Дивергентные драбблы (гет)

Автор: lajtara

Бета: Непокорный

Размер: драббл, 721 слово

Пейринг/Персонажи: Калеб

Категория: джен

Жанр: драма

Рейтинг: G

Краткое содержание: "Мне было четыре, когда я вдруг понял, что ни капли не альтруистичен".

Мне было четыре, когда я вдруг понял, что ни капли не альтруистичен.

Я помню это так же ясно, как будто все случилось лишь вчера. Мы были на детской площадке, я и Беатрис. Я считал, что мы уже слишком взрослые, чтобы проводить там время, но папа вскользь обронил, что я мог бы присмотреть за малышней... И я повелся, да. Удивительно: все, сказанное родителями, ребенок видит, как непреложную истину. До какого-то момента, разумеется.

В ту минуту, когда я отчитал Беатрис за эгоизм — малышка упрямо просила у нее скакалку, а сестрица моя столь же упрямо отказывалась отдать свою собственную вещь, — я вдруг понял: хочу, чтобы отец похвалил меня. Хочу, чтобы он видел, насколько я лучше сестры.

Чувство, нормальное для ребенка. Но не для ребенка-альтруиста, с рождения приучаемого к отречению от самого себя.

Я рос, стараясь быть достойным своей фракции — и стыдился ее. Я презирал серую, безликую массу одинаковых людей: наши одинаковые дома, не осененные ни единым деревцем, наши лица, не выражающие ничего, кроме вежливого беспокойства. И меня буквально выворачивало от того, как легко я играл свою роль безупречного сына достойных родителей. И как легко окружающие верили мне, не задаваясь вопросом: что прячется под серым бесформенным пиджаком?

В восемь лет я совершил тяжелейшее преступление для Альтруизма: я украл. Возжелал того, чего не имел и иметь не мог. Толстенная энциклопедия о животных, которую эрудитка младше меня на год непонятно для чего притащила в школу. Она хвасталась ею четыре урока. Перед пятым книга исчезла.

Спрятать такую толстую книгу было трудно, но я нашел выход.

Эрудитка, обнаружив пропажу, подняла рев. Как отвратительно она выглядела в тот момент: красные, опухшие веки и искаженное в крике лицо. В Альтруизме так себя не вели даже двухлетки. На мгновение я подумал, насколько ничтожно на деле пресловутое превосходство Эрудитов над Альтруизмом: моя фракция куда лучше умеет переживать удары судьбы. Да, Альтруизм лучше приспособлен к жизни.

Но не к тому, чтобы управлять остальными.

Энциклопедию я читал без малого два месяца, урывками, подсвечивая себе карманным фонариком. Не то чтобы нам с сестрой запрещали читать. Но таких книг родители не покупали, их продавали лишь эрудиты для эрудитов. Альтруистам доставались лишь школьные учебники и руководства: скучные слова на серой газетной бумаге, рвущейся при повторном чтении, пять строк в абзаце, равнение по левому краю...

Книга «О животных нашего мира» была иной. Она вкусно пахла типографией — настоящей краской, клеем, дорогой глянцевой бумагой. В ней были картинки — на каждой странице!

Эта книга была лишь первой. Я прятал бесценные источники знаний под матрасом, между стеной и шкафом, в коробке с бельем, предназначенным для стирки, ведь с малолетства мы сами заботились о себе, а значит, мама ни за что не стала бы убираться в моей комнате или перерывать шкаф в поисках грязных носков. Как ни парадоксально, но в Альтруизме я был куда более свободен, чем мне казалось.

* * *

Мне было шестнадцать, когда я узнал, что могу сменить фракцию.

Разумеется, все мы знали, что выбор зависит только от нас. Вернее, мы с детства слышали: «Результаты тестов не должны влиять на ваше решение». Я не знаю, чему учили ребят в Товариществе или Лихости, а в Альтруизме под этой гибкой формулировкой подразумевалось лишь одно: фракцию не меняют.

Я слишком хорошо умел притворяться. Пожалуй, я смог бы прожить всю свою жизнь в Альтруизме: серый блочный дом, такой же, как у всех, за кажущейся простотой тепло, которого нет больше нигде. И Сьюзан, милая и добрая Сьюзан рядом.

Я смог бы прожить свою жизнь, притворяясь, будто мне не все равно, что я сижу на своем месте в автобусе, а кто-то рядом едет стоя. Будто мне не плевать, справится ли моя сестра с приготовлением ужина.

Я смог бы.

Я был уверен в этом ровно до того момента, как темноволосая эрудитка, проводившая мой тест, поправила свои тяжелые очки в роговой оправе и задумчиво изрекла:

— Эрудиция. Занятно...

Я знал, что ей кажется занятным. Это читалось на ее невыразительном, блеклом лице: занятно, что сын одного из лидеров Альтруизма — не приверженец родной фракции. Занятно, что сын Прайора способен к эрудиции больше, чем к свойственному ему по генам самоотречению.

«Занятно, занятно, занятно...»

Я не заметил, как вышел из комнаты, вытер вспотевшие ладони о брюки, что-то сказал Беатрис. В ушах у меня звенело.

Я могу сменить фракцию. Я могу изменить жизнь. Я могу выбрать иной путь.

Я могу.