Каждое мгновение твоей жизни (гет)

В тот день Милли проснулась со смешанным чувством радостного предвкушения и страха. Не то чтобы в ее жизни многое менялось. В отличие от других девушек, выходящих замуж, ей не придется покидать ни семью, ни дом — она по-прежнему будет жить в том же Замке, окруженная теми же людьми. И все же… Все же свадьба — сама по себе волнительна. Сегодня Кристофер станет ее мужем. Муж… Милли тихонько произнесла это слово, пробуя его звучание. Получалось так естественно, будто она давно привыкла его произносить.

 

Еще накануне Кристофер отправился в Седьмые миры, чтобы привести Конрада. Милли так замоталась с подготовкой (последние несколько дней весь Замок буквально стоял на ушах), что чуть не пропустила их появление. Она проходила мимо главного зала в парк — нарвать цветов для украшения, — когда из коридора различила знакомый голос, который не слышала целый год. Распахнув двери, она увидела Кристофера, Конрада и незнакомую рыжую девушку, не успевших далеко отойти от пентаграммы.

— Конрад! — Милли бегом подлетела к нему, чтобы повиснуть на шее. — Я так скучала!

Конрад рассмеялся, закружив ее по комнате.

— Я тоже рад видеть тебя, Милли! — поставив ее на ноги, он спросил: — Как настроение? Не передумала еще?

— Конрад! — она шлепнула его по плечу. — Определенно, Кристофер дурно на тебя влияет.

Кристофер выразительно хмыкнул, но на удивление никак не прокомментировал. Конрад же усмехнулся и повернулся к той рыжей девушке.

— Милли, позволь представить тебе мою невесту: Люси.

Милли удивленно округлила глаза и бросила на Кристофера обвиняющий взгляд: почему она узнает такую новость только сейчас? Тот сделал невинное лицо: «Я и сам только что узнал», — однако не очень-то убедительно. Заговорщики! Милли фыркнула и переключила внимание на Люси. Та в свою очередь разглядывала ее со странной настороженностью.

— Приятно познакомиться, Люси, — Милли радушно улыбнулась.

— Взаимно.

Люси в свою очередь улыбнулась, и все же Милли чувствовала в ней напряжение. Наверное, она неуютно чувствовала себя в незнакомой обстановке, чужом мире, среди незнакомых людей. Поэтому Милли постаралась уделять ей побольше внимания, а не только расспрашивать Конрада о новостях в его жизни и делиться своими. Некоторое время спустя Люси начала улыбаться, и Милли поздравила себя с победой.

 

Милли отвлеклась от своих мыслей, когда в дверь постучали. И сразу — не дожидаясь приглашения — зашла Генриетта, неся небольшой кофр с заколками, шпильками и ленточками: она собиралась помочь Милли с прической. Следом за ней появилась Элизабет, специально приехавшая по такому случаю из Италии вместе с мужем.

— Как настроение? — поинтересовалась Генриетта, поставив кофр на столик перед зеркалом.

Элизабет устроилась у окна. Милли обреченно закатила глаза:

— Да вы все сговорились, что ли, задавать мне этот вопрос?

Генриетта и Элизабет переглянулись и рассмеялись. Милли состроила недовольную гримаску.

— Вот честное слово: еще кто-нибудь меня спросит о настроении, заморожу на месте.

Подруги развеселись еще больше.

— Я тоже перед свадьбой нервничала, — сочувственно заметила Элизабет, перестав смеяться. — Это нормально.

— Правда?

Почему-то от этого сразу стало легче.

— И да — жутко раздражает, когда все подряд осведомляются о твоем самочувствии.

Милли улыбнулась Элизабет, и в следующую секунду они смеялись уже втроем.

* * *

Отправляясь с Конрадом в Двенадцатый-Б на свадьбу его друзей, Люси испытывала неприятное чувство, которое долго не могла понять. И только когда они перенеслись в большой роскошный зал старинного замка, и она увидела девушку, с радостным приветствием повисшую у Конрада на шее, Люси осознала, что это ревность. На самом деле ревновать было глупо. В конце концов, Милли выходила замуж, и Конрад явно испытывал по этому поводу исключительно положительные эмоции. Но Люси ничего не могла с собой поделать.

Несмотря ни на что Милли ей понравилась. Не отличавшаяся яркой внешностью (в отличие от своего будущего мужа), она была доброй, внимательной и веселой. В других обстоятельствах Люси немедленно захотела бы подружиться с ней.

Однако ее всегда преследовала смутная ревность, когда Конрад рассказывал о своей жизни в Замке и друзьях, оставленных здесь. Они так давно знали друг друга, у них было столько общих воспоминаний… И он с такой нежностью всегда говорил о Милли. Люси пыталась убедить себя, что зря портит себе нервы. Но все ее подозрения вновь проснулись от шутки Конрада: «Не передумала еще?» Будто он на это надеялся. И потом все эта их болтовня с постоянными: «А помнишь?» Люси почувствовала себя лишней в их компании.

В общем, к началу свадебной церемонии она находилась в довольно-таки подавленном состоянии, хотя и старалась не подавать виду. А Конрад, увлеченный общением со старыми друзьями, ничего не заметил. И даже то, что она каким-то чудом умудрилась поймать букет невесты, не улучшило настроения.

Во время празднования в большом зале, украшенном цветами и разноцветной иллюминацией, Люси печально наблюдала, как Конрад увлеченно о чем-то спорит с высокой темноволосой девушкой и очень серьезным парнем, когда ее кто-то позвал:

— Люси?

Обернувшись, она обнаружила, что рядом с ней присела Милли, выглядевшая бесконечно очаровательно в своем пышном белом платье, расшитом жемчугом. Она успела снять фату, и ее каштановые волосы теперь украшали только мелкие белые цветочки.

— Почему ты такая грустная? — участливо спросила Милли.

— Я не… — Люси хотела все отрицать, но в последний момент почему-то передумала. — Я здесь чужая. Никому нет до меня дела. И даже Конрад…

Милли слегка нахмурилась, посмотрела на Конрада и понимающе вздохнула:

— Мужчины!

Люси невольно хихикнула, подумав, что прежде она, наверное, точно таким же тоном говорила: «Мальчишки!» А Милли уже окликнула с повелительными нотками в голосе:

— Конрад, можно тебя на пару слов?

Тот хмыкнул:

— Это ты у Кристофера научилась таким командирским тоном разговаривать?

Однако послушно последовал за ней. Стрела ревности снова уколола сердце Люси. Ей не было слышно, о чем они говорили, зато она видела, как на лице Конрада появилось сначала озадаченное выражение, а потом виноватое.

Вернувшись к ней, он попросил прощения за то, что бросил ее, заболтавшись с друзьями.

— Я не подумал, что ты никого не знаешь и можешь почувствовать себя неуютно. Больше подобного не повторится.

Люси невольно улыбнулась его сожалеюще-покаянному виду и снисходительно кивнула:

— Ты прощен.

Она посмотрела на Милли, которая весело подмигнула ей и вернулась к Кристоферу. И Люси впервые за все время в этом мире почувствовала, как напряжение отпускает ее, и она наконец-то может порадоваться празднику.

* * *

Милли и не предполагала, насколько утомительной может быть свадьба. Нет, все было прекрасно, праздник вышел просто замечательный — друзья постарались устроить все наилучшим образом. И даже де Витт выглядел довольным и счастливым. Но какое-то время спустя Милли поймала себя на том, что хочет побыстрее остаться с Кристофером наедине. Будто прочитав ее мысли, он прошептал ей на ухо во время танца:

— Милли, давай сбежим?

— Тебе не кажется, что это невежливо по отношению к гостям? — спросила она, пытаясь быть благоразумной.

— Да брось — никто не заметит, — Кристофер расплылся в лукавой мальчишеской ухмылке, и Милли невольно хихикнула.

Она огляделась и поняла, что он в общем-то прав: праздник перешел в ту стадию, когда гости прекрасно развлекались сами, не обращая внимания на виновников торжества. Конрад танцевал с Люси, Элизабет — с Антонио. Де Витт, устроившись в дальнем конце длинного стола, что-то увлеченно обсуждал с Флавианом, время от времени потягивая вино. Бернард и Генриетта, похоже, спорили — наверняка об использовании математики в чарах. Мордехай и мисс Розали были полностью поглощены друг другом. И даже родители Кристофера, вопреки его мрачным прогнозам, все-таки появившиеся на свадьбе, на удивление начали разговаривать друг с другом.

— А знаешь — давай, — с озорной улыбкой согласилась Милли.

Кристофер притянул ее поближе к себе, и в следующее мгновение они оказались в своей спальне. Они пока не успели перенести сюда вещи, поэтому комната выглядела пустовато. Тем более что она была гораздо просторнее, чем та, которую Милли занимала последнее несколько лет. Внезапно ее охватило ужасное волнение. Заставив себя все-таки поднять взгляд на Кристофера, она поняла, что он тоже волнуется, хотя и старается казаться невозмутимым. И от этого сразу стало спокойнее.

Кристофер ласково провел пальцами по ее щеке, отводя выбившиеся из прически волосы. И Милли поцеловала его, впервые не дожидаясь инициативы с его стороны. А когда Кристофер ответил на ее поцелуй — жарко и порывисто, — все остальное исчезло.

* * *

Из кафе открывался чудесный вид на Сену и собор Парижской Богоматери. Милли любовалась им, ела мороженое и думала, что провести медовый месяц в Париже было отличной идеей. Единственное, что слегка раздражало — крайне заинтересованные взгляды, которые молоденькая официантка все время бросала на Кристофера. Но учитывая, что он этих взглядов не замечал — как и саму официантку, — это было не так уж и важно. Тем не менее Милли не отказывала себе в удовольствии демонстративно обращаться к нему «любовь моя», когда официантка оказывалась поблизости. Та каждый раз выглядела раздосадованной и разозленной, прожигая Милли взглядом — очевидно, по крайней мере эти слова она на английском прекрасно понимала. Кристофер, если и догадался о причине таких нежностей, виду не подавал.

Милли снова посмотрела на собор и замерла. Ей показалось, или одна из горгулий действительно пошевелилась? Она прищурилась, присматриваясь. Да, некоторое время спустя горгулья снова пошевелилась, а следом — и еще одна.

— Кристофер, — Милли повернулась к мужу, — это нормально, что горгульи на соборе двигаются?

Он озадаченно приподнял бровь, в свою очередь понаблюдал за собором и медленно произнес:

— Нет, это совершенно не нормально.

— Вот и провели медовый месяц, — обреченно вздохнула Милли, однако в глубине души уже родилось любопытство и желание выяснить, что происходит.

Точно такой же интерес она прочитала в загоревшихся любопытством глазах Кристофера. Быстро расплатившись, он вскочил и протянул ей руку:

— Пошли.

Они посмотрели друг на друга и одновременно улыбнулись. Официантка проводила их взглядом, в котором отчетливо читалась зависть. Но Милли уже забыла о ней.

 

К тому времени, как они добрались до собора, горгульи успокоились и чинно сидели на своих местах. Подозрительно посмотрев на них, Кристофер проверил магический фон, ничего не обнаружил и предложил обойти вокруг. Они медленно прошлись, любуясь архитектурой и поминутно останавливаясь — тишина.

— Может, померещилось? — предположила Милли.

Не то чтобы она серьезно верила в эту версию, но мало ли — с такого расстояния да на жаре могло и показаться. Кристофер покачал головой и устроился на ближайшей скамейке, потянув за собой Милли.

— Здесь что-то есть — я чувствую. Подождем.

И они ждали, перемежая наблюдение поцелуями. В конце концов, Милли было все равно, где именно проводить время — главное, с Кристофером. Из них получились плохие следователи, поскольку зачастую они увлекались, совершенно забывая о своей цели. Милли так и сказала после очередного поцелуя, обнимая Кристофера за шею.

— Зато мы приятно проводим время, — заметил он с лукавой улыбкой.

С этим она не могла не согласиться.

Прошла, наверное, пара часов, когда краем глаза Милли заметила какое-то движение. Она резко повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как одна из химер раскрыла крылья, сложила их и медленно сошла со своего места, усевшись на крыше.

— Кристофер… — прошептала Милли.

— Да, я вижу, — так же шепотом ответил он.

И она почувствовала, как он напрягся, целиком сосредоточившись на химере. А та потянулась, переступила лапами и начала медленно спускаться по водостокам. Кристофер встал, осторожно направившись ей на перехват, Милли последовала за ним.

Тем временем ожили еще одна химера и несколько горгулий. Но они не спускались — просто переходили с места на место по стенам собора. На эти перемещения уже начали обращать внимание: люди останавливались поглазеть, собирались кучками, показывали друг другу на подвижные элементы архитектуры.

Кристофер с Милли аккуратно обошли их, по-прежнему двигаясь к тому месту, куда по всей видимости спускалась первая химера. А там, у самой стены стоял светловолосый мальчик лет семи и с восторгом смотрел на надвигающуюся на него скульптуру. Кристофер вскинул руку, собираясь остановить каменное чудовище — Милли почувствовала, как взметнулась его магия, — но тут же опустил ее и с любопытством уставился на ребенка.

Тот без малейшего страха подошел к химере, спустившейся на землю и взобрался ей на спину.

— Давай полетаем? — радостно заявило дитя, и химера послушно расправила крылья.

— Я бы не советовал это делать, — с тщательно скрываемым весельем в голосе произнес Кристофер, замораживая химеру.

Мальчик вздрогнул и уставился на него испуганно расширившимися голубыми глазами.

— Не бойся, малыш, — ласково произнесла Милли, протянув ему руку, — мы не сделаем тебе ничего плохого.

Она не настолько хорошо знала французский, чтобы общаться на нем, но для того существовали переводческие чары. Мальчик подозрительно посмотрел на нее, но послушался и слез со спины теперь неподвижной химеры. Кристофер взмахом руки отправил ее на место и одновременно привел в порядок остальные скульптуры. Поняв, что представление закончилось, люди вокруг, возбужденно переговариваясь, начали расходиться.

— А теперь расскажи, зачем ты это устроил? — спросил Кристофер, присев перед ребенком на корточки.

Тот тяжело вздохнул, неуверенно посмотрел на него, потом — на Милли. Она ободряюще улыбнулась ему.

— А вы не расскажете моим родителям? — спросил мальчик.

Кристофер бросил на Милли быстрый взгляд и торжественно заверил:

— Никому не расскажем, если ты пообещаешь больше так не делать.

— Но это было весело… — расстроенно протянул мальчик, похоже, перестав их бояться. — А почему нельзя?

Кристофер некоторое время колебался, думая, как лучше объяснить такому малышу опасность злоупотребления силами, которые он еще не до конца контролирует.

— Во-первых, ты пугаешь людей, — начал Кристофер, — а напуганные люди склонны совершать необдуманные поступки.

Мальчик хотел начать протестовать, но Кристофер не дал ему заговорить.

— А кроме того, это опасно для тебя же. Тебе случалось зажечь слишком сильное пламя, или затопить все водой, или поднять ураган?

Мальчик кивнул, нахмурившись.

— Ты обладаешь большими силами, но пока не можешь полностью их контролировать. Представь, что магия вырвется из-под твоего контроля во время игр с этими скульптурами? Ты можешь навредить и себе, и окружающим.

Мальчик понурился, опустив голову и некоторое время молчал.

— Я всего лишь хотел не быть один, — прошептал он, внимательно разглядывая землю под ногами. — Мама с папой всегда так заняты…

Кристофер вздрогнул, и Милли положила ладонь ему на плечо, мягко сжав его. Он не любил об этом говорить, но она знала, что воспоминания о собственном одиноком детстве и равнодушии родной матери все еще болезненны для него. Он едва заметно улыбнулся, бросив на нее быстрый благодарный взгляд.

— Как тебя зовут, малыш? — спросил Кристофер необычайно мягким тоном.

— Антуан, — мальчик поднял на него полные слез глаза.

— Вот, что я тебе скажу, Антуан, — Кристофер взял его за плечи, поймав и удерживая взгляд. — Я понимаю, каково тебе. Но то, чем ты занимаешься не выход. Магически оживленные скульптуры не будут для тебя друзьями — они никогда не будут живыми, это лишь самообман.

Антуан стал еще несчастнее, но понимающе кивнул.

— Знаешь, — Кристофер улыбнулся, — когда-то я был таким же как ты: мои родители тоже были вечно заняты, и я всегда был один.

— Правда? — Антуан недоверчиво посмотрел на него, явно впервые задумавшись, что у кого-то еще — тем более у взрослого — могут быть похожие проблемы.

— Правда, — Кристофер серьезно кивнул. — А потом я встретил одну замечательную девочку, которая стала моим другом. И множество других прекрасных людей.

Кристофер бросил на Милли веселый взгляд, и она не могла не улыбнуться.

— Просто наберись терпения и не забывай внимательно смотреть вокруг.

Антуан немного подумал и кивнул с серьезной миной.

— А теперь обещай, что больше не будешь так баловаться магией, а я постараюсь найти для тебя хорошую школу, где тебя научат пользоваться своими силами. Договорились?

Антуан снова кивнул, радостно заулыбавшись — похоже, перспектива пойти в школу его вдохновила.

— Обещаю, — торжественно произнес он. — Спасибо, месье.

— Всегда пожалуйста, — с едва заметной иронией ответил Кристофер и поднялся. — Где ты живешь?

Антуан назвал адрес и, попрощавшись, помчался к мосту через Сену, но вдруг остановился и, обернувшись, крикнул:

— А я вас еще увижу?

— Возможно.

Удовлетворившись этим ответом, Антуан побежал дальше.

— Очаровательный ребенок, — произнесла Милли, взяв Кристофера под руку, и они не спеша пошли в том же направлении. — Ты правда собираешься устроить его в школу?

— Конечно. Таким даром нельзя пренебрегать. Прямо завтра и займемся.

— Почему же завтра? — поддразнила его Милли.

— Потому, моя дорогая Милли, — невозможно нравоучительным тоном ответил Кристофер, — что сегодня уже поздно — все школы закрыты, — и добавил с озорными искрами в глазах и многообещающей улыбкой: — А кроме того, на сегодняшний вечер у меня были другие планы.

Милли рассмеялась и прижалась щекой к его плечу.

 

На следующий день Кристофер связался с Замком, чтобы запросить сводный отчет по школам с обучением магии в Париже. Выйдя из ванной, на ходу вытирая волосы, Милли увидела, как он разговаривает по волшебному зеркалу. А она и не подозревала, что он брал одно из них с собой.

— Кристофер, — донесся из зеркала насмешливый голос мисс Розали, — предполагалось, что у вас медовый месяц, а ты работой занимаешься. Кто бы мог подумать…

Милли тихонько хихикнула. Вот уж правда — скажи ей кто несколько лет назад, что Кристофер во время законного отдыха будет работать, она бы сочла такого человека сумасшедшим.

— Так сложилось, — усмехнулся он в ответ.

— Хорошо, я подберу нужную информацию и сразу свяжусь с тобой.

— Жду, — Кристофер прервал контакт и повернулся к Милли. — А пока мы можем позавтракать.

Схватив ее в охапку, он закружил ее по комнате. Милли взвизгнула от неожиданности и засмеялась, вцепившись в него.

— Я говорил, что люблю тебя? — спросил Кристофер, опустив ее на пол, но не выпуская из объятий.

— Сегодня еще нет, — дразнящим тоном ответила Милли.

— Это упущение, — Кристофер состроил сокрушенную физиономию и принялся покрывать поцелуями ее лицо и шею. — Люблю тебя, люблю, люблю…

 

Впрочем, позавтракать они тоже успели. И даже немного погулять, когда Розали вызвала Кристофера и предоставила ему список школ с краткими рекомендациями.

— Хочешь пойти со мной? — спросил он, закончив разговор. — Или пока займешься чем-нибудь еще?

Милли колебалась лишь секунду.

— Пойду с тобой.

Ей было ужасно любопытно посмотреть на Кристофера при исполнении.

Он выбрал школу в Фобур Сен-Мартен — ближайшую к дому Антуана. Здание в стиле большинства парижских домов утопало в зелени окружавшего школу сада. Директор — невысокий полный мужчина в черном классическом костюме — встретил их в просторном светлом кабинете, заставленном книжными полками.

— Чем могу помочь? — спросил он, жестом предлагая им садиться в кожаные кресла напротив его стола.

Кристофер слегка склонил голову в приветствии, после чего представился и представил Милли, явно получая удовольствие от возможности назвать ее «моя жена — леди Чант». Милли едва заметно улыбнулась, покачав головой: порой он был таким мальчишкой…

— В данный момент я здесь как представитель Крестоманси, — сообщил Кристофер, и директор сразу обеспокоился:

— Что-то случилось? В этом замешаны наши ученики?

Кристофер покачал головой:

— Ничего страшного, не беспокойтесь, — и кратко рассказал об Антуане и желании устроить его в эту школу. — У мальчика громадный потенциал, которым нельзя пренебрегать. А его родители, кажется, этого не понимают.

Директор согласно кивнул, озабоченно нахмурившись:

— Да, вы правы. Я навещу эту семью и обязательно возьму Антуана на обучение.

Милли в разговоре не участвовала, предоставив мужчинам решать дела, а только незаметно любовалась Кристофером. Он был невероятно эффектен с этим своим отстраненным видом, заставлявшим собеседника чувствовать, насколько могущественный человек перед ним. Директор явно проникся. Кристофер уже сейчас прекрасно умел заставить людей трепетать, что же будет, когда де Витт уйдет на покой и он станет Крестоманси? Милли невольно улыбнулась этой мысли, но тут же постаралась принять серьезный вид.

— Прости, что испортил поездку, — с сожалением сказал Кристофер, когда они, обо всем договорившись, вышли из школы.

— Не извиняйся, — Милли улыбнулась и взяла его за руку, переплетя их пальцы. — Во-первых, это не твоя вина. А во-вторых, мне было интересно.

Кристофер внимательно посмотрел на нее и в свою очередь улыбнулся, сжав ее ладонь.

* * *

По возвращении домой Кристофера поглотила работа. Де Витт все больше обязанностей перекладывал на него, постепенно отходя от дел. Кристофер присутствовал на приемах, встречах, совещаниях, разбирался с текущими проблемами. Несмотря на то, что на некоторые приемы Милли ходила вместе с ним и иногда помогала с документами, она почувствовала себя одинокой. Бывало Кристофер возвращался так поздно, что Милли засыпала, не дождавшись его. А она уже так привыкла засыпать в его объятиях. И это еще не случилось ничего по-настоящему серьезного.

Конечно, медовый месяц не может длиться вечно. И она знала, за кого выходила замуж: у Крестоманси не бывает выходных и отпусков — он может понадобиться в любой момент. Но уж очень резким был контраст.

К тому же вскоре после их возвращения Генриетта покинула Замок, решив, что работа в команде Крестоманси не то, чего она хочет от жизни. А Джейсон, последние годы увлекавшийся травами, постоянно путешествовал по другим мирам в поисках редких образцов. От их прежней компании обучавшихся в Замке молодых магов остался один Бернард.

Первую неделю Милли держалась, пытаясь оставаться по-прежнему веселой и доброжелательной. Но к концу второй глухая тоска победила. В очередной вечер, когда Кристофер допоздна засиделся за документами, она собиралась почитать, в надежде дождаться его. Но пару страниц спустя поняла, что книга не увлекает, а мысли упорно крутятся на том, как ей одиноко. Упав лицом в подушку, Милли тихонько заплакала. Умом она понимала, что это глупо, но ничего не могла с собой поделать.

Мягкое прикосновение ладони к плечу заставило вздрогнуть и замереть.

— Милли? — в голосе Кристофера слышалось беспокойство. — Что случилось?

Она почувствовала, как он сел рядом на кровать, глубоко вздохнула, с сожалением поняв, что незаметно вытереть слезы не получится, и повернулась к нему.

— Почему ты плачешь? — беспокойство на лице Кристофера сменилось почти ужасом, когда он добавил: — Ты… несчастна со мной?

Милли вздрогнула и яростно помотала головой.

— Нет! Конечно, нет. Как ты мог такое подумать?

— Тогда в чем дело?

Кристофер провел пальцами по ее щекам, вытирая слезы. От этого нежного любящего жеста снова захотелось плакать. Милли мысленно обругала себя идиоткой. Ее неуместная истерика только пугает Кристофера и — что еще хуже — ранит его, заставляя чувствовать себя виноватым.

Милли снова вздохнула и попыталась объяснить свои чувства после возращения из Парижа. Получалось запутанно и сбивчиво, но Кристофер понял. И выражение в его темных глазах совсем не понравилось Милли.

— Это все ерунда, — поспешно заключила она. — Я знала всегда, сколько времени отнимает твоя работа. Я привыкну. И не вздумай винить себя.

— Но это моя вина, — упрямо покачал головой Кристофер. — Я слишком погрузился в дела и совсем забыл о тебе.

Милли собиралась начать спорить, но он приложил палец к ее губам.

— Обещаю, как бы я ни был занят, находить время побыть с тобой. Ты не должна чувствовать себя одинокой. Это неправильно.

— Кристофер… — Милли порывисто обняла его за шею, уткнувшись лицом в плечо.

И когда его руки сомкнулись вокруг ее талии, притягивая ближе в таком привычном и уютном объятии, тоска последних дней окончательно покинула ее сердце.