лужам, побежал спасать свое добро.

— Да, пожалуйста, — небрежно бросил таксист, садясь в машину. Его великодушие объяснялось тем, что счетчик он включил сразу, как приехал. Зонт был пойман, клиент плюхнулся на сидение, а тощий крыс проворно сбежал по его руке, устроился рядом и вдруг спросил:

— Ты ничего не забыл?

— Саквояж!

Черный пухлый саквояж стоял в дверном проеме и выглядел очень солидно, будто принадлежал целой веренице известных целителей или самодовольных адвокатов.

Таксист и глазом не успел моргнуть, а чокнутый парень уже выпрыгнул из машины, взбежал по ступенькам крыльца, подхватил саквояж и вернулся обратно.

— Куда ехать?

— Эдвардс лейн 34.

Машина медленно тронулась, дворники заскользили по стеклу, внутри было тепло и пахло табаком. Эрни постарался расслабиться, но последствия стычки со Скором не давали ему покоя. Если царапины доставляли лишь небольшое физическое неудобство, то порванная рубашка сводила Макмиллана с ума. И пусть под мантией никто не мог увидеть дыр, но он-то знал, что они там есть.

— К левитаторам что ль? — спросил таксист.

Эрни с радостью ухватился за возможность отвлечься от мыслей о рубашке:

— Да, к ним. Я решил усовершенствовать свою машину.

— Не ври, ты просто не знал, как еще подкатить к той красотке, что сидит у них в приемной, — бесцеремонно встрял крыс.

Торчащие уши колдуна выглядели так, будто их окунули в красную краску, он уставился в окно, сквозь следы дождевых капель город казался тающим миражом.

— И хороша милашка? — губы таксиста разошлись в сальной улыбке.

— Эмм… — промычал Макмиллан, не отрывая взгляда от окна. Краснота стала еще гуще, переплюнув даже ярко-алые закаты в пустыне Сахара.

— А шанс есть? — не отставал таксист.

— Ага, размером с муравьиное яйцо, — ответил за хозяина Скор.

— Любопытная у тебя зверушка. Никогда не видел говорящих крыс.

Эрни посмотрел на своего помощника — тот сидел, самодовольно задрав мордочку. Царапины на спине все еще болели, и дырки на рубашке никуда не делись. По натуре Макмиллан был хорошим парнем, но если бы ему предложили на выбор, что чинить: озоновый слой или свою рубашку, он, не задумываясь, выбрал бы последнее.

— Не хотите забрать мою крысу себе?

— Нет, спасибо. У меня дома есть кому трындеть, — сказал таксист и с тоской посмотрел на свое обручальное кольцо, — А какая у тебя машина, сынок?

— Воксхолл Виверн 1949 года.

— Ого, — уважительно отозвался мужчина, — Наверняка эти прощелыги обдерут тебя, как липку. Уж поверь мне, я этот народ знаю. Счет, который они выставят, надолго отобьет у тебя охоту бегать по бабам, будь они хоть трижды вейлами. Вот у моего шурина недавно Нимбус начал барахлить…

Шины шуршали по мокрому асфальту, водитель бормотал себе под нос, жалуясь на всяких хапуг, которые накручивают цены втридорога, лишь бы обобрать честных работяг. Скор живо участвовал в разговоре, не то, чтобы он болел душой за социальную справедливость, просто крыс скорее бы согласился сунуть свой обкоцаннный хвост в крысоловку, чем замолчать больше, чем на пять минут. А Эрни мечтал, и не было в его мечтах места ни дождю, ни гиппогрифьей ферме, ни даже чистой рубашке, там была лишь красивая девушка с медовыми волосами и глазами голубыми как… ну, как… как очень красивая вещь голубого цвета.

* * *

Машина свернула в район складов, поплутала немного по запутанным улицам с одинаковыми кирпичными зданиями и остановилась перед двухэтажным гаражом. Дождь перестал лить, серое небо нависло над землей. У Макмиллана было такое чувство, будто город стоял под огромным грязным гамаком, и сегодня туда улегся кто-то на редкость тяжелый.

С трудом дождавшись, когда такси скроется из виду, Эрни огляделся, убедился, что улица пуста и никто не заметит его небольшое колдовство. Скор наблюдал за ним и посмеивался про себя. Стоило волшебным чарам привести рубашку Макмиллана в порядок, как круглом мальчишеском на лице расцвела счастливая улыбка.

— С облегченьецем тебя, — поздравил крыс своего хозяина,но тот лишь молча толкнул дверь.

Внутри было сумрачно и пыльно, недавно поставленная перегородка отделяла приемную от мастерской. Шаткая деревянная лестница вела на второй этаж, стены недавно покрасили в бежевый цвет, и хотя запах краски еще не успел выветриться, они уже выглядели грязными и обшарпанными.

Помещение было настолько маленьким, что посетитель мог без труда дотянуться до вазы с розами на секретарском столе, не вставая при этом с продавленного дивана. За столом сидела миленькая блондинка, именно для ее прекрасных глаз Эрни так и не подобрал подходящего сравнения. В настоящее время эти самые глаза влюблено смотрели на красавчика брюнета, который непринужденно расселся на диване. И разговор они вели явно не о левитации машин, это и Макмиллану было ясно.

— Простите…

Ведьма перевела взгляд на вошедшего, на ее кукольном личике появилась недовольная гримаска.

— Я Эрни Макмиллан. Я оставил у вас машину… тут… неделю назад…

Колдун надеялся увидеть в ее глазах проблеск узнавания, но красотка смотрела на него, как на пустое место.

— У вас есть квитанция?

— Да, была где-то. Я сейчас… — Эрни начал рыться в карманах, ему мешал зонт, который он не долго думая зажал под мышкой, да и саквояж не плохо было бы поставить на землю. Но его мысли будто перескочили с ровной упорядоченной автострады на американские гонки и теперь бестолково мотались по ним, закладывая головокружительные петли.

— Черт с этой квитанцией, Дорри, — лениво протянул красавчик, — Пусть идет в мастерскую. Билли сейчас там, он с ним разберется, — далее последовал небрежный взмах рукой в сторону небольшой коричневой двери.

Дорри пожала плечами и кокетливо убрала за ухо золотистый локон.

— Спасибо, — процедил Макмиллан, протискиваясь между столом и коленями парня. Настроение у него было подавленным, кому понравится чувствовать себя выброшенным на помойку ковриком, на который не позарится даже самый опустившийся бродяга?

Мастерская разительно отличалась от приемной — создавалось впечатление, что она поменяла как минимум дюжину хозяев, и все они занимались самой различной деятельностью, но не один из них даже краем уха не слышал об уборке. На столах и верстаках стояли банки-склянки, в углу пылился перегонный куб, на стенах веники из сухих трав висели вперемешку с молотками, клещами и отвертками. Гаек, шурупов, болтов и шестеренок было так много, что жестянок для них не хватило, поэтому они просто валялись на столе и под столом. На полу виднелись остатки полустертой пентаграммы, а с полки нагло скалился козлиный череп, с двух сторон его зажимали огромные бутыли с неизвестной коричневой жидкостью.

Наверху царил такой же хаос, как и внизу. Под потолком бестолково метались пять метел, три больших котла, несколько кукол и одна очень грустная свинья. Она дрейфовала в хвосте метлы и старательно жевала ее прутья.

Царивший вокруг хаос так и просил министерской проверки, с чем Макмиллан сюда и явился в прошлый раз. Но в приемной его поджидала Дорри, и вместо пары десятков штрафов левитаторы получили нового клиента.

Черный Воксхол стоял там, где Эрни его оставил, и на первый взгляд выглядел как обычно, только намного грязнее. Он обошел машину, пусть создатели этого транспортного средства и пренебрегли изяществом формы, но зато они позаботились о том, чтобы внушительностью их творение могло бы состязаться с носорогом.

Заглянув в окно, Макмиллан с удивлением обнаружил, что на заднем сидении спит какой-то плюгавенький субъект в грязной поношенной мантии. Его лицо было закрыто коричневой кепкой.

— Эй, — Эрни поступал в стекло и открыл дверь. Колдун сел, почесался и залихватски приладил свою кепку на голову.

— Вы случайно не Билли?

— Он самый. А ты за машиной пришел?

— За ней, — подтвердил Макмиллан и посторонился, давая возможность Билли выбраться из машины. Сам левитатор даже в кепке едва доставал ему до подбородка, выглядел он скорее не старым, а прожженным насквозь. Темные глаза смотрели на мир с лисьей хитрецой, с такими глазами трудно сойти за честного бизнесмена.

— Твой грифон готов, садись за руль, осматривайся, а я пойду захвачу документы.

Внешне в салоне мало что изменилось, только пахло теперь по-другому — как в алхимической лаборатории перед взрывом. Эрни даже слишком хорошо знал этот запах, Министерство считало, что алхимические занятия — это пустой перевод налогоплательщиков, что, однако, не мешало облагать эту самую деятельность большим количеством штрафов и поборов. Как говорится, надо брать свое, пока есть с кого брать.

Пока Эрни раздумывал о тяготах своей профессии, Билли вернулся, протиснулся в машину и сказал:

— Значит так… — глубокий вдох указывал на то, что далее последует очень длинная речь, и она не заставила себя ждать: — Вот тут у нас рычаг — это и есть твоя верхняя передача. Когда тебе надо взлететь, тянешь его на себя, а когда спуститься, то от себя. Дергать за рычаг не надо. Леветировать лучше с разгона, но с места она тоже берет, только газку нужно поддать побольше. Тут, — Билли ткнул в красную кнопку, — включатся чары невидимости, а рядом — шумовой пугач…

— Простите, какой пугач? — Эрни отчаянно старался упорядочить услышанное в подобие внятной и четкой инструкции.

— Шумовой. Тебе что, охота соскребать вороньи потроха с ветрового стекла? А с пугачем все птицы будут облетать тебя за милю. Только запомни, на магловские самолеты он не действует, а то вот двоюродный брат тещи моего шурина…

— Я понял, — поспешно перебил его Макмиллан, — А как мне затормозить в воздухе?

— Как обычно, средней педалью. Но только это тебе не «Молния», тормозить нужно нежно. А то инерция — такая штука, которая шуток не любит. В общем, ездишь так же, как по обычной дороге, только еще осторожнее. Над городом летать не советую, маглы понатыкали везде свои башни, и что им убогим на земле не сидится, а выберешься за город — рычаг на себя, и вперед! Только при левитации расходуется больше магической энергии, не забывай посматривать на датчики.

— И ты всерьез собираешься летать на этом?! — воскликнул Скор, — Здесь пахнет, как в алхимической лаборатории. Только последний идиот доверит свою жизнь машине, над которой поработали алхимики. Они же полные психи!

— Надо же, говорящий крыс! — удивился Билли, — А насчет запаха не волнуйтесь, это я тут пролил кое-чего.

— И что это было? — поинтересовался Эрни.

— А черт его знает. Какая-то настойка, я ее тут на полке нашел.

— И выпили!? Это мог быть яд! — Макмиллан не мог поверить, что взрослый человек способен совершить настолько безрассудный поступок.

— Я же не дурак. Конечно, я сначала влил пару глотков нашей свинке.

— Поправка, — сказал Скор, — В сравнении с ним, алхимики — образец нормальности. А летать на этой машине все равно нельзя.

Слова крысы задели профессиональную гордость Билли.

— Да эта машина летает лучше настоящего дракона! Я за свои слова отвечаю. Кстати, хочешь, залевитирую твою крысу? Бесплатно, — темные лисьи глаза азартно сверкнули.

— Неплохая мысль.

— А я ведь могу отгрызть тебе нос во сне, Эрни, — угрожающее пропищал Скор и показал острые, как иголки, зубки. До того, как попасть к Макмиллану, он был лабораторной крысой у одного чокнутого волшебника, тот дал ему разум и голос, но навсегда внушил страх перед любыми магическими заклинаниями.

— Никто тебя не тронет, успокойся. Сколько я вам должен? — спросил колдун у Билли. Тот, хитро улыбаясь, протянул ему счет.

— Б! — итоговая сумма не могла не вызвать бурю эмоций, но так как Эрни был очень воспитанным молодым человеком, то, ругаясь, он никогда не заходил дальше первой буквы. Впрочем, нужно отдать ему должное, эту букву он всегда произносил с большим чувством.

Макмиллан не любил полеты и после первого курса на метлу больше не садился, но заплатив почти сто галлеонов, любой захочет узнать, на что именно были потрачены его денежки.

Вопреки заверениям пройдохи Билли, Воксхолл не взмыл ввысь, как молодой грифон, скорее он впрыгивал в небо как, лягушка по лестнице. Восхождение вышло не из легких, автомобиль то проваливался вниз, то кренился на бок под пронзительные писки Скора, который твердил, что они сейчас разобьются.

Но со временем Эрни приноровился, и автомобиль полетел ровно и быстро, как стрела, нацеленная в самое сердце горизонта. Земля пробегала под колесами, птицы шарахались в стороны, и серое небо принадлежало только одному Макмиллану.

— Успокойся, ты и глазом моргнуть не успеешь, как мы доберемся до фермы, — примирительно сказал он Скору, тот в ответ злобно ощерился.

— А что, нас там ждут?

— Не совсем нас, но на ферму требуются работники, и я подумал, что смогу прийти на собеседование и, не вызывая подозрений, разведать обстановку.

— И кем ты будешь устраиваться? Уборщиком конюшен?

— Нет, дружком для гиппогрифа, — обреченно признался Эрни, ожидая бурной реакции, и она не заставила себя ждать.

— В каком смысле дружком? — крыс мерзко захихикал.

— У гиппогрифов очень скверный характер, поэтому нужны специальные люди, которые смогли бы их успокоить, уговорить потерпеть всякие неприятные процедуры, вроде мытья, стрижки, дойки…

— Гиппогрифов разве можно доить?

Макмиллан задумался, исходя из богатого опыта министерских проверок, умелый колдун мог подоить кого угодно: змею, паука или какого-нибудь глупца, у которого водились лишние деньги. С другой стороны, в книгах о дойке гиппогрифов ничего не говорилось.

— Наверно, можно, — предположил он, — Все-таки гиппогриф наполовину конь, а значит млекопитающие, а у млекопитающих должно быть вымя.

— Вымя. У коня? Скажи, а ты вообще видел живого коня.

— Нет. Но на втором курсе наш преподаватель ЗОТС привел на урок живого гиппогрифа, -Эрни не стал уточнять, что гиппогрифа он так и не увидел, потому что тот покусал Малфоя, из-за чего в школе был большой скандал.

— Впрочем, какая разница — доятся гиппогрифы или не доятся? — уверенно произнес он, — От меня нужно лишь подойти, вежливо поклониться, сказать несколько ласковых слов и погладить его по спине. Любой дурак справится.

— Я хочу на это посмотреть, — крыс сомневался в своем хозяине и даже не думал этого скрывать.

— А можно я перед тем, как пойду на ферму, на тебе потренируюсь?

Скор вскочил и шмыгнул под сидение.

— Держи свои грязные руки при себе, человек, я тебе не пушистый котенок, чтобы меня лапать.

Несмотря на то, что крыс говорил очень угрожающе, из-под сидения он носа не высунул, так и прятался там до самого конца пути.

Чем ближе к ферме, тем более очевидными становились преимущества летающей машины. Даже Воксхолл, воплотивший в себе упорство и трудолюбие нации, которая покорила полмира, завяз бы посреди бесконечных вересковых пустошей. Это лето выдалось более дождливым, чем обычно, последние же три дня вообще лило, как из ведра. Дороги к ферме не было — ни асфальтовой, ни гравийной, ни мощеной. Хорошие волшебники пешком не ходят, к тому же всякие дороги, как магнит, притягивают маглов. А кому нужен магл на гиппогрифей ферме, если еще сто лет назад Бидл Дженкинс доказал, что от них у бедных зверушек начинается несварение желудка?

С воздуха ферма казалась крошечной и мирной. Одноэтажное каменное строение наверняка было главным зданием, вокруг него группировались деревянные постройки — что-то вроде складов для всякого инструмента, решил Эрни. Конюшни походили на школьный старый пенал (такие же вытянутые), а рядом с ними находился загон, где разгуливали гиппогрифы. С высоты птичьего полета они выглядели не больше букашек и совсем не пугали. А на отшибе стоял огромный каменный амбар, больше похожий на ангар, куда при большом желании можно было запихнуть дирижабль и бригаду троллей-нелегалов до кучи.

Воксхолл пролетел вдоль высокого забора, медленно, но верно снижаясь, пока не ткнулся в грязь, посадка вышла не очень красивой, но зато относительно мягкой.

— Вот мы и в навозном царстве, — кисло произнес Скор.

— Твои предки веками жили в канализации, — Эрни посадил крыса себе на плечо и вылез из машины, ногам вдруг стало холодно и очень мокро.

— А твои предки прыгали по деревьям, но на дереве я видел тебя лишь один раз, когда разозлившийся гадатель спустил на тебя детеныша мантикоры.

— Пойдем уже, — сквозь зубы процедил Макмиллан, запирая машину.

До ворот было рукой подать, но каждый шаг давался колдуну с трудом — влажная земля будто хотела оставить себе его ботинки. И весь его путь сопровождался звучным чавканьем, которое обычно слышишь на свидании болотных монстров.

Ворота оказались открыты, и, ступив на более-менее сухую почву, Эрни сразу же достал палочку и очистил себя от грязи, а уже потом осмотрелся. Царящая здесь аккуратность не могла его не порадовать, да и пахло на ферме, вопреки прогнозам Скора, вполне терпимо, даже свежо. Ветер приносил сюда запахи влажной земли и мокрой травы. В отдалении слышались чьи-то громкие голоса, которые о чем-то спорили, но людей по близости Макмиллан не видел. На всякий случай он присел на землю и сделал вид, что завязывает шнурок.

— Пока я буду разговаривать насчет работы, ты осмотри все вокруг и в первую очередь — большое здание, похожее на склад. Оно стоит в стороне…

— Понял-понял, — раздраженно пропищал крыс, недовольно мотая хвостом, пока Эрни прилаживал на его спину чарометр. Сейчас прибор не показывал никаких отклонений, но существовали магические щиты, которые могли надежно скрыть даже самый сильный магический источник.

Скор убежал прочь, а его хозяин продолжил свой путь к конюшням, надеясь, что там найдется кто-нибудь, кто сможет ответить на его вопросы. Вдруг его окликнули:

— Эрни!

Колдун оглянулся и чуть не раскрыл рот от удивления. Вот кого он не ожидал здесь увидеть, так это Ханну Аббот, свою однокурсницу. И тем не менее, именно Ханна махала ему рукой, на ее симпатичном лице сияла радостная улыбка. Макмиллан не успел собраться с мыслями, а она уже была рядом.

— Привет, — растерянно выдавил он и тоже улыбнулся.

— Я глазам своим не поверила, когда тебя увидела. Хотя тебя мало с кем можно спутать, — Эрни слышал, что на фермах женщины ходят в брюках и сапогах, но увидев Ханну в черных сапогах и бриджах, которые выгодно подчеркивали ее красивые ноги, он просто растерялся. Знакомая история — поставь рядом с Макмилланом симпатичную девчонку и вместо вменяемого благоразумного колдуна получишь существо с мозгами кальмара и цветом напоминающее вареного рака.

— Я тут пришел устраиваться на работу дружком гиппогрифа, — промямлил он.

— Тогда тебе нужно поговорить с Паркинсон, она здесь управляющая, — девушка замолчала, потому что на лице Эрни появилось странное выражение, как у кота, до которого дошло, что, уходя, хозяин забыл на столе свиные отбивные.

— С той самой Паркинсон, которая училась с нами на одном курсе? Ее семью еще подозревали в связях с Темным Лордом. Но ведь хозяин фермы — мистер Рэнли.

Светлые волосы Ханны были собраны в конский хвост, и когда она покачала головой, хвост тоже весело мотнулся из стороны в сторону. Эрни подумал, что она выглядит очаровательно.

— Мистер Рэнли здесь даже не появляется. Всем руководит Панси, сейчас она проверяет счета, так что тебе придется подождать. Или если хочешь, я могу проводить тебя к гиппогрифам. Попробуешь с кем-нибудь подружиться.

— Да, спасибо.

Макмиллан послушно побрел за Ханной, стараясь подстроиться под ее быстрый шаг.

— Знаешь, мне казалось, что ты работаешь в Министерстве.

— Я решил попробовать заняться чем-то более интересным.

— Понимаю, — Аббот улыбнулась, — Я тоже люблю перемены. Уверена, ты понравишься нашим гиппогрифшам.

Последние ее слова вызвали у Макмиллана новый приступ смущения, и его щеки запылали, как два алых мака.

Они подошли к загону, в реальности гиппогрифы были намного больше, чем воображал себе Эрни, разглядывая картинки в книжках. Он постарался оттянуть неизбежное.

— А ты не могла бы мне рассказать побольше о вашей ферме?

— А что бы ты хотел узнать?

— Например, как тебе работается на слизеринку?

— Нормально, Панси нормальная управляющая и не придирается по пустякам. К тому же, коллектив у нас хороший, гиппогрифы очень разборчивы и кого попало рядом с собой не потерпят.

Она замолчала, а потом ласково добавила:

— Не бойся. Я приведу тебе Остроглазку. Она очень дружелюбная и спокойная, ты, главное, будь с ней вежлив.

— Быть вежливым я умею, — усмехнулся Эрни.

Остроглазка оказалась глянцево-черной, стройной и гибкой. Ее орлиная голова была изящной, а клюв маленьким, что не могло не порадовать Макмиллана. Верхнюю половину туловища покрывали длинные ухоженные перья, а нижняя половина, точнее говоря, лошадиный круп, лоснился, будто натертый ваксой. Но больше всего поражали ее крылья — огромные, черные, как у ворона, даже сложенные на спине они внушали дикий восторг. На таких крыльях можно легко долететь до самых звезд.

Гиппогрифша гордо вышагивала рядом с Ханной. Эрни раньше думал, что существу, которому передние ноги достались от птицы, а задние — от лошади, будет нелегко передвигаться по земле, но он ошибался.

— Расскажи ей что-нибудь интересное. Они любят хорошие истории, — посоветовала ему Аббот и отошла подальше, оставляя их наедине.

Макмиллан посмотрел в золотистые глаза гиппогрифши, а потом медленно поклонился. Колени дрожали, будто ему на плечи опустился весь небесный свод, и колдун никак не мог отделаться от мысли, что от одного удара острого клюва его черепушка расколется, как грецкий орех. Остроглазка грациозно поклонилась в ответ, и Эрни рискнул заговорить, в горле пересохло и лишь со второй попытки у него получилось выдавить из себя несколько слов.

— Здравствуйте, леди.

Гиппогрифша щелкнула клювом, но в целом она выглядела довольной, и Макмиллан продолжил.

Прошел час, а он все еще говорил. В основном, о своей работе, потому что остальную часть его жизни нельзя было назвать интересной. Сначала Ханна оставалась поблизости, потом, убедившись, что все в порядке, ушла по своим делам. Эрни и Отсроглазка прогулялись по ферме и теперь возвращались обратно к загону, и колдун уже начал всерьез подумывать о смене работы. Его еще ни разу в жизни не слушали так внимательно. Странно. Впрочем, люди тоже любят наблюдать за нелепыми проделками маленьких котят. Любому живому существу во вселенной приятно осознавать, что рядом есть биологический вид намного глупее, чем они. Причем настолько глупее и безумнее, что даже удаление части мозга не поможет их переплюнуть в идиотизме.

— Прости, Эрни.

Макмиллан так увлекся беседой, что не сразу заметил Ханну, лицо у девушки было грустным.

— Я поговорила с Панси, и она сказала, что уже наняла дружка для гиппогрифа. Мне очень жаль.

— Мне тоже, — Макмиллан говорил искреннее, чего сам от себя не ожидал.

— У тебя отлично получается. И Остроглазке ты понравился. Если хочешь, можешь просто приезжать сюда, попробуешь полетать на гиппогрифе…

— Спасибо, я обязательно… я постараюсь найти время…

Эрни медленно шел к воротам, вид у него был еще более несчастный, чем у потерявшегося щенка. Скор ждал хозяина у самого выхода, далее опять последовала имитация завязывания шнурков. Освобожденный от чарометра крыс шустро вскарабкался на плечо Макмиллана.

— Не хочешь спросить, что я узнал? — не дожидаясь ответа, Скор продолжил, — Здесь все чисто, но на тот большой амбар кто-то наложил очень сильные чары. Внутрь не проникнуть, а из щелей пахнет навозом, и еще оттуда доносится странный гул, от которого земля слегка подрагивает, как будто тролли танцуют там балет.

— Нам нужно пробраться туда, — Эрни целеустремленно шлепал по грязи к своему Воксхоллу, — Лучше сегодня ночью.

— Так и знал, что ты это предложишь.

— И что ты об этом думаешь? — Макмиллан не ждал, что крыс поддержит его отчаянный план, и тот полностью оправдал его ожидания.

— Думаю, сегодня кого-то из нас превратят в жабу, и это точно буду не я.

* * *

Эрни всерьез считал, что играть в бинго с тетушками по воскресениям весело, поэтому пятичасовое сидение в машине совсем не показалось ему скучным. К тому же, у него был Скор и волшебный черный саквояж. Саквояж принадлежал его дяде Генри и содержал все, что может пригодиться человеку, собравшемуся провести десять лет на необитаемом острове. Дядя Генри был бухгалтером и не помышлял о путешествиях, но, провожая мужа на работу, тетя Эмбер всегда вручала ему саквояж. Женщины семьи Макмилланов очень любили своих мужчин, и каждый их уход из дома обставляли, как проводы на войну. Когда дяди не стало, саквояж по наследству перешел к Эрни. Теперь тетя наведывалась к нему по утрам и собирала его на работу. Что поделать, привычка — вторая натура.

С кроссвордом, сэндвичами и чаем время летело быстро. Скор съел свое печенье и теперь мирно спал. А Макмиллан не заметно для себя выпил весь термос с чаем, но не слишком беспокоился об этом. Тетя положила ему волшебный колокольчик собственного изобретения. Стоило позвонить в него, и неподалеку появлялась деревянная туалетная будка.

Индикатор магии мигал красным, чары невидимости съели почти всю энергию, и возвращение в Лондон могло стать серьезной проблемой. В этих местах было проще тормознуть дракона, чем найти попутку. А вдруг во время вылазки на ферму Эрни заметят, и ему придется спасаться бегством? На своих двоих он далеко не уйдет. В голове мелькнула безумная идея, оседлать гиппогрифа и унестись на нем в ночь от злобных преследователей, но на это у Макмиллана никогда бы не хватило смелости. В общем, он решил не волноваться раньше времени, тем более, пока что все было тихо.

Наступила полночь.

— Ладно, пора, — сказал Эрни. Звучало так, будто он хотел себя подбодрить, и действительно, ему бы не помешало выпить пару стаканов для храбрости. Скор неохотно вскарабкался на плечо хозяина, когда они вылезли из машины, крыс поежился от холода и ворчливо произнес:

— Все-таки ты плохой человек, Эрни Макмиллан, и людей не любишь.

— Не правда, — возразил Макмиллан, втягивая голову в плечи и дрожа. Мантию он застегнул на все пуговицы, но холод все равно нашел лазейку, — Я хороший человек.

— Хороший человек брал бы взятки и сидел дома в тепле. И всем бы было хорошо.

Эрни ответил презрительным молчанием.

Ночь вокруг сильно отличалась от тех ночей, что вдохновляли поэтов. Она была холодной, влажной и противной, как мокрый Скор, который прижимался к шее хозяина, надеясь согреться.

В воздухе висела мелкая морось, под ногами чавкала земля, и шаги Макмиллана звучали, будто поступь склизкого монстра. Он надеялся, что если рядом бродят какие-нибудь чудовища, то они тоже обманутся этим звуком и примут его за своего.

— А знаешь, как упсы расправлялись с врагами во время первой магической войны? Они скармливали их гиппогрифам.

Скор долго лелеял этот факт, подгадывая удачный момент. И как всегда не ошибся, нервы у Эрни были натянуты до предела.

— Ты все врешь!

— Так в книгах написано. А я, между прочим, в своей жизни сожрал больше книг, чем ты когда-либо видел.

— И где теперь эти книги? — язвительно поинтересовался Макмиллан и, не дождавшись ответа, зашагал дальше.

Обычная Алохомора легко открыла ворота, к счастью обычного в таких случаях скрипа не последовало, чья-та добрая рука заботливо смазала петли.

— Тише! — вдруг пискнул Скор, — Здесь кто-то есть. Прямо у тебя за спиной.

Сердце резко упало вниз и врезалось в желудок, отчего к горлу подступила тошнота. Тело, будто льдом, сковало страхом, Эрни не мог заставить себя обернуться.

— Это призрак Темного Лорда! — воскликнул крыс и захихикал.

— Ты… Еще раз так сделаешь, и я тебя придушу. Слово колдуна.

Крысиное обоняние помогло быстро найти дорогу к амбару, человек и его крыс застыли перед огромными воротами. Для того, чтобы их открыть, требовалось два тролля. Хорошо, что рядом обнаружилась дверца поменьше, но на нее было наложено столько запирающих заклятий, сколько не на каждом гринготтском сейфе найдешь. Макмиллана охватил охотничий азарт, умом он понимал, что эта магия слишком сложна для него, но все равно решил попробовать. Возня с заклинаниями продвигалась очень медленно, а может, ему просто так казалось. Пришлось опуститься на колени, пожертвовав чистотой брюк и мантии, но сейчас Эрни было плевать даже на свою мантию. Чары — вот что его волновало. Сложные, запутанные чары, которые медленно, но верно поддавались.

— Кто-то идет! — шепнул Скор.

— Хватит уже издеваться, если тебе скучно, иди и…

Луч света застал его врасплох, как таракана на хлебной корке. К сожалению, он не обладал тараканьим проворством и вместо того, чтобы пуститься наутек, застыл, рассеянно хлопая глазами.

— Кто ты такой и что вынюхиваешь на моей ферме?

Очень сложно разглядеть что-либо, когда в глаза тебе светят Люмусом, но голос был женским, и Эрни определено уже слышал его раньше.

— Панси… то есть, мисс Паркинсон… Я Эрни Макмиллан, мы вместе учились на одном курсе…

— И кто из моих конкурентов тебя сюда послал?

Она опустила палочку, но все равно была настроена очень враждебно.

— Я работаю в Министерстве Магии. Инспектор по надзору за профессиональной колдовской деятельностью. Вот мой значок. Может, вы не знаете, но применение магии к министерским работникам может закончиться заключением в Азкабан.

Не то, чтобы это предупреждение кого-либо останавливало…

Панси фыркнула:

— И что же Министерство здесь забыло?

— Я ищу возможные нарушения.

— У нас нет никаких нарушений.

— Тогда вы не будете возражать, если я осмотрю это помещение. Прямо сейчас, — сказал Макмиллан официальным тоном.

— Почему бы нет, но если кто-нибудь из моих конкурентов узнает, что ты здесь увидел, тебе сильно не поздоровится.

Взмахом палочки Панси открыла дверь. Эрни оказался совершенно не готов к тому, что ждало его внутри. Он ошеломленно застыл на пороге, и Паркинсон любезно подтолкнула его в спину. Макмиллан попал в огромный производственный цех, созданный не иначе, как в припадке безумия. Скор был прав — здесь все гудело, и пол слегка дрожал, от грохота механизмов закладывало уши. Вдохнув грязный и пыльный воздух, Эрни чихнул. Но хуже всего был запах — настолько насыщенный, что любые нейтрализующие вонь чары продержались бы здесь не дольше, чем капля воды на раскаленной сковородке.

— Я подожду тебя снаружи, — пискнул Скор и смылся.

— Надень, — Панси протянула ему маску и очки-консервы. Сама она уже надела такие же.

— Что это? — прокричал Макмиллан.

— Механизация производства, — так же громко ответила ему Паркинсон, — Мы ведь живем в двадцать первом веке.

— Использование магловских технологий без специального разрешения…

— Это не магловские технологии, все здесь было придумано и запатентовано мистером Чизвиком. Можешь с ним поговорить, он всегда находится рядом со своими машинами, — великодушно предложила Панси.

Эрни с удовольствием воспользовался ее разрешением: поговорил с Чизвиком, побродил в этом запутанном лабиринте, созданном не из терновых кустов, а из железа, посмотрел на гигантские поршни, на котлы, на вращающиеся шестеренки и на огромные прессы. Все здесь работало слажено, с точностью, которой никто бы не смог добиться от человека. Машины заглатывали сырье, и оно путешествовало по механическому кишечнику через трубы и по лентам конвейера, просеивалось, сушилось, измельчалось, опять просеивалось и заканчивало свой путь в железных банках. Машины с успехом заменили и людей, и магию.

Но придраться было не к чему, в последний раз такое случилось, когда Макмиллан проверял профессионального имитатора петушиных криков — Барри Джонса или мистера Ку-ка-ре-ку. С ростом городов количество петухов в Великобритании существенно сократилось, что доставляло некоторые проблемы охотникам за нечистью. Им на помощь приходил Барри, он хвастал, что может изобразить около сотни вариантов петушиного крика. Без всякой магии. И не врал, в чем Эрни убедился, после совместной прогулки по кладбищу.

Выйдя наружу, он глубоко вдохнул, воздух был чист и свеж — настоящие блаженство.

— Не удалось тебе побыть героем, — хмыкнул Скор.

— Ничего страшного, — Макмиллан зажег Люмус и пошел к своей машине. Когда он устраивался на работу, ему обещали приличное жалование, бесплатное лечение, двухмесячный отпуск и знакомство с интересными людьми. Впрочем, одними людьми дело обычно не ограничивалось, часто Эрни приходилось знакомиться с их домашними животными, а также различными предметами интерьера. Но в целом его ожидания оправдались. И пусть его работу геройской не назовешь, он делает ее хорошо и получает от этого удовольствие. Вот что самое главное.