Чёрный кофе без сахара (джен)

Придя домой, Сириус и Эмма с облегчением заметили, что Джон не разнес квартиру. Он спокойной сидел и смотрел мультик на небольшом экране, который Сириус сконструировал специально для него.

— Ну что, Сириус, совсем скоро нам придётся сыграть роль озабоченных родителей, — сказала Эмма очень тихо, чтобы брат ее не услышал.

— В каком это смысле?

— А куда, по-твоему мнению, мы будем девать Джона?

— К Меде.

— Нет. Мы отдадим его в детский сад.

— Это то, откуда мы его вытаскивали прошлым летом? Нет. Эм, я против. Там же просто ужасно.

— Спокойно. Детский садик — это место, куда детей приводят на время рабочего дня. Я была там и знаю, о чем говорю. Это прекрасное место. У меня даже были там друзья. Джон освоится там за минуту.

— В таком случае, что нам нужно делать?

— Объясню по ходу. Займемся этим... послезавтра.

Эмма легла на спинку дивана. Сириус смотрел на нее с улыбкой. Тут из угла комнаты послышался странный звук. Эммы, нахмурившись, обернулась в ту сторону. Это было зеркало. Она, кувырком соскочив с дивана, пошла в угол.

— Джим?

Но увидев Джеймса, Эмма почувствовала, как улыбка стерлась с лица и холод побежал по телу. Глаза у него были красные от слез. Лицо какое-то потерянное и испуганное. Сириус тоже подошёл к зеркалу и сразу нахмурился.

— Джим, а что случилось?

— Моих родителей. Их убили. Они мертвы, — переходя на шёпот, закончил Джеймс.

Эмма не знала, что говорить. И тут она вспомнила это свое состояние, когда еще не можешь осознать, что их больше нет и никогда не будет.

— Джим, ничего не делай! Я сейчас. Я быстро!

— Эм, я отведу Джона к Меде и сразу туда, а ты должна быть с ним рядом.

Эмма судорожно кивнула бледному Сириусу, и они быстро сорвались с места. Эмма выскочила из дома и трансгрессировала. Она бежала к знакомому крыльцу со скоростью света.

Джеймс сидел на полу в своей комнате, положив голову на руки, сложенные на кровати. Он в отчаянии смотрел на какую-то точку на стене. Слезы катились у него по щекам, а в душе была просто чудовищная пустота. Они были еще совсем молоды... Двое мракоборцев убиты в собственном доме... Джеймс не хотел и не мог разбираться в том, как это произошло.

В комнату ворвалась Эмма Браун. Она бросилась к другу.

— Джим... Джим, как ты?

Он посмотрел ей в глаза с такой глубокой болью, что у нее все внутри сжалось. Она просто села рядом и прижала его к себе. Он опустил голову ей на плечо и плакал, судорожно сжимая ее в объятиях.

* * *

Следующие дня три Джеймс провалялся в горячке с ужасной температурой. Лили, приехавшая на следующий день, ухаживала за ним, в то время как Сириус с Эммой и Ремом делали все самое сложное. Они организовывали похороны, и это было крайне непросто.

Через три дня Джеймс, еле держась на ногах, стоял около двух памятников и выслушивал тысячи соболезнований — в основном от людей, которых даже никогда не видел. Они все были в чёрном, плакали, причитали... А он только кивал. Рядом стояла Эмма, и она прекрасно понимала, как ему тяжело все это слышать. Лили уехала, так как сегодня у них с Алисой было поступление в медицинский. Поэтому она занимала место услужливой невестки.

Вдруг Эмма увидела приближавшуюся фигуру Вилли. Сердце ее дрогнуло, но она тут же усмирила свой интерес к нему и опять обернулась к пожилому господину, рассказывающему о том, как он помнил отца Джеймса еще ребенком. Однако Джеймс сам заметил Вила и, извинившись перед старичком, пошел к другу. Пожилому господину, однако, было абсолютно без разницы, с кем делиться своими воспоминаниями, поэтому он, не останавливая свою трогательную речь, обращался теперь к Эмме. Она косилась на Вилли. Тот дал Джеймсу какой-то пузырек с сиреневой жидкостью, вероятнее всего, лекарство от его хандры. Джим обнял Вила. Они о чем-то тихо разговаривали. А старичок все рассказывал и рассказывал.

* * *

Эмма с Сириусом вернулись домой через два дня после похорон. Оставлять Джима одного было абсолютно невозможно, но через несколько дней начиналась учёба. Была надежда на то, что это его хоть немного взбодрит. Эмма задумчиво лежала на диване, не снимая уличной мантии и кроссовок. Сириус присел с ней рядом.

— Ты устала?

Она только посмотрела на него опустевшим и поблекшим взглядом.

— Понимаю…

— Сириус. Я должна рассказать тебе кое-что…

— Давай попозже, ладно? Я дико хочу в душ.

Он встал и направился к лестнице.

— Если хочешь, можешь присоединиться.

Эмма устало опять опустила голову на подлокотник. Ей именно сегодня, именно сейчас хотелось рассказать Сириусу о том поцелуе. Смерть могла настигнуть их всех очень внезапно, и этот урок она вынесла из событий, произошедших за неделю. Ей почему-то захотелось умереть с чистой совестью и без вранья.

Она попыталась встать, но у нее не получилось. Она не спала практически неделю; глаза закрывались, а мозг отключался. Через некоторое время она сквозь сон услышала шаги. Когда Сириус подошёл к ней, ей в нос ударил запах свежести и шампуня. Затем она почувствовала, как он аккуратно берет ее на руки и несёт на верхний этаж. Она наконец почувствовала под собой мягкий матрас, но тут же, сделав невероятно усилие, раскрыла глаза.

— Сириус, — пробормотала она очень тихо.

— Да?

— Я должна сказать.

— Да, я помню, ты хотела что-то рассказать.

— Я целовалась с другим... Парнем, — сказала она так же тихо, на этот раз стараясь видеть лицо Сириуса.

— Хм-м… Интересно. И когда же ты успела?

Она не улавливала его интонацию.

— Давно... Прошлым летом.

— Так я тогда повел себя как кретин! Ты была абсолютно свободна. Мы же были не вместе. Эм, в последнее время ты пугаешь меня.

Эмма облегчённо вздохнула.

Сириус подошёл к ней и, сняв с нее ботинки и мантию, заботливо накрыл одеялом. Он думал, что она уже глубоко спит, и, наклонившись, поцеловал ее в губы. Затем выпрямился и, сложив ее вещи на тумбочку, лег на кровать. Он думал о том, что сказала Эмма. Он вспоминал, сколько у него было девушек, сколько раз он целовался... Это считать было, конечно, бесполезно. Но после той рождественской тусовки в Астрономической башне он ни разу даже и не думал ни о ком, кроме Эммы. А она, видимо, думала... Это, конечно, было херово, но с другой стороны, для нее до сих пор остаётся загадкой, с какого перепуга Сириус бросил ее тогда. Она же явно не собиралась расставаться с ним. Ну и свободная девушка могла целоваться с кем хотела. Но с кем она хотела? Это вопрос сложный…

Но рассудок Сириуса тоже погрузился в сон довольно быстро.

* * *

Настало второе сентября, когда Мародеры снова стояли на пороге серого здания. Настроение было вовсе не такое, как должно было быть в первый учебный день. Джеймс был страшно бледным, но ему было намного лучше, чем несколько дней назад. Он был хмурым и каким-то потерянным. Эмма шла рядом и держала его за локоть, манипулируя им на поворотах. Они наконец дошли до нужного кабинета и зайдя в него, огляделись. Кабинет был больше похож на какой-то зал, парты были длинными, а потолки очень высокими. Сириус быстро сориентировался и потащил всех на задние ряды. Они расселись и стали ждать.

Вошел Грозный Глаз Грюм. Все с интересом уставились на него. В классе было полно народу, но Эмма с удивлением заметила, что девочек было крайне мало. На сорок человек их было шестеро, и все они сидели за передними партами. Тут Грюм наконец заговорил.

— Итак, вы наверняка возомнили, что если попали в этот кабинет, то вы невероятные смельчаки и герои! Прошу заметить — это не так. Не пройдёт и месяца, как здесь останется не более десяти… Мне здесь не нужны заучки и теоретики! Мне не нужны тихони и тряпки! Мне нужны солдаты, поняли меня? Солдаты! Вы должны быть смелыми и сильными! А я буду учить вас этому! Вопрос в том, кто сможет обучиться, а кто сбежит, поджав хвост!!!

Грюм орал, не щадя барабанные перепонки студентов.

Эмма подумала, что это прекрасно, что теоретические знания здесь не нужны. А то от их мечты остался бы здесь только Рем... Ей казалось, что она попала в армию. Но это выглядело как новое приключение, которое сможет отвлечь от проблем Джеймса, да и их всех тоже. Слова же Грюма звучали, как самый настоящий вызов. Она уже заключила спор со своим сознанием, что доучится здесь до конца.

После слов профессора студенты поднялись с мест и принялись практиковаться друг на друге в заклятии обезоруживания. Мародеры владели им чуть ли ни в совершенстве. Грюм приказал разбиться на пары с незнакомыми людьми. Эмма встала напротив симпатичного темнокожего парня с серьгой в ухе.

— Я Кингсли Бруствер, — представился он, мягко улыбаясь.

— Эмма Браун, — ухмыльнулась она, протягивая ему руку.

Они молча боролись, применяя невербальную магию, падая по очереди, снова вставая. У них завязалось немое соперничество. Они остервенело старались опередить друг друга, но злости не было ни в одном ни в другой, скорее, азарт.

Неподалёку Сириус старался поддаваться красивой белокурой девчонке, которая сама подошла к нему.

— Пошли сегодня вечером в кафе? — предложила она, когда устала отбиваться и нападать.

— Другие планы, — подмигнул он ей в ответ.

— Может, поделишься?

— Ладно. Сегодня вечером я забираю ребёнка из садика и иду спать, вон с ней, — он указал на Эмму, у которой лицо уже перекосило от усталости, но сдаваться первой она не собиралась.

Блондинка разочарованно взглянула на него.

— У тебя уже есть ребёнок?

— Да... — неуверенно сказал Сириус, чтобы уж наверняка отмазаться от вечерней тусовки.

— Ну... Тогда давай еще потренируемся?

— Вперед.

На другом конце класса Джеймс уже почти довел до инфаркта полненького парнишку. Поттеру заметно легчало, когда он направлял свою злость в определённое русло. Парень напротив него уже несколько раз пожалел, что родился на свет.

Рем старательно обезоруживал здоровенного качка, который, казалось вообще не понимал, как оказался в этом заведении. Он не разу не выбил палочки из руки Ремуса, только поднимал раз за разом свою.

Совсем рядом с ним Вилли с интересом работал над поставленной задачей с костлявой черноволосой девчонкой. Она выглядела так, словно ее сейчас сдует ветром, именно поэтому Грозный глаз подтолкнул к ней внимательного Вила. Он не привык в последнее время к таким подвижным заданиям. Все, что он делал, требовало кропотливости и осторожности, но теперь он с лёгкостью и свободой в движениях махал палочкой и улыбался.

Этот спаренный урок был потрясающим. Они перезнакомились со многими одногруппниками и здорово размялись. Но на смену Грозному Глазу в класс вошел Крауч. Он тихо поприветствовал их и начал свою речь. И эта речь была о том, что необразованный мракоборец — это человек, который позорит свою профессию. Что, если он не знает основ и правил, то ему нечего делать в этой сфере, и что студентам придётся вызубрить несколько книг наизусть…

— Я уже представляю, как Волдеморт приставляет к моему горлу палочку, а я начинаю цитировать учебник "Защиты от темнейшей магии", — сказал Сириус, когда они шли по домам.

— Нет, я правда не понимаю Крауча. В мире война, а авроры... Должны наизусть знать теорию. Это бред, правда.

— Нет, вы не понимаете, — вступился Рем.

— Я так и знал, что ты сейчас это скажешь, — с сарказмом заметил Джеймс.

— Теория очень важна. Вот, к примеру, Эмма. Она никогда не занималась ребёнком и домом. Но когда стала сиротой, это стало необходимостью. Она видела, как все это делает ее мама, и теперь делает то же самое.

— Тебе вот обязательно надо напомнить, какая у меня скучная жизнь, да?

— Ну я ведь не про это. Короче, теория нужна. Даже необходима. Если бы специальность у нас вел только Грюм, то мы бы очень скоро стали похожи на дикарей.

— Которые умеют защищаться! А это ведь главное.

Рем только безнадёжно покачал головой.

— Вам ничего не объяснишь... Вил, ну хоть ты согласен со мной?

— Нет! Не надо, Вилли, не переходи на сторону зануд, — закричала Эмма шёпотом, повисая на его руке. Тот улыбнулся своей загадочной улыбкой.

— Ладно, теория в школе мракоборцев — это отстой, — согласился он с друзьями.

— У меня начинается депрессия...

— Не волнуйся, Рем, ничего не изменится. Ты, как всегда, будешь учиться, а мы — тоже как всегда — не будем. В конце концов все будет хорошо, и мы станем крутыми мракоборцами без знания теории, а ты со знанием. История повторяется. Все как в школе!

* * *

Прошло три месяца. Грозный Глаз оказался прав; с каждой неделей народу на занятиях было все меньше и меньше. Причём никто не знал, по какой причине студенты перестают посещать занятия. В конце концов к началу ноября их осталось двенадцать человек. Ни одной девчонки, кроме Эммы, не осталось. На курсе остались пятеро Мародеров и семеро очень способных парней, одним из которых был Кингсли.

Джеймс ожил и встрепенулся. У него все чаще бывало хорошее настроение. И когда в холодный и ветреный день они все вместе шли по знакомой дороге из академии, он вдруг воскликнул:

— Ребята! Давайте сегодня затусим у меня! Мы так давно не напивались, не балдели до утра…

— Поддерживаю!

— Наша жизнь стала такой спокойной. Это неправильно.

— Вот я ждал этого, — возвел глаза к небу Рем. — Ждал и надеялся, что этого не случится.

— Нет, Рем, ты в любом случае идешь с нами.

— Куда ж я денусь?

Они весело засмеялись. Наконец, дойдя до Прощального сквера, они договорились встретиться дома у Джеймса через пару часов, чтобы оторваться по полной, и трансгрессировали.

* * *

Джеймс вошёл в дом и не поверил, что радостное настроение его не исчезло. Ему все еще хотелось как следует оторваться с друзьями. Он как на крыльях понесся в гостиную, и на его глаза попалась знакомая сова, сидящая на тумбочки у дивана.

Он радостно отвязал от ее лапки пергамент с легким цветочным ароматом и развернул его.

"Приветик, Джеймс!

Не буду много писать, ведь знаю, что завтра мы встретимся. Скажу только, что вместе с моими родителями знакомиться к тебе придут моя сестра и ее жених. Предупреждаю тебя, что у Петуньи (моей сестры) характер не сахар и мы с ней не особо ладим… Надеюсь, ты ждёшь нас!

С любовью, Лили".

Джеймс тут же посмотрел в нижний угол письма. Дата стояла вчерашняя... Это был конец. Он не мог ударить в грязь лицом перед родителями Лили, но через пару часов тут будут Мародеры, и это означало, что чем-то придётся жертвовать. Джеймс мог попросить через зеркало Эмку с Сириусом перенести тусовку, но ему жутко этого не хотелось. Он хотел видеть всех своих друзей, а не чинных родственников своей девушки. И тут он решил, что не будет отменять ни то, ни другое. Пусть приходят вместе. Мародёры подождут и помогут ему с Эвансами. В конце концов, пусть его будущие родственники знают о его неотъемлемой части.

Он принялся носиться по квартире, убираться и готовиться. Спустя полтора часа валялся на диване практически в изнеможении. Но стоило ему расслабиться, как раздался звонок в дверь. Джеймс вскочил на ноги и побежал открывать. В дверь вошла шумная небольшая толпа. Спереди были отец, мать и милая Лили, которые весело смеялись. Сзади — прибитые, гордые, но напуганные незнакомые Джеймсу толстый усатый парень и худощавая белобрысая девушка. Когда Джеймс распахнул дверь, они все разом посмотрели на него с интересом. Лили обняла его нежно и ласково. Он поспешил поприветствовать гостей.

— Привет всем! Я так рад, что вы пришли!

— Здравствуй, милый! Как дела твои? Как самочувствие?

От этих слов, сказанных миссис Эванс, на сердце у него стало тепло, и он, посмотрев на нее с благодарностью, начал рассказывать гостям о новой школе. Родители Лили с восторгом и неподдельным интересом слушали его безбожно приукрашенные рассказы. Петунья с женихом с ужасом перекидывались фразами друг с другом, забившись в угол дивана.

Джеймс удивлённо заметил это.

— О Джим, я забыла вас познакомить. Это Петунья — моя сестра. Это Вернон Дурсль — ее парень.

Джеймс протянул ему руку. Тот посмотрел уничтожающе-испуганно и не пожал протянутую руку. Джеймс немного удивился, но не стал ничего говорить. Он с опаской поглядывал на часы. Уже без пяти шесть. Интересно что будет, когда они придут... Собственно ожидания продлились недолго. Минут через десять, когда папа Лили с восторгом расспрашивал Джеймса о свойствах мантии, из камина послышался шум, который жутко напугал Дурсля.

— Что это? — в панике вопил он.

Из камина вывалился клуб дыма, а за ним, очень грациозно и достаточно твердо вышел потрепанный Сириус. Он оглянул сидящих за столом с какой-то спокойной паникой. А сидящие рассматривали его с интересом. Наконец он увидел Джеймса, который трясся от смеха, глядя на его выражение лица.

— Поттер! Вот ты где, — с облегчением воскликнул Сириус. — Приветствую всех! О, Эванс. Кажется, я начинаю понимать, что происходит. Может, я не вовремя?

— Что ты, Бродяга! Ты всегда вовремя. Знакомься, это родители Лили. Это ее сестра Петунья, а это ее жених Вернон.

— Очень приятно, — сказал Сириус, добродушно улыбаясь Лили с родителями. Но взглянув на толстяка, он не смог сдержать издевательской усмешки, хотя под взглядом Лили тут же исправился. Он сел рядом с Джимом, а тот смеющимся взглядом указал ему на Петунью. У несчастной девушки даже лицо перекосило, так пристально и в то же время скрытно таращилась она на Сириуса. Тот тут же подмигнул ей так, как он умел. Она покраснела до ушей, но Лили увидев все это, быстро ткнула его под ребро пальцем и значительно посмотрела на него.

— Так, Джеймс, это последний сюрприз на сегодня? Или нас ждёт еще что-то?

— Скорее, кто-то. Просто я решил познакомить вас со своими лучшими друзьями. Они очень хорошие, вам понравятся.

Лили начинала понимать, что происходило, и, возведя глаза к небу, прикрыла лицо рукой.

— Очень интересно. И много у тебя друзей?

— Мам, я рассказывала тебе про них тысячу раз!

— Что-то я не припомню.

— Я еще когда в школе училась, постоянно тебе и писала, и говорила о идиотах, которые вечно прогуливают уроки, ничего не делают и все их любят. Так вот они — главари той преступной группировки, — с усмешкой махнула на Джеймса и Сириуса Лили.

— Что же, я знаю о том, что плохие мальчики нравятся девочкам.

— Ничего подобного! Джеймс здорово изменился, чтобы понравиться мне…

Из камина снова раздался шум. Из облака дыма, спотыкаясь, вылезла лохматая Эмма.

— Фу, блин, я никогда к этому не привыкну... — пробормотала она, отряхиваясь от золы и не обращая внимания на зрителей. Наконец подняла голову и ошарашенно отшатнулась, треснувшись головой о камин.

— Ау!

— Так, пойду заберу ее, пока не начала ругаться как сапожник, — тихо сказал Сириус другу.

— Знакомьтесь! Это Эмма Браун.

— Так мы с ней знакомы, — улыбнулась миссис Эванс. — Я помню то чудесное лето, когда три подружки веселились у нас дома.

— О да, я тоже никогда этого не забуду.

— Мам, Эмме не понравилось у нас. Она любит общаться с мальчиками. Кстати, Сириус ее парень.

— Не правда!

Сириус удивленно перевел на нее взгляд.

— Я не про это. Мне не не понравилось у вас. Мне скорее было непривычно. И я не люблю общаться с… Просто мальчики — мои лучшие друзья. Мне с ними проще. Вот.

Миссис Эванс улыбалась ей.

— Ты вроде сирота? Тебе не тяжело с братом?

— Да нормально. Но если бы не Сириус, я бы сдохла.

Она вдруг поймала на себе взгляд Петуньи. Он был ненавидящий и испепеляющий. Она смело посмотрела на нее с вызовом. Та отвернулась.

Миссис Эванс весело болтала с Джеймсом. Лили нагнулась за его спиной и дернула Эмму за мантию. Та пригнулась к ней.

— Эм, Джеймс действительно решил познакомить вас с моими родителями?

— Ну почти. На самом деле мы собирались тут бухнуть... Но, я думаю, одно другому не мешает. Наверное. В общем, в качестве компенсации ты можешь остаться с нами. Пацаны вряд ли будут против, — хитро улыбнулась ей Эмма.

— По рукам.

Девушки снова выпрямились и обе тут же поразились тому, как смотрит Петунья на Сириуса. Она просто пожирала его глазами. Тот только косился на Эмму с Джеймсом с легким удивлением на лице.

Через некоторое время, когда чай был допит, все темы обговорены и стеснение с обоих сторон пропало, Лили начала упрашивать Эмму, чтобы она всем показала свой альбом. Та всячески пыталась отвертеться, потому что Сириус сидел рядом, и она была не особо готова к тому, что сейчас он узнает, с кем именно она целовалась прошлым летом. И тут в дверь постучали. Эмма вскочила на ноги и побежала открывать. На пороге стоял Вилли.

— Вил, ты просто не представляешь, насколько ты вовремя! Входи скорей.

Тот послушно вошел.

— Я что, так сильно опоздал, да? У вас тут уже самое интересное?

— Да тут куда интереснее, чем ты думаешь. Джим забыл, что сегодня знакомится с родителями своей Эванс. Поэтому пока что самое интересное — это наблюдение за ее сестрой, которая запала на Сириуса. Сейчас сам увидишь, пошли.

Она за руку затащила его в комнату.

— Вот, знакомьтесь. Это Вилли Джоркес.

Вил только помахал всем рукой с милой улыбкой.

— У него есть очень много интересных историй! Намного интереснее, чем мои рисунки. Давайте послушаем.

Вилли очень спокойно перевёл на нее свой ясный взгляд и сделал его максимально вопросительным.

— Да, — рассмеялся Джеймс. — Может, и мы что-нибудь интересного от него услышим. Да что там интересного, просто хоть что-нибудь. Он у нас не особенно разговорчивый. Давайте я лучше вам расскажу, как мы с Эммой пробовали курить! Это было очень весело.

Миссис и мистер Эванс рассмеялись и приготовились слушать, а Лили в который раз возвела взгляд к потолку. Но история на самом деле была очень забавная, правда, Джеймс чуть не подрался с Эммой за право быть более долго продержавшимся курильщиком. Сириус очень веселился, глядя на них.

К великому удивлению Джеймса, время прошло очень незаметно и весело. Никто, наверное, кроме Петуньи и особенно Вернона, не скучал в этот вечер и не заметил, как стемнело.

Часов в девять вечера, когда в дверь влетел запыхавшийся Рем, все попрощались с семейством Эвансов, Верноном и захлопнули дверь. Родители Лили произвели на Джеймса потрясающее впечатление. Они были такими простыми и добрыми, не удивительно, что именно у такой милой пары такая прекрасная дочь.

Эмма до сих пор не могла успокоиться и смеялась до изнеможения над тем, что Джеймс рассказывал родителям своей девушки, как он учился целоваться на своей лучшей подруге. Лили тоже смеялась, она только сейчас поняла, что это было тогда, на четвёртом курсе. Она тогда на полном серьёзе думала, что они встречаются.

— А ТЕПЕРЬ МЫ БУДЕМ ТУСИТЬ!!! — закричал Джеймс, вскакивая на лестницу так, чтобы все его видели и слышали. Он врубил музыку на полнейшую громкость и сдернул с себя футболку. Эмма улыбнулась, оглядываясь вокруг себя. Свет был отключен, горели маленькие лампочки, как будто было Рождество. Вилли что-то объяснял Сириусу, показывая ему пузырёк с тёмной жидкостью. Эмма подошла к ним.

— Смотри, Эм, это мое новое изобретение. Всего пары капель этого зелья нужно, чтобы опьянеть, и утром не будет никакого похмелья.

— Ого… А в чем подвох?

— В том, что у меня закончились кролики и испытывать это было не на ком…

— У-у-у, давай это полежит где-нибудь здесь, — и Сириус положил пузырек на тумбочку. — Попробуем, когда ты заведешь себе кроликов, ладно?

И Сириус пошёл доставать Лили. Вилли на шаг подошел к Эмме.

— Может, мне ты расскажешь, что ты так тщательно скрываешь от своих лучших друзей?

Она оценивающе посмотрела ему в глаза и, молча взяв его за руку, повела куда-то в тихое место. Она закрыла дверь в душ на замок и села на край ванны. Вилли выжидающе смотрел на нее.

— Ладно, ладно.

Эмма достала очень маленькую книжечку из нагрудного кармана и прикоснулась к ней палочкой. В руках оказался ее старый альбом с рисунками. Как-то летом она убила пару недель на то, чтобы все картинки стали живыми и движущимися. Она протянула альбом другу.

— До тебя я показывала его только родителям. Можешь смотреть.

Вилли принял из ее рук книжку и осторожно открыл на первой странице. На ней были четверо Мародеров. Такие маленькие и милые. Растрепанный Джеймс дергал за волосы Эмму, которая в ответку била его под ребра. Сириус щекотал Рема, тот пытался ответить щелбаном. Вилли улыбнулся.

— Вы были... Очень интересными детьми.

— Правда? Макгонагалл так не считала.

— Просто с тех пор ваше поведение не слишком изменилось. Разве что Сириусу бы сейчас не стал щекотать Ремуса, если рядом бы стояла ты.

— Действительно. А я бы Джеймса сейчас тоже за волосы таскала.

Он перелистнул страничку. На ней малолетние Эмма с Сириусом сидели на балках в Астрономической башне и болтали ногами.

— Это мы даем друг другу клятву, что никогда и ни при каких обстоятельствах не будем влюбляться друг в друга.

— Клятвы — это не ваш конек… Я понял.

Вилли листал альбом, а у Эммы перед глазами проносилась прошлая жизнь. Все самые яркие моменты были на этих страницах. После смерти родителей она ни разу не открывала свой альбом и не рисовала в нем, несмотря на то, что пустые страницы еще были. Как будто часть ее сломалась в тот роковой день. Да так оно и есть.

Вот они с Сириусом целовались, раздеваясь в той же самой башне. А вот они все вместе перевоплощаются в зверей. Вот и та самая крутая в мире игра в снежки… Это было так давно. Но вот Вилли понял, что осталась одна страница. Он внимательно посмотрел на нее, она кивнула. Он перевернул ее. Вот он, тот самый поцелуй. Они просто стояли и смотрели на живой рисунок.

— Вилли... Скажи мне, только честно, ты тогда хоть что-нибудь почувствовал?

Он смотрел на нее внимательно.

— Я... Да, конечно.

— Мне казалось на тот момент, что я люблю тебя. Только тебя и больше никого. Я не знаю, нормально ли то, что я тебе сейчас это говорю. Но я чувствую, что надо это сказать…

Он молча смотрел ей в глаза — очень странно. Ей хотелось обнять его — очень крепко. Она забрала у него из рук свой альбом и, опять коснувшись его палочкой, спрятала во внутренний карман мантии.

— Почему ты так смотришь на меня? Вот почему? Можешь объяснить мне этот свой взгляд хоть раз?

— Я... Я нет… Не могу.

— Прости меня за то, что я тебе все это сказала, ладно?

— Не стоит…

Она прижалась к нему. В ней еще не было ни капли алкоголя, видимо, она была неадекватной по жизни и нечего сваливать все на пьяное состояние. Щеки у них у обоих почему-то горели, их слегка трясло. Их глаза были на одном уровне, и взгляды опять встретились. Эмма уже не знала, что делает, она просто коснулась пальцами его губ, а потом прижалась к ним губами. Она целовала его страстно и нежно одновременно. Он быстро стал расстегивать ее мантию, а она содрала с него футболку. В общем, они совершали либо самую большую ошибку в жизни, либо наоборот, сделали правильный выбор.

* * *

На нижнем этаже веселье шло полным ходом. Под действием алкоголя Сириус уже называл Лили Эммой, а Джеймс вообще предлагал пойти купаться, в то время, как Рем просто сидел и молча допивал бутылку огненного виски. Наконец, когда настоящая Эмма сбежала по лестнице в их потёмки, Сириус удивленно воскликнул:

— О! Эмка, а это тогда кто? Вил! А у тебя, оказывается, неплохой пресс.

— У вас есть что-нибудь выпить? — крикнула Эмма, пытаясь переорать музыку.

— Да, что-то осталось.

Вдруг взгляд Эммы упал на пузырек, принесённый Вилли. Она решительно схватила его и с размаху отпила чуть ли не половину.

— Стой! Его нельзя столько много! — крикнул Вилли, с ужасом глядя на ее действия, и выхватил склянку у нее из рук.

— О, по-моему, самое время и нам попробовать, — радостно проорал Джеймс, вдохновенно подлетая на своей метле и выхватывая пузырек из рук Вилли. Сделав глоток, он кинул его Сириусу, который, пожав плечами тоже глотнул. Рем выпил без сомнения. Когда остался один Вилли, он предложил Лили, но она категорически отказалась, хотя тоже была уже слегка пьяна. Тогда Вилли, зажмурившись, выпил остатки зелья. Чувство было довольно приятное, как будто все мысли ушли из головы, а бредовые идеи заняли их место.