Единение: Лагерь Феникса (гет)

Они сидели друг напротив друга и смотрели на спящую девушку лежащую на кровати. Глаза ее были закрыты, сквозь тонкие веки можно было увидеть резкие движения зрачков. Рон протянул руку и дотронулся до ее лица, поправляя спавшую прядь волос. Он посмотрел на Гарри.

— Ты можешь проверить как она?

— Когда спит – нет, – он вздохнул.

В воздухе больничного крыла витал легкий запах успокаивающего зелья, который дала Левендер мадам Помфри. Сама медсестра ушла к профессору Снейпу, он во время отсутствия директора и Макгонагалл оставался за главного. Гарри невесело усмехнулся, представив лица учеников, если бы они узнали об этом. Но отсутствие директора не разглашалось, а сегодня был последний день каникул. Он вновь перевел глаза на Левендер.

— Знаешь, это было так странно… — Рон чуть поежился, – словно тебя переплавляют… а потом все стало каким-то другим. Даже вести себя захотелось по-собачьи… как я хоть выглядел-то?

— Устрашающе, – уголки губ Рона дернулся.

— Ты первый смог, – Гарри посмотрел на друга.

— Угу…значит, и вы сможете…будем гулять где угодно…

— На территории Хогвартса, – поправил друга Гарри.

Рон закатил глаза.

— Чувствуется влияние Гермионы.

Гарри нахмурился и чуть пожал плечами.

— Просто это правильно.

— Будем гулять…если все будет хорошо…— тихо прошептал Рон, сжимая руку Левендер.

— Все будет хорошо, – уже не известно в какой раз произнес Гарри. Когда же это начнет сбываться?! – Мы успели, Рон.

Они замолчали, каждый погрузившись в свои мысли. Неужели его друзья сидели так каждый раз, когда он оказывался в больнице? Ужасно. Сейчас Гарри не мог бы сказать, что хуже: лежать на больничной койке или сидеть рядом. Глядя на хрупкое тело Левендер он склонялся к последнему. Конечно, Малфой не успел ничего сделать физически, но…он помнил тот затравленный испуганный взгляд ее заплаканных глаз, когда увидел Левендер.

— Ублюдок, – словно прочитав его мысли произнес Рон, глядя в дальний конец комнаты. Малфой еще не очнулся. Слизеринец, часто дыша, лежал в самом углу больничного крыла. Один.

— Нет, – он произнес это прежде, чем осознал, что говорит, а в следующую секунду с удивлением понял, что действительно так считает.

— Легелиментс – тихо произнес он, взмахнув палочкой и посмотрев прямо в расширившиеся глаза слизеринца.

И тут же Гарри почувствовал, как ломаются мысленные щиты... Что же тебя не научили защищать себя, Драко? – мелькает удивленная мысль прежде чем он окончательно погружается в чужие воспоминания.

Большая просторная комната, по-видимому гостиная… Стеклянный стол на кованных ножках, шкаф, два кресла, камин, явно старинные вазы...все расставлено красиво, со вкусом. Портреты на стене придают какой-то напыщенности, но в то же время неподвижные изображение словно наблюдают за происходящим. Это создает какое-то странно-давящее настроение на того, кто находится в середине комнаты. В центре стоит Драко. Парень старается не встречаться взглядом с отцом, сидящим перед ним в большом зеленом кресле больше напоминающем трон.

— Я не могу, отец...

Люциус Малфой мягко прерывает сына легким взмахом руки.

— Драко. Ты отказываешь мне? – тон заставляет кровь похолодеть и Гарри чувствует волны страха исходящие от опустившего голову подростка. По телу последнего проходит мелкая дрожь. Он…действительно боится?

— Но… — Драко делает последнюю попытку возразить.

— Круцио, – тот же спокойный голос.

Резкий всплеск боли и безысходности заставляет Гарри вынырнуть из чужих воспоминаний.

Но он готов был поспорить, что почувствовал раскаяние, исходившее от младшего Малфоя перед тем как его прервали.

Он откуда-то твердо знал, что речь шла именно о сегодняшнем происшествии…Парень вспомнил волну безысходности, исходящую от Драко…Много ли людей могут противостоять пытке? А когда собственный отец…Неожиданно его размышления были резко прерваны.

Рон неверящим взглядом смотрел на друга.

— Гарри…

— Это его отец, Рон. Я видел, как он применял на нем круцио…что бы заставить…

Рон сердито нахмурился.

— Это его не оправдывает…он должен сам думать…

— Оправдывает, Рон. Для него Люциус Малфой прежде всего отец. У слизеринцев другая философия.

— Но он пытал его! Как можно идти на поводу у человека, который причиняет тебе такую боль…

— А насколько ты любишь своего отца? – Гарри в упор посмотрел на Рона. – А теперь предположи, что для Малфоев это обычная манера общения? Что он не знает другого?

Рон, похоже, начал понимать, или просто решил не спорить. Он опустил голову, но тут же поднял ее, когда Левендер пошевелилась…

— Она скоро проснется.

— Пойду поищу мадам Помфри, – Гарри встал – Что-то она долго…

Он стремительно вышел из комнаты и направился в сторону подземелий. Вроде медсестра пошла за Снейпом…Гарри быстро шел по коридору, полностью погруженный в свои размышления, поэтому не сразу заметил темную фигуру, выплывшую из-за поворота. Он очнулся только когда почувствовал, что на что-то наткнулся. Или на кого-то.

— Поттер, – он услышал над собой холодный голос и в ужасе поднял голову. Так и есть. Снейп – Сколько вам лет?

— Шестнадцать, – растерянно произнес Гарри, приходя в себя.

— А ходить люди учатся в два!

— Извините…— гневный взгляд – сер.

К ним подошла мадам Помфри, которая шла чуть позади профессора. Гарри тут же повернулся к женщине.

— Левендер приходит в себя…

— Насколько я понял, здоровью мисс Браун ничего не угрожает?

— Я говорила, сильное эмоциональное потрясение….

— Думаю, моя помощь вам вряд ли понадобится. Поттер, я хочу поговорить с вами. Как со свидетелем, — видя недоумевающий взгляд гриффиндорца, раздраженно пояснил он.— Пойдемте ко мне в кабинет.

Заверив медсестру, что потом сразу же зайдет, он развернулся и пошел по коридору, не проверяя следует Гарри за ним, или нет. Гарри вздохнул и отправился за зельеваром. Парень бросил взгляд на часы: шесть вечера. Как там Гермиона? Он понимал, что девушка вернется намного позже, если вообще вернется сегодня…Но он уже соскучился. И очень волновался. Парень непроизвольно прикоснулся к кулону на шее. Холодный. От размышлений его оторвала стремительно распахнувшаяся перед носом дверь. Они уже пришли? Ну надо же.

— Итак, – Снейп выжидательно смотрел на него.

Гарри вздохнул, вновь погружаясь в недавние события.

— Малфой…хотел изнасиловать Левендер. Он напал на нее.

Брови профессора сошлись почти в прямую линию, он кивнул.

«Наверняка ему уже все рассказали!»

— Я пытался защитить Левендер. Потом пришел Рон…

— Мадам Помфри сказала, что мистер Малфой утверждает, будто Рон Уизли превратился в большую собаку и собирался напасть на него.

— Загрызть Малфоя? – Гарри ухмыльнулся.

— Мистер Поттер!

— Он применил чары иллюзии и Малфой купился, – только у него на тот момент не было палочки. Но Снейп об этом не знал. Мужчина задумчиво кивнул.

— Вы показали, что можете справляться с заклятием тормента…

— Я не успел защититься, – Гарри опустил голову. – Это было не сложнее, чем с круцио. Но В…Лорд все равно знает об этом, – он пожал плечами.

Снейп кивнул.

— Как вы узнали, что с мисс Браун?

Ах вот…Гарри похолодел. Сказать о кулонах? Карте мародеров? Ни тот, ни другой вариант не казались ему хорошими. Молчание затягивалось.

— Мистер Поттер?

— Я…не думаю, что это относится к делу, – не лучший ответ, но он просто не знал, что сказать.

— И все же?

— Ну… я мимо проходил, – «о, мерлин…»

Снейп фыркнул, но к огромному облегчению Гарри промолчал.

— Вы свободны.

Зачем вообще тогда вызывать было? Гарри пошел к двери, но обернулся на половине пути.

— Профессор Снейп, а что будет с Малфоем?

— Ну…попытка изнасиловать несовершеннолетнюю ученицу, применение неразрешенного заклинания на ученике…Это грозит ему исключением. Вы рады, Поттер?

— Нет.

Бровь Снейпа удивленно взлетела вверх.

— Я хочу сказать… вы же наверняка поняли, какое именно заклинание я применил к нему.

Снейп кивнул.

— Удачно воспользовались моментом, мистер Поттер. Когда вы учились легелименции?

— Никогда. Это мой первый раз.

— Весьма успешно, – Зельевар поморщился – Это все что вы хотели или вы предпочитаете еще посмаковать исключение Драко Малфоя?

Какие-то незнакомые интонации проскользнули в голосе Снейпа. Гарри внимательно посмотрел на профессора и неожиданно понял: тот знает. Знает гораздо больше чем говорит…К тому же, он крестный Драко…

— Вы знаете, что он действует не по своей воле...— тихо произнес гриффиндорец. – Почему вы не поможете ему?

Снейп вздрогнул и повернулся к Гарри. Парень, неизвестно в какой уже раз, выдержал его взгляд.

— Потому что я не могу. И никто не может, кроме самого Драко, – он произнес имя Малфоя удивительно мягким голосом. – Вам этого не понять и не обьяснить, Поттер. Идите.

Гарри был озадачен ответом, но переспрашивать не имело смысла. Он попрощался и вышел из кабинета. Что творится со Снейпом? Он так изменился за последний год…

Может, ты его никогда и не пытался понять – произнес тихий голос у него в голове. Возможно…

За воротами Хогвартса было уже по-зимнему темно, снег легко искрился в неровном свете окон, Запретный лес отсюда казался непроницаемой стеной, где-то на склоне которой одиноко горело окошко хижины Хагрида. Звезд не было и темное небо ярко контрастировало с белизной земли. Красиво…

Гарри вгляделся в непроницаемую черноту деревьев Запретного леса. Ведь они практически ничего не знают об этом месте, которое находится совсем рядом. Что это? Охрана? За те несколько раз, которые он был там, Гарри понял, что оно не подчиняется общим законам. Обитатели леса полные хозяева своей территории и парню сейчас казалось, что никто, даже Дамблдор точно не знает, кто именно там живет и какие тайны скрывает…

Он полной грудью вдохнул морозный воздух и легкие словно наполнились вечерней свежестью. Парень сделал несколько шагов, нарушая девственно-чистый снежный покров. Возвращаться в замок сейчас не хотелось, до отбоя далеко. Он не знал точно куда идет, просто надо было подумать.

А ведь он чуть не потерял контроль сегодня и не совершил непоправимой ошибки. Директор не исключит Малфоя, в этом Гарри был практически уверен. И все же…Нет, Драко Малфой нужен в школе. Вернее, ему нужна школа. Пока слизеринец находится в Хогвартсе, для него есть шанс. Интересно, а многие ли оставались в этих стенах ища убежища? Гарри мог с уверенностью сказать, что да. В Хогвартсе каждый найдет поддержку – сказал когда-то Дамблдор и парень не мог с ним не согласится. Школа была для него домом, особенно теперь, когда у него больше никого не осталось…может, директор разрешит ему остаться здесь на лето? В конце концов, в этом году ему исполняется семнадцать и по меркам волшебного мира он становится совершеннолетним…Если исполнится. С некоторого времени, видя, как легко рушатся человеческие жизни, ощущая за собой непрерывную охоту, Гарри перестал строить далеко идущих планов. Просто тогда можно уйти без сожалений и не оставив невыполненных обещаний близким людям….

Пошел снег и снежинки, медленно кружась, опускались на землю, смешиваясь с миллиардами таких же. Вокруг было темно, но он не хотел зажигать сейчас палочку, наслаждаясь тишиной и легким танцем снежных хлопьев. Гарри задрал голову и посмотрел наверх теряясь в бездонной высоте неба. Он давно уже никуда не ходил просто так. На душе было поразительно спокойно, он пообещал себе, что обязательно сводит на такую ночную прогулку Гермиону, ей должно понравиться.

Гарри обернулся назад и увидел, что уже отошел на порядочное расстояние от школы. Перед собой он заметил небольшую черную ограду. Это…он еще присмотрелся. Да, Хогвартское кладбище. Сам он никогда тут раньше не был, но близнецы не раз рассказывали страшные истории про это место. А еще они загадочно улыбались и говорили, что оно хранит множество тайн, открытых для тех, кто умеет думать и понимать. Ну, раз уж он тут оказался…Гарри пошел в сторону ограды. Ему не было страшно, но на долю секунды он пожалел, что сейчас рядом никого нет.

Серые каменные плиты были наполовину занесены снегом, Гарри прошел вдоль них, читая имена и надписи. Он не смог бы сейчас сказать, зачем ему это нужно, но он все же продолжал свой путь между рядами, узнавая некоторые имена и фамилии и чувствуя дыхание истории…и времени. Тут были и могилы директоров Хогвартса, и некоторых бывших учителей…Гарри с удивлением обнаружил на одной из плит имя профессора Биннса. Но, в самом деле, должен же он быть где-то похоронен. Следующая фамилия заставила его остановиться. Снейп. Бенедикт Саевус Снейп. Он удивленно посмотрел на даты 4 года…такой маленький… Брат? Тот мальчик в видении? Гарри вновь присмотрелся к датам. Сколько сейчас Снейпу? У них очень большая разница в возрасте… но кто знает как с этим обстоит дело в волшебном мире? Волшебники живут дольше магглов…

— Не брат, – услышал он за спиной спокойный голос и только сейчас понял, что последние размышления он произнес вслух. Шейрена. Гарри не стал оборачиваться, прекрасно понимая, что девушку это вряд ли обидит.

Не брат…значит, сын?

Моя семья погибла…

Гарри вспомнил разговор со Снейпом. Тогда он подумал, что речь идет о родителях, но…теперь он понял.

— А… мать?

Девушка вздохнула и, сделав несколько шагов, встала рядом.

— Ее не нашли.

Она произнесла заклинание и плита оказалась очищенной от снега. Около ее основания Гарри заметил цветок. Таких цветов он еще не видел, но…парень был поражен его красотой и…уместностью?

— Я иногда прихожу сюда. Что бы понять и подумать.

Гарри кивнул.

— Это ведь даже хуже чем смерть…незнание. И надежда…

Он хорошо понимал, о чем сейчас говорил. Первое время после смерти Сириуса парень ловил себя на надежде, что каким-то образом арка не убила его, что его еще можно спасти. Но потом он смог отпустить. Честно говоря, он до сих пор считал это своей главной заслугой в жизни. Ощущение, которое появилось после… он понял. Пусть это было практически невыносимо, но он наконец осознал. А каково же человеку, который пытается сделать это столько лет?.. «Это можно сделать или с первого раза или никогда, Поттер»

Он посмотрел на Шейрену, задумчиво прикусившую губу. Девушка его не видела, глядя на белый снег через опущенные ресницы. Снежинки продолжали кружиться вокруг, оседая на ее волосы и вплетаясь в них красивым узором. Гарри чуть кивнул и пошел в сторону калитки: пора было возвращаться в замок, да и сейчас здесь он был не нужен.

— Просто некоторые раны заживают очень долго, оставляя глубокий шрам. Но они заживают.

Надеюсь.

Шейрена стояла, погрузившись в свои мысли. Глаза ее изучали надпись на плите, заставляя мозг многократно повторять ее словно мантру.

Бенедикт Саевус Снейп. Саевус Бенедикт Снейп.

Мальчику было всего четыре года…По официальным сведениям он умер из-за крушения крыши дома…Чушь. Даже она, тогда еще далекая от всех этих игр прекрасно понимала это. Вольдеморт. Но…за что? Она не знала, смогла бы сама пережить такое. А Северус… Ей было больно смотреть на него, когда вечером у камина в его глазах мелькало какое-то странное выражение, он внезапно замолкал и отворачивался, сосредоточенно вглядываясь в поглощающие сухое дерево языки пламени. И она чувствовала, что в эти минуты он отчаянно пытается не вспоминать. Девушка резко обернулась, когда услышала за спиной тихие шаги.

— Гарр…Северус?

Мужчина нерешительно застыл, а потом сделал несколько шагов и, подойдя к серому камню, опустился и положил на него цветок. Предыдущий моментально рассыпался в пыль.

— Значит, этот вездесущий гриффиндоец тоже уже знает? – в голосе звучала какая-то грустная ирония.

— Прости, я, наверное, не должна была…

Он мотнул головой, показывая, что не сердится.

Северус смотрел на молодую девушку, стоящую перед ним. Шейрена отвела глаза и виновато закусила губу. Она поежилась, и профессор с трудом подавил в себе желание подойти и обнять ее, прошептать что-то успокаивающее. Северус отвернулся, глядя на заснеженное поле.

— Я хотел бы…я хотел бы побыть наедине с... сыном, – глухо сказал он.

— Конечно, – он услышал в ответ тихий шепот Шейрены, и через секунду девушки рядом уже не было.

Бесчувственный ублюдок.

Он опустился на колени перед молчаливым холодным камнем и закрыл глаза. Он ненавидел себя за слабость и ненавидел за силу. Если бы чего-то одного у него не было, жить было бы намного проще. Он прекрасно понимал, что должен отпустить, должен пережить, но где-то в глубине души все-таки звучало тихое «а вдруг?», которое одним присутствием перекрывало голос разума. Он все еще любит их. Тогда почему так трудно рядом с Шейреной?

Пальцы легко провели по щербатой поверхности камня. Все что осталось…