Парень для Пэнси (гет)

На балу было невероятно скучно. Пэнси готова была зевать во весь рот, и единственный, кто удерживал ее интерес... Вошел в зал под руку с Полоумной Лавгуд! Неужели именно эта ненормальная смогла "зацепить" его?!

— Потанцуем? — Пэнси понятия не имела, как зовут гриффиндорца, который как-то помог ей подняться после падения в коридоре.

Она кивнула.

Гойл танцевал неуклюже, но Лавгуд это, похоже, не смущало, а вот Паркинсон насчитала целых семь ошибок! И у кого только этот косолапый учился танцевать?! Не иначе у сеньора Пердидо!

— Я так и не дождался платы за помощь! — донесся откуда-то издалека голос ее партнера.

— Не расслышала, на чье имя передать! — отмахнулась Пэнси, продолжая сверлить Гойла взглядом. Ну и толстая же у него задница!

— Кормак МакЛагген! — представился кавалер.

— Пэнси Паркинсон! — рассеянно ответила она, раздумывая о заднице Грегори.

— Слышал, ты спала со взрослым мужиком...

— Что?! — Паркинсон сбилась с ритма. — Это не твое дело!

— Брось, не заводись! — улыбнулся МакЛагген дружелюбно. — Я всегда мечтал провести ночь с опытной в таких делах ведьмой!..

Ответом ему стала звонкая пощечина. Пэнси вырвалась из случайных объятий и, покрасневшая, метнулась к Булстроуд, которую никто не пригласил.

— Козел! — прошипела она, доставая из кармана флакончик с настойкой из дурман-травы. — Ты у меня еще узнаешь!

— Смотри! — вдруг завопила Миллисента над самым ее ухом.

Паркинсон подняла глаза и... замерла, созерцая сцену поцелуя Гойла и Лавгуд. Они никого не стеснялись, поглощенные процессом, и Пэнси вдруг очень захотелось оказаться на месте Луны...

Поцелуй закончился. Они поговорили о чем-то — Паркинсон не могла услышать — а потом вдруг случилось странное: заиграла музыка, Грегори пошел через зал прямо в сторону Пэнси! Ошибки быть не могло. И сердце забилось так сильно, что не стало хватать воздуха. Да! Это то, чего ей хотелось больше всего на свете! Паркинсон приосанилась и улыбнулась, на этот раз не пряча взгляд...

В последний момент Гойл развернулся и пригласил на танец Джинни Уизли. Опять эта Уизли! Пэнси едва не разревелась от обиды и ревности. Джинни и Грегори танцевали, а Паркинсон буквально распирало от досады. Как же так?! Ну как так?!

Чтобы не видеть всего этого безобразия, она отошла к столу с напитками и заказала пунш. Эльф тут же выполнил приказ, и Пэнси сделала большой глоток, обжигая горло.

— Мерлинова борода! — не сдержалась она.

— Надо же: трахаться умеешь, а пить — нет?! — это снова был МакЛагген. И как такого на Гриффиндор-то взяли?!

Пэнси отошла в сторону, но Кормак последовал за ней:

— Хотя, думаю, трахаться ты тоже не умеешь, — развивал он мысль. — Иначе Нотт-старший не спал бы сейчас с кем-то другим!

— Да отвалишь ты или нет?! — не выдержала Паркинсон, замахиваясь на него бокалом.

— Вряд ли! — весело подмигнул гриффиндорец. — Если только ты мне дашь быстренько где-нибудь в коридоре...

— Ну ты и урод...

— Спасибо! — МакЛагген предпринял попытку ее обнять, но Пэнси скинула его руку с талии.

— Отвали!..

Бал закончился под лестницей между вторым и третьим этажами в объятиях Кормака МакЛаггена. Паркинсон позволила наглецу стянуть с нее трусики и жадно войти, сминая руками груди. Быстрый, дикий, животный секс. Ей вдруг захотелось соответствовать образу "опытной" женщины, и Пэнси старалась так, что сама стала получать удовольствие от процесса. Да! Пусть гадко, пусть развратно, пусть завтра все узнают! Зато так тепло, зато сердце стучит, и обида на Гойла отступает, когда чужие руки сжимают грудь и впиваются в бедра...

А на следующий день начались каникулы.

Пэнси сидела дома, изредка переписываясь с Миллисентой. Никуда ходить не хотелось. Все шло наперекосяк, и Паркинсон не знала рецепта от депрессии. Или не хотела знать?

В один из первых январских дней на пороге имения семьи Паркисон появился Кормак МакЛагген собственной персоной. Оторопевший от напора эльф малодушно пропустил его в приемную залу.

— Что ты здесь забыл?! — поприветствовала его Пэнси, не спускаясь с лестницы.

— Дорогая, разве можно так грубо?! — мать вышла в самый неподходящий момент.

— Спасибо, мэм! — кротости гриффиндорца мог позавидовать самый тихий эльф. — Позвольте представиться: Кормак МакЛагген!

— Очень приятно! — миссис Паркинсон подала гостю руку для поцелуя.

— И вовсе не приятно! — надула губки Пэнси.

— Отчего же?! — возразила ее мать. — Если столь симпатичный молодой человек наносит визит, нельзя пренебрегать вежливостью! Мистер МакЛагген, располагайтесь! Пэнси, милая, развлеки гостя — очевидно, он искал здесь именно твоей компании.

И с этими словами она удалилась, оставляя Паркинсон наедине с неприятным ей человеком.

— Так что тебе тут надо?! — повторила она свой вопрос.

— Тебя! — Кормак в момент взлетел к ней на лестничный пролет и обхватил руками ее талию.

— Перебьешься! — Пэнси оттолкнула парня в сторону.

— Что, дома ни-ни?! — усмехнулся он с видом победителя. — Твоя матушка, наверное, думает, что ты еще девственница?!

— Не твое дело! — вспыхнула Паркинсон. Она испугалась, что этот тип расскажет о ее связи с отцом Нотта, о которой, по правде сказать, матери знать не полагалось.

— Тогда давай, пока никто не видит...

— У тебя спермотоксикоз? — Пэнси окончательно разозлилась. — Ждать больше сил нет?!

— А чего ждать?! — Кормак казался достаточно распаленным.

— Может, сначала выпьем? Я расслаблюсь... — Паркинсон коварно улыбнулась.

— Давай, — пропыхтел Кормак, — но только быстро — не зря же я сюда через полстраны аппарировал!

— Как скажешь... — Пэнси покачала бедрами. — Бонни!

Эльф тут же подал вино, фрукты и два бокала.

— Я сейчас! — пропела Паркинсон и побежала в спальню.

Там, в шкатулке, у нее хранился целый запас зелий на все случаи жизни. И сейчас как раз был один из таких случаев...

Вино МакЛагген выпил залпом, не обратив внимание на странные пузырьки на дне бокала. Эльф услужливо налил еще. Пэнси же источала волны сексуальности: томно моргала, закидывала ногу на ногу, позволила пеньюару сползти, обнажая плечо чуть больше, чем следовало бы...

Внезапно глаза Кормака широко раскрылись. Он поставил бокал на стол и сжал кулак, краснея.

— Мне нужно... Кхм... Где у вас тут...

Пэнси отлично поняла его, поскольку была уверена в мочегонном собственного изготовления на все сто процентов.

— Прямо по коридору, вторая дверь налево, — томно проговорила она.

МакЛагген сорвался с места и поспешил в указанном направлении. Когда он вернулся, вид его мог вызвать разве что сочувствие.

— Дура! — бросил он через плечо, не глядя на Паркинсон, и быстро ушел, на прощание хлопнув дверью. Кованые петли лязгнули, и Пэнси содрогнулась, думая, что будет, когда мерзкий МакЛагген расскажет всем про пьяный секс по лестницей.

Эта мысль поумерила радость от маленькой шутки над возбужденным до предела идиотом. Пэнси снова стало тоскливо, одиноко и немного страшно возвращаться в школу, где у нее и без МакЛаггена была дурная слава.

Внезапно Пэнси вспомнила про Гойла, вставшего на защиту Булстроуд. Ведь если он вступился за толстуху, уж наверняка не бросит в беде ту, которую даже хотел пригласить на танец! Паркинсон вспомнила, как Грегори предпочел Уизли, и разозлилась: она была ничем не хуже рыжей нищенки!

Собравшись с мыслями, Паркинсон села за стол и достала перо. Нужно написать ему! Так, как они переписывались с Чэдом. Да! Это будет самое правильное!

Она решила не использовать птиц из совятни при имении, а маггловская бумага осталась у нее еще от переписки с мистером Ноттом. Пэнси всегда знала: подписи не нужны, ведь они — лишняя возможность скомпрометировать одну из сторон. Если искра есть, Гойл и сам поймет, от кого послание.

Письмо получилось довольно сухим, но ответ не заставил себя долго ждать. Судя по восторженному тону строк, написанных большой рукой Гойла, он действительно был неравнодушен. И Пэнси поспешила написать ответ.

Чем больше она узнавала этого человека, тем сильнее становилось ее желание стать с ним ближе. Пэнси и не заметила, как ее письма стали теплее. Грегори Гойл занял почти все ее мысли. У него в школе была репутация человека, не блещущего ни умом, ни талантом; человека, не способного мыслить самостоятельно. Но что-то, чем не обладали другие, притягивало невероятно. То ли детская наивность, то ли надежная простота... Постепенно Паркинсон стала понимать, что нашли в этом огромном, грубом, неотесанном простаке Мэгги Саттон, Луна Лавгуд, Миллисента Булстроуд, наконец!

Пэнси представляла, как идет с Гойлом под руку, а все вокруг если не завидуют, то смотрят с уважением... Или нет? А что, если реакция будет противоположной? Еще бы: после Малфоя и интрижки со взрослым мужчиной так низко пасть...

Над последним своим письмом Паркинсон раздумывала очень долго и извела не один лист бумаги, прежде чем из-под ее пера вышли следующие строки:

"Завтра мы снова встретимся, если не на платформе, то в поезде. Я не знаю, что скажу тебе, подойду ли. Все это очень сложно. Мы с тобой разные, и еще пару недель назад я и подумать не могла, что буду переписываться с кем-то вроде тебя. Письма много значат в моей жизни. Но что стоит за ними? Похожа ли реальность на то, что нацарапано пером на пергаменте? Не торопи меня, ладно? Я знаю, что ты чувствуешь. И я должна все обдумать".

Чувства нужно было проверить. Общественным мнением.