Проверено на грамотность 
Примечания:
Двадцать глав спустя мы дождались Ахмета, ура! В главе отражен первый период родов (до, собственно, рождения и с поверхностным взглядом на медицинскую матчасть). Львиную долю в нем занимают эмоциональная и бытовая поддержка Ярен во время ожидания ребенка, особенности турецкой медицины и... качели. На которые врач выпнул ЯрХар прогуляться)) Еще я обыграла отсутствие канонного персонажа Азра (она же Гюнеш). Ее сюжетная линия не включена в произведение, она меня не очень впечатлила, но есть идея получше)
Рецепт гаданий от мамочки Хандан создавал у Харуна своеобразно-чарующее впечатление, свободное от нареканий. Тут хотя бы на него не летели чугунные тазы с расплавленным свинцом, и его лично к гаданиям никогда не привлекали. Будучи лишь зрителем сего действа, он смеялся про себя: тещу без всяких отговорок взяли бы в фалджи в местное кафе(1). Пятьдесят процентов житейской смекалки, пятьдесят — ловкости и никакого мошенничества.
Разглядывая образованные гущей рисунки, мамочка Хандан неуловимо, в долю секунды превращалась во вдохновленную колдунью. Говорили, что в молодости она гадала гостям у себя в «салоне». По ее приказу заваривался настоящий турецкий кофе. Те, кто хотел заглянуть в свою судьбу, должны были не спеша, маленькими глотками потягивать напиток — обязательно держать чашку в правой руке! — и думать о том, что хочется узнать. Допив кофе, следовало задать интересующий вопрос, размешать гущу и, наконец, перевернуть чашку на блюдце. Гуща стекала, а мамочка Хандан, берясь за толкование символов, как колдунья же, страстно приговаривала:
— Пусть будущее следует твоим желаниям!
Традиции да чудеса, что пробивались соцветиями из грубой земли Месопотамии. И восторженный дьяволенок, чье желание узнать, когда родится Ахмет, было горячее каменных стен особняка, прожаренных солнцем пришедшего лета.
Уже лето... А Харун словно вчера разделал мать под орех, заманив в ее чудовищный танк.
— Иншаллах! — восклицала Ярен. — Ну, мама, какой день?
— Милая, врач назвала примерную дату, — вставил Харун, отхлебнув свой кофе.
С приближением заветного дня они каждую неделю стали наведываться в клинику на обследования и осмотры. Но, к сожалению, медицина не настолько точная область, чтобы сказать конкретный день и час.
— А я хочу посмотреть, совпадет ли предсказание со словами врача. Если да, то точно этот день, — растягивая хитрую улыбку, проговорила женушка.
Терпкий кофейный аромат сливался с лукавым духом магии и просачивался в дверь гостиной, так что, уже вдохнув его, можно было и проснуться, и, не колеблясь, приобщиться к искусству гадания. Что сделал Джихан-бей, когда вошел и велел подать ему кофе. Он одновременно учил годовалую Хюму ходьбе, лениво пил напиток и успевал посматривать в блюдце для гаданий, в которое глядела госпожа Хандан. Переживания за будущего внука били из тестя сильным и ясным ключом.
Он свесил голову и вздохнул с грустью, что подкатила к нему ни с того ни с сего.
— Что с тобой, Джихан? — забеспокоилась мамочка Хандан.
Харун, пожалуй, догадывался, что с ним творилось. Азат поздно приезжал домой, отдалялся от семьи и становился от нее независим. Хазар-бей все время проводил с обожаемым внуком и детьми. А раньше они с Джихан-беем по вечерам болтали, начиная беседы с душистого чая, или будили всю улицу громкими ссорами, в центре причин которых неизменно стояли задетая родня и неурядицы в бизнесе. Спасибо хоть, не таскали игрушки друг у друга. Теперь вот Ярен в заботах о сыне совсем повзрослеет и перестанет нуждаться в родителях. Отец как-то так же смотрел на Харуна перед его отъездом в Стамбул на учебу.
— Да так, душа моя... — насупил черные брови папочка Джихан, отпустив Хюму, которая неуклюже потопала к дивану. — Дедом скоро буду.
Мамочка Хандан опустила блюдце, а Харун и Ярен задумчиво переглянулись.
— Что же плохого в этом?
— Ради Аллаха, я не говорю, что это плохо! — исправил тещу папочка Джихан. Ему с трудом удавалось не терять спокойствие в их присутствии. — Не то чтобы я дрожу, как мальчишка, но это не менее страшно, чем рождение Азата.
— Почему? — удивилась Ярен.
— Не знаю, как объяснить, дочка... Потому что с внуками мы становимся старше и меняемся, а не так-то просто настроиться на перемены. Я спрашивал у дяди — он счастлив, Умуту он, как второй отец.
— Джихан, и ты будешь нужен Ахмету. Ты будешь прекрасным дедом, вот увидишь. Ах, Аллах! — взвилась мамочка Хандан, горько шевельнув губами. — С чего ты думаешь, что у тебя ничего не получится?
— Потому что у нас уже не получается, Хандан, — сурово припечатал он. — Мы потеряли связь с детьми. Мы, как голые корни, напрасно надеемся на будущее и на то, что детям и внукам на что-то сдадутся наши объятия и добрые советы. Вот что я вижу в той гуще, в которой ты надеешься прочесть о чуде. Скажи, где мы были, Хандан, что наши дети прошли мимо нас, как чужаки?
Признание Джихан-бея затронуло мамочку Хандан за живое. Ей определенно было на что пожаловаться ему, но в такую минуту она не осмелилась обидеть его правдой.
— Азат вчера опять пришел поздно. Все оправдывается работой, думает, я слепая... Ведет себя, как неродной, — обронила она невпопад, но метко — в суть и покрутила в ладонях блюдце.
— И он уедет... — кивнул Джихан-бей то ли ей, то ли своим мыслям. — Все разбегутся, а мы с тобой прирастем к этому дому, как твой евфратский тополь, никому ненужные, соседям насмех.
Его не интересовала кофейная гуща, он больше не смотрел в нее. Он заглядывал вглубь себя.
— Я вижу дом... — побледнела мамочка Хандан. Для успокоения растравленной души она погрузилась в толкование гущи, а тут нате пожалуйста — проклятый дом нарисовался, который, как она пояснила, означал переезд. — А, нет! Нет, это круги с пятнами, Машаллах! Все хорошо, видишь, Джихан? Это к детям.
— Мой Аллах, Хандан, да как не видеть! — испустил тяжкий стон папочка Джихан, закрыв лицо рукой. — Ты на дочь глянь, ее же не ветром надуло, как шарик. Конечно, будет ребенок.
Ровно в сорок недель их маленький квартирант решил, что ему пора съезжать. На моменте, когда Ярен сказала, что у нее, кажется, отходят воды, у Харуна закончились слова и мысли. Просто ужас брал, слушая ее. Ни жив ни мертв, Харун оборвал разговор с папочкой Джиханом, с которым обсуждал продажу материнского имущества, а трубка чуть не выскользнула у него из вспотевших пальцев. Женушка позвонила по телефону, так как от страха не смогла докричаться с другого этажа. Ей отказал голос.
— Машаллах, точно в срок! Джихан! — мамочка Хандан в панике подскочила к тестю и тихо заплакала, всполошив Хюму, которая играла в зале на ковре. — Ахмет идет! Джихан, не сиди истуканом! Нужно позвать служанку, чтобы присмотрела за Хюмой.
От папочки Джихана рефлексов не последовало — и даже прогреми над ним сигнальной трубой крик Насух-бея, это бы не вывело их с Харуном из оцепенения. Но, правды ради, бодрящая оплеуха старика сейчас пришлась бы очень кстати.
— Благой день, сынок! Поздравляю! — госпожа Хандан накинулась на Харуна с объятиями, кликнула Мелике, а затем его и тестя с Хюмой на руках вынесло из залы ее неудержимым вихрем.
Тут же на шум, поднятый во дворе, один за другим ринулись работники и остальные домочадцы. Тут же сгинула тоска летнего зноя, от которого днем все жители бежали в комнаты, оснащенные кондиционерами. В воздухе зазвенели поздравления Мелике и Зехры-ханым, им в ответ — восклицания тещи. Джихан-бей, опомнившись, набрал Азата, сообщив ему взволновавшую весь дом новость и чтобы сегодня сын и Хазар-бей не ждали его в офисе.
Перескакивая через ступеньки, Харун помчался на этаж к Ярен и попутно обменялся быстрыми кивками с главой семейства. Насух-бей, багровый, как заря, оперся рукой об уличный стол, а другой рассеянно шарил по жилету, словно ища оброненное сердце. Проклятье, только этого не хватало! Ахмет надумал сменить утробу на колыбель, а его прадед никак особняк — на могилу.
Харун тормознул перед дверью спальни и, отдышавшись, встревоженно произнес:
— Насух-бей, вам плохо? Что принести? Лекарство?
Тот лишь опустился на поданный Харуном стул с каким-то тяжелым затуманенным взглядом, в котором сначала угадывался приказ, потом — мимолетной вспышкой — просьба: немедленно пойти в комнату к жене. И помочь ей.
— Мелике! — перегнувшись через ограду террасы, Харун попросил девушку скорее принести старому бею воду и таблетки. Она знала, какие ему выписывал врач. — Сейчас, Насух-бей, Мелике уже идет, — предупредил Харун, разрываясь между ним и Ярен.
— Да не стой ты, парень! — грянул Насух-бей, сердито хватив массивным кулаком по столешнице. Он начал прогонять Харуна в комнату и, вдруг закашлявшись, смолк.
Уже увидев на лестнице бегущую семью, Харун поручил старика им и, наконец-то, добрался до спальни. Его сразу же обдало прохладой кондиционера. А тишина, что пришла спустя секунды с закрывшейся дверью, одарила упоительным сознанием, что переполох, вызванный мамочкой Хандан, остался за пределами комнаты. Пока домочадцы занимались Насух-беем, Харун как можно дальше отогнал от себя беспокойство и сосредоточился на Ярен. Судя по звуку воды, она была в ванной, и он постучался.
— Милая, я здесь! Ты как?
Она перекрыла кран и быстро вышла к нему в одном халате, спадавшем с плеч. После чего, поднеся руки к мокрому лицу, с которого струйками сбегала вода, Ярен со слезами в груди выдохнула:
— Я не поеду, Харун, я не могу...
А он был бессилен против надвигающейся на нее жестокой боли. От кесарева жена отказалась, побоявшись раны и долгого восстановления. За ужином с Азизе она не перекинулась с Рейян и парой слов, но, молча дослушав, как кузина отходила от операции, какие осложнения выпали на ее долю, а какие могли бы выпасть, даже думать о кесаревом забыла. Для турецких глубинок, где жизнь и смерть шли рука об руку, это скорее исключение, чем обычная практика. «Рожают, как Аллах даст», — отмахиваясь, говорила мамочка Хандан о соседках, чьи семьи не могли позволить себе лучшие условия в больницах. Но теперь уже не имело значения, чего они с Ярен хотели полмесяца назад. В таком беспомощном состоянии она согласилась бы на что угодно, хоть на отсечение ноги. Она смотрела на Харуна своими большими испуганными глазами, словно моля как-нибудь облегчить ее страдания. В полной безысходности жена переносила их на него, заглушая его собственную тревогу. В руках Харуна не имелось божественной силы. Но что совершенно точно было в его власти — это взять эмоции любимой женщины под контроль и пережить их вместе с ней.
— Все хорошо, я рядом, — утешил ее Харун, пригладив распущенные русые волосы и ласково поцеловав ее в шею. — Думай о том, что скоро увидишь Ахмета. Возьмешь его на руки. Да, мамочка?
Женушка, мелко вздрагивая, стиснула его плечо.
— Это и пугает. Слишком быстро... Жизнь переворачивается верх дном.
— Как принято в наших лучших традициях. Зато представь, как она наладится, когда ее украсит сын, спящий в обнимку с твоим плюшевым лисенком и ежиком.
— Каким еще ежиком? О чем ты говоришь? — оторопела Ярен и оглядела комнату на предмет запущенных без ее ведома ежей. — Что за ежик?
— Которого Насух-бей чуть не родил нам, испугавшись за тебя, — приласкал жену Харун, возмутив в ней нервный смешок этой глупой шуткой.
— Дурак... — прошептала Ярен, приложив ладонь ко лбу, — какой же ты дурак, Харун, — слабо посмеялась она и уткнулась ему в грудь.
В спальню неожиданно ворвалась госпожа Хандан — естественно, с указами, как и что делать, которые всегда бежали вперед нее. Сделав глубокий вдох, она успокоила раздраженные чувства и тогда спросила у Ярен о ее состоянии.
— Спина болит, — пожаловалась женушка. — Мама... Что с дедом?
Мамочка Хандан поначалу удивилась вопросу, что, впрочем, Харун объяснял очень просто. Насух-бей и Ярен совсем не интересовались делами друг друга с той ссоры из-за фальшивой свадьбы. До сегодняшнего дня никто бы и не допустил, что старый бей так волновался за второго правнука, а его внучка в тумане боли и страха уделит хотя бы одну мысль ему.
— Он в порядке, давление подскочило. В его возрасте такое бывает. Ему уже лучше, Машаллах!
— Я пойду за машиной и начну относить вещи, — решил Харун.
— Это ни к чему, сынок! Мы поедем на отцовской машине, ее уже пригнали. Положи сумки туда, — распорядилась мамочка Хандан, звякнув золотыми браслетами. — Ярен, а ты помойся, и приходите с Харуном в столовую. Вам надо как следует подкрепиться. В палате до утра вас точно не накормят.
Харун толком не поел, так как не смог себя заставить. Первым долгом он приготовил документы для больницы, по сорок раз перепроверил их, сумки и свидетельство о браке, дабы не перепутать с поддельным, с осенней свадьбы. Ярен наелась кебабом с овощами, тарелкой нарезанных яблок, салатом и запила чаем. Можно сказать, в ней пробудился зверский аппетит перед обещанной голодовкой в палате. Насух-бею поднесли чай с успокоительным сбором. Мамочка Хандан, стоя в стороне от стола, боялась поднять глаза на главу дома — он лихо отчитал ее за устроенную панику.
До больницы Джихан-бей довез их где-то через пару часов, к вечеру. На самом деле Харун был благодарен за это тестю, потому как он бы не смог сконцентрироваться на дороге. Все его существо наполнили думы об Ахмете и благополучии Ярен. Выйдя из машины, он помог ей выбраться наружу и доверил госпоже Хандан, пока доставал из багажника вещи.
На осмотре в кабинете приемного покоя их неожиданно подстерег ужасный сюрприз. Ярен и правда скоро родит, однако не сейчас, а потому в больнице им делать нечего. Лучше прогуляться и перекусить в кафе. Сказала Харуну врач, обещавшая, что все пройдет гладко и за женой будут тщательно наблюдать самые опытные специалисты. И это за такой бережный уход он доплатил к страховке в частной клинике?(2)
Тяжелый вздох Харуна растаял в воздухе, в то время как он с Ярен заполнял документы на поступление в родильное отделение. Как видно, он стал похож на человека, в чьих руках письменная ручка превращается в опасное орудие, поскольку врач замялась и заверила, что все будет хорошо. Им ни к чему мучиться лишние часы в палате.
Ярен поджала пересохшие губы и, очень обрадовавшись, сразу ухватилась за повод навострить лыжи:
— Я согласна! Пойдем в город, Харун, там уже не жарко. Не хочу в палату.
— Жизнь моя, и я не горю желанием сидеть там, как невольники. Но принимать роды на улице тоже не спешу, — возразил Харун. Было отчего вскружиться голове, и все же он старался сохранить трезвость рассудка и при этом подарил ей успокаивающую улыбку.
Однако надежда умирала последней. Женушка направила все свои усилия и очарование на то, чтобы вытолкать его из кабинета. Для верности даже ускорение придала, пихнув бедром, и быстро закрыла за ними дверь.
В коридоре, повскакивав со стульев, на них вытаращились мамочка Хандан и папочка Джихан, полетели, разумеется, расспросы. Харун кратко объяснил, что им советовали пофланировать по городу и расслабиться.
— Да что они возомнили? — изнервничался Джихан-бей и крикнул в дверь приемного покоя, от которой Харун на всякий случай отвел его подальше: — Вышвырнули дочь Шадоглу на улицу! Они забыли, что имеют дело с уважаемой в Мидьяте семьей!
— Джихан, Харун, — нахмурилась мамочка Хандан, — нужно еще раз поговорить с врачом, они не имеют право выгонять вас! Иначе я позвоню отцу...
— Не нужно! Я иду гулять, — заупрямилась Ярен, преградив теще путь. — Харун...
Она прижалась к его плечу и умоляла глазами не запирать ее в однотонных стенах, а выкроить для нее еще немного времени и свободы, чтобы набраться духа.
— Гулять так гулять, — пожалел жену Харун.
В бесцельной ходьбе по улицам удалось скинуть часть напряжения. Летящей походкой Ярен вышла из угнетенного настроения навстречу современной части города, и это оказалось не так страшно, как думалось Харуну. Может, врач была права, что настояла. Легкая беспечность в сочетании с ленивым ритмом Мидьята стали источником их облегчения и покоя, который вскоре разбавил благозвучный послеполуденный азан. Они остановились близ парка с беседками и старой детской площадкой. Ярен почувствовала более выраженную боль, которая отпустила ее через несколько секунд.
— Пойдем назад, — предложил Харун, держа ее под руку.
Она отрицательно замотала головой и пожелала сесть на качели. Металлическое, узорчатое сидение, подвешенное на цепях к перекладине, вмещало двоих человек, но Харун садиться не стал, а привалился к столбу, не без улыбки смотря, как женушка поправляла безупречную укладку. Ахмет, сказала Ярен, прихорашиваясь в особняке, должен увидеть маму красивой. Качели скрипнули, когда она слегка оттолкнулась ногой от газона и откинулась на спинку. Харун раскачал их посильнее.
— Мамочка Хандан обещала дождаться внука, — произнес он. — Сказала, что в больнице разрешают присутствовать родне. Но я отправил родителей домой. Не известно, насколько это затянется, не ночевать же им в коридоре.
— Ну и правильно! — поддержала Ярен. — Она хорошо нам помогла, я бы сказала, что излишне. А в больнице мы разберемся без нее. Знаешь, Харун, я иногда думаю, что мама может заменить двух бабушек, и то Ахмет закричит: «Мой Аллах, как ее много!»
Вот вроде грешно смеяться над старшим поколением, когда оно готово дарить искреннюю любовь, но женушка классно изобразила ропот, который они едва гасили в своей душе. Госпожа Хандан очень, очень и очень — повторять степень сорок раз — суматошная и разговорчивая.
— Но я рада, что мама рядом и постоянно суетится о чем-то для нас. Готовься, с рождением сына она сведет нас с ума. Ты не возражаешь, если она будет возиться с ним?
— Как можно, ханым! — Харун взял преувеличенно любезный тон и снова толкнул качели, которые, поднявшись над газоном выше, словно позволили жене отвлечься от болезненных ощущений в теле. Она зажмурилась из-за сверкания солнца. — Не дело паше лишать вашу матушку мечты, к которой она шла целый год.
— Паша, вы чересчур добры к своей мамульке-красотульке Хандан, — с кокетством подначила Ярен. — Вы явно спелись!
— Я больше скажу: я как мог был добр к своей матери, а в отличие от нее мамочка Хандан за прошедший год продвинулась далеко вперед! Если бы не мафия и садизм матери, мы бы не стали врагами. Кроме нас с отцом, ее никто бы не вытерпел. Он не просил соглашаться с ней и одобрять ее поступки. Главное, что я понимал логику, на которой строился ее мир, и старался не принимать это близко к сердцу. Порой мне удавалось, — пожал плечами Харун. Где-то под спудом страха и неприязни к матери в нем еще покоилось сочувствие к ней: такой переломанной, отстраненной и так и не повзрослевшей дочери Асланбеев. — Дед Хамит умер, когда она была ребенком, бабки, Шахназ Асланбей, не стало и того раньше. Дяде не было никакого дела до матери, он отличался буйным нравом и вообще не годился в опекуны. С Адженой-ханым она хлебнула лиха из одной чаши, и как весомый довесок: три выкидыша. Складывается занятный экземпляр для психотерапевта.
— Три выкидыша? У твоих родителей?
Лицо Ярен выразило мрачное сожаление и по мере разговора делалось серьезнее. А Харун смотрел на потрясение родителей довольно ровно: его не посвящали в них. Ему и было-то около одиннадцати, когда отец с матерью вернулись с больницы, и мать, злее обычного, почти не выходила из комнаты и ни с кем не разговаривала. Так Харуну и открылась — деликатно, из уст опечаленного отца — истина, почему мать приболела. Но к тому моменту Харун привык быть единственным ребенком, и его больше удручало настроение матери, чем утрата.
— Да. Я был бы вторым ребенком.
— Видно, такова воля Всевышнего... Он решил, что этим детям лучше с Ним, чем сломаться в испытаниях, которые были под силу тебе. А какие имена им подбирали?
— Про имена предполагаемых братьев не знаю. А про сестру помню, что отец очень хотел дочку и обмолвился, что выступал за Нур, а мать выбрала Гюнеш.
— Солнце и свет...(3) Это почти как говорить на разных языках об одном, — подумала Ярен. — Потеряв трех детей, неужели она ни секунды не жалела внука? — она старалась придать голосу безразличие, но в нем по-прежнему слышалось не забытое, подавленное чувство обиды.
— О чем ты, жизнь моя! Ты возлагаешь на нее невыполнимую миссию быть любящей бабушкой, — сказал Харун с небрежной иронией человека, видавшего виды, и это чуть развеяло грусть Ярен. — Она матерью-то быть утомилась с тех пор, как узнала, что беременна мной. Она рассматривает детей как выгодное вложение. И, можешь поверить, поначалу она не стремилась вкладываться в дружбу с Насух-беем, а только просчитывала, что выйдет из нашего брака. Будешь ли ты выгодна ей и придет ли к миру Азизе с Шадоглу. Это ее слова, между прочим.
Слова из признания, записанного на диктофон. Матери было удобно, пока все отвергали Азизе: она свободно заправляла домом Асланбеев, переманивала Фырата. Хоть он и остался верен прежней хозяйке, мать связала его по рукам и ногам — такой напрашивался вывод из записи. Первое время после их переезда к Асланбеям она даже не наседала на Ярен с разговорами о браке, а отыгрывалась на ее воспитании и вкусах.
— Если представить, что мы не ссорились и никакого выстрела не было, новость о внуке она восприняла бы не теплее, чем о моей женитьбе. Нет, она не хочет внуков так, как нормальные бабушки. Что для твоих родителей — семейное счастье, для нее — строго обдуманный проект.
Схватив цепь качелей, Ярен прислонилась к ней щекой. Качели стали замедляться, и тогда, задержав взгляд Харуна своим, она неуверенно спросила:
— А мы? Как думаешь, мы хотели сына?
— Оглянись вокруг, — откликнулся он. — Мы, как городские чудаки, релаксируем ради него на качелях, приплатив за это. Что скажешь, хотим мы сына или нет?
— Я не про то! Хотели ли мы его в начале, когда узнали о нем? — напомнила Ярен.
— Это про твой ход конем, когда ты соврала, что беременна, а я притворился, будто поверил? А потом выяснилось, что ты обманула меня, сказав правду, — Харун не хотел отказать себе в старой привычке подразнить хитрожопу-женушку. Она же игриво возвела глаза к небу, которое принимало совершенно невероятный цвет нежно угасающего дня.
Сей обман века Харун мог смаковать сколько угодно, потому что Ярен, поднимая тайный мятеж против развода, внезапно для себя нашла бунтовщика и в нем. Рассказав о беременности, она солгала, что госпожа Хандан приглашала к ней какую-то деревенскую акушерку, которая ее осмотрела и пользовалась доверием у местных. Но что до ее родителей, то они, немые от изумления, — ясное дело, ни в зуб толкнуть об этом — лишь скомканно подтвердили. Акушерке Харун не верил, но и не оспаривал ее вердикт, ведь все могло быть возможно. Он бунтовал против лжи Ярен.
— Хорошо, — задумчиво кивал он им троим в тот момент и сам шел на хитрость: — В таком случае будь готова завтра, поедем к врачу. Встанешь на учет — чем раньше, тем лучше. С разводом решим потом.
Ярен проглотила язык. Не ожидала, что мужчина может разбираться в вопросах женского здоровья и что он так спокойно, дельно ответит. В их пустынных краях с варварскими нравами жили с оглядкой на вековые устои. Мужья не вмешивались в дела жен, а те, верно, даже не становились на учет. В больнице выяснится правда.
Утром следующего дня Харун сидел под врачебным кабинетом. Ледяной страх, что он внушал Ярен, разросся до размеров ее непомерного эго, океана, в котором она барахталась назло Харуну, понимая, что обречена пойти ко дну. Теперь стало более чем очевидно, что это напрасная попытка оттянуть развод.
Как только в открывшейся двери возникла Ярен, Харун послал ей ухмылку удачливого охотника. Видно, пришла признавать свой проигрыш, и как сейчас получит от него справедливый разнос. Она и ее родители, прикрывшие наглое вранье.
— Харун... — женушка не выходила из кабинета, придерживая дверь. Острое, лихорадочное возбуждение перехватило ей горло, словно на нее минутами ранее обрушилась информация, с которой она не знала, как дальше жить. Она сходила на анализ крови, с которым по настоянию Харуна уложились в пару часов, не то еще сутки он бы не выждал. — Анализ... Кхм, он пока не точный. Нужно сдать еще раз на следующей неделе(4).
Харун снял очки с желтыми линзами, а она прикрылась дверью. Честное слово, он ее прибьет сейчас.
— То есть... Не беременна или как?
— То есть сдам кровь и встану на учет, как ты сказал! — огрызнулась Ярен.
— Врала все-таки, брехушка! — подскочил он к ней и, вытащив в коридор, захлопнул дверь кабинета. О раненом ребре, которое, не прекращая саднило, Харун в злости забыл. Да что там — он был готов разнести планету, а потом, успокоившись, строил бы заново. Желательно без людей. Чтобы никого не видеть, пока приходит в норму. — Будь честна, Ярен! Признайся, что никакой акушерки не было, ты блефовала! На что ты надеялась, когда ехала сюда? Что я позволю из себя дурака делать?
— По правилам больницы положено еще раз сдать кровь, чтобы анализ был точен, — напирала она, вооружившись тигриным затравленным взглядом.
— А как твоя акушерка определила, если даже врач по крови не может сказать наверняка? Врешь как дышишь! На одной ноге сорок раз обманываешь и ни разу не спотыкаешься!(5)
— Аллах! Зеркало глядит в зеркало и себя не видит. Маньяк сумасшедший, отпусти меня!
— До следующей недели, значит.
Мгновенно вспыхнув, столь же быстро они остыли. В желании обыграть один другого каждый остался ни с чем — обломала их медицина. Что до новости о ребенке, то Харун особо не обнаружил отцовскую радость, а принял это как факт, отягчающий их раскол. Они еле выживали с Ярен. Она — то в обнимку с подушкой, то в ванной с сильной рвотой. Он — со своей роковой дилеммой и раной в боку, которая жгла неимоверно, отчего мерещилось, будто это сердечный приступ. Они будто во сне, со стороны, наблюдали за тем, что с ними происходило, и Харун чувствовал, как их разделяли отчаяние, озлобленность и множество сомнений насчет друг друга. Необратимость вины.
— Ладно, если говорить начистоту, то тогда... Я не хотел ребенка, — со всей откровенностью говорил Харун. Странно, но Ярен не выглядела расстроенной — напротив, она попросила раскачать ее сильнее, как будто речь шла не об Ахмете, папиной радости и маминой жизни, а о пустячном недоразумении. — Я понимал, что несу ответ за него, но привязанность к нему пришла позже. Через тебя.
— Нет? — переспросила она с большим удовольствием. — Как хорошо! И я нет. Когда я говорила в отеле, что заведу ребенка, я не представляла, как сложно будет полюбить еще одного человека, из-за которого я превращусь в болеющую, неуклюжую, вечно усталую и голодную. Но я бы ни за что не избавилась от него, — твердо прибавила Ярен. — Не потому что грозил развод. Ты не говорил, Харун, но мне было понятно, зачем ты настаивал на учебе в университете. Чтобы развестись, когда я его окончу. Ребенок не спасет брак, в котором похоронена душа, — как у деда Насуха, который проклинал каждый день, прожитый с бабушкой. Я оставила сына, так как почувствовала себя действительно сильной и значимой. Мама — это же заступница... должна ею быть во всяком случае, а я становлюсь сильнее, когда защищаю и бросаюсь на пики.
— Я знаю, — тепло улыбнулся Харун. — Мы и в этом схожи. Ты хотела, чтобы я сказал «нет», чтобы ответить так же?
— Верно!
— Ну ты и Мориарти, милая! — насмешила его женушка, но в то же время в нем сразу же воцарилась душевная легкость. Да, не лили они слезы восторга, когда узнали об Ахмете, и нашли смелость честно в этом объясниться. Но перед ними, вытесняя события прошлого, вставала цель важнее — самим не стать причиной его слез.
Где-то на середине объяснения врачом о правильном дыхании, что было призвано облегчить рождение сына, стальная память Харуна дала слабину. Так как Ярен боялась не запомнить все, они впитывали важную информацию оба, коллективным мозгом, который, наверное, не равнялся даже одной голове, а только половине. И то советы доктора проходили через нее, как через решето.
Коровы, лошади, паровозики... От ишака мертвого тебе уши, а не твердо усвоенный материал в самый ответственный момент. Дышать, подражая деревенской живности, выпью не орать, а то вредно. Коктейльную трубочку приберечь до родов. Взболтать, а не смешивать?(6) Поглядев в их растерянные лица, врач с благодушной улыбкой стала разжевывать правила по третьему кругу.
— Будем считать, что я запомнил, — сказал Харун, заняв стул у кровати жены.
Картина с дыхательными техниками прояснилась отчасти, правда, от того, что им повторят сорок раз, решительно ничего не изменится. Дай Аллах, не забудется, когда боль Ярен возрастет и обострится. Она описывала ее как кинжал, которым ее разрезали сверху донизу. Каждые десять минут. Харун вообще не представлял, как можно было думать о чем-то помимо воображаемого лезвия, которое, глубоко вонзившись в жену, погнало их с качелей обратно в больницу.
— Тебя накрыть? — спросил он после ухода врача с медсестрой.
Разместившись на боку, к нему лицом, Ярен старалась не шевелиться, чтобы не сбить с живота датчики КТГ, которые отслеживали схватки и сердце Ахмета(7). Лежать так, полуоголившись, предстояло долго. Жена вся сжималась точно от пробегавших по телу судорог, и неуютная поза явно не добавляла комфорта.
— М-м-м-м, — протяжно выдохнула Ярен, крепче сдавив руку Харуна, что означало, по-видимому, «да».
Он аккуратно накинул на нее одеяло. Пока что Харун делал все зависящее от него. Подавал воду, помог жене обустроиться в одиночной палате и переодеться, наконец, созвониться с тещей. А пугающие мысли о том, с чем предстояло столкнуться потом, когда он сможет оказывать пользу лишь словом и то далеко не факт, что слово подействует целительно, изгонял из своего ума. Рядом с Ярен Харун обязан быть, как воин, пускай из оружия у него и останется всего лишь молитва.
И вот медленно потекли минуты, по каплям собираясь в часы. КТГ показало хорошие результаты, а, когда его сняли, Ярен тут же поднялась с кровати и начала молчаливо ходить взад и вперед по палате, делая короткие передышки и выглядывая в окна, которые выходили на утопавший в роще олеандров и роз палисадник. Иногда она беспомощно оборачивалась на Харуна, будто спешила убедиться, что он стоял сзади, чтобы поймать ее в обьятия, если она покачивалась от слабости. В палату часто наведывалась медсестра, всегда предупредительная и готовая исполнить любое пожелание, что-то предлагала сама, а также измеряла давление. Сердцебиение сына выслушивала врач. И все-таки, вынес для себя Харун, без близкого человека рядом здесь на самом деле можно было бы сойти с ума от ужаса и пронзительной тоски.
Пожелав достать из сумки подвеску с Шахмаран, взятую в больницу на удачу, Ярен зашагала к дивану, да так и встряла, схватившись за спину и низ живота. Харун отвел ее, а она уперлась руками в сидение дивана и заклинала его найти подвеску. Аллах, да без нее все пойдет прахом: и насилу вызубренные лошади с коровами, и коктейльная трубочка, и надежды, омытые слезами боли, которые заволокли дивные глаза жены.
Харун опустился на корточки и, перед тем как приступить к археологическим раскопкам в сумке, прижался лбом к ее склоненному лбу. Он почувствовал частое неровное дыхание Ярен. И то, как в нем горели ее глубинные раны, связанные с тревогой за исход родов.
— Давай тебе сделают эту анестезию. Ты расслабишься и отдохнешь, — посоветовал он.
Немножко утешенная прикосновением, Ярен боднула его лбом, отвергая идею.
— Там до кучи побочек, вдруг это навредит мне и Ахмету. Пока терпимо.
Порывшись в сумке, Харун вложил в ее ладонь подвеску с Шахмаран, которую закрепил по ее просьбе у нее на шее, и присел на диван.
Ярен между тем начала искать новый способ ослабить муки, лечь вперед и дать передышку спине. Харун обдумал, что можно сделать в условиях добротной, но небогато оснащенной палаты и довольно быстро смекнул поставить перед женой стул и водрузить сверху сумку с пышной подушкой. На которую Ярен с превеликой охотой навалилась всей грудью, уронив голову.
Харун откинул ее рассыпавшиеся по спине волосы, а его руки, нырнув под мягкую ткань сорочки, слегка растирая мышцы, уже привычными легкими движениями размяли ей поясницу. Он провел вверх к лопаткам, прихватив бока. Затем вдоль позвоночника обратно вниз и старательно прошелся по тем чувствительным местам, которые особенно любила женушка.
— Легче?
— Ты не представляешь, как, — простонала Ярен с закрытыми глазами. — Не останавливайся...
Однако, несмотря на массаж, ей недолго удавалось сопротивляться адской боли. Она начала задумываться об анестезии, решив, если и прибегать к той, то когда станет совсем хреново и невозможно вздохнуть, а в какой-то момент, сама не своя, потребовала ее обезболить. Харун вызвал анестезиолога. К шайтану эти побочки, когда внутри все обрывалось и стыло при взгляде на нескончаемые муки, в которых корчилась жена.
Поставили укол с катетером, и страдания понемногу отпустили Ярен. Она смогла посетить ванную, что находилась в палате, прилечь, а с наступлением темноты их вновь посетила с проверкой медсестра и принесла сытный ужин. Еда полагалась Харуну, как сопровождающему, а Ярен разрешили просто воду и легкий перекус из печенья. Стоило медсестре выйти за порог, еда и уложенные в сумку продукты разделились пополам, не то лицо голодной женушки, исполненное самого несчастного выражения, всю ночь преследовало бы Харуна.
— Я приглушу свет, — сказал он, когда они отужинали и надумали вздремнуть.
Настенный светильник создал приятную полутьму. Харун также выставил телефоны на беззвучный, потому что от нежданных звонков Шадоглу они не застрахованы.
— Пока Ахмет собирает вещи на выход, предлагаю собраться с силами.
Все, что возможно и невозможно, Харун уже отбоялся, и, испитого стрессом, его неодолимо клонило в сон. Изнуренная улыбка Ярен мелькнула в знак согласия. Она заснула в ту же минуту, на кровати, а он устроился на диване.
Сложно было определить, сколько точно прошло времени. Харун забросил свой телефон в сумку и в полудреме считал приходы доктора, которая смотрела за давлением, тихо измеряя его, а потому манжету на ночь не снимали. Но в одно из таких посещений резко врубился яркий свет, резанувший по векам. Стали вежливо будить Ярен, уточняли ее самочувствие. Болезненно морщась, она плохо соображала. Харун отметил у нее заторможенное поведение. Впрочем, из слов доктора он понял только, что сам не до конца проснулся, а сердце сына теперь прослушивалось ниже.
— Кажется, идет ваше чудо! — оповестила врач, доверившись многолетнему опыту, и велела медсестре подготовить палату к родам(8).
Кажется, они едва не проспали Ахмета! Харун с дрожью обхватил руки Ярен, в отчаянии протянутые к нему. Никогда прежде на его плечи не обваливалась гора такого размера.
— Я боюсь, Харун! — с надрывом вдохнула Ярен.
Он поднес ее трепещущие руки к губам и со всем доступным ему самообладанием — или же в приступе безумной решимости — напомнил ей правильно дышать. Ее глаза отливали фосфорическим блеском, столь же острым, как взгляд храбреца. На часто вздымающейся груди пестрела подвеска с Шахмаран. Если она действительно дарила курдам удачу, взмолился Харун, то пусть ее магия подействует как можно скорее.
Занималось утро. Над крышами Мидьята разливалась зеленая река рассвета.
Примечания:
По моему хэду, бабушку Харуна по матери зовут Шахназ, а по отцу — Фатьма. Напомню, что Фатьмой в каноне была его подставная почившая мать, когда он сватался к Ярен.
Эстетика: https://vk.com/wall-176298528_6928
Сводка последних новостей:
В 1, 6 и 14 главах теперь есть эпиграфы)
Появились новые арты с Ярен и молодыми Фюсун и Эрханом:
https://vk.com/wall-176298528_6914
https://vk.com/wall-176298528_6908
1) В традиционных турецких кофейнях есть такая должность, как фалджи. Это профессиональная гадалка на кофейной гуще. О наличие такой услуги обычно пишут прямо на дверях кофейни. За символическую цену гадалка расскажет о будущем по кофейной гуще, и может даже погадать на картах таро.
2) В Турции действует система ОМС (SGK) для жителей страны. Страховка позволяет бесплатно лечиться в государственных клиниках, покупать лекарства по рецепту врача за пятую часть стоимости и покрывает до 80% стоимости услуг в частных клиниках, которые участвуют в системе ОМС.
3) Гюнеш (тур. Güneş): солнце, а Нур (араб. نور): свет. Эрхан отдает предпочтение этому имени, так как слово Нур является сакральным символом у мусульман, которые отождествляют "свет" со словом Бог. Второе имя Аллаха — ан-Нур. Нур имеет древнее семитское происхождение, а Эрхан, как известно, поклонник древнего Востока. Аккадоязычное выражение Nur kibrat ("свет мира") — это божественный эпитет, обращенный к солярному божеству Шамашу. Действительно, Эрхан и Фюсун выбрали имена с одинаковым смыслом (солнце), здесь это характерная черта их отношений: подразумевать одно, а выражать мысли по-разному.
4) Анализ крови на ХГЧ. Сдать анализ можно на 12 день после зачатия, однако присутствие в крови ХГЧ будет уже и на 7 день после зачатия, но точность анализа будет мала и все равно необходимо будет сдать его контрольно. Меня до сих пор пробирает на смех сериальная сцена, в которой Фюсун пригласила какую-то невнятную повитуху из деревни определить беременность Ярен. И та, красава, все точно определила. А глупые медики долбятся над ХГЧ хдд
5) Шикарно хд В одном сериале звучала эта реплика — я позаимствовала ее, хотя более точный перевод не нашла.
6) “Shaken, not stirred”. Самая знаменитая фраза агента 007, которая впервые была произнесена Шоном Коннери в «Голдфингере» (1964), а затем встречалась почти в каждом фильме о Джеймсе Бонде. В переводе фраза была подана неверно: "Взболтать, НО не смешивать".
7) Кардиотокография оценивает функциональное состояние сердечной деятельности крохи в пренатальном (внутриутробном) периоде и во время родоразрешения. Исследование также предполагает наблюдение за сокращениями матки.
8) В мою бытность медицинским студентиком на практике в роддоме нас отвели в предродовую палату, где лежали четыре женщины. Нам дали послушать сердцебиения детей, и у ребенка одной из пациенток оно прослушивалось ниже, чем у других. Эта женщина и родила первая. Мне показалось, что в главе такая сцена в авторской переработке будет смотреться трогательно и удачно)
 |
|
|
К главе 6.
Показать полностью
Душевные силы Харуна, конечно, поражают. С детства подвергаясь манипуляциям самого близкогочеловека, любовь которого вообще определяет, насколько безопасно человек себя ощущает в мире, он вырос не истериком, а борцом, причем лишенным какого-либо надрыва. Если он и ощущает горечь, то глубоко внутри, и не собирается ее ни на кого изливать. Уж во всяком случае - на беззащитное и еще юное существо - а Ярен в этой главе именно такая. Ей просто хочется красивую свадьбу (обычаи, которые Вы описали, и впрваду очень красивые), сказку - или хотя бы иллюзию таковой, защищенность и безмятежность. Ну, это пока бес погулять выходит (а в этой главе он почти не заглядывал). Но в этой главе мне, пожалуй, даже сильнее, чем отношения самой пары, бросился в глаза контраст двух матерей (как в прошлой был контраст двух стариков). Oт Фюсун, конечно, и без личного появления мурашки по коже. Мне кажется, она травит Ярен (словесным ядом, но вон как эффективно) даже не из привязанности к сыну, с которым и на контакт идти не желает, а просто из принципа. Прост, если посмеа задеть чьо-то МOЕ - хлебни по полной. И Фюсун категорически плевать, что она подставляет под удар своего нерожденного внука. Жуткая женщина. С другой стороны - а был ли у нее в подобном обществе иной путь к независимости? Но отец Харуна, кажется, добрый и адекватный человек... В общем, порой сложно понять, где граница борьбы засебя и деспотизма, но Фюсун ее оставила далеко позади. На ее фоне Хандан кажется... более симпатичной, что ли, и однозначно более понятной. Да, она малоприятный и не очень умный человек, но в конце концов, она просто, как умеет, любит дочь и пытается беречь. А это, при замашках дочери, атмосфере семьи, жестких требованиях к женщине в обществе и грозящих суровых карах, которыми так легко пренебрегает молодость - непросто. Хандан, конечно, тоже манипулирует вовсю, и часто - явно чтобы хоть немного ощутить власть, но в отличие от Фюсун, мне кажется, ее нельзя назвать жестокой и тем более утратившей человеческий облик. 1 |
|
 |
Baharehавтор
|
|
Мелания Кинешемцева
Показать полностью
К главе 6. Душевные силы Харуна, конечно, поражают. С детства подвергаясь манипуляциям самого близкогочеловека, любовь которого вообще определяет, насколько безопасно человек себя ощущает в мире, он вырос не истериком, а борцом, причем лишенным какого-либо надрыва. Если он и ощущает горечь, то глубоко внутри, и не собирается ее ни на кого изливать. Уж во всяком случае - на беззащитное и еще юное существо - а Ярен в этой главе именно такая. Ей просто хочется красивую свадьбу (обычаи, которые Вы описали, и впрваду очень красивые), сказку - или хотя бы иллюзию таковой, защищенность и безмятежность. Ну, это пока бес погулять выходит (а в этой главе он почти не заглядывал). Но в этой главе мне, пожалуй, даже сильнее, чем отношения самой пары, бросился в глаза контраст двух матерей (как в прошлой был контраст двух стариков). Oт Фюсун, конечно, и без личного появления мурашки по коже. Мне кажется, она травит Ярен (словесным ядом, но вон как эффективно) даже не из привязанности к сыну, с которым и на контакт идти не желает, а просто из принципа. Прост, если посмеа задеть чьо-то МOЕ - хлебни по полной. И Фюсун категорически плевать, что она подставляет под удар своего нерожденного внука. Жуткая женщина. С другой стороны - а был ли у нее в подобном обществе иной путь к независимости? Но отец Харуна, кажется, добрый и адекватный человек... В общем, порой сложно понять, где граница борьбы засебя и деспотизма, но Фюсун ее оставила далеко позади. На ее фоне Хандан кажется... более симпатичной, что ли, и однозначно более понятной. Да, она малоприятный и не очень умный человек, но в конце концов, она просто, как умеет, любит дочь и пытается беречь. А это, при замашках дочери, атмосфере семьи, жестких требованиях к женщине в обществе и грозящих суровых карах, которыми так легко пренебрегает молодость - непросто. Хандан, конечно, тоже манипулирует вовсю, и часто - явно чтобы хоть немного ощутить власть, но в отличие от Фюсун, мне кажется, ее нельзя назвать жестокой и тем более утратившей человеческий облик. Здравствуйте, спасибо за отзыв! Относительно поведения Фюсун тут стоит вспомнить, что очень вероятно у нее имеются садистские наклонности, которые она также выражает посредством преследования людей, мести. И, кем ей эти люди приходятся, ее мало волнует: она даже родного сына испытывала молчанием, не заботясь о его чувствах. Возможно, Фюсун можно было бы понять как мать, чуть не потерявшую сына, но понимать, что кто-то - тоже мать и у кого-то тоже болит сердце за ребенка, хоть и нерождённого пока, она не хочет. Ярен для нее враг, а не невестка и мать её внука. В каноне, правда, Фюсун оставила её в живых после смерти Харуна, чтобы дождаться рождения внука, а затем убить Ярен. У меня напрашивается вывод, что в каноне Фюсун рассматривала внука исключительно как замену мертвому сыну и продолжение своего рода, а не из искренней любви сохранила его. Ведь она не желала сохранить для ребёнка мать, а готовила ему судьбу сироты при деспотичной бабушке. Хандан же жестока в той мере, в какой жестоко её окружение, однако человеческие чувства в ней не убиты. Мне есть за что её осудить, а натворила она много зла близким, но все же я отношу ее к персонажам, пострадавшим от своей больной среды. Она такой же воспитала Ярен. Обеими по большей части руководило стремление сделать так, чтобы мужская половина, старшие родичи считались с их мнением и положением в доме, нежели захват власти в семье. А это очень нелегко при таких, как Насух. И мне было понятно желание Хандан выдать Ярен замуж за Харуна. Хотя в начале она прямо заявила Насуху, что замужество - это наказание на всю жизнь, указывая на его несправедливость, с появлением Харуна цели Хандан поменялись. Она нашла его порядочным человеком и, полагаю, считала, что этим браком защитит Ярен от гнева Насуха. У женщин с правами, равными нулю в патриархальном обществе, это, увы, действительно, единственный путь постоять за своего ребенка. Мне было жаль и мать, и дочь. Кстати, можно сравнить их с Розой и ее матерью в Титанике. Сюда хорошо бы вписалась реплика матери: "Мы - женщины, наш удел - терпеть". Правда, какого-то откровенного разговора между Хандан и Ярен, без привычных побоев, в сериале очень не хватало, и в этом Хандан, пожалуй, даже схожа с Фюсун - она избегала таких разговоров, когда дочь в слезах просила её выслушать и понять. 1 |
|
|
|
|
Сюда хорошо бы вписалась реплика матери: "Мы - женщины, наш удел - терпеть". Кстати, это только перевод. В оригинале было что-то вроде "Наш выбор всегда непрост", что делало мать Розы, в общем, менее однозначным персонажем (хотя бы давало намек, что ей самой многое пришлось пройти). И опять же откровенный разговор между матерью и дочерью не помешал бы, но его не случилось. Касательно Фюсун и Хандан в плане откровенности с детьми... Канон не знаю, но избегание откровенности тоже может иметь разные причины (хотя последствия и сходны). Одно дело - "наказывать" молчанием, демонстративно выстраивая ледяную стену. Другое - просто ен знать, что сказать, самой не быть готовой говорить с ребенком. Правда, причины не взаимоисключающие. 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Мелания Кинешемцева
Показать полностью
Кстати, это только перевод. В оригинале было что-то вроде "Наш выбор всегда непрост", что делало мать Розы, в общем, менее однозначным персонажем (хотя бы давало намек, что ей самой многое пришлось пройти). И опять же откровенный разговор между матерью и дочерью не помешал бы, но его не случилось. Касательно Фюсун и Хандан в плане откровенности с детьми... Канон не знаю, но избегание откровенности тоже может иметь разные причины (хотя последствия и сходны). Одно дело - "наказывать" молчанием, демонстративно выстраивая ледяную стену. Другое - просто ен знать, что сказать, самой не быть готовой говорить с ребенком. Правда, причины не взаимоисключающие. К слову, не знала об особенностях перевода, но на меня сильное впечатление произвел наш перевод. На мой взгляд, он тоже вполне передает безысходность положения матери) Он выглядит как смирение терпеть все, что преподнесет судьба. С Хандан отчасти и так, но очень много было с ее стороны жестов в духе "как ты меня разочаровываешь и подставляешь перед отцом и дедом" (да и тут она стремится угодить Харуну, боясь, как бы дочь снова ее не подставила), а за ними - хлопок дверью. Совершенно другое дело, другой уровень доверия, когда мать и дочь сплоченны даже перед лицом беды, справиться с которой обе бессильны. 1 |
|
|
|
|
Вот это удивил Мустафа. И ведь какие актерские способности проявил... И сколько мудрости и терпимости при этом. И несправедливым его никак не назовешь: все же то осознание, до которого стал доходить Харун в прошлой главе благодаря разговору с Хандан - что сам не всегда блистал благородством - оно тоже соответствует действительности. Харун тоже вел себя не всегда правильно. Но Мустафа, в отличие от Насуха, гневу не поддается и конфликты решает с пользой для всех).
Показать полностью
Знаете, какой бы ни была Ярен в каноне - из Ваших пояснений мнение о ней складывается скорее дурное, хотя она тоже жертва - но в этой главе невозможно не поддаться ее очарованию. Даже учитывая, что она нажаловалась на мужа и Насуха Мустафе: все же ужасных последствий не вышло, как понимаю, в том числе по ее просьбе. И ее взаимодействие с Харуном - уже такое теплое, подколы уже куда ближе к дружеским шпилькам, чем к змеиным укусам, и вот уже забываешь предысторию этой пары и просто радуешься красивому празднику и единению, которое наступает в этот момент. И слова Харуна о надписи, высеченной на стене храма, не выглядят преувеличением. Они любят друг друга. Это на века. И ценно, что как взрослый и ответственный человек, Харун способен признать и свои ошибки. Не так просто признать неправильность того, на что он имеет право по закону и обычаям, на что, вроде как, даже спровоцировали. Но у Харуна достаточно мужества смотреть правде в лицо - возможно, поэтому Мустафа фактически благословляет их с Ярен брак. 1 |
|
 |
Schneewolf Онлайн
|
|
Отзыв на главу 21.
Показать полностью
Привет) Ох, блин, это было так прекрасно и трогательно, что я почти прослезилась) Очень много эмоций, и я решила написать сразу, пока они свежи. Мне безумно понравилось, что в такой тревожный и, без сомнения, радостный момент вся семья объединилась и забыла старые обиды. Хоть на время, но сейчас это действительно важно. И, что показательно, как Насух разволновался за Ярен, так и она за него. Честно говоря, и я даже мельком успела попереживать за Насуха, потому что какой бы он ни был, а всё-таки дед Ярен и за неё вон как испугался, что аж давление подскочило. Это прямо подняло его в моих глазах. Ну, надеюсь с ним всё будет в порядке. И его реакцию на правнука увидим. Джихан и Хадан - не ожидала, вот просто не ожидала от них такой тревоги и сомнений. Да, блин, да, вы своих детей от себя сами же и оттолкнули! И очень хорошо, что они это в итоге осознали. Надеюсь, что и исправить смогут. Даже с гаданием момент скорее забавный, чем раздражающий. А то в прошлый раз Харуну досталось неслабо( Здесь хоть просто кофейная гуща, а не тяжелой таз. Опять же очень порадовали Джихан и Хадан своей сплочённостью и решительностью. В этот день они действительно проявили себя, как хорошие и благоразумные родители. Я рада, что Джихан отвёз их больницу, а не доверил это дело раздёрганному Харуну. Всё же Джихан при всём волнении уже практически дед и ребёнок у него не первый. Ему как-то спокойнее будет за рулём. И Хадан просто молодец - тут её руководство как нельзя кстати пришлось. В такой тревожно обстановке, когда будущие родители теряют голову, лучше, когда есть кто-то старший и опытный, кто напомнит, даст указания и инструкции. Немного отвлекусь на Фюсун и Эрхана. Я согласна с Ярен. Действительно можно сказать, что этими выкидышами её бог наказал. У неё один сын, но и тому она умудрялась жизнь портить и использовать в своих злодейских планах. А к внуку её и на пушечный выстрел подпускать не стоит. Эрхана только жаль, он был хорошим отцом и, несомненно, будь у Харуна брат или сестра, он бы и им сумел подарить свою заботу и любовь. Да и, возможно, Харуну бы детство/юношество скрасила родная душа, было бы им легче выживать с такой матерью вдвоём. Понравилась мысль Ярен о том, что защишать кого-то - в данном случае своего ребёнка, проще, чем себя. Я сама придерживаюсь этой мысли, и вступиться за кого-то мне проще, чем отстоять себя. Радует и то, что в отношении Ахмета они с Харуном сошлись. Да и правда, в тех обстоятельствах было бы странно, если бы они прыгали от радости, узнав о беременности. Но в итоге-то, полюбив ребёнка, и друг друга полюбили. Или наоборот) Мне кажется, у них это воедино сплелось и соеденило их семью невидимой, но прочной нитью. Меня это очень тронуло, действительно, чудесный момент - прекрасное откровение. Пару фраз просто отмечу, потому что безумно понравились. "Воин - чьё оружие молитва", и "археологические раскопки в сумке", отсылающеи нас к отцу-арехологу)) Что ж, порой молитва посильнее меча и, пожалуй, даже лучше. Ещё пару моментов хочу отметить, которые меня удивили. Про медицину ты говорила, но всё равно я прямо переживала, как бы Ярен не родила по дороге, когда их "выпнули" из больницы. Я далека от медицины, поэтому не знаю, может быть, такой подход и имеет смысл, а может быть, зря рискуют турецкие врачи. А ещё удивило, что у них поздравляют заранее. У нас как-то не принято. Т.е. я-то уверена, что всё пройдёт хорошо, но на месте родственников поздравляла бы уже по факту. Очень легко читалась глава - прямо влёт. Я успела и попереживать вместе с ребятами, и растрогаться просто до не могу)) И теперь в превкушении чуда. Они оба молодцы - прямо приятно смотреть на то, как при общей панике умеют побадривать и успокаивать друг друга. Ярен - в больнице с родителями, которые готовы уже были штурмовать кабинет врача (и их можно понять), на прогулке с Харуном, когда затеяла этот разговор по душам. А Харун, который не просто стал опорой для Ярен, но постарался по-максимуму отвлечь её и облегчить боль да тем же массажем, разговорами. Просто поражает, какой же путь они прошли к сближению. От ненависти до любви, можно сказать. Я в восторге! Спасибо за такую эмоциальную главу! С нетерпением буду ждать продолжения) 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Мелания Кинешемцева
Показать полностью
Вот это удивил Мустафа. И ведь какие актерские способности проявил... И сколько мудрости и терпимости при этом. И несправедливым его никак не назовешь: все же то осознание, до которого стал доходить Харун в прошлой главе благодаря разговору с Хандан - что сам не всегда блистал благородством - оно тоже соответствует действительности. Харун тоже вел себя не всегда правильно. Но Мустафа, в отличие от Насуха, гневу не поддается и конфликты решает с пользой для всех). Знаете, какой бы ни была Ярен в каноне - из Ваших пояснений мнение о ней складывается скорее дурное, хотя она тоже жертва - но в этой главе невозможно не поддаться ее очарованию. Даже учитывая, что она нажаловалась на мужа и Насуха Мустафе: все же ужасных последствий не вышло, как понимаю, в том числе по ее просьбе. И ее взаимодействие с Харуном - уже такое теплое, подколы уже куда ближе к дружеским шпилькам, чем к змеиным укусам, и вот уже забываешь предысторию этой пары и просто радуешься красивому празднику и единению, которое наступает в этот момент. И слова Харуна о надписи, высеченной на стене храма, не выглядят преувеличением. Они любят друг друга. Это на века. И ценно, что как взрослый и ответственный человек, Харун способен признать и свои ошибки. Не так просто признать неправильность того, на что он имеет право по закону и обычаям, на что, вроде как, даже спровоцировали. Но у Харуна достаточно мужества смотреть правде в лицо - возможно, поэтому Мустафа фактически благословляет их с Ярен брак. Здравствуйте, спасибо за отзыв. Да, Мустафа тот еще затейник напару с внучкой)) Его испытания и критические замечания были не просто так, а с целью преподать урок. С Харуном вообще очень интересно вышло, и, анализируя его сюжетную линию в сериале, я снова горько вздыхаю о том, что не он главный герой Ветреного. Их любовь/ненависть с Ярен - это история, которая действительно заслуживает внимания и понимания. Не в обиду фанатам главной пары - у той во всех смыслах нездоровые отношения, которые в каноне излишне романтизируют: главный герой (Миран) так полюбил девушку, что, невзирая на это, отомстил через нее, слабую жертву, ее отцу. Очень "по-мужски" лишил ее чести подставной свадьбой. Тогда как у ЯрХара преимущественно конфликт целей и интересов и более реалистичная любовная линия, в которой Харун проявил себя, как джентельмен (хоть и играл якобы злодея). Мне очень нравится этот контраст между главной парой и ЯрХаром, в котором, если задуматься, любовь плохишей была куда чище и честнее, чем у положительных персов)) А с обманом и выстрелом Ярен, опять же, я развиваю идею не разрешенного до конца конфликта интересов. Они его затронут как раз в 15 главе. Харун женился вынужденно по плану и потому, что Насух поставил всех перед фактом. Страшно представить, что бы он сделал с Ярен, если бы она не вышла за Харуна - ее буквально выбросили из дома, заперев где-то в сарае. Нельзя сказать, что она не приложила руку к конфликту с дедом и семей: она совершила много зла. В каноне у нее отрицательная роль, характер хлеще, чем описываемый у меня, но я рада, что мне удалось раскрыть положительную сторону Ярен, которая в душе мечтала о сказке и заботе близких) Но да вернусь к Харуну. Чем примечательна их пара с Ярен, так это тем, что, да, имея право на то, что положено ему по закону (а брак у них был самый что ни на есть настоящий, а не фальшивый), в каноне (и, соответственно, в Падшем) Харун ни разу не тронул Ярен. Хотя влюбился в нее позднее. Это удивительно, что инициатором их отношений стала она, та, что боялась и ненавидела его, но, узнав ближе и найдя выгодным их союз, сделала первый шаг. В сериале их сближение никак не раскрыто (кроме сцены с признанием в любви от Харуна и их первой ночью), а у себя я буду развивать эту мысль дальше. В главах 9, 11 и 15 Харун и Ярен подробнее обсудят свой брак. В разговоре с Хандан и на свадьбе Харун размышляет преимущественно о сцене с выстрелом, когда ехал разводиться с Ярен и вернуть ее семье, а это означало для нее позор и погибель от рук Насуха (использованная брошенная жена в свете диких патриархальных традиций не воспринимается как человек). В гневе Харун согласен был отказаться от Ярен и, только успокоив чувства, стал рассуждать взвешенно и искать безопасный для Ярен выход из создавшегося положения с разводом - через её учебу и независимость от Шадоглу. Ох, много вышло в ответе, но я просто очень люблю ЯрХар за их проблематику и обожаю выискивать такие нюансы) 1 |
|
|
|
|
Не в обиду фанатам главной пары - у той во всех смыслах нездоровые отношения, которые в каноне излишне романтизируют: главный герой (Миран) так полюбил девушку, что, невзирая на это, отомстил через нее, слабую жертву, ее отцу. Очень "по-мужски" лишил ее чести подставной свадьбой. Тогда как у ЯрХара преимущественно конфликт целей и интересов и более реалистичная любовная линия, в которой Харун проявил себя, как джентельмен (хоть и играл якобы злодея). Мне очень нравится этот контраст между главной парой и ЯрХаром, в котором, если задуматься, любовь плохишей была куда чище и честнее, чем у положительных персов)) Вообще я стараюсь оставаться всегда на стороне положительных героев (из принципа), но то, что описываете Вы, мягко скажем, вызывает удивление. Кажется, перед нами типичный пример ситуациии "Пмлучился мерщавец"? Ну, когда персонажа подают, как положительного, но творит он такое, что отрицательные вышли покурить. 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Мелания Кинешемцева
Вообще я стараюсь оставаться всегда на стороне положительных героев (из принципа), но то, что описываете Вы, мягко скажем, вызывает удивление. Кажется, перед нами типичный пример ситуациии "Пмлучился мерщавец"? Ну, когда персонажа подают, как положительного, но творит он такое, что отрицательные вышли покурить. Получается, что так. Поэтому я не на стороне главной пары. У них счастливо сложился брак в конце, но девушку условно спасло то, что гг _из любви_ к ней решил исправить свою ошибку и добиться её прощения. А если бы она была ему безразлична, он бы и пальцем не пошевелил ради нее. И это при том, что данный герой шесть лет учился в Америке, видел цивилизованную жизнь, но так и не понял, что женщины не равно вещи. Ну а про его приступы ревности вообще ходят легенды. С таким человеком жизнь как на пороховой бочке. 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Schneewolf
Показать полностью
Отзыв на главу 21. Привет) Ох, блин, это было так прекрасно и трогательно, что я почти прослезилась) Очень много эмоций, и я решила написать сразу, пока они свежи. Мне безумно понравилось, что в такой тревожный и, без сомнения, радостный момент вся семья объединилась и забыла старые обиды. Хоть на время, но сейчас это действительно важно. И, что показательно, как Насух разволновался за Ярен, так и она за него. Честно говоря, и я даже мельком успела попереживать за Насуха, потому что какой бы он ни был, а всё-таки дед Ярен и за неё вон как испугался, что аж давление подскочило. Это прямо подняло его в моих глазах. Ну, надеюсь с ним всё будет в порядке. И его реакцию на правнука увидим. Привет!) У меня зашкаливают эмоции при прочтении твоего замечательного отзыва. Я мысленно присоединюсь к чайной терапии Насуха и посылаю миллион благодарностей за душевный отклик, спасибо! Насух - стоик, он непременно поправится, и его забота о внучке, которую он выразил как смог с этим приступом, а также тревога за него Ярен не могут не радовать. Как прекрасно, что в этот час они не забыли, что они - семья, и где-то в глубине сердца дороги друг другу. Думаю, года им вполне хватило, чтобы переступить через обиды и нанесенные раны и, не злорадствуя, не имея претензий, проявить хотя бы каплю сочувствия. Все же двадцать лет жили под общей крышей. Джихан и Хадан - не ожидала, вот просто не ожидала от них такой тревоги и сомнений. Да, блин, да, вы своих детей от себя сами же и оттолкнули! И очень хорошо, что они это в итоге осознали. Надеюсь, что и исправить смогут. Даже с гаданием момент скорее забавный, чем раздражающий. А то в прошлый раз Харуну досталось неслабо( Здесь хоть просто кофейная гуща, а не тяжелой таз. Опять же очень порадовали Джихан и Хадан своей сплочённостью и решительностью. В этот день они действительно проявили себя, как хорошие и благоразумные родители. Я рада, что Джихан отвёз их больницу, а не доверил это дело раздёрганному Харуну. Всё же Джихан при всём волнении уже практически дед и ребёнок у него не первый. Ему как-то спокойнее будет за рулём. И Хадан просто молодец - тут её руководство как нельзя кстати пришлось. В такой тревожно обстановке, когда будущие родители теряют голову, лучше, когда есть кто-то старший и опытный, кто напомнит, даст указания и инструкции. Джихан и Хандан взялись за ум и вспомнили о своей родительской роли! Где бы записать этот подвиг хдд По крайней мере, есть шанс, что они пойдут этим путем, а не свернут с него, испугавшись неудач и сложностей. Да, Джихан осознал, что дети от них отворачиваются, идут своей дорогой, что жизнь меняется, а они с женой зависли на одном месте и обрастают пылью. Ярен замужем и почти мама, к тому же скоро уедет. Азат по канону тоже должен уехать со своей любимой: он сбежал тайно, оставив родителям прощальное письмо, зная, что они не примут его возлюбленную из вражеского рода Асланбеев. И тут душа Джихана как бы предчувствует этот побег. Он понимает, что сын, который полностью зависел от воли семьи, стал другим и живет своим умом. Еще Хазар, брат, с которым они провели сорок лет вместе, полностью посвятил себя детям, почасту гостит у них и забросил младшего брата, потому что своих забот полон рот. Отсюда Джихана внезапно настиг кризис перемен, что естественно для человека, который привык жить скученно, в большой семье, с общими заботами и мероприятиями. Если бы Ярен и Азат доверяли родителям и были бы привязаны к ним, то одиночество и тоска не грызли бы Джихана так сильно: он бы понемногу принимал перемены и вносил бы в судьбы детей существенный вклад, как это делает его брат, помогая с внуком. Но, к сожалению, Джихан и Хандан не близки со своими детьми, они не смогли установить эту доверительную связь, а теперь чахнут над разбитым корытом, боясь, что дети, став самостоятельными, отвергнут их любовь и помощь. Но я все же верю, что для Джихана и Хандан не все потеряно: в этой части они выложились по-максимуму, поддержав Харуна и Ярен. Немного отвлекусь на Фюсун и Эрхана. Я согласна с Ярен. Действительно можно сказать, что этими выкидышами её бог наказал. У неё один сын, но и тому она умудрялась жизнь портить и использовать в своих злодейских планах. А к внуку её и на пушечный выстрел подпускать не стоит. Эрхана только жаль, он был хорошим отцом и, несомненно, будь у Харуна брат или сестра, он бы и им сумел подарить свою заботу и любовь. Да и, возможно, Харуну бы детство/юношество скрасила родная душа, было бы им легче выживать с такой матерью вдвоём. Да, можно сказать, что бог наказал Фюсун, которая отнимала жизни. Печально, что это воздаяние отразилось на Эрхане, но, с другой стороны, они бы больше детей не потянули чисто морально и в плане временного ресурса. Каждому ребенку необходимо внимание, а, когда их несколько, то внимание, которого и так недоставало от Фюсун, рассеивается. Эрхан - сильный любящий человек, но ему было бы тяжело воспитывать двух-трех детей, стараясь никого не обделить, когда вдобавок у него есть Фюсун, которая, как капризный ребенок, постоянно требует, чтобы угадали, в каком она настроении и чего желает. Кстати, у нее в сериале было двое детей: Харун и Азра-Гюнеш, которую приютила Азизе. Но я не видела смысла добавлять Гюнеш в Падшего в качестве сестры Харуна, так как ее арка вышла довольно невнятной и бессмысленной (Гюнеш скорее топорно заменили Харуна, дабы у непробиваемой Фюсун была какая-то слабость) и в моей версии тоже не сделала бы погоды в Падшем. Понравилась мысль Ярен о том, что защишать кого-то - в данном случае своего ребёнка, проще, чем себя. Я сама придерживаюсь этой мысли, и вступиться за кого-то мне проще, чем отстоять себя. Ярен вообще боевая девушка)) Она молчать не будет, если почувствует, что с ней поступают несправедливо, а ребенок в неком роде открыл ей второе дыхание. Заряженная этим импульсом, она обрела возможность сохранить добрые отношения с Харуном, проявив себя с положительной стороны, которую до сих пор раскрывала оооочень дозированно, по чуть-чуть, и выбраться из семейного плена. Очевидно было, что так лучше как для нее, так и для малыша, которому нужна сильная мать. Меня очень удручает, что в каноне она, наоборот, пошла на аборт ради брака с Фыратом Асланбеем, но я делаю скидку на ее помешательство из-за убийства Харуна и ужаса перед местью Фюсун. Она не отдавала отчет своим действиям. Мне думается, если бы не смерть Харуна и не эти сюжетные завихрения с сумасшествием Ярен, она была бы рада узнать, что станет мамой. Если честно, сценаристы могли бы уж потрудиться и сделать ее персонаж лучше и, позволив стать хотя бы матерью-одиночкой, привести к переоценке ценностей. Не обязательно же исправлять персонажа исключительно любовью и браком - он может и сам работать над собой. [1 часть] 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Schneewolf
Показать полностью
Отзыв на главу 21. Радует и то, что в отношении Ахмета они с Харуном сошлись. Да и правда, в тех обстоятельствах было бы странно, если бы они прыгали от радости, узнав о беременности. Но в итоге-то, полюбив ребёнка, и друг друга полюбили. Или наоборот) Мне кажется, у них это воедино сплелось и соеденило их семью невидимой, но прочной нитью. Меня это очень тронуло, действительно, чудесный момент - прекрасное откровение. Вот я тоже не могу сказать наверняка, что это именно из-за Ахмета или потому, что они пожалели разрывать брак, не попытавшись преодолеть ссору. Все, скорее, в комплексе) Харун убеждал себя, что дело в сыне, а в действительности в нем подсознательно откликнулось собственное прошлое, испорченное властной матерью (как у Ярен с ее родичами), сверху же надавили сочувствие и чувство ответственности за жену. Это он в злости метал молнии и тащил ее к Шадоглу (ну а кто бы не взбесился после обмана, когда ты с другим по-человечески, а другой будто с подлянкой?). А, сев и подумав, Харун пришел к выводу, что положение-то дрянное у Ярен (в голове бардак ввиду зависти и вбитых патриархальных установок) и надо что-то делать с этим. Она бы, может, и рада что-то изменить в своей жизни, ей наедине с собой невыносимо от избытка страстей, но откуда-то же должен взяться положительный пример, кто-то, кто подскажет, как. Пару фраз просто отмечу, потому что безумно понравились. "Воин - чьё оружие молитва", и "археологические раскопки в сумке", отсылающеи нас к отцу-арехологу)) Что ж, порой молитва посильнее меча и, пожалуй, даже лучше. Спасибо! С раскопками прямо да, отсылка специально к отцу)) А про молитву, помнится, давно мысль у меня в черновиках лежала, и пригодилась) Ещё пару моментов хочу отметить, которые меня удивили. Про медицину ты говорила, но всё равно я прямо переживала, как бы Ярен не родила по дороге, когда их "выпнули" из больницы. Я далека от медицины, поэтому не знаю, может быть, такой подход и имеет смысл, а может быть, зря рискуют турецкие врачи. А ещё удивило, что у них поздравляют заранее. У нас как-то не принято. Т.е. я-то уверена, что всё пройдёт хорошо, но на месте родственников поздравляла бы уже по факту. К сожалению, наверняка не скажу, как в Турции. Знаю лишь, что у них беременность и роды проще воспринимаются, нежели у нас: как естественное состояние, которое не требует частых вмешательств, анализов и тонны информации для будущей матери (наших сразу пугают негативными последствиями). У турков рождение ребенка вообще максимально радостное событие (с кучей подарков, гостями и оберегами от сглаза - вот назары прямо очень популярны), поэтому я в этих отрывках дала героям волю выразить свое счастье)) Хандан добилась своего, тазик свинца по мозгам подействовал. Шучу, конечно))) хдд К слову-то! Про выпнули. Это серьезно так. Я взяла за основу видео одной блогерши, которая рожала в Турции, так их так же выставили за дверь (по времени рано было), и она с молодым человеком пошла в кафе перекусить, затем - к морю. Очень легко читалась глава - прямо влёт. Я успела и попереживать вместе с ребятами, и растрогаться просто до не могу)) И теперь в превкушении чуда. Они оба молодцы - прямо приятно смотреть на то, как при общей панике умеют побадривать и успокаивать друг друга. Ярен - в больнице с родителями, которые готовы уже были штурмовать кабинет врача (и их можно понять), на прогулке с Харуном, когда затеяла этот разговор по душам. А Харун, который не просто стал опорой для Ярен, но постарался по-максимуму отвлечь её и облегчить боль да тем же массажем, разговорами. Просто поражает, какой же путь они прошли к сближению. От ненависти до любви, можно сказать. Я сама в шоке. И очень горжусь ими! Они не то что с полуслова понимают друг друга, но мысли предваряют, а это поистине бесценно в браке. Когда оба - одна сатана в хорошем смысле. Как сказала Ярен, брак, в котором мертва душа, спасти невозможно, а у них душа была, ей просто надо было дать развернуться и окрепнуть. Я в восторге! Спасибо за такую эмоциальную главу! С нетерпением буду ждать продолжения) Спасибо огромное!) В следующей главе посмотрим на Ахмета и молодых родителей) И на реакцию семьи. 1 |
|
|
|
|
На главы 8 - 9.
Показать полностью
Здравствуйте! Главы соединяют прошлое и настоящее, и персонажи порой демонстрируют себя с неожиданных сторон, даже диаметрально противоположных в какой-то мере. Говорю сейчас прежде всего про Фюсун. В главе 8 она предстает как человек пусть жесткий, но все же тоже способный как-то сосуществовать с семьей, даже по-своему, очень по-своему, заботиться хотя бы о сыне. В начале главы 9 Харун и вовсе задумывается о действительно необъяснимой вещи - как его отец (к нему еще вернусь) все-так сошелся с его матерью. А в финале главы 9 все вдребезги разбивается о рассказ Ярен - оглушительно страшный, звучащий невероятно, но, подозреваю, правдивый. И тут интересно, что Ярен - да, все еще капризная, грубая эгоистичная - несмотря на кажущуюся слабость, демонстрирует и силу, решимость и упорство в благом деле. Влияние Харуна явно не прошло даром, и любо-дорого, как он воспитывает в ней осознанность (заодно очень интересно узнавать подробности турецкой истории). И мне кажется, что рассказ о прошлом Асланбеев, о том, что они были по призванию защитниками, тоже оказал на нее влияние. В ней все же их дух, пусть и развращенный (и подавленный) воспитанием. А Харун дух и прошлого, и настоящего отлично умеет чувствовать и вызывать. Разумеется, в этом заслуга его отца, невероятно противоположного его матери и стойкого в принципах. Вообще мир Эрхана, мир бескорыстного интереса к прошлому и рассуждений о вечном, обаятельно-прост и выглядит "потерянным раем". Но думаю, на личность Харуна равным образом оказала влияние и гибель отца тоже. Символически вышло с забытыми очками, сквозь которые Эрхан глядел на мир (и с ослеплением), с оружием, которого Харун лишил себя как раз накануне часа, когда оно понадобилось. Но в итоге Эрхан перестал-таки убегать и сам пошел на таран, в атаку, и это тоже в нем показывает воина - при всей гуманности. И думаю, этим преподал сыну последний урок, хотя, конечно, Харун стремится не "помирать с музыкой", а бороться. Потому что - отвечает не только за себя. 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Мелания Кинешемцева
Показать полностью
На главы 8 - 9. Здравствуйте! Главы соединяют прошлое и настоящее, и персонажи порой демонстрируют себя с неожиданных сторон, даже диаметрально противоположных в какой-то мере. Говорю сейчас прежде всего про Фюсун. В главе 8 она предстает как человек пусть жесткий, но все же тоже способный как-то сосуществовать с семьей, даже по-своему, очень по-своему, заботиться хотя бы о сыне. В начале главы 9 Харун и вовсе задумывается о действительно необъяснимой вещи - как его отец (к нему еще вернусь) все-так сошелся с его матерью. А в финале главы 9 все вдребезги разбивается о рассказ Ярен - оглушительно страшный, звучащий невероятно, но, подозреваю, правдивый. И тут интересно, что Ярен - да, все еще капризная, грубая эгоистичная - несмотря на кажущуюся слабость, демонстрирует и силу, решимость и упорство в благом деле. Влияние Харуна явно не прошло даром, и любо-дорого, как он воспитывает в ней осознанность (заодно очень интересно узнавать подробности турецкой истории). И мне кажется, что рассказ о прошлом Асланбеев, о том, что они были по призванию защитниками, тоже оказал на нее влияние. В ней все же их дух, пусть и развращенный (и подавленный) воспитанием. А Харун дух и прошлого, и настоящего отлично умеет чувствовать и вызывать. Разумеется, в этом заслуга его отца, невероятно противоположного его матери и стойкого в принципах. Вообще мир Эрхана, мир бескорыстного интереса к прошлому и рассуждений о вечном, обаятельно-прост и выглядит "потерянным раем". Но думаю, на личность Харуна равным образом оказала влияние и гибель отца тоже. Символически вышло с забытыми очками, сквозь которые Эрхан глядел на мир (и с ослеплением), с оружием, которого Харун лишил себя как раз накануне часа, когда оно понадобилось. Но в итоге Эрхан перестал-таки убегать и сам пошел на таран, в атаку, и это тоже в нем показывает воина - при всей гуманности. И думаю, этим преподал сыну последний урок, хотя, конечно, Харун стремится не "помирать с музыкой", а бороться. Потому что - отвечает не только за себя. Здравствуйте, спасибо за отзыв. Роль кемалистов-Асланбеев в далеком прошлом примечательна тем, что они боролись с прогнившим и подверженным влиянию извне султанатом, вели борьбу с пережитками прошлого и ориентировались на прогресс и просвещение (программа вестернизации в Турции), что предполагало также равенство прав мужчин и женщин. Эта та часть семейной истории, которой Харун, их потомок, в каком-то смысле продолжающий их великие деяния, хоть и в меньших масштабах, по-настоящему может гордиться. В той же степени, в какой гордится отцом - его проводником в мир исследований и истории, дающей множество поучительных примеров. Эрхан выступал против насилия и криминальной жизни Фюсун - для него это стало ударом. Он многое прощал ей, был снисходителен к шероховатостям ее характера и вполне ясно видел, что она не подарок (Харун отмечал, что их брак стал трещать по швам еще до всего произошедшего). Но пролитая ею кровь - грех, который Эрхан не смог простить. Он презирает его и ее жажду наживы, боится, как бы Фюсун не сгубила сына своими интригами. С очками никакого символизма не задумывалось, они просто часть образа ученого-путешественника и предмет, в воспоминаниях Харуна прочно связанный с отцом. А по части борьбы - на самом деле у Эрхана выбора не было, его легковушку так и так сбросили бы с обочины, потому что их застали врасплох и превосходили по мощности. Но, поскольку Эрхан отчаянно рвался к жизни и ради себя, и ради Харуна, он предпринял этот шаг и ответил ударом на удар. 1 |
|
|
|
|
На главы 10 - 11.
Показать полностью
Важнейшие вопросы поднимаются перед нашими молодоженами - важнейшие и и для них самих, воспитанных в пропитанно насилием обществе, и в для читателей, думаю, тоже. Насилие - или ненасилие? Месть - или прощение? Идти по головам - или удержаться от рокового шага через труп? Харун, крое, наверное, своего отца и его окружения, букваьлно не видел иных примеров, как только крайней жестокости, насилия и мести без конца. История его матери и ее покровительницы, а позднее лютого впрага, прятавшего заслженную ненависть под маской заботы, потрясает степнью лицемерия, сребролюбия и кровожадности обеих женщин. Хищницы, одно слово. Удивительно, как им самим не жутко было жить - и как иссушила и извратила их души ненависть. И все же Харун не только сам смог в свое время разорвать порочный круг мести - символично, что для Аджены это все равно закончилось смертью, она уже не могла начать иную жизнь, да и Фюсун вряд ли сможет или захочет - но и учит Ярен удерживаться от жесткости. Ведь в истории ее семьи куда больше людей мирных, ей и старим поколениям доступны, как и отцу Харуна, простые и светлые радости. Недаром танец Ярен - это не танец борца, как у Фюсун, а милая шалость юной женщины, радующейся своей красоте и грации. И именно среди воспоминаний семьи Ярен звучит история о прощении. Хотя, конечно, тут я сама задумывалась - благо, тоже касалась в фиках этой темы: а нет ли в прощении убийцы доли пренеюрежения к убитому?Не желал ли бы убитый, чтобып ричинивший ему зло страдал? Да, так не прервать цепочку зла, но ведь пренебречь человеком, котороу тоже причинили зло, не бесчеловечно ли? И все ли примут помощь от убийцы близкого так, как приняли люди в той истмории прощения? Не покажется ли им, что они продают близкого за чечевичную похлебку? В общем, спасибо, заставили поразмышлять! 1 |
|
 |
|
|
[отзыв на главы 20-21]
Показать полностью
Здравствуйте! Две главы столь разные по тональности, но невероятно эмоциональные, одна - темная ночь, другая - утро нового дня, и я даже не знаю, с чего начать! В первой - боль Харуна, его глубинные обиды, можно сказать, темная сторона, где он встречается с матерью как хищних с хищников, а иначе никак, не получится диктовать условия львице, если ты - зебра. На протяжении всего повествования мы могли подозревать потихоньку, что в Харуне сидит лев вот такой - жесткий, требовательный и властный, под стать матери, но по-настоящему он выпустил его наружу только в 20 главе. Разве нужно это было раньше, когда он пытался усмирить дьяволенка-Ярен? Укротить свою строптивую? Напротив, если бы с ней он пошел путем силы и давления, он бы ничем не отличался от ее родственников, обращение которых и воспитало в ней эгоизм, жестокость, гордыню и способность выстрелить муженьку в сердце. С Ярен Харун дал себе задачу показать тот стиль общения и образ мышления, который доселе был ей недоступен, основанный на взаимном уважении, стремлении понять и услышать другого. Однако из раза в раз флешбэки о детстве Харуна показывают нам, как иначе мог бы сложиться его характер. Быть может, не будь столь сильного влияния отца, Харун быстро стал бы копией матери. Да даже с положительным отцом не обошлось без подводных камней. Меня очень тронул эпизод, где Харун высказывает отцу свою обиду, что тот покинул его, пытаясь сохранить свою "честь", чтобы не быть запятнанным союзом с убийцей и мафиози, но вот про участ сына он как бы забыл... Не рассчитал, поставил на второе место... и обрек его по сути на выживание под пятой матери. И история о том, как Харун слетел с катушек, чуть не забив до смерти одноклассника, хорошо показывает, что Харун почти всегда был на грани. Даже больше - он с такой матерью и происхождением всегда был уже за гранью, его путь был предопределен, он был "выгодным вложениемем" Фюсун, и остается только восхищаться его силой волей и все-таки положительным влиянием отца, что он решил вступить в борьбу с этим наследием, переломить эту линию, выбрать свой путь и создать себя в независимости от матери. Как ни крути, бытие зачастую определяет сознание, и что у Харуна вообще сформировалось отвращение к делам матери, ее образу жизни, и "темная сторона" вырывалась из плена рассудка только в критические моменты эмоциональных вспышек, это вообще почти что чудо. И, повторюсь, немалая заслуга отца. Да, с точки зрения юного Харуна отец "сбежал". В целом, это так и есть. Но он не оборвал связи с сыном. Он пытался сделать, что мог, даже когда понял, что ошибся и подумал в первую очередь о себе. Он пытался исправить это и помочь Харуну остаться человеком, а, выбравшись из-под контроля матери, стать таким человеком, которым он сам захочет, но чего можно было бы хотеть без уже заложенных отцом понятий о том, что достойно, а что нет? Думаю, без отца Харун стал бы продолжателем дел своей матери, как она и расчитывала, и не испытывал бы ни малейших колебаний совести. Поэтому все же воздадим должное Эрхану. Никто не безупречен. Гнев юного Харуна понятен и вызывает огромное сочувствие. Меня всегда безумно трогают истории персонажей, которые могут сказать: "Да, я зверь, потому что вы видите меня зверем/я вынужден жить среди зверей". Как можно от ребенка ожидать, что он будет вести себя хорошо, если перед глазами только отрицательные примеры? Однако Эрхан ожидал. И, думаю, Харун многим обязан этой планке нравственной, которую выставил отец - и для него, и для себя. И это нормально, когда сам родитель/учитель/взрослый не дотягивает до этой планки. В подростковом возрасте это кажется преступлением, "Акела промахнулся" и тд, но когда взрослеешь, понимаешь, что главное - к этой планке тянуться, а оступиться может каждый. Особенно если цель заявлена столь высоко. /не могу удержаться от выражения симпатии к Эрхану. И очень ценю, что история написана так, что эта симпатия сохраняется, даже когда мы видим, что персонаж совершает ошибки/ Вторая часть главы, великолепная интрига великолепного Лиса-паши, поразила меня четкостью и слаженностью. Все разыграно как по нотам, продумано наперед и принесло замечательный эффект. Я каждый новый абзац боялась подвоха, что вот сейчас-то все и накроется, и больше всего я переживала даже не тому, что Фюсун может переиграть собственного сына (все ж опыта у нее побольше), а..... что Ярен начнет рожать вот прям щас))) И придется Харуну делать тяжелый выбор: доводить интригу с матерью до конца или бросать все и мчаться к женушке. Но автор милосерднее моей фантазии буйной, поэтому мы получили шикарную сцену ночной ловли крупного хищника. Появление Фюсун всегда доводит до мурашек. Ее мужской костюм, походка, трость, низкий голос, каменное лицо, способность за пять секунд ударить вас по самым болевым точкам... впечатляет. Однако Харун не зря готовился к этому дню (и ходил к психотерапевту)), чтобы не моргнуть и глазом на угрозы матери, хотя стоило это ему всей его выдержки, когда она начала говорить о состоянии Ярен... Как он только сдержался и не придушил на месте? Мать. Как ни крути. И когда ее тащат к машине, чтобы увезти на расправу, он тоже не выдержал ее криков. Очень важная деталь. И столь же важная - что Фюсун-то звала его. Даже когда они вот так официально сошлись как враги и фигурально прижали ножи друг другу к горлу. Но несмотря на ненависть, обиды, непримиримость и непринятие, все же от кровных уз, тем более от связи матери и ребенка так запросто не отмахнешься. На мой взгляд, это добавляет глубины их противостоянию. И страшно, и трепетно. И как хорошо, что ребенка спасли! Сцена получилась напряженной донельзя, похлеще всякой перестрелки, от которой все перестраховывались) А теперь о солнышке нашем, о Ярен и Ахмете. Что может быть более чудесным, чем появление на свет нового человека? Для меня это беспрецедентное чудо, которым живет все человечество свою историю - и это-то и приводит меня в восхищение и трепет. Это настолько таинственно и уму не постижимо, и сам способ рождения, и созревание ребенка, и совмещение огромной боли с огромной же радостью, когда дух превозмогает слабость тела, и для каждой женщины и ее супруга (если он столь же глубоко вовлечен в это, как Харун) это просто какой-то персональный космос. Но подумать только, что это происходит в жизни большинства женщин, и не единожды, и вообще испокон веков... Вот это сочетание чудесного и обыденного меня поражает. Спасибо вам, что взялись ее освятить в своем творчестве. Вся глава наполнена заботой, трепетом и радостью - вместе со страхом и болью, конечно, которые, однако, одолеваются любовью и торжеством ожидания. Я горжусь Харуном, который пошел с Ярен до конца. Казалось бы, не так много - просто быть рядом, но бесценно для роженицы, а как мало мужчин до сих пор на это идут! Неужели так сложно?? Женщине больно, страшно, одиноко, она очень, очень волнуется, ей так нужна твердая рука и ласковое слово того, кто, вообще-то ответ несет за то, через что она проходит, и то, что делает Харун, на мой взгляд, вообще должно быть нормой уж в нашем-то 21 веке, но пока, увы, это далеко не так, поэтому будем радоваться, что Харун делает это, и мы можем видеть, как ему самому непросто это дается - видеть, как страдает любимая, пытаясь дать жизнь их долгожданному малышу, и действительно, быть способным только за руку ее держать. А хочется в этот момент любящему человеку взять все эти страдания на себя! Но не может мужчина, так уж устроено. Однако пропустить через себя - вполне. И помнить о радости, которая "пакует чемоданы"))) Юмор в этой главе под стать ситуации особенно нежный, как же я смеялась с ёжика, которого родил Насух))) Кстати, прекрасная деталь, что суровй Насух распереживался о Ярен, хотя они в глухом конфликте. Ребенок чудесным образом способен примирить людей, сделать ближе, объединить, потому что это чудо проясняет взор, застланный обидами, которые на фоне происходящего могут показаться если не пустяковыми, то явно меркнущими по сравнению с восходом нового солнца. Спасибо огромное! 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
h_charrington
Показать полностью
[отзыв к главе 19. О гостях и реке грехов. 4 часть] Здравствуйте! Столько эмоций от всей последней главы, что начну с конца! Ну какие купания, ну что за дивная поездка, знаете, от чего я верещала восторженно больше всего? От слома стереотипов. Изначально атмосфера такая романтичная, располагающая к томным мечтаниям, Ярен в купальнике, Мерлин правый… Харун, который подразнивает свою тогда еще «временную» женушку, и так здорово зафиксирован момент, когда для обоих этот брак – пока что только прикрытие, фикция, и между ними много чего было неприятного и еще не решенного до конца, но все равно, все равно искрит, бурлит, грохочет!.. Так вот, несмотря на всю эту романтичную атмосферу, когда мы уже ожидаем, что у нас будет хулиганская «сцена в бассейне», на сцену выходит СУРОВЫЙ РЕАЛИЗМ. И утопленный телефон. И размокшие купюры. И гнев Харуна, которому шалость женушки вовсе не показалась обворожительной и располагающей к пикантному продолжению! Эх, а жара и река так старались для наших лисичек!))) А счастье было так близко, так возможно… Но еще ближе – взрослая жизнь и взгляд взрослого человека на купание в одежде с телефоном и деньгами в кармане. а потом и взрослые проблемы вроде «как остановить кровь, если под рукой нет антисептика?!», «как выбраться из леса без средств связи?!», «как добраться до дома без денег?!». Слава Богу, что хозяин ресторанчика оказался понимающим и добродушным, а обаяние Харуна и красота Ярен, видимо, не дали им пропасть окончательно и докатиться до голосования в ночи на пустынном шоссе, выставляя ножку Ярен, перевязанную лифчиком х))) Вот я настолько ценю такие жизненные ситуации, настолько достоверные, ломающие киношные стереотипы, что я просто тюленчиком подвывала на этой всей главе!) Описано так смачно, живо, с огромным юмором и любовью, что хочется смаковать каждый момент. Пока читала, сама дико захотела искупаться *тягостный стон*! А как они друг друга поддевали и вместе с тем узнавали, пока Харун не сыграл кита?.. Как Ярен хотела услышать, что он целовал ее не для прикрытия и не для игры, а потому что без ума от нее остался хотя бы на пару мгновений?..)) О, ну как они очаровательны! И даже здесь, когда их грядущая дорогая к счастью вообще толком не рассматривалась, они прилаживаются друг другу, учатся чему-то, узнают, перемалывают былой опыт и приобретают новый. И Харун называет ее «женушкой», «светом жизни» и прочими восхитительными, нежными, пусть несколько ироничными, но теплыми обращениями, от которых сердечко заходится, ведь представляешь очень живо, как Харун произносит это со своей фирменной лисьей улыбкой, а Ярен в ответ стреляет в него своими огненными глазами, недоверчиво размышляя, в шутку он или всерьез, а сердце ее нет-нет да оттаивает! Приветствую! Прошу прощения, что отвечаю так поздно) Река грехов не даст ни соврать, ни забыть, что мы с ЯрХаром искали у ее берегов отдых от изнуряющей летней жары и чутка дали маху с неудавшимся плаванием)) Да и вообще было бы кощунственно не описать на турецкой локации купание в местных источниках, даром, что не море, но тем лучше: не избито. Если верно помню, в каноне фигурировала река Беязсу, но там она была связана с печальными событиями, а я больше стремлюсь описывать позитивные ситуации. Если принять за правду слова фанатов о том, что ЯрХар - комедийная пародия на главную пару сериала, то, на мой взгляд, они просто обязаны были совершить это купание (как гг, чуть не утонувшие в Беязсу) и им же порвать шаблоны. Я рада, что им это удалось) Тем более Харун и Ярен на этом этапе отношений еще чужие друг другу люди, вынужденные сотрудничать до планируемого развода, а потому ни о какой хулиганской сцене между ними не могло быть и речи. Они только выяснили, что, оказывается, вообще по-разному смотрят на такую обыкновенную, базовую вещь, как семья, а для Ярен - это же один из столпов существования, ее реальность. Если для Харуна было не принципиально узнавать жену ближе, потому что он не думал задерживаться в Мидьяте, то для Ярен, да, было важно понять, что за мужчину принесло в их дом. И потому, что это естественное желание человека, запертого в четырех стенах, изучить что-то новое, что перевернуло ее жизнь, и потому, что, выходит, муж ее никакой не маньяк и жениться не желал на ней, а тогда кто он, что он, зачем и почему? Отсюда и возник вопрос к канонному поцелую)) У меня, по правде говоря, тоже, но, думаю, у Харуна все вместе сыграло: и увлеченность Ярен как красивой девушкой, и толика ревности к Фырату (а он маячил фоном в той сцене), и четко продуманная интрига, по которой нужно исполнять роль влюбленного жениха. Их брак пусть и фикция, но родителями в Ярен было заложено, что поцелуи и встречи без ведома семьи не шутки, вдобавок дед Насух вроде как навсегда выдворил ее замуж, без права на попятную. Для девушки из патриархальной семьи все выглядит куда серьезнее, поэтому она, уже симпатизируя Харуну за спокойный нрав и уважение к ней, присматривается к нему. И вызывает на эмоции, чтобы посмотреть ответную реакцию и лучше понять его)) Понять, стоит ли завязывать отношения. Так-то по меркам Востока их брак более чем гармоничен и угоден родителям, но Ярен не исключает личный фактор - впервые она его не исключает в выборе жениха (как с гг канона), смотрит не только на богатства и статус, но также на личность, стало быть, все действительно всерьез на этот раз)) Это ужас как нервирует Харуна на самом деле. Он от семьи отвык. Он, в сущности, с четырнадцати лет сам по себе: то с матерью воевал, то с отцом иногда виделся, а тут большой клан и жена-егоза, неоднозначная, язвительная, и их с другом план, который нельзя просто взять и вычеркнуть. [1 часть] 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
h_charrington
Показать полностью
[отзыв к главе 19. О гостях и реке грехов. 4 часть] В этом плане очень символично, как она прикладывает лед к щеке в сцене, где они пережидают часы после скандала в отчем доме и дядюшкиного удара. Интересно выбрана точка отсчета. Момент, когда в воле Харуна было либо спустить все на тормозах, либо вмешаться. Момент, когда, как мне кажется, Харун пожалел Ярен. Он сам, воспитанный в семье людоедки-мамаши и мягкого, но избегающего отца (видела у вас в группе пост, что Харуну тяжело было принять решение Эрхана оставить семью), мог бы и не посочувствовать Ярен, которая получила пощечину от дяди. Тем более учитывая их совсем негладкое вхождение в отношения, он мог бы сказать: ну и поделом строптивице, пусть ей мозги вправят, раз такую гордую воспитали! Но нет. В Харуне заложены глубокие ценности, и он сам их большим трудом развил в себе, сделал твердости алмаза. Он никогда не скажет, что кого-то «научит» оплеуха. Тем более от родных людей. Он не стал судить Ярен строго, считая, что она неисправима и вообще «поделом». Он проявляет свои лучшие качества человеколюбия, трезвомыслия и нежелания насилия, сыграв небольшую по времени, но решающую роль в этом конфликте – роль миротворца. И примирение Ярен и дяди очень тронуло меня. Еще один прекрасный пример, когда люди признают свои ошибки, раскаиваются, просят прощения… Да, это тяжело, и мы видели, какая борьба шла в Ярен, и какая борьба должна была происходить в сердце ее дяди и родителей, но они всей семьей через это прошли – и Харун вместе с ними. Быть может, вот в этот момент он и попал в семью? Когда не дал ей распасться? Я, если честно, признательна сценорам за то, что они никак этот момент не раскрыли (после пощечины Хазара), потому что, уверена, при их тогдашнем наплевательском отношении к ЯрХару они бы все запороли, а не сблизили их, а момент-то знаковый. А мне, как автору, расширяющему канон, а не создающему удобную аушку "под себя", пришлось бы считаться с этим. Потому что я не знаю, почему Харун в канонном эпизоде не остановил Хазара, как до этого останавливал самого Насуха. Видимо, сценорам не хватило желания развивать его персонаж после свадьбы. Я же в Падшем прихожу к объяснению, что, скорее всего, Харун не ожидал удара, так как от тихого и милосердного Хазара такое сложно было ожидать, но и сама справедливость пощечины имеет место быть. Не в том смысле, что это правильно и детей нужно бить (нет, ни в коем случае), а в том, что Ярен затронула чужого ребенка и реакция последовала ожидаемая. Просто ожидаемая, без каких-либо оценок, ибо какой родитель не возмутится, когда с его плотью и кровью в очередной раз обходятся ужасно? Но Харун однозначно оценивает это как негативную реакцию. На насилии далеко не уйдешь. В той сцене виноваты все: и Ярен, и Хазар, и ее родители, которые прогнали ее ради Хазара. И потом, в сериале, мы снова видим, как Ярен живет с родителями, конфликт с дядей исчерпан, исходя из чего лично для меня напрашивалось, чтобы конфликт был не просто забыт, а прожит и принес положительный результат. Они к тому же одна семья. Они не могут примириться с Азизе (и я понимаю их, потому что Азизе им, в сущности, никто, опасная новоявленная родственница), но между собой сжигать мосты и враждовать из-за зависти и детских обид глупо. Думаю, благодаря этой ссоре Ярен вынесла для себя, что прощение, как полученное, так и данное, не унижение, а большой шаг по-настоящему сильного человека, к которому, что иронично, она призывала Харуна, когда выстрелила в него. Ведь, тогда, получив его поддержку, она и разглядела в нем того, в чьем хорошем примере остро нуждалась. Мне безумно нравится мысль, что в ЯрХаре первым, что способствовало их сближению в этой истории, была не страсть и жажда свободы (ну не люблю я бульварные романы, не мое это :D), а снисхождение к ошибкам чужого и сердечное смягчение (у Харуна) и (у Ярен) желание духовно преобразиться и доказать этому саркастичному, но отзывчивому "маньяку" и самой себе, что ей по силам любая высота, будь то моральная или же учебная. Все вспоминаю их переглядки в сериале немногим позже, когда Хандан подтрунивала над Ярен, и Ярен нет-нет да косила взгляд на Харуна: смеется он там над ней или что. Видимо, не безразлично было и не хотелось, чтобы его мнение о ней стало хуже некуда. [2 часть] 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Мелания Кинешемцева
Показать полностью
На главы 10 - 11. Важнейшие вопросы поднимаются перед нашими молодоженами - важнейшие и и для них самих, воспитанных в пропитанно насилием обществе, и в для читателей, думаю, тоже. Насилие - или ненасилие? Месть - или прощение? Идти по головам - или удержаться от рокового шага через труп? Харун, крое, наверное, своего отца и его окружения, букваьлно не видел иных примеров, как только крайней жестокости, насилия и мести без конца. История его матери и ее покровительницы, а позднее лютого впрага, прятавшего заслженную ненависть под маской заботы, потрясает степнью лицемерия, сребролюбия и кровожадности обеих женщин. Хищницы, одно слово. Удивительно, как им самим не жутко было жить - и как иссушила и извратила их души ненависть. И все же Харун не только сам смог в свое время разорвать порочный круг мести - символично, что для Аджены это все равно закончилось смертью, она уже не могла начать иную жизнь, да и Фюсун вряд ли сможет или захочет - но и учит Ярен удерживаться от жесткости. Ведь в истории ее семьи куда больше людей мирных, ей и старим поколениям доступны, как и отцу Харуна, простые и светлые радости. Недаром танец Ярен - это не танец борца, как у Фюсун, а милая шалость юной женщины, радующейся своей красоте и грации. И именно среди воспоминаний семьи Ярен звучит история о прощении. Хотя, конечно, тут я сама задумывалась - благо, тоже касалась в фиках этой темы: а нет ли в прощении убийцы доли пренеюрежения к убитому?Не желал ли бы убитый, чтобып ричинивший ему зло страдал? Да, так не прервать цепочку зла, но ведь пренебречь человеком, котороу тоже причинили зло, не бесчеловечно ли? И все ли примут помощь от убийцы близкого так, как приняли люди в той истмории прощения? Не покажется ли им, что они продают близкого за чечевичную похлебку? В общем, спасибо, заставили поразмышлять! Приветствую, спасибо за отзыв! Да, в истории дяди Сардара есть поистине трогающий Харуна за душу элемент: прощение и ненасилие, а эти вопросы ему как никогда близки. Он пытается простить Ярен, очень, поскольку суметь простить - это в какой-то мере позаботиться о себе, освободившись от ненависти и зависимости. К вопросу о том же убитом: месть его не вернет. Но она способна отобрать много больше, если из уважения к чувствам и памяти убитого преследовать его убийцу. К слову, именно такая судьба и постигла одну из героинь Ветреного - Азизе. Вымещая зло на Шадоглу за смерть детей, она в этой войне семей лишилась еще и двух внуков, которые не выдержали ее интриг. Мне сюда в тему вспоминаются слова из Гарри Поттера: "Не жалей умерших, а жалей живых, и в особенности тех, кто живет без любви". Опять-таки, если бы Харун не пожалел Аджену, а приложил руку к ее смерти, чтобы наказать за ее злодеяния, он бы был ничем не лучше Фюсун. 1 |
|
|
|
|
К вопросу о том же убитом: месть его не вернет. Но она способна отобрать много больше, если из уважения к чувствам и памяти убитого преследовать его убийцу Ну я просто прикидываю на себя, представляю себя на месте жертвы. Если бы со мной случилось что-то плохое - пусть я бы не увидела дальнейшее, но могла бы предугадать реакцию - хотела ли бы я, чтобы к моим чувствам и памяти не проявили уважения? Чтобы человек, который причинил мне зло, не понес тяжелейших для себя последствий, лишь потому, что мои близкие боялись бы что-то еще потерять? Хотела бы я в принципе, чтобы они что-то видели большим, чем моя жизнь? Думаю, нет. Прощения моего убийцы для меня было бы таким последним подтверждением: "Oна неполноценный человек, с ней всё можно, факт ее существования/несуществования ничего не стоит". Больно такое представлять. Поэтому идею прощения я принимаю с трудом и скорее формально. Впрочем, это уже мимо темы. 1 |
|
|
Baharehавтор
|
|
Мелания Кинешемцева
Показать полностью
Ну я просто прикидываю на себя, представляю себя на месте жертвы. Если бы со мной случилось что-то плохое - пусть я бы не увидела дальнейшее, но могла бы предугадать реакцию - хотела ли бы я, чтобы к моим чувствам и памяти не проявили уважения? Чтобы человек, который причинил мне зло, не понес тяжелейших для себя последствий, лишь потому, что мои близкие боялись бы что-то еще потерять? Хотела бы я в принципе, чтобы они что-то видели большим, чем моя жизнь? Думаю, нет. Прощения моего убийцы для меня было бы таким последним подтверждением: "Oна неполноценный человек, с ней всё можно, факт ее существования/несуществования ничего не стоит". Больно такое представлять. Поэтому идею прощения я принимаю с трудом и скорее формально. Впрочем, это уже мимо темы. Для наказания убийцы в цивилизованных обществах предусмотрен закон. Что до идеи "око за око", то человек, для которого тысячелетия развития общества не прошли даром, таким заниматься не станет. Боже упаси, чтобы за меня мои близкие мстили и за это же сами угодили в тюрьму (а то и в могилу), тогда как моим прижизненным стремлением является их благо и безопасность. В любом случае каждому свое. Для меня же тема прощения и усмирения страстей в этой работе первостепенна, на то она и указана в названии. 1 |
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу
