Гарри Поттер и Человек, который выжил. Часть II (гет)

Я себя щипну, потом кусну

С видом дурака-самоубийцы:

Если нам покой лишь только снится —

То зачем же нам еще — весну

Насылают боги ежегодно?!

Без нее хватает нам вполне

Всяких разных ужасов господних!

Впрочем, если Богу так угодно —

Значит, к сожаленью, быть весне!

С. Медведев

4 марта. Хогвартс

После покушения на Скримджера магическая общественность ожидала от Министра всякого. Скрытный и сдержанный, он с плеча обычно не рубил, но и покушений раньше не случалось. Чего только не писали в газетах. Нашлись и такие журналисты, которые намекали, что есть определенная связь между послаблениями в Азкабане и внезапно оживившимися сторонниками покойного Вольдеморта. А вот тут Министр не проявил обычной своей терпимости ― мало того, что заявленное продолжение статьи не вышло, так ещё кое-кого уволили из «Пророка». Зато появилось интервью с Кингсли, который неодобрительно высказался о подобных публикациях ― они, мол, мешают спокойному ведению следствия. Ни для кого не секрет, что и на свободе осталось немало сочувствующих Пожирателям. Что хочет общественность от мракоборцев? Чтобы они уподобились бывшим врагам и устроили масштабные обыски и допросы? Или кому-то подавай вместо Министра, назначенного большинством Визенгамота, нового Лорда? Шумиха в газетах поутихла. Следствие велось тихо, незаметно, но отчёты потом опубликовали. Не такой уж и масштабный оказался заговор. «Отчаянная, заранее обречённая на провал попытка», как назвали это в газетах.

― Ну, пропаганда, ― ворчал Гарри за завтраком. — Правильно я сделал, что раздумал становиться мракоборцем.

― Вообще-то всё организовали довольно умно. ― Услышав такое замечание из уст Рона, все дружно уставились на него. ― Я не говорю, что это всё не попахивает. Но политика всегда имеет запашок, как говорит отец. Зато Скримджер не стал никому мстить.

― О Скримджере можно сказать всякое, иногда нелестное, ― сказал Гарри. ― Но у него нет замашек диктатора. Он честный и далеко не глупый чиновник. Фаджу до него, как до Биг-Бена.

И тут у стола возник завхоз ― в котелке того самого упомянутого Фаджа ― и передал Драко приглашение от директора зайти в кабинет после завтрака. Чета Снейпов в Большом зале не присутствовала, предпочитая завтракать по-домашнему ― скорее всего, в комнатах Шицзуки-сан.

Покончив с кофе, Драко отправился в директорскую башню. Назвав пароль, он заглянул в кабинет. Северуса там не оказалось ― возможно, он поднялся в спальню, непонятно зачем ещё сохраняемую в прежнем виде, разве что в память о покойном Альбусе.

А вот в кабинете кое-что неуловимо изменилось: по-прежнему пахло старыми книгами, но к этому запаху примешивался странный и приятный дух ― так пахло в комнатах Шицзуки. Драко не знал, чем именно ― какими-то благовониями, возможно. Без большинства приборов, перекочевавших в кабинет ЗОТИ, без жёрдочки для феникса, помещение стало казаться больше. И не только поэтому. Что-то здесь поменялось, словно к воздуху примешивалась некая магия, делавшая старые предметы не такими массивными, стены не такими мрачными, камни помоста светлее, а воздух чище. В углу тихонько потрескивал и шуршал патефон: пластинка давно закончилась, и игла подпрыгивала у этикетки.

Драко подошёл к нему, снял иголку и перевернул пластинку. Покрутил ручку и поставил иглу на диск. Полилась печальная музыка, а потом высокий женский голос запел на итальянском что-то такое, отчего мурашки пошли по всему телу.

Драко обернулся на звук шагов.

― Что это? ― спросил он Снейпа.

― Лючия ди Ламермур, ― ответил тот.

― А, это та ведьма из Шотландии, которая стала причиной гибели двух кланов?

― Только маглы потом переиначили историю, ― кивнул Снейп.

Драко послушал ещё немного.

― Душераздирающе, ― усмехнулся он, стесняясь расчувствоваться перед опекуном по такому пустяковому поводу, и остановил пластинку.

― Мне пришла бумага из Азкабана. Там опять разрешили свидания и посылки, и я хотел попросить тебя об одолжении, ― сказал Снейп.

― Конечно! ― воскликнул обрадованный известием Драко.

― Ты погоди заранее соглашаться. Я прошу тебя уступить мне одно свидание с твоим отцом. Не это ― вы за полтора месяца соскучились друг по другу, ― а следующее, в апреле.

― Давно пора. Разумеется, тебе это тоже нужно.

― Спасибо.

Снейп поманил крестника к столу.

― Держи, пришли ваши с Гермионой сертификаты за экзамен по Защите.

Он протянул Драко два пергамента с печатями, и тот жадно схватил оба, вначале посмотрев на оценку Гермионы. Убедившись, что там стоит ожидаемое «П», взглянул на свою оценку.

― Ого! Я не думал, что у меня будет «Выше ожидаемого».

― И зря, ― изрёк Северус.

― А для Гарри и Джинни ничего не пришло?

― Они сдавали через два дня после вас, и трансфигурацию. Им придёт позже.

― Ну, у Гарри-то за ЗОТИ ничего, кроме «Превосходно» быть не может, ― хмыкнул Драко. ― А я на трансфигурации потону.

― Глупости. ― Провожая его до двери, Северус приобнял крестника за плечи. ― Минерва тобой довольна. Клянусь! ― прибавил он, улыбнувшись.

Успокоенный и воодушевлённый, Драко поспешил к Гермионе и поделился с ней новостями. Она восприняла обе оценки, как должное, довольно кивнула и забрала оба пергамента себе, чтобы заранее уложить в чемодан. Сдавая экстерном, они собирались всей компанией, ― за исключением Рона, который не рискнул к ним присоединиться: он-то больше квиддичем занимался да девушек менял, ― покинуть школу в начале мая, а вернуться только в конце июня, на пир по случаю окончания Хогвартса. И настроение уже сейчас было, как говорится, «чемоданное».

К Люпину на урок теперь идти было не надо, так что Драко отправился к Шицзуки на индивидуальное занятие, а Гермиона ― в библиотеку, по своему обыкновению. Повторить теорию трансфигурации никогда не лишне. Проходя по коридорам, среди спешащих по аудиториям студентов, Гермиона думала, как изменился за год Хогвартс, когда видела то в одной, то в другой компании смешение факультетских мантий. Она шла не торопясь, чего раньше за ней не водилось ― не только потому, что прозвучавший колокольчик ничего для неё сейчас не значил, а просто у неё откуда-то взялась новая манера никуда не спешить. Нельзя сказать, что она чувствовала себя совершенно спокойно, и волновалась она вовсе не из-за экзаменов. Всё не покидало чувство, что вот-вот что-то произойдёт ― не обязательно неприятное, но определённо, новое. Но на всякий случай она спрашивала Драко, не ощущает ли он чего-то тревожного. Нет, по его словам, ближайшие месяцы не сулили ничего такого, что стоило бы волнений.

* * *

С наступлением весны у Снейпа участились приступы недовольства собой. Он в шутку утешал себя, что осенью или весной вообще случаются всякие обострения. Главным образом, мрачные настроения касались работы. Он втайне мечтал об ощутимых переменах, а потонул под грудой бумаг. Можно было сколько угодно твердить, что не всё сразу, что прошло мало времени, и уже чудо, что он ничего не развалил и школа не пошла по миру, а наоборот ― наступили времена стабильности. И всё же хотелось каких-то разумных новшеств, чтобы Хогвартс выбрался из своего кокона и взглянул на широкий мир. Что касается дел домашних, тут Снейпа иногда охватывало странное чувство, что он зимой вышел на тонкий лёд. Он просто не привык быть счастливым. Счастье вообще казалось ему чем-то вроде фатаморганы, а если и существовало в реальности, то не у него, а у других. Порой он тайком (наивное мнение) наблюдал за женой, которая всё больше времени проводила у него в кабинете, занимаясь проверкой работ, или что-то читая, или подрёмывая на диване под граммофонные пластинки покойного Альбуса. Северусу музыка не мешала ― иногда, заработавшись, он даже переставал её слышать.

Не мешало и присутствие жены. Снейп в тайне обожал это слово и смаковал его, хотя никогда не называл так Шицзуки вслух ― только по имени. Когда лиса засыпала на диване, он иногда бросал работу, неслышно подходил, присаживался на корточки и разглядывал её лицо.

А ещё он думал о ребёнке. Отношения с Гарри и Драко внушили ему уверенность, что отец из него выйдет, в общем-то, годный. Беременность Шицу ещё никак себя не проявляла ― не то, что внешне, у неё даже тошноты по утрам не было. Разве что она стала мягче, спокойнее, задумывалась о чём-то и словно прислушивалась к себе. Училась вязать у Джеральдины, шила под её руководством, изучая богатое собрание журналов с одеждой для детей, которыми миссис Финникс снабжала теперь и её; прятала приданое в коробку. Шитьё вообще не входит в число умений кицунэ, но человеческая кровь Шицу не делала её совсем неумехой, когда нужно было держать в руках иголку.

Ещё она озадачивала новым, странным способом связи младшего единокровного брата ― того самого, модельера, что шил ей гибриды мантий и кимоно, ― писала ему о чём-то, посылая сов, которые возвращались со свёртками. В маленьких свёртках лежали вещи для будущего наследника ― на свои сомнительные таланты лиса не полагалась, в свёртках больших ― новые мантии, на вырост.

Северус уже стал подумывать о том, что понадобится кто-то на замену ― хотя бы до Рождественских каникул. Отобранных для спецкурса детей Шицу никому не собиралась передавать, но ещё оставался общий курс прорицаний ― всякие чаи, кофе и гороскопы. С этим мог справиться и приглашённый преподаватель.

Вот Тонкс было легче ― рожать ей предстояло летом, а должность библиотекаря давала простор для манёвров. Мужа она замещала всего лишь один-два дня в месяц. Тут и Северус мог сам подсуетиться и провести несколько занятий, тряхнуть стариной. Думая о Тонкс, он всё чаще хмурился, совершенно не понимая поведение Люпина. Тот с каждым днём становился всё раздражительнее, ревновал беременную жену почём зря, прохода ей не давал. Северус уже подумывал написать её родителям, чтобы они забрали дочь домой пока та не родит, но всё откладывал ― Тонкс сама не жаловалась, а лезть в чужую семейную жизнь он не решался. Зато пришлось сделать выговор Краму, чтобы тот несколько притормозил, и хотя в дружбе между мужчиной и женщиной Снейп ничего подозрительного или фальшивого не видел, но что поделать, если у женщины немного больной на голову муж.

Он заметил, что Шицу сблизилась с Джеральдиной, и только радовался этому. Пробиваясь через мужнины препоны, к дамам иногда присоединялась и Тонкс. При миссис Снейп Люпин не решался выражать недовольство, что, впрочем, не мешало ему, конечно, выражать его, когда он оставался с Дорой наедине.

Так Снейп смотрел на жену и думал, и мысли росли, как снежный ком: прибавились ещё размышления, где именно устроить в замке две семьи с грудными детьми, одна из которых его собственная, ― когда Шицу открыла глаза и потянулась.

― Тяжкие размышления отца семейства, сенсей? ― улыбнулась она.

― Тяжкие, и не говорите, дорогая. ― Снейп наклонился поцеловать её.

Шицу обняла его за шею ― он любил такие моменты: то ли из-за волшебных свойств жены, то ли это были его собственные переживания, но он чувствовал себя словно погружённым в прохладную воду в жаркий день, когда хочется лечь у берега и не шевелиться.

― Да, нам нужно подумать о новых комнатах, и в расчёте, что ребёнок будет не один, ― шепнула лиса.

Снейп только выразительно вздохнул.

― А миссис Тонкс вы напишите, Северус-сан. Пусть приедет и навестит дочь.

― Надо? ― Снейп встревожился.

― Обязательно. И мы завтра опять пьём чай у Джеральдины, если вы не против. Это важно.

― Конечно, я не против. Тем более что днём мне придётся на пару часов покинуть Хогвартс. ― Снейп поднялся и подал жене руку. ― А значит, вечером навёрстывать.

Его зачем-то вызывали в Министерство. Снейп принадлежал к той категории людей, что не видят в посещении властных структур ничего хорошего. Он был когда-то, что называется, до смерти рад, что пресловутые Ордена Мерлина им вручали ещё в Брайтонской клинике, и кроме Министра и секретаря никто при этом не присутствовал, потому что в клинику журналистов не пускали.

Его вызывали в Отдел науки и образования, и он не имел ни малейшего представления, по какому поводу. Единственное, в чём он был уверен, что его не сместят с поста директора. Да и окажись в этом вызове что-то неприятное, жена бы предупредила.

5 марта. Лондон. Министерство магии

Для трансгрессии в Лондон Снейп воспользовался домом Гарри, заодно устроил проверку новенькому эльфу ― Ланси достался этому дому по случаю: у него умер хозяин, старый одинокий волшебник. Добби, выполняя в школе обязанности завхоза, становился ещё постепенно кем-то вроде эльфийской «матери Терезы». Домовики каким-то образом узнавали друг о друге новости, и если кто-то из эльфов оказывался в тяжёлом положении и без работы, сведения о нём тут же поступали к Добби, и тот старался помочь несчастному обрести новый дом, и желательно работу по договору. Но молоденький Ланси от договора отказался и принёс Гарри клятву верности по всем правилам, хотя с него взяли обещание, что в будущем, когда хозяева вернутся в дом, он не станет отказываться от выходных и от платы.

В доме всё сияло. Снейп даже слегка опешил, когда зашёл на кухню ― от скуки Ланси так отдраил сковородки и котлы, что в них можно было смотреться, как в зеркало. Слушая болтовню домовика, Северус думал, что стоит дать Гарри и Джинни разрешение посетить Лондон на выходных. Кажется, эльф, живя у старика, привык разговаривать с ним и чувствовал себя подавленным, находясь постоянно в одиночестве.

Северус добрался до нужной улицы на метро. Вход для посетителей перенесли в другое место: коллективное сознание маглов и желание привести ту улочку в презентабельный вид преодолело, наконец, магические препоны, так что пришлось искать другой заброшенный уголок Лондона. Но в тупике стояла всё та же красная телефонная будка с тем же покорёженным аппаратом. Набрав вызов, Снейп сообщил о цели визита, и пол уехал вниз.

Оказавшись в атриуме, Северус поморщился, глядя на вечно текущую здесь толпу, и вспомнил старый проверенный способ прохода по коридорам Хогвартса. Он уже почти добрался до лифта, глядя перед собой и не замечая взглядов, устремлённых на него, когда услышал знакомый голос, окликающий его по имени.

― Северус! Какими судьбами?

― Артур, ― Снейп в общем-то дружелюбно улыбнулся и пожал старшему Уизли руку.

На должности начальника отдела тот выглядел точно так же, как и раньше: встрёпанным, а карманы новой мантии всё так же топорщились от каких-то непонятных магловских штучек.

― Как там Рон? ― обеспокоенно спросил Уизли.

― Хорошо, уверяю тебя.

― Молли ему на днях строчила уж очень длинное письмо...

― Что тебя так тревожит, Артур? ― Снейп посмотрел на открывающиеся двери лифта. ― Проводишь меня до отдела?

― Давай.

Они зашли в лифт, куда тут же набилось ещё человек пять.

― Рон неплохо учится, если ты об этом, ― сказал Снейп, стоя рядом с Уизли и глядя в спину какому-то магу из секретариата.

― Он с Гарри по-прежнему дружит? И с остальными тоже?

― Вот ты о чём. Да, конечно. Не так, как раньше, впрочем, но это и понятно, ведь там без пяти минут две супружеские пары, интересы изменились, да и компания стала больше. А что Рон не хочет сдавать экстерном, так просто трезво оценивает свои силы.

― Ты меня успокоил, ― сказал Артур. И когда в лифте, кроме них, осталась одна только ведьма, спросил: ― Этот парень со Слизерина...

― Шелмердин?

― Да. Там что, серьёзно всё?

― Понятия не имею. Об этом скорее может знать моя жена ― факультет-то её. Но ты уверен, что твой сын сейчас вообще способен на серьёзные отношения с кем-то? У него серьёзный роман только с квиддичем, насколько я в курсе.

― Это верно. Будет теперь в семье ещё и спортсмен. Тебе выходить. ― Лифт щёлкнул, двери открылись. ― Удачи там... у этих тугодумов.

― Спасибо. До встречи.

Выйдя из лифта, Снейп с облегчением выдохнул. Привычка, всякий раз дававшая о себе знать при встрече с кем-то из бывших фениксовцев.

― Господин директор! ― к нему уже летел секретарь. ― Господин начальник департамента вас уже заждался.

― Что значит, заждался? ― нахмурился Снейп, узнав в секретаре выпускника Хаффлпаффа. ― Я не опоздал ни на минуту.

― Нет-нет, не в этом смысле, что вы, сэр? Просто такое необычное дело, такое интересное.

Час от часу не легче. Что там ещё придумали?

― Мистер Снейп, сэр! ― начальник департамента кинулся к нему навстречу. ― Смотрите, что мы получили!

Он прямо горел энтузиазмом, протягивая пергамент, снабжённый всеми мыслимыми печатями.

― Из Дурмстранга, если не ошибаюсь? ― Снейп, не дожидаясь приглашения, сел в кресло и лениво взял пергамент, хотя его заинтересовало, что же такого могло понадобиться от них вечным соперникам.

― Совершенно верно. Чаю?

― Нет, благодарю.

Пропустив витиеватое начало послания, какими обычно грешили все официальные магические документы, Снейп углубился в изучение сути.

― Интересная идея и, главное, полезная, ― сказал он. ― Турнир ― вещь хорошая, но проводится редко и, к тому же число участников ограничено. А вы в курсе, что такая практика распространена у маглов?

― Не вижу ничего плохого в том, чтобы позаимствовать у них полезную идею, ― ответил начальник департамента, садясь за стол. ― Так что вы думаете о предложении из Дурмстранга, господин директор? Олимпиада по предметам с четвёртого по шестой курс ― это реально?

Снейп помолчал, прикинул, насколько хватит их сил и умений учеников. Обе школы являлись друг для друга закрытыми книгами. Соревнование чемпионов не давало представления об общем уровне подготовки студентов. А ещё мешал спокойно размышлять азарт вкупе с досадой: вечно отгораживающийся ото всех Дурмстранг вдруг решил открыться миру и главным конкурентам. И почему такую простую идею первой не выдвинул Хогвартс?

― Что ж, думаю, что в следующем году можно и рискнуть, ― ответил, наконец, Снейп. ― Но вы же понимаете, что в Хогвартсе последние пять лет порой решались вопросы, очень далекие от образования, это затронуло и педагогический состав. Предложение коллег с континента ― хороший стимул для совершенствования, но не стоит от нас ждать однозначной победы и тем более требовать, чтобы дети прыгали выше головы.

― Не беспокойтесь, мистер Снейп. Мы это понимаем.

― Что ж, мы успеем подготовить за две недели комнаты для делегации из Дурмстранга. С секретарём проблем не будет, а вот директор и заместитель. Хм... Они приедут вместе?

Не такое уж и событие, чтобы оба покидали школу, когда на носу экзамены.

Начальник департамента улыбнулся.

― А вы разве не слышали? Они супруги. Госпожа Шульц просто не стала менять фамилию.

― О! ― Снейп приподнял брови. ― Что ж, по крайней мере, мистер Крам будет в восторге от возможности повидать своего профессора трансфигурации. Письмо я могу взять с собой?

― Разумеется, господин директор. Дальнейшее уже на ваше усмотрение.

Снейп распрощался и подавил в себе острое желание вернуться в кабинет и проклясть секретаря, когда услышал, закрывая дверь, как хаффлпаффовец с ностальгией в голосе говорит начальнику: «Он всё такой же!»

Вернувшись в Хогвартс, Снейп тут же вызвал Минерву и показал ей письмо.

― О! ― в первые минуты она даже не нашла, что ответить.

― И какие у нас шансы, как вы думаете?

― Если подсчёт будет вестись по баллам, как они предлагают, то я даже не берусь предсказать. Я бы поговорила с Крамом, но, боюсь, что бедный мальчик почувствует себя неуютно.

― Да, я думаю, не стоит вынуждать его выдавать секреты своей школы, ― улыбнулся Снейп. ― Виктор ещё не настолько обжился у нас и не считает Хогвартс своим.

Он попросил у эльфов чаю, предчувствуя, что разговор получится долгим.

― Я могу сказать, где у нас слабые места, ― сказала Минерва. ― Но я не могу оценивать наш уровень в сравнении с уровнем Дурмстранга. Обычно главным предметам в магических школах уделяется особое внимание. Но если вы помните Турнир, то Шармбатон там не блистал. Зато у Дурмстранга были все шансы на победу, если бы не наши исключительные обстоятельства.

― Это верно. Крам определённо был в лидерах. Хотя Седрик, мир его праху, с ним бы поборолся на последнем этапе, не вмешайся Крауч.

Они помолчали, а потом Минерва продолжила мысль, сделав глоток чаю:

― Что касается факультативных предметов, то наше слабое место ― Уход за магическими тварями. Я не думаю, что в Дурмстранге положение хуже. Уж программу-то дети там должны знать лучше, чем наши. Им не предлагают заниматься соплохвостами.

― Хагрид преподаёт значительно лучше в последнее время, ― возразил Снейп. ― Думаю, что мы не ударим в грязь лицом.

― Надеюсь. С прорицаниями у нас, слава Мерлину, теперь всё замечательно. О, Северус, я не иронизирую. Уверена: на экзаменах дети покажут хорошие результаты. Вот по СОВ и будем ориентироваться: кого выдвинуть на олимпиаду со старших курсов. Что касается основных предметов, то я предчувствую битву по трансфигурации, ― щёки МакГонагалл даже порозовели от удовольствия. ― Мадам Шульц ― сильный преподаватель. Она блестящий специалист, я о ней наслышана. Но нам есть кого выставить в достойные противники.

― А вам понравилась идея, вижу, ― заметил Снейп.

― Она хороша, ничего не скажешь. Жалко, что не мы её первые выдвинули.

― Вот и у меня мелькнула та же мысль!

Минерва рассмеялась.

Снейп подумал, что если отбросить сложности в их отношениях, то как директор и заместитель они составляют прекрасный тандем.

― Я опасаюсь за ЗОТИ, ― призналась Минерва. ― О герре Брандесе много чего рассказывают. Он бывший мракоборец...

― Я в курсе.

― До пятого курса, может, мы и составим его ученикам конкуренцию, но вот старшие... Я слышала, что у выпускников Дурмстранга очень велик процент поступления в школы мракоборцев в Германии, Норвегии и странах Восточной Европы.

― А что там у них с Зельеварением? ― усмехнулся Снейп.

― Понятия не имею. ― Минерва пожала плечами. ― Но не думаю, что нам стоит опасаться за этот предмет. Такие два специалиста, как вы и Гораций...

― Да полно вам, ― улыбнулся Северус.

Они обменялись иронично-дружелюбными взглядами.

― А почему директор, ― МакГонагалл пригляделась в фамилию, ― герр Строман... допустим, он сам хочет вести переговоры... Но почему он берёт с собой фрау Шульц?

― Мне намекнули, что они супруги, ― нейтральным тоном ответил Снейп.

― О...

Не нужно было прибегать к легилименции, чтобы понять, о чём она подумала: герр Строман был почти ровесником Снейпа, а фрау Шульц ― даже старше, чем она. Лицо Северуса застыло наподобие маски. Минерва тут же овладела собой.

― Раз уж они семьёй... так уж и вы примите их по-семейному, когда мы закончим с переговорами, ― сказала она.

Снейп покивал.

* * *

В камине маленькой гостиной Джеральдины ярко горел огонь. Чинно усевшись возле столика, дамы пили чай. Тонкс устроили на диване, подложили под спину подушки. Ей было тепло и уютно, и совершенно не хотелось уходить, тем более она точно знала ― Ремус проверяет контрольные. Завтра и так суббота, а значит два дня придётся стараться угадать настроения мужа, чтобы не вызвать у него очередного приступа раздражительности на пустом месте. Тонкс всё ещё думала о Люпине, как о муже, надеялась, что с рождением ребёнка он переменится. Но она всё меньше его понимала. Ближе к полнолунию Люпин менялся, становился мягче, оказывал ей знаки внимания, нежно и осторожно любил; да и волк под зельем по-прежнему был ласков. Хотя выводил его погулять теперь Хагрид, а Тонкс только наблюдала, но волк то и дело подбегал, заглядывал в глаза, подсовывал голову под ладонь, чтобы его приласкали. Она спрашивала у Снейпа: может, дело в слегка изменённом волчегонном зелье, но тот ответил: «Исключено». Не доверять такому опытному зельевару причин у неё не было.

За чаем дамы обсуждали последний матч по квиддичу между Равенкло и Хаффлпаффом, который уже неделю оставался любимой темой разговоров для всей школы. Впервые матч назначили на переигрывание, потому что оба ловца одновременно схватили снитч, оборвав ему крылышки, и мячик свалился на землю. Крам настолько хорошо справлялся со своими обязанностями тренера, одинаково помогая всем факультетам в тренировках, что матчи стали настоящей битвой за выживание ― правда, по всем правилам и без нарушений. Кроме пресловутой порчи снитча, ещё один момент позабавил всех: когда Полумна, которая комментировала матч, вдруг решила блеснуть знаниями языков.

― Как она сказала? ― смеялась Тонкс. ― Я даже не повторю.

Когда один из загонщиков Равенкло получил взыскание за нарушение правил, Полумна изрекла: «И как говорят у нас в Болгарии, «да си сложиш сам таралеж в гащите». Что означает «совать ежа себе в штаны».

― Виктор чуть в трибуну не врезался, помните?

― О, да, в преподавательскую, ― хихикнула Джеральдина.

― Виктор, значит? ― раздался мрачный голос Люпина. ― Вечно этот Виктор.

― Ремус, хотите чаю? ― как ни в чём не бывало улыбнулась миссис Финникс.

― Нет, спасибо, ― ответил Люпин. ― Дора, может, я тебя всё-таки увижу в нас в комнатах, и мне не надо будет разыскивать тебя по всему замку? ― в его голосе звучали неприятные издевательские нотки.

― Ты же знал, где я... ― Тонкс жалобно посмотрела на него.

― Ну, конечно, у меня ещё и потеря памяти...

Шицзуки встала с места и, пройдя мимо Ремуса к двери, мягко пропела:

― Коллега, можно вас на пару слов? Пожалуйста. Прошу вас.

Люпин поморщился, но вышел вслед за Шицзуки в коридор.

― Мистер Люпин, ― сказала она, поклонившись, ― меня воспитывали в уважении к чужой частной жизни, но если вы не перестанете издеваться над своей женой, я буду вынуждена написать её матери.

― Что?..

― Не перебивайте меня.

Она подошла к нему почти вплотную, и в полумраке коридора Люпин видел, как светятся жёлтым её глаза.

― Я вам заявляю со всей ответственностью, что не позволю вам довести Дору до того, что она потеряет ребёнка.

― Да что вы городите?!

― Я всего лишь предсказываю вам, мистер Люпин, ― зашипела лиса. ― Если вам не нужна эта женщина и не нужен ваш ребёнок, оставьте её в покое, дайте ей уехать к родителям. Она не пропадёт без школы. В конце концов, она мракоборец и какую-нибудь бумажную работу в Департаменте найдёт. Вы же понимаете, что она живёт в Хогвартсе только ради вас!

Люпин заметно побледнел, но сдаваться не собирался.

― Может, вы всё-таки дадите нам самим разобраться, миссис Снейп? Вы справедливо заметили, что вмешиваетесь в чужую семейную жизнь.

― Вмешиваюсь, да! Потому что вижу последствия и не могу спокойно думать о том, что двое могут пострадать и что ребёнок может погибнуть. Вы понимаете или нет? Вы, член Ордена, взрослый мужчина, человек, столько переживший, ведёте себя как последний эгоистичный молокосос!

Ремуса не столько выволочка задела, сколько он по-настоящему испугался, глядя, как лицо женщины меняется: как оно грубеет, черты заостряются, становятся похожими на звериную морду. Он запоздало вспомнил, что Шицзуки тоже ждёт ребёнка.

― Миссис Снейп, не надо, не волнуйтесь так... вам вредно.

Шицзуки отвернулась от него.

― Вы правы, ― сказал он. ― Я веду себя, как идиот. И не понимаю, что со мной происходит.

― Вы хороший человек, Ремус, ― сказал лиса, вновь поворачиваясь к нему лицом, которое приняло прежний вид. ― Не будь так, я бы с вами даже разговаривать не стала.

Люпин мрачно усмехнулся.

― Не стоит заставлять Тонкс нервничать, правда? ― мягко промолвила лиса, тронув его за руку. ― Выпейте с нами чаю. А насчёт Виктора не беспокойтесь ― он ведь влюблён и ждёт, когда его избранница станет постарше, чтобы можно было жениться на ней.

― Да я понимаю, просто ничего с собой поделать не могу.

― Это не ревность, Ремус, вы просто боитесь, что Дора вас бросит. Вы зайдите ко мне как-нибудь, поговорим? А сейчас пойдёмте, правда. ― Шицу потянула его за руку.

― Неудобно...

― Бросьте!

Она открыла дверь и сразу же сказала:

― Джеральдина, дорогая, налейте ещё чашку чая, пожалуйста. Для мистера Люпина.

Ремус сел на диван рядом с Тонкс, не зная, куда себя деть. Но не успел он промучиться и пятнадцать минут, как в дверь постучали.

― Не здесь ли миссис Снейп? ― раздался насмешливый голос.

Женщины не выдержали и покатились со смеху.

― Что такое? ― спросил Северус, с интересом их разглядывая. ― А! Ремус, и ты тут? Но почему мне никто не предлагает чаю?

― Сейчас будет, ― улыбнулась Шицу.

Снейп придвинул стул и сел рядом с ней. Лиса сама налила ему чаю.

― Вы закончили дела, Северус-сан? ― спросила она.

― И да, и нет. Много поводов для размышлений. Меня озадачили в Министерстве, ― тут он посмотрел на всех присутствующих и рассказал о предложении, которое им поступило.

― Непростое дело, но интересное, ― сказал Люпин.

― Ты что-нибудь знаешь о герре Брандесе?

Люпин пожал плечами.

― Только то, что знают все.

― Не рвись сразу в бой ― посмотрим результаты экзаменов в июне.

― Мракоборец со стажем... ― начал мрачно Люпин.

― Прекрати! ― оборвал его Снейп. ― Ты прекрасный преподаватель. На то и нужна олимпиада, чтобы не вариться в собственном соку.

Сначала Джеральдина посмотрела на Шицзуки, потом Тонкс.

― Не надо, ― погрозила та пальцем. ― Не скажу. Всё равно до олимпиады ещё далеко.

―Не говорите, ― Снейп улыбнулся и приобнял её за плечи. ― А то разленимся на радостях.

* * *

Мистер Джонс осматривал пустующие помещения. Он искал подходящие, чтобы комнаты располагались удобно, и где-нибудь посередине замка ― не слишком высоко, но и не на первом и втором этажах. Он всё больше склонялся к тому, что коридор на третьем этаже, куда выходили двери пустующих классов, ― самое подходящее место. Зал Трофеев неподалёку ― знаковое место, важное.

Добби шёл по коридору и считал двери, которые потом исчезнут, зато появятся другие ― между комнатами.

― Гостиная, ― бормотал он, ― спальня, детская, ещё одна... госпожа Шицзуки говорила, что третьей появится девочка.

Он посмотрел на противоположный ряд комнат.

― Гостиная, спальня, детская... а будут ли ещё малыши? Ремонтировать надо всё ― вдруг мистер Крам женится?

Он довольно ухмыльнулся. Домовики обожали младенцев, впадая чуть ли не в экстаз. Добби жалел, что его должность не позволит напроситься в качестве няньки. Вот разве что иногда дадут ребёнка подержать.