Чёрный кофе без сахара (джен)

Мародеры и Лили с Алисой быстро вошли в свободное купе и расселись. Сириус достал свою гитару. Всю дорогу они пели песни, играли в карты и "правду или действие". Это была крутая поездка в один конец. Они выходили из поезда на платформе 9 и ¾ с улыбками на лице и камнем на сердце. Долго они еще не расходились к родителям и родственникам, стояли, обнимались и прощались. Лили и Алиса снова заплакали, а Эмма чувствовала, что ее годовой запас слез был исчерпан еще ночью. Она крепко обняла Рема и растрепала ему волосы ладонью.

— Я буду скучать по тебе, Эм, — грустно улыбнулся он.

— Не успеешь и соскучиться, как я опять буду у тебя списывать.

— Ну это же будет не завтра, значит у меня будет время.

Ей казалось, что он сейчас заплачет, поэтому она поцеловала его в щеку и еще крепче прижала к себе.

Она случайно заметила, как Вилли что-то довольно весело говорил Лили на прощание, закидывая рюкзак за плечо. Он собирался уходить... Ей стало очень интересно, подойдёт ли он к ней. Вилли окинул взглядом толпу бывших школьников и увидел ее.

Он улыбнулся ей сквозь всех, она тоже ответила ему улыбкой. Они одновременно начали приближаться друг к другу, обходя людей. Они стояли очень близко и молчали. Вдруг Эмму осенило, и она достала из кармана фотоаппарат своего отца, про который забывала в течение всего года, и, сунув его в руки Вилли, бросилась за остальными Мародерами.

— Так! Встали быстро все вместе. Давай, Вил, фоткай.

Снимок получился крайне удачным. Эмма взяла фотокарточку и взглянув на нее, рассмеялась.

— Смотри, Сириус, моя рука как будто твоя.

Сириус тоже смеялся, глядя на фото:

— У меня сегодня такой симпатичный маникюр.

Эмма сложила фотографию в свой альбом и запихала его обратно в рюкзак. Затем крепко обняла Вилли и быстро побежала искать брата.

Тот удивлённо смотрел ей вслед. Он задумчиво направился к выходу с вокзала.

Эмме хотелось убежать куда-нибудь подальше, чтобы не видеть этих сине-зелёных глаз. Вчера она думала, что окончательно решила, что любит Сириуса и все в ее жизни теперь будет размеренно и спокойно. Но теперь она была ни в чем не уверена, и единственное, что ей было нужно, это найти Меду и Джонни.

* * *

Прошла ровно неделя с тех пор, как Эмма с Сириусом и Джоном жили втроём, и надо сказать, что хорошо не было ни одному из них. Нет, они прекрасно ладили, никогда не ругались и любили друг друга, как настоящая семья. Однако Мародеры по-настоящему тосковали по школе и друзьям, хотя расстались совсем недавно. Джонни жутко скучал по Тонкс, с которой жил вместе целый год. Этот шестилетний мальчишка уже привык, что с ним всегда рядом маленькая девчонка, так похожа на него, такая же шкода и задира, как он.

Меда в своем письме написала Сириусу, что она невероятно кайфует от тишины, которая воцарилась дома, а вот Дора впала в глубокую депрессию. Да и Тед уже успел соскучиться по Джонни.

Эмме казалось, что это лето будет бесконечным. Она уже не могла дождаться конца августа, чтобы опять встретиться со всеми своими друзьями. Она хотела позвать Джеймса или пригнать к нему в гости, но с ситуацией, которая была в мире, это было максимально опасно, с учётом того, что у нее на руках был ребенок.

Она давно дала себе обещание, что никогда не подвергнет его жизнь опасности. Но спокойная и размеренная жизнь была настолько скучна... Сириус постоянно сидел, окружив себя чертежами и схемами своих мотоциклов, а часто брал с собой и Джона, объясняя ему устройство различных деталей, а тот радостно смеялся над непонятными словами. А Эмма в ужасе вспоминала слова Лили. Прожить так всю жизнь… Убирая, стирая и готовя... Какой кошмар. Она уже представляла Джеймса, который складывается пополам от смеха, видя ее в фартуке, с волосами в узле и метлой и половником в руках.

Нет уж, эта жизнь не для нее. Неужели эти семь лет она была такой особенной и больной, чтобы потом выйти замуж и всю жизнь стоять у плиты. А еще родить десятерых детей... Ага, щас!!! Она вдруг в ужасе вздрогнула. И уверенно поднялась на второй этаж, где Сириус играл с Джоном. Она вошла в их с Бродягой комнату, Джон спал в их кровати, а Сириус с интересом читал детскую маггловскую книжку. Он пораженно взглянул на нее.

— Ты представляешь... Тут такой тупой принц. Он девчонку эту по туфле искал.

Эмма улыбнулась.

— Я знаю, раньше это была моя книжка. Для магглов это нормально.

Сириус перевел взгляд с Эммы на ее брата.

— Как ты думаешь, он станет волшебником?

Эмма покачала головой.

— Это вряд ли. Он еще не проявлял магию, — она присела на кровать рядом с Сириусом.

— А как ты проявила магию?

— Я? Хм-м... Дай вспомнить. А. Точно, я могла перелистывать страницы, как раз вот этой самой книжки, не прикасаясь к ним.

— И твоих родителей это не напрягало?

— Вовсе нет. Они были очень удивлены, и не понимали, что происходит. Но когда поняли, то обрадовались. Это же круто, когда ребёнок волшебник.

— Да. Конечно, это круто.

— Как у тебя проявлялась магия?

— Знаешь, это было не столь романтично, как у тебя. Когда мать меня била, синяки у меня на лице и теле сразу заживали. Вот такая магия.

— Какой ужас…

Эмма взяла его за руку. Он посмотрел на нее ласково и так тепло, что Эмма подумала, что, наверное, выйти замуж за него не так уж и плохо.

— Пошли отсюда, а то сейчас разбудим еще, — сказала она тихо.

* * *

На следующий день Эмма решила хоть что-нибудь изменить в своей жизни, чтобы хоть как-то отвлечься от различных мрачных мыслей. Она открыла шкаф с вещами и вывалила все его содержимое на пол. Она перебирала свои, а точнее, в основном Мародерские толстовки, рубашки и кофты. Потом взяла свои старые джинсы и поняла, что ниже колена это уже не штаны, а рваное тряпьё. Она решительно схватила ножницы и принялась обновлять гардероб.

Где-то через час Эмма закончила. На ней остались крайне короткие шорты — бывшие джинсы — и рубашка, надетая на голое тело, завязанная на талии. Лоскуты и тряпки, валяющиеся на полу, она собрала в пакет и выкинула. Сириус ушел гулять с Джоном. Она врубила музыку так громко, что, казалось, дом дрожал. Под такой аккомпанемент ей было куда легче делать работу по дому.

Мальчишек долго не было. Она не то чтобы волновалась, но нервы в последнее время шалили, и она даже взяла в руки книгу. Наконец раздался стук в дверь. Она понеслась открывать.

— Где же вас так дол... — она осеклась: на пороге стояли Мародеры. Джон сидел на плечах Джеймса, за спиной которого стояла Лили. Они все смотрели на нее ошарашено и чуть ли не испуганно, а Сириус прикрыл рукой глаза Джону.

Эмма наконец словно очнулась, вскрикнула и бросилась к ним. Они обнимались, смеялись, и счастье захлестывало с головой. Она крепко стиснула каждого и каждого потрепала по волосам. Вилли она обняла как-то осторожно, но довольно нежно. Наконец, когда Джеймс отпустил ее, он все-таки сказал:

— Эм, ты притворялась все эти годы, что любишь только мужские шмотки? А по жизни твой стиль выглядит так?

— Ну если ты считаешь уборку квартиры за мою жизнь, то да, это мой стиль по жизни, — рассмеялась та.

Лили осматривалась с живым интересом. Рем с Вилли и Сириусом поднялись на второй этаж.

— Ну что, Эм, все еще не веришь, что придётся выходить замуж? — хитро прищурилась Лили с улыбкой.

— Я не не верю. Просто Сириус не собирается звать меня замуж. Слава Мерлину. Лилс, давай сегодня не будем об этом разговаривать вообще? Хорошо?

Она быстро поднялась на второй этаж. Уже издалека она слышала дружный весёлый смех, и сердце ее радостно билось. Она вошла в свою комнату. Там мальчишки обсуждали прошедший матч по квиддичу. Когда она вошла, они разом обернулись.

— Эм, мне, конечно, очень нравится твой новый стиль...

— Да я пришла переодеться, не парься, — улыбнулась она, даже не Сириусу, а скорее, Рему с Вилом через его плечо.

— Ты прекрасно знаешь, что по этому дому я могу ходить и голая, поэтому мог бы и предупредить.

— Я надеялся, что, то что я приду с шестилетнем ребёнком, тебя как бы остановит, — неуверенно заметил Сириус. Они смеялись.

— Ладно, я, пожалуй, возьму что-нибудь из твоих вещей…

Эмма взяла самую огромную толстовку Сириуса и, надев ее, почувствовала себя, как будто надела платье. Тут же она бросилась на кровать и случайно повалила Рема.

— Ничего себе, прошло совсем мало времени, а у тебя уже волосы так сильно отросли. Сейчас у заплету тебе косичку, — твердо заявила она, ложась рядом с ним и беря в руки его довольно жесткие каштановые волосы.

Рем даже и не пытался сопротивляться. Вилли смотрел на них с открытой улыбкой.

В дверь вломился Джеймс, а за ним вбежала Лили. Все находившиеся в этой комнате были абсолютно счастливы.

* * *

Вечером, около десяти часов Лили, которая очень подружилась с Джонни, взяла его за руку и ушла с ним спать в комнату Эммы и Сириуса. Джон заметно сопротивлялся, потому что не хотел пропускать веселье, но Лили твердо сказала, что детям там делать нечего.

— Она хочет спать с твоим братом больше, чем со мной, — обиженно заметил Джеймс.

— Что? — рассмеялась Эмма. — Надеюсь, ты понимаешь, что Джон маловат, чтобы увести у тебя девушку.

— А по-моему, дети очень ее интересуют, — заметил Рем задумчиво.

— Да, меня тоже это пугает. Знаете, она после выпускного начала мне втирать, что скоро я выйду замуж за Сириуса.

Сириус поперхнулся чипсами.

— Да не парься ты, я же не Лили, я замуж не... Короче, ладно.

Повисло странное молчание. И тут Джеймс воскликнул:

— Это что же получается? Я скоро женюсь?

Мародеры переглянулись.

— А что ты этого хочешь?

— Нет. А вообще не знаю. Я хочу Лили. Но ее моральные принципы немного тверже твоих, Эм.

Тут поперхнулась уже Эмма.

— То есть этим ты мягко хочешь сказать что я... шлюха?

— Ну я… Нет, конечно, нет!

— Джеймс, вообще-то я не сплю с каждым встречным. У меня есть парень, и это нормально. При чем тут твои моральные принципы?

Все Мародеры с интересом наблюдали за спорщиками.

— Эм, я не говорил, что ты шлюха. Это не так. Просто ты довольно рано... Повзрослела. Ну и... Черт, я не знаю.

Эмма повела бровью и сложила руки на груди.

— Ну Эм, ну я не это хотел сказать. Ну твое ветреное поведение... оно.

— Слушай, Джим, давай ты заткнешься, хорошо? — сказал Сириус, с интересом наблюдая за попытками друга выразить свою мысль.

— Да, пожалуй, это лучший вариант, — сказал Рем, пытаясь удержать смех.

— Так. А теперь, господа Мародеры, меня очень интересуют, — сказала Эмма очень спокойным голосом. — Кто обо мне такого же мнения, как и этот... Господин?

— Эм, перестань, — тут же сказал Вилли. — Никто о тебе так не думает. Даже Джеймс не думает, просто он не умеет разговаривать.

— Еще мнения, — сказала она, поднося воображаемый микрофон к Рему.

— Я только могу сказать, что несмотря на ветреное поведение, Эмма Браун однозначно не является шлюхой.

— Спасибо большое, Рем, — иронично ухмыльнулась та. — Ваше, и самое главное мнение, господин Бродяга?

— Господин журналист, я никогда не замечал у Эммы Браун ни ветреного поведения, ни низких моральных принципов.

— Ребята, пожалуй, я постою рядом с ним, — растроганно сказала Эмма.

Все смеялись. Они ели много разной фигни, шутили и разговаривали о будущем поступлении.

— Кстати, вы заметили, никаких убийств, никаких нападений... Уже целую неделю.

— Вопрос в том, что это значит. Затишье перед бурей?

— Вероятнее всего.

— Тогда другой вопрос, когда разразится эта буря?

— Это уже труднее.

— В любом случае, я думаю, время на подготовку к войне у нас есть.

— Жду не дождусь, когда мы уже начнем к ней готовиться!

— Да, я тоже сижу дома и думаю, что трачу время впустую. А хочется быть готовым. Хочется быть в состоянии дать отпор.

— Ничего, до поступления осталось не так и много времени. Потерпим.

— А что насчет Ордена?

— Главный в Ордене Грозный Глаз Грюм. Он же и основатель школы мракоборцев. После поступления все станет ясно.

— Остается ждать.

* * *

Ждать оставалось довольно долго. Но оставшееся лето у Мародеров прошло куда веселее, чем его начало. Так как опасность временно исчезла, они все чаще и чаще виделись. Лили почему-то решила, что они с Эммой лучшие подруги, и постоянно приходила к ней. Она играла с Джоном и рассказывала про то, что женственность — это хорошо. Эмма в конце концов привыкла к ней и уже была рада ее приходам. Она со смехом слушала ее лекции, не опровергая их вслух, но и ни в коем случае не соглашаясь. Ее забавляло то, какая Лили наивная и милая девочка.

Сириус устроился на работу в автосалон, потому что ему пришла гениальная идея купить мотоцикл. Джеймс очень часто приходил к ним с Эммой и постоянно звал их к себе. Рем тоже иногда заходил, но он тоже устроился на работу — в библиотеку, поэтому это случалось довольно редко. Ему нужно было как-то жить, тем более он хотел съехать от родителей, а снимать квартиру было достаточно дорого.

Вилли работал санитаром в больнице. От него единственного, как всегда, не было ни одного письма. С тех пор как они все вместе потусили месяц назад, они ни разу не написали друг другу. Эмма думала, что он очень занят и, конечно, ему было некогда писать ей. Тем более скоро они должны были встретиться. Но какая-то непонятная сила так и тянула ее к нему. Однако каждый раз она посылала эту силу куда подальше и, встряхивая головой, старалась забыть об этих мыслях.

Еще ее очень волновала мысль о Лизабет Свон. Эмме было действительно страшно, и она осознавала это. Но спрашивать у Вилли об этом она не хотела. Она хотела, чтобы он написал ей первый, хотела знать, что нужна ему. Но, наверное, ей не суждено было узнать, как он к ней относится. Это была довольно приятная тайна, которую хотелось разгадать, но и таинственность была очень интересной.

* * *

Как-то утром она проснулась от какого-то грохота. Она как больная подскочила на кровати и бросилась на первый этаж. Сириус встретил ее с очень довольным видом.

— Извини, что мы тебе разбудили, — раздался голос Джеймса из-за угла.

— Да, именно это я и хотел тебе сказать, — сказал Сириус, обнимая ее.

— Что вы тут опять разрушили?

— Мы не разрушили, — очень живо ответил Джеймс. — Смотри, что я приволок!

На полу стояло огромное зеркало.

— Класс... Джим, кому в этом доме нужно зеркало? Сам подумай. Разве что Сириусу.

— Да я знаю, что здесь все расчески и зеркала принадлежат ему. Но это очень непростая и нужная вещь! Вот смотри.

Он подошёл к зеркалу и крикнул:

— Джеймс Поттер.

Эмма сначала посмотрела на него, как на идиота, но потом перевела взгляд обратно и с удивлением заметила, что отражение в раме растворилось и четко отобразилась картинка очень знакомой комнаты Джеймса.

— Ничего себе.

— Да, крутая вещь. Я назвал его Сквозным зеркалом. Это останется у вас, а то у меня, и так мы сможем всегда быть на связи.

— Пойду оденусь, а то Джеймс опять скажет что-нибудь про мои моральные принципы, — сказала Эмма Сириусу очень сонно.

— Ну Эм, сколько еще раз мне просить у тебя прощения?

— Ты знаешь, это не поможет. Твоя Лили периодически проводит для меня уроки женственности. А первое правило любой девушки: мужчина всегда виноват.

Парни рассмеялись, а Эмма очень женственно захлопала ресницами и, тряхнув волосами, завернула за угол.

— Да уж, женственная Эмма Браун — это что-то с чем-то…

— Так Поттер, ты ей и так наговорил уже. Давай завязывай со своими шикарными аллегориями. Или учись разговаривать. Пора как бы, восемнадцать уже. Взрослый мальчик.

— Слушай, я ведь тогда не хотел ее обидеть…

— Ясное дело. Если бы ты хотел ее обидеть, я бы с тобой не так разговаривал. Эх Джим, так я ничему тебя и не научил.

* * *

Вот и настал тот самый день, когда все Мародеры подошли к ничем не приметному зданию из темно-серого кирпича. Они стояли и смотрели на эти стены крайне уверенно. Наконец из-за угла вышел какой-то очень хмурый мужчина в серой мантии и махнул им рукой. Они подошли ближе. Тот закрыл глаза и словно начал усиленно о чем-то думать. Тут серые стены начали раздвигаться, совсем так же, как дом родителей Сириуса. Но стены разъехались не сильно. Появилась только узкая резная дверь, в которую тут же вошел мужчина. Мародеры пошли за ним.

Они вошли, и дух у них сразу захватило. Это было просто огромное здание, с жутко высокими потолками и широкими окнами. Они восхищенно оглядывались по сторонам. Волшебники шустро передвигались по коридору.

— Чем-то смахивает на министерство, — заметил Джеймс, но потом понял, что ни один его друг еще не был в министерстве.

Наконец мужчина подвел их к какой-то двери и жестом указал, чтобы они ждали. В руках у каждого были результаты ЖАБА и документы. Они стояли, не подавая никакого вида, что волнуются. Первого вызвали Сириуса.

Он твердо вошел в кабинет. Там находилось двое мужчин. Один был очень худощавый, и вместо ноги у него был протез. Все его лицо было в шрамах и царапинах, а глаза смотрели очень сурово, но как-то справедливо. Он стоял. сложив руки на груди и прислонившись к стене. Второй был явно моложе первого. У него была ровная кожа, красивое небритое лицо и взгляд, который почему-то вызывал отвращение у Сириуса.

— Здравствуйте, мистер Блэк.

— Здравствуйте, — твёрдо ответил он.

— Я Бартемиус Крауч, — довольно тихо сказал второй мужчина. — Это Аластор Грюм. Вы хотите обучаться в нашей академии?

— Да, мистер Крауч.

— Всем нам известна ваша семья... Мистер Блэк. Вы же понимаете, что прибытие молодого человека из рода с такой дурной славой, в такое неспокойное время — это весьма сомнительно.

— Надеюсь, что вам известно, профессор, — сказал бледный, но спокойный Сириус, глядя на Грозного Глаза, — что я сбежал из дома в шестнадцать и обучался на факультете Гриффиндор. Моя семья отреклась от меня, а я в ней не нуждаюсь.

Грозный глаз еле заметно ухмыльнулся своим кривым ртом.

— Этот парень нам подходит, — сказал он своему напарнику. — Мистер Блэк, позовите следующего. Вернее, следующую. И заберите это, — сказал Грюм, выдирая из рук Крауча его документы.

Сириус попрощался и вышел за дверь.

— Удачи, Эм, — было первое, что он сказал после того, как вышел из кабинета.

— Ты поступил?

— Да, ты сомневалась?

Эмма улыбнулась на прощание и закрыла за собой дверь. Она максимально твёрдым шагом приблизилась к столу, за которым сидели профессора, и подала им свои документы.

Они смотрели на нее оценивающе.

— Мисс Браун… Вы магглорожденная, — брюзгливо проговорил Крауч, после приветствия и знакомства.

— Да, мистер Крауч.

— В таком случае, насколько хорошо вы владеете магией?

— Не знаю, что в вашем понимании хорошо, если вас не устраивают мои баллы за ЖАБА…

— Да, баллы превосходны.

— Послушай, Браун, — хрипло произнёс Грюм. — Ты точно сможешь учиться в нашей академии? Насколько я знаю, ты сирота и у тебя есть младший брат.

— Поверьте, профессор, с этим я справлюсь. Не самая большая проблема.

— Поздравляю, ты принята, позови Джоркеса.

— До свидания.

Эмма выпорхнула из кабинета.

— Вперед, Вилли. Удачи!

— Ну как?

— Все прекрасно. Грозный Глаз намного круче, чем его описывал Френк. Ты заметил, Бродяга?

— Да, он профессионал, и это сразу видно.

Сириус не стал ничего говорить насчет своих мыслей о Крауче. В этом здании надо быть поаккуратнее.

Вилли вошел в кабинет.

— Здравствуйте, — улыбнулся он.

— Здорово, Джоркес, заходи, — скривил рот в добродушной улыбке Грюм. — Как же ты бросил свой медицинский?

— Появились более важные вещи, чем исполнение мечты всей жизни.

— Я думаю, что эта важная вещь только что вышла из данного кабинета, да?

— В какой-то степени, да.

— Ладно, ты можешь идти, расписание занятий висит за углом.

— Подождите, я хотел спросить. Можно ли им, моим друзьям, тоже в Орден?

— Я с ними лично переговорю. Но я тебя услышал. До скорой, Джоркес.

— До скорой.

— Давай сюда Люпина.

Вилли скрылся за дверью.

— Ну и что это было? — недовольно поинтересовался Крауч. — С каких пор мы принимаем без вопросов и результатов экзаменов?

— Слушай, Барти, я знаю этого парня год. Поверь мне, толковее него ты не найдёшь в целом свете, — прохрипел Грюм.

Крауч не успел возразить, в дверь вошел Ремус.

Он оглядел комнату, полную артефактов против темной магии, и неуверенно подошел к столу.

— Уважаемый мистер Люпин. Вы уверены, что хотите поступить именно в нашу академию? — как-то приторно спросил Крауч.

— Да…

— Сынок, скажи одно, ты можешь контролировать себя?

Рем испуганно вытаращил на него глаза.

— Я... Я никому еще не причинял вреда. Никогда. Этот процесс невозможно контролировать, вы наверняка знаете об этом. Но я приспособился… Я никому…

— Не беспокойся. Все в порядке. Мы возьмём те…

— Ни в коем случае! — воскликнул Крауч.

— Барти, не валяй дурака! У каждого человека свои особенности. Он не будет сидеть за партой с шерстью и клыками.

— Аластор, имей в виду, я против.

— Ты был и против того мальчишки Блэка — только из-за его фамилии. Нельзя ставить людям клеймо. Нельзя.

— Только под твою ответственность. Исключительно!

— Ты принят, сынок.

— Спасибо! До свидания.

Ремус вылетел из кабинета, как пробка.

— Ну как?

— Все отлично! Удачи, Джим!

Джеймс, невероятно обрадовавшись за друга, вприпрыжку вбежал в кабинет.

— Привет, Бар! — радостно воскликнул он и, подбежав к столу, обнял Крауча. Грюм только закатил глаза.

— Привет, Джимми, — сдержанно проговорил Крауч.

— Будь твоя воля, Барти, тут бы учились только такие люди, как Поттер, — заметил Грюм. — И было бы до смерти скучно.

— Знаете, мистер Грюм, профессор Макгонагалл бы с вами не согласилась. Ей не было скучно на уроках с нами. А так как вы приняли всю нашу банду, вы теперь тоже не соскучитесь.

Джеймс был крестником Барти Крауча, поэтому ни секунды не сомневался, что он будет мракоборцем.

— Вашу банду? Надеюсь, это не преступная группировка.

— Судите сами, но мы называем себя Мародерами.

— Похоже, я угадал, — ухмыльнулся Грюм.

— Ладно, Джеймс, зови всех своих друзей сюда.

Джеймс послушно позвал Мародеров в кабинет.

Они стояли, твердо и уверенно глядя на мракоборцев.

— Итак, господа студенты, кто из вас хочет вступить в ряды Ордена Феникса, сделайте шаг вперёд.

Все пятеро шагнули вперед.

— В таком случае, я объясню, что вам предстоит в ближайшие пять лет. Вы будете обучаться в нашей академии, спустя полгода мы будем брать вас на задания Ордена, это будет что-то вроде практики. С каждым годом задания будут все сложнее и опаснее. До этого вы будете работать в штабе, помогая составлять планы для действующего состава. Вам предстоит очень много работы, это не школа, это взрослая жизнь, имейте в виду. Я вижу, вы ребята не глупые, со всем справитесь. Самое главное — не потерять доверие друг друга в это тяжёлое для всех время. Ждем вас на занятиях второго сентября! Приятно было познакомиться.

Эмма с Сириусом пошли к выходу, Джеймс остался переговорить с Краучем, а Рема и Вили задержал Грюм. Ремусу он что-то быстро проговорил, тот внимательно слушал и кивал. Наконец он его отпустил.

— Итак, Джоркес, по поводу наших с тобой дел, — сказал Грюм серьёзно, — Ты по-прежнему не должен ничего говорить ни своим друзьям, ни единой душе в целом.

— Я, по правде говоря, и не собирался.

— Я вижу в твоих глазах некое недовольство. Но это задание крайне секретное. Ты должен это понимать. Тот, кто впутается в дела с этой Свон, тот по жизни находится под угрозой. Понимаешь? Твои друзья еще очень молоды. Пусть порадуются жизни чуть-чуть подольше. Эта ведьма крайне опасна. Даже я еще не слишком хорошо разобрался в ее природе, но мы явно имеем дело с древней и весьма темной магией. Так что держи рот на замке. Хотя, я думаю, ты язык особо и не распускаешь. Это вон у вас привилегия Поттера, — махнул Грюм головой в сторону смеющегося Джеймса.

— Джеймс, а ты и не говорил, что твой крестный — основатель школы мракоборцев, — весело заметила Эмма, когда они с безумной легкостью на сердце, вместе шли по улице.

— Я хотел показать это, если бы кто-нибудь из вас не поступил. Это было бы красиво. Жаль, что вас всех взяли, — заметил он, и все рассмеялись.

Все вокруг еще было зелено, а погода стояла безумно ясная и теплая, хотя был самый конец лета. Эмме хотелось летать, потому что ее счастью просто не было конца и края.