Каждое мгновение твоей жизни (гет)

Je suis la pour que le ciel sois bleu,

Pour secher les larmes de tes yeux.

Je suis la pour te donner la main

Tout en long du chemin.

Et je sais que tout peut arriver,

Mais que rien ne peut nous separer.

Pres de toi, chaque instant de tes jours

Je suis la, mon amour

(“Je suis la” Ph. Gerard) ⁽¹⁾

 

Удивительно, как много может значить отсутствие одного человека. Замок по-прежнему был полон дорогими Милли людьми, и все же казалось, будто он опустел. Будто на него опустилась тень — невидимая, но ясно ощутимая. С тех пор как Кристофер отправился по заданию Габриэля в Четвертые миры.

Оно не представлялось чем-то необычным — Кристофер в последнее время все чаще заменял Габриэля в самых разных ситуациях: это являлось частью его обучения. И речь шла об очередных мирных переговорах.

Но время проходило, текло, тянулось, а Кристофер не возвращался. На второй неделе Милли начала беспокоиться. Конрад пытался ее отвлечь и успокоить, но было заметно, что он и сам встревожен. На третьей неделе забеспокоился даже де Витт.

— Если он не вернется к концу выходных, — хмуро заметил он за обедом, — я отправлюсь туда сам.

Милли стало совсем плохо после этого заявления: Де Витт вмешивался только в крайних случаях. Она бродила по замку и парку молчаливой тенью, избегая общества — даже Конрада — и пыталась не думать о худшем. В какой-то момент Милли пожалела, что закончила школу и ей больше не надо туда возвращаться. Хотя, возможно, вдали от Замка стало бы еще тяжелее. Но в школе хотя бы можно было занять голову учебой.

Единственной альтернативой представлялось чтение. И большую часть дня Милли проводила в библиотеке — изучая историю Четвертых миров и пытаясь вычислить, какой внезапный кризис мог задержать там Кристофера. Увы, исследования только добавили тревоги вместо того, чтобы унять ее. Все источники в один голос утверждали, что те государства в Четвертом-Д, которые в данный момент должны были вести переговоры, к миру никогда не стремились. Напротив — при первой возможности пытались уничтожить друг друга. С переменным успехом. Единственный логичный вывод, который напрашивался: мирные переговоры провалились, возобновилась война. И Кристофер оказался в центре боевых действий.

Бросив книги, Милли свернулась в клубок в большом кресле, стоявшем у окна, и бездумно смотрела в парк, который лето одело в пышную зелень и яркие цветы. «Все будет хорошо. Все будет хорошо», — как мантру повторяла она, нервно наматывая на палец прядь своих длинных каштановых волос. Мантра не помогала.

— Милли? — голос Конрада заставил дернуться, резко возвращая к реальности. — Вот ты где!

Зачем бы он ни искал ее, он тут же все забыл, когда подошел и увидел ее лицо.

— Что такое?

Она с сомнением посмотрела на Конрада, но, пару секунд поколебавшись, решила изложить свою теорию. Он слушал молча, слегка нахмурившись, а когда она замолчала, заявил с претензией на веселье:

— Да брось ты так волноваться. Это же Кристофер — он выберется из любой заварушки.

Милли покачала головой, не впечатленная его попытками казаться беспечным: притворяться Конрад не умел — выразительные ореховые глаза всегда выдавали его.

— В конце концов, еще одну жизнь он может потратить.

Милли вздрогнула и прожгла его наполовину испуганным, наполовину возмущенным взглядом. Конрад смущенно кашлянул.

— Ладно-ладно, согласен — дурацкая шутка. Не смотри на меня так.

— Знаешь, Конрад, — Милли отвернулась, снова уставившись за окно. — Иногда ты становишься совсем как он. В самый неподходящий момент.

— Даже не знаю, считать это комплиментом или оскорблением, — с легким смешком ответил Конрад, и Милли невольно улыбнулась. — Хотя из твоих уст, скорее комплимент.

— Что ты имеешь в виду? — Милли сделала вид, что не поняла намека.

— Да ничего, — Конрад состроил невинную физиономию и быстро перевел разговор на Элизабет, которая недавно вышла замуж и уехала в Капрону.

От неуклюжих попыток друга развеселить ее стало немного легче. Но только немного. Милли вдруг вспомнился странный разговор перед отбытием Кристофера.

Он тогда зашел к ней попрощаться, болтал о всякой ерунде, однако она видела, что у него что-то другое на уме.

— Что случилось? — не выдержав, спросила она напрямую.

— Милли… — начал Кристофер, не глядя на нее, но оборвал себя. — Нет, ничего. Это не к спеху. Поговорим, когда вернусь.

После чего быстро вышел из комнаты, оставив Милли удивленно смотреть ему вслед.

А теперь ее охватило острое сожаление, что Кристофер так и не сказал ей, что собирался. Почему-то незаконченный разговор усиливал нехорошие предчувствия. Милли мотнула головой, отгоняя дурные мысли и снова завела свою мантру.

* * *

Переговоры не задались с самого начала. Ни та, ни другая сторона и не пыталась договориться — напротив, обе старались найти повод развязать конфликт. А кто ищет, тот всегда найдет. Так что спустя неделю бесполезного сотрясания воздуха король одной страны смачно плюнул в лицо королю другой, зацепившись за какую-то ерунду. Тот ответил стаканом воды. В результате едва не дошло до банальной драки. Удержало их, увы, не королевское достоинство, а стража.

Одарив друг друга ненавидящими взглядами, они объявили вечную войну, и Кристофер испытал почти непреодолимое желание убить на месте обоих. Ну, или хотя бы превратить в кого-нибудь маленького и безвредного. Единственное, что его останавливало: ситуацию этим не улучшить. Следовало бы вызвать де Витта, как он велел сделать в экстренном случае. Но Кристофер был глубоко убежден, что справится сам. Он уже не ребенок, в конце концов.

Оба короля, естественно, тут же постарались заполучить его на свою сторону, но он уклонился от выбора, с изысканной вежливостью заявив:

— Боюсь, вынужден отказаться от ваших щедрых предложений и соблюдать нейтралитет.

Их величества прожгли его одинаковыми возмущенными взглядами — хоть в чем-то проявили единодушие! — и разошлись. А Кристофер, свернув лагерь, служивший нейтральной территорией для переговоров, перенесся подальше от боевых действий — туда, откуда можно было спокойно понаблюдать и подумать.

Обе стороны располагали не только простыми солдатами, но и довольно сильными квалифицированными магами. И когда на следующий день начались активные боевые действия, долина представляла собой пугающее зрелище: черные тучи, громадные торнадо, молнии, дождь, снег, огонь. И все это почти одновременно.

Первый порыв Кристофера был заморозить обе армии, но он сразу отказался от этой затеи: главной проблемы она не решила бы. Разве что оставить их так навечно. Да и то — новые наберут.

Так он и сидел в своем импровизированном штабе, накрытом щитовыми чарами, перебирая возможные варианты — один безумнее другого, а попутно помогая то одной, то другой стороне, стараясь спасти как можно больше ни в чем не повинных людей.

Чего он никак не ожидал, так это визита наследных принцев обеих воющих стран. Двое белобрысых мальчишек — примерно возраста Гранта, — похожих как братья, появились в его палатке с решительными и мрачными лицами. Он одарил их удивленно-заинтересованным взглядом и отвесил почтительный поклон. Оба принца в свою очередь поклонились, переглянулись, и один из них заявил:

— Сэр, мы — в отличие от наших отцов — хотим мира, и потому просим вашей помощи.

Кристофер жестом предложил им садиться и любезно ответил:

— Какого рода помощь? Что именно вы планируете?

Принцы снова переглянулись.

— Мы хотим устроить революцию — сместить наших отцов на троне и прекратить войну, — заявил второй и поспешно добавил: — Нет-нет, мы не собираемся их убивать — ничего такого — просто отправить на покой. Потому что пока они у власти, война не закончится. А люди устали от нее. Если так дальше пойдет, оба наши государства превратятся в руины или вымрут от голода.

Кристофер кивнул. Он тоже так считал, но вбить сию здравую мысль в головы нынешних королей ему так и не удалось. Так что, возможно, принцы правы: государственный переворот — единственный приемлемый выход в сложившемся положении.

— Я вас внимательно слушаю, ваши высочества, — улыбнулся он.

Венценосные мальчишки предложили на удивление разумный план, позволяющий быстро переломить ситуацию и избежать ненужных жертв. Они даже успели проверить настроения своих подданных и найти среди ближайшего окружения и офицерского состава надежных людей, разделяющих их точку зрения. Собственно, от Кристофера требовалось только остановить воюющие армии, не позволить некоторым старым упрямцам помешать перевороту и подготовить для смещенных королей магически охраняемые покои. Так что его изначальное желание погрузить всех в стазис все-таки нашло применение.

К концу операции он страшно устал, но остался доволен собой: переворот вышел абсолютно бескровным.

— Если нужна будет помощь, зовите, — сказал он на прощание теперь уже королям теперь уже дружественных стран.

Те с улыбками кивнули:

— Спасибо за предложение, сэр.

И к обеду субботы Кристофер перенесся домой, первым делом отправившись к де Витту.

— Почему так долго? — спросил тот, едва завидев его на пороге своего кабинета. — Я уже хотел отправляться на помощь.

— Возникли непредвиденные осложнения, — Кристофер усилием воли подавил обиду и раздражение — неужели де Витт до сих пор считает, что он не способен самостоятельно справиться с заданием?

Габриэль выслушал его рассказ с нечитаемым выражением лица, лишь изредка приподнимая бровь, будто бы в изумлении. А под конец произнес с неожиданным одобрением:

— Ты действовал прекрасно. Я сам не справился бы лучше.

Кристофер моргнул, гадая, не послышалось ли ему — де Витт действительно сейчас его похвалил? Тот едва заметно усмехнулся и продолжил:

— Иди отдыхай. Но через два часа я жду тебя для составления отчета.

Кристофер скривился, подавив обреченный вздох. Больше всего в том, что де Витт считал необходимым для его обучения, он ненавидел отчеты.

* * *

Сидение в четырех стенах начало сводить с ума, и Милли решила прогуляться в парке, который представлял собой восхитительное и умиротворяющее зрелище. Однако красота аллей и клумб на этот раз не оказывала благотворного влияния: сердце продолжало противно ныть.

Она медленно шла по дорожке, обсаженной розами, когда позади послышались быстрые шаги. Милли на мгновение замерла, не смея поверить — эти шаги она узнала бы из тысячи, — и живо обернулась.

Кристофер выглядел так, будто вернулся не с опасного задания, а со светского приема: в безупречном темно-синем костюме, с тщательно уложенными волосами — в последнее время он стал приглаживать свои черные кудри гелем.

— Кристофер!

Забыв обо всем, Милли со всех ног кинулась ему навстречу, чтобы повиснуть на шее, уткнувшись носом в плечо. Кристофер, растерявшись поначалу от столь бурной встречи, быстро пришел в себя — достаточно, чтобы в свою очередь обнять ее — сначала осторожно, будто боясь, что не имеет на это права, но через пару секунд с такой силой, что Милли даже слегка задохнулась.

Однако пожаловаться на это она не успела, поскольку к ее тайному разочарованию Кристофер отстранил ее от себя, чтобы взглянуть в лицо.

— Ты в порядке? — с тревогой спросила Милли, заметив, каким побледневшим и осунувшимся он выглядит.

— Нормально, — Кристофер улыбнулся, мотнув головой, словно отметая этот вопрос, как ненужный и неуместный.

Ну конечно — что еще она ожидала от него услышать? У него же всегда все в порядке.

— Милли, — Кристофер не дал ей продолжить эту мысль, взяв ее лицо в свои ладони и посмотрев прямо в глаза. — Выходи за меня замуж?

Милли слегка оторопела от неожиданности вопроса, а когда до нее полностью дошел его смысл, расцвела в сияющей улыбке.

— Да! Да, конечно.

Кристофер в свою очередь улыбнулся, его яркие черные глаза засияли, делая и без того красивое лицо просто ослепительным. На одно неприятное мгновение Милли почувствовала себя ужасно невзрачной рядом с ним. Она никогда не строила иллюзий насчет своей внешности, но раньше ее это не сильно волновало. Будто прочитав ее мысли, Кристофер прошептал:

— Ты такая красивая, Милли!

Она посмотрела на него удивленно и обиженно: не очень-то подходящий момент для его вечных шуточек. Но во взгляде Кристофера не было ни единого намека на насмешку — только искреннее восхищение. И Милли вдруг вспомнилось, как она читала в одной из своих любимых книг: не красота рождает любовь, а любовь проявляет красоту. Улыбнувшись, она прошептала в ответ:

— И я люблю тебя, Кристофер.

Положительно он решил в этот день побить все рекорды, удивляя ее: опустившись на одно колено — прямо на посыпанную белым песком дорожку, — Кристофер на мгновение склонил голову и снял с шеи цепочку, на которой висело простое золотое кольцо.

— Дай руку, — тихо и очень серьезно попросил он, и Милли оторопело протянула ему ладонь.

Он снял кольцо с цепочки и осторожно надел ей на палец.

— Кристофер…

Милли замолчала, не зная, что можно сказать в такой ситуации: не каждый день тебе доверяют жизнь. Причем в буквальном смысле. Он поднялся и неловко пожал плечами:

— Ну, я подумал, из него выйдет хорошее обручальное кольцо: у тебя оно точно будет в безопасности.

Милли кивнула, так и не придумав, что ответить. Не говорить же: «Конечно, в безопасности — я скорее сама умру». Это прозвучало бы слишком напыщенно и банально. Хотя и было правдой. Кристофер понял ее без лишних слов. По его губам скользнула быстрая улыбка, и он наклонился, чтобы поцеловать Милли. Она с готовностью подалась навстречу: она так давно об этом мечтала! И когда их губы встретились, мир замер и исчез.

 

Позже, когда они переместились в библиотеку, поскольку в парке постоянно на кого-нибудь натыкались, Кристофер рассказал о войне в Четвертом-Д — Милли правильно поняла, что мирные переговоры потерпели крах — и о своем участии в урегулировании ситуации. С обычным ужасно самодовольным видом. Впрочем, ему было чем гордиться, хотя Милли ни за что не сказала бы ему об этом — самоуверенности Кристоферу и так хватает, незачем ее подпитывать.

Вместо этого она, крутя кольцо на пальце, с лукавой улыбкой заметила:

— Теперь ты полностью мой!

Кристофер усмехнулся и вдруг серьезно заметил:

— Я всегда был только твой, Милли.

Она почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза от простой искренности этих слов. И, сжав его ладони, тихо произнесла:

— А я — твоя.

* * *

— Кристофер! — громовой рык Габриэля заставил Розали оторваться от книги, которую она читала, забравшись на высокий подоконник в одной из ниш рядом с библиотекой. — Куда опять подевался этот несносный мальчишка?!

Розали хихикнула, но тут же изобразила почтительный вид, когда Габриэль появился в коридоре. По его лицу было понятно, что ничего хорошего Кристофера не ждет, и Розали даже посочувствовала ему на пару секунд.

— А, Розали, — заметил он ее. — Тебе случайно не попадалось наше несчастье?

— Попадалось, — она широко улыбнулась и кивнула на дверь библиотеки.

Габриэль удивленно приподнял брови — на его лице так и читалось: «Библиотека? Неужто надумал взяться за ум?» После чего, пожав плечами, он решительно двинулся к двери.

— Э-э, сэр, — остановила его Розали, — не стоит туда входить.

Габриэль скользнул по ней раздраженно-недоуменным взглядом и распахнул дверь. И застыл как статуя. Было ужасно смешно видеть ошеломленно-смущенное выражение на его всегда суровом лице. Розали снова хихикнула. Да, она чувствовала себя примерно также, когда, зайдя в библиотеку, обнаружила там Кристофера и Милли, сидящих на диване и увлеченно целующихся. Она поспешно покинула помещение, а эти двое даже не заметили ее присутствия.

Габриэль отмер и отступил, осторожно прикрыв дверь. Розали ожидала чего угодно, но только не этого веселого и почти нежного взгляда.

— Что ж, полагаю, сегодня за ужином нам предстоит услышать радостную новость, — произнес он и с сарказмом добавил: — Если они, конечно, вспомнят об ужине.

Розали рассмеялась, и к ее громадному удивлению Габриэль улыбнулся, прежде чем уйти.

* * *

От Джейсона Конрад узнал, что Кристофер наконец вернулся. Джейсон столкнулся с ним в коридоре, причем Кристофер его едва заметил, направляясь куда-то с целеустремленным видом. То есть еще более целеустремленным, чем обычно. Сам же Конрад так и не видел его — хотя с тех пор прошло несколько часов. То, что Кристофер не счел нужным даже поздороваться с ним после столь долгого отсутствия, было обидно. Конрад пытался утешиться соображением, что Габриэль мог загрузить его еще какими-нибудь неотложными делами. Получалось не очень. Каким бы самодовольным ни казался Кристофер со стороны (а порой не только казался), он никогда не пренебрегал теми, кто был ему действительно дорог. И до сих пор Конрад был уверен, что входит в число этих людей. Теперь же закралось сомнение: может, что-то изменилось, а он и не заметил?

На ужин он спустился, все еще терзаемый этими мыслями. Генриетта даже обеспокоилась, почему он такой мрачный.

— Как в воду опущенный, — сказала она.

Конрад пожал плечами, не зная, как объяснить свое настроение, да и не имея желания объяснять. Генриетта явно собиралась докопаться до истины, но его спасло появление де Витта. Он выглядел странно довольным и даже — невероятное дело! — едва заметно улыбался.

Мисс Розали и вовсе не скрывала своего веселья — они с Мордехаем Робертсом о чем-то перешептывались, улыбаясь до ушей. Один только Бернард как обычно сидел с таким лицом, будто продолжает что-то подсчитывать.

— Да что сегодня происходит? — тихонько пробормотала Генриетта. — Один мрачный по непонятной причине, другой наоборот — непривычно радостный.

— Скоро узнаешь, — с невероятно таинственным видом заявил Джейсон, сидевший справа от нее.

Конрад хотел поинтересоваться, что он имеет в виду, но не успел, поскольку в столовую вошли Кристофер и Милли — держащиеся за руки и сияющие таким счастьем, что это ощущалось почти физически. Они улыбнулись собравшимся — Милли смущенно, Кристофер самодовольно, — взгляды всех тут же обратились на них.

Де Витт при этом тихонько пробормотал что-то вроде: «Вспомнили-таки». Мисс Розали фыркнула, но тут же постаралась принять серьезный вид. Мордехай отвернулся, старательно пряча улыбку.

И тут Конрад заметил на безымянном пальце Милли кольцо. Очень знакомое золотое кольцо. Так вот в чем дело! Конрад облегченно перевел дыхание, обругав себя последним идиотом. Мог бы и раньше догадаться.

Обведя собравшихся своим лучшим рассеянным взглядом, Кристофер торжественно объявил:

— У нас для вас важная новость, — бросив на Милли быстрый, но бесконечно нежный взгляд, он продолжил: — Мы с Милли решили пожениться.

Конечно, после этого начались радостные и немного суматошные поздравления. Но в общем-то никто не был удивлен. Все в Замке ждали этого рано или поздно. Конрад и сам считал, что Кристофер с Милли идеально созданы друг для друга. И он был рад за них, однако к радости примешивалась толика грусти, которую он и сам не мог понять. Словно в прошлое уходила целая эпоха. Собственно, так оно и было — теперь уже ничто не будет как прежде.

Свадьбу решили назначить на следующий год.

— Ты будешь шафером, Грант, — ультимативным тоном заявил Кристофер.

Милли с обреченным видом закатила глаза, но было заметно, что на самом деле она нисколько не сердится.

— Не смею спорить, — с наигранным ужасом ответил Конрад.

Они обменялись понимающими взглядами, и Конрад еще больше осознал идиотизм своих недавних мыслей. Как ему только в голову могло такое прийти? Не иначе как стресс.

 

Тот вечер, полный шуток, смеха и задушевных разговоров, стал одним из самых приятных воспоминаний о Замке, которые Конрад бережно хранил, когда вернулся домой.

---

1) Я здесь, чтобы небо было голубым,

Чтобы высушить слезы на твоих глазах.

Я здесь, чтобы подавать тебе руку

В течение всего пути.

И я знаю, что все может произойти,

Но ничто не в силах разлучить нас.

Рядом с тобой, каждое мгновение твоей жизни

Я здесь, любовь моя.

(«Я здесь» Ф. Жерар — перевод мой)

Вернуться к тексту

Из Седьмых миров Кристофер появился сумрачный и сразу закрылся в своей комнате. Некоторое время Милли колебалась, стоит ли беспокоить его. Ей тоже было грустно прощаться с Конрадом, вернувшимся в родной мир после шести лет обучения в Замке. Однако она подозревала, что Кристоферу расставание с другом далось еще тяжелее.

В итоге Милли все-таки постучала в его дверь. Ни звука не раздалось в ответ. Вздохнув с легким раздражением — Кристофер становился сущим наказанием, когда был чем-то расстроен, — она вошла без приглашения. Он стоял у окна, задумчиво глядя вдаль, но явно ничего не видя.

Осторожно приблизившись, Милли обняла его сзади, прижавшись щекой к спине. Кристофер не вздрогнул — будто знал заранее, что это она, — но и не обернулся, только взял ее ладонь и поднес к губам. Некоторое время они стояли молча, пока Милли не произнесла тихонько:

— Ты ведь всегда можешь навестить его — когда захочешь.

Кристофер покачал головой:

— Дело не в этом, — теперь он рассеянно перебирал ее пальцы. — Да, мне будет не хватать Гранта здесь, каждый день, но ты правильно сказала — я всегда могу отправиться в Седьмые миры. Просто… это словно…

— …детство закончилось, — продолжила за него Милли: у нее было схожее ощущение.

Она не видела лица Кристофера, но чувствовала, что он улыбнулся — они всегда прекрасно понимали друг друга.

* * *

Увидеться с Грантом пришлось раньше, чем Кристофер предполагал. Де Витт третий день был занят на заседании всемирного магического конгресса. Потому вызов через волшебное зеркало принял Кристофер, который в тот момент занимался бумагами в его кабинете. Он терпеть не мог эту работу и был безмерно рад предлогу отложить ее.

— Грант! — удивился он, увидев в зеркале знакомое лицо. — Уже соскучился?

Грант усмехнулся и в тон ему ответил:

— Не больше, чем ты.

Кристофер в свою очередь ухмыльнулся.

— Где Габриэль? — спросил Грант, снова став серьезным.

— На заседании конгресса — ему там еще пару дней как минимум отдуваться, — Кристофер немедленно отбросил шутливый тон — друг вызвал его явно не для того, чтобы просто поздороваться.

Грант пожал плечами:

— Значит, придется разбираться тебе: мы не можем столько ждать, — в ответ на вопросительный взгляд Кристофера он продолжил: — В Лондоне появились странные существа — в нашем мире никогда таких не было. Я даже не знаю, как их описать. Вроде бы вреда от них пока не было, но кто знает — может, они просто осматриваются, а потом начнут действовать. И с каждым днем их все больше.

Кристофер кивнул:

— Я буду у тебя примерно через полчаса.

Он прервал контакт и призвал в кабинет Флавиана, Мордехая, мисс Розали и Милли. В Замке стояли особые чары, которые оповещали обитателей, если они были нужны Крестоманси, и Габриэль уже успел включить преемника в допуск к этой сети.

— Я должен отлучиться в Седьмые миры, — сообщил Кристофер, когда все собрались, — а поскольку Габриэль еще не вернулся, вам придется в это время заниматься текущими делами.

Кристофер раздал указания, впрочем, не особенно вдаваясь в подробности — они прекрасно знали свое дело, — и под конец объявил:

— Милли, будешь за главную.

Ни малейших возражений не последовало — все восприняли это, как нечто естественное. Милли сосредоточенно кивнула, а когда остальные разошлись, встревоженно спросила:

— Это Конрад позвал тебя? Что-то серьезное?

— Седьмой-Е не единственный мир там, знаешь ли, — лукаво улыбнулся Кристофер.

Милли нахмурилась, и он бросил игру:

— Да, это Грант. Не уверен, насколько серьезно, но ничего по-настоящему ужасного пока не произошло.

Он обрисовал ситуацию, пока они спускались в холл к пентаграмме.

— Надеюсь, эти существа не окажутся кровожадными, — вздохнула Милли.

— Обещаю, что буду осторожен, — ответил Кристофер на ее невысказанную просьбу.

Милли улыбнулась и поцеловала его, прежде чем отступить от пентаграммы.

* * *

Квартира мистера Пендергаста, у которого жил Грант, оказалась невероятно тесной. Как они в ней располагались вдвоем, оставалось для Кристофера загадкой. В комнате Гранта с трудом умещались кровать, небольшой столик и стул.

— Не будь снобом, Кристофер, — фыркнул друг на его удивленную физиономию. — Меня все устраивает. Давай лучше займемся делом.

Кристофер хмыкнул, но не стал комментировать его скромные запросы. И потом — действительно, сначала дело. Мистер Пендергаст в тот момент отсутствовал (Грант сказал, что у него в последнее время прибавилось работы, и опасался, не замешаны ли в этом пресловутые существа). Зато возле дома они столкнулись с Фэй Марли, выходившей из театра.

— О, Кристофер! — обольстительно улыбнулась она. — Ты вырос таким красавцем!

Кристофер слегка опешил от столь откровенного заигрывания. В родном мире девушки опасались кокетничать с ним, поскольку Милли одаривала нахалок таким взглядом, что они быстро стушевывались, опасаясь злить кудесницу.

Грант сдавленно фыркнул и, широко ухмыльнувшись, заявил:

— Не приставай к нему, Фэй: он почти женат вообще-то.

— Какая жалость, — протянула та и уже серьезно добавила: — Вам нужна помощь, мальчики?

Кристофер качнул головой:

— Пока нет. Но если что — мы дадим знать.

— Тогда удачи! — Фэй улыбнулась еще обольстительнее и не спеша двинулась по улице.

Грант расхохотался, как только она отошла достаточно далеко.

— Ты всегда ей нравился, знаешь? — пробормотал он сквозь смех. — Хорошо, что Милли этого не видела.

Кристофер смерил его своим самым рассеянным взглядом и высокомерно обронил:

— Кто-то торопился заняться делом.

Грант наконец пошел вперед, но по пути не переставал ухмыляться, чем изрядно действовал Кристоферу на нервы. Он начал обдумывать планы мести, когда Грант резко остановился и дернул его за угол здания, прошептав:

— Вот оно.

Кристофер осторожно выглянул. Да, теперь он понимал, что Грант имел в виду, когда сказал, что не знает, как описать этих существ. По улице двигалось нечто бесформенное — точнее, постоянно перетекающее из одной формы в другую, — светящееся изнутри всеми цветами радуги, мягко мерцающими и переливающимися.

— Красиво, — восхищенно заметил Кристофер.

— Эстет! — хмыкнул Грант.

Кристофер отмахнулся. Самое же интересное заключалось в том, что люди на улице не обращали на существо ни малейшего внимания — будто не видели. Впрочем, вполне возможно, так оно и было. Возможно, его могли видеть только маги.

— Интересно, оно газообразное или желеобразное?

— А это имеет значение? — покосился на него Грант.

— Все имеет значение, — нравоучительным тоном ответил Кристофер. — А теперь не отвлекай меня.

Грант явно собирался ответить, но понял, что время шуток закончилось, и закрыл рот. Кристофер сосредоточился и осторожно прощупал существо магией. Оно утекало от воздействия. Кристофер нахмурился и попытался поймать его в сеть. Оно просочилось сквозь щели. Кристофер накрыл его куполом. Оно скинуло его, будто пушинку.

— Однако, — Кристофер удивленно посмотрел на продолжавшее как ни в чем ни бывало свой путь существо и обрушил на него всю силу своей магии.

Оно наконец-то застыло, потом забилось и пронзительно завыло. Грант дернулся и закрыл уши руками. Вряд ли это помогло — существо издавало нечто вроде ультразвука. Кристофер изо всех сил держал хватку, но звук становился все сильнее и выше, прошивая мозг словно тысячью игл. И он сдался — отпустил существо. Оно тут же замолкло и двинулось дальше.

Кристофер осел на землю, сжав виски ладонями — голова пульсировала острой болью. Рядом сидел бледный и, похоже, находившийся в такой же прострации Грант.

— Если оно так защищается, — пробормотал Кристофер, немного придя в себя, — что будет, когда оно начнет нападать?

— Утешает одно, — философски заметил Грант, — оно явно не враждебно. Нападать на тебя в ответ оно не стало — просто освободилось и ушло.

Кристофер кивнул: действительно — нормальной реакцией было бы ответное нападение, но нет. Спохватившись, он подпрыгнул и запустил в уходящее существо следящие чары. Позади него засветилась красная полоса, ведущая туда, откуда оно прибыло. Кристофер облегченно выдохнул — хоть это получилось.

— Вставай, Грант, — велел он продолжавшему сидеть у стены другу. — Некогда отдыхать.

Тот немного театрально застонал и поднялся на ноги.

 

Красная полоса привела их загород — к полю, посреди которого одиноко стоял двухэтажный белый дом. Поскольку идти пришлось пешком — иначе потеряешь след, — добрались они поздним вечером. Путеводная полоса обрывалась примерно в трех десятках футов за домом.

— Предлагаю, попросить приюта у хозяев, — задумчиво произнес Кристофер. — В такой темноте мы все равно ничего не разглядим, однако хотелось бы оставаться поближе к этому месту — на всякий случай.

— А кроме того, ты устал, но никогда в этом не признаешься, — кивнул Грант.

Кристофер не стал отвечать на его инсинуации (больше частью, потому что Грант был прав по обоим пунктам) и двинулся к дому. Фыркнув, друг поспешил за ним.

Дверь им открыла молоденькая девушка в явно дорогом платье цвета слоновой кости. Огненно-рыжие волосы струились волнами по плечам, худое лицо усыпано веснушками, серые глаза смотрели с любопытством и без малейшего опасения.

— Добрый вечер, мисс, — Кристофер слегка поклонился, вызвав у девушки улыбку. — Не могли бы вы приютить нас на ночь? Я понимаю, что впускать незнакомцев в дом…

— Я не боюсь, — она улыбнулась еще шире и распахнула дверь, пропуская их. — У меня дар чувствовать враждебные намерения. У вас их нет.

— Полезная способность, — пробормотал Грант.

— Прошу вас, располагайтесь, — девушка провела их в просторную гостиную и указала на диван. — Я Люси.

Обстановка была не менее дорогой, чем платье хозяйки: бархатные портьеры на высоких окнах, мягкий ковер на полу, резная мебель, громадная хрустальная люстра.

— Кристофер. А это Грант.

— Меня зовут Конрад! — возмутился тот, и Кристофер ухмыльнулся.

Люси недоуменно приподняла брови, но не прокомментировала неразбериху с именами, вместо этого спросив:

— Вы голодны?

Они закивали. Кристофер чувствовал, что готов съесть целого быка. Судя по блеску глаз Гранта, он тоже был способен на подобный подвиг. Люси улыбнулась и оставила их, сказав, что сейчас принесет и что она все равно собиралась ужинать.

Кристофер воспользовался этим, чтобы плюхнуться на диван, прикрыть глаза и позволить телу расслабиться. Перед Грантом можно не притворяться, а он действительно сильно устал, сражаясь с существом и столько времени поддерживая чары слежения. Пока они общались с хозяйкой, Кристофер потихоньку просканировал дом и не обнаружил в нем ничего подозрительного или опасного — так что имел полное право позволить себе отдохнуть.

Грант устроился рядом, заметив в пространство:

— Очаровательная девушка.

Кристофер пожал плечами — он ничего особенного в хозяйке не заметил. Грант хихикнул:

— Конечно, ты кроме Милли вообще никого не видишь. Но согласись, она красавица.

— Симпатичная, — равнодушно отозвался Кристофер, вызвав еще один смешок друга.

 

После ужина, он осторожно спросил у Люси:

— Вы не замечали в последнее время ничего странного?

— В каком смысле «странного»? — удивилась она, подобравшись.

— В смысле появляющихся за вашим домом аморфных светящихся существ?

Люси вдруг покраснела и спрятала глаза, уставившись в столешницу. Кристофер переглянулся с Грантом: любопытная реакция. Помолчав, Люси вздохнула и подняла взгляд, в котором читалось обреченное смирение:

— Вы из полиции, да?

— Не совсем, — Кристофер внимательно изучал ее — как-то она не походила на злодейку или преступницу. — Но представляем закон, так что можете считать, в некотором роде из полиции.

— Я не нарочно — честное слово! — Люси умоляюще сложила ладони — ее лицо приняло умилительно-трогательное выражение. — Я просто экспериментировала…

Кристофер снова переглянулся с Грантом и попросил:

— А вот с этого места поподробнее.

Люси вздохнула еще тяжелее и принялась рассказывать:

— Я вовсе и не собиралась портал открывать — я хотела вызвать дух моей матери.

Кристофер округлил глаза. Она совсем, что ли, нигде не училась — не понимает, что ни в коем случае нельзя баловаться такими вещами?

— Да-да, знаю, — поспешно добавила Люси на его гримасу. — Считается, что это невозможно. Но мне в университетской библиотеке случайно попал в руки один древний трактат, и там говорилось… В общем, чтобы быть краткой: вызвать дух умершего сложно, но не невозможно, просто мало кто знает способы.

Люси на некоторое время замолчала, разглядывая свои сцепленные пальцы, и совсем уж несчастным голосом заключила:

— Но я что-то сделала не так, и открылся этот портал. Я даже не знаю куда.

— Вызывать души умерших строжайше запрещено, — вкрадчиво начал Кристофер, — не потому что это невозможно, а потому что может привести к непредсказуемым последствиям и притянуть всякую нечисть. Что и произошло. Мир духов слишком тонок, играть с ним крайне опасно. Неужели вас этому не учили?

Последнюю фразу он произнес гораздо более суровым тоном. Люси помотала головой, не поднимая взгляда.

— Знаешь, Грант, — задумчиво обронил Кристофер, — надо что-то делать с системой образования в твоем мире.

— Я могу попробовать, — согласился тот. — Король хочет сделать меня дознавателем по особым делам. Возможно, он прислушается к моему предложению.

Кристофер кивнул и снова повернулся к Люси, которая теперь смотрела на них с неуверенным выражением.

— Статья двадцать восемь, пункт «г», — Кристофер сделал крайне суровое лицо, и она испуганно сжалась. — Ненамеренное злоупотребление магией, приведшее к катастрофическим последствиям.

— Не такие уж они катастрофические, — осмелилась пискнуть Люси, бледнея с каждой секундой.

— Это пока.

— Кристофер! Хватит пугать ее, — вмешался Грант и повернулся к Люси. — Он не серьезно на самом деле.

— Вообще-то серьезно, — он сделал театральную паузу и заключил: — Но на первый раз можно простить.

Грант закатил глаза. Люси же теперь смотрела на него как на благодетеля. На самом деле он не преувеличивал: статья ей грозила, и будь на его месте де Витт, меньшее, что ее ждало — внушительный штраф. Однако Кристофер считал, что девочка уже получила урок и привлекать ее к суду не собирался. Но попугать стоило — ей полезно осознать перспективы. Поэтому он все тем же суровым тоном добавил:

— Если поможете нам устранить последствия.

Люси энергично закивала:

— Сделаю все, что смогу!

Решив для начала разобраться с источником проблемы, Кристофер попросил Люси проводить их в комнату и принести ту книгу, которую она использовала для заклинания. После чего отпустил ее:

— Идите отдыхать — завтра нам предстоит сложный день.

Комнатка была небольшая, но обставленная все с той же роскошью. Кристофер уселся на одной из кроватей по-турецки и раскрыл внушительный том в полуистершейся бархатной обложке. Грант растянулся на соседней, из-за чего возникло ностальгическое чувство — будто они перенеслись в те времена, когда изображали прислугу в Столлери.

— Ты бы лучше поспал, — заметил Грант. — Рухнешь ведь от переутомления.

— С каких пор ты сделался моей нянькой? — пробормотал Кристофер, внимательно изучая описание искомого заклинания.

— С тех пор, как Милли попросила меня присмотреть за тобой.

Кристофер так удивился, что оторвался от чтения.

— Когда она успела?

Грант насмешливо покосился на него, закинув руки за голову и ничего не ответив. Кристофер хмыкнул и снова погрузился в чтение. По правде говоря, спать хотелось невыносимо, но сначала надо было разобраться с тем, что натворила эта кудесница-недоучка, чтобы на следующей день быть во всеоружии.

* * *

Кристофер все еще сидел, уткнувшись в древний талмуд, когда Конрад заснул. А проснувшись утром, он обнаружил друга, стоящим у окна и с сосредоточенным видом что-то изучающим.

— Ты ложился вообще? — спросил Конрад, чувствуя себя виноватым — так-то он исполняет обещание.

— Ложился — не беспокойся, — рассеянно ответил Кристофер. — Не мешай мне.

Конрад послушно замолчал и, стараясь не шуметь, ушел в ванную. Он всегда мог отличить, когда Кристофер просто выпендривается, а когда его действительно не стоит отвлекать.

К тому времени, как он вернулся, приведя себя в порядок, Кристофер уже сидел на подоконнике — полностью одетый, причесанный и в целом выглядевший так, точно собрался на светский раут. Как он умудрялся с самого утра столь безупречно выглядеть было выше понимания Конрада.

— Что выяснил? — поинтересовался он.

— Много всего интересного, — Кристофер спрыгнул с подоконника и целеустремленно направился к выходу, с пафосом объявив: — Пошли, Грант. Нас ждут великие дела!

Конрад фыркнул и поспешил за ним. Будто в Столлери вернулись.

 

Люси уже ждала их в столовой и даже в простом светло-зеленом платье выглядела еще прекраснее, чем вчера. Принимал ли он желаемое за действительное, но Конраду показалось, что ему она улыбнулась теплее, чем Кристоферу. Тот принял отстраненно-величественный вид, изображая всемогущего Крестоманси. Конрад подозревал, что он в глубине души наслаждается тем, с каким трепетом на него смотрят люди. Впрочем, надо признать, этот вид шел ему чрезвычайно.

Быстро позавтракав, они направились на поле за домом — куда указал магический след. По пути Кристофер сообщил с весьма позабавленным видом:

— Люси, вы умудрились привлечь в этот мир желания.

— Как это? — она недоуменно хлопнула густыми ресницами — такими же темно-рыжими, как ее волосы.

— Если б я знал… — усмехнулся Кристофер и уже серьезнее продолжил: — Дело в том, что существует слой в мироздании, в котором воплощаются все людские желания. Вы проделали дыру в этот слой, и теперь они проникают сюда, находят своих владельцев и воплощаются.

— Но это же хорошо! — обрадовалась Люси.

Конрад радоваться не спешил — он чувствовал, здесь есть какой-то подвох.

— Думаете?

Кристофер одарил ее одним из своих пристальных взглядов, от которых неподготовленные люди невольно съеживались. Люси выдержала его на удивление стойко — Конрад прямо-таки восхитился. Кристофер же повернулся к нему:

— Кстати, Грант, думаю, внезапное увеличение дел у мистера Пендергаста связано именно с этим.

— То есть ты хочешь сказать, что сбывшиеся желания преступников… — Конрад начал осознавать размеры проблемы.

— Соображаешь, — одобрительно кивнул Кристофер и снова перевел взгляд на Люси. — Желания, знаете ли, бывают разные. Хорошо, если кто-то мечтает о белой лошадке. Но есть и те, кто мечтает ограбить банк. Или убить соседа.

Кристофер сделал многозначительную паузу, и Люси поникла, прошептав:

— Я поняла…

— А кроме того, — безжалостно продолжил Кристофер. — Я лично не уверен, что хочу, чтобы все мои желания сбылись. Никогда не слышали поговорку: «Бойтесь своих желаний…

— …они ведь могут и исполниться», — закончила Люси и решительно вскинула голову. — Что мы можем сделать, чтобы все исправить?

Конрад преисполнился еще большего восхищения к ней: никаких тебе слез и истерик, а просто осознала ошибку и начала искать пути ее исправления.

— Вы нужны мне, как создательница портала, — ответил Кристофер, бросив на нее одобрительный взгляд. — Вы где-нибудь учились магии?

Люси покачала головой:

— Немного меня учила бабушка, остальное я узнала из книг.

— Так я и думал. Грант, поможешь ей.

Конрад кивнул и вопросительно посмотрел на Кристофера: чего именно он ждет от них? Из портала выскользнуло очередное аморфное светящееся желание и двинулось прочь, не обращая на них внимания.

— Люси будет фокусом, — пояснил Кристофер, проводив его сумрачным взглядом. — Но поскольку она не знает, как перенаправлять энергию, этим придется заняться тебе.

Конрад открыл рот, собираясь возразить — почти невозможно перехватывать инициативу у мага, стоящего в фокусе, — но Кристофер перебил его:

— Да, знаю, ненадежно, но у нас нет другого выхода — придется рискнуть. А, кроме того, вы двое созвучны, так что должно получиться.

Конрад почувствовал, как его брови непроизвольно приподнимаются. «Созвучны»? Что он вообще имел в виду? Судя по выражению лица Люси, она тоже ничего не поняла. Но больше всего его беспокоило другое.

— Ты ведь помнишь, что если у нас не выйдет, откатом ударит по тебе?

Кристофер поморщился:

— Не учи меня основам магии, Грант.

Конрад тяжело вздохнул:

— Милли убьет меня…

Проигнорировав его реплику, Кристофер повернулся к порталу и принялся накладывать на него подготовительные чары.

— Если вас зовут Конрад, почему он называет вас Грант? — прошептала Люси, видимо, решив, что можно пока расслабиться.

— Долгая история… — Конрад собирался сказать, что поведает ее в другой раз, поскольку сейчас не время — они должны быть предельно сосредоточены, — но не успел.

— Грант! — рявкнул Кристофер, не оборачиваясь.

— Извини.

Конрад попытался без слов дать понять Люси, насколько опасно сейчас Кристоферу отвлекаться. Она понятливо замолчала, в ее виноватом взгляде так и читалось: «Я не знала…» Да уж, надо что-то делать с ее образованием.

Закончив с приготовлениями, Кристофер повернулся к ним.

— Люси, встаньте сюда, — он указал на место примерно посередине между собой и теперь слегка светящимся порталом. — Грант, возьми ее за руку.

В принципе, не обязательно было именно брать за руку — важно установить физический контакт, но Конрад не стал напоминать, что и его учили тем же основам. Он молча выполнил распоряжение и посмотрел на Кристофера. Тот взглядом спросил: «Готов?» — и Конрад кивнул.

Кристофер застыл, прикрыв глаза, направляя на Люси поток энергии. В нормальной ситуации она должна была его перехватить и, пропустив через себя, окутав собственной магией, направить на портал. Но нигде не учившаяся Люси, не знала, как это делать. Конрад надеялся, что у них все получится и он справится со своей задачей направлять Люси. Иначе… Но лучше не думать о том, что иначе.

Конрад взял Люси за плечо, прошептав ей на ухо, незаметно для самого себя перейдя на «ты»:

— Сосредоточься, почувствуй поток, вбери его в себя.

Одновременно он подталкивал ее в нужном направлении. Люси старалась изо всех сил, и пока все шло гладко.

— Молодец, а теперь направляй его на портал. Аккуратно.

Он снова на тонком уровне начал помогать ей, направляя энергию вместе с ней. Но поток вдруг вырвался из-под его контроля. Люси запаниковала, энергия забурлила, потеряв направляющую. Краем сознания Конрад услышал, как вскрикнул Кристофер. Нет, нет, нет — нельзя этого допустить!

— На портал, Люси! — отчаянно крикнул Конрад, пытаясь вернуть себе контроль. — Сосредоточься!

Люси тяжело задышала, сжала кулаки. И все успокоилось. Поток энергии, наконец, потек в нужном направлении. Конрад облегченно выдохнул. Теперь ему оставалось лишь зачарованно наблюдать за тем, как портал начал переливаться всеми цветами радуги, вспыхнул и с громким хлопком закрылся.

Люси испустила длинный вздох, неуверенно посмотрев на Конрада:

— Получилось?

Он кивнул и тут же поспешно обернулся — как раз вовремя, чтобы увидеть, как мертвенно-бледный Кристофер оседает на землю. Конрад метнулся к другу, чтобы подхватить его, едва успев.

— Милли точно меня убьет, — пробормотал он, пытаясь сообразить, как привести Кристофера в чувство.

— Не паникуй, Грант, — вдруг произнес тот с закрытыми глазами, — я ей скажу, что это не твоя вина.

Конрад рассмеялся — немного нервным смехом, но чувствуя громадное облегчение. По побелевшим губам Кристофера скользнула слабая усмешка, и он наконец-то открыл глаза, тут же попытавшись встать. Оказавшись на ногах, он покачнулся, вцепившись в плечо Конрада, но немедленно выпрямился, упрямо сжав губы. И решительно двинулся туда, где был портал.

— Кристофер! — простонал Конрад.

Вот обязательно надо довести себя до истощения! Тот лишь отмахнулся:

— Я должен сразу проверить.

Возможно, он был прав, и ждать опасно, но он же так точно в обморок грохнется.

Люси все это время наблюдала за ними с беспокойством в больших серых глазах. Однако спрашивать ничего не решилась, наученная опытом.

С проверкой Кристофер закончил быстро. К счастью. Конрад не был уверен, насколько еще хватит его сил. После чего они вернулись в дом. Поскольку Кристофер до объяснений не снизошел (а скорее всего, был просто не в состоянии), Конрад по пути вкратце обрисовал Люси, что именно они сейчас сделали. Она пришла в восхищение и мечтательно произнесла:

— Я хочу этому научиться.

— Учиться тебе придется в любом случае — хочешь или нет, — заметил Конрад. — Чтобы подобное не повторилось.

Люси хихикнула и согласно закивала. Она явно перестала бояться и окончательно освоилась в их обществе. Впрочем, она что-то говорила насчет того, что чувствует, если ей желают причинить вред?

* * *

Милли сама не знала, почему волновалась. Накануне, когда Кристофер уходил, она была спокойна. Прошли всего сутки, из Седьмого-Е не поступало никаких тревожащих известий, и все-таки Милли казалось, что с Кристофером что-то не в порядке.

— Это любящее сердце чувствует, — улыбнулась Генриетта, когда Милли поделилась с ней своим состоянием.

Они сидели в гостиной возле камина — Генриетта склонилась над вышивкой, направляя чары, которые она недавно специально для этого разработала. А Милли бездумно вертела кольцо на пальце, глядя на огонь.

— Да ну тебя! — обиженно отмахнулась она. — Я же серьезно.

— Так и я серьезно, — Генриетта пожала плечами. — Я даже думаю провести исследование…

Договорить она не успела, поскольку ее прервал знакомый насмешливый голос:

— Я бы не советовал: научные эксперименты явно не твоя сильная сторона, Генриетта.

Милли вздрогнула, резко повернувшись, на лице расплылась неконтролируемая сияющая улыбка. Кристофер, стоявший у двери, прислонившись плечом к косяку, улыбнулся в ответ.

— Эй! — возмутилась Генриетта. — С лошадями была случайность!

— А с ежиками?

Кристофер иронично приподнял бровь, одновременно послав Милли вопрошающий взгляд: «Здесь все в порядке?» Она кивнула и ответила ему взглядом: «А ты как?» Выглядел он уставшим, но в остальном вроде бы живой и здоровый. Кристофер улыбнулся: «Отлично».

Генриетта открыла рот, чтобы начать спорить, но передумала. Вместо этого она встала, подхватив свою вышивку, и ехидно заявила:

— Ладно, голубки, оставлю вас наедине. Вижу же, что вы этого хотите.

— Генриетта! — прошипела Милли, покраснев.

Та расхохоталась и убежала. Они с Кристофером вечно оттачивали друг на друге остроту языка. Кристофер усмехнулся ей вслед и сел на диван рядом с Милли, тут же пылко поцеловав.

— Я соскучился, — прошептал он, когда они оторвались друг от друга.

— Прошел всего один день, — поддразнила его Милли, лукаво улыбнувшись.

— Вот именно — целый день, — Кристофер крепче стиснул объятия, зарывшись лицом в ее волосы.

Милли блаженно вздохнула, чувствуя себя бесконечно счастливой.

— Я тоже скучала, — признала она, сдаваясь.

Он обязательно расскажет ей, что случилось в Седьмом-Е, и как там Конрад. Но чуть-чуть позже.

В тот день Милли проснулась со смешанным чувством радостного предвкушения и страха. Не то чтобы в ее жизни многое менялось. В отличие от других девушек, выходящих замуж, ей не придется покидать ни семью, ни дом — она по-прежнему будет жить в том же Замке, окруженная теми же людьми. И все же… Все же свадьба — сама по себе волнительна. Сегодня Кристофер станет ее мужем. Муж… Милли тихонько произнесла это слово, пробуя его звучание. Получалось так естественно, будто она давно привыкла его произносить.

 

Еще накануне Кристофер отправился в Седьмые миры, чтобы привести Конрада. Милли так замоталась с подготовкой (последние несколько дней весь Замок буквально стоял на ушах), что чуть не пропустила их появление. Она проходила мимо главного зала в парк — нарвать цветов для украшения, — когда из коридора различила знакомый голос, который не слышала целый год. Распахнув двери, она увидела Кристофера, Конрада и незнакомую рыжую девушку, не успевших далеко отойти от пентаграммы.

— Конрад! — Милли бегом подлетела к нему, чтобы повиснуть на шее. — Я так скучала!

Конрад рассмеялся, закружив ее по комнате.

— Я тоже рад видеть тебя, Милли! — поставив ее на ноги, он спросил: — Как настроение? Не передумала еще?

— Конрад! — она шлепнула его по плечу. — Определенно, Кристофер дурно на тебя влияет.

Кристофер выразительно хмыкнул, но на удивление никак не прокомментировал. Конрад же усмехнулся и повернулся к той рыжей девушке.

— Милли, позволь представить тебе мою невесту: Люси.

Милли удивленно округлила глаза и бросила на Кристофера обвиняющий взгляд: почему она узнает такую новость только сейчас? Тот сделал невинное лицо: «Я и сам только что узнал», — однако не очень-то убедительно. Заговорщики! Милли фыркнула и переключила внимание на Люси. Та в свою очередь разглядывала ее со странной настороженностью.

— Приятно познакомиться, Люси, — Милли радушно улыбнулась.

— Взаимно.

Люси в свою очередь улыбнулась, и все же Милли чувствовала в ней напряжение. Наверное, она неуютно чувствовала себя в незнакомой обстановке, чужом мире, среди незнакомых людей. Поэтому Милли постаралась уделять ей побольше внимания, а не только расспрашивать Конрада о новостях в его жизни и делиться своими. Некоторое время спустя Люси начала улыбаться, и Милли поздравила себя с победой.

 

Милли отвлеклась от своих мыслей, когда в дверь постучали. И сразу — не дожидаясь приглашения — зашла Генриетта, неся небольшой кофр с заколками, шпильками и ленточками: она собиралась помочь Милли с прической. Следом за ней появилась Элизабет, специально приехавшая по такому случаю из Италии вместе с мужем.

— Как настроение? — поинтересовалась Генриетта, поставив кофр на столик перед зеркалом.

Элизабет устроилась у окна. Милли обреченно закатила глаза:

— Да вы все сговорились, что ли, задавать мне этот вопрос?

Генриетта и Элизабет переглянулись и рассмеялись. Милли состроила недовольную гримаску.

— Вот честное слово: еще кто-нибудь меня спросит о настроении, заморожу на месте.

Подруги развеселись еще больше.

— Я тоже перед свадьбой нервничала, — сочувственно заметила Элизабет, перестав смеяться. — Это нормально.

— Правда?

Почему-то от этого сразу стало легче.

— И да — жутко раздражает, когда все подряд осведомляются о твоем самочувствии.

Милли улыбнулась Элизабет, и в следующую секунду они смеялись уже втроем.

* * *

Отправляясь с Конрадом в Двенадцатый-Б на свадьбу его друзей, Люси испытывала неприятное чувство, которое долго не могла понять. И только когда они перенеслись в большой роскошный зал старинного замка, и она увидела девушку, с радостным приветствием повисшую у Конрада на шее, Люси осознала, что это ревность. На самом деле ревновать было глупо. В конце концов, Милли выходила замуж, и Конрад явно испытывал по этому поводу исключительно положительные эмоции. Но Люси ничего не могла с собой поделать.

Несмотря ни на что Милли ей понравилась. Не отличавшаяся яркой внешностью (в отличие от своего будущего мужа), она была доброй, внимательной и веселой. В других обстоятельствах Люси немедленно захотела бы подружиться с ней.

Однако ее всегда преследовала смутная ревность, когда Конрад рассказывал о своей жизни в Замке и друзьях, оставленных здесь. Они так давно знали друг друга, у них было столько общих воспоминаний… И он с такой нежностью всегда говорил о Милли. Люси пыталась убедить себя, что зря портит себе нервы. Но все ее подозрения вновь проснулись от шутки Конрада: «Не передумала еще?» Будто он на это надеялся. И потом все эта их болтовня с постоянными: «А помнишь?» Люси почувствовала себя лишней в их компании.

В общем, к началу свадебной церемонии она находилась в довольно-таки подавленном состоянии, хотя и старалась не подавать виду. А Конрад, увлеченный общением со старыми друзьями, ничего не заметил. И даже то, что она каким-то чудом умудрилась поймать букет невесты, не улучшило настроения.

Во время празднования в большом зале, украшенном цветами и разноцветной иллюминацией, Люси печально наблюдала, как Конрад увлеченно о чем-то спорит с высокой темноволосой девушкой и очень серьезным парнем, когда ее кто-то позвал:

— Люси?

Обернувшись, она обнаружила, что рядом с ней присела Милли, выглядевшая бесконечно очаровательно в своем пышном белом платье, расшитом жемчугом. Она успела снять фату, и ее каштановые волосы теперь украшали только мелкие белые цветочки.

— Почему ты такая грустная? — участливо спросила Милли.

— Я не… — Люси хотела все отрицать, но в последний момент почему-то передумала. — Я здесь чужая. Никому нет до меня дела. И даже Конрад…

Милли слегка нахмурилась, посмотрела на Конрада и понимающе вздохнула:

— Мужчины!

Люси невольно хихикнула, подумав, что прежде она, наверное, точно таким же тоном говорила: «Мальчишки!» А Милли уже окликнула с повелительными нотками в голосе:

— Конрад, можно тебя на пару слов?

Тот хмыкнул:

— Это ты у Кристофера научилась таким командирским тоном разговаривать?

Однако послушно последовал за ней. Стрела ревности снова уколола сердце Люси. Ей не было слышно, о чем они говорили, зато она видела, как на лице Конрада появилось сначала озадаченное выражение, а потом виноватое.

Вернувшись к ней, он попросил прощения за то, что бросил ее, заболтавшись с друзьями.

— Я не подумал, что ты никого не знаешь и можешь почувствовать себя неуютно. Больше подобного не повторится.

Люси невольно улыбнулась его сожалеюще-покаянному виду и снисходительно кивнула:

— Ты прощен.

Она посмотрела на Милли, которая весело подмигнула ей и вернулась к Кристоферу. И Люси впервые за все время в этом мире почувствовала, как напряжение отпускает ее, и она наконец-то может порадоваться празднику.

* * *

Милли и не предполагала, насколько утомительной может быть свадьба. Нет, все было прекрасно, праздник вышел просто замечательный — друзья постарались устроить все наилучшим образом. И даже де Витт выглядел довольным и счастливым. Но какое-то время спустя Милли поймала себя на том, что хочет побыстрее остаться с Кристофером наедине. Будто прочитав ее мысли, он прошептал ей на ухо во время танца:

— Милли, давай сбежим?

— Тебе не кажется, что это невежливо по отношению к гостям? — спросила она, пытаясь быть благоразумной.

— Да брось — никто не заметит, — Кристофер расплылся в лукавой мальчишеской ухмылке, и Милли невольно хихикнула.

Она огляделась и поняла, что он в общем-то прав: праздник перешел в ту стадию, когда гости прекрасно развлекались сами, не обращая внимания на виновников торжества. Конрад танцевал с Люси, Элизабет — с Антонио. Де Витт, устроившись в дальнем конце длинного стола, что-то увлеченно обсуждал с Флавианом, время от времени потягивая вино. Бернард и Генриетта, похоже, спорили — наверняка об использовании математики в чарах. Мордехай и мисс Розали были полностью поглощены друг другом. И даже родители Кристофера, вопреки его мрачным прогнозам, все-таки появившиеся на свадьбе, на удивление начали разговаривать друг с другом.

— А знаешь — давай, — с озорной улыбкой согласилась Милли.

Кристофер притянул ее поближе к себе, и в следующее мгновение они оказались в своей спальне. Они пока не успели перенести сюда вещи, поэтому комната выглядела пустовато. Тем более что она была гораздо просторнее, чем та, которую Милли занимала последнее несколько лет. Внезапно ее охватило ужасное волнение. Заставив себя все-таки поднять взгляд на Кристофера, она поняла, что он тоже волнуется, хотя и старается казаться невозмутимым. И от этого сразу стало спокойнее.

Кристофер ласково провел пальцами по ее щеке, отводя выбившиеся из прически волосы. И Милли поцеловала его, впервые не дожидаясь инициативы с его стороны. А когда Кристофер ответил на ее поцелуй — жарко и порывисто, — все остальное исчезло.

* * *

Из кафе открывался чудесный вид на Сену и собор Парижской Богоматери. Милли любовалась им, ела мороженое и думала, что провести медовый месяц в Париже было отличной идеей. Единственное, что слегка раздражало — крайне заинтересованные взгляды, которые молоденькая официантка все время бросала на Кристофера. Но учитывая, что он этих взглядов не замечал — как и саму официантку, — это было не так уж и важно. Тем не менее Милли не отказывала себе в удовольствии демонстративно обращаться к нему «любовь моя», когда официантка оказывалась поблизости. Та каждый раз выглядела раздосадованной и разозленной, прожигая Милли взглядом — очевидно, по крайней мере эти слова она на английском прекрасно понимала. Кристофер, если и догадался о причине таких нежностей, виду не подавал.

Милли снова посмотрела на собор и замерла. Ей показалось, или одна из горгулий действительно пошевелилась? Она прищурилась, присматриваясь. Да, некоторое время спустя горгулья снова пошевелилась, а следом — и еще одна.

— Кристофер, — Милли повернулась к мужу, — это нормально, что горгульи на соборе двигаются?

Он озадаченно приподнял бровь, в свою очередь понаблюдал за собором и медленно произнес:

— Нет, это совершенно не нормально.

— Вот и провели медовый месяц, — обреченно вздохнула Милли, однако в глубине души уже родилось любопытство и желание выяснить, что происходит.

Точно такой же интерес она прочитала в загоревшихся любопытством глазах Кристофера. Быстро расплатившись, он вскочил и протянул ей руку:

— Пошли.

Они посмотрели друг на друга и одновременно улыбнулись. Официантка проводила их взглядом, в котором отчетливо читалась зависть. Но Милли уже забыла о ней.

 

К тому времени, как они добрались до собора, горгульи успокоились и чинно сидели на своих местах. Подозрительно посмотрев на них, Кристофер проверил магический фон, ничего не обнаружил и предложил обойти вокруг. Они медленно прошлись, любуясь архитектурой и поминутно останавливаясь — тишина.

— Может, померещилось? — предположила Милли.

Не то чтобы она серьезно верила в эту версию, но мало ли — с такого расстояния да на жаре могло и показаться. Кристофер покачал головой и устроился на ближайшей скамейке, потянув за собой Милли.

— Здесь что-то есть — я чувствую. Подождем.

И они ждали, перемежая наблюдение поцелуями. В конце концов, Милли было все равно, где именно проводить время — главное, с Кристофером. Из них получились плохие следователи, поскольку зачастую они увлекались, совершенно забывая о своей цели. Милли так и сказала после очередного поцелуя, обнимая Кристофера за шею.

— Зато мы приятно проводим время, — заметил он с лукавой улыбкой.

С этим она не могла не согласиться.

Прошла, наверное, пара часов, когда краем глаза Милли заметила какое-то движение. Она резко повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как одна из химер раскрыла крылья, сложила их и медленно сошла со своего места, усевшись на крыше.

— Кристофер… — прошептала Милли.

— Да, я вижу, — так же шепотом ответил он.

И она почувствовала, как он напрягся, целиком сосредоточившись на химере. А та потянулась, переступила лапами и начала медленно спускаться по водостокам. Кристофер встал, осторожно направившись ей на перехват, Милли последовала за ним.

Тем временем ожили еще одна химера и несколько горгулий. Но они не спускались — просто переходили с места на место по стенам собора. На эти перемещения уже начали обращать внимание: люди останавливались поглазеть, собирались кучками, показывали друг другу на подвижные элементы архитектуры.

Кристофер с Милли аккуратно обошли их, по-прежнему двигаясь к тому месту, куда по всей видимости спускалась первая химера. А там, у самой стены стоял светловолосый мальчик лет семи и с восторгом смотрел на надвигающуюся на него скульптуру. Кристофер вскинул руку, собираясь остановить каменное чудовище — Милли почувствовала, как взметнулась его магия, — но тут же опустил ее и с любопытством уставился на ребенка.

Тот без малейшего страха подошел к химере, спустившейся на землю и взобрался ей на спину.

— Давай полетаем? — радостно заявило дитя, и химера послушно расправила крылья.

— Я бы не советовал это делать, — с тщательно скрываемым весельем в голосе произнес Кристофер, замораживая химеру.

Мальчик вздрогнул и уставился на него испуганно расширившимися голубыми глазами.

— Не бойся, малыш, — ласково произнесла Милли, протянув ему руку, — мы не сделаем тебе ничего плохого.

Она не настолько хорошо знала французский, чтобы общаться на нем, но для того существовали переводческие чары. Мальчик подозрительно посмотрел на нее, но послушался и слез со спины теперь неподвижной химеры. Кристофер взмахом руки отправил ее на место и одновременно привел в порядок остальные скульптуры. Поняв, что представление закончилось, люди вокруг, возбужденно переговариваясь, начали расходиться.

— А теперь расскажи, зачем ты это устроил? — спросил Кристофер, присев перед ребенком на корточки.

Тот тяжело вздохнул, неуверенно посмотрел на него, потом — на Милли. Она ободряюще улыбнулась ему.

— А вы не расскажете моим родителям? — спросил мальчик.

Кристофер бросил на Милли быстрый взгляд и торжественно заверил:

— Никому не расскажем, если ты пообещаешь больше так не делать.

— Но это было весело… — расстроенно протянул мальчик, похоже, перестав их бояться. — А почему нельзя?

Кристофер некоторое время колебался, думая, как лучше объяснить такому малышу опасность злоупотребления силами, которые он еще не до конца контролирует.

— Во-первых, ты пугаешь людей, — начал Кристофер, — а напуганные люди склонны совершать необдуманные поступки.

Мальчик хотел начать протестовать, но Кристофер не дал ему заговорить.

— А кроме того, это опасно для тебя же. Тебе случалось зажечь слишком сильное пламя, или затопить все водой, или поднять ураган?

Мальчик кивнул, нахмурившись.

— Ты обладаешь большими силами, но пока не можешь полностью их контролировать. Представь, что магия вырвется из-под твоего контроля во время игр с этими скульптурами? Ты можешь навредить и себе, и окружающим.

Мальчик понурился, опустив голову и некоторое время молчал.

— Я всего лишь хотел не быть один, — прошептал он, внимательно разглядывая землю под ногами. — Мама с папой всегда так заняты…

Кристофер вздрогнул, и Милли положила ладонь ему на плечо, мягко сжав его. Он не любил об этом говорить, но она знала, что воспоминания о собственном одиноком детстве и равнодушии родной матери все еще болезненны для него. Он едва заметно улыбнулся, бросив на нее быстрый благодарный взгляд.

— Как тебя зовут, малыш? — спросил Кристофер необычайно мягким тоном.

— Антуан, — мальчик поднял на него полные слез глаза.

— Вот, что я тебе скажу, Антуан, — Кристофер взял его за плечи, поймав и удерживая взгляд. — Я понимаю, каково тебе. Но то, чем ты занимаешься не выход. Магически оживленные скульптуры не будут для тебя друзьями — они никогда не будут живыми, это лишь самообман.

Антуан стал еще несчастнее, но понимающе кивнул.

— Знаешь, — Кристофер улыбнулся, — когда-то я был таким же как ты: мои родители тоже были вечно заняты, и я всегда был один.

— Правда? — Антуан недоверчиво посмотрел на него, явно впервые задумавшись, что у кого-то еще — тем более у взрослого — могут быть похожие проблемы.

— Правда, — Кристофер серьезно кивнул. — А потом я встретил одну замечательную девочку, которая стала моим другом. И множество других прекрасных людей.

Кристофер бросил на Милли веселый взгляд, и она не могла не улыбнуться.

— Просто наберись терпения и не забывай внимательно смотреть вокруг.

Антуан немного подумал и кивнул с серьезной миной.

— А теперь обещай, что больше не будешь так баловаться магией, а я постараюсь найти для тебя хорошую школу, где тебя научат пользоваться своими силами. Договорились?

Антуан снова кивнул, радостно заулыбавшись — похоже, перспектива пойти в школу его вдохновила.

— Обещаю, — торжественно произнес он. — Спасибо, месье.

— Всегда пожалуйста, — с едва заметной иронией ответил Кристофер и поднялся. — Где ты живешь?

Антуан назвал адрес и, попрощавшись, помчался к мосту через Сену, но вдруг остановился и, обернувшись, крикнул:

— А я вас еще увижу?

— Возможно.

Удовлетворившись этим ответом, Антуан побежал дальше.

— Очаровательный ребенок, — произнесла Милли, взяв Кристофера под руку, и они не спеша пошли в том же направлении. — Ты правда собираешься устроить его в школу?

— Конечно. Таким даром нельзя пренебрегать. Прямо завтра и займемся.

— Почему же завтра? — поддразнила его Милли.

— Потому, моя дорогая Милли, — невозможно нравоучительным тоном ответил Кристофер, — что сегодня уже поздно — все школы закрыты, — и добавил с озорными искрами в глазах и многообещающей улыбкой: — А кроме того, на сегодняшний вечер у меня были другие планы.

Милли рассмеялась и прижалась щекой к его плечу.

 

На следующий день Кристофер связался с Замком, чтобы запросить сводный отчет по школам с обучением магии в Париже. Выйдя из ванной, на ходу вытирая волосы, Милли увидела, как он разговаривает по волшебному зеркалу. А она и не подозревала, что он брал одно из них с собой.

— Кристофер, — донесся из зеркала насмешливый голос мисс Розали, — предполагалось, что у вас медовый месяц, а ты работой занимаешься. Кто бы мог подумать…

Милли тихонько хихикнула. Вот уж правда — скажи ей кто несколько лет назад, что Кристофер во время законного отдыха будет работать, она бы сочла такого человека сумасшедшим.

— Так сложилось, — усмехнулся он в ответ.

— Хорошо, я подберу нужную информацию и сразу свяжусь с тобой.

— Жду, — Кристофер прервал контакт и повернулся к Милли. — А пока мы можем позавтракать.

Схватив ее в охапку, он закружил ее по комнате. Милли взвизгнула от неожиданности и засмеялась, вцепившись в него.

— Я говорил, что люблю тебя? — спросил Кристофер, опустив ее на пол, но не выпуская из объятий.

— Сегодня еще нет, — дразнящим тоном ответила Милли.

— Это упущение, — Кристофер состроил сокрушенную физиономию и принялся покрывать поцелуями ее лицо и шею. — Люблю тебя, люблю, люблю…

 

Впрочем, позавтракать они тоже успели. И даже немного погулять, когда Розали вызвала Кристофера и предоставила ему список школ с краткими рекомендациями.

— Хочешь пойти со мной? — спросил он, закончив разговор. — Или пока займешься чем-нибудь еще?

Милли колебалась лишь секунду.

— Пойду с тобой.

Ей было ужасно любопытно посмотреть на Кристофера при исполнении.

Он выбрал школу в Фобур Сен-Мартен — ближайшую к дому Антуана. Здание в стиле большинства парижских домов утопало в зелени окружавшего школу сада. Директор — невысокий полный мужчина в черном классическом костюме — встретил их в просторном светлом кабинете, заставленном книжными полками.

— Чем могу помочь? — спросил он, жестом предлагая им садиться в кожаные кресла напротив его стола.

Кристофер слегка склонил голову в приветствии, после чего представился и представил Милли, явно получая удовольствие от возможности назвать ее «моя жена — леди Чант». Милли едва заметно улыбнулась, покачав головой: порой он был таким мальчишкой…

— В данный момент я здесь как представитель Крестоманси, — сообщил Кристофер, и директор сразу обеспокоился:

— Что-то случилось? В этом замешаны наши ученики?

Кристофер покачал головой:

— Ничего страшного, не беспокойтесь, — и кратко рассказал об Антуане и желании устроить его в эту школу. — У мальчика громадный потенциал, которым нельзя пренебрегать. А его родители, кажется, этого не понимают.

Директор согласно кивнул, озабоченно нахмурившись:

— Да, вы правы. Я навещу эту семью и обязательно возьму Антуана на обучение.

Милли в разговоре не участвовала, предоставив мужчинам решать дела, а только незаметно любовалась Кристофером. Он был невероятно эффектен с этим своим отстраненным видом, заставлявшим собеседника чувствовать, насколько могущественный человек перед ним. Директор явно проникся. Кристофер уже сейчас прекрасно умел заставить людей трепетать, что же будет, когда де Витт уйдет на покой и он станет Крестоманси? Милли невольно улыбнулась этой мысли, но тут же постаралась принять серьезный вид.

— Прости, что испортил поездку, — с сожалением сказал Кристофер, когда они, обо всем договорившись, вышли из школы.

— Не извиняйся, — Милли улыбнулась и взяла его за руку, переплетя их пальцы. — Во-первых, это не твоя вина. А во-вторых, мне было интересно.

Кристофер внимательно посмотрел на нее и в свою очередь улыбнулся, сжав ее ладонь.

* * *

По возвращении домой Кристофера поглотила работа. Де Витт все больше обязанностей перекладывал на него, постепенно отходя от дел. Кристофер присутствовал на приемах, встречах, совещаниях, разбирался с текущими проблемами. Несмотря на то, что на некоторые приемы Милли ходила вместе с ним и иногда помогала с документами, она почувствовала себя одинокой. Бывало Кристофер возвращался так поздно, что Милли засыпала, не дождавшись его. А она уже так привыкла засыпать в его объятиях. И это еще не случилось ничего по-настоящему серьезного.

Конечно, медовый месяц не может длиться вечно. И она знала, за кого выходила замуж: у Крестоманси не бывает выходных и отпусков — он может понадобиться в любой момент. Но уж очень резким был контраст.

К тому же вскоре после их возвращения Генриетта покинула Замок, решив, что работа в команде Крестоманси не то, чего она хочет от жизни. А Джейсон, последние годы увлекавшийся травами, постоянно путешествовал по другим мирам в поисках редких образцов. От их прежней компании обучавшихся в Замке молодых магов остался один Бернард.

Первую неделю Милли держалась, пытаясь оставаться по-прежнему веселой и доброжелательной. Но к концу второй глухая тоска победила. В очередной вечер, когда Кристофер допоздна засиделся за документами, она собиралась почитать, в надежде дождаться его. Но пару страниц спустя поняла, что книга не увлекает, а мысли упорно крутятся на том, как ей одиноко. Упав лицом в подушку, Милли тихонько заплакала. Умом она понимала, что это глупо, но ничего не могла с собой поделать.

Мягкое прикосновение ладони к плечу заставило вздрогнуть и замереть.

— Милли? — в голосе Кристофера слышалось беспокойство. — Что случилось?

Она почувствовала, как он сел рядом на кровать, глубоко вздохнула, с сожалением поняв, что незаметно вытереть слезы не получится, и повернулась к нему.

— Почему ты плачешь? — беспокойство на лице Кристофера сменилось почти ужасом, когда он добавил: — Ты… несчастна со мной?

Милли вздрогнула и яростно помотала головой.

— Нет! Конечно, нет. Как ты мог такое подумать?

— Тогда в чем дело?

Кристофер провел пальцами по ее щекам, вытирая слезы. От этого нежного любящего жеста снова захотелось плакать. Милли мысленно обругала себя идиоткой. Ее неуместная истерика только пугает Кристофера и — что еще хуже — ранит его, заставляя чувствовать себя виноватым.

Милли снова вздохнула и попыталась объяснить свои чувства после возращения из Парижа. Получалось запутанно и сбивчиво, но Кристофер понял. И выражение в его темных глазах совсем не понравилось Милли.

— Это все ерунда, — поспешно заключила она. — Я знала всегда, сколько времени отнимает твоя работа. Я привыкну. И не вздумай винить себя.

— Но это моя вина, — упрямо покачал головой Кристофер. — Я слишком погрузился в дела и совсем забыл о тебе.

Милли собиралась начать спорить, но он приложил палец к ее губам.

— Обещаю, как бы я ни был занят, находить время побыть с тобой. Ты не должна чувствовать себя одинокой. Это неправильно.

— Кристофер… — Милли порывисто обняла его за шею, уткнувшись лицом в плечо.

И когда его руки сомкнулись вокруг ее талии, притягивая ближе в таком привычном и уютном объятии, тоска последних дней окончательно покинула ее сердце.

Сразу после свадьбы Гранта и Люси Кристофер отправился в Шестой-Г, где бесчинствовали воры-маги. Впрочем, он быстро разобрался с проблемой: ворами они были профессиональными, а вот магами — любителями-недоучками. И Кристофер без труда поймал их в волшебные сети. Гораздо больше времени ушло на судебные разбирательства, на которых он должен был присутствовать.

Вернувшись, Кристофер поднялся в кабинет Габриэля, который велел зайти к нему, как только он разберется с проблемой. Де Витт сидел за своим огромным темным столом, разбирая бумаги. Он поднял голову на звук открывшейся двери и откинулся на высокую спинку кресла, отложив документ, который изучал.

— А, Кристофер. Уже закончил?

Кристофер кивнул и изложил ситуацию в Шестом-Г. В кабинете де Витта кресло было лишь одно — на котором сидел он сам. И потому посетители всегда оставались на ногах. Кристофер подозревал, что он устроил так нарочно, чтобы подчеркнуть свою значимость.

— Хорошо, — Габриэль одарил его пронзительным взглядом. — Думаю, пришло время тебе занять пост. Вижу, ты готов к этому.

Это было неожиданно. Кристоферу понадобилось немало усилий, чтобы сохранить невозмутимый вид. Порой ему казалось, что Габриэль никогда не уйдет на покой, поскольку никогда не будет достаточно верить в способность Кристофера самостоятельно справиться с должностью.

— Я назначил церемонию на завтра, — как ни в чем ни бывало продолжил де Витт. — Сегодня можешь отдыхать, — и после едва заметной паузы добавил: — Потом у тебя вряд ли будет такая возможность.

Кристофер усмехнулся и, отвесив наставнику ироничный полупоклон, вышел из кабинета. И только тогда в полной мере осознал, что это не сон — Габриэль действительно собирается уйти на покой. Завтра Кристофер станет Крестоманси. Если честно, он считал, что готов уже давно, и даже пару раз намекал Габриэлю. Но кто бы мог подумать, что тот внезапно согласится с этим.

Однако де Витт был прав: после принятия должности у Кристофера свободного времени станет еще меньше, чем сейчас. И он собирался в полной мере воспользоваться им. Он на мгновение остановился, прислушиваясь к чарам Замка, пытаясь понять, где сейчас Милли. Она обнаружилась в парке, и Кристофер поспешил туда.

Они чуть не столкнулись у дверей. Милли радостно улыбнулась и, обнимая его, сообщила:

— А я как раз шла проверить, не вернулся ли ты.

— Шестое чувство? — лукаво спросил Кристофер. — Я только что от Габриэля.

Милли прищурилась, внимательно посмотрев на него.

— И что он такого тебе сказал, что у тебя столь самодовольный вид?

Кристофер притворился, будто глубоко оскорблен ее замечанием, но долго не выдержал, снова начав улыбаться.

— Габриэль решил уйти на покой. Завтра он передает мне должность.

— Серьезно? — Милли удивленно-восхищенно распахнула глаза. — Я была уверена, он еще долго останется у руля.

— Я тоже.

Милли снова обняла его:

— Поздравляю, милый. Знаю, как это важно для тебя. Хотя, боюсь, теперь у тебя совсем не останется свободного времени.

В ее голосе проскользнула легкая печаль, и Кристофер нахмурился.

— Милли, дорогая, — он слегка отстранил ее от себя, чтобы посмотреть в лицо, — мое обещание все еще в силе.

Милли нежно улыбнулась, проведя кончиками пальцев по его лицу, очерчивая линию скул.

— Я помню.

— Вообще-то я шел предложить тебе небольшое путешествие, — Кристофер перехватил ее руку, поцеловав ладонь. — Габриэль сам отпустил меня погулять напоследок. Что скажешь, если мы посетим парочку интересных миров?

Милли приподняла брови, в ее серо-голубых глазах вспыхнул интерес.

— С радостью, — согласилась она.

Кристофер окинул критическим взглядом ее бархатное платье и собственный атласный костюм и заметил:

— Только сначала нам надо переодеться. В нечто более… летнее.

Кристофер перенес их на один из островов в Пятом-Е. Это был маленький клочок земли, посреди лазурного моря, испещренного множеством таких же клочков земли. Он выбрал именно это место, главным образом из-за необычной формы архипелага: его цепочка образовывала большое сердце, вершиной которого был как раз тот остров, на который они переместились. Ну и сам по себе он был красив, утопая в пышной зелени и множестве экзотических цветов.

Они появились на небольшой горе, с которой прекрасно просматривался рисунок архипелага.

— Какая красота! — восхищенно вздохнула Милли, сжав ладонь Кристофера.

Она была очаровательна в белом пляжном платье, особенно когда теплый бриз дул ей в лицо, развевая волосы и широкую юбку. Он улыбнулся — возможно, слегка самодовольно, поскольку Милли, посмотрев на него, выразительно фыркнула. Но ведь ему было чем гордиться.

— Только не говори, что это тот самый остров, на который ты предлагал мне сбежать, — весело сказала Милли, снова повернувшись к морю.

— Ну, если ты так хочешь — не буду, — протянул Кристофер, пряча улыбку.

— Что, правда — тот самый? — Милли так удивилась, что оторвалась от созерцания пейзажа, чтобы заглянуть ему в глаза.

Кристофер невозмутимо кивнул, усиленно стараясь не выдать своего смущения. Милли широко улыбнулась:

— Знаешь, я почти жалею, что отказалась тогда.

Настала очередь Кристофера удивляться, но прежде чем он успел прокомментировать ее заявление, Милли добавила:

— Но только почти. Потому что я бы сошла с ума все время жить только с тобой на необитаемом острове.

Кристофер насупился, и она засмеялась. А в следующую секунду переместилась на песчаный пляж. «Догоняй!» — прошелестел в воздухе ее дразнящий голос. Кристофер усмехнулся и перенесся следом.

Они веселились как подростки: носились по острову; купались в теплом море, брызгаясь и плавая наперегонки; поедали сладкие фрукты, кормя ими друг друга и попутно перемазавшись соком.

Позже, когда они лежали на пляже, ловя последние лучи заходящего солнца, Милли спросила:

— Кристофер, как ты относишься к детям?

Он приподнялся на локте, чтобы посмотреть на нее, удивленный столь неожиданным вопросом. Милли лежала, не открывая глаз, и было совершенно непонятно, что у нее на уме.

— Нормально отношусь, — осторожно ответил Кристофер.

Милли улыбнулась, видимо, почувствовав недоумение в его голосе, и открыла глаза, повернув к нему голову. В ее взгляде появилось нечто новое, и Кристофер никак не мог определить, что это.

— Сначала я собиралась сказать тебе после завтрашней церемонии, — задумчиво произнесла Милли, — чтобы не отвлекать перед столь важным событием. Но это место так располагает к подобным новостям…

В сознании Кристофера быстро пронеслась цепочка мыслей: новость, которая может отвлечь от завтрашней церемонии, странное выражение в глазах Милли, вопрос о детях… Он резко сел, уставившись на нее расширившимися глазами.

— Милли, ты хочешь сказать…

Она тоже села и кивнула:

— Да. Я беременна.

Кристофер испытывал одновременно восторг и ужас. И шок. Не то чтобы он совсем не задумывался о детях, но… в его сознании это была скорее потенциальная возможность, которой он не уделял слишком много внимания. И вдруг эта потенциальная возможность стала реальностью. Это немного… дезориентировало. Милли хихикнула.

— Знал бы ты, какое у тебя сейчас забавное выражение лица.

Кристофер моргнул. Хорошо ей веселиться: она-то успела уже свыкнуться с новостью. Но постепенно ужас отступил — в конце концов, неужели он не справится с младенцем? — и остался сияющий восторг. Кристофер широко улыбнулся и, взяв руки Милли в свои, по очереди поцеловал их:

— Это чудесная новость, любовь моя.

* * *

Просторный зал для приемов был битком набит государственными чиновниками. Присутствовал даже король, которому приготовили специальное место на небольшом возвышении. Все они прибыли в Замок, чтобы засвидетельствовать вступление в должность нового Крестоманси.

Однако передача титула была не только — и не столько — государственным назначением, сколько передачей особой магии. Поэтому подобные церемонии всегда проходили в Замке. И даже не в самом замке, а в заповедном саду, содержащем древнюю магию. На главную часть, в отличие от торжественной, никого не допускали — присутствовать должны были только передающий и принимающий титул.

Высокая старая стена с выступающей из нее лестницей сплошь заросла пестрой мальвой и львиным зевом. От древних выщербленных камней исходило ощутимое тепло. Прежде Кристофер ни разу не был в этом саду, хотя в детстве несколько раз пытался найти вход. Но путь в него был зачарован, чтобы туда не попали посторонние. И теперь он с любопытством осматривался. Крутая лестница, ведущая к калитке, оказалась куда длиннее, чем это представлялось поначалу. И, как успел заметить Кристофер, постоянно меняла расположение — прямо как пересекающиеся миры в Столлери.

Ступеньки с каждым шагом становились все горячее. Габриэль спокойно шел впереди, не обращая внимания на меняющийся пейзаж. И, кажется, ни капли не устал, хотя в его возрасте, должно быть, тяжело подниматься по такой крутой лестнице. На самом верху в стене обнаружилось отверстие, скорее похожее на бойницу, чем на вход. И Кристоферу, и Габриэлю пришлось сильно наклониться, чтобы войти.

Зато внутри, под сенью могучих деревьев, их овеяла блаженная прохлада. Меж деревьев петляла протоптанная тропинка — будто люди ходили здесь каждый день. Тропинка вывела на поляну, покрытую самыми разнообразными цветами, густой аромат которых стоял в воздухе. Но сильнее благоухания цветов чувствовалось присутствие древней магии. По телу Кристофера пробежала дрожь, когда он вдохнул воздух, напоенный волшебством. А еще возникало стойкое ощущение, что сад медленно движется по кругу. И во времени. Пока они дошли до центра, вокруг них успели смениться все времена года.

На небольшом лугу в низине в самом центре росла яблоня, за которой виднелись развалины. Никогда еще Кристофер не ощущал столь сильной магии. При ближайшем рассмотрении развалины оказались полуразрушенной аркой, а у корней яблони бил родник с золотистой водой.

Габриэль остановился и повернулся к Кристоферу.

— Этот сад полон тайн, поселившихся здесь на заре всех миров. В его корнях — самые основы волшебства.

Кристофер молча кивнул, хотя у него чесался язык напомнить, что он знает это из уроков Флавиана. Однако сейчас не время затевать пререкания.

Габриэль повел рукой, и их окружила прозрачная голубоватая стена.

— Готов ли ты принять титул Крестоманси?

Этих слов он совершенно точно не произносил вслух, поскольку его губы не шевелились. Но звук его голоса каким-то образом раздавался вокруг. Глядя ему в глаза, Кристофер мысленно ответил:

— Готов.

И его голос точно так же прозвучал бесплотным эхом. Губы Гарбиэля дрогнули в едва заметном выражении удовлетворения, но в остальном его лицо оставалось абсолютно бесстрастным.

— Понимаешь ли ты, какую ответственность налагает на тебя этот титул?

— Понимаю.

— Готов ли ты нести эту ответственность?

— Готов.

Мгновение Габриэль молчал, и вот снова зазвучал его бесплотный голос — громче и торжественнее, чем прежде.

— Я, Габриэль де Витт, передаю тебе титул Крестоманси.

Каким-то внутренним чутьем Кристофер знал, что должен ответить — может быть, магия сада сама вложила слова в его сознание. А также то, что он должен использовать Перформативную речь.

— Я, Кристофер Чант, принимаю титул Крестоманси.

Первое мгновение казалось, что ничего не изменилось, но вдруг Кристофер почувствовал, как его наполняет особая магия, дающая ощущение безграничной силы и власти. Это было настолько головокружительное ощущение, что он слегка пошатнулся, словно под ударом мощной волны. Усилием воли Кристофер взял под контроль бурлящую магию, заставляя ее успокоиться и из грозившего затопить его водопада превратиться в тихий поток на краю сознания. Кристофер вздохнул и убрал полупрозрачную стену вокруг них.

Габриэль улыбнулся теперь открыто — Кристофер ни разу еще не видел у него такой расслабленной улыбки, будто он сбросил со своих плеч тяжелый груз — и положил руки ему на плечи.

— Я не ошибся в тебе, мой мальчик, — произнес он столь необычайно мягким тоном, что Кристофер едва подавил детское желание ущипнуть себя, чтобы проверить — не померещилось ли.

* * *

Пока проходил обряд в заповедном саду, обитатели Замка развлекали высокопоставленных гостей. Милли беседовала с королем и королевой, почти не воспринимая сути разговора — все ее мысли были устремлены к тому, что в данную минуту происходило в саду.

Стоило двери открыться, как Милли порывисто повернулась к ней. Хорошо, что их величества тоже переключили внимание на входивших — как и все присутствующие, — иначе ее поведение могли бы счесть грубостью.

И Габриэль, и Кристофер неуловимо изменились. Первый казался более расслабленным, даже словно помолодел. Второй выглядел невероятно величественным, исполненным спокойной безграничной силы. Милли аж залюбовалась.

Габриэль остановился рядом с Мордехаем, Кристофер же не спеша подошел к королю и королеве. Отойдя в сторону, Милли весело подумала, что это немного недипломатично — выглядеть величественнее короля. Если у последнего и были схожие мысли, он ничем их не выдал, благосклонно взирая на нового Крестоманси. Проходя мимо Милли, Кристофер посмотрел на нее и незаметно подмигнул, на мгновение став самим собой. Милли улыбнулась в ответ, постаравшись передать взглядом, как она гордится им.

Во время торжественной присяги королю Кристофер немного сбавил величия и стал больше похож на верного подданного, а не на императора.

— Ты был великолепен, дорогой, — с лукавой улыбкой заметила Милли, когда торжественная часть закончилась и началось празднование. — Но с величием ты переборщил.

— Думаешь? — с сомнением спросил Кристофер.

Милли кивнула:

— Ты казался более королем, чем сам король.

На лице Кристофера появилось подозрительно довольное выражение, и Милли прищурилась.

— Скажи мне, что ты не сделал этого специально.

— Ты именно это хочешь слышать, дорогая? — невинно поинтересовался он.

— Кристофер! — воскликнула Милли, не зная смеяться или сердиться.

Он широко ухмыльнулся и обезоружил, мимолетно поцеловав в нос. Милли покачала головой: ну что с ним сделаешь?

* * *

Когда высокопоставленные гости покинули Замок, Кристофер вздохнул с облегчением — официальные приемы и занудные чиновники всегда его безумно утомляли. Он собирался отправиться в свою комнату, где, наконец, не будет никого, кроме Милли, но его остановил Мордехай.

— Кристофер, надо поговорить.

— Это срочно?

Он не смог скрыть обреченных ноток в голосе, и Мордехай улыбнулся, но непреклонно ответил:

— Очень.

Кристофер кивнул и посмотрел на Милли. Она понимающе улыбнулась и, на мгновение сжав его ладонь, пошла к выходу. Он проводил ее нежным взглядом и повернулся обратно к Мордехаю.

— Мы с Розали собираемся уйти с Габриэлем, — сообщил тот.

Кристофер в шоке уставился на него:

— Но я думал, ты останешься со мной!

Он снова почувствовал себя брошенным, никому не нужным ребенком. Мордехай покачал головой, с сожалением посмотрев на него.

— Габриэлю нужна будет помощь.

— Мне тоже, — упрямо нахмурился Кристофер.

Мордехай улыбнулся, но улыбка быстро погасла.

— Уверен, ты найдешь себе помощников — более молодых и энергичных.

— Такрой…

— Не надо, Кристофер, — Мордехай с печальным выражением в глазах положил ему руку на плечо. — Мне жаль покидать тебя, но я должен.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Поняв, что уговорить Мордехая не удастся, Кристофер принял отстраненно-величественный вид.

— Что ж, хорошо. Раз ты все решил, не смею настаивать.

В тот же миг Кристофер пожалел о своем холодном тоне, заметив, что обидел Мордехая, хотя тот и постарался сделать вид, будто все в порядке. Он слегка поклонился и пошел к двери. Прикусив губу, Кристофер смотрел ему в спину. Вместо того чтобы нормально попрощаться, он ведет себя, как испорченный ребенок. А ведь Мордехай прав: остаться с Габриэлем сейчас — его долг.

— Такрой, постой! — окликнул Кристофер и, бросившись за ним, схватил его за руку. — Прости, я не хотел.

— На самом деле хотел.

Однако, когда Мордехай повернулся, было заметно, что он не сердится. Более того — он улыбался. Кристофер переформулировал:

— Я не должен был так говорить с тобой — это было несправедливо и жестоко с моей стороны. И я все понимаю. Просто… мне не хочется терять тебя.

— Кристофер, — Мордехай покачал головой, — Габриэль собирается поселиться не так уж далеко. А если бы и так — уж для тебя-то расстояния не помеха. Ты всегда можешь обратиться к нам, если понадобится, — и с лукавой усмешкой добавил: — Я серьезно рассчитываю, что ты будешь заходить в гости хотя бы время от времени. Старик не должен оставаться один.

Кристофер облегченно улыбнулся в ответ и протянул руку, которую Мордехай крепко пожал. Но хотя они расстались тепло и на доброй ноте, Кристофер не мог до конца прогнать нелогичную обиду и гораздо более логичную печаль.

Когда он зашел в спальню, Милли читала в кровати книгу. Она подняла взгляд на звук его шагов и озадаченно склонила голову.

— Что случилось, милый?

Кристофер моргнул. А ему-то казалось, что он хорошо спрятал свои эмоции. Видимо, недостаточно хорошо для Милли — все-таки она знала и понимала его, как никто.

— Мордехай покидает нас, — ровным тоном сообщил он, садясь рядом с ней на кровать. — Сказал, что его долг — остаться с Габриэлем.

— О, Кристофер… — Милли сочувственно сжала его ладонь, подавшись вперед.

— И мисс Розали уходит с ним, — продолжил он как можно небрежнее. — Так что нам теперь придется набирать новый персонал.

Милли улыбнулась — еще более сочувственно. И Кристофер подумал, что зря так старается казаться равнодушным — ему никогда не удавалось провести жену. Невесомо поцеловав его, она тихо произнесла:

— Я всегда буду рядом. Что бы ни случилось.

В который раз Кристофер поразился, как ей удается почувствовать даже то, в чем он не признавался и самому себе. Почувствовать и найти самые нужные и правильные слова.

* * *

— Сэр, к вам посетитель. Я говорил, что вы заняты, но он настаивает.

Кристофер поморщился с легким раздражением — он битый час изучал новый законопроект, касающийся импорта магических предметов из других миров, делая к нему поправки и замечания. И искренне надеялся, закончив с этим, оставить остальные — не столь срочные — документы на завтра и присоединиться к Милли (чем бы она в данный момент ни занималась). Так что ему совершенно не улыбалось принимать посетителей.

— Кто? — спросил Кристофер, нацепив на лицо невозмутимую маску.

Том — секретарь, которого он нанял совсем недавно — пожал плечами:

— Он сказал, что его зовут Козимо Чант.

— Кто?! — Кристофер так удивился, что чуть не растерял всю невозмутимость, но вовремя взял себя в руки.

С чего бы отцу вдруг наносить ему визит? Обреченно вздохнув, Кристофер собирался уже сказать Тому, чтобы пригласил его, но отец появился сам.

— Кристофер, до тебя теперь невозможно добраться — будто во дворце.

Том открыл рот — не то собираясь извиняться, не то спорить с беспардонным посетителем. Но Кристофер махнул рукой:

— Все в порядке, Том, можешь идти.

Он с сомнением посмотрел на Козимо, но, ничего не сказав, поклонился и вышел. Отец же тем временем, не дожидаясь приглашения, с комфортом расположился в кресле, сообщив:

— Этот твой секретарь — ужасно невоспитанный юноша. Никак не хотел меня впускать.

— Видимо, это потому, что я велел ему никого ко мне не пускать, — с легкой иронией произнес Кристофер.

— Но меня же это не касается, правда? — отец проигнорировал насмешку или просто не заметил ее.

— В чем дело? — спросил Кристофер в надежде, что чем быстрее он разберется, тем быстрее отец уйдет.

Тот вздохнул и сразу сделался каким-то неуверенным.

— Я сначала не хотел тебя беспокоить, но… Это семья… и…

— Переходи, пожалуйста, к сути. У меня не так много свободного времени.

Отец сглотнул и выпалил:

— Фрэнсис и Кэролайн собрались пожениться.

Кристофер откинулся на спинку кресла и приподнял бровь:

— И? Меня это как касается? Не думаю, что Фрэнк захочет позвать меня на свадьбу.

— Неужели ты не понимаешь, Кристофер? — отец всплеснул руками. — Они же кузены! Нельзя этого допустить — ты должен вмешаться.

— Я ничего никому не должен, — отчеканил Кристофер. — И не вижу причин вмешиваться. Они взрослые люди и имеют право распоряжаться своей жизнью, как пожелают.

— Но, Кристофер! Ты ведь знаешь, чем это грозит их детям! Я составил гороскоп…

Кристофер жестом прервал его:

— Только не надо опять про твои гороскопы.

Однако в одном отец был прав: дети, родившиеся в столь близкородственном браке, подвергаются опасности получить способности, с которыми не смогут справиться, которые могут их погубить. Подумав, Кристофер медленно произнес:

— Я не стану их отговаривать. Это их личное дело.

Сначала он хотел сообщить, что предложит Фрэнку и Кэролайн средство исключить магические способности у их детей, но передумал. Незачем кому-то знать: это опять же их личное дело. Отец открыл рот, собираясь спорить и убеждать, но Кристофер остановил его.

— Дискуссия окончена. А теперь, если не возражаешь, я хотел бы заняться делами.

На этот раз отец услышал иронию в его голосе, слегка нахмурился, резко поднялся и вышел, не попрощавшись.

* * *

С Кэролайн Кристофер встретился вскоре после ее свадьбы. Он решил обсудить вопрос с ней, не привлекая Фрэнка, поскольку у него с детства остались о кузене не слишком приятные воспоминания, и общаться с ним он не стремился. Другое дело — Кэролайн.

Последний раз Кристофер видел кузину, когда та была еще девочкой — вся в кружевах и оборках. Теперь Кэролайн превратилась в очаровательную молодую леди, хотя по-прежнему любила обилие кружев на платье. Светлые льняные волосы были уложены в простую прическу, а льдистые глаза светились счастьем.

— Прекрасно выглядишь, Кэролайн, — искренне произнес Кристофер, поздоровавшись.

Они устроились в небольшом лондонском кафе, неподалеку от ее нового дома.

— Ты тоже, Кристофер, — улыбнулась она. — Стал такой представительный…

— Должность обязывает, — небрежно ответил он.

Кэролайн рассмеялась, но быстро снова посерьезнела.

— Ты ведь пригласил меня не потому, что соскучился?

Кристофер покачал головой и принялся излагать свое предложение. Кэролайн слушала молча, слегка нахмурившись, и только когда он замолчал, спросила:

— Ты уверен, что оно того стоит? Что этот обряд лучше для ребенка, чем возможность получить неизвестные способности?

— Уверен, — Кристофер подумал и честно добавил: — На девяносто процентов.

Некоторое время Кэролайн молчала, помешивая ложечкой кофе и не отрывая взгляда от чашки, будто там творилось нечто удивительное. Кристофер молча ждал. Наконец, она подняла голову.

— Хорошо. Я поговорю с Фрэнком, и мы сообщим тебе о нашем решении.

Он кивнул — большего он и не ждал.

— И, Кристофер, — Кэролайн сжала его ладонь, заглянув в глаза. — Спасибо тебе. В сравнении с остальными нашими родственниками — такое приятное разнообразие, что ты не объявляешь нам бойкот.

Он пожал плечами:

— С чего бы мне это делать?

Кэролайн улыбнулась, ничего не ответив, но на ее лице читалась безграничная признательность.

Фрэнк, видимо, тоже не стремился общаться с Кристофером и потому ограничился письмом.

Почту дворецкий принес на подносе во время обеда. Кристофер быстро просмотрел письма, пару из них передал Бернарду, несколько, не требующих его личного ответа — Тому, и остановился на послании кузена.

«Нам не нужны подачки отказавшейся от нас семьи, — писал тот. — Мы справимся со всем сами. А, если уж ты и правда хочешь помочь, предложил бы что-нибудь полезное».

— Что-то серьезное? — спросила Милли, когда он медленно сложил письмо.

А ему-то казалось, он сумел сохранить безразличное выражение лица. Кристофер покачал головой:

— Не столько серьезное, сколько неприятное, — и передал ей письмо.

Милли удивленно приподняла брови, читая его.

— Он всегда такой неприветливый? — спросила она.

Кристофер усмехнулся:

— Это еще довольно милый тон с его стороны. Обычно Фрэнк бывает гораздо агрессивнее.

Милли недоверчиво посмотрела на него, взглядом спрашивая: «Ты шутишь?» Кристофер хмыкнул: «Абсолютно серьезен».

Хотя письмо Фрэнка вызвало раздражение и желание плюнуть и оставить все, как есть, Кристофер написал ему снова — со всей возможной доброжелательностью. Ради Кэролайн, которая не должна страдать из-за глупости своего мужа.

Фрэнк в ответ откровенно нагрубил.

— Во всяком случае, я пытался, — пробормотал Кристофер, скомкав письмо и бросив его в камин в своем кабинете.

Милли, помогавшая ему разбирать корреспонденцию, сочувственно погладила его по плечу.

Поразмыслив, Кристофер ответил, сохраняя видимость вежливости, но постаравшись вложить в слова не меньше яда, чем Фрэнк. Если до сих пор у него оставалась крупица желания поддерживать отношения с семьей, она только что окончательно исчезла. Теперь его семья находилась здесь — в Замке Крестоманси.

— Господин Крестоманси.

Кристофер, сидевший в холле больницы, повернулся к медсестре, окликнувшей его. Громадным усилием воли ему удалось сохранить видимость невозмутимого спокойствия и только вопросительно посмотреть на нее. Она улыбнулась и радостно сообщила:

— У вас дочь. Мать и ребенок чувствуют себя хорошо. Вы можете…

Вероятно, она собиралась сказать: «Вы можете зайти к ним», — но Кристофер этого уже не услышал, поскольку его внезапно выдернуло из белоснежного холла. В следующую секунду он оказался во дворе какой-то фермы. Неподалеку чинно разгуливали гуси, грелись на солнце несколько свинок, из поля доносилось мычание коров. А прямо перед Кристофером стоял высокий худой мужчина с пролысинами на висках.

Кристофер на мгновение прикрыл глаза, пытаясь подавить раздражение. Ну почему вечно что-нибудь случается в самый неподходящий момент? Он даже не успел увидеть новорожденную дочь. Глубоко вздохнув, он посмотрел на фермера, вызвавшего его.

— Добрый день, — со всей доступной ему любезностью поздоровался Кристофер. — Чем могу помочь?

В конце концов, фермер не виноват в сложившейся ситуации — возможно, у него и правда случилось что-то серьезное.

Фермер сглотнул и подозрительно спросил:

— Вы кто?

— А кого вы ожидали увидеть, вызывая Крестоманси? — с ядовитыми нотками в голосе поинтересовался Кристофер.

Фермер пару раз моргнул и выпалил:

— Но Крестоманси — седой старик. Я видел его однажды и знаю, как он выглядит!

Кристофер сверкнул на него глазами — этот человек начинал его по-настоящему злить. Тем не менее он пояснил, стараясь быть любезным:

— Был до недавнего времени. Теперь этот пост занимаю я.

Фермер, немного стушевавшийся от его яростного взгляда, быстро пришел в себя. С сомнением прищурившись, он хмыкнул:

— Ну ладно. Что ж…

И опять замолчал, что-то обдумывая. На этом запасы терпения Кристофера закончились.

— Мой дорогой сэр, — ласково-угрожающим тоном произнес он, — полагаю, у вас есть какая-то проблема, коль скоро вы вытащили меня из больницы, где моя жена только что родила. Я даже не успел увидеть свою дочь. А потому, будьте добры изложить, что вам надо. Немедленно. Иначе я превращу вас в лягушку.

На этот раз фермер проникся — он сжался и даже слегка побледнел.

— Простите, я не знал, — затараторил он. — Все дело в моем сыне — Майкле. Я Питер Сондерс, кстати. С этим мальчишкой вечно происходят всякие магические штучки. Пару раз он чуть не спалил нашу ферму. Вокруг него постоянно все рушится и разбивается. Он настоящее стихийное бедствие.

— А отдать его в школу обучаться магии вам, конечно, в голову не пришло, — с иронией заметил Кристофер.

— Что вы, сэр! — отмахнулся Сондерс. — Мои родные и слышать не желают о маге в семье. Мы думали, если не обращать внимания, со временем это пройдет…

Кристофер воззрился на него в немом изумлении. С таким феноменом ему сталкиваться еще не приходилось. Это надо же придумать — не обращать внимания на явно сильный дар ребенка в надежде, что он как-нибудь исчезнет. Словно почувствовав его неодобрение, Сондерс нервно сглотнул.

— Мы со всем справлялись до сих пор. Но сейчас… Пойдемте в дом — я вам покажу.

С этими словами он размашистыми шагами пошел к дому, Кристофер последовал за ним.

Прямо из прихожей, в которой царил полумрак, они поднялись по деревянной лестнице на второй этаж и зашли в небольшую комнату, сверху до низу заставленную книгами. На узкой кровати лежал мальчик лет четырнадцати. Худое скуластое лицо было бледным до прозрачности, под глазами залегли тени.

— Он уже третий день так лежит, — сокрушенно сообщил Сондерс. — Будто мертвый. Но он не умер — он дышит. Я обращался к врачам — они только руками разводят.

Кристофер кивнул и мягко отодвинул обеспокоенного отца в сторону, склонившись над мальчиком. Провел ладонью над его лицом, проверяя на наличие наложенных заклинаний. Ничего. Что ж, он и не думал, что все будет просто.

Кристофер сел рядом на кровать и, взяв мальчика за руку, закрыл глаза, стараясь дотянуться до его сознания. И тут же удивленно распахнул их снова. Майкл каким-то образом умудрился перенести в другой мир свой дух, оставив здесь тело. То, что далеко не с первого раза удается опытным магам, совершил необученный мальчишка.

— Как же тебя угораздило, парень? — пробормотал Кристофер.

Похоже, он застрял здесь надолго — быстро разобраться и вернуться в больницу не получится.

— Что с ним? — раздался сзади голос Сондерса, про которого он почти забыл.

— Ваш сын очень талантливый маг, мистер Саннер, — усмехнулся Кристофер. — Он умудрился совершить то, что не каждому взрослому и обученному под силу: отправить свой дух в другой мир. Но, поскольку он не знаком с техникой путешествия по мирам, теперь он не может вернуться.

Сондерс стиснул руки и открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, но Кристофер опередил его:

— Я вытащу Майкла обратно, если вы не будете меня все время отвлекать.

Сондерс понятливо заткнулся и уселся на стул у окна, замерев как статуя.

— Займитесь пока своими делами: это может занять много времени, — продолжил Кристофер и, подумав, добавил: — Я войду в транс — не беспокойтесь и не пытайтесь меня разбудить.

Сондерс покивал и неуверенно шагнул к двери. Кристофер перестал обращать на него внимание, закрыв глаза и сосредоточившись на своей задаче. Отделившись от физического тела, он встал и задействовал магическое зрение, чтобы найти следы Майкла. После чего оставалось лишь следовать по тонкой серебристой дорожке.

Кристофер открыл дверь и шагнул прямо в Междумирье. Как же давно он не путешествовал подобным образом! Знакомый с детства пейзаж пробудил ностальгию по тем временам, когда он был беззаботным мальчишкой, развлекавшимся в Везделках. Однако следом пришли воспоминания о дяде Ральфе, и ностальгия немедленно исчезла. Кристофер осмотрелся и обнаружил, что серебряная дорожка ведет в Десятые миры. И это вернуло мысли к Милли, но он усилием воли заставил себя сосредоточиться на деле. В конце концов, чем быстрее он найдет заблудившегося парня, тем быстрее вернется к жене.

В Десятых мирах, как всегда, стояла страшная жара, и в принципе ничего не изменилось с тех пор, как Кристофер был здесь в последний раз. Ветер приносил облака песчаной пыли, засыпавшей заклинателей змей, сидевших у ворот в город. За городскими стенами стало еще жарче. Кристофер развязал галстук и снял пиджак. Порой он жалел о своей способности ощущать окружающее во время таких путешествий. Такрою вот всегда нипочем были что жара, что холод.

Кристофер продвигался по узкой улице — мимо толпившихся людей и животных, мимо сколоченных на скорую руку лотков под разноцветными зонтами. Кругом блеяли козы, пищали цыплята, звенели колокольчики. Запахи пряностей пропитывали знойный воздух. Все сверкало и переливалось. Увы, в этой толпе след потерялся, затоптанный множеством ног. Кристофер раздраженно вздохнул. Но ничего не поделаешь — пришлось просто методично прочесывать город.

На то, чтобы обойти все улицы и закоулки, ушло несколько часов. Кристофер весь взмок от жары к тому времени, как нашел заблудившегося мальчишку — на самом краю города. Полупрозрачная долговязая фигура сидела на земле у стены, уткнувшись лицом в колени.

— Майкл, — окликнул его Кристофер.

Тот вскинул голову, удивленно уставившись на него. В серых глазах перемешались опасение и надежда.

— Кто вы? И откуда знаете мое имя?

— Я Крестоманси, — представился Кристофер, — и пришел забрать тебя домой.

Майкл широко распахнул глаза в выражении крайнего изумления и восхищения и вскочил на ноги.

— Правда? Но как…

— Твой отец просил меня вернуть тебя.

Майкл насупился, по его лицу пробежала тень.

— Странно, что он вообще обеспокоился, — буркнул он. — Знаете, я не уверен, что хочу возвращаться. То есть я понимаю, что здесь оставаться нельзя — я ничего не чувствую, не могу ни есть, ни спать, — но и домой мне возвращаться не хочется.

Кристофер внимательно посмотрел на него:

— В свой мир тебе надо вернуться в любом случае — иначе ты умрешь, как только истощится твое тело.

Майкл мрачно кивнул, опустив взгляд в землю.

— Но я могу предложить тебе выбор.

Кристофер улыбнулся, когда Майкл вскинул голову, недоверчиво уставившись на него. Похоже, до сих пор ему никто никогда не предоставлял возможность что-то решать в своей жизни. Неудивительно, что он сбежал аж в другой мир.

— Мне нужны такие талантливые люди, как ты, так что приглашаю тебя в Замок Крестоманси — работать со мной.

— Но… — начал было Майкл.

Кристофер прервал его взмахом руки:

— Конечно, не прямо сейчас. Сначала тебе надо пройти обучение. Однако учиться ты можешь в Замке же.

Майкл приоткрыл рот, похоже, не в силах поверить своему счастью. Внутренне забавляясь его ошарашенной физиономией, но сохраняя невозмутимый вид, Кристофер спросил:

— Так ты согласен?

— Да! Конечно!

Кристофер кивнул и протянул ему руку:

— Хорошо. Тогда давай возвращаться.

Майкл с готовностью схватился за его ладонь и заметно уплотнился.

— Что вы сделали? — недоуменно спросил он, посмотрев на другую свою руку.

— Укрепил тебя.

Больше не отвлекаясь на разговоры, Кристофер потянул Майкла за собой — через город, через долину к переходу. По пути он лишь однажды задержался, чтобы купить для Милли сувенир из родного мира — набор благовоний. Если уж ему пришлось так не вовремя исчезнуть, так хотя бы порадует ее небольшим подарком.

К тому времени, как они наконец-то оказались в блаженной прохладе Междумирья, Кристофер уже задыхался от жары. Майклу-то хорошо — даже уплотненный он ничего не воспринимал.

— Почему вы чувствуете окружающую температуру, а я нет? — с любопытством спросил Майкл, когда Кристофер остановился в зеленой долине, чтобы немного прийти в себя.

Кристофер одобрительно посмотрел на него — наблюдательный мальчик, это хорошо.

— Потому что я кудесник с девятью жизнями и могу использовать одну из них для путешествий, оставляя другую как якорь в своем мире. А ты здесь находишься только духом. Кстати, как ты вообще умудрился войти в транс?

Майкл пожал плечами:

— Не знаю. Последнее, что я помню: ложась спать, я изо всех сил пожелал оказаться где-нибудь подальше от дома. А потом очнулся в том городе.

Кристофер удивленно покачал головой:

— Просто преступление пренебрегать таким талантом. Твоего отца следовало бы наказать.

Майкл одобрительно хмыкнул, но больше ничего не сказал — судя по его сосредоточенному лицу, он что-то обдумывал.

Шагнув в переход, Кристофер открыл глаза в комнате Майкла, который по-прежнему лежал на кровати. В следующую секунду мальчик резко втянул воздух и в свою очередь открыл глаза.

— С возвращением, — Кристофер слегка улыбнулся, и Майкл резко сел, ответив ему сияющей улыбкой.

— Майкл! — раздался сзади голос Сондерса, и тот сразу сжался, встревоженно посмотрев на отца. — Спасибо, господин Крестоманси.

— Всегда пожалуйста, — с иронией ответил Кристофер и обратился к Майклу: — В продолжение нашего разговора. Собери вещи, попрощайся со всеми — дней через пять я приду забрать тебя.

Майкл снова просиял и усиленно закивал.

— Постойте! — возмущенно вмешался Сондерс. — Что все это значит? Куда вы забираете Майкла? Я, как его отец…

— Вы, как его отец, — ледяным тоном прервал Кристофер, смерив его неодобрительным взглядом, — потеряли право голоса с тех пор, как ваше небрежное отношение к дару Майкла едва не убило его.

Кристофер встал, выпрямившись во весь свой немаленький рост, и Сондерс невольно отступил, открывая и закрывая рот, но не в силах ничего возразить. Кристофер удовлетворенно кивнул.

— А теперь позвольте откланяться, — повернувшись к Майклу он добавил гораздо более мягким тоном: — Сейчас тебе надо поесть и отдохнуть. Набирайся сил и будь готов к переезду.

После чего перенесся в больницу.

* * *

Милли с нежностью разглядывала личико спящей дочки. Они с Кристофером давно обсудили и выбрали имена, решив девочку назвать Джулией, а мальчика Роджером. Это было потрясающее чувство — держать на руках ребенка и ощущать тепло маленького тела. Она была такая крошечная, такая беззащитная. Джулия смешно причмокивала во сне, крепко держась за ее палец, и Милли улыбнулась, от всей души пожелав, чтобы дочка выросла похожей на Кристофера.

Дверь открылась, и Милли подняла голову, но ее ждало разочарование — в палату вошла медсестра.

— Леди Чант, — смущенно произнесла она, словно извиняясь. — Я успела только сообщить вашему мужу о рождении дочери, а потом он просто исчез.

Милли обреченно вздохнула:

— Никогда не выходите замуж за Крестоманси.

Медсестра неуверенно улыбнулась в ответ и, спросив, не нужно ли ей чего, поспешила исчезнуть. Милли фыркнула: похоже, бедняжка не поняла, шутит она или всерьез, и не знала, как реагировать на такое заявление.

Сложнее всего было привыкнуть именно к этому аспекту работы Кристофера: его могли призвать в любой момент. Случалось это не то чтобы часто, зато вечно в самое неподходящее время. И все же ни неожиданные вызовы, ни вечная занятость, ни опасности не заставили бы Милли променять своего мужа на кого-то другого. Собственно, перед ней никогда и выбора не стояло: Кристофер всегда был единственным мужчиной в ее жизни, другие словно не существовали.

 

Он появился ближе к вечеру и выглядел так, словно пешком пересек пустыню.

— Прости, что так вышло, — с сожалением произнес Кристофер, подойдя к ней.

— Это не твоя вина, — Милли успокаивающе улыбнулась, сжав его ладонь.

Кристофер облегченно улыбнулся в ответ и повернулся к колыбели, в которой спала Джулия.

— Какая она маленькая, — благоговейно произнес он, склонившись над ней.

У него было такое восхищенно-недоверчивое выражение лица, что Милли хихикнула. Словно почувствовав появление отца, Джулия распахнула голубые, как у всех младенцев, глаза. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а потом Джулия скривилась и заревела. Кристофер осторожно взял ее на руки, прошептав:

— Не надо плакать, малышка.

И Джулия замолчала, издав удивленный бульк. Милли сдавленно фыркнула, изо всех сил стараясь не расхохотаться. Ее всегда забавляло, как все моментально слушаются Кристофера. Даже дети и собаки. Он довольно ухмыльнулся ей поверх головы Джулии.

Позже, когда Милли покормила дочь, и та снова заснула, он рассказал, зачем его вызывали.

— Парень очень талантлив. Я решил забрать его в Замок — нам нужны такие люди.

Милли согласно кивнула. Она не понимала позиции родных Майкла — неужели они серьезно думали, что если его не учить контролировать свой дар, из этого выйдет что-нибудь хорошее?

— Я принес тебе сувенир из Десятых миров, — Кристофер протянул ей резную шкатулку, внутри которой обнаружилось несколько флаконов с благовониями.

Милли восхищенно открыла один из них, вдохнув знакомый аромат, будто вернувшись в детство. Перед внутренним взором встали высокие своды храма, кошки, фимиам, курящийся перед статуей Ашет.

— Спасибо, дорогой, — растроганно произнесла она.

В этом весь Кристофер. Он мог быть раздражающе надменным, самодовольным и небрежно-снисходительным. Но в то же время он был заботлив и внимателен. И даже будучи занят сложным делом, помнил о таких вот мелочах, чтобы порадовать ее.

* * *

Милли гуляла с Джулией в саду, когда Кристофер привез того мальчика. Она увидела их черный бентли, въезжающий в главные ворота, и не спеша пошла навстречу, катя перед собой коляску. Дойдя до гаража, она обнаружила там высокого немного угловатого подростка с каштановыми взъерошенными волосами, который неуверенно, но с явным восхищением разглядывал окружающую обстановку.

— А, Милли, — заметил ее Кристофер и представил гостя: — Это Майкл Сондерс, — и, повернувшись к нему: — Моя жена.

— Приятно познакомиться, леди Чант, — вежливо ответил тот — в его взгляде читалось любопытство пополам со смущением.

— О, прошу тебя, зови меня Милли, — она радушно улыбнулась. — Добро пожаловать в Замок.

Майкл кивнул и улыбнулся в ответ — открыто и искренне. Милли решила, что он ей уже нравится.

Кристофер повел Майкла знакомиться с обитателями Замка и показать ему его комнату, а Милли отправилась кормить проснувшуюся Джулию. В следующий раз она увидела Майкла только за ужином. Он все еще робел нового окружения — а особенно величественно-неприступного Кристофера, — однако явно чувствовал себя гораздо свободнее и даже изредка участвовал в разговоре. Большей частью отвечая на вопросы, но все-таки.

 

— Что скажешь? — спросил Кристофер поздно вечером того дня.

Милли сидела перед трюмо, расчесывая волосы, а он встал сзади, опершись руками на спинку ее стула.

— Хороший мальчик — и с многообещающими способностями. Что ты планируешь для него?

— Флавиан в последнее время стал намекать, что хотел бы через несколько лет уйти на покой. Вот пусть воспитает себе преемника.

Кристофер произнес это ровным тоном, но Милли заметила проскользнувшую в его голосе грусть — он всегда тяжело расставался с людьми, к которым был привязан. Она улыбнулась его отражению в зеркале и взяла его ладонь, прижавшись к ней щекой.

— А кроме того, я думаю, он станет неплохим учителем для наших детей, — добавил Кристофер уже гораздо веселее.

— Детей? — Милли приподняла брови, подняв к нему лицо.

— Ну, — с хитрым блеском в глазах протянул Кристофер, — не думаю, что Джулия останется единственным нашим ребенком, — и, наклонившись, чтобы поцеловать ее, прошептал: — Я рассчитываю, по меньшей мере, еще на сына.

Милли мысленно согласилась, отвечая на поцелуй. Джулии нужна будет детская компания — а что может быть лучше брата или сестры?

Освоиться с ролью матери оказалось не так просто, как Милли думала раньше. Джулия была беспокойным ребенком, часто просыпалась по ночам, и Милли подолгу ходила взад-вперед по спальне, укачивая ее на руках. В результате она постоянно хотела спать, пока Кристофер не предложил вставать к проснувшейся Джулии по очереди. Милли поначалу не соглашалась — он и без того уставал, а его работа требовала ясной головы, — но он сумел настоять.

Хорошо еще, не приходилось заниматься уборкой и готовкой. Как справляются женщины, у которых нет ни прислуги, ни магии, она просто не представляла. Тем не менее обязанности хозяйки Замка и жены Крестоманси тоже требовали немало сил и времени.

Иногда Милли помогал Майкл, с удовольствием забавлявший Джулию фантастическими погремушками, которые тут же и придумывал. И, если Милли приходилось отлучиться, она со спокойной душой могла оставить дочь с ним. Именно Майкл предложил установить над колыбелью сигнальные чары, которые оповещали бы Милли, когда Джулия просыпается.

— Тогда вы могли бы спокойно заниматься своими делами, пока она спит. Я, правда, не знаю, как это можно сделать…

— Я знаю, — Милли широко улыбнулась. — Спасибо, Майкл — это отличная идея.

Он довольно засиял от похвалы. Впрочем, сам Майкл тоже был занят: он увлеченно изучал основы магии, большую часть свободного времени проводил в библиотеке или в парке — тренируя заклятия. Флавиан на него нарадоваться не мог.

— Такой прилежный мальчик, — как-то восхищенно рассказывал он Милли, после чего добавил с выразительной гримасой: — И послушный, в отличие от некоторых: не пререкается без конца и не дерзит.

Милли рассмеялась:

— Ладно тебе, Флавиан, Кристофер был не настолько ужасен.

— Ты просто не видела, каким он был до твоего появления, — возразил тот, но уже улыбаясь.

 

Едва Милли приспособилась к ритму новой жизни, как обнаружила, что снова беременна. Это было неожиданно. Конечно, она, как и Кристофер, хотела еще детей, но не думала, что это случится настолько скоро.

— На этот раз точно будет мальчик, — уверенно заявил Кристофер, когда она сообщила ему новость.

И куда делся страх, который она видела в его глазах, когда сообщала о первой беременности? Похоже, он полностью освоился с ролью отца. А вот сама Милли на этот раз ощущала панику, грозившую поглотить ее. К тому времени как родится новый ребенок, Джулия будет все еще малышкой, требующей много внимания. И что Милли будет с ними делать?

Пока она решала, стоит ли поделиться с Кристофером своими сомнениями, он уже умчался на прием к королю, и разговор пришлось отложить.

 

Когда он вернулся, Милли изучала в библиотеке книгу по воспитанию детей, одной рукой покачивая колыбель со спящей Джулией. Точнее пыталась изучать.

— Милли, тебя что-то беспокоит? — спросил Кристофер, с первого взгляда заметив неладное.

Милли подняла на него несчастные глаза и едва слышно призналась:

— Я боюсь, что не справлюсь с двумя детьми сразу. Я с одной Джулией-то едва привыкла управляться.

На лице Кристофера появилось озадаченное выражение. Приблизившись, он присел перед ней на корточки и заглянул в лицо.

— Откуда такие сомнения? Мне казалось, ты прекрасно со всем справляешься, — он помолчал и обеспокоенно нахмурился. — Или… я чего-то не замечал? Мало тебе помогал?

Милли помотала головой и, отложив книгу, сжала его ладони.

— Нет-нет, ты прекрасный отец и муж, и мне не в чем тебя упрекнуть. Просто… — Милли нервно улыбнулась. — Знаешь, я сама не знаю, что со мной происходит.

Кристофер несколько секунд внимательно смотрел на нее и вдруг широко улыбнулся:

— Ты просто устала. Предлагаю устроить небольшой отпуск.

Милли удивленно поморгала.

— Но Джулия… И твоя работа…

Кристофер вскочил, схватив ее за руки и потянув за собой.

— С работой я разберусь — думаю, на пару дней я вполне могу позволить себе отлучиться. Если уж возникнет какая-то неотложная ситуация, меня всегда могут позвать. Что касается Джулии… Миссис Лэсли прекрасно присмотрит за ней. Опыт у нее есть.

Милли заколебалась. Мысль о том, чтобы оставить Джулию даже на несколько дней, пугала. С другой стороны, Кристофер прав: их экономка миссис Лэсли, вырастившая троих детей, без проблем сможет присмотреть за младенцем. Прав он был и в том, что ей необходим перерыв. Видимо, поняв по глазам, что она уже готова сдаться, Кристофер предложил:

— Хочешь съездим в Италию — навестим Элизабет?

И Милли с улыбкой кивнула:

— Было бы чудесно.

* * *

Милли захватила с собой магическое зеркало, чтобы миссис Лэсли могла связаться с ней при необходимости. И они телепортировались прямо в Капрону. Кристофер предлагал устроить путешествие на пароходе, но Милли от одной мысли о волнах и качающемся корабле начинало тошнить.

Капрона не изменилась с тех пор, как они были здесь на свадьбе Элизабет. Все тот же небольшой город со старинными домами и дворцами и ажурными мостами через реку.

В доме Монтана ворота им открыла одна из многочисленных родственниц Антонио, и тут же началась суматоха и беготня. А вскоре на лестнице, ведущей на террасу, появилась Элизабет и бегом слетела с нее, чтобы кинуться в их объятия. Они смеялись и говорили все трое одновременно. Милли только сейчас по-настоящему осознала, как сильно соскучилась по подруге.

Однако множество родственников в ее новой семье утомляло. Милли не привыкла быть среди такого количества галдящих, переругивающихся, интересующихся ею людей. А Кристоферу хоть бы что — казалось, он полностью в своей стихии. Впрочем, он всегда наслаждался вниманием окружающих.

— Как ты живешь со всеми этими родственниками? — тихонько спросила Милли у Элизабет, когда они сидели за столом. — У меня уже голова кругом.

Та хихикнула:

— Я тоже поначалу пребывала в постоянной растерянности. А потом привыкла. Зато очень удобно: всегда есть на кого оставить детей, всегда есть кому помочь. Особенно я стала ценить это, когда родилась Коринна.

У Элизабет было уже две дочки — Роза и Коринна, четырех и двух лет соответственно, которые в данный момент тоже сидели за столом на коленях у своих старших кузин.

— Ну, если с этой точки зрения… — согласилась Милли. — Кстати, я хотела поговорить с тобой на эту тему.

— О родственниках? — недоуменно приподняла брови Элизабет.

Милли фыркнула и помотала головой:

— О детях. Но не здесь.

Элизабет внимательно посмотрела на нее и кивнула.

 

Ночью Милли долго еще думала о разговоре с Элизабет, лежа в объятиях Кристофера и слушая его сонное дыхание. Этот разговор успокоил ее сердце, придав уверенности в себе.

— Это естественный страх, — уверяла ее Элизабет, привыкшая нянчить не только собственных дочерей, но и многочисленных племянников и племянниц. — Я тоже боялась. А потом втягиваешься, и уже кажется, что по-другому и быть не может. И ты привыкнешь — просто не пытайся справиться со всем в одиночку. Уверена, Кристофер всегда поддержит и поможет. Только дай ему такую возможность.

Милли тогда улыбнулась и от всего сердца поблагодарила подругу, сжав ее ладони.

А сейчас, сонно слушая пение цикад за раскрытым окном, она почувствовала безграничную признательность к Кристоферу, который вытащил ее в эту поездку. Будто знал, что ей нужно увидеться именно с Элизабет.

* * *

На следующий день Элизабет провела им небольшую экскурсию. Семья Монтана являлась главным поставщиком всевозможных чар в Капроне и ее окрестностях, да и не только. Если, конечно, не считать враждебную семью Петрокки, которые являлись вторым главным поставщиком чар. Но в доме Монтана о Петрокки принято было упоминать исключительно с презрением.

— Ужасно глупая история, на самом деле, — тихонько сообщила Элизабет так, чтобы, кроме Милли и Кристофера, ее никто не услышал. — Но они все такие упрямые…

Через залитую солнечными бликами галерею они прошли в просторный прохладный зал — Скрипториум. Там члены семьи — в основном подростки — переписывали заклинания из больших книг в кожаных переплетах. А в следующей комнате на зеленые конверты проставляли печать дома Монтана: крылатого коня.

Больше всего Милли очаровало, что заклинания здесь не произносили, а пели. И петь надо предельно точно: одна неверная нота, и все пойдет наперекосяк.

— Поэтому в семью принимают только людей с идеальным музыкальным слухом, — усмехнулась Элизабет. — Мне пришлось проходить проверку, прежде чем старый Никколо разрешил Антонио жениться на мне.

Милли фыркнула и посмотрела на Кристофера. Хорошо, что его родные не заставляли ее проходить какие-нибудь суровые испытания. Хотя она сильно подозревала, что Миранда Чант считала ее совершенно неподходящей для своего сына. Кристофер улыбнулся ей в ответ, и в его глазах Милли прочитала насмешливое: «Какой глупый способ выбирать себе жену».

Наконец, следующее помещение — теплый пропахший затхлостью зал — представляло собой библиотеку. Милли восхищенно рассматривала бесконечные стеллажи со старинными книгами.

— В основном, это книги с заклинаниями, — пояснила Элизабет.

— Можно взглянуть? — спросил Кристофер, тоже заинтересовавшись.

Элизабет кивнула и, сняв с полки один из томов, раскрыла медный замок и передала ему. Такие замки стояли на всех книгах, чтобы посторонние не могли их прочитать.

— Весьма любопытно, — задумчиво произнес Кристофер, медленно перелистывая том. — Надо будет как-нибудь найти время получше изучить местную магию.

Милли обменялась с Элизабет веселыми понимающими взглядами: Кристоферу встретился незнакомый ему вид магии — это надолго.

— Мы его потеряли, — шепнула Милли подруге, и та хихикнула.

Кристофер пронзил обеих раздраженным взглядом и вернулся к книге. На мгновение Милли почувствовала себя, как в старые времена, когда все они учились в Замке.

Но не успел он прочитать и нескольких страниц, как вдруг исчез — Элизабет едва успела подхватить упавшую книгу.

— Ну вот — опять, — разочарованно протянула Милли. — А я-то надеялась, что хотя бы несколько дней нам дадут провести спокойно.

Элизабет сочувственно улыбнулась ей и, ставя книгу на полку, философски заметила:

— Ты знала, на что подписывалась.

— Знала, — согласилась Милли. — Но мне от этого не легче. Знаешь, дело даже не в том, что он вечно занят. А… у меня сердце каждый раз останавливается, когда он вот так исчезает. Кто знает, что там случилось и где он сейчас…

Элизабет кивнула, сжав ее ладонь:

— Я понимаю, — и весело подмигнула: — Раз уж так сложилось: пошли погуляем по городу. Тебе вредно нервничать и надо всячески беречь себя.

Однако погулять не пришлось. Стоило Милли шагнуть за ворота, как у нее закружилась голова и потемнело в глазах — пришлось поспешно возвращаться в дом. Некоторое время спустя головокружение прошло, но самочувствие не улучшилось: во всем теле ощущалась безмерная слабость и усталость. Единственное, чего ей сейчас хотелось — лечь и лежать. Элизабет заботливо проводила ее в комнату и принесла отвар из трав, от которого стало гораздо легче.

— Отдыхай и не о чем не беспокойся, — сказала она, выходя из комнаты.

Милли прикрыла глаза, прислушиваясь к звукам дома: тишины здесь не было никогда — его обитатели громко разговаривали, время от времени переругивались, дети кричали и смеялись, с шумом проносились по лестницам. Но странным образом это не причиняло беспокойства, наоборот — вызывало чувство уюта и комфорта.

 

Кристофер вернулся после обеда — насквозь мокрый, замерзший чуть ли не до синевы и в отвратительном настроении. Милли, к тому времени почувствовавшая себя лучше, сидела с Элизабет на галерее, наблюдая, как ее дочери играют на полу. При появлении Кристофера улыбка сошла с ее лица, сменившись обеспокоенным взглядом. Милли вскочила ему навстречу, не обращая внимания на небольшое головокружение.

Кристофер взмахом руки высушил себя — его кудри от этого вспушились, и Милли невольно хихикнула — и с легким раздражением в голосе ответил на ее обеспокоенный вопрос:

— Ерунда. Просто пришлось немного искупаться.

— В одежде? — скептически уточнила Милли.

Он отрывисто кивнул и усмехнулся:

— Не беспокойся — правда ничего страшного.

 

Проблемы начались, когда они вернулись домой. Уже после телепортации Кристофер начал кашлять, но упрямо не обращал на это внимания.

Проснувшись на следующее утро, Милли сразу почувствовала жар, исходящий от Кристофера. Он еще спал, при этом ненормально тяжело дыша. Милли попыталась разбудить его, в чем преуспела далеко не сразу. А когда он открыл глаза, они лихорадочно блестели.

— Да ты весь горишь!

— Ерунда — простудился немного, пройдет.

Он старался делать вид, что все в порядке, но голос звучал слабо и хрипло, и с первого взгляда было заметно, насколько ужасно он себя чувствует. Милли пронзила его неодобрительным взглядом и вскочила, натягивая халат:

— Я за доктором Симонсоном.

Кристофер даже не стал возражать, снова закрыв глаза — и это лучше чего бы то ни было говорило о том, как ему плохо.

Пока доктор Симонсон осматривал Кристофера, проснулась и заплакала Джулия. Милли кинулась к ней, чтобы покормить и успокоить, порадовавшись, что сама она хотя бы сносно себя чувствует. Стараясь подавить с каждым мигом растущую тревогу, Милли с Джулией на руках спустилась на кухню, чтобы согреть молока с кашей. Хорошо хоть, дочь на этот раз не капризничала вопреки обыкновению, а поев, успокоилась и затихла.

Милли вытирала ее испачкавшееся в каше личико, когда на кухне появился доктор Симонсон. Вид у него был столь мрачный, что у нее снова тревожно замерло сердце.

— Что с ним? — спросила она, прежде чем доктор успел открыть рот.

Тот присел рядом со столом и покачал головой.

— Воспаление легких в очень тяжелой форме. Скорее всего, от сильного и длительного переохлаждения.

Милли кивнула — так она и знала, что это плохо закончится. А хуже всего, что, вполне возможно, проблема не только в купании в ледяной воде. Наверняка там произошло какое-то магическое сражение. Дело было серьезным и опасным, раз Кристофер не захотел вдаваться в подробности.

— Положение ухудшили чары. Если бы не они, возможно, переохлаждение обошлось бы без последствий, — подтвердил ее мысли доктор Симонсон.

Милли начала ходить туда-сюда по кухне, укачивая Джулию. Но та, будто чувствуя напряжение матери, никак не желала засыпать.

— Что надо делать? — из последних сил пытаясь сохранить ясную голову, спросила Милли.

Доктор Симонсон протянул ей лист, исписанный его убористым почерком.

— Я здесь составил список лекарств, которые требуются в первую очередь.

Милли кивнула, прикусив губу, и взяла листок. Она передала Джулию на попечение миссис Лэсли, распорядилась, чтобы съездили за лекарствами, велела приготовить отвары из трав, рекомендованные доктором Симонсоном. После чего поспешила следом за ним наверх. Какое счастье, что в Замке есть люди, которые могут помочь. Милли просто не представляла, как бы она справилась, если бы была одна.

Замок будто затих и погрузился в печаль. Вопреки недостаткам его характера, которые могли сильно раздражать, Кристофера любили и теперь все переживали за него.

Впавший в бессознательное состояние Кристофер выглядел ужасно — бледный, с пересохшими губами, он тяжело дышал и его бил озноб. Милли снова прикусила губу, пытаясь не поддаться истерике и не начать плакать. Она вызвалась помогать доктору Симонсону в уходе за больным, но он прогнал ее.

— Иди поешь, Милли: в твоем положении надо беречь себя. Я позову тебя, если что-то изменится.

Поколебавшись, она все-таки послушалась: поесть стоило в любом случае. Правда, завтрак на пользу не пошел: ее тут же вырвало, и вернулась слабость. Немного отдышавшись, Милли зашла проверить, как там Джулия.

— Не беспокойся, Милли, — сочувственно сказала миссис Лэсли, развлекавшая вполне довольную жизнью Джулию погремушками, — я о ней позабочусь.

Милли слабо улыбнулась, благодарно кивнув — на большее у нее сил не осталось, — и вернулась к мужу. Его состояние не изменилось. Она отстраненно подумала, что надо бы проверить почту и разобрать текущие дела, которые могли накопиться за их отсутствие. Сидевший рядом с кроватью доктор Симонсон, поднял на нее взгляд.

— Милли…

— Знаю-знаю, — отмахнулась она. — Но я просто не могу…

Она не договорила, всхлипнув и прижав ладонь к губам. Доктор Симонсон понимающе кивнул. И вдруг Милли пришла в голову ужасная мысль. А что, если кто-нибудь вызовет Кристофера? Он тогда окажется неизвестно где в таком состоянии. Милли лихорадочно пыталась придумать, что можно сделать, чтобы блокировать вызов. И тут ее осенило: серебро! Надо надеть на него что-нибудь серебряное. Порывшись в своем столике, она достала старый браслет, который принесла с собой еще из храма Ашет. Милли не носила его — как и никаких других серебряных украшений, — но хранила как память о родине. Она застегнула браслет на запястье Кристофера и поймала одобрительный взгляд доктора Симонсона.

— Да, это может оказаться нелишним, — кивнул он.

Милли уже собиралась пойти разобрать все-таки наиболее срочные дела, но ее остановил хриплый шепот:

— Милли…

Она резко повернулась — нет, Кристофер не приходил в себя, но его пересохшие губы шевелились, а голова беспокойно металась по подушке. Милли тут же оказалась рядом — присела на кровать и взяла его за руку, другой рукой ласково проведя по лбу, откидывая с него слипшиеся от пота кудри.

— Я здесь, дорогой, все хорошо.

Кристофер затих, и даже его дыхание, кажется, успокоилось.

— Я был неправ, — тихо произнес доктор Симонсон. — Твое присутствие необходимо.

Милли кивнула, твердо решив, что никуда отсюда не уйдет.

— Доктор Симонсон, не могли бы вы принести мне документы и письма из кабинета Кристофера — лоток справа от лампы?

— Конечно, — вздохнул тот, поднимаясь.

 

Следующие несколько дней Милли провела у постели Кристофера. И, наверное, довела бы себя до истощения, если бы не доктор Симонсон заставлявший ее есть и отдыхать. Флавиан и Бернард помогали ей с делами и присутствовали на приемах и совещаниях, которые нельзя было отложить. Миссис Лэсли полностью взяла на себя заботы о Джулии — Милли лишь изредка заходила проведать дочку. Майкл с готовностью выполнял всевозможные поручения. Милли была глубоко благодарна друзьям за помощь и поддержку.

Время от времени Кристофер приходил в сознание, но всегда ненадолго.

Наконец, жар начал спадать, Кристофер впервые за эти дни погрузился в нормальный сон, а не лихорадочное забытье.

— Теперь он пошел на поправку, — облегченно вздохнул доктор Симонсон.

И Милли едва поверила своим ушам.

— Спасибо, — прошептала она, сжав ладони доктора.

* * *

Открыв глаза, Кристофер обнаружил Милли, спящую в кресле с раскрытой книгой на коленях. Он смутно помнил ее всегда рядом, когда приходил в сознание. И даже сквозь забытье он слышал ее нежный успокаивающий голос, прогонявший прочь кошмары. Бедняжка, как она, наверное, измучилась за это время… А кстати, сколько времени прошло?

За окном было темно — либо поздний вечер, либо ночь. Сутки? Больше? Кристофер пока отбросил этот вопрос — успеет узнать позже — и присмотрелся к Милли. Она выглядела вымотанной и чуть ли не прозрачной. Он нахмурился, злясь на самого себя. Это все из-за него. Если бы он так глупо не подставился той ведьме, то не заболел бы, заставляя Милли волноваться.

Правда, ведьма застала его врасплох: до сих пор ему и в голову не приходило, что кто-то может вызвать Крестоманси не потому, что ему нужна помощь. И прежде чем успел сообразить, что происходит, он оказался в ледяной воде Северного моря, пытаясь одновременно освободиться от чар и не захлебнуться. Ведьма оказалась довольно сильной и одолеть ее удалось далеко не сразу. Не разбираясь, что ею двигало, Кристофер отправил ее в тюрьму, позаботившись перед тем лишить сил. Надо было видеть ярость на ее лице, когда за ней закрылась дверь камеры. Только перенесшись обратно в Капрону, он осознал, что промерз до костей и следовало бы высушить себя раньше. И вот результат.

На левой руке что-то мешало. Опустив взгляд, Кристофер обнаружил серебряный браслет на своем запястье — знакомый браслет со вставками из драгоценных камней. Озадаченно нахмурившись, он собирался его стянуть, когда тихий голос заставил вздрогнуть и чуть ли не подпрыгнуть:

— Не снимай. Я надела его, чтобы тебя не вызвали, пока ты болеешь. И ты еще слишком слаб, чтобы возвращаться к службе.

Кристофер вскинул голову и встретился взглядом с Милли. На ее уставшем лице было написано такое облегчение и счастье, что внутри все перевернулось.

— Милли… — он потянулся вперед, чтобы сжать ее ладони и поцеловать пальцы, постаравшись взглядом выразить всю свою любовь и благодарность.

Она ласково провела кончиками пальцев по его лицу.

— Есть хочешь?

Только когда она спросила, Кристофер понял, что действительно ужасно проголодался. Он кивнул, и Милли встала:

— Сейчас принесу.

Она вернулась с едой и в сопровождении доктора Симонсона. Первым делом он осмотрел пациента и удовлетворенно улыбнулся:

— Худшее позади. Но еще несколько дней тебе надо соблюдать постельный режим.

Кристофер скривился, но покорно кивнул. Как ни тоскливо было об этом думать, он чувствовал себя слишком слабым, чтобы возвращаться к привычному ритму жизни. Когда доктор Симонсон ушел, Милли поставила Кристоферу поднос с едой на колени и сама присела рядом.

— Сколько времени прошло? — задал он беспокоивший его вопрос, одновременно поглощая овсянку с джемом.

— Пять дней.

— Сколько? — Кристофер чуть не подавился от удивления, и Милли хихикнула.

Тысячи беспокойств пронеслись в голове и, видимо, отразились на его лице, поскольку Милли снисходительно улыбнулась и ответила на невысказанные вопросы:

— Нет, я не сидела здесь неотлучно — доктор Симонсон регулярно прогонял меня есть и отдыхать. Да, в Замке все в порядке. Никаких кризисов, к счастью, не случалось. С текущими делами мы справляемся, — и, сделав суровое лицо, добавила: — Так что не вздумай немедленно вникать во все. Тем более, сейчас уже слишком поздно, и это может подождать до утра.

Поколебавшись, Кристофер согласился с ней, но попросил утром пригласить к нему Флавиана.

— Отдыхай теперь, — произнесла Милли, когда он поел и, наклонившись, поцеловала его в лоб.

— Только если ты пообещаешь, что сделаешь то же самое, — заявил Кристофер поймав ее взгляд.

Милли рассмеялась:

— Хорошо.

Удовлетворенно кивнув, он закрыл глаза, погружаясь в блаженную темноту, впервые за последнее время не нарушаемую лихорадочными кошмарами.

* * *

На следующий день Кристофер сделал неприятное открытие. Оказывается, нынешняя беременность Милли проходила гораздо тяжелее, чем первая. Особенно плохо она чувствовала себя по утрам. На встревоженный вопрос она отмахнулась:

— Ничего страшного — так бывает.

Не удовлетворившись этим, он посоветовался с доктором Симонсоном. Тот тоже не видел опасности, однако уточнил:

— Я не специалист в этой области.

Кристофер предложил попросить Бернарда, чтобы тот свозил Милли в больницу, но она отказалась, заявив, что с ней все в порядке, просто немного устала. Кристофер сильно сомневался, что дело в усталости — хотя она, конечно, тоже повлияла, — но спорить пока не стал, решив подождать, когда сам встанет на ноги. И тогда отвезет ее в больницу, хочет она или нет.

Возможно, Милли стала бы сопротивляться — Кристофер даже был уверен в том, что станет, и настроился на споры, — если бы положение не ухудшилось. Это был первый день, когда доктор Симонсон разрешил ему вернуться к работе. За завтраком Милли ничего ела, ограничившись чашкой чая, а едва встав из-за стола, резко побледнела и потеряла сознание. Кристофер едва успел подхватить ее.

— Милли! — осторожно опустив ее на кушетку, он похлопал ее по щекам, но это не помогло.

Завтракали они обычно вдвоем в малой столовой, поэтому рядом в тот момент никого не было. Задействовав чары Замка, Кристофер призвал доктора Симонсона и Бернарда. Первый, сразу поняв, в чем дело, принялся хлопотать над Милли. Второго Кристофер отправил подогнать машину поближе к дверям замка. Состояние Милли беспокоило его все больше.

— Так ведь не должно быть? — спросил он доктора Симонсона.

Тот покачал головой:

— Так бывает. Но хорошего, конечно, мало. Необязательно, что это что-то серьезное, однако лучше перестраховаться.

Кристофер сосредоточенно кивнул. Милли, наконец, открыла глаза и глубоко вздохнула, и он тут же опустился на колени рядом с кушеткой, на которой она лежала.

— Как ты себя чувствуешь?

— Странно, — ответила она настолько слабым голосом, что сердце тревожно сжалось.

— Милли, мы едем в больницу. Немедленно.

На сей раз она даже спорить не стала, и это пугало больше, чем все остальное.

 

Время в больнице тянулось ужасно медленно. Кристофер успел передумать тысячи ужасных возможностей, пока Милли не появилась в сопровождении врача — бородатого пожилого мужчины. Кристофер устремил на него вопрошающий взгляд, внезапно не в силах ничего произнести. Милли взяла его за руку, переплетя их пальцы, пытаясь успокоить. Будто это он нуждался в поддержке, а не она.

— Проблема в том, что ваши магические ауры противоречат друг другу, — с сочувственным взглядом произнес врач. — Поскольку леди Чант родом из другой серии миров, ее и ваша магия входит в противодействие, и это отражается на беременности.

— Но первая беременность была совершенно нормальной! — возразил Кристофер.

— Да, — кивнул врач. — По странной причуде природы для первой беременности это правило не работает, но роды снимают барьер.

Кристофер с тревогой посмотрел на Милли, которая замерла, нахмурившись и прикусив губу.

— И чем это грозит? — осторожно спросил он.

Доктор покачал головой:

— Я не берусь делать предсказания — слишком необычна ситуация, мне ни разу не приходилось с такой сталкиваться. Да никому не приходилось. Единственное, что могу сказать: леди Чант строго противопоказаны волнения. Магия реагирует на сильные эмоции. В свою очередь, ребенок, чувствуя волнение матери, задействует свою магию. А поскольку их тип несовместим, начинается противоборство.

Кристофер кивнул и сжал ладонь Милли, поймав ее взгляд: «Все будет хорошо». Милли слегка улыбнулась.

* * *

Кристофер всегда был заботливым мужем, но теперь, когда он беспокоился о здоровье Милли и ребенка, он стал настолько сверхзаботливым, что это даже слегка раздражало.

— Кристофер, прекрати контролировать каждый мой шаг! — не выдержала она однажды. — Я пока еще не умираю.

Он уставился на нее с таким растерянным выражением лица, что Милли тут же пожалела о своем сердитом тоне.

— Извини, дорогой, — гораздо более мягко добавила она. — Но правда — не надо меня так опекать: это немного нервирует.

Кристофер помолчал и улыбнулся, вздохнув:

— Я понял тебя. Впредь постараюсь держать себя в руках.

Милли рассмеялась и поцеловала его.

Но хотя бы одна польза от сложившейся ситуации была: Кристофер с помощью Флавиана разработал и установил чары, которые показывали, куда его вызывали. Таким образом, Милли всегда знала, где он, и не так волновалась.

Чем ближе было рождение ребенка, тем хуже чувствовала себя Милли. У нее появилось чувство, будто он вытягивает из нее все жизненные соки. Но боялась она не за себя, а за него: все казалось, что с ним что-нибудь случится.

Кристофер третий день был в Лондоне на магическом саммите, когда из очередного путешествия вернулся Джейсон. Милли тогда, пользуясь редкими минутами почти хорошего самочувствия, гуляла в парке. Сентябрь стоял теплый и на удивление солнечный. Милли шла в направлении конюшни (кстати, она никогда не понимала, зачем им конюшня, если у них нет лошадей), когда увидела неподалеку от нее знакомую фигуру.

— Джейсон! — Милли помахала ему рукой, и он улыбнулся, быстро зашагав ей навстречу.

— Милли! — он удивленно окинул взглядом ее округлившуюся фигуру. — Да ты никак второго ждешь! Меня же не было всего полгода!

Милли засмеялась, слегка покраснев, и заметила с шутливым упреком:

— Чуть больше. Вот пока ты бродишь не пойми где, все самое интересное пропустишь.

Джейсон сокрушенно покивал и с сияющими глазами сообщил:

— Зато какие я травы привез!

Потом Милли наблюдала, как он раскладывает добытое в специально для него отведенном помещении конюшни, попутно рассказывая об их удивительных свойствах. Она слушала с интересом, но чем дальше, тем острее чувствовала, как здесь жарко, а запахи трав буквально не дают дышать. Голова закружилась, и она оперлась о стену, жадно глотая ртом воздух.

— Милли! — встревоженный голос Джейсона донесся будто сквозь толщу воды.

Она почти не осознавала, как он кинулся к ней, чтобы вывести на улицу. И только на свежем воздухе немного пришла в себя.

— Ты в порядке? Ты так побледнела…

Милли успокаивающе улыбнулась, опершись на его руку.

— Теперь нормально. Ничего, я уже привыкла.

Джейсон все еще обеспокоенно хмурился, и Милли рассказала ему, в чем причина ее состояния. Он задумался и вдруг с видом озарения воскликнул:

— Я, кажется, знаю, как тебе помочь! Как раз недавно я нашел в Девятом-В одну траву, которая подавляет магию. Она не лишает магических способностей — не думай, — просто временно блокирует их. Примерно как серебро действует на Кристофера. Если сделать из нее отвар… Возможно, это поможет. Вот только ты не сможешь колдовать.

— Да я сейчас в любом случае не очень-то могу, — отмахнулась Милли.

Когда вернулся Кристофер, они устроили по этому вопросу небольшой совет с привлечением доктора Симонсона. После чего Джейсон с Кристофером долго изучали искомую траву. Наконец, решили, что попробовать можно — вреда точно не будет.

Отвар оказался прямо-таки чудодейственным средством. Милли уже и забыла, что значит чувствовать себя бодрой и полной сил. Теперь она смогла наконец-то по-настоящему заниматься Джулией и с энтузиазмом принялась наверстывать упущенное время. Джулия со своей стороны явно была довольна, что мама стала проводить с ней гораздо больше времени и даже перестала капризничать, как бывало прежде.

* * *

Роджер родился ранним январским утром — почти ночью. Пожалуй, никогда еще в своей жизни Кристофер так не нервничал. Да, отвар Джейсона помог Милли, и в последние месяцы она повеселела и стала прежней, а не бледной тенью самой себя. Однако опасность все еще оставалась.

Но все обошлось.

— Абсолютно здоровый крепкий мальчик, — сказал врач и тут же добавил, не дожидаясь вопроса: — Мать тоже чувствует себя прекрасно.

Кристофер выдохнул, но сразу придал своему лицу обычное бесстрастное выражение. Врач усмехнулся и покачал головой.

Когда Милли вернулась из больницы, Кристофер постарался отложить все дела, какие можно было, чтобы помочь ей восстановиться и освоиться теперь уже с двумя детьми. Однако, вопреки всем ее опасениям, она быстро вошла в ритм — гораздо быстрее, чем было с одной Джулией. Да и Роджер был гораздо более спокойным ребенком: он редко плакал (даже когда просил есть, не ревел, а негромко хныкал) и почти не просыпался по ночам. В свою очередь и Джулия стала с возрастом поспокойнее. Милли смеялась, что на нее благотворно действует пример маленького брата.

Иногда Кристофер, чтобы дать Милли отдохнуть, забирал Джулию к себе в кабинет. Пока он работал, она сидела прямо на столе — благо он был достаточно большим, чтобы хватило места им обоим — и играла с песком для присыпки бумаги. Ей безумно нравилась эта забава. Больший энтузиазм вызывала только печать, которой она любила лепить по всему, что попадалось под руки.

Краем глаза наблюдая за дочерью, Кристофер отвечал на письмо из Парламента, который требовал (ни больше, ни меньше) его вмешательства в забастовку шахтеров в Ньюкасле. Джулия с невероятно довольным лицом пропускала песок сквозь пальцы, наблюдая за тем, как он сыпется обратно в лоток. Кристофер усмехнулся про себя. Интересно, что она находила такого завораживающего в этом занятии? Порой было ужасно любопытно увидеть мир ее глазами, понять, как она воспринимает окружающее.

Джулия хлопнула ладошками по лотку, взметнув целое облако, зафыркала и затрясла головой. Кристофер засмеялся и снял ее со стола, посадив себе на колени, одновременно взмахом руки приведя все в порядок.

— Теперь ты знаешь, что нельзя так обращаться с песком, — нравоучительно заметил он.

Джулия подняла на него свои черные глазищи и вдруг четко произнесла:

— Папа.

Кристофер замер, с восторгом глядя на нее. Первое внятное слово ребенка — он и представить не мог, до чего это потрясающее чувство.

— Ну-ка, скажи еще что-нибудь.

Но Джулия уже отвернулась, снова потянувшись к столу с явным намерением схватить письмо, которое он только что закончил.

— Ну уж нет, — Кристофер выхватил у нее лист, убрав его подальше. — Это не игрушка.

Джулия недовольно насупилась и упрямо продолжила тянуться за ним. Молча. Она никогда не пыталась добиться чего-то криком, просто спокойно гнула свою линию.

Их противостояние было прервано появлением Милли.

— Кто побеждает? — спросила она, понаблюдав за ними несколько мгновений.

— Мама! — обрадовалась Джулия при виде нее.

Милли умиленно заулыбалась и забрала ее у Кристофера.

— Ты моя умница. Вот мы и первое слово сказали!

— Вообще-то первое было «папа», — самодовольно заявил Кристофер, откинувшись на спинку кресла. — Буквально только что перед твоим приходом.

Милли засмеялась, и он улыбнулся, любуясь женой. Она была бесконечно прекрасна с их дочерью на руках.

После рождения Роджера Милли слегка поправилась, что ее нисколько не портило — даже наоборот. Поэтому Кристофер с удивлением узнал, что ее саму это, оказывается, беспокоило. Он бы и не догадался никогда, если бы Милли не сказала однажды, с огорченным видом глядя в зеркало:

— Я стала толстая, да?

Кристофер пораженно уставился на нее, не сразу сообразив, что ответить на подобное заявление. Милли же приняла его молчание за знак согласия, и выражение ее лица стало совсем расстроенным, когда она отвернулась от зеркала.

— Я…

Но Кристофер не дал ей закончить — повернув к себе ее лицо, чтобы посмотреть в глаза, он проникновенно произнес:

— Милли, ты всегда была и всегда будешь самой прекрасной женщиной для меня. Никогда в этом не сомневайся.

Она улыбнулась — сначала неуверенно, но потом с явным облегчением. И Кристофер притянул ее к себе для поцелуя, чтобы уничтожить последние сомнения в ее душе.

И сейчас, глядя на ее сияющие глаза и нежную улыбку, он не постигал, как ей вообще могло прийти в голову, что она может ему разонравиться.

— Я пришла напомнить, что у тебя через двадцать минут встреча с немецким послом, — сообщила Милли, отдирая цепкие пальчики Джулии от своих волос.

Кристофер обреченно вздохнул — он уже почти забыл об этой встрече. Но как ни хотелось остаться с семьей, работа есть работа.

* * *

Уложив детей спать, Милли спускалась по лестнице, собираясь зайти на кухню, чтобы выбрать меню на ужин, когда кто-то схватил ее сзади, прижав к лицу тряпку с резким запахом. Милли дернулась, пытаясь вырваться, но, видимо, тряпка была пропитана снотворным, и она почувствовала, как сознание быстро соскальзывает в темноту.

Очнулась Милли в небольшом помещении — без окон, освещаемом лишь одной лампой, стоящей на небольшом столе. Сама она лежала на боку на узкой жесткой кровати со связанными за спиной руками. Но самое неприятное заключалось в том, что похититель предусмотрительно заткнул ей рот кляпом, чтобы она не могла позвать на помощь. Милли пошевелилась, попытавшись сесть, и обнаружила, что на ней не ее домашнее синее платье, а коричневое сари, какое женщины носили в Десятых мирах.

— Очнулась? — раздался рядом женский голос.

В поле зрения появилась… Милли. Ощущение, будто смотришь в зеркало. И на этой Милли было как раз-таки ее платье.

— Нам пришлось поменяться нарядами — мой был слишком необычным и приметным для этого мира, — заявила двойник.

Милли хотела спросить, кто она и что ей нужно, но кляп мешал произнести что бы то ни было — она могла лишь невнятно мычать. Двойник засмеялась.

— Хочешь спросить, что мне от тебя нужно, да? — смех резко оборвался, и ее лицо посуровело. — Жизни твоего мужа. Ну, или хотя бы одна из них.

Милли распахнула глаза, чувствуя, как ужас поднимается в душе. Она догадывалась, что таинственная похитительница является одной из ее версий в Десятых мирах. Милли инстинктивно сжала руку, на которой носила обручальное кольцо. Она не отдаст его, даже если похитительница сломает ей пальцы.

— Извини за кляп, — беспечным тоном продолжила та. — Я должна была убедиться, что ты не сможешь позвать его. Понимаешь, чтобы забрать его жизни, мне надо близко подобраться к нему. А кто может быть к нему ближе тебя? Так что мне придется немножко поиграть в тебя. Приятно оставаться.

С этими словами она исчезла. Милли облегченно вздохнула: значит, она не знает про кольцо. И тут же обеспокоенно нахмурилась: но она все еще может убить Кристофера. Милли завертела головой, пытаясь найти хоть что-нибудь, чтобы освободиться от пут. Если бы ей только удалось вынуть кляп…

* * *

Встреча с немецким послом затянулась чуть ли не до вечера — со свойственной немцам педантичностью тот подолгу изучал каждое слово контракта, а потом еще вносил дополнения и спорил по некоторым пунктам. Кристофер вздохнул с облегчением, когда они наконец-то со всем закончили, и он смог вернуться домой.

Он сразу поднялся в детскую, предположив, что с наибольшей долей вероятности Милли будет там. Однако дойти не успел, встретив ее в коридоре второго этажа.

— Дорогой, — улыбнулась она.

Что-то неуловимое в ее тоне, в выражении лица насторожило Кристофера.

— Милли, что-то случилось?

— Нет. Почему ты спрашиваешь?

И снова это странное ощущение, будто перед ним не Милли, а совершенно чужой человек. Кристофер прищурился, внимательно глядя на стоящую рядом женщину. Глаза говорили, что это Милли. Но… было что-то в мимике, жестах, интонациях несвойственное его жене.

— Милый? — она шагнула вперед, протянув руку к его лицу, и Кристофер вдруг понял.

Схватив ее за горло обеими руками, он яростно прошипел:

— Кто ты? И что сделала с Милли?

— Кристофер, я не понимаю… Что ты делаешь? — у нее было столь невинное и растерянное выражение лица, что на мгновение он усомнился в правильности своей догадки.

Но в этот момент из детской раздалось хныкание Роджера и сразу следом требовательный голос Джулии: «Ма! Ма-ма-ма-ма!» Неизвестная с лицом Милли не вздрогнула, не повернулась к детской, не попыталась броситься туда, продолжая умоляюще смотреть на Кристофера. Будто чужие дети сейчас звали ее. Собственно, и чужие.

Кристофер связал ее замораживающим заклятием, чтобы она никуда не делась, и пошел успокоить детей. Джулия при виде него сразу заулыбалась. Он сотворил для нее иллюзорного дракона, летающего над кроваткой, чтобы занять ее на какое-то время. А вот Роджер продолжал похныкивать. И как Кристофер не пытался его укачать, успокаиваться не собирался. Скорее всего он хотел есть, а Милли неизвестно где и неизвестно что с ней.

Поколебавшись, Кристофер призвал к себе миссис Лэсли. Та растерянно поморгала, посмотрев на него, на детей и снова на него.

— Миссис Лэсли, не могли бы вы присмотреть за детьми?

— Конечно, сэр.

— Роджера надо покормить. Я перенесу вас на кухню — найдете там молока и бутылочку.

— Но…

— Некогда сейчас объяснять, просто сделайте.

Миссис Лэсли кивнула, больше не задавая вопросов — в Замке Крестоманси ситуации бывают самые необычные, и все его обитатели к этому привыкли, — и взяла у него Роджера. Кристофер перенес ее и детей на кухню, а сам вернулся к пленнице.

Она снова попыталась прикинуться невинной овечкой, но Кристофер сразу оборвал ее жалобы.

— Неужели ты думаешь, что я могу спутать свою жену с кем бы то ни было? Ты ее двойник из Десятых миров, да? Последний раз спрашиваю: что тебе надо и где Милли?

Выражение ее лица изменилось, став жестким и расчетливым.

— Хорошо, — спокойно произнесла она. — Ты догадливый, но это тебе не поможет. Милли ты никогда не найдешь — я хорошо ее спрятала. И она умрет там от голода, если я не вернусь. Отдай мне свои жизни, и с ней все будет в порядке.

Кристофер хмыкнул:

— Интересное требование.

— Если не выполнишь его, жену больше не увидишь, — презрительно фыркнула она.

— Я бы не был столь уверен, — спокойно возразил Кристофер.

Вдруг сзади раздался безмерно удивленный знакомый голос:

— Что здесь происходит?

Повернувшись, Кристофер обнаружил в нескольких шагах от себя Гранта и Люси, изумленно смотревших на представшую перед ними сцену.

— Кристофер? Милли?

— Это не Милли, Грант, — процедил он сквозь зубы.

Тот удивленно приподнял брови, кажется, прикидывая, не сошел ли Кристофер с ума. И тут двойник Милли решила, что к ней пришло спасение, и обратила на новоприбывших умоляющий взгляд:

— На Кристофере какие-то чары, замутняющие рассудок. Грант, помоги мне.

У того брови поднялись еще выше.

— Да, теперь я вижу, что это не Милли, — заметил он. — Так что все-таки происходит?

Кристофер усмехнулся:

— Ошибочка вышла. Надо было лучше изучать нашу жизнь, прежде чем прикидываться Милли.

Та одарила его ненавидящим взглядом, бросив притворяться. Кристофер едва успел обрисовать друзьям ситуацию, когда почувствовал призыв. «Как же не вовремя!» — с досадой подумал он.

— Грант, присмотри за ней, — успел он сказать, прежде чем его притянуло к вызывавшему.

Ну хоть есть на кого оставить эту захватчицу.

* * *

Милли удалось слезть с кровати — благо связать ей ноги двойник не додумалась, — и она пыталась найти что-нибудь в комнате, чтобы перерезать веревки на руках. На магию они не поддавались — видимо, похитительница позаботилась наложить на них особые чары. Увы, комната была абсолютно пуста — не только никаких острых предметов, но и ничего такого, что можно было бы разбить и воспользоваться осколком.

Милли судорожно пыталась придумать выход из ситуации, когда почувствовала, как сработали чары. Дети проснулись. Она в отчаянии заметалась по комнате. В большом замке их могут долго не услышать, а Роджера надо кормить… А если двойник с ними что-нибудь сделает? И удалось ли ей обмануть Кристофера?

Взгляд Милли упал на угол стола, и ей пришла в голову идея. Если наклониться и попробовать стащить повязку, держащую кляп… Пришлось повозиться — повязка была крепко затянута, — однако после долгих мучений Милли удалось ее стянуть. Поцарапав при этом щеку, но это были такие мелочи. Она выплюнула кляп и, откашлявшись, позвала:

— Крестоманси! Крестоманси! Крестоманси!

В следующую секунду в комнате материализовался Кристофер. Раздражение и досада на его лице тут же сменились сияющей радостью.

— Милли! — он шагнул вперед, схватив ее в охапку. — Слава Богу, с тобой все в порядке!

Милли счастливо вздохнула, на мгновение прижавшись щекой к его груди, но тут же отстранилась, не без ехидства спросив:

— Я тоже рада видеть тебя, Кристофер, но, может, ты все-таки меня развяжешь?

— Извини.

Он снял веревки с ее рук, нахмурился на оставшиеся от них красные следы на запястьях и залечил их вместе с царапиной на щеке.

— Спасибо, — Милли улыбнулась и первым делом встревоженно спросила: — Дети?

— Все хорошо, не волнуйся, — успокоил ее Кристофер. — С ними миссис Лэсли — и накормит, и присмотрит.

Милли облегченно перевела дыхание и задала следующий интересовавший ее вопрос:

— Как ты догадался, что она не я?

По реакции Кристофера она поняла, что с ее двойником он уже встретился и как-то умудрился не попасться на обман.

— Обижаешь, дорогая, — он состроил оскорбленную физиономию. — Как я мог тебя с кем-то спутать?

Милли фыркнула, но на сердце потеплело от его слов.

— Пошли домой, — Кристофер взял ее за руки, и они перенеслись в Замок.

И оказались в коридоре на втором этаже, неподалеку от детской. Возле стены стояла скованная замораживающим заклятием двойник Милли, а рядом не сводили с нее глаз Конрад и Люси. Двойник в свою очередь угрюмо смотрела на них.

— Конрад! Люси! Вы здесь какими судьбами? — удивленно-радостно воскликнула Милли.

Оба подскочили, бросившись ее обнимать.

— Да у меня были дела в Двенадцатых мирах, и мы решили заодно в гости заглянуть, — ответил Конрад. — А у вас тут такое творится…

— Стандартная рабочая ситуация, — с самым невозмутимым и высокомерным видом заявил Кристофер, но, если приглядеться, в глубине его темных глаз можно было заметить веселые искры. — Давно пора привыкнуть, Грант.

Конрад фыркнул, и Милли показалось, что он с трудом подавил желание показать Кристоферу язык. Она обменялась с Люси понимающими взглядами: «Как дети, честное слово!» Кстати, о детях. Миссис Лэсли, конечно, надежный человек, но что-то в глубине души продолжало тревожно сжиматься, и Милли поспешила проверить, как там Роджер и Джулия.

Люси пошла с ней, заявив, что хочет потренироваться. Так что они оставили мужчин разбираться с незваной гостьей, а сами спустились в кухню. Еще не доходя до дверей, Милли услышала тонкий надрывный плач Роджера и бросилась внутрь со всех ног. Миссис Лэсли, носившая его на руках, повернулась на звук открывающейся двери и вздохнула с явным облегчением:

— Милли! Слава Богу! Я уж не знала, что с ним делать. Из бутылочки он есть не желает. Джулию-то я покормила…

Милли забрала у нее сына, сразу приложив его к груди. Роджер немедленно успокоился и довольно засопел. Милли посмотрела на Джулию, которая сидела на полу, пытаясь схватить кружащегося вокруг нее иллюзорного яркого дракона.

— А это что такое? — удивленно спросила Милли.

Ведь не может же быть, чтобы Джулия сумела создать их сама? Миссис Лэсли хихикнула:

— Это Крестоманси вызывал, чтобы занять ее.

Милли ухмыльнулась:

— Оригинальные у него представления о том, как надо развлекать ребенка, — и, еще немного понаблюдав за Джулией, добавила: — Хотя действенные, надо признать.

Люси тихонько засмеялась.

Наевшись, Роджер быстро заснул. Милли попросила миссис Лэсли распорядиться об ужине, и убрала дракона от Джулии. Та издала недовольное восклицание, возмущенно уставившись на Милли.

— Извини, солнышко. Потом верну, если хочешь, — улыбнулась она и повернулась к Люси: — Можешь взять Джулию — отнесем их в комнату?

— Конечно.

Люси с готовностью подняла Джулию с пола, но та протестующе запищала, усиленно отталкивая ее обеими руками. Милли вздохнула:

— Придется сделать по-другому. Давай ее мне, а ты возьми Роджера.

Люси поставила Джулию на пол, чтобы аккуратно взять Роджера из рук Милли, стараясь не разбудить его. Получив свободу, Джулия слегка покачнулась и два раза шагнула, уткнувшись лицом в мамину юбку и обняв ее ноги. Милли подхватила ее на руки, тут же забыв все неприятности и тревоги этого дня. Первые шаги и первые слова ребенка — это такое волшебное чувство! А Джулия умудрилась оба достижения совершить в один день.

Люси тем временем смотрела на Роджера в своих объятиях, будто на невероятное чудо, которое она боится разрушить. И только сейчас Милли вспомнились ее слова.

— Люси, а что ты имела в виду под необходимостью потренироваться? Неужели…

Та подняла взгляд и счастливо улыбнулась, закивав.

— О, поздравляю, дорогая! — улыбнулась Милли в ответ.

Когда они вернулись к детской, в коридоре уже никого не было. Очевидно, Кристофер решил перенести допрос в свой кабинет. Уложив Роджера и обновив сигнальные чары, Милли с Люси пошли узнать, чем закончилось дело, взяв с собой Джулию.

Двойник стояла посреди кабинета, высокомерно задрав нос. Кристофер сидел за столом, откинувшись на спинку кресла, и пристально смотрел на нее одним из тех взглядов, от которых люди обычно начинали чувствовать себя маленькими и ничтожными. Конрад стоял позади у окна, опершись о подоконник и сложив руки на груди.

Двойник повернула голову и, увидев Джулию на руках Милли, уставилась на нее тоскливым жадным взглядом. Милли инстинктивно прижала дочь к себе, загораживая ее руками. Ей совершенно не понравился этот взгляд. Кристоферу — судя по тому, как он нахмурился — тоже. Милли обошла двойника, встав рядом с мужем — чуть позади его кресла. Люси присела на подоконник рядом с Конрадом.

— Так ты собираешься отвечать, ради чего устроила эту глупую эскападу? — спросил Кристофер очень спокойным тоном, в котором, однако, чувствовалась явственная угроза. — Или мне вытаскивать из тебя правду силой?

Двойник сверкнула глазами, ничего не ответив.

Джулия, устав от слишком крепкого объятия Милли, завозилась, высвобождаясь, после чего удивленно уставилась на двойника. Наверное, она пыталась понять, как это мама вдруг раздвоилась. Двойник, встретившись с ней взглядом, вдруг растеряла весь свой воинственный вид, поникла и пробормотала, опустив глаза в пол:

— Я просто хотела вернуть дочь.

Кристофер приподнял брови:

— Каким образом, позволь узнать?

И ее словно прорвало:

— Вы все ничего не понимаете! Вы не знаете, что это такое, когда твой ребенок умирает, а ты ничего не можешь сделать! Я… я готова была на что угодно, чтобы вернуть ее…

Она посмотрела прямо на Милли, будто спрашивая: «А ты на моем месте не была бы готова?» И Милли впервые за все это время прониклась сочувствием к ней. Она действительно могла понять стремление матери спасти своего ребенка любой ценой. Двойник сдавленно всхлипнула и продолжила:

— Одна… одна знающая женщина сказала, что, если я потороплюсь, то могу еще вернуть мою Ранду, если использую жизни Крестоманси.

На этом моменте сочувствие Милли закончилось. Кристофер, прищурившись, задумчиво изучал эту авантюристку. Милли почти видела, как он быстро просчитывает варианты, прикидывая, что с ней делать. Именно этот момент Джулия выбрала, чтобы с веселым: «Па!» — склониться с рук Милли в попытке дотянуться до отца.

Все последующее произошло буквально в одно мгновение. Двойник метнулась вперед с явным намерением схватить Джулию. Милли отшатнулась, прижав к себе дочь покрепче. Кристофер моментально встал между ними, ударом магии отбросив двойника так, что она впечаталась в противоположную стену.

— Я понимаю твое горе, — ледяным тоном произнес он. — И понимаю твое желание исправить случившееся. Но не за счет моей семьи!

Кристофер был по-настоящему страшен в этот момент. Загадочным образом он казался выше обычного и будто заполнял собой всю комнату. Пожалуй, если бы Милли не знала его столько лет, она бы испугалась.

Сжавшись, двойник смотрела на него широко раскрытыми глазами, будто загипнотизированная. Кристофер взял ее за руку, рывком поднимая на ноги, и, повернувшись к Милли, сказал:

— Скоро вернусь.

После чего оба исчезли. На несколько долгих мгновений воцарилось молчание, пока Конрад не протянул:

— Вот это было впечатляюще.

Посмотрев друг на друга, все трое рассмеялись — немного нервно, но с облегчением.

Кристофер вернулся действительно быстро — не прошло и десяти минут. Люси с Милли общались с Джулией, которая не сразу, но подпустила к себе нового человека, а Конрад с улыбкой наблюдал за ними. Материализовавшись в кабинете, Кристофер окинул взглядом эту картину и задумчиво произнес:

— Знаешь, Милли, тебе идет это платье.

А она и забыла, что на ней до сих пор наряд из Десятых миров, в который ее облачила двойник. Милли улыбнулась:

— Могу носить его иногда, раз тебе так нравится, — и спросила: — Что ты с ней сделал?

— Запер в родном мире, лишив возможности перемещаться между мирами — ни самостоятельно, ни с чьей-либо помощью. В остальном пусть живет, как хочет.

Милли одобрительно кивнула: ей тоже не хотелось подвергать дополнительным наказаниям и без того несчастную женщину — только обезопасить от нее свою семью.

Сидевшая на полу Джулия при появлении отца поднялась на ноги, держась за Люси, и теперь уверенно затопала ему навстречу, радостно что-то лопоча. Кристофер с забавно восхищенным выражением лица подхватил ее на руки, и Джулия засмеялась, обняв его за шею — довольная, что добилась-таки своей цели. Люси с Конрадом переглянулись, явно думая о том, что скоро и им предстоит подобное счастье. А Милли решила, что это чудесное завершение сумасшедшего дня.

Джулии было пять лет, когда ее магический дар проявился впервые. Они с Роджером увлеченно раскрашивали картинки, сидя за детским столиком в игровой, время от времени споря по поводу выбора цвета для той или иной части рисунка. Милли читала на диване, краем глаза наблюдая за ними. Джулия с Роджером часто спорили, но редко ссорились по-настоящему. Зато если уж ссорились, то это всегда было эпично и пару раз доходило до драки.

— Роджер! — возмущенное восклицание Джулии привлекло внимание Милли, и она подняла взгляд от книги.

Джулия, насупившись, смотрела на брата, а тот, нисколько не смущенный ее суровым взглядом, смотрел в ответ с вызовом.

— Что?!

— Он должен быть синий! Синий, а не красный!

— А я хочу класный!

В пылу спора Роджер взмахнул рукой и опрокинул стакан с водой, в которой они полоскали кисточки. Джулия вскрикнула — наполовину в ужасе, наполовину в ярости, — и Роджер испуганно сжался. Милли уже собиралась встать, чтобы разнять детей и по возможности исправить ущерб, но замерла при виде происшедшего дальше. Вода не разлилась по столу, как можно было ожидать, а замерла в воздухе, после чего медленно собралась обратно в стакан, который, покачнувшись, встал прямо.

— Ух ты! — восхищенно воскликнул Роджер.

Джулия, часто моргая, молча смотрела на стакан. Похоже, она сама от себя такого не ожидала. И вдруг широко ухмыльнулась — с настолько похожим на отца самодовольным выражением лица, что Милли тихонько хихикнула.

— Видал? — гордо заявила Джулия брату.

Тот одобрительно покивал. Спор был забыт, как, впрочем, и раскраска — они принялись выяснять, на что еще способна Джулия и может ли Роджер повторить за ней. Подумав, Милли решила не вмешиваться — только присматривать на всякий случай.

К великому огорчению детей, больше ничего наколдовать не получилось. Некоторое время спустя они вспомнили о присутствии Милли и дружно повернулись к ней.

— Мам, что мы делаем не так?

Милли улыбнулась и подошла к ним, присев рядом на корточки.

— Вы слишком торопитесь. Первый выброс магии — это еще не умение ею пользоваться. Вам предстоит многому научиться и найти свой собственный способ творить волшебство. Потому что он у всех разный.

Они понятливо покивали и выразительно посмотрели друг на друга, что заставило Милли добавить:

— Обещайте, что не будете пытаться в одиночку. Это может быть опасным. Только когда рядом я или папа.

Джулия с Роджером обменялись на этот раз гораздо более печальными взглядами, но торжественно пообещали. Милли улыбнулась, потрепав их по головам. Об этом в любом случае следует рассказать Кристоферу. Начинать обучение, пожалуй, еще рано, но за Джулией теперь требовался постоянный присмотр. Даже несмотря на обещание вести себя хорошо.

Кристофер пришел в восхищение от новости и потом долго выяснял с детьми их возможности и особенности магии.

— О Роджере пока рано что-либо говорить, — сообщил он позже Милли. — А вот Джулии можно понемногу начинать тренироваться. Не думаю, что она будет обладать особой силой, но способности у нее явно неплохие. Пожалуй, ей стоит использовать проводником какой-нибудь предмет.

Джулия принялась увлеченно экспериментировать. К счастью, не нарушая своего слова: только в присутствии кого-нибудь из родителей. Пока не особенно получалось, но Кристофер заверил ее, что умение придет со временем, и Джулия не унывала. Зато Роджер расстроился, что у сестры есть способности, которых нет у него.

— Что ты, солнышко, — успокоила его Милли, когда он набрался храбрости пожаловаться ей на это. — У тебя тоже есть волшебный дар, просто ты еще слишком мал. Он проявится — немного позже. Будь терпелив.

— Честно-честно? — спросил он с робкой надеждой в серых глазах.

— Честно-честно, — Милли улыбнулась и поцеловала его в макушку.

Роджер просиял и перестал ходить сумрачной тенью, снова став веселым жизнерадостным ребенком. А несколько дней спустя Кристофер задумчиво заметил за ужином:

— Что ж, Майкл, думаю, через два-три года у тебя появятся первые ученики.

Майкл сглотнул и посмотрел на него с таким ужасом, что Милли с трудом подавила желание рассмеяться. Кристофер едва заметно улыбнулся и твердо добавил:

— У тебя все получится.

— Мне бы такую уверенность, — пробормотал Майкл, но было заметно, что он расслабился и начал обдумывать предстоящую задачу.

Флавиан не так давно оставил их, и его обязанности теперь легли на Майкла, в котором, несмотря на его молодость, Кристофер обрел незаменимого помощника.

* * *

Кристофер допоздна засиделся в кабинете, готовя документы к предстоящему заседанию по поводу спорных вопросов о границе. А, закончив с ними, зашел в детскую, хотя знал, что дети уже спали. Но он не видел их целый день, занятый то одним, то другим, и просто не мог пойти отдыхать, не заглянув к ним.

В комнате приглушенно светил ночник — янтарный шар, висевший между двумя кроватями. Пока еще Джулия и Роджер спали в одной комнате, но скоро надо будет расселить их в раздельные.

Свет ночника мягко озарял их умиротворенные лица, отбрасывая на круглые щеки длинные тени от ресниц. Они были такие разные: Роджер унаследовал от Милли прямые каштановые волосы, серые глаза и мягкие черты лица, Джулия же больше походила на Кристофера — с ее черными кудрями и яркими черными глазами. И все же чем-то неуловимым они были удивительно похожи, так что сразу становилось понятно: это брат и сестра.

Кристофер с нежной улыбкой склонился, по очереди поцеловав их в лоб, и прошептал:

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, папочка, — вдруг пробормотала в ответ Джулия.

— Ты почему не спишь? — все так же шепотом спросил Кристофер.

— Я знала, что ты придешь, и хотела дождаться, — Джулия посмотрела на него с хитрым блеском в глазах. — Роджер тоже хотел, но он маленький и не смог.

Это было сказано со столь потрясающе снисходительной интонацией, будто между ними разница лет десять, а не один год. Кристофер тихонько засмеялся и провел ладонью по ее кудрям.

— Спи теперь.

Джулия кивнула, закрыла глаза и тут же уснула, тихонько засопев. Кристофер еще немного постоял, глядя на детей. От слов Джулии его охватили угрызения совести, и он вспомнил, как сам в детстве боялся, что не узнает своего отца, если встретит его в парке. И пообещал сам себе, что всегда будет приходить вовремя пожелать детям спокойной ночи.

Милли читала, лежа в кровати, когда Кристофер вошел в спальню, и даже не заметила его. Увлекшись книгой, она часто переставала замечать что-либо вообще. Тихонько приблизившись, он поцеловал ее в обнаженное плечо. Милли дернулась и чуть ли не подпрыгнула, резко повернувшись.

— Кристофер! — возмущенно воскликнула она.

Он рассмеялся, садясь рядом.

— Тебя по-другому не выведешь из читального транса.

Милли нахмурилась, все еще недовольная тем, что он испугал ее, а, возможно, и тем, что оторвал от интересной книги. И Кристофер прибегнул к проверенному способу — поцеловал ее. Милли пыталась сопротивляться, но быстро сдалась и пылко ответила, обвив руками за шею. Книга была забыта.

* * *

Утром Кристофер едва успел встать с постели и надеть шлафрок, когда его вызвали. Обреченно подумав, что завтрак точно отменяется и повезет, если удастся пообедать, он оказался в просторной, но сумрачной комнате. Окна занавешены тяжелыми темно-красными портьерами. И хотя повсюду горело множество свечей, они не очень-то помогали. Прямо напротив Кристофера стояла смутно знакомая девушка со светлыми, почти белыми волосами, в серебристо-белом платье.

Ничего не говоря, она подняла ладонь и сдула с нее бледно-голубую пыльцу прямо ему в лицо. В этот момент Кристофер понял, почему она показалась ему знакомой — именно эта дамочка чуть не утопила его в Северном море несколько лет назад. Больше он ничего подумать не успел, поскольку в следующее мгновение мир будто перевернулся.

Он не помнил, ни кто он такой, ни как здесь оказался, и только знал, что сделает что угодно ради прекрасной леди с льдистыми голубыми глазами.

Она сладко улыбнулась и произнесла:

— А теперь, дорогой, мы повеселимся.

* * *

Когда Милли проснулась, Кристофера рядом уже не было. И в Замке тоже. Проверив чары, она обнаружила, что его вызвали — не особенно далеко: в один из пригородов Лондона. Милли вздохнула, понадеявшись, что дело не займет много времени: он ведь даже не позавтракал.

К обеду Кристофер не вернулся, и Милли начала слегка волноваться. А когда он не вернулся и к ужину, волнение перешло в стадию тревоги. Что там такое случилось в этом пригороде, на что понадобилось столько времени? Вроде бы ни о каких глобальных кризисах в стране в последнее время слышно не было. И Кристофер же голодный весь день!

Когда он не появился и на следующее утро, Милли уже готова была броситься его искать. Она пыталась успокоить себя тем, что порой вызовы занимали и больше времени. Но сердце успокаиваться не желало, упорно твердя, что с Кристофером случилось нечто нехорошее.

Милли серьезно обдумывала возможность отправиться туда, куда его вызвали, когда почувствовала волнение магии в Заповедном саду. Плохой, темной магии. Милли вздрогнула и замерла, напрягши все свои чувства, вслушиваясь в волны, исходящие оттуда. Ничего толком понять так и не удалось: чтобы точно знать, что происходит в Заповедном саду, мало быть кудесником сколь угодно сильным, надо быть Крестоманси. И вот это было самое странное: дорогу туда в принципе мог найти только кудесник с девятью жизнями. Либо вдруг обнаружился еще один такой, либо… Тут фантазия Милли отказывала — точнее, ей не хотелось ее задействовать.

Поколебавшись, она позвала Кристофера — чем бы он ни был занят, то, что сейчас происходило в саду, важнее. Однако никакого ответа не последовало. Милли стало совсем нехорошо. Зов притягивал Крестоманси в любой ситуации. Если только… Если только он жив. Она сняла с пальца обручальное кольцо, прощупывая его магией. Нет, с его жизнями все было в порядке. Милли уже не знала, что и думать.

Надев кольцо обратно, она собрала к себе в гостиную персонал Замка и быстро обрисовала ситуацию.

— Прежде всего, надо наложить защитные чары на замок, чтобы тот, кто сейчас в Саду, не смог проникнуть сюда.

Все с этим согласились, и Милли продолжила:

— Миссис Лэсли, я попрошу вас остаться с детьми.

Та согласно кивнула и вышла.

— Майкл, проверь тот адрес, куда Кристофера вызывали. Может, сможешь его найти или хотя бы выяснить, что случилось.

Он в свою очередь кивнул с встревоженным и сосредоточенным выражением лица и немедленно отправился к пентаграмме.

— А нам надо разобраться, что происходит в Саду, — сказала Милли остальным.

— Думаешь, мы сможем туда проникнуть? — с сомнением спросил Бернард.

— Попытаемся.

Милли прикусила губу, силясь подавить панику. Совместными усилиями они тщательно наложили защитные чары — все, какие смогли придумать, — после чего отправились к Саду.

И вот тут Милли замерла, не смея поверить своим чувствам. Потому что магия, бурлившая там, была не просто нездоровой — это была магия Кристофера. Милли не спутала бы его почерк ни с чем. Но прежде никогда ни при каких обстоятельствах он не использовал подобное волшебство. С которым, вообще-то, по долгу службы должен был бороться.

— Что ты делаешь, Кристофер? — пробормотала Милли, заработав удивленные взгляды друзей.

Но, с другой стороны, это облегчало задачу, поскольку зацепившись за его след, Милли смогла перенестись в Сад, притянув за собой остальных.

Они оказались на поляне, посреди которой стояла древняя полуразрушенная арка. А рядом с ней возвышался Кристофер — величественный, словно император, в своем алом шлафроке, расшитом золотыми драконами. Вокруг него кружились темные вихри магии. От них веяло чем-то настолько неправильным, болезненным и гадким, что Милли передернуло.

— Кристофер! — крикнула она, пытаясь перекричать завывание ветра.

Он скользнул по ней взглядом — страшным в своем бесконечном равнодушии, — и тут же отвернулся, будто она не представляла значения. Милли мороз пробрал по коже. Что с ним случилось? Это был не ее муж, которого она знала много лет и могла прочитать по неуловимым оттенкам голоса и мимики. Это был кто-то чужой и страшный в оболочке Кристофера.

Вдруг раздался холодный торжествующий смех. И только сейчас Милли увидела неподалеку светловолосую девушку, смотревшую на нее с горделивым превосходством.

— Зря стараешься, милочка, — насмешливо заметила незнакомка. — Он не помнит тебя. Теперь он мой верный слуга. Правда, дорогой?

— Да, госпожа, — ответил Кристофер все с тем же пустым выражением.

— Что ты с ним сделала?! — прошипела Милли, кинувшись к ней.

Но не продвинулась и на пару шагов — Кристофер отбросил ее назад взмахом руки. Незнакомка снова засмеялась.

— О, всего лишь один чудодейственный порошок, над которым моя сестра работала годами, — весело сообщила она. — Мы назвали его «Ледяной поцелуй». Заставляет человека забыть все, что он любил, и полностью переворачивает его мировоззрение. Правда гениально? Как видишь, действует даже на великого Крестоманси.

Милли, поднявшись, смерила ее сумрачным взглядом.

— Зачем? — спросила она, не столько из желания узнать, сколько с целью отвлечь ее внимание, чтобы друзья попытались остановить Кристофера.

Они поняли ее намерение и, окружив его, принялись атаковать чарами. Увы, безрезультатно — Кристофер с небрежной легкостью отбивал любую атаку. Милли, правда, не сильно и надеялась на успех. Однако что-то надо было делать — арка завибрировала, и внутри нее заклубился туман. Чего бы ни добивалась эта ведьма, она явно приближалась к цели.

— Он лишил меня магии! — яростно выплюнула та. — И будет только справедливо, если теперь он станет использовать свою магию для меня, — ее тон снова изменился, став приторно-мечтательным. — Только подумайте: иметь в своем распоряжении самого могущественного кудесника во всех мирах…

Она томно вздохнула и снова засмеялась.

— Милли, — окликнул Бернард, — это бесполезно — нам не справиться с ним.

Милли нахмурилась, судорожно пытаясь придумать выход. Вихри вокруг Кристофера темнели на глазах, кружась все быстрее. А внутри арки начало проявляться какое-то изображение.

И тут ее осенило. Ну, конечно — это же так просто, как ей раньше в голову не пришло?

— У кого-нибудь есть с собой серебро? — спросила она.

Светловолосая ведьма с выражением веселой озадаченности приподняла брови. Она явно не понимала, что затеяла Милли, и это внушало надежду на успех.

— У меня, — ответила Мод Бессемер — высокая темноволосая девушка, недавно начавшая работать в Замке, — снимая с шеи цепочку с медальоном.

Милли воспрянула духом. Ведьма, поняв, что у нее есть какой-то план, хотя и не понимала его смысла, попыталась ее остановить. Но Бернард сумел удержать ее в стороне. Взяв цепочку, Милли обошла Кристофера сзади, пока остальные отвлекали его внимание магическими атаками, и накинула ему на шею.

Вихри тут же улеглись. Однако арка продолжала слабо светиться, и это внушало опасения. Друзья схватили Кристофера за руки, удерживая на месте. Он яростно вырывался, однако уже не мог с ними справиться. Ведьма взвыла:

— Что ты сделала?!

Она бросилась вперед, но теперь, когда Кристофер не защищал ее, Милли с легкостью остановила ее замораживающими чарами. Поняв, что не может сдвинуться с места, ведьма вдруг успокоилась и усмехнулась.

— Все равно ты не сможешь расколдовать его, — самодовольно заявила она.

— Почему? — спросила Милли, из последних сил стараясь оставаться спокойной.

— Потому что это очень-очень сильные чары. Вечные, — ведьма с насмешливым вызовом посмотрела на нее. — Так что, хоть я и не получила всего, что хотела, я добилась главного: отомстила ему.

Она бросила на Кристофера взгляд, полный неприкрытой ненависти.

— На всякий яд существует противоядие, — заметила Милли.

— О да, существует, — усмехнулась она. — Но ты его не найдешь. Спасти его может только самая чистая, искренняя и бескорыстная любовь. И не надейся, что твоей будет достаточно. Я позаботилась об этом.

Милли смерила ее взглядом, думая, что делать дальше. После чего позвала:

— Мод, отведи ее в замок. Если Майкл вернулся, пусть примет меры, чтобы не сбежала. Потом решим, как с ней поступить.

Мод кивнула и потащила за собой пытавшуюся сопротивляться ведьму. Но что она могла — лишенная магии.

— Кристофер, помоги мне! — крикнула она, поняв, что бессильна против Мод.

— Госпожа! — откликнулся тот, рванувшись следом.

Но его крепко держали, а колдовать он теперь не мог. Когда Мод с конвоируемой ведьмой исчезли из виду, Милли повернулась к нему.

— Кристофер, — мягко попросила она, — посмотри на меня.

Он перевел на нее прежний равнодушный пустой взгляд, и сердце болезненно сжалось. А что, если не удастся вернуть его? Милли тряхнула головой — нет, она должна верить. Должна.

— Кристофер, ты помнишь меня?

Он покачал головой.

— Я Милли — твоя жена.

Он пожал плечами, отвернувшись. Милли схватила его за руки (друзья отошли на пару шагов), пытаясь поймать его взгляд, и с отчаянием и слезами в голосе воскликнула:

— Кристофер, ты должен вспомнить! Я люблю тебя!

— Я вас не знаю, — лишенным интонаций тоном ответил он. — Где моя госпожа?

Руки опустились. Только громадным усилием воли Милли заставила себя не поддаться истерике и отчаянию. Они что-нибудь придумают. Обязательно придумают. Просто нужно время.

— Давайте возвращаться в замок, — сказала она.

Вдруг Кристофер, до тех пор стоявший неподвижно, не реагируя на окружающее, прыгнул к арке, с явным намерением шагнуть в нее.

— Кристофер! — Милли вскинула руки, активируя чары, чтобы задержать его.

И тут раздался звонкий детский крик:

— Папочка!

Кристофер замер на месте и медленно повернулся.

* * *

Джулия затаилась за дверью, прислушиваясь к разговору взрослых. Конечно, подслушивать нехорошо, и она вовсе не собиралась этим заниматься. Она просто искала маму, чтобы спросить, скоро ли вернется папа. Нашла. В зале происходило явно что-то серьезное, и Джулия решила, что ее появлению там сейчас не обрадуются, но узнать, что происходит, очень хотелось.

Из всего сказанного она поняла три вещи: с папой случилось что-то плохое, на Замок напали и мама очень-очень встревожена. Услышав, как она просит миссис Лэсли присмотреть за ней и Роджером, Джулия поспешно вернулась в игровую.

— Ну что? — встретил ее вопросом Роджер.

— Не знаю, все… — договорить она не успела, поскольку вошла миссис Лэсли.

Она одарила их с Роджером таким сочувствующим взглядом, что Джулия поняла — все плохо. Расспрашивать миссис Лэсли она ни о чем не стала. Зато стал Роджер, проигнорировав ее выразительный взгляд. Джулия возмущенно фыркнула: ну ничего не понимает!

— Ничего страшного, мои дорогие, — улыбнулась миссис Лэсли. — Небольшие неприятности, скоро все уладится. А вы пока оставайтесь здесь — на всякий случай.

Джулия ей не поверила — если бы ничего страшного, мамин голос не звучал бы недавно так встревоженно и напряженно. И потом — что же все-таки случилось с папой? Однако спрашивать миссис Лэсли бесполезно.

Джулии страшно хотелось выяснить, что происходит. Но для этого надо было избавиться от опеки миссис Лэсли, иначе та не выпустит ее из комнаты. Роджер занялся постройкой замка из кубиков, и Джулия сделала вид, что присоединилась к нему, обдумывая план.

— Миссис Лэсли, я схожу на кухню за водой? Хочу пить, — невинно спросила она в итоге.

Роджер подозрительно посмотрел на нее. «Что ты задумала?» — так и читалось на его мордашке. Но Джулия сделала вид, будто не поняла. Миссис Лэсли с сомнением ответила:

— Давай, я принесу…

— Нет, не надо — я быстро.

И не давая ей опомниться, Джулия устремилась к двери. Миссис Лэсли сделала движение, словно собиралась ее перехватить, но потом передумала, пожав плечами. Отлично.

Выйдя в коридор, Джулия огляделась. Что теперь? Замок был пуст и тих, точно в нем никого не осталось. Не без труда Джулия вскарабкалась на окно, выходящее в парк — вроде бы тоже никого. И тут она, наконец-то, заметила: вдалеке слева (из окна уже почти не видно) двигалась целая группа людей. Джулия спрыгнула с подоконника и помчалась на улицу.

К тому времени, как она оказалась в парке, там уже никого не было. Но она запомнила в каком направлении двигаться. И вот тут — возле старой калитки, ведущей в часть парка, где она ни разу не была — возникла проблема. Как Джулия не пыталась войти, она почему-то все время оказывалась у выхода. Нахмурившись, она досадливо топнула ногой.

Попробовав еще несколько раз — с тем же результатом, Джулия уселась прямо на траву, думая, что делать дальше. Вдруг она услышала чьи-то шаги и, подпрыгнув, постаралась спрятаться в зарослях. С холма спускалась мисс Бессемер, ведя незнакомую женщину, которая пыталась слабо сопротивляться.

Тут Джулию осенило: если удастся проследить путь, по которому мисс Бессемер шла… И она пристально уставилась на тропинку, а когда мисс Бессемер с пленницей удалились на безопасное расстояние, последовала по этой тропинке, изо всех сил стараясь смотреть только на нее, а потому не замечала меняющихся вокруг пейзажей.

И вот она услышала голоса, вышла на поляну. И там был папа! Но он был какой-то странный — как будто чужой. Джулия не очень поняла, что происходит. Но то, что еще чуть-чуть и папа исчезнет в подозрительной арке — это она сообразила. И Джулия кинулась к нему, закричав:

— Папочка!

* * *

Милли вздрогнула, резко обернувшись и обнаружив бегущую по поляне Джулию. Как она здесь оказалась? Джулия решительно неслась к Кристоферу со всей доступной ей скоростью. А он, забыв про намерение шагнуть в арку, не отрываясь, смотрел на дочь.

— Папочка! Не уходи!

— Джулия, стой!

Милли попыталась ее перехватить, но она с удивительной ловкостью увернулась от ее рук. И вдруг лицо Кристофера дрогнуло, безразличное ледяное выражение исчезло с него. Моргнув несколько раз, он вполне осмысленно посмотрел на дочь, к тому времени успевшую добраться до него и смотревшую широко распахнутыми темными глазами, в которых стояли слезы.

— Джулия? — тихо произнес он, наклоняясь, чтобы взять ее на руки. — Что случилось, малышка?

Джулия тут же крепко обняла за шею, вцепившись так, что Кристофер поморщился, но хватку расцеплять не стал.

— Милли? — заметил он ее, после чего удивленно обвел взглядом остальных, на лицах которых читалось облегчение. — Что…

И тут в его глазах появилось осознание случившегося.

— О, нет…

Милли же едва не разрыдалась. Подавив всхлип, она порывисто обняла его вместе с Джулией, продолжавшей сидеть у него на руках.

— Самая чистая, искренняя и бескорыстная любовь? — пробормотала она некоторое время спустя. — Конечно, любовь ребенка. Мне стоило догадаться раньше.

— Вообще-то она имела в виду любовь матери, — Кристофер пришел в себя достаточно, чтобы к нему вернулись привычные насмешливые интонации. — Вот только моя мать для этого совсем не годится.

Милли понимающе кивнула:

— На это она и рассчитывала.

— Она же не знала, что у меня есть такая чудесная храбрая дочь, — Кристофер широко улыбнулся, поцеловав Джулию в черноволосую макушку. — Не пора ли нам возвращаться?

Милли улыбнулась в ответ и сняла цепочку с его шеи — больше она была не нужна.

 

В замке их встретил мрачный Майкл, стерегущий не менее мрачную ведьму, недовольный Роджер и перепуганная миссис Лэсли. При виде Джулии, которую Кристофер так и принес обратно на руках, на ее лице отразилось безграничное облегчение. И Милли, кажется, начала понимать, каким образом ее чересчур инициативная дочь оказалась в саду. Она разрывалась между противоположными желаниями: Джулию стоило отругать за то, что сбежала от миссис Лэсли и подвергла себя опасности; а с другой стороны, если бы не она, кто знает, что сейчас было бы с Кристофером.

Роджер с упреком посмотрел на сестру, как только отец поставил ее на пол. Он явно обиделся, что его не взяли в приключение. Та ответила ему взглядом, полным самодовольного вызова. Милли покачала головой: все-таки надо с ними поговорить насчет таких самоубийственных эскапад.

Кристофер принялся допрашивать ведьму, растерявшую весь свой запал, однако по-прежнему смотревшую на него с неприкрытой ненавистью. Милли предпочла увести детей, хотя они явно горели желанием поприсутствовать.

— Милли, прости, что не уследила, — произнесла миссис Лэсли с виновато-скорбным выражением лица. — Она сказала, что хочет сходить попить. Мне и в голову не пришло, что она помчится туда.

Милли нахмурилась, посмотрев на дочь:

— Джулия? Это что за новости? С каких пор ты начала врать?

Джулия выглядела одновременно пристыженной и воинственной.

— Мне жаль, — покаянно ответила она, глядя в пол, но тут же вскинула на нее глаза. — Но, мамочка, мне очень-очень надо было попасть к вам. А миссис Лэсли никогда бы меня не пустила, если бы я сказала правду.

— Солнышко, — Милли вздохнула, присев на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне, — ты понимаешь, какой опасности себя подвергала? А если бы с тобой что-нибудь случилось? Как бы тогда себя чувствовала миссис Лэсли, об этом ты подумала?

Джулия открыла рот, но, так ничего и не сказав, закрыла его. Помолчав, она посмотрела на миссис Лэсли:

— Простите.

Та слабо улыбнулась.

— Тем не менее, — Милли ласково взяла лицо дочери в ладони. — Ты действительно спасла отца на краю пропасти. Так что ты сегодня герой.

Джулия довольно заулыбалась, и Милли добавила уже строже:

— Но я надеюсь, что в будущем ты будешь вести себя благоразумнее. И больше не будешь врать.

Джулия вздохнула:

— Обещаю, мамочка.

 

Ведьму (которую, как выяснилось, звали Шнея Дроттнинг) отправили в тюрьму — теперь уже пожизненно, а не на два года, как после ее первого нападения на Кристофера. А вместе с ней и ее сестрицу — изобретательницу порошка «Ледяной поцелуй».

— Мы обыскали их дом и уничтожили все запасы, — устало прокомментировал Кристофер, когда вернулся домой. — Надеюсь, они не успели ни с кем поделиться секретом этого «чуда».

Милли тоже на это надеялась — не хотелось бы, чтобы эта гадость снова где-то всплыла. И как только людям подобное в голову приходит?

Кристофер, когда все закончилось, разработал для себя защитные чары, которые активировались при вызове — чтобы подобного больше не повторилось.

* * *

Королевский прием был традиционно скучным до зубовного скрежета и ужасно долгим. Однако Кристофер вынужден был присутствовать, поскольку принимали императора-мага из Двенадцатого-Е. И его задачей было следить, чтобы никто не использовал тайком магию, дабы повлиять на решения другой стороны.

Домой Кристофер вернулся ближе к вечеру, чувствуя себя истощенным. Даже самые опасные задания не выматывали его так, как официальные приемы. Однако отдохнуть не пришлось.

На пороге его встретил бледный Майкл, от выражения лица которого вспыхнуло нехорошее предчувствие. На вопрос, что случилось, он заколебался, явно, не зная, как ответить так, чтобы не оглушить сразу новостью. И когда он все-таки сумел выговорить: «Милли…» — снова запнувшись, сердце упало.

— Что с ней? — спросил Кристофер, изо всех сил стараясь сохранить спокойный тон.

— Я… я не знаю точно, — пробормотал Майкл, когда они поднимались по лестнице. — Мы просто разговаривали, а потом она побледнела и потеряла сознание. Я позвал доктора Симонсона. Он долго ее осматривал и вызвал другого врача…

Майкл говорил что-то еще, но Кристофер уже не слушал, телепортировавшись в спальню.

Там он обнаружил лежащую в кровати Милли — бледную до прозрачности — и сидевшего рядом с ней доктора Симонсона. Но хуже всего была даже не бледность, а ее убитое выражение лица и катящиеся по щекам слезы.

— Кристофер… — увидев его, она протянула к нему руки, и Кристофер немедленно оказался рядом.

— Милли, что с тобой? — внезапно охрипшим голосом спросил он, когда Милли порывисто обняла его, спрятав лицо на груди, и отчаянно зарыдала.

Он беспомощно посмотрел на доктора Симонсона, взглядом спрашивая, в чем дело. Тот печально покачал головой и тихо произнес:

— Милли потеряла ребенка.

— Ребенка?

Это было неожиданно. Сквозь всхлипы Милли глухо объяснила:

— Я узнала совсем недавно… не успела тебе сказать… а теперь…

Она вцепилась в него, сильнее прижимаясь к его груди, и Кристофер успокаивающе погладил ее по голове и спине, пытаясь осознать. Вот так одновременно узнать о том, что у них должен был быть ребенок и что теперь его не будет… вызывало растерянность и оглушенность. Продолжая гладить ее по спине, Кристофер спросил у доктора Симонсона:

— Почему?

Тот сокрушенно вздохнул:

— Все та же проблема с несовместимостью магии. По-видимому, это усугубляется со временем. Я вызывал акушера. Он сказал, что для здоровья Милли обошлось без последствий, но детей у вас, скорее всего, больше не будет.

Кристофер кивнул и попросил доктора Симонсона оставить их. Тот сочувственно сжал на мгновение его плечо и вышел.

Некоторое время они сидели молча, находя утешение в объятиях друг друга. Рыдания Милли стихли, и теперь она замерла, по-прежнему цепляясь за Кристофера, как за последний оплот стабильности. Он прижался губами к ее виску, слегка укачивая в своих руках. В душе не было боли — только пустота: слишком все вышло неожиданно. Он не успел порадоваться этому ребенку, почувствовать его. Но вот Милли… Для нее все было по-другому, и сейчас Кристофера больше всего беспокоило состояние жены.

Она прерывисто вздохнула и слегка отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо, однако не разрывая объятия. В ее глазах все еще была боль о потерянном ребенке, но уже не столь острая. Кристофер ласково провел ладонью по ее щекам, вытирая слезы, и ободряюще улыбнулся ей:

— Я с тобой, любовь моя. Мы справимся с этим вместе.

Милли кивнула и устало положила голову ему на плечо. Они больше не сказали ни слова, но им и не нужны были слова.

— Мам? — дверь приоткрылась, и в проеме появилась голова Джулии.

Милли отстранилась от Кристофера и слабо улыбнулась:

— Заходи, солнышко.

Джулия тут же воспользовалась приглашением, а следом за ней появился Роджер. Оба выглядели встревоженными и неуверенными.

— Доктор Симонсон сказал, что ты заболела, — сообщила Джулия.

А Роджер добавил с ужасно серьезным лицом:

— Тебе очень плохо?

Милли покачала головой:

— Уже гораздо лучше.

Дети дружно радостно улыбнулись и столь же дружно забрались на кровать — Кристофер подвинулся, чтобы освободить им место, — устроившись по обе стороны от матери, обняв ее. Милли нежно прижала к себе их лохматые головы и по очереди поцеловала в макушки. Тоска окончательно исчезла из ее глаз. И, хотя в глубине все еще таилась печаль, теперь в них сияли любовь и нежность. Кристофер улыбнулся, переглянувшись с Милли. Определенно, дети — лучшее спасение от любой беды. Хорошо, что Роджер с Джулией были еще маленькими и требовали материнской заботы.

Конференция в Седьмых мирах попала как раз на день рождения Роджера. И поскольку Кристоферу сильно не нравилась мысль, что он не сможет быть с сыном в такой день, он решил взять семью с собой. Заодно и в гостях у Гранта побывают.

Больше всех обрадовались дети — неожиданным каникулам. С осени этого года (после того, как Джулии исполнилось восемь, а Роджеру — семь) они начали заниматься с Майклом Сондерсом. И хотя они учились прилежно и в целом охотно, какой же ребенок не обрадуется внезапным выходным. Да к тому же когда они связаны с путешествием в другой мир.

Грант с Люси жили в том самом доме в пригороде Лондона, где они когда-то ловили материализовавшиеся желания. Дверь открыла Люси, сначала пораженно уставившаяся на них, а потом радостно заулыбавшаяся, обнимая Милли и детей.

— Как вы здесь оказались? — спросила она все с тем же выражением счастливого удивления.

— Кристофер, — Милли строго посмотрела на него. — Я думала, ты предупредил Конрада?

Он пожал плечами:

— Сюрприз?

Милли с обреченным видом закатила глаза. Джулия с Роджером хихикнули, и Кристофер весело улыбнулся им.

— Все ясно с вами, — засмеялась Люси, проводя их в дом.

— Вот уж не думал, что вы появитесь всем семейством, — со смешком заметил Грант, приветствуя их.

Больше он ничего сказать не успел, поскольку со второго этажа с шумом примчались его дочери Аманда и Дейзи — шести и четырех лет соответственно — обе огненно-рыжие, как их мать, и в целом очень на нее похожие. С Роджером и Джулией они встретились впервые, и все четверо уставились друг на друга, изучая.

— А у нас в саду есть волшебное дерево, — похвасталась Аманда. — Хотите посмотреть?

Роджер с энтузиазмом согласился. Джулия снисходительно кивнула — будто королева, соизволившая обратить внимание на преподносимый ей дар. Хотя, если приглядеться, в ее глазах можно было заметить любопытство. Спросив разрешения у взрослых, дети умчались в сад.

— Что за дерево? — с деланным равнодушием спросил Кристофер.

Милли бросила на него веселый взгляд, но он сделал вид, что не заметил этого.

— Да ничего особенного, — весело ответила Люси. — Я зачаровала его, чтобы на нем постоянно менялись времена года — детям для забавы.

— Надо сказать, зрелище на самом деле завораживающее, — добавил Конрад.

И они с Люси переглянулись, обменявшись нежными улыбками. Кристофер хмыкнул:

— А ты уверена, что не наколдовала там ничего лишнего? А то как-то не хотелось бы опять ловить странных существ.

— Кристофер! — укоризненно воскликнула Милли.

— Это было десять лет назад! — одновременно с ней возмутился Грант.

Кристофер пожал плечами с видом дающим понять, что это ни о чем не говорит. Люси, которую в первую очередь касалась подначка, лишь рассмеялась.

— Я с тех пор значительно улучшила свои навыки, знаешь ли, — мирно заметила она и хитро добавила: — А кроме того, в саду стоят охранные чары, так что можешь не бояться за своих детей.

Теперь засмеялась уже и Милли. Кристофер притворился, что не понимает, о чем она, напустив на себя самый высокомерный и отстраненный вид. Увы, никто этим не впечатлился, а Грант и вовсе светился восторгом: не то восхищаясь находчивостью жены, не то тем, что кому-то (кроме Милли) удалось заткнуть Кристофера. Что в данном случае одно и то же. Кристофер почел за лучшее перевести разговор на предстоящую конференцию.

* * *

На следующий день Кристофер с Конрадом ушли с раннего утра — чуть ли не затемно. К ужину они так и не появились, чего, впрочем, Милли и ожидала. Зато Люси, не привыкшая к подобному режиму работы, начала нервничать.

— Разве они не должны уже вернуться? — спросила она, когда они с Милли убирали со стола, а дети, успевшие сдружиться, умчались на второй этаж, откуда теперь доносились крики и смех.

— Нет, — Милли с понимающей улыбкой покачала головой. — Такие мероприятия всегда затягиваются до позднего вечера. Так что смирись, что в ближайшее время ты мужа почти не будешь видеть.

Люси успокоилась, но печально вздохнула. Немного помолчав, она задумчиво заметила:

— Милли, а ведь ты постоянно так живешь. Как ты с этим справляешься?

Милли улыбнулась, составив посуду в раковину и наложив чары, заставляющие ее мыться под струей теплой воды.

— Я всегда знала, на что иду.

Люси выразительно приподняла брови:

— Да ладно! Прямо вот так и знала — в двадцать лет?

Милли рассмеялась:

— Ну, хорошо: представляла в общих чертах, — и уже серьезнее добавила: — Вначале порой было сложно. Помню, я несколько раз даже ревела как дурочка, чувствуя себя бесконечно одинокой. Со временем привыкла и освоилась. Но ты права — с этим можно справляться только в одном случае: если ты любишь его так, что не представляешь жизни без него. Если для тебя даже и выбора никогда не стояло. И если он любит тебя достаточно, чтобы отложить любые самые важные дела, когда ты нуждаешься в нем, и чтобы стараться каждую свободную минуту проводить с тобой и детьми.

Люси немного помолчала, расставляя посуду в шкафу, и улыбнулась:

— Кажется, я понимаю.

 

Вечером Милли стояла возле окна, глядя на заснеженный сад и жалея, что слишком холодно для того, чтобы раскрыть окно. Она раздумывала, не одеться ли и выйти на улицу — полюбоваться как никогда яркими звездами, когда ее сзади обняли сильные руки. Замечтавшись, Милли не слышала, как кто-то вошел в комнату, но на удивление не испугалась неожиданного прикосновения. Просто это чувствовалось настолько привычно и знакомо. Только один человек обнимал ее так.

Кристофер поцеловал ее в шею и провел цепочку легких поцелуев вниз по плечу. Милли улыбнулась и повернулась к нему лицом, обняв за шею. Кристофер выглядел уставшим, но, несмотря на это, неизменно элегантным в своем великолепном темно-красном бархатном костюме.

— Как все прошло? — спросила Милли.

Он слегка поморщился:

— Долго. И это еще на несколько дней. А ведь можно закончить гораздо быстрее, если бы не упертые чиновники.

Кристофер вздохнул с театральной обреченностью, и Милли тихо засмеялась, взъерошив ему волосы. Эта рутинная сторона работы Крестоманси всегда раздражала его. Отчего он становился еще более высокомерным и рассеянным, чем обычно — и ехидным до изжоги. Милли даже на мгновение посочувствовала чиновникам. Но только на мгновение.

— Как вы здесь? — спросил Кристофер, притянув Милли ближе к себе.

— Хорошо. Дети нашли общий язык и мирно играли вчетвером весь день. Мы с Люси тоже нашли, чем себя занять.

Кристофер усмехнулся:

— Главное, чтобы этот общий язык не привел их к каким-нибудь приключениям.

Милли фыркнула, легонько пихнув его для порядка. Но на самом деле это было небеспочвенное опасение.

* * *

Дерево в саду оказалось довольно-таки занимательным. Джулия согласилась, что смена времен года каждые несколько минут действительно красивое и завораживающее зрелище. Но с другой стороны, дерево не было волшебным само по себе.

— На нем какие-то чары, — пояснила она младшим, медленно обходя его вокруг.

Роджер прищурился, внимательно разглядывая дерево, и согласно кивнул. А вот Аманда с Дейзи обменялись недоуменными взглядами и дружно уставились на Джулию:

— С чего ты взяла?

Джулия фыркнула, пожав плечами:

— Узнать есть ли на предмете чары очень просто. На человеке — посложнее.

Теперь обе малышки уставились на нее с восхищением и хором спросили:

— А нас можешь научить?

Джулия снисходительно кивнула. Роджер фыркнул, и она смерила его уничижающим взглядом: вечно всю игру ей портит. Но на братца ее взгляд не произвел впечатления.

И на следующий день они до обеда занимались распознаванием чар на дереве — к сожалению, без особого успеха. У Аманды еще более-менее выходило, а вот у Дейзи совсем ничего не получалось. В конце концов, она плюхнулась прямо в снег и заревела:

— Я ни на что не способна!

Джулия слегка растерялась, но быстро собралась и первым делом схватила Дейзи за руки, ставя ее на ноги.

— Не сиди в снегу — простудишься, — наставительно сказала она, копируя мамины интонации. — И нечего реветь. Все у тебя получится — позже. Ты просто еще маленькая.

— Честно? — Дейзи подняла на нее заплаканные глаза.

— Да, — Джулия ободряюще улыбнулась. — Вон у Роджера тоже не сразу все получалось, — немного подумала и честно добавила: — И у меня.

Дейзи вытерла слезы и теперь смотрела на нее, как на спасительницу.

— Не знаю, как вы, девочки, а я замерз, — подвел итог Роджер. — Может, завтра продолжим?

С этим все согласились — действительно становилось холодновато.

 

Однако на следующий день им стало не до экспериментов. Придя к дереву, они увидели рядом с ним невероятно красивое и изящное создание. От его белой шерсти, казалось, исходил мягкий свет, по сравнению с которым снег казался грязно-серым. А небольшой винтовой рог сиял золотом.

— Единорог, — восхищенно прошептал Роджер.

— Детеныш единорога, — поправила Джулия.

Аманда уже рванулась к нему, но Джулия схватила ее за руку:

— Осторожно — не спугни его.

Аманда понятливо кивнула, и они начали медленно приближаться к единорожику, всем своим видом стараясь выражать дружелюбие. Тот, склонив голову, смотрел на них большими темными глазами. Джулия протянула руку к его мордочке. Он вскинул голову, фыркнул и вдруг ткнулся теплым мягким носом ей в ладонь. Джулия радостно улыбнулась и погладила его по шее. Шерсть у него была невероятно шелковистой на ощупь, и хотелось гладить его не переставая. Остальные немедленно присоединились к ней, что единорог воспринял благосклонно.

— Какой ты красивый! — восхищенно прошептала Дейзи.

— Может, сбегать принести ему сахара? — спросил Роджер.

Аманда покачала головой:

— Единороги едят только цветы, а пьют только утреннюю росу — я читала.

Дейзи в ужасе расширила глаза:

— Но сейчас же зима! Он умрет здесь!

Они встревоженно переглянулись.

— А как он вообще здесь оказался? — заметила Джулия, удивляясь, что ей раньше не пришел в голову этот вопрос.

Все дружно пожали плечами. Джулия погладила единорожика по гриве, посмотрев ему в глаза.

— Откуда ты пришел? — мягко спросила она.

Он вскинул голову, прядая ушами, и тихонько заржал. После чего попытался выйти за пределы зачарованного дерева, ступил в снег, но тут же отпрыгнул обратно, будто обжегся.

— Бедняжка, — Аманда обняла его за шею, успокаивая. — Мы должны вернуть его домой.

— Может, сказать родителям? — предложила Дейзи.

— Нет, — решительно отрезала Джулия. — Во-первых, папу и дядю Конрада нельзя сейчас отвлекать — у них очень важная конференция, — втайне Джулия гордилась тем, что способна без запинки произносить такие сложные слова. — А во-вторых, если мы скажем родителям, они сделают все сами, запретят нам вмешиваться, и мы пропустим все самое интересное.

С последним аргументом согласились все. Даже все еще опасающаяся последствий Дейзи. Джулия достала носовой платок и завязала на нем узел, направляя магию на след единорога. В нескольких шагах от них засветился круг, но тут же погас.

— Вот! — торжествующе объявила Джулия. — Здесь был портал, через который он пришел. Но сейчас он закрыт.

— Можешь открыть? — спросил Роджер.

Как ни неприятно было в этом признаваться, Джулия честно покачала головой — открытие порталов превосходило ее знания и умения.

— Может, поищем в книгах? — предложила Аманда. — У нас хорошая библиотека.

Это была разумная мысль, и Джулия согласилась. Но тут встал другой вопрос: что делать с единорогом, пока они ищут? С одной стороны, он вроде неплохо себя чувствовал под сенью зачарованного дерева. С другой стороны, вдруг он голодный?

— А давайте принесем цветы из дома! — с видом озарения воскликнула Дейзи. — У нас их много.

Поскольку Аманда читала с трудом, а Дейзи читать не умела вовсе, они отправились добывать цветы и кормить единорога, а Джулия с Роджером — в библиотеку.

Правда, и они читали не так чтобы уж очень быстро, и поиски затянулись. Лишь ближе к вечеру Джулия наткнулась на нужный раздел, однако пробовать что-либо было уже поздно, и опыты они отложили на следующий день. Пока же Джулия прихватила книгу с собой в спальню, чтобы потренироваться перед сном. Она благоразумно спрятала ее под подушку, чтобы мама, пришедшая пожелать спокойной ночи, ничего не заподозрила.

А когда мама ушла, Джулия вытащила книгу и принялась внимательно изучать ее. Она несколько раз прочла рекомендации, чтобы убедиться, что все правильно поняла, совершила все необходимые действия. И… ничего. Она попробовала еще несколько раз, но портал не открывался. Джулия с досадой стукнула кулаком по кровати, на которой сидела. Что она делает не так?

Упрямо насупившись, она принялась снова перечитывать нужный раздел, хотя глаза уже слипались. И не заметила, как заснула, прямо с книгой в руках.

 

Такую картину и застал Кристофер, зашедший к дочери после возвращения с переговоров. Удивленно приподняв бровь, он аккуратно вынул книгу из ее рук, стараясь не разбудить, и посмотрел на обложку. Удивление только возросло. Джулия унаследовала от матери любовь к чтению, но подобная литература была ей явно не по возрасту. Да и не по силам — если она вдруг решила испробовать какие-нибудь чары из книги. А кроме того, что за внезапный интерес?

На всякий случай Кристофер решил забрать книгу с собой и поинтересовался у Милли:

— Чем сегодня дети занимались?

Она пожала плечами:

— Гуляли в саду, потом долго сидели в библиотеке. А что?

Кристофер протянул ей книгу:

— Джулия спала в обнимку с этим трактатом. Мне кажется, это неспроста.

Милли озадаченно нахмурилась.

— Да, пожалуй, ты прав. Стоит поговорить с ней завтра. Кстати, насчет завтра…

— Об этом не беспокойся, — с деланной небрежностью заявил Кристофер. — Я добился, чтобы сделали перерыв в заседаниях. Так что весь день могу провести с вами.

Милли нежно улыбнулась, обнимая его:

— Ты просто чудо.

Кристофер самодовольно улыбнулся в ответ:

— Я знаю.

— И от скромности не умрешь, — засмеялась Милли.

Кристофер кивнул и уже серьезно добавил:

— Не мог же я пропустить день рождения собственного сына.

* * *

Роджер проснулся в прекрасном настроении. Но потом вспомнил, как занят папа на этом съезде и, наверное, если ему и удастся освободиться пораньше, то точно только к ужину. Настроение немного упало. Но, поразмыслив, Роджер решил, что не станет огорчаться — уж точно не сегодня.

А за завтраком его ждал неожиданный сюрприз. Когда они с Джулией, Амандой и Дейзи спустились в столовую, родители уже были там. И папа с дядей Конрадом, которые до сих пор уходили раньше, чем они просыпались, тоже были здесь. Роджер чуть не подпрыгнул от счастья — значит, сегодня папа не уйдет!

Зато Джулия весь завтрак держалась напряженно и нервно поглядывала на родителей.

— Что случилось? — шепотом спросил Роджер, не выдержав.

— Я вчера заснула с той книгой — кстати, так ничего у меня и не получилось, — а когда проснулась, книги не было. Понимаешь, что это значит?

Роджер понимал:

— Папа заходил вечером, увидел ее и забрал.

— Вот именно, — Джулия снова посмотрела на родителей, но те спокойно разговаривали с дядей Конрадом и тетей Люси, не обращая на них внимания.

Роджер посочувствовал сестре и, хотя на месте преступления застали только ее, храбро заявил:

— Если что — отвечать будем вместе: я ведь тоже участвовал.

Джулия бросила на него благодарный взгляд и улыбнулась. Роджер любил, когда Джулия улыбалась — она тогда становилась очень красивой. И он с заговорщицким видом подмигнул ей, чтобы развеселить еще больше.

После завтрака начались поздравления и подарки, чего Роджер, конечно, ждал с нетерпением.

Джулия удивила его, преподнеся самолично нарисованный и зачарованный календарь. В качестве фона на нем был изображен золотисто-черный дракон. Сегодняшнее число светилось мягким красным цветом.

— А еще ты можешь пометить нужные тебе даты, чтобы не забыть: они будут светиться зеленым. И даже, если захочешь, прибавить к ним записи — они появятся, если дотронуться до даты.

Джулия явно гордилась своим творением, и Роджер считал, что вполне законно.

— Здорово! — искренне сказал он, поцеловав сестру в щеку.

Но самым впечатляющим стал подарок от родителей: большая железная дорога с красным блестящим поездом и сияющими лаком вагонами, с целой станцией — точь-в-точь как настоящей — и даже с машинистом, пассажирами и железнодорожными рабочими.

— Спасибо, — благоговейно произнес он чуть ли не шепотом, вызвав у родителей улыбки.

Роджеру не терпелось испробовать свою железную дорогу, и он распаковал ее прямо в гостиной. Девочки собрались вокруг, тоже заинтересованные великолепной игрушкой. Однако не вмешивались, предоставив Роджеру первому опробовать подарок. В действие он приводился магией, и Роджеру на удивление удалось сотворить нужные чары с первого раза.

— Вот, оказывается, какое самое эффективное средство для обучения чарам, — иронично заметил папа. — Надо будет подкинуть эту идею Майклу.

Но Роджер пропустил его слова мимо ушей: он завороженно смотрел, как поезд, дав пронзительный гудок, поехал, выпуская дым. Человечки тоже задвигались, занимаясь своими делами. Вскоре Роджер выяснил, что может управлять их действиями и движением поезда. Однако в одиночку сложно было углядеть за всем, и он позвал девочек, которые с энтузиазмом присоединились к игре. В основном помощь поступала со стороны Джулии — Аманда еще не начинала обучение и не умела как следует пользоваться магией, не говоря уж о Дейзи. Но их энтузиазма это не снижало.

Роджер уже и забыл об утреннем беспокойстве Джулии по поводу книги, когда папа негромко окликнул:

— Джулия, можно с тобой поговорить?

Она обреченно кивнула, отрываясь от игры, и встала. Роджер послал ей вопрошающий взгляд: мне пойти с тобой? Джулия покачала головой: не надо — и, вскинув подбородок, последовала за отцом. Роджер проводил ее встревоженным взглядом, понадеявшись, что ей не сильно влетит. В конце концов, они все в этом участвовали.

* * *

О чем будет разговор, Джулия явно поняла сразу, но старалась держаться невозмутимо. Кристофер оценил ее выдержку. Однако и Роджер был в курсе истории: слишком уж обеспокоенно он смотрел на сестру.

Оставшись с Джулией наедине, Кристофер призвал тот трактат по углубленным чарам.

— Могу я узнать, зачем тебе понадобилась эта книга? — спокойно спросил он.

Джулия посмотрела на книгу, тут же опустив взгляд в пол. Кристофер прямо-таки чувствовал, как ей хочется заявить, что она просто читала из научного интереса, но не хватает решимости соврать.

— Хотела узнать, как открывать портал, — едва слышно произнесла она.

— Что, прости? — такого поворота Кристофер не ожидал. — Зачем?

Джулия насупилась, так и не поднимая взгляда.

— Джулия, — Кристофер присел перед ней на корточки, положив руки на плечи, заставляя посмотреть на него, — ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне, что угодно? Я постараюсь понять и помочь.

Она поморгала и вдруг начала быстро говорить: про волшебное дерево в саду, детеныша единорога под ним, закрывшийся портал и их решение найти способ отправить жеребенка домой.

— Он ведь погибнет здесь, если не вернется домой, правда?

Кристофер кивнул — заблудившегося детеныша действительно следовало вернуть к матери как можно скорее.

— Но почему ты не пришла ко мне? — задал он вопрос, который волновал его больше всего.

— Но, папа, — Джулия хлопнула ресницами, — ты ведь был так занят!

Кристофер вздохнул: он действительно в последние два дня совсем не видел детей. Однако было что-то еще — он чувствовал это.

— А к маме? — спросил он.

Джулия слегка покраснела и отвела взгляд.

— Хотелось справиться со всем самим, — понял Кристофер и усмехнулся, слегка потрепав дочь по голове. — Я понимаю твое желание чувствовать себя взрослой и самостоятельной, но пойми: есть вещи, которые тебе пока не под силу. И ты могла подвергнуть себя серьезной опасности.

— Все равно у меня ничего не получилось, — Джулия обиженно надулась, расстроенная своей неудачей. — А я ведь все делала, как написано!

Кристофер рассмеялся и встал.

— Просто ты слишком мала для таких чар. И хорошо, что не получилось, а то закончилось бы гораздо печальнее.

Джулия немного помолчала и кивнула с видом «Я все поняла».

— А теперь, как насчет того, чтобы все-таки отправить вашего единорожика домой? — Кристофер улыбнулся и протянул ей руку.

Она радостно улыбнулась в ответ и схватила его ладонь.

 

Смотреть на единорога пошли все — дети даже бросили железную дорогу. Жеребенок был действительно прекрасен и излучал магию, не принадлежащую этому миру. Кристофер покачал головой — маленькие единороги довольно часто терялись среди миров, обладая с рождения способностью перемещаться между ними, но еще не научившись находить дорогу обратно.

Рядом с ним на земле стояли пустые горшки из-под цветов. Ну, хотя бы сообразили накормить несчастное создание.

— А я-то думала: кто общипал мой гибикус? — пробормотала Люси.

Ее дочери дружно посмотрели на нее с опасением в глазах, однако она рассмеялась и погладила их по головам.

— Я не сержусь. Но надо было все-таки сказать нам.

Кристофер шагнул к единорогу, и тот нервно переступил точеными ногами, подозрительно вскинув голову.

— Не бойся, малыш, я помогу тебе, — тихо произнес Кристофер, окутывая жеребенка успокаивающими чарами.

Тот фыркнул и затих, теперь уже доверчиво глядя на него. Кристофер положил ладонь ему на шею, мягко поглаживая и одновременно активируя чары, открывающие канал между мирами.

— Папа? — вдруг окликнула его Джулия, когда вокруг них с единорогом воздух засветился золотом. — А можно мы с тобой?

Кристофер посмотрел на их с Роджером умоляющие мордашки и перевел взгляд на Милли. Она слегка улыбнулась: почему бы и нет? Действительно. И он кивнул:

— Можно.

Джулия с Роджером просияли и тут же подлетели к нему. Даже не пришлось говорить, чтобы они крепко держались за единорога — сами догадались.

— А мы? — в один голос обижено воскликнули Аманда и Дейзи.

Кристофер обреченно вздохнул — такой реакции следовало ожидать — и посмотрел на этот раз на Конрада и Люси: это их дети, им и решать. После краткого совещания решили, что с мужем пойдет Милли, чтобы присмотреть за всеми детьми. Милли взяла Аманду и Дейзи за руки, Джулия и Роджер обняли за шею единорога, Кристофер положил ладонь поверх их рук и посмотрел на Милли. Они кивнули друг другу, и Кристофер открыл канал, одновременно посылая магию к Милли, чтобы она знала, в каком направлении двигаться.

А в следующее мгновение они материализовались на залитой солнцем поляне. Трава по колено мягко колыхалась под легким ветерком, яркие цветы наполняли окружающий воздух дивным благоуханием. Вдалеке — почти на горизонте — виднелись горы. А неподалеку паслись единороги — один взрослый и два жеребенка.

В зимней одежде сразу стало жарко, и дети немедленно начали стаскивать с себя теплые куртки.

Единороги вскинули головы, запрядав ушами, при неожиданном появлении незнакомцев, но быстро успокоились. Их собственный единорожик радостно заржал и бросился к сородичам, запрыгав вокруг матери.

— Как здесь красиво! — выдохнула Аманда.

Остальные молчаливо согласились, жадно осматриваясь по сторонам. Да, мир единорогов всегда был восхитительно прекрасен.

Единорожиха, нарадовавшись на своего потерянного и вновь обретенного жеребенка, грациозно приблизилась и склонила голову с сияющим золотом рогом.

— Благодарю, — мелодичным голосом произнесла она.

Кристофер в свою очередь склонил голову.

— Рад услужить.

Дети изумленно приоткрыли рты и, когда единорожиха отошла, чуть ли не хором спросили:

— Они разговаривают?!

Милли засмеялась на их ошарашенные лица.

— Конечно. Единороги — разумные создания.

— Но почему тогда наш не говорил? — резонно возразила Джулия.

— Потому что он еще младенец, — объяснил Кристофер. — И пока не научился.

Дети, конечно же, захотели задержаться в этом чудесном мире, и Кристофер решил, что можно устроить им такое развлечение. Они тут же побежали к единорогам, с которыми быстро нашли общий язык.

Кристофер с улыбкой посмотрел на Милли, взяв ее руку и поднеся к губам. Она улыбнулась в ответ. Они уже бывали в этом мире. Милли тогда только окончила школу, и Кристоферу хотелось устроить ей праздник в честь этого знаменательного события. Конечно, в Замке организовали вечеринку, но ему показалось, что этого мало — слишком обычно. И они вдвоем отправились сюда, никому ничего не сказав, чувствуя себя свободными и беспечными. Милли тогда смотрела на единорогов с точно таким же восторгом, как сейчас их дети.

Иногда Кристоферу казалось, что он не жил без нее ни дня. Хотя объективно — первые десять лет своей жизни он Милли не знал. Но она давно стала для него столь незыблемой константой, что он просто не представлял себя без нее.

— Что бы я без тебя делал, моя богиня? — негромко произнес Кристофер, с нежностью глядя на жену.

— Глупости, скорее всего, — фыркнула она, однако вопреки насмешливому тону в ее глазах сияла такая же нежность.

— Так и есть, — согласился Кристофер, засмеявшись.

На поляне, сам воздух которой был пронизан безмятежностью и теплым волшебством, хотелось оставаться вечно. Но надо было возвращаться, пока Грант с Люси не начали беспокоиться.

* * *

После обеда устроили снежное сражение. Снега, правда, выпало не так много, чтобы построить крепость — не говоря уже о двух. Но, в конце концов, они все были магами, так что это проблемы не представляло. Джулия захотела воздвигнуть крепость сама и принялась сосредоточенно завязывать узелки на своем носовом платке. Ввысь взметнулись стены, украшенные самыми фантастичными фигурами, и ажурные башни.

— А у нее есть стиль, — с гордостью заметил Кристофер.

Милли согласилась — с не меньшей гордостью. Роджер помогал сестре, кое-где подправляя и добавляя. Аманда и Дейзи участвовали советами, возбужденно прыгая вокруг. В общем, взрослые только наколдовали достаточное количество снега, больше в процесс не вмешиваясь.

А потом началась битва. Они разделились на две команды — по семьям, — засев каждая в своей крепости, и принялись обстреливать друг друга снежками. Поскольку два члена одной из команд магией пользоваться не умели, они заключили джентельменский договор: не употреблять ее вовсе.

Милли почувствовала себя так, словно вернулась в детство — когда-то они каждое Рождество устраивали подобные баталии в Замке, когда она приезжала на каникулы. А присутствие Конрада только усиливало это ощущение.

Домой они ушли только когда все насквозь промокли, крепости были разрушены, а на улице совсем стемнело.

— Это был классный день рождения! — с сияющей физиономией заключил Роджер.

 

Но как ни замечательно было в гостях, еще больше Милли была рада вернуться домой, когда конференция, наконец, закончилась. Даже несмотря на то, что на следующий день Роджер умудрился разобрать свой новенький поезд, попутно едва не спалив себе одежду и волосы. Правда, он сам же потом и собрал его обратно — на этот раз без происшествий. И поезд даже продолжил работать, как ни в чем ни бывало.

Кристофер долго смеялся, когда Милли рассказала ему об этом.

— Механиком вырастет.

— Мне было не смешно, — сурово ответила она, — когда он устроил пожар и сам чуть не сгорел.

На самом деле ее до сих пор слегка трясло при воспоминании об огне вокруг Роджера.

— Но ведь не сгорел. Я понимаю, как ты испугалась, но никто не пострадал, и это повод для радости, — немного помолчав, Кристофер добавил предельно серьезным тоном, но с веселыми искрами в глазах: — А представь, если он действительно увлечется техникой… и прибавит к ней магию…

Милли фыркнула — напряжение волшебным образом отступило. Действительно, хорошо, что все хорошо закончилось: Роджер не пострадал, зато получил урок. Можно надеяться, что впредь станет осторожнее. Почувствовав изменение в ее настроении, Кристофер довольно улыбнулся.

Контрабандистов, охотившихся на драконов в Восьмых мирах, вычислить удалось довольно быстро. Ведь в их распоряжении не было наивного мальчишки с девятью жизнями, чтобы ловко заметать следы. К сожалению, они успели убить дракона — точнее, драконицу, что еще хуже. Громадное черное тело с лиловатым отливом лежало в долине, заняв почти все пространство. В воздухе стоял тяжелый запах драконьей крови, и Кристофер с трудом сдерживал желание закрыть чем-нибудь лицо, чтобы хоть немного приглушить запах. Майкл не сдерживал: он прикрыл нос и рот полой пиджака. Впрочем, это ему не очень-то помогло, судя по тому, как он кашлял и морщился.

Трое контрабандистов — молодые, даже юные, парни, — закованные в магические цепи, угрюмо стояли в стороне, пока Кристофер с Майклом устраняли последствия их деятельности. Они не казались законченными злодеями — скорее мальчишками, вступившими на неверный путь. И Кристофер собирался провести с ними беседу перед тем, как отправлять на судебные разбирательства. Может, удастся спасти их от окончательного падения.

Что-то блеснуло в лучах заходящего солнца под деревьями на краю долины. Кристофер осторожно приблизился и обнаружил крошечного дракончика, старавшегося слиться с окружающей обстановкой. Он скорее был похож на ящерицу-переростка, чем на громадное гордое создание, тело которого они только что убрали. Совсем еще малыш. Видимо, браконьеры не стали его убивать, потому что он все равно не дал бы достаточного количества крови. Однако, если оставить его здесь, когда его мать мертва, он погибнет.

Кристофер задумчиво посмотрел на дракончика и осторожно протянул руку, дотронувшись до его спины. Тот немедленно зашипел, вскинул голову, сверкнув зелеными глазами, и открыл пасть, готовясь защищаться.

— Я не причиню тебе вреда, — мягко произнес Кристофер. — Я хочу помочь.

— Люди только убивают, — огрызнулся нисколько не убежденный дракон.

— Не все такие. А те, кто убил твою мать, понесут наказание за свое преступление.

Дракон посмотрел в сторону связанных контрабандистов, что-то обдумывая.

— Ты погибнешь здесь один, — вкрадчиво продолжил Кристофер.

— Я знаю, — дракон печально вздохнул.

— Пойдем со мной — я позабочусь о тебе. А когда ты подрастешь, верну сюда.

Дракон, прищурившись, посмотрел на него и вдруг заявил:

— Ты мне нравишься, кудесник, я пойду с тобой.

Кристофер улыбнулся, взял его на руки и вернулся к Майклу, уже заканчивавшему чистку. В долине снова можно было дышать, и о недавней бойне напоминала только выжженная драконьей кровью трава.

— Я нашел тебе питомца, Майкл, — жизнерадостно заявил Кристофер, забавляясь выражением ошарашенного недоумения на его лице.

— Дракон?

Кристофер усмехнулся, после чего уже серьезно объяснил, что нельзя бросать детеныша на погибель. Майкл с сомнением посмотрел на дракончика, тот ответил ему пристальным взглядом.

— Не делай так, — строго велел Кристофер, осознав, что дракон пытается загипнотизировать Майкла.

Дракон надулся, но послушался. Майкл моргнул и мотнул головой. Кристофер улыбнулся и передал ему дракона:

— Возвращайтесь домой, а я займусь контрабандистами.

Майкл кивнул и уже совсем собрался перенестись, когда вдруг остановился и озадаченно спросил:

— Чем его кормить?

Кристофер пожал плечами:

— Разберешься сам.

Майкл неуверенно кивнул и исчез вместе с драконом, а Кристофер повернулся к контрабандистам, тут же съежившимся под его суровым взглядом.

— Ну, господа, не желаете поведать, что вас толкнуло на подобную деятельность? — отрешенно спросил он.

— Мы не обязаны отчитываться, — буркнул один из них.

— Не обязаны, — деланно миролюбиво согласился Кристофер. — Но это в ваших же интересах. Я могу помочь.

— О да? — саркастично отозвался второй — самый старший в их компании. — Хотите сказать, что отмажете нас от тюрьмы?

Кристофер покачал головой:

— Нет.

Контрабандист презрительно фыркнул, пробормотав что-то вроде: «Все вы одинаковые», — и одарил Кристофера ненавидящим взглядом. Он проигнорировал враждебность, продолжив все тем же невозмутимо-спокойным тоном:

— Но могу сделать так, чтобы последствия для вас были минимальными, — немного помолчав, он с нажимом добавил: — Если сочту, что вы стоите этого.

Старший контрабандист с вызовом вскинул голову и отвернулся. А вот один из младших оживился и дернул его за рукав: «Чарли!» Тот хмуро посмотрел на него и отрезал:

— Не вздумай ему верить. Ты забыл, кто этот человек?!

Кристофер приподнял бровь, но не стал вмешиваться — они должны решить сами. Контрабандисты, нервно оглянувшись на него, принялись шепотом спорить, бурно жестикулируя. В итоге тот, кого назвали Чарли, с упрямым выражением лица сложил руки на груди. Остальные двое повернулись к Кристоферу.

Опасливо оглядываясь на товарища — и еще более опасливо посматривая на Кристофера, — они поведали о том, что с детства участвовали в подобном бизнесе. То есть прежде они драконьей кровью не занимались — ограничивались более простой и безопасной контрабандой.

— Но Чарли сказал, что на драконьей крови мы можем заработать куда больше и быстрее. И мы подумали: почему бы не попробовать?

Все трое оказались не просто сообщниками, а братьями. Они рано остались сиротами и росли под присмотром дяди, который и втянул их в противозаконную деятельность. На этом моменте Кристофер проникся к мальчишкам сочувствием. Кто знает, что стало бы с ним самим, если бы дядю Ральфа вовремя не остановили?

— Я не хотел убивать дракона, — угрюмо сообщил Генри — тот, кто взял на себя рассказ. — Но ведь иначе кровь у него взять нельзя.

— На самом деле, можно, — возразил Кристофер. — Если попросить дракона и если не быть жадным, удовлетворившись небольшой порцией.

— Правда? — хором изумились они. — Но…

— Но на разговор с драконом способен далеко не каждый маг, — уточнил Кристофер. — И вы хоть представляете, насколько драконья кровь опасна? Знаете, что один неверный жест — и вы бы погибли?

Они озадаченно переглянулись, явно впервые слыша о подобной возможности. Кристофер вздохнул, покачав головой — им многому следует научиться.

— Что ж. Я приложу все силы, чтобы вам назначили минимальный срок. А когда вы выйдете из тюрьмы, подыщу вам достойное занятие. Вы же, со своей стороны, обещаете с пользой провести время в тюрьме — займетесь самообразованием, чтобы больше не попадать в подобные ситуации: я пришлю вам учителя. Готовы на такое соглашение?

Оба парня усиленно закивали. И только Чарли, не принимавший участия в разговоре и упрямо смотревший в сторону леса, презрительно фыркнул. Как ни пытались братья его урезонить, он стоял на своем.

— Я не стану заключать никаких соглашений с Крестоманси. И помощь ваша мне не нужна.

Кристофер пожал плечами:

— Ваш выбор.

Братья с тоской посмотрели на Чарли, но он проигнорировал и их. Значит, говорить больше не о чем, и Кристофер перенес всех прямо в здание суда.

* * *

Вернувшись в Замок, Кристофер обнаружил всю семью в малой гостиной, столпившейся возле спасенного дракончика. Вокруг него стояли миски с самой разнообразной едой, и он с интересом совал нос то в одну, то в другую. Однако предложенное угощение ему явно не нравилось.

— Малыши питаются молоком, — глубокомысленно заметила Джулия.

— Сомневаюсь, что это справедливо для дракона, но попробовать можно, — ответила Милли, и в ее руке появилась бутылочка с молоком, которую она передала Майклу.

Тот посмотрел на бутылку с таким выражением лица, будто это была бомба, и с такой же осторожностью взял ее из рук Милли. Поколебавшись, он вздохнул и сунул бутылку дракону в пасть. Тот попробовал сосать, но тут же отдернул голову и фыркнул, разбрызгивая молоко по ковру и одежде окружающих.

— Фу, гадость! — заявил он.

Все разочарованно вздохнули.

— Мясо не пробовали? — предложил Кристофер. — Сырое.

Они подпрыгнули и дружно повернулись к нему, причем на всех лицах отразилось облегчение. Кристофер усмехнулся про себя — похоже, они уже замучились со своенравным детенышем.

— Но он же еще маленький, — неуверенно протянул Майкл.

— Именно поэтому стоит порубить мясо на мелкие куски.

— Я сбегаю на кухню, — вызвался Роджер и умчался, не дожидаясь ответа.

Тем временем Милли встала с ковра, отряхнув платье — пятна молока тут же исчезли, — и отошла от остальных, чтобы поинтересоваться подробностями дела.

— Бедняжки, — сочувственно вздохнула она, когда Кристофер закончил рассказ. — Надеюсь, они сумеют вернуться к нормальной жизни. Я рада, что ты дал им этот шанс.

— Я меньше кого бы то ни было вправе судить их: я ведь вполне мог стать таким же.

Милли улыбнулась:

— Нет, не мог.

Он поспорил бы с этим утверждением, но тут вернулся Роджер с миской рубленого бифштекса и уже собрался кормить дракона собственноручно.

— Роджер, нет! — резко остановил его Кристофер. — Отдай Майклу.

— Почему? — обиженно вопросил тот.

— Потому что это дракон, хоть и маленький. А драконы — опасные существа.

Роджер с выражением глубокого разочарования на лице все-таки подчинился. Майкл принялся кормить своего питомца, предварительно защитив руки чарами — весьма предусмотрительно. Бифштекс понравился новорожденному дракону куда больше молока — он поспешно заглатывал куски мяса, почти не жуя. И если бы не чары, Майкл в момент остался бы без пальцев.

Позже дракончика перенесли в лабораторию Майкла, где на одном из столов нарисовали сдерживающие знаки, чтобы дракон не набедокурил, пока рядом никого нет. На этом столе он и спал большую часть времени. А вскоре выяснилось, что от дракона есть и польза: он прекрасно умел находить любые вещи в любых мирах и приносить существ из бездны. С Майклом они быстро нашли общий язык, к Кристоферу дракон относился с почтением, остальных же людей либо не замечал, притворяясь мумией, либо отпугивал.

* * *

Уже пару лет Кристофер занимался поисками преемника. Безрезультатно. То ли кудесника с девятью жизнями не существовало вовсе, то ли он пока не проявлял себя.

— Может, попробовать поискать в другом мире? — как-то задумчиво спросил Кристофер, когда они с Милли устанавливали в его кабинете чары, которые должны были оповестить, если появится хотя бы намек на кудесника с девятью жизнями.

Милли не понимала его беспокойства и зацикленности на этом вопросе и потому пожала плечами:

— Куда ты спешишь? В конце концов, Габриэль был гораздо старше, когда нашел тебя.

— У Габриэля в запасе было восемь жизней, — веско ответил он. — У меня — только две.

Милли вздрогнула и испуганно посмотрела на него, оторвавшись от работы.

— Кристофер…

Он улыбнулся и, изящным жестом, завершив чары, сжал ее ладони.

— Нет, я вовсе не собираюсь умирать. Но мне было бы спокойнее…

Милли встревоженно прикусила губу. Его почти маниакальная настойчивость в поисках преемника неожиданно предстала перед ней в ином свете. И ей это совершенно не нравилось.

— Не делай такое лицо, любовь моя, — дразнящим тоном произнес он, попытавшись поймать ее взгляд, но она отвернулась.

— Какое — такое? — мрачно спросила Милли, все еще пытаясь справиться со сжимавшим сердце ужасом.

— Будто уже хоронить меня собралась.

Милли с упреком посмотрела на него: совсем не подходящая тема для шуток. Кристофер вздохнул, став серьезным, и мягко взял ее лицо в ладони.

— Ну, правда, Милли, не надо так остро реагировать — это лишь разумная мера предосторожности. Ничего более.

Милли поморгала, пытаясь взять себя в руки, и кивнула. Кристофер был прав насчет разумной меры предосторожности. Просто до сих пор, вопреки всем опасностям работы Крестоманси, она не задумывалась о том, что может стать вдовой. И от этой мысли становилось не просто страшно — холодно, пусто и темно. Не смотреть вот как сейчас в его завораживающие черные глаза, не видеть нежную улыбку на его красивом лице, не зарыться пальцами в темные кудри, не слышать знакомый до мельчайших нюансов голос. Даже думать о такой возможности было больно.

Милли порывисто обняла Кристофера, прижавшись к его груди, чтобы всем своим существом почувствовать — он здесь, рядом, теплый и надежный. И искать преемника его заставляют вовсе не дурные предчувствия, а обыкновенная практичность.

— Милли, дорогая… — в голосе Кристофера звучала растерянность и сожаление, когда он обнял ее в ответ. — Прости, что расстроил, но…

Милли отстранилась и покачала головой, улыбнувшись:

— Нет, это ты прости — я веду себя как ребенок.

Кристофер ничего не ответил — просто притянул ее обратно к себе, прижавшись губами к макушке. И напряжение отступило, сменившись привычным чувством надежности. Милли вдруг вспомнился тот день, когда Кристофер появился в ее храме, пытаясь поймать Бетти. Разве могли они помыслить тогда, куда приведет их эта встреча?

* * *

Милли любила королевские балы. Это единственное официальное мероприятие из всех, на которых они с Кристофером должны были присутствовать, где не приходилось думать о политике, тщательно подбирать слова и поддерживать разговор с множеством скучных чиновников. А еще можно было потанцевать. Если удастся уговорить Кристофера.

Они обменялись с их величествами несколькими положенными по этикету фразами, после чего могли быть свободны. Проходя мимо одного из больших зеркал в резной оправе, Милли поймала отражение, подумав, что они хорошо смотрятся вместе.

Кристофер был великолепен как всегда. В одном из лучших своих костюмов темно-синего, почти черного цвета, из-под рукавов которого виднелись кружевные манжеты белоснежной рубашки. Изумительно высокий, стройный и красивый.

Но и Милли неплохо выглядела в атласном платье с открытыми плечами и пышной юбкой — тоже синего цвета, но на пару тонов светлее костюма Кристофера. Поймав ее взгляд в зеркале, он слегка наклонился и с едва уловимой улыбкой прошептал:

— Ты прекрасна, любовь моя.

Милли улыбнулась в ответ.

Музыканты начали играть незнакомую мелодию. Не просто незнакомую — она звучала непривычно и даже… чуждо. Будто не принадлежала этому миру. Несколько мгновений Милли удивленно прислушивалась, после чего повернулась к Кристоферу:

— Что за песня?

Поскольку это была уже не только мелодия: один из музыкантов — молодой огненно-рыжий парень — запел приятным чистым голосом.

— А, — Кристофер усмехнулся. — Принцесса Элизабет недавно совершила путешествие по родственным мирам. Ей очень понравились песни в Двенадцатом-Б, и она решила, что их обязательно следует исполнять на балу.

Милли удивленно округлила глаза:

— Как же она умудрилась?

— Уговорила придворного мага. Он к ее высочеству неровно дышит и потому поддался быстро, — на лице Кристофера появилась задорная мальчишеская усмешка, и Милли рассмеялась. — Король рвал и метал. Не представляешь, сколько я всего выслушал о безответственной молодежи, когда он призвал меня, чтобы найти Элизабет. Причем, я так и не понял, кого он имел в виду: свою дочь или мага. Однако, когда блудная принцесса вернулась, ей достался лишь мягкий упрек.

— А придворному магу?

— С ним состоялся серьезный разговор. Но, судя по тому, что он все еще занимает свою должность, тоже ничего страшного.

Милли весело покачала головой, понадеявшись, что принцесса не втянет влюбленного в нее парня в какие-нибудь еще приключения, которые повлекут гораздо худшие последствия.

Заиграла новая мелодия — медленная и невероятно красивая. Милли взяла Кристофера за руку, потянув за собой.

— Пойдем танцевать.

На этот раз он даже сопротивляться не стал, хотя обычно неохотно соглашался на танцы.

Рыжий мальчик снова запел, и Милли прислушалась к словам. Песня была на итальянском, но она неплохо знала этот язык. И едва не сбилась с ритма — песню будто специально написали для них с Кристофером. Она посмотрела на мужа, проверить, заметил ли он, и обнаружила, что он смотрит на нее с ужасно самодовольным выражением. Значит, именно эта песня зазвучала не просто так.

— С годовщиной, дорогая, — тихо произнес Кристофер.

Милли нежно улыбнулась ему. Он всегда помнил о том дне, когда сделал ей предложение, и старался устроить какой-нибудь сюрприз. Фантазия у него была богатая, и в какой-то момент Милли поймала себя на том, что каждый год ждет: что он еще придумает.

Она читала, что мужчины обычно не помнят подобные даты, но Кристофер во всем был не таким, как все. Однажды она из любопытства спросила, как он никогда не забывает — при его-то занятости.

— Как я могу забыть один из счастливейших дней в моей жизни? — ответил он, пожав плечами — будто это само собой разумеется.

И сейчас в его глазах Милли могла прочитать каждое слово песни, под которую они кружились в танце. Кристофер никогда не скажет такого вслух, но Милли знала и без слов: это то, что он чувствует.

Per te, per te vivro,

l’amore vincera.⁽¹⁾

Действительно, то был один из самых счастливых дней. День, когда она согласилась выйти за него замуж. День, когда он впервые ее поцеловал.

Con te, con te avro

Mille giorni di felicita,

Mille notti di serenita.⁽²⁾

С тех пор они прожили вместе немало прекрасных дней и ночей. Прошли рука об руку через трудности и испытания. И Милли надеялась, что впереди у них еще много лет.

Faro quello che mi chiederai,

Andro sempre dovunque tu andrai ⁽³⁾

Милли всегда готова была пойти за Кристофером, куда угодно. Не задумываясь. В свою очередь, он всегда готов был последовать за ней — как когда-то в детстве, когда она сбежала из школы в Седьмые миры.

Daro tutto l’amore che ho per te. Всю любовь, что есть у меня, отдам тебе.

Вся ее любовь принадлежала ему. Вся его любовь принадлежала ей. И Милли была уверена, что это не изменится, сколько бы лет не прошло.

— Спасибо, дорогой, — прошептала она. — Это чудесный подарок.

* * *

Кристофер всерьез собирался начать поиски в других мирах, когда сработали чары. Он только что вернулся с вызова во Второй-Д, где пришлось иметь дело с перепуганной маленькой девочкой. Магия там была настолько редка, что считалась почти мифом. И когда вдруг рождался кто-то с таким даром, это всегда вызывало многочисленные проблемы. Девочка боялась саму себя, родители боялись ее сил. Единственный, кто не боялся — ее сестра, считавшая, что у нее потрясающие и забавные способности. Впрочем, надо признать, способности были действительно потрясающие: она умела замораживать в лед одним прикосновением, вызывать снег, воздвигать изо льда целые дворцы и вообще что угодно. То есть она смогла это делать, когда под руководством Кристофера научилась управлять своим даром. Ребенок заметно повеселел, а Кристофер, сделав на прощание внушение ее родителям, вернулся домой.

Милли уехала на прием в Министерство, как всегда заменяя его во время отсутствия. Дети занимались с Майклом. Кристофер уже не в первый раз подумал, что стоит собрать несколько других детей с магическими способностями — учиться вместе с Джулией и Роджером. Как когда-то сделал Габриэль. Но каждый раз приходилось откладывать из-за более важных дел.

Кристофер едва успел подняться к себе в кабинет, когда сработали чары. Он замер, настраиваясь на них, направляя поиск. Кудесник с девятью жизнями обнаружился в Вулверкоте. И в данный момент находился у Ясновидящей. Увы, Кристофер не мог его видеть, лишь чувствовать и говорить через Ясновидящую. Он понял, что кудесник был ребенком и уже успел потратить четыре жизни, о чем и сообщил ему, попутно попросив быть осторожнее. Связь прервалась.

Кристофер откинулся на спинку кресла и медленно улыбнулся. Теперь он хотя бы знал, где искать преемника. Правда, на это может понадобиться еще немало времени. Вулверкот — немаленький город, а мальчик так себя ничем и не проявил. Кто он? И знает ли о своих силах?

 

Несколько дней спустя Кристофер получил письмо от своей двоюродной племянницы. То есть он понял, что автор письма — его двоюродная племянница, только когда дочитал до конца. Гвендолен Чант. Дочь Фрэнка и Кэролайн. Само по себе это уже было интересно. А ведь Фрэнк как-то писал о своих подозрениях, что его дочь ведьма. Но Кристофер, тогда все еще злой на кузена, даже не стал отвечать сам, а поручил Тому вежливо дать ему от ворот поворот. И вот теперь пишет его дочь.

Девочка явно была с амбициями и высокого о себе мнения. Это чувствовалось в каждой строчке, хотя она изо всех сил пыталась сделать свое письмо жалобным и представить себя несчастной сиротой, нуждающейся в защите. И это она еще не знала об их родстве!

Кристофер усмехнулся, заново перечитав письмо. Нанести ей визит в любом случае не помешает. В конце концов, ребенок не виноват в идиотском упрямстве своего отца. Если она действительно обладает значительными способностями, стоит забрать ее в Замок на обучение.

А кроме того, Кристофера немного мучили угрызения совести. Ему следовало давно навестить племянницу. Но он даже не знал о гибели Фрэнка и Кэролайн, хотя с тех пор прошло два года. Они не ладили с кузеном и не общались много лет, однако Гвендолен ему все-таки не чужая.

* * *

После визита к Гвендолен Кристофер вернулся невероятно довольный. Правда, Милли сомневалось, что хоть кто-нибудь, кроме нее, заметил это за его обычным рассеянно-невозмутимым видом.

— Вижу посещение племянницы прошло успешно, — с улыбкой заметила Милли, когда обед закончился, и дети убежали играть, а остальные разошлись по своим делам.

— Более чем, — Кристофер улыбнулся. — Я нашел его!

Милли посмотрела на него с легким недоумением, и он пояснил:

— Кудесника с девятью жизнями. Буквально у нас под носом. Эрик Чант — мой двоюродный племянник. Кто бы мог подумать!

— О! — Милли была рада, что поиски наконец-то успешно завершились, и в то же время снова всколыхнулось то неприятное чувство хрупкости ее счастья. — Но по письму Гвендолен выходило, что ее брат погиб.

— И мне так показалось, — кивнул Кристофер. — Но нет. Говорит, спасся во время катастрофы, потому что держался за сестру. Непонятно, сознает ли он свои силы. Но то, что у него девять жизней, явно не знает. Точнее пять — четыре он успел потратить.

— Кстати, как они живут? — спросила Милли, которую этот вопрос волновал с того момента, как она узнала, что Фрэнсис и Кэролайн погибли во время катастрофы на пароходе.

— Вполне неплохо. О них заботится соседка, а содержание оплачивает город. Единственное, что мне не нравится — с Гвендолен занимался Генри Нострум, а это не тот человек, которому я бы доверил обучение ребенка, — немного помолчав, он бодро добавил: — Ну, да все равно они отныне будут жить в Замке — я сразу заехал к мэру и обо всем договорился. Будем надеяться, Нострум не успел нанести слишком большой вред.

— Бедные сиротки, — вздохнула Милли. — Будь с ними поласковей, дорогой.

Кристофер кивнул, но явно не очень-то расслышал ее последнее замечание, уже уйдя в свои мысли. Наверняка выстраивал возможные варианты общения с племянниками.

Милли покачала головой. Пока не разберется во всем, будет держаться отстраненно, пугая детей своим неприступным величием — она была уверена в этом. Попробовать переубедить? Пожалуй — но не сейчас. Милли решила подождать, когда сама увидит Гвендолен и Эрика.

Впрочем, она была уверена, что все будет в порядке. В конце концов, какие серьезные неприятности могут принести дети?

---

1) Для тебя, для тебя буду жить,

Любовь победит.

Вернуться к тексту

2) С тобой, с тобой проведу

Тысячу счастливых дней,

Тысячу безмятежных ночей.

Вернуться к тексту

3) Я сделаю все, о чем попросишь,

И всегда пойду, куда бы ты ни пошла.

Вернуться к тексту