Lily Evans and the Marauders  (гет)

Кто-то касается руки… чей-то тихий голос совсем рядом…

Белый потолок, белые стены. Громадные букеты ирисов и розовых тюльпанов.

— Слава Мерлину! Ты очнулась!

Все сразу же оживились и подошли к кровати. Сириус, Римус, Белла и Джеймс. Около входа в тени — то ли случайно, то ли нарочно — Северус, и его почти не видно, у уголков судорожно сжатых губ застыли скорбные складки.

Лили должна была о чем-то спросить, только никак не могла вспомнить, о чем. И эта потерявшаяся мысль непрерывно стучала где-то в мозгу беспокойной, сверлящей болью.

Римус протянул ей подвеску. Медальон обжег руку словно раскаленное железо. Маленький щелчок, и все встало на свои места.

— Мы знаем, как это важно для тебя, — Джеймс весь сиял.

— А для тебя самое важное — не попадаться мне на глаза!

— Почему?

— Потому что спрятал мой медальон, и я оказалась в лесу, — гнев ее рос по мере того, как прояснялось сознание, — потому что нахожусь здесь, а не готовлюсь к экзаменам...

Лицо юноши бледнело все больше и больше, а в глазах появилось какое-то странное выражение. Невиновный отнюдь не всегда способен доказать свою правоту. Внезапно он понял, что больше не может здесь находиться:

— Я должен идти... у меня уйма дел.

— Ладно, — неловко сказала Белла, стараясь разрядить ситуацию. — Через две минуты начнется трансфигурация. Может, пойдем, а то опоздаем?

— Лили, я очень рад, что ты снова в порядке, — улыбнулся Римус. — Мы волновались за тебя.

Увидев, что все расходятся, Северус, не проронив ни слова, тихо выскользнул за дверь. Однако Сириус не шелохнулся.

— Иди. Скоро начнется урок.

— Уйду после того, как поговорим.

Блэк был совсем не похож на себя, словно какая-то пружинка в нем сдала. Лили стало не по себе: Сириус — и невесел! Как будто в холодный день потух камин. И, может быть, впервые она почувствовала, какое значение имеет для нее его веселость.

— А почему не было Мэдисон? И кстати, какой сегодня день недели? Сколько я здесь нахожусь?

— Мэдисон не захотела видеть тебя такой беспомощной. Сегодня пятница. Ты была без сознания около двух недель.

«Почему так долго?»

Юноша будто прочитал ее мысли и пояснил:

— То существо тебя укусило. Мы все так ждали, когда ты очнешься. Джеймс приходил сюда каждый день. Перед уроками. После них. Вместо них. Мадам Помфри много раз выгоняла его, но он всё равно приходил. Бывало, сидел здесь даже по ночам.

— Ты полагаешь, что достаточно нескольких визитов и немного раскаяния, чтобы всё уладить? Это было бы слишком просто! Нужно было подумать прежде, чем решится на столь низкий поступок!

— Это Питер взял твой медальон. Он хотел привлечь к себе внимание. Ты должна была видеть, как Римус кричал на него, когда узнал правду. Я никогда не видел в нем столько злости. Скажу по секрету: Лунатик не такой тихоня, каким кажется. Я сам испугался, когда услышал, как он может орать. Бедняге Хвосту сильно не повезло. Вот более-менее все, что произошло.

— Я не люблю более-менее! Что было еще?

— Твоя жизнь висела на волоске — слюна зверя оказалась ядовитой.

Он сделал паузу, и Лили, не смея прервать ее, затаила дыхание.

— Тебя спас Сохатый.

На мгновение она потеряла способность говорить.

— Когда он вышел из леса, неся тебя на руках, мы испугались не на шутку. Ты была без сознания, вся в крови и еле дышала. Мы боялись, что ты умрешь.

— Джеймс спас меня, — прошептала девушка.

— Да! Он был чудовищно расцарапан, но не позволил мадам Помфри осмотреть его, пока она не позаботилась о тебе.

Лили закрыла глаза, пряча слезы:

— Я чувствую себя полной дурой. Он спас меня, а я так грубо с ним поступила, — она быстро отвернулась и уткнулась лицом в подушку.

— Не бери в голову. Всё нормально.

Вошла мадам Помфри. Бросив дежурную фразу «Поправляйся», Сириус вышел, оставив Лили наедине со своими мыслями.

Прогреми сейчас гром над головой, он не ошеломил бы ее больше. Она поняла, что ее представление о Джеймсе соответствовало только четверти правды и что нужно все начинать с начала.