Покой и воля (Книга I) (джен)

— Скажи, кто-нибудь кроме тебя ищет Темного Лорда? — спросил однажды Кровавый Барон. Призрак никогда не затевал разговор из желания просто поболтать, поэтому Северус насторожился.

— Насколько мне известно, нет. А что?

— Хм... ну вот смотри: я, как тебе известно, попал в Хогвартс потому, что искал могилу своего короля, которому в свое время присягнул на верность. Твоя Метка — та же присяга. Любил ты своего господина или ненавидел, но ты обязан его разыскать. Но мне все сильнее сдается, что Тому не повезло с его рыцарями.

— Метка в первую очередь средство связи, затем уж знак принадлежности, — объяснил бывший Пожиратель. — Кроме того, самые преданные сторонники Лорда сидят в Азкабане.

— Тогда следующий вопрос: почему он сам не пытается найти кого-то из вас?

Северус тут же подумал о Малфое. Не зря он что-то недоговаривает! Повелитель вполне мог бы пробраться к нему и сейчас скрываться где-нибудь в надежных подземельях особняка. Надо еще раз навестить Люциуса и попробовать проверить новую догадку. Предлог? Драко Малфой. Наследник этой осенью поступает в школу, декан проявляет вполне понятную заинтересованность в будущем ученике. А для поисков бесплотного Лорда пригласим специалиста.

— Как вы думаете, Пивз согласится на новое путешествие в чемодане? Когда-то ему это нравилось.

— Неплохо придумано, — призрак сразу же понял замысел человека. — Уверен, он будет в восторге. Но кроме Малфоя есть еще кто-нибудь на примете?

Снейп задумался и вскоре признался, что никто больше на ум не приходит. Волдеморт был крайне подозрителен и даже Малфою доверял далеко не до конца. Быть может, потому и затаился на годы? Слаб, уязвим и никому не верит...

Пивз действительно обрадовался возможности нового развлечения, а узнав об истинной цели путешествия, прошелся колесом по потолку и заявил, что перетряхнет «малфоевскую лачугу» снизу доверху и «блохе» от него нипочем не спрятаться.

Люциусу было отправлено любезное письмо-предложение и уже через день профессор Снейп, держа в руке небольшой дорожный саквояж, входил в роскошный мраморный вестибюль.

Общение с Драко никогда не доставляло ему особых хлопот: мальчика держали в строгости, Малфой не жалел средств на лучших учителей, так что к своим одиннадцати годам наследник не только умел прекрасно читать, писать и считать, но и освоил начальный курс всех дисциплин, преподаваемых в Хогвартсе. Несколько уроков по зельям Снейп преподал ему лично, так что теперь оставалось лишь формально удостовериться, что будущий студент готов к поступлению.

А Пивз тем временем рыскал по поместью. Он забыл про шалости и неведомым образом ухитрялся не попадаться на глаза домовым эльфам.

— Я его пока не чую, — поделился он своими впечатлениями в конце второго дня. — Или хорошо спрятался, или его тут и не было. Завтра скажу точно.

Назавтра полтергейст твердо заявил, что «блохи»-Волдеморта у Малфоев нет. И тут же стал канючить, чтобы скорее вернуться в Хогвартс, жалуясь, что с трудом сдерживается и вот-вот начнет бузить. Северус предпочел не искушать его, «вспомнил» о неотложных делах в школе, распрощался со всем семейством и уже почти дошел до зоны аппарации... но тут его саквояж вырвался из рук и Пивз вылетел на свободу. «Ну не могу я уйти просто так, понимаешь?» — пробормотал он. Оглядевшись, направился к ближайшему фонтану и пристроился на парапете. К журчащим струям временно добавилась еще одна.

— Вот теперь порядок, — он удовлетворенно поддернул штаны. — И пусть спасибо скажут, что в фонтан, а не в их столовое серебро.

Итоги разведки ни Снейпа, ни Барона не обрадовали. Неопределенности, конечно, стало чуть меньше, но ясности не прибавилось ни на кнат.

* * *

Глухое раздражение — не лучшее состояние духа для беседы с директором, но в этим летом оно почти не покидало декана. Тем не менее, дольше нельзя было тянуть, вопрос с работой для Квиринуса все еще не был решен.

— Из всех вакансий сейчас свободна одна, — Дамблдор сделал многозначительную паузу. — Преподаватель ЗоТИ. Помнится, вы неоднократно просили ее для себя.

— Да, с тех пор как по крайней мере десяток выпускников получили «Превосходно» по зельям, я полагаю, что смогу подыскать себе замену, — нетерпеливо пояснил Снейп. — Но именно сейчас прошу эту должность для другого. Считайте, что мне захотелось разнообразия в своих притязаниях.

— Он справится?

— Уж если авроры справлялись... — пожал плечами Северус.

— Хорошо, пусть приезжает. Заодно поможет мисс Бербидж с курсом магловедения.

— Откровенно говоря, не ожидал, что вы так легко согласитесь.

Дамблдор откинулся на спинку своего массивного кресла. Было заметно, что разговор забавляет его.

— Мне пришло в голову, что Квиррелл — единственный, кого вы не станете изводить в течение года злыми шутками и бесконечными придирками. Следовательно, у него есть шанс продержаться дольше остальных.

— Не моя вина, что вы регулярно подбираете на эту должность редкостных идиотов.

— Удобно быть мизантропом: можно говорить гадости в глаза и выдавать это за оригинальность мышления, — спокойно возразил Дамблдор. — Вот только ни одного счастливого мизантропа я еще не встречал.

— Из ваших слов следует, что вы абсолютно счастливы.

Директор усмехнулся.

— Счастье состоит в том, чтобы мириться со своей судьбой и быть довольным своим положением. Пожалуй, тут я согласен со стариной Эразмусом.⁽¹⁾

* * *

— Северус, он правда возвращается? — Трелони вылетела на него из-за угла, чуть не сбив с ног. Запыхалась, очевидно, бегала, искала его по коридорам.

— Если ты про Квиринуса, то да, — он сделал шаг назад, не позволяя ей вцепиться в его мантию. Хересом от нее несло сильнее обычного.

— О, боже, боже, боже мой... — забормотала Сивилла, запустив пальцы в свои и без того встрепанные волосы. — Когда?!

— На следующей неделе.

— И ты до сих пор мне ничего не сказал!

Северус скрипнул зубами. Меньше всего ему хотелось повторения истории двухлетней давности, когда в Хогвартсе только и разговоров было, что о романе двух учителей — смешном, нелепом и отчаянном. Магловед и предсказательница ни от кого не скрывали свою связь, ходили, взявшись за руки, точно старшеклассники, и только что не целовались у всех на виду. Слизеринский декан не упустил случая высказаться насчет того, что противозачаточные зелья плохо совместимы со спиртным, в школе и так достаточно малолетних болванов, и Квиринус совершенно напрасно собирается увеличивать их количество. «Она уже давно не пьет, — спокойно ответил тот. — И мы оба следим, чтобы не было последствий.» — «Ты... намерен жениться?» — «О, нет! Сиби, к счастью, даже не намекает на это».

Замер в безмолвии камин в деканском кабинете: из него уже никто не выбирался, излагая очередную сенсационную историческую новость, которую потом оба обсуждали до рассвета; не с кем было строить планы на лето; не над кем подшучивать, получая в ответ заряд не менее едких острот. «Третий лишний! — глумилась ночная тишина, — ты всегда третий лишний!»

Быть может, окажись на месте Трелони другая девушка, Северус бы так не злился. Его хуже кислоты жгла мысль о том, что эта болтливая прорицательница, однажды уже послужившая источником большой беды, вновь делает его несчастным, отбирая единственного друга. Сварить мощное Отворотное не составляло труда и лишь прямой запрет Барона удержал его от решительных действий. «Так ты друга не вернешь, а потеряешь окончательно, — веско заметил призрак, читавший своего декана, как раскрытую книгу. — Остынь, подумай и поймешь, что я прав. И еще: я немного понаблюдал за Сивиллой. Они скоро расстанутся».

Так и произошло. Но причиной для разрыва стало отнюдь не желание Трелони отправиться под венец. В правнучке Кассандры вновь проснулся дар прорицания, она напророчила любимому всяческие беды и тут же принялась на свой манер спасать его: увешала амулетами, караулила каждый шаг, кутала в шарфы, проверяла меню и тем очень быстро допекла его. Отъезд в археологическую экспедицию по сути являлся бегством от не знающей удержу Сивиллы. Какое-то время она еще пыталась ему писать, но он молчал и она постепенно успокоилась. Как только что выяснилось, ненадолго.

Снейп, не говоря ни слова, отодвинул ее в сторону, и собрался идти дальше, но Трелони преградила ему дорогу.

— Он про меня спрашивал?

— Нет, — отрезал Северус и, не удержавшись, мстительно добавил: — И даже в письмах не упоминал. Ни разу.

— С ним все в порядке? — не обращая внимания на его тон, продолжала допытываться она.

— В полнейшем. И ему станет еще лучше, если ты оставишь его в покое! — сдерживаться становилось все труднее.

— Красное, серое, черное... — вдруг забормотала прорицательница, глядя остановившимися глазами куда-то в стену. — Душно... камни... КРЫСА!

Он вздрогнул от ее вопля.

— Где ты видишь крысу?!

— В темноте, — тихо ответила Сивилла, и, пошатываясь, пошла к себе в башню.

В сумраке и тишине крытой галереи, ведущей к Астрономической башне, думалось особенно хорошо. Он знал здесь каждую трещину в плитах пола, мог с закрытыми глазами до последней черточки описать резьбу на колоннах... Неспешно шагал от проема к проему, складывая в уме разрозненные части одного рисунка. Рисунок не складывался: части выглядели разнородными. Трелони, конечно, без пяти минут пьянчужка, но ее предсказания сбываются, дракл бы их побрал... Квиринусу крепко досталось по голове, кошмары скоро пройдут. Но почему у обоих в видениях — крыса и темнота? Не хотелось бы, но, похоже, придется покопаться в мозгах друга. Или начать с прорицательницы? Нет, ее оставим на крайний случай: есть подозрение, что при более близком знакомстве с сознанием Сивиллы можно свихнуться самому.

Крысы, крысы... а что, кстати, на самом деле произошло в раскопе? Вдруг Шейфику удалось узнать что-то новое?

Через пять минут совятню Хогвартса покинула одна из самых быстрых почтовых птиц. Вернулась она в тот же день, с одним небольшим конвертом, адресованным слизеринскому декану. Северус заскользил глазами по строчкам: «Следствие по делу закрыто, полиция пришла к выводу, что это несчастный случай. При разборе завала нашли ту самую подпорку — она оказалась сильно источена грызунами. Скорее всего, крысами. Вот только я не понимаю, почему они не тронули другие бревна».

— Мне это тоже интересно... — пробормотал Снейп, пряча письмо в конверт.

* * *

В Косом переулке, как обычно в конце лета, было не протолкнуться от школьников и их родителей. Кто-то делал вид, что не замечает своего учителя зельеварения, другие, наоборот, преувеличенно вежливо здоровались. Приходилось отвечать... К счастью, далеко не все мамаши и папаши знали его в лицо, и когда чадо сообщало им, кто тот высокий неприветливый тип в черном, он успевал удалиться достаточно далеко.

Впереди показалась знакомая косматая голова и широкая спина: Хагрид, заняв чуть ли не всю ширину переулка, вышел из лавки Олливандера. Рядом с великаном семенил какой-то мальчишка в магловской одежде. Поравнявшись с ателье мадам Малкин, они разделились: мальчик зашел внутрь, а Хагрид, потоптавшись на пороге, отправился дальше. Шел он в том же направлении, что и Снейп, поэтому волей-неволей пришлось обгонять лесничего.

— Мое почтение, профессор! — громко окликнул Хагрид. — Представляете, нашему Гарри Поттеру в этом году уже в школу в самый раз. Во времечко-то летит!

Как будто кто-то толкнул в грудь. «Нюниус!» — донеслось из прошлого и окатило обидой, яростью, горечью, такими острыми и свежими, точно и не было этих десяти лет. Будущий спаситель, надежда Дамблдора, тот, кого пообещал защищать — вот он, как ни в чем не бывало разглядывает мантии.

Северус остановился. Наверное, странное у него было в тот момент выражение лица, потому что Хагрид перестал улыбаться и встревоженно спросил, все ли с ним в порядке.

— То есть он... сын Джеймса Поттера?

— Ага, ага! Может, позвать его сюда?

— Не стоит. Извините, я спешу.

Хагрид проводил взглядом стремительно удаляющегося декана и добродушно проворчал:

— В «Котел» поспешать — самое правильное дело, профессор... И мне туда ж давно пора.

Снейп действительно направлялся в «Дырявый котел»: там должен был ждать Квиррелл. Из официального письма он уже знал о своем назначении, но попросил об этой встрече, чтобы за кружкой эля узнать подробности всех школьных дел.

Квиринуса он узнал не сразу, хотя виделся с ним всего лишь месяц назад. Он осунулся, на лбу и висках появились широкие залысины, под глазами залегли тени. При виде приближающегося Снейпа он улыбнулся, но так, словно делал это через силу.

— По тебе незаметно, чтобы ты шел на поправку, — Северус присел за его столик. — Выглядишь отвратительно.

— Ну, т-ты тоже не цветешь, — Квиринус взял со стола кружку, но тут же поставил на место: рука заметно дрожала. — Д-день сегодня выдался т-тяжелый, в «Г-гринготтсе» с го-гоблинами п-поскандалил...

— Что у тебя с речью? — Снейп пытался поймать взгляд друга, но его глаза, обычно живые и ясные, сейчас походили на две тусклые стекляшки.

Квиррелл захихикал. Он трясся, шелестел, все у него дергалось, бледные губы кривились судорогой и Северус чувствовал, что еще мгновение и он перевернет стол, ударит Непростительным, заорет что-то несусветное — лишь бы прекратилось это леденящее кровь хихиканье.

Кружка Квиринуса стояла почти полная. Он дернулся и застыл, когда пенная жидкость с размаху плеснула ему в лицо. За соседними столиками прекратились все разговоры: с минуты на минуту ожидали скандала.

Квиррелл мотнул головой, точно отгоняя морок, и молча полез в карман за палочкой. Когда вновь посмотрел на Снейпа, то был почти прежним.

— Птица Додо, — тихо проговорил он. — Смешной заика До-до-доджсон⁽²⁾. Знаешь такого?

— Нет, — неохотно ответил Северус, хмуро наблюдая за невербальным «Экскуро».

— Писатель... Забавные вещи писал. О том, что бывает, когда ты — уже не совсем ты.

Поняв, что скандал не состоялся, посетители «Котла» вернулись к своим делам. Квиринус заглянул в пустую кружку и, махнув бармену, заказал себе кофе.

— Что с тобой происходит? — продолжал допытываться Снейп.

— Да ничего страшного, обычные последствия сильного удара по голове. Но согласись, заикание у меня хорошо получается. Будет весело на уроках!

— Ты в Мунго был?

— Делать мне больше нечего... Говорю тебе, я в порядке. И не разучился, кстати, ладить с детьми. Перед твоим приходом мы мило пообщались со знаменитым Гарри Поттером. Видел бы ты, какие круглые у него стали глаза, когда я сказал, что собираюсь п-прикупить к-книги п-про ва-вампиров!

Он снова задергался, будто веревочный паяц.

— Прекрати кривляться, — потребовал Северус. — Ты болен, тебе не в школу надо, а в койку.

— Да я поздоровее тебя буду, — с неожиданным раздражением ответил Квиррелл. — Заладил, как моя мать: болен, болен! Последний раз повторяю, все у меня хорошо, даже кошмары прекратились. Вот только гоблины, мр-р-рази, настроение испортили! Но ничего, с этим справимся...

Дрожь, заикание, дряблость тряпичной куклы пропали, как и не было; он говорил энергично, резко, сыпал ругательствами, которых никто никогда от него не слышал.

Северусу почудилось, что он общается не с одним человеком, а с тремя, и двое из них казались выходцами из дурного сна. Эх, если бы вокруг не мельтешило столько народу! Не устраивать же сеанс легиллименции прямо в «Котле»... Придется подождать прибытия нового преподавателя ЗоТИ в Хогвартс.

А будущий преподаватель тем временем еще раз смачно прошелся по гринготтским банкирам и замолчал. Ссутулился, уставившись в одну точку на скатерти и вроде бы не замечал ничего вокруг. Поднял голову — и двое жутковатых незнакомцев исчезли, остался только прежний Квиринус.

— Помнишь, лет десять назад мы с тобой сидели тут и я строил планы на будущее? — голос звучал тихо, устало, но он был знаком до последнего звука. — Какую чушь городил, смех да и только. Идиот наивный...

Он поднялся. Хотел сказать еще что-то, но передумал, махнул рукой и собрался уходить.

— Куда ты? Мы же так толком и не поговорили... — попытался остановить его Северус.

— Неважно уже, — безразлично ответил тот. — Если я переживу август, то встретимся в школе. И, бога ради, оставь меня в покое...

«Переживу август?» Да что с ним творится, в конце концов? Снейп бросил несколько галлеонов на стол и поспешил было за другом, но тут проход закрыла массивная фигура лесничего:

— Профессор, а давайте выпьем за нашего Гарри!

— К драклам вашего Гарри! — огрызнулся Северус, отталкивая протянутую кружку. Выбежал в переулок, но Квиринус уже исчез.

1) Изречение приписывается Эразму Роттердамскому (1469-1536), нидерландскому ученому-гуманисту, философу и писателю.

Вернуться к тексту

2) Птица Додо — один из персонажей книги Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес», в образе этой птицы выступил сам автор. По одной из версий прозвище "Птица Додо" Чарльз Латуидж Доджсон (Льюис Кэрролл) получил из-за своего заикания.

Вернуться к тексту