Они знали (джен)

Это просто ужасно! Как же мы могли, как мы только могли! Как мог Дамблдор скрывать от всех такое? Я просто не понимаю — ведь мы были его союзниками, неужели же он думал, что мы не в состоянии сохранить тайны, если от этого зависит жизнь человека? Минерва Макгонагалл говорит, что она это понимает, а вот я не могу. Естественно, многие гораздо больше возмущаются тем, что он доверил троим еще не окончившим школу подросткам какое-то трудное и опасное задание, (о котором, кстати, мне Рон так и не рассказал). А тут взрослый человек сам, добровольно, берет на себя определенные обязательства, прекрасно осознавая степень грозящей ему опасности. Но, когда, состоя в Ордене Феникса, я видела, что Дамблдор сообщил нам всем правду о Сириусе, это было для меня совершенно естественно. У нас у всех была общая цель и общий враг, мы должны были доверять друг другу. Я и мысли не могла допустить, что можно позволить кому-то из нас оставаться предателем в глазах всех остальных. Ведь я готова была собственными руками прикончить этого человека, как сделала это с Беллатрикс Лестрейндж.

Я не очень-то хорошо его знала, тем более, что в прошлое приход к власти Того-Кого-Нельзя-Называть, ни я ни он не были еще в Ордене Феникса. Зато я была довольно близко знакома с четой Поттеров. Помню, познакомившись с ними я очень удивилась — такие молодые, только недавно поженились и уже члены Ордена и участвуют в боевых операциях. Джеймс и Лили были самой красивой парой, какую я видела. Они так были влюблены друг в друга. Ни разу до этого я не встречала такой сказочной, «идеальной» любви — прямо, как в песнях моей любимой певицы Селестины Уорлок.

Джеймс и его лучший друг Сириус Блэк, очень дружили с моими старшими братьями Гидеоном и Фабианом, и, конечно, с Артуром, а я сблизилась с Лили. Эта девочка еще не успела освоить сложное искусство быть женой и хозяйкой дома и потому была рада моим советам. Она была такая красивая и милая. Друзья ее мужа смотрели на Лили с искренним восхищением. У меня даже иногда создавалось впечатление, что все трое немного влюблены в нее. А она с каждым из них была всегда ласковой и приветливой. Ее красота и доброе сердце согревали всех, кто ее знал. Смешно было подумать, что Лили могла бы стать причиной чьих-нибудь страданий, горя, слез, смерти.

Лили никогда не упоминала о своей школьной дружбе с Северусом Снейпом. Время от времени имя этого слизеринца проскальзывало в разговорах Джеймса или Сириуса с моими братьями, либо с другими членами Ордена. Пару раз я слышала его от старого аврора Муди на общих собраниях Ордена. Северус Снейп был одним из самых молодых сторонников Темного Лорда и тем не менее уже имел репутацию довольно сильного и одаренного мага. Джеймс и Сириус же звали его не иначе, как «сальной слизеринской мразью». Разумеется, ненависть к тем, кто поддерживал монстра являлась вполне объяснимой, но я догадывалась, что оба питают еще и чисто личную вражду к этому человеку. Ни разу не встречая его, я успела заочно составить себе о нем довольно нелицеприятное мнение.

Почти сразу же после рождения сына Лили и Джеймса, Дамблдор сообщил молодым родителям о том, что Тот-Кого-Нельзя-Называть охотится за ними. Никто не интересовался, как директор узнал об этом. Все знали, что у него было много разнообразных агентов и осведомителей, один из них, вероятно, и сообщил эти сведения. Личность осведомителя, разумеется, была всем совершенно безразлична, в том числе и самим Поттерам.

С тех пор Джеймс и Лили жили уединенно и посещали их только самые близкие друзья. Жить в подобной изоляции трудно для всех, а для таких молодых ребят, как Джеймс и Лили — тем более. Но они знали, что от этого зависит безопасность их ребенка и потому не жаловались. Лили несколько раз писала мне, выражая надежду, что все это скоро закончится. Сириус, Люпин и Петтигрю посещали их регулярно, хотя тогда уже из того же таинственного источника Дамблдора, стало известно о предателе в наших рядах. Я сама не очень-то вникала во все это, считая, что уж Дамблдор-то знает, что делает. Наша вера в него была непоколебима.

После гибели Джеймса и Лили я долго отходила от шока. Мне казалось невероятным, что те, с кем я говорила по душам, смеялась, обменивалась письмами — мертвы. Еще больше волновала меня судьба маленького Гарри. Нет, мы все доверяли Дамблдору, который решил устроить судьбу мальчика так, чтобы он был в безопасности, но все же было жаль, что ему придется провести десять лет вне магического мира. Потом, когда Дамблдор объяснил всю ситуацию с защитой крови Лили, мы поняли, почему директор так поступил.

Исчезновение Темного Лорда и возвращение к мирной жизни стало для всех огромной радостью. Дамблдор не переставал уверять всех, что Темный Лорд еще вернется, но это было весьма неопределенно… Вновь я услышала имя Северуса Снейпа, когда тот занял место преподавателя зельеварения в Хогвартсе, заменив ушедшего «на покой» профессора Слагхорна. Никто не возразил против выбора Дамблдора, хотя многим внушали недоверие молодость кандидата и сомнительное прошлое. Ведь хоть он и работал на Дамблдора, но какое-то время все равно оставался на стороне Темного Лорда.

Долгое время мое «знакомство» с профессором Снейпом ограничивалось написанными мелким, похожим на женский, почерком короткими замечаниями на домашних работах моих сыновей, да несколькими записками, сообщающими об их дурном поведении. От старших своих детей я знала, что из всех преподавателей со Снейпом труднее всего поладить, в особенности студентам гриффиндора, к которым слизеринский декан испытывал особую неприязнь. Поэтому возникший с первого дня конфликт между ним и Гарри не стал сюрпризом. В дальнейшем Рон не один раз говорил мне, что профессор Снейп явно невзлюбил Гарри куда больше, чем всех остальных студентов. Но я полагала, что он преувеливает, пока не услышала от Сириуса и Римуса о школьной вражде Снейпа с Джеймсом Поттером. Мне тогда показалась несколько странным, что детская неприязнь с годами не только не забылась, но и перешла на сына уже умершего врага. Когда же Темный Лорд вернулся и Орден был созван снова и нашей семье пришлось перебраться в старый дом родителей Сириуса, я целый год наблюдала за новым витком этой вражды своими глазами.

Само членство Снейпа в Ордене было закономерно — ведь туда же входила, например, Минерва Макгонагалл. Да и все учителя, как предполагалось, безоговорочно преданы Дамблдору. Хотя многие из нас по-прежнему не доверяли профессору Снейпу, все старались в его присутствии вести себя корректно. Только импульсивный и раздражительный Сириус не мог спокойно выносить его присутствие. Я понимала, что его огорчает необходимость сидеть взаперти в ненавистном ему здании, однако это был не повод, чтобы затевать словесные перепалки и реагировать на провокации. Без его стычек со Снейпом не проходило и дня. Римус и Артур, как могли пытались разрядить обстановку, но им это плохо удавалось. Впрочем, будучи, как я заметила, достаточно умным и проницательным человеком, профессор Снейп несомненно чувствовал негативное отношение к себе. Со всеми он держался холодно и отстраненно, никогда не говорил больше того, что требовалось для дела и никогда не ел с нами за одним столом. Видя, что его едва выносят, он платил тем же. Один раз у Сириуса и профессора дело едва не дошло до дуэли — под Рождество, когда Гарри был на пятом курсе и Дамблдор, обеспокоенный видениями Гарри, поручил Снейпу обучить его окклюменции. Сириусу, как и самому Гарри, идея не нравилась, но никто в Ордене, за исключением разве что самого Дамблдора не владел этим искусством настолько непревзойденно.

Смерть Сириуса очень сильно повлияла на Гарри. Я очень жалела бедного мальчика. Хотя Сириус и был легкомысленным и безответственным опекуном, тем не менее он искренне любил Гарри и к тому для мальчика он оставался единственной связью с Джеймсом и Лили. Так близко как Сириус, его родителей не знал никто. Да, это для Гарри была огромная потеря. Счастье, что Рон и Гермиона были рядом с ним в тот тяжелый период…

Обстановка, тем временем, внушала все больше опасения. Каждый день — смерти, исчезновения, разрушения, аресты… Казалось, мои страхи снова воплощаются в жизнь. Я превратилась в комок нервов — все время беспокоилась за детей… Если бы не Артур, не знаю, как бы я все это выдержала… Дошло до того, что я боялась отпускать в Хогвартс Рона и Джинни. Лишь присутствие в школе Дамблдора давало ощущение относительной безопасности. Директор был нашим лидером, его опасался даже Тот-Кого-Нельзя-Называть, с ним было ничто не страшно…

Учебный год шел более или менее спокойно. Гарри, как всегда, приезжал в «Нору» на каникулы. Старшие дети поддерживали меня изо всех сил, но все же не могли полностью сгладить мое горе от ссоры с Перси. Его неожиданный визит в компании Скримджера поразил и обрадовал меня. Тем больнее было разочарование, когда выяснилось, что министр просто воспользовался моим сыном для того, чтобы выведать у Гарри причины странных отлучек Дамблдора. Провожая детей обратно в школу, я не могла удержаться от слез. Я была уверена — должно случиться нечто плохое…

Так и произошло. Сначала Рон, чудом спасенный Гарри от яда, предназначавшегося не ему, а спустя еще три месяца — вторжение в Хогвартс Пожирателей Смерти. Естественно, весь Орден и авроры бросились в школу на защиту учеников. То, что случилось с Биллом… этот кошмар…и известие о гибели Дамблдора.

Услышав имя убийцы, все пришли в ужас. Казалось невероятным, что этот человек мог так долго водить за нос самого Дамблдора и всех нас. А уж то, что, как сказал Гарри, именно Снейп натравил Того-Кого-Нельзя-Называть на Джеймса и Лили, стало еще одним подтверждением его предательства. Римус и Тонкс никак не могли поверить, что Дамблдор мог поддаться на уверения Снейпа, что тот жалеет о смерти своего врага. Мне это тоже представлялось каким-то безумием… Убийца позорно сбежал из Хогвартса, едва не убив Гермиону и Луну Лавгуд, а также профессора Флитвика. Гарри пытался его остановить, но разве мог шестнадцатилетний мальчик тягаться с могущественным Темным магом?

На похоронах директора Гарри был в жутком состоянии. Он обещал непременно найти и покарать убийцу. И не он один. «Он заплатит!» — эта фраза звучала в адрес Снейпа со всех сторон. Я всей душой была солидарна с ними. Ведь и он был виновен в том, что случилось с Биллом. Я знала, что как бы тяжело нам не было дальше — все будут продолжать дело покойного директора, помогать Гарри.

Вторая страшная ночь, когда Орден спасал Гарри из дома его дяди и тети, принесла мне новое потрясение. Джордж… Я едва не сошла с ума, увидев его, хотя безмерно радовалась, что мой сын жив. Услышав от Римуса, чьих рук это было дело, мне захотелось найти Снейпа и разорвать его на куски тем же самым заклинанием, которое покалечило моего сына. Остальные дети судя по всему хотели того же…

Назначение Северуса Снейпа директором Хогвартса стало одним из первых распоряжений злодейской новой власти. Я бы ни за что не разрешила Джинни вернуться в школу, если бы не декрет об обязательном образовании. Напрасно я умоляла ее не подвергать себя опасности. Вместе с внуком Августы Лонгботтом и дочерью Лавгуда — редактора «Придиры», они организовали чуть не партизанское сопротивление Снейпу и Кэрроу. Наказания и репрессии не действовали на мою дочь. Хуже всего напугала меня история с мечом Гриффиндора. Безрассудный поступок мог стоить жизни Джинни и ее друзьям. Со мной случилась истерика, когда Артур сообщил мне об этом. Каким же облегчением для нас обоих было узнать о наказании, которое оказалось куда мягче, чем могло бы быть. Артур говорил, что, возможно, сыграло роль происхождение Джинни, но как бы то ни было, ее только отправили к Хагриду в Запретный Лес, вместо того, чтобы, скажем, мучить заклятием Круциатус. Приехав на рождественские каникулы, Джинни рассказала нам с Артуром еще о некотором количестве таких же странных случаев — когда кто-то чудом избегал по-настоящему тяжкого наказания или странным образом спасался, будучи на волосок от гибели, как последствия жестокостей Кэрроу удавалось ликвидировать быстрее, чем рассчитывалось, как у школьной медсестры вдруг откуда-то появлялся редчайший компонент для лечебных зелий, как был выведен на две недели из строя Амикус Кэрроу, как что-то случалось с теми из студентов Слизерина, кто серьезно злоупотреблял положением. Мы не знали, что и думать. В конце-концов пришли к выводу, что необычные происшествия — скорее всего заслуга кого-то из учителей. Как выяснилось, мы были правы...

Вскоре мы вынуждены были на несколько месяцев переехать к Мюриэль. Затея с упырем уже не могла помочь — нашим врагам стало известно, что Рон вместе с Гарри. Я сходила с ума от переживаний за них обоих. Хорошо еще Джинни была рядом со мной. Она волновалась не меньше моего, хоть и держалась спокойно…

Битву за Хогвартс, в которой участвовала вся наша семья и друзья, я не забуду до самой смерти. Гибель Фреда свела меня с ума… Я просто обезумела… Мне хотелось отомстить за него, за Билла, за Джорджа, за Римуса и Тонкс, за всех убитых этими тварями. Я мечтала, что уничтожу Снейпа и других мучителей наших детей… А еще я дрожала за остальных своих сыновей, за Джинни и Гарри.

Ультиматума Темного Лорда я почти не слышала — только видела, как остановилась битва и отступили враги. Дети помогали раненым и плакали со мной… Мне же было почти все равно — я ослепла и оглохла от горя. Я не заметила даже, как к нам присоединились Рон с Гермионой, не видела вернувшегося и вновь покинувшего замок Гарри. Все заволокло болью…

Я не помню, как сообщили о мнимой гибели Гарри, как враги подошли к самым ступеням замка, с трудом вспоминаю крик Минервы Макгонагалл, рывок Невилла Лонгботтома и возобновление битвы. Но когда Беллатрикс Лестрейндж чуть не убила Джинни, я словно очнулась от сна. Я ничуть не жалею о том, что убила эту женщину. Я бы убила ее десять раз, если бы только могла.

Ошеломленная, я стояла рядом со своими детьми и слушала то, что говорил Гарри лорду Волдеморту. Тайна Снейпа ошеломила меня ничуть не меньше, чем монстра. Но еще хуже сделалось после…Да, я могу понять, почему с таким трудом наш враг поверил в правду о своем ближайшем помощнике. Бессердечные создания вроде него не понимают чувств других людей. Гарри, конечно, потом рассказал все подробно… И вот тут со мной снова случилась истерика. Шпион, узурпатор, хладнокровный убийца рисковал собой, чтобы защитить наших детей, он помогал Гарри, втайне от него самого. Благодаря ему Гарри, Рон и Гермиона получили настоящий меч. Он спас Джинни и ее друзей от сурового наказания. Даже Джорджа он ранил случайно, спасая жизнь Римуса — того, кого он ненавидел со школьной скамьи. Он не обращал внимания на нашу ненависть, на выражения презрения, на препятствия, которые мы сами же создавали ему по неведению, и просто делал то, что должен был сделать. Как страшно! Я не знаю, сколько нужно иметь мужества, чтобы переносить такое целый год… Да какой год — всю жизнь!

Билл сказал, что ведь по существу, Северус Снейп делал все это не ради нас, а ради матери Гарри, которую он любил. Наверное, он прав, и все равно, многие ли способны так сильно и беззаветно любить? Так горячо, бесконечно и всепоглощающе?Словно... Словно в песнях Селестины Уорлок? Недаром Дамблдор верил в любовь, как в величайшую магию в мире… Может быть я не в силах рассуждать здраво, потому что могу помнить лишь о том, как много этот человек сделал для нас, о том, что мы все в долгу перед ним. Все, без исключения. Мой здравомыслящий старший сын не раз говорил мне, что мы не должны считать, будто в чем-то перед ним виноваты. Только почему тогда Гарри так страдает оттого, что он уже никогда не сможет выразить Северусу свою признательность и попросить у него прощения? Отчего у многих его друзей становится так тяжело на душе, стоит лишь им припомнить свое обращение с ним? И отчего же Минерва Макгонагалл признавалась мне, что она входит в собственный кабинет, точно в Зал Суда?