Трое в лодке, не считая Ваббаджек (джен)

— Я возвращаюсь к своему господину только благодаря ему, — всё ещё рассказывал мне Дервенин, — он дал золото за помощь, но что мне теперь какие-то деньги? Ведь я направляюсь туда, где они совершенно ни к чему!

В этот момент случилось несколько вещей — первый шок отпустил меня, и я наконец смогла выдохнуть; Дервенин вложил мне в руку мешок с чем-то тяжёлым и тут же рванул прочь; в мою спину врезался кто-то, секундой позже оказавшийся Цицероном.

— Что случилось? — грозно спросил он, кажется, готовый догонять эльфа.

Я перевела взгляд на мешок, потрясла им, заглянула внутрь. Всё верно — эльф сбросил на меня "ненужное" золото.

— Заказчик назвал жертву, — ровным голосом произнесла я, ужасаясь собственным словам. А если Цицерон слышал разговор?! Мне же ни за что не оправдаться!

— Кто? — спросил он, медленно протягивая лапку к мешку.

Ладно, была — не была. Я приняла к сведению слова "если вам так нужна эта встреча, он сам вас найдёт", но ещё не в таком отчаянии, чтобы по доброй воле предстать перед хозяином Ваббы. Пока попробую... менее неблагоразумный вариант.

— Это Довакин.

Цицерон подозрительно сощурился, выхватывая мешок из моей руки. Попробовал на вес, и кивнул самому себе.

— Не всякой птичке вечно петь, кому-то падать, не лететь... — произнёс он нараспев, и зашагал прочь. Мне ничего не оставалось, как поспешить за ним.

Цицерон птичкой летел в сторону Гильдии бардов; у меня же было ощущение, будто меня тащат вперед за вёревку, затянутую на шее. Вся эта безумная схема напоминала карточный домик, готовый разлететься по ветру от случайного вздоха, причём сейчас кто-то намеренно расчищал мне путь, чтобы в конце я сумела провалиться, увлекая за собой как можно больше людей. Чужой мир, чужие люди, даже воздух чужой! Кто в своём уме поверит, что какая-то сопля сможет здесь что-то изменить? Сгинуть мне безымянным холмиком под скайримскими сугробами, даже под покровительством Тёмного Братства... Особенно под покровительством Тёмного Братства.

Крохотна часть моего мозга, не занятая самокопанием, отвечала за автопилот — с рыжей шевелюрой в качестве маячка. Я оставалась безучастной, пока Цицерон обрабатывал музыкантов на предмет нахождения Довакина; но когда он начал колупаться в замке чьей-то подвальной двери, я забила тревогу и вынуждена была вернуться в реальность.

— Ты что делаешь?!

— Так и знал... У Слышащей было такое отстранённое лицо, и она точно пропустила все мимо ушей! Цицерон поговорил с бардами-бездельниками, они сказали, что буквально пару часов назад видели Довакина, покидающего город! Как же замечательно, что у героя в городе есть домик, а в домике сундучок, а в сундуке дневничок...

Хранитель прервал свою речь, когда под его напором дверь наконец открылась, и мы смогли зайти внутрь, не нервируя стражу. Поместье оказалось уютным — насколько таковой могла быть каменная громада в центре столицы, и не таким большим, как казалось снаружи. Мы прошлись по подвалу, мимо стола, заваленного ингредиентами и манекена, на котором в свете факела блестел полный стеклянный доспех, и в дальнем углу наткнулись на карту провинции. Пергамент пестрел пометками — обведённые кругами локации Скайрима, помеченные цифрами. Под первым номером шёл Вайтран, дальше Фолкрит, холм к востоку от Данстара, сам город, затем целая область южнее Виндхельма, Солитьюд, и пока что последним, седьмым номером были обведены ледники на севере от Винтерхолда. Цицерон безуспешно рассматривал карту, проверяя, не попало ли под внимание Довакина Убежище. Я же догадалась с одного взгляда — наша мишень целенаправленно искала даэдрические артефакты, и, судя по нумерации, планирует нанести визит Хермеусу Море. Что ж, это облегчало поиски.

— Он едет сюда, — ткнула пальцем в пометку с цифрой "семь". Цицерон начал ещё пристальнее рассматривать карту, видимо, пытаясь угадать мою логику, затем плюнул и согласился. Учитывая, что наш герой умотал только сегодня утром, у нас были все шансы нагнать его в дороге. "Если, конечно, кое-кто не будет тупить", ехидно добавил Хранитель, и потащил меня в таверну за припасами.

Через час мы уже гнали коней по истёртой копытами брусчатке. Холод совершенно не проникал под теплую одежду, а может, это адреналин быстрее обычного гнал кровь по венам. Хранителю было плевать на наличие артефактов у жертвы, а вот я задумалась — Довакин ведь совершенно не обязан таскать их все с собой! Допустим, клинок Мефалы — нужная вещь для воина, а кольцо Хирсина не оттянет карман; но Ваббаджек-то ему зачем в дороге? По-хорошему, нужно было тщательно обыскать его особняк, может, и не пришлось бы тащиться в такую даль. Вовремя вспомнила, ничего не скажешь...

Лошадки без устали глотали метры дороги, а на темнеющем небе зажигались звёзды. Они напоминали россыпь бриллиантов, брошенную на цветастые мазки северного сияния. Так бы и любовалась небом, с пледом и термосом какао... Но нет, отбиваю пятую точку в этой скайримской глуши!

Все мои "приключения" вообще выглядят довольно странно; как будто мне кто-то специально расчищает путь, чтобы я успела натворить побольше и уж в конце облажаться по полной. Вот убью Довакина, а посох рраз — и не сработает! Вот смеху будет.

Глубокой ночью мы разбили лагерь у двемерских руин. О живших там когда-то бандитах напоминали только засохшие пятна крови на каменных плитах. Лошади были крепко привязаны к колонне, а мы готовили спальные места. Только я хотела заикнуться о костре, как Цицеро протянул мне кусок мясного пирога и молча улёгся на ночлег. Что-то он слишком молчалив. Я понимаю, что все устали, что нам вставать с первыми лучами солнца, но хоть парой слов можно перекинуться? Но тревожить имперца в таком состоянии я не решилась, поэтому быстро съела ужин и улеглась под тёплые шкуры. Сон пришёл быстро.

Поутру я была облита целой кружкой ледяной воды. Цицерон стоял надо мной и мерзко хихикал, пока я отплёвывалась и убирала с лица налипшие волосы. Лошади, будто вторя его настроению, негромко ржали неподалёку.

— Ты совсем охренел?! — грозно заорала я, надвигаясь на Хранителя. Видимо, на моей роже проступило нечто поистине зверское, ибо он тихонько попятился назад, как семиклассник, застуканный классухой за курением. — Беги, или в Скайриме станет на одного шизофреника меньше!

И я бы наверняка осуществила угрозу, если б не проклятый камень, так не вовремя вынырнувший из снега. Не успев придумать новую уничтожительную реплику, я со всей инерцией разогнавшегося носорога столкнулась с землёй. Но едва лицо защипало холодом от снега, меня заботливо приподняли за плечи и усадили лицом к просыпающемуся солнцу.

— Слышащая такая грозная, когда её будят... Цицерон не хотел так жёстко, но кое-кого не получилось растормошить. Ты всё бормотала про "ещё пять минут" и смешно прощупывала рукой землю вокруг себя. Цицерон беспокоился...

Ну да, а то не успеем убрать "клиента" до того, как он полезет в пещеру через ледяную воду, конечно, беспокоится!

Но всё же я немного остыла, во всех смыслах этого слова. От ночной молчанки не осталось и следа — Цицерон кружил вокруг меня, предлагая то горячий травяной отвар, то прожаренный на костре аппетитный кусок мяса, и при этом щебетал о чём-то чисто цицероновском. Видимо, был воодушевлён предстоящей работой. Я же нервничала, хоть и старалась не подавать виду. Аргументы, которыми я собиралась убедить Довакина отдать Ваббаджек, сейчас казались совершенно неубедительными. Неужели наступит момент, когда лучшим решением действительно будет его убить? А ведь это всё было когда-то игрой, по ту сторону экрана...

— Слышащей пора собираться в путь! — прочирикал имперец, наматывая очередной круг, — Хотя нет, я сам всё соберу, а то у тебя такое лицо, будто и не слышишь меня вовсе...

Я всё слышала прекрасно. Только дрожь, которую уже не списать на холод, не давала встать.

— Только не это! Элис же не могла простыть? Нет... Нет?

Наглые карие глаза внезапно оказались очень близко. Своим взглядом Хранитель будто пытался найти и истребить каждую микробину, потенциально угрожавшую моему здоровью; конечно, если бы он вообще знал, что такое микробы.

В итоге, Цицерон всё же поднял меня и усадил на лошадь. Я даже не пыталась делать вид, что рада предстоящему мероприятию, и все силы тратила на предотвращение паники. Сегодня, уже сегодня решится судьба... и не только моя.

Но как же здесь, чёрт возьми, было красиво! Рассветное солнце игриво пробегало по вершинам гор, делая скалистые цепочки похожими на разинутую драконью пасть, из которой вот-вот вырвется пламя; мерцающий снежный покров не ослеплял глаза, но мягко освещал путь. Даже пассажиркой за спиной Хранителя я получила отличную возможность крутить головой по сторонам, и, хоть мне нелегко признаться в любви к холодной местности, пейзажи близ Винтерхолда были настолько завораживающими, что моё волнение почти полностью отступило. Лошадь, на которой вчера ехала я, теперь неслась рядом, навьюченная нашими вещами; надеюсь, бедняжка, которой сейчас приходится тащить нас обоих, не сильно завидует своей коллеге. Однако Цицерон верно всё рассчитал — когда через несколько часов лошадка начала сбавлять темп, мы как раз подъехали к берегу Моря Призраков.

Пост Септимия Сегония быстро нашёлся среди льдин — конечно, если знать, куда смотреть. Удручало другое — мы были здесь с Хранителем... и ни следа Довакина. Захочет ли он приближаться к нам, когда увидит на берегу двух вооружённых людей? И придёт ли вообще?

Из транса меня вывел недовольный голос имперца.

— Слышащая уверена, что наш герой спешил именно сюда? Цицерон уже много часов не видел присутствия человека, только горы, снег и этот жуткий ветер! — кажется, он был зол.

— Да, уверена. Он появится здесь рано или поздно, — надеюсь... — меня тоже не греет перспектива провести здесь лишние несколько часов.

И всё же мы ждали довольно долго. Солнце плавно опускалось к воде, давая нам всё меньше спасительного тепла. Костёр мы разводить не решались, из-за чего и я, и Цицерон постоянно пребывали в движении, боясь околеть. В конце концов, я решила взобраться повыше, ибо ледники закрывали нам часть обзора.

Хранитель остался сторожить кромку воды, а я поплелась наверх. Пляж был одинаков что здесь, что возле Убежища, но в оттенках именно сегодняшнего заката мне виделись кровавые брызги. Дурное предчувствие или я просто сильно переживаю? Не поднимая головы из-за резко поднявшегося ветра, я медленно взобралась на высокий ледник.

Буран принёс желанного гостя. Будто сотканный из снежных хлопьев, к подножию моей вышки вынырнул всадник. Как и я, он был закутан в меховой плащ с капюшоном, так что его невозможно было разглядеть с такого расстояния. Но меня он всё же заметил. Оставив лошадь в углублении ледника, до которого не долетал снег, человек стал подниматься ко мне. Тогда я почему-то не удивилась, что незнакомец поплёлся ко мне сразу, как увидел; не возникло и мыслей о том, что он банально решил ограбить или убить одинокую путницу, забредшую в эту глушь. Нет, я могла только радоваться от того, что увидела посох за его спиной, когда человек подошёл совсем близко.

— С вами всё в порядке? — глухо спросил он.

— Вы Довакин?

О да, какой же ещё вопрос можно задать в такой ситуации?... Видя, что он заметно удивился, но кивнул в ответ, я продолжила:

— Если это правда, то мне нужна ваша помощь. Видите ли... — почему-то, глядя в его раскосые глаза, я резко расхотела врать, — Я хочу попасть домой. И помочь мне может только посох у вас за спиной. Кстати, я Элис.

— Ильмерил.

Едва ветер утих, Довакин откинул мешавшийся капюшон. Всего я ожидала, только не такого.

— Вы... — я даже не могла подобрать слов, — Но это же...

— Да-да, знаю, — вздохнул он, стряхивая снег с плаща, — Балгруфа это тоже удивило. А Ульфрик подавился кроличьей ногой. Жаль, что ему помогли.

Я бы тоже подавилась на месте Ульфрика. Довакин оказался альтмером. Какой плевок в души северян... Я, конечно, помнила, что в игре стать Драконорожденным мог представитель любой расы, но чтобы так, здесь, передо мной?

— Вы поможете? — только и смогла выдавить из себя, — Мне бы воспользоваться им, раз или два...

Эльф уставился на меня с недоумением.

— Вы хоть знаете, как это опасно? Я стрелял из этой штуки всего однажды и, клянусь, больше её в руки не возьму! Пусть пылится на полке.

— Превратили дракона в помидор?

— Если бы... Не с моим везением. Я помидор превратил в дракона. А поскольку это случилось в таверне в разгар дня, любви горожан это не прибавило. Так что в Морфал мне теперь лучше не соваться. Но, погодите, — он прищурился, — Откуда вам известно, что сегодня я появлюсь именно здесь? Откуда вы знали, что Ваббаджек будет у меня?

"Потому что нефиг оставлять дома карту с подробными маршрутами?" Хм, нет, такой ответ его вряд ли обрадует. "Потому что Мать Ночи указала на тебя, умри, жалкий червяк!" — тоже не то... Терпеливый эльф с непонятным эльфийским именем и не думал меня поторапливать; лишь смотрел пристально своими фисташковыми глазами и будто готовился выдать насмешливый ответ на любую мою реплику. Ладно, чего уж там...

— Я говорила с хозяином этой чудной палки. Он пребывал в хорошем настроении, так что разрешил вас потревожить и слегка... экс-про-приировать её на время.

Комментария моя реплика удостоена не была, однако бровь собеседника причудливо выгнулась.

— Так что я скорее не прошу разрешения, а уведомляю, что возьму посох.

— Да ну? — издевка так и лилась из его голоса, — А сил у вас хватит его забрать?

Хотелось бы... Гадский Элиндил, или как там его, оказался на поверку типичным высокомерным альтмерским говнюком. Он со смехом взял посох в руку и протянул его мне, будто приглашая схватить; однако улыбка и напряжённая поза просто кричали о том, что он не даст мне так просто заполучить Ваббу. Чёрт, что же делать... Наверняка этот шутник ещё и маг, он же меня размажет, едва я попытаюсь выхватить кинжал... И Хранитель, зуб даю, вот-вот поднимется сюда, разглядев на холме две фигуры вместо меня одной... Любое чудо, даже самое маленькое, ну пожалуйста!

— Слышащая?! Кажется, кому-то нужна помощь?

Ну пожалуйста-пожалуйста!

Эльф мигом оценил обстановку. Не занятая посохом правая рука уже направляла на Цицерона электрический импульс; в меня же с этого посоха готовился полететь мерцающий огонёк. Хотела Ваббой по голове? Ну получай...

Но внезапно Линдерел превратился в статую. Наполненный ужасом стеклянный взгляд впился во что-то за моей спиной, и только подрагивающие руки говорили о том, что остроухий всё ещё жив. Недолго думая, я попыталась вырвать посох из рук эльфа, но тот лишь усилил хватку. Его рука, удерживающая фиолетовый шарик, уже начала покрываться гарью, так что, едва Цицерон полоснул по ней кинжалом, эльф вскрикнул и прижал повреждённую конечность к груди. Вторая его рука разжалась сама собой; я бы ещё смогла устоять на ногах, если бы Хранитель не выбрал этот момент, чтобы мне помочь. Одним стремительным рывком он прыгнул вперёд, но, не встретив преграды в виде руки эльфа, наткнулся прямо на посох. Который я удерживала как? Правильно, навершием к себе. Под весом имперца Ваббаджек с силой ударил мне в грудь. И уже проваливаясь в бездну, я с удивлением поняла, что лежу на чём-то гораздо более тёплом, чем снег...