Severus' Dreams (джен)

Северус поднял подбородок и хмуро посмотрел на женщин, зная, что эффект, скорее всего, был совершенно испорчен лицом Тима. Он резко отвернулся, чувствуя себя глупо, стоя вот так перед этими женщинами в теле ребенка. Еще больше его волновал вопрос, было ли разумно для Джинни слышать вещи, которые он мог ей наговорить, из уст ее приемного сына.

Он повернулся к Фиби.

— Как вы считаете, если наложить заклинание иллюзии, чтобы придать мне более подходящий вид, оно не окажет пагубного влияния?

Темнокожая женщина задумчиво свела брови.

— Думаю, это, возможно, даже поможет нам в этом разговоре. Почему бы вам не наложить его?

— Ты не думаешь, что могут возникнуть проблемы, если он использует магию Тима? — обеспокоенно спросила Джинни.

— Думаю, магия Тима не будет возражать, — сказала Фиби.

Северус кивнул. Он взмахнул палочкой, накладывая стандартные чары иллюзии. Они были двусторонними, не только делая его выше, но и давая ему соответствующие ощущения.

— Так-то лучше.

Джинни уставилась на него, выпучив глаза. Обе ее руки прикрывали рот, поскольку она, без сомнения, мысленно переживала все те вещи, творившиеся в его кабинете, в которые он заставил ее поверить.

— Профессор Снейп.

Он вновь скрестил руки и усмехнулся. Он хотел сказать что-нибудь резкое и остроумное, но вспомнил, что и так ходил по тонкой грани. Если Джинни хоть на секунду забудет, что он по-прежнему находился в одолженном у Тима теле, она могла в порыве ярости навредить мальчику. Он не стал бы винить ее за желание прикончить его, учитывая, что, по ее мнению, он с ней сделал. Все необходимое он нашел в ее болезненных воспоминаниях о старшем мальчике. Он лишь поместил себя на его место. И пусть не было ничего хорошего в том, что ей пришлось пережить подобное, ему, по крайней мере, не пришлось создавать почву для совершенно новой травмы.

— Профессор… — по щекам женщины побежали слезы. Она нетерпеливо утерла их. — Я не могу в это поверить. — Она посмотрела на целительницу. — Что нам теперь делать?

Северус вмешался прежде, чем Фиби успела ответить.

— Я не отрицаю, что вы в праве требовать расплаты, — резко сказал он. — Но прошу вас не забывать, что я все еще нахожусь в теле ребенка.

Ее лицо исказило недоумение.

— Расплаты? За то, что вы спасли меня от Кэрроу? Или за то, что вы поили Невилла своим зельем, чтобы он не превратился в растение, как его родители? Или за то, что вы не дали Луне умереть в подземельях Малфоев?

Он стиснул зубы, отказываясь принимать участие в этом пересмотре истории.

— Позвольте напомнить вам, что я изнасиловал вас.

Она отшатнулась, словно он ее ударил. Тяжело дыша, Северус ждал реакции. Уж наверняка после такого эта Фиби наконец-то изгонит его.

— Мне не нужно возмездие, профессор, — голос Джинни прозвучал очень мягко, и в него закрались совершенно неуместные нотки… симпатии? — Я помню, что происходило в вашем кабинете. Вы ни разу ко мне не прикоснулись. Или вы о тех воспоминаниях, что вы создали? Они вовсе не были основаны на реальности. — На ее губах появилась горькая улыбка. — Профессор, эти воспоминания были фантазиями Тома Риддла, оставшимися в моей голове. Ничего из этого в действительности не было.

Это ему в голову даже не приходило. Перспектива того, что ему на самом деле придется совершить это действо, была ему отвратительна. Он бы, конечно, сделал это, если бы ему пришлось, но сначала он воспользовался легилименцией, чтобы попытаться отыскать у нее пугающее воспоминание сексуального характера. И был безмерно рад, отыскав у нее воспоминание о домогавшемся ее старшем мальчике со слизеринским галстуком. И не одно. Он просто вставил себя в этот сценарий вместо незнакомого мальчика.

Тот факт, что лицо мальчишки ему было не знакомо, его не смутил. Большинство шести— и семикурсников были способны менять свою внешность, чтобы избежать наказания. Особенно учитывая изобретательность нападавшего на нее. Безусловно его обеспокоило то, что нечто подобное могло произойти во времена Дамблдора.

Но больные фантазии, навеянные дневником-крестражем, все объясняли. Объясняло это и то, что ее магия даже не попыталась защитить ее. В те времена он списал все на отчаянье.

— И вы так в этом уверены? — это была слабая попытка, но больше ему сказать было нечего. Он хотел, чтобы это оказалось правдой. Одной ужасной ношей будет меньше. Ему нужно было потыкать это, проверить, убедиться, что все останется, как есть. — Возможно, это я навеял вам эту идею.

— Нет, — тихо сказала Фиби. — Я была одним из целителей, призванных во время слушания. Мы обнаружили фальсификацию. К тому же показания целителей гласили, что в действительности подобных ран у Джинни никогда не было, что более чем убедительно доказало, что вы защищали ее.

— И как же вы обнаружили подделку?

— Профессор, — надломленная улыбка Джинни сменилась в равной степени надломленным смехом. — Тот дневник… Риддл настолько глубоко проник в мою голову… Никакие ваши действия не могли навсегда изменить эти воспоминания. Разве что вы бы провели добрую часть школьного года, проникая в мое сознание с помощью легилименции каждый день по несколько часов.

Эта мысль тоже никогда не приходила ему в голову.

— Я точно знала, что это воспоминание было поддельным, когда вы в первый раз отвели меня к Поппи.

Неудивительно, что она пялилась на него во время приемов пищи в Большом зале. Неудивительно, что она особо не противилась, когда он “приглашал” ее в свой кабинет, что он делал каждый раз, когда внимание Кэрроу начинало плохо на ней сказываться.

— Я все никак не могла это понять. Пока не закончилась война. — Ее голос надломился на последнем слове. — Но тогда уже было поздно благодарить вас.

Он отвернулся от плачущей женщины. Он не знал, что сказать, хотя и испытал облегчение от того, что она очистила его имя. По крайней мере, от этого преступления.

— Профессор? — сказала Джинни, немного успокоившись. — Простите.

”За что, во имя всего святого, она извиняется?”

Но не успел Северус спросить, что же она имела в виду, как снизу донесся голос:

— Джинни? Фиби? Джеймс сказал, что вы хотели, чтобы я вернулся пораньше. — Поттер был дома. Он поднялся по лестнице. Открыл дверь. — Так что происходит..? — он замер, и лицо его посерело. Кажется, он даже пошатнулся на месте.

Северус резко произнес:

— Поттер. Возьми себя в руки.

Это, кажется, вырвало его из шока. Не сказав ни слова, он зашел внутрь. Осторожно прикрыв за собой дверь, он опустился рядом с Джинни, взяв ее за руку и уставившись на Северуса. И хотя ему было за сорок, а в волосах его поблескивала седина, выражение на его лице принадлежало недоумевающему школьнику, забывшему прочитать главу к уроку.

— Что он здесь делает? — слабым голосом спросил Поттер, переведя взгляд на Фиби.

Та чуть улыбнулась.

— Возможно, тебе стоит спросить об этом его, — она кивнула на Северуса.

Северус ответил:

— Я не знаю, каким образом оказался здесь. Я бы предпочел, чтобы меня как можно скорее отправили назад. — Он очень устал. Он опустился на незанятый стул у стола. — Я не знаю, как сделать это самостоятельно. Это, — он указал на свое лицо, — иллюзия.

— Вы Темный человек Тима, — сказал Поттер. Это было утверждение, не вопрос.

— Что ж, так он считает. Я же думаю, что его разум просто изобрел эту мысль, чтобы защитить его.

Поттер покачал головой.

— Нет, — вид у него был ошеломленный. — Вы… — он нахмурил брови. — Нет, неважно.

— Что? Выкладывай, — огрызнулся Снейп.

Их прервала Фиби.

— Думаю, нам нужно обсудить существующую проблему, — поспешно сказала она. — Нужно отыскать то, что удовлетворит “Легкость сердца”.

— Что? — Поттер переключил свое внимание на Фиби. — Какое это имеет отношение к “Легкости сердца”?

Фиби уселась на стул с подлокотниками, взяла со стола свой кофе и сделал большой глоток.

— Мадам Помфри дала профессору Снейпу дозу “Легкости сердца” в канун Рождества 1997 года. Оно перенесло его сюда. Возможно, из-за их с Тимом сходства. Он не сможет вернуться обратно в свое время, пока заклинание не будет удовлетворено.

— Погодите. Где Тим?

Потребовалась минута, чтобы Фиби пересказала Поттеру последние события, произошедшие в его отсутствие.

— И что же его удовлетворит? — спросил Поттер, когда она закончила свой рассказ.

Фиби опустила взгляд в свою чашку.

— Я не знаю. Это зелье должно облегчать боль того, кто его принимает. — Она встретилась взглядом с Северусом: — У вас есть идеи о том, что может сработать, профессор?

— Облегчить мою боль? — он едва не засмеялся. — Что-то ничего не приходит в голову, кроме сладкого забвения.

— Профессор Снейп, — сказал Поттер, подавшись вперед. — Все, что вы захотите — все, что я смогу вам дать, — ваше.

Снейп вздохнул.

— Конечно, Поттер. Я знаю, что ты сделаешь все, чтобы спасти своего сына. — По какой-то причине этот простой факт очень расстроил Северуса. Тело, в котором он по-прежнему был заключен, было гораздо более склонно к слезам, чем его собственное. По крайней мере, так он себе сказал, обнаружив необходимость утереть влагу с лица. Он надеялся, что иллюзия это скрывала.

Поттер медленно покачал головой.

— Я даже близко не приблизился к тому, чтобы отыскать способ отплатить вам за все, что вы для нас сделали.

— Сделал для вас? Ну да, полагаю, речь о защите твоей жены… Ну, и студентов, вероятно.

Поттер перебил его:

— Ради нас вы рисковали своей жизнью каждый день. Вы умерли, спасая нас всех. Если бы не вы, Волдеморт бы не пал.

— Что?

— Ваши воспоминания. Если бы вы не… О, Мерлин, — Поттер замолчал, и его глаза озарились осознанием. — Конечно. Для вас этого еще не было. — Он повернулся к женщинам: — Вы нас не оставите на пару минут? — Встретившись глазами со Снейпом, он спросил: — Вы ведь не возражаете?

— Нет. Чем меньше свидетелей, тем лучше.

Джинни понимающе улыбнулась. На лице же Фиби отразилось беспокойство.

— Ты ведь позовешь меня, если я тебе понадоблюсь?..

— Да, спасибо, Фиби.

— Что ж, думаю тогда мы пойдем проверим, не сварил ли Кричер еще кофе, — и они с Джинни покинули комнату, оставив Поттера и Северуса наедине.

Когда неуютное молчание начало затягиваться, Поттер произнес:

— Это так странно. У меня чувство, словно я начинаю понимать, что здесь происходит.

— Не хотите ли поделиться вашими мыслями с классом, мистер Поттер?

Поттер засмеялся, словно счел ответ Северуса забавным.

— Я просто подумал, что мне снилось много странных снов о вас, когда Тим только начал жить с нами. Они стали одной из причин, вдохновивших меня на изучение ваших записей о зелье “Слезы”. Вы и Тим… с тех пор, как он начал жить с нами… Есть в нем что-то, что заставляет меня думать о вас. Даже Минерва с Поппи говорят о том же. — Он покачал головой. — Но меня не оставляет чувство, что я что-то упускаю.

Северусу никогда не хватало терпения слушать людскую болтовню. Он перестал метаться по комнате, облокотившись на стол, полуприсев на него.

— Уверен, что ты упускаешь множество вещей, Поттер. Будь так добр, переходи к сути.

— Можно мне кое-что спросить?

— Можно. Хотя я не гарантирую ответ, — приглушенно ответил Северус.

— Почему вы защищали Алису?

Столь внезапная смена темы сбила его с толку. Поттер как всегда был неорганизован. Северус помедлил, эту историю ему рассказывать не хотелось. Однако теперь не было смысла хранить секреты. Ведь он был мертв уже двадцать пять лет.

— Она была… — он пытался подыскать правильное слово, — она была добра ко мне.

— О чем вы?

— Она была школьной старостой и обладала этим хваленным гриффиндорским чувством справедливости, но, в отличие от других, применяла его ко всем, а не только к членам своего факультета. Это было одной из причиной ее популярности. Она была одним из тех редких подростков, которых по-настоящему можно назвать хорошими. — Северус вновь начал шагать по комнате, мельтеша взад и вперед перед диваном, словно читал лекцию перед аудиторией. — Когда твой отец и его шайка нападали на меня, а она была рядом, она всегда их останавливала. Однажды она даже поговорила об этом с МакГонагалл, и этих мелких гадов для разнообразия наказали. Я плачу по своим долгам.

— То есть вы годами рисковали жизнью, чтобы защитить того, кто просто проявил к вам доброту? — лицо Поттера исказилось, словно он проглотил что-то кислое, но взгляд его уперся в пол. Он заговорил вновь, обращаясь скорее к себе, чем к Северусу. — Черт, да она ведь была не так уж и добра. Просто лишь проявила элементарную порядочность. — Поттер перевел взгляд на Северуса. — У вас все еще есть шанс спастись.

— Что?

— В 1997 вы еще живы. Вам не нужно умирать в 1998. Если бы вы захотели, то могли бы все изменить.

— Если я решу так поступить, то кто знает, каким станет мир?

— Но… разве ты не хотите жить?

Северус задумался об этом. Хотел ли он жить? Насколько он видел, ничего хорошего его не ждало. Если Волдеморт победит, его действия в конечном итоге когда-нибудь всплывут наружу. А если выиграет сторона Поттера? Его будет ждать долгая череда судов и, возможно, заключение в Азкабане. Это была не та битва, на которой он хотел бы сражаться.

— Не думаю, что хочу этого, — болезненно признал он. — Я… устал. Возможно, будет лучше, если я умру. Позволь моему имени забыться на пыльных полках истории.

Поттер встал, посмотрев ему в лицо.

— Нет. Я потратил последние двадцать пять лет, делая все, чтобы вас запомнили как героя светлой стороны.

— Я не знаю, что на это ответить, — Северус глубоко вдохнул и задал вопрос, которого так боялся. — Как я умру, Поттер?

— Вас убьет Волдеморт.

— Значит, меня раскрыли?

— Ах, — аврор скрестил руки, словно эта история нагоняла на него дрожь. Он тихо заговорил: — Нет. Он думал, что Старшая палочка верна вам, потому что вы убили Дамблдора. Он натравил на вас Нагайну. В Визжащей хижине. Я все видел.

Только тогда до Северуса вдруг дошло, как же Поттер постарел. Каждая морщинка на его лице, каждый седой волосок были заслужены.

— Вы отдали мне свои воспоминания, — продолжал Поттер все тем же тихим голосом.

Это напугало Северуса.

— Зачем мне было это делать? — требовательно спросил он. — Какие воспоминания? Как ты вообще понял, что с ними делать?

— Вы отдали мне некоторые воспоминания о моей маме. И о Дамблдоре, сказавшем вам, что я должен умереть, чтобы Волдеморта можно было убить. Вы оставили Омут памяти на своем столе. — Поттер посмотрел ему в глаза, даже не вздрогнув. — Словно вы ждали, что я его найду.

— Потрудись объяснить, каким образом это помогло тебе? — с подходящей подобной чуши усмешкой Северус вновь принялся мерить комнату шагами.

— Я знал, что должен позволить Волдеморту убить меня. И он сделал это.

— И все же, вот он ты.

Долгий вздох. Поттер уселся обратно, уперевшись локтями в колени и опустив подбородок на руки.

— Волдеморт связал нас магически. Из-за этого я не мог нормально умереть. А затем… — пауза. — Ну, думаю, его сильно выбило из колеи то, что я вновь восстал из мертвых. Он был совершенно не в себе. Я одолел его на дуэли.

Семнадцатилетний Поттер одолел Темного лорда на дуэли? Поттер наверняка что-то не договаривал.

— Когда это произошло?

— В мае 1998-го. Я… хм… не уверен, что мне стоит вдаваться в детали… Это может все изменить.

— И все же ты сказал мне, что я не обязан умирать, — фыркнул Северус от нелогичности его слов.

— Угу. Это кажется глупым. Я просто… — Поттер вновь встал, чтобы посмотреть ему в глаза. — Профессор? Я всегда хотел сказать вам, что то, как Дамблдор обращался с вами, было неправильно. Он никогда не присматривал за вами, когда вы были студентом. Он просил от вас слишком многого, когда вы оставили Волдеморта, и напоминал вам о ваших ошибках долгое время спустя после того, как вы постарались их исправить. Я сожалею об этом, — взгляд Поттер устремился к двери, но затем он расправил плечи и вновь посмотрел Северусу в лицо. — И мне очень жаль, что я был таким гнилым мелким засранцем. Для вас я имею в виду.

— Я… не знаю, что на это ответить.

Поттер кивнул.

— Да. Я лишь желаю, чтобы нашелся способ все это исправить. Желаю, чтобы был способ, которым я мог бы загладить свою вину.

— Я мертв, Поттер. Я понял этот в тот самый момент, как выпил то зелье. Я испытываю лишь облечение от того, что все это не было замыслом Темного лорда. Я бы крайне расстроился, если бы Тим пострадал, — краем сознания Северус ощутил, что Тим начал ворочаться.

— Я рад, что ты стал отцом этому мальчику. Ему это нужно. — И вновь Северуса поразил возраст Поттера. Он был по меньшей мере на десяток лет старше Северуса. Того же возраста, что был отец Северуса, когда у него случился сердечный приступ. Он никогда по нему особо не скучал. У Тоби было куда больше общего с биологическим отцом Тима, чем с Поттером. — Хотел бы я… — Северус умолк и отвернулся, ошеломленный внезапным осознание, что в его жизни так и не появился отец, который бы спас его. Что Альбус в каком-то смысле был ничем не лучше Тоби.

— Чего? — Поттер опустил руку на плечо Северуса с той же легкостью, с какой делал это для Тима. — Чего ты желаешь?

Северус закусил язык прежде, чем позволил столь откровенно сентиментальной глупости возникнуть в его разуме. Но у него было гораздо меньше контроля над подвластным эмоциям телом Тима, по щекам которого бежали слезы и которое пыталось найти утешение в теплой отцовской руке на плече.

Наконец Северусу пришлось утереть маленький поток. Поттер тактично отстранился и отвел взгляд, в то время как Северус отвернулся и достал платок.

Приведя себя в порядок, он опустился на диван.

— Finite, — сказал он, сжав переносицу. Тим проснется с головной болью. Оставалось лишь надеяться, что это никак не осложнит процесс исцеления его сотрясения.

Северуса охватила усталость, какой он не ощущал с тех пор, как стал частью Тима.

— Поттер. Я устал, — сказал Северус. Он откинул голову назад, чтобы взглянуть на резной деревянный потолок. — Тебе с целительницей нужно понять, как отправить меня назад туда, где мне место, — он закрыл глаза Тима. — Уверен, вдвоем вы сможете что-нибудь придумать.